Классический уход королевы. "пахита" на мировой сцене от мазилье до лакотта Спектакль пахита

Продолжается торжественное шествие балетных трупп, посвященное 200-летию со дня рождения нашего балетного «всего» Мариуса Петипа. В праздничные ряды демонстрантов, возглавляемых «Дон Кихотом» в театре имени Леонида Якобсона, влилась «Пахита» в «Урал Опера Балет» (Екатеринбург). На премьере 22 и 23 февраля побывала bloha_v_svitere . Эта «Пахита» обречена стать хитом и самым ярким явлением нынешнего балетного сезона, хотя ее появлению предшествовала трагическая и внезапная смерть постановщика Сергея Вихарева в начале репетиционного процесса. Премьерные показы получили мемориальный статус, Екатеринбург – самую необычную, увлекательную и абсолютно непредсказуемую «Пахиту», хореограф Вячеслав Самодуров – незапланированный балет, который ему пришлось завершить и выпустить в свободное плаванье.Гениальный стилист и реконструктор классической хореографии Сергей Вихарев в соавторстве с Павлом Гершензоном сочинили совершенно провокационный спектакль, не изменив при этом ни единого сюжетного хода либретто Поля Фуше и Жозефа Мазилье образца 1846 года и бережно уложив в дорожный саквояж всю мало-мальски сохранившуюся хореографию Петипа. В екатеринбургской «Пахите» нет ни одного формального изменения в сценарии и знакомой на уровне инстинктов хореографии. Все так же похищенная в детстве француженка-аристократка считает себя испанской цыганкой, отвергает притязания начальника табора Иниго, влюбляется в блестящего офицера и спасает его жизнь, разрушая сложносочиненный заговор с отравленным вином, четырьмя убийцами и тайным ходом в камине; опознает по фамильным портретам убиенных родителей и сочетается браком со спасенным красавчиком. Все так же припевают солисты Pas de trois набивший оскомину балетный припев-связку «глиссад – жете, глиссад – жете», все так же гарцуют в свадебном Grand pas «четверки» и «двойки» в хрестоматийном «испанистом» распеве «па галя – па галя – кабриоль – поза». Но это воспринимается археологическими артефактами, найденными в процессе строительства, скажем, моста, и вмонтированные в него в качестве доказательства существования цивилизации в этом конкретном месте.

Да, екатеринбургская «Пахита» – это мост, который дерзко соединил несоединяемое: остров балетной легенды XIX века с материалистической действительностью ХХI века, опершись на хореографический рационализм ХХ столетия. Его главные конструкторы Вихарев и Гершензон уверенно забили сваи фантазии в зыбкий грунт неочевидной балетной документалистики, установили опоры железной логики, невзирая на мощное встречное течение исторических анекдотов и казусов, и упорядочили движение в обоих направлениях – от историзма к современности и обратно. Пахита XIX века, сев в цыганскую кибитку, прибыла в третье тысячелетие за рулем собственной гоночной машины, ничуть не удивившись произошедшим трансформациям.

Три акта «Пахиты» авторы спектакля поместили в три разные эпохи с примерным шагом в 80 лет. Первое действие, с неторопливой экспозицией, с представлением главных героев, с завязкой конфликта (офицер Люсьен не нравится ни испанскому губернатору, ни директору цыганского табора, которые за это и решают его убить), убаюкивает зрителей высококачественной реконструкцией одного из знаковых спектаклей эпохи расцвета балетного романтизма. В нем все то, чего ожидаешь от «Пахиты» и господина Вихарева, блестящего знатока архивной хореографии: наивность сценических положений, изобретательные и завораживающие танцы, обстоятельные пантомимные диалоги, идеальные герои, прелестные костюмы от Елены Зайцевой, в которых танцовщицы купаются в пышной пене оборочек и рюшечек.

Умиленного и потерявшего бдительность зрителя во втором акте ожидает шокирующее пробуждение. Кажется, авторы спектакля только и ждали момента сорвать весь этот ложный романтический флер, стыдливо натягиваемый на иную физическую сущность. Мелодраматичнейшая почти получасовая пантомимная сцена, крайне любимая балетоманами за виртуозную актерскую игру, даже в случае наидотошнейшей стилизации приемов балетного театра середины XIX века, выглядела бы нелепо, в лучшем случае – архаично. Постановщик, словно булгаковский Воланд, проводит сеанс магии с последующим ее разоблачением, перенося пошлую (в общем-то) сцену идеально ей соответствующую эстетическую среду: в немое кино начала ХХ века. Детали пазла совпали идеально! Волоокий красавчик Люсьен и роковая женщина Пахита, таращащие глаза с длиннющими ресницами, активно подают реплики, которые проецируются на экран; зловещие отморозки с ужасающими гримасами размахивают острыми ножами; идеальный подлец (Глеб Сагеев и Максим Клековкин), демонически хохоча, вершит свое мерзкое дело и сам падает жертвой собственного хитроумия, картинно корчась в предсмертной агонии. Действие стремительно мчится к развязке, гениальный тапер-демиург Герман Мархасин (а, как известно, юный Дмитрий Шостакович подрабатывал в кинотеатрах тапером) безжалостно крушит романтические иллюзии, которые в третьем акте, напоенные кофе из кофейного автомата, воскресают, чтобы подвести итог и воспеть те вечные ценности, содержащиеся в петиповском Grand pas.

Но до Grand pas еще предстоит пробраться сквозь плотный слой отдыхающих в антракте спектакля в театральном буфете артистов. В новой реальности Люсьен и Пахита становятся премьерами балетной труппы, папаша Люсьена – директором театра, испанский губернатор, замысливший убийство главного героя – генеральным спонсором труппы. Вячеслав Самодуров, Нострадамус нашего времени, уже за два дня до финала предрек победу российских хоккеистов на Олимпиаде, поставив телевизор с трансляцией матча на сцену руководимого им театра. Драматическая реальность, спортивная и театральная, сплетаются воедино: на фоне сладких хоккейных побед происходит обретение фамилии безродной сироткой Пахитой, разоблачение театральных коррупционеров и совмещение арестов и праздников, увенчанных свадебным Grand pas.

Grand pas танцуется почти идеально: вышколенная труппа довольно синхронно прорезывает пространство сцены, шикуя кабриолями и соблазняя канканными амбуатэ. В Grand pas головы танцовщиц украшают не «испанские» гребни, победно торчащие из кичек, но очаровательные французские шляпки из «Мулен Ружа», а на ногах – черные трико и черные же пуанты, которые вкупе с обворожительными улыбками придают забронзовевшей академичнейшей хореографии Петипа чисто парижский флер, игривость и фривольность, начисто вытравленные в прошедшем веке. Мики Нисигути и Екатерина Сапогова исполняют главную партию с милой французской развязностью и безалаберным пофигизмом, они не ищут в хореографии промышленных рекордов и не «жарят» фуэте с видом истины в последней инстанции, но все их танцевальные высказывания безупречно точны и блестяще артикулированы. Алексей Селиверстов и Александр Меркушев, по очереди выступавшие в роли Люсьена, оценили пластическую вариативность, предложенную постановщиками – идеальный кавалер-душка в первом акте, рефлексирующий герой-невротик во втором и безупречный во всем аристократ-премьер в третьем.

Но такой «Пахита» стала благодаря композитору Юрию Красавину, автору «свободной транскрипции» партитуры Эдуарда Дельдевеза и Людвига Минкуса. Он сотворил музыкальный прорыв, реинкарнировав незатейливые мотивчики и попевочки в мощное полифоническое звучание невероятно цельного и увлекательного произведения. Эти трансформации и загаданные господином Красавиным музыкальные шарады ввергают в неистовый восторг. Введенные в состав оркестра аккордеон, ксилофон и усиленная роль ударных, то осторожно-деликатных, то рубящих с плеча и подготавливающих «аплодисментное» па, придало партитуре «Пахиты» авторства Красавина еще бóльшую пластичность и «французскость». Впрочем, удары хлыста в самых энергетически напряженных моментах не дают убаюкаться очарованием обманчиво-старинного балета.

“Пахиту” сочинил хореограф Жозеф Мазилье. От литературного источника (“Цыганочка” Сервантеса) в либретто остался только мотив украденной цыганами знатной девицы в бытность ее младенцем. Все остальное, исчезнув из шестнадцатого века, воскресло в девятнадцатом и свелось к любовным приключениям на фоне войны французов с испанцами в наполеоновские времена.

Через год после премьеры балет оказался в России, где его поставил недавно приехавший молодой француз - будущий мэтр императорского балета Мариус Иванович Петипа. Спустя много десятилетий мэтр вернулся к “Пахите”, переставив ее заново, присочинив детскую мазурку и “Гран па” на музыку Минкуса - апофеоз женского танца, блестящий иерархический ансамбль-дивертисмент с участием примы, премьера, первых и вторых солисток. В этом изменчивом параде без труда находили место вставные вариации из других спектаклей: Петипа охотно шел навстречу пожеланиям балерин.

После 1917 года большевики запретили “Пахиту” к показу как пережиток проклятого царизма. Но “Гран па”, как отдельный концертный кунштюк, сохранилось и зажило собственной жизнью, в том числе на сцене петербургских театров. В наши дни возникла идея восстановления “Пахиты” полностью. Однако хореография балета не сохранилась, а существующие записи дореволюционного спектакля грешат неполнотой.

Энтузиасты “Пахиты” работают с наследием по-разному. Алексей Ратманский, например, сосредоточился на следовании архивным документам и стилизации старой петербургской манеры исполнения. Пьер Лакотт искал способы показать, как мог бы выглядеть спектакль Мазилье.

Никто, разумеется, не мог пройти мимо великолепия “Гран па”. Постановщик “Пахиты” в Мариинском театре Юрий Смекалов тоже не смог, хотя и подошел к балету радикально. Смекалов отказался от прежнего либретто. Он сочинил свое, действительно близкое к сервантесовской новелле. Главный герой стал испанским дворянином Андресом, который, из любви к красивой цыганке Пахите, кочует вместе с ее табором. Украденная в детстве цыганка, благодаря сохраненным родовым реликвиям, внезапно становится дворянкой, а ее найденные родители не только спасают Андреса от ложного обвинения в краже, но и благословляют свадьбу молодых. (Собственно говоря, “Гран па” в контексте спектакля есть свадебная церемония).

Действие в новом либретто отчего-то происходит, как и в старой “Пахите”, не во времена Сервантеса, а в начале девятнадцатого века, во времена Гойи (премьера “Пахиты” в Мариинском театре состоялась в день его рождения). Цвета костюмов и детали декораций (художник Андрей Севбо) намекают на картины художника.

Главным критерием постановки - с переформатированной музыкой и вставками нескольких балетных композиторов 19-го века - стала зрелищность. В театре появился новый, большой и красочный, костюмный балет с классическим танцем, это особенно любит публика. На сцене цыгане с серьгами в ушах, цыганки в многослойных цветастых платьях, торговцы фруктами, кордебалет, играющий яркими плащами, офицеры в красных мундирах и в плясках с саблями на боку. Огромные портреты знатных предков на стенах дома, притоптывающие на каблучках девицы с розами в волосах, толстенький прыгающий патер. Прогретые солнцем рыжие стены домов в яркой зелени, “бродячие” деревья, комическая “лошадка”, составленная из двух танцовщиков - в общем, народ доволен. И зрелищность в классическом балете - вполне нормальное желание. В конце концов, пышной картинкой был озабочен и императорский балетный театр времен Петипа. Предлагаемая смычка старого с новым, как принцип, тоже не смущает. Это у соавторов балета называется “взгляд на “Пахиту” из двадцать первого века”. И нам ли, воспитанным на советских редакциях старинных балетов, бояться эклектики? Другое дело, как эта эклектика составлена.

Хореографически спектакль на две трети сочинен с нуля. Хотя соавтор Смекалова, Юрий Бурлака, специалист по балетным реконструкциям, постарался, по возможности, восстановить женский танец в “Гран па” в исконном виде. По сравнению с советской редакцией изменено многое. Но Бурлака, трезво мыслящий и расчетливый историк-практик, не пытался привить современным артисткам все нюансы исполнительской манеры 19 века, хотя в постановке рук у солисток видны такие попытки. Он не протестовал против высоких поддержек в дуэте, не существующих во времена создания “Гран па”. И добавил мужскую вариацию, сочиненную в прошлом веке. Что ж поделать, если без сольного танца теперь немыслим образ главного героя?

Спектаклю Смекалова, вроде бы скроенному по проверенным канонам, все время чего-то не хватает. Режиссуре - последовательности: многие концы сюжета просто оборваны. Хореографии - разнообразия: ее простоватость наглядно отличается от изящных комбинаций Петипа, который на “лейтмотиве” одного па мог построить целый пластический мир. Что цыгане, что дворяне у Смекалова танцуют почти одинаково. Некоторые решения непонятны. Зачем, например, нужно было отдавать солистам-мужчинам описанный в балетной литературе (как исторический факт!) исконно женский танец с плащами, где “кавалеров исполняли танцовщицы-травести”? Уличная толпа слишком вялая, без страстной южной жизненности. Пантомима не очень внятная и вдобавок суетливая. Не считая развернутой сцены обвинения в краже, прочее повествование, даже узнавание родителей и венчание (почему-то не церкви, а в тюрьме) происходит как будто за несколько секунд. Впрочем, соединив танцы на каблуках с танцем на пуантах, а идеи народного испанского пляса - с основными позами и па классики, Смекалов, как мог, передал привет богатой традициями русской балетной Испании, начиная, разумеется, с “Дон Кихота”.

Фото: Наташа Разина/Мариинский театр

Конечно, труппа Мариинского театра во многом искупает недоделки постановки. Победительная манера Виктории Терешкиной (Пахита), с ее четкой фиксацией поз и “острой” стопой, особенно хорошо смотрелась в финале, при вихревом исполнении фуэте, вперемежку простых и двойных. Пахита Екатерины Кандауровой была нежной, чуть “размытой” в линиях, фуэте крутила похуже, но женственной уютности на сцене создавала больше. Тимур Аскеров (Андреас) ослепительно улыбаясь, эффектно взлетал в прыжках и крутил пируэт, периодически внезапно сникая, наверно, от усталости. Андрей Ермаков во втором составе прыгал еще легче, но сыграть влюбленного испанца был не совсем готов. И чем славен Мариинский театр, так это средним балетным звеном - солистками в вариациях, вполне усердно (хотя не без оговорок у некоторых дам) отработавшими “Гран па”. Шедевр Петипа, замыкающий спектакль, по праву занял место смыслового центра балета. Все остальное, в сущности, просто длинное предисловие.

Без сомнения, испытание нашим временем, столь склонным к всякого рода мелодрамам, «Пахита» выдержала бы с честью. Героиня - барышня аристократического происхождения, похищенная в детстве разбойниками, - кочует с цыганским табором по испанским городам и весям, переживает разные приключения и, в конце концов, обретает родителей и благородного жениха. Но Время как таковое произвело свой отбор, оставив за скобками сюжет и пантомимное его развитие и пощадив только танец.

Это была первая постановка молодого Мариуса Петипа на русской сцене (1847 г., Санкт-Петербург), последовавшая через год после премьеры в Парижской опере, где «Пахита» увидела свет рампы стараниями композитора Э.М. Дельдевеза и балетмейстера Ж. Мазилье. Вскоре - опять-таки через год - балет был воспроизведен на сцене московского Большого театра.

В 1881 г. в Мариинке «Пахиту» давали в бенефис одной из самых любимых балерин Петипа - Екатерины Вазем. Маэстро не только значительно переработал балет, но и добавил в него финальное Гран па (и детскую мазурку) на музыку Минкуса. Это приуроченное к свадьбе главных героев Большое классическое па - вкупе с па де труа из первого акта и уже упомянутой мазуркой - и выжило в XX веке из всего большого, полнометражного спектакля. Разумеется, неслучайно, поскольку, безусловно, принадлежит к вершинным достижениям Мариуса Петипа. Гран па - образец развернутого ансамбля классического танца, замечательно выстроенного, дающего возможность блеснуть своей виртуозностью - и азартно посоревноваться - едва ли не всем ведущим солисткам, среди которых той, что исполняет партию самой Пахиты, положено продемонстрировать и вовсе недосягаемый уровень мастерства и балеринской харизмы. Эту хореографическую картину нередко называют парадным портретом труппы, которая действительно должна обладать целой россыпью искрометных дарований, чтобы претендовать на ее исполнение.

Юрий Бурлака познакомился с «Пахитой» еще в ранней юности - Па де труа из «Пахиты» стало его дебютом в театре «Русский балет», куда он пришел сразу по окончании хореографического училища. В дальнейшем, когда уже активно занимался изысканиями в области старинной хореографии и балетной музыки, он принял участие в издании клавира сохранившихся музыкальных номеров балета «Пахита» и записи хореографического текста Петипа. Так что Большой получает шедевр Петипа из рук его большого знатока. И неудивительно, что будущий художественный руководитель Большого балета именно с этой постановки решил начать новый этап своей карьеры.

Большое классическое па из балета «Пахита» в Большом вернуло себе утраченный в XX столетии испанский колорит, но не утратило приобретенную - благодаря хореографу Леониду Лавровскому - мужскую вариацию (XX век уже не воспринимал танцовщика как простую опору для балерины). Целью постановщика было воссоздать императорский образ Гран па, по возможности восстановить оригинальную композицию Петипа и максимально использовать когда-либо исполнявшиеся в этом балете вариации. Из одиннадцати находящихся «в активе» женских вариаций в один вечер исполняются семь. Исполнительницам партии Пахиты вариации были предложены на выбор, так что каждая танцует наиболее ей понравившуюся (само собой разумеется, помимо большого адажио с кавалером, которое входит уже в «обязательную программу» роли). Между прочими солистками вариации были распределены самим постановщиком. Таким образом, всякий раз Гран па из «Пахиты» имеет особый набор вариаций, то есть разные представления отличаются друг от друга. Что сообщает дополнительную интригу этому спектаклю в глазах настоящего балетомана.

Распечатать

С-Пб. Мариинский театр (историческая сцена).
29.03.2018
«Пахита». Балет на музыку Дельдевиза, Минкуса, Дриго
Четвертый спектакль абонемента «Петипа».

Живительным бальзамом после затяжной зимы и трагической недели пролилась на души зрителей эта «Пахита».
Фееричное, яркое до слепоты глаз оформление сцены. Разноцветье костюмов. Может быть, где-то в теплых южных крах это и мозолило бы глаза, но в сером питерском климате, с нашим безнадежным ожиданием лета, эти сиреневые облака цветущей джакаранды на фоне бирюзовых полей и голубого неба - лучшее лекарство от хандры. И ни сколько не пестро, а наоборот очень-очень радостно. И как здорово вписались открытые арки дворца в мавританском стиле в сцене Grand pas - казалось, что сквозь них на нас пышет жаром воздух Испании. И гирлянды цветов, ниспадающие в финале, добили окончательно и вызвали почти детский восторг. Как же мы обожаем эти псевдо-цыганские и псевдо-испанские страсти!
Может быть, в сравнении с Grand pas, представленным в прошлом году на выпускном вечере Академии русского балета, было немного «too much». Но эти Grand pas совершенно разного толка - у Академии это, скорее, бал в одном из петербургских парадных дворцов, а в версии театра - настоящее испанское празднество.
Программка балета:

Особая благодарность Юрию Смекалову за смелый замысел воссоздания полного балета «Пахита». Да ещё с такой душещипательной историей из «Цыганочки» Сервантеса. У замороченных балетных критиков были разные претензии к первому и второму действию в хореографии Смекалова. Я дилетант и мне всё легло на сердце. И танцы, и пантомима, и жесты. Теперь и само Grand pas получило осознанный смысл, вытекающий из фабулы балета. И это теперь не просто красивый классический акт, а свадебное торжество - финал приключенческого романа - романа с кражей младенцев, житьем-бытьем в цыганском таборе, злоключениями героев в темнице и благополучным обретением знатными родителями своей дочурки. Из танцев заворожил стремительный танец цыган с красными плащами, летящими в круговороте, как языки пламени. Всех рассмешила сцена с лошадкой из холщовой ткани, составленной из двух парней. Эта молодая кобылка бешенным галопом носилась по сцене пока её не оседлал Андрес, но тут она и распалась на составные части:).
Финал балета - Grand pas в постановке Юрия Бурлаки - торжество классической хореографии Петипа. Море-море танцев! Изысканные вариации главных героев и подружек невесты, офицеров. А какая замечательная мазурка в исполнении очаровательных детишек из Вагановского!
Об исполнителях:
У Оксаны Скорик (Пахиты) был дебют. И у меня, как у зрителя, тоже была первая встреча с балериной. Скорик - очень техничная, профессиональная, уверенная. Высокая, с красивыми линиями, широким шагом - нога до ушей, с лебедиными грациозными руками. А уж, диагональ на пуантах, на одной ноге сорвала заслуженные овации - выполнено было «железобетонно»:). Но в образе Пахиты-Скорик сквозила некая холодность и отстраненность. Для себя списала это на благородное происхождение цыганки. Ведь рядом зажигала природная цыганка Кристина - Надежда Батоева. Ой, как она цепляла взгляд и внимание! Кокетство, задор, горящие глаза! Блестяще танцевала и в туфельках с молодым цыганом (Наиль Еникеев ) и на пуантах в трио и вариациях Grand pas. Успех танца с красными плащами в таборе - несомненная заслуга солистов пленительной Батоевой и неотразимого Еникеева.
Андрес (Ксандер Париш ) предстал, скорее, цыганским бароном принцем. Гордая посадка головы, изысканные манеры, офицерская стать даже в простом костюме - любовалась весь спектакль. Но соперник его Клементе (Давид Залеев ) не потерялся на фоне красавца-мачо. Правда, сюртук Давиду подобрали, как с чужого плеча, но и в таком наряде он станцевал замечательно.
В Grand pas были представлены чудесные вариации четырех подружек Пахиты. Все танцевали восхитительно, но для себя особо отметила премилую Марию Ширинкину (дебют) и дивную Шамалу Гусейнову.

Дирижер Валерий Овсянников предвосхищал каждое движение на сцене, буквально дыша вместе с танцовщиками. А на поклонах даже попытался исполнить некое «па»:).
Брави, брави, брави всем за восхитительный балет!

Фото с поклонов:

Действующие лица: Пахита, Люсьен де Эрвильи, Иниго - глава цыганского табора, Дон Лопес де Мендоза - губернатор провинции в Испании, граф де Эрвильи - французский генерал, отец Люсьена, цыганёнок.

ДЕЙСТВИЕ I

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Пришла цветущая весна в горы Сарагоссы. Восходящее солнце пробивается сквозь туман и освещает долину, вдали высится замок французского генерала графа де Эрвильи.

Недалеко от замка расположилась цыганская палатка. По узкой тропинке спускаются цыгане. Следом за ними появляется предводитель цыганского табора Иниго со своим юным слугой. Среди них он не видит лучшую танцовщицу табора Пахиту, в которую безумно влюблён, и уходит, продолжая поиски. Девушка спускается по тропинке и подходит к цыганам. Возвращается Иниго, он возмущён отсутствием Пахиты, но девушка не реагирует на упрёки цыгана, она полностью погружена в свои воспоминания. Иниго просит всех удалиться, предложив остаться только Пахите. Цыгане уходят. Иниго пытается сказать прекрасной Пахите как он её любит, но девушка отвергает его ухаживания, давая понять, что не испытывает к нему никаких чувств.

Через некоторое время все цыгане возвращаются. Вместе с ними приходит губернатор провинции Сарагосса со своим другом - французским генералом графом де Эрвильи и его сыном Люсьеном. Губернатор просит цыган станцевать в честь благородных гостей из Франции.

Цыганский барон зовёт свою лучшую танцовщицу Пахиту и приказывает ей исполнить танец. Девушка не желает танцевать. Иниго злится на цыганку и в гневе замахивается на нее, но Люсьен останавливает главу табора. Иниго отступает. Молодой граф обращает внимание на необыкновенную красоту и благородство черт ее лица. Он с первого взгляда влюбляется в Пахиту. В благодарность за защиту, девушка танцует для Люсьена и знатных гостей. Все веселятся.

Губернатор благодарит цыган за великолепные танцы. Все расходятся.

Пахита остаётся одна. Девушка достаёт медальон, который находится у неё с самого детства. На портрете - знакомые черты человека, которого она никак не может вспомнить. Раздумья постепенно утомляют Пахиту, и она погружается в сон.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Сон Пахиты.

Девушка видит себя на балу во дворце среди придворных, а главное, рядом с ней прекрасный Люсьен.

Во время сна цыганёнок крадёт у девушки медальон. Сновидение прошло, Пахита снова в реальности. В это мгновение рядом с ней появляется Люсьен, который хочет признаться Пахите в любви. Влюбленные не замечают, что Иниго наблюдает за ними. Когда Люсьен уходит, цыган даёт указание своему маленькому слуге бежать в цыганский дом для приготовления ужина. Иниго затеял коварный план убийства влюблённого Люсьена. Пахита тайком наблюдает за цыганским бароном и его прислужником. Она устремляется вслед за цыганёнком, что бы предотвратить убийство возлюбленного.

ДЕЙСТВИЕ II

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Цыганский домик. Маленький слуга выполняет поручение Иниго, он готовит стол для ужина.

Услышав шум за дверью, открывает ее и, увидев страшную маску, падает в обморок, уронив украденный медальон.

За маской пряталась Пахита, она подбирает медальон и прячется в доме. Следом за ней в дом приходят Люсьен и Иниго. Пока юный граф осматривает жилище, коварный барон тайком добавляет снотворное в бокал с вином, предназначенный Люсьену. Пахита видит всё происходящее. Иниго предлагает Люсьену выпить вина, девушка понимает, что медлить нельзя. Она обращает на себя внимание, сделав вид, что только вошла. Граф рад видеть возлюбленную, а Иниго, напротив, пытается выпроводить Пахиту. Девушка начинает танцевать, лишь бы остаться в комнате. Пахита использует удобный момент, чтобы отвлечь Иниго. Она рассказывает Люсьену о коварном плане барона и меняет местами бокалы.

Возвращается Иниго, он поднимает тост за графа, и оба выпивают вино. Цыган, в полной уверенности, что его план удался, пускается в пляс вместе с Пахитой. Ноги Иниго начинают заплетаться, веки слипаются, его бросает в жар. Иниго, шатаясь и теряя силы, добирается до стола и засыпает. Влюбленные благополучно покидают жилище.

КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ

Бал в замке графа де Эрвильи. В разгар светского раута в зал вбегают Люсьен и Пахита, они рассказывают об опасности, которую им удалось избежать. Молодой граф в присутствии всех благодарит Пахиту за спасение. Генерал видит на шее девушки медальон со знакомым образом, рассмотрев его вблизи, он видит, что перед ним изображение его погибшего брата. Генерал понимает, что Пахита - пропавшая дочь брата. Люсьен просит руки девушки. Теперь влюбленные могут соединить свои сердца. Бал продолжается в честь помолвки Пахиты и Люсьена.