Лев додин личная. Лев Додин: «Мы боимся сказать, что король-то голый. Знаменитые постановки режиссера

Вы здесь: Одежда и обувь

Имя Льва Додина широко известно заядлым театралам не только в России, но и далеко за ее пределами. Выдающийся педагог, талантливый режиссер-постановщик, успешный театральный деятель - все эти титулы принадлежат одному человеку.

С чего же начинал свою карьеру Лев Абрамович Додин? Чем режиссер известен широкой аудитории? Как сложилась его личная жизнь? Об этом и многом другом будем говорить в представленном материале.

Ранние годы

Лев Додин появился на свет 14 мая 1944 года в городе Новокузнецке (ранее Сталинск). В этом месте семья будущего режиссера оказалась в ходе операции по эвакуации населения Ленинграда в период Второй Мировой войны. Затем, в 1945 году, супружеская чета Додиных вернулась вместе с детьми в родной город.

Маленький Лев с раннего детства состоял в актерской труппе Ленинградского театра юношеского творчества. Здесь мальчик постигал сценическое мастерство под покровительством талантливого педагога, постановщика и просто авторитетной личности в театральных кругах - Матвея Григорьевича Дубровина. Положительное влияние учителя позволило парню раскрыть в себе творческие таланты, а также склонило к решению связать свою жизнь с театральной деятельностью.

По окончании школы Лев Додин подал документы на поступление в Государственный институт театра Санкт-Петербурга, куда был успешно зачислен. Примечательно, что обучение в вузе парень завершил на год позже однокурсников. Поскольку решил остаться в институте, чтобы набраться опыта, постигая режиссерское мастерство в творческой мастерской «Зона», что функционировала при учреждении.

Режиссерский дебют

Когда дебютировал в качестве театрального режиссера Лев Додин? Спектакли начинающего постановщика стартовали в 1966 году. Дебютной пьесой, созданной Додиным, стала работа под названием «Первая любовь», по мотивам произведения И. Тургенева. В последующем постановщик стал одним из ведущих режиссеров Театра юного зрителя в Ленинграде. Здесь особым успехом пользовалась его пьеса «Свои люди - сочтемся» по А. Островскому.

Малый драматический театр в жизни режиссера

В 1975 году Лев Додин был утвержден на должность главного постановщика Малого драматического театра. Первой успешной работой режиссера на новом поприще стала пьеса «Разбойник», по К. Чапеку. Позже оживленный интерес у театральной аудитории вызывали постановки «Живи и помни», а также «Татуированная роза».

Театр Льва Додина получил бурное развитие после запуска пьесы «Дом» по культовому роману Ф. Абрамова. С этого времени и по сегодняшний день режиссер остается неизменным руководителем Малого драматического театра. Основную часть репертуара учреждения стали занимать произведения классиков отечественной драматургии. Особое внимание Додин уделял постановкам по мотивам творений А. Чехова. Это, прежде всего, пьесы «Дядя Ваня», «Вишневый сад», «Чайка».

Работа преподавателем

В 1969 году Лев Додин решил заняться преподавательской деятельностью. В это время известный режиссер получил должность в Академии театрального искусства. Театральный постановщик возглавил кафедру режиссуры. Здесь стали на практике применяться его новаторские методы обучения молодых артистов и режиссеров. Во многом благодаря успешной работе Додина, из академии вышло немало успешных личностей в сфере сценической деятельности.

Секрет успеха Льва Додина

Как отмечают артисты, которые сотрудничали с известным режиссером, он обладает уникальной притягательной энергией, уделяет особое внимание слову. Постановщик знает, что сказать публике и собственным актерам. Поэтому диалоги в его пьесах наполнены глубочайшим смыслом.

Лев Додин всегда старался создать за кулисами доброжелательную атмосферу, сплотить коллектив таким образом, чтобы все, кто причастен к работе над пьесой, превратились в настоящую семью. Именно на таких принципах строится его работа в театре.

За плечами Додина немало творческих экспериментов. Новаторские идеи постановщика далеко не всегда приходились по душе широкой аудитории. Однако это никогда не останавливало режиссера в поиске оригинальных решений для развития отечественного творчества.

Знаменитые постановки режиссера

На сегодняшний день Лев Додин является автором порядка шести десятков драматических и оперных пьес, которые пользовались успехом не только на отечественных просторах, но и вызывали неподдельный интерес зрительской аудитории на крупнейших мировых сценах. Среди наиболее успешных работ режиссера следует отметить следующие постановки:

«Наш цирк» (1968).
«Сказки Чуковского» (1970).
«Разбойник» (1974).
«Дом» (1980).
«Братья и сестры» (1985).
«Повелитель мух» (1986).
«Гаудеамус» (1990).
«Бесы» (1991).
«Вишневый сад» (1994).
«Пьеса без названия» (1997).
«Чайка» (2001).
«Дядя Ваня» (2003).
«Король Лир» (2006).
«Варшавская мелодия» (2007).
«Бесплодные усилия любви» (2008).
«Три сестры» (2010).
«Враг народа» (2014).

Награды и достижения

Постановки под руководством Льва Додина ставились на крупнейших сценах мира. Пьесы режиссера увидели зрители в Соединенных Штатах, Франции, Великобритании, Германии, Италии, Японии, Израиле, Греции, прочих развитых странах.

Спектакль знаменитого постановщика под названием «Гаудеамус» удостоился престижнейшей награды UBU на фестивале театрального творчества в Италии, а также почетной грамоты Лоуренса Оливье во время показов в Британии. Кроме того, пьеса заслужила премию в категории «Лучший иностранный спектакль» во Франции.

В настоящее время Лев Додин имеет звание почетного доктора Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов. Прославленный режиссер является членом Российской академии художеств. Театр Европы Льва Додина, который стал успешным проектом постановщика на западе, позволил ему заслужить славу одного из самых известных отечественных театральных деятелей.

Среди прочих титулов режиссера, стоит отметить следующие звания:

Заслуженный деятель искусств Советского Союза.
Народный артист РФ.
Обладатель ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени.
Обладатель Европейской театральной премии.
Президент Союза театров Европы.

Личная жизнь

Режиссер Додин предпочитает воздерживаться от общения с журналистами, поменьше выносить на обсуждение широкой аудитории личные проблемы. О жизни театрального постановщика вне сцены известно лишь то, что Лев Абрамович в свое время состоял в браке с актрисой Натальей Теняковой. После нескольких лет совместной жизни пара рассталась. В настоящее время Лев Додин женат на актрисе кино и театра, обладательнице звания народная артистка Российской Федерации Татьяне Шестаковой.

В заключение

Театр Льва Додина (Санкт-Петербург) процветает по сегодняшний день. Пьесы, поставленные успешным режиссером, пользуются интересом широчайшей аудитории на протяжении многочисленных лет. Темы, которые затрагивал Додин в своих постановках, по-прежнему не теряют своей актуальности.

В настоящее время Лев Абрамович продолжает заниматься преподавательской деятельностью. Режиссер регулярно организовывает всевозможные мастер-классы в известных театральных учреждениях Европы и Соединенных Штатов. Прославленный постановщик является неизменным членом жюри таких престижных театральных конкурсов, как «Золотой софит» и «Северная Пальмира».

Застать худрука Академического Малого драматического театра Льва Додина в родном Петербурге - задача не из простых. Руководитель Театра Европы (этот статус присвоен МДТ в 1998 году) много и часто ездит по миру. Вот и книга Льва Абрамовича называется «Путешествие без конца». Впрочем, это не путевые заметки, а погружение в мир театра. О нем Додин готов говорить бесконечно. О личной жизни режиссер почти не рассказывает, но иногда все же делает исключения…

- У вас в паспорте какое место рождения указано, Лев Абрамович?

В том, что сейчас на руках, Новокузнецк. А раньше писали: Сталинск. Уже после разоблачения культа личности я не без удовольствия выводил в анкетах это слово, чтобы все помнили недавнее страшное прошлое родного государства… Сталинск - тот самый город-сад, о котором мечтал Владимир Маяковский. По крайней мере, он задумывался таковым. Его строили под металлургический комбинат и огромное количество железорудных месторождений в Кемеровской области, в открытии и освоении которых участвовал мой папа, крупный геолог. Знаете, в советское время я много путешествовал по стране, тогда ведь о загранице никто не думал - мы старательно осваивали шестую часть суши. Тем не менее, к своему стыду, я ни разу не побывал в Новокузнецке. Там в семидесятые годы оказалась моя жена, приезжала с Ленинградским театром комедии, где тогда работала. Потом Танюша делилась впечатлениями, отнюдь не радужными. Городом-садом и не пахло. Труппу кормили в столовой горкома партии, но и в ней меню было весьма скромное, прилавки продовольственных зияли пустотой… Но интересно другое. Жена нашла семью, в которой жили мои родители в эвакуации. Отыскала даже няню! Та меня помнила и написала замечательное письмо. Я ей ответил, но встретиться, увы, не довелось.

- Как родители оказались в тех местах?

Отец много лет посвятил изучению Сибири. В 2007-м вышла книга «Абрам Львович Додин. Избранные труды, воспоминания». Папино имя очень известно в геологическом мире. Это был тихой и ровной мудрости человек. Рожденный и воспитанный в маленьком еврейском местечке, он долго не знал русской грамоты, лишь в пятнадцать лет стал учить кириллицу, а в двадцать шесть уже защитил диссертацию, вскоре - докторскую. Каждый год примерно с мая по октябрь он проводил в экспедициях, или, как говорили геологи, в поле. Мама (она сохранила девичью фамилию, ее звали Циля Абрамовна Добкес) с пониманием относилась к занятию мужа, по несколько месяцев одна воспитывала моего брата Давида и сестру Розу. Но в мае 41-го неожиданно заявила, что больше не отпустит папу одного, поедет с детьми вместе с ним. И действительно, упаковала чемоданы и отправилась следом за отцом в Сибирь. Что это было - интуиция, знак свыше? Гадать бессмысленно, но факт: тем поступком мама спасла семью. Если бы осталась в блокадном Ленинграде, наверняка я не появился бы на свет, а старшие дети не выжили бы в голодающем и замерзающем городе… Мама была замечательным педиатром - она и в Сталинске отказалась уходить в декрет, работала почти до родов, считая, что священный долг каждого гражданина - оставаться на посту, всеми силами приближая час победы над врагом. Долгое время мама верила в советскую власть и провозглашаемые ею лозунги, в 1944 году, будучи беременной, вступила в партию. Папа вслух политических взглядов не выражал, но маминого идеализма не разделял, это точно. Он никогда не позволял себе грубостей, единственный раз в жизни сорвался на моих глазах в марте 53-го после смерти Сталина. Мама плакала и причитала: «Что теперь будет, как дальше жить?» Папа долго молчал, жевал губы, а потом не выдержал и бросил в сердцах: «Перестань, дура!» Я тоже умудрился высказаться на тему культа личности. Вождя народов еще не похоронили, в Колонном зале Дома союзов продолжалось прощание. Я болел, что в детстве со мной случалось частенько, и ждал визита медсестры, которая должна была сделать укол. Как и все дети, очень не любил эту процедуру, даже боялся ее, поскольку кололи толстыми иглами, получалось больно и неприятно. Я сопротивлялся до последнего, пытался вырваться. Мама взялась увещевать: «Лева, тебе не стыдно плакать из-за такого пустяка? Сталин умер!» Я закричал в ответ: «Да плевал я на твоего Сталина! Я укола не хочу». Проговорил и вдруг увидел, как побелела мама. Она смертельно испугалась, что медсестра донесет, и запричитала: «Не обращайте внимания, он не в себе, у него высокая температура…» Да, такое время было, за неосторожное слово грозил реальный лагерный срок… Постепенно и к маме пришло осознание, что произносимые с трибун слова и реальные дела очень далеки друг от друга. В семидесятые она пережила крушение прежних иллюзий, но до конца жизни оставалась необычайно деятельным, активным человеком. Помню, как решила помочь инвалиду Первой мировой войны, теснившемуся вместе с женой в крохотной комнатушке в огромной коммунальной квартире. Старик почти не двигался, не мог самостоятельно добраться до общей ванной и туалета, его жизнь превратилась в сущий ад. По тогдашним законам на улучшение жилищных условий могли рассчитывать лишь потерявшие здоровье на фронтах Великой Отечественной и, кажется, Гражданской войн. На участников Первой мировой, которую в СССР называли империалистической, подчеркивая ее антинародную сущность, льготы не распространялись. Маму это не остановило, она положила два года жизни, выбивая соседу отдельное жилье, дошла до первого секретаря райкома партии, что приравнивалось почти к подвигу. Надо было видеть лицо пожилой женщины, супруги ветерана, которая, не веря собственному счастью, плакала и рассказывала: «Сегодня мы впервые в жизни мылись в своей ванной. Я в ней все стеночки обцеловала…»

Я тоже до двадцати лет прожил в коммуналке и в известном смысле даже благодарен судьбе за тот бесценный опыт. В огромной квартире обитало с полсотни жильцов, представители всех социальных слоев Ленинграда - рабочие, инженеры, учителя, милиционеры, уголовники… Были свои Колька-водопроводчик, Ленка-спекулянтка и Витька-участковый… Вместе пили, пели, били, любили, ссорились, дрались, мирились, женились, разводились… Как-то я в очередной раз гостил у Федора Абрамова в Верколе и весь вечер рассказывал о своей коммуналке. Федор Александрович слушал-слушал, а потом хмыкнул и сказал: «Смотри-ка ты! И о городе, оказывается, можно интересно написать!» Действительно, квартира эта была сконцентрированным сгустком страстей, являя собой абсолютно точный срез общества. С некоторыми из соседей я до сих пор поддерживаю отношения, а с одним своим ровесником даже крепко дружу.

- Неужели с Колькой-водопроводчиком или Витькой-милиционером?

Увы, Витька плохо кончил, спился к сорока годам. И Кольку водку сгубила. Жена однажды пробила ему голову топором, но тогда он выжил, а в следующий раз благоверная выгнала из квартиры, и мертвецки пьяный Колька замерз в подъезде под дверью… А дружба меня связывает с Мишей Мазуром. Он филолог, знает несколько языков, давно живет во Франции. Мы встретились после долгого перерыва во время наших первых гастролей в Париже и с того момента уже не теряли друг друга из вида…

- Где вы жили в Питере?

На углу Херсонской и Бакунина. Это Смольнинский район. Обратно в Ленинград после войны нас пустили не сразу, требовали доказать, что заслуживаем эту честь. Но папа был крупным геологом, работал в ведущем научном институте… Родители вернулись в те же две комнаты, которые занимали до войны. Те стояли пустые, без мебели, тетя, пережившая блокаду, долгими зимами сожгла ее в буржуйке, пытаясь хоть как-то согреться. Ничего не сохранилось и из папиной библиотеки. Пустое пространство: голые стены и одинокий стул в центре. Первым предметом интерьера, который появился, стал сколоченный из подручных материалов, по сути, из ружейной пирамиды со следами от стойки для прикладов, книжный шкаф. Он потом еще долго стоял в квартире Давида, ни у кого не поднималась рука выбросить его, вынести на помойку… До конца жизни моя тетя Любочка сложно относилась к еде. Постоянно старалась всех накормить, а сама ела очень мало. По малолетству я не понимал причину такого поведения, оно раздражало, злило меня, лишь потом, повзрослев, осознал, каким замечательным и добрым человеком была тетя. Она почти не рассказывала о блокаде. Как и большинство людей, переживших ту годину. Даже фильмы и телепередачи не смотрела, молча вставала и выходила из комнаты. Видимо, слишком страшными были воспоминания. Эта трагическая страница истории нашего народа еще ждет настоящих исследователей. «Блокадная книга» Алеся Адамовича и Даниила Гранина, громко прозвучавшая в начале 80-х, покажется гомеопатической дозой правды, которую предстоит открыть… В какой-то момент я плотно занимался этим вопросом, работая вместе с писателем Кирносовым. Алексей ребенком пережил блокаду и написал повесть, мы пытались переделать ее в пьесу и поставить на сцене. Там была масса леденящих душу подробностей, включая подтвержденные случаи каннибализма. Впрочем, не менее жутко читалось и засекреченное меню столовой Смольного, обслуживавшей высшее партийное начальство города. Там в самые голодные дни блокады оставалось все. Вплоть до черной икры… Называлась пьеса «Что такое бомба». Я работал в Ленинградском театре юных зрителей и уговорил главного режиссера Корогодского послать пьесу в Главлит. Вскоре цензоры вызвали главрежа, но Зиновий Яковлевич сказал: «Ты эту кашу заварил, вот теперь и расхлебывай». Я был мальчишкой, никого и ничего не боялся. Цензор оказался неглупым человеком. Вытащил из письменного стола текст и принялся перелистывать, периодически поглядывая на меня. Каждая страница была перечеркнута двумя жирными красными линиями. Из угла в угол, крест-накрест! Закончив листать, мужчина сказал: «Если будете настаивать, передам пьесу в обком партии. Со всеми вытекающими последствиями персонально для вас и для театра… Советую не упорствовать и сделать вид, будто этой крамолы не существовало в природе». Я понял: спорить бесполезно, забрал пьесу и больше не возвращался к вопросу о постановке. Какое-то время по инерции продолжал собирать свидетельства очевидцев блокады, но лишь убеждался, что не смогу показать этот материал со сцены. Не позволят. Темная комната, куда и через десятилетия страшно заходить. Величие подвига защитников и жителей Ленинграда заслонило ужас перенесенного ими за девятьсот дней и вину тех, кто их на это обрек.

- Почему позже вы не вернулись к теме?

Мы же готовились к постановке в детском театре. Со взрослой аудиторией надо было бы говорить еще более жестко и откровенно, но такого материала под рукой нет. То, что в конце шестидесятых годов казалось смелым и революционным, сегодня рискует выглядеть бледно, банально и беззубо. Впрочем, дело не только в документальной основе, но и в том, чтобы соответствовать современному уровню художественных запросов…

- Перед вами стояла проблема выбора жизненного пути, Лев Абрамович?

Почему-то взрослые любят спрашивать маленьких детей, кем те хотят быть. Помню, мои ровесники отвечали на вопрос стандартно, выбирая один из трех вариантов - пожарный, шофер или милиционер. Джентльменский набор конца сороковых. Тогда ведь космонавтов еще не было… На этом фоне я резко выделялся, поскольку с детсада твердил, что буду геологом. Многие ребята и слова-то такого не слышали… Я придерживался этой версии до поры, пока не увлекся театром, а старший брат пошел в геологию, сейчас он уже членкор... Мне понравилось читать стихи, хотя первый опыт публичного выступления получился крайне неудачным. Опозорился перед родителями, приехавшими навестить меня в пионерлагерь. Я участвовал в концерте и говорил со сцены так тихо, что никто из зрителей не расслышал ни слова. Мама с папой жутко расстроились и с содроганием вспоминали злосчастный эпизод, даже когда я уже несколько лет прозанимался в Театре юношеского творчества под руководством ученика Мейерхольда Матвея Дубровина, чей столетний юбилей мы отмечали недавно. Его главный талант состоял в умении общаться с детьми. Это был великий педагог масштаба Корчака. Дубровин создавал на репетициях неповторимую атмосферу, находил ключик к каждому ребенку. С двенадцатилетними мальчишками и девчонками часами говорил о смысле жизни, а мы сидели, затаив дыхание, и боялись, что учитель замолчит. Такой ребе, окормляющий паству… Я многим обязан Матвею Григорьевичу, он помог мне состояться. Как и второй мой наставник, мастер курса в Театральном институте Борис Вульфович Зон, ученик Станиславского. Вот вы говорите: выбор… А вам, к примеру, известно, что я с первого класса сидел за одной партой с Сережей Соловьевым?

Именно! Мы вели с Сережей модный в то время парный конферанс, писали шутки, выдумывали какие-то сценки, разыгрывали их на концертах в школе. Видимо, получалось не совсем плохо, поскольку нас стали приглашать в кинотеатр «Радуга» - выступать перед сеансами. Хотя за скетчи расплачивались не деньгами, а мороженым, мы были абсолютно счастливы… Кстати, деталь, подтверждающая, что вся наша жизнь соткана из удивительных совпадений. Классе в третьем мы с Сережей показывали сценку об итальянском мальчике, который распространял газету местных социалистов Avanti!, а злобный священник хитростью заманил его и сдал в полицию. Сережа играл паренька, мне же по обыкновению досталась роль отрицательного персонажа. И вот лет семь-восемь назад, находясь в Риме, я познакомился с пожизненным сенатором Итальянской Республики Джованни Пьераччини. Сначала мы общались, что называется, по делу, а потом подружились, и как-то он пригласил меня в свой загородный дом. И вот когда мы сели ужинать, хозяин стал рассказывать эпизоды своей биографии и вдруг сообщил, что он один из создателей газеты Avanti! и даже был ее главным редактором. Я прикинул в уме: получилось, мой знакомый руководил редакцией в момент, когда я в школе играл историю, связанную с этой газетой. Разве не поразительное хитросплетение?.. Если же вернуться к рассказу о Соловьеве, классе в шестом мы с ним увлеклись кино, основали собственную студию «Детюнфильм», набрали штат. Да-да, все по-взрослому! У нас были заместители, операторы, осветители, ассистенты… А себя мы назначили одновременно худруками и директорами. Кажется невероятным, но мы пошли на прием к главному начальнику на «Ленфильме», и он нас принял - двух мальчишек в одинаковых серых пиджаках, белых рубахах и красных галстуках. К встрече мы тщательно подготовились и выложили на стол план того, что собираемся снимать, а также список необходимой аппаратуры. Директор студии то ли от удивления, то ли по широте душевной, а может, и от первого, и от второго, все нам выдал! Через день в школьный двор приехали два грузовика, груженные профессиональной техникой для съемок. Там были огромные диги, юпитеры, тележка с рельсами, коробки с пленкой, кинокамера… Мы вместе написали сценарий и начали снимать. Видимо, из нас била какая-то несокрушимая энергия, поскольку все задуманное получалось. На Синопской набережной Невы нашли заброшенные механические мастерские и организовали там съемочную площадку. Пошли в соседнее отделение милиции и попросили выставить охрану: не могли же мы каждый вечер увозить аппаратуру! Видимо, от оторопи начальник ОВД выделил двух постовых, которые караулили три ночи, пока не закончились съемки. Все полученное оборудование мы честно вернули на «Ленфильм», где нам проявили отснятый материал… Уже через много лет, когда я учился в институте, случайно встретил на улице директора нашей школы, которая сказала: «Лева, нам со студии до сих пор приходят счета на оплату проявки вашей с Соловьевым пленки…» Я только развел руками.

- Фильм-то сохранился?

У Сережи осталось несколько частей.

- Как он назывался?

Если не ошибаюсь, «Искра» действует». Соловьев резонно не упоминает эту ученическую работу в своей фильмографии. Я, как вы догадались, тоже… Да у меня и нет ее, фильмографии... В основу сюжета лег почти автобиографический случай из раннего детства, когда мы вместе с еще несколькими друзьями из нашего двора создали полуподпольную организацию, призванную бороться с хулиганами, которые преследуют и обижают малышей. Тогда ведь много всякой шпаны развелось. Интересное дело, хоть я и рос в интеллигентной семье, все же мое детство прошло под уголовным окрасом. Классе в третьем или четвертом мы заболели модой на фиксы, когда на здоровые зубы цеплялись позолоченные и серебряные коронки из конфетной фольги в подражание вернувшимся из лагерей зэкам. А классе в пятом к нам с Сережей за спину посадили двух великовозрастных балбесов. Те успели совершить какое-то преступление, получить срок за содеянное, отсидеть положенное и вернуться в школу. Тогда ведь за неуспеваемость не исключали, оставляли в том же классе еще на год, на два, на три… Конечно, восемнадцатилетние бугаи не собирались учиться, но на уроки периодически приходили. Сидели за партой и беспрерывно матерились. Нет, они не ругались, а так разговаривали, блатной и матерный сленг заменял им нормальную речь. Однажды Сережа не выдержал, обернулся и вежливо попросил выражаться чуть тише. А шел урок труда. Наш так называемый одноклассник, недолго думая, взял лежавшие перед ним на столе ножницы и ударил Соловьева в затылок, пробив голову лезвием. Счастье, что не слишком глубоко, иначе случилась бы трагедия. Но в любом случае Сереже понадобилась медицинская помощь, пришлось вызывать неотложку, которая отвезла моего товарища в больницу… Вот такая история. Про нашу организацию, пытавшуюся противостоять дворовому хулиганью, мы и хотели с Сережей снять фильм. И в Театр юношеского творчества к Матвею Григорьевичу Дубровину пошли вместе. Что любопытно, сначала думали записаться в бассейн. Тогда их в Ленинграде почти не было, буквально два-три на весь город. Но в секцию по плаванию нас не взяли, туда закончился набор. Однако мы уже разогнались, решили куда-нибудь поступить, и тут очень кстати нам на глаза попалось приглашение в ТЮТ. Прямо из бассейна мы пошли во Дворец пионеров. Был конкурс, три тура. Приняли нас обоих. С того момента я навсегда заболел театром, а Сережа со временем вернулся в кино, и мы начали заниматься разными делами, хотя продолжаем общаться до сих пор. Не так давно Соловьев снимал документальный фильм о своем детстве и позвал меня в наш старый дом на Херсонской улице. Конечно, там все перестроили, но двор сохранился. Каким же маленьким он оказался! А раньше вмещал в себя целый мир… Чтобы пересечь его из конца в конец, приходилось совершать почти кругосветное путешествие! В одном углу двора обитала банда Седого, второй контролировала шайка Лысого, я не вступал ни в ту, ни в другую, поэтому меня не любили обе… Уцелел наш балкон на третьем этаже, с него я смотрел на разбитый на месте бывшей Зимней конной площади Овсянниковский сад, где в мае 1864 года гражданской казни подвергли Чернышевского. С садом в моей жизни связано много воспоминаний. Всяких - и веселых, и грустных. Там у меня украли волейбольный мяч. Новенький, кирзовый... Это был страшный дефицит по тем временам! Папа уговаривал не брать подарок на улицу, но я должен был похвастаться перед ребятами. Едва вошел в сад, как незнакомые пацаны выбили мяч из моих рук и сбежали. Я прорыдал пять часов и почти довел маму до инфаркта… Знаете, иногда даже завидую тем, кто уехал из родных мест далеко-далеко и не может туда вернуться. Мир детства остается в их памяти неизменным. Действительность же порой безжалостно разрушает старые образы. Честно говоря, я был не рад, что послушал Сережу и пошел с ним на Херсонскую, куда давно не заглядывал. Вдруг увидел, как все истончается в нашей жизни.

- Поэтому и в Новокузнецк не едете?

Вполне вероятно… Подсознательно. Я объехал все вокруг, а туда не добрался. Думаю, встречи с прошлым для каждого проходят непросто. Как сказал поэт, «можно в те же вернуться места, но вернуться назад невозможно». Одно дело, когда растешь рядом с кем-то, не замечая постепенных изменений в нем, в себе, и совсем иная история - повидаться спустя десятилетия. Это всегда удар, потрясение.

- С Соловьевым вы всю жизнь держали друг друга в поле зрения?

Практически да. Если паузы в общении и возникали, по крайней мере были в курсе происходящего. Все-таки восемь лет просидели за одной партой, а школьная дружба, сами знаете, штука серьезная… Мы и жили по соседству. До сих пор помню номер Сережиного телефона - А-10455. Каждый день перед уроками созванивались и встречались во дворе. Хотя школа была в двух шагах, стоило лишь за угол завернуть. Вместе читали книги, придумывали какие-то инсценировки, буквально бредили кинематографом…

- Почему же у вас не сложились с ним отношения, Лев Абрамович?

После института я немного поработал на телевидении, но, вы правы, до большого кино дело так и не дошло. Несколько раз возникали смутные идеи, однако они неизменно разбивались о реальность, и я постепенно перестал об этом думать. То, что мне хотелось сделать, всегда оказывалось не ко времени. Такая вот странная закономерность. Был момент, увлекся «Палатой № 6», работал с Олегом Борисовым и Иннокентием Смоктуновским, мечтал их снять. Даже попытался написать сценарную заявку, но на меня посмотрели как на сумасшедшего, ясно дав понять, что разговор неуместен. Потом я задумал перенести на экран «Братьев и сестер» Федора Абрамова, однако и эту идею тоже зарубили на корню…

Собственно, и в театре я часто брался за гиблые проекты. Лет десять носился с идеей постановки «Уроков музыки» Петрушевской. Кому только из главных режиссеров ее не предлагал - все отказывались! Схожая история случилась с пьесой без названия Чехова. Не брали! Страшнее официального запрета была самоцензура. Страх живет в наших людях на генетическом уровне. Порой хватало полунамека, чтобы человек испугался и дал задний ход. Никто не хотел рисковать без нужды, универсальным прикрытием служил лукавый вопрос: «Ну разве это пропустят?» К сожалению, много идей умерло, по сути не родившись. Не могу сказать, будто сделал все, что хочу. Радует лишь то, что не сделал ничего, чего не хотел. Это, пожалуй, единственное, чем готов по-настоящему гордиться.

Да, к 50-летию Октябрьской революции мы с Зиновием Корогодским выпустили в ТЮЗе спектакль «После казни прошу…» о Петре Шмидте, но я работал над ним абсолютно искренне. И сегодня не отказался бы от той постановки. В ней нет ничего постыдного или конъюнктурного… Всякие ситуации случались. В 74-м ставил в Малом драматическом театре «Разбойника» Чапека. Заместитель начальника управления культуры Ленинграда разговаривал со мной, сидя на подоконнике и болтая ногами. Он сказал: «Молодой человек, мы неплохо к вам относимся и лучшее, что можем сделать, не пропустить спектакль. Ради вас же. Потом еще спасибо скажете». Тем не менее после долгих согласований «Разбойника» все-таки разрешили играть, но большого вреда советской власти спектакль не принес, поскольку зритель ходил на него плохо. Тогда этот театр посещала своеобразная публика.

- Какая?

Малый драматический был в буквальном смысле маленьким. Многое предопределял его областной статус. Театр создали в 1944 году, вскоре после снятия блокады Ленинграда. Перед труппой стояла задача: ездить по деревням и играть в клубах. По сути, гастроли нон-стоп. У нас до сих пор работает замечательная актриса Светлана Васильевна Григорьева, ей уже восемьдесят пять, и она вспоминает, как вместе с коллегами тряслась на телегах по разбитым дорогам… Потом театру дали здание на улице Рубинштейна. Поначалу приходилось делить его еще с несколькими творческими коллективами, играя два-три раза в неделю незатейливые постановки. На них ходил столь же неприхотливый зритель. Понадобилось много времени и сил, чтобы изменить имидж театра. Безусловно, в этом велика заслуга Ефима Падве, который возглавил МДТ в 1973 году. Пожалуй, мне повезло, главным режиссером я стал в 83-м, когда советская система дряхлела на глазах, теряла хватку. И хотя уже сделанных «Братьев и сестер» мы пробивали сквозь запреты почти год, никто из начальников не брал на себя ответственность сказать окончательное «нет».

- Был момент, вы вовсе остались не у дел, Лев Абрамович...

После ухода из ТЮЗа, где прослужил, а точнее сказать - прожил восемь или девять сезонов. Угодил в немилость к начальству, и меня никуда не рисковали брать. По сути, десять лет не имел постоянной работы. Ставил то там, то здесь. Два спектакля в Театре драмы и комедии на Литейном, несколько - в Малом драматическом… С 1970 года по 83-й работал в Театральном институте, оставаясь педагогом-почасовиком, получая порядка сорока двух рублей - на них и несколько дней прожить было нельзя. Чудовищное время, если задуматься! Молодым, наверное, трудно поверить, но порой хватало субъективного мнения одного человека, чтобы тебя, по сути, вычеркивали из профессии. Меня сильно невзлюбил заведующий сектором театра Ленинградского обкома партии, к слову, бывший преподаватель научного коммунизма в Театральном институте, обожавший рассказывать студентам смелые политические анекдоты о Хрущеве, Ленине и Сталине, за что его считали либералом и фрондером. А потом человек стал начальником и резко изменился. Оказалось, чиновник из числа экс-интеллигентов - худший вариант из возможных. У него была своеобразная манера, он никогда не оставался на обсуждение. Без эмоций смотрел спектакль и шел в кабинет директора, который подавал ему пальто. Молча одевался и в дверях небрежно бросал через плечо: «Конечно, это нельзя выпускать». И все. Потом спокойно уходил. Реакция начальства моментально становилась известна худсовету, дальнейшее обсуждение превращалось в пустую формальность. Да, были люди, которые находили в себе смелость возражать, отстаивая собственную позицию, но, по большому счету, это ничего не меняло.

Партийные чиновники обладали потрясающим нюхом на все чужое, инородное. Я тогда не ставил современных пьес, брался лишь за классику. Казалось бы, где имение, где вода, а где наводнение? Скажем, «Роза Бернд» Гауптмана. Вроде бы вполне безобидное для советской власти произведение без каких-либо глубинных подтекстов. Но начальство нашло, к чему придраться. Обкомовский деятель увидел на сцене загон для скота и сразу подозвал к себе главрежа театра: «Вот только не держите нас за полных дураков! Думаете, не понимаем, на что Додин намекает? Мол, в СССР нет свобод и советский народ живет в хлеву?» О чем можно было говорить после такого заявления? До сих пор не понимаю, как все укладывалось в мозгу у людей. Впрочем, на подсознательном уровне, значит, они понимали, что построили для людей скотский загон…

Не менее забавная и грустная история была, когда выпускал «Недоросля» на Литейном. После скандала с «Розой» главрежу Якову Хамармеру и директору театра Вере Толстой запрещали иметь со мной дело, но наш изначальный уговор был рассчитан на две постановки, и люди решили сдержать данное слово, что требовало немалого мужества по тем временам. Мы девять месяцев репетировали, наконец закончили. Решение быть или нет спектаклю зависело все от того же завсектором обкома. Накануне прошел слух, что его снимают с должности. Видимо, в последний рабочий день в человеке проснулась совесть, а может, элементарно было лень напрягаться, но, сначала покритиковав меня за искажение и осовременивание классика, после поистине мхатовской паузы он сказал, махнув рукой: «Впрочем… пусть идет!» И худсовет с облегчением выдохнул, поскольку морально настраивался на худшее… Такие моменты придавали жизни особо терпкий вкус и запах.

Сегодня вспоминаю об этом легко, а тогда приходилось не слишком сладко. Сами подумайте: десять лет безработицы! Постановки случались раз в год, а то и реже, деньги за них платили крошечные…

- И как выкручивались?

- Из-за чего, к слову, вы в опалу угодили?

Наверное, мои спектакли «не попадали в струю», выламывались из общего ряда. Кроме того, в последний год работы в ТЮЗе я подпольно поставил «Мать Иисуса» Володина. Замечательная пьеса! Сегодня она показалась бы недостаточно религиозной и слишком светской, а тогда воспринималась как непозволительная клерикальная пропаганда и была официально запрещена. Мы репетировали по ночам в зале на пятом этаже (теперь это Малая сцена ТЮЗа), потом точно так же под покровом темноты я устраивал закрытые просмотры, проводя зрителей за руку и уговаривая охрану театра никому не рассказывать о происходящем. Но шила в мешке не утаишь. О вольнодумстве в ТЮЗе стало известно кому положено. Это поссорило меня с главным режиссером Зиновием Корогодским. В довершение ко всему за мной закрепилась репутация молодого экстремиста…

Ушел я добровольно, написав заявление по собственному желанию, поскольку понял, что не могу более оставаться под крышей официального театра. У нас был успешный творческий союз с Зиновием Яковлевичем, когда он разрушился, дальнейшее пребывание в ТЮЗе стало бессмысленным.

- А трудовая книжка? Куда ее положили, чтобы не прослыть, как Бродский, тунеядцем?

Честно говоря, даже не вспомню. Наверное, отнес в Театральный институт. Там ни в какую не хотели брать меня в штат, хотя преподавать актерское мастерство я начал, по сути, сразу после получения диплома, на следующий год после окончания института. Так, собственно, родился курс «Нашего цирка», потом «Братьев и сестер», «Братьев Карамазовых»… Сегодняшняя основа МДТ - мои ученики разных лет. Из самого первого набора, тюзовского еще, Танюша Шестакова, жена, и не так давно покинувший нас замечательный Коля Лавров. И дальше имена любимых учеников, ставших мастерами, можно перечислять долго…

В последние десятилетия понятие ученичества уходит из сознания людей, нынче не учат, а оказывают образовательные услуги, что, согласитесь, не одно и то же. Ведь главная задача заключается не в передаче знаний, а в наследовании человеческих ценностей. Впрочем, это тема для отдельного большого разговора.

- Мысль об уходе из профессии вас посещала, Лев Абрамович?

Ни разу. Даже во времена самых жестоких обломов, когда сидел без работы. Видимо, я упрямый человек, не привык сдаваться. Было другое - тоска. Казалось, ничего не изменится до скончания веков, все так и будет тянуться. Вдруг физически ощутил, что такое безвременье, и захотел выразить его в спектаклях. Может, мое настроение чувствовалось на расстоянии, поэтому постановки так часто зарубали?

- А уехать из страны?

Парадоксально, но и об этом почти не думал, хотя никогда не осуждал выбравших путь эмиграции. Кто-то покидал Родину с надеждой, другие ехали от отчаяния, третьи бросали вызов себе и обстоятельствам. Поэтому проводы тоже бывали и радостными, и грустными, больше похожими на похороны. Иногда я даже завидовал тем, кто решился на столь отчаянный шаг, но всегда понимал, что сам никуда не уеду. Чувствовал себя рожденным на этой земле и долженствующим сделать что-то полезное именно здесь… Потом стал ездить по миру, открыл для себя множество замечательных мест, но так и не нашел ответ на вопрос, где хотел и мог бы жить, кроме России. Да, пожалуй, нигде. При всей ужасности того, что наблюдал и порой наблюдаю вокруг…

Сибирь для меня родная земля, русский Север, Поволжье... Везде чувствую себя хорошо, как дома. Нигде не смогу заниматься театром так, как здесь. Хотя есть очень много предложений из-за рубежа, не хочется. Во-первых, чужой язык, во-вторых, совершенно иное устройство театра… Первый раз в Париж я попал, кажется, в 1977 году. Это было настоящим чудом! Меня включили в группу молодых актеров и режиссеров для туристической поездки. Путевки нам продали с большой скидкой, и все равно я собирал деньги по друзьям и знакомым. До сих пор помню, кто и сколько одолжил. Я долго не верил, что выпустят из страны, поскольку перед этим мои поездки дважды зарубали. Сначала должен был лететь с ТЮЗом на гастроли в Англию. Самолет в девять утра, а накануне в одиннадцать вечера мне сообщают: остаешься дома. Ребята потом привезли в качестве сувенира табличку из забронированного для меня номера в отеле. На ней было написано Lev Dodin... Через какое-то время планировался очередной выезд, и меня снова высадили в последний момент. Словом, мысленно я смирился, поэтому к Франции готовился, но внутренне настраивался на худшее. Даже чемодан не собирал до последнего момента, чтобы не выглядеть дураком. Студентам своим в Театральном институте сказал, что еду по делам в Москву.

Делегацию отъезжающих собрали в Министерстве культуры, вручили заграничные паспорта, полтора часа инструктировали, рассказывая, какая честь нам оказана и как следует себя вести с иностранцами. Я смотрел на визу и продолжал не верить в чудо. Мы приехали в аэропорт, прошли таможню, пограничный контроль... Я все озирался по сторонам, ждал, когда же меня остановят. И тут объявили задержку рейса. В мозгу мелькнуло: «Ну вот! Что и требовалось доказать!» Я посмотрел на попутчиков и понял, что примерно у половины нашей компании было такое же настроение. Мы дружно пошли в ресторан, расположенный в зоне вылета, и крепко выпили. Как только все набрались, позвали на посадку. Лишь в момент, когда шасси самолета оторвались от взлетной полосы, я понял, что лечу во Францию! Поездка была замечательная - Париж, берега Луары, Версаль… И вот возвращаюсь в Москву. Рейс был вечерний, поэтому остался переночевать у приятеля. Звоню в Ленинград, чтобы сказать маме: я вернулся, все в порядке. Она берет трубку и начинает спрашивать: «Лева, это ты? Ты в Москве?» Я ничего не понимаю и раз за разом повторяю: «Да, мама, я прилетел, все хорошо…» Понадобилось минуты три, чтобы объяснить, казалось, очевидное. И только через несколько дней, когда я уже был в Питере, мама призналась, что не ожидала моего возвращения, она не сомневалась: я останусь во Франции, использую единственный шанс. Действительно, я не имел постоянной работы, часто сидел без денег, числился гонимым, но мне и в голову не приходило бежать на Запад…

Когда в августе 91-го случился путч, мама позвонила в театр и стала кричать в трубку: «Лева, ну почему ты не слушал моих советов? Сколько лет твержу, что отсюда надо уезжать!» Нет, для меня вопрос так не стоял. Я очень упрямый, люблю то, что люблю, хочу то, что хочу, и не согласен на другое…

Продолжение следует.

Лев Абра́мович До́дин (род. 14 мая , Сталинск) - советский и российский театральный режиссёр , Народный артист Российской Федерации () , лауреат Государственной премии СССР () и Государственных премий РФ ( , , ).

Биография

Лев Додин родился в Сталинске (ныне Новокузнецк), где его родители находились в эвакуации. В 1945 году семья вернулась в Ленинград . С детства увлечённый театром, Лев Додин вместе с одноклассником Сергеем Соловьёвым занимался в Театре Юношеского Творчества (ТЮТ) при Ленинградском дворце пионеров под руководством Матвея Дубровина . Сразу после школы, в 1961 году, поступил в на курс Б. В. Зона . Вместе с ним здесь в актёрской группе учились Ольга Антонова , Виктор Костецкий , Леонид Мозговой , Сергей Надпорожский , Наталья Тенякова , Владимир Тыкке . Но завершил обучение Л. А. Додин на год позднее своих однокурсников на режиссёрском отделении в мастерской Зона .

В 1967 году Лев Додин начал преподавать актёрское мастерство и режиссуру в ЛГИТМиКа , воспитал не одно поколение актёров и режиссёров.

Ставил спектакли на Малой сцене БДТ - моноспектакль Олега Борисова «Кроткая» по повести Ф. М. Достоевского (1981) и во МХАТе - «Господа Головлёвы» по роману М. Е. Салтыкова-Щедрина с Иннокентием Смоктуновским (1984), «Кроткая» с Олегом Борисовым (1985).

В 1975 году постановкой спектакля «Разбойник» по пьесе К. Чапека началось сотрудничество Льва Додина с Малым драматическим театром . С 1983 года он является художественным руководителем театра, а с 2002 года и директором .

Семья

Постановки

Ленинградский ТЮЗ

- «Наш цирк» Сочинение и постановка З. Корогодского, Л. Додина, В. М. Фильштинского . Художник З. Аршакуни
- «Наш, только наш…». Сочинение и постановка З. Корогодского, Додина, В. Фильштинского. Художник М. Азизян
- «Сказки Чуковского» («Наш Чуковский»). Сочинение и постановка З. Корогодского, Додина, В. Филыштинского. Художники З. Аршакуни, Н. Полякова, А. Е. Порай-Кошиц , В. Соловьёва (под руководством Н. Ивановой)
- «Открытый урок». Сочинение и постановка З. Корогодского, Додина, В. Фильштинского. Художник А. Е. Порай-Кошиц
- «А вот что бы ты выбрал?..» А. Кургатникова. Художник М. Смирнов

Малый драматический театр

- «Разбойник» К. Чапека . Оформление Э. Кочергина , костюмы И. Габай
- «Татуированная роза » Т. Уильямса . Оформление М. Катаева, костюмы И. Габай
- «Назначение» А. Володина . Художник М. Китаев
- «Живи и помни » по повести В. Распутина
- «Дом» по роману Ф. Абрамова. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
- «Скамейка» А. Гельмана . Режиссёр Е. Арье . Художник Д. А. Крымов
- «Братья и сёстры» по трилогии Ф. Абрамова «Пряслины». Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
- «Повелитель мух» по роману У. Голдинга . Художник Д. Л. Боровский
- «В сторону солнца» по одноактным пьесам А. Володина . Художник М. Китаев
- «Звёзды на утреннем небе» А. Галина . Режиссёр Т. Шестакова. Художник А. Е. Порай-Кошиц (художественный руководитель постановки)
- «Старик» по роману Ю. Трифонова . Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
- «Возвращённые страницы» (литературный вечер). Постановка Додина. Режиссёр В. Галендеев. Художник А. Е. Порай-Кошиц
1990 - «Gaudeamus» по мотивам повести С. Каледина «Стройбат». Художник А. Е. Порай-Кошиц
1991 - «Бесы » по Ф. М. Достоевскому. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
1992 - «Разбитый кувшин» Г. фон Клейста .Режиссёр В. Фильштинский. Оформление А. Орлова, костюмы О. Саваренской (художественный руководитель постановки)
1994 - «Любовь под вязами» Ю. О’Нила . Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
1994 - «Вишнёвый сад » А. П. Чехова. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
1994 - «Клаустрофобия» по мотивам современной русской прозы. Художник А. Е. Порай-Кошиц
1997 - «Пьеса без названия » А. П. Чехова. Оформление А. Е. Порай-Кошиц , костюмы И. Цветковой
1999 - «Чевенгур » по А. П. Платонову. Художник А. Е. Порай-Кошиц
2000 - «Молли Суини» Б. Фрила. Художник Д. Л. Боровский
2001 - «Чайка » А. П. Чехова. Художник А. Е. Порай-Кошиц
2002 - «Московский хор» Л. Петрушевской (художественный руководитель постановки
2003 - «Дядя Ваня » А. П. Чехова. Художник Д. Л. Боровский
2006 - «Король Лир » У. Шекспира. Художник Д. Л. Боровский
2007 - «Жизнь и судьба» по В. С. Гроссману , инсценировка Л. Додина.
2007 - «Варшавская мелодия» Л. Зорина (художественный руководитель постановки)Идея сценографии Д. Л. Боровский ; Художник А. Е. Порай-Кошиц .
2008 - «Долгое путешествие в ночь» Ю. О’Нила
2008 - «Бесплодные усилия любви » У. Шекспира
2009 - «Повелитель мух» У. Голдинга. Сценография и костюмы Д. Л. Боровский ; реализация сценографии А. Е. Порай-Кошиц .
2009 - «Прекрасное воскресенье для разбитого сердца» Т. Уильямса. Художник Александр Боровский.
2010 - «Три сестры » А. П. Чехова.
- «Портрет с дождём» по киносценарию А. Володина . Художник А.Боровский
- «Коварство и любовь » Ф.Шиллера . Художник А.Боровский
- «Враг народа » Г. Ибсена
- «Вишнёвый сад » А. П. Чехова

Другие театры

- «Роза Бернд» Г. Гауптмана . Художник Л. Михайлов. - Ленинградский областной Театр драмы и комедии .
- «Недоросль» Д. Фонвизина . Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай. - Ленинградский областной Театр драмы и комедии.
- «Продолжение Дон Жуана» Э. Радзинского . Оформление М. Китаева, костюмы О. Саваренской. - Ленинградский театр Комедии .
- «Кроткая » по Ф. М. Достоевскому . Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай. - Ленинградский Большой драматический театр им. М. Горького .
- «Господа Головлёвы » по М. Е. Салтыкову-Щедрину . Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай. МХАТ им. М. Горького .
- «Кроткая» по Ф. М. Достоевскому. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай. - МХАТ им. М. Горького

Постановки за рубежом

1986 - «Банкрот» («Свои люди - сочтёмся!») А. Н. Островского. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай. - Национальный театр, Хельсинки, Финляндия.
1995 - «Электра» Р. Штрауса . Дирижёр К. Аббадо . Художник Д. Л. Боровский . - Зальцбургский Пасхальный фестиваль.
1996 - «Электра» Р. Штрауса. Дирижёр К. Аббадо. Художник Д. Л. Боровский . - Театр Коммунале, Флорентийский музыкальный май.
1998 - «Леди Макбет Мценского уезда» Д. Д. Шостаковича . Дирижёр С. Бычков. Художник Д. Л. Боровский . - Театр Коммунале, Флорентийский музыкальный май.
1998 - «Пиковая дама» П. И. Чайковского. Дирижёр С.Бычков. Художник Д. Л. Боровский . - Нидерландская опера (Стопера), Амстердам. «Любовь под вязами».

Признание

Заслуженный деятель искусств РСФСР ()
Народный артист Российской Федерации (26 октября 1993 года) - за большие заслуги в области театрального искусства
Государственная премия СССР (1986) - за спектакли «Дом» и «Братья и сёстры» по произведениям Ф. А. Абрамова в Малом драматическом театре
Государственная премия Российской Федерации (1992) - за спектакль «Для веселья нам даны молодые годы» по мотивам повести С. Каледина «Стройбат» в Малом драматическом театре, г. Санкт-Петербург
Государственная премия Российской Федерации (2002) - за спектакль Академического Малого драматического театра - Театра Европы «Московский хор»
Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (24 марта 2009 года) - за большой вклад в развитие отечественного театрального искусства и многолетнюю творческую деятельность
Орден за заслуги перед Отечеством IV степени (9 мая 2004 года) - за большой вклад в развитие театрального искусства
Орден Почёта (3 февраля 2015 года) - за большие заслуги в развитии отечественной культуры и искусства, телерадиовещания, печати и многолетнюю плодотворную деятельность
Премия Президента Российской Федерации в области литературы и искусства 2000 года
Офицер ордена искусств и литературы (Франция , 1994) - за огромный вклад в дело сотрудничества русской и французской культур
Премия имени Георгия Товстоногова (2002)
Почётный доктор СПбГУП (2006)
Премия Федерации еврейских общин России «Человек года» (2007)
Почётный член Российской академии художеств
Почётный Президент Союза театров Европы (2012)
Театральная премия «Золотой софит» (2013) ,
Премия Правительства Российской Федерации в области культуры (2014) за создание спектакля «Коварство и любовь» по трагедии Ф. Шиллера
Государственная премия Российской Федерации за 2015 год в области литературы и искусства ()

Книги

Додин Л. А. Путешествие без конца. Погружение в миры. «Три сестры». Санкт-Петербург: «Балтийские сезоны», 2011. 408 с. ISBN 978-5-903368-59-4
Додин Л. А. Путешествие без конца. Погружение в миры. Чехов. Санкт-Петербург: «Балтийские сезоны», 2010. ISBN 978-5-903368-45-7
Додин Л. А. Путешествие без конца. Погружение в миры. Санкт-Петербург: «Балтийские сезоны», 2009. 432 стр., 48 ИЛЛ. ISBN 978-5-903368-28-0
Додин Л. А. Путешествие без конца. Диалоги с миром. СПб.: Балтийские сезоны, 2009. 546 с. ISBN 978-5-903368-19-8
Додин Л. А. Репетиции пьесы без названия. СПб.: Балтийские сезоны, 2004 . 480 с. ISBN 5-902675-01-4
Lev Dodin Journey Without End. Reflections and Memoirs. Platonov Observed: Rehearsal Notes / Foreword by Peter Brook. London: Tantalus Books, 2005.

Напишите отзыв о статье "Додин, Лев Абрамович"

Примечания

Ссылки

на сайте Малого драматического театра .

Отрывок, характеризующий Додин, Лев Абрамович

Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.

В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s"etaient empares des fusils de l"arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques"uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.

Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l"Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.

Лев Абрамович Додин (род. 14 мая 1944, Сталинск) - советский и российский театральный режиссёр, Народный артист Российской Федерации (1993), лауреат Государственной премии СССР (1986) и Государственных премий РФ (1992, 2002, 2015).

Биография

Лев Додин родился в Сталинске (ныне Новокузнецк), где его родители находились в эвакуации. В 1945 году семья вернулась в Ленинград. С детства увлечённый театром, Лев Додин вместе с одноклассником Сергеем Соловьёвым занимался в Театре Юношеского Творчества (ТЮТ) при Ленинградском дворце пионеров под руководством Матвея Дубровина. Сразу после школы, в 1961 году, поступил в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии на курс Б. В. Зона. Вместе с ним здесь в актёрской группе учились Ольга Антонова, Виктор Костецкий, Леонид Мозговой, Сергей Надпорожский, Наталья Тенякова, Владимир Тыкке. Но завершил обучение Л. А. Додин на год позднее своих однокурсников на режиссёрском отделении в мастерской Зона.

Окончив в 1966 году институт, Додин дебютировал как режиссёр телеспектаклем «Первая любовь» по повести И. С. Тургенева. Работал в Ленинградском ТЮЗе, где поставил, в частности, «Свои люди - сочтёмся» А. Н. Островского (1973) и несколько спектаклей вместе с Зиновием Корогодским.

В 1967 году Лев Додин начал преподавать актёрское мастерство и режиссуру в ЛГИТМиКа, воспитал не одно поколение актёров и режиссёров.

В 1975-1979 годах работал в Театре драмы и комедии на Литейном, поставил спектакли «Недоросль» Д. И. Фонвизина, «Роза Берндт» Г. Гауптмана и др.

В 1975 году постановкой спектакля «Разбойник» по пьесе К. Чапека началось сотрудничество Льва Додина с Малым драматическим театром. С 1983 года он является художественным руководителем театра, а с 2002 года и директором.

В 1992 году Лев Додин и руководимый им театр были приглашены в состав Союза Театров Европы, а в сентябре 1998 года Малый драматический получил статус «Театра Европы», - третьим, после Театра Одеон в Париже и театра «Пикколо» Джорджо Стрелера.

Семья

Супруга - народная артистка России Татьяна Шестакова.
Брат - Доктор геолого-минералогических наук, член-корр. РАН Давид Додин.
Племянница - заместитель художественного руководителя Академического Малого драматического театра - Театра Европы Дина Додина.

Был женат на актрисе Наталье Теняковой.

Постановки

1968 - «Наш цирк» Сочинение и постановка З. Корогодского, Л. Додина, В. М. Фильштинского. Художник З. Аршакуни
1969 - «Наш, только наш…». Сочинение и постановка З. Корогодского, Додина, В. Фильштинского. Художник М. Азизян
1970 - «Сказки Чуковского» («Наш Чуковский»). Сочинение и постановка З. Корогодского, Додина, В. Филыштинского. Художники З. Аршакуни, Н. Полякова, А. Е. Порай-Кошиц, В. Соловьёва (под руководством Н. Ивановой)
1971 - «Открытый урок». Сочинение и постановка З. Корогодского, Додина, В. Фильштинского. Художник А. Е. Порай-Кошиц
1971 - «А вот что бы ты выбрал?..» А. Кургатникова. Художник М. Смирнов

1974 - «Разбойник» К. Чапека. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
1977 - «Татуированная роза» Т. Уильямса. Оформление М. Катаева, костюмы И. Габай
1978 - «Назначение» А. Володина. Художник М. Китаев
1979 - «Живи и помни» по повести В. Распутина. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
1980 - «Дом» по роману Ф. Абрамова. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
1984 - «Скамейка» А. Гельмана. Режиссёр Е. Арье. Художник Д. А. Крымов (художественный руководитель постановки)
1985 - «Братья и сёстры» по трилогии Ф. Абрамова «Пряслины». Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
1986 - «Повелитель мух» по роману У. Голдинга. Художник Д. Л. Боровский
1987 - «В сторону солнца» по одноактным пьесам А. Володина. Художник М. Китаев
1987 - «Звёзды на утреннем небе» А. Галина. Режиссёр Т. Шестакова. Художник А. Е. Порай-Кошиц (художественный руководитель постановки)
1988 - «Старик» по роману Ю. Трифонова. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
1988 - «Возвращённые страницы» (литературный вечер). Постановка Додина. Режиссёр В. Галендеев. Художник А. Е. Порай-Кошиц
1990 - «Gaudeamus» по мотивам повести С. Каледина «Стройбат». Художник А. Е. Порай-Кошиц
1991 - «Бесы» по Ф. М. Достоевскому. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
1992 - «Разбитый кувшин» Г. фон Клейста.Режиссёр В. Фильштинский. Оформление А. Орлова, костюмы О. Саваренской (художественный руководитель постановки)
1994 - «Любовь под вязами» Ю. О’Нила. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
1994 - «Вишнёвый сад» А. П. Чехова. Оформление Э. Кочергина, костюмы И. Габай
1994 - «Клаустрофобия» по мотивам современной русской прозы. Художник А. Е. Порай-Кошиц
1997 - «Пьеса без названия» А. П. Чехова. Оформление А. Е. Порай-Кошиц, костюмы И. Цветковой
1999 - «Чевенгур» по А. П. Платонову. Художник А. Е. Порай-Кошиц
2000 - «Молли Суини» Б. Фрила. Художник Д. Л. Боровский
2001 - «Чайка» А. П. Чехова. Художник А. Е. Порай-Кошиц
2002 - «Московский хор» Л. Петрушевской (художественный руководитель постановки
2003 - «Дядя Ваня» А. П. Чехова. Художник Д. Л. Боровский
2006 - «Король Лир» У. Шекспира. Художник Д. Л. Боровский
2007 - «Жизнь и судьба» по В. С. Гроссману, инсценировка Л. Додина.
2007 - «Варшавская мелодия» Л. Зорина (художественный руководитель постановки)Идея сценографии Д. Л. Боровский; Художник А. Е. Порай-Кошиц.
2008 - «Долгое путешествие в ночь» Ю. О’Нила
2008 - «Бесплодные усилия любви» У. Шекспира
2009 - «Повелитель мух» У. Голдинга. Сценография и костюмы Д. Л. Боровский; реализация сценографии А. Е. Порай-Кошиц.
2009 - «Прекрасное воскресенье для разбитого сердца» Т. Уильямса. Художник Александр Боровский.
2010 - «Три сестры» А. П. Чехова.
2011 - «Портрет с дождём» по киносценарию А. Володина. Художник А.Боровский
2012 - «Коварство и любовь» Ф.Шиллера. Художник А.Боровский
2014 - «Враг народа» Г. Ибсена
2014 - «Вишнёвый сад» А. П. Чехова

Родился в 1944 году в городе Сталинске Кемеровской области. С детских лет занимался в Ленинградском театре юношеского творчества под руководством замечательного педагога и режиссера Матвея Дубровина, ученика Мейерхольда. В Ленинградском театральном институте закончил класс выдающегося режиссера и педагога Бориса Зона, ученика Станиславского.

В 1966 году телеспектакль «Первая любовь» по повести Тургенева стал режиссерским дебютом Льва Додина. После этого были десятки драматических спектаклей, в том числе «Кроткая» Достоевского в БДТ и во МХАТе, «Господа Головлевы» во МХАТе, «Свои люди - сочтемся» в ленинградском ТЮЗе и в Финском национальном театре в Хельсинки.

Сотрудничество с Малым драматическим театром началось в 1974 году «Разбойником» Чапека. Постановка абрамовского «Дома» в 1980 году определила творческую судьбу Льва Додина и МДТ. В 1983 году Додин становится художественным руководителем театра. В 1985 году ставит в Малом драматическом спектакль «Братья и сестры» по трилогии Абрамова «Пряслины» - именно эта постановка станет художественно-человеческим манифестом МДТ. Ставя спектакли в МДТ и преподавая в Ленинградском театральном институте, Додин стирает грань между процессом обучения артиста и «службой» актера в профессиональном театре. Легендарные спектакли МДТ «Повелитель мух», «Gaudeamus», «Бесы», «Пьеса без названия», «Король Лир», «Жизнь и судьба» рождаются в творческом содружестве взрослых артистов труппы и совсем юных студентов. Сегодня практически вся труппа театра - ученики Додина разных лет выпуска. Процесс совместного постижения загадок большой литературы и тайн человеческой природы связывает Додина и несколько поколений его артистов общими идеалами постоянного художественного поиска. Недавние премьеры МДТ в постановке Додина: «Коварство и любовь» Шиллера, «Враг народа» Ибсена, новая постановка «Вишневого сада» - доказывают, что поиск этот безусловно интересен не только труппе театра, но и зрителям России и всего мира.

С начала девяностых годов и по сей день театр Додина ведет активную гастрольную деятельность в России и за рубежом. Спектакли театра были показаны на всех континентах, кроме Антарктиды - более восьмидесяти городов Европы, Австралии, Южной и Северной Америки, Азии принимали на своих сценах МДТ, и сегодня об уровне российского драматического искусства в мире судят во многом по постановкам Льва Додина и Малого драматического театра. В сентябре 1998 года театр Додина получил статус Театра Европы - третьим после Театра Одеон в Париже и Пикколо театра в Милане. Лев Додин является членом Генеральной ассамблеи Союза театров Европы. В 2012 году он избран почетным Президентом Союза театров Европы. Недаром исследователи называют театр Додина «самым европейским театром в России и самым русским театром в Европе».

Знакомство и дружба с великим Клаудио Аббадо становятся первым шагом Додина к оперной режиссуре - в 1995 году Аббадо приглашает его поставить «Электру» Штрауса на Зальцбургском фестивале. С этого момента сочетание великой музыки и выдающихся дирижеров сопутствует Додину в его крайне тщательном отборе оперных постановок: «Электра» Штрауса с Аббадо в Зальцбурге, а потом и во Флоренции; «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича во Флоренции сначала с Семеном Бычковым, а затем с Джеймсом Конлоном; «Пиковая дама» Чайковского в Амстердаме с Семеном Бычковым; «Мазепа» Чайковского с Мстиславом Ростроповичем в миланском Ла Скала, «Демон» Рубинштейна в Валерием Гергиевым в Театре Шатле в Париже, «Отелло» Верди с Зубином Мета во Флоренции, «Саломея» Штрауса с Джеймсом Конлоном в Париже. Додин неоднократно возвращается к «Пиковой даме» - новые редакции амстердамской постановки сводят его в Парижской опере с замечательными дирижерами Владимиром Юровским, Геннадием Рождественским, Дмитрием Юровским.

И все эти оперы Додин ставит в счастливом художественном товариществе с великим сценографом Давидом Боровским. Додин - оперный режиссер не менее требователен к оперным солистам, хору, статистам, чем к собственной драматической труппе - всегда пытается вовлечь их в процесс совместного постижения истории, судьбы героев, мира, возникающего на сцене. Звезда сотворчества-соратничества-дружбы сопутствует Додину в его оперных постановках: в 2014 году он ставит в Венской государственной опере «Хованщину» Мусоргского: за дирижерским пультом Семен Бычков, сценография и костюмы Александра Боровского, свет Дамира Исмагилова - эти два художника постоянные соавторы Додина в спектаклях последних лет в Малом драматическом театре.

Театральная и педагогическая деятельность Льва Додина и его спектакли отмечены многими государственными и международными премиями и наградами. В том числе Государственными премиями России и СССР, Премией Президента России в 2001 году, орденами «За заслуги перед Отечеством» III и IV степени, независимой премией «Триумф», Премией К. С. Станиславского, национальными премиями «Золотая маска», премией Лоуренса Оливье, итальянской премией Аббиати за лучший оперный спектакль и другими. В 2000 году ему первому и пока единственному из российских режиссеров присуждена высшая европейская театральная премия «Европа - Театру». Лев Додин - почетный академик Академии художеств России, офицер Ордена искусств и литературы Франции, лауреат Платоновской премии 2012 года, почетный доктор Санкт-Петербургского гуманитарного университета. Заведующий кафедрой режиссуры Санкт-Петербургской академии театрального искусства, профессор.

Лауреат Государственной премии СССР в 1986 году
Лауреат премии имени Лоуренса Оливье в 1988 году
Лауреат премии французских театральных и музыкальных критиков в 1992 году
Лауреат региональной английской театральной премии в 1992 году
Лауреат Российской национальной независимой премии ТРИУМФ в 1992 году
Лауреат Государственной премии России в 1993, 2003 году
Лауреат итальянской премии UBU в 1994 году
Лауреат Премии Фонда имени К.С.Станиславского «За выдающиеся заслуги в педагогике» в 1996 году, «За вклад в развитие российского театра» в 2008 году
Лауреат премии «Золотой софит» в 1996, 2007, 2008, 2011, 2013, 2014 годах
Лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска» в 1997, 1999 и 2004 годах
Лауреат премии критики Италии Abbiati «За лучший оперный спектакль» в 1998 году
Награжден орденом литературы и искусства офицерского достоинства «За огромный вклад в дело сотрудничества русской и французской культур» в 1994 году
Награжден Высшей театральной премией Европы «Европа - Театру» в 2000 году
Награжден Премией Президента России «За выдающиеся заслуги» в 2001 году
Премия имени Г.А.Товстоногова «за выдающийся вклад в развитие театрального искусства» (2002)
Лауреат независимой московской театральной премии «Чайка» в 2003 году
Лауреат премии Национальной ассоциации театральных критиков Италии за сезон 2003/2004 годов
Награжден орденом Российской Федерации «За заслуги перед отечеством» 4-й степени (2004)
Премия Правительства Санкт-Петербурга в области культуры, литературы и архитектуры в 2004 году
Награжден медалью венгерского правительства «За вклад в развитие культуры Венгрии» в 2005 году
Международная премия за развитие и укрепление гуманитарных связей в странах Балтийского региона «Балтийская звезда» в 2007 году
Лауреат Премии Федерации еврейских общин России «Человек года» в номинации «Театр» (2007)
Награжден орденом Российской Федерации «За заслуги перед отечеством» 3-й степени (2009)
Присвоено звание почетного академика Российской академии художеств (2010)
Премия «Прорыв» в номинации «Мастер» (2011)
Премия им. Андрея Толубеева в номинации «За сохранение и развитие методологии живого театра» (2011)
Платоновская премия в области литературы и искусства «За сохранение традиций русского репертуарного театра и выдающиеся постановки последних лет» (2012)
Почетный Президент Союза Театров Европы (2012)
Национальная актерская премия им. Андрея Миронова «Фигаро» в номинации «За служение русскому репертуарному театру» (2013)
Почетный знак «За заслуги перед Санкт-Петербургом» (2013)
Царскосельская художественная премия «За выдающийся вклад в мировое театральное искусство» (2013)
Звезда Славы Льва Додина (г. Сибиу, Румыния, 2014)
Звезда театрала (лучший режиссер за спектакль «Вишневый сад»), 2014
Премия Правительства РФ (за создание спектакля «Коварство и любовь»), 2014

Список спектаклей Л.А.Додина

1. «После казни прошу...» В.Долгого. Постановка З.Корогодского, режиссер Л.Додин. Художник Г.Берман. Ленинградский театр юных зрителей, 1967
2. «Наш цирк.» Постановка и сочинение З.Корогодского, Л.Додина, В.Фильштинского. Художник З.Аршакуни. Ленинградский ТЮЗ, 1968
3. «Хозяин» по рассказам М.Горького «Хозяин» и «Коновалов». Постановка З.Корогодского, режиссер Лев Додин. Художник А.Е.Порай-Кошиц. Ленинградский ТЮЗ, 1968
4. «Модель 18-68» Б.Голлера. Постановка З.Корогодского, режиссер Л.Додин. Художник Н.Иванова. Ленинградский ТЮЗ, 1968
5. «Наш, только наш...» Постановка и сочинение З.Корогодского, Л.Додина и В.Фильштинского. Художник М.Азизян. Ленинградский ТЮЗ, 1969
6. «Сказки Чуковского» («Наш Чуковский»). Постановка и сочинение З.Корогодского, Л.Додина, В.Фильштинского. Художники З.Аршакуни, Н.Полякова, А.Порай-Кошиц, В.Соловьева (под руководством Н.Ивановой). Ленинградский ТЮЗ, 1970
7. «Гибель эскадры» А.Корнейчука. Постановка З.Корогодского, режиссер Л.Додин. Художник В.Доррер. Ленинградский ТЮЗ, 1970
8. «Открытый урок». Постановка и сочинение З.Корогодского, Л.Додина, В.Фильштинского. Художник А.Е.Порай-Кошиц. Ленинградский ТЮЗ, 1971
9. «А вот что бы ты выбрал?..» А.Кургатникова. Художник М.Смирнов. Ленинградский ТЮЗ, 1971
10. «Месс-Менд» В.Меньшова по роману М.Шагинян. Постановка З.Корогодского, режиссер Л.Додин. Художник М.Китаев. Ленинградский ТЮЗ, 1973
11. «Свои люди - сочтемся» А.Островского. Художник Э.Кочергин. Ленинградский ТЮЗ, 1973
12. «Разбойник» К.Чапека. Оформление Э.Кочергина, костюмы И.Габай. Ленинградский областной Малый драматический театр (МДТ), 1974
13. «Роза Бернд» Г.Гауптмана. Художник Л.Михайлов. Ленинградский областной Театр драмы и комедии, 1975
14. «Недоросль» Д.Фонвизина. Сценография Э.Кочергина, костюмы И.Габай. Ленинградский областной Театр драмы и комедии, 1977
15. «Татуированная роза» Т.Уильямса. Сценография М.Китаева, костюмы И.Габай. МДТ, 1977
16. «Назначение» А.Володина. Художник М.Китаев. МДТ, 1978
17. «Братья и сестры» по трилогии Ф.Абрамова «Пряслины». Постановка А.Кацмана и Л.Додина. Художник Н.Билибина. Учебный театр ЛГИТМиК, 1978
18. «Живи и помни» по роману В.Распутина. Сценография Э.Кочергина, костюмы И. Габай. МДТ, 1979
19. «Бесплодные усилия любви» У.Шекспира. Постановка А.Кацмана и Л.Додина. Художник Н.Билибина. Учебный театр ЛГИТМиК, 1979
20. «Если бы, если бы...» Постановка А.Кацмана и Л.Додина. Учебный театр ЛГИТМиК, 1979
21. «Продолжение Дон Жуана» Э.Радзинского. Сценография М.Китаева, костюмы О.Саваренской. Ленинградский Театр комедии, 1980
22. «Дом» по роману Ф.Абрамова. Сценография Э.Кочергина, костюмы И.Габай. МДТ, 1980
23. «Кроткая» по Ф.Достоевскому. Сценография Э.Кочергина, костюмы И.Габай. Ленинградский Большой драматический театр (ныне им. Г.Товстоногова), 1981
24. «Братья Карамазовы» по роману Ф.Достоевского. Постановка А.Кацмана, Л.Додина и А.Андреева. Художник Н.Билибина. Учебный театр ЛГИТМиК, 1983
25. «Ах, эти звезды!» Постановка А.Кацмана, Л.Додина и А.Андреева. Учебный театр ЛГИТМиК, 1983
26. «Господа Головлевы» по роману М.Салтыкова-Щедрина. Сценография Э.Кочергина, костюмы И.Габай. Московский Художественный Театр им.М.Горького (ныне им.А.Чехова), 1984
27. «Скамейка» А.Гельмана. Руководитель постановки Л.Додин, режиссер Е.Арье. Художник Д.Крымов. МДТ, 1984
28. «Кроткая» по Ф. Достоевскому. Сценография Э.Кочергина, костюмы И.Габай. МХАТ им.Горького (ныне им.А.Чехова), 1985
29. «Братья и сестры» по трилогии Ф.Абрамова «Пряслины». Сценография Э.Кочергина, костюмы И.Габай. МДТ, 1985
30. «Повелитель мух» по роману У.Голдинга. Художник Д.Боровский. МДТ, 1986
31. «Банкрот» («Свои люди - сочтемся») А.Островского. Сценография Э.Кочергина, костюмы И.Габай. Финский Национальный театр (г.Хельсинки), 1986
32. «В сторону солнца» по одноактным пьесам А.Володина. Художник Э.Кочергин. МДТ, 1987
33. «Звезды на утреннем небе» А.Галина. Художественный руководитель постановки Л.Додин, режиссер Т.Шестакова. Художник А.Порай-Кошиц. МДТ, 1987
34. «Старик» по роману Ю.Трифонова. Сценография Э.Кочергина, костюмы И.Габай. МДТ, 1988
35. «Возвращенные страницы» (литературный вечер) Постановка Л.Додина, режиссер В.Галендеев. Художник А.Порай-Кошиц. МДТ, 1988
36. «Gaudeamus» по мотивам повести С.Каледина «Стройбат». Художник А.Порай-Кошиц. МДТ, 1990
37. «Бесы» по роману Ф.Достоевского. Сценография Э.Кочергина, костюмы И.Габай. МДТ, 1991
38. «Разбитый кувшин» Г.фон Кляйста. Художественный руководитель постановки Л.Додин, режиссер В.Фильштинский. Сценография А.Орлова, костюмы О.Саваренской. МДТ, 1992
39. «Любовь под вязами» Ю.О Нила. Сценография Э.Кочергина, костюмы И.Габай. МДТ, 1994
40. «Вишневый сад» А.Чехова. Сценография Э.Кочергина, костюмы И.Габай. МДТ, 1994
41. «Клаустрофобия» по мотивом современной русской прозы. Художник А.Порай-Кошиц. МДТ, 1994
42. «Электра» Р.Штрауса. Дирижер К.Аббадо. Художник Д.Боровский. Зальцбургский Пасхальный фестиваль, 1995
43. «Электра» Р.Штрауса. Дирижер К.Аббадо. Художник Д.Боровский. Театр Комунале. Флорентийский музыкальный май. 1996
44. «Пьеса без названия» А.Чехова. Сценография А.Порай-Кошица, костюмы И.Цветковой. МДТ, 1997
45. «Леди Макбет Мценского уезда» Д.Шостаковича. Дирижер С.Бычков. Художник Д.Боровский. Театр Комунале, Флорентийский музыкальный май, 1998
46. «Пиковая дама» П.Чайковского. Дирижер С.Бычков. Художник Д.Боровский. Нидерландская опера (Амстердам), 1998
47. «Пиковая дама» П.Чайковского. Дирижер В.Юровский. Художник Д.Боровский. Парижская национальная опера, 1999
48. «Мазепа» П.Чайковского. Дирижер М.Ростропович. Художник Д.Боровский. Театр Ла Скала, 1999
49. «Чевенгур» А.Платонова. Сценография А.Порай-Кошица, костюмы И.Цветковой. МДТ, 1999
50. «Молли Суини» Брайена Фрила. Сценография Д.Боровского, костюмы И.Цветковой. МДТ, 2000
51. «Чайка» А.П.Чехова. Сценография А.Порай-Кошица, костюмы Х. Оболенской. МДТ, 2001
52. «Московский хор» Л.Петрушевской. Художественный руководитель постановки Лев Додин. Сценография Алексея Порай-Кошица, костюмы И.Цветковой. МДТ, 2002
53. «Демон» А.Рубинштейна. Дирижёр В.Гергиев. Художник Д.Боровский. Художник по костюмам Х.Оболенская. Париж, Театр Шатле, 2003
54. «Дядя Ваня» А.П.Чехова. Художник Д.Боровский. МДТ, 2003
55. «Отелло» Дж. Верди. Дирижёр З.Мета. Художник Д.Боровский. Флоренция, Театр Комунале, 2003
56. «Саломея» Р.Штрауса. Дирижёр Дж. Конлон. Художник Д.Боровский. Париж. Парижская национальная опера, 2003
57. «Пиковая дама» П.Чайковского. Дирижер Г. Рождественский. Художник Д.Боровский. Парижская национальная опера, 2005
58. «Король Лир» У.Шекспира. Художник Давид Боровский. МДТ, 2006
59. «Жизнь и судьба» В.Гроссман. Художник Алексей Порай-Кошиц. МДТ, 2007
60. «Варшавская мелодия» Л.Зорина. Художественный руководитель постановки Лев Додин. Художник Алексей Порай-Кошиц. МДТ, 2007
61. «Бесплодные усилия любви» У.Шекспира. Художник Александр Боровский. МДТ, 2008
62. «Леди Макбет Мценского уезда» Д.Шостаковича. Дирижер Дж.Конлон. Художник Д.Боровский. Театр Комунале, Флорентийский музыкальный май, 1998
63. «Долгое путешествие в ночь» Ю.О’Нила. Художник Александр Боровский. МДТ, 2008
64. «Повелитель мух» У.Голдинга. Сценография и костюмы Давид Боровский. Реализация сценографии Алексей Порай-Кошиц. МДТ, 2009
65. «Прекрасное воскресенье для разбитого сердца» Т. Уильямса. Художник Александр Боровский. МДТ, 2009
66. «Три сестры» А.П. Чехова. Художник Александр Боровский. МДТ, 2010
67. «Портрет с дождем» А.Володина. Художник Александр Боровский. МДТ, 2011
68. «Пиковая дама» П.Чайковского. Дирижер Д.Юровский. Художник Д.Боровский. Парижская национальная опера, 2012
69. «Коварство и любовь» Ф.Шиллера. Художник А.Боровский. МДТ, 2012
70. «Враг народа» Г.Ибсена. Художник Александр Боровский. МДТ. 2013
71. «Он в Аргентине» Л. Петрушевской. Художественный руководитель постановки Лев Додин. Режиссер Т.Шестакова. Художник А.Боровский. МДТ, 2013
72.«Вишневый сад» А.Чехова. Художник Александр Боровский. МДТ, 2014
73.«Gaudeamus». Новая редакция. По мотивам повести С. Каледина. Художник А.Порай- Кошиц. МДТ, 2014
74. «Хованщина» М. Мусоргского. Дирижер С. Бычков. Художник А. Боровский. Венская государственная опера. 2014

Распечатать

Выбор редакции

Как в союзе ловили предателей после великой отечественной

Тысячи военных преступников, коллаборационистов, сотрудничавших с немцами во время войны, после её окончания не смогли избежать...

Тартус отгонит авианосцы сша к гибралтару Состояние после распада ссср

Внес на ратификацию в Государственную Думу соглашение с Сирией о преобразовании 720-го пункта материально-технического снабжения (ПМТО)...

Невзоров александр интервью

Александр Невзоров - писатель, режиссер, продюсер, политик, публицист и борец с клерикализмом - рассказал, почему он не любит попов и...

Непризнанные герои (2016)

Название: Знаменосцы Победы. Непризнанные герои Год выхода: 2016Жанр: документальныйРежиссер: Сергей МерзляковВедущий: Евгений...

Военная форма красной и советской армии

1917 - переломной год в истории российского государства. В результате февральской революции, управление страной принимает на себя...

Военная форма красной и советской армии

— ЛЕТНЯЯ ГИМНАСТЕРКА КОМАНДНОГО И НАЧАЛЬСТВУЮЩЕГО СОСТАВА КРАСНОЙ АРМИИ: Введена приказом Наркома Обороны СССР № 005 от 1 февраля 1941...

Сергей Михеев — политолог: биография

Сергей Михеев - это известный русский политолог. К его мнению прислушиваются многие крупные издания, освещающие политическую жизнь в...

Схема планировочной организации земельного участка Раздел ПЗУ

〉 Предпроектная документация для Москвы: поэтажные планы и экспликациизаключение: об археологической значимости территорииоб...

ОАО «П Н И И И С Сбц инженерно геологические изыскания для строительства 1999г

Государственный комитет Российской Федерации по жилищной и строительной политике (Госстрой России) Справочник базовых цен на...

Новое