Революционный художник георг гросс. Георг Гросс. Политически ангажированный авангардизм Картины гросса

Георг Эренфрид Гросс или Жорж Грос (нем. Georg Ehrenfried Groß, нем. George Grosz, 26 июля 1893, Берлин - 6 июля 1959, там же) - немецкий живописец, график и карикатурист.

В 1909-1911 гг. учился изобразительному искусству в Академии художеств Дрездена (в мастерской Рихарда Мюллера), в 1912-1916 гг. продолжил образование в Берлинской художественно-промышленной школе (в мастерской Эмиля Орлика). В 1912-1913 годах был в Париже, познакомился с новейшим искусством, открыл для себя графику Домье и Тулуз-Лотрека . В 1914 году записался в германскую армию добровольцем, был госпитализирован в 1915 году и демобилизован, освобождён от военной службы в 1917 году.

Рисунки Гросса появились в середине 1916 г. в берлинском журнале «Новая молодежь». Вскоре художник привлек к себе внимание. О нём написали несколько известных критиков и публицистов, вышли издания его рисунков. Главным предметом изображения Гросс избрал жизнь Берлина с его аморальностью, водоворотом развлечений и пороков.

По склонностям и привычкам был денди, авантюристом. В 1916 году изменил имя и фамилию из романтической любви к Америке, которую знал по романам Фенимора Купера (его друг и соавтор Хельмут Херцфельд взял себе псевдоним Джон Хартфилд, под которым позже и прославился как мастер сатирического фотомонтажа). В 1918 году Гросс стал одним из основателей берлинской группы дадаистов .

Участвовал в восстании спартаковцев (спартакистов) в 1919 году, был арестован, но избежал тюрьмы, воспользовавшись фальшивыми документами. В том же году вступил в Коммунистическую партию Германии, в 1922 вышел из её рядов, до этого посетив Москву. В 1923 г. стал председателем «Красной группы»,- объединения пролетарских художников, сформировавшихся вокруг сатирического журнала «Дубинка», созданного Коммунистической партией Германии. «Красная группа» инициировала и организовала первую выставку нового немецкого искусства в Советском Союзе.

Рисовал для сатирического журнала «Симплициссимус», иллюстрировал роман Альфонса Доде «Приключения Тартарена из Тараскона» (1921), выступал как сценограф. В 1921 году был обвинён в оскорблении германской армии, на него наложили штраф, серия его сатирических рисунков «С нами Бог» была по приговору суда уничтожена.

В 1924-1925 и 1927 годах снова жил в Париже, тогда же его работы экспонируются на первой выставке немецкого искусства в Москве. В 1928 г. ступил в Ассоциацию революционных художников Германии. В 1932 году эмигрировал в США, в 1933-1955 годах преподавал в Нью-Йорке, в 1938 году получил американское гражданство. В нацистской Германии его творчество было причислено к «дегенеративному искусству». Гросс опубликовал автобиографическую книгу «Маленькое „да“ и большое „нет“» (1946). В 1950-х годах он открыл у себя на дому частную художественную школу, в 1954 году был избран в Американскую академию искусства и литературы. В 1959 году художник вернулся в Германию, в Западный Берлин. Через несколько недель после своего возвращения Грос был найден мёртвым на пороге дома после бурной ночи.

Рисунки и карикатуры Гросса 1920-х годов, сближающие его творчество с экспрессионизмом , метко воссоздают обстановку в Германии накануне прихода Гитлера к власти, её нарастающий абсурд и безысходность. Гроссу принадлежит серия рисунков «Каин, или Гитлер в аду» (1944). Значимое место в его графике занимает эротическая тема, которую он трактует в обычном для себя резко-гротескном духе.

Это часть статьи Википедии, используемая под лицензией CC-BY-SA. Полный текст статьи здесь →

Георг Эренфрид Гросс или Жорж Грос (нем. Georg Ehrenfried Groß , нем. George Grosz , 26 июля , Берлин - 6 июля , там же) - немецкий живописец, график и карикатурист .

Биография

В 1909-1911 гг. учился изобразительному искусству в Академии художеств Дрездена (в мастерской Рихарда Мюллера), в 1912-1916 гг. продолжил образование в Берлинской художественно-промышленной школе (в мастерской Эмиля Орлика) . В 1912-1913 годах был в Париже , познакомился с новейшим искусством, открыл для себя графику Домье и Тулуз-Лотрека . В 1914 году записался в германскую армию добровольцем, был госпитализирован в 1915 году и демобилизован, освобождён от военной службы в 1917 году .

Рисунки Гросса появились в середине 1916 г. в берлинском журнале «Новая молодежь». Вскоре художник привлек к себе внимание - о нём написали несколько известных критиков и публицистов, вышли издания его рисунков. Главным предметом изображения Гросс избрал жизнь Берлина со всей его аморальностью, водоворотом развлечений и пороков .

По склонностям и привычкам был денди , авантюристом , прожигателем жизни. В 1916 году изменил имя и фамилию из романтической любви к Америке , которую знал по романам Фенимора Купера [[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]] (его друг и соавтор Хельмут Херцфельд взял себе псевдоним Джон Хартфилд , под которым позже и прославился как мастер сатирического фотомонтажа). В 1918 году Гросс стал одним из основателей берлинской группы дадаистов .

Рисовал для сатирического журнала «Симплициссимус » , иллюстрировал роман Альфонса Доде «Приключения Тартарена из Тараскона» (), выступал как сценограф. В 1921 году был обвинён в оскорблении германской армии, на него наложили штраф, серия его сатирических рисунков «С нами Бог» была по приговору суда уничтожена.

Сочинения

• George Grosz, Ach knallige Welt, du Lunapark, Gesammelte Gedichte, München, Wien, 1986.
• Гросс Георг. Мысли и творчество. М.: Прогресс, 1975.- 139 с.

Напишите отзыв о статье "Гросс, Георг"

Примечания

Литература

• Lewis B.I. George Grosz: art and politics in the Weimar Republic. Madison: University of Wisconsin Press, 1971
• Fischer L. George Grosz in Selbstzeugnissen und Bilddokumenten. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt, 1976.
• Klassiker der Karikatur. George Grosz. Eulenspiegel. Verlag, Berlin.1979
• Sabarsky S. George Grosz: the Berlin years. New York: Rizzoli, 1985
• Flavell M.K. George Grosz, a biography. New Haven: Yale UP, 1988
• McCloskey B. George Grosz and the Communist Party: art and radicalism in crisis, 1918 to 1936. Princeton: Princeton UP, 1997.
• Vargas Llosa M. Ein trauriger, rabiater Mann: über George Grosz. Frankfurt/ Main: Suhrkamp, 2000
• George Grosz: Zeichnungen für Buch und Bühne. Berlin: Henschel, 2001
• Anders G. George Grosz. Paris: Allia, 2005.
• Рейнгардт Л. Георг Гросс (1893-1959)// Искусство, № 12, 1973. С.43-47.
• Куирт Ульбрих. Георг Грос // Художники XX века. По страницам журнала «Творчество». - М., Советский художник, 1974. - 66-71 с.

Ссылки

• Логотип Викисклада На Викискладе есть медиафайлы по теме Георг Гросс

Отрывок, характеризующий Гросс, Георг

– Нет! – сразу же отрезала я. – Я не поэтому сюда пришла, ты знаешь, Север. Я пришла за помощью. Только вы можете помочь мне уничтожить Караффу. Ведь в том, что он творит – и ваша вина. Помогите же мне!
Север ещё больше погрустнел... Я заранее знала, что он ответит, но не намеревалась сдаваться. На весы были поставлены миллионы хороших жизней, и я не могла так просто отказаться от борьбы за них.
– Я уже объяснил тебе, Изидора...
– Так объясни ещё! – резко прервала его я. – Объясни мне, как можно спокойно сидеть, сложа руки, когда человеческие жизни гаснут одна за другой по твоей же вине?! Объясни, как такая мразь, как Караффа, может существовать, и ни у кого не возникает желание даже попробовать уничтожить его?! Объясни, как ты можешь жить, когда рядом с тобой происходит такое?..
Горькая обида клокотала во мне, пытаясь выплеснуться наружу. Я почти кричала, пытаясь достучаться до его души, но чувствовала, что теряю. Обратного пути не было. Я не знала, получится ли ещё когда-нибудь попасть туда, и должна была использовать любую возможность, прежде чем уйти.
– Оглянись, Север! По всей Европе пылают живыми факелами твои братья и сёстры! Неужели ты можешь спокойно спать, слыша их крики??? И как же тебе не сняться кровавые кошмары?!
Его спокойное лицо исказила гримаса боли:
– Не говори такого, Изидора! Я уже объяснял тебе – мы не должны вмешиваться, нам не дано такое право... Мы – хранители. Мы лишь оберегаем ЗНАНИЯ.
– А тебе не кажется, что подожди Вы ещё, и Ваши знания уже не для кого будет сохранять?!. – горестно воскликнула я.
– Земля не готова, Изидора. Я уже говорил тебе это...
– Что ж, возможно она никогда готовой не будет... И когда-нибудь, через каких-нибудь тысячу лет, когда ты будешь смотреть на неё со своих «вершин», ты узришь лишь пустое поле, возможно даже поросшее красивыми цветами, потому что на Земле в это время уже не будет людей, и некому будет срывать эти цветы... Подумай, Север, такое ли будущее ты желал Земле?!..
Но Север был защищён глухой стеной веры в то, что говорил... Видимо, они все железно верили, что были правы. Или кто-то когда-то вселил эту веру в их души так крепко, что они проносили её чрез столетия, не открываясь и не допуская никого в свои сердца... И я не могла через неё пробиться, как бы ни старалась.
– Нас мало, Изидора. И если мы вмешаемся, не исключено, что мы тоже погибнем... А тогда проще простого будет даже для слабого человека, уже не говоря о таком, как Караффа, воспользоваться всем, что мы храним. И у кого-то в руках окажется власть над всеми живущими. Такое уже было когда-то... Очень давно. Мир чуть не погиб тогда. Поэтому – прости, но мы не будем вмешиваться, Изидора, у нас нет на это права... Наши Великие Предки завещали нам охранять древние ЗНАНИЯ. И это то, для чего мы здесь. Для чего живём. Мы не спасли даже Христа когда-то... Хотя могли бы. А ведь мы все очень любили его.
– Ты хочешь сказать, что кто-то из Вас знал Христа?!.. Но это ведь было так давно!.. Даже Вы не можете жить так долго!
– Почему – давно, Изидора?– искренне удивился Север. – Это было лишь несколько сотен назад! А мы ведь живём намного дольше, ты знаешь. Как могла бы жить и ты, если бы захотела...
– Несколько сотен?!!! – Север кивнул. – Но как же легенда?!.. Ведь по ней с его смерти прошло уже полторы тысячи лет?!..
– На то она «легенда» и есть... – пожал плечами Север, – Ведь если бы она была Истиной, она не нуждалась бы в заказных «фантазиях» Павла, Матфея, Петра и им подобных?.. При всём при том, что эти «святые» люди ведь даже и не видели никогда живого Христа! И он никогда не учил их. История повторяется, Изидора... Так было, и так будет всегда, пока люди не начнут, наконец, самостоятельно думать. А пока за них думают Тёмные умы – на Земле всегда будет властвовать лишь борьба...
Север умолк, как бы решая, стоит ли продолжать. Но, немного подумав, всё же, заговорил снова...
– «Думающие Тёмные», время от времени дают человечеству нового Бога, выбирая его всегда из самых лучших, самых светлых и чистых,… но именно тех, которых обязательно уже нет в Круге Живых. Так как на мёртвого, видишь ли, намного легче «одеть» лживую «историю его Жизни», и пустить её в мир, чтобы несла она человечеству лишь то, что «одобрялось» «Думающими Тёмными», заставляя людей окунаться ещё глубже в невежество Ума, пеленая Души их всё сильнее в страх неизбежной смерти, и надевая этим же оковы на их свободную и гордую Жизнь...
– Кто такие – Думающие Тёмные, Север? – не выдержала я.
– Это Тёмный Круг, в который входят «серые» Волхвы, «чёрные» маги, денежные гении (свои для каждого нового промежутка времени), и многое тому подобное. Проще – это Земное (да и не только) объединение «тёмных» сил.
– И Вы не боретесь с ними?!!! Ты говоришь об этом так спокойно, как будто это тебя не касается!.. Но ты ведь тоже живёшь на Земле, Север!
В его глазах появилась смертельная тоска, будто я нечаянно затронула нечто глубоко печальное и невыносимо больное.
– О, мы боролись, Изидора!.. Ещё как боролись! Давно это было... Я, как и ты сейчас, был слишком наивным и думал, что стоит людям лишь показать, где правда, а где ложь, и они тут же кинутся в атаку за «правое дело». Это всего лишь «мечты о будущем», Изидора... Человек, видишь ли, существо легко уязвимое... Слишком легко поддающееся на лесть и жадность. Да и другие разные «человеческие пороки»... Люди в первую очередь думают о своих потребностях и выгодах, и только потом – об «остальных» живущих. Те, кто посильнее – жаждут Власти. Ну, а слабые ищут сильных защитников, совершенно не интересуясь их «чистоплотностью». И это продолжается столетиями. Вот почему в любой войне первыми гибнут самые светлые и самые лучшие. А остальные «оставшиеся» присоединяются к «победителю»... Так и идёт по кругу. Земля не готова мыслить, Изидора. Знаю, ты не согласна, ибо ты сама слишком чиста и светла. Но одному человеку не по силам свергнуть общее ЗЛО, даже такому сильному, как ты. Земное Зло слишком большое и вольное. Мы пытались когда-то... и потеряли лучших. Именно поэтому, мы будем ждать, когда придёт правильное время. Нас слишком мало, Изидора.

«Мы устраивали дадаистские вечера, брали несколько марок за вход и считали задачей говорить людям только правду, а это означало - оскорблять их. Мы не смягчали выражений и изъяснялись приблизительно так: «Эй ты, ты, старая куча дерьма в первом ряду, да, ты, тупая задница с зонтиком!» или «Чего это ты, придурок, лыбишься?». А если кто-нибудь огрызался в ответ, мы могли заорать: «Заткни свою плевательницу или получишь по жопе!». Георг Гросс

Вопрос: в чем сходство между Георгом Гроссом (1893-1959) и Лёвиком Казовским? Ответ: да ни в чем. Просто нужно же с чего-то начинать. Скучно же начинать с того, что Георг Гросс (1893-1959) родился в 1893 году в Берлине, как он сам говорил, под звук пробок от шампанского, потому что его отец работал официантом в офицерской столовой, а мать – швеей, и у нее на работе было тихо, но денег не хватало и семья переехала в Померанию - можно подумать, там, в Померании, были деньги - и в Померании Георг пошел в школу, из которой его выперли, потому что в 15 лет он дал пощечину школьному учителю, и так у него, у Георга, кончилось детство и началось неизвестно что, но про это точно можно сказать, что оно было тоже трудное уф-ф-ф... В 1909 году Георг Гросс поступил в Королевскую академию искусств в Дрездене.

Дрезден в то время был рассадником экспрессионизма – там работала группа «Мост». Гросс, конечно, со всей силой и энтузиазмом испытал на себе влияние этих хороших художников и стал делать такие вот довольно умеренные картинки:

Голубое утро

Или вот такие, совсем не умеренные:

Конец пути

В 1913 году он несколько месяцев провел в Париже, где ознакомился с последними достижениями новейшего искусства. В общем, к началу Первой мировой войны Гросс был полностью готов влачить нелегкую карму авангардиста, но тут началась война.

Гросс записался добровольцем в армию, но на фронт попасть не успел, т.к. заболел воспалением ушной раковины. Его комиссовали, и он вовсю занялся издевательством над действительностью и, особенно, над армией, на которую он насмотрелся, посредством карикатур, публикуемых в куче разных журналов.

Годен к действительной службе

Муштра

Празднество

Бунт сумасшедших

В сущности, не сделай Гросс больше ничего, он бы уже попал в историю искусств – картинки-то эти теперь признаны классикой социально-политической карикатуры. Германские власти оценили их качество сразу и периодически штрафовали Гросса на приемлемые суммы за издевательство над армией, церковью, государственным аппаратом и Германией в целом*. Но уголовных дел не заводили и уж совсем не сажали в тюрьму, несмотря на войну и, так скажем, на засилье пресловутого прусского милитаризма. Чувствуете разницу? Это я с нами сравниваю.

А Гросс ведь еще и картины писал маслом. Это были напряженные, дисгармоничные, резкие по цвету, свету и смыслу работы.

Самоубийство

Взрыв

Большой город

Можно сказать, что если бы Гросс сделал только эти работы, он бы остался в истории экспрессионизма. А ведь он был еще и дадаистом.

Дадаизм в Германию из Цюриха привез Рихард Хюльзенбек в семнадцатом году. Гросс к дадаизму был готов на сто процентов. Показывать фиги власти и обывателю он уже привык, топтать все для них святое – тоже. Эпатаж и независимость позиции он освоил прекрасно. Допустим, начинается в стране жуткая антибританская истерия под хэдлайном «Боже, покарай Англию» – Гросс демонстративно на каждом углу говорит по-английски и подписывает свои работы английским псевдонимом – не Georg Gross, а George Grosz (Джордж Грос)**. Так, на самом деле, и должен вести себя истинный денди, пьяница, ходок в женский стан, родившийся под хлопки шампанского.

Берлинская группа дада, которую основал Хюльзенбек и в которую входил Гросс, давала самый политизированный дадаизм. Это был очень веселый дадаизм. «Мы издевались над всем, для нас не было ничего святого, мы просто плевали на все, и это было дада. Не мистицизм, не коммунизм, не анархизм. Все эти направления имели свои программы. Мы же были полными, абсолютными нигилистами, нашим символом было Ничто, вакуум, дыра», - писал позже об этом Гросс.

Республика автоматов

Основной формой общения дадаистов с населением были мероприятия под нейтральными названиями «встреча» или «воскресный утренник». Приходила публика – любители прекрасного, дадаисты для затравки устраивали какое-нибудь действо, маркированное в качестве искусства, вроде соревнования Гросса и Вальтера Меринга – один - за пишущей машинкой, другой – за швейной. Соревнование заключалось в поочередном выкрикивании совершенно абсурдных фраз вроде «Тюлитетю, люттитю! O, sole mio! Old man river, Миссисипи» или «Эйяпопейя! Тандарадей! Гип-гип Дада! Dada-capo». Публике, понятное дело, это активно не нравилось, она начинала возмущаться, и дадаисты вступали с ней в дискуссию об искусстве, где вполне адекватные аргументы были густо перемешаны с откровенными оскорблениями. Или тот же Меринг начинал читать стихи Гете, а к нему подходил Гросс в монокле и на весь зал кричал: «Прекратить! Ты что, будешь метать бисер перед этими свиньями?», после чего на сцене появлялась остальная братва и орала в публику: «Вон отсюда! Дамы и господа, вас вежливо просят убраться к чертям собачьим!» - и дадаисты шли в атаку на взбешенный партер, что временами перерастало в драку, которую останавливала уже полиция. Эх, времена… Самое удивительное, что публика, даже зная, какие скоты и подонки эти дадаисты, еще и платила за все эти издевательства над собой – на мероприятия продавались билеты. А как же – выступление.

Пасмурный день

Периодически дадаисты становились серьезными и зачитывали со сцены свои политические программы. Там были такие пункты:
- признание всеми священнослужителями и учителями догматов дадаистской веры;
- введение симультанного стихотворения в качестве государственной дадаистской молитвы;
- чтение в церквях брюитических, симультанных и дадаистических стихотворений;
- безотлагательное проведение в 150 цирках масштабной дадаистской пропаганды с целью просвещения пролетариата;
- контроль над всеми законами и предписаниями со стороны Центрального дадаистского совета мировой революции;
- немедленное урегулирование половых сношений в дадаистском духе путем создания дадаистского сексуального центра.

Германская зимняя сказка

Дадаисты провозглашали с кафедры берлинского собора наступление всемирной дадаистической революции, выставляли горы мусора, подвешивали под потолок чучело армейского офицера со свиной харей, разбрасывали свои листовки на официальных госмероприятиях, расклеивали провокационные стикеры – это они их придумали. Некоторые дадаисты – Гросс в том числе – сблизились с коммунистами и слегка поучаствовали в коммуняцких путчах, которых на рубеже 1910-1920 гг. в Германии было несколько. После одного из них Гросса даже арестовали. Что ж, приличному авангардисту пристало быть левым в той или иной степени, эта традиция существует и сейчас. Правым-то быть неинтересно, правое – слишком правильно и пресно. Стих, однако.

Без названия

Гросс даже вступил в Коммунистическую партию Германии – до того ему осточертели все эти германские милитаризмы, империализмы, реваншизмы, национализмы и т.д. Впрочем, съездив в 1922 году в СССР, познакомившись с Лениным и Троцким, посмотрев на все, что тут у нас происходило, он из партии ушел. Все-таки он был, скорее, анархистом. Во всяком случае, Гросс хотел свободы, а не просто смены начальников жизни. Так закончился его дадаистический период, и я смело заявляю, что если бы он был единственным в его карьере, то все равно Гросс остался бы в благодарной памяти потомков. А ведь Гросс еще и в новой вещественности поучаствовал.

Что такое новая вещественность, я уже хорошо рассказал в тексте об Отто Диксе и повторяться не буду – все, что там об этом предмете написано, применимо к Гроссу без всяких оговорок. Вот его работы этого периода:

Потрет писателя Макса Херрманн-Нейсе

Портрет боксера Макса Шмелинга

Надо сказать, что тяжелое дадаистическое прошлое иногда выскакивало у Гросса в виде таких вот работ:

Столпы общества

Опять резкая политическая критика, опять шокирующие нетренированный глаз детали – видите мордатого столпа справа с кучкой дерьма вместо мозгов? Гросса опять периодически штрафуют за богохульство.

«Держите свой рот закрытым и выполняйте свой долг (из альбома иллюстраций к «Похождениям бравого солдата Швейка»)»

Или за порнографию. Это - совсем невинная работа, у него есть очень крутые в этом смысле.

Без названия

Естественно, дело не обходится без политической карикатуры, в которой появляется новый герой.

Гитлер

Опять же, если бы с самого рождения до самой смерти Гросс был исключительно новым вещественником, он и тогда был бы одним из трех важнейших художников Германии в межвоенный период вместе с Диксом и Беккманом.

В январе 1933 года, за две недели до прихода этого нового героя к власти, Гросс уплывает в США – его пригласили на один семестр преподавать живопись. Домой он вернулся через 26 лет. За это время на родине он был удостоен очередной чести – его работы были представлены на выставке «Дегенеративное искусство»*** и частично уничтожены. Таким образом, его штрафовали при кайзере, при Веймарской республике, а при Гитлере просто жгли. Это ли не признание?

В Америке, не видя перед собой врага, Гросс попытался заниматься просто искусством и просто зарабатыванием денег.

Высокие дюны

Размахивающий флагом

Обложка коммерческой pocket-book

Правда, надо сказать, что к тому времени ему политика сильно надоела. В самом деле, он боролся с империализмом в Германии – и нашел его же в стране Советов. Боролся с капитализмом – но этот капитализм оказался раем по сравнению с тем, что пришло ему на смену вместе с Гитлером. И спасался он от этого Гитлера в самой капиталистической стране мира. Короче, все оказалось тлен, и обман и покрывало Майи. Только изредка Гросс делает что-то в более или менее старом духе.

Каин, или Гитлер в аду

Но вот беда – если бы от Гросса осталось только то, что он сделал в Америке – ни в какую историю искусства он бы не попал. Настоящий Гросс – это жесткое, эпатирующее, предельно правдивое и не стремящееся понравиться искусство, сделанное на основе нелюбви и ненависти.

А тем временем пришло официальное признание. В 1954 году Гросс был избран в американскую Академию литературы и искусств, в 1958 - в Академию искусств Германии. В 1959 он вернулся в Берлин (западный). Где-то через месяц он напился на встрече со старыми друзьями. Ночью вернулся домой. Открыл не ту дверь – рядом была дверь в подвал – и скатился по ступенькам, весь переломавшись. Утром он еще был жив, его отвезли в больницу, но спасти не смогли.

* Его еще проверяли на психическую вменяемость.
** Возможно, тут еще заложена и языковая игра. Gross по-немецки – большой, Grosz по-немецки и по-английски – грош, т.е. что-то мелкое.
*** Было несколько категорий дегенеративности. Гросса отнесли к четвертой - «Изображение немецких солдат как идиотов, сексуальных дегенератов и пьяниц».

Георг Эренфрид Гросс или Жорж Грос (нем. Georg Ehrenfried Groß, нем. George Grosz, 26 июля 1893, Берлин — 6 июля 1959, там же) — немецкий живописец, график и карикатурист. В Германии художник был видным деятелем авангарда. В 1917-1920 он принимал активное участие в жизни берлинских дадаистов. С 15 лет рисовал карикатуры. В 1909 поступил в Королевскую Академию художеств в Дрездене; позднее учился в берлинской Художественно-промышленной школе и в Париже. Начав профессионально заниматься живописью, Грос поселился в Берлине и жил там до 1932, затем эмигрировал в США, а в 1938 принял американское гражданство.

В ответ на просьбу написать автобиографию для сборника «Молодое искусство» Георг Гросс прислал

John the sex murderer

Дадаизм (особенно в Германии) был направлением в живописи, литературе, театре, которое выражало несогласие. недовольство, стремилось шокировать, удивлять, бросать вызов и… говорить правду о мире, который, казалось, сошел с ума.

«В те дни (после I мировой войны) мы все были дадаистами. Если слово DADA и означало что-нибудь вообще, то это означало кипеть недовольством, неудовлетворенностью и цинизмом. Поражение и политический фермент всегда дают начало движениям такого рода».

(Г. Гросс)

Вернувшись с первой мировой войны Гросс рисовал то, что увидел в Берлине - кабаре, спекулянтов, нищих, проституток, банкиров, прусских военных, аристократов, наркоманов, инвалидов, полицейских, бюргеров.

Гросс — виртуозный рисовальщик, любящий смелые, пол-ные смысла контрастные композиционные сопоставления, необычные ракурсы. Но все это — смещения планов, выра-зительная деталь, острота линии — подчинено вскрытию са-тирической сущности явления. Это приемы гротеска, гипер-болизации, без которых не может существовать сатира.

В предисловии к сборнику рисунков Георга Гросса, изданному в СССР в 1931 г., говорилось:

«Сила Гросса заключается в том, что он умеет с необыкновенной остротой дать общее выражение классовой противоположности между буржуазией и пролетариатом.
…Его внимание поглощено исключительно негативной задачей, задачей разоблачения буржуазии… отрицая капитализм, он в то же время не видит конкретного выхода для трудящихся и не показывает в своих рисунках той силы, которая призвана уничтожить капиталистический строй».

Нарком просвещения СССР А.В.Луначарский сказал о Георге Гроссе:

«…Блестящий, своеобразный рисовальщик, злой и проницательный карикатурист буржуазного общества и убежденный коммунист… Это поистине изумительно по силе таланта и по силе злобы. Единственно, что я могу поставить в вину Гроссу, это то, что порою его рисунки чрезвычайно циничны…».

Его постоянно обвиняли — в «порнографичности», «оскорблении общественной морали», «антипатриотизме».

Все признавали мастерство Гросса как художника. Но его работы — и рисунки, и живописные картины — жесткие, беспощадные, злые, будоражащие, провоцирующие…
Большую часть из них не повесишь в гостиной или спальне, они не для офисов или залов заседаний.
Они не являются предметом украшения. И в этом их сила.

Позже в число персонажей его рисунков вошли чернорубашечники и, разумеется, их вождь - Адольф Гитлер.

Нацисты изымали из музеев и галерей рисунки Георга Гросса, альбомы с его работами сжигали на площадях.

Во многом вдохновляясь вестями из России, совершившей революцию, а также революционными событиями на своей родине, Георг Гросс вступил в созданную в 1918 году «Группу Ноябрь», а чуть позже и в Коммунистическую партию Германии.
Во время восстания спартаковцев в Берлине Гросс был арестован, но благодаря подложным документам ему удалось оказаться на свободе.

В 1919 году вместе с Виландом Херцфельде (издательство «МАЛИК») он начал издавать журнал «Пляйте». Рисунки Гросса печатаются во многих выпусках брошюр из серии «Маленькая революционная библиотека», которую выпускает издательство «МАЛИК».

В 1921 году Гросс выпускает альбом «С нами бог» и за рисунки, «оскорбляющие честь германской армии», был оштрафован на 300 марок. Эта история — «ДАДА перед судом» в деталях описана Раулем Хаусманном.

В 1922 году вместе с писателем Мартином Андерсеном Нексе совершает пятимесячную поездку в СССР, во время которой встречается с В.Лениным и Л.Троцким.
Однако увиденное не вдохновляет Гроша воспевать советскую Россию, скорее подталкивает к выходу из компартии, что и происходит в 1923 году.
Критические высказывания Георга Гросса о В. И. Ленине послужили одной из причин того, что некоторые издания с его цитатами оказались в СССР в спецхране.

Он не становится «буревестником революции», а начинает свою собственную революционную борьбу с обществом, культурой и искусством эксплуатации и тоталитаризма.

Работы Гросса 1920-х годов могут быть охарактеризованы как политическая и социальная сатира. Искусствоведы определяют их и как сатирический авангардизм, и как социальный экспрессионизм. Некоторые его работы (особенно ранние) считаются классикой дадаизма. Некоторые поздние считают предтечей такого направления как поп-арт.
Но никто не сомневается в том, что Георг Гросс вошел в историю живописи как выдающийся политический художник.

И это выбор был сделан им вполне осознанно.

Сам Гросс написал позже в автобиографии «Маленькое ДА и большое НЕТ»:

«Всюду начали звучать гимны ненависти. Ненавидели всех и каждого: евреев, капиталистов, прусских юнкеров, коммунистов, армию, владельцев собственности, рабочих, безработных, черный рейхсвер, контрольные комиссии, политических деятелей, универмаги, и снова евреев. Это была оргия подстрекательства, и сама республика была слабой вещью, едва заметной. Это был мир полный негатива, отрицания, увенчанный красочной мишурой и блестками, мир, который многие представляли как истинную, счастливую Германией, в то время как начиналось новое варварство «.

«Каин, или Гитлер в аду» (1944)Cain, or, Hitler in Hell.

Когда фашисты захватили власть в Германии, они запре-тили творчество неугодных им прогрессивных художников. В этом черном списке среди первых было названо имя круп-нейшего художника-сатирика Георга Гросса. Сжигались на кострах старые журналы с его рисунками, живопись нель-зя было показывать в залах музеев.

George Grosz, The Survivor, 1944.

Нацисты называли его большевистским прихвостнем. Одна из немецких газет писала: “Среди немцев, которые имеют здоровый, естественный образ мыслей — как экспертов, так и непрофессионалов — артистические таланты господина Гроса наименее уважаемы. Грос — квалифицированный политический агитатор, который использует для пропаганды не слова, а свой карандаш. Он — на стороне не немецких художников, а с большевиками или скорее политическими нигилистами.”

Бог войны

Автопортрет.

George Grosz, The Wanderer, 1934.

Но вскоре началась первая мировая война, и свободный художник Гросс призывается в кайзеровскую ар-мию. Здесь, столкнувшись лицом k лицу со страшной действительностью, видя ежедневно, как люди отдают жизнь за то, чтобы власть имущие положили лишнюю прибыль в свой карман, солдат Гросс открыто выступает про-тив милитаризма и продолжения войны.

Retreat (Rückzug),

Георг Гросс не был активным сторонником идей коммунизма, хотя и сотрудничал с левыми и коммунистическими изданиями.
Георг Гросс не был героем-подпольщиком, боровшимся с нацизмом.

Столпы общества. Жорж Гросс (1926)

Главным его врагом был воцарившийся в Германии тоталитаризм, опору которого составляли не только тысячи гестаповцев, но и десятки тысяч немцев, писавших в гестапо доносы на своих соседей и родственников, боявшихся доносов от своих соседей и родственников, но довольных тем, что в гитлеровской Германии наконец-то «наведен порядок», продается сыр и поезда ходят по расписанию.

The Painter of the Hole I,

he Painter of the Hole II,

George Grosz, Portrait of Dr. Felix J. Weil,

Porträt des Schriftstellers Max Herrmann-Neiße,

Strasse in Berlin (1922-1923 - George Grosz)

20-е годы — наивысший подъем в творчестве Гросса. Гросс любил делать большие серии рисунков, как бы давая в них энциклопедию нравов современной Германии, беспощадно вскрывая вопиющие противоречия общества, показывая его воинствующий антигуманистический характер. Выпуск каждой из них был событием общественной важности, был подобен взрыву бомбы. Серия монографий «Бог с нами» (1920), разоблачавшая злобную тупость германской военщины, была подвергнута рейхсвером штрафу в 5 тысяч марок. Такая участь постигла и великолепный цикл «Ессе Homo» (1923).

Гросс — виртуозный рисовальщик, любящий смелые, пол-ные смысла контрастные композиционные сопоставления, необычные ракурсы. Но все это — смещения планов, выра-зительная деталь, острота линии — подчинено вскрытию са-тирической сущности явления. Это приемы гротеска, гипер-болизации, без которых не может существовать сатира. Сам художник говорил, что «рисование должно снова подчи-ниться общественной цели», стать «оружием против звер-ского средневековья и человеческой глупости нашего вре-мени...» И надо сказать, что делал он это с подлинным блеском. Так, рисунок «Муштра» из цикла «Меченые» (1923) настолько зло показывает бездушность и идиотизм жизни германской армии, что не оставляет никаких надежд на тот ореол романтики, которым окружала ее официальная пропаганда. В изображении Гросса перед нами предстают люди-механизмы, двигающиеся, и, что самое главное, ду-мающие только по команде. Это не какое-либо учение, а именно муштра, нечто нечеловеческое.

В на-чале 30-х годов, когда фашисты уже открыто готовились к захвату власти, Гросс уезжает в Соединенные Штаты Аме-рики. Кроме Георга Гросса из гитлеровской Германии эмигрировали Д.Хартфилд, Б.Брехт, Л.Фейхтвангер, Э.Пискатор, М.Дитрих, Г. Эйслер, Т.Манн и многие, многие другие. В 1938 Гросс был лишен немецкого гражданства.

В Америке Гросс преподавал, открыл частную художественную школу. В 1937 году он получил финансовую поддержку фонда Гуггенхайма, что позволило ему посвятить большее время своим собственным работам. Он не был богат, но жил достаточно комфортно. Выставки его работ (особенно в послевоенные годы) пользовались успехом и признанием критиков и зрителей.

В 1946 году в США издана автобиография Гросса «Маленькое ДА и большое НЕТ».

В 1954 Гросс был избран в американскую Академию Литературы и Искусств, в 1958 году — в Академию Искусств Германии.
Его последние работы в Америке были коллажами, которые напоминают о его периоде дадаизма и считаются предвестниками художественного направления известного как поп-арт.
В 1959 Гросс вернулся в Берлин и спустя месяц после возвращения 5 июля умер в своем доме.

Самоубийство

George Grosz. Self-Portrait, Warning.

Grosz High Dunes, 1940.

В Германии художник был видным деятелем авангарда. В 1917-1920 он принимал активное участие в жизни берлинских дадаистов. Для его творчества этого периода типичен Портрет Д.Хартфилда, где есть определенное искажение форм и использован коллаж. В конце 1920-х годов Грос присоединился к направлению, получившему название « новая вещественность », или « веризм ». Портрет доктора Нейссе (1927) - характерный пример использования подчеркнуто реалистических деталей для экспрессионистических целей, в манере, культивировавшейся веристами.

Произведения Гроса, созданные до его отъезда в Америку, можно охарактеризовать как резкие обличения политического и общественного зла, открытые и прямые, исключающие всякий юмор. В годы фашизма его работы были изъяты из музеев. По приезде в США в стиле и общей направленности творчества художника произошли изменения. Он по-прежнему прекрасно владел профессиональными навыками, однако в поздних работах чувствуется возрастающий интерес к чисто живописным и техническим проблемам. Его обличительный пафос сменился проявлением гуманистического философского мировоззрения.

В 1954 Грос был избран членом Национального института искусства и литературы. В течение 20 лет он преподавал в нью-йоркской Лиге изучающих искусство. Умер Грос в Берлине 6 июля 1959. Грос опубликовал автобиографическую книгу «Маленькое „да“ и большое „нет“» (1946). В 1950-х годах он открыл у себя на дому частную художественную школу, в 1954 году был избран в Американскую академию искусства и литературы. В 1959 году художник вернулся в Берлин. Был найден мёртвым на пороге дома после бурной ночи.

A Married Couple 1930 by George Grosz 1893-1959

Лучшие годы их жизни, 1923,Гросс Георг (1893-1859), акварель, Kunstmuseum Hannover

«Каин, или Гитлер в аду» (1944). George Grosz painting Cain or Hitler in Hell, New York, 1944.

Рисунки и карикатуры Гроса 1920-х годов, сближающие его творчество с экспрессионизмом, метко воссоздают обстановку в Германии накануне прихода Гитлера к власти, её нарастающий абсурд и безысходность. Гросу принадлежит серия рисунков «Каин, или Гитлер в аду» (1944). Значимое место в его графике занимает эротическая тема , которую он трактует в обычном для себя резко-гротескном духе.

Arnold Newman, George Grosz, 1942

Из комментариев:

".....кроме того, что это блестящий рисовальщик, чья рука тверда, ум - ясен и глубок, не взирая наверно, на количество выпитого, мужские портреты Гроса невыносимо, непередаваемо хороши. А портреты Макса Херман-Нейсе, пожалуй лучшее из всего виденного мною в последнее время. Отсутствие пафоса и в самом Максе и в портрете, а композиция портрета, на котором Макс с перстнем на руке такова, что ГЛАЗ ОТОВАТЬ нет никаких сил. Листаю пост и возвращаюсь к нему, листаю и опять возвращаюсь... Какие тонкие запястья, большие, рабочие кисти рук, узловатые пальцы, как спокойно и бессильно Максовы руки лежат на подлокотниках видавшего виды кресла. Руки говорят: всё уже было, всё случилось, ничего нельзя изменить, остается только думать об этом.. Какое мучающееся у Макса лицо, взляд в себя, как трагичен этот маленький человек, он полон тяжких дум и поэтому сразу же пронзает мысль: а пережил ли он тридцатые? Нет, думаю, не пережил...
Грос очень мужской художник, его мир наполнен мужчинами всех видов, они представлены самым полным образом и в социальном разрезе, но не это главное, мир Гроса - это то, что эти немецкие мужчины сделали с веком, Гросом, нами всеми, родившимися в этом веке, это то - за что пришлось отвечать. И возвышается над саркастическим вертепом Бог Войны! Вот главная фигура, родственник гойевских капричос, ужасающих фантазий и дьяводьской реальности. Пожалуй никто после Гойи, не изображал эту мифическую фигуру так реально, узнаваемо во всей её мерзости. Что мы знаем о Первой мировой? В России редко вспоминают эту эпопею, никаких дат не отмечают. Опосредованно, через воспоминания своих героев, нам рассказал о ней Ремарк, пронзительно, и а том спасибо. Спасибо нужно сказать и Гросу, он заслужит его, как никто др угой". (ily_domenech)