Поведал о роковых яйцах и собачьем сердце. Опасный эксперимент (повести М. Булгакова “Собачье сердце” и “Роковые яйца”). Трагическое и комическое в повестях м. булгакова «собачье сердце» и «роковые яйца»

САТИРА М.А. Булгакова.

("Роковые яйца" и "Собачье сердце" М.А.Булгакова.

Восемьдесят лет назад молодой Михаил Булгаков написал повести "Роковые яйца" и "Собачье сердце", которым мы не устаем удивляться сегодня и которе постоянно перечитываем с упоением. В творческих исканиях рождается неповторимый булгаковский стиль мысли и слова. В сатирической прозе его - обаятельный юмор веселого, бывалого собеседника-интеллигента, умеющего смешно рассказывать о весьма печальных обстоятельствах и не потерявшего дара удивляться превратностям судьбы и людским причудам. Сами ритм и интонация этой прозы подсказаны временем. Видно, что автор умеет, говоря словами Чехова, коротко писать о длинных вещах. Недаром известный сатирик и фантаст Е.Замятин с одобрением заметил о ранней булгаковской повести "Дьяволиада": "Фантастика, корнями врастающая в быт, быстрая, как в кино, смена картин". Здесь впервые отмечено то, что стало отличительной особенностью зрелой прозы Булгакова.

Пушкин говорил: "Куда не досягает меч законов, туда достает бич сатиры". В "Роковых яйцах" и "Собачьем сердце" сатира проникает далеко и глубоко в реальнейший быт 1920-х годов, и ей помогает научная фантастика, показывающая этот быт и людей с неожиданной точки зрения. Вспомним, что Булгаков в очерке "Киев-город" (1923) упоминает об "атомистической бомбе", тогда не изобретенной, но уже описанной английским фантастом Гербертом Уэллсом. Имя автора "Человека-невидимки" появляется и в "Роковых яйцах". Булгаков был внимательным читателем и не мог пройти мимо бурно развивавшейся в 1920-е годы научно-фантастической литературы.

Но фантастика для него не самоцель, она лишь способ выразить любимые мысли, показать быт и людей с неожиданной точки зрения, служит общему замыслу трилогии о судьбах науки, зародившемуся в очерке "Киев-город" и воплотившемуся в повестях "Роковые яйца" и "Собачье сердце" и пьесе "Адам и Ева". Достоевский советовал писателям: "Фантастическое в искусстве имеет предел и правила. Фантастическое должно до того соприкасаться с реальным, что вы должны почти поверить ему".

Булгаков умело и творчески следует этому совету. Он допускает возможность чуда, гениальную научную выдумку, но помещает ее в реальность и далее верен законам этой реальности, логике душевных движений и мыслей настоящих, не придуманных людей. Есть в фантастической прозе Булгакова неожиданная, глубоко спрятанная грусть, скептическая мудрость и трагизм, заставляющие вспомнить печальную сатиру Свифта. И это делает повести "Роковые яйца" и "Собачье сердце" удивительно достоверными и вместе с тем пророческими.

Повесть "Роковые яйца" начата писателем осенью 1924 года и завершена уже в октябре. И сразу с ней начались разного рода приключения. Само название многосмысленно, пародийно и потому долго обдумывалось и менялось. В 1921 году в Москве вышел любопытнейший сборник "Собачий ящик, или Труды творческого бюро ничевоков", где мелькала вызывающая подпись "Рок". Булгаков явно знал принадлежавшее Г.Гейне выражение "роковые яйца истории". Но вначале назвал повесть озорно - "Яйца профессора Персикова". Потом оно также, видимо, читалось двусмысленно - "Рокковы яйца".

Автор долго считал повесть "пробой пера", очередным фельетоном. Однако цензура и власти были о "Роковых яйцах" иного мнения. "Большие затруднения с моей повестью-гротеском "Роковые яйца"... Пройдёт ли цензуру", - записано в дневнике Булгакова. Опасения автора, увы, оправдались тут же. В тексте повести советской цензурой произведено более 20 "выдирок" и изменений (в подавляющем большинстве булгаковских изданий они так и не восстановлены по рукописи, и сама рукопись таинственно пропала из архива РГБ, хотя её ксерокопия имеется в США), а тираж булгаковской книги "Дьяволиада", центральной вещью которой были "Роковые яйца", конфискован. Перепуганное издательство "Недра" тянуло с выплатой гонорара.

Из дневника писателя видно, что он боялся ссылки за свою политически острую повесть. Но куда больше волновал Булгакова финал "Роковых яиц": "В повести испорчен конец, потому что писал я её наспех". Эту понятную, но досадную авторскую "недоработку" заметил Горький: "Булгаков очень понравился мне, очень, но он сделал конец рассказа плохо. Поход пресмыкающихся на Москву не использован, а подумайте, какая это чудовищно интересная картина!". В мемуарах соседа по квартире В.Лёвшина говорится, что, прося по телефону задерживаемый издательством аванс, Булгаков сымпровизировал именно такой финал "Роковых яиц", какой хотелось прочесть Горькому: "В "телефонном" варианте повесть заканчивалась грандиозной картиной эвакуации Москвы, к которой подступают полчища гигантских удавов". Сохранилось и свидетельство слушателя авторского чтения повести о другом её эпилоге: "Заключительная картина - мёртвая Москва и огромный змей, обвившийся вокруг колокольни Ивана Великого… Тема весёленькая!". Но неоднократно перерабатывавшаяся автором концовка ничего не меняла в остром и глубоком философско-политическом смысле булгаковской фантастической сатиры.

В повести "Роковые яйца", как и в "Дьяволиаде", Булгаков экспериментирует, сыплет анекдотами и каламбурами, умело играет стилем, пробует разные творческие манеры, не чуждаясь при этом пародии и острого политического гротеска. Об одном из посетителей профессора Персикова, вежливейшем чекисте, сказано форсисто: "На носу у него сидело, как хрустальная бабочка, пенсне". Здесь есть и воспоминание о собственной студенческой молодости и увлечении энтомологией, о своей уникальной коллекции бабочек, подаренной Киевскому университету. Но не в этом только дело. Таких красивых метафор и эффектных фраз много в "орнаментальной" прозе 1920-х годов, особенно у прозаика и драматурга Юрия Олеши, тогдашнего приятеля Булгакова. Потом так форсисто писал собиратель бабочек Владимир Набоков. Однако весёлый автор "Роковых яиц" хорошо знал истину, высказанную его мрачноватым и мечтательным современником Андреем Платоновым: "Играя метафорой, автор и выигрывает одну метафору".

Булгаков хотел выиграть нечто большее. Вспомним один только эпизод его повести, где автор, врач и газетчик, познавший в эпоху нэпа всю сложность ежедневной борьбы за существование, смотрит вместе с профессором Персиковым в микроскоп на неожиданный результат действия изобретённого учёным красного "луча жизни": "В красной полосе, а потом и во всём диске стало тесно, и началась неизбежная борьба. Вновь рождённые яростно набрасывались друг на друга и рвали в клочья и глотали. Среди рождённых лежали трупы погибших в борьбе за существование. Побеждали лучшие и сильные. И эти лучшие были ужасны. Во-первых, они объёмом приблизительно в два раза превышали обыкновенных амёб, а во-вторых, отличались какой-то особенной злобой и резвостью. Движения их были стремительны, их ложноножки гораздо длиннее нормальных, и работали они ими, без преувеличения, как спрут щупальцами".

Мы слышим голос очевидца, интонация его серьёзная и взволнованная, ибо речь идёт, конечно, не только о мире амёб. Писатель что-то увидел, понял, хочет нам о своём открытии поведать и потому избегает эффектных фраз и навязчивой игры в метафоры, не это ему нужно. Мы сразу видим, что собственный стиль Булгакова совсем другой. Одним из первых понял это Горький, прочитавший повесть в Сорренто: "Остроумно и ловко написаны "Роковые яйца" Булгакова". Горький имел в виду не только стиль.

Остроумие, ловкость, да и сама фантастика для Булгакова не самоцель, с их помощью он описывает "бесчисленные уродства" быта, наглость малограмотных газетчиков, проникает глубоко в души людей, в исторический смысл тогдашних событий. И его художественная проза уже далека от газетного фельетона, хотя опыт журналиста пригодился и здесь (сравните острый булгаковский фельетон о Мейерхольде "Биомеханическая глава" с памфлетным описанием театра имени "покойного" Вс.Мейерхольда в "Роковых яйцах"). Мы замечаем, что у этой весёлой сатиры имеется очень серьёзная цель.

Видели это и современники. Не будем говорить о писателях, но вот агентурная справка ОГПУ от 22 февраля 1928 года: "Там есть подлое место, злобный кивок в сторону покойного т.Ленина, что лежит мёртвая жаба, у которой даже после смерти осталось злобное выражение на лице. Как эта его книга свободно гуляет - невозможно понять. Её читают запоем. Булгаков пользуется любовью молодежи, он популярен". Таков был отклик власти на "Роковые яйца", она сразу всё поняла и пришла в ярость.

В булгаковских "Записках на манжетах" сказано с горькой иронией: "Только через страдание приходит истина... Это верно, будьте покойны! Но за знание истины ни денег не платят, ни пайка не дают. Печально, но факт". Замечательный юмористический талант не помешал автору сказать очень серьёзное, главное для него слово "истина". Находясь в центре стремительного круговорота событий, людей и мнений, сатирик Булгаков себе и читателям задаёт вечный вопрос евангельского Понтия Пилата, будущего своего персонажа: "Что есть истина?" В трудные 1920-е годы он ответил на этот вопрос "Белой гвардией", сатирическими повестями "Роковые яйца" и "Собачье сердце".

Повести эти - о профессорах старой школы, гениальных учёных, сделавших в новую, не совсем им понятную эпоху великие открытия, самонадеянно внёсшие революционные изменения в великую эволюцию природы. Пожалуй, булгаковскую сатирическую дилогию о науке можно назвать остроумной и в то же время серьёзной вариацией на вечную тему "Фауста" Гёте. В глубине невероятно смешных историй скрыты трагизм, грустные размышления о человеческих недостатках, об ответственности учёного и науки и о страшной силе самодовольного невежества. Темы, как видим, вечные, не утратившие своего значения и сегодня.

Произошло очередное возвращение доктора Фауста. Профессора Персиков и Преображенский пришли в булгаковскую прозу с Пречистенки, где издавна селилась потомственная московская интеллигенция. Недавний москвич, Булгаков этот старинный район древней столицы и его просвещённых обитателей знал и любил. В Обухове (Чистом) переулке он поселился в 1924 году и написал "Роковые яйца" и "Собачье сердце". Здесь жили люди мысли, близкие ему по духу и культуре. Ведь Булгаков своим писательским долгом считал "упорное изображение русской интеллигенции как лучшего слоя в нашей стране". Автор любит и жалеет учёных чудаков Персикова и Преображенского.

Почему же классические интеллигенты с Пречистенки стали объектом блистательной сатиры? Ведь и позднее Булгаков собирался "написать или пьесу или роман "Пречистенка", чтобы вывести эту старую Москву, которая его так раздражает".

Современник вспоминал о писателе: "Его юмор порой принимал, так сказать, разоблачительный характер, зачастую вырастая до философского сарказма". Сатира Булгакова - умная и зрячая, свойственное писателю глубокое понимание людей и исторических событий подсказывали ему, что талант учёного, безукоризненная личная честность в сочетании с одиночеством, высокомерным непониманием и неприятием новой действительности могут привести к последствиям трагическим и неожиданным. И потому в повестях "Роковые яйца" и "Собачье сердце" произведено беспощадное сатирическое разоблачение "чистой", лишённой этического начала науки и её самодовольных "жрецов", вообразивших себя творцами новой жизни, продолженное потом в пьесе "Адам и Ева".

Опыт и знания врача помогли писателю создать эти повести, но надо помнить и о скептическом отношении Булгакова к медицине. Ведь говорил же он, что пройдёт время - и над нашими терапевтами будут смеяться, как над мольеровскими докторами. И сам над ними от души посмеялся в, увы, и ныне не устаревшем фельетоне "Летучий голландец". А в последней записной книжке Булгакова есть заметка: "Медицина? История её? Заблуждения её? История её ошибок?".

Повести "Роковые яйца" и "Собачье сердце" посвящены именно заблуждениям науки, в том числе и медицинской. Сам автор поначалу не мог понять, какой этой жанр: "Что это? Фельетон? Или дерзость? А может быть, серьёзное?" Да, это повесть, глубокая и потому особенно дерзкая сатира, трагическая фантастика. И в основе своей она очень серьёзна и грустна, хотя и не чуждается фельетонных приёмов, приближается иногда к памфлету и пасквилю. Сам автор это хорошо понимал и записал в дневнике: "Боюсь, как бы не саданули меня за все эти подвиги в "места, не столь отдалённые". Опять-таки Булгаков оказался пророком: за "Собачье сердце" его вызывали на допросы по доносам "братьев"-литераторов, собирались сослать по "сшитому" с помощью Лежнева "делу сменовеховцев", но опять что-то этому помешало. В 1925 году В.В.Вересаев говорил о Булгакове: "Цензура режет его беспощадно. Недавно зарезала чудесную вещь "Собачье сердце", и он совсем падает духом. Да и живёт почти нищенски".

Цензура своё дело знала. Печальна судьба гениального профессора Персикова, любившего одних своих пупырчатых жаб ("Известно, лягушка жены не заменит", - сочувствует ему безымянный котелок из охраны) и потому ставшего причиной многих трагических событий. Ибо, умыв, подобно Понтию Пилату, руки, он покорно отдал свой опасный "луч жизни" в руки Рокка Александра Семеновича, профессионального "руководителя", субъекта крайне самоуверенного, развязного и необразованного. Сестра писателя Надежда, да и не только она, видела в этой трагикомической фигуре памфлетный выпад против Троцкого. А нынешние исследователи, конечно же, с ней согласны, а в Персикове усматривают черты Ленина. Это всего лишь гипотезы. Даже если оно и так, то вымышленные персонажи никак не равны столь произвольно определённым прототипам. Другое дело, что эти очень разные люди в булгаковской повести, как и в реальной жизни, составляют неразлучную пару, и в этом их и наша трагедия.

И в их бестрепетных руках "луч жизни" превратился в источник смерти, из него родились несметные полчища гадов, пошедшие на Москву и послужившие причиной гибели самого Персикова и многих других людей. Наука, поддавшаяся величайшему соблазну высокомерного самодовольства и грубому нажиму циничной и малограмотной власти, в который раз дрогнула и отступила, и в образовавшуюся щель хлынули силы разложения и разобщения, растоптавшие и самоё науку, загнавшие её в номерные города, "шарашки" и "ящики". Учёные, эти "дети народа", в безнравственном союзе с равнодушной к ним и несчастному народу тоталитарной властью породили народную трагедию, которая легко приобретает планетарные, даже космические масштабы. Это вечная тема преступления и наказания, унаследованная автором "Роковых яиц" у Достоевского и решённая средствами трагической сатиры.

Как и у всякого талантливого писателя, у Булгакова в его произведениях нет ничего лишнего, в этом тесном мире каждая деталь важна и не случайна. Повесть "Роковые яйца" пронизана трагическими символами крови, огня, мрака и смерти. В ней царят рок, трагическая судьба, и писатель эту интонацию усиливает, вводя в повесть тютчевскую пронзительную строку "Жизнь, как подстреленная птица". Такова цена промахов науки.

И особенно важен здесь светлый образ летнего солнца, символ вечной жизни. Ему противостоит мрачный, с опущенными шторами кабинет научного чудака Персикова. Чувствуется, что здесь обитает "демон знания" (Пушкин). Холодом и одиночеством веет в комнате, жутковат даже рабочий стол, "на дальнем краю которого в сыром тёмном отверстии мерцали безжизненно, как изумруды, чьи-то глаза". Да и сам несчастный профессор кажется божеством лишь безграмотному сторожу Панкрату.

Самое же интересное в том, что "луч жизни" Персикова искусственный. Плод кабинетного ума, он не может родиться от живого солнца и возникает лишь в холодном электрическом сиянии. От такого луча могла произойти лишь выразительно описанная Булгаковым нежить. Эксперимент гениального Персикова нарушил естественное развитие жизни, и потому он безнравственен, развязывает страшные силы и обречён на неудачу. Важен и эпилог повести: живая вечная природа сама себя защитила от нашествия чудовищ, помогла поздно опомнившимся людям в их отчаянной борьбе с враждебными жизни силами.

Изобретательность выдумки и мощь сатирического таланта автора повести потрясают, здесь ни одна строчка не устарела и не потеряла своей значимости, да и сама красочная панорама Москвы врёмен нэпа с её суетой, газетами, театрами, картинками нравов замечательна в своей исторической точности и подлинной художественности. Более того, сегодня, после Хиросимы, Чернобыля и других страшных планетарных катастроф, "Роковые яйца" читаются как гениальное предвидение будущих великих потрясений (вспомним горящий, оставленный войсками и жителями Смоленск, отчаянные оборонительные бои под Вязьмой и Можайском, панику и эвакуацию Москвы) и очень трезвое, вещее предостережение, совсем не случайно повторённое в пророческой пьесе "Адам и Ева".

Любопытно, что позднее в том же стиле описано Бородинское сражение в школьном учебнике "Курс истории СССР", который Булгаков начал в 1936 году и не завершил: "Поля под Бородином стали ареной бешеных столкновений конниц, налетавших полками друг на друга, железных пехотных атак, когда и русские и французы шли в штыковой бой без единого выстрела". Писатель дожил до начала второй мировой войны, понимал, что война неизбежно придёт и на русскую землю и что "всем надо быть к этому готовыми". Тем более интересно читать сегодня его раннюю повесть "Роковые яйца", где дан прообраз будущего вражеского вторжения и показана всенародная борьба с ним.

Но ведь это повесть и о гражданской войне, о русском бунте, страшном, бессмысленном и беспощадном, но порождённом, увы, гениальным научным открытием. Вина русской интеллигенции велика… Не было бы луча Персикова - не родились бы чудовища. Не написал бы кабинетный учёный Карл Маркс свои толстенные тома и не приспособил бы их гениальный и бездушный популяризатор Ленин к российской реальности и психологии - не произошла бы страшная кровавая смута.

В XX веке долго пережёвывавшиеся в тиши кабинетов и библиотек полубезумными идеологами и уединёнными начётчиками отвлечённые идеи, в том числе и научные, вдруг вырвались на волю, стали материальной силой. Отец Булгакова был историком, и его учитель Карамзин сделал всем пророческое предупреждение: "Покойная французская революция оставила семя, как саранча: из него вылезают гадкие насекомые". Михаил Булгаков показал, что роковые яйца революции, как и трихины из вещего сна Раскольникова, долго ещё будут порождать зло, распри, смуту, огонь и кровь, наши люди, и в том числе интеллигенция, и по сей день не переболели до конца идеологией и политикой, не выстрадали ещё собственного самобытного мировоззрения.

Кончается же грустная история об ошибке и гибели профессора Персикова победой жизни, и неизбежный трагизм её уравновешивается юмористическим тоном рассказа и блеском фантазии сатирика. Печаль разрешается смехом. Мысли автора повести глубоки и серьёзны, и всё же "Роковые яйца" полны подлинного веселья, игры наблюдательного и язвительного ума и чрезвычайно занимательны.

Особенно хороша в "Роковых яйцах" сцена встречи незадачливого экспериментатора Рокка с выведенной им гигантской змеей-анакондой: "Лишённые век, открытые ледяные и узкие глаза сидели в крыше головы, и в глазах этих мерцала совершенно невиданная злоба. Александр Семенович поднёс флейту к губам, хрипло пискнул и заиграл, ежесекундно задыхаясь, вальс из "Евгения Онегина". Глаза в зелени тотчас же загорелись непримиримой ненавистью к этой опере". Далее, как известно, последовала страшная, но справедливая расплата за невежество и самонадеянность. Русский бунт стёр с лица земли несчастного профессора Персикова и его гениальное изобретение. В пророческой повести Булгакова о блеске и нищете русской интеллигенции каждому воздаётся по делам его и вере его.

"Собачье сердце" - шедевр булгаковской сатиры, после этой удивительно зрелой вещи возможны были лишь московские сцены "Мастера и Маргариты". И здесь писатель идёт вослед своему учителю Гоголю, его "Запискам сумасшедшего", где в одной из глав духовно изувеченный обществом человек показан с собачьей точки зрения и где говорится: "Собаки народ умный". Знает он и о романтиках Владимире Одоевском и Эрнсте Теодоре Амадее Гофмане, писавших об умных говорящих собаках. Но не знает, что в 1922 году мрачноватый австриец Франц Кафка написал повесть-гротеск "Исследования одной собаки".

Ясно, что автор "Собачьего сердца", врач и хирург по профессии, был внимательным читателем тогдашних научных журналов, где много говорилось об "омоложении", удивительных пересадках органов во имя "улучшения человеческой породы". Так что фантастика Булгакова при всём блеске художественного дара автора вполне научна.

Тема повести - человек как существо общественное, над которым тоталитарные общество и государство производят грандиозный бесчеловечный эксперимент, с холодной жестокостью воплощая гениальные идеи своих вождей-теоретиков. Этому перерождению личности служат "новые" литература и искусство. Вспомним одну только гордую советскую песню:

По полюсу гордо шагает,
Меняет движение рек,
Высокие горы сдвигает
Советский простой человек.

Это ведь бодрая хвалебная песнь об оставляющем за собой пустыню и разруху булгаковском Шарикове, она написана для него, равно как для него звучали жизнерадостные песни штатного сталинского весельчака И.О.Дунаевского, снимались лубочные комедии "Весёлые ребята", "Кубанские казаки" и "Цирк". Такая весёлая простота хуже всякого воровства.

Поэтому "Собачье сердце" можно прочесть и как опыт художественной антропологии и патологоанатомии, показавший удивительные духовные превращения человека под бестрепетным скальпелем истории. И здесь отчётливо видна граница, которую умная и человечная сатира Булгакова не переходит. Ибо нельзя бездумно издеваться и смеяться над человеческими несчастьями, даже если человек сам в них повинен. Личность разрушена, раздавлена, все её многовековые достижения - духовная культура, вера, семья, дом - уничтожены и запрещены. Шариковы сами не рождаются...

Мы сегодня много говорим и пишем о "Хомо советикусе", особом ущербном существе, садистскими методами выращенном в гулаговском "загоне" тоталитарным режимом (см. соответствующие работы философствующего публициста А.Зиновьева и др.). Но забываем, что разговор этот начат очень давно и не нами. И выводы были другие.

Философ Сергей Булгаков в книге "На пиру богов" (1918), столь внимательно прочитанной автором "Собачьего сердца", с интересом и ужасом наблюдал за страшными искажениями в душах и облике людей революционной эпохи: "Признаюсь Вам, что "товарищи" кажутся мне иногда существами, вовсе лишёнными духа и обладающими только низшими душевными способностями, особой разновидностью дарвиновских обезьян - homo socialisticus". Речь идёт о партийно-государственной номенклатуре и "новой" интеллигенции. Михаил Булгаков рассказал об этих "преображениях" как социальный художник, великий сатирик и научный фантаст. Но навряд ли стоит сводить его повесть к бичеванию шариковых.

"Собачье сердце" - произведение многосмысленное, и каждый читает его согласно своим мыслям и своему времени. Ясно, например, что сейчас внимание читателей с помощью всемогущих кинематографа, театра и телевидения упорно привлекают к Шарикову, наталкивая на весьма решительные параллели и обобщения. Да, персонаж этот глубоко несимпатичен, но он немыслим без пса Шарика, эта пара друг друга разъясняет.

Ведь пёс не только хитёр, ласков и прожорлив. Он умён, наблюдателен, даже совестлив - задремал от стыда в кабинете гинеколога. К тому же Шарик обладает бесспорным сатирическим даром: увиденная им из подворотни жизнь человеческая чрезвычайно интересна в метко схваченных и высмеянных подробностях тогдашнего быта и характеров. Именно ему принадлежит тонкая мысль, повторённая автором повести неоднократно: "О, глаза - значительная вещь! Вроде барометра. Всё видно - у кого великая сушь в душе...". Пёс не чужд политической мысли и рассуждает философически: "Да и что такое воля? Так, дым, мираж, фикция... Бред этих злосчастных демократов..." Мы и сегодня каждый день слышим хитрый забалтывающий бред сыто цыкающих зубом "демократов" и видим в "чёртовом ящике" безнравственную политическую игру в фикции и миражи.

Понял Шарик и весьма простую психологию новых "хозяев жизни" и так её изложил своими язвительными словами: "Надоела мне моя Матрёна, намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло моё времечко. Я теперь председатель, и сколько ни накраду - всё, всё на женское тело, на раковые шейки, на Абрау-Дюрсо (шампанское. - B.C.)! Потому что наголодался в молодости достаточно, будет с меня, а загробной жизни не существует". С тех пор эта "номенклатурная" психология мало изменилась, хотя злые и капризные "Матрёны" сегодня сменили голубые фланелевые панталоны "дружба" на дорогое французское бельё и ездят на "тойотах" и "пежо" по фитнес-клубам, бутикам, массажистам, стриптизёрам и суши-барам, пока их угрюмые мужья-"менеджеры" "по понятиям" крутят в офисах наворованные баксы и госимущество...

Автор делает пса симпатичным, дарит ему светлые воспоминания о ранней юности на Преображенской заставе и вольных собаках-побродягах, поэтический сон о весёлых розовых псах, плавающих на лодках по озеру. Повторяем, у Булгакова нет ничего случайного или лишнего, и эта важная деталь - место юных беспечных игр - чётко соединяет Шарика с его "донором" Климом Чугункиным, убитым в пьяной драке именно в грязной пивной "Стоп-сигнал" у Преображенской заставы.

Соединившись по недоброй воле Преображенского с мерзкой личностью, умный и человечный, если можно так выразиться, пёс превращается в злобного и пакостливого душителя котов Шарикова. Таково движение авторской мысли от одного персонажа к другому, несущее в себе их художественную оценку. Дело читателя заметить и сопоставить красноречивые детали.

Свою повесть Булгаков назвал вначале "Собачье счастье. Чудовищная история". Но главным её героем сделал не собаку и не Шарикова, а профессора старой школы. Он создавал колоритного Филиппа Филипповича Преображенского, оглядываясь на родного дядю, известного всей Москве врача-гинеколога Николая Михайловича Покровского. Первая жена писателя, Татьяна Николаевна Лаппа, вспоминала: "Я как начала читать - сразу догадалась, что это он. Такой же сердитый, напевал всегда что-то, ноздри раздувались, усы такие же пышные были. Вообще он симпатичный был. Он тогда на Михаила очень обиделся за это. Собака у него была одно время, доберман-пинчер". Но булгаковский сердитый профессор очень далеко ушёл от реального своего прототипа.

Уже в наше время зарубежные исследователи попытались список прототипов расширить, прочесть в "Собачьем сердце" некую политическую "тайнопись". И вот что у них получилось.

Преображенский - это В.И.Ленин, Борменталь - Лев Троцкий, стареющая любвеобильная дама, пришедшая к врачу омолаживаться, - знаменитая поборница женских прав А.М.Коллонтай, Швондер - Л.Б.Каменев, блондин в папахе - известный коммунист-астроном П.К.Штернберг, девушка-юноша Вяземская - секретарь Московского комитета партии В.Н.Яковлева, которая потом вновь появилась в жизни драматурга Булгакова. Всё это забавно и даже остроумно, но принадлежит скорее к сфере литературоведческой занимательной фантастики и гипотез.

Никакой "тайнописи" в "Собачьем сердце" нет, булгаковские образы сами по себе хороши и значимы, и "московский студент" Филипп Преображенский ничем не напоминает "казанского студента" Владимира Ульянова. Надо читать в книге то, что в ней есть, ничего не навязывая автору.

Впрочем, фантазировать никому не запрещено. "Собачье сердце" - книга великая и потому многосмысленная, каждый читает её согласно своему уровню, мыслям, следуя духу своего времени, находит там своё. И это естественно, так обстоит дело и с "Мастером и Маргаритой". Но очевидно, что булгаковская повесть богаче и лучше любой произвольно налагаемой на неё схемы. Позволим себе вопрос: может ли сегодняшний читатель повести представить себе облик и характер московского партийного лидера Л.Б.Каменева или его ленинградского кудрявого двойника Г.Е.Зиновьева? А булгаковский профессор живёт зримо, убедителен и красочен, характер его самобытен и потому текуч, противоречив, являет собой сплав ума, таланта учёного и хирурга, простодушия и качеств весьма отрицательных. И образ этот дан через его речи, живой разговор, движение сердитой мысли. Это человек, которому не чужды простые радости жизни, самомнение, глубокие заблуждения и капитальные ошибки. Он виден и понятен без исторических разысканий.

Ведь гордый и величественный профессор Филипп Филиппович Преображенский, столп генетики и евгеники, задумавший от прибыльных операций по омоложению стареющих дам и бойких старичков перейти к решительному улучшению человеческой породы, воспринимается как высшее существо, великий жрец только Шариком. Да и высокомерные, злобно-язвительные суждения его о новой действительности и новых людях принадлежат персонажу, а не автору, хотя в словах скептичного профессора больше реальной правды, чем нам хотелось бы.

Само одиночество немолодого Преображенского, его стремление уединиться, спрятаться от беспокойного мира в комфортабельной квартире, жить прошлым, одной "высокой" наукой уже несут в себе авторскую оценку персонажа, оценку отрицательную (вспомним одиночество булгаковского Пилата), несмотря на очевидную симпатию к его бесспорным достоинствам, врачебному гению, высокой культуре ума и знания. Многое говорят о Преображенском его случайно обронённые слова "подходящая смерть". В них бездушное отношение к жизни и человеку.

Впрочем, самодовольство профессора, задумавшего своим безотказным скальпелем улучшить самоё природу, соревноваться с жизнью, поправлять её и создать по заказу какого-то "нового" человека, было наказано быстро и жестоко. Напрасно верный Борменталь восторгался: "Профессор Преображенский, вы - творец!!". Седой Фауст сотворил доносчика, алкоголика и демагога, который ему же сел на шею и превратил жизнь и без того несчастного профессора в обычный советский ад. Хитрый Швондер лишь ловко использовал эту роковую ошибку.

Тем, кто простодушно или своекорыстно считает профессора Преображенского чисто положительным героем, страдающим от негодяя Шарикова, всеобщего хамства и неустройства новой жизни, стоит вспомнить слова из позднейшей фантастической пьесы Булгакова "Адам и Ева" о чистеньких старичках-профессорах: "По сути дела, старичкам безразлична какая бы то ни было идея, за исключением одной - чтобы экономка вовремя подавала кофе... Я боюсь идей! Всякая из них хороша сама по себе, но лишь до того момента, пока старичок-профессор не вооружит её технически...". Вся последующая история XX века, неизбежно превратившаяся в кровавую мировую борьбу отлично вооружённых учёными политических идей, подтвердила правоту этого пророчества.

Чего же хочет вполне благополучный профессор Преображенский? Может быть, демократии, парламентского строя, гласности? Как бы не так... Вот его доподлинные слова, о которых почему-то молчат комментаторы повести: "Городовой! Это, и только это. И совершенно неважно, будет ли он с бляхой или же в красном кепи (тогдашний головной убор советской милиции. - B.C.). Поставить городового рядом с каждым человеком и заставить этого городового умерить вокальные порывы наших граждан". Страшные и безответственные слова...

Ведь все мы знаем, что через несколько лет такой "городовой" был приставлен практически к каждому, и разруха действительно кончилась, люди прекратили петь мрачные революционные гимны, перешли на бодрые песни Дунаевского и стали строить Днепрогэс, Магнитку, метро и т.п. Но какой ценой! А Преображенский согласен на эту цену, лишь бы ему вовремя подавали натуральный кофе и щедро финансировали его гениальные научные опыты. Отсюда недалеко идти до использования труда заключённых (см. описание изделий узников ГУЛАГа в булгаковском фельетоне "Золотистый город") и даже до медицинских опытов над этими заключёнными - во имя высокой чистой науки, разумеется. Ведь упоминаемая профессором евгеника, наука об "улучшении человеческой породы", не только допускала такие опыты, но и основывалась на них.

Автор описывает решительные операции гениального хирурга Преображенского как чудовищные вивисекции, бестрепетное вторжение в чужую жизнь и судьбу. Творец постепенно превращается в убийцу, "вдохновенного разбойника", "сытого вампира": "Нож вскочил к нему в руки как бы сам собой, после чего лицо Филиппа Филипповича стало страшным". Белые одежды жреца науки в крови. На допросе в ОГПУ автор признался: "Считаю, что произведение "Повесть о собачьем сердце" вышло гораздо более злободневным, чем я предполагал, создавая его". Но всё дело в том, что булгаковская повесть о профессоре и сегодня, увы, злободневна… Так что в этом симпатичном персонаже содержится и разоблачительная сатира, глубокая и пророческая критика обходящейся без этики, эгоистической научной психологии, легко принимающей печально известный принцип "Лес рубят - щепки летят". Ведь не Шариков же "подарил" миру ядерное оружие, Чернобыль и СПИД...

Хорошо хоть, что новоявленный советский Фауст опомнился, сам вернул в первобытное состояние своё создание - омерзительного гомункулюса Шарикова и понял всю безнравственность "научного" насилия над природой и человеком: "Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно!.. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого!". Прозрение, пусть позднее, всегда лучше высокомерного ослепления.

И здесь же автор, развивая тему Достоевского, приводит своего героя к знаменательному выводу: "На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками". Это ведь одна из главных идей романа "Мастер и Маргарита", точно намеченная в "Собачьем сердце". Так что история преступления и наказания начата в ранней булгаковской прозе и здесь не кончается.

Ибо ту же мысль мы встречаем и в романе Булгакова "Жизнь господина де Мольера", где профессору-эпикурейцу из "Собачьего сердца" вторит весёлый мудрец Гассенди: "О том, как сохранить здоровье, вам скажет любой хороший врач. А как достичь душевного спокойствия, скажу я вам: не совершайте, дети мои, преступлений, не будет у вас ни раскаяния, ни сожаления, а только они делают людей несчастными". За словами персонажей ощутима любимая авторская идея, обозначившаяся уже в сатирических повестях 1920-х годов и до конца высказанная в "Мастере и Маргарите".

Как и в "Роковых яйцах", в повести о Преображенском важны и живописный фон, любимый автором образ огня, точно очерченные фигуры и события второго плана (хитрый беспринципный Швондер и его истеричная компания, вороватый и шкодливый Шариков, страстная кухарка), а также чудесный эпилог, столь мастерски придуманный и написанный, что его можно перечитывать бесконечно, как, впрочем, и всю повесть, шедевр умной и веселой занимательности. В "Собачьем сердце" с особой ясностью видно, как автор последовательно изгоняет из своей прозы поверхностную фельетонность и приходит к высокому творчеству, становится замечательным художником, достойным наследником великих сатириков Гоголя и Щедрина и вдохновенного мыслителя Достоевского. Это путь к "Мастеру и Маргарите". Автор впоследствии называл повесть "грубой", но она, конечно же, просто честная, сильная, глубокая сатира, не знающая запретов и границ, идущая до конца.

Наверно, именно поэтому "Собачье сердце" было самым потаённым, замалчиваемым произведением М.А.Булгакова в советские времена. Заговор молчания лишь усилился после публикации дефектной "пиратской" копии повести за рубежом в 1968 году. Запрещалось даже упоминать в печати и публичных выступлениях название крамольной вещи. Глупо? Да, но такова советская логика. К тому же у этого упорного замалчивания тоталитарной властью разоблачающего и высмеивающего её памфлета есть своя тайная история, закреплённая в официальных документах, мемуарах читателей и слушателей "Собачьего сердца", протоколах заседаний литературного объединения "Никитинские субботники" и секретных отчетах осведомителей ГПУ.

Булгаков прекрасно знал об особом внимании "органов" к поучительной истории Шарикова. Не случайно он демонстративно устроил читку повести в московской редакции газеты "Накануне", то есть на территории ОГПУ. Но больше всего Булгаков хотел сделать "Собачье сердце" фактом тогдашней литературы, стремился ознакомить с текстом как можно большее число писателей. Впервые он читал повесть на квартире Н.С.Ангарского в феврале 1925 года, во время заседания там редколлегии издательства "Недра". Присутствовали Вересаев, Тренёв, Никандров, Соколов-Микитов, Вс.Иванов, Подъячев и др. Это цвет тогдашней литературы.

По данным ОГПУ "Собачье сердце" читалось также в литературном кружке "Зелёная лампа" и в поэтическом объединении "Узел", собиравшемся у П.Н.Зайцева. В "Узле" появлялись Андрей Белый, Борис Пастернак, София Парнок, Александр Ромм, Владимир Луговской и другие поэты. Здесь встретил Булгакова молодой филолог А.В.Чичерин: "Михаил Афанасьевич Булгаков, очень худощавый, удивительно обыкновенный (в сравнении с Белым или Пастернаком!), тоже приходил в содружество "Узел" и читал "Роковые яйца", "Собачье сердце". Без фейерверков. Совсем просто. Но думаю, что чуть ли не Гоголь мог бы позавидовать такому чтению, такой игре".

7 и 21 марта 1925 года автор читал повесть в многолюдном собрании "Никитинских субботников". В первом заседании обсуждения не было, а вот потом братья-писатели своё мнение высказали, оно сохранено в стенограмме (Гос. литературный музей). Приведём их выступления полностью.

"М.Я.Шнейдер - Эзоповский язык - вещь давно знакомая: он является результатом особого [монтажа] действительности. Недостатки повести - излишние усилия для того, чтобы понять развитие сюжета. Надо принять неправдоподобную фабулу. С точки зрения игры с сюжетом - это первое литературное произведение, которое осмеливается быть самим собой. Пришло время для реализации отношения к происшедшему. Написано совершенно чистым и чётким русским языком. Выдумкой отвечая на то, что происходит, художник делал ошибку: напрасно не прибегал к бытовой комедии, чем в своё время был "Ревизор". Сила автора значительна. Он выше своего задания.

Федеральное агентство по образованию Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Поморский государственный университет имени М. В. Ломоносова»

Контрольная работа по литературе

«Сатира в творчестве М.А.Булгакова

(по повестям: «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце»)».

Работу выполнила:

Студентка ФФиЖ 6 курса, заочн.отд.

Рудакова Ольга Николаевна.

Архангельск

II. Сатира в творчестве М.А.Булгакова 4

1. М.А.Булгаков – прозаик, драматург. 4

2. Повесть «Дьяволиада». 5

2.1. Краткое содержание повести. 6

2.2. Анализ главных эпизодов. 7

2.3. Вывод об идейном содержании. 8

3. Повесть «Роковые яйца». 9

3.1. Сюжет повести. 9

3.2. Смысловые пласты повести. 11

4. Повесть «Собачье сердце». 12

4.1. Краткое содержание повести и анализ эпизодов. 12

4.2. На что направлена сатира писателя в повести. 16

III. Заключение. 17

Список использованной литературы. 19

I . Введение.

Сатира – это способ проявления комического в искусстве, состоящий в уничтожающем осмеянии явлений, которые представляются автору порочными.

Мы выбрали тему, связанную с сатирой, потому что нам очень нравятся сатирические произведения, которые осмеивают различные явления и события.

Сила сатиры зависит от эффективности сатирических методов – сарказма, иронии, гиперболы, гротеска, аллегории, пародии и др. Сатирическим может быть и целое произведение, и отдельные образы, ситуации, эпизоды.

Выбрав данную тему работы, мы поставили следующие задачи:

Систематизировать свои знания о сатире М.А.Булгакова и о его жизни;

Рассмотреть особенности сатиры М.А.Булгакова на примере трех повестей: «Собачье сердце», «Дьяволиада», «Роковые яйца»;

Сделать выводы по трем повестям и в общем по реферату.

Мы пишем работу используя критическую литературу.

С помощью «Русской литературы XX века. Христоматия» А.В.Бараникова, мы выбрали информацию о Булгакове. Информацию о Булгакове, о его жизни и творчестве мы возьмём еще в «Справочнике школьника». Читать повести и их анализировать мы будем по книге М.А.Булгакова «Собрание сочинений в 5 томах».

II . Сатира в творчестве М.А.Булгакова

1. М.А.Булгаков – прозаик, драматург

Булгаков М.А. (1891-1940) закончил Первую Александровскую гимназию, где учились дети русской интеллигенции Киева. Уровень преподавания был высокий, занятия порой вели даже университетские профессора.

В 1909 году Булгаков поступил на медицинский факультет Киевского университета. В 1914 году разразилась Первая мировая война, которая разрушила надежды его и миллионов его сверстников на мирное и благополучное будущее. После окончания университета Булгаков работал в полевом госпитале.

В сентябре 1916 года Булгакова отозвали с фронта и направили заведовать земской никольской сельской больницей в Смоленской губернии, а в 1917 году перевели в Вязьму.

Февральская революция нарушила привычную жизнь. После Октябрьской революции его освободили от военной службы, и он вернулся в Киев, вскоре занятый германскими войсками. Так будущий писатель окунулся в водоворот гражданской войны. Булгаков был хорошим врачом, и в его услугах нуждались воюющие стороны.

Во Владикавказе в конце 1919 года и в начале 1920 года Булгаков покинул ряды деникинской армии и стал сотрудничать в местных газетах, навсегда бросив занятия медициной. Вышел его первый художественный текст «Дань восхищения».

Занятия литературным творчеством было спровоцировано нежеланием участвовать в войне.

Незадолго до отступления белых из Владикавказа Булгаков заболел возвратным тифом. Когда он выздоровел весной 1920 года, город уже заняли части Красной армии. Булгаков стал сотрудничать в подотделе искусств ревкома. Владикавказские впечатления послужили материалом для повести «Записки на манжетах».

В сатирических фельетонах и очерках объектом булгаковской сатиры становится не только «накипь НЭПа» - нувориш-нэпманы, но и та часть населения, чей низкий культурный уровень наблюдал писатель: обитатели московских коммуналок, базарные торги и др. Но Булгаков видит и ростки нового, приметы возвращения жизни в нормальное русло.

Булгаков совершил открытие в своих сатирических произведениях, вошедшее в систему русских национальных ценностей и по праву заслужил звание русского национального писателя.

Рассмотрим сатирические направления в некоторых повестях М.А.Булгакова.

2. Повесть «Дьяволиада».

В 1923-1925 годах Булгаков пишет одну за другой три сатирические повести: «Дьяволиада», «Роковые яйца» и «Собачье сердце». Булгаков создает вещи, практически не отделенные от современности в самом прямом, узком смысле слова. «Дьяволиада» повествует о времени только что миновавшего, но прекрасно памятного военного коммунизма; с описанием тех же скудных, голодных и холодных лет начаты «Роковые яйца»; фон «Собачьего сердца» - остроактуальные приметы НЭПа.

Первой повестью, вышедшей к читателю в марте 1924 года, стала «Дьяволиада», само название которой, по свидетельствам современников Булгакова, быстро вошло в устную речь, превратившись в нарицательное.

В этом произведении Булгаков рисует бюрократизм советских учреждений. И.М.Нусинов в докладе о творчестве Булгакова констатировал: «Мелкий чиновник, который затерялся в советской государственной машине - символе «Диаволиады»». Новый государственный организм – «Диаволиада», новый быт – такая «гадость, <…>»

2.1. Краткое содержание повести.

В этой повести говорится о «маленьком человеке» Короткове. Незаметный служащий Спимата путает подпись нового начальника, носящего необычайную фамилию Кальсонер, в срочной деловой бумаге. Встреча же его с Кальсонером, поразительная внешность заведующего (голова, сверкающая огнями, электрические лампочки, вспыхивающие на темени, голос как «у медного таза»), а также его способность к мгновенным перемещениям в пространстве и разительным трансформациям – окончательно выбивает Короткова из колеи и лишает способности разумно мыслить. «Двойник» бритого Кальсонера, его брат с «ассирийской бородой и тонким голосом», и Кальсонер - первый, которые поочередно попадаются на глаза Короткову, - вот, кажется, виновники сумасшествия героя.

Но на деле к безумию и гибели Короткова толкает не столько Кальсонеры – двойники, то есть случайные несуразицы происходящего, которые он не способен объяснить, сколько общее ощущение шаткости, неуверенности и ирреальности жизни.

Жалованье, выданное спичками и церковным вином; небывало-театральный облик грозного начальника – все эти частности, не страшные каждая в отдельности, сливаясь в одно жуткое целое, обнажают беззащитность Короткова, его несмелое одиночество в мире. Боязнь безумия – мысль здорового рассудка, она-то и страхует героя. В «Дьяволиаде» же действительность бредит, а человеку легче «уступить ей, признав виновным в разламывании, деформации реальности себя самого». В «Дьяволиаде» заявлен один из постоянных лейтмотивов произведений писателя: мистическая роль бумаги, канцелярского выморочного быта. Если сначала Булгаков шутил, то развитие сюжета отнюдь не шуточно, потому что если нет документа, который подтверждает твою личность, то ты никто.

Нарушена причинно-следственная связь – какое отношение может иметь наличие (или отсутствие) бумаги к назревающему любовному эпизоду, когда Короткову на шею бросается брюнетка и просит его жениться на ней. Коротков не может этого сделать, потому что у него нет документов с его настоящей фамилией. Оказывается, что клочок бумаги не только способен определить человеческие взаимоотношения, документ санкционирует поступки и, наконец, конституирует личность. Гротескна интонация обезумевшего Короткова: «Застрели ты меня на месте, но выправь ты мне какой ни на есть документик … ». Уже и саму жизнь герой готов обменять на «правильность» и оформленность ее протекания. Лишить «места» и украсть бумаги – оказывается достаточным чтобы вытолкнуть героя из жизни в безумный прыжок, гибель.

2.2. Анализ главных эпизодов.

В «Дьяволиаде», описывающей учреждение, казалось бы, вовсе не связанное с писательством, Булгаков вводит, хотя и мельком, тему литературы литературного быта. Напомним сцену, когда запутавшийся в лабиринтах «Альпийской розы» Коротков застревает в загадочном и пугающем его разговоре с Яном Собесским: «Чем же вы порадуете нас? Фельетон? Очерки? <…> Вы не можете себе представить, до чего они нужны нам».

Эпизод, по-видимому, отсылается к тому самому Лито, в котором служил секретарем Булгаков, или ко времени его работы в «Гудке». Автобиографический подтекст время от времени короткими, яркими вспышками будто «подсвечивающий» сюжет «Дьяволиады», сообщает новое качество литературному материалу.

Вся повесть «сделана» из динамичных, кратких сценок, мгновенных диалогов, энергичных глаголов, будто подгоняющих действие, которое к концу уже несется во всю мочь, наращивая и взвихривая и без того бешеный темп. Движение, быстрота, скорость («понесся», «кинулся», «грянул», «обрушился», «провалился» и прочее)

На последних страницах «Дьяволиады» у тихого доселе Короткова вдруг являются «орлиный взор», «боевой клич», и «отвага смерти», придающая сил герою. И гибнет он, - с фразой, мгновенно вынесшей на поверхность то, что таилось в глубине сознания «застенчивого» делопроизводителя. В финальном возгласе – внезапный всплеск сокрытого прежде чувства достоинства. Высказавшись в нем вполне, Коротков гибнет, произнеся свою «главную» мысль: «Лучше смерть, чем позор». 2

Здесь и чертовщина, дьявольская фантасмагория (имеющая при этом бытовую мотивировку во вполне возможных обстоятельствах), тут и пристрастие к комическим эффектам (во фразе: «Скворец зашипел змеей», либо «товарищ де Руни» и прочее).

Повесть «Роковые яйца» была написана Булгаковым в 1924 г. Уже публикуя повесть в сокращённом виде в четырёх номерах журнала «Красная панорама» (1925), Булгаков изменил название с «Луч жизни» на «Роковые яйца». Полностью повесть издана в журнале «Недра» № 6 за 1925 г., в этом же году вошла в сборник «Дьяволиада».

Литературное направление и жанр

Повесть относится к модернистскому направлению в литературе. Фантастические события, происходящие в ней, Булгаков переносит в недалёкое будущее (1928 г.). Благодаря этому повесть приобретает черты антиутопии, в которой сатирически осмысливаются события советской жизни и достижения советской науки.

Проблематика

В сатирической повести главная проблема социальная – будущее страны. Булгаков ставит под сомнение жизнеспособность нового государства, всё-таки надеясь на то, что после «нашествия гадов», эпидемий и болезней страна может оправиться.

Поднимаются также философские проблемы: роль случая в человеческой жизни и истории, личность в истории.

Сюжет и композиция

События повести имеют чёткие хронологические рамки и свойственную хроникам точность. Начало событий приходится на 16 апреля (на следующий день после Пасхи в 1928 г.), а заканчивается нашествие в ночь с 19 на 20 августа (на следующий день после Преображения). Такие намёки на воскрешение (в данном случае, чего-то дьявольского) и преображение мира, возвращение его к прежнему несовершенному, но нормальному состоянию, воплощают надежду Булгакова на возможное возвращение к прежней «нормальной» дореволюционной жизни.

Точно указан возраст профессора (58 лет), год, когда от Персикова убежала жена, не сумев вынести его лягушек.

Профессор зоологии Персиков, специализирующийся на земноводных, случайно открывает возникший путём преломления в линзах микроскопа луч, под воздействием которого живые организмы растут до необычных размеров и интенсивно размножаются. Вскоре эпидемия куриной болезни уничтожает всех кур в стране. Председатель совхоза «Красный луч», желающий быстро восстановить куроводство в республике, заручившись бумагой из Кремля, забирает временно у профессора три камеры, генерирующие луч.

Животные в институте предчувствуют недоброе: жабы поднимают концерт, стрекочут «зловеще и предостерегающе». Когда Рокк приступает к освещению яиц красным лучом, в совхозе воют собаки и надрываются лягушки, потом птицы улетают из окрестных рощ, а лягушки исчезают из пруда. Они как будто знают об ошибке, о которой не догадывается Рокк, получивший из-за границы посылку, предназначенную Персикову. Из яиц первым делом вылупляются две анаконды 15 аршинов в длину и шириной с человека. Одна из них проглатывает толстую жену Рокка Маню, после чего Рокк седеет и бежит на станцию Дугино с просьбой отправить его в Москву.

Агент государственного политического управления гибнут в схватке с выползающими из оранжереи змеями и крокодилами. Пресмыкающиеся угрожают Смоленску, который сгорает в пожаре от оставленных в панике печей. Животные движутся на Москву, откладывая по дороге огромное количество яиц. Из Москвы, в которой объявлено военное положение, поспешно вывозят золотой запас и произведения искусства. На борьбу с животными отправлена конная армия, три четверти которой погибло под Можайском, и газовые отряды, отравившие огромное количество людей.

Разъярённая толпа убивает Персикова и уничтожает его камеру, а три камеры в совхозе «Красный луч» гибнут в пожаре.

Куриный мор, а затем нашествие гадов представлены в повести как роковое бедствие, наказание целой страны. Доказательством тому являются границы куриного мора. На севере и востоке мор был остановлен морскими просторами, а на юге степными. Но удивительным является тот факт, что мор остановился на границе Польши и Румынии. Слова об ином климате этих мест намекают на истинную причину – иной политический строй, над которым не властны болезни советского государства.

Нашествие гадов (слово говорящее и, несомненно, связывалось Булгаковым с событиями революции и гражданской войны) было остановлено сильными морозами, которых не может быть в природе в это время. Это символ помощи свыше, только Бог может остановить советскую опасность, наползающую на страну, подобно огромным гадам. Недаром мороз ударил в ночь после религиозного праздника Преображения Господня (в народе Спаса).

Камеры восстановить без Персикова не удалось, видимо, потому, что сделаны они были по дьявольскому наущению.

Герои повести

Профессор Владимир Ипатьевич Персиков – гений, сосредоточенный на науке. Он профессор зоологии университета и директор зоологического института на улице Герцена.

Внешность у профессора несимпатичная, даже отталкивающая или смешная. Голову Булгаков иронически называет замечательной: «лысая, толкачом». Булгаков обращает внимание на такие детали, как выпяченная нижняя губа, придававшая лицу капризный оттенок, красный нос, старомодные очки, скрипучий квакающий голос. Персиков имел привычку скручивать указательный палец, что-либо объясняя.

Отрешённость от внешнего мира, а также верная экономка Марья Степановна, позволяют профессору пережить самые трудные, голодные и холодные годы. Но эта же отрешённость делает его мизантропом. Даже смерть собственной жены, ушедшей от Персикова 15 лет назад, кажется, оставляет его равнодушным.

Обычных людей Персиков пугает, с ним разговаривают «с почтением и ужасом», или же с улыбкой, как с маленьким, хоть и крупным, ребёнком. Персиков двойственен по своей природе, он только частично относится к миру людей, а частично – к миру потустороннему. Одним словом, Персиков – существо почти демоническое, поэтому далёк от жизни и ею не интересуется.

Персиков теряет человеческий облик, когда узнаёт о том, что перепутаны две партии яиц. Он становится разноцветным, иссиня-белым, с разноцветными глазами. С другой стороны, в Персикове есть что-то механическое: он действует и говорит автоматически и однообразно, в случае опасности призывая Панкрата.

Александр Семёнович Рокк – заведующий показательным совхозом «Красный луч», расположенным в Никольском, Смоленской губернии.

У этого героя говорящая фамилия. Когда Панкрат сообщает Персикову, что к нему пришёл Рокк с бумагой из Кремля, Персиков удивляется, что рок может прийти и принести бумагу из Кремля. Рокк одет старомодно, на боку у него старой конструкции маузер в жёлтой кобуре.

Лицо Рокка на всех производит крайне неприятное впечатление. Маленькие глазки смотрят изумлённо и уверенно, лицо иссиня-бритое.

Рокк до 17 г. служил флейтистом в концертном ансамбле маэстро Петухова, выступал в кинематографе «Волшебные грёзы» в городе Екатеринославле. Революция показала, что «этот человек положительно велик».

Персиков сразу угадывает, что Рокк с яйцами «чёрт знает что наделает». Мужики в Концовке называют Рокка антихристом, а яйца дьявольскими, даже хотят его убить. В конце повести Рок сгинул неведомо куда, что ещё раз доказывает его дьявольскую природу.

Стилистические особенности

В повести множество скрытых смыслов. Подтекст заложен в самом названии. Первоначальное название «Луч жизни» иронично, потому что изобретённый профессором красный луч оказывается как раз лучом смерти, угрожающим целой стране. Это название перекликается с названием совхоза, откуда начались все несчастья – «Красный луч». Название «Роковые яйца» символично, яйцо как начало и символ жизни оказывается роковым в результате ошибки и обращает родившуюся в нём жизнь (гадов) в смерть для людей.

Яйцо и курица становятся предметом насмешек героев и иронии автора. Надпись «Сожжение куриных трупов на Ходынке» вызывает воспоминание у читателя о ходынской трагедии с огромным числом жертв, случившейся по вине властей (так куры становятся невинными жертвами за людей).

Люди смеются над смертью, обращая куриный мор в предмет шуток, карнавала. Куплетисты поют пошлую песню: «Ах, мама, что я буду делать Без яиц?..», появляется лозунг, обращённый к иностранным капиталистам: «Не зарьтесь на наши яйца – у вас есть свои». Грамматические и стилистические ошибки нивелируют трагедийность пьесы «Куриный дох» и надписи на яичном магазине «За качество гарантия». Литературное произведение «Курицыны дети» сразу ассоциируется с грубым «сукины дети».

Вопрос Рокка, заданный по телефону Персикову, тоже неоднозначен: «Мыть ли яйца, профессор?»

Для создания комического эффекта Булгаков активно пользуется штампами и клише официально-делового стиля, создавая невообразимые названия чрезвычайных комиссий (Доброкур). Булгаков даёт своим героям говорящие фамилии. Заведующий отделом животноводства при верховной комиссии называется Птаха-Поросюк (намёк на продовольственную программу).

Основные приёмы создания комического в повести – ирония и гротеск.

Повесть «Роковые яйца» была написана в 1924 г. Публикация ее в 1925 г. вызвала широкий резонанс в критике и писательс­ких кругах – от восторгов до политических обвинений в адрес писателя. Вот как об этом писал А. Воронский: «Роковые яйца» Булгакова – вещь необычайно талантливая и острая – вызвала ряд ожесточенных нападок. Булгакова окрестили контрреволю­ционером, белогвардейцем и т. п., и окрестили, на наш взгляд, напрасно… Писатель написал памфлет о том, как из хорошей идеи получается отвратительная чепуха, когда эта идея попада­ет в голову отважному, но невежественному человеку».

В повести «Роковые яйца» рассказывается о том, как про­фессор зоологии Персиков открыл «луч жизни», который спо­собствует ускорению созревания и размножения живых су­ществ. В это же время в стране начинался куриный мор, уг­рожающий голодом населению. И, конечно, в открытии профессора Персикова видится спасение. Использовать это от­крытие на практике берется некий Александр Семенович Рокк, человек в кожаной двубортной куртке и с огромным старой конструкции пистолетом в желтой кобуре на боку. Рокк представился профессору как заведующий показательным со­вхозом «Красный луч», который намерен производить при по­мощи открытия опыты с куриными яйцами. Несмотря на про­тесты Персикова, ссылающегося на непроверенность опыта, на непредсказуемость последствий, Рокку при помощи бумаги из Кремля удается забрать его открытие. На что Персиков только и мог сказать: «Я умываю руки» (потом подобным об­разом будет вести себя Пилат при решении участи Иешуа в «Мастере и Маргарите».) Здесь встает вопрос о нравственной ответственности ученого.

Булгаков в понимании этой проблемы близок к Достоевс­кому. Достоевский считал, что человек несет ответственность не только за свои действия, но даже за свои мысли и их по­следствия. Самая известная и сжатая версия этой идеи – в романе «Братья Карамазовы». В третьем свидании с Иваном Федоровичем Карамазовым Смердяков говорит: «…Вы вино­ваты во всем-с, ибо про убийство вы знали-с, а мне поручили-с, а сами, все знамши, уехали. Поэтому и хочу вам в сей вечер это в глаза доказать, что главный убивец во всем здесь единый вы-с, а я только самый не главный, хоть это я и убил…» Смысл разговора в том, что хотя Иван Федорович сам не совершал преступления, но именно он подал Смер­дякову философскую идею: «Если Бога нет, то все разреше­но». Поэтому вина в убийстве лежит на Иване Карамазове.

Здесь искали:

• роковые яйца анализ
• роковые яйца проблематика
• роковые яйца проблемы

Минобрнауки России
федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Иркутский государственный лингвистический университет»

Кафедра русского языка, литературы и языкознания

ТРАГИЧЕСКОЕ И КОМИЧЕСКОЕ В ПОВЕСТЯХ М. БУЛГАКОВА «СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ» и «РОКОВЫЕ ЯЙЦА»

Курсовая работа

Выполнил(а):
студент(ка) группы ФОБ1-10-01
гуманитарно-педагогического фа культета
направления подготовки (специальности)
050300.62 Филологическое образование
Быкова Виктория Эдуардовна
Научный руководитель:
П. И. Болдаков, к. фил. н., декан
гуманитарно-педагогического факультета

Иркутск 2011
Содержание

Введение………………………………………………………… ………...3

1.1. Эстетическая категория «комическое»…………………… ………..5
1.2. Эстетическая категория «трагическое»…………………………….7
1.3. Способы выражения комического и трагического……………....8
Глава 2. Выражение комического и трагического в повестях М. Булгакова «Собачье сердце» и «Роковые яйца»………………………..….......9
2.1.Комическое и трагическое в повести «Собачье сердце»…………………………………………………………… …...................10
2.2. Комическое и трагическое в повести «Роковые яйца»………….15
Заключение ……………………………………………………………...19
Библиографический список…………………………………………..…20

Введение
В 1925 году Михаил Булгаков написал повести «Роковые яйца» и «Собачье сердце», которым мы не устаем удивляться сегодня и которые постоянно перечитываем с упоением. Они объединяют в себе три жанрово-художественные формы: фантастику, социальную антиутопию и сатирический памфлет. Булгаков относится к той категории писателей, которые, используя комические приемы, изображают трагедию жизни. При всей фантастичности повестей, они отличаются удивительным правдоподобием, что говорит о величии и неповторимости мастерства писателя.
Актуальность темы данной курсовой работы обусловлена неугасающим интересом к творчеству Михаила Афанасьевича Булгакова, а также недостаточной исследованностью проблем отражения комического и трагического в произведениях писателя. Данные категории занимают важное место среди эстетических категорий и давно находятся в поле зрения философов, литературоведов и филологов. Эти феномены в литературе представляются сложными и неоднозначными, а понятия «комическое», «трагическое» и их теоретическое осмысление привлекало внимание исследователей со времён античности (Аристотель) и до наших дней (Б. Дземидок, В. Я. Пропп, Ю. Б. Борев).
Целью данной работы является исследование комического и трагического в повестях М. Булгакова «Собачье сердце» и «Роковые яйца».
В соответствии с поставленной целью определены следующие задачи проводимого исследования:
1. Изучить литературу по данной теме;
2. Рассмотреть произведения М. Булгакова «Собачье сердце» и «Роковые яйца» с точки зрения выражения в них эстетических категорий «трагическое» «комическое»;
3. На основании проведенного исследования сделать выводы об эстетических категориях трагического и комического в повестях «Собачье сердце» и «Роковые яйца»
Объектом исследования послужили произведения М. Булгакова «Собачье сердце» и «Роковые яйца», рассмотренные в аспекте проявления в них эстетических категорий комического и трагического.
Предмет исследования – трагическое и комическое как эстетические категории в повестях «Собачье сердце» и «Роковые яйца».
Практическая значимость заключается в использовании курсовой работы при подготовке докладов, в работе на семинарских занятиях и в проведении дальнейших научных исследований.
Логика исследования обусловила структуру курсовой работы, состоящей из введения, двух глав, заключения и библиографического списка. Глава 1 – теоретическая, – посвящена эстетическим категориям трагического и комического, способам их выражения. Глава 2 – практическая, – рассматривает выражение данных эстетических категорий в повестях М. Булгакова «Собачье сердце» и «Роковые яйца». В заключении представлены итоги проведенного исследования.

Глава 1. Эстетические категории «комическое» и «трагическое»
1.1. Эстетическая категория «комическое»
Все существующие теории (Классическая теория (Бергсон, Готье); психологическое направление, включающее когнитивный (Кант, А. Кестлер, В. Раскин, С. Аттардо) и биосоциальный (Дж. Салли и Л. Робинсон) подходы) рассматривают комическое как чисто объективное свойство предмета, или как результат субъективных способностей человека, или как следствие взаимоотношений субъекта и объекта [Борев, 1970, с. 5].
Так что же такое «комическое»?
Для понимания комичности явления требуется активная работа человеческой мысли, другими словами, комическое ориентировано на образованного и умного человека, оно оставляет на долю зрителя и читателя мыслительную работу, как писал Анри Бергсон, «Оно обращается к чистому разуму» [Бергсон, 1992, c. 11].
Ю. Борев в книге «Комическое» называет его «прекрасной сестрой смешного». Можно с уверенностью сказать, что комическое смешно, но не все смешное комично. Смех могут вызывать и комические, и любые другие, самые глупые явления. Комическое же читается между строк, как отмечал Белинский: «Нет, господа! Комическое и смешное – не всегда одно и то же… Элементы комического скрываются в действительности так, как она есть, а не в карикатурах, не в преувеличениях» [Борев, 1970, с. 10-12].
Граница между смешным и комичным трудно различима. Одно и то же явление в одних обстоятельствах может выступать как смешное, а в других – как комическое. Комично явление, в котором несоответствие его «истинному назначению» раскрывается в нарочитой форме, когда появляется конкретная цель, и смех становится предметным.
Часто комическое критикует современность, оно существует в повседневной жизни. Анри Бергсон считал, что смех должен отвечать известным требованиям совместной жизни людей [Бергсон, 1992, с. 14-16], т. е. истинный смех современен, злободневен, а также гуманен.
В комедийном произведении обязательна оригинальность. В комическом образе всегда особенно развито субъективное начало, он вбирает в себя опыт своего творца, поэтому возникает высокая степень оригинальности юмора и сатиры.
Юмор, сатира и ирония – основные категории комического. Юмор – смех дружелюбный, хотя и не беззубый. Он совершенствует явление, очищает его от недостатков, помогает полнее раскрываться всему общественно ценному в нем. Объект юмора, заслуживая критики, сохраняет свою привлекательность. Таким образом, юмор – это легкая насмешка, используемая с целью вызвать смех, развеселить.
Иное дело, когда отрицательны не отдельные черты, а явление в своей сущности, когда оно социально опасно и способно нанести серьезный ущерб обществу. Здесь уже не до дружелюбного смеха, и рождается смех бичующий, изобличающий, сатирический. Сатира отрицает, казнит несовершенство мира во имя его коренного преобразования в соответствии с идеалом. Авторы используют сатиру с целью исправить явление. Повести «Собачье сердце» и «Роковые яйца» написаны в жанре сатиры, а сатира М.А.Булгакова является многоаспектной, многоуровневой художественно-эстетической системой [Гигинешвили, 2007, электронный ресурс, URL: http://www.gramota.net/ materials/1/2007/3-1/24.html].
Ирония – это явно-притворное изображение отрицательного явления в положительном виде, чтобы путем доведения до абсурда самой возможности положительной оценки осмеять и дискредитировать явление, обратить внимание на его недостаток, который в ироническом изображении представляется достоинством. Согласно кандидату философских наук Т.А. Медведевой, ирония понимается так: «В сознании большинства людей европейской культуры данное понятие связывается с насмешкой, скепсисом, отрицанием, критикой» [Медведева, 2007, с. 3-5, 218-222]. Таким образом, ирония – это скрытая насмешка.
Итак, комическое – одна из самых сложных и разноплановых категорий эстетики. Под «комическим» подразумеваются как естественные (то есть появляющиеся независимо от чьего-либо намерения) события, объекты и возникающие между ними отношения, так и определенный вид творчества, суть которого сводится к сознательному конструированию некой системы явлений или понятий, а также системы слов с целью вызвать эффект комического.

1.2. Эстетическая категория «трагическое»
«Трагическое» – категория эстетики, отражающая неразрешимое противоречие, порожденное столкновением человеческой свободы с необходимостью, заложенной в самом мироустройстве. Существование трагического связано с развитием свободного личностного начала в человеке. Чаще всего источником трагедии становятся ситуации и обстоятельства, развертывающиеся в процессе взаимодействия свободы и необходимости и сопровождающиеся человеческими страданиями, смертью и гибелью важных для жизни ценностей.
В трагедии, как драматическом жанре, осмысливается тот наиболее острый момент, когда противоречие доведено до предела, когда невозможен выбор одной из сторон противоречия с точки зрения высших ценностей.
Противоречие, лежащее в основе трагического, заключается в том, что свободное действие человека реализует губящую его неотвратимую необходимость, которая настигает человека именно там, где он пытался преодолеть её или уйти от неё (так называемая трагическая ирония). Ужас и страдание, составляющие существенный для трагического патетический (страдальческий) элемент, трагичны не как результат вмешательства какой-либо случайной внешней силы, но как последствия действий самого человека.
Трагическое имеет всегда определённое общественно-историческое содержание, обусловливающее структуру его художественного формирования (в частности, в специфичности разновидности драмы – трагедии) [Борев, 1970, с. 108].
Итак, трагическое – это эстетическая категория, подразумевающая неразрешимый конфликт, развивающийся в процессе свободного действия героя, сопровождающийся страданием, гибелью его самого или его жизненных ценностей.

1.3. Способы выражения комического и трагического
Комизм в искусстве возникает благодаря особенной обработке явлений жизни. Этой цели служат особые художественные средства: интрига и преувеличение (гипербола и гротеск, пародирование, окарикатуривание).
Сильным средством изобличения и осмеяния зла и фальши могут стать поступки положительного героя, цинизм персонажа.
Созданию комического эффекта служат так же остроты, каламбуры и иносказания, омонимы, контраст (слова из различных языков, функциональных стилей, ритма и смысла, тона и содержания).
Трагизм в искусстве возникает благодаря разладу, конфликту в сознании личности.
Каждая эпоха вносит свои черты в понимание трагического и наиболее выпукло подчеркивает определенные стороны его природы.
Трагическое искусство выявляет общественный смысл жизни человека и показывает, что бессмертие человека осуществляется в бессмертии народа.
Таким образом, комическое может выражаться в тропах, на уровне построения фразы, на уровне композиции, а трагическое – в столкновении интересов, конфликте, однако иногда комизм может заключаться в конфликте, а трагизм – отражаться в композиции.

Глава 2. Выражение комического и трагического в повестях М. А. Булгакова «Собачье сердце» и «Роковые яйца»
М. А. Булгаков обладал многогранным талантом и прозаика, и драматурга. Он вошел в историю русской литературы как автор рассказов, повестей, романов, комедий и драм. И характерно, что во всех этих жанрах давал о себе знать очень яркий и самобытный талант Булгакова-сатирика. Важно отметить, что уже в его ранней прозе обличаются такие отрицательные явления, как мещанство, приспособленчество, бюрократизм. В более зрелые годы творчества сатирический талант писателя приобретает большую идейную и художественную зрелость. Наблюдательный и чуткий художник все больше обращает внимание на те отрицательные тенденции, которые давали о себе знать в господствующей бюрократической системе тоталитарного общества.
Как и других честных художников слова 20-х годов, таких, как Е.Замятин, А.Платонов, Б.Пильняк и др., М. А. Булгакова очень волновала явно обнаруживавшаяся тенденция вытеснения коллективным, общим началом всего индивидуального, личного – известная девальвация человеческой личности. Ему трудно было смириться также с насаждавшейся вульгарной социологией, которая требовала от художника во всем искать какие-то классовые конфликты, требовала «чистоты» пролетарской идеологии.
Таким образом, пролетарская идеология и революция стали мишенью для сатиры Михаила Булгакова. М. А. Булгаков не является сатириком в чистом виде, так как в его сатирических произведениях под комизмом скрывается глубокая трагедия общества, и смех рождает слёзы. За свою сатиру Михаил Афанасьевич был полностью запрещен, его не принимали на работу. На самом деле, Булгаков хотел сохранить нейтральную позицию относительно революции, как он отмечал в своем письме правительству СССР: «…я хотел стать бесстрастно над красными и белыми», однако он «… получил аттестат белогвардейца-врага, а, получив его, как всякий понимает, может считать себя конченым человеком в СССР». Булгаков вынужден был просить выдворения из СССР, задавался вопросом: «Мыслим ли я в СССР?» и считал, что «… не может быть полезен у себя, в отечестве». Можно представить все смятение и горечь, которые охватили Булгакова. После отправки письма к правительству Булгаков получил работу, его не выдворили из страны, но и творить и публиковаться свободно тоже не позволили. В этом заключается личная трагедия Михаила Афанасьевича Булгакова. Возможно, М.А.Булгаков из старой «нормальной» жизни вынес чистый и светлый образ России – теплого и доброго общего дома, просторного и дружного. Образ ностальгический и невозвратный. Образ войны и революции, увы, обнаружил неосновательность романтических упований. Россия в реальной жизни не сумела устоять перед напором чудовищных сил исторического взрыва, и поэтому повести М. А. Булгакова полны трагизма, грусти и боли за страну.

2.1. Комическое и трагическое в повести «Собачье сердце»
Говоря про эстетические категории, следует отметить, что и в жизни, и в художественном творчестве они находятся в сложной и гибкой взаимосвязи и взаимопереходах. Трагическое и комическое в повести существуют не в чистом виде, а превращаясь одно в другое, сочетаясь между собой, а контраст, который возникает между ними, еще более усиливает эффект того и другого. Именно поэтому писатель применяет в своих произведениях этот прием.
Используя принципы «фантастического реализма» и гротеск, смешивая реальную действительность нэповской России и оригинальную выдумку, писатель создает увлекательную и зловещую историю. Тема дисгармонии, доведенной до абсурда благодаря вмешательству человека в вечные законы природы, с блестящим мастерством и талантом раскрыта Булгаковым в повести, замысел которой необычен, в нем сочетается комическое и трагическое.
Один из главный героев «Собачьего сердца» – профессор Преображенский – интеллигент, хирург, человек высокой культуры, хорошо образованный. Он критически воспринимает все, что творится с марта 1917 года:
«Почему, когда началась вся эта история, все стали ходить в грязных калошах и валенках по мраморной лестнице? Почему убрали ковер с парадной лестницы? На какого черта убрали цветы с площадок?», «Что такое это ваша разруха?», «Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза […] настанет разруха. […] разруха не в клозетах, а в головах» [Булгаков, 1990, с. 300-301].
Во взглядах профессора много общего с взглядами автора. Они оба скептически относятся к революции и выступают против террора и пролетариата: «Именно гражданин, а не товарищ, и даже – вернее всего – господин», «Да, я не люблю пролетариата», «…до сих пор еще неуверенно застегивают свои штаны!» [Булгаков, 1990, с. 296, 301]. Преображенский считает пролетариев глупыми, недалекими.
Примеров тому, что М. А. Булгаков определенно ненавидит и презирает весь советский строй, отрицает все его достижения, можно привести множество. Но профессоров таких мало, Шариковых и Швондеров подавляющее большинство. Это ли не трагедия для России? По мнению профессора, людей надо научить элементарной культуре в быту, на работе, в отношениях, тогда разруха исчезнет сама собой, будет мир и порядок. Причем делать это надо не террором: «Террором ничего поделать нельзя», «Они напрасно думают, что террор им поможет. Нет-с, нет-с, не поможет, какой бы он ни был: белый, красный или даже коричневый! Террор совершенно парализует нервную систему» [Булгаков, 1990, с. 289]. Действовать надо лаской, убеждением и собственным примером. Единственным лекарством против разрухи Преображенский признает обеспечение порядка, когда каждый может заниматься своим делом: «Городовой! Это и только это! И совершенно неважно – будет ли он с бляхой или же в красном кепи» [Булгаков, 1990, с. 302]. Но эта его философия терпит трагическое крушение, ведь даже сам он не может воспитать в Шарикове разумного человека. В чем же причины неудачи гениального эксперимента? Почему Шарик не стал развиваться дальше под влиянием двух образованных и культурных людей? Дело в том, что Шариков – тип определенной среды. Поступки существа определяются инстинктами пса и генами Клима. Контраст между интеллектуальным началом Преображенского и Борменталя и инстинктами Шарикова настолько разителен, что переходит из комического в гротеск и окрашивает повесть в трагические тона.
Вот существо, еще будучи псом, готово лизать сапоги профессору и променять свободу на кусок колбасы. «Еще, еще лижу вам руку. Целую штаны, мой благодетель!», «Иду-с, поспешаю. Бок, изволите ли видеть, дает себя знать. Разрешите лизнуть сапожок», «Бейте, только из квартиры не выгоняйте», «Господин, если бы вы видели, из чего эту колбасу делают, вы бы близко не подошли к магазину. Отдайте ее мне» [Булгаков, 1990, с. 277-278]. Шарик довольствуется малым, заурядным «счастьем», как и многие люди в начале 20-х годов, которые стали привыкать жить в нетопленных квартирах, питаться гнилой солониной в Советах нормального питания, получать гроши и не удивляться отсутствию электричества.
Получив помощь от профессора и обосновавшись в его квартире, пес начинает расти в собственных глазах: «Я – красавец. Быть может, неизвестный собачий принц-инкогнито. [...] Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. То-то я смотрю – у меня на морде белое пятно. Откуда оно, спрашивается? Филипп Филиппович – человек с большим вкусом, не возьмет первого попавшего пса-дворнягу» [Булгаков, 1990, с. 304]. Но мысли этого пса продиктованы лишь условиями жизни и его происхождением.
Даже будучи псом, понял Шарик трагедию людей, падение их нравов: «Надоела мне моя Матрена, намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло мое времечко. Я теперь председатель, и сколько ни накраду – все, все на женское тело, на раковые шейки, на Абрау-Дюрсо! Потому что наголодался в молодости достаточно, будет с меня, а загробной жизни не существует!» [Булгаков, 1990, с. 276]. Рассуждения пса вызывают улыбку, но это всего лишь прикрытый тонким слоем комизма гротеск.
И вот «барский пес, интеллигентное существо», как сам себя обозвал Шарик, который зажмурился от стыда в кабинете профессора, превратился в недалекого хама и пьяницу Клима Чугункина.
Первые слова, которые говорит это существо – вульгарная ругань, лексикон низших слоев общества: «Он произносит очень много слов… и все бранные слова, которые только существуют в русском лексиконе», «Ругань эта методическая, беспрерывная и, по-видимому, бессмысленная», «…событие: впервые слова, произнесенные существом, не были оторваны от окружающих явлений, а были реакцией на них. Именно когда профессор приказал ему: «Не бросай объедки на пол», – неожиданно ответил: «Отлезь, гнида» [Булгаков, 1990, с. 318, 320-322]. Он несимпатичен внешне, одет безвкусно, и девственно чист в отношении любой культуры. Шариков во что бы то ни стало, хочет выбиться в люди, но не понимает, что для этого надо проделать долгий путь развития, требуется труд, работа над собой, овладение знаниями.
Шариков становится участником революционного процесса, то, как он идеально подходит к нему, воспринимает его идеи, в 1925 году выглядело, как злейшая сатира на процесс и его участников. Через две недели после того, как он превратился в человека, он располагает документом, удостоверяющим его личность, хотя личностью на самом-то деле он не является, что и высказывает профессор: «То есть он говорил?», «Это еще не значит быть человеком» [Булгаков, 1990, с. 310]. Еще через неделю – Шариков уже мелкий чиновник, а натура у него осталась такая же, как и была – собачье-уголовная. Чего стоит одно его сообщение о работе: «Вчера котов душили-душили». Но какая же это сатира, если тысячи таких же, как Шариков, через несколько лет так же «душили-душили» не котов – людей, работников, ничем перед революцией не провинившихся?
Полиграф Полиграфыч становится угрозой для профессора и обитателей его квартиры, да и всего общества в целом. Он, ссылаясь на свое пролетарское происхождение, требует от профессора документы, жилплощадь, свобод, а на справедливые замечания огрызается: «Что-то вы меня, папаша, больно утесняете». В его речи появляется терминология правящего класса: «В наше время каждый имеет свое право», «Я не господин, господа все в Париже» [Булгаков, 1990, с.327-328].
По совету Швондера Полиграф Полиграфович пытается освоить переписку Энгельса с Каутским и подводит под это свою весьма комическую черту, следуя принципу всеобщей уравниловки, который он вынес из прочитанного: «Взять все, да и поделить». Конечно, звучит это смешно, что и замечает профессор: «И вы в присутствии двух людей с университетским образованием позволяете себе» … «подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить…» [Булгаков, 1990, с. 330]; но разве не так поступало руководство молодой республики, уравнивая во благах честных крестьян, трудящихся в поте лица, и таких лентяев, как Чугункин? Что же ждет Россию с такими Шариковыми, Чугункиными и Швондерами? Булгаков был одним из первых, кто понял, что она придет к трагическому финалу. В этом и заключается трагикомизм Булгакова: заставить читателя засмеяться и заплакать на пике смеха. Необходимо также заметить, что "шариковщина" получается лишь в результате "швондеровского" воспитания.
На жилплощадь, выделенную ему в квартире профессора, Полиграф Полиграфыч приводит подозрительных личностей. Терпение обитателей квартиры иссякает, а Полиграф, почувствовав угрозу, становится опасным. Он исчезает из квартиры, а затем появляется в ней уже в другом виде: «На нем была кожаная куртка с чужого плеча, кожаные потертые же штаны и английские высокие сапожки на шнуровке до колен». Вид достаточно комичный, но за ним скрывается образ служащего ГПУ, теперь он – заведующий подотделом очистки города Москвы от бродячих животных (котов и прочее) в отделе МКХ. И здесь мы можем увидеть скорую трагедию. Ощутив вкус власти, Полиграф грубо ею пользуется. Он приводит в дом невесту, а после того, как профессор объясняет ей сущность Полиграфа, и несчастная дама уходит, грозится ей отомстить: «Ну ладно, попомнишь ты у меня. Завтра я тебе устрою сокращение штатов» [Булгаков, 1990, с. 363]. Булгаков ставит ребром вопрос уже не о том, будет ли трагический финал или нет, а вопрошает о размере трагедии, которой будет подвергнута Россия.
Вдохновленный Швондером, оскорбленный Шариков пишет на своего создателя донос: «… угрожая убить председателя домкома товарища Швондера, из чего видно, что хранит огнестрельное оружие. И произносит контрреволюционные речи, и даже Энгельса приказал […] спалить в печке, как явный меньшевик…», «Преступление созрело и упало как камень, как это обычно и бывает», «Шариков сам пригласил свою смерть» [Булгаков, 1990, с.365]. На просьбу Филиппа Филипповича покинуть квартиру он ответил решительным отказом и направил на доктора Борменталя револьвер. Перенеся обратную операцию, Шарик ничего не помнит и все думает, что ему «так свезло, просто неописуемо свезло» [Булгаков, 1990, с. 369]. И трагический финал Булгаков скрашивает комической нотой: Шарик окончательно убежден в своем необычном происхождении и в том, что такое благоденствие сошло на него неслучайно.

2.2 Комическое и трагическое в повести «Роковые яйца»
Повести «Собачье сердце» и «Роковые яйца» разные, и в то же время в них есть нечто общее. Они как бы сопряжены, пронизаны единой болью и тревогой – за человека. Совпадает по ряду параметров и их художественная конструкция. В сущности, каждая содержит дилемму: Рокк – Персиков («Роковые яйца»), Шариков – Преображенский («Собачье сердце»).
Красный луч, случайно открытый профессором, очень похож на луч революции, переворачивающей все основы бытия общества вообще и каждого человека в частности. Внешне это выглядит как шутка, остроумная выдумка писателя. Персиков, настраивая для работы микроскоп, неожиданно обнаружил, что при особом положении зеркал возникает красный луч, который, как вскоре выясняется, оказывает удивительное воздействие на живые организмы: они становятся невероятно активными, злыми, бурно размножаются и вырастают до огромных размеров. Даже безобиднейшие амебы становятся агрессивными хищниками под действием луча. В красной полосе, а потом и во всем диске стало тесно и началась неизбежная борьба. Вновь рожденные яростно набрасывались друг на друга, рвали в клочья, и глотали. Среди рожденных лежали трупы погибших в борьбе за существование. Побеждали лучшие и сильнейшие. И эти лучшие были ужасны... Борьба за выживание напоминает революционную борьбу, в которой нет места жалости и в которой победившие начинают бороться уже друг с другом за большее влияние и власть. Революционный процесс, как утверждает Булгаков, далеко не всегда идет на пользу народу и приносит ему благо. Он может быть чреват катастрофически тяжелыми для общества последствиями, потому что пробуждает огромную энергию не только в честных, мыслящих людях, сознающих свою огромную ответственность перед будущим, но и в людях недалеких, невежественных, таких, как Александр Семенович Рокк.
Порой именно таких людей революция возносит на небывалую высоту, и уже от них зависят жизни миллионов людей. Но кухарка не может управлять государством, как бы ни хотелось некоторым доказать обратное. И власть таких людей, соединенная с самоуверенностью и невежеством, приводит к народной трагедии. Все это чрезвычайно ясно и реалистично показано в повести.
В самом деле, до революции Рокк был всего лишь скромным флейтистом из оркестра Петухова в городе Одессе. Но «великий 1917 год» и последующие за ним революционные события круто изменили судьбу Рокка, сделав ее роковой: «выяснилось, что этот человек положительно велик», и его деятельная натура не успокоилась на должности директора совхоза, а привела его к идее возрождения куриного поголовья, истребленного мором, с помощью красного луча, открытого Персиковым. Но Рокк – человек невежественный и самоуверенный, он даже не представляет себе, к чему может привести неосторожное обращение с новым, неизвестным научным открытием. И в результате вместо гигантских кур он выводит гигантских гадов, что приводит к гибели сотен тысяч ни в чем не повинных людей, в том числе и его жены Мани, которую он, очевидно, любил.
На первый взгляд может показаться, что все несчастья вызваны тем, что кто-то перепутал ящики с яйцами и отправил в совхоз не куриные яйца, а яйца пресмыкающихся (гадов, как они названы в повести). Да, действительно, в сюжете повести много случайностей и стечений невероятных обстоятельств: и само открытие Персикова, сделанное только потому, что его отвлекли во время настройки микроскопа, и невесть откуда взявшийся куриный мор, уничтоживший всех кур в Советской России, но почему-то остановившийся на ее границах, и восемнадцатиградусный мороз в середине августа, спасший Москву от нашествия гадов, и многое другое.
Автор, кажется, совсем не заботится хотя бы о минимуме правдоподобия. Но это только видимые «случайности», за каждой из них стоит своя логика, своя символика. Например, почему грозные события, приведшие к массовым жертвам, происходят именно в 1928 году? Случайное совпадение или трагическое предвидение будущего страшного голода на Украине в 1930 году и «ликвидации кулачества как класса» при сплошной коллективизации, что привело к гибели миллионов людей? Или что это за гады, так стремительно плодящиеся в нэповской России под действием красного луча? Может быть, новая буржуазия, которую затем тоже полностью «ликвидировали»? Таких совпадений много в повести, и это делает ее пророческим произведением.
«Роковые яйца» – не просто сатирическая фантастика, это предостережение. Глубоко продуманное и тревожное предостережение от чрезмерного увлечения давно, в сущности, открытым красным лучом – революционным процессом, революционными методами строительства «новой жизни».
В глубине невероятно смешных историй, скрыты трагизм, грустные размышления о человеческих недостатках и инстинктах, которые порой ими руководят, об ответственности ученого и о страшной силе самодовольного невежества. Темы вечные, актуальные, не утратившие своего значения и сегодня.

Заключение
В данной курсовой работе комическое и трагическое было рассмотрено как эстетические категории в повестях М. А. Булгакова «Собачье сердце» и «Роковые яйца», проанализирован характер, цели их употребления и средства выражения.
Жанр сатиры, в котором написаны «Собачье сердце» и «Роковые яйца», дает возможность автору, позволившему читателю рассмеяться, заставить его заплакать на пике смеха. Комическое в этих произведениях только очень тонкий верхний пласт, чуть прикрывающий рвущуюся наружу трагедию. «Собачье сердце» и «Роковые яйца» в этом отношении произведения очень характерные. Однако в них соотношение смешного и трагического очень неравномерно, поскольку к первому относится незначительная часть внешней событийной линии. Все остальные грани – приоритет второго.
М. А. Булгаков использует для передачи комизма и трагизма прием гротеска, иронии, комичного построения фраз, обращает внимание на общественно значимые противоречия, конфликт. «Новый» социально-бытовой миропорядок изображается автором в стиле сатирического памфлета. Используя прием гротеска, Булгаков показывает примитивность и глупость серого общества, противопоставляя ему духовно богатых и ярких личностей.
При всей фантастичности сюжета повестей они отличаются удивительным правдоподобием, что говорит о величии и непревзойденности мастерства Михаила Афанасьевича Булгакова.

Библиографический список

Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского [Текст] / М.М. Бахтин. – Киев: 1994
Бергсон, А. Смех [Текст] / А. Бергсон – М.: Искусство, 1992. – 127 с.
Борев, Ю. Б. Комическое [Текст] / Ю. Б. Борев. – М.: Изд-во «Искусство», 1970. – 270 с.
Борев, Ю. Б. Введение в эстетику [Текст] / Ю. Б. Борев. – М.: Изд-во «Советский художник», 1965. – 328 с.
Булгаков, М. А. Из ранней прозы [Текст] / М. А. Булгаков. – Иркутск: Изд-во Иркут. унта, 1999. – 384 с.
Бычков, В. В. Эстетика [Текст] / В. В. Бычков. – М.: 2004. – 500 с.
Гигинешвили, Г. А. Своеобразие сатиры М. А. Булгакова [Текст]. – электронный ресурс. URL: http://www.gramota.net/ materials/1/2007/3-1/24.html (27.12.2012)
Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка [Текст]. – электронный ресурс. URL: http://vidahl.agava.ru/ (30.10.2012)
Дземидок, Б. О комическом [Текст] / Б. Дземидок. – М.: Прогресс, 1974. - 224
и т.д.................