«Пигмалион» («Pygmalion») — пьеса Бернарда Шоу. Автор назвал ее «романом в пяти актах». Существует несколько вариантов перевода жанра «Пигмалиона» на русский язык — например, «роман-фантазия в пяти действиях», или «сентиментальный роман в пяти актах». Как и большинство драматических произведений Шоу, неизменно сближавшего театр с публицистикой, «Пигмалион» имеет краткое предисловие под заглавием «Профессор фонетики» и обширное послесловие, рассказывающее о дальнейшей судьбе главной героини — лондонской уличной цветочницы Элизы Дулитл. Пьеса написана в 1912—1913 годах, впервые поставлена 16 октября 1913 г. в Вене. Английская премьера состоялась в лондонском Театре Его Величества 11 апреля 1914 г. и выдержала 118 представлений. Шоу сам выступил в качестве режиссера, роль Элизы Дулитл была написана им специально для Стеллы Патрик Кэмпбелл, профессора фонетики Хигинса сыграл Герберт Бирбом Три.

Бернард Шоу, работая над пьесой «Пигмалион», ориентировался на античный миф о скульпторе Пигмалионе, изваявшем статую Галатеи. Потрясенный красотой собственного творения художник умоляет Афродиту оживить мраморную фигуру. Галатея обретает душу, становится прекрасной женщиной, счастливой супругой Пигмалиона. Однако Шоу весьма далек от послушного повторения образов и ситуации античного мифа, напротив, они парадоксально преобразованы в его пьесе. Галатея-Элиза, по замыслу драматурга XX века, никогда не будет женой Пигмалиона-Хигинса. Счастливый конец невозможен. Осуществляя первую постановку, Шоу категорически запрещал актерам изображать взаимную влюбленность Элизы и Хигинса. Его интересовало совсем другое — трагическая невозможность для образованной, талантливой, духовно богатой женщины, лишенной капитала, достойно устроить свою жизнь в условиях капиталистического общества. Элизе-Золушке ничего не стоило в совершенстве овладеть современным английским языком, манерами и поведением светских дам, чтобы сойти за герцогиню или принцессу на любом приеме. Но ее дальнейшая судьба остается непредсказуемой. Бернард Шоу несколько раз переделывал финал «Пигмалиона»: сначала Элиза решительно уходила от Хигинса, чтобы больше никогда не возвратиться к нему; затем в послесловии Шоу высказал предположение, что она может выйти замуж за светского бездельника Фредди Эйсфорд-Хила и с материальной поддержкой Хигинса и его друга Пикеринга открыть цветочный магазин. Наконец, возник набросок еще одного финала: Элиза вновь поселяется в доме Хигинса, но не в качестве жены или возлюбленной, а исключительно на дружеских, деловых началах.

Глубоко гуманны идейные основы пьесы «Пигмалион». Шоу верит в неистощимый запас творческих сил, таящихся в людях из народа. Нищета может изуродовать облик человека, разрушить его индивидуальность. Но при благоприятных обстоятельствах все лучшее стремительно пробуждается. Так, отец Элизы — мусорщик Альфред Дулитл, гротесково написанный Шоу, внезапно разбогатев, с блеском и замашками первоклассного оратора выступает с лекциями перед изысканной аудиторией.

В период написания «Пигмалиона» Шоу особенно увлекался фонетикой. Он полагал, что идеально правильная английская речь, свободная от вульгаризмов кокни и от претенциозной фразеологии аристократических салонов, способна изменить мышление человека, укрепить его волю, выработать правильное представление о действительности. Впоследствии, в завещании, он пожертвовал большую сумму денег на составление нового английского алфавита, способствующего уничтожению грани между написанием и произношением слов.

Неизменно экспериментируя с характеристикой жанровых особенностей своих пьес, придумывая самые неожиданные определения, Б. Шоу в большинстве случае оставался тем, кем он был прежде всего по призванию — комедиографом. И «Пигмалион» — одна из его лучших комедий. Здесь пестрят афоризмами диалоги персонажей, сменяют друг друга острые комедийные эпизоды, парадоксально складываются взаимоотношения героев. Пьеса «Пигмалион» с удивительной легкостью подвергалась самым неожиданным метаморфозам, превращаясь в произведения других видов искусств. Ее сценическая история на редкость богата и разнообразна.

В России «Пигмалиона» играют с 1915 г. Среди первых постановщиков — В.Э. Мейерхольд. Лучшими исполнительницами роли Элизы в России были Д.В. Зеркалова (московский Малый театр) и А.Б. Фрейндлих (ленинградский Театр имени Ленсовета).

Первая экранизация «Пигмалиона» была осуществлена в Англии в 1938 г. (режиссер Габриель Паскаль; Уэнди Хиллер в роли Элизы и Лесли Хоуард — Хигинс). В 1956 г. драматическое произведение Шоу стало основой мюзикла «Моя прекрасная леди» (музыка Фредерика Лоу, автор либретто — Алан Джей Лернер). Этот мюзикл, завоевавший подмостки театров всех стран мира, в свою очередь был экранизирован, и вступил в состязание с комедией Шоу. Русский балет возвратился к первоисточнику пьесы Шоу в телевизионном спектакле «Галатея» (Е.С. Максимова — Элиза Дулитл).

Письма Шоу и Стеллы Патрик Кэмпбелл, опубликованные после их смерти, побудили американского актера и драматурга Джерома Килти сочинить пьесу «Милый лжец», значительная доля которой была посвящена подготовке «Пигмалиона», сложным творческим и человеческим отношениям, складывавшимся между Шоу и Стеллой Патрик Кемпбелл, взбалмошной, капризной, безумно боявшейся в свои 49 лет играть юную уличную цветочницу, но в итоге прекрасно справившейся с ролью, точно и тонко угадав замысел драматурга. После постановки пьесы Килти начался новый «марафон» сильнейших актрис мира: теперь они играли не просто Элизу Дулитл, но Стеллу Патрик Кэмпбелл, постигающую суть героини Шоу. Это были француженка Мария Казарес, американка Кэтрин Корнелл, немка Элизабет Бергнер, русские актрисы Ангелина Степанова и Любовь Орлова. Роль Стеллы Патрик Кэмпбелл, исполняющей роль Элизы, вдохновляла всех актрис, а также актеров, играющих Бернарда Шоу. В одном из писем он назвал творческие отношения, возникшие в процессе создания «Пигмалиона» между ним и Стеллой Патрик Кэмпбелл, «волшебными». Подлинным «волшебством» явилась новая жизнь «Пигмалиона» в «Милом лжеце».

Написанная в канун Первой мировой войны знаменитая комедия Шоу оказала значительное воздействие на всю европейскую художественную культуру XX в. Примечательно, что каждое новое произведение, созданное на основании пьесы Шоу, к какому бы виду искусства оно ни принадлежало, носило самостоятельный характер, обладало новыми эстетическими приметами. И в то же время между всеми ними существует крепкая, органичная связь. Жизнь «Пигмалиона» во времени по-своему уникальна и неповторима.

Сочинение

Принципиально новым для характеристики образа героини становится ее появление в четвертом действии пьесы. Здесь - впервые! - внимание обостряется не на ее внешнем виде, не на поведении, а на внутреннем мире, душевных переживаниях. Вот какой мы видим Элизу: “Элиза отворяет двери и, освещенная светом из холла, возникает в дорогих украшениях и роскошной вечерней одежде… Подходит к камину и включает свет. Видно, что она утомлена: бледный цвет лица, преисполненный трагизма, резко контрастирует с темными глазами и волосами. Она снимает плащ, кладет его вместе с перчатками и веером на рояль - и молча, опускается на лавку”. Не вызывает сомнения, что это действительно качественно новое “появление” героини. Перед зрителем возникает, прежде всего утомленная молодая девушка, и этот человек переживает, как можно догадаться, глубокую душевную драму. Если не сказать трагедию. Трагизм и печаль - вот что определяет ее душевное состояние, и ремарка подчеркивает это.

А дальнейшие события, разговора и поведение Хигинса и Пикеринга, их пренебрежительное отношение к Элизе раскрывают истоки этих чувств, этой трагичности. Ремарки, с помощью которых показана реакция Элизы на разговор Хигинса и Пикеринга, также создают новый для пьесы образ героини. Вот как она реагирует на обидные для нее высказывания: “Элиза мрачно смотрит на него - вдруг вскакивает и выходит из комнаты”; “Элизу аж передергивает, тем не менее, мужчины даже не обращают на нее внимания. Она снова овладевает собой…”; Красота Элизы приобретает зловещий вид. Как видим, она молчит, но это молчание скрывает глубокие переживания. Чувство собственного достоинства, самоуважение сдерживают Элизу от того, чтобы высказать “уважаемым” собеседникам все, чего они заслуживают, и именно это передают ремарки. Вместе с тем такое поведение - это поведение человека, которого мы раньше не видели. Так как теперь в образе Элизы объединены внешнее совершенство и человеческое достоинство, тактичность, человечность.

Считаем, что именно это появление Элизы, ее долгодействующее красноречивое молчание подготавливают восприятие ее следующего разговора с Хигинсом: зритель понимает и ощущает, что перед ним уже не просто “шедевр” педагогического мастерства профессора и изысканности портного, а живой человек с глубокими душевными переживаниями, причем человек крайне унижен. Как окажется со временем, что ей отказано в праве быть живым человеком, отведена роль бездушной куклы, которая должна лишь выполнять то, что хочет видеть Хигинс. “Появление” Элизы в пятом действии снова-таки заметно контрастирует с тем, какой мы ее оставили после бушующего выяснения отношений с Хигинсом: “Входит Элиза, горделиво и степенно, ее лицо излучает приветливость. Она как никогда властвует над собой и держится удивительно непринужденно. В руках у нее небольшая рабочая корзина. Видно, что она чувствует себя здесь, как дома”.

Такой Элизы в пьесе мы еще не видели, такой героиня еще никогда не была! И дело не только в том, что она держится “удивительно непринужденно”. Хотя и это немало, ведь до сих пор именно “чрезмерная впечатлительность” была определяющей чертой героини. Главным есть то, что в конце концов Элиза нашла душевный покой и самоуважение. Сейчас ее внешняя красота полностью гармонирует с естественностью и непринужденностью поведения, внутренней культурой. Теперь ни Хигинс, ни кто-нибудь другой не смогут словами или какими-нибудь “сигналами” манипулировать этим человеком. Так как она сделала свой выбор, поэтому отныне это человек самодовлеющий. Отныне лишь она сама будет решать, что ей делать и как ей вести себя в любом случае. Очередное в пьесе “появление” героини завершает - в композиционном плане - моральную трансформацию образа Элизы Дулитл. Определенный парадокс (стиль Шоу!) этой трансформации заключается в том, что в последнем действии пьесы ее героиня представляет собой такую же самую “гармонию формы и содержания” - с точки зрения целостного художественного образа - как и в первой! Но, когда речь идет о личности героини, это целостность качественно другого уровня. Перед зрителем и читателем на этот раз возникает не “пучок гнилой моркови”, а самодовлеющий человек, оригинальная личность, которая уже никому и никогда не позволит себя “раздавить”. Последовательность “появлений” Элизы Дулитл воссоздает основные этапы морального становления героини, определяет основные этапы обретения ею настоящего чувства собственного достоинства, осознание себя личностью.

Итак, таким образом, мы убедились, что использование элементов композиционного анализа в процессе работы над образом-персонажем в значительной мере облегчает ученикам целостное его постижение. Элементы композиционного анализа целесообразно использовать и тогда, когда мы стараемся выяснить замысел драматурга в целом. Художественное полотно “Пигмалиона” дает возможность использовать прием, который мы условно назвали “обратным появлением героев”. Его суть заключается в том, что в “Пигмалионе” автор последовательно выстраивает логику появления на сцене каждого образа согласно общему замыслу произведения.

Соответственно, “разгадывание” этой логики раскрывает школьникам общий замысел автора. Рассмотрим это на примере последовательности появлений в пьесе Элизы и ее отца в начале и в конце произведения. Сперва мы знакомимся с Элизой, а уже со временем с Альфредом Дулитлом. В образах дочери и отца много общего: оба бедные, находятся на нижних ступеньках социальной иерархической лестницы. В то же время их также объединяет то, что каждый из персонажей - личность яркая и самобытная. Есть, конечно, и существенная разница: Элиза стремится вырваться из бедности, занять достойное место в жизни, тогда как отца его нынешнее состояние целиком удовлетворяет. Последовательность появления “дочь - отец” здесь не только представляет каждого из героев, а и дает возможность глубже понять характер Элизы - с помощью знакомства с единственным родным ей человеком, с той первичной средой, которая сформировала девушку. Но в пятом действии порядок появления героев изменен: сперва появляется отец в его новом образе, потом - дочь.

Также в новом образе… Почему так? Напомним, что нынешний Альфред Дулитл - это “импозантно одетый” по последней моде мужчина, материально обеспеченный человек, который имеет сейчас три тысячи фунтов годовой прибыли! Внешний контраст между этим джентльменом и бывшим мусорщиком не может не поражать, но… На самом деле же, как мы узнаем позднее, никаких личностных изменений не произошло… Альфред Дулитл, который ныне имеет огромные деньги, и Альфред Дулитл, который недавно виртуозно выдуривал у Хигинса пять фунтов, - это тот же самый человек! Богатство, зажиточность не могут сделать человека лучше, не могут изменить в лучшую сторону его сущность. Это может сделать лишь воспитание, постоянная работа над самосовершенствованием - вот почему после отца появляется дочь, которая на самом деле стала другой.

Хотя она и показывает свое удивление по поводу семейного перевоплощения тем самым непередаваемым ужасным звуком, который и в первом действии! На самом деле, как уже мы заметили выше, перед нами другой, качественно лучший человек. С помощью приема “обратного появления героев” Шоу воплощает в своем произведении ведущую фабианскую идею, которая утверждает, что лишь воспитание способно изменить человека на лучшее, усовершенствовать его, сделав тем самым шаг к справедливому и совершенному обществу.

Итак, использование элементов композиционного анализа во время изучения художественных произведений может помочь учителю сделать более эффективной работу, как над постижением образов-персонажей, так и над обработкой художественного произведения в целом. Особенности использования элементов композиционного анализа в работе с конкретным текстом определяются его жанровыми характеристиками, творческой индивидуальностью автора и спецификой возрастного и литературного развития.

47. Анализ пьесы б.Шоу «Пигмалеон»

История создания: Произведение создано в 1912 году. (1913) XX в. – эпоха модернизма. В этот период Великобритания утратила свое положение самой могущественной державы в мире. Но общество стало более справедливым, и, несмотря на две мировых войны и Великую депрессию, средний уровень жизни резко возрос. Была Первая мировая война, которая лишила Англию почти миллиона жителей и оставила огромные долги. Ухудшал положение Англии экономический кризис. В XX в. Социальное, экономическое и политическое положение страны ухудшилось.

Род: Драма

Жанр: Комедия

Особенности жанра: поучительная комедия, романтическая комедия, социальная комедия, мифологическая комедия («неомифологизм»)

Источники сюжета: Литературные (миф о Пигмалеоне; Т.Смолетта «Приключения Перегрина Пикля»), Автобиографический (отношение автора к политическим идеям и социальным неравенствам). Бытовой (Обстановка Лондона XX в.)

Основная тема: тема социального неравенства

Тематика: тема любви, тема дружбы, проблемы классического английского языка, тема подлости

Сюжет:

Экспозиция (Дождливый день. Дама с дочкой сидят под навесом. Фредди, ее сын, ищет такси. Ничего не найдя, он возвращается и наталкивается на цветочницу, которая роняет цветы и кричит на него. Человек с записной книжкой что-то пишет, цветочница думает что-то тот пишет на нее донос и плачет).

Завязка (Встреча профессора Хиггинса и полковника Пикеринга. Цветочница пристает к ним, с просьбой купить у нее цветочки. Приход цветочницы Элиза Дулиттл домой к профессору, ее просьба улучшить ее произношение)

Развитие действия (Пари профессора Хиггинса и полковника Пиккеринга. Посещение отца Элизы Дулиттл)

Кульминация (Полное изменение жизни Элизы Дулиттл. Становление Элизы светской дамой. Посещение светских мероприятий. Ссора Элизы с профессором. Побег Элизы. Грусть Хиггинса и Пикеринга).

Развязка(Изменение жизни и отца Элизы Дулиттл. Свадьба Элизы с Фредди. Примирение девушки с Хиггинсом и Пиккерингом.)

Анализ композиционной структуры:

Конфликт:

Основной (между героями века «нынешнего» и века «минувшего»)

Побочный (между Элизой Дулиттл и Генри Хиггинс; между Миссис Хиггинс и Генри Хиггинс; между Альфредом Дулиттл и Элизой Дулиттл; между Элизой Дулиттл и Фредди)

Система образов : Противопоставление героев: Герои «нынешнего» и «минувшего» века.

Образы:

Элиза Дулиттл: Цветочница, дочь Альфреда Дулиттл. Привлекательная, но не имеющая светского воспитания (а точнее - имеющая уличное воспитание), лет восемнадцати - двадцати. На ней чёрная соломенная шляпа, сильно пострадавшая на своём веку от лондонской пыли и копоти и едва ли знакомая со щёткой. Волосы её какого-то мышиного цвета, не встречающегося в природе. Порыжелое чёрное пальто, узкое в талии, едва доходит до колен; из-под него видна коричневая юбка и холщовый фартук. Башмаки, видно, также знали лучшие дни. Без сомнения, она по-своему чистоплотна, однако рядом с дамами решительно кажется замарашкой. Черты лица у неё недурны, но состояние кожи оставляет желать лучшего; кроме того, заметно, что она нуждается в услугах дантиста. Образ Элизы Дулиттл был создан для актрисы Патрик Кемпбелл и дописывался в процессе репетиции в лондонском «Театре Его Величества» (1914).

Героиня буквально «врывается» в пьесу: вульгарная, чумазая, с дикой, нечленораздельной речью, не лишенной подчас своеобразия (например, знаменитые «Уу-ааааа-у!» или «Кто шляпку спер, тот и тетку укокошил»). Генри Хиггинс решает - на пари с полковником Пикерингом - сделать из нее «настоящую леди». В ходе эксперимента Элиза Дулиттл переживает серию превращений.

Первое - когда ее «отмывают до такой красоты», что родной отец не в состоянии узнать. Второе - когда она, очаровательная, с изысканной речью и манерами, выигрывает Хиттинсу пари. И третье - когда она обнаруживает свое новое, пока еще не устоявшееся, хрупкое, но живое «Я». Обретая правильную речь, она, подобно героиням любимого Шоу Ибсена, прежде всего обретает себя самое - не просто «хорошие манеры», а иной способ «быть». И, что очень важно, «быть» самостоятельно, независимо от воли своего учителя – ваятеля Хигтинса. Это героиня типичного шовианского парадокса. Ей, как героине древнего сюжета о Пигмалионе и Галатее, полагалось бы, влюбившись в Хиттинса, стремиться к браку с ним. Но Шоу не мог создать такую героиню. Его Элиза Дулиттл, конечно, привязана к Хиггинсу, но природа этого чувства для нее самой не вполне очевидна, во всяком случае, эротический оттенок не преобладает. Для героини гораздо важнее и интереснее собственная персона. Драма Элизы Дулиттл. в том, что она в каком-то смысле не «до-воплощена» своим «создателем», пробудившим в ней природную одаренность - не только музыкальность, актерские способности, замечательный слух, но и яркую, мощную индивидуальность. Хиггинс именно пробудил, а не воспитал свою Галатею, и это благодаря тому, что Элиза Дулиттл. - дочь своего отца, блестящего оратора и философа, мусорщика-джентльмена Алфреда Дулиттла.

Конечно, Элиза Дулиттл уже не может вернуться к себе прежней. И не хочет. Ее смятение понятно: она уже хочет жить самостоятельно, но пока не знает, как. Натура страстная, тонкая, в отличие от Хиггинса, открытая другим людям, умеющая различать и ценить их душевные свойства, Элиза Дулиттл по-человечески безусловно выигрывает в «споре» со своим Пигмалионом. Героиня Шоу призвана разрушить стереотип соответствия традиционному образу «хорошо сделанной пьесы»: вместо того, чтобы мечтать о флердоранже имарше Мендельсона, она строит планы самостоятельной жизни.

Генри Хиггинс : Профессор фонетики.Мужчина лет пятидесяти, с седым волосами и со сморчками на лице, небольшого роста.Хиггинс был постоянно чем-то неудовлетворен, обозленный и казался, на первый взгляд, невоспитанным. Сначала он относился к Элизе хуже, чем к служанке. Но рядом всегда был полковник Пикеринг, который старался успокоить Хиггинса.Профессор Хиггинс со своим старым приятелем Пикерингом заключили пари, предметом которого была возможность овладения человеком, который говорил диалектами и бранным словом, замечательным английским произношением с помощью трехмесячного курса фонетики. Хиггинс принял вызов и приложил много усилий, чтобы не осрамиться перед приятелем. Для него это был вопрос чести, поэтому он требовал от Элизы почти круглосуточной готовности изучать фонетику. Его неутомимая энергия обессиливала маленькую цветочницу и привлекала одновременно. Для профессора Хиггинса Элиза была лишь ученицей, но при этом она оставалась женщиной, к которой он, конечно, привязался. Сначала Элиза мечтала пойти работать в более престижный магазин, но после приема у принца она растерялась. Хиггинса интересовало только пари, и он бросает Элизу на произвол судьбы. Такой была натура этого старого холостяка. Финал Бернард Шоу оставляет открытым. Все может измениться, но не в его пьесе, а в мыслях зрителей.Профессору Хиггинсу было жаль не девушку, а затраченных на нее усилий. Он предлагает подобрать ей мужа, лишь бы ей было где общаться и в дальнейшем. Он не желает видеть влюбленности ученицы в своего учителя. Испугавшись потерять свободу, Хиггинс не останавливает волшебную леди. Ему не приходит в голову, что у людей нижнего слоя тоже есть душа.

Приемы:

Вывод о смысловой концепции : осуждение предательства и подлости, прославление любви, дружбы, осуждение неравенства людей, прославление нового идеала леди.

«Пигмалион» – это насмешка над поклонниками «голубой крови» - отзывался сам автор о своей пьесе. Для Шоу было важно показать, что все качества Элизы, которые она раскрывает как леди, можно уже обнаружить в цветочнице как естественные способности или что качества цветочницы можно затем снова обнаружить в леди.

Характер человека определяется не непосредственно средой, а через межчеловеческие, эмоционально окрашенные отношения и связи, через которые он проходит в условиях своей среды. Человек - чувствительное, восприимчивое существо, а не пассивный предмет, которому можно придать любую форму, подобно куску воска. – в центр драматического действия.

«Отвлекаясь от лингвистики, следует прежде всего отметить, что «Пигмалион» был веселой, блестящей комедией, последний акт которой содержал элемент истинной драмы: маленькая цветочница хорошо справилась со своей ролью знатной дамы и больше уже не нужна - ей остается вернуться на улицу или выйти замуж за одного из трех героев». Зритель понимает, что Элиза сделалась леди не благодаря тому, что ее научили одеваться и говорить как леди, а благодаря тому, что она вступила в человеческие отношения с леди и джентльменами в их среде. В то время как вся пьеса бесчисленными деталями внушает, что различие между леди и цветочницей заключается в их поведении, в тексте утверждается нечто прямо противоположное: «Леди отличается от цветочницы не тем, как она себя держит, а тем, как с ней себя держат». Эти слова принадлежат Элизе. По ее мнению, заслуга в превращении ее в леди принадлежит Пикерингу, а не Хиггинсу. Хиггинс ее лишь дрессировал, учил правильной речи и т. д. Это способности, которые можно легко приобрести и без посторонней помощи. Вежливое обращение Пикеринга произвело те внутренние перемены, которые отличают цветочницу от леди. Поучительность пьесы заключается в синтезе - определяющим для существа человека является его общественное отношение к другим людям. Общественное отношение включает в себя две стороны: поведение и обращение. Элиза из цветочницы становится леди благодаря тому, что одновременно с ее поведением изменилось также и обращение с ней, которое она почувствовала в окружающем ее мире.

Толкование концовки «Пигмалиона» очевидно. Оно не антропологического, как предшествующие тезисы, а этического и эстетического порядка: желательным является не превращение жителей трущоб в леди и джентльменов, подобно превращению Дулиттл, а превращение их в леди и джентльменов нового типа, чувство собственного достоинства которых базируется на их собственном труде. Элиза в стремлении к труду и независимости является воплощением нового идеала леди, который, в сущности, ничего общего не имеет со старым идеалом леди аристократического общества. Она не стала графиней, как об этом неоднократно вещал Хиггинс, но стала женщиной, сила и энергия которой вызывают восхищение. Знаменательно, что даже Хиггинс не может отказать ей в привлекательности - разочарование и враждебность скоро превращаются в противоположность. Он, кажется, даже забыл о первоначальном стремлении к другому результату и желанию сделать из Элизы графиню.

Пигмалион (полное название: Пигмалион: Роман-фантазия в пяти действиях , англ. Pygmalion: A Romance in Five Acts ) - пьеса , написанная Бернардом Шоу в 1913 году . Пьеса рассказывает о профессоре фонетики Генри Хиггинсе, который заключил пари со своим новым знакомым - полковником Британской армии Пикерингом. Суть пари состояла в том, что Хиггинс сможет за несколько месяцев обучить цветочницу Элизу Дулиттл произношению и манере общения высшего общества.

Название пьесы является аллюзией на миф о Пигмалионе .

Действующие лица

• Элиза Дулиттл , цветочница. Привлекательная, но не имеющая светского воспитания (а точнее - имеющая уличное воспитание), лет восемнадцати - двадцати. На ней чёрная соломенная шляпа, сильно пострадавшая на своём веку от лондонской пыли и копоти и едва ли знакомая со щёткой. Волосы её какого-то мышиного цвета, не встречающегося в природе. Порыжелое чёрное пальто, узкое в талии, едва доходит до колен; из-под него видна коричневая юбка и холщовый фартук. Башмаки, видно, также знали лучшие дни. Без сомнения, она по-своему чистоплотна, однако рядом с дамами решительно кажется замарашкой. Черты лица у неё недурны, но состояние кожи оставляет желать лучшего; кроме того, заметно, что она нуждается в услугах дантиста
• Генри Хиггинс , профессор фонетики
• Пикеринг , полковник
• Миссис Хиггинс , мать профессора
• Миссис Пирс , экономка Хиггинса
• Альфред Дулиттл , отец Элизы. Пожилой, но ещё очень крепкий мужчина в рабочей одежде мусорщика и в шляпе, поля которой спереди срезаны, а сзади накрывают шею и плечи. Черты лица энергичные и характерные: чувствуется человек, которому одинаково незнакомы страх и совесть. У него чрезвычайно выразительный голос - следствие привычки давать полную волю чувствам
• Миссис Эйнсфорд Хилл , гостья миссис Хиггинс
• Мисс Клара Эйнсфорд Хилл , её дочь
• Фредди , сын миссис Эйнсфорд Хилл

Сюжет

В летний вечер дождь льёт как из ведра. Прохожие бегут к Ковент-Гарденскому рынку и к портику собора св. Павла, где уже укрылось несколько человек, в том числе и пожилая дама с дочерью; они в вечерних туалетах, ждут, когда Фредди, сын дамы, найдет такси и приедет за ними. Все, кроме одного человека с записной книжкой, с нетерпением всматриваются в потоки дождя. Вдали появляется Фредди, не нашедший такси, и бежит к портику, но по дороге налетает на уличную цветочницу, торопящуюся укрыться от дождя, и вышибает у неё из рук корзину с фиалками. Та разражается бранью. Человек с записной книжкой что-то спешно записывает. Девушка сокрушается, что пропали её фиалочки, и умоляет стоящего тут же полковника купить букетик. Тот, чтобы отвязаться, даёт ей мелочь, но цветов не берёт. Кто-то из прохожих обращает внимание цветочницы, неряшливо одетой и неумытой девушки, что человек с записной книжкой явно строчит на нее донос. Девушка начинает хныкать. Тот, однако, уверяет, что он не из полиции, и удивляет всех присутствующих тем, что точно определяет место рождения каждого из них по их произношению.

Мать Фредди отправляет сына обратно искать такси. Вскоре, правда, дождь прекращается, и она с дочерью идёт на автобусную остановку. Полковник проявляет интерес к способностям человека с записной книжкой. Тот представляется как Генри Хиггинс, создатель «Универсального алфавита Хиггинса». Полковник же оказывается автором книги «Разговорный санскрит». Фамилия его Пикеринг. Он долго жил в Индии и приехал в Лондон специально, чтобы познакомиться с профессором Хиггинсом. Профессору тоже всегда хотелось познакомиться с полковником. Они уже собираются идти ужинать к полковнику в отель, когда цветочница опять начинает просить купить у неё цветочки. Хиггинс бросает ей в корзину горсть монет и уходит с полковником. Цветочница видит, что она теперь владеет, по её меркам, огромной суммой. Когда прибывает Фредди с наконец пойманным им такси, она садится в машину и, с шумом захлопнув дверцу, уезжает.

На следующее утро Хиггинс у себя дома демонстрирует полковнику Пикерингу свою фонографическую аппаратуру. Внезапно экономка Хиггинса, миссис Пирс, докладывает о том, что некая очень простая девушка желает переговорить с профессором. Входит вчерашняя цветочница. Она представляется Элизой Дулиттл и сообщает, что желает брать у профессора уроки фонетики, ибо с её произношением она не может устроиться на работу. Накануне она слышала, что Хиггинс даёт такие уроки. Элиза уверена, что он с радостью согласится отработать те деньги, что вчера, не глядя, бросил в её корзину. Разговаривать о таких суммах ему, разумеется, смешно, однако Пикеринг предлагает Хиггинсу пари. Он подбивает его доказать, что за считанные месяцы может, как уверял накануне, превратить уличную цветочницу в герцогиню. Хиггинс находит это предложение заманчивым, тем более что Пикеринг готов, если Хиггинс выиграет, оплатить всю стоимость обучения Элизы. Миссис Пирс уводит отмывать Элизу в ванную комнату.

Через некоторое время к Хиггинсу приходит отец Элизы. Он мусорщик, простой человек, но поражает профессора своим прирожденным красноречием. Хиггинс просит у Дулиттла позволения оставить его дочь у себя и даёт ему за это пять фунтов. Когда появляется Элиза, уже вымытая, в японском халате, отец сначала даже не узнаёт свою дочь. Через пару месяцев Хиггинс приводит Элизу в дом к своей матери, как раз в её приёмный день. Он хочет узнать, можно ли уже вводить девушку в светское общество. В гостях у миссис Хиггинс находятся миссис Эйнсфорд Хилл с дочерью и сыном. Это те самые люди, с которыми Хиггинс стоял под портиком собора в тот день, когда впервые увидел Элизу. Однако они не узнают девушку. Элиза сначала и ведёт себя, и разговаривает, как великосветская леди, а затем переходит на рассказ о своей жизни и использует при этом такие уличные выражения, что все присутствующие только диву даются. Хиггинс делает вид, что это новый светский жаргон, таким образом сглаживая ситуацию. Элиза покидает собравшихся, оставляя Фредди в полнейшем восторге.

После этой встречи он начинает слать Элизе письма на десяти страницах. После ухода гостей Хиггинс и Пикеринг наперебой, увлечённо рассказывают миссис Хиггинс о том, как они занимаются с Элизой, как учат её, вывозят в оперу, на выставки, одевают. Миссис Хиггинс находит, что они обращаются с девушкой, как с живой куклой. Она согласна с миссис Пирс, которая считает, что они «ни о чём не думают».

Еще через несколько месяцев оба экспериментатора вывозят Элизу на великосветский прием, где она имеет головокружительный успех, все принимают её за герцогиню. Хиггинс выигрывает пари.

Придя домой, он наслаждается тем, что эксперимент, от которого он уже успел подустать, наконец закончен. Он ведёт себя и разговаривает в своей обычной грубоватой манере, не обращая на Элизу ни малейшего внимания. Девушка выглядит очень уставшей и грустной, но при этом она ослепительно красива. Заметно, что в ней накапливается раздражение.

В конце концов она запускает в Хиггинса его туфлями. Ей хочется умереть. Она не знает, что с ней дальше будет, как ей жить. Ведь она стала совершенно другим человеком. Хиггинс уверяет, что всё образуется. Ей, однако же, удаётся задеть его, вывести из равновесия и тем самым хотя бы немного за себя отомстить.

Ночью Элиза сбегает из дома. Наутро Хиггинс и Пикеринг теряют голову, когда видят, что Элизы нет. Они даже пытаются разыскать её при помощи полиции. Хиггинс чувствует себя без Элизы как без рук. Он не знает ни где лежат его вещи, ни какие у него назначены на день дела. Приезжает миссис Хиггинс. Затем докладывают о приходе отца Элизы. Дулиттл очень изменился. Теперь он выглядит как зажиточный буржуа. Он в негодовании набрасывается на Хиггинса за то, что по его вине ему пришлось изменить свой образ жизни и теперь стать гораздо менее свободным, чем он был прежде. Оказывается несколько месяцев назад Хиггинс написал в Америку одному миллионеру, основавшему по всему свету филиалы Лиги моральных реформ, что Дулиттл, простой мусорщик, сейчас самый оригинальный моралист во всей Англии. Тот миллионер уже умер, а перед смертью завещал Дулиттлу пай в своем тресте на три тысячи годового дохода при условии, что Дулиттл будет читать до шести лекций в год в его Лиге моральных реформ. Он сокрушается, что сегодня, например, ему даже приходится официально жениться на той, с кем уже несколько лет он прожил без регистрации отношений. И всё это потому, что он вынужден теперь выглядеть как почтенный буржуа. Миссис Хиггинс очень рада, что отец, наконец, может позаботиться о своей изменившейся дочери, как она того заслуживает. Хиггинс, однако, и слышать не желает о том, чтобы «вернуть» Дулиттлу Элизу.

Миссис Хиггинс говорит, что знает, где Элиза. Девушка согласна вернуться, если Хиггинс попросит у неё прощения. Хиггинс ни в какую не соглашается пойти на это. Входит Элиза. Она выражает Пикерингу благодарность за его обращение с ней как с благородной дамой. Именно он помог Элизе измениться, несмотря на то, что ей приходилось жить в доме грубого, неряшливого и невоспитанного Хиггинса. Хиггинс поражён. Элиза добавляет, что если он будет продолжать её «давить», то она отправится к профессору Непину, коллеге Хиггинса, и станет у него ассистенткой и сообщит ему обо всех открытиях, сделанных Хиггинсом. После всплеска возмущения профессор находит, что теперь её поведение даже лучше и достойнее, чем то, когда она следила за его вещами и приносила ему домашние туфли. Теперь, уверен он, они смогут жить вместе уже не просто как двое мужчин и одна глупая девушка, а как «три дружных старых холостяка».

Элиза отправляется на свадьбу отца. В послесловии говорится, что Элиза предпочла выйти за Фредди, и они открыли свой цветочный магазин, и жили за свои собственные деньги. Несмотря на магазин и свою семью, ей удавалось вмешиваться в хозяйство на Уимпол-стрит. Они с Хиггинсом продолжали дразнить друг друга, но заинтересованость к нему у неё всё же осталась.

Постановки

• - Первые постановки «Пигмалиона» в Вене и Берлине
• - Премьера «Пигмалиона» в Лондоне состоялась в Театре его величества. В главных ролях: Стелла Патрик Кэмпбелл и Герберт Бирб-Три
• - Первая постановка в России (Москва). Московский драматический театр Е. М. Суходольской. В главных ролях: Николай Радин
• - «Пигмалион» Государственный академический Малый театр России (Москва). В главных ролях: Дарья Зеркалова , Константин Зубов . За постановку и исполнение роли доктора Хиггинса в спектакле Константин Зубов награждён Сталинской премией второй степени (1946)
• - «Пигмалион» (радиоспектакль) (Москва). В главных ролях: Дарья Зеркалова
• - "Пигмалион" Государственный академический художественный театр им. Я. Райниса Латвийской ССР
• - мюзикл «Моя прекрасная леди » на музыку Фредерика Лоу (в основу положена пьеса «Пигмалион») (Нью-Йорк)
• - «Пигмалион» (перевод на украинский Николай Павлов). Национальный академический драматический театр им. Ивана Франко (Киев). Постановка Сергея Данченко
• - Мюзикл «Моя прекрасная леди», Ф. Лоу, Государственный академический театр «Московская оперетта»
• - Мюзикл «Элиза», Санкт-Петербургский государственный музыкально-драматический театр Буфф
• Моя прекрасная леди (музыкальная комедия в 2-х действиях). Челябинский государственный академический театр драмы им. С.М. Цвиллинга (режиссер - нар.арт.России - Наум Орлов)
• «Пигмалион» - Международный Театральный Центр «Русич». Постановка П. Сафонов
• «Пигмалион, или почти MY FAIRY LADY» - Театр драмы и комедии имени Дунина-Марцинкевича (Бобруйск). Постановка Сергея Куликовского
• 2012 - музыкальный спектакль, постановка Елена Туманова. Студенческий театр "ГрандЭкс" (НАПКС, Симферополь)

Экранизации

• Эпизод написания пьесы «Пигмалион» отражён в пьесе Джерома Килти «Милый лжец »
• Из пьесы в широкое употребление вышло англо-американское междометие "вау", которое употребляет цветочница Элиза Дулиттл, представительница лондонских «низов», до своего «облагораживания»
• Для сценария фильма Пигмалион Бернард Шоу написал несколько сцен, отсутствующих в первоначальном варианте пьесы. Эта расширенная версия пьесы была опубликована и используется в постановках

Примечания

«Все пьесы Шоу отвечают важнейшему требованию, предъявленному Брехтом современному театру, а именно: театр должен стремиться «изображать природу человека как поддающуюся изменению и зависящую от классовой принадлежности».

Насколько Шоу интересовала связь характера и общественного положения, особенно доказывает тот факт, что радикальную перестройку характера он сделал даже главной темой пьесы «Пигмалион». После исключительного успеха пьесы и сделанного по ней мюзикла «Моя прекрасная леди» история Элизы, превратившейся благодаря профессору фонетики Хиггинсу из уличной девчонки в светскую даму, сегодня, пожалуй, известна больше, чем греческий миф.
Пигмалион был сказочным царем Кипра, влюбившимся в им самим же созданную статую девушки, на которой впоследствии женился после оживления ее
Афродитой по его настоятельной просьбе. Совершенно очевидно намерение, которое преследовал Шоу, назвав пьесу именем мифического царя. Имя
Пигмалион должно напоминать о том, что Элиза Дулиттл была создана Альфредом
Хиггинсом таким же образом, как Галатея Пигмалионом. Человек создается человеком-таков урок этой, по собственному признанию Шоу, «интенсивно и сознательно дидактической» пьесы. Это тот самый урок, к которому призывал
Брехт, требуя, чтобы «построение одной фигуры проводилось в зависимости от построения другой фигуры, ибо и в жизни мы взаимно формируем друг друга».

Среди литературных критиков бытует мнение, что пьесы Шоу, больше, чем пьесы других драматургов, пропагандируют определенные политические идеи.
Учение об изменяемости человеческой природы и зависимости от классовой принадлежности есть не что иное, как учение о социальной детерминированности индивидуума. Пьеса «Пигмалион» является хорошим пособием, в котором рассматривается проблема детерминизма. Даже сам автор считал ее «выдающейся дидактической пьесой».

Главной проблемой, которую Шоу искусно решает в «Пигмалионе», стал вопрос
«является ли человек изменяемым существом».

Это положение в пьесе конкретизируется тем, что девушка из Ист Энда
Лондона со всеми чертами характера уличного ребенка, превращается в женщину с чертами характера дамы высшего общества

Чтобы показать, как радикально можно изменить человека, Шоу выбрал переход из одной крайности в другую. Если такое радикальное изменение человека возможно в относительно короткое время, то зритель должен сказать себе, что тогда возможно и любое другое изменение человеческого существа.

Второй важный вопрос пьесы – насколько речь влияет на человеческую жизнь.

Что дает человеку правильное произношение? Достаточно ли научится правильно говорить, чтобы изменить социальное положение?

Вот что думает на этот счет профессор Хиггинс:

«Но если бы вы знали, как это интересно - взять человека и, научив его говорить иначе, чем он говорил, до сих пор, сделать из него совершенно другое, новое существо. Ведь это значит - уничтожить пропасть, которая отделяет класс от класса и душу от души».

Как показывается и постоянно подчеркивается в пьесе, диалект лондонского востока несовместим с существом леди, так же как и язык леди не может вязаться с существом простой девушки-цветочницы из восточного района
Лондона. Когда Элиза забыла язык своего старого мира, для нее закрылся туда обратный путь. Тем самым разрыв с прошлым был окончательным. Сама Элиза в ходе пьесы ясно отдает себе отчет в этом. Вот что она рассказывает
Пикерингу:

«Вчера ночью, когда я бродила по улицам, какая-то девушка заговорила со мной; я хотела ей ответить по-старому, но у меня ничего не вышло».

Бернард Шоу уделял много внимания проблемам языка. У пьесы была серьезная задача: Шоу хотел привлечь внимание английской публики к вопросам фонетики.
Он ратовал за создание нового алфавита, который в большей степени соответствовал бы звукам английского языка, чем ныне существующий, и который облегчил бы задачу изучения этого языка детям и иностранцам.

К этой проблеме Шоу неоднократно возвращался на протяжении своей жизни, и согласно его завещанию большая сумма была оставлена им на исследования, имеющие целью создание нового английского алфавита. Исследования эти продолжаются до сих пор, и всего несколько лет назад вышла в свет пьеса
«Андрокл и лев», напечатанная знаками нового алфавита, который был выбран специальным комитетом из всех вариантов, предложенных на соискание премии.

Шоу, быть может, первым осознал всесилие языка в обществе, его исключительную социальную роль, о которой косвенно в те же годы заговорил психоанализ. Именно Шоу сказал об этом в плакатно-назидательном, но от того не менее иронично-увлекательном “Пигмалионе”. Профессор Хиггинс, пусть и в своей узкой специальной сфере, но все же опередил структурализм и постструктурализм, которые во второй половине века сделают идеи “дискурса” и “тоталитарных языковых практик” своей центральной темой.

В «Пигмалионе» Шоу соединил две одинаково волнующие его темы: проблему социального неравенства и проблему классического английского языка.

Он считал, что общественная сущность человека выражается в различных частях языка: в фонетике, грамматике, в словарном составе. Пока Элиза испускает такие гласные звуки, как «аы - аы-аы - оу- оу», у нёё нет, как правильно замечает Хиггинс, никаких шансов выбраться из уличной обстановки.
Поэтому все его усилия концентрируются на изменении звуков ее речи. То, что грамматика и словарный состав языка человека в этом отношении являются не менее важными, демонстрируется на примере первой крупной неудачи обоих фонетистов в их усилиях по перевоспитанию. Хотя гласные и согласные звуки
Элизы превосходны, попытка ввести ее в общество как леди терпит неудачу.
Слова Элизы: «А вот где ее шляпа соломенная, новая, которая должна была мне достаться? Сперли! Вот и я говорю, кто шляпу спер, тот и тетку укокошил» - даже при отличном произношении и интонации не являются английским языком для леди и джентльменов. Хиггинс признает, что Элиза наряду с новой фонетикой должна усвоить также новую грамматику и новый словарь. А вместе с ними и новую культуру.

Но язык не является единственным выражением человеческого существа.
Выход в свет на прием к миссис Хиггинс имеет единственный промах - Элиза не знает, о чем говорят в обществе на этом языке.

«Пикеринг также признал, что для Элизы недостаточно владеть присущими леди произношением, грамматикой и словарным составом. Она должна еще развить в себе характерные для леди интересы. До тех пор пока ее сердце и сознание заполнены проблемами ее старого мира: убийствами из-за соломенной шляпы и благоприятным действием джина на настроение ее отца,- она не сможет стать леди, пусть даже ее язык будет неотличим от языка леди».

Один из тезисов пьесы гласит, что человеческий характер определяется совокупностью отношении личности, языковые отношения являются лишь ее частью. В пьесе этот тезис конкретизируется тем, что Элиза наряду с занятиями языком учится еще и правилам поведения. Следовательно, Хиггинс объясняет ей не только то, как надо говорить на языке леди, но и, например, как пользоваться носовым платком.

Совокупность поведения, то есть форма и содержание речи, образ суждения и мыслей, привычные поступки и типичные реакции люде приспособлены к условиям их среды. Субъективное существо и объективный мир соответствуют друг друга и взаимно пронизывают друг друга.

От автора требовалась большая затрата драматических средств, чтобы убедить в этом каждого зрителя. Шоу нашел это средство в систематическом применении своего рода эффекта отчуждения, заставляя своих персонажей время от времени действовать в чужой среде, чтобы затем шаг за шагом возвращать их в свою собственную среду, искусно создавая на первых порах ложное представление относительно их настоящей сущности. Затем это впечатление постепенно и методически меняется.

«Экспозиция» характера Элизы в чужой среде имеет то воздействие, что она леди и джентльменам в зрительном зале кажется непонятной, отталкивающей, двусмысленной и странной. Это впечатление усиливается благодаря реакции леди и джентльменов на сцене. Так, Шоу заставляет миссис
Эйнсфорд Хилл заметно волноваться, когда она наблюдает, как незнакомая ей цветочница при случайной встрече на улице называет ее сына Фредди «милым другом».

«Концовка первого акта является началом «процесса перевоспитания» предубежденного зрителя. Она как бы указывает лишь на смягчающие обстоятельства, которые необходимо учесть при осуждении обвиняемой Элизы.
Доказательство невиновности Элизы дается только в следующем акте благодаря ее превращению в леди. Кто действительно полагал, что Элиза была навязчивой из-за врожденной низости или продажности, и кто не смог правильно истолковать описание среды в конце первого акта, тому откроет глаза самоуверенное и гордое выступление превращенной Элизы».

Насколько тщательно при перевоспитании своих читателей и зрителей Шоу учитывает предубеждения, можно подтвердить многочисленными примерами.
Широко распространенное мнение многих состоятельных господ, как известно, заключается в том, что жители Ист-Энда сами виноваты в своей нищете, так как не умеют «экономить». Хотя они, как и Элиза в Ковент-Гардене, очень падки на деньги, но лишь для того, чтобы при первой же возможности снова расточительно потратить их на абсолютно ненужные вещи. У них вовсе нет мыслей использовать деньги благоразумно, например, для профессионального образования. Шоу стремится это предубеждение, как, впрочем, и другие, сначала усилить. Элиза, едва заполучив какие-то деньги, уже позволяет себе поехать домой на такси. Но сразу же начинается разъяснение настоящего отношения Элизы к деньгам. На следующий день она спешит потратить их на собственное образование.

«Если человеческое существо обусловлено средой и если объективное существо и объективные условия взаимно соответствуют друг другу, тогда превращение существа возможно лишь при замене среды или ее изменении. Этот тезис в пьесе «Пигмалион» конкретизируется тем, что для создания возможности превращения Элизы ее полностью изолируют от старого мира и переносят в новый». В качестве первой меры своего плана перевоспитания
Хиггинс распоряжается насчет ванны, в которой Элиза освобождается от наследия Ист-Энда. Старое платье, самая близкая к телу часть старой среды, даже не откладывается в сторону, а сжигается. Ни малейшей частицы старого мира не должно связывать Элизу с ним, если серьезно думать о ее превращении. Чтобы показать это, Шоу ввел в действие еще один особенно поучительный инцидент. В конце пьесы, когда Элиза, по всей вероятности, уже окончательно превратилась в леди, вдруг появляется ее отец. Непредвиденно происходит проверка, дающая ответ на вопрос о том, прав ли Хиггинс, считая возможным возвращение Элизы к прежней жизни:

(В среднем окне появляется Дулиттл. Бросив на Хиггинса укоризненный и полный достоинства взгляд, он бесшумно подходит к дочери, которая сидит спиной к окнам и поэтому не видит его.)

Пикеринг. Он неисправим, Элиза. Но ведь вы не скатитесь, правда?

Элиза. Нет. Теперь уже нет. Я хорошо заучила свой урок. Теперь я уже не могу издавать такие звуки, как раньше, даже если б хотела.

(Дулиттл сзади кладет ей руку на плечо. Она роняет вышиванье, оглядывается, и при виде отцовского великолепия вся ее выдержка сразу испаряется.) У-у-ааааа-у!

Хиггинс (торжествующе). Ага! Вот, вот! У-у-ааааа-у! У-у-ааааа-у!
Победа! Победа!».

Самое незначительное соприкосновение лишь с частью своего старого мира превращает сдержанную и, казалось бы, готовую к изысканному поведению леди на какой-то момент снова в уличного ребенка, который не только реагирует, как и прежде, но, к собственному удивлению, снова может произносить, казалось, уже забытые звуки улицы.

Ввиду тщательного подчеркивания влияния среды у зрителя легко могло бы возникнуть ложное представление о том, будто характеры в мире героев Шоу целиком поддаются ограничению влиянием среды. Для предупреждения этого нежелательного заблуждения Шоу с подобной же тщательностью и основательностью внес в свою пьесу контртезис о существовании естественных способностей и их значении для характера того или иного индивидуума. Это положение конкретизируется сразу во всех четырех главных героях пьесы:
Элизе, Хиггинсе, Дулиттле и Пикеринге.

«Пигмалион» – это насмешка над поклонниками «голубой крови»… каждая моя пьеса была камнем, который я бросал в окна викторианского благополучия», - так отзывался сам автор о своей пьесе.

Для Шоу было важно показать, что все качества Элизы, которые она раскрывает как леди, можно уже обнаружить в цветочнице как естественные способности или что качества цветочницы можно затем снова обнаружить в леди. Концепция Шоу уже содержалась в описании внешности Элизы. В конце детальной характеристики ее внешнего облика говорится:

«Без сомнения, она по-своему чистоплотна, однако рядом с дамами решительно кажется замарашкой. Черты лица у нее недурны, но состояние кожи оставляет желать лучшего; кроме того, заметно, что она нуждается в услугах дантиста».

Превращение Дулиттла в джентльмена, точно так же как и его дочери в леди, должно показаться относительно внешним процессом. Здесь как бы модифицируются лишь его природные способности благодаря его новому общественному положению. Как акционер сыроваренного треста «Друг желудка» и видный оратор уоннафеллеровской Всемирной лиги моральных реформ, он, в сущности, даже остался при своей настоящей профессии, которая, по свидетельству Элизы, еще до его социального превращения состояла в том, чтобы вымогать деньги у других людей, пуская в ход свое красноречие.

Но самым убедительным образом тезис о наличии природных способностей и их значении для создания характеров демонстрируется на примере пары
Хиггинс- Пикеринг. Оба они по своему социальному положению джентльмены, но с тем различием, что Пикеринг и по своему темпераменту джентльмен, в то время как Хиггинс предрасположен к грубости. Различие и общность обоих персонажей систематически демонстрируется на их поведении по отношению к
Элизе. Хиггинс с самого начала обращается с ней грубо, невежливо, бесцеремонно. В ее присутствии он говорит о ней «глупая девушка», «чучело»,
«так неотразимо вульгарна, так вопиюще грязна», «скверная, испорченная девчонка» и тому подобное. Он просит свою экономку завернуть Элизу в газету и бросить в мусорный ящик. Единственной нормой разговора с ней является повелительная форма, а предпочтительным способом влияния на Элизу - угроза.
Пикеринг, врожденный джентльмен, напротив, в обращении с Элизой с самого начала проявляет такт и исключительную вежливость. Он не дает спровоцировать себя на неприятное или грубое высказывание ни навязчивым поведением цветочницы, ни плохим примером Хиггинса. Так как никакие обстоятельства не объясняют эти различия в поведении, .зритель должен предположить, что, наверное, все же имеется нечто вроде врожденных склонностей к грубому или деликатному поведению. Для предупреждения ложного вывода, будто грубое поведение Хиггинса по отношению к Элизе обусловлено исключительно существующими между ним и ею социальными различиями, Шоу заставляет Хиггинса вести себя заметно резко и невежливо также и среди ему равных. Хиггинс не особенно старается скрыть от миссис, мисс и Фредди Хилл, как мало он с ними считается и как мало они для него значат. Разумеется,
Шоу дает возможность проявляться грубости Хиггинса в обществе в значительно модифицированной форме. При всей врожденной склонности к бесцеремонному высказыванию правды, Хиггинс не допускает там таких грубостей, какие мы наблюдаем при его обращении с Элизой. Когда его собеседница миссис Эйнсфорд
Хилл по своей ограниченности полагает, что было бы лучше, «если б люди умели быть откровенными и говорить то, что думают», Хиггинс протестует восклицанием «Упаси бог!» и возражением, что «это было бы неприлично».

Характер человека определяется не непосредственно средой, а через межчеловеческие, эмоционально окрашенные отношения и связи, через которые он проходит в условиях своей среды. Человек - чувствительное, восприимчивое существо, а не пассивный предмет, которому можно придать любую форму, подобно куску воска. Какое значение Шоу придает как раз этому вопросу, подтверждается выдвижением его в центр драматического действия.

Вначале Элиза для Хиггинса кусок грязи, который можно завернуть в газету и бросить в мусорный ящик, во всяком случае «замарашка, чумазая замухрышка», которую заставляют вымыться, как грязное животное, невзирая на ее протесты. Вымытая и одетая Элиза становится не человеком, а интересным подопытным предметом, на котором можно производить научный эксперимент. За три месяца Хиггинс сделал из Элизы графиню, он выиграл свое пари, как выражается Пикеринг, ему это стоило большого напряжения. То, что Элиза сама участвует в этом эксперименте и как человек в высшей степени была связана обязательством, до его сознания - как, впрочем, также и до сознания
Пикеринга - не доходит вплоть до наступления открытого конфликта, который образует драматическую кульминацию пьесы. К своему большому удивлению,
Хиггинс должен в заключение констатировать, что между ним и Пикерингом, с одной стороны, и Элизой - с другой, возникли человеческие отношения, которые не имеют больше ничего общего с отношениями ученых к своим объектам и которые нельзя больше игнорировать, а можно разрешить лишь с болью в душе.

Зритель понимает, что Элиза сделалась леди не благодаря тому, что ее научили одеваться и говорить как леди, а благодаря тому, что она вступила в человеческие отношения с леди и джентльменами в их среде.

В то время как вся пьеса бесчисленными деталями внушает, что различие между леди и цветочницей заключается в их поведении, в тексте утверждается нечто прямо противоположное:

«Леди отличается от цветочницы не тем, как она себя держит, а тем, как с ней себя держат». Эти слова принадлежат Элизе. По ее мнению, заслуга в превращении ее в леди принадлежит Пикерингу, а не Хиггинсу. Хиггинс ее лишь дрессировал, учил правильной речи и т. д. Это способности, которые можно легко приобрести и без посторонней помощи. Вежливое обращение Пикеринга произвело те внутренние перемены, которые отличают цветочницу от леди.

Очевидно, утверждение Элизы, что только манера обращения с человеком определяет его суть, не является основой проблематики пьесы. Если бы обхождение с человеком было решающим фактором, тогда Хиггинс должен был бы всех встречающихся ему дам делать цветочницами, а Пикеринг всех встречающихся ему цветочниц-дамами. То, что оба они не наделены такой волшебной силой, совершенно очевидно. Хиггинс не проявляет чувства такта, присущего Пикерингу, ни по отношению к матери, ни по отношению к миссис и мисс Эйнсфорд Хилл, не вызывая этим в их характерах маломальских изменений.
Пикеринг в первом и втором актах обращается с цветочницей Элизой с не слишком изысканной вежливостью. С другой стороны, в пьесе ясно показывается, что одно лишь поведение также не определяет сути. Если бы только поведение было решающим фактором, тогда Хиггинс уже давно перестал бы быть джентльменом. Но никто серьезно не оспаривает его почетное звание джентльмена. Хиггинс также не перестает быть джентльменом оттого, что бестактно ведет себя с Элизой, как и Элиза не может превратиться в леди лишь благодаря достойному леди поведению. Тезис Элизы, что лишь обращение с человеком является решающим фактором, и антитезис, что поведение человека является определяющим для существа личности, ясно опровергаются пьесой.
Поучительность пьесы заключается в синтезе - определяющим для существа человека является его общественное отношение к другим людям. Но общественное отношение есть нечто большее, чем одностороннее поведение человека и одностороннее обращение с ним. Общественное отношение включает в себя две стороны: поведение и обращение. Элиза из цветочницы становится леди благодаря тому, что одновременно с ее поведением изменилось также и обращение с ней, которое она почувствовала в окружающем ее мире.

То, что понимается под общественным отношением, отчетливо раскрывается лишь в конце пьесы и в ее кульминационном пункте. Элиза уясняет себе, что, несмотря на успешное завершение занятий по языку, несмотря на радикальное изменение среды, несмотря на постоянное и исключительное пребывание среди признанных джентльменов и леди, несмотря на образцовое обращение с ней со стороны джентльмена и несмотря на овладение ею самой всеми формами поведения, она не превратилась еще в настоящую леди, а стала лишь горничной, секретаршей или собеседницей двух джентльменов. Она делает попытку миновать эту судьбу путем бегства. Когда Хиггинс просит ее вернуться обратно, завязывается дискуссия, раскрывающая смысл общественного отношения в принципе.

Элиза считает, что она стоит перед выбором между возвращением на улицу и подчинением Хиггинсу. Это для нее символично: тогда ей всю жизнь придется подавать ему туфли. Случилось как раз то, от чего предостерегала миссис Хиггинс, обратив внимание своего сына и Пикеринга на то, что девушка, владеющая языком и манерами леди, еще не является по-настоящему леди, если у нее нет соответствующего дохода. Миссис Хиггинс с самого начала видела, что главную проблему превращения цветочницы в светскую даму можно решить лишь по завершении ее «перевоспитания».

Существенной принадлежностью «знатной дамы» является ее независимость, которую может гарантировать лишь доход, независимый от любого личного труда.

Толкование концовки «Пигмалиона» очевидно. Оно не антропологического, как предшествующие тезисы, а этического и эстетического порядка: желательным является не превращение жителей трущоб в леди и джентльменов, подобно превращению Дулиттла, а превращение их в леди и джентльменов нового типа, чувство собственного достоинства которых базируется на их собственном труде. Элиза в стремлении к труду и независимости является воплощением нового идеала леди, который, в сущности, ничего общего не имеет со старым идеалом леди аристократического общества. Она не стала графиней, как об этом неоднократно вещал Хиггинс, но стала женщиной, сила и энергия которой вызывают восхищение. Знаменательно, что даже Хиггинс не может отказать ей в привлекательности - разочарование и враждебность скоро превращаются в противоположность. Он, кажется, даже забыл о первоначальном стремлении к другому результату и желанию сделать из Элизы графиню.

«Хочу похвастаться, что пьеса «Пигмалион» пользовалась величайшим успехом в Европе, Северной Америке и у нас. Ее поучительность настолько сильна и преднамеренна, что я с восторгом швыряю ее в лицо тем самодовольным мудрецам, которые, как попугаи, твердят, что искусство не должно быть дидактическим. Это подтверждает мое мнение, что искусство не может быть никаким иным», - писал Шоу. Автору приходилось бороться за правильную трактовку всех своих пьес, особенно комедий, и выступать против намеренно ложного истолкования их. В случае с «Пигмалионом» борьба концентрировалась вокруг вопроса, выйдет ли Элиза замуж за Хиггинса или за
Фредди. Если Элизу выдают замуж за Хиггинса, то создается условное комедийное завершение и приемлемый конец: перевоспитание Элизы завершается в этом случае ее обуржуазиванием Тот, кто выдает Элизу за неимущего Фредди, одновременно должен признать и этические и эстетические тезисы Шоу.
Конечно, критики и театральный мир единодушно высказались за буржуазное решение.

Список использованной литературы:

Б. Шоу Полное собрание пьес в 6 томах. М. «Искусство» 1980. Т. 4

Ф. Деннингхаус. «Театральное призвание Бернарда Шоу». М. «Прогресс»

М. Раку. «Бернард Шоу как «совершенный вагнерианец». Новое литературное обозрение. Электронная версия

Э. Хьюх «Бернард Шоу» ЖЗЛ. М. «Молодая гвардия» 1966

И. Майский «Б. Шоу и другие воспоминания». М. «Искусство» 1967

-----------------------

1978. С. 128
там же
216
там же С. 270
М. Раку. «Бернард Шоу как «совершенный вагнерианец». Новое литературное обозрение. Электронная версия
Б. Шоу Полное собрание пьес в 6 томах. М. «Искусство» 1980. Т. 4 С.255
Ф. Деннингхаус. «Театральное призвание Бернарда Шоу». М. «Прогресс»
1978.
Там же
там же
Б. Шоу Полное собрание пьес в 6 томах. М. «Искусство» 1980. Т. 4 С.
282
И. Майский «Б. Шоу и другие воспоминания». М. «Искусство» 1967. С. 28
Б. Шоу Полное собрание пьес в 6 томах. М. «Искусство» 1980. Т. 4 С.
212
Э. Хьюх «Бернард Шоу» ЖЗЛ. М. «Молодая гвардия» 1966. С. 136