Иллюстрации ю а васнецова. Сказочный мир виктора васнецова. Юрий Алексеевич Васнецов

Сказка Самуила Маршака «Двенадцать месяцев» расскажет малышу о настоящем чуде, которое может случиться только под Новый Год и только с добрыми ребятами. Сказка о доброй девочке, которая теплом своего сердца смогла растопить лед сурового Января, и взамен получила корзину подснежников. Также сказка рассказывает о злой и корыстной сестре и мачехе девочки, которые не получили ничего, кроме лютого мороза и вьюги. Кроме поучительной истории, малыш познакомится с названиями месяцев в году, узнает о сезонах и их последовательности, о том, что лето не наступит раньше весны, а осень раньше лета.

Сказка: "Двенадцать месяцев"

Знаешь ли ты, сколько месяцев в году?

А как их зовут?

Январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь.

Только окончится один месяц, сразу же начи­нается другой. И ни разу еще не бывало так, чтобы февраль пришел раньше, чем уйдет январь, а май обогнал бы апрель.

Месяцы идут один за другим и никогда не встре­чаются.

Но люди рассказывают, будто в горной стране Богемии была девочка, которая видела все двена­дцать месяцев сразу.

Как же это случилось?

А вот как.

В одной маленькой деревушке жила злая и ску­пая женщина с дочкой и падчерицей. Дочку она любила, а падчерица ничем ей не могла угодить. Что ни сделает падчерица, - все не так, как ни повернется, - все не в ту сторону.

Дочка по целым дням на перине валялась да пряники ела, а падчерице с утра до ночи и присесть некогда было: то воды натаскай, то хворосту из лесу привези, то белье на речке выполощи, то грядки в огороде выполи.

Знала она и зимний холод, и летний зной, и весенний ветер, и осенний дождь. Потому-то может, и довелось ей однажды увидеть все двенадцать месяцев разом.

Была зима. Шел январь месяц. Снегу намело столько, что от дверей его приходилось отгребать лопатами, а в лесу на горе деревья стояли по пояс в сугробах и даже качаться не могли, когда на них налетал ветер.

Люди сидели в домах и топили печки. В такую-то пору, под вечер, злая мачеха при­открыла дверь, поглядела, как метет вьюга, а потом вернулась к теплой печке и сказала падчерице:

Сходила бы ты в лес да набрала там под­снежников. Завтра сестрица твоя именинница.

Посмотрела на мачеху девочка: шутит она или вправду посылает ее в лес? Страшно теперь в лесу! Да и какие среди зимы подснежники? Раньше марта месяца они и не появятся на свет, сколько их ни ищи. Только пропадешь в лесу, увязнешь в сугро­бах.

А сестра говорит ей:

Если и пропадешь, так плакать о тебе никто не станет! Ступай да без цветов не возвращайся. Вот тебе корзинка.

Заплакала девочка, закуталась в рваный платок и вышла из дверей.

Ветер снегом ей глаза порошит, платок с нее рвет. Идет она, еле ноги из сугробов вытягивает.

Все темнее становится кругом. Небо черное, ни одной звездочкой на землю не глядит, а земля чуть посветлее. Это от снега. Вот и лес. Тут уж совсем темно - рук своих не разглядишь. Села девочка на поваленное дерево и сидит. Все равно, думает, где замерзать.

И вдруг далеко, меж деревьев, блеснул ого­нек - будто звезда среди ветвей запуталась.

Поднялась девочка и пошла на этот огонек. Тонет в сугробах, через бурелом перелезает. «Только бы, - думает, - огонек не погас!» А он не гаснет, он все ярче горит. Уж и теплым дымком запахло, и слышно стало, как потрескивает в огне хворост.

Девочка прибавила шагу и вышла на полянку. Да так и замерла.

Светло на полянке, точно от солнца. Посреди полянки большой костер горит, чуть ли не до самого неба достает. А вокруг костра сидят люди - кто поближе к огню, кто подальше. Сидят и тихо беседуют.

Смотрит на них девочка и думает: кто же они такие? На охотников будто не похожи, на дровосе­ков еще того меньше: вон они какие нарядные - кто в серебре, кто в золоте, кто в зеленом бархате.

Молодые у самого огня сидят, а старики - по­одаль.

И вдруг обернулся один старик - самый высо­кий, бородатый, бровастый - и поглядел в ту сто­рону, где стояла девочка.

Испугалась она, хотела убежать, да поздно. Спрашивает ее старик громко:

Ты откуда пришла? Чего тебе здесь нужно? Девочка показала ему свою пустую корзинку и говорит:- Нужно мне набрать в эту корзинку подснеж­ников.

Засмеялся старик:

Это в январе-то подснежников? Вон что выдумала!

Не я выдумала, - отвечает девочка, - а при­слала меня сюда за подснежниками моя мачеха и не велела мне с пустой корзинкой домой возвра­щаться.

Тут все двенадцать поглядели на нее и стали между собой переговариваться.

Стоит девочка, слушает, а слов не понимает - будто это не люди разговаривают, а деревья шумят.

Поговорили они, поговорили и замолчали.

А высокий старик опять обернулся и спраши­вает:

Что же ты делать будешь, если не найдешь подснежников? Ведь раньше марта месяца они и не выглянут.

В лесу останусь, - говорит девочка. - Буду марта месяца ждать. Уж лучше мне в лесу замерзнуть, чем домой без подснежников вернуться.

Сказала это и заплакала.

И вдруг один из двенадцати, самый молодой, веселый, в шубке на одном плече, встал и подошел к старику:

Братец Январь, уступи мне на час свое место!

Погладил свою длинную бороду старик и говорит:

Я бы уступил, да не бывать Марту прежде Февраля.

Ладно уж, - проворчал другой старик, весь лохматый, с растрепанной бородой. - Уступи, я спорить не стану! Мы все хорошо ее знаем: то у проруби ее встретишь с ведрами, то в лесу с вязанкой дров… Всем месяцам она своя. Надо ей помочь.

Ну, будь по-вашему, - сказал Январь.

Стукнул он ледяным своим посохом и заговорил:

Не трещите, морозы,
В заповедном бору,
У сосны, у березы
Не грызите кору!

Полно вам воронье
Замораживать,
Человечье жилье
Выхолащивать!

Замолчал старик, и тихо стало в лесу. Перестали потрескивать от мороза деревья, а снег начал падать густо, большими, мягкими хлопьями.

Ну, теперь твой черед, братец, - сказал Январь и отдал посох меньшому брату, лохматому Февралю.

Тот стукнул посохом, мотнул бородой и загудел:

Ветры, бури, ураганы,
Дуйте что есть мочи!
Вихри, вьюги и бураны,
Разыграйтесь к ночи!

В облаках трубите громко,
Вейтесь над землею,
Пусть бежит в полях поземка
Белою змеею!

И только он это сказал, как зашумел в ветвях бурный, мокрый ветер. Закружились снежные хлопья, понеслись по земле белые вихри.

А Февраль отдал свой ледяной посох младшему брату и сказал:

Теперь твой черед, братец Март.

Взял младший брат посох и ударил о землю.

Смотрит девочка, а это уже не посох. Это боль­шая ветка, вся покрытая почками.

Усмехнулся Март и запел звонко, во весь свой мальчишеский голос:

Разбегайтесь, ручьи,
Растекайтесь, лужи,
Вылезайте, муравьи,
После зимней стужи!

Пробирается медведь
Сквозь лесной валежник.
Стали птицы песни петь,
И расцвел подснежник.

Девочка даже руками всплеснула. Куда дева­лись высокие сугробы? Где ледяные сосульки, что висели на каждой ветке?

Под ногами у нее - мягкая весенняя земля. Кругом каплет, течет, журчит. Почки на ветвях надулись, и уже выглядывают из-под темной кожуры первые зеленые листики.

Глядит девочка - наглядеться не может.

Что же ты стоишь? - говорит ей Март-месяц. - Торопись, нам с тобой всего один часок братья мои подарили.

Девочка очнулась и побежала в чащу подснежники искать. А их видимо-невидимо! Под кустами и под камнями, на кочках и под кочками - куда ни поглядишь. Набрала она полную корзину, полный передник - и скорее опять на полянку, где костер горел, где двенадцать братьев сидели.

А там уже ни костра, ни братьев нет… Светло на поляне, да не по-прежнему. Не от огня свет, а от полного месяца, что взошел над лесом.

Пожалела девочка, что поблагодарить ей неко­го, и побежала домой.

А месяц за нею поплыл.

Не чуя под собой ног, добежала она до своих дверей - и только вошла в дом, как за окошками опять загудела зимняя вьюга, а месяц спрятался в тучи…

Ну что, - спросили ее мачеха и сестра, - уже домой вернулась? А подснежники где?

Ничего не ответила девочка, только высыпала из передника на лавку подснежники и поставила рядом корзинку.

Мачеха и сестра так и ахнули:

Да где же ты их взяла?

Рассказала им девочка все, как было. Слушают они обе и головами качают - верят и не верят. Трудно поверить, да ведь вот на лавке целый ворох подснежников, свежих, голубеньких. Так и веет от них мартом месяцем!

Переглянулись мачеха с дочкой и спрашивают:

А больше тебе ничего месяцы не дали?

Да я больше ничего и не просила.

Вот дура так дура! - говорит сестра. - В кои-то веки со всеми двенадцатью месяцами встретилась, а ничего, кроме подснежников, не выпросила! Ну, будь я на твоем месте, я бы знала, чего просить. У одного - яблок да груш сладких, у другого - земляники спелой, у третьего - грибов беленьких, у четвертого - свежих огурчиков!

Умница, доченька! - говорит мачеха. - Зи­мой землянике да грушам цены нет. Продали бы мы все это и сколько бы денег выручили! А эта дурочка подснежников натаскала! Одевайся, дочка, поте­плее да сходи на полянку. Уж тебя они не проведут, хоть их двенадцать, а ты одна.

Где им! - отвечает дочка, а сама - руки в рукава, платок на голову.

Мать ей вслед кричит:

Рукавички надень, шубку застегни!

А дочка уже за дверью. Убежала в лес.

Идет по сестриным следам, торопится. «Скорее бы, - думает, - до полянки добраться!»

Лес все гуще, все темней, сугробы все выше, бурелом стеной стоит.

«Ох, - думает мачехина дочка, - и зачем только я в лес пошла! Лежала бы сейчас дома в теплой по­стели, а теперь ходи да мерзни! Еще пропадешь тут!»

И только она это подумала, как увидела вдалеке огонек - точно звездочка в ветвях запуталась.

Пошла она на огонек. Шла, шла и вышла на полянку. Посреди полянки большой костер горит, а вокруг костра сидят двенадцать братьев, двена­дцать месяцев. Сидят и тихо беседуют.

Подошла мачехина дочка к самому костру, не поклонилась, приветливого слова не сказала, а вы­брала место, где пожарче, и стала греться.

Замолчали братья-месяцы. Тихо стало в лесу. И вдруг стукнул Январь-месяц посохом о землю.

Ты кто такая? - спрашивает. - Откуда взя­лась?

Из дому,- отвечает мачехина дочка. - Вы нынче моей сестре целую корзинку подснежников дали. Вот я и пришла по ее следам.

Сестру твою мы знаем,- говорит Январь-месяц, - а тебя и в глаза не видали.
Ты зачем к нам пожаловала?

За подарками. Пусть Июнь-месяц мне земля­ники в корзинку насыплет, да покрупней. А Июль-месяц - огурцов свежих и грибов белых, а месяц Август - яблок да груш сладких. А Сентябрь-месяц - орехов спелых. А Октябрь…

Погоди, - говорит Январь-месяц. - Не бы­вать лету перед весной, а весне перед зимой. Далеко еще до Июня-месяца. Я теперь лесу хозяин, тридцать один день здесь царствовать буду.

Ишь какой сердитый! - говорит мачехина дочка. - Да я не к тебе и пришла - от тебя, кроме снега да инея, ничего не дождешься. Мне летних месяцев надо.

Нахмурился Январь-месяц.

Ищи лета зимой! - говорит.

Махнул он широким рукавом, и поднялась в лесу метель от земли до неба - заволокла и деревья и полянку, на которой братья-месяцы сидели. Не видно стало за снегом и костра, а только слышно было, как свистит где-то огонь, потрески­вает, полыхает.

Испугалась мачехина дочка.

Перестань! - кричит. - Хватит! Да где там!

Кружит ее метель, глаза ей слепит, дух перехва­тывает. Свалилась она в сугроб, и замело ее снегом.

А мачеха ждала-ждала свою дочку, в окошко смотрела, за дверь выбегала - нет ее, да и только. Закуталась она потеплее и пошла в лес. Да разве найдешь кого-нибудь в чаще в такую метель и темень!

Ходила она, ходила, искала-искала, пока и сама не замерзла.

Так и остались они обе в лесу лета ждать.

А падчерица долго на свете жила, большая выросла, замуж вышла и детей вырастила.

И был у нее, рассказывают, около дома сад - да такой чудесный, какого и свет не видывал. Раньше, чем у всех, расцветали в этом саду цветы, поспе­вали ягоды, наливались яблоки и груши. В жару было там прохладно, в метель тихо.

У этой хозяйки все двенадцать месяцев разом гостят! - говорили люди.

Кто знает - может, так оно и было.

Двенадцать месяцев – сказка, которая неизменно ассоциируется с Новогодними праздниками. Сюжет сказки, ставший любимым у многих поколений, был создан С. Маршаком. Сказка Двенадцать месяцев была изначально задумана как драматическое творение, предназначенное для постановки сразу в нескольких ведущих театрах. Наверное, именно поэтому и сегодня это нетленное произведение для детей часто разыгрывается в детских садах и школах. Читать сказку Двенадцать месяцев не только интересно, но и чрезвычайно полезно: помимо поучительного сюжета, из которого малыши непременно извлекут нужные уроки, волшебная история поможет ребятишкам разучить названия месяцев. Мы советуем вам читать сказку вашим детям – и пусть они рисуют братьев-месяцев в характерных нарядах. Так вы поможете крохам в становлении зрительной фантазии.

Сюжет сказки Двенадцать месяцев.

Своенравная принцесса считает, что по ее велению в зимнюю стужу могут расцвести подснежники, поэтому она издает указ щедро наградить любого, кто принесет ей заветные цветы. Злая мачеха, прослышав об указе, отправляет в зимний лес свою падчерицу, чтобы та любыми способами раздобыла подснежники. Уже порядком замерзшая девчушка случайно набредает на поляну, где у яркого костра греются братья-месяцы. Они помогают падчерице найти цветы. А самый красивый брат Апрель дарит девушке колечко. Но на этом наша история только начинается… Интересно? Тогда читайте сказку своим детям и получайте удовольствие от красивой истории.

Дворец. Классная комната Королевы. Широкая доска в резной золотой раме. Парта из розового дерева. На бархатной подушке сидит и пишет длинным золотым пером четырнадцатилетняя Королева. Перед ней седобородый Профессор арифметики и чистописания, похожий на старинного астролога. Он в мантии, в докторском причудливом колпаке с кистью.

Королева . Терпеть не могу писать. Все пальцы в чернилах!

Профессор . Вы совершенно правы, ваше величество. Это весьма неприятное занятие. Недаром древние поэты обходились без письменных приборов, почему произведения их отнесены наукой к разряду устного творчества. Однако же осмелюсь попросить вас начертать собственной вашего величества рукой еще четыре строчки.

Королева . Ладно уж, диктуйте.

Профессор .

Травка зеленеет,

Солнышко блестит,

Ласточка с весною

В сени к нам летит!

Королева . Я напишу только «Травка зеленеет». (Пишет.) Травка зе-не…

Входит Канцлер.

Канцлер (низко кланяясь) . Доброе утро, ваше величество. Осмелюсь почтительнейше просить вас подписать один рескрипт и три указа.

Королева . Еще писать! Хорошо. Но уж тогда я не буду дописывать «зенелеет». Дайте сюда ваши бумажки! (Подписывает бумаги одну за другой.)

Канцлер . Благодарю вас, ваше величество. А теперь позволю себе попросить вас начертать…

Королева . Опять начертать!

Канцлер . Только вашу высочайшую резолюцию на этом ходатайстве.

Королева (нетерпеливо). Что же я должна написать?

Канцлер . Одно из двух, ваше величество: либо «казнить», либо «помиловать».

Королева (про себя). По-ми-ло-вать… Каз-нить… Лучше напишу «казнить» - это короче.

Канцлер берет бумаги, кланяется и уходит.

Профессор (тяжело вздыхая) . Нечего сказать, короче!

Королева . О чем это вы?

Профессор . Ах, ваше величество, что вы написали!

Королева . Вы, конечно, опять заметили какую-нибудь ошибку. Надо писать «кознить», что ли?

Профессор . Нет, вы правильно написали это слово - и все-таки сделали очень грубую ошибку.

Королева . Какую же?

Профессор . Вы решили судьбу человека, даже не задумавшись!

Королева . Еще чего! Не могу же я писать и думать в одно и то же время.

Профессор . И не надо. Сначала надо подумать, а потом писать, ваше величество!

Королева . Если бы я слушалась вас, я бы только и делала, что думала, думала, думала и под конец, наверно, сошла бы с ума или придумала бог знает что… Но, к счастью, я вас не слушаюсь… Ну, что у вас там дальше? Спрашивайте скорее, а то я целый век не выйду из классной!

Профессор . Осмелюсь спросить, ваше величество: сколько будет семью восемь?

Королева . Не помню что-то… Это меня никогда не интересовало… А вас?

Профессор . Разумеется, интересовало, ваше величество!

Королева . Вот удивительно!.. Ну, прощайте, наш урок окончен. Сегодня, перед Новым годом, у меня очень много дела.

Профессор . Как угодно вашему величеству!.. (Грустно и покорно собирает книги.)

Королева (ставит локти на стол и рассеянно следит за ним). Право же, хорошо быть королевой, а не простой школьницей. Все меня слушаются, даже мой учитель. Скажите, а что бы вы сделали с другой ученицей, если бы она отказалась ответить вам, сколько будет семью восемь?

Профессор . Не смею сказать, ваше величество!

Королева . Ничего, я разрешаю.

Профессор (робко). Поставил бы в угол…

Королева . Ха-ха-ха! (Указывая на углы.) В тот или в этот?

Профессор . Это все равно, ваше величество.

Королева . Я бы предпочла этот - он как-то уютнее. (Становится в угол.) А если она и после этого не захотела бы сказать, сколько будет семью восемь?

Профессор . Я бы… Прошу прощения у вашего величества… я бы оставил ее без обеда.

Королева . Без обеда? А если она ждет к обеду гостей, например, послов какой-нибудь державы или иностранного принца?

Профессор . Да ведь я же говорю не о королеве, ваше величество, а о простой школьнице!

Королева (притягивая в угол кресло и садясь в него.) Бедная простая школьница! Вы, оказывается, очень жестокий старик. А вы знаете, что я могу вас казнить? И даже сегодня, если захочу!

Профессор (роняя книги). Ваше величество!..

Королева . Да-да, могу. Почему бы нет?

Профессор . Но чем же я прогневал ваше величество?

Королева . Ну, как вам сказать. Вы очень своенравный человек. Что бы я ни сказала, вы говорите: неверно. Что бы ни написала, вы говорите: не так. А я люблю, когда со мной соглашаются!

Профессор . Ваше величество, клянусь жизнью, я больше не буду с вами спорить, если это вам не угодно!

Королева . Клянетесь жизнью? Ну хорошо. Тогда давайте продолжать наш урок. Спросите у меня что-нибудь. (Садится за парту.)

Профессор . Сколько будет шестью шесть, ваше величество?

Королева (смотрит на него, наклонив голову набок). Одиннадцать.

Профессор (грустно). Совершенно верно, ваше величество. А сколько будет восемью восемь?

Королева . Три.

Профессор . Правильно, ваше величество. А сколько будет…

Королева . Сколько да сколько! Какой вы любопытный человек. Спрашивает, спрашивает… Лучше сами расскажите мне что-нибудь интересное.

Профессор . Рассказать что-нибудь интересное, ваше величество? О чем же? В каком роде?

Королева . Ну, не знаю. Что-нибудь новогоднее… Ведь сегодня канун Нового года.

Профессор . Ваш покорный слуга. Год, ваше величество, состоит из двенадцати месяцев!

Королева . Вот как? В самом деле?

Профессор . Совершенно точно, ваше величество. Месяцы называются: январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль…

Королева . Вон их сколько! И вы знаете все по именам? Какая у вас замечательная память!

Профессор . Благодарю вас, ваше величество! Август, сентябрь, октябрь, ноябрь и декабрь.

Королева . Подумать только!

Профессор . Месяцы идут один за другим. Только окончится один месяц, сразу же начинается другой. И никогда еще не бывало, чтобы февраль наступил раньше января, а сентябрь - раньше августа.

Королева . А если бы я захотела, чтобы сейчас наступил апрель?

Профессор . Это невозможно, ваше величество.

Королева . Вы - опять?

Профессор (умоляюще). Это не я возражаю вашему величеству. Это наука и природа!

Королева . Скажите пожалуйста! А если я издам такой Закон и поставлю большую печать?

Профессор (беспомощно разводит руками). Боюсь, что и это не поможет. Но вряд ли вашему величеству понадобятся такие перемены в календаре. Ведь каждый месяц приносит нам свой подарки и забавы. Декабрь, январь и февраль - катанье на коньках, новогоднюю елку, масленичные балаганы, в марте начинается снеготаяние, в апреле из-под снега выглядывают первые подснежники…

Королева . Вот я и хочу, чтобы уже был апрель. Я очень люблю подснежники. Я их никогда не видала.

Профессор . До апреля осталось совсем немного, ваше величество. Всего каких-нибудь три месяца, или девяносто дней…

Королева . Девяносто! Я не могу ждать и трех дней. Завтра новогодний прием, и я хочу, чтобы у меня на столе были эти - как вы их там назвали? - подснежники.

Профессор . Ваше величество, но законы природы!..

Королева (перебивая его). Я издам новый закон природы! (Хлопает в ладоши.) Эй, кто там? Пошлите ко мне Канцлера. (Профессору.) А вы садитесь за мою парту и пишите. Теперь я вам буду диктовать. (Задумывается.) Ну, «Травка зенелеет, солнышко блестит». Да-да, так и пишите. (Задумывается.) Ну! «Травка зенелеет, солнышко блестит, а в наших королевских лесах распускаются весенние цветы. Посему всемилостивейше повелеваем доставить к Новому году во дворец полную корзину подснежников. Того, кто исполнит нашу высочайшую волю, мы наградим по-королевски…» Что бы им такое пообещать? Погодите, это писать не надо!.. Ну вот, придумала. Пишите. «Мы дадим ему столько золота, сколько поместится в его корзине, пожалуем ему бархатную шубу на седой лисе и позволим участвовать в нашем королевском новогоднем катании». Ну, написали? Как вы медленно пишете!

Профессор . «…на седой лисе…» Я давно уже не писал диктанта, ваше величество.

Королева . Ага, сами не пишете, а меня заставляете! Хитрый какой!.. Ну, да уж ладно. Давайте перо - я начертаю свое высочайшее имя! (Быстро ставит закорючку и машет листком, чтобы чернила скорее высохли.)

Васнецов Юрий Алексеевич (1900-1973) - график, живописец, народный художник РСФСР (1966). Учился в Академии Художеств (1921-26) у А.Е. Карева, К.С. Петрова-Водкина, Н.А. Тырсы.

Творчество Васнецова навеяно поэтикой русского фольклора. Наибольшую известность получили иллюстрации к русским сказкам, песенкам, загадкам ("Три медведя" Л. Н. Толстого, 1930; сб. "Чудодейное колечко", 1947; "Небылицы в лицах", 1948; "Ладушки", 1964; "Радуга-дуга", 1969, Гос. пр. СССР, 1971). Создавал отдельные цветные литографии ("Теремок", 1943; "Зайкина избушка", 1948).

После смерти Васнецова стали известны его изысканные живописные стилизации в духе примитива ("Дама с мышкой", "Натюрморт со шляпой и бутылкой", 1932-1934)

Слово художнику Васнецову Ю.А.

• «Я так благодарен Вятке - своей родине, детству - красоту повидал!» (Васнецов Ю.А.)
• «Помню весну в Вятке. Ручьи текут, такие бурные, как водопады, а мы, ребята, кораблики пускаем... Весной открывалась веселая ярмарка — Свистунья. На ярмарке нарядно, весело. И чего только нет! Посуда глиняная, горшки, кринки, кувшины. Скатерти домотканые со всякими узорами... Очень любил я игрушки вятские из глины, из дерева, гипсовые лошадки, петушки — все интересно по цвету. Карусели на ярмарке все в бисере, все в блестках — гуси, кони, колясочки, и обязательно гармонь играет» (Васнецов Ю.А.)
• «Рисуй, пиши, что любишь. Больше смотри вокруг... Нельзя всё страшно досказывать, прорисовывать. Когда много чего-то наделано, прорисовано, тогда возникает натуралистичность. Вот, скажем, цветок. Возьми его, но переработай - пусть он будет цветок, но другой. Ромашка - и не ромашка. Незабудки мне нравятся своей голубизной, жёлтеньким пятнышком в середине. Ландыши... Когда я их нюхаю, мне кажется, что я король...» (Васнецов Ю.В. Из советов юным художникам)
• (Васнецов Ю.А.)
• «В своих рисунках я стараюсь показать уголок прекрасного мира родной русской сказки, воспитывающей в детях глубокую любовь к народу, к нашей Родине и ее щедрой природе» (Васнецов Ю.А.)
• На вопрос, какой был самый дорогой подарок, полученный им, художник ответил: «Жизнь. Подаренная мне жизнь»

Родился Юрий Васнецов 4 апреля 1900 года в старинном городе Вятке, в семье священника. И дед его, и братья отца принадлежали к духовному сословию. Ю.А. Васнецов состоял в отдаленном родстве с и . Большое семейство отца Алексия Васнецова жило в двухэтажном доме при кафедральном соборе, в котором батюшка и служил. Юра очень любил этот храм - чугунные плитки его пола, шершавые, чтобы нога не скользила, огромный колокол, дубовую лестницу, что вела на верхотуру колокольни...

Любовь к цветистой народной культуре художник впитал в своей родной стариной Вятке: «Все еще живу тем, что видел и помнил в детстве».

Вся Вятская губерния славилась кустарными промыслами: мебельными, сундучными, кружевными, игрушечными. Да и сама матушка Мария Николаевна была знатной кружевницей-вышивальщицей, известной в городе. В памяти маленького Юры на всю жизнь останутся и вышитые петухами полотенца, и расписные короба, разноцветные глиняные и деревянные кони, барашки в ярких штанишках, куклы-барыни - «от сердца, от души расписаны».

Еще мальчиком он сам расписал стены своей комнаты, ставни и печки в домах соседей яркими узорами, цветами, конями и фантастическими зверями и птицами. Русское народное искусство он знал и любил, и это помогало ему потом рисовать свои удивительные иллюстрации к сказкам. И костюмы, которые носили в его родных северных краях, и праздничные уборы лошадей, и деревянная резьба на окнах и крылечках изб, и расписные прялки и вышивки — все, что он видел с малых лет, пригодилось ему для сказочных рисунков. Еще в детстве ему нравился всевозможный ручной труд. Он шил сапоги и переплетал книги, любил кататься на коньках и пускать змея. Любимым словом Васнецова было «интересно».

После революции все семьи священников, в том числе и семья Васнецовых (мать, отец и шестеро детей), были выселены буквально на улицу. «...Отец больше не служил в кафедральном соборе, который был закрыт... да и вообще нигде не служил... Ему бы схитрить, сложить с себя сан, но тут-то и обнаружилась кроткая твёрдость духа: продолжал ходить в рясе, с крестом наперсным и при длинных волосах», - вспоминал Юрий Алексеевич. Васнецовы скитались по чужим углам, вскоре купили маленький домик. Потом пришлось его продать, жили в бывшей баньке…

Юрий отправился искать счастья в Петроград в 1921 году. Он мечтал стать художником. Чудом поступил на живописный факультет ГСХМ (позднее Вхутемас); успешно закончил учебу в 1926 г.

Его учителями был сам шумный столичный Петроград со своими европейскими дворцами и полных мировых сокровищ Эрмитажем. За ними последовал и длинный ряд многих и разнообразных учителей, открывших мир живописи молодому провинциалу. Среди них были академически вышколенный Осип Браз, Александр Савинов, лидеры русского авангарда - «цветовик» Михаил Матюшин, супрематист Казимир Малевич. И в «формалистических» работах 1920 годов индивидуальные особенности живописного языка Васнецова свидетельствовали о незаурядности дарования начинающего художника.

В поисках заработка молодой художник начал сотрудничать с отделом детской и юношеской литературы Государственного издательства, где под художественным руководством В.В. Лебедева счастливо обрел себя в интерпретации тем и образов русского фольклора - сказок, в которых лучше всего удовлетворялась его природная тяга к юмору, гротеску и доброй иронии.

В 1930-х гг. ему принесли известность иллюстрации к книжкам "Болото", "Конек-Горбунок", "Пятьдесят поросят" К.И. Чуковского, "Три медведя" Л.И. Толстого. Тогда же он делал отличные - нарядные и увлекательные - литографские эстампы для детей, основанные на тех же сюжетных мотивах.

К сказке Льва Толстого «Три медведя» художник сделал удивительные иллюстрации. Большой страшный, будто заколдованный лес, и медвежья изба слишком велики для маленькой заблу-дившейся девочки. И тени в доме тоже темные, жуткие. Но вот девочка убежала от медведей, и на рисунке сразу посветлел лес. Так художник передал красками мажорное настроение. Интересно смотреть, как одевает Васнецов своих героев. Нарядно и празднично - кормилицу маму-Козу, маму-Кошку. Подарит им обязательно цветные юбки в оборках да кружевах. А обиженного Лисой Зайку пожалеет, тёплую кофту наденет. Волков, медведей, лис, которые добрым зверям жить мешают, художник старался не наряжать: не заслужили они красивой одежды.

Так, продолжая поиски своего пути, художник входил в мир детской книги. Чисто формальные поиски постепенно уступали место народной культуре. Художник все чаще оглядывался в свой «вятский» мир.

Поездка на Север в 1931 году окончательно убедила его в правильности выбранного пути. Он обратился к народным истокам, уже будучи искушенным в тонкостях современного живописного языка, что породило то явление, которое теперь мы можем назвать феноменом живописи Юрия Васнецова. Натюрморт с большой рыбой в полной мере свидетельствует о новых ярких тенденциях в работах Васнецова.

На небольшом красном подносе, пересекая его по диагонали, лежит большая сверкающая серебром чешуи рыба. Своеобразная композиция картины сродни геральдическому знаку и одновременно народному коврику на стене крестьянской избы. Плотной вязкой красочной массой художник добивается удивительной убедительности и достоверности образа. Внешние противопоставления плоскостей красного, охристого, черного и серебристо-серого тонально уравновешены и придают произведению ощущение монументальной росписи.

Итак, книжные иллюстрации составляли лишь одну сторону его творчества. Главной целью жизни Васнецова всегда были занятия живописью, и к этой цели он шел с фанатическим упорством: работал самостоятельно, занимался под руководством К.С. Малевича в Гинхуке, обучался в аспирантуре при Всероссийской АХ.

В 1932- 34 гг. он создал, наконец, несколько произведений ("Дама с мышкой", "Натюрморт со шляпой и бутылкой" и др.), в которых проявил себя как очень крупный мастер, успешно соединивший утонченную живописную культуру своего времени с традицией народного "базарного" искусства, которое он ценил и любил. Но это позднее обретение себя совпало с начавшейся тогда кампанией борьбы с формализмом. Опасаясь идеологических преследований (уже успевших коснуться его книжной графики), Васнецов сделал живопись тайным занятием и показывал ее только близким людям. В своих пейзажах и натюрмортах, подчеркнуто незатейливых по их мотивам и на редкость изощренных по живописной форме, он достигал впечатляющих результатов, своеобразно возрождая традиции русского примитивизма. Но эти работы практически не были никому известны.

В годы войны, проведенные сначала в Молотове (Пермь), потом в Загорске (Сергиев Посад), где он состоял главным художником Института игрушки, Васнецов исполнил поэтичные иллюстрации к "Английским народным песенкам" С.Я. Маршака (1943), а затем к его же книжке "Кошкин дом" (1947). Новый успех принесли ему иллюстрации к фольклорным сборникам "Чудодейное колечко" (1947) и "Небылицы в лицах" (1948). Васнецов трудился необычайно интенсивно, по многу раз варьируя дорогие ему темы и образы. Своеобразным итогом его многолетней деятельности стали широко известные сборники "Ладушки" (1964) и "Радуга-дуга" (1969).

В ярких, занимательных и остроумных рисунках Васнецова русский фольклор нашел едва ли не самое органичное воплощение, на них выросло не одно поколение юных читателей, а сам он уже при жизни был признан классиком в области детской книги. В русской народной сказке все неожиданно, неведомо, неве-роятно. Если страшно, так до дрожи, если радость — пир на весь мир. Вот и художник делает свои рисунки к книге «Радуга-дуга» яркими, праздничными — то страница голубая с ярким петухом, то красная, а на ней бурый медведь с березовым посохом.

Трудная жизнь художника оставила неизгладимый след на его отношениях с людьми. Обычно доверчивый и мягкий по характеру, уже будучи женат, он стал нелюдимым. Нигде не выставлялся как художник, нигде не выступал, ссылаясь на воспитание двух дочерей, одна из которых - старшая, Елизавета Юрьевна, - впоследствии станет знаменитой художницей.

Покидать дом, родных, даже ненадолго, было для него трагедией. Любое расставание с семьёй было непереносимо, а день, когда предстояло отправиться в путь, был испорченным днём.

Перед выходом из дому Юрий Алексеевич даже слезу пускал от огорчения и тоски, но не забывал всё-таки всем положить под подушку какой-нибудь гостинец или милую безделушку. Даже друзья махнули на этого домоседа рукой - пропал человек для большого искусства!

Любимым чтением Юрия Алексеевича до старости оставались сказки. А любимейшими занятиями - писать масляными красками натюрморты, пейзажи, иллюстрировать сказки, а летом ловить рыбу на реке, обязательно на удочку.

Лишь несколько лет спустя после смерти художника его картины были показаны зрителям на выставке в Государственном Русском Музее (1979), и стало ясно, что Васнецов был не только прекрасным книжным графиком, но и одним из выдающихся русских живописцев XX в.

Васнецов Юрий Алексеевич