Социалистический реализм в литературе. Социалистический реализм в литературе Социалистическая литература

Фильм «Цирк» режиссера Григория Александрова заканчивается так: демон-страция, люди в белых одеждах с сияющими лицами шествуют под песню «Широка страна моя родная». Этот кадр через год после выхода фильма, в 1937-м, будет буквально повторен в монументальном панно Александра Дей-неки «Стахановцы» — разве что вместо чернокожего ребенка, который сидит на плече одного из демонстрантов, здесь на плечо стахановки посадят белого. А потом та же композиция будет использована в гигантском полотне «Знатные люди Страны Советов», написанном бригадой художников под руко-водством Василия Ефанова: это коллективный портрет, где представлены вместе герои труда, полярники, летчики, акыны и артисты. Такой жанр апофеоза — и он бо-лее всего дает зрительное представление о стиле, который практически моно-польно господствовал в советском искусстве более двух десятилетий. Соцреа-лизм, или, как назвал его критик Борис Гройс, «стиль Сталин».

Кадр из кинофильма Григория Александрова «Цирк». 1936 год Киностудия «Мосфильм»

Социалистический реализм сделался официальным термином в 1934 году, по-сле того как Горький употребил это словосочетание на Первом съезде совет-ских писателей (до этого были случайные употребления). Потом оно попало в устав Союза писателей, но объяснено было совсем невнятно и очень трескуче: про идейное воспитание человека в духе социализма, про изображение дей-ствительности в ее революционном развитии. Вот этот вектор — устремлен-ность в будущее, революционное развитие — мог быть как-то еще применен к литературе, потому что литература — временно́е искусство, в ней есть сюжет-ная последовательность и возможна эволюция героев. А как применить это к изобразительному искусству — непонятно. Тем не менее термин распростра-нился на весь спектр культуры и стал обязательным для всего.

Главным заказчиком, адресатом и потребителем искусства соцреализма было государство. Оно рассматривало культуру как средство агитации и пропаганды. Соответственно, канон соцреализма вменял в обязанность советскому худож-нику и писателю изображать ровно то, что государство хочет видеть. Это каса-лось не только тематики, но и формы, способа изображения. Конечно, прямого заказа могло и не быть, художники творили как бы по зову сердца, но над ними существовала некая принимающая инстанция, и она решала, быть ли, напри-мер, картине на выставке и заслуживает ли автор поощрения или совсем наобо-рот. Такая властная вертикаль в вопросе о закупках, заказах и прочих способах поощрения творческой деятельности. Роль этой принимающей инстанции ча-сто играли критики. Притом что никаких нормативных поэтик и сводов правил в соцреалистическом искусстве не было, критика хорошо ловила и транслиро-вала верховные идеологические флюиды. По тону эта критика могла быть глумливой, уничтожающей, репрессивной. Она вершила суд и утверждала при-говор.

Система госзаказа складывалась еще в двадцатые годы, и тогда главными наем-ными художниками были участники АХРРа — Ассоциации художников рево-люционной России. Необходимость выполнять соцзаказ была записана в их де-кларации, а заказчиками были государственные органы: Реввоенсовет, Красная армия и так далее. Но тогда это заказное искусство существовало в разнообраз-ном поле, среди множества совершенно других инициатив. Были сообщества совсем иного толка — авангардистские и не вполне авангардистские: все они конкурировали за право быть главным искусством современности. АХРР в этой борьбе победил, потому что его эстетика отвечала и вкусам власти, и массово-му вкусу. Живопись, которая просто иллюстрирует и протоколирует сюжеты действительности, всем понятна. И естественно, что после принудительного роспуска всех художественных группировок в 1932 году именно эта эстетика сделалась основой социалистического реализма — обязательного к испол-нению.

В соцреализме жестко выстроена иерархия живописных жанров. На ее верши-не — так называемая тематическая картина. Это изобразительный рассказ с правильно расставленными акцентами. Сюжет имеет отношение к современ-ности — а если не к современности, то к тем ситуациям прошлого, которые нам эту прекрасную современность обещают. Как и было сказано в определении соцреализма: действительность в ее революционном развитии.

В такой картине часто присутствует конфликт сил — но какая из сил правая, демонстрируется недвусмысленно. Например, в картине Бориса Иогансона «На старом уральском заводе» фигура рабочего находится на свету, а фигура эксплуататора-фабриканта погружена в тень; к тому же художник наградил его отталкивающей внешностью. В его же картине «Допрос коммунистов» мы ви-дим только затылок белого офицера, ведущего допрос, — затылок жирный и складчатый.

Борис Иогансон. На старом уральском заводе. 1937 год

Борис Иогансон. Допрос коммунистов. 1933 год Фотография РИА «Новости»,

Тематические картины с историко-революционным содержанием смыкались с картинами батальными и собственно историческими. Исторические по-шли главным образом после войны, и они по жанру близки к уже описанным картинам-апофеозам — такая оперная эстетика. Например, в картине Алек-сандра Бубнова «Утро на Куликовом поле», где русское войско ждет начала битвы с татаро-монголами. Апофеозы создавались и на условно современном материале — таковы два «Колхозных праздника» 1937 года, Сергея Герасимова и Аркадия Пластова: торжествующее изобилие в духе более позднего фильма «Кубанские казаки». Вообще, искусство соцреализма любит изобилие — всего должно быть много, потому что изобилие — это радость, полнота и исполнение чаяний.

Александр Бубнов. Утро на Куликовом поле. 1943–1947 годы Государственная Третьяковская галерея

Сергей Герасимов. Колхозный праздник. 1937 год Фотография Э. Когана / РИА «Новости»; Государственная Третьяковская галерея

В соцреалистических пейзажах тоже важен масштаб. Очень часто это панора-мы «русского раздолья» — как бы образ всей страны в конкретном ландшафте. Картина Федора Шурпина «Утро нашей Родины» — яркий пример такого пей-зажа. Правда, здесь пейзаж — только фон для фигуры Сталина, но и в других подобных панорамах Сталин как бы незримо присутствует. И важно, что пей-зажные композиции горизонтально ориентированы — не устремленная верти-каль, не динамически активная диагональ, а горизонтальная статика. Это мир неизменный, уже свершившийся.

Федор Шурпин. Утро нашей родины. 1946-1948 годы Государственная Третьяковская галерея

С другой стороны, очень популярны гиперболизированные индустриальные пейзажи — стройки-гиганты, например. Родина строит Магнитку, Днепрогэс, заводы, фабрики, электростанции и так далее. Гигантизм, пафос количества — это тоже очень важная черта соцреализма. Она не формулируется напрямую, но проявляется не только на уровне темы, но и в том, как все нарисовано: изо-бразительная ткань заметно тяжелеет и уплотняется.

Между прочим, в живописании индустриальных гигантов очень преуспевают бывшие «бубновые валеты», например Лентулов. Свойственная их живописи материальность оказалась очень кстати в новой ситуации.

И в портретах этот материальный напор очень ощутим, особенно в женских. Уже не только на уровне живописной фактуры, но даже в антураже. Такая тка-невая тяжесть — бархат, плюш, меха, и все по ощущению слегка траченое, с антикварным оттенком. Таков, например, у Иогансона портрет актрисы Зер-каловой; у Ильи Машкова есть такие портреты — вполне салонные.

Борис Иогансон. Портрет заслуженной артистки РСФСР Дарьи Зеркаловой. 1947 год Фотография Абрама Штеренберга / РИА «Новости»; Государственная Третьяковская галерея

А в целом портреты почти в просветительском духе рассматриваются как спо-соб восславить выдающихся людей, которые своим трудом заслужили право на портретирование. Иногда эти труды представлены прямо в тексте портрета: вот академик Павлов напряженно размышляет у себя в лаборатории на фоне биостанций, вот хирург Юдин делает операцию, вот скульптор Вера Мухина лепит статуэтку Борея. Все это портреты, созданные Михаилом Нестеровым. В 80-90-е годы XIX века он был создателем собственного жанра монастырских идиллий, потом надолго замолчал, а в 1930-е годы вдруг оказался главным советским портретистом. И учителем Павла Корина, чьи портреты Горького, актера Леонидова или маршала Жукова по монументальному строю уже напо-минают памятники.

Михаил Нестеров. Портрет скульптора Веры Мухиной. 1940 год Фотография Алексея Бушкина / РИА «Новости»; Государственная Третьяковская галерея

Михаил Нестеров. Портрет хирурга Сергея Юдина. 1935 год Фотография Олега Игнатовича / РИА «Новости»; Государственная Третьяковская галерея

Монументальность распространяется даже на натюрморты. И называются они, например у того же Машкова, эпически — «Снедь московская» или «Советские хлебы». Бывшие «бубновые валеты» вообще первые по части предметного бо-гатства. Например, в 1941 году Петр Кончаловский пишет картину «Алексей Николаевич Толстой в гостях у художника» — и перед писателем окорок, лом-тики красной рыбы, запеченная птица, огурцы, помидоры, лимон, рюмки для разных напитков… Но тенденция к монументализации — общая. Приветствует-ся все тяжелое, солидное. У Дейнеки спортивные тела его персонажей груз-неют, набирают вес. У Александра Самохвалова в серии «Метростроевки» и у других мастеров из бывшего объединения «Круг художников» появляется мотив «большой фигуры» — такие женские божества, олицетворяющие земную мощь и силу созидания. И сама живопись становится грузной, густой. Но гу-стой — в меру.

Петр Кончаловский. Алексей Толстой в гостях у художника. 1941 год Фотография РИА «Новости», Государственная Третьяковская галерея

Потому что умеренность — это тоже важная примета стиля. С одной стороны, должен быть заметен кистевой мазок — знак того, что художник трудился. Если фактура заглажена, то работа автора не видна — а она должна быть видна. И, скажем, у того же Дейнеки, который прежде оперировал сплошными цвето-выми плоскостями, теперь поверхность картины делается рельефнее. С другой стороны, лишняя маэстрия тоже не поощряется — это нескромно, это выпячи-вание себя. Слово «выпячивание» очень грозно звучит в 1930-е годы, когда ве-дется кампания борьбы с формализмом — и в живописи, и в детской книге, и в музыке, и вообще везде. Это как бы борьба с неправильными влияниями, но на самом деле это борьба вообще с любой манерой, с любыми приемами. Ведь прием ставит под сомнение искренность художника, а искренность — это абсолютное слияние с предметом изображения. Искренность не подразумевает никакого посредничества, а прием, влияние — это посредничество и есть.

Тем не менее для разных задач существуют разные методы. Например, для ли-рических сюжетов вполне годится некий бескрасочный, «дождливый» импрес-сионизм. Он проявился не только в жанрах Юрия Пименова — в его картине «Новая Москва», где девушка едет в открытом авто по центру столицы, пре-ображенной новыми стройками, или в поздних «Новых кварталах» — серии про строительство окраинных микрорайонов. Но и, скажем, в огромном полот-не Александра Герасимова «Иосиф Сталин и Климент Ворошилов в Кремле» (народ-ное название — «Два вождя после дождя»). Атмосфера дождя обозна-чает человеческую теплоту, открытость друг другу. Конечно, такого импрес-сионистского языка не может быть в изображении парадов и торжеств — там все по-прежнему предельно строго, академично.

Юрий Пименов. Новая Москва. 1937 год Фотография А. Сайкова / РИА «Новости»; Государственная Третьяковская галерея

Александр Герасимов. Иосиф Сталин и Климент Ворошилов в Кремле. 1938 год Фотография Виктора Великжанина / Фотохроника ТАСС; Государственная Третьяковская галерея

Уже говорилось о том, что у социалистического реализма есть футуристиче-ский вектор — устремленность в будущее, к итогу революционного развития. А поскольку победа социализма неизбежна, то признаки свершившегося бу-дущего присутствуют и в настоящем. Получается, что в соцреализме время схлопывается. Настоящее — это уже будущее, причем такое, за которым ни-какого следующего будущего не будет. История достигла своего высшего пика и остановилась. Дейнековские стахановцы в белых одеждах уже не люди — они небожители. И они смотрят даже не на нас, а куда-то в вечность — которая уже здесь, уже с нами.

Где-то примерно в 1936-1938 годах это получает свой окончательный вид. Здесь высшая точка соцреализма — и обязательным героем становится Сталин. Его появление на картинах Ефанова, или Сварога, или кого угодно выглядит чудом — и это библейский мотив чудесного явления, традиционно связанный, естественно, с совершенно иными героями. Но так работает память жанра. В этот момент соцреализм действительно становится большим стилем, стилем тоталитарной утопии — только это утопия сбывшаяся. А раз эта утопия сбыв-шаяся, то происходит застывание стиля — монументальная академизация.

А всякое другое искусство, которое основывалось на другом понимании пла-стических ценностей, оказывается искусством забытым, «подшкафным», невидимым. Конечно, у художников были какие-то пазухи, в которых можно было существовать, где сохранялись и воспроизводились культурные навыки. Например, в 1935 году при Академии архитектуры основывается Мастерская монументальной живописи, которую ведут художники старой выучки — Вла-димир Фаворский, Лев Бруни, Константин Истомин, Сергей Романович, Нико-лай Чернышев. Но все подобные оазисы существуют недолго.

Здесь есть парадокс. Тоталитарное искусство в своих словесных декларациях обращено именно к человеку — слова «человек», «человечность» присутствуют во всех манифестах соцреализма этой поры. Но на самом деле соцреализм отчасти продолжает вот этот мессианский пафос авангарда с его мифотворче-ской патетикой, с его апологией результата, со стремлением переделать весь мир — а среди такого пафоса места отдельному человеку не остается. А «тихие» живописцы, которые деклараций не пишут, но в реальности как раз стоят на защите индивидуального, мелкого, человеческого, — они обречены на неви-димое существование. И именно в этом «подшкафном» искусстве человечность и продолжает жить.

Поздний соцреализм 1950-х попытается ее присвоить. Сталина — цементирую-щей фигуры стиля — уже нет в живых; его бывшие подчиненные пребывают в растерянности — словом, кончилась эпоха. И в 1950-60-е годы соцреализм хочет быть соцреализмом с человеческим лицом. Были какие-то предвестия и чуть раньше — например, картины Аркадия Пластова на деревенские темы, и особенно его картина «Фашист пролетел» про бессмысленно убитого маль-чика-пастуха.

Аркадий Пластов. Фашист пролетел. 1942 год Фотография РИА «Новости», Государственная Третьяковская галерея

Но самое показательное — это картины Федора Решетникова «Прибыл на кани-кулы», где юный суворовец у новогодней елки отдает честь деду, и «Опять двойка» — про нерадивого школьника (кстати, на стене комнаты в картине «Опять двойка» висит репродукция картины «Прибыл на каникулы» — очень трогательная деталь). Это все еще соцреализм, это внятный и подробный рас-сказ — но мысль государственная, которая была в основе всех рассказов рань-ше, перевоплощается в мысль семейную, и меняется интонация. Соцреализм становится более камерным, теперь он про жизнь простых людей. Сюда же относятся поздние жанры Пименова, сюда же относится творчество Алексан-дра Лактионова. Его самая известная картина «Письмо с фронта», которая разошлась во множестве открыток, — одна из главных советских картин. Здесь и назидательность, и дидактичность, и сентиментальность — это такой соцреа-листический мещанский стиль.

Крупнейшей фигурой соцреализма был Максим Горький. Его произведения в общих чертах действительно отвечали требованиям соцреализма, поэтому писатель в торжественной обстановке вернулся из эмиграции и возглавил созданный Союз писателей СССР, куда вошли в основном писатели и поэты просоветской направленности. Они писали в соответствии с принципами соцреализма, среди которых были народность, партийность и конкретность. Принцип народности требовал, чтобы герои произведений были выходцами из народа (чаще всего это были рабочие и крестьяне). Партийность призывала отказаться от правды реальной жизни и заменить ее партийной правдой, прославлявшей героические поступки, поиск новой жизни, революционную борьбу за светлое будущее. А действительность в соответствии с принципом конкретности показывалась в процессе исторического развития на основе доктрины исторического материализма.

Среди наиболее известных писателей соцреализма - Александр Александрович Фадеев (1901-1956), один из руководителей Союза писателей СССР. Самые известные его произведения - романы «Разгром» (1926) и «Молодая гвардия» (1945). Большую поддержку получал также Александр Серафимович (наст, имя Александр Серафимович Попов, 1863-1949). Уже в ранних произведениях (начало 1900-х) он писал о бесправии трудящихся масс в России, об их борьбе за свободу. Популярным пролетарским писателем он стал после выхода в 1924 г. героической эпопеи «Железный поток». В ней отражен процесс превращения анархической стихийной массы крестьянской бедноты под руководством «железного командира» Кожуха в сознательную, спаянную единой целью борьбы за пролетарскую революцию боевую силу, в «железный поток».

Популярнейшим в советское время писателем был Николай Алексеевич Островский (1904-1936). Его главный роман «Как закалялась сталь» (1932), показывавший становление революционера, пользовался огромной популярностью в стране. Дмитрий Андреевич Фурманов (1891-1926), автор романа «Чапаев» (1923), создал культовый образ героя советской эпохи. Один из первых романов о путях интеллигенции в революции и Гражданской войне «Города и годы», ставший классикой советской литературной, написал Константин Александрович Федин (1892-1977).

Настоящим классиком советской литературы стал Михаил Александрович Шолохов (1905-1984), лауреат Нобелевской премии по литературе 1965 г. за роман «Тихий Дон» (1928-1940). Основная заслуга Шолохова-художника состоит в выявлении в самом простом человеке яркой индивидуальности, иногда выдающейся личности, превращении этого человека в запоминающийся до малейших черточек, легко представимый, убедительный, действительно живой образ. Шолохов - автор романа «Поднятая целина» о коллективизации на Дону (т. 1-1932, т. 2-1959) цикла «Донские рассказы», романа «Они сражались за Родину».

Алексей Николаевич Толстой (1882-1945) начал писать еще до революции, не приняв революцию, Толстой эмигрировал. Позже он считал эти годы самыми тяжелыми в своей жизни. В это время им были написаны повесть «Детство Никиты» и фантастический роман «Аэлита». В 1923 г. Толстой вернулся в СССР. Это был активный период его творчества: трилогия «Хождение по мукам», исторический роман «Петр I», фантастический роман «Гиперболоид инженера Гарина», детская книга «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (1936), созданная по мотивам итальянских сказок. Будучи очень талантливым писателем, пользовался огромной популярностью и всячески пропагандировался советской партийной печатью. После смерти Горького он прочно занял место патриарха советской литературы.

Подлинно народным стало творчество Александра Трифоновича Твардовского (1910-1971), который не только стал большим поэтом, но и в это очень жесткое

А.Т. Твардовский

Я убит подо Ржевом,

В безымянном болоте,

В пятой роте, на левом,

При жестоком налете.

Я не слышал разрыва,

Я не видел той вспышки, - Точно в пропасть с обрыва - И ни дна ни покрышки.

Летом, в сорок втором,

Я зарыт без могилы.

время сумел остаться честным человеком. Известность к поэту пришла только после публикации в 1936 г. поэмы «Страна Муравия», повествующей о поисках крестьянином Никитой Мор- гунком страны всеобщего счастья. Его стихи и поэмы охотно печатали журналы, их одобрительно воспринимала критика. В 1939 г. поэта призвали в армию. Военным корреспондентом он прошел Финскую и Великую Отечественную войны. С 1940 г. и до самой Победы поэт не прерывал своих литературных занятий и работал над «Фронтовой хроникой», героем которой был не солдат, а крестьянин, волей судеб попавший на войну. Из этого цикла и выросла поэма «Василий Тёркин», завершенная в 1945 г. Василий Тёркин - настоящий народный герой, фольклорный персонаж. Поэма Твардовского заслужила похвальный отзыв даже такого взыскательного критика, как И.А. Бунин, категорично настроенного против советской власти. Военные впечатления легли в основу и следующей поэмы Твардовского - «Дом у дороги (1946), в которой звучит мотив неизбывной печали и скорби о потерях. В том же, 1946 г. поэт создал своеобразный реквием погибшим - стихотворение «Я убит подо Ржевом».

В послевоенные годы им была написана поэма «За далью - даль», в которой автор пытается вести честный разговор с читателем, но уже понимает, что это невозможно. Поэтому поэма «Теркин на том свете» (1963) хотя и была опубликована, но не получила никаких откликов, а поэма «По праву памяти» (1969), в которой Твардовский попытался сказать правду о сталинизме, была опубликована только в 1987 г. Народность, демократизм, доступность его поэзии достигаются богатыми и разнообразными средствами художественной выразительности.

Огромную роль Твардовский сыграл как главный редактор журнала «Новый мир», ставшего символом «шестидесятничества». Его помощь и поддержка ощутимо сказались на творческой биографии многих писателей. Именно в этот период в журнале были опубликованы произведения А. И. Солженицына (1918-2008) «Один день Ивана Денисовича» и «Матрёнин двор». Реалистическая четкость образа, интонационная гибкость, богатство и смелое варьирование строфического построения стихов, умело и с тонким чувством меры применяемая звукопись, аллитерации и ассонансы - все это гармонично сочетается в стихах Твардовского, делает его поэзию одним из самых выдающихся явлений литературы.

«Полузапрещенная» литература К ней можно отнести творчество Е. Замятина, М. Булгакова, А. Платонова, М. Зощенко, А. Грина, а также тех писателей, которые, не желая писать в соответствии с идеологическими требованиями, ушли в детскую литературу (Ю. Олеша, К. Чуковский) либо стали писать исторические романы (Ю. Тынянов).

Евгений Иванович Замятин (1884-1937) в молодости был большевиком, участвовал в революционном движении, но с течением времени отошел от него. Писать начал еще до революции, его произведения получили одобрение ряда известных писателей, в том числе и Горького. В 1921 г. Замятин стал одним из организаторов группы «Серапионовы братья» (Л.Н. Лунц, Н.Н. Никитин, М.Л. Слонимский, И.А. Груздев, К.А. Федин, В.В. Иванов, М.М. Зощенко, В.А. Каверин, Е.Г. Полонская, Н.С. Тихонов). В своих декларациях группа в противовес принципам пролетарской литературы подчеркивала свою аполитичность, выступала против идейности в искусстве, отстаивая старый тезис идеалистической эстетики о незаинтересованности эстетического наслаждения.

В 1921 г. Замятин создал главное свое произведение - роман «Мы» о жизни в тоталитарном государстве. Эта книга стала первой не допущенной к читателям. Последующие произведения автора также не публиковались. В 1931 г. ему удалось выехать за границу, где и был напечатан его роман, оказавший значительное влияние на выходившие позже антиутопии Д. Оруэлла, О. Хаксли, Р. Бредбери. На русском языке роман «Мы» был опубликован в 1952 г. в Нью-Йорке, а в России только в 1988 г.

М. Булгаков

Одна из вершин русской литературы XX в. - творчество Михаила Афанасьевича Булгакова (1891 - 1940). Врач по специальности, он начал писать в 1920-е. К середине 1920-х у него на творческом счету были две повести («Дьяволиада», «Роковые яйца»), автобиографические «Записки на манжетах», десятки рассказов, очерков, фельетонов - все это составило три книжки избранной прозы, вышедших в Москве и Ленинграде. В начале 1925 г. была написана повесть «Собачье сердце», не разрешенная к печати и увидевшая свет лишь спустя несколько десятилетий.

В 1923-1924 гг. он пишет свое главное произведение того времени - роман «Белая гвардия» («Желтый прапор»), биографически соотнесенный с испытанными автором событиями «скоропадчины» и «петлюровщины» в Гражданской войне в Киеве на рубеже 1918-1919 гг. (полный текст романа был издан в конце 1920-х годов в Париже и в 1966 г. в Москве). В 1925 г. по канве этого романа Булгаков написал пьесу, которая в 1926 г. была поставлена в Московском Художественном театре под названием «Дни Турбиных», но после 289-го представления была запрещена. Такая же судьба ожидала его пьесы «Бег», «Зойкина квартира», «Багровый остров», «Кабала святош». К 1929 г. все его пьесы были сняты из репертуара, ни одна строчка его произведений не печаталась, на работу его никуда не принимали, в поездке за границу отказывали. Творчество этого большого писателя осуждалось и не принималось ни властью, ни критиками, ни собратьями по цеху. И в этой ситуации он начал писать свое главное произведение - роман «Мастер и Маргарита». Роман о свободе художника, о свободе творчества, о свободе человека, о добре и зле, о предательстве и трусости, о вечной любви и милосердии. Булгаков начал писать книгу, которая заведомо не могла быть напечатана в СССР, и писал ее все оставшиеся ему 11 лет жизни. За годы работы над романом авторская концепция существенно изменилась - от сатирического романа до философского произведения, в котором сатирическая линия является только составляющей сложного композиционного целого. Роман был опубликован только в 1967 г.

Большой вклад в русскую литературу внес Андрей Платонович Платонов (наст, фамилия Климентов, 1899-1951). Он начал писать в годы Гражданской войны как военный корреспондент. Постепенно Платонов прошел путь от слепой веры в революционные преобразования к драматичному краху надежд построить революционный рай. Это хорошо видно в его рассказах 1920-х, повестях «Епифан- ские шлюзы» и «Сокровенный человек». В 1929 г. Платонов написал роман «Чевенгур», который был запрещен к печати и подвергся резкой критике. В нем писатель довел до абсурда идеи коммунистического переустройства жизни, владевшие им в молодости, показав их трагическую неосуществимость. Черты действительности приобрели в романе гротескный характер, в соответствии с этим сформировался и сюрреалистический стиль произведения. Переустройство жизни стало центральной темой повести «Котлован» (1930), действие которой происходило во время первой пятилетки. «Общепролетарский дом», котлован для которого роют герои повести, стал символом коммунистической утопии, «земного рая». Так же как и «Чевенгур», она была опубликована только в конце 1980-х. Выход в свет повести-хроники «Впрок» (1931), в которой коллективизация сельского хозяйства была показана как трагедия, сделала публикацию большинства произведений Платонова невозможной. Публикация произведений Платонова была разрешена в годы Отечественной войны, когда прозаик работал фронтовым корреспондентом и писал военные рассказы. Но после публикации рассказа «Возвращение» (1946), подвергшегося жесткой критике, имя писателя было вычеркнуто из истории советской литературы. И открытие этого автора произошло уже в конце 1980-х.

Михаил Михайлович Зощенко (1895-1958) знаменит своими юмористическими и сатирическими рассказами. К середине 1920-х Зощенко - один из самых популярных писателей. Его рассказы, которые он часто сам читал перед многочисленными аудиториями, были известны и любимы во всех слоях общества. В сборниках 1920-х «Юмористические рассказы», «Уважаемые граждане» и др. Зощенко создал новый для русской литературы тип героя - советского человека, не получившего образования, не имеющего навыков духовной работы, не обладающего культурным багажом, но стремящегося стать полноправным участником жизни, сравняться с «остальным человечеством». Рефлексия такого героя производила поразительно смешное впечатление.

В 1930-е он отходит от формы сатирических рассказов - пишет повесть «Возвращенная молодость», в которой пытается преодолеть свою депрессию от происходящего вокруг. В 1935 г. появился сборник рассказов «Голубая книга», которую сам писатель считал романом, краткой историей человеческих отношений. Она вызвала разгромные отзывы и запрет писать что-либо, выходящее за рамки сатиры за отдельные мелкие недостатки. Тем не менее Зощенко начал работать над своей главной книгой - романом «Перед восходом солнца», в котором предвосхитил многие открытия науки о бессознательном. Публикация первых глав романа в журнале «Октябрь» в 1943 г. вызвала настоящий скандал, на писателя обрушились потоки клеветы и брани. Поэтому закономерным стало появление постановления ЦК ВКП(б) «О журналах "Звезда" и "Ленинград"» 1946 г., критиковавшего Зощенко и Ахматову. Оно привело к их публичной травле и запрету на издание их произведений. Поводом стала публикация детского рассказа Зощенко «Приключения обезьяны» (1945), в котором был усмотрен намек на то, что в советской стране обезьяны живут лучше, чем люди. После этого тяжелое душевное состояние писателя усугубилось, он почти не мог писать. Восстановление Зощенко в 1953 г. в Союзе писателей, как и публикация книги в 1956 г., уже не могли исправить ситуации.

Особое место в русской литературе занимает творчество представителя романтического реализма Александра Грина (наст, имя Александр Степанович Гриневский, 1880-1932). С детства Грин любил книги о мореплавателях, путешествиях, мечтал уйти в море матросом. Он перепробовал множество профессий, участвовал в революционном движении. Его первые рассказы появились в 1906 г., но к своему собственному стилю он пришел только в 1909 г., когда была напечатана его первая романтическая новелла «Остров Рено». Затем последовали и другие произведения этого направления («Колония Ланфиер», «Зурбаганский стрелок», «Капитан Дюк»), В годы революции Грин начал писать свой самый знаменитый роман «Алые паруса», книгу о силе любви и человеческого духа (опубликована в 1923). В 1924 г. Грин переехал в Феодосию. Здесь прошли самые спокойные и счастливые годы его жизни. В это время было написано не менее половины его произведений, в том числе романы «Золотая цепь» и «Бегущая по волнам». Грин был не только великолепным пейзажистом и мастером сюжета, но и очень тонким психологом. Он умел найти черты мужества и героизма в самых обычных людях. И конечно, редко какой писатель так бережно писал о любви мужчины и женщины. После 1925 г. книги писателя перестали печатать. Последние годы жизни тяжело больного Грина прошли в безденежье и тоске. Настоящая слава пришла к нему только после его смерти, в 1960-х годах, на волне того подъема, который переживала наша страна.

Печальной была судьба и Юрия Карловича Олеши (1899-1960), ставшего знаменитым своим романом-сказкой «Три толстяка» (1924, опубликован в 1928). Книга была сразу принята детьми и до сих пор продолжает оставаться любимым детским чтением. Жанр сказки, мир которой естественно-гиперболичен, соответствовал потребности Олеши писать метафорическую прозу. Роман был проникнут романтическим отношением автора к революции. Тем не менее критика были скептической, ведь автор не призывал к героической борьбе и труду. Затем последовали роман «Зависть» (1927) о «лишнем человеке» советской действительности, рассказы и пьесы, в которых он правдиво писал о происходящем в стране. В 1930-х многие друзья и знакомые писателя были репрессированы, главные произведения самого Олеши с 1936 г. не печатались и не упоминались официально (запрет был снят лишь в 1956 г.). Но Олеша продолжал писать без единого слова фальши. Его автобиографические заметки были напечатаны в 1961 г. под названием «Ни дня без строчки». Повествовательная манера Олеши отличается причудливым сочетанием красок, неожиданностью ассоциативных сближений.

Своими историческими романами стал знаменит Юрий Николаевич Тынянов (1894-1943), один из создателей научного литературоведения в нашей стране (в 1920-е годы выходили многие его работы по литературоведению и литературной критике). Научное исследование и художественная проза слились уже в первом его романе «Кюхля» (1925), идею написания которого подсказал К. Чуковский, услышав блестящую лекцию Тынянова о Кюхельбекере. Роману, написанному достаточно неровно, но остающемуся одним из образцов вопроиз- ведения «духа эпохи» в беллетристике, суждено было оказаться флагманом жанра «советского исторического романа», требуемого конъюнктурой. В 1927 г. вышел в свет второй исторический роман Тынянова - «Смерть Вазир-Мухтара», основанный на глубоком изучении жизни и творчества Грибоедова, представляющий собой совершенно зрелое произведение со своеобразной стилистикой. Романом «Пушкин» (части 1-3, 1935-1943) Тынянов предполагал закончить трилогию (Кюхельбекер, Грибоедов, Пушкин). Постепенно писательство стало его второй и основной профессией - с конца 1920-х начались гонения на «формалистов». Тем не менее он возглавлял научно-исследовательскую работу, связанную с изданием серии «Библиотека поэта», задуманной М. Горьким, а также занимался переводами. Несмотря на тяжелую болезнь, он работал до последнего дня, писал третью часть своего романа о Пушкине.

Борис Леонидович Пастернак (1890-1960) начал публиковаться в 1913 г. Он входил в небольшую группу поэтов «Центрифуга», образованную в 1914 г., близкую к футуризму, но испытывавшую влияние символистов. Уже в эти годы проявились те особенности его таланта, которые в полной мере выразились в 1920- 1930-е годы: поэтизация «прозы жизни», внешне неярких фактов человеческого бытия, философские раздумья о смысле любви и творчества, жизни и смерти. Хотя ранние стихотворения Пастернака сложны по форме, густо насыщены метафорами, уже в них чувствуется огромная свежесть восприятия, искренность и глубина. Но настоящим своим поэтическим рождением Пастернак считал лето 1917 г. - время создания книги «Сестра моя - жизнь» (опубликована в 1922 г.).

Литературная деятельность Пастернака была разнообразна. Он писал прозу, занимался переводами, достигнув в этом искусстве высокого мастерства, был автором поэм, романа в стихах «Спекторский» (1925). Но наиболее значительна все же его лирика. Он владел талантом выражать глубокие и тонкие человеческие чувства и мысли через посредство проникновенных картин природы. Восхищение красотой мира, стремление отыскать повсюду прекрасное характерно для Пастернака. Его стихи вошли в сборники «Второе рождение» (1932), «На ранних поездах» (1943), «Когда разгуляется» (1956-1959).

На конец 1920-х - начало 1930-х годов приходится короткий период официального советского признания творчества Пастернака. Он принимал активное участие в деятельности Союза писателей СССР и в 1934 г. выступил с речью на его первом съезде, на котором Н.И. Бухарин призывал официально назвать Пастернака лучшим поэтом Советского Союза. Но последующее творчество поэта все хуже сочеталось с требованиями социалистического реализма. Поэтому с конца 1930-х и до конца жизни он в основном занимался переводами - перевел Шекспира, Шиллера, Верлена, Гёте.

Вершиной своего творчества Пастернак считал роман «Доктор Живаго», писавшийся с 1945 по 1955 г. Роман являет собой широкое полотно жизни российской интеллигенции на фоне драматического периода от начала столетия до Гражданской войны. Он затрагивал сокровенные вопросы человеческой жизни - тайны жизни и смерти, вопросы истории, христианства, еврейства. Важной частью книги были стихи главного героя, в которых писатель подводил итоги своим размышлениям. Советские издательства отказались опубликовать роман, и он вышел за границей в 1957 г. Это привело к настоящей травле Пастернака в советской печати, исключению его из Союза писателей СССР, откровенным оскорблениям в его адрес со страниц советских газет, на собраниях трудящихся. А присуждение ему Нобелевской премии в 1958 г. только усилило травлю, которая продолжалась до самой смерти писателя.

Сочинение

Роман Горького был опубликован в 1907 году, когда после поражения первой русской революции в стране наступила реакция, свирепствовал жестокий черносотенный террор. «Меньшевики отступали в панике, не веря в возможность нового подъема революции, они позорно отрекались от революционных требований программы и революционных лозунгов партии...» Только большевики «были уверены в новом подъеме революционного движения, готовились к нему, собирали силы рабочего класса».

В героях своего романа Горький сумел показать неистребимую революционную энергию и волю рабочего класса к победе. (Данный материал поможет грамотно написать и по теме Социалистический реализм в романе Мать. Краткое содержание не дает понять весь смысл произведения, поэтому этот материал будет полезен для глубокого осмысления творчества писателей и поэтов, а так же их романов, повестей, рассказов, пьес, стихотворений.) «Победим мы, рабочие», - с глубоким убеждением говорит Павел Власов. Ни разгон демонстраций, ни ссылки, ни аресты не могут остановить могучий рост освободительного движения, сломить волю рабочего класса к победе, утверждал своим романом великий писатель. Он показывал, что идеи социализма все более и более властно ведут за собой людей. Он изображал этих людей, которые росли и крепли в борьбе за торжество идей социализма в нашей стране. Люди, показанные Горьким, воплощали в себе лучшие черты революционера - борца, и их жизнь была для читателей примером того, как нужно бороться за освобождение народа.

Оптимизм романа был особенно знаменателен в годы реакции. Книга Горького звучала как свидетельство непобедимости рабочего движения, как призыв к новой борьбе.

В статье 1905 года «Партийная организация и партийная литература» В. И. Ленин, характеризуя литературу будущего социалистического общества, писал: «Это будет свободная литература, потому что не корысть и не карьера, а идея социализма и сочувствие трудящимся будут вербовать новые и новые силы в ее ряды».

Идея социализма, большевистская партийность - источник силы Горького как художника, сумевшего создать образ большевика, борца за социализм. Этот образ нашел свое дальнейшее развитие в героях лучших произведений советской литературы. Ясность революционной цели, сила духа, позволяющая преодолевать любые препятствия, не бояться их, готовность к подвигу во имя освобождения народа - таковы черты этого образа, введенного Горьким в мировую литературу и оказавшего огромное влияние на передовую, прогрессивную литературу всего мира, на все ее дальнейшее развитие.

Мы узнаём лучшие черты героев Горького в Левинсоне из «Разгрома» Фадеева, в Павле Корчагине Н. Островского. В новых исторических условиях в них проявляются героические черты революционеров-большевиков, впервые показанные Горьким.

Нужна была гениальная проницательность великого художника, чтобы суметь на заре рабочего движения увидеть эти основные черты большевиков, воплотить их в живых образах героев произведения, в их поступках, мыслях и чувствах.

Теснейшая связь с революционной борьбой пролетариата помогла Горькому создать новый художественный метод -метод социалистического реализма. И это позволило ему увидеть то, что другие писатели-реалисты его времени увидеть не смогли.

Социалистический реализм основан на большевистской партийности, на осмыслении художником действительности с точки зрения борьбы за социалистические идеалы. В художественной литературе Горький осуществлял призыв Ленина показывать массам «во всем его величии и во всей его прелести наш демократический и социалистический идеал... самый близкий, самый прямой путь к полной, безусловной, решительной победе»

И в той же статье «Партийная организация и партийная литература» В. И. Ленин охарактеризовал черты новой, свободной литературы, литературы, основанной на большевистской партийности. Прежде всего Ленин отмечал как основную черту этой литературы идею социализма. Он указывал далее, что новая литература будет исходить из сочувствия к трудящимся, из опыта борьбы рабочих. Существенную ее черту Ленин видел в научном понимании жизни, в умении видеть жизнь в развитии, видеть в ней рождающееся передовое, новое. И, наконец, он говорил о народности социалистической литературы/обращенной к десяткам миллионов трудящихся и выражающей их интересы.

Эти основные черты и отличают метод социалистического реализма, теоретически обоснованный Лениным и впервые практически, творчески осуществленный Горьким в пьесах «Мещане», «Враги» и в романе «Мать». Новые творческие принципы нашли в этом романе наиболее яркое и полное воплощение, он был ответом на основное требование эпохи-создать новую, свободную, выражающую передовые, революционные устремления рабочего класса литературу.

В основе его лежит идея социализма, социалистический идеал «во всем его величии и во всей его прелести».

Своих героев Горький находит в среде рабочих; они и являются носителями социалистического идеала. Горький показывает рабочих в революционном развитии, в борьбе старого, отмирающего, и рождающегося нового, передового, которому в жизни, как учит товарищ Сталин, принадлежит будущее. Социалистический идеал, человек - борец за социализм--как носитель этого идеала, умение показать завтрашнее, передовое, не отрываясь от сегодняшнего, в котором это передовое рождается, единство с народом, борющимся за свободу,- в этом выразились в романе «Мать» основные черты социалистического реализма.

Другие сочинения по этому произведению

Духовное обновление человека в революционной борьбе (по роману М. Горького "Мать") Духовное перерождение Ниловны в романе Горького "Мать" (Образ Ниловны). От Рахметова до Павла Власова Роман "Мать" - реалистическое произведение М.Горького Смысл заглавия романа М. Горького "Мать". Образ Ниловны Смысл названия одного из произведений русской литературы XX века. (М.Горький. «Мать».) Трудный путь матери (По роману М. Горького «Мать») Художественное своеобразие романа М. Горького "Мать" Человек и идея в романе М. Горького «Мать» «О матерях можно рассказывать бесконечно…» Образ Павла Власова в романе А.М. Горького «Мать» Сочинение по роману М. Горького «Мать» Идея романа М. Горького «Мать» Образ героев романа мать Павла, Андрея Человек и идея в романе Горького "Мать" Сюжет романа «Мать» ЧИТАЯ РОМАН М. ГОРЬКОГО \"МАТЬ\"... Идейно-композиционная роль образа Ниловны в повести М. Горького "Мать" Приемы создания портрета героя в одном из произведений русской литературы XX века. Образ Пелагеи Ниловны в романе Максима Горького "Мать"

УДК 82.091

СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ: МЕТОД ИЛИ СТИЛЬ

© Надежда Викторовна ДУБРОВИНА

Энгельсский филиал Саратовского государственного технического университета, г. Энгельс. Саратовская область, Российская Федерация, старший преподаватель кафедры иностранных языков, e-mail: [email protected]

В статье рассматривается социалистический реализм как сложный культурно-идеологический комплекс, который нельзя изучать, основываясь на традиционных эстетических мерках. Анализируется реализация в соцреалистической литературе традиции массовой культуры и литературы.

Ключевые слова: социалистический реализм; тоталитарная идеология; массовая культура.

Социалистический реализм - это страница истории не только советского искусства, но и идеологической пропаганды. Исследовательский интерес к этому явлению не исчез не только в нашей стране, но и за рубежом. «Именно сейчас, когда социалистический реализм перестал быть гнетущей реальностью и ушел в область исторических воспоминаний, необходимо подвергнуть феномен соцреализма тщательному изучению, чтобы выявить его истоки и подвергнуть анализу его структуру», - писал известный итальянский славист В. Страда .

Принципы социалистического реализма получили окончательную формулировку на первом Всесоюзном съезде советских писателей в 1934 г. Большое значение имела ориентация на работы А.В. Луначарского. М. Горького, А.К. Воронского, Г. Плеханова. М. Горький так определял основные принципы социалистического реализма: «Социалистический реализм утверждает бытие как деяние, как творчество, цель которого - непрерывное развитие ценнейших индивидуальных способностей человека ради победы его над силами природы, ради его здоровья и долголетия, ради великого счастья жить на земле» . Соцреализм понимался как наследник и продолжатель реализма с особым типом миропонимания, позволяющим подойти исторически к изображению действительности. Эта идеологическая доктрина навязывалась как единственно правильная. Искусство брало на себя политические, духовно-миссионерские, культовые функции. Задавалась общая тема человека труда, изменяющего мир.

1930-1950-е гг. - годы расцвета метода социалистического реализма, период кри-

сталлизации его норм. Вместе с тем это период апогея режима личной власти И.В. Сталина. Руководство ЦК ВКП(б) литературой становится все более всеохватывающим. Серия постановлений ЦК ВКП(б) в области литературы оказали значительное влияние на творческие замыслы писателей и художников, издательские планы, репертуары театров, содержание журналов. Эти постановления не опирались на художественную практику и не вызывали к жизни новые художественные тенденции, но они имели ценность как исторические проекты. Причем это были проекты глобального размаха - перекодировки культуры, смены эстетических приоритетов, создания нового языка искусства, за которыми следовали программы переделки мира, «формовки нового человека», перестройки системы фундаментальных ценностей. Начавшаяся индустриализация, цель которой состояла в превращении огромной крестьянской страны в военно-промышленную сверхдержаву, втянула в свою орбиту литературу. «Искусство и критика обретают новые функции - ничего не генерируя, они лишь передают: доводя до сознания то, что на языке постановлений доводилось до сведения» .

Утверждение одной эстетической системы (соцреалистической) в качестве единственно возможной, ее канонизация приводит к вытеснению альтернативы из официальной литературы. Все это было заявлено в 1934 г., когда утверждается строго иерархическая структура командно-бюрократического руководства литературой, реализованная Союзом советских писателей. Таким образом, литература соцреализма создается по государственно-политическим критериям. Это

позволяет воспринимать историю литературы соцреализма как «... историю взаимодействия двух тенденций: эстетических, художественных, творческих процессов литературного движения, и политического давления, прямо спроецированного на литературный процесс» . Прежде всего, утверждаются функции литературы: не исследование реальных конфликтов и противоречий, а формирование концепции идеального будущего. Таким образом, на передний план выходит функция пропаганды, цель которой -помочь воспитанию нового человека. Пропаганда официальных идеологических концепций требует декларирования элементов нормативности искусства. Нормативность буквально сковывает поэтику художественных произведений: предопределены нормативные характеры (враг, коммунист, обыватель, кулак и т. п.), определены конфликты и их исход (непременно в пользу добродетели, победы индустриализации и т. д.). Важно, что нормативность трактуется уже не как эстетическое, но политическое требование. Таким образом, создававшийся новый метод одновременно формирует и стилистические черты произведений, стиль приравнивается к методу, несмотря на декларацию прямо противоположного: «Различны и многообразны формы, стили, средства в произведениях социалистического реализма. И каждая форма, каждый стиль, каждое средство становятся необходимыми, если успешно служат глубокому и впечатляющему изображению правды жизни» .

Движущими силами социалистического реализма становятся классовый антагонизм и идеологические размежевания, демонстрация неизбежности «светлого будущего». То, что идеологическая функция преобладала в литературе соцреализма, не вызывает сомнений. Поэтому литература соцреализма рассматривается, в первую очередь, как пропагандистский, а не эстетический феномен.

Литературе соцреализма предъявлялась система требований, за соблюдением которых зорко следили органы цензуры. Причем от партийно-идеологических инстанций исходили не только директивы - сама проверка идеологической доброкачественности текста не доверялась органам Главлита и происходила в Управлении пропаганды и агитации. Цензура в советской литературе в силу ее

пропагандистско-воспитательного характера была очень значима. Причем на начальном этапе гораздо больше на литературу влияло стремление автора угадать идеологические, политические и эстетические претензии, которые может встретить его рукопись во время прохождения в официально контролирующих инстанциях. Начиная с 1930-х гг. самоцензура постепенно входит в плоть и кровь подавляющего большинства авторов. По словам А.В. Блюма, именно это приводит к тому, что писатель «исписывается», теряет оригинальность, стремясь не выделяться, быть «как все», он становится циничным, стремясь напечататься во что бы то ни стало. . Писатели, не имевшие иных заслуг, кроме пролетарского происхождения и «классовой интуиции», рвались к власти в искусстве.

Форме произведения, структуре художественного языка придавалось политическое значение. Термином «формализм», который ассоциировался в те годы с буржуазным, вредным, чуждым для советского искусства, обозначались те произведения, которые не устраивали партию по стилистическим мотивам. Одним из требований к литературе было требование партийности, которое подразумевало развитие положений партии в художественном творчестве. Об установках, которые давал лично Сталин, пишет К. Симонов. Так, для его пьесы «Чужая тень» была задана не только тема, но и, после того как она была готова, при обсуждении ее была дана «почти текстуальная программа переделки ее финала...» .

Директивы партии часто напрямую не указывали, каким должно быть хорошее художественное произведение. Чаще они указывали на то, каким оно не должно быть. Сама критика литературных произведений не столько истолковывала их, сколько определяла его пропагандистскую ценность. Таким образом, критика «становилась своего рода инструктивным инициативным документом, определявшим дальнейшую судьбу текста.» . Большое значение в критике соцреализма играли анализ и оценка тематической части произведения, ее актуальности, идейности. Художник, таким образом, имел ряд установок на то, что писать и как писать, т. е. стиль произведения был задан уже изначально. И в силу этих установок он нес ответственность за изображаемое. По-

этому не только произведения соцреализма подвергались тщательной сортировке, но и сами авторы либо поощрялись (ордена и медали, гонорары), либо карались (запрет на издание, репрессии). Большую роль в деле стимулирования творческих работников сыграл Комитет по Сталинским премиям (1940 г.), называвший ежегодно (за исключением периода войны) лауреатов в области литературы и искусства.

В литературе создается новый образ Советской страны с ее мудрыми вождями и счастливым народом. Вождь становится средоточием и человеческого, и мифологического. Идеологический штамп прочитывается в оптимистическом настрое, возникает единообразие языка. Определяющими становятся темы: революционная, колхозная, производственная, военная.

Обращаясь к вопросу о роли и месте в доктрине соцреализма стиля, а также требований к языку, надо отметить, что четких требований не существовало. Основное требование к стилю - однозначность, необходимая для однозначной интерпретации произведения. Подтекст произведения вызывал подозрительность. К языку произведения предъявлялось требование простоты. Это было связано с требованием доступности и понятности широким массам населения, которые были в основном представлены рабочими и крестьянами. К концу 1930-х гг. изобразительный язык советского искусства становится настолько единообразным, что теряются стилистические различия. Такая стилевая установка, с одной стороны, вела к снижению эстетических критериев и расцвету массовой культуры, но с другой - открывала доступ к искусству самым широким массам общества.

Следует отметить, что отсутствие жестких требований к языку и стилю произведений привело к тому, что по этому критерию литературу соцреализма нельзя оценивать как однородную. В ней можно выделить пласт произведений, которые в языковом плане ближе к интеллигентской традиции (В. Каверин), и произведения, язык и стиль которых ближе к культуре народной (М. Бу-беннов).

Говоря о языке произведений соцреализма, нельзя не отметить, что это язык массовой культуры. Однако не все исследовате-

ли согласны с эти положением: «30-е - 40-е годы в Советском Союзе были всем чем угодно, только не временем свободного и беспрепятственного проявления настоящих вкусов масс, которые, несомненно, и в то время склонялись в сторону голливудских кинокомедий, джаза, романов «их красивой жизни» и т. п., но только не в сторону социалистического реализма, который был призван массы воспитывать и потому, в первую очередь, отпугивал их своим менторским тоном, отсутствием развлекательности и полным отрывом от реальности» . С этим утверждением нельзя согласиться. Конечно, в Советском Союзе существовали люди, которые не были привержены идеологической догме. Но широкие массы являлись активными потребителями соцреалистиче-ских произведений. Речь идет о тех, кому хотелось соответствовать образу положительного героя, представленного в романе. Ведь массовое искусство - мощное средство, способное манипулировать настроениями масс. А феномен соцреализма возник как явление массовой культуры. Развлекательному искусству придавалось первостепенно важное пропагандистское значение. Теория, противопоставляющая массовое искусство и соцреалистическое, в настоящее время не признается большинством ученых. Возникновение и формирование массовой культуры связаны с языком средств массовой информации, которые в первой половине XX в. достигли наибольшего развития и распространения. Изменение культурной ситуации приводит к тому, что массовая культура перестает занимать «промежуточное» положение и вытесняет элитарную и народную культуры. Можно даже говорить о своего рода экспансии массовой культуры, представленной в XX в. в двух вариантах: товарно-денежном (западный вариант) и идеологическом (советский вариант). Массовая культура стала определять политическую и деловую сферы коммуникаций, она распространилась и на искусство.

Главная черта массового искусства -вторичность. Она проявляется и в содержании, и в языке, и в стиле. Массовая культура заимствует черты элитарной и народной культур. Ее оригинальность - в риторическом увязывании всех ее элементов . Таким образом, основной принцип массового

искусства - это поэтика штампа, т. е. оно использует все приемы создания художественного произведения, выработанные элитарным искусством, и приспосабливает их к нуждам усредненной массовой аудитории. Посредством развития сети библиотек со строго отобранным набором «разрешенных» книг и планом программного чтения осуществлялось формирование массовых вкусов. Но литература соцреализма, как и вся массовая культура, отражала и авторские интенции и ожидания читателей, т. е. была производным и писателя, и читателя, но по специфике «тоталитарного» типа ориентировалась на политико-идеологическое манипулирование сознанием людей, социальную демагогию в виде непосредственной агитации и пропаганды художественными средствами. И здесь важно отметить, что этот процесс осуществлялся под давлением еще одного важного компонента этой системы - власти.

В литературном процессе ответ на ожидание масс отразился как очень существенный фактор. Поэтому нельзя говорить о литературе соцреализма как о литературе, насаждаемой властью, посредством давления на автора и массы. Ведь личные вкусы партийных руководителей в большей части совпадали со вкусами рабоче-крестьянских масс. «Если вкусы Ленина совпадали со вкусами старых демократов XIX в., то вкусы Сталина, Жданова, Ворошилова мало отличались от вкусов «трудящихся» сталинской эпохи. А точнее, одного, достаточно распространенного социального типа: малокультурного рабочего или «соцслужащего» «из пролетариев», члена партии, презирающего интеллигенцию, принимающего только «наше» и ненавидящего «заграницу»; ограниченного и самоуверенного, способного воспринимать либо политическую демагогию, либо самый доступный «маскульт» .

Таким образом, литература социалистического реализма - это сложная система взаимосвязанных элементов. Тот факт, что социалистический реализм утвердился и почти тридцать лет (с 1930-х по 1950-е гг.) был господствующим направлением в советском искусстве, сегодня уже не требует доказательств. Конечно, большую роль сыграл идеологический диктат и политический террор по отношению к тем, кто не следовал соцреалистической догме. По своей структу-

ре социалистический реализм был удобной для власти и понятной для масс, объясняющей мир и вдохновляющей мифологией. Поэтому исходящие от власти идеологические установки, являющиеся каноном для художественного произведения, отвечали ожиданиям масс. Поэтому эта литература была интересна массам. Это убедительно показано в работах Н.Н. Козловой .

Опыт официальной советской литературы 1930-1950-х гг., когда широко издавались «производственные романы», когда целые газетные полосы заполнялись коллективными поэмами о «великом вожде», «светоче человечества» товарище Сталине, свидетельствует о том, что нормативизм, заданность художественной парадигмы этого метода приводят к единообразию. Известно, что в писательских кругах не было заблуждений насчет того, куда заводит отечественную литературу диктат соцреалистических догм. Об этом свидетельствуют высказывания ряда выдающихся советских писателей, приводимые в доносах, которые направлялись органами безопасности в ЦК партии и лично Сталину: «В России все писатели и поэты поставлены на государственную службу, пишут то, что приказано. И поэтому литература у нас - литература казенная» (Н. Асеев); «Я считаю, что советская литература представляет сейчас жалкое зрелище. В литературе господствует шаблон» (М. Зощенко); «Смешны и оголенно ложны все разговоры о реализме. Может ли быть разговор о реализме, когда писатель понуждается изображать желаемое, а не сущее?» (К. Федин) .

Тоталитарная идеология реализовывалась в массовой культуре и играла решающую роль в формировании словесной культуры. Главной газетой советской эпохи была газета «Правда», которая являлась символом эпохи, посредником между государством и народом, «имела статус не простого, а партийного документа» . Поэтому положения и лозунги статей немедленно реализовывались в жизнь, одним из проявлений такой реализации стала художественная литература. Соцреалистические романы пропагандировали советские достижения и указы советского руководства. Но, несмотря на идеологические установки, нельзя рассматривать всех писателей социалистического

реализма в одной плоскости. Важно разграничить «казенный» соцреализм от действительно ангажированных, охваченных утопическим, но искренним пафосом революционных преобразований произведений .

Советская культура - это массовая культура, которая стала доминировать во всей системе культуры, оттесняя на периферию народный и элитарный ее типы.

Соцреалистическая литература создает новую духовность через столкновение «нового» и «старого» (насаждение атеизма, уничтожение самобытных деревенских устоев, появление «новояза», темы созидания через разрушение) или подменяет одну традицию другой (создание новой общности «советский народ», подмена семейных родственных связей социальными: «родная страна, родной завод, родной вождь»).

Таким образом, социалистический реализм представляет собой не просто эстетическую доктрину, но сложный культурноидеологический комплекс, который нельзя изучать, основываясь на традиционных эстетических мерках. Под соцреалистическим стилем следует понимать не только способ выражения, но и особую ментальность. Новые возможности, обозначившиеся в современной науке, позволяют более объективно подойти к изучению социалистического реализма.

1. Страда В. Советская литература и русский литературный процесс ХХ века // Вестник МГУ. Серия 9. 1995. № 3. С. 45-64.

2. Первый съезд советских писателей 1934. Стенографический отчет. М., 1990.

3. Добренко Е.А. Не по словам, но по делам его // Избавление от миражей: соцреализм сегодня. М., 1990.

4. Голубков М.М. Утраченные альтернативы: Формирование монистической концепции советской литературы. 20-30-е годы. М., 1992.

5. Абрамович Г.Л. Введение в литературоведение. М., 1953.

6. Блюм А.В. Советская цензура в эпоху тотального террора. 1929-1953. СПб., 2000.

7. Симонов К.М. Глазами человека моего поколения / сост. Л.И. Лазарев. М., 1988. С. 155.

8. Романенко А.П. Образ ритора в советской словесной культуре. М., 2003.

9. Гройс Б. Утопия и обмен. М., 1993.

10. Романенко А.П. «Упрощение» как одна из тенденций динамики русского языка и словесности массовой культуры XX-XXI вв. // Активные процессы в современном русском языке: сборник научных трудов, посвященный 80-летию со дня рождения проф. В.Н. Нем-ченко. Н. Новгород, 2008. С. 192-197.

11. Чегодаева М.А. Социалистический реализм: Мифы и реальность. М., 2003.

12. Козлова Н.Н. Согласие или Общая игра (Методологические размышления о литературе и власти) // Новое литературное обозрение. 1999. № 40. С. 193-209.

13. Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) - ВКП(б), ВЧК -ОГПУ - НКВД о культурной политике. 19171953. М., 1999.

14. Романенко А.П., Санджи-Гаряева З.С. Оценка советского человека (30-е годы): риторический аспект // Проблемы речевой коммуникации. Саратов, 2000.

15. Ковский В. Живая литература и теоретические догмы. К спорам о социалистическом реализме // Общественные науки и современность. 1991. № 4. С. 146-156.

Поступила в редакцию 1.04.2011 г.

SOCIALIST REALISM: METHOD OR STYLE

Nadezhda Viktorovna DUBROVINA, Engels Branch of Saratov State Technical University, Engels, Saratov region, Russian Federation, Senior Lecturer of Foreign Languages Department, e-mail: [email protected]

The article deals with the socialist realism as a difficult cultural-ideological complex which can"t be studied by traditional esthetic measures. Realization of mass culture and literature tradition in socialist realism literature is analyzed.

Key words: socialist realism; totalitarian ideology; mass culture.

1. Предпосылки. Если в области естествознания культурная революция свелась преимущественно к "пересмотру" научной картины мира "в свете идей диалектического материализма", то в сфере гуманитаристики на первое место выдвинулась программа партийного руководства художественным творчеством, создания нового коммунистического искусства.

Эстетическим эквивалентом этого искусства стала теория социалистического реализма.

Ее предпосылки сформулировали еще классики марксизма. К примеру, Энгельс, рассуждая о назначении "тенденциозного", или "социалистического", романа, отмечал, что пролетарский писатель достигает своей цели тогда, "когда, правдиво изображая действительные отношения, разрывает господствующие условные иллюзии о природе этих отношений, расшатывает оптимизм буржуазного мира, вселяет сомнения по поводу неизменности основ существующего..." При этом вовсе не требовалось "преподносить читателю в готовом виде будущее историческое разрешение изображаемых им общественных конфликтов" . Подобные попытки представлялись Энгельсу уклонением в утопию, что решительно отвергалось "научной теорией" марксизма.

Ленин больше выделял организационный момент: "Литература должна быть партийной". Это означало, что она "не может быть вообще индивидуальным делом, не зависящим от общего пролетарского дела". «Долой литераторов беспартийных! - безапелляционно заявлял Ленин. - Долой литераторов сверхчеловеков! Литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, "колесиком и винтиком" одного-единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса. Литературное дело должно стать составной частью организованной, планомерной, объединенной социал-демократической партийной работы» . Литературе отводилась роль "пропагандиста и агитатора", воплощающего в художественных образах задачи и идеалы классовой борьбы пролетариата.

2. Теория соцреализма. Эстетическая платформа социалистического реализма была разработана А. М. Горьким (1868-1936), главным "буревестником" революции.

Согласно этой платформе, мировоззрение пролетарского писателя должно быть пронизано пафосом воинствующего антимещанства. Мещанство многолико, но суть его - в жажде "сытости", материального благополучия, на котором зиждется вся буржуазная культура. Мещанская страсть к "бессмысленному накоплению вещей", личной собственности привита буржуазией и пролетариату. Отсюда -двойственность его сознания: эмоционально пролетариат тяготеет к прошлому, интеллектуально - к будущему.

А следовательно, пролетарскому писателю необходимо, с одной стороны, со всей настойчивостью проводить "линию критического отношения к прошлому", а с другой - "развить в себе уменье смотреть на него с высоты достижений настоящего, с высоты великих целей будущего". По мнению Горького, это придаст социалистической литературе новый тон, поможет ей выработать новые формы, "новое направление - социалистический реализм, который - само собой разумеется - может быть создан только на фактах социалистического опыта".

Таким образом, метод социалистического реализма заключался в разложении повседневной действительности на "старое" и "новое", т. е., собственно, буржуазное и коммунистическое, и в показе носителей этого нового в реальной жизни. Они-то и должны стать положительными героями советской литературы. При этом Горький допускал возможность "домысливания", преувеличения элементов нового в действительности, рассматривая это как опережающее отражение коммунистического идеала.

Соответственно, писатель категорически высказывался против критики социалистического строя. Критикующие, на его взгляд, лишь "засоряют светлый трудовой день хламом критических словечек. Они подавляют волю и созидательную энергию народа. Прочитав рукопись романа А. П. Платонова «Чевенгур», Горький с еле скрываемым раздражением писал автору: «При всех неоспоримых достоинствах Вашей работы, я не думаю, что ее напечатают, издадут. Этому помешает анархическое Ваше умонастроение, видимо свойственное природе Вашего "духа".

Хотели Вы этого или нет, - но Вы придали освещению действительности характер лирико-сатирический, это, разумеется, неприемлемо для нашей цензуры. При всей нежности Вашего отношения к людям, они у Вас окрашены иронически, являются перед читателем не столько революционерами, как "чудаками" и "полоумными"... Добавлю: среди современных редакторов я не вижу никого, кто мог бы оценить Ваш роман по его достоинствам... Это все, что я могу сказать Вам, и очень сожалею, что не могу сказать ничего иного» . И это слова человека, чье влияние стоило влияния всех советских редакторов вместе взятых!

Ради прославления "социалистических достижений" Горький допускал создание легенды о Ленине, возвеличивал личность Сталина.

3. Роман "Мать". Статьи и выступления Горького 20-30-х гг. подытоживали его собственный художественный опыт, вершиной которого был роман «Мать» (1906). Ленин назвал его "великим художественным произведением" , способствующим укреплению рабочего движения в России. Такая оценка послужила причиной партийной канонизации романа Горького.

Сюжетный стержень романа - пробуждение в подавленном нуждой и бесправием пролетариате революционного сознания.

Вот привычная и безрадостная картина слободской жизни. Каждое утро с протяжным фабричным гудком "из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы". Это были рабочие близлежащей фабрики. Безостановочная "каторга труда" разнообразилась по вечерам пьяными, кровавыми драками, кончавшимися нередко тяжкими увечьями, даже убийствами.

Не было в людях ни доброты, ни отзывчивости. Буржуазный мир по капелькам выцедил из них чувство человеческого достоинства и самоуважения. "В отношениях людей, - еще более умрачнял ситуацию Горький, - всего больше было чувства подстерегающей злобы, оно было такое же застарелое, как и неизлечимая усталость мускулов. Люди рождались с этою болезнью души, наследуя ее от отцов, и она черною тенью сопровождала их до могилы, побуждая в течение жизни к ряду поступков, отвратительных своей бесцельной жестокостью".

И люди настолько привыкли к этому постоянному давлению жизни, что не ожидали никаких изменений к лучшему, более того - "считали все изменения способными только увеличить гнет".

Такой рисовалась воображению Горького "ядовитая, каторжная мерзость" капиталистического мира. Его совсем не заботило то, насколько изображенная им картина соответствует реальной жизни. Понимание последней он черпал из марксистской литературы, из ленинских оценок российской действительности. А это означало только одно: положение трудящихся масс при капитализме безысходно, и изменить его нельзя без революции. Горький и хотел показать один из возможных способов пробуждения социального "дна", обретения им революционного сознания.

Решению поставленной задачи и служили созданные им образы молодого рабочего Павла Власова и его матери Пелагеи Ниловны.

Павел Власов мог вполне повторить путь своего отца, в котором как бы персонифицировался трагизм положения российского пролетариата. Но встреча с "запрещенными людьми" (Горький помнил слова Ленина о том, что социализм вносится в массы "со стороны"!) открыла ему жизненную перспективу, вывела на стезю "освободительной" борьбы. Он создает в слободке подпольный революционный кружок, сплачивает вокруг себя наиболее энергичных рабочих, и они разворачивают политическое просвещение.

Воспользовавшись историей с "болотной копейкой", Павел Власов открыто произнес патетическую речь, призывая рабочих объединиться, почувствовать себя "товарищами, семьей друзей, крепко связанных одним желанием - желанием бороться за наши права" .

С этого момента дело сына всем сердцем принимает Пелагея Ниловна. После ареста Павла и его товарищей на первомайской демонстрации она подхватывает оброненный кем-то красный флаг и с пламенными словами обращается к испуганной толпе: "Послушайте, ради Христа! Все вы - родные... все вы - сердечные... поглядите без боязни, - что случилось? Идут в мире дети, кровь наша, идут за правдой... для всех! Для всех вас, для младенцев ваших обрекли себя на крестный путь... ищут дней светлых. Хотят другой жизни в правде, в справедливости... добра хотят для всех!"

Речь Ниловны отражает прежний образ ее жизни - забитой, религиозной женщины. Она верит в Христа и необходимость страдания ради "Христова воскресения" - светлого будущего: "Господа нашего Иисуса Христа не было бы, если бы люди не погибли во славу его..." Ниловна - еще не большевик, но она уже христианский социалист. Ко времени написания Горьким романа «Мать» движение христианского социализма в России было в полной силе, и оно поддерживалось большевиками.

Зато Павел Власов - бесспорный большевик. Его сознание от начала до конца пронизано лозунгами и призывами ленинской партии. В полной мере это выявляется на суде, где лицом к лицу сталкиваются два непримиримых лагеря. Изображение суда ведется по принципу многопланового контраста. В удручающе мрачных тонах дается все, что относится к старому миру. Это во всех отношениях - больной мир.

"Все судьи казались матери нездоровыми людьми. Болезненное утомление сказывалось в их позах и голосах, оно лежало на лицах у них, - болезненное утомление и надоедная, серая скука". В чем-то они похожи на рабочих слободки до их пробуждения к новой жизни, и не удивительно, ведь те и другие - порождение одного и того же "мертвого" и "безучастного" буржуазного общества.

Совершенно иной характер носит изображение рабочих-революционеров. Одно присутствие их на суде делает зал просторней и светлее; так и чувствуется, что они здесь не преступники, а пленные, и правда на их стороне. Это и демонстрирует Павел, когда судья предоставляет ему слово. "Человек партии, - заявляет он, - я признаю только суд моей партии и буду говорить не в защиту свою, а - по желанию моих товарищей, тоже отказавшихся от защиты, - попробую объяснить вам то, чего вы не поняли".

А судьи не поняли, что перед ними не просто "бунтовщики против царя", а "враги частной собственности", враги общества, которое "рассматривает человека только как орудие своего обогащения". "Мы хотим, - фразами из социалистических листовок декларирует Павел, - теперь иметь столько свободы, чтобы она дала нам возможность со временем завоевать всю власть. Наши лозунги просты - долой частную собственность, все средства производства - народу, вся власть - народу, труд -обязателен для всех. Вы видите - мы не бунтовщики!" Слова Павла "стройными рядами" врезывались в памяти присутствующих, наполняя их силой и верой в светлое будущее.

Горьковский роман по своей сути агиографичен; для писателя партийность - та же категория святости, которая составляла принадлежность житийной литературы. Партийность оценивалась им как некая причащенность к высшим идейным таинствам, идеологическим святыням: образ лица без партийности - образ врага. Можно сказать, что для Горького партийность - это своего рода знаковое разграничение полярных культурных категорий: "свой" и "чужой". Она обеспечивает единство идеологии, наделяя ее чертами новой религии, нового большевистского откровения.

Тем самым совершалась своеобразная агиографизация советской литературы, представлявшаяся самому Горькому слиянием романтизма с реализмом. Не случайно он призывал учиться писательскому искусству у своего средневекового земляка-нижегородца - Аввакума Петрова.

4. Литература соцреализма. Роман «Мать» вызвал бесконечный поток "партийных книжек", посвященных сакрализации "советских будней". Особо следует выделить произведения Д. А. Фурманова («Чапаев», 1923), А. С. Серафимовича («Железный поток», 1924), М. А. Шолохова («Тихий Дон», 1928-1940; «Поднятая целина», 1932-1960), Н. А. Островского («Как закалялась сталь», 1932-1934), Ф. И. Панферова («Бруски», 1928-1937), А. Н. Толстого («Хождение по мукам», 1922-1941) и т. д.

Едва ли не самым крупным, может быть, даже крупнее самого Горького, апологетом советской эпохи был В. В. Маяковский (1893-1930).

Всемерно прославляя Ленина, партию, он сам откровенно признавался:

Поэтом не быть мне бы, если б
не это пел -
в звездах пятиконечных небо безмерного свода РКП.

Литература социалистического реализма была наглухо ограждена от действительности стеной партийного мифотворчества. Она могла существовать лишь под "высоким покровительством": собственных сил у нее было мало. Как агиография - с церковью, она срослась с партией, разделив взлеты и падения коммунистической идеологии.

5. Кино. Наряду с литературой "важнейшим из искусств" партия считала кино. Особенно возросло значение кино после того, как в 1931 г. оно стало звуковым. Одна за другой появляются экранизации произведений Горького: «Мать» (1934), «Детство Горького» (1938), «В людях» (1939), «Мои университеты» (1940), созданные режиссером М. С. Донским. Ему же принадлежали фильмы, посвященные матери Ленина - «Сердце матери» (1966) и «Верность матери» (1967), отразившие влияние горьковского трафарета.

Широким потоком выходят картины на историко-революционные темы: трилогия о Максиме режиссеров Г. М. Козинцева и Л. 3. Трауберга -«Юность Максима» (1935), «Возвращение Максима» (1937), «Выборгская сторона» (1939); «Мы из Кронштадта» (режиссер Е. Л. Дзиган, 1936), «Депутат Балтики» (режиссеры А. Г. Зархи и И. Е. Хейфиц, 1937), «Щорс» (режиссер А. П. Довженко, 1939) , «Яков Свердлов» (режиссер С. И. Юткевич, 1940) и др.

Образцовым фильмом этого ряда был признан «Чапаев» (1934), снятый режиссерами Г. Н. и С. Д. Васильевыми по фурмановскому роману.

Не сходили с экранов и фильмы, в которых воплощался образ "вождя пролетариата": «Ленин в Октябре» (1937) и «Ленин в 1918 году» (1939) режиссера М. И. Ромма, «Человек с ружьем» (1938) режиссера С. И. Юткевича.

6. Генсек и художник. Советское кино всегда было продуктом официального заказа. Это считалось нормой и всячески поддерживалось как "верхами", так и "низами".

Даже такой выдающийся мастер киноискусства, как С. М. Эйзенштейн (1898-1948), признавал "удачнейшими" в своем творчестве фильмы, которые он сделал по "заданию правительства", а именно «Броненосец "Потемкин"» (1925), «Октябрь» (1927) и «Александр Невский» (1938).

По правительственному заказу он снял и фильм «Иван Грозный». Первая серия картины вышла на экраны в 1945 г. и удостоилась Сталинской премии. Вскоре режиссер завершил монтаж второй серии, и она тотчас была показана в Кремле. Сталина фильм разочаровал: ему не понравилось, что Иван Грозный показан каким-то "неврастеником", кающимся и переживающим за свои злодеяния.

Для Эйзенштейна такая реакция генсека была вполне ожидаемой: он знал, что Сталин во всем брал пример с Ивана Грозного. Да и сам Эйзенштейн насыщал свои прежние картины сценами жестокости, обусловливая ими "подбор тематики, методики и кредо" своей режиссерской работы. Ему казалось вполне нормальным, что в его фильмах «расстреливают толпы людей, давят детей на Одесской лестнице и сбрасывают с крыши ("Стачка"), дают их убивать своим же родителям ("Бежин луг"), бросают в пылающие костры ("Александр Невский") и т. д.». Когда он начинал работу над «Иваном Грозным», ему прежде всего хотелось воссоздать "жестокий век" московского царя, который, по словам режиссера, долгое время оставался "властителем" его души и "любимым героем" .

Так что симпатии генсека и художника вполне совпадали, и Сталин вправе был рассчитывать на соответствующее завершение фильма. Но получилось иначе, и это могло быть воспринято только как выражение сомнения в целесообразности "кровавой" политики. Вероятно, нечто подобное действительно испытывал уставший от вечного угождения властям идеологизированный режиссер. Такое Сталин никогда не прощал: Эйзенштейна спасла лишь преждевременная смерть.

Вторая серия «Ивана Грозного» была запрещена и увидела свет только после смерти Сталина, в 1958 г., когда политический климат в стране склонился к "оттепели" и началось брожение интеллигентского диссидентства.

7. "Красное колесо" соцреализма. Однако ничто не меняло сущность социалистического реализма. Он как был, так и оставался методом искусства, призванного запечатлеть "жестокость угнетателей" и "безумство храбрых". Его лозунгами были коммунистическая идейность и партийность. Всякое отклонение от них считалось способным "нанести ущерб творчеству даже даровитых людей".

Одно из последних постановлений ЦК КПСС по вопросам литературы и искусства (1981) строго предупреждало: "Наши критики, литературные журналы, творческие союзы и в первую очередь их партийные организации должны уметь поправлять тех, кого заносит в ту или иную сторону. И, конечно, активно, принципиально выступать в тех случаях, когда появляются произведения, порочащие нашу советскую действительность. Здесь мы должны быть непримиримы. Партия не была и не может быть безразлична к идейной направленности искусства" .

И сколько их, подлинных талантов, новаторов литературного дела, попало под "красное колесо" большевизма - Б. Л. Пастернак, В. П. Некрасов, И. А. Бродский, А. И. Солженицын, Д. Л. Андреев, В. Т. Шаламов и мн. др.