Попытка представить, каким будет изобразительное искусство в долгосрочной перспективе.

Атомная Леда

Текущий этап

За всю историю живописи отношение к художникам менялось. В древности вовсе не было такой профессии, в средние века мастера работали за идею, а не за вознаграждение. В дальнейшем интерес к профессии рос, как и требования к исполнителю. До появления фотографии единственным способом «запечатлеть момент» был живописец, но после появления фототехники востребованность в портретном искусстве спала (что однако не помешало развитию фотореализма). Следующий виток своеобразной эволюции вывел на первое место не только работу, но и историю, прилагающуюся к ее созданию и автору. Кроме того, выросла потребность в составлении необычных композиций и изображаемых сюжетов.

Не стоит ожидать переработки идей первобытных наскальных рисунков. Скорее, нас может ждать обновленный импрессионизм . Беря во внимание то, что этот стиль еще крайне молод, его второе дыхание можно ожидать лишь в долгосрочной перспективе. Тоже касается сравнительно недавнего модерна , поп-арта, сюрреализма и так далее.

Переосмысление более ранних жанров и стилей (например ренессанса , запрестольной живописи, барокко) в силу своих особенностей и решаемых задач, может преобразовать направления до неузнаваемости. Возможно, живопись будущего будет базироваться лишь на второстепенных идеях той или иной концепции.

Современные граффити

Интеграция с другими видами искусства

Уже долгое время можно наблюдать внедрение различных принципов и идей живописи в кинематограф, что актуально в большей степени для операторов и постановщиков, музыке, при создании обложек и постеров, а также других направлений искусства. Подобный симбиоз, по всей видимости, не утратит своей важности, а создание иллюстраций и других материалов останется востребованным в будущем, даже в случае потери интереса к изобразительным наукам.

Представленная точка зрения о перспективах и развитии живописи основана на личном видении авторов проекта.

Будущее живописи обновлено: Сентябрь 16, 2017 автором: Глеб

Дорогие любители научной фантастики.

Пишу к вам, что бы поделится своим наблюдением превратившимся в исследование.

Совершенно случайно, обратил внимание на странный факт. В научной фантастике, практически не описано, как будет выглядеть искусство будущего.

Космические корабли, оружие, медицина, и даже архитектура подробно описаны, визуализированны кинематографом и стремительно (не всегда так стремительно, как хотелось бы) развиваются, питаемые воображением писателей фантастов.

Почему же искусство, казалось бы, такая важная часть материальной и духовной(не побоюсь этого слова) культуры - ускользает из зоны внимания писателей и режиссеров? Только ли по тому, что фантастику пишут в основном люди с техническим образованием? Или в «идеально прекрасном» или «идеально ужасном» мире фантастического будущего просто нет места искусству?

На пример, как вы хорошо помните, в Стар Треке(«Star Trek: The Next Generation» 6х16 Birthright: Part 1) живописью, рисуя, иногда сразу двумя руками, занимается андроид Дейта, изо всех сил симулирующий человечность. Преодолевая серьезный внутренний конфликт самоидентификации Дейта старается быть большим человеком, чем окружающие его люди. Нормальные члены экипажа «Энтерпрайза» за художественным творчеством замечены не были. У них и времени на это нет. Искусство, как деятельность и как объекты не нужно здоровым людям будущего из Стар Трека. У них есть галопалуба.

На станции Солярис («Солярис» Андрей Тарковский. 1972) полно произведений искусства. Но это все антиквариат. Картины Брейгеля, иконы, статуэтки. Весь фильм пронизан тончайшими, изящнейшими отсылками к классическому великому искусству прошлого. Но где же современное трагическим событиям на станции искусство? Что же делали художники все это время после Брейгеля?

Мне как художнику, это показалось серьезной проблемой. И, возможно, не только проблемой искусства. Можно предположить, мир научной фантастики стал бы объемнее, если бы в нем нашлось место искусству. Место не только, в качестве иллюстрации, на обложке книги и на плакате фильма. Но и место в тексте как части воображаемой вселенной.

Что же делать?

Как установить контакт между близкими но, почему-то не пересекающимися, цивилизациями?

Поняв, что своим умом этой проблемы мне не осилить, обратился к старшим, более опытным коллегам и специалистам. Фантастику знаю действительно очень поверхностно, на уровне любителя, и может быть, существуют подробные описания Ромуланской биеннале или Баджорского концептуализма, а я просто не в курсе.

Вот тут любопытство стало превращаться в исследование.

Мы с небольшой группой единомышленников стали писать письма обнаруженным в интернете деятелям научной фантастики. Писатели стали хорошо откликаться, а вот из кинемотографистов ответил пока только Пол Верховен, и то, очень коротко. Целиком приведу ответ уважаемого режиссера: «Я считаю, что научно-фантастические фильмы не отображают будущего. В принципе человеческий разум не может предвидеть ничего действительно нового и, следовательно, экстраполирует все то, что было сделано в прошлом. Так откуда взяться представлениям об искусстве будущего?»

Деятелям фантастики были предложены пять вопросов, с целью выяснить их отношение к проблеме и заинтересованность в искусстве вообще. Художники отвечали на точно такие же вопросы, и на вопрос о влиянии фантастики на их творчество.

Что вы думаете о роли и влиянии научной фантастики на развитие цивилизации? Меняется ли степень этого влияния сейчас?

Как вы думаете, почему в мире «воображаемого будущего», в научной фантастике, так мало внимания уделяется изобразительному искусству?

Могло бы искусство получить дополнительный импульс в развитии, если бы было бы подробно описано в научной фантастике?

Как вы разделяете мир воображаемого и реально прогнозируемого будущего?

Повлияло ли на вашу творческую деятельность какое нибудь произведение искусства?(научной фантастики?)

На данный момент откликнулись, и любезно уделили время писатели Василий Звягинцев, Барри Б. Лонгиер, Николай Горькавый, Владимир Васильев, Роман Арбитман, Кристофер Прист, Ларри Нивен, Павел Шумилов, Андрей Уланов, Элизабет Скарборо, Николай Романецкий, Алан Дин Фостер, Алан Стил, Пет Кэдиган и Грег Бир.

Из художников удалось поговорить с Андрем Монастырским, Иваном Чуйковым, Сергеем Алимовым, Аристархом Чернышевым, Станиславом Шурипой, Ириной Кориной, Таус Махачевой, Марией Сумниной и Михайлом Лейкиным, Алексеем Шульгиным, Егором Кошелевым, Александром Дашевским, Виктором Алимпиевым, Петром Белым, Георгием Литичевским.

Сейчас мы стараемся грамотно проанализировать полученную бесценную информацию.

Подробный отчет с ответами и анализом этих ответов опубликую здесь чуть-чуть позже.

Благодаря подключению к работе куратора Саши Бурхановой удалось познакомиться с английским художником Гареатом Оуэном Ллойдом (http://codepen.io/garowello/full/EjGXmM/). Который занимается похожими проблемами и даже составил временную линейку истории искусства будущего, располагая на ней найденные в фильмах и книгах произведения искусства.

Публикую тут, в Лаборатории Фантастики этот текст, от части, что бы понять степень заинтересованности в теме искусства местной аудитории - любителей научной фантастики.

Если у вас есть какие нибудь мысли, идеи и соображения на эту тему, напишите мне пожалуйста.

В 1910 году в Германии вышла книга "Мир через сто лет". В ней различные специалисты предсказывали, каким станет наше общество в 2010 году. Кое-что им даже удалось угадать: к примеру "карманный телефонный аппарат", или - совсем не мейнстримно по тем временам - деколонизацию африки. Но вот когда речь зашла о музыке, то мораль знатока была такой: "В будущем сольные выступления сойдут на нет, и исполнять арии станут хора одинаковых голосов". В целом, это не лишено смысла - на Ютюбе полно видео, где человек, пользуясь современными программами, исполняет пенсю, будучи "хором" из своего голоса. Но сказать, что это - определяющая черта современной, пардон шестилетней давности музыки - хмм...

Считаете ли вы искусством пиксельарт? Лично я - да. Пиксельарт развился из ограничений, связанных с памятью компьютера, но остался как раздели искусства и долгое время после того, как эти ограничения пропали. И даже больше - порой пиксельартовые призведения только маскируются под, скажем, картинки из игр с 256 цветами, а на самом деле используют всю палитру. В качестве примера я не устаю приводить "The Last Door"

Но кто мог подумать, что вот что-то такое станет искусством? Для этого нужно было бы представить всю эволюцию компьютерной техники, затем - ностальгию поколения, выросшего на этих играх, по прошедшим временам, и, наконец, переосмысление в качестве отдельного жанра компьютерных игр в частности и изобразительного искусства вообще.

А ведь это лишь одна, малая фасеточка всего разнообразия. Подобо науке и технике, искусство развивается во многих, совершенно непредсказуемых направлениях. Сейчас не эпоха возрождения, когда, помимо и вмест с необходимостью угодить заказчику, у него была некая условная цель - достичь максимальной правдоподобности. Этой правдоподобности достигли уже к XV-XVI веку, и с тех пор начались эксперименты по тому, что и как можно опустить, чтобы заострить внимание на другом. К ХХ веку мы имели уже и гиперреализм, и импрессионизм, и кубизм, и примитивизм, и дадаизм... В общем, казалось бы, люди испробовали все экстремумы, но - изобразительное искусство, как искусство переосмысления реальности, подхватывает и трансформирует все без исключения явления мира.

Не будучи специалистом, я рискну-таки предположить, что сейчас, когда виртуальная реальность, пусть и с задержкой лет эдак в двадацать пять, наконец становится всё более доступной простым смернтым, могут появиться работы, так или иначе неожиданным образом её использующие. Но виртуальная реальность - это тоже лишь холст, и что на нём такого интересного и неожиданного "напишут"... если бы я знал, то, наверное, сам бы уже делал.

Работ с виртуальной реальностью уже до фига, но с очень большой вероятностью художников она в дальней перспективе попросту не заинтересует. Во-вторых, она концептуально отчуждена, то есть в ней работает только очень узкий, с точки зрения теории, диапазон работ. Во-вторых, тема это слишком сегодняшняя чтобы стать новым холстом. Это как в 95-м году писать, что скоро все искусство будет в интернете - действительно, тогда появился небольшой пласт net.art-а, и там же и закончился.

Есть ли будущее у российских народных промыслов и традиционных искусств? Выясняла Наталия Нехлебова

Народные художественные промыслы и традиционные искусства, которые пережили войны, революции, советскую власть и перестройку, в новой России оказались на грани вымирания: производство падает год от года, сбыт не растет, число мастеров неумолимо сокращается. От печальной участи уникальную отрасль могло спасти только чудо. И оно, похоже, может случиться. Как загибалась российская самобытность и почему питерский предприниматель Антон имеет шанс остаться в памяти многих поколений народных умельцев, выяснял "Огонек"

Наталия Нехлебова

"С народными промыслами у нас все стабильно,— говорит председатель правления ассоциации "Народные художественные промыслы России" Геннадий Дрожжин,— стабильно плохо". И поясняет: вот уже 25 лет наш "базис самобытной национальной культуры" (так определяет народные промыслы в своих документах Минпромторг) тихо помирает...

Трагичные нотки в словах главы ассоциации понять можно: объем производства год от года падает, численность мастеров неуклонно сокращается. Если в Советском Союзе на предприятиях народных художественных промыслов трудилось около 100 тысяч мастеров, то сейчас хранителей "национальной идентичности" на необъятных российских просторах — меньше 20 тысяч. Типовая картина: на предприятиях, где раньше работали 200-300 человек, осталось 15 и все пенсионного возраста. А работают больше по привычке, чем за деньги,— на трети некогда знаменитых фабрик зарплата не больше 10 тысяч рублей. Естественно, за такие деньги молодежь не сядет расписывать жостовские подносы, корпеть над богородской резьбой, елецким кружевом или федоскинской миниатюрой. "Девяноста девяти процентам народных промыслов нужна экстренная помощь",— констатируют в ассоциации. И добавляют мрачных красок в унылую картину: в прошлом году предприятия произвели продукции на 5 млрд рублей, но продать ее они не могут, у трети предприятий рентабельность от 0,1 до 3 процентов, больше половины — убыточные. Руководитель одного из самых известных художественных промыслов России "Хохломская роспись" Елена Краюшкина вздыхает: "О прибыли говорить не приходится".

Что же это? Наша дымковская игрушка, палехская шкатулка, лаковые миниатюры, которые, по идее, могут кормить целые регионы, развивать сельский туризм, никому не нужны?

Ускользающая идентичность

В СССР все предприятия народного промысла работали по госзаказу. Продукция централизованно закупалась, развозилась по магазинам, уходила на подарки высоким иностранным гостям. В больших городах действовали крупные художественные салоны, где были представлены все изделия народных промыслов. Регулярно проводились ярмарки в Лейпциге и Эдинбурге — традиционный русский сувенир бойко шел на экспорт...

Потом на смену госзаказу пришел рынок и капризная мода. То, что прежде считалось "вековым наследием" и едва ли не "душой народа", для новых русских превратилось в китч. А для иностранцев и он оказался недоступен — разбитые дороги и отсутствие дружелюбной туристической инфраструктуры отрезали от мастеров даже фанатов: предприятия народного промысла преимущественно находятся в селах, до которых было просто не добраться.

В итоге сегодня никакой сети распространения традиционных предметов национальной гордости нет. Предприятия просто не в состоянии открывать сбытовые точки — им бы было чем за свет заплатить. "Стоимость аренды в Москве и Санкт-Петербурге непомерна,— рассказывает Елена Краюшкина,— колоссальные ставки за 1 квадратный метр. Нам такие суммы даже не снились!"

Средства получают только счастливчики — это 79 предприятий, которым удалось пробиться в Реестр народного художественного промысла Минпромторга. Попадание в него — предел мечтаний для хранителей самобытных ремесел

Для известных промыслов, таких как, например, хохлома, один из основных рынков сбыта — это оптовые корпоративные клиенты. Но тут уже не об искусстве речь, а о капризах клиента — фирмы заказывают подарки сотрудникам, опираясь на собственный креатив, так что на свет появляется всякая дичь: то матрешки с встроенной флешкой, то ноутбуки, расписанные "под хохлому". Однажды даже царский трон какому-то поклоннику самодержавия делала хохломская фабрика в борьбе за окупаемость. И, что греха таить, перепрофилировала ряд мощностей для производства обычной дачной мебели — на нее спрос стабильный. Но хохломское производство — крупное, а у маленьких предприятий, выпускающих уникальную промысловую продукцию, такой возможности зарабатывать нет.

В Москве или Питере сегодня можно купить все, что угодно. Кроме... традиционных российских изделий. Ни настоящего вологодского кружева, ни палехских шкатулок не сыскать. Китайские подделки, белорусские и украинские товары на сувенирных развалах даже в городах Золотого кольца теснят оригинального производителя. "Многие турфирмы решают проблему обеспечения туристов сувенирами за счет дешевой привозной китайской продукции",— кручинятся в ассоциации "Народные художественные промыслы". И признаются: бороться с этим практически невозможно. "Объем нелегальной продукции, нарушающей авторские права, в несколько раз превосходит обороты нашего предприятия,— рассказывает Елена Краюшкина.— Было несколько судов. Мы сделали контрольные закупки контрафактной продукции у разных ИП. Затем получили экспертное заключение, подтверждающее нарушения наших авторских прав, направили иск в Арбитражный суд. В процессе делопроизводства ИП зарываются, дело выходит из-под юрисдикции Арбитражного суда и передается в Мировой суд, где нарушителям присуждается штраф в 2 тысячи рублей. И что? Да ничего: штраф оплатили, а через месяц на рынке те же нарушители открывают новые ИП и продолжают делать то же самое. Им тяжба обошлась в мизерный штраф, а мы заплатили за экспертизу, потратились на юристов... То есть нам суд стоит 150-200 тысяч, а им — 2 тысячи. И что толку в таких судебных делах?"

На всех не рассчитано

Государство поддерживает промыслы точечно и крохами. Впрочем, хорошо, что хоть так — во многих жизнь еле теплится только благодаря субсидиям (в этом году выделено 450 млн рублей). Дотации предприятия могут потратить на оплату газа, электричества, железнодорожных перевозок и выставочной деятельности. Но денег отчаянно не хватает на покрытие всех расходов, к тому же средства получают только счастливчики — это 79 предприятий, которым удалось пробиться в Реестр народного художественного промысла Минпромторга. Попадание в него — предел мечтаний для хранителей самобытных ремесел. А зависит мечта от удачи и благосклонности членов художественной комиссии министерства.

Удача капризна и улыбается не всем. Вот, например, русская мозаика — знаменитый промысел создания панно из цветного камня — уже 10 лет пытается попасть в этот реестр и все никак. Уникальное искусство существует 300 лет, его мастера украшали Исаакиевский собор еще в царские времена, а в советскую эпоху дорогие панно из уральской яшмы члены политбюро дарили иностранным гостям. Но, оказывается, для министерской комиссии, ведающей записями в реестре, этого недостаточно.

— На художественном совете у нас спрашивали, где в Приволжском регионе горы,— рассказывает о кабинетных злоключениях Наиль Бадтрединов, руководитель предприятия НХП "Артель".— Претензия была, что наш промысел не привязан к определенной деревне, как остальные. И что им ответить? Обыкновенные у нас горы. Уральские. А пояс яшмы через множество поселений проходит... В другой раз оформление документов у нас оказалось неправильное, потом выяснилось, что недостаточно традиционные мы. Вот в очередной раз подали заявку. Ждем. Надеемся...

Ассоциация народных художественных промыслов давно бьется за получение налоговых льгот. И они вроде бы были даже обещаны в отраслевой стратегии развития народных художественных промыслов до 2020 года, составленной Минпромторгом в 2015 году. Там вообще много чего хорошего написано, но все пока остается на бумаге. А в жизни — практически все налоги и страховые взносы предприятия нашей самобытной народной культуры платят полностью. "У нас работают 700 человек. 90 процентов ручной труд,— говорит Елена Краюшкина,— самая большая затратная часть в стоимости изделия — это зарплата и налоги на заработную плату, почти 75 процентов в объеме себестоимости — колоссальная сумма. И мы платим все налоги и страховые взносы как крупные, высокотехнологичные и автоматизированные предприятия. Это непосильное бремя для нас".

Ручной труд — основная характеристика народного художественного промысла — стоит дорого. Именно это ввергает предприятия в беспросветную нерентабельность. "Те популярные промыслы, которые отказались от ручного труда, чувствуют себя лучше",— признает Дрожжин. Это, например, павловопосадские платки — некогда неповторимый узор на них теперь рисует не умелец, а печатает принтер. И потерянная идентичность, похоже, кураторов отрасли не смущает: Министерство промышленности и торговли поставило задачу увеличить количество предприятий народных художественных промыслов с минимальной долей ручного труда. То есть как таковые по-настоящему промысловые изделия они делать перестанут, зато будут делать дешевые. На это готовы выделять государственные деньги — закупать оборудование. Только вот спасет ли это хранителей старинных ремесел и маленькие предприятия, которые не в состоянии магазин открыть?

В мире действуют иначе. В Германии, например, производства, использующие ручной труд, имеют существенные налоговые льготы, они позволяют за несколько лет полностью вернуть затраты. Там значительно ниже, чем в России, стоимость аренды торговых площадей. В Канаде действует централизованная система сбыта: мастер сдает произведенные им изделия в кооператив, который отправляет их в места продаж. Во Франции, если выпускники художественных училищ поступают на работу к мастерам или в организации, специализирующиеся нa ручном художественном труде, то в течение трех лет получают доплату, обеспечивающую им заработок выше среднего в регионе. А в Японии народные мастера и вовсе имеют статус национального достояния. И государство гарантированно выкупает изделия мастеров и их учеников для пополнения музейных и подарочных фондов, для продажи в других странах.

О печальной судьбе российских народных промыслов высокие чиновники в курсе: ассоциация "Народные художественные промыслы России" проводит ежегодные конференции, общается с Минпромторгом, забрасывает глав регионов криками о помощи. Увы...

Зато у нас, как выясняется, безотказно работает другой метод — достучаться до небес.

Слово Первого

Антон Георгиев два года назад купил обанкротившуюся фабрику "Крестецкая строчка" в селе Крестцы Новгородской области. Со всеми "родовыми проблемами" отрасли, о которых шла речь выше, столкнулся непосредственно. Уперся в главные: кому продавать крестецкое кружево и почему государство не помогает. Но ему, в отличие от коллег по цеху, крупно повезло: он оказался в числе 10 бизнесменов, которые в конце апреля встретились в Великом Новгороде с Владимиром Путиным.

Антон подробности свидания не афиширует, признается только, что доложил президенту: с промыслами у нас все стабильно плохо. Добавляет еще, что после этого все ответственные чиновники вдруг взбодрились. А дальше уже официальная хроника: через неделю стало известно, что президент дал правительству поручение разработать "план мероприятий, обеспечивающих сохранение, возрождение и развитие народных художественных промыслов и ремесел". Поручается, в частности, продумать использование изделий народных художественных промыслов в программах дополнительного образования и воспитания детей, формирование профильного профессионального образования, развитие внутреннего и въездного туризма в местах традиционного существования народных художественных промыслов. А главное — наметился ответ на вопрос: "Кто будет покупать?". Предлагается в рамках федеральной контрактной системы создать систему приоритетных государственных закупок изделий промыслов для пополнения музейных фондов, коллекций в образовательно-культурных учреждениях. К тому же у всех министерств, Роснефти, "Газпрома" есть подарочные фонды — они тоже будут закупать. Отчитаться о создании включающего все эти позиции плана Дмитрий Медведев должен президенту в конце августа...

Излагая все эти радужные перспективы, Антон не без гордости сообщил "Огоньку": в подарочном фонде президента уже приняли решение приобретать работы "Крестецкой строчки". А еще фабрика Георгиева получила госзаказ от Новгородской области.

Неужто спасение? "Если у нас будут закупать продукцию подарочные фонды, музейные коллекции будут каким-то образом восполняться элементами промыслов, это будет большим подспорьем",— говорит Елена Краюшкина. "В Советском Союзе большое количество наших произведений шло в подарочные фонды,— соглашается Наиль Бадтрединов,— если все вернется, конечно, это нам поможет".

Мастера рассчитывают, что министерства, которых касается данное президентом поручение, теперь как-то "сплотятся во имя спасения российских традиций". И грезят: Ростуризм включит предприятия промыслов в федеральный туристический маршрут; Минкульт даст указание Третьяковке и Эрмитажу закупать у них продукцию; Минобр поможет с подготовкой кадров; Минпромторг создаст сеть магазинов в крупных городах, где будут представлены все народные промыслы...

— Человек шел бы за подарком и понимал, что он идет за подарком, который произведен в России, является объектом коллекционирования, может передаваться по наследству другому поколению,— мечтают в ассоциации. Но готовы и к исполнению более скромных желаний: если ведомства все это не осилят или замотают (не построят дороги, не создадут туристическую инфраструктуру, не откроют магазины и пр.), то пусть хотя бы принудительно закупают на подарки "изделия национальной самобытной культуры".

А то как ее, нашу самобытность-то, иначе сохранить?..

Одной только живописью современный мир искусства не покорить, одной только музыкой тоже. А вот если все вышеперечисленное совместить и грамотно выставить свет — успех гарантирован. Что же это такое: пресыщенность городского жителя или арт-эволюция? Как бы то ни было, мультимедийные выставки веселой эскадрилью проносятся по столичным лофтам, а нам остается только гадать, чего ждать в будущем?

Происхождение понятия

Началось все в 60-х с легкой подачи английского художника Дика Хиггинса и творческой группы Fluxus: «Я хотел бы предположить, что использование интермедийности является более или менее универсальным путем отказа от изобразительности в искусстве, поскольку признак нашего нового менталитета, скорее, неразрывность, чем разделение».

Идеи свободы и обновления искусства, витавшие в воздухе еще с 50-х, вылились в единую форму, непонятную, но крайне занимательную: симбиоз текста, музыки и изображения. Однако об универсальности навыков художника не может быть и речи, концепция Д. Хиггинса подразумевает только лишь отказ от жанрового деления, классификации искусства, системы профессиональной подготовки художника.

Несмотря на то, что сама концепция Д. Хиггинса не получила широкого распространения, идея включения разных искусств в структуру произведения была использована многими его современниками: Н. Дж. Пайком, Дж. Белсоном, Дж. Уитни, Дж. Ялкутом, С. Бартлетом, К. Джекобсом, П. Рист, Ф. Темплтон, Д. Грэхемом, Дж. Джонас и др.

Чем дальше, тем увлекательней: в 70-80-х термин «интермедиа» сменяет «мультимедиа». Теперь инсталляции и перформансы с включением в них элементов кино, видео, слайд-экранов проходят под новым знаменем «множественных сред».

Разница между терминами «мультимедиа» и «мультимедиа-арт»

В наши дни с терминологией все также случается путаница. Художественные практики, основанные на многослойных экспериментах, могут определяться и как «мультимедиа» , и как «мультимедиа-арт» . Первый термин обозначает уже знакомые практики визуального искусства 1960-1990 годов, связанные с включением более чем одного вида искусств в структуру произведения.

Мультимедиа-арт синонимичен более распространенному в странах Западной Европы термину «диджитал арт» или «искусство новых медиа». В своем проявлении мультимедиа-арт гармоничнее своих предшественников: вынужденные обновления уступают естественной реакции на технологический прогресс. И здесь не обошлось без парадоксов: в современном мире, большом городе, где информация в избытке, а выдержанность в дефиците, среднестатистический житель с большой охотой идет смотреть на мультимедиа. Так и случилось серией популярных мультимедийных выставок , представляющей по всему миру работы великих художников посредством цифровых проекций.

«Наши выставки как раз актуальны тем, что в одно время и в одном месте можно увидеть все работы Ван Гога или наиболее значимые картины импрессионистов. В то время как оригиналы находятся в разных музеях мира или частных коллекциях, у нас они представлены все вместе, в увеличенном размере и в сопровождении чудесной музыки», — комментирует успех экспозиций Кира Маринина, PR директор iVision – организатора в России .

На волне популяризации искусства находятся и противники мультимедийных показов, не видящие просветительской деятельности, мол, «посмотрят и забудут». Однако, «суррогатом от искусства» мультимедиа-арт назвать сложно, сейчас это, скорее, не определившийся юнец, то ли быть ему инструментом выражения мысли художника, то ли — новым направлением, перспективы которого зависят и авантюризма творца.

Мультимедийное шоу «Великие модернисты. Революция в искусстве

«Считать мультимедийный показ и классическую музейную экспозицию живописи взаимозаменяемыми невозможно по многим причинам. Есть внутренняя художественная конвенция, по которой автор работы (а в последствии музей, экспонирующий работу) определил содержание, формат и способ показа, и это не подлежит никаким изменениям. Кроме того, это технически невозможно, так как передать всю нюансировку цветового слоя и фактуры мазка на данном этапе не способен ни один способ репрезентативного показа. Мультимедийный показ работает скорее с содержанием работы, он опирается на сюжет картины и помогает зрителю включить воображение и увидеть нюансы, неочевидные на первый взгляд.

Конечно, пока мультимедийные выставки остаются модной тенденцией, но в перспективе их ждет развитие и, возможно, формирование как отдельного направления в искусстве. В выставке «Великие модернисты. Революция в искусстве» есть экспериментальные попытки выхода за рамки репрезентации живописи путем анимирования уже не самих картин, но создания отдельной графической среды, в которую эти картины интегрированы, но таких роликов пока только несколько. Так, например, чтобы «оживить» плоскостные композиции и Кандинского, наши дизайнеры выделяли основные паттерны в картинах каждого из художников и создавали на их основе 3D-миры, внутри которых зритель может перемещаться. То есть это уже не просто слайд-шоу под музыку, но настоящее путешествие во вселенную Кандинского и Малевича…» — поясняет куратор Центра дизайна ARTPLAY Яша Яворская .

Текст: Дарья Логашова