Пострадавший от сталина каплер. Ошибка в энциклопедиях

Ровно 110 лет назад в Киеве родился кинорежиссер, сценарист и телеведущий Алексей Каплер, который стал первой любовью дочери Сталина Светланы Аллилуевой

Был конец марта 1974-го. Одесса, отдохнув от прошлогоднего нашествия курортников, жила собственной суетой, а не взятой напрокат. В приятном возбуждении город ожидал приезда Алексея Каплера. Билеты в филармонию на все три вечера были раскуплены. Интерес к столичной знаменитости подогревался тем, что за полтора года до этого на Цент-ральном телевидении закрыли «Кинопанораму», которую он вел в течение шести лет, первое время — в прямом эфире. Люди скучали по телепередаче и ее ведущему, приоткрывшему форточку в «не наш» мир. Заглянули на одесские вечера Алексея Каплера и литературоведы в штатском. Свою разгромную рецензию они отправили секретной почтой киевскому начальству. Председатель украинского КГБ Виталий Федорчук информировал об этом доносе лично Владимира Щербицкого. Сей опус хранится в архиве СБУ и не хуже диссидентских мемуаров рассказывает об особенностях ушедшей эпохи и перемолотых в ее жерновах людях.

«РЕЖИССЕР НЕ ДЕВА МАРИЯ, СВЯТЫМ ДУХОМ ЗАЧАВШАЯ ФИЛЬМ»

Совпадение или предначертание: Люся (так все по-свойски звали Каплера) родился в Киеве на Подоле в доме, на месте которого позднее открыли кинотеатр «Жов-тень». Алексей испробовал себя в разных ипостасях. В юности в Киеве был эстрадным танцовщиком и актером театра, в Одессе - ассистентом режиссера и писателем, в Питере - актером кино и сценаристом, во время войны - военным корреспондентом. Но все дорожки вели его сначала в кино, потом на телевидение.

Когда за ним закрепилось амплуа сценариста, он публично восстал против традиции считать авторами фильмов только режиссеров. Говорил: «Режиссер не Дева Мария, святым духом, без отца-сценариста зачавшая кинофильм». Нажил врагов среди и тех, и других.

В киевской юности Люся дружил с двумя будущими знаменитыми кинорежиссерами, а тогда просто Гришей Козинцевым и Сережей Юткевичем, умевшим на зависть друзьям держать трость на кончике носа. Гриша был прекрасным художником-авангардистом, Люся слыл непревзойденным рассказчиком.

Сергей Юткевич вспоминал, как через несколько лет, в середине 20-х годов, Каплер работал на Одесской кинофабрике ассистентом Александра Довженко. Специально послушать устные рассказы Каплера приезжал Исаак Бабель: «И вот днем в маленьком полутемном кафе на Дерибасовской улице, опершись локтем на мраморный столик, Исаак Бабель, как бы ввинтившись своим острым и лукавым взглядом в Каплера, чуть оробевшего от присутствия уже тогда знаменитого собеседника, приготовился слушать... Это было трогательно и забавно, а местами настолько смешно, что весь трясся, заливался беззвучным хохотом Бабель и, протирая запотевшие от смеха и слез свои очки в позолоченной оправе, требовал продолжения рассказов Каплера».

Теперь 70-летний Алексей Яковлевич ехал в Одессу, вспоминая, как в соответствии с ленинским указанием «кино - важнейшее для нас из искусств» вырастала мощь Одесской кинофабрики. Вместе с ней росли Довженко, Охлопков, Пырьев, Рошаль. Неподалеку снимал свой «Броненосец» командированный из Москвы Эйзенштейн. Каплер ностальгировал: «Вспоминать об Одессе - значит почувствовать вдруг снова юное ожидание счастья, которым я жил тогда».

Ему было что рассказать одесситам. Например, о первом назначенном Москвой директоре кинофабрики Павле Нечесе. Бывший революционный матрос, тот носился по павильонам в чудовищном желтом кожаном пальто, из-за жары надетом на голое тело. Малограмотный, писавший закорючками, он оказался хорошим организатором и помощником режиссеров. Нечес спас Довженко от изгнания за профнепригодность после провала одного из его первых фильмов с кокетливым названием «Ягодка любви». Директор дал начинающему режиссеру сценарий «Сумки дипкурьера», тот справился и был оставлен в профессии.

Или о том, как один одесский режиссер снял фильм о красном разведчике в буржуйском логове. Нечес посмотрел и рубанул со всей матросской прямотой: «Я, братику, баронов в лицо не бачив, а бачив только баронские задницы, когда воны тикалы от нас. Но я тебе скажу, что твои аристократы даже на те задницы не похожи».

Или о том, почему холм по пути из Феодосии в Коктебель носит гордое имя «Мадам Бродская». Жена одесского адвоката Бродского, наделенная незаурядной пышнотелостью, пришлась по вкусу приглашенному из Германии режиссеру, который взялся снимать фильм «Спартак». Мадам Бродскую он задействовал в роли жены диктатора Суллы.

Во внеэкранной жизни мадам Бродская любила возлежать на шезлонге коктебельского пляжа. После выхода на экраны «Спар-така» ее заприметили местные таксисты, возившие в Коктебель отдыхающих. Они-то и начали развлекать пассажиров, указывая на бежавший вдоль дороги холм, якобы напоминавший фигурные очертания валь-яжной кинодивы: «А вот Мадам Бродская!».

Творческие вечера Алексея Каплера проходили при большом стечении одесситов и завершались бурными овациями.

А в это время в Киев полетела «телега»:

«КГБ при Совете Министров УССР - ЦК КПУ, тов. Щербицкому В. В. Совершенно секретно. 1 апреля 1974 года. Информационное сообщение.

С 19 по 21 марта 1974 года в зале Одесской филармонии состоялось выступление заслуженного деятеля искусств РСФСР, лауреата Государственной премии кинодраматурга Каплера А. Я. о кинематографии в дореволюционный период, начале развития советского киноискусства...

В своих выступлениях Каплер основное внимание уделил рассказу об отдельных деятелях кинематографа и эпизодах из раз-вития кино, которые в действительности не отражали историю становления советского киноискусства, принижал руководящую роль партии, стремился подкрепить это тенденциозно подобранными фрагментами из кинокартин».

О мадам Бродская! О диктатор Сулла! Как далеки вы были от народа. И даже революционный матрос Нечес не спас положения. Наоборот: его образ в том виде, в каком он сохранился в памяти Каплера, принизил руководящую роль партии.

«Отмечая революционные заслуги директора Одесской кинофабрики П. Не-чеса как участника штурма Зимнего дворца, Каплер оскорбительно отозвался о нем как об ограниченном, тупоголовом, обезьяноподобном человеке».

Историю о легендарном первом директоре Одесской кинофабрики, сдобренную мягким юмором и очевидной симпатией, можно прочесть в очерке Каплера «Одесса-мама». Очевидно, одесские чекисты, четко ориентированные «брать с поличным», услышали все с точностью до наоборот. Да и кому же понравится, если люди помнят то, что видели, а не то, что разрешено?

«МНЕ ТЯЖЕЛО СМОТРЕТЬ НА СТРАДАНИЯ ЛЮДЕЙ, ПУСТЬ ДАЖЕ ЭТО ЛЮДИ НЕНУЖНЫЕ»

Год 1974-й в советской истории знаменит выдавливанием за границу большой группы непокорных писателей. В течение нескольких месяцев родины лишились Наум Коржавин, Александр Солженицын, Владимир Максимов, Александр Галич, Виктор Некрасов. Судя по «телеге» на Алексея Каплера к такой же участи готовили и его.

Но ошибался Виталий Вульф, когда говорил, что Каплера «ушли» с телевидения за его прямые эфиры. Алексей Яковлевич признавался, что сам перешел на запись передач потому, что несколько приглашенных в прямой эфир гостей поставили его в ужасное положение. Они все говорили и говорили о себе любимых, время шло, он зло косился на них, толкал под столом ногой, щипал. Они не обращали внимания, а Каплер комкал подготовленные сюжеты, так что большая часть его труда пропадала даром.

Однако настало время, когда даже в записи его передачи стали казаться кремлевским идеологам неслыханным посягательством на устои. Цензорские ножницы отчекрыживали от них самые вкусные, самые яркие куски. Каплер вручил руководству Гостелерадио письмо: «Продолжать в том же духе отказываюсь. Вот и давайте расстанемся».

Этого только и ждали. «Кинопанораму» закрыли так внезапно, не дав ведущему попрощаться со зрителями, что поползли слухи, будто он то ли скоропостижно скончался, то ли как отпетый диссидент выдворен из Союза. А он ушел в кабинетную тень и начал писать книги.

Алексей Яковлевич Каплер, выходец из зажиточного купеческого семейства, хорошо образованный, был белой вороной среди вышедших наверх малограмотных или вовсе безграмотных пролетариев.

От подозрений в не-приятии советского образа жизни его не спасало даже написание сценариев, положивших начало «Кинолениниане»: «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году» (второй - в соавторстве с его женой Таисией Златогоровой). Изначально проект был рискованным. Ленина, Сталина, Свердлова, Дзержинского и иже с ними в художественном кино до тех пор никто не изображал, канона не существовало, легко можно было «дать петуха» с непредсказуемыми последствиями. Но Алексей Каплер выиграл сценарный конкурс, объявленный к празднованию 20-й годовщины революции.

Сталин посмотрел первую картину 6 ноября 1937 года на закрытом показе. И - чудо - остался доволен: на экране, пусть в жизни все было иначе, он едва ли не на равных с Лениным вершил революцию. Ленин (главная роль Бориса Щукина), прибывший в предреволюционный Питер, говорит соратникам: «Помните: прежде всего - свидание со Сталиным!». Историки 90-х утверждали, что Сталин в те времена был малозначительной фигурой, и посему Ленин вряд ли так страстно, как в фильме, желал свидания с ним.

А во втором фильме дилогии гуманист Максим Горький в исполнении Николая Черкасова говорит Ленину-Щукину: «Я, может быть, старею, но мне тяжело смотреть на страдания людей. Пусть это даже люди ненужные...». Непреклонный Ленин в 18-м отвечает точно так, как в 38-м ответил бы Сталин: «Вы опутаны цепями жалости... Отбросьте ее прочь! Она отравляет горечью ваше сердце, она застилает слезами ваши глаза, и они начинают хуже различать правду. Прочь эту жалость!».

По свежим следам успеха первого фильма сценариста Алексея Каплера, режиссера Михаила Ромма и актера Бориса Щукина наградили орденами Ленина. Сталинская премия, учрежденная в 1940 году, догнала создателей дилогии в 1941-м.

Так случилось, что они были одновременно и жертвами, и создателями массового сталинского психоза. Казалось, после Сталинской премии перед Каплером открыты все дороги, но... карта легла на арестантский тракт в заполярную Воркуту. И не из-за критики, а из-за самой дорогой для Сталина женщины.

«СТАЛИН ВОРВАЛСЯ В КОМНАТУ ДОЧЕРИ И С ХОДУ НАДАВАЛ ЕЙ КРЕПКИХ ПОЩЕЧИН С КРИКОМ: «У НЕГО КРУГОМ БАБЫ, ДУРА!»

С юной дочерью вождя Светланой Аллилуевой Алексей Каплер встретился в годы войны на вечеринке по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. Гостей зазвал ее брат Вася Сталин. Незадолго до этого Каплер задумал написать сценарий к фильму о военных летчиках, и Василий взялся консультировать его и других киношников. Но дело закончилось лишь несколькими шумными застольями.

На той ноябрьской вечеринке ставили пластинки с томными предвоенными фокст-ротами. Позже Светлана Иосифовна вспоминала, кто из гостей присутствовал: «К. Симонов был с Валей Серовой, Б. Войтехов с Л. Целиковской, Р. Кармен с женой, известной московской красавицей Ниной, летчики - уж не помню, кто еще». Бойкие кавалеры быстро разобрали фасонистых дам, а угловатая 17-летняя старшеклассница Света досталась Каплеру.

Та вечеринка стала для нее чем-то вроде первого бала Наташи Ростовой. Воспитанной в строгости девушке сшили «первое хорошее платье у хорошей портнихи», и она приколола к нему гранатовую брошь в память о маме, 10 лет назад покончившей самоубийством (по официальной версии) после октябрь-ских праздников в компании с мужем-садистом.

У Алексея Каплера только что вышел документальный фильм «Концерт фронту» по его сценарию с участием Аркадия Райкина. Фронтовой корреспондент Каплер был известен и репортажами о белорусских партизанах, вместе с которыми он даже участвовал в одной из диверсий. Наверняка в глазах Светланы он походил на мужественного князя Андрея. К своим 40 годам Люся несколько по-груз-нел, но все еще был грациозен, как во времена киевского увлечения эстрадными танцами. Тогда он выступал как профессионал, на афишах алыми буквами писали: «Танго смер-ти».

Галантный Каплер сделал Светлане комплимент, и ей, как она напишет в своей книге «Двадцать писем к другу», «захотелось вдруг положить голову к нему на грудь и закрыть глаза...». Размяк и кавалер. Вдруг они обнаружили, что преграды возраста, опыта, положения размыл, словно дамбу, поток теплых чувств и, как ей показалось, схожего у обоих одиночества.

С того дня он поджидал ее в парадном напротив школы, откуда она выходила в сопровождении приставленного к ней «дядьки». Потом влюбленные стали встречаться. Но дальше прогулок в полупустых залах музеев и полутемных кинотеатрах дело не зашло. Об их свиданиях доложили Сталину, и вождь прямо-таки взбесился. Из серьезного ведомства Каплеру дали ясно понять, что замахнулся не по чину.

Он понял ошибку. Светлана тоже. На прощание встретились в квартире Василия Сталина. Но и здесь «дядька» сидел в смежной комнате и через открытую дверь старался уловить, о чем эти голубчики говорят. А они стояли молча, чуть дыша и тесно прижавшись друг к другу.

Самое обидное, что наутро после этой драматической капитуляции любви перед силой за Алексеем пришли. Ему предъя-ви-ли обвинение в шпионаже в пользу Анг-лии на том основании, что Каплер не раз встречался с зарубежными журналистами и кинодеятелями.

В тот же день Сталин, до этого сентиментально и не вполне по-русски обращавшийся к дочери: «Моя дорогая воробушка!», вор-вался в комнату Светланы и с ходу надавал ей крепких пощечин с кри-ком: «У него кругом бабы, дура!». И упрекнул: «Не могла найти себе русского!».

Это случилось 3 марта 1943 года, а 10 лет спустя, в этот же день, сидя у изголовья впавшего в беспамятство отца, Светлана, уже дваж-ды побывавшая замужем и родившая двух детей, думала о том дне, когда «отец ударил меня по щекам. И вот я сижу у его постели, и он умирает».

В «Двадцати письмах к другу» рассказу об отношениях с Люсей Каплером Светлана Аллилуева уделила намного больше места, чем рассказу о первом муже, ничем не примечательном студенте-международнике, которому за дерзость жениться на дочери Сталин отомстил арестом его отца, и втором, сыне компартийного иезуита Андрея Жданова, проводившего линию партии на идеологическом фронте. Она не мог-ла забыть того времени, ког-да единственный раз в жизни была счастлива.

Неспроста Иосиф Виссарионович орал дочери, что у Каплера «кругом бабы». Ко времени рокового фокстрота со Светланой тот уже неоднократно был женат и разведен. Откровенный женолюб, Каплер в любви был серьезным эстетом, каждая его избранница не просто красавица, а женщина неординарная.

В первый раз Люся женился в Киеве в 18 лет. Замуж за него пошла одна из первых актрис советского кино Татьяна Тарновская. Из плеяды потомков знаменитого дворянского рода Тарновских, она была на пять лет старше мужа.

Анатолий, сын Каплера и Тарновской, писал, что они познакомились в учебной киностудии Смирнова в Киеве: «Пришлось ему креститься, и только после этого мать вышла за него замуж. После окончания студии они оба уехали в Одессу на кинофабрику, где мать снималась в немых фильмах». Когда малышу исполнилось два годика, занятая ребенком Татьяна оказалась на кинофабрике не у дел и уехала из Одессы. Брак распался.

Потом Алексей Яковлевич повстречался с золотой женщиной - под стать фамилии Златогорова у нее и волосы были золотого цвета. Тася, как и Каплер, киевлянка, тоже подвизалась в киношном деле. Кроме «Ленина в 1918 году», вместе с мужем написала сценарии еще к двум фильмам. Молодой тогда писатель Юрий Нагибин издали с завистью наблюдал за блистательной супружеской парой, которая появлялась на коктебельском пляже в сопровождении отставного мужа Таси писателя Меттера, автора сценария кинофильма «Ко мне, Мухтар!».

Изменив имена, Нагибин писал: «Я не знаю участи Горностаевой, знаю лишь, что ее фамилия вскоре исчезла из титров фильмов, созданных в соавторстве с Каплиным, исчезла и она сама». Тасю арестовали, через год издевательств она покончила с собой в тюремной камере. К тому времени отбывавший свою первую «сталинскую пятилетку» Алексей Каплер давно уже не был ее мужем.

Начальник лагеря в Воркуте, уважавший зека Каплера за ленинскую дилогию, позволил «шпиону» покинуть территорию, ог-раниченную колючей проволокой, и стать за-ведующим городской фотографией. Ско-рее всего, без отмашки сверху этого бы не случилось. И здесь, в Воркуте, Алексей Яковлевич познакомился с одной из самых знаменитых актрис довоенной Москвы Валентиной Токарской.

Певица и балерина (с ней сравнивают Людмилу Гурченко), прима Московского мюзик-холла и Театра сатиры, Токарская разъезжала по городу на собственном авто, что могли себе позволить всего три-четыре роскошных москвички. Ее судьба рас-кололась, когда в 41-м вместе с актерской бригадой, отправленной на фронтовые кон-церты, она попала в немецкое окружение. Чтобы выжить, пошла на сотрудничество с оккупантами, а этого не прощали.

Рожденная в Одессе, Валентина училась в киевской Фундуклеевской гимназии, где наук не превзошла, потому что любила выступать в концертах. С Люсей Каплером, считавшим себя, где бы он ни жил, киевлянином, им было что вспомнить, о чем погоревать. По слухам, она чуть ли не спасла его от петли, с помощью которой он хотел избавиться от свалившихся на него несчастий.

Некоторые биографы Каплера считали, что вторую «сталинскую пятилетку» он получил за то, что не внял совету больше не искать встреч с дочерью Сталина и сразу после освобождения отправился из Воркуты в Москву. На самом деле он рвался не к Светлане.

Писательница Лариса Васильева удостоилась беседы с Валентиной Токарской, когда та превратилась в «синильную», как она пишет, старушку. Токарская, которая в 90-летнем возрасте играла на сцене Театра сатиры, рассказала, что в Москву Люся стремился потому, что «там оставалась вся его жизнь. Думаю, он хотел также повидаться со своей главной любовью Тасей Златогоровой, хотя в Москве жила его офи-циальная жена актриса Сергеева, известная по фильму «Пышка», но они уже были не вместе, когда Каплер встречался со Светланой».

В Москве Алексей Яковлевич не задержался. Взял билет на поезд до Киева, где еще жили его родители. Вошел в купе, уложил чемодан под полку и немедленно был арестован. Его отправили в Инту (Республика Коми) на общие лагерные работы. До послесталинской амнистии работал санитаром в больничном бараке, на шахте. Однажды, на очередные октябрьские праздники, увидел на бараке афишу: «7, 8, 9 ноября в клубе будет демонстрироваться фильм «Ленин в Октябре».

Из лагеря он слал письма Валентине: «Род-ная, бесконечно дорогая моя!.. Тоненькая ниточка твоего звездного света мне абсолютно необходима. Хоть она и призрачная, хоть к ней нельзя даже прикоснуться, но это мой единственный ориентир».

«ОН СТЯНУЛ С ТЕБЯ СОЛДАТСКИЕ САПОГИ И ПЕРЕОБУЛ В ХРУСТАЛЬНЫЕ ТУФЕЛЬКИ»

Когда оба окончательно освободились, вступили в брак и стали жить в Москве. Она снялась в самом кассовом советском детективе «Дело № 306». Он написал сценарии к не менее популярным «Полосатому рейсу» (в соавторстве с Виктором Конецким) и «Человеку-амфибии» (совместно с Акибой Гольбуртом и Александром Ксенофонтовым).

А на интеллигентских кухнях уже во все уши слушали песню Высоцкого, где «шпана и бандит» раздумывает, а не повысить ли ему свою квалификацию до антисемита, и вспоминает, что среди «семитов» немало порядочных и знаменитых людей, в том числе:

Средь них -
пострадавший от Сталина Каплер,
Средь них -
уважаемый мной Чарли Чаплин,
Мой друг Рабинович
и жертвы фашизма,
И даже основоположник марксизма.

Популярность Каплера зашкаливала. Примерно в это время на горизонте снова появилась Светлана. Лариса Васильева сопоставила два рассказа о треугольнике Аллилуева - Каплер - Токарская. По словам Светланы, они с Каплером стали встречаться, но вдруг он сказал, что обязан посвятить остаток жизни Валентине. В отчаянии Светлана пошла к сопернице и сообщила, что по-прежнему любит Люсю. Валентина якобы ответила: «Пусть он делает что хочет, только чтоб я об этом не знала».

Иная версия у Токарской: «Она мне доводы какие-то приводила, что имеет на него права. Была вежлива, интеллигентна, но я бы на такое никогда в жизни не пошла... Когда я вернулась домой после встречи с ней, Каплер метался по квартире, как тигр по клетке. Не мог понять, чем все это кончится. И злился на нее».

Одна была невольной виновницей его ареста, вторая - его спасительницей. Он предпочел вторую.

Но и Валентину Токарскую Алексей Каплер не смог, как обещал, носить на руках до конца жизни. Ее место на руках и в сердце вскоре заняла поэтесса Юлия Друнина.

На протяжении шести лет она боролась со своим чувством, пытаясь сохранить семью с первым мужем поэтом Николаем Старшиновым, фронтовиком, комиссованным по ранению, как и Юлия.

«Под крылом» Каплера она прожила 12 лет. «Он стянул с тебя солдатские сапоги, - писал поэт Марк Соболь, - и переобул в хрустальные туфельки».

К туфелькам прилагались трогательные телеграммы: «Джанкой поезд тридцать пер-вый вышедший Москвы двадцать четвертого декабря вагон тринадцатый место двадцать пятое пассажиру Друниной Доброе утро Каплер» или: «Планерское Дом творчества Друниной Уже третий час ночи Уже уложил вещи Есть потребность признаться что очень тебя люблю моя бесконечно дорогая Опять Каплер».

Она отвечала стихами:

Ты - рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.

Потом его не стало. Изменилась жизнь, в которую Друнина, секретарь Союза писателей СССР и народный депутат СССР, так и не вписалась. Через 11 лет после кончины Каплера Юлия заперлась в гараже и отравилась выхлопными газами своей машины.

Режиссер Эльдар Ря-занов дол-го обижался, что Каплер ни разу не позвал его в свою «Кинопанораму», а во время премьеры «Иронии судьбы» вместе с Юлией покинул зрительный зал. И все-таки легенда о последней любви двух немолодых подростков взволновала его, и он снял документальную ленту.

В предсмертной записке Друнина объяснила: «Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл». Мир на ее глазах перевернулся, и больше не было крыла, чтобы укрыться от катастрофы.

Лучшие минуты совместной жизни Люся и Юля связывали с крымскими горами. Оба нашли покой в одной ограде на кладбище Старого Крыма.

Опубликованные письма, адресованные Алексеем Яковлевичем разным женщинам в разное время, наводили читателей на подозрение в его хронической неискреннос-ти. Масла в огонь подлил Эдвард Радзинский, назвавший Каплера главным сердцеедом столицы и плейбоем.

Но, похоже, это не о нем. Кто-то сказал, что неотразимое обаяние Дон Жуана - свидетельство его искренности: каждую новую жертву он не соблазнял, а действительно любил. Каплер был словно «запрограммирован» на некий идеальный женский образ и любил его во всех избранницах до тех пор, пока они ему соответствовали.

«МУЖЬЯ НА КАПЛЕРА НЕ ОБИЖАЮТСЯ...»

«Когда одному мужу сообщили о романе его жены с Каплером, - написал Радзинский, - он сказал знаменитую фразу: «Мужья на Каплера не обижаются...». Обижались, нет ли, а зубы наверняка точили. За ним всегда волочился шлейф его «аморальной» репутации и громкой истории с «предательницей» своего отца Светланой Аллилуевой.

Тень на Каплера бросало и его усилившееся после лагерей вольнодумство. Так что украинские чекисты были уверены, что не промахнутся.

Из «Информационного сообщения» В. Федорчука В. Щербицкому:

«В невыгодном свете представил (А. Каплер. - Авт. ) роль партийных деятелей того времени, рассказав, что один из секретарей ЦК КПУ, якобы будучи некомпетентным в вопросах искусства, дал неправильную оценку комического фильма, расценив показанный в нем эпизод драки как попытку пропаганды и поощрения бандитизма. В заключение Каплер отметил: «Конечно, в результате этого фильм не вышел на эк-ран, а директор больше не был директором».

Рассказывая о кинофильме «В угаре НЭПа» (1924 год, режиссер - Борис Светозаров. - Авт.), выступающий акцентировал внимание на неправильном поведении «партийного работника высокого ранга», который поддался влиянию нэпманов, соблазнился женщиной легкого поведения, оставил жену, которую Каплер назвал: «А это его партийная жена».

Упоминая об идеологически ущерб-ном и слабом кинофильме «Беня Крик» Одесской кинофабрики (1926 год, сценарист Исаак Бабель. - Авт.), Каплер высказал недоумение и сожаление, что этот фильм не демонстрируется в настоящее время на экранах кинотеатров.

В выступлениях Каплер не счел нужным рассказать о революционной направленности многих фильмов того времени, вошедших в золотой фонд мирового кино, ограничившись мимолетным упоминанием «Наряду с этими фильмами в 1925 году вышел «Броненосец Потемкин» Эйзенштейна»...

В конце выступления Каплер остановился на зарубежных кинофильмах, в том числе американском фильме «Корабль дураков» (1965 год, режиссер Стэнли Крамер, фильм номинировался на «Оскар». - Авт. ), рассказывающем о положении евреев в фашистской Германии. Устами героя фильма Каплер спросил у публики: «А разве вас это не касается?», чем вызвал соответствующую реакцию зрителей, большинство которых были лица еврейской национальности».

Этим беспроигрышным аккордом заканчивается донос председателя украинского КГБ В. Федорчука первому секретарю украинского ЦК В. Щербицкому. Очевидно, Владимиру Васильевичу дело показалось столь важным, что уже на второй день после получения он написал на нем резолюцию:

«Лично Маланчуку В. Е. (секретарь ЦК КПУ по идеологии. - Авт.):

Знает ли обком, ГП?

Пр. проинф. устно т. Демичева (секретарь ЦК КПСС. - Авт. ) или т. Шауро В. Ф. (заведующий отделом культуры ЦК КПСС. - Авт. ).

Щербицкий. 2.4.74».

Может быть, очередному высосанному из пальца «делу» дали бы ход и Каплера вышвырнули бы за границу. Но случилось так, что заграница сама пришла к нему. Как раз в это время наступила краткая «разрядка» в отношениях СССР и США, и в «верхах» возникла идея совместного советско-американского фильма.

Под многомиллионный проект выбрали сказку Мориса Метерлинка «Синяя птица». Сниматься пригласили Элизабет Тэйлор, Джейн Фонду, Маргариту Терехову и вообще целый букет знаменитостей. Сценарий писали два американца, от СССР дополнить его поручили Алексею Каплеру. Товарищи Демичев и Шауро положили писульку товарищей Федорчука и Щербицкого под сукно.

Каплер умел сочинять сказки и создавать легенды. Одна из последних - легенда о Вере Холодной. «Королевы экрана» не было на свете уже более полувека, и Алексей Яковлевич принадлежал к «ихтиозаврам», которые стали ее первыми зрителями.

Отец Люси был достаточно богат, чтобы позволить себе собственную дачу в Пуще-Водице. Каждое воскресное утро мимо летнего дома проезжал трамвай с прицепным вагоном, на скамьях которого духовой оркестр играл бравурные марши. Это значило, что вечером в синематографе на 5-й линии будут показывать новое кино. Картины с Ве-рой Холодной крутили целыми не-де-лями.

Мелодрамы оставляли равнодушным юного Каплера. Но однажды заболел сосед по даче и отдал Люсе свой билет. Он взял его нехотя.

И вдруг случилось странное: «Я почувствовал какое-то незнакомое, непонятное щекотание в горле и пощипывание в глазах. Через минуту я стал шмыгать носом и шарить в кармане, где, конечно, и намека не было на носовой платок». Выйдя из зала, он задался вопросом: откуда вдруг это неотвязное желание защищать, оберегать Веру Холодную от всех бед и опасностей? С тех пор юноша не пропустил ни одной ее картины.

Вера Холодная умерла в Одессе от «испанки». Спустя четыре года туда приехал на работу Люся Каплер. Он разыскал в Одессе младшую сестру актрисы и в течение нескольких вечеров записывал ее воспоминания на диктофон.

Вера Холодная никогда не узнала о своем юном поклоннике. Зато с другим, о котором Каплер тоже написал большую работу, ее связали странные нити судьбы. Это был Александр Вертинский, который привез ей письмо с фронта от мужа и привязался к ее уютному дому. Одну за другой Вертинский посвящал Вере песенки-ариетки. Однажды в каком-то кокаиново-сомнамбулическом сне он написал: «Ваши пальцы пахнут ладаном, а в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо вам, никого теперь не жаль». Красавица рассердилась: как можно такое посвящать живому человеку? Он стер посвящение. Когда узнал, что Веры не стало, был убит горем и посвящение вернул. Каплер, как никто, понимал платоническую любовь Вертинского к прекрасной и недоступной женщине-кумиру.

Ровно 110 лет назад в Киеве родился кинорежиссер, сценарист и телеведущий Алексей Каплер, который стал первой любовью дочери Сталина Светланы Аллилуевой

Был конец марта 1974-го. Одесса, отдохнув от прошлогоднего нашествия курортников, жила собственной суетой, а не взятой напрокат. В приятном возбуждении город ожидал приезда Алексея Каплера. Билеты в филармонию на все три вечера были раскуплены.

Интерес к столичной знаменитости подогревался тем, что за полтора года до этого на Цент-ральном телевидении закрыли «Кинопанораму», которую он вел в течение шести лет, первое время — в прямом эфире. Люди скучали по телепередаче и ее ведущему, приоткрывшему форточку в «не наш» мир.

Заглянули на одесские вечера Алексея Каплера и литературоведы в штатском. Свою разгромную рецензию они отправили секретной почтой киевскому начальству. Председатель украинского КГБ Виталий Федорчук информировал об этом доносе лично Владимира Щербицкого. Сей опус хранится в архиве СБУ и не хуже диссидентских мемуаров рассказывает об особенностях ушедшей эпохи и перемолотых в ее жерновах людях.

«РЕЖИССЕР НЕ ДЕВА МАРИЯ, СВЯТЫМ ДУХОМ ЗАЧАВШАЯ ФИЛЬМ»

Совпадение или предначертание: Люся (так все по-свойски звали Каплера) родился в Киеве на Подоле в доме, на месте которого позднее открыли кинотеатр «Жов-тень». Алексей испробовал себя в разных ипостасях. В юности в Киеве был эстрадным танцовщиком и актером театра, в Одессе — ассистентом режиссера и писателем, в Питере — актером кино и сценаристом, во время войны — военным корреспондентом. Но все дорожки вели его сначала в кино, потом на телевидение.

Когда за ним закрепилось амплуа сценариста, он публично восстал против традиции считать авторами фильмов только режиссеров. Говорил: «Режиссер не Дева Мария, святым духом, без отца-сценариста зачавшая кинофильм». Нажил врагов среди и тех, и других.

В киевской юности Люся дружил с двумя будущими знаменитыми кинорежиссерами, а тогда просто Гришей Козинцевым и Сережей Юткевичем, умевшим на зависть друзьям держать трость на кончике носа. Гриша был прекрасным художником-авангардистом, Люся слыл непревзойденным рассказчиком.

Сергей Юткевич вспоминал, как через несколько лет, в середине 20-х годов, Каплер работал на Одесской кинофабрике ассистентом Александра Довженко. Специально послушать устные рассказы Каплера приезжал Исаак Бабель: «И вот днем в маленьком полутемном кафе на Дерибасовской улице, опершись локтем на мраморный столик, Исаак Бабель, как бы ввинтившись своим острым и лукавым взглядом в Каплера, чуть оробевшего от присутствия уже тогда знаменитого собеседника, приготовился слушать... Это было трогательно и забавно, а местами настолько смешно, что весь трясся, заливался беззвучным хохотом Бабель и, протирая запотевшие от смеха и слез свои очки в позолоченной оправе, требовал продолжения рассказов Каплера».

Теперь 70-летний Алексей Яковлевич ехал в Одессу, вспоминая, как в соответствии с ленинским указанием «кино — важнейшее для нас из искусств» вырастала мощь Одесской кинофабрики. Вместе с ней росли Довженко, Охлопков, Пырьев, Рошаль. Неподалеку снимал свой «Броненосец» командированный из Москвы Эйзенштейн. Каплер ностальгировал: «Вспоминать об Одессе — значит почувствовать вдруг снова юное ожидание счастья, которым я жил тогда».

Ему было что рассказать одесситам. Например, о первом назначенном Москвой директоре кинофабрики Павле Нечесе. Бывший революционный матрос, тот носился по павильонам в чудовищном желтом кожаном пальто, из-за жары надетом на голое тело. Малограмотный, писавший закорючками, он оказался хорошим организатором и помощником режиссеров. Нечес спас Довженко от изгнания за профнепригодность после провала одного из его первых фильмов с кокетливым названием «Ягодка любви». Директор дал начинающему режиссеру сценарий «Сумки дипкурьера», тот справился и был оставлен в профессии.

Или о том, как один одесский режиссер снял фильм о красном разведчике в буржуйском логове. Нечес посмотрел и рубанул со всей матросской прямотой: «Я, братику, баронов в лицо не бачив, а бачив только баронские задницы, когда воны тикалы от нас. Но я тебе скажу, что твои аристократы даже на те задницы не похожи».

Или о том, почему холм по пути из Феодосии в Коктебель носит гордое имя «Мадам Бродская». Жена одесского адвоката Бродского, наделенная незаурядной пышнотелостью, пришлась по вкусу приглашенному из Германии режиссеру, который взялся снимать фильм «Спартак». Мадам Бродскую он задействовал в роли жены диктатора Суллы.

Во внеэкранной жизни мадам Бродская любила возлежать на шезлонге коктебельского пляжа. После выхода на экраны «Спар-така» ее заприметили местные таксисты, возившие в Коктебель отдыхающих. Они-то и начали развлекать пассажиров, указывая на бежавший вдоль дороги холм, якобы напоминавший фигурные очертания валь-яжной кинодивы: «А вот Мадам Бродская!».

Творческие вечера Алексея Каплера проходили при большом стечении одесситов и завершались бурными овациями.

А в это время в Киев полетела «телега»:

«КГБ при Совете Министров УССР — ЦК КПУ, тов. Щербицкому В. В. Совершенно секретно. 1 апреля 1974 года. Информационное сообщение.

С 19 по 21 марта 1974 года в зале Одесской филармонии состоялось выступление заслуженного деятеля искусств РСФСР, лауреата Государственной премии кинодраматурга Каплера А. Я. о кинематографии в дореволюционный период, начале развития советского киноискусства...

В своих выступлениях Каплер основное внимание уделил рассказу об отдельных деятелях кинематографа и эпизодах из раз-вития кино, которые в действительности не отражали историю становления советского киноискусства, принижал руководящую роль партии, стремился подкрепить это тенденциозно подобранными фрагментами из кинокартин».

О мадам Бродская! О диктатор Сулла! Как далеки вы были от народа. И даже революционный матрос Нечес не спас положения. Наоборот: его образ в том виде, в каком он сохранился в памяти Каплера, принизил руководящую роль партии.

«Отмечая революционные заслуги директора Одесской кинофабрики П. Не-чеса как участника штурма Зимнего дворца, Каплер оскорбительно отозвался о нем как об ограниченном, тупоголовом, обезьяноподобном человеке».

Историю о легендарном первом директоре Одесской кинофабрики, сдобренную мягким юмором и очевидной симпатией, можно прочесть в очерке Каплера «Одесса-мама». Очевидно, одесские чекисты, четко ориентированные «брать с поличным», услышали все с точностью до наоборот. Да и кому же понравится, если люди помнят то, что видели, а не то, что разрешено?

«МНЕ ТЯЖЕЛО СМОТРЕТЬ НА СТРАДАНИЯ ЛЮДЕЙ, ПУСТЬ ДАЖЕ ЭТО ЛЮДИ НЕНУЖНЫЕ»

Год 1974-й в советской истории знаменит выдавливанием за границу большой группы непокорных писателей. В течение нескольких месяцев родины лишились Наум Коржавин, Александр Солженицын, Владимир Максимов, Александр Галич, Виктор Некрасов. Судя по «телеге» на Алексея Каплера к такой же участи готовили и его.

Но ошибался Виталий Вульф, когда говорил, что Каплера «ушли» с телевидения за его прямые эфиры. Алексей Яковлевич признавался, что сам перешел на запись передач потому, что несколько приглашенных в прямой эфир гостей поставили его в ужасное положение. Они все говорили и говорили о себе любимых, время шло, он зло косился на них, толкал под столом ногой, щипал. Они не обращали внимания, а Каплер комкал подготовленные сюжеты, так что большая часть его труда пропадала даром.

Однако настало время, когда даже в записи его передачи стали казаться кремлевским идеологам неслыханным посягательством на устои. Цензорские ножницы отчекрыживали от них самые вкусные, самые яркие куски. Каплер вручил руководству Гостелерадио письмо: «Продолжать в том же духе отказываюсь. Вот и давайте расстанемся».

Этого только и ждали. «Кинопанораму» закрыли так внезапно, не дав ведущему попрощаться со зрителями, что поползли слухи, будто он то ли скоропостижно скончался, то ли как отпетый диссидент выдворен из Союза. А он ушел в кабинетную тень и начал писать книги.

Алексей Яковлевич Каплер, выходец из зажиточного купеческого семейства, хорошо образованный, был белой вороной среди вышедших наверх малограмотных или вовсе безграмотных пролетариев.

От подозрений в не-приятии советского образа жизни его не спасало даже написание сценариев, положивших начало «Кинолениниане»: «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году» (второй — в соавторстве с его женой Таисией Златогоровой). Изначально проект был рискованным. Ленина, Сталина, Свердлова, Дзержинского и иже с ними в художественном кино до тех пор никто не изображал, канона не существовало, легко можно было «дать петуха» с непредсказуемыми последствиями. Но Алексей Каплер выиграл сценарный конкурс, объявленный к празднованию 20-й годовщины революции.

Сталин посмотрел первую картину 6 ноября 1937 года на закрытом показе. И — чудо — остался доволен: на экране, пусть в жизни все было иначе, он едва ли не на равных с Лениным вершил революцию. Ленин (главная роль Бориса Щукина), прибывший в предреволюционный Питер, говорит соратникам: «Помните: прежде всего — свидание со Сталиным!». Историки 90-х утверждали, что Сталин в те времена был малозначительной фигурой, и посему Ленин вряд ли так страстно, как в фильме, желал свидания с ним.

А во втором фильме дилогии гуманист Максим Горький в исполнении Николая Черкасова говорит Ленину-Щукину: «Я, может быть, старею, но мне тяжело смотреть на страдания людей. Пусть это даже люди ненужные...». Непреклонный Ленин в 18-м отвечает точно так, как в 38-м ответил бы Сталин: «Вы опутаны цепями жалости... Отбросьте ее прочь! Она отравляет горечью ваше сердце, она застилает слезами ваши глаза, и они начинают хуже различать правду. Прочь эту жалость!».

По свежим следам успеха первого фильма сценариста Алексея Каплера, режиссера Михаила Ромма и актера Бориса Щукина наградили орденами Ленина. Сталинская премия, учрежденная в 1940 году, догнала создателей дилогии в 1941-м.

Так случилось, что они были одновременно и жертвами, и создателями массового сталинского психоза. Казалось, после Сталинской премии перед Каплером открыты все дороги, но... карта легла на арестантский тракт в заполярную Воркуту. И не из-за критики, а из-за самой дорогой для Сталина женщины.

«СТАЛИН ВОРВАЛСЯ В КОМНАТУ ДОЧЕРИ И С ХОДУ НАДАВАЛ ЕЙ КРЕПКИХ ПОЩЕЧИН С КРИКОМ: «У НЕГО КРУГОМ БАБЫ, ДУРА!»

С юной дочерью вождя Светланой Аллилуевой Алексей Каплер встретился в годы войны на вечеринке по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. Гостей зазвал ее брат Вася Сталин. Незадолго до этого Каплер задумал написать сценарий к фильму о военных летчиках, и Василий взялся консультировать его и других киношников. Но дело закончилось лишь несколькими шумными застольями.

На той ноябрьской вечеринке ставили пластинки с томными предвоенными фокст-ротами. Позже Светлана Иосифовна вспоминала, кто из гостей присутствовал: «К. Симонов был с Валей Серовой, Б. Войтехов с Л. Целиковской, Р. Кармен с женой, известной московской красавицей Ниной, летчики — уж не помню, кто еще». Бойкие кавалеры быстро разобрали фасонистых дам, а угловатая 17-летняя старшеклассница Света досталась Каплеру.

Та вечеринка стала для нее чем-то вроде первого бала Наташи Ростовой. Воспитанной в строгости девушке сшили «первое хорошее платье у хорошей портнихи», и она приколола к нему гранатовую брошь в память о маме, 10 лет назад покончившей самоубийством (по официальной версии) после октябрь-ских праздников в компании с мужем-садистом.

У Алексея Каплера только что вышел документальный фильм «Концерт фронту» по его сценарию с участием Аркадия Райкина. Фронтовой корреспондент Каплер был известен и репортажами о белорусских партизанах, вместе с которыми он даже участвовал в одной из диверсий. Наверняка в глазах Светланы он походил на мужественного князя Андрея. К своим 40 годам Люся несколько по-груз-нел, но все еще был грациозен, как во времена киевского увлечения эстрадными танцами. Тогда он выступал как профессионал, на афишах алыми буквами писали: «Танго смер-ти».

Галантный Каплер сделал Светлане комплимент, и ей, как она напишет в своей книге «Двадцать писем к другу», «захотелось вдруг положить голову к нему на грудь и закрыть глаза...». Размяк и кавалер. Вдруг они обнаружили, что преграды возраста, опыта, положения размыл, словно дамбу, поток теплых чувств и, как ей показалось, схожего у обоих одиночества.

С того дня он поджидал ее в парадном напротив школы, откуда она выходила в сопровождении приставленного к ней «дядьки». Потом влюбленные стали встречаться. Но дальше прогулок в полупустых залах музеев и полутемных кинотеатрах дело не зашло. Об их свиданиях доложили Сталину, и вождь прямо-таки взбесился. Из серьезного ведомства Каплеру дали ясно понять, что замахнулся не по чину.

Он понял ошибку. Светлана тоже. На прощание встретились в квартире Василия Сталина. Но и здесь «дядька» сидел в смежной комнате и через открытую дверь старался уловить, о чем эти голубчики говорят. А они стояли молча, чуть дыша и тесно прижавшись друг к другу.

Самое обидное, что наутро после этой драматической капитуляции любви перед силой за Алексеем пришли. Ему предъя-ви-ли обвинение в шпионаже в пользу Анг-лии на том основании, что Каплер не раз встречался с зарубежными журналистами и кинодеятелями.

В тот же день Сталин, до этого сентиментально и не вполне по-русски обращавшийся к дочери: «Моя дорогая воробушка!», вор-вался в комнату Светланы и с ходу надавал ей крепких пощечин с кри-ком: «У него кругом бабы, дура!». И упрекнул: «Не могла найти себе русского!».

Это случилось 3 марта 1943 года, а 10 лет спустя, в этот же день, сидя у изголовья впавшего в беспамятство отца, Светлана, уже дваж-ды побывавшая замужем и родившая двух детей, думала о том дне, когда «отец ударил меня по щекам. И вот я сижу у его постели, и он умирает».

В «Двадцати письмах к другу» рассказу об отношениях с Люсей Каплером Светлана Аллилуева уделила намного больше места, чем рассказу о первом муже, ничем не примечательном студенте-международнике, которому за дерзость жениться на дочери Сталин отомстил арестом его отца, и втором, сыне компартийного иезуита Андрея Жданова, проводившего линию партии на идеологическом фронте. Она не мог-ла забыть того времени, ког-да единственный раз в жизни была счастлива.

Неспроста Иосиф Виссарионович орал дочери, что у Каплера «кругом бабы». Ко времени рокового фокстрота со Светланой тот уже неоднократно был женат и разведен. Откровенный женолюб, Каплер в любви был серьезным эстетом, каждая его избранница не просто красавица, а женщина неординарная.

В первый раз Люся женился в Киеве в 18 лет. Замуж за него пошла одна из первых актрис советского кино Татьяна Тарновская. Из плеяды потомков знаменитого дворянского рода Тарновских, она была на пять лет старше мужа.

Анатолий, сын Каплера и Тарновской, писал, что они познакомились в учебной киностудии Смирнова в Киеве: «Пришлось ему креститься, и только после этого мать вышла за него замуж. После окончания студии они оба уехали в Одессу на кинофабрику, где мать снималась в немых фильмах». Когда малышу исполнилось два годика, занятая ребенком Татьяна оказалась на кинофабрике не у дел и уехала из Одессы. Брак распался.

Потом Алексей Яковлевич повстречался с золотой женщиной — под стать фамилии Златогорова у нее и волосы были золотого цвета. Тася, как и Каплер, киевлянка, тоже подвизалась в киношном деле. Кроме «Ленина в 1918 году», вместе с мужем написала сценарии еще к двум фильмам. Молодой тогда писатель Юрий Нагибин издали с завистью наблюдал за блистательной супружеской парой, которая появлялась на коктебельском пляже в сопровождении отставного мужа Таси писателя Меттера, автора сценария кинофильма «Ко мне, Мухтар!».

Изменив имена, Нагибин писал: «Я не знаю участи Горностаевой, знаю лишь, что ее фамилия вскоре исчезла из титров фильмов, созданных в соавторстве с Каплиным, исчезла и она сама». Тасю арестовали, через год издевательств она покончила с собой в тюремной камере. К тому времени отбывавший свою первую «сталинскую пятилетку» Алексей Каплер давно уже не был ее мужем.

Начальник лагеря в Воркуте, уважавший зека Каплера за ленинскую дилогию, позволил «шпиону» покинуть территорию, ог-раниченную колючей проволокой, и стать за-ведующим городской фотографией. Ско-рее всего, без отмашки сверху этого бы не случилось. И здесь, в Воркуте, Алексей Яковлевич познакомился с одной из самых знаменитых актрис довоенной Москвы Валентиной Токарской.

Певица и балерина (с ней сравнивают Людмилу Гурченко), прима Московского мюзик-холла и Театра сатиры, Токарская разъезжала по городу на собственном авто, что могли себе позволить всего три-четыре роскошных москвички. Ее судьба рас-кололась, когда в 41-м вместе с актерской бригадой, отправленной на фронтовые кон-церты, она попала в немецкое окружение. Чтобы выжить, пошла на сотрудничество с оккупантами, а этого не прощали.

Рожденная в Одессе, Валентина училась в киевской Фундуклеевской гимназии, где наук не превзошла, потому что любила выступать в концертах. С Люсей Каплером, считавшим себя, где бы он ни жил, киевлянином, им было что вспомнить, о чем погоревать. По слухам, она чуть ли не спасла его от петли, с помощью которой он хотел избавиться от свалившихся на него несчастий.

Некоторые биографы Каплера считали, что вторую «сталинскую пятилетку» он получил за то, что не внял совету больше не искать встреч с дочерью Сталина и сразу после освобождения отправился из Воркуты в Москву. На самом деле он рвался не к Светлане.

Писательница Лариса Васильева удостоилась беседы с Валентиной Токарской, когда та превратилась в «синильную», как она пишет, старушку. Токарская, которая в 90-летнем возрасте играла на сцене Театра сатиры, рассказала, что в Москву Люся стремился потому, что «там оставалась вся его жизнь. Думаю, он хотел также повидаться со своей главной любовью Тасей Златогоровой, хотя в Москве жила его офи-циальная жена актриса Сергеева, известная по фильму «Пышка», но они уже были не вместе, когда Каплер встречался со Светланой».

В Москве Алексей Яковлевич не задержался. Взял билет на поезд до Киева, где еще жили его родители. Вошел в купе, уложил чемодан под полку и немедленно был арестован. Его отправили в Инту (Республика Коми) на общие лагерные работы. До послесталинской амнистии работал санитаром в больничном бараке, на шахте. Однажды, на очередные октябрьские праздники, увидел на бараке афишу: «7, 8, 9 ноября в клубе будет демонстрироваться фильм «Ленин в Октябре».

Из лагеря он слал письма Валентине: «Род-ная, бесконечно дорогая моя!.. Тоненькая ниточка твоего звездного света мне абсолютно необходима. Хоть она и призрачная, хоть к ней нельзя даже прикоснуться, но это мой единственный ориентир».

«ОН СТЯНУЛ С ТЕБЯ СОЛДАТСКИЕ САПОГИ И ПЕРЕОБУЛ В ХРУСТАЛЬНЫЕ ТУФЕЛЬКИ»

Когда оба окончательно освободились, вступили в брак и стали жить в Москве. Она снялась в самом кассовом советском детективе «Дело № 306». Он написал сценарии к не менее популярным «Полосатому рейсу» (в соавторстве с Виктором Конецким) и «Человеку-амфибии» (совместно с Акибой Гольбуртом и Александром Ксенофонтовым).

А на интеллигентских кухнях уже во все уши слушали песню Высоцкого, где «шпана и бандит» раздумывает, а не повысить ли ему свою квалификацию до антисемита, и вспоминает, что среди «семитов» немало порядочных и знаменитых людей, в том числе:

Средь них —
пострадавший от Сталина Каплер,
Средь них —
уважаемый мной Чарли Чаплин,
Мой друг Рабинович
и жертвы фашизма,
И даже основоположник марксизма.

Популярность Каплера зашкаливала. Примерно в это время на горизонте снова появилась Светлана. Лариса Васильева сопоставила два рассказа о треугольнике Аллилуева — Каплер — Токарская. По словам Светланы, они с Каплером стали встречаться, но вдруг он сказал, что обязан посвятить остаток жизни Валентине. В отчаянии Светлана пошла к сопернице и сообщила, что по-прежнему любит Люсю. Валентина якобы ответила: «Пусть он делает что хочет, только чтоб я об этом не знала».

Иная версия у Токарской: «Она мне доводы какие-то приводила, что имеет на него права. Была вежлива, интеллигентна, но я бы на такое никогда в жизни не пошла... Когда я вернулась домой после встречи с ней, Каплер метался по квартире, как тигр по клетке. Не мог понять, чем все это кончится. И злился на нее».

Одна была невольной виновницей его ареста, вторая — его спасительницей. Он предпочел вторую.

Но и Валентину Токарскую Алексей Каплер не смог, как обещал, носить на руках до конца жизни. Ее место на руках и в сердце вскоре заняла поэтесса Юлия Друнина.

На протяжении шести лет она боролась со своим чувством, пытаясь сохранить семью с первым мужем поэтом Николаем Старшиновым, фронтовиком, комиссованным по ранению, как и Юлия.

«Под крылом» Каплера она прожила 12 лет. «Он стянул с тебя солдатские сапоги, — писал поэт Марк Соболь, — и переобул в хрустальные туфельки».

К туфелькам прилагались трогательные телеграммы: «Джанкой поезд тридцать пер-вый вышедший Москвы двадцать четвертого декабря вагон тринадцатый место двадцать пятое пассажиру Друниной Доброе утро Каплер» или: «Планерское Дом творчества Друниной Уже третий час ночи Уже уложил вещи Есть потребность признаться что очень тебя люблю моя бесконечно дорогая Опять Каплер».

Она отвечала стихами:

Ты — рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.

Потом его не стало. Изменилась жизнь, в которую Друнина, секретарь Союза писателей СССР и народный депутат СССР, так и не вписалась. Через 11 лет после кончины Каплера Юлия заперлась в гараже и отравилась выхлопными газами своей машины.

Режиссер Эльдар Ря-занов дол-го обижался, что Каплер ни разу не позвал его в свою «Кинопанораму», а во время премьеры «Иронии судьбы» вместе с Юлией покинул зрительный зал. И все-таки легенда о последней любви двух немолодых подростков взволновала его, и он снял документальную ленту.

В предсмертной записке Друнина объяснила: «Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл». Мир на ее глазах перевернулся, и больше не было крыла, чтобы укрыться от катастрофы.

Лучшие минуты совместной жизни Люся и Юля связывали с крымскими горами. Оба нашли покой в одной ограде на кладбище Старого Крыма.

Опубликованные письма, адресованные Алексеем Яковлевичем разным женщинам в разное время, наводили читателей на подозрение в его хронической неискреннос-ти. Масла в огонь подлил Эдвард Радзинский, назвавший Каплера главным сердцеедом столицы и плейбоем.

Но, похоже, это не о нем. Кто-то сказал, что неотразимое обаяние Дон Жуана — свидетельство его искренности: каждую новую жертву он не соблазнял, а действительно любил. Каплер был словно «запрограммирован» на некий идеальный женский образ и любил его во всех избранницах до тех пор, пока они ему соответствовали.

«МУЖЬЯ НА КАПЛЕРА НЕ ОБИЖАЮТСЯ...»

«Когда одному мужу сообщили о романе его жены с Каплером, — написал Радзинский, — он сказал знаменитую фразу: «Мужья на Каплера не обижаются...». Обижались, нет ли, а зубы наверняка точили. За ним всегда волочился шлейф его «аморальной» репутации и громкой истории с «предательницей» своего отца Светланой Аллилуевой.

Тень на Каплера бросало и его усилившееся после лагерей вольнодумство. Так что украинские чекисты были уверены, что не промахнутся.

Из «Информационного сообщения» В. Федорчука В. Щербицкому:

«В невыгодном свете представил (А. Каплер. — Авт. ) роль партийных деятелей того времени, рассказав, что один из секретарей ЦК КПУ, якобы будучи некомпетентным в вопросах искусства, дал неправильную оценку комического фильма, расценив показанный в нем эпизод драки как попытку пропаганды и поощрения бандитизма. В заключение Каплер отметил: «Конечно, в результате этого фильм не вышел на эк-ран, а директор больше не был директором».

Рассказывая о кинофильме «В угаре НЭПа» (1924 год, режиссер — Борис Светозаров. — Авт.), выступающий акцентировал внимание на неправильном поведении «партийного работника высокого ранга», который поддался влиянию нэпманов, соблазнился женщиной легкого поведения, оставил жену, которую Каплер назвал: «А это его партийная жена».

Упоминая об идеологически ущерб-ном и слабом кинофильме «Беня Крик» Одесской кинофабрики (1926 год, сценарист Исаак Бабель. — Авт.), Каплер высказал недоумение и сожаление, что этот фильм не демонстрируется в настоящее время на экранах кинотеатров.

В выступлениях Каплер не счел нужным рассказать о революционной направленности многих фильмов того времени, вошедших в золотой фонд мирового кино, ограничившись мимолетным упоминанием «Наряду с этими фильмами в 1925 году вышел «Броненосец Потемкин» Эйзенштейна»...

В конце выступления Каплер остановился на зарубежных кинофильмах, в том числе американском фильме «Корабль дураков» (1965 год, режиссер Стэнли Крамер, фильм номинировался на «Оскар». - Авт. ), рассказывающем о положении евреев в фашистской Германии. Устами героя фильма Каплер спросил у публики: «А разве вас это не касается?», чем вызвал соответствующую реакцию зрителей, большинство которых были лица еврейской национальности».

Этим беспроигрышным аккордом заканчивается донос председателя украинского КГБ В. Федорчука первому секретарю украинского ЦК В. Щербицкому. Очевидно, Владимиру Васильевичу дело показалось столь важным, что уже на второй день после получения он написал на нем резолюцию:

«Лично Маланчуку В. Е. (секретарь ЦК КПУ по идеологии. — Авт.):

Знает ли обком, ГП?

Пр. проинф. устно т. Демичева (секретарь ЦК КПСС. - Авт. ) или т. Шауро В. Ф. (заведующий отделом культуры ЦК КПСС. - Авт. ).

Щербицкий. 2.4.74».

Может быть, очередному высосанному из пальца «делу» дали бы ход и Каплера вышвырнули бы за границу. Но случилось так, что заграница сама пришла к нему. Как раз в это время наступила краткая «разрядка» в отношениях СССР и США, и в «верхах» возникла идея совместного советско-американского фильма.

Под многомиллионный проект выбрали сказку Мориса Метерлинка «Синяя птица». Сниматься пригласили Элизабет Тэйлор, Джейн Фонду, Маргариту Терехову и вообще целый букет знаменитостей. Сценарий писали два американца, от СССР дополнить его поручили Алексею Каплеру. Товарищи Демичев и Шауро положили писульку товарищей Федорчука и Щербицкого под сукно.

Каплер умел сочинять сказки и создавать легенды. Одна из последних — легенда о Вере Холодной. «Королевы экрана» не было на свете уже более полувека, и Алексей Яковлевич принадлежал к «ихтиозаврам», которые стали ее первыми зрителями.

Отец Люси был достаточно богат, чтобы позволить себе собственную дачу в Пуще-Водице. Каждое воскресное утро мимо летнего дома проезжал трамвай с прицепным вагоном, на скамьях которого духовой оркестр играл бравурные марши. Это значило, что вечером в синематографе на 5-й линии будут показывать новое кино. Картины с Ве-рой Холодной крутили целыми не-де-лями.

Мелодрамы оставляли равнодушным юного Каплера. Но однажды заболел сосед по даче и отдал Люсе свой билет. Он взял его нехотя.

И вдруг случилось странное: «Я почувствовал какое-то незнакомое, непонятное щекотание в горле и пощипывание в глазах. Через минуту я стал шмыгать носом и шарить в кармане, где, конечно, и намека не было на носовой платок». Выйдя из зала, он задался вопросом: откуда вдруг это неотвязное желание защищать, оберегать Веру Холодную от всех бед и опасностей? С тех пор юноша не пропустил ни одной ее картины.

Вера Холодная умерла в Одессе от «испанки». Спустя четыре года туда приехал на работу Люся Каплер. Он разыскал в Одессе младшую сестру актрисы и в течение нескольких вечеров записывал ее воспоминания на диктофон.

Вера Холодная никогда не узнала о своем юном поклоннике. Зато с другим, о котором Каплер тоже написал большую работу, ее связали странные нити судьбы. Это был Александр Вертинский, который привез ей письмо с фронта от мужа и привязался к ее уютному дому. Одну за другой Вертинский посвящал Вере песенки-ариетки. Однажды в каком-то кокаиново-сомнамбулическом сне он написал: «Ваши пальцы пахнут ладаном, а в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо вам, никого теперь не жаль». Красавица рассердилась: как можно такое посвящать живому человеку? Он стер посвящение. Когда узнал, что Веры не стало, был убит горем и посвящение вернул. Каплер, как никто, понимал платоническую любовь Вертинского к прекрасной и недоступной женщине-кумиру.

Из «Информационного сообщения» В. Федорчука В. Щербицкому:

«Первую часть выступления Каплер посвятил киноактрисе Холодной В. В., ее мужу-офицеру царской армии, представив последнего чуть ли не прогрессивным деятелем...».

Когда Каплер писал книгу о Вере Холодной, задумался о том, что ни в одной из многочисленных анкет, заполненных им в жизни, где следовало указать всех жен, не было вопроса о первой любви. «А если бы он стоял, я должен был бы честно ответить: Вера Холодная».

Наверное, это и был тот женский идеал, который он искал всю жизнь и, случалось, находил.

28 сентября 1903 года в Киеве, на Подоле, в семье портного родился известный актер, режиссер и сценарист Алексей Яковлевич Каплер. Его отец - Яков Каплер - не был «бедным еврейским портным», в расхожем представлении. Он владел одним из самых модных в Киеве магазинов одежды. И располагался этот магазин в одном из самых модных мест Киева - Старом Пассаже (не путать с современным, Старый Пассаж был на противоположной стороне Крещатика).

Многие тогдашние СМИ называли магазин Каплера «самым популярным в Киеве», однако после 1910 года он решил выйти из бизнеса, продал свою долю и занялся…банями. Первую баню ему построили под заказ на Подоле, на углу Константиновской и Ярославской улиц, где Яков Каплер владел достаточно большим участком земли (5300 кв.м.). Их назвали «Московские».

Затем он прикупил еще одно готовое здание «Днепровских бань» на Набережно-Крещатинской. В то же время он продолжал застройку принадлежавшего ему участка - чего там только не было: магазины, мастерские, парикмахерская, гостиница и даже синагога. Не все здания уцелели, но, по крайней мере, часть. В одном из старинных зданий, ранее принадлежавших Якову Каплеру, разместилась сейчас современная гостиница «Домус».

Гостиница "Домус" на Подоле, современный вид.

Также Яков Каплер владел недвижимостью в районе Думской площади (Майдан Незалежности) и дачным участком в Пуще-Водице. По воспоминаниям современников, не в последнюю очередь, благодаря Якову Каплеру, досуг дачников был неплохо организован. Каждые выходные из Киева в Пущу-Водицу приезжал трамвай с прицепной платформой, который привозил духовой оркестр. В парке были гулянья. Вечером - концерт, спектакль, а также обязательно посещение синематографа. Возможно, именно тогда, Алексей Каплер и решил не идти по стопам отца, а податься в искусство.
Доподлинно неизвестно, как сложилась Якова Каплера жизнь после революции. Впрочем, есть свидетельства, что прожил он тихо-спокойно чуть ли не до 90-а лет. Хотя, с активной предпринимательской деятельностью при советской власти, естественно, пришлось «завязать».

А Алексей пошел в искусство. С 1920 года сотрудничал киевскими театрами в качестве режиссера и актера. В 1919 году вместе с Г.Козинцевым и С.Юткевичем организовал в Киеве экспериментальный театр «Арлекин». Премьера единственного спектакля (А.Блок «Балаганчик») состоялась в подвальном помещении гостиницы «Франсуа».
С 1939 года преподавал во ВГИКе, писал сценарии, снимал. Увы, его угораздило закрутить роман не много немало с дочерью самого «вождя народов», которая, кстати, была намного моложе 40-летнего Каплера. Итог был вполне предсказуем: шпионаж в пользу врага…и вернуться в Москву к творческой деятельности он смог только в 1954 году.
Впрочем, потом все складывалось не так плохо. С 1966 по 1972 год Алексей Каплер был бессменным ведущим очень популярной программы «Кинопанорама», награжден был орденом Ленина. Продолжал писать сценарии, снимать фильмы. Одним из самых его известных сценариев была комедия о больших, полосатых, но, впрочем, очень милых кисках…
Дожил Алексей Каплер до 76 лет, похоронили его согласно последней его воле на Старокрымском кладбище.

За что режиссёр чуть не поплатился карьерой. Он родился с именем Лазарь, но остался в истории советского кинематографа и телевидения как Алексей Каплер.

Детство и юность

Биография Лазаря Яковлевича Каплера началась в Российской империи, в городе Киеве, 28 сентября (11 октября) 1904 года официально, а согласно архивам – 1903-го. Мальчик рос в еврейской семье: его отец был предпринимателем, а мама занималась домашним хозяйством.

Родители надеялись, что сын пойдет по стопам отца и продолжит дело семьи. Но занятие бизнесом мало волновало мальчика: ещё в гимназии Лазаря заинтересовало театральное искусство, и он решил стать актёром. Примерно в это время юноша, находясь в возрасте около 15 лет, меняет имя и становится Алексеем Каплером. Впервые он вышел на театральные подмостки собственного маленького театра под названием «Арлекин».

Творчество

В начале творческого пути Алексей испробовал себя в различных ипостасях. Окончив гимназию, будущий режиссёр и сценарист устроился играть в Киевский эстрадный театр. Также он состоял в творческой компании «Чипыстан», а в молодости был известен среди товарищей как «Люся Каплер».

Однажды Алексей с друзьями поняли, что провинциальный Киев не подходит для них, настало время новых высот. Так Каплер отправился в Петроград, где и появляется «Фабрика эксцентрического актера».

Привычные виды искусства постепенно сходили с корабля современности, а новому человеку традиционные постановки уже не были интересны. Поэтому киевская команда амбициозных юношей пришлась кстати. Произведение «Женитьба», которое раньше ставилось серьёзно, превратилось в карнавал с эстрадными номерами и трюками.

На счету Алексея несколько ролей в кино, но в скорости юноша разочаровался в актёрском ремесле. Он хотел говорить свое слово, не излагать чужие мысли. В возрасте 23 лет Алексей переехал в Одессу, а позже стал ассистентом А. П. Довженко в фильме «Арсенал». Засиживаться в помощниках ему не хотелось, но тут парня постигло первое разочарование: его постановки запретили.

Он не остановился и выиграл конкурс на лучший сценарий к фильму под рабочим названием «Ленин в Октябре». Картина понравилась, что неудивительно, ведь он там – ближайший товарищ и соратник Владимира Ильича, с которым тот обсуждает каждый шаг.

С 1939 года Каплер преподавал во ВГИКе, а в годы ВОВ работал военным корреспондентом. После возвращения из ссылок друг Алексея – , получавший гонорары за совместные кинофильмы, передал ему хорошую по тем временам сумму денег. Это и позволило режиссёру начать обеспеченную жизнь.

Одно время Каплер вёл мастерскую во ВГИКе, а на первом собрании Союза кинематографистов СССР его выбрали секретарём правления. В возрасте 63 лет Каплера пригласили телеведущим в передачу «Кинопанорама», которую мужчина вёл около 6 лет, пока программа выходила в прямом эфире. Живой и остроумный Алексей кардинально отличался от других ведущих, он отказывался читать по бумажке и делать серьезное лицо.

Личная жизнь

Личная жизнь артиста отличается несказанной насыщенностью. Первый официальный брак мужчина оформил с Татьяной Тарновской, актрисой советского кино. Их брак, для которого Каплеру пришлось креститься, продлился немногим более 8 лет. Кроме сына Анатолия от этого союза, у Каплера больше не было детей.

После развода Алексей жил в фактическом браке со сценаристкой и врачом Татьяной Златогоровой. Расставшись с ней, позже сожительствовал с актрисой Галиной Сергеевой.

Переломным моментом в жизни артиста стало знакомство со Светланой Аллилуевой – дочерью Иосифа Сталина. В момент встречи на вечеринке по случаю празднования годовщины Октябрьской революции Каплеру было около 40 лет, а девушке – 16.

Мужчина пригласил Светлану на танец, сделав несколько галантных комплиментов. И тогда почувствовал, что его сердце тает. С того дня именитый режиссёр, писатель и сценарист не мог думать ни о ком другом, кроме скромной девушки. Ухаживания за дочерью Сталина проходили непросто: Аллилуева выходила на улицу только в сопровождении охранников, но мужчина не отступал.

Каплер водил девушку на культурные мероприятия, показывал шедевры мирового кинематографа. Встречи проходили целомудренно, но Сталину всё равно донесли. Режиссёр отправился в окружённый Сталинград и писал оттуда репортажи, в текстах которых проглядывались прямые намёки на роман со Светланой.

Влюблённым пришлось расстаться: прощались, тесно прижавшись и едва дыша, а из соседней комнаты с них не сводил глаз сопровождающий. Накануне Алексею позвонили и настойчиво порекомендовали отправиться на фронт для сбора информации к готовящемуся кинофильму. Но мужчина, ослеплённый любовью, ответил резким отказом. На следующий день Каплера арестовали за антисоветскую агитацию, приговорили к 5 годам и отправили в Воркуту. Мужчина устроился работать фотографом, поскольку ему разрешали покидать территорию, огороженную колючей проволокой.

Алексей Каплер с лисенком

Тут он познакомился с актрисой Валентиной Токарской, которая умела замечательно петь и танцевать. Несмотря на заключение, женщина чувствовала себя вполне комфортно, а её любовь к жизни и очарование покорили Каплера. По слухам, одно время режиссёр находился в глубочайшей депрессии, а Токарская буквально вынула его из петли.

По окончании срока Алексей вернулся в Москву, несмотря на запрет появления в столице и свиданий с Аллилуевой. Но Каплер и не искал с ней встреч: воспоминания о ссылке тяжелым камнем легло на его душу, вытравив чувства к дочери «вождя народов». Мужчина хотел отправиться в Киев и встретиться с родителями, но, едва войдя в поезд, был арестован и снова получил срок.

В этот раз Алексея отправили в поселок Инта, где уже не было никаких поблажек. Режиссёр наравне с остальными работал в шахте. Мужчина пробыл в заключении немногим меньше 10 лет: к концу второго срока Алексею посчастливилось. Вождь отправился к праотцам, а Каплер с Токарской попали под амнистию.

Вернувшись в Москву, пара расписалась, и жизнь стала постепенно налаживаться. Но тут на горизонте появилась Светлана Аллилуева, которая к тому времени уже дважды побывала замужем. Женщина призналась, что думала только о нем, но Каплер ответил отказом.

Благородство недолго удерживало Каплера возле Валентины. В 1954 году мужчина познакомился с замужней поэтессой , когда та поступила на курсы сценаристов, где Каплер преподавал. Женщина 6 лет сопротивлялась захлестнувшим чувствам, стараясь сохранить союз с Николаем Старшиновым: у них росла дочь Елена.

Когда девушка не смогла больше противиться любви, она развелась с мужем, а Алексей расстался с женой. Мужчине на момент свадьбы было 50 лет, а его возлюбленной – всего 30. О любви пары говорила вся столица: они будто были созданы друг для друга. Влюблённые ни на минуту не расставались, а их история любви напоминала сказку.

Смерть

Алексей долгое время провёл в больнице, рядом с ним находилась любимая супруга Юлия Владимировна, она практически жила в клинике. Каплер держался мужественно и до последнего вздоха беспокоился о жене, переживая, как же она останется без него в такое трудное время.

Артист скончался 11 сентября 1979 года после тяжелой и долгой болезни: от рака. По завещанию Каплера похоронили на Старокрымском кладбище.

Юлия так и не смирилась со смертью мужа, вдобавок произошло крушение её идеалов и надежд в целом. Всё, ради чего женщина жила, потеряло смысл. Друнина покончила жизнь самоубийством, отравившись угарным газом в собственной машине. В 1991 году рядом с Алексеем похоронили и его жену.

Фильмография

Сценарии:

• 1931 - «Шахта 12-28»
• 1937 - «Ленин в Октябре»
• 1942 - «Концерт фронту»
• 1942 - «Железный ангел»
• 1942 - «День войны»
• 1943 - «Она защищает Родину»
• 1961 - «Две жизни»
• 1976 - «Синяя птица»
• 1984 - «Герой его романа»
• 1996 - «Возвращение «Броненосца»

Режиссёр:

• 1930 - «Право на женщину»

Актёрские работы:

• 1926 - «Чёртово колесо»
• 1926 - «Шинель»

Книги:

• «Двое из двадцати миллионов»
• «Возвращение броненосца»
• «Лопушок»

В каждом городе есть люди, оставившие добрый след в его истории, пусть, даже и полузабытый современными обитателями. Успешный киевский бизнесмен и миллионер Яков Каплер, отец известного кинематографиста Алексея Каплера, - шил шинели, обустраивал Пущу-Водицу и жертвовал на коммерческое образование и стипендии малоимущим студентам.

Родом из каплеровской шинели

С падением листвы в городе на Днепре наступал сезон шинелей. Не было в ту пору более популярной верхней мужской одежды. В начале прошлого века в Киеве постоянно дислоцировались две пехотные дивизии, артиллеристы, саперы, юнкера, кадеты, а также интенданты и штабисты. Это многие сотни офицеров, тысячи нижних чинов, которые в холода одевались в шинели. Студентам и гимназистам также надлежало носить униформу, зимний вариант которой также был укомплектован шинелью.

Да и представители многотысячной армии чиновников, подобные герою гоголевской «Шинели» Акакию Акакиевичу Башмачкину, различных возрастов и ведомств обязаны были справить себе верхнюю одежду установленного казенного образца. И выполнял эти заказы для киевлян отнюдь не кривой портной Петрович, как у Гоголя, а признанный военными и гражданскими клиентами мастер и торговец мужским платьем Яков Каплер.

Магазин Каплера размещался в самом центре города - в старом Пассаже (не путать с нынешним Пассажем на противоположной стороне улицы, появившимся только в 1910-х годах!). Это место обладало какой-то особенной притягательной силой для портных, и порой арендаторами его торговых помещений были сразу по 5-6 торговцев мужским и дамским платьем.

Но слава заведения Якова Каплера, безусловно, была громче других. Уже в 1890-е годы он был ведущим киевским производителем и продавцом верхней одежды для господ офицеров. Купец и купеческий сын Яков Анатольевич (Нафталиевич) Каплер (родился в 1864 г.), имевший домашнее образование, с младых ногтей был приобщен к коммерции, строго контролировал качество и фасон своих шинелей. Сукно он закупал за границей или на Нарвской мануфактуре барона Штиглица, элегантный покрой заимствовал в столице, в ценах соблюдал умеренность, для студентов практиковал существенные скидки (за что пользовался неизменной благосклонностью руководства учебного округа). Со временем закройщики в заведении Каплера хорошо освоили не только шинели, но и цивильные модели. Заказчики могли приобрести готовое платье или сами выбрать себе покрой в свежих номерах иностранных модных журналов, которые у Каплера всегда были под рукой.

Одеваться в Пассаже - держать фасон

В 1909 году киевские издания вовсю рекламировали популярную фирму, называли ее «лучшим в Киеве магазином платьев», перечисляли призы и награды его изделий на престижных международных выставках. Однако уже в 1910-м стало известно, что знаменитый торговец вышел из дела. Его преемники - четверо портных из числа ближайших помощников Якова Анатольевича - объединились под новым названием «1-е Киевское Товарищество закройщиков».

Но, разумеется, все они понимали ценность раскрученного бренда и не собирались им поступаться. С первых же шагов Товарищество закройщиков, оставшееся в старом Пассаже, во всеуслышание заявляло: «Долголетняя практика в магазине Я. Каплера и исполнение заказов лично без посредства наемных служащих - лучшая гарантия образцового выполнения заказов». И в дальнейшем рекламные плакаты предлагали клиентам услуги «1-го Киевского Товарищества закройщиков, преемников Я. Каплера», причем знаменитая фамилия набиралась особенно крупным и броским шрифтом.

Самый чистый бизнес

Яков Каплер ушел из портняжного бизнеса, но не оставил коммерцию. У него имелись и другие источники пополнения своих капиталов. Один из них, можно сказать, был по сути своей противоположен прежнему ремеслу: если портные одевают клиентов, то здесь одежда была вовсе не нужна. Каплер вкладывал деньги в банные заведения, которые в то время были весьма популярны среди традиционно чистоплотных киевлян, а потому - весьма рентабельны.

Каплер содержал бани ближе к Днепру, на Подоле. На угловом участке по Константиновской и Ярославской улицам, который принадлежал ему с 1899 года, гражданский инженер Николай Яскевич выстроил для него двухэтажный корпус с подвалом, в котором были предусмотрены всевозможные варианты мытья. Банные помещения в зависимости от качества услуг распределялись по классам. На первом этаже находилась женская часть, а также мужская парильня более скромного 3-го класса и моечная 2-го класса. На втором этаже - мужская парильня 1-го и 2-го классов, моечная 1-го класса (номер - 2-3 рубля) и самые респектабельные помещения - номерные. В бане также были устроены выложенный изразцами бассейн и душ Шарко. А в подвале разместились жилые квартиры для обслуги. Небольшое здание строилось сравнительно долго - с 1899 по 1901 год. Это объяснялось внедрением суперсовременного по тем временам оборудования: в банях имелось центральное отопление от собственной «паровичной» (котельной), было проведено электрическое освещение.

Бани получили название «Московские» - может быть, как признак следования лучшим традициям знаменитых заведений в Белокаменной, воспетых Владимиром Гиляровским. На Московских банях Яков Каплер не остановился и в 1908 году на паях с купцом Меером-Лейбой Ципенюком купил еще один популярный центр гигиены - старинные бани «Днепровские», устроенные на Набережно-Крещатицкой улице в первой половине XIX века. Здесь тоже были услуги на все кошельки, от скромных общих отделений до роскошных индивидуальных номеров. До нашего времени эти банные помещения не сохранились.

Земельный участок на углу улиц Константиновской и Ярославской, с 1899 года принадлежавший купцу Якову Каплеру, отличался не только изрядными, как для городской усадьбы, размерами (1163 квадратных сажени, или около 5300 кв. м), но и чрезвычайным разнообразием функций застройки. Чего здесь только не было!

Угловое трехэтажное здание занимала гостиница под названием «Сион». Впрочем, номера находились только в двух верхних этажах, а первые этажи всех четырех кирпичных корпусов, выстроенных по фронту улиц, были сданы под торговлю и услуги. Вереница магазинов торговала в основном промтоварами - одеждой, обувью, головными уборами, мануфактурой. Был здесь также книжный магазин, нашлось место для переплетной и слесарной мастерских, парикмахерской. Со стороны Ярославской улицы в усадьбе Каплера обосновалась даже синагога. А во дворе стояло отдельное здание Московских бань.

Бывшие дома Каплера достояли до нашего времени, хотя и не без потерь. При прокладке трассы метро снесли бывшую синагогу. Стоящему справа от нее жилому дому повезло больше: от него «отгрызли» часть, зато сделали с противоположной стороны пристройку в том же стиле, и теперь здесь - гостиница «Домус» (тогда как гостиницу «Сион» давно закрыли). Но, пожалуй, самая оригинальная судьба досталась бывшим баням. После реконструкции здание превратилось в... учебный корпус нынешнего Театрального университета имени Карпенко-Карого.

Домашний кредит

Яков Каплер принадлежал к числу крупных киевских домовладельцев. Общая стоимость его имущества исчислялась миллионами. Кроме усадеб на Подоле, он владел участками в самом центре города. Один из них, с домами в начале Михайловской и Костельной улиц, выходил прямо на Думскую площадь (нынешний Майдан Незалежности). Другой находился в Крещатицком переулке (теперь переулок Шевченко) в нескольких шагах от Майдана. Там у Якова Анатольевича одно время была, так сказать, домашняя резиденция.

Там же размещался офис, напоминавший о еще одной деловой ипостаси купца. Каплер постоянно ратовал за удобный и недорогой кредит как для крупных, так и для мелких предпринимателей, благодаря чему существенно оживлялась деловая жизнь в городе. Этому успешно служили корпоративные кредитные учреждения. Группа лиц, знающих друг друга и сплоченных взаимным доверием, собирала в складчину капитал, который позволял каждому из них при необходимости получить достаточную ссуду на необременительных условиях. Сто лет назад подобные структуры назывались обществами взаимного кредита, кредитными кооперативами, ссудо-сберегательными товариществами.

С 1907 года Яков Каплер входил в совет Киевского купеческого общества взаимного кредита. Годом ранее он возглавил правление Киевского 1-го еврейского ссудо-сберегательного товарищества. Сама контора этого учреждения располагалась, можно сказать, у него на дому: во дворе усадьбы Капллера по Крещатицкому переулку был выстроен двухэтажный флигель, в котором специально были обустроены помещения для Товарищества. Дом этот, правда, не сохранился. Четырехэтажное жилое здание сгорело во время войны, а флигель с бывшим офисом снесли позже, когда прокладывали нынешнюю улицу Бориса Гринченко.

До Пущи-Водицы - с музыкой

В своей деятельности Яков Анатольевич не только стремился к сверхприбылям, - он не был чужд филантропии. В те времена молодые люди, стремившиеся к образованию, но ограниченные в средствах, могли рассчитывать не только на приработки в свободное от занятий время, но и на помощь благотворителей. Практически при каждом мало-мальски значительном учебном заведении Киева создавались «общества вспомоществования» и «попечительные советы». Они решали одну и ту же задачу. В «обществах вспомоществования» богатые доброхоты собирали деньги на стипендии, пособия, оплату права обучения, жилья и необходимой литературы для тех, кто в этом остро нуждался. «Попечительные советы» материально помогали высшим школам, гимназиям и училищам, которые благодаря этому могли устанавливать умеренные цены за образование.

Купец Каплер избрал для приложения своих сил в этой сфере коммерческое образование. В 1911 году он был избран членом комитета Общества вспомоществования студентам Киевского коммерческого института.

Еще одно приложение общественных усилий Якова Анатольевича было связано с тем, что он обзавелся загородной виллой в Пуще-Водице. Дачный поселок был создан здесь, на территории городского леса, в 1900 году. Город сдавал дачникам землю в долгосрочную аренду, но с момента постройки домика его владелец имел право приватизировать эту территорию. Каплер занял двойной участок по тогдашней Гоголевской улице, между 3-й и 4-й линиями.

Изначально Пуща привлекала состоятельных киевлян своим целебным хвойным воздухом, чистыми озерами, а также тем, что предусмотрительные городские власти обеспечили бесперебойную связь поселка с Киевом при помощи специального трамвайного маршрута. Конечно, драгоценные дары природы необходимо было подкрепить созидательными усилиями человека. Для этой цели возникло Общество благоустройства Пущи-Водицы. В его состав вошли самые влиятельные и энергичные дачники, среди которых был и Яков Каплер, в 1910 году избранный вице-председателем комитета Общества. Вилла Каплера, по счастью, уцелела. Долгое время эта постройка входила в комплекс дома отдыха «Труд» на нынешней Краснофлотской улице. И теперь справа от входа на его территорию мы видим обветшалый, но все же сохранивший приметы прежнего времени, украшенный изящной деревянной резьбой дом, в котором в начале прошлого века предавался отдохновению видный киевский бизнесмен с супругой Раисой Захарьевной (урожденной Кринцберг), двумя сыновьями и четырьмя дочерьми.

Очевидно, не в последнюю очередь благодаря Якову Каплеру в Пуще-Водице круглый год поддерживалась благоприятная для проживания обстановка, а на уик-энд обитатели поселка не нуждались в том, чтобы отправляться в город в поисках увеселений. Все, что нужно для культурного досуга, доставляли им прямо на дом. Вот как это было: «Каждое воскресенье в наш дачный поселок Пущу-Водицу приезжал из Киева трамвай с открытым прицепным вагоном. На скамьях прицепа сидели музыканты духового оркестра и играли марш. Дачники просыпались под этот праздничный сигнал, означавший, что сегодня в парке на пятой линии весь день будет гулянье, а вечером на открытой эстраде состоится концерт, в закрытом театре - спектакль, а в дощатом здании синематографа, что встроено в розовый забор парка и само выкрашено в тот же веселый розовый цвет, - премьера новой киноленты», - вспоминал позже сын Якова Каплера - Алексей.

О закате жизненного пути Якова Анатольевича известно немногое. Мы знаем, что купец Яков Каплер не покинул Киев после всех трагических событий, последовавших за февралем и октябрем 1917 года. Правда, с коммерцией пришлось покончить. Документально зафиксировано, что в 1930 году Я. А. Каплер еще обитал в одной из квартир бывшего своего дома на Костельной. А в воспоминаниях Светланы Аллилуевой об Алексее Каплере встречается даже фраза, что и в 1948 году его киевские родители были живы. Если это правда, то экс-коммерсанту, наперекор жестоким временам, удалось разменять девятый десяток.

Сердце Каплера

Сын киевского купца Якова Анатольевича - Алексей Каплер прославился в советское время как кинематографист и ведущий популярнейшей телевизионной передачи «Кинопанорама». А киевские улицы помнят раннюю молодость Люси Каплера - мальчишки, который с такими же, как он сам, дерзкими юношами Гришей Козинцевым и Сережей Юткевичем закладывал в Киеве основы театрального авангарда.

В те времена его фамилия еще ассоциировалась у всех с папой-купцом. Когда юный Каплер пробовал свои силы в эстрадном театре и подготовил парный танцевальный номер с партнершей Лидочкой Винтер, режиссер развел руками: «Номер-то годится, но фамилии, фамилии... Ни к черту не годятся ваши фамилии! Представляете афишу - Винтер и Каплер. Каплер - это для портновской фирмы, а не для эстрады». И на афишных тумбах появилось извещение о предстоящем выступлении... Лидии Ивер и Алексея Бекефи.

Впрочем, с годами имя актера, потом режиссера и, наконец, киносценариста Алексея Каплера приобретало все большую известность, пока его отец доживал свой век в Киеве. По сценариям Каплера были сняты такие популярные ленты своего времени, как «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году», «Котовский» и «Она защищает Родину», впоследствии он участвовал в создании неувядаемых «Полосатого рейса» и «Человека-амфибии». Он обладал яркими способностями, красноречием, юмором, привлекательной внешностью.

Он был признан и знаменит - что еще нужно, чтобы легко привлекать женские сердца?! И Каплер охотно пользовался своим талантом донжуана. Однако тем самым невольно подставил себя под жестокий удар. Как известно, среди тех, кому вскружил голову Алексей Яковлевич, оказалась совсем еще молоденькая Светлана Аллилуева - дочь самого вождя. «Люся был для меня тогда самым умным, самым добрым и прекрасным человеком. От него шел свет и очарование знаний», - вспоминала потом Светлана.

Их отношения с Каплером были вполне платоническими, и все же Сталин пришел в ярость. «Я люблю его!», - отважно заявила Светлана, а отец в ответ залепил ей пощечину: «Ты бы посмотрела на себя - кому ты нужна?! У него кругом бабы, дура! Не могла себе русского найти...». И сценариста одним росчерком пера определили в английские шпионы, после чего ему пришлось «отмотать» срок в лагере и ссылке...

Но последняя любовь, пришедшая к Алексею Каплеру уже после смерти диктатора, заставила всех забыть о его былых увлечениях. Он искренне влюбился в талантливую московскую поэтессу-фронтовичку Юлию Друнину, которая поступила на сценарные курсы, где он преподавал. Между ними было два десятка лет разницы, однако Друнина ответила Каплеру такой же искренней взаимностью. Он был уже женат, она тоже замужем, им обоим пришлось развестись, и после этого они стали удивительно прочной и счастливой парой. По выражению их знакомых, Алексей Яковлевич «снял с Юли солдатские сапоги и обул ее в хрустальные туфельки».

Ошибка в энциклопедиях

Во всех энциклопедиях и справочниках, указана дата рождения Алексея Каплера - 1904 год. Однако иногда и энциклопедии ошибаются. В данном случае, как свидетельствуют документы, Алексею Яковлевичу «укоротили» жизнь на целый год.

Впервые это было замечено нами при изучении личного дела Якова Каплера в городском архиве, в материалах 1-го коммерческого училища. Там хранится формулярный список купца-филантропа, в который внесены все его дети. Но год появления на свет младшего из них - Лазаря (как назвали при рождении Алексея Каплера) указан не 1904-й, а 1903-й.

Для установления истинной даты мы обратились в Исторический архив Украины к раввинским метрическим книгам, куда вписывали всех родившихся в Киеве евреев. И вот в книге за 1903 год обнаружилась запись о том, что в сентябре у «киевского местного первой гильдии купца Якова Нафталиевича Каплера» родился сын Лазарь. А в книге за 1904 год никакой информации о пополнении в семье Каплеров не имеется!

Почему же дата вдруг изменилась? Скорее всего, по той же причине, по какой изменилась она и у ровесника Каплера, родившегося и записанного в ту же метрическую книгу буквально три дня спустя, - великого пианиста Владимира Горовица. Он тоже во всех энциклопедиях упоминался как родившийся в 1904 году, пока архивная находка не «добавила» ему год жизни. Дело, вероятно, в обстановке гражданской войны, когда в Киев попеременно являлись то красные, то белые, то сине-желтые власти и каждая, нуждаясь в пушечном мясе, объявляла мобилизацию призывных возрастов.

В этих условиях один год «туда-сюда» мог определить, жить юноше или не жить. Так что некоторые родители, в том числе, очевидно, и Яков Каплер, принимали предупредительные меры по уменьшению возраста своих отпрысков, оказавшиеся, как мы теперь видим, вовсе не лишними. Как бы то ни было, у нас есть возможность впервые довести до всеобщего сведения истинную дату рождения прославленного деятеля кино, сына видного киевского предпринимателя, Алексея (Лазаря) Яковлевича Каплера: 15 (28) сентября 1903 года.