Цитатный план произведения солженицына как жаль. Читаем рассказ «Как жаль. А. Солженицын и его диатриба «Двести лет вместе». Несостоятельность и методологическая порочность израильской критики по обвинению Солженицына в антисемитизме. Упущение и заслуга

Как, по-вашему, о чем этот маленький рас­сказ? В чем смысл его названия? Почему оно дано без восклицательного знака?

Это рассказ о судьбе русской интелли­генции в годы сталинских репрессий. Можно и по-другому сформулировать те­му данного рассказа – человек и власть в условиях тоталитарного режима. Взяв в качестве названия для своего рассказа за­ключительную фразу статьи журналиста о проекте талантливого изобретателя и снимая восклицательный знак, Солжени­цын придает ей трагически-философский смысл. Жаль, что по вине государства

жизнь изобретателя-мелиоратора сложи­лась вопреки всем законам логики, жаль, что статья была посвящена якобы умершему, а не здравствующему человеку, жаль, что корреспондент “нескупого пе­ра” не смог бы опубликовать свой очерк, зная подлинные обстоятельства жизни Модеста Александровича. Жаль, что дочь ссыльного изобретателя живет в постоян­ном страхе перед властям предержащими и с постоянным ощущением униженного достоинства.

В чем вы видите особенности построения это­го рассказа? Как это воздействует на его эмоци­ональное восприятие читателем? Рассказ построен таким образом, что читатель постепенно проникает в суть происходящего и наконец, дочитав его до конца, приходит к разгадке причины столь, казалось бы, необычного поведения дамы средних лет и вместе с разгадкой – к пониманию социально-философской про­блематики произведения, его характернос­ти для творчества Солженицына. Ведь только в конце становится понятной связь между содержанием статьи в газете и ее реальной значимостью для Ани. В эмоци­ональном отношении в процессе чтения происходит углубление сочувствия чита­теля к Анне Модестовне и ее семье.

Чего больше – эпического или лирического в рассказе? Обоснуйте свою точку зрения.

Событие, положенное в основу сюжета, достаточно простое: женщина пытается снять со стенда газету, ее останавливает милиционер, но прежде чем определить меру наказания, пытается понять причи­ны ее поступка. Узнав, что в газете поме­щена хвалебная статья в адрес ее отца, он разрешает ей взять газету с собой, и та с радостью бежит домой, чтобы порадовать мать. Однако этот несложный сюжет до­полняется рядом лирических размыш­лений и сцен, а также описанием пере­живаний героини. К лирическим встав­кам относятся описание осенней природы в Москве, игра Анны Модестовны с дождевыми каплями, своеобразная реак­ция ее на содержание газетной статьи

и, наконец, краткий грустно-лирический эпилог.

На страницах небольшого рассказа дается до­статочно развернутое описание осенней природы в городе. Почему, по-вашему, автор прибегает к та­кому приему? Какова роль пейзажа в рассказе “Как жаль”?

Пейзаж в рассказе особенный, в чем-то противоречивый. В нем сочетается и мрачное и некое освежающее начала. Дождливо, сыро, но не холодно. Дождь уже перестал моросить. “Нежно серел приподнятый бульвар”. На бульваре “от­дыхала грудь меж двух дорог перегорев­шего газа”. Автор подробно описывает водяные капли, серебристо-белые в пас­мурном дне, и игру Анны Модестовны, пришедшей в учреждение за какой-то нужной справкой, с дождевыми каплями. Пейзаж этот в своей противоречивости символизирует ожидание перемен к луч­шему: сквозь грязь и сырость, густую сеть коричневых и влажных ветвей, уже от­живших, Аня видела веточки, и сучочки, и почечки будущего года. Потому-то вне­запно у нее переменилось настроение, она забылась и стала охотиться за каплями.

Какое время описано в рассказе? Ощущается ли ожидание чего-то нового, каких-то обнадежи­вающих перемен?

Это был октябрь 1952 года. Оставалось уже немного до конца сталинского режи­ма, несколько лет до наступления “отте­пели”. Предчувствие будущих перемен, как было уже сказано, мы находим в опи­сании природы осенней Москвы, в появле­нии непроверенной статьи в газете о еще дореволюционном изобретении репресси­рованного инженера, достаточно мягко­сердечном поведении милиционера, кото­рый в духе того сурового времени должен был действовать однозначно, но разрешил унести газету, сказав: “Берите скорей, по­ка никто не видел…” Трудно предугадать, но уже в рассказе “Как жаль” повеяло ожиданием новой жизни при всей еще ее тогдашней трагичности.

Проследите за поведением героини рассказа Анны Модестовны. Что можно сказать о ее характе­ре, обстоятельствах, в которых она живет? Почему так привлек ее внимание образ прохожего и чем вызвал неприязненное чувство? Что думает о прохо­жем автор?

Анна Модестовна – интеллигентный человек, скромный и вежливый в поведе­нии и общении с другими людьми. Она легко теряется в сложных обстоятельст­вах, ее постоянно преследует чувство страха. Создается впечатление, что ей час­то приходилось выступать в роли проси­тельницы в советских учреждениях. Она стесняется естественных проявлений сво­его настроения. Так, увлекшись игрой с каплями, она вдруг “сбросила руку”, ус­лышав за собой твердые шаги. “Спугну­тая” – такое странное, но интересное причастие употребляет Солженицын, ха­рактеризуя ее состояние в этот момент (она не напуганная, не испугавшаяся, а именно спугнутая, что подчеркивает внезапность настигнувшего ее страха). Ее внимание привлек прохожий, из тех, кто, по выражению автора, “замечает на улице только такси или табачный киоск”. Анна Модестовна хорошо знала тип таких ранне-уверенных, с печатью образования и победительным выражением лица людей. Когда мы узнаем, что она – дочь репрес­сированного, то мы понимаем причину ее постоянного страха, неуверенности в поведении и боязни такого рода моло­дых людей с победительным выражением лица.

Проанализируйте диалог Анны Модестовны с милиционером. В чем причина ее страха? Причина страха Анны Модестовны при появлении милиционера заключается в том, что ее попытка снять газету со стенда может быть истолкована как политиче­ская акция (“или вы хотите, чтоб люди газет не читали” – первое, что могло и что пришло в голову этому в общем-то доброму стражу порядка в те времена). Ее поведение во время диалога с милиционе­ром неуверенно, несколько заискивающе, полно страха. Однако она уже многое при­выкла скрывать: объяснив, зачем ей нуж­на газета, она открыла только полуправ­ду, понимая, что искренность ее может погубить. Выражение благодарности ми­лиционеру, конечно, искренно, но звучит униженно и сопровождается изгибающи­мися поклонами.

Какое отношение вызывает статья у Анны Мо­дестовны и самого автора? Что значит определение автора “корреспондент нескупого пера”?

У Анны Модестовны статья пробудила надежду на облегчение участи ссыльного отца, и она даже забыла о необходимой ей справке, вероятно, понадобившейся по то­му же делу. В конце рассказа мы узнаем о хлопотах Модеста Александровича о пере­воде его на жительство в долину реки Чу, где был осуществлен его проект. Ее ре­акция была характерной для запуган­ного жизнью человека: не вздрогнула, не обрадовалась – “задрожала внутрен­ней и внешней дрожью как перед болез­нью”.

Автор перелагает статью журналиста с явной иронией к стилю газетных статей советских времен, подмечая и осмеивая сложившиеся идеологические клише: ра­достное настроение по контрасту с хмурой погодой, радостное настроение во Фрунзе по созвучию с солнечной погодой. “Кор­респондент нескупого пера”, т. е. про­странно излагающий свои мысли и наблю­дения, обильно использовал гидротехни­ческую терминологию, приводил цифры урожаев на колхозных полях. При всем владении “нескупым пером” о проекте Модеста Александровича было сказано очень кратко, и Солженицын полностью приводит этот текст. С иронией автор цитирует о косном царском режиме, да­леком от интересов народа. Это обяза­тельная идеологическая характеристика прошлого России. Журналист даже не по­трудился узнать дальнейшую судьбу изо­бретателя, лишь по собственным догад­кам предположил, что тот не дожил до светлых дней торжества его изобретения.

Позиция автора в финале рассказа рас­крывается лаконично, но емко. Его слова полны горечи за судьбы талантливых лю­дей, вынужденных томиться в лагерях, отбывать ссылку и не находить примене­ния своим знаниям и силам. Первые че­тыре предложения финала восклицатель­ные. В этом восклицании – эмоции удив­ления. А затем снижение настроения до горечи и грусти. Особенно грустно звучат слова о нелепости сложившейся ситуации с изобретателем – “комендатура теперь никак не приткнет этого бесполезного ста­ричка: работы для него подходящей нет, а на пенсию он не выработал”.

Прочитайте самостоятельно и проанализи­руйте один из рассказов Солженицына, например “Случай на станции Кочетовка” или “Правая кисть”.

Одна из тем творчества Солженицына – исследование основ народного характера и его проявление в условиях тоталитарно­го режима. Такие народные образы мы встречаем и в “Одном дне Ивана Денисо­вича”, и в рассказе “Матренин двор”, и в маленьких рассказах писателя, в том чис­ле и в “Случае на станции Кочетовка”.

В этом произведении показан конфликт между истинно народными представле­ниями о добре и зле и мировоззрением, сформированным в конкретно-исторических обстоятельствах, в условиях тотали­тарного режима. Происходит конфликт долга и совести, в результате чего разру­шается положительное в человеке, кото­рого на первый взгляд можно считать во­площением народного характера. Моло­дой лейтенант Василий Зотов, в сущности, очень неплохой человек, производит вна­чале на читателя хорошее впечатление. Он привлекает своим внешним видом, искренностью, переживаниями, что не смог попасть на передовую, своей трево­гой за семью, находящуюся в оккупации. Он искренен в своей вере в революцию, де­ло Ленина и советскую власть. Идеологи­ческие рассуждения Зотова переданы ав­тором с нескрываемой иронией.

Проверкой на человечность стала встре­ча с отставшим от эшелона интеллиген­том Тверитиновым, бывшим актером, ко­торый добровольно пошел в ополчение, вместе со многими попал в окружение, вышел из него. Он принадлежит к неза­щищенным людям. Вместо уничтожен­ных в окружении документов он предъяв­ляет Зотову, помощнику военного комен­данта станции, фотографию его семьи. И Зотов испытывает на какое-то время симпатию к этому немолодому, уставше­му человеку, хочет ему верить. Но стоило Тверитинову оговориться и перепутать названия Сталинград и Царицын, как Ва­силий поступил жестоко и бесчеловечно: он сдал Тверитинова в НКВД, т. е. на вер­ную смерть, сопроводив его отправку до­носом. Совесть его неспокойна, он даже пытается узнать у следователя о судьбе Тверитинова. В глубине души он понима­ет, что совершил недостойный поступок. И пытается оправдаться: “Хотелось убе­диться, что он все-таки переодетый дивер­сант или уж освобожден давно”.

“Но никогда потом во всю жизнь Зотов не мог забыть этого человека…” Исследо­ватели отмечают, что он не мог забыть че­ловека, а не задержанного, подозреваемо­го. “Случай” стал для лейтенанта серьез­ным нравственным испытанием, мукой совести, длящейся всю жизнь. В расска­зе Солженицын продолжил свои размыш­ления о сущности национального харак­тера, доказывая мысль о праведности рус­ского человека методом “от противного”.

Глоссарий:

• как по вашему о чем этот маленький рассказ
• солженицын как жаль анализ
• солженицын как жаль
• солженицын как жаль читать
• солженицын как жаль краткое содержание

Другие работы по этой теме:

1. Жаль. Есть много вариаций этого слова, и все они несут разную эмоциональную окраску. Вам бывает чего-то жаль? Что вы при этом чувствуете? Жалость различна. А...
2. Урок проводится после знакомства с произведениями Солженицына “Один день Ивана Денисовича”, рассказами Варлама Шаламова. Эпиграфы к уроку: Не прячусь, да ночь холодна. Не трушу,...
3. Как, по-вашему, о чем этот маленький рассказ? В чем смысл его названия? Почему оно дано без восклицательного знака? Это рассказ о судьбе русской интеллигенции в...
4. Подготовка к ЕГЭ: Краткое содержание “Архипелаг ГУЛАГ” Солженицын А. И. , правдивый подробный рассказ о политических репрессиях и сталинских лагерях Роман Солженицына в документальном стиле...
5. “Лагерная” тема в произведениях Шаламова и Солженицына представлена по-разному. У первого она основана на том, что жизнь человека ничего не стоит, а у второго на...
6. В 19 веке представления о возрасте у людей были несколько иными, и 20-летний Пушкин считал себя уже вполне зрелым мужчиной. Именно этот факт объясняет содержание...
7. М. Е. Салтыков-Щедрин – явление в русской литературе уникальное. Стиль этого писателя не перепутаешь ни с чьим другим. Произведения Салтыкова-Щедрина наполнены сарказмом, иронией, горьким смехом...
8. Некоторым нашим читателям приведенный библиографический список может показаться скромным. Но хотим напомнить: наша газета формируется на основе прежде всего учительских инициатив, качественных работ, которые редакция...

М, ИНКОМ НВ, 1991 г.

Александр Исаевич Солженицын, 1918 - 2008. Родился Александр Исаевич 11 декабря 1918 года в Кисловодске. Детство и юность Солженицына прошли в Ростове-на-Дону. В 1941 году закончил математический факультет Ростовского университета. Одновременно Солженицын учился на заочном отделении Московского института философии, литературы, истории (МИФЛИ). В начале войны Солженицын был назначен командиром разведывательной артиллерийской батареи. Солженицын прошел большой боевой путь от Орла до Восточной Пруссии, был удостоен ордена Отечественной войны второй степени и ордена Красной Звезды. В 1945 году капитан Солженицын был арестован за неодобрительный отзыв о Сталине в личном письме к другу. В результате - восемь лет исправительно-трудовых лагерей, как математик, часть своего срока Солженицын провел в системе научно-исследовательских институтов МВД и МГБ, впечатление о котором Александр Исаевич отразил в художественном романе "В круге первом". Находясь в Казахстане, в лагере города Экибастуза, работал чернорабочим, каменщиком, литейщиком. Впечатления об этом периоде Солженицын отразил в "Одном дне Ивана Денисовича", опубликованном в 1962 году в журнале "Новый мир". Затем предстояла вечная ссылка на юге Казахстана, прерванная смертью Сталина. В течение 1954 года Солженицын излечился от тяжкого недуга, рака, в ташкентской клинике. Отражение этого периода нашло в романе "Раковый корпус". В 1963 году, в журнале "Новый мир" опубликован рассказ "Матренин двор", который был подвергнут резкой критике. В 1964 - 1970 годах была создана главная книга писателя "Архипелаг ГУЛАГ", посвященная "...всем, кому не хватило жизни об этом рассказать..." Книга по своему жанру названа писателем "опытом художественного исследования" В 1970 году А.И. Солженицын был удостоен Нобелевской премии. За открытие людям правды, призывы "жить не по лжи" в 1974 году Солженицын был арестован по обвинению в измене Родине. Однако широкая мировая известность нобелевского лауреата помешала предать писателя суду. С 1975 года Солженицын вместе с семьей жил в США. В 1994 году - вернулся в Россию. Вплоть до последних дней жизни активно участвовал в общественной жизни страны. В трудный период России Солженицын пишет интереснейшее произведение "Как нам обустроить Россию". В данной аудиокниге представлены аудио рассказы: "Один день Ивана Денисовича", "Матренин двор", "Крохотки", "Правая кисть", "Случай на станции Кочетовка", "Для пользы дела", "Захар Калита", "Как жаль", "Пасхальный кресный ход".

Аудио рассказ А. И. Солженицына "Как жаль". Написан осенью 1965 года, был предложен в несколько советских журналов, везде отвергнут. Подлинный случай с дочерью профессора Владимира Александровича Васильева. Анна Модестовна на уличном стенде, в газете "Труд" случайно прочитала хвалебную статью о работе своего отца в его молодости. Очень полезная...

Оказался перерыв на обед в том учреждении, где Анне Модестовне надо было взять справку. Досадно, но был смысл подождать: оставалось минут пятнадцать, и она ещё успевала за свой перерыв.

Ждать на лестнице не хотелось, и Анна Модестовна спустилась на улицу.

День был в конце октября - сырой, но не, холодный. В ночь и с утра сеялся дождик, сейчас перестал. По асфальту с жидкой грязцой проносились легковые, кто поберегая прохожих, а чаще обдавая. По середине улицы нежно серел приподнятый бульвар, и Анна Модестовна перешла туда.

На бульваре никого почти не было, даже и вдали. Здесь, обходя лужицы, идти по зернистому песку было совсем не мокро. Палые намокшие листья лежали тёмным настилом под деревьями, и если идти близко к ним, то как будто вился от них лёгкий запах - остаток ли не отданного во время жизни или уже первое тление, а всё-таки отдыхала грудь меж двух дорог перегоревшего газа.

Ветра не было, и вся густая сеть коричневых и черноватых влажных… - Аня остановилась -… вся сеть ветвей, паветвей, ещё меньших веточек, и сучёчков, и почечек будущего года, вся эта сеть была обнизана множеством водяных капель, серебристо-белых в пасмурном дне. Это была та влага, что после дождя осталась на гладкой кожице веток, и в безветрии ссочилась, собралась и свесилась уже каплями - круглыми с кончиков нижних сучков и овальными с нижних дуг веток.

Переложив сложенный зонтик в ту же руку, где была у неё сумочка, и стянув перчатку, Аня стала пальцы подводить под капельки и снимать их. Когда удавалось это осторожно, то капля целиком передавалась на палец и тут не растекалась, только слегка плющилась. Волнистый рисунок пальца виделся через каплю крупнее, чем рядом, капля увеличивала, как лупа.

Но, показывая сквозь себя, та же капля одновременно показывала и над собой: она была ещё и шаровым зеркальцем. На капле, на светлом поле от облачного неба, видны были - да! - тёмные плечи в пальто, и голова в вязаной шапочке, и даже переплетение ветвей над головой.

Так Аня забылась и стала охотиться за каплями покрупней, принимая и принимая их то на ноготь, то на мякоть пальца. Тут совсем рядом она услышала твёрдые шаги и сбросила руку, устыдясь, что ведёт себя, как пристало её младшему сыну, а не ей.

Однако, проходивший не видел ни забавы Анны Модестовны, ни её самой - он был из тех, кто замечает на улице только свободное такси или табачный киоск. Это был с явною печатью образования молодой человек с ярко-жёлтым набитым портфелем, в мягкошерстном цветном пальто и ворсистой шапке, смятой в пирожок. Только в столице встречаются такие ранне-уверенные, победительные выражения. Анна Модестовна знала этот тип и боялась его.

Спугнутая, она пошла дальше и поравнялась с газетным щитом на голубых столбиках. Под стеклом висел «Труд» наружной и внутренней стороной. В одной половине стекло было отколото с угла, газета замокла, и стекло изнутри обводнилось. Но именно в этой половине внизу Анна Модестовна прочла заголовок над двойным подвалом: «Новая жизнь долины реки Чу».

Эта река не была ей чужа: она там и родилась, в Семиречьи. Протерев перчаткой стекло, Анна Модестовна стала проглядывать статью.

Писал её корреспондент нескупого пера. Он начинал с московского аэродрома: как садился на самолёт и как, словно по контрасту с хмурой погодой, у всех было радостное настроение. Ещё он описывал своих спутников по самолёту, кто зачем летел, и даже стюардессу мельком. Потом - фрунзенский аэродром и как, словно по созвучию с солнечной погодой, у всех было очень радостное настроение. Наконец, он переходил собственно к путешествию по долине реки Чу. Он с терминами описывал гидротехнические работы, сброс вод, гидростанции, оросительные каналы, восхищался видом орошённой и плодоносной теперь пустыни и удивлялся цифрам урожаев на колхозных полях.

А в конце писал:

«Но немногие знают, что это грандиозное и властное преобразование целого района природы замыслено было уже давно. Нашим инженерам не пришлось проводить заново доскональных обследований долины, её геологических слоев и режима вод. Весь главный большой проект был закончен и обоснован трудоёмкими расчётами ещё сорок лет назад, в 1912 году, талантливым русским гидрографом и гидротехником Модестом Александровичем В*, тогда же начавшим первые работы на собственный страх и риск.»

Анна Модестовна не вздрогнула, не обрадовалась - она задрожала внутренней и внешней дрожью, как перед болезнью. Она нагнулась, чтобы лучше видеть последние абзацы в самом уголке, и ещё пыталась протирать стекло и едва читала:

«Но при косном царском режиме, далёком от интересов народа, его проекты не могли найти осуществления. Они были погребены в департаменте земельных улучшений, а то, что он уже прокопал - заброшено.

Как жаль! - (кончал восклицанием корреспондент) - как жаль, что молодой энтузиаст не дожил до торжества своих светлых идей! что он не может взглянуть на преображённую долину!»

Кипяточком болтнулся страх, потому что Аня уже знала, что сейчас сделает: сорвёт эту газету! Она воровато оглянулась вправо, влево - никого на бульваре не было, только далеко чья-то спина. Очень это было неприлично, позорно, но…

Газета держалась на трёх верхних кнопках. Аня просунула руку в пробой стекла. Тут, где газета намокла, она сразу сгреблась уголком в сырой бумажный комок и отстала от кнопки. До средней кнопки, привстав на цыпочки, Аня всё же дотянулась, расшатала и вынула. А до третьей, дальней, дотянуться было нельзя - и Аня просто дёрнула. Газета сорвалась - и вся была у неё в руке.

Но сразу же за спиной раздался резкий дробный турчок милиционера.

Как опалённая (она сильно умела пугаться, а милицейский свисток её и всегда пугал), Аня выдернула пустую руку, обернулась…

Бежать было поздно и несолидно. Не вдоль бульвара, а через проём бульварной ограды, которого Аня не заметила раньше, к ней шёл рослый милиционер, особенно большой от намокшего на нём плаща с откинутым башлыком.

Он не заговорил издали. Он подошёл, не торопясь. Сверху вниз посмотрел на Анну Модестовну, потом на опавшую, изогнувшуюся за стеклом газету, опять на Анну Модестовну. Он строго над ней высился. По широконосому румяному лицу его и рукам было видно, какой он здоровый - вполне ему вытаскивать людей с пожара или схватить кого без оружия.

Это что ж, гражданка? Будем двадцать пять рублей платить?..

(О, если только штраф! Она боялась - будет хуже истолковано!)

- … Или вы хотите, чтоб люди газет не читали?

Времена тоталитаризма — это период, когда многие таланты пребывали в ссылках вместо того, чтобы творить, проводить исследования и работать на благо страны. Это время освящали писатели, позволяя нам видеть жизнь людей в те сложные времена. Одним из таких писателей был Солженицын, который писал не только большие произведения, но и небольшие работы, такие как его рассказ Как жаль. Его мы изучили, благодаря конспекту урока за 9 класс. Теперь же сделаем его , предварительно познакомив всех с работой автора Как жаль в кратком содержании.

Рассказ Солженицына Как жаль переносит читателя в один из пасмурных дней, когда главной героине Анне Модестовне понадобилась справка и она пришла за ней в одно из учреждений города. Вот только попала она на обеденное время, поэтому решила подождать гуляя по бульвару. Она гуляла, наблюдая за каплями дождя и играя с ними, пока не подошла к киоску с газетами. Там ее внимание привлекла статья о неком проекте, что был создан еще в 1912 году в Царской России и только теперь воплощен в жизнь.

Речь шла о гидротехнических работах, что проводились у долины реки Чу, благодаря которым пустыня превратилась в урожайное место. Как оказалось, речь шла о проекте, что создал отец героини. Дочитав до конца статью, героиня увидела в конце строки сожаления автора о том, что инженер проекта умер, так и не дожив до момента внедрения в жизнь своего проекта. Только правда заключалась в том, что отец героини на самом деле был жив, но пребывал в этот период в ссылке, мытарствовал по тюрьмам.

Строки в газете вызвали волнение у Анны Модестовны, она боялась, но была твердо нацелена украсть газету, чтобы вечером прочитать ее с мамой. А когда ее отец будет определен на постоянное место жительства и ее мать сможет к нему переехать, то эту газету они смогут показать отцу, которого должна порадовать новость.

Однако воровство увидел милиционер и хотел было оштрафовать Анну, однако, узнав причину ее действий, не только не оштрафовал, но и позволил забрать газету с собой. Поблагодарив милиционера Анна счастливая побежала домой.

Как жаль анализ

Анализируя рассказ Солженицына, мы можем сказать, что это небольшое произведение о жизни с оглядкой, исковерканной, сломанной, перечеркнутой, превращенной в страх. Рассказ показывает на примере одного талантливого инженера, судьбы многих людей, что числились врагами страны и влачили свое существование в ссылках. Это рассказ о людях, чья судьба оказалась никому не интересна кроме родных и близких. Все годы люди живут в страхе и ожидании с надеждой на то, то наступит оттепель и наступят новые времена. Как и героиня рассказа, у которой статья пробудила надежду на облегчение участи ее ссыльного отца.

Смысл же рассказа раскрыт в прочитанной героиней статье, где автору статьи жаль инженера, не дожившего до времен внедрения его проекта. Жаль молодых энтузиастов, что не дожили до торжества своих идей. Жаль изломанные судьбы людей, что жили в тоталитарном государстве. Жаль тех, кто ждал и не дождался своих родных, что исчезли в сталинское время. Жаль людей за их тяжелую судьбу, причем не только тех, кто жил в заключении, но и тех, кто жил на свободе. Всех, всех очень жаль.

Солженицын: Как жаль. О чем этот маленький рассказ?

А какую оценку поставите вы?

Характеристика героев по произведению Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц» Против чего направлен рассказ Толстого «После бала» Сочинение на тему: чем заканчивается рассказ Бунина «Кавказ»?

Оказался перерыв на обед в том учреждении, где Анне Модестовне надо было взять справку. Досадно, но был смысл подождать: оставалось минут пятнадцать, и она ещё успевала за свой перерыв.

Ждать на лестнице не хотелось, и Анна Модестовна спустилась на улицу.

День был в конце октября - сырой, но не, холодный. В ночь и с утра сеялся дождик, сейчас перестал. По асфальту с жидкой грязцой проносились легковые, кто поберегая прохожих, а чаще обдавая. По середине улицы нежно серел приподнятый бульвар, и Анна Модестовна перешла туда.

На бульваре никого почти не было, даже и вдали. Здесь, обходя лужицы, идти по зернистому песку было совсем не мокро. Палые намокшие листья лежали тёмным настилом под деревьями, и если идти близко к ним, то как будто вился от них лёгкий запах - остаток ли не отданного во время жизни или уже первое тление, а всё-таки отдыхала грудь меж двух дорог перегоревшего газа.

Ветра не было, и вся густая сеть коричневых и черноватых влажных… - Аня остановилась -… вся сеть ветвей, паветвей, ещё меньших веточек, и сучёчков, и почечек будущего года, вся эта сеть была обнизана множеством водяных капель, серебристо-белых в пасмурном дне. Это была та влага, что после дождя осталась на гладкой кожице веток, и в безветрии ссочилась, собралась и свесилась уже каплями - круглыми с кончиков нижних сучков и овальными с нижних дуг веток.

Переложив сложенный зонтик в ту же руку, где была у неё сумочка, и стянув перчатку, Аня стала пальцы подводить под капельки и снимать их. Когда удавалось это осторожно, то капля целиком передавалась на палец и тут не растекалась, только слегка плющилась. Волнистый рисунок пальца виделся через каплю крупнее, чем рядом, капля увеличивала, как лупа.

Но, показывая сквозь себя, та же капля одновременно показывала и над собой: она была ещё и шаровым зеркальцем. На капле, на светлом поле от облачного неба, видны были - да! - тёмные плечи в пальто, и голова в вязаной шапочке, и даже переплетение ветвей над головой.

Так Аня забылась и стала охотиться за каплями покрупней, принимая и принимая их то на ноготь, то на мякоть пальца. Тут совсем рядом она услышала твёрдые шаги и сбросила руку, устыдясь, что ведёт себя, как пристало её младшему сыну, а не ей.

Однако, проходивший не видел ни забавы Анны Модестовны, ни её самой - он был из тех, кто замечает на улице только свободное такси или табачный киоск. Это был с явною печатью образования молодой человек с ярко-жёлтым набитым портфелем, в мягкошерстном цветном пальто и ворсистой шапке, смятой в пирожок. Только в столице встречаются такие ранне-уверенные, победительные выражения. Анна Модестовна знала этот тип и боялась его.

Спугнутая, она пошла дальше и поравнялась с газетным щитом на голубых столбиках. Под стеклом висел «Труд» наружной и внутренней стороной. В одной половине стекло было отколото с угла, газета замокла, и стекло изнутри обводнилось. Но именно в этой половине внизу Анна Модестовна прочла заголовок над двойным подвалом: «Новая жизнь долины реки Чу».

Эта река не была ей чужа: она там и родилась, в Семиречьи. Протерев перчаткой стекло, Анна Модестовна стала проглядывать статью.

Писал её корреспондент нескупого пера. Он начинал с московского аэродрома: как садился на самолёт и как, словно по контрасту с хмурой погодой, у всех было радостное настроение. Ещё он описывал своих спутников по самолёту, кто зачем летел, и даже стюардессу мельком. Потом - фрунзенский аэродром и как, словно по созвучию с солнечной погодой, у всех было очень радостное настроение. Наконец, он переходил собственно к путешествию по долине реки Чу. Он с терминами описывал гидротехнические работы, сброс вод, гидростанции, оросительные каналы, восхищался видом орошённой и плодоносной теперь пустыни и удивлялся цифрам урожаев на колхозных полях.

А в конце писал:

«Но немногие знают, что это грандиозное и властное преобразование целого района природы замыслено было уже давно. Нашим инженерам не пришлось проводить заново доскональных обследований долины, её геологических слоев и режима вод. Весь главный большой проект был закончен и обоснован трудоёмкими расчётами ещё сорок лет назад, в 1912 году, талантливым русским гидрографом и гидротехником Модестом Александровичем В*, тогда же начавшим первые работы на собственный страх и риск.»

Анна Модестовна не вздрогнула, не обрадовалась - она задрожала внутренней и внешней дрожью, как перед болезнью. Она нагнулась, чтобы лучше видеть последние абзацы в самом уголке, и ещё пыталась протирать стекло и едва читала:

«Но при косном царском режиме, далёком от интересов народа, его проекты не могли найти осуществления. Они были погребены в департаменте земельных улучшений, а то, что он уже прокопал - заброшено.

Как жаль! - (кончал восклицанием корреспондент) - как жаль, что молодой энтузиаст не дожил до торжества своих светлых идей! что он не может взглянуть на преображённую долину!»

Кипяточком болтнулся страх, потому что Аня уже знала, что сейчас сделает: сорвёт эту газету! Она воровато оглянулась вправо, влево - никого на бульваре не было, только далеко чья-то спина. Очень это было неприлично, позорно, но…

Газета держалась на трёх верхних кнопках. Аня просунула руку в пробой стекла. Тут, где газета намокла, она сразу сгреблась уголком в сырой бумажный комок и отстала от кнопки. До средней кнопки, привстав на цыпочки, Аня всё же дотянулась, расшатала и вынула. А до третьей, дальней, дотянуться было нельзя - и Аня просто дёрнула. Газета сорвалась - и вся была у неё в руке.

Но сразу же за спиной раздался резкий дробный турчок милиционера.

Как опалённая (она сильно умела пугаться, а милицейский свисток её и всегда пугал), Аня выдернула пустую руку, обернулась…

Бежать было поздно и несолидно. Не вдоль бульвара, а через проём бульварной ограды, которого Аня не заметила раньше, к ней шёл рослый милиционер, особенно большой от намокшего на нём плаща с откинутым башлыком.

Он не заговорил издали. Он подошёл, не торопясь. Сверху вниз посмотрел на Анну Модестовну, потом на опавшую, изогнувшуюся за стеклом газету, опять на Анну Модестовну. Он строго над ней высился. По широконосому румяному лицу его и рукам было видно, какой он здоровый - вполне ему вытаскивать людей с пожара или схватить кого без оружия.

Это что ж, гражданка? Будем двадцать пять рублей платить?..

(О, если только штраф! Она боялась - будет хуже истолковано!)

- … Или вы хотите, чтоб люди газет не читали?

(Вот, вот!)

Ах, что вы! Ах, нет! Простите! - стала даже как-то изгибаться Анна Модестовна. - Я очень раскаиваюсь… Я сейчас повешу назад… если вы разрешите…

Нет уж, если б он и разрешил, эту газету с одним отхваченным и одним отмокшим концом трудновато было повесить.

Милиционер смотрел на неё сверху, не выражая решения.

Он уж давно дежурил, и дождь перенёс, и ему кстати было б сейчас отвести её в отделение вместе с газетой: пока протокол - посушиться маненько. Но он хотел понять. Прилично одетая дама, в хороших годах, не пьяная.

Она смотрела на него и ждала наказания.

Чего вам газета не нравится?

Тут о папе моём!.. - Вся извиняясь, она прижимала к груди ручку зонтика, и сумочку, и снятую перчатку. Сама не видела, что окровянила палец о стекло.

Теперь постовой понял её, и пожалел за палец и кивнул:

Ругают?.. Ну, и что одна газета поможет?..

Нет! Нет-нет! Наоборот - хвалят!

(Да он совсем не злой!)

Тут она увидела кровь на пальце и стала его сосать. И всё смотрела на крупное простоватое лицо милиционера.

Его губы чуть развелись:

Так что вы? В ларьке купить не можете?

А посмотрите, какое число! - она живо отняла палец от губ и показала ему в другой половине витрины на несорванной газете. - Её три дня не снимали. Где ж теперь найдёшь?!

Милиционер посмотрел на число. Ещё раз на женщину. Ещё раз на опавшую газету. Вздохнул:

Протокол нужно составлять. И штрафовать… Ладно уж, последний раз, берите скорей, пока никто не видел…

О, спасибо! Спасибо! Какой вы благородный! Спасибо! - зачастила Анна Модестовна, всё так же немного изгибаясь или немного кланяясь, и раздумала доставать платок к пальцу, а проворно засунула всё ту же руку с розовым пальцем туда же, ухватила край газеты и потащила. - Спасибо!

Газета вытянулась. Аня, как могла при отмокшем крае и одной свободной рукой, сложила её. С ещё одним вежливым изгибом сказала:

Благодарю вас! Вы не представляете, какая это радость для мамы и папы! Можно мне идти?

Стоя боком, он кивнул.

И она пошла быстро, совсем забыв, зачем приходила на эту улицу, прижимая косо сложенную газету и иногда на ходу посасывая палец.