Красные цепи текст. Константин Образцов: Красные цепи Константин образцов красные цепи читать онлайн

Эту книгу заметили еще до публикации. Когда в 2013 году она стала одним из победителей национальной литературной премии «Рукопись года», критики назвали роман «Красные цепи» «урбанистическим триллером в стиле петербургского нуара, в котором сплелись детектив, рыцарские хроники и мистика» и призывали впечатлительного читателя быть осторожнее, «ибо эффект погружения мощный». Впрочем, каждый может сам решить для себя, что перед ним: мистический триллер, конспирологический детектив, роман ужасов - а заодно и проверить себя на впечатлительность.

Петербург, наши дни. В городе происходит ряд жестоких убийств, явно совершенных адептами какого-то кровавого ритуала. Двое - похоронный агент, хранящий собственные мрачные тайны, и женщина-криминалист - по воле случая начинают собственное расследование: официальные службы бездействуют, а неизвестных убийц защищает чьё-то могущественное покровительство. Такова завязка этой жутковатой и запутанной истории, в которой сплелись в единую цепь багрово-красные звенья средневековых мистерий, преступных страстей, безумия и одиночества…

Отрывок из произведения:

Огни фонарей дрожат и мерцают, как капли воды на стекле под порывами ветра. Ночь накрыла город стылой тьмой и тяжелым осенним дождем, который колотит во все стороны, куда направит его недобрый ветер.

Три слабо светящихся во мраке окна кажутся окнами в другой мир, таинственный, теплый, уютный: здесь мягкий желтый свет десятками мерцающих огоньков отражается в стекле бутылок, и зеркальные полки выглядят праздничными, как рождественская елка. Из двух колонок негромко и хрипло поет Армстронг. Я поднимаю стакан, вдыхаю аромат виски - запах дыма с рыбацких верфей, дегтя, просмоленных канатов и густого тумана над озером - и делаю глоток. Жидкое торфяное пламя пробегает через гортань и согревает меня изнутри. Я оглядываюсь вокруг. Несколько маленьких столиков, вокруг которых стоят старые шаткие стулья, большой пыльный диван, рядом с ним стол из круглой деревянной катушки для кабеля и двух пивных кегов. Темные стены, увешанные фотографиями и старыми плакатами рок-групп, теряются в пыльном полумраке. Поздним вечером буднего дня в баре почти никого, только за дальним столиком в самом углу сидят напротив друг друга двое молчаливых пьяниц, гипнотизирующих бокалы с пивом у себя под носом так, словно ждут, что оно обратится в водку. На стойке по левую руку от меня скалится провалом пустого рта большая желтая тыква - заготовка на Хеллоуин. Впрочем, этот праздник здесь можно отмечать каждую ночь уик-энда. Надпись, сделанная белой канцелярской замазкой на зеркале у входа, честно предупреждает: «В пятницу и субботу - АД!» Тогда в два маленьких зала битком набивается жаркая толпа, грохочет музыка, бурлит алкогольный паводок, прорывая плотины рассудка, и к двум часам ночи люди уверенно превращаются в гоблинов и ведьм. Впрочем, некоторые уже такими сюда приходят.

Эту книгу заметили еще до публикации. Когда в 2013 году она стала одним из победителей национальной литературной премии «Рукопись года», критики назвали роман «Красные цепи» «урбанистическим триллером в стиле петербургского нуара, в котором сплелись детектив, рыцарские хроники и мистика» и призывали впечатлительного читателя быть осторожнее, «ибо эффект погружения мощный». Впрочем, каждый может сам решить для себя, что перед ним: мистический триллер, конспирологический детектив, роман ужасов - а заодно и проверить себя на впечатлительность.

Петербург, наши дни. В городе происходит ряд жестоких убийств, явно совершенных адептами какого-то кровавого ритуала. Двое - похоронный агент, хранящий собственные мрачные тайны, и женщина-криминалист - по воле случая начинают собственное расследование: официальные службы бездействуют, а неизвестных убийц защищает чьё-то могущественное покровительство. Такова завязка этой жутковатой и запутанной истории, в которой сплелись в единую цепь багрово-красные звенья средневековых мистерий, преступных страстей, безумия и одиночества…

ksu12 написал(а) рецензию на книгу

Русское лото.

ksu12 написал(а) рецензию на книгу

В погоне за древними призраками.

"Когда читаешь эти книги, книги читают тебя."

Роман для тех, кто верит, что не все в этом мире можно увидеть и пощупать, что не все построено на уже известных человечеству законах физики. Нуарная история, триллер, рыцарские хроники, приключения, погоня и рассуждения о жизни, истории любви и предательства, история ответственности за поступки и мысли. Замечательный, импозантный главный герой - Гронский, похоронный агент, а еще - он вообще уникальная личность. Обаятельный жутко. Криминальный эксперт Алина. А еще много-много нечисти - вампиры, оборотень, упырь, ламия, куча инфернальных тварей. И не менее безобразные люди. Убийства, страшные, кровавые убийства.

Поиски эликсира бессмертия. Вечные поиски человеком панацеи от всех болезней, поиски возможности жить долго или вечно, и, конечно, все это сопряжено с тягой к абсолютной власти, к алчности. За все есть цена. Высокая! Остается ли человек человеком, обретя такую власть и вечную жизнь, не переходит ли он уже в разряд других существ, автоматически? А главное - будет ли он независимым от этого эликсира? Навряд ли.

Написано все хорошим, отточенным, писательским языком. Конечно, литература для развлечения, но и для некоего размышления. Размышления о смысле жизни, нашей коротенькой жизни, но, наверное, в ней смысла больше, чем в жизни вечной, бесконечной, за которую обязательно придется расплатиться с самой Вечностью. Вечные философские проблемы еще с древних времен. Сто раз подумайте о Цене!
"Все вокруг кажется обрывками сна, на которые обрушилась злобная осенняя метель, как будто в стеклянном шаре взметнувшихся бутафорских снежинок вместо рождественской деревушки появился вдруг покосившийся дом, полный истлевших призраков."

В образности автору отказать нельзя, в умении создать симпатичный и, наоборот, отталкивающий образ, тоже не откажешь.
В канву книги вплетена и еще одна книга "Хроники Бранта", те самые древние призраки, настоящие рыцарские хроники. А еще - в книге есть место и любви, и ответственности. Есть и еще один главный герой в этом романе - загадочный темный Петербург.

Сюжета касаться в рамках отзыва не хочется, он довольно объемен, и тем, кого ничего не оттолкнуло и что-то привлекло, просто предложу прочитать. А я... за продолжением...

Русское лото.
Настя, nastena0310 , спасибо за совет) Продолжение - вместе!)

Bykvoeshka написал(а) рецензию на книгу

До середины книги все шло отлично - таинственная история, атмосфера, необычность. Читалось легко, приятно и с большим интересом. С середины началась какая-то фееричная фигня с голливудским привкусом. Такой приятный персонаж Гронский оказался суперпупер агентом, который умеет все и чуть больше. Судмедэксперт Алина бегает с огнеметом. Неубиваемый оборотень, которого не берут пули, падает с приема "в щи с вертушки". Из подвала полезли зомби. Вся атмосфера первой половины испарилась как и не было, и начался чистый "командос".
Дочитывала со смешанным чувством - то ли ржать, то ли плеваться, то ли впасть в состояние "рукалицо". Я честно не знаю, откуда у этой книги сплошные девятки и десятки, это такая каша из штампов, предсказуемая, ненатуральная, и вообще, голливудский боевик 90х среднего пошиба.
Оценка "шесть" натянута только за первую половину книги. А так "тройка".

missis-capitanova написал(а) рецензию на книгу

Трансформация моих впечатлений от книги в соответствии с 3-мя ее частями.

ЧАСТЬ 1. ЗАВОРАЖИВАЮЩАЯ.

Первые мои впечатления после начала чтения "Красных цепей" сводились к тому, что мне думалось, как приятно находить среди современной русской литературы подобные изумительные книги! И что не может не радовать - в последнее время их становится все больше и больше! Первый десяток страниц - и я в восторге и не могу сдержать своих эмоций! В этот период мне приходилось буквально насильно отрывать себя от чтения - книга словно омут поглотила меня с головой. Аннотация обещает нам кровавую цепь убийств, в которую вплетены средневековые мистерии, преступные страсти, безумие и одиночество... Моя ошибка заключалась в том, что почему-то я четко для себя решила, что автор сможет из всех этих ингридиентов создать детектив, в котором все будет по итогу логически обосновано, а любая мистика найдет свое рациональное пояснение...

Что особо хочется отметить - это слог автора и умение посредством него создать определенную атмосферу. Мне очень понравилось как пишет Константин Образцов. У него шикарный стиль, очень яркие описания, местами довольно точные наблюдения о жизни, о характерах и судьбах. Я бы его назвала российским Карлосом Руисом Сафоном - несмотря на мрачность сюжета, на определенные элементы мистики и готики, их книги одинаково захватывают. Как в случае Сафона и его Барселоны, так и у Образцова по прочтении книги раз и навсегда влюбляешься в нарисованный им Питер. Тёмные дворы-колодцы, мокрый асфальт, осклизлые листья, дома, которые так плотно прижаты друг к другу, что уже слиплись от времени, плесени, болотной сырости и туманов, дрожащие и мигающие огни фонарей и фар проезжающих мимо машин, освещенные квадратики окон многоэтажек, тяжелый и густой запах прелой листвы и мокрой земли, несвежее дыхание каналов, сдержанные, холодные и немного надменные здания... Если вы любите осень, дождь и первые холода так же, как и я, то описание Санкт-Петербурга в этой книге не оставит Вас равнодушных. Атмосфера осеннего города, в котором орудует нечто, несущее смерть и страх, передана просто выше всяких похвал! И, кстати, еще одна параллель между этими двумя авторами - у Сафона в книге "Тень ветра" сюжет завязан на некой книге Хулиана Каракса, у Образцова - на "Rubeus vinculum" и у обоих книг поразительно схожая судьба: в свое время они обе были изданы весьма небольшим тиражом, позднее на типографиях вспыхиваю пожары, уничтожившие практически весь тираж и разоривший издательство... Совпадение? Или кто-то отчасти воспользовался чьей-то задумкой?

Теперь что касается героев. Лично мне они в первой части показались слегка заурядными. В последнее время в литературе активно используются такие типажи как одиночка, с какой-то душевной травмой, набором разнообразных вредных привычек, но незаменимый при этом как профессионал или герой, который имеет довольно богатых родственников, но по каким либо причинам отдаляется от них и зарабатывает себе на жизнь на грошовой, но любимой работе. Я не могу сказать, что Алина Назарова или Родион Гронский получились штампованными, но отдельные элементы их образа были взяты с уже примелькавшихся героев. Это не плохо и не хорошо - просто факт остается фактом... Хотя в первой части я и отметила, что похоронный агент и судебно-медицинский эксперт - весьма и весьма оригинальный тандем для расследования преступления...

Первая часть была прочитана на одном дыхании. Запал мой резко сошел на нет, когда в ее конце появляется такой персонаж как Вервольф. Вот тут то я начинаю понимать, что мои надежды на то, что развязка у истории будет исключительно реалистична и логична, скорее всего не оправдаются. Я вполне нормально отношусь к подобной нечисти в литературе, но вот сама таких тем стараюсь избегать. Для меня, если я читаю детектив, все в нем должно быть глубоко рационально и объясняться исключительно с позиций разума, без прибегания к каким-либо потусторонним силам... Удовольствие в конце первой части мне так же подпортили вкрапления отрывков из старинного манускрипта "Хроники Брана" о приключениях лорда Валентайна, его дочери Вивиен и ее верного слуги, так как благодаря им мои надежды на исключительно человеческий характер преступлений, совершенных в Питере, рухнули как карточный домик...

Восторг сменяется удивленным недоумением... О чем я читаю ? Алхимия, эликсир жизни, вампиры, оборотни, бандитские разборки и деление сфер влияния, странные метаморфозы с главными героями и открытие у них двойного дна... Если в первой части герои хоть и показались немного штампованными, но негатива не вызвали, то раскрытие их образа в дальнейшем вызвало небывалый скепсис. К примеру, в начале Алина видится нам собранной, профессиональной, неглупой девушкой (пусть и немного наивной). Во второй части ее как будто подменили. После всех событий она все еще верит в то, что ее обращение в правоохранительные органы что-то решит. Как можно было спуститься в подвалы "Данко" и элементарно даже не сфотографировать то, что она там увидела? Как можно расчитывать на то, что полиция поверит ей на слово и по одному ее звонку поднимет всех сотрудников для проведения спец.операции? И это при том, что человек работает в структуре, близкой к правоохранительной, знает всю ее подноготную, много раз убеждалась в ее коррумпированность и теперь еще и знает о том, какие высокопоставленные люди являются клиентами этой клиники? Тот факт, что магнитный ключ Кобот оставил охраннику, тоже не выглядит правдоподобным! Если подземельями пользуется только он, соответственно и ключ предназначен только для него? Смысл оставлять его на проходной? Для кого? Для себя? Так проще и логичнее носить его при себе! Да и история о том, как Алина провела охранника выглядит настолько нелепой, что напоминает кадр из какой-то дешевой голливудской комедии, где многие персонажи выстроены по принципу "тупой и еще тупее". Девка работает пару недель в клинике, а охранник, который здесь с момента ее основания, безропотно отдает ей ключ! Если бы Кобот был на проводе и Алина действительно сказала ему то, что сказала, не брать трубку не было смысла - нагоняй бы прилетел хоть так, хоть так. Так лучше было бы взять и получить инструкции непосредственно от начальства!!!

С Гронским во второй части лично для меня вообще получилось смешно. Ну кем еще мог оказаться похоронный распорядитель, как не бывшим тайным агентом, лучшим из лучших? Сиротой, которого взял на воспитание бандит в законе, получившим лучшие навыки шпионажа, объездившим весь мир, хватающим с неба все звезды, пока не провалил важное задание? Правильно - никем иным! Сцена, где худосочный, страдающий жутким похмельем Гронский с помощью всего нескольких пальцев обезоруживает бандитов в квартире Алины, напомнила мне мультфильм "Панда Кунг-Фу" и секретный «пальцевый захват Уси». Ну честное слово, это очень банально, примитивно и заезжено как в литературе, так и в кинематографе! Введение в сюжет таких персонажей как Кардинал и Абдулла и описание их разборок на заброшенном заводе вообще напомнило мне кадры из фильма "Бандитский Петербург". Вернее, "Бандитский Петербург" замиксованный с "Ночным дозором"... Для меня во второй части, что называется, "... Всё смешалось в доме Облонских..."

Третья часть стала контрольным выстрелом автора в мои читательские надежды. То, что начиналось так хорошо и многообещающе, доставило в итоге полнейшее разочарование. Особенно это касается героев. Гронский, у которого два ребра сломано и как минимум в трех еще трещины, сотрясение мозга, порезы на голове, колотые раны плеча и вероятные внутренние повреждения после встречи с оборотнем, как ни в чем не бывало мечется по городу и дерется как лев на крыше с шестисотлетним вампиром. Что тут скажешь? И если во второй части Рембо у нас только Родион, то третья покажет нам, что Алина тоже недалеко от него уйдет. Сцены ее ловкого и умело избавления от хвоста из людей Кардинала и борьбы с нечистью в "Данко" я читала скрипя зубами - уж очень хотелось бросить книгу. При чем, Гронский дал ей указание выжечь клинику из гранатомета и оставил адрес, по которому потом она сможет его найти. Как она поняла, что пробираясь по подземному лабиринту под клиникой, попадет под нужный дом?! Эта беготня с гранатометом на одном плече, дробовиком на другом и с пистолетом в руках выглядела убого. О поединке с Кристиной я вообще молчу! Уж очень легко ей удалось одолеть древнюю ламию. А Родион, весь такой по сюжету наделенный недюжинными аналитическими способностями, весьма туго доходил до того, кто есть Кристина на самом деле. И, кстати, история об избранности Гронского в конце меня очень сильно разочаровала.

Единственный персонаж и единственная сюжетная линия, которая меня тронула в книге, это история Маши Галачьянц. Девочку действительно жаль. И пусть я покажусь кому-то злой и циничной, но в определенный словах Некроманта есть доля истины - некоторые люди в этом мире не годны ни на что более, чем стать ингредиентом для ассиратума. Это лучшее, что они могут сделать в своей жизни...

Некоторые вопросы в книге для меня остались без ответов. Например, то, как художник Каин мог видеть будущих жертв и переносить их на полотно; почему слуги леди Вивиен не могли сами справится с Некромантом и т.д. Кстати, что весьма меня позабавило в финале, так это способ, каким Кристина обращала мужчин в вампиров!)) Такого я еще не читала! Укус на шее нервно курит в сторонке как банальный и изжитый прием! :))

Резюмируя, скажу только, что как писатель Константин Образцов мне симпатичен во всем, кроме вплетения в свои сюжетные линии сверхестественных элементов. Я бы с удовольствием почитала у него что-нибудь более приземленное и рациональное, но пока что нечего. Дальше продолжать знакомиться с циклом "Красные цепи" я вряд ли стану... Просто не мое...

Книга прочитана в рамках 1-го тура игры "KillWish"
23/30

UltraviolenceG написал(а) рецензию на книгу

Вот я и познакомился с творчеством Константина Образцова, чему очень сильно рад.
Несмотря на маленький шрифт, который я не люблю, от книги трудно было оторваться. Буквально с первых же страниц полностью погружаешься в сюжет.

Мрачный и загадочный Петербург, где в каждое новолуние совершаются жестокие убийства. По стечению обстоятельств, за это расследование берется похоронный агент Родион Гронский, и судмедэксперт - Алина Назарова. Этой парочке придется через многое пройти, чтобы разгадать страшную тайну и остановить череду убийств...

Если вы любите ужасы и мистику вперемешку с качественным детективным триллером, тогда эта книга обязательно вам понравится!
Произведение "Хроники Брана", которое является ключевым звеном в сюжете, еще больше скрасило впечатления от романа, сразу видно, что автор проделал тяжелую и кропотливую работу.

Оценка: 5/5.

Еще грех не выделить, что автор пишет просто потрясающе! Нет, ну серьезно, текст полностью передает всю мрачную атмосферу, что позволяет воображению жить своей жизнью.
Однозначно, что теперь я становлюсь в ряды фанатов Образцова!

Aleni11 написал(а) рецензию на книгу

Я провалилась в этот роман с самой первой страницы, настолько заворожила меня потрясающе переданная атмосфера питерского ненастья и мрачного ужаса происходящих здесь событий. Следуя вместе с героями по бесконечным, пугающим лабиринтам питерских дворов, скрывающих в своей тишине множество тайн, слушая эхо чьих-то призрачных шагов, я буквально наслаждалась каждой прочитанной строчкой, замирая в предвкушении неумолимо приближающегося кровавого кошмара.
И даже несмотря на то, что примерная суть происходящего очерчивается автором достаточно быстро, интрига совершенно не теряет своей остроты. Просто загадка сюжета перемещается из области «что это такое творится» в область «как все это работает».
Правда, постепенно изумительный нуар-триллер стал все больше походить на похождения Ван Хельсинга в бандитском Петербурге. И полупризрачные, туманные сцены с налетом изящного мистицизма сменились обыкновенными криминальными разборками, локально переходящими в масштабные боевые действия, с участием вампиров, оборотней, зомби, средневековых магов и прочей колоритной чертовщины… И только то, что я довольно неплохо отношусь и к таким литературным заворотам, не испортило для меня чтения. Мистический боевик? Лады… пусть будет мистический боевик. Хотя, должна признать, начало выглядело более красиво и многообещающе.
И все же даже эта сильная потеря оригинальности замысла во второй части романа не сделала его слабым или менее интересным. Просто он стал другим, не тем, чем казался с самого начала. Возможно, интригу здесь можно было выстроить и гораздо удачнее, придерживаясь линии таинственного и мрачного реализма первых глав истории, волнующей, восхитительной, неуловимой. Но у Константина Образцова очень яркий, насыщенный и очень комфортный стиль письма, который хочется смаковать снова и снова, он (в смысле – автор) отлично держит динамику и шикарно рисует локации, про атмосферу я уже говорила… поэтому получилось все равно здорово.
Прочитала с большим удовольствием и обязательно продолжу знакомство с автором.

Вы полагаете, что современный человек образованнее или осведомленнее о мире только потому, что водит машину, пользуется мобильным телефоном или знает, как скачивать видео в Интернете? Исаак Ньютон был богословом и изучал алхимию, не имел водительских прав, но при этом открыл закон всемирного тяготения. Никола Тесла понятия не имел об интернете, но во многом благодаря ему современный мир имеет электрическую энергию, на которой работают все бесчисленные сервера мировой информационной паутины, давая нашим невероятно образованным и умным современникам возможность пустословить в сети.

- Иногда единственное чудо, к которому человек может прикоснуться за всю свою жизнь, это именно смерть, - говорю я. - Потому что вообще чудо - это свидетельство о том, что есть нечто большее, чем наша обычная жизнь. О том,что вечно. И нет ни одного столь яркого напоминания об этом, как смерть. А еще это то, что нельзя проигнорировать - так, как это делает человек, сталкиваясь в своей жизни с другими проявлениями чудесного или читая про то, что называется чудесами, или глядя на них по телевизору. Смерть не дает ни одного шанса остаться незамеченной теми, к кому она прикасается.

Есть такие книги, которые потрясают, ужасают, вызывают самые мрачные эмоции, но при этом их не хочется выпускать из рук. То же самое можно сказать о книге «Красные цепи», которую написал Константин Образцов. Здесь настолько подробно описываются все ужасы убийств, анатомические подробности, что, кажется, стоит отложить книгу и помыть руки, а впереди еще ждет бессонная ночь. Но книга словно обладает каким-то притяжением и не отпускает ни на минуту. Писатель создает удивительные хитросплетения событий, возникает ощущение, что в них легко запутаться, но он по ходу сюжета раскрывает одно событие за другим. Такие книги, действительно, достойны внимания, тем более, что действие происходит в одном из красивейших городов России, который здесь представлен в необычном свете.

Санкт-Петербург. Необычный, красивый, таинственный. И в то же время мрачный, жуткий, холодный. Он потрясает, завораживает и… забирает человеческие жизни. Люди похожи на призраков, а призраки на людей. Здесь будто обитает что-то непостижимое, неуловимое, необъяснимое для восприятия большинства. В каждую ночь новолуния в городе случается жестокое убийство, и в следующее новолуние история повторится.

Жители города пока не замечают всего происходящего, но агент похоронной конторы Родион Гронский понимает, что здесь что-то не так. Тем более, одна из его знакомых девушек пострадала от одного из жутких происшествий. Родион решает разобраться в этом деле, но он не одинок, ему помогает девушка-криминалист. Алина обратила внимание, что эти убийства вовсе не случайны, а имеют четкую схему. Но то, что приходится раскрыть этим двоим, приводит в замешательство, заставляя задаваться новыми вопросами и искать новые ответы.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Красные цепи" Константин Образцов бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

Тайны существуют, чтобы человек не сошел с ума.

Нил Гейман

Но там, где есть чудовище, есть и чудо.

Самая великая уловка Дьявола – в том, чтобы заставить нас поверить, что он не существует.

Шарль Бодлер

© Образцов К., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Часть I
Ртуть

Глава 1

Огни фонарей дрожат и мерцают, как капли воды на стекле под порывами ветра. Ночь накрыла город стылой тьмой и тяжелым осенним дождем, который колотит во все стороны, куда направит его недобрый ветер.

Три слабо светящихся во мраке окна кажутся окнами в другой мир, таинственный, теплый, уютный: здесь мягкий желтый свет десятками мерцающих огоньков отражается в стекле бутылок и зеркальные полки выглядят праздничными, как рождественская елка. Из двух колонок негромко и хрипло поет Армстронг. Я поднимаю стакан, вдыхаю аромат виски – запах дыма с рыбацких верфей, дегтя, просмоленных канатов и густого тумана над озером – и делаю глоток. Жидкое торфяное пламя пробегает через гортань и согревает меня изнутри. Я оглядываюсь вокруг. Несколько маленьких столиков, вокруг которых стоят старые шаткие стулья, большой пыльный диван, рядом с ним стол из круглой деревянной катушки для кабеля и двух пивных кегов. Темные стены, увешанные фотографиями и старыми плакатами рок-групп, теряются в пыльном полумраке. Поздним вечером буднего дня в баре почти никого, только за дальним столиком в самом углу сидят напротив друг друга двое молчаливых пьяниц, гипнотизирующих бокалы с пивом у себя под носом так, словно ждут, что оно обратится в водку. На стойке по левую руку от меня скалится провалом пустого рта большая желтая тыква – заготовка на Хэллоуин. Впрочем, этот праздник здесь можно отмечать каждую ночь уик-энда. Надпись, сделанная белой канцелярской замазкой на зеркале у входа, честно предупреждает: «В пятницу и субботу – АД!» Тогда в два маленьких зала битком набивается жаркая толпа, грохочет музыка, бурлит алкогольный паводок, прорывая плотины рассудка, и к двум часам ночи люди уверенно превращаются в гоблинов и ведьм. Впрочем, некоторые уже такими сюда приходят.

Но сейчас тут тихо и пусто, музыка не валит с ног, и никто не толкает под локоть, расплескивая тебе на грудь твой же собственный скотч. Я делаю еще один глоток. Здесь я давно уже дома.

Каждому человеку нужно такое место, где можно почувствовать себя дома, и часто в гораздо большей степени, чем там, где мы ужинаем, засыпаем, просыпаемся и уходим, чтобы снова вернуться вечером. И бар как нельзя лучше подходит для того, чтобы стать таким местом – во всяком случае, для меня. Чтобы на улице лил вечный дождь, а здесь был теплый желтый свет, и негромкая музыка, и чтобы можно было сказать бармену: «Налей-ка мне как всегда, дружище, плесни на два пальца этого пойла».

– Налей-ка мне еще, Маришка, – говорю я. – Плесни на два пальца этого пойла.

– Это что-то новое, – смеется Марина. – Тебе уже хватит на сегодня, по-моему. С каких это пор односолодовый виски у тебя стал пойлом?

– Если бы ты была знакома с ним так же хорошо, как и я, могла бы тоже называть его пойлом. Дружеское прозвище.

Я улыбаюсь и смотрю на нее сквозь сияющий янтарь скотча, который еще остается на дне моего бокала.

– Сделаю лучше тебе кофе, пьяница, – говорит она и идет к кофейному аппарату. Я одним глотком допиваю виски и закуриваю. Дым поднимается к потемневшему абажуру над стойкой и клубится там, похожий на причудливый вращающийся светильник.

Я вижу ее в «Винчестере» почти каждый вечер уже полгода. В последние пять-шесть месяцев у меня достаточно времени, чтобы приходить сюда постоянно и просиживать до глубокой ночи. Иногда выпадают нелегкие дни, заполненные делами и суетой, и я прихожу в бар, пропахший формалином, ладаном и сырой землей; иногда пустые, как те дневные телевизионные передачи, которыми я заполняю время в ожидании вечера. А вечер – это мягкий свет, похожий на сияние скотча в бокале, и старая барная стойка, испещренная царапинами и бесчисленными следами каблуков-шпилек, и согревающий сердце виски, и ветхий деревянный стул, и Марина. Главное – это Марина. Конечно, есть еще маленькая веселая Иришка Орешкина, и томная Снежана, и Настя, но главное – Марина. Я никогда не узнавал заранее, кто работает вечером, чтобы сохранить то радостное мгновенное чувство, когда открываешь деревянную дверь с матовым стеклом, звякает треснувший колокольчик, и вот секунда – и в полумраке за стойкой видишь знакомый профиль, темные волосы, быстрое изящное движение, и она пока не видит меня, а я уже прошел половину пути до стойки по затоптанному грязному ковру, и тогда она поворачивается, и улыбка ее расцветает навстречу.

– Привет, мой любимый бармен.

– Привет, пьяница!

Наверное, за полгода почти ежедневного общения можно неплохо узнать человека. Что до меня, то я вообще считаю, что внутреннее содержание большинства людей полностью исчерпывается за несколько минут разговора. А за шесть месяцев поговоришь и расскажешь вообще обо всем: о прошлом и будущем, о разочарованиях и радостях, о друзьях, родных и знакомых, о книгах и фильмах… В общем, более чем достаточно, чтобы исчерпать все возможные темы для бесед. Но с Мариной все по-другому. Нам всегда есть что сказать друг другу и есть что послушать. И в конце концов не так важно, о чем мы разговариваем. Иногда слова – это просто фон, как музыка или бормочущий телевизор, избавление от тишины. И тогда становится важно другое. Важно, насколько близко к моей руке на стойке бара лежит ее рука, как она улыбается мне, и вот я тоже улыбаюсь в ответ. Я смотрю на нее, и мне кажется, что ничего и никого прекраснее я не видел в своей жизни. Может быть, причиной этому уютный домашний полусвет и мерцание зеркальных полок бара, может быть, скотч, а может быть, это что-то большее. И сейчас я хочу думать именно так.

– Вот твой кофе, – говорит Марина, ставит передо мной дымящуюся бодрящими ароматами чашку и остается стоять рядом. Нас разделяет только стойка. Я сижу и смотрю на ее руки, лежащие на темной деревянной поверхности, – такие легкие, красивые и изящные.

– Трудный день? – спрашивает она.

– Так заметно? – Я поднимаю голову. Ее лицо в обрамлении темного каре волос прямо передо мной.

– Ну… вообще-то, да, – отвечает Марина и снова улыбается.

Я чуть отодвигаюсь в сторону, стараясь рассмотреть свое отражение в зеркальной стене за полками. Из-за бутылок выглядывает мой унылый двойник: всклокоченные волосы, щетина, бледная вытянутая физиономия и покрасневшие глаза.

– Да, – соглашаюсь я. – Денек тот еще. Были нелегкие проводы.

– Кто на этот раз?

– Молодая девушка. Самоубийца. Прыгнула с шестнадцатого этажа. Закрытый гроб, родители, и все такое.

– Ужас. – Марина передергивает плечами.

Ветер, набрав полные ладони холодного дождя, бросает его в темные стекла окон, и вода стекает струями вниз, как будто скользят руки созданий, скрывающихся в ненастной темноте. Тяжелые капли громко стучат в окно, словно кто-то просит впустить его внутрь. Двое молчаливых субъектов в углу как по команде поднимаются из-за своего столика, оставив бокалы с недопитым пивом, и так же безмолвно идут к двери, натягивая на ходу серые куртки. Коротко звякает колокольчик над входом.

– Всего доброго, приходите к нам еще! – звонко говорит им вслед Марина, но они уже исчезают во тьме вместе с мгновенным порывом ворвавшегося в бар холода. Стукнула, закрываясь, дверь. Теперь мы здесь только вдвоем.

Армстронга сменил Синатра: зеленые деревья, розы в цвету, какая прекрасная жизнь…

– Ужас, – снова повторяет Марина и смотрит на меня.

– Иногда единственное чудо, к которому человек может прикоснуться за всю свою жизнь, это именно смерть, – говорю я.

– Почему?

– Потому что вообще чудо – это свидетельство о том, что есть нечто большее, чем наша обычная жизнь. О том, что вечно. И нет ни одного столь яркого напоминания об этом, как смерть. А еще это то, что нельзя проигнорировать – так, как это делает человек, сталкиваясь в своей жизни с другими проявлениями чудесного или читая про то, что называется чудесами, или глядя на них по телевизору. Смерть не дает ни одного шанса остаться незамеченной теми, к кому она прикасается.

– Все равно… я бы, наверное, не смогла так работать, как ты. Мне было бы очень жалко людей: и тех, кто умер, а особенно тех, кто остался жить. Ну, просто это столько страданий…

Я кивнул и одним глотком выпил половину чашки горячего кофе. Марина знает, что я похоронный агент, и часто спрашивает меня о тех, кого я провожаю. Наверное, в ее глазах я некий Харон, медиатор потустороннего мира, хотя лично я организую проводы только для тела: тем, что было человеческой личностью или душой, занимаются совсем другие.

– Люди становятся гораздо лучше в минуты страданий, поверь мне. Я имею дело только с теми, кто неравнодушен к своим покойным, такая специфика работы. Возможно, за всю свою жизнь эти люди не испытывали чувств более чистых, искренних и сильных, как при потере близких, – причем и к этим самым близким в том числе.

И это истинная правда. Полтора года назад, когда я почти случайно начал работать в этом бизнесе, мне уже было трудно и неприятно общаться с большинством окружающих меня людей, если не сказать, что со всеми. Я и сейчас не могу назвать себя ни альтруистом, ни филантропом, но те несколько дней, что я провожу со скорбящими родственниками, отчасти примиряют меня со всем человеческим родом.

– А еще в такой ситуации люди часто искренне благодарны за помощь – тоже не самое распространенное человеческое качество. Так что можно сказать, что у меня просто прекрасная работа: я постоянно имею дело с чудом и искренними чувствами.

Марина улыбается.

– В твоем изложении звучит просто волшебно. Проводишь меня?

– До дома?

– Нет… когда я умру. Если уж этого чуда никому не избежать, я бы хотела, чтобы именно ты все для меня организовал. Мне кажется, у тебя неплохо получится.

– Очень надеюсь, что до этого не дойдет, – серьезно отвечаю я.

– Только положи меня в гроб красивой. – Марина веселится: смерть кажется ей чем-то далеким и совсем нестрашным. – Нос мой горбатый, может, наконец поправишь мне, потому что я точно умру раньше, чем сделаю себе пластику.

– Еще чего, – отвечаю я. – Я не лишу тебя посмертно главного в твоем шарме и обаянии.

Марина смеется и поворачивается в профиль. У нее очаровательный носик с горбинкой, предмет общего восхищения и ее постоянных шутливых издевательств над собой.

– Все равно, если что, я буду рассчитывать на твои услуги.

– Тогда нам нужно будет состариться вместе – при этом условии я согласен.

Марина смеется, откидывает темные волосы, и ее знаменитая улыбка сияет ярче, чем отраженный свет в зеркалах и стекле у нее за спиной. Она выходит из-за стойки и идет убрать стаканы с дальнего столика. Стрелка на часах уже приближается к двум, а значит, скоро нужно будет готовить бар к закрытию. Очередной вечер, незаметно ставший ночью, подходит к концу.

Я гашу сигарету, а Марина возвращается за стойку.

– А вообще я бы хотела никогда не умирать, – говорит она.

– Мне кажется, это ужасно тоскливо.

– Только если сидеть в баре каждый вечер, – парирует Марина. – А если постоянно чем-то заниматься, новым, интересным… ну, ездить по разным странам, читать, учить языки…

– То хватит тебя лет на сто, – отвечаю я. – А потом ты окажешься запертой в этом мире, как в склепе, в унылой компании опостылевших стран, надоевших людей и наскучивших занятий. Смерть придает жизни хоть какую-то осмысленность, хотя бы в качестве подведения итогов.

– А мне кажется, что умирать очень обидно, как выйти из кинотеатра посередине сеанса: фильм еще не закончился, а ты уже ушел.

– Тогда налей мне еще немного, и я выпью за апокалипсис: пусть фильм закончится для всех и сразу.

Марина с улыбкой качает головой, но наливает немного виски на дно моего стакана. Я залпом проглатываю огненный напиток, запиваю его остатками уже остывшего кофе, встаю, кладу деньги на барную стойку. Марина возится в углу с кассой.

Я смотрю наружу сквозь темное мокрое стекло. Дождь и ветер поджидают меня, как уличные хулиганы.

– Тебя проводить? – спрашиваю я.

– Все-таки решился? – улыбается Марина.

– Я имею в виду, до дома. Погода дрянь, да и время суток не располагает к прогулкам.

– Не надо, – Марина машет рукой, – я такси вызову. Спасибо. Да и мне тут еще нужно посчитать, потом выключить все… Поезжай.

– Как джентльмен, я должен был предложить.

– Спасибо, леди наймет себе экипаж.

Все, наш обычный ритуал прощания состоялся. Я ни разу за полгода не настоял на том, чтобы проводить ее, а она ни разу не согласилась, точно так же, как я ни разу не сделал попытки пригласить ее встретиться где-нибудь за пределами «Винчестера», а она ни разу не дала мне ни намека на то, что ожидает от меня чего-то подобного. Может быть, так даже лучше, оставаться друг для друга ночными собеседниками. А может быть, я просто боюсь потерять то, что есть между нами сейчас, и превратить это в двусмысленное слово «отношения». Пусть уж лучше все остается как есть.

Я застегиваю пальто и иду к дверям. Марина провожает до выхода. Я снова смотрю на нее, и у меня вдруг чуть сдавливает сердце от какого-то промелькнувшего щемящего чувства. Марина стоит передо мной, смотрит мне в глаза и улыбается. Я думаю о том, какая она красивая, а еще о том, как мне не хочется оставлять ее здесь одну.

– Ну все, пока, – говорит она и целует меня в щеку.

Я целую ее в ответ, прикасаясь губами к теплой мягкой коже, и чуть касаюсь руки.

– До завтра, – то ли прощаюсь, то ли спрашиваю я.

– До свидания, – улыбается она.

Я открываю дверь и выхожу на улицу.

Темнота, холод, ветер и дождь мгновенно обрушиваются на меня, злобно радуясь неожиданной ночной жертве. Ледяные капли бьют по лицу, сыплются за воротник, который я стараюсь поднять повыше. Из темных узких коридоров улиц с завыванием вырываются сквозняки. Чуть правее виднеется в сумраке серая громада стадиона. Стены домов уходят прямо в клубящееся серыми тучами небо. Кошмарные сновидения их обитателей смотрят на меня через черные мокрые стекла. Я подхожу к набережной и поднимаю руку. Машин в этот час совсем мало, и только минут через десять, когда стылый ветер уже пробрал меня до костей, из мрака вырывается нечто, словно наспех склепанное гоблинами из плохо подогнанных листов железа. Собственно, один из этих гоблинов и сидит за рулем.

– Черная речка, – отвечаю я, – самое начало Приморского проспекта.

И, не дожидаясь переговоров о цене, падаю на продавленное сиденье и захлопываю дверцу.

– Поехали, – говорю я, откидываюсь на спинку, стараясь не очень надавливать ногами на ржавое днище, и прикрываю глаза.

* * *

Я просыпаюсь мгновенно, как будто кто-то повернул выключатель, и сразу открываю глаза. В комнате тихо, и только сквозь оконные рамы едва доносится протяжный шум просыпающегося города. Некоторое время я просто смотрю перед собой, осознавая реальность, к которой вернулся после долгих и тревожных блужданий во сне. Я лежу на диване, завернувшись в покрывало. Прямо передо мной темный экран молчащего телевизора. В одном углу комнаты неуклюжее кресло, в другом – большой старомодный шкаф. Залежи коробок с DVD громоздятся на полу по обе стороны от телевизионной тумбочки. Рядом с диваном небольшой шаткий столик, на нем две пустые бутылки из-под ирландского эля и пластиковый контейнер с остатками какой-то еды. Значит, вчера я еще заходил в магазин по дороге домой. Постепенно возвращаются воспоминания о прошлом вечере: ржавая колымага с угрюмым водителем, дождь, бар, Марина. Я приподнимаю покрывало, с удовольствием отмечая, что все-таки успел раздеться перед тем, как провалиться в сонное забытье. Некоторое время я еще лежу, пытаясь вспомнить сон, который видел, но образы сновидений мгновенно лопаются, как мыльные пузыри, стоит только мысленно к ним прикоснуться и попытаться обозначить словами. Постепенно от сна остается только смутное неуловимое ощущение, как будто близорукий человек пытается рассмотреть картину, расплывающуюся у него перед глазами в одно пестрое, но бесформенное пятно.

Я откидываю покрывало и встаю. Тело отвечает легким головокружением, но это уже привычное для меня ощущение. Иногда организм выражает свои протесты по поводу моих ночных бдений гораздо более радикально.

В окно льется мутный утренний свет. По проспекту уже несутся машины, постепенно формируя нескончаемый железный поток. Небо немного просветлело, дождя нет, и солнце висит за тонким пологом серой дымки размытым, но ярким пятном. Темная вода в реке сонной холодной змеей ползет мимо рассыпающихся набережных и каменных лестниц, подступающих к ее свинцовой поверхности. Деревья в парке на другом берегу расцвели, как печальные цветы смерти: желтым, багровым, лихорадочно-красным и рыжим.

Я иду на кухню, по пути заглядывая в кабинет, служащий мне одновременно и спальней: костюм аккуратно висит на вешалке, зацепившейся крюком прямо за крышу шкафа. Я не помню, как снимал одежду, но приятно, что некоторые рефлексы не зависят от состояния сознания. На кухне я наполняю стакан водой из-под крана и жадно пью. Наливаю второй, выпиваю почти до конца и выплескиваю остатки воды в раковину, на что она сразу отзывается недовольным хрипением. Часы на стене показывают восемь утра, и я не могу понять, что могло разбудить меня так рано, вырвав из сна, словно по сигналу тревоги.

Я возвращаюсь в комнату и вижу, что телефон слабо мерцает: пропущен звонок или сообщение. Так и есть: оповещение о новом письме, пришедшем на мой электронный ящик. Я беру телефон, иду в кабинет и включаю ноутбук, вяло раздумывая о том, от кого могло быть сообщение и не потребуется ли от меня в связи с этим каких-то активных действий прямо сейчас. Пусть уж лучше это будет спамом.

Систему оповещений о новых письмах, приходящих на электронную почту, я поставил себе год назад. В работе похоронного агента своевременное получение информации – это гарантия успешного бизнеса, а многим моим информаторам – сотрудникам полиции, врачам «Скорой помощи», вообще всем тем, кто первым оказывается у еще не успевшего остыть тела, часто гораздо проще послать СМС или отправить сообщение на электронную почту со своего телефона. Кого-то из этих людей я знаю лично, с кем-то знаком только заочно, а некоторые предпочитают скрываться за анонимными электронными адресами, получая свою долю от моих комиссионных с помощью электронных платежей. Меня это вполне устраивает – во всяком случае, гарантирует то, что какой-нибудь участковый или санитар не станет навязываться мне в приятели и надоедать лишними разговорами.

В почтовом ящике одно новое сообщение с адреса [email protected]. Да, так и есть – один из моих анонимов. Пара интересных дел за последние полгода, стандартная оплата, электронный анонимный кошелек.

На этот раз в теле письма я вижу только одно слово, набранное крупным шрифтом.

Я откидываюсь на спинку стула и чувствую, как кровь с шумом приливает к голове, мгновенно вымывая остатки алкоголя. Пару секунд я просто смотрю на слово, написанное крупными буквами. Ощущение такое, словно кто-то в пустой квартире неожиданно окликнул меня по имени: внезапное, очень личное и страшное обращение.

Шум в голове сменяется крикливым хором мыслей. Я хватаю телефон и набираю номер. Секунда ожидания, и женский голос вежливо сообщает мне, что «аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети». В следующее мгновение я срываюсь с места и лихорадочно начинаю одеваться. Письмо так и остается открытым, и на экране по-прежнему светится имя: МАРИНА. Я мельком вижу его, когда захлопываю входную дверь.

Мой «Wrangler» стоит у парадной. На лобовом стекле несколько крупных желтых листьев – штрафные квитанции осени. Я прыгаю за руль и, уже выезжая из двора, понимаю, что не знаю, куда мне ехать. У меня есть фамилия Марины и номер ее мобильного телефона, но для того, чтобы установить адрес, мне потребуется два звонка и пятнадцать минут времени, а я не хочу ждать ни секунды. Я решаю ехать в «Винчестер» и, если ситуация не прояснится, потом разобраться на месте.

Через одиннадцать минут я резко торможу у дверей бара, наплевав на правила парковки и на возмущенные сигналы подрезанного мной «Jaguar». Мне невероятно везет: за эти несколько минут бешеной гонки я раза три должен был лишиться прав, два раза разбить свою и чужую машины, и это не считая очевидных последствий вчерашних алкогольных возлияний.

Железные жалюзи «Винчестера», которые обычно опускают на ночь, защищая двери и окна, сейчас подняты, и я вижу, что в баре горит свет. Сердце сжимается в тугой комок. Любое нарушение установленного порядка в этом мире – это сигнал опасности или уже свершившейся беды. Внезапный ночной звонок в дверь, чужие люди у дома или офиса, настежь раскрытая дверь соседской квартиры – и свет в ночном баре в девятом часу утра.

Я открываю дверь: она не заперта, колокольчик отзывается тусклым, неживым звяканьем.

Под потолком горят тусклые лампочки в большой погнутой люстре, похожей на висящего паука. Включенный свет странным образом создает ощущение, что в помещении темнее, чем если бы оно было освещено только утренним солнцем, лениво заглядывающим через окна. Неприглядные детали интерьера, обычно скрытые полумраком, теперь бесстыдно лезут в глаза: неопрятные стены, ковер, похожий на втоптанную в пол грязную тряпку, пятна на обивке дивана. Я вижу, как что-то метнулось за барной стойкой, и подхожу ближе. Маленькая Ира Орешкина, еще одна девушка-бармен этого заведения, смотрит на меня огромными округлившимися глазами так, будто увидела призрака.

– Ой, – говорит она. Я вижу, как дрожит ее рука, сжимающая пивной бокал с какой-то желтой жидкостью, плещущейся на дне.

– Привет, Ириша, – говорю я.

– Ой, – отвечает она, и я вижу, как в ее больших карих глазах появляются слезы.

Из небольшого коридора, отделенного от зала тремя ступеньками, доносятся голоса и несет холодным воздухом. Я иду туда. В коридоре тоже горит свет, я иду мимо туалетов и вижу, что дверь черного хода, обычно запертая на тяжелый железный крюк, открыта настежь. Голоса становятся громче. Из подсобки, расположенной рядом с черным ходом, слышится звук падения чего-то тяжелого. Мне навстречу выходит Толик – хозяин бара. Его лицо, обычно покрытое красно-бронзовым загаром спортсмена-экстремала, сейчас непривычно бледно, короткие светлые волосы взъерошены.

– Уже знаешь?.. – спрашивает он меня и, не дожидаясь ответа, скрывается за одной из боковых дверей. Я прохожу мимо подсобки. Еще один совладелец «Винчестера», Андрей, длинными волосами и бородкой похожий на постаревшего мушкетера, вместе с каким-то незнакомым человеком возится с упавшим пивным кегом. Он не замечает меня, и я выхожу через дверь черного хода во двор.

Двор этот квадратный и почти всегда пустой. Его иногда используют как ринг для поединков гости бара, достаточно пьяные, чтобы необходимость физически выяснять отношения казалась неизбежной, но сохранившие довольно благоразумия, чтобы не делать этого на танцполе. Дома, окружающие двор с четырех сторон, похожи на троллей, которых застал свет утра, и они окаменели, разинув беззубые провалы дверей и вытаращив мутные остекленевшие глаза окон под низкими тяжелыми бровями карнизов. Бледные солнечные лучи скользят по их изрытой оспой времени серой каменной коже.

Первое, что я вижу – это машины. «Скорая помощь», рядом с открытыми задними дверцами которой курят санитары. Полицейский автомобиль ППС. Еще пара машин с номерами МВД и прокуратуры припаркованы в дальнем углу. Оба въезда – через арку и со стороны набережной – перекрыты желтыми лентами, рядом с которыми мается пара молодых полицейских. Еще один человек в форме, толстый, усатый, негромко разговаривает недалеко от входа в бар с двумя оперативниками в штатском. Какие-то хмурые люди расхаживают с мобильными телефонами. Периодически где-то хрипло включается рация. На меня никто не обращает внимания. Я поворачиваю голову влево, смотрю вниз и наконец вижу Марину.

Для того чтобы понять, что это она, мне требуется несколько секунд. Она лежит на спине, вытянувшись на грязном асфальте чуть левее двери черного хода. Одежда превратилась в комок раскромсанных заскорузлых лохмотьев. Сквозь грязь и кровь можно различить только несколько клеток на юбке из шотландки. Собственно, эта юбка и бледная кисть руки – изящная, легкая, красивая, безжизненно лежащая на асфальте, – то единственное, по чему я могу узнать Марину. На вытянутых ногах зияют рваные раны на месте вырванных из тела кусков плоти, в одной из ран сквозь обрывки ткани и почерневшей кожи белеет бедренная кость. Изодранные в клочья руки раскинуты в стороны, запястья раздроблены. Тело обнажено до пояса, но это понятно не сразу, потому что на месте груди зияет огромная багрово-черная дыра, оскалившаяся беловатыми осколками сломанных ребер. Грудная клетка словно взорвалась изнутри, вместо мешанины органов – кровавая пустота. Горло отсутствует, и сквозь красноватые и белесые жилы видны шейные позвонки.

Я перевожу взгляд на лицо. Даже сквозь сплошную бурую пленку запекшейся крови видно, что оно белое, как листок бумаги, брошенный на серый асфальт. Глаза зажмурены, словно это было единственным средством защититься от обрушившегося на нее кошмара. Губы растянуты в последнем предсмертном оскале. Темные волосы слиплись от крови в один большой колтун, нелепо торчащий в сторону.

Я делаю выдох. Похоже, я не дышал минуту-другую, и сейчас воздух все-таки вырвался из легких с сиплым, свистящим звуком. Рядом с телом я вижу брошенную сумочку, из которой раскатилась какая-то пластиковая мелочь, связку ключей и раздавленный мобильный телефон.

«Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

– …собаки, – слышу я обрывок разговора усатого участкового и двух оперативников в штатском. Я с трудом отвожу взгляд от тела и прислушиваюсь.

– Я тоже видел, этим летом. Только там другое было. – Усатый не спеша закуривает сигарету. – Меня на труп вызвали, в коммуналку. Тут недалеко. Короче, там старуха умерла, а вместе с ней в комнате жили собаки, мелкие, но штук пять. Дворняги, в общем. Два дня соседи ничего не замечали, а собаки в это время труп обгрызли почти до костей. Ну, а на третий день, когда на жаре старуха уже протухла, тогда уже стали выть, и соседи запах почувствовали. В общем, когда мы приехали, там уже все тело в опарышах… Так вот, очень было похоже на это. – Оперативник машет сигаретой в сторону тела Марины.

Я продолжаю слушать.

– Пару лет назад в питомнике два ротвейлера алкоголичку порвали, – говорит оперативник в черной кожаной куртке. У него неприятное рыхлое лицо и маленькие бегающие глаза. – Она там смотрела за ними, пьяная вошла в вольер – ну и все. Как здесь почти: руки начисто отгрызли, ноги порвали, ну и горло…

– Эксперт когда будет? – спрашивает второй.

– Десять минут, – откликается один из мужчин с телефоном. – Уже звонили, сказали, едет.

Я бросаю еще один взгляд на тело. Растерзанная и брошенная на грязный асфальт упаковка человека. Словно кто-то очень жадный, злой и нетерпеливый рвал обертку конфеты, чтобы быстрее добраться до начинки живой души.

Я возвращаюсь в бар и вижу, как Ира Орешкина выливает в пивной бокал маленькую баночку энергетика, а потом до краев доливает бокал водкой. Судя по ее неуверенным движениям, проделывает это она сегодня уже не в первый раз. Я сажусь напротив нее и закуриваю. Некоторое время она молчит и только делает несколько жадных глотков. Я не тороплю ее и ни о чем не спрашиваю. Она тоже видела тело.

Наконец Ира отрывается от бокала и начинает говорить, сбиваясь, путаясь в словах заплетающимся языком и проглатывая слезы.

Около двух, как обычно, Марина закрыла кассу. В 2:10 она послала СМС Толику с отчетом по вечерней выручке. В 2:15 позвонила и вызвала машину, знакомого таксиста Валеру, который был почти официальным водителем для сотрудников и некоторых постоянных гостей. В 2:35 Валера остановился перед входом в «Винчестер» и сидел в автомобиле. Свет в баре уже был погашен, но Марины на улице не было. Он подождал минут десять, потом позвонил ей на мобильный, но телефон оказался выключен. Валера подумал, что она уже поймала другую машину, или, скорее всего, вообще ничего не подумал, развернулся и поехал домой.

«Если бы этот недоумок оторвал свой зад от сиденья и обошел бар с другой стороны, все могло быть иначе», – думаю я, кивая и слушая Иру. Потому что именно в то время, пока он сидел в теплом салоне автомобиля, слушая блатные напевы и ленясь выйти под дождь, буквально в нескольких метрах от него умирала Марина.

Конечно, Валера ничего не слышал, и это неудивительно: в закрытой машине с включенной музыкой сквозь шум дождя он действительно мог не слышать, что происходит за домом, в глухом дворе. Судя по всему, Марина выключила свет в баре и прошла через черный ход, чтобы потом с помощью пульта опустить со стороны улицы железные жалюзи на входную дверь и окна. Девочки-бармены всегда делают именно так. Только вот на этот раз выйти из двора ей было уже не суждено.

«Проводишь меня?» Я вспоминаю улыбку и взгляд. Я мог бы задержаться на полчаса. Даже меньше. Я мог бы просто подождать ее для того, чтобы посадить в это чертово такси. Вместо этого я поехал домой и как раз покупал в круглосуточном супермаркете пиво, когда Марина умирала на грязном заднем дворе, захлебываясь болью и кровью.

Я открываю глаза, мотаю головой и стараюсь сосредоточиться на том, что говорит мне Ира.

Марину нашли примерно в семь утра, когда старуха из дома во дворе вышла по каким-то своим старушечьим делам. Она увидела издали что-то, что показалось ей порванным мешком для мусора с кухонными отходами: фаршем и обломками костей. Подумала еще, кто же это выбросил мусор прямо у задней двери бара, а потом подошла ближе… Приехавшие сотрудники полиции позвонили Толику и Андрею, те и опознали Марину. Толик срочно вызвал Иру – зачем, она не знает, да и он тоже вряд ли понимал, зачем это делает, наверное, просто чтобы кто-то был в баре, если уж двери открыты. И вот сейчас еще нет девяти, а она уже пьяная, и что теперь делать весь день, а сегодня ее смена, а ты ее видел, и что же это такое, и как это может быть, и я теперь никогда не останусь тут ночью… Ира снова начинает дрожать, слеза капает в наполовину опорожненную кружку с водкой и энергетиком. К негромким мужским голосам, доносящимся со двора, присоединяется женский. Наверное, приехал эксперт. Я молча гашу сигарету и снова иду к двери черного хода. Настало время кое-что уточнить. Боковым зрением я вижу, как Ира опять тянется к бутылке с водкой. Похоже, скоро Толику придется вызывать сюда еще одного бармена.

Описание книг

"Красные цепи"

Эту книгу заметили еще до публикации. Когда в 2013 году она стала одним из победителей национальной литературной премии «Рукопись года», критики назвали роман «Красные цепи» «урбанистическим триллером в стиле петербургского нуара, в котором сплелись детектив, рыцарские хроники и мистика» и призывали впечатлительного читателя быть осторожнее, «ибо эффект погружения мощный». Впрочем, каждый может сам решить для себя, что перед ним: мистический триллер, конспирологический детектив, роман ужасов - а заодно и проверить себя на впечатлительность.
Петербург, наши дни. В городе происходит ряд жестоких убийств, явно совершенных адептами какого-то кровавого ритуала. Двое - похоронный агент, хранящий собственные мрачные тайны, и женщина-криминалист - по воле случая начинают собственное расследование: официальные службы бездействуют, а неизвестных убийц защищает чьё-то могущественное покровительство. Такова завязка этой жутковатой и запутанной истории, в которой сплелись в единую цепь багрово-красные звенья средневековых мистерий, преступных страстей, безумия и одиночества…

"Молот ведьм"

Одним холодным петербургским вечером уже немолодой интеллигентный человек, обладающий привлекательной внешностью и изящными манерами внезапно начинает убивать женщин. Молодых и старых. Красивых и не очень. Убивать изощренно, продуманно, осмысленно и планомерно. Убивать с нечеловеческими пытками, от которых у людей вмиг ломается воля и сколь-нибудь заметное желание сопротивляться. Он делает это с ледяным спокойствием, с абсолютным убеждением в острой необходимости своей миссии. Паспорта казненных женщин мужчина оставляет рядом с их полу сожженными останками - чтобы полиции легче было опознать тела убитых. А так же табличку с лаконичной надписью «Ведьма». Следователи сбилась с ног, отыскивая жуткого «серийника», прозванного Инквизитором. Они отметают одну версию за другой, пытаясь разгадать мотивы жестоких убийств. Все тщетно. Так кто же он - этот жестокий убийца? Очередной маньяк - шизофреник или новый герой нашего времени, вынужденно взваливший на себя неблагодарное бремя палача? Хладнокровное чудовище или несчастный человек, просто не нашедший иного, менее кровавого способа спасти мир?

"Культ"

Далекий северный город. Город, погруженный в однообразную рутину. Но так было за миг до того, как Зло, безликое и безымянное, вторглось в это полусонное полусуществование. Теперь оно безраздельно царит на пустынных улицах, пробуждает темные страсти, рождает страх и ненависть. Кто виноват в разгулявшемся хаосе? Причем здесь странная пара, недавно прибывшая в город?