Направления живописи в котором работал перов. Почему знаменитый русский художник василий перов носил вымышленную фамилию. «Подлинный певец скорби»

1. «Подлинный певец скорби»
2. Портретная галерея

В асилия Перова один из его учеников называл «подлинным певцом скорби». И не зря: постоянными персонажами его жанровых картин были измученные крестьяне, голодные, замерзшие или оплакивающие умерших родственников. Однако кисти Перова принадлежат не только социальные работы, но и целая портретная галерея, а также картины на исторические сюжеты.

Наследник художественных традиций

Василий Перов родился в 1834 году в сибирском городе Тобольске. Он был внебрачным сыном губернского прокурора, барона Георгия Криденера - просвещенного, свободомыслящего человека, который принимал у себя в доме ссыльных декабристов. Хотя родители мальчика и обвенчались вскоре после его рождения, ребенок все равно считался незаконнорожденным, не имел права на титул и фамилию отца. В документах он числился как Васильев - по фамилии крестного. А псевдоним Перов позже родился из прозвища, которое дал ему сельский дьячок за успехи в чистописании.

В 1843–1846 годах Василий Перов учился в арзамасском уездном училище, самостоятельно занимался рисованием. После окончания училища он поступил в художественную школу Александра Ступина. Мальчик усердно учился и даже начал писать масляными красками - раньше, чем другие ученики. В конце 1840-х он уже написал несколько портретов и жанровых полотен: «Нищий, просящий милостыню», «Деревенская тройка», «Народное гулянье в семик».

Василий Перов. Парижское гулянье. Эскиз. 1863. ГТГ

Василий Перов. Приезд станового на следствие. 1857. ГТГ

Василий Перов. Отпетый. 1873. ГИМ

В 1853 году Перов решил продолжать образование - в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Он попал в интересную и разнородную творческую среду: его товарищами стали начинающие художники со всей России, близким другом - молодой пейзажист Иван Шишкин , преподавателями - Михаил Скотти, Николай Рамазанов и Аполлон Мокрицкий, ученик Венецианова .

Годы обучения стали для молодого Перова нелегкими: вначале ему было негде жить, он все время испытывал финансовые трудности. Начинающий художник даже однажды чуть не бросил школу, но один из преподавателей, Егор Васильев, приютил его в собственной квартире.

В 1856 году Перова ждал первый успех: за этюд головы мальчика он получил малую серебряную медаль на конкурсе Академии художеств. В следующем году за картину «Приезд станового на следствие» - большую серебряную медаль. Критики того времени считали его прямым наследником художественных традиций Павла Федотова , который писал в духе критического реализма, когда показывается, насколько обстоятельства жизни человека и его характер зависят от социальной среды.

«Подлинный певец скорби»

В 1861 году Перов закончил Школу живописи и получил золотую медаль первого класса за картину «Проповедь в селе». Дремлющий помещик и удрученные своими мыслями крестьяне, воркующая парочка и дети, которые внимательно слушают священника... Художник показал на полотне своеобразный социальный срез - грубое невежество и отношение к скучному, по мнению толпы, оратору.

В том же году Перов написал еще одну картину со схожим сюжетом - «Сельский крестный ход на Пасхе». В ней показана русская деревня 1860-х годов с нищими невежественными крестьянами и безнравственными священниками. Картина вызвала в Петербурге горячие дискуссии: одни хвалили автора за смелость и художественное мастерство, другие были до крайности возмущены таким углом зрения. Через некоторое время полотно сняли с выставки и даже запретили демонстрировать в России. Однако Павел Третьяков приобрел картину для своей галереи. За покупку «бездуховного» полотна ему грозило неодобрение Священного Синода, а Перову - ссылка в Соловецкий монастырь. Однако художника мнение критиков не смущало, и в 1862 году он написал следующее социальное полотно «Чаепитие в Мытищах». На нем изображен сытый ленивый священник за полуденным чаем и двое истощенных нищих, которых прогоняет от стола прислуга.

В январе 1862 года Василий Перов получил стипендию и пансион от Императорской Академии художеств и по традиции отправился за границу. Он посещал музеи Берлина, Дрездена, Парижа, делал наброски в самых бедных кварталах города. Из этюдов родились полотна с уличными музыкантами и нищими, старьевщиками и простыми горожанами - «Слепой музыкант», «Савояр», «Парижская шарманщица» и «Праздник в окрестностях Парижа».

Перов тяготился заграничной жизнью и страстно желал вернуться домой. Еще до того, как истекли предоставленные ему два года, он написал в Совет при Академии художеств: «Осмеливаюсь просить Совет о позволении мне возвратиться в Россию. Причины, побуждающие просить меня об этом, я постараюсь здесь представить: живя за границей почти два года и несмотря на все мое желание, я не мог исполнить ни одной картины, которая был бы удовлетворительна, - незнание характера и нравственной жизни народа делает невозможным довести до конца ни одной из моих работ» .

После возвращения на родину художник продолжал создавать полотна на социальные сюжеты. На картинах 1860-х годов появлялись угнетенные крестьяне, изможденные городские дети, безвольные служащие у богатых господ. Позже Михаил Нестеров , ученик Василия Перова, называл живописца «подлинным певцом скорби».

«Художество выступало во всем величии своей настоящей роли: оно рисовало жизнь, оно «объясняло» ее, оно «произносило свой приговор» над ее явлениями».

Владимир Стасов

Василий Перов. Тройка. Ученики мастеровые везут воду. 1866. ГТГ

Василий Перов. Приезд гувернантки в купеческий дом. 1866. ГТГ

Василий Перов. Проводы покойника 1865. ГТГ

Портреты и историческая живопись

В 1869 году Перов объединился с группой художников, и вместе они основали Товарищество передвижных художественных выставок. На первой выставке передвижников в 1871 году появились картины Перова «Охотники на привале», «Рыболов» и несколько портретов. Параллельно с участием в товариществе Василий Перов преподавал в Московской школе живописи, ваяния и зодчества и попробовал себя в литературном творчестве. Он писал рассказы о своем художественном опыте - «Тетушка Марья», «На натуре (Фанни под № 30)».

«Так было и решено, что Фанни приедет по оставленному ей адресу в мастерскую Егора Яковлевича.
На другой день, около полудня, явилась Фанни. Она вошла скромно, даже робко, напоминая только отчасти «погибшее, но милое созданье». Днем она выглядела хуже, чем вечером, но ростом казалась выше. Личность ее была самая обыкновенная, только темно-красные волосы, вроде как у Тициановской Магдалины, бросались в глаза. Лет ей по виду было с чем-нибудь двадцать.
<...>
Фанни стояла спокойно. В положении ее тела чувствовалось изящество. Сложена она была хорошо.
Егор Яковлевич рисовал с увлечением, даже не курил своей трубочки».

Василий Перов, отрывок из рассказа «На натуре (Фанни под № 30)»

В 1870-е годы остросоциальных работ у Василия Перова стало меньше. В этот период он писал полотна со сценками из жизни русской провинции - «Птицелов», «Охотники на привале», «Ботаник» - и портреты. Его работы получались простыми и реалистичными, со строгой композицией и сдержанным колоритом. Александра Островского Василий Перов изобразил в непринужденной домашней обстановке, Ивана Тургенева - задумчивым и погруженным в собственные мысли. Одним из самых известных портретов стало полотно с Федором Достоевским . Ссутулившись и обхватив руками колено, писатель отрешенно смотрит в угол комнаты. Аскетичная серо-коричневая гамма добавляет портрету драматичности - картину оживляют лишь красные крапинки на черном галстуке писателя.

«Портрет этот не только лучший портрет Перова, но и один из лучших портретов русской школы вообще. В нем все сильные стороны художника налицо: характер, сила выражения, огромный рельеф».

Иван Крамской

Портретная галерея

В последние годы жизни Перов обратился к новому жанру - исторической живописи. Он планировал написать три полотна о Пугачевском восстании, но успел лишь завершить несколько этюдов для последней части трилогии - «Суд Пугачева». Остальные полотна остались на стадии набросков. Это «Осада Пскова», «Пимен и Григорий», «Михаил Тверской в Татарской орде» и «Пытка боярыни Морозовой». Последней работой мастера стало масштабное полотно 1881 года со множеством персонажей - «Никита Пустосвят».

Василий Перов умер от чахотки в 1882 году, ему на тот момент было 48 лет. Его похоронили в Даниловом монастыре, а позже перезахоронили на кладбище Донского монастыря. На могиле художника установлен памятник работы скульптора Алексея Елецкого.

Живописец; родился 21 го декабря 1833 г. в Тобольске, умер 29 го мая 1882 г. в деревне Кузьминках, около Москвы. Отец его, барон Григорий Карлович Криденер, бывший губернским прокурором в Тобольске, не мог передать П. даже своего имени, так как… … Большая биографическая энциклопедия

Перов Василий Григорьевич - Василий Григорьевич Перов автопортрет Василия Перова Дата рождения: 21 декабря 1833 (2 января 1834)(18340102) Место рождения … Википедия

Перов Василий Григорьевич - (1833/1834 1882), русский живописец. Учился в Арзамасской школе живописи А. В. Ступина (1846 49, с перерывами) и в МУЖВЗ (1853 61; преподавал с 1871). Пенсионер АХ (1862 69, до 1864 в Париже). Член учредитель ТПХВ (см. Передвижники).… … Художественная энциклопедия

Перов Василий Григорьевич - , русский живописец. Учился в Арзамасской школе живописи А. В. Ступила (1846‒49; с перерывами) и в Московском училище живописи,… … Большая советская энциклопедия

Перов Василий Григорьевич - Перов (Василий Григорьевич) один из лучших русских живописцев новейшего времени, родился в Тобольске 23 декабря 1833 года. Окончил курс в арзамасском уездном училище, был отдан в художественную школу А.В. Ступина в Арзамасе. Находясь в ней, кроме … Биографический словарь

ПЕРОВ Василий Григорьевич - (1833/34 1882) российский живописец. Один из организаторов Товарищества передвижников. Жанровые картины, обличающие нравы крепостнической России (Сельский крестный ход на Пасхе, 1861), проникнутые горячим сочувствием к народу (Проводы… … Большой Энциклопедический словарь

Перов Василий Григорьевич - (1833/1834 1882), российский живописец. Один из организаторов Товарищества передвижников. Жанровые картины «обличительного» направления («Сельский крестный ход на Пасхе», 1861) часто проникнуты горячим сочувствием к народу («Проводы покойника»,… … Энциклопедический словарь

Перов Василий Григорьевич - В. Г. Перов. Портрет А. Н. Островского. Перов Василий Григорьевич (1833 или 1834, Тобольск — 1882, село Кузьминки, ныне территория Москвы), живописец. Учился в Арзамасской школе живописи А.В. Ступина (1846—49, с перерывами) и в… … Москва (энциклопедия)

Перов Василий Григорьевич

Перов Василий Григорьевич - один из лучших русских живописцев новейшего времени, род. в Тобольске 23 декабря 1833 г. Окончив курс в Арзамасском уездном училище, был отдан в художественную школу А. В. Ступина в Арзамасе. Находясь в ней, кроме копирования оригиналов, стал… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Перов Василий Григорьевич краткая биография и интересные факты из жизни художника изложены в этой статье.

Краткая биография Василия Перова

Художник Василий Перов родился 21 декабря 1833 (2 января 1834) в Тобольске, в семье барона Георгия Криденера.

Первые навыки по живописи и рисованию он получил в уездной школе в городке Арзамас, куда он поступил. В 1853 году Василий приехал в Москву и начал обучение в училище ваяния, зодчества и живописи.

За этюд головы мальчика Перов получил серебряную малую медаль в 1856 году. А через 2 года он получил уже большую серебряную медаль за картину «Приезд станового на следствие».

За годы обучения в училище он работает очень много. И его труд был вознагражден малой золотой медалью в 1860 году за следующие произведения – «Сцена на могиле», «Первый чин — Сын дьяка». А через год Василий получил высшую награду заведения — золотую медаль за работу «Проповедь в селе».

С 1862 года он едет во Францию и Германию, увлекшись уличной местной жизнью, пишет следующие картины – «Савояр», «Продавец статуэток», «Шарманщик». Возвратившись в 1864 году на родину, он вливается в ритм Москвы и создает новые шедевры. Картины Василия Григорьевича Перова данного периода особенно интересны и критичны. Среди них выделяют «Монастырская трапеза», «Проводы покойника», «Приезд гувернантки в купеческий дом», «Птицелов» (за эту картину он получил звание профессора), «Рыболов», «Охотники на привале».

Перов Василий Григорьевич, будучи в звании профессора, с 1871 году преподает в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где когда-то учился. Будучи критично настроенным к порядкам академии, он вступает в ряды передвижников. Выставляясь со своими картинами, профессор удостаивается многих похвал от писателей и коллег.

Художник иногда пишет портреты. Он писал портреты Бессонова, Борисовского, Писемского, Рубинштейнова, Погодина, Камынина и Достоевского. Василий Григорьевич попробовал себя в роли писателя. Он издавался в журнале «Пчела», описывая некоторые ситуации из жизни и воспоминания.

Работы более позднего периода значительно уступают предыдущим работам. Да и жизнь преподнесла художнику немало «сюрпризов». Сначала умерла его любимая жена, потом он похоронил своих двух старших детей. В 1874 году Перов заболел чахоткой. В те времена она не лечилась известными медикаментами. Болезнь все время прогрессировала. И 10 июня 1882 года Василий Григорьевич скончался, не выдержав мук недуга.

Василий Григорьевич Перов интересные факты

• Он был незаконным сыном , поэтому носил фамилию Васильев, фамилию своего крестного отца. Однажды учитель грамматики дал ему прозвище Перов, так как его ученик прекрасно владел пером. Но кличка настолько сильно «приросла» к нему, что стала его фамилией.
• Перов в 1862 году женится на племяннице профессора Рязанова — Елене Шейниц. К сожалению, семейная жизнь художника сложилась весьма трагично: в 1867 году умерла жена, после нее умирает 2 их старших детей. Остался в живых только сын Владимир. Только через 5 лет Владимир Григорьевич художник женился во второй раз на некой Елизавете.
• В молодости Перов был веселым и жизнерадостным человеком . Но в последние годы своей жизни художник стал раздражительным и подозрительным человеком.
• Он был одним из учредителей и членов Товарищества передвижных художественных выставок.
• Василия Перова называли «подлинным певцом скорби». Это прозвище закрепилось за ним из-за того, что постоянными персонажами картин художника были уставшие крестьяне, замерзшие, голодные или оплакивающие покойных родственников.

Среди выдающихся русских художников-реалистов второй половины 19 столетия, получивших всенародную признательность, почетное место занимает имя Василия Григорьевича Перова , названного «подлинным певцом скорби». При том не безосновательно: героями его жанровых полотен были в большинстве своем простые люди, униженные и оскорбленные, вечно голодные и оплакивающие своих умерших родственников. К тому же и личная драма детства и юности художника наложила свой глубокий отпечаток на весь его творческий путь.

Как незаконнорожденный мальчик, носивший чужую фамилию, стал Перовым

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/00-Perov-0012.jpg" alt=" Христос и Богоматерь у житейского моря. (1867). Автор: В.Перов." title=" Христос и Богоматерь у житейского моря. (1867).

Поэтому официально «рожденному во грехе» ребенку изначально дали фамилию трактирщика, который согласился стать его крестным отцом. Нарекли малыша Василием Григорьевичем Васильевым. А псевдоним "Перов" возникнет немногим позже, а именно, с легкой руки местного дьячка, учившего мальчика грамоте.

Интерес к живописи и чистописанию возник у Васи, когда он наблюдал за работой приглашенного в их дом художника, реставрирующего портрет. Мальчишка, "очарованный волшебством живописи", начнет также рисовать. И первое, что изобразит будущий художник, будут буквы, которые он не напишет, а именно, нарисует. За красоту письма и виртуозное владение пером дьячок- учитель и прозвал Васю - "Перовым". Под этим прозвищем и прославился художник много лет спустя. А еще Василию в детстве довелось переболеть оспой, вследствие чего слабое зрение останется у него на всю жизнь, что, впрочем, не помешает стать ему знаменитым живописцем.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/00perov-0008.jpg" alt="Портрет А. И. Криденер, матери художника (1876). Автор: В.Перов." title="Портрет А. И. Криденер, матери художника (1876).

В 18-летнем возрасте мать привезла Василия Перова в Москву, а через год он поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Юноше из-за бедности своей приходилось жить «из милости и на хлебах» у хозяйки приюта, куда пристроила его Акулина Ивановна по знакомству. Зато в училище Василию довелось вращаться в интересной творческой среде: его товарищами были начинающие художники со всей России. А самым близким другом стал молодой пейзажист Иван Шишкин.

Однажды Перов, оставшись без крыши над головой и средств к существованию, в отчаянии он чуть было не оставил училище. Однако в затруднительном положении ему помог его учитель, поселивший Василия у себя и по-отечески заботившийся о нём.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/00-Perov-0010.jpg" alt="Сцена на могиле. 1859. Третьяковская галерея. Автор: В.Перов." title="Сцена на могиле. 1859. Третьяковская галерея.

Сюжет этого полотна определили слова народной песни: «Мать плачет, как река льётся; сестра плачет, как ручей течёт; жена плачет, как роса падёт - взойдёт солнышко, росу высушит».

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/00-Perov-0026.jpg" alt="Сельский крестный ход на Пасхе. (1861).

А вот второе попало в опалу и подняло бурю протеста. Пошли слухи, что "Перову вместо Италии как бы не попасть в Соловки" . Эта работа вызвала горячие споры: В. Стасов хвалил ее за правду и искренность; в то же время другие влиятельные критики утверждали, что "подобное направление убивает настоящее высокое искусство, унижает его, показывая только неприглядную сторону жизни".

Вдали от Родины

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/00-Perov-0004.jpg" alt=" Парижские тряпичники. (1864).

В истории учебного заведения такой случай произошел впервые, так как пенсионеры Академии всеми средствами пытались продлить срок пребывания за границей. Но Василий Перов, тоскуя по родине, всем сердцем стремился в Россию, и ему разрешили досрочно вернуться домой.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/00perov-0021.jpg" alt=" Портрет Елены Эдмундовны Шейнс - жены художника. (1868). Автор: В.Перов." title=" Портрет Елены Эдмундовны Шейнс - жены художника. (1868).

Была в жизни художника и любовь с привкусом горечи утрат. Перед самой поездкой в Париж, в 1862 году, Василий Перов женился на Елене Шейнс, племяннице профессора Рязанова. Однако семейное счастье молодой пары длилось недолго. Через пять лет живописца постигла большая беда - сначала умерла любимая жена, а вслед за ней двое старших детей, в живых остался только младший сын Владимир, ставший впоследствии также художником.

Вторично Перов женился спустя пять лет после трагедии. Но сердце, разбитое горем, так и не зажило. Мастер всецело отдался живописи. Работал много, писал "громко", в бесхитростных, берущих за душу работах, искренне отражал жизнь «могучей и обильной, великой и бессильной матушки Руси».

Великое наследие гениального художника

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/219417024.jpg" alt="Тройка.

За произведения «Тройка» и «Приезд гувернантки в купеческий дом» В. Г. Перову получил звание академика.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/00-Perov-0003.jpg" alt=" Гитарист-бобыль. (1865).

В 1869 году Перов совместно с Мясоедовым, которому принадлежала идея создания Товарищества художественных передвижных выставок, организовали группу передвижников в Москве. Семь лет Василий Григорьевич был членом ее правления.

БОЛЬШОЕ СЕРДЦЕ ПЕРОВА

Тетка Марья шла с богомолья. Умерли у нее муж и дети, остался только сын Васенька. Вместе с ним и молилась она святым угодникам: просила рая умершим, а себе с Васенькой - здоровья. А на обратном пути, уже в Москве, привязался к тет­ке Марье богатый господин. Деньги ей давал, объяснял, что больно, мол, хорош Васенька, и хочет он, господин, его на кар­тину списать. Долго не соглаша­лась тетка Марья - боялась, твердила, что грех это - людей списывать, что чахнут от этого люди и помирают. Да переубе­дил ее городской господин - сказал, что цари и архиереи с себя разрешают портреты спи­сывать, что же Васеньке поде­лается?

И сел Васенька на стул - уста­лый от богомолья, ротик приот­крыл, и стал виден тетке Марье его передний, сломанный во вре­мя драки с мальчишками зуб. Тетка Марья все вскакивала и охорашивала сына: рубашку его обдергивала, волосы со лба от­кидывала. Художник попросил ее сидеть смирно. Посидела, по­сидела тетка Марья, зевнула, рот перекрестила да заснула...

А Василий Григорьевич Перов все вглядывался в усталое лицо своего маленького деревенского тезки, все писал, и собственная жизнь проходила перед ним че­редой.

Крепостным, по всей вероятно­сти, родился маленький Васень­ка. А он, Василий Перов, родил­ся «незаконным» - побочным сыном чиновника Криденера. Даже фамилии у него не было. Писался он сначала по крестно­му отцу Васильевым. Потом Пе­ровым стал. «Перовым» его про­звал дьячок, учивший грамоте, за четкий почерк и ловкое перо.

Но больше пера полюбил Ва силий карандаш и кисть : худож­ником решил стать.

Прекрасным и страшным вре­менем запомнились ему годы учебы. Прекрасным - потому что стремительно раскрывался перед ним мир искусства . Стре­мительно знания росли. Когда в восемнадцать лет писал авто­портрет , казалось ему: вот и он уже настоящий художник! Ярко выделяется на темном фоне энер­гично вылепленное, освещенное сильным светом лицо. Левая ру­ка, как у завзятого маэстро, не­брежно свесилась со спинки сту­ла, белая рубашка и черный гал­стук подчеркивают нежный овал лица... Не знал тогда юноша, что впереди у него десятилетие на­пряженной учебы, когда будет казаться: знаний все мало!.. Ма­ло!..

А страшными годы учебы бы­ли потому, что пришлись они на последние десять лет крепостни­чества в России. Тринадцатилет­ним мальчиком Перов пришел в школу Ступина в Арзамасе. Ря­дом с ним рисовали крепостные: те, кого завтра помещик может как вещь продать! И о цене за них торговаться... Император­ская Академия художеств кре­постных учить отказывалась:

«Когда чувства изящного в них развивались и когда они видели, что зависимое их состояние пре­пятствует им пользоваться пре­имуществами, предоставляемы­ми художникам, эти несчастные предавались отчаянию, пьянству и даже самоубийству».

Но Московское училище жи­вописи и ваяния, где Перов про­шел серьезную школу, разреши­ло этот вопрос по-своему: с по­мещика брали обязательство от­пустить крепостного на волю, если он получит звание худож­ника или серебряную медаль. И Вася видел, как его крепостные товарищи боролись за рисунок, как за свободу!..

Гнев и боль кипели в сердце Перова. В своих картинах он хо­тел говорить правду и только правду. Неудобным студентом оказался Василий Перов: бле­стяще окончив Московское учи­лище живописи и ваяния и став пенсионером Академии худо­жеств, он первым же эскизом привел в ужас академический совет. Изобразил «Сельский крестный ход на пасхе»: упив­шееся до положения риз духо­венство и непристойно пьяных прихожан. Эскиз отвергли. Пе­ров написал более благополуч­ную картину - «Проповедь на селе». Здесь поп, к удовольствию академического совета, был трезв, но художник жестоко ос­меял помещика и с сочувствием написал крестьян. Картина име­ла огромный успех. Перов полу­чил право на заграничное путе­шествие. Однако упрямый живо­писец успел закончить картину и по отвергнутому эскизу «Сель­ский крестный ход на пасхе». Едва увидев свет, картина была запрещена. «Перову вместо Ита­лии как бы не попасть в Соловец­кий!» - опасались друзья.

А он все оттягивал свою поезд­ку за границу. Русские темы тес­нились в его сердце. С разреше­нием на отъезд в кармане он ус­пел написать еще одну гневную картину - «Чаепитие в Мыти­щах». Разжиревший иеромонах блаженно пьет из блюдечка чай, в то время как хозяйка настой чиво отталкивает рукою прося­щего милостыню солдата с Геор­гиевским крестом на груди. Вче­рашний севастопольский герой, искалеченный, оборванный, идет с протянутой рукою по дорогам, и его горькую долю делит исху­давший ребенок - может быть, сын...

Как привлекала заграничная поездка молодых художников: шесть беззаботных лет занятия искусством, солнце, свобода!.. Но уже через полтора года Перов просится домой:

«Осмеливаюсь покорнейше просить совет импе­раторской Академии художеств о позволении возвратиться мне в... Россию. Имея в виду,- объ­ясняет он,- несколько сюжетов из русской жизни, которые я бы исполнил с любовью и сочувст­вием и, надеюсь, более успешно, чем из жизни народа, мне мало знакомого».

И снова Россия... Порефор­менная Россия, где крестьянство было освобождено, но ограблено, унижено, обмануто. И в соответ­ствии с этими горькими вывода­ми пишет Василий Перов кар­тину «Похороны крестьянина».

Зима. Тяжело нависло над до­рогой небо. Убогий гроб в убогих санях... Низко склонившая голо­ву вдова, уставшая плакать де­вочка и маленький мальчик - единственный мужчина в доме, «хозяин», утонувший в батькином большом полушубке. И ни­кому нет дела до этого безысход­ного горя.

«Словно какая-то из миллионов птичек замерзла на дороге, и никто о ней не знает и не будет никогда знать, никому ни жизнь, ни смерть ее не были интересны - вот содержание этой картины»,- писал критик В. Стасов.

Перова всегда особенно огор­чала участь обездоленных детей. Он повествовал о ней не только в картинах, но и в рассказах. В одном из них есть образ «криво­го Петьки»:

«Многие дивятся, как это не оторвется его голова: так тонка и худа его искусанная блохами шея. По ремеслу он - сапожник, по званию - меща­нин. Все бьют и ругают Петьку, и только ленивый его не тро­гает».

Даже в солнечной Франции разглядел художник маленького савояра. Посреди тысяч жилищ заснул на улице бездомный мальчик, и к плечу его тесно прильнуло единственное родное существо - всклокоченная обе­зьянка, помогающая ему выпра­шивать деньги.

Вернувшись в Россию, в числе самых горьких своих картин за­думал художник «Тройку». В сумрачный зимний день трое детей везут сани с огромной об­леденелой бочкой. Метет позем­ка. Бесконечно тянется глухая монастырская стена, словно от­гораживая от детей все радости мира. И в тени этой холодной стены дети тянут за собою тяже­лые сани устало и покорно, как измученные деревенские савра­ски... Какой-то прохожий сжа­лился над ними и подтолкнул на ухабе бочку с водой. Но прохо­жий сейчас уйдет, и дети оста­нутся одни. Как и судьба умер­шего крестьянина, жизнь этих детей никому не интересна. По­руганное, искалеченное дет­ство...

Картина закончена. Давление общественного мнения было так велико, что Перов, поэт скорби народной, получил за нее звание академика. Чтобы написать коренника - центральный образ «тройки», и привел Василий Григорьевич Перов в свою мастерскую двена­дцатилетнего Васеньку.

А через четыре года пришла к художнику тетка Марья. «Я вы­шел и увидел перед собой ма­ленькую, сгорбленную старушку с большой белой головной повяз­кой, из-под которой выглядыва­ло маленькое личико, изрезан­ное мельчайшими морщинка­ми...» Умер Вася - заболел чер­ной оспой и умер. Одна на белом свете осталась тетка Марья. И вспомнила она портрет, который списал с ее сына художник. Про­дала Марья весь свой нищенский скарб, посмотрела - денег ма­ловато. Пошла в люди тетка Ма­рья и, не жалея себя, работала всю зиму, деньги копила - для Васи. А потом, пряча за пазухой платочек с деньгами, отправи­лась к художнику - купить картину с Васенькиным порт­ретом.

Картина была уже в собрании Третьякова. «Хоть бы взглянуть на нее!» - заплакала тетка Ма­рья. Привел ее художник в богатый дом, где на стенах висело множество картин, и предоста­вил самой оглядеться. Вмиг сре­ди десятков картин нашла тетка Марья картину с Васенькой. «Ба­тюшка ты мой! - воскликнула она.- Родный ты мой, вот и зу­бик-то твой выбитый!» - И с этими словами, как трава, под­резанная взмахом косца, повали­лась на пол...»

Через год послал Василий Гри­горьевич Перов специально на­писанный для нее портрет сына. Отписала тетка Марья живопис­цу, что повесила портрет Васень­ки к образам. И это последнее, что знаем мы о тетке Марье и написанном великим художни­ком с любовью и сочувствием портрете ребенка.

Но как памятник народному горю, как память о короткой и тяжелой жизни крестьянских де­тей висит в Третьяковской гале­рее знаменитая картина «Трой­ка».

И бьется в ней сердце великого русского живописца.

Скончался Василий Перов от чахотки в маленькой подмосковной больнице на территории усадьбы Кузьминки (ныне территория Москвы). Похоронен на монастырском кладбище в Даниловом монастыре .

Прах его был перезахоронен на монастырском кладбище в Донском монастыре ; точная дата перезахоронения не установлена. На новой могиле художника был установлен надгробный памятник работы скульптора Алексея Евгеньевича Елецкого.

Его сын - Владимир Перов - тоже был художником.

НЕСТЕРОВ О ПЕРОВЕ

Когда-то, очень давно, имя Пе­рова гремело так, как позднее гремели имена Верещагина, Ре­пина , Сурикова, Васнецова.

О Перове говорили, славили его и величали, любили и ненавидели его, ломали зубы «критики», и было то, что бывает, когда родил­ся, живет и действует среди лю­дей самобытный, большой талант.

В Московской школе живописи все жило Перовым, дышало им, носило отпечаток его мысли, слов, деяний. За редким исключением все мы были преданными, востор­женными его учениками.

Я, когда перешел в натурный класс, любил бывать у Перова один, и такие посещения памятны были надолго. Мне в Перове нра­вилась не столько показная сторо­на, его желчное остроумие, сколь­ко его «думы». Он был истинным поэтом скорби. Я любил, когда Василий Григорьевич, облокотив­шись на широкий подоконник мастерской, задумчиво смотрел на улицу с ее суетой у почтамта, зорким глазом подмечая все яр­кое, характерное, освещая виден­ное то насмешливым, то злове­щим светом, и мы, тогда еще сле­пые, прозревали...

Перов, начав с увлечения Фе­дотовым и Гоголем, скоро вырос в большую, самобытную личность. Переживая лучшие свои создания сердцем, он не мог не волновать сердца других.

Жил и работал Перов в такое время, когда «тема», переданная ярко, выразительно, как тогда го­ворили, «экспрессивно», была са­модовлеющей. Краски же, ком­позиция картины, рисунок сами по себе значения не имели, они были желательным придатком к удачно выбранной теме. И Перов, почти без красок, своим талантом, горячим сердцем достигал неот­разимого впечатления, давал то, что позднее давал великолепный живописец Суриков в своих исто­рических драмах...

В год моего поступления в шко­лу живописи Перовым была ор­ганизована в залах училища пер­вая ученическая выставка картин. До нас, только что поступивших, доходил слух о том, кто и что пи­шет, что поставит на выставку.

Это было в 1878 году, мне было шестнадцать лет. Я написал две небольшие картинки, одна была этюд: девочка строит домики из карт, вторая - «В снежки». Двое ребятишек бьются в снежки, бой идет азартный...

Накануне открытия выставки, когда все картины были установ­лены, мы пригласили для осмотра Перова, инициатора и строгого нашего судью. У каждого было на мысли, что-то скажет Василий Григорьевич.

Появился и он... Мы тотчас окружили его, и просмотр начал­ся. Моя картина стояла в натур­ном классе, слева у окна. Долго мне пришлось ждать, пока Перов дошел до нее. Мое юное сердце билось-билось, я переживал но­вое, еще неведомое чувство: страх, смешанный с сладостной надеждой.

Перов остановился против картины, все сгрудились вокруг него, я спрятался за товарищей. Вни­мательно осмотрев картину своим «ястребиным» взглядом, он спро­сил: «Чья?» - Ему ответили: «Не­стерова».- Я замер. Перов бы­стро обернулся назад: найдя меня взором, громко и неожиданно бросил: «Каков-с!» - пошел даль­ше. Что я перечувствовал, пере­жил в эту минуту! Надо было иметь мою впечатлительность, чтобы в этом «каков-с» увидеть свою судьбу, нечто провиден­циальное... Я почувствовал себя счастливейшим из людей, забыв все, оставив и Перова и выставку, бросился вон из училища и долго пробродил одиноким по стогнам и весям московским, переживая свое счастье. Однородное по силе чувство пережил я в жизни еще два-три раза, едва ли больше. Че­рез девять лет оно посетило меня вторично, в тот день, когда П. М. Третьяков приобрел у меня для галереи моего «Пустынника», и этот день был днем великой ра­дости: тогда впервые мои близкие признали во мне художника, и это была самая большая награда для меня, больше медалей, званий, коими награждали позднее. В. Г. Перов и П. М. Третьяков меня утвердили в моем призва­нии. Они были и остались для многих примером, как надо по­нимать, любить и служить искус­ству.

Перову не было и пятидесяти, а казался он стариком. Он все чаще и чаще стал прихварывать. Появи­лась ранняя седина, усталость... В те дни я и кое-кто из моих прия­телей стали подумывать об Акаде­мии. Собирались туда без особой надобности, без плана, «за компа­нию»... Я пошел к Перову, все рассказал ему, но сочувствия, одобрения не получил. По его словам, ехать в Петербург было мне рано, да и незачем. Недо­вольный ушел я тогда от Василия Григорьевича - он не убедил ме­ня: тяга в Академию все росла...

В конце зимы Перов серьезно заболел воспалением легких. У него обнаружилась чахотка. Стали ходить слухи, что долго он не про­тянет. Как случилось, что Василий Григорьевич Перов в 49 лет стал седым, разбитым стариком и те­перь умирает в злой чахотке? Да как - очень просто: ненормаль­ное детство, арзамасская школа Ступина, где он, незаконный сын барона Криденера, учился и по­лучил за хороший почерк прозвище «Перов», дальше невоздер­жанная юность, бурная, как в те времена часто бывало, молодость, напряженная нервная работа, не­померная трата энергии, безгра­ничный расход душевных сил. Дальше - с боя взятая извест­ность, наконец, слава, а за ней тревога ее потерять - появление Верещагина, Репина, Сурикова, Васнецова,- и довольно было случайной простуды, чтобы под­точенный организм сломился...

И вот Перов умирал, не дописав «Пугачевцев», не докончив «Пу­стосвята», коими, быть может, собирался дать последний бой "обедоносным молодым нова­торам...

Смерть Перова было первое мое большое горе, поразившее меня со страшной, неожиданной силой.

Наступил день похорон. С утра начали приносить в церковь венки. Их было множество. Ожидались депутаты от Академии художеств, от Общества поощрения худо­жеств, от Товарищества пере­движных выставок, основателем которых был Перов, от музеев и пр.

Мы, молодежь, в этот памятный день были на особом положении: мы хоронили не только знамени­того художника Перова, мы хоро­нили горячо любимого учителя.

Провожатых было множество. Народ стоял вдоль панелей. Впе­реди процессии растянулись уче­ники с венками. Венок нашего на­турного класса несли самые млад­шие из учеников Перова - Рябушкин и я.

Видя такие многолюдные похо­роны, подходили обыватели спра­шивать: «кого хоронят?» - и, уз­нав, что хоронят не генерала, а всего-навсего художника, отходи­ли разочарованные. Медленно двигалась процессия к Данилову монастырю, куда за много лет по той же Серпуховке, мимо Павлов­ской больницы, провожали Гоголя (а позднее Перов нарисовал ри­сунок: «Похороны Гоголя героями его произведений»).

Вот и последнее расставание. Как тяжело оно нам! Гроб опуска­ют, земля глухо стучит где-то внизу. Все кончено. Скоро вырос намогильный холм... Все медлен­но расходятся, мы, ученики по­койного, уходим последними...

Перова больше нет среди нас. Осталось его искусство, а в нем его большое сердце.

Вечная память учителю!

СТАСОВ О ПЕРОВЕ

Перов явился, в 1858 году, прямым на­следником и продолжателем Федотова, когда выставил свою картину «Приезд ста­нового на следствие». Десять лет отделяли эту картину от «Свежего кавалера» и «Сва­товства майора», но молодой художник поднимал выпавшую из рук Федотова кисть на том месте, где он ее уронил...

Перов начал своими картинами пропо­ведь нового искусства. Настроение Перова было глубоко серьезное. Он мало был на­клонен расплываться в красивых и сладких ощущениях; он был полон негодования на то, что видел; его волновали до корней души целые толпы русских типов и лично­стей, постоянно везде стоявшие около не­го; его потрясали сцены и события, около которых слишком многие проходят не за­мечая. У него натура была одной породы с Гоголем, у него были тоже две главные ноты: юмор и трагедия. Он столько же мало был способен, как Гоголь, рисовать условную смазливость людей и жизни, спокойно прославлять красоту и благопо­лучие. У него и люди, и сцены, и лица, и тела были живые копии с того, что в самом деле есть на свете. Ни нравоучительности, ни фельетонного легкого смеха... у него уже не было. Все у него было, особливо в первые годы, строго, важно, серьезно и больно кусалось. За это последнее качест­во его многие прозвали живописцем «тен­денциозным», но эта-то именно сторона его таланта и составляла венец его юного , порывистого творчества .

...«Сельский крестный ход», «Проповедь в селе» (1861), «Чаепитие в Мытищах» (1862), «Монастырская трапеза» (1866) вдруг нарисовали целый новый мир, тоже раньше никем не тронутый, с той стороны, которая была именно самая характерная. До тех пор было принято изображать наше духовенство с одной только точки зрения: точки зрения благодушных, елейных па­стырей, представителей неба на земле. После Пушкина и его гениальной «Сцены в корчме», после Гоголя и его столько же гениальных сцен с дьячками, попами и монахами мудрено было новым художни­кам купаться все только в прежней лжи и притворстве. Надо было показать эти лич­ности в самом деле людьми, и притом та­кими, какими всякий их знавал и видел в действительной жизни, особенно в глухих углах России.

Перов идет все по-прежнему в гору по свободе и силе представления и даже по силе колорита. У него является теперь це­лый ряд портретов в величину натуры... «Странник» и «Фомушка-сыч» - это были тоже портреты, да только еще более - этюды с характернейших русских типов.

Период времени между 1870 и 1875 го­дами - это период наивысшего расцвета Перова. «Птицелов», «Рыболов», «Охотни­ки на привале», «Ботаник», «Голубятн ик» - во всех этих задачах нет ничего ни великого , ни значительного , ничего драма­ тического , ни захватывающего воображе­ние . Но тут предстала целая галерея рус­ ских людей , мирно живущих по разным углам России , ничего не знающих , ни о чем не заботящихся , хоть трава не расти , и только всей душой ушедших в любезное и ничтожнейшее занятие : кому - дороже всего на свете птицу на дудочку поймать , кому - рыбу из воды вытащить , кому - зайца догнать , кому - увидать , как дерев­ цо или цветочек растет , кому - уследить за кувырканиями турманов в воздухе ... Тут в коллекции есть и дворовые люди , поседелые в холопском хомуте , и помещи­ ки , закаленные в праздности , и крестьяне , совращенные от своего дела , и барчата , и дворяне , и мещане , и мальчишки , и стари­ ки ... На первый взгляд тут все только юмор , добродушный , милый , наивный , не­ злобивый , ни о чем особенно не задумы­ вающийся юмор , простые картины русских нравов , да , но только от этого «наивного» юмора и от этих «простых» картин мураш­ ки по телу бегают . Гоголь с Островским , должно быть , тоже наивные юмористы и изобразители простых сцен были . Нет , кто не слеп и не глух , почувствует в этих картинах едкое жало . Проживи еще Пе­ ров ... по всей вероятности , он начертил бы много еще таких же глубоких картин , сня­ тых живьем с нашей родины .

Мало кто знает, что Перов - действительно «чрезвычайно цен­ный для нас русский художник» - был также и прекрасным белле­тристом, автором интересных рас­сказов, публиковавшихся в журна­лах сто лет назад. Мы знакомим наших читателей с маленькой но­веллой В. Г. Перова «Нечто о портретном сходстве».

НЕЧТО О ПОРТРЕТНОМ СХОДСТВЕ

Молодой художник, только что получивший серебряную медаль за живопись, приехал в деревню к своему отцу, который был управ­ляющим при большом имении. Личность отца художника была очень типична и характерна: он походил на цыгана; был высокого роста и очень тучный, с черной, густой, окладистой бородой и с такими же черными, кудрявыми и лохматыми волосами. Немедлен­но по приезде своем сын принялся писать с него портрет, который вскоре был готов. Раз в передней комнате их дома собралось дере­венское начальство, как-то: бур­мистр, староста, сотский, десят­ский и прочие власти. Они явились получить приказания на завтраш­ние работы, так как на другой день начинался покос.

Молодой художник, желая по­хвастаться перед ними своей удач­ной работой, вынес им показать изображение своего родителя. Поставив его к стене, на пол, он спросил их: «Ну что, братцы, по­хож ли портрет?» Все пришли в восторг, даже в изумление, гово­ря: «Вот так портрет! Ну, словно живой. Только что слова не вы­молвит. Ах, ребята, вот-то похо­же»,- и они близко рассматривали портрет со всех сторон, даже щупали его.

«Ну, а скажите-ка мне, с кого он написан?» - спросил худож­ник, вполне уверенный в рази­тельном сходстве портрета. «Как с кого написан?..- заговорили присутствующие хором.- Эва! что вздумал спрашивать: с кого написан. Уж, вестимо, с кого: с твоей болезной маменьки, Татья­ны Дмитриевны» (которая, ска­зать кстати, была худа, как щепка, и постоянна больна).

Сконфуженно взял портретист свое произведение и, не говоря ни слова, торопливо унес его.