Кто круче? Мальчиш- Кибальчиш или Малыш- Плохиш. Сказка о мальчише-плохише и его гражданской тайне Мальчиш плохиш кто написал

В ту дальнюю-дальнюю пору, когда власть в стране захватили Мальчиши-Кибальчиши, жил да был Мальчиш-Плохиш по прозванию Мальчиш-В-Помойке-Торчишь со своим дедом-кулаком и отцом-дураком. Жили - не тужили. Себя кормили, соседей кормили, комиссаров городских кормили. Маленький кацо знаешь? И его кормили.

Гоп! Гоп! Хорошо! Дед работает - сено косит, отец работает – дурака валяет, а Плохиш знай себе лопает хлебопеченье и хлещет бочками самогоноваренье. Но вот, дело к вечеру, вышел Плохиш из дома, то ли корову подоить, то ли сельсовет поджечь, и почудилось ему, что пахнет ветер не цветами с садов, не медом с лугов, а пахнет ветер жареным. Лег он спать, и вдруг - стук в окно. Стоит всадник - конь вороной, сабля острая, сердце горячее, руки чистые, а голова холодная. И говорит: "Эй, козлятушки-ребятушки, отворитеся-отопритеся! Губчекa пришла, приговор принесла." Сказал эти тревожные слова и открыл беспорядочную стрельбу. Хотел дед-кулак винтовку взять, да такой он старый, что не поднимет. Хотел саблю нацепить - нацепил, да не туда, только все уши в кровь изрезал. Хотел просто так выйти, по репе настучать, да лень ему стало. Сел дед на двадцать лет, и громко заплакал.

Остался Плохиш со своим отцом-дураком жить-поживать.

Гоп-стоп! Плохо! Плохиш работает - сено косит, отец работает - в сено с разбега прыгает. Но вот однажды ночью - стук в окно. Открыл Плохиш и видит: сидит перед ним всадник. То, да не тот. Нос орлиный, взгляд соколиный, грудь в крестах, а голова в кустах. И вдруг говорит голова из кустов человеческим голосом: "Вот вы печенюшки кушаете? Это хорошо. А с собой насушили?".

Делать нечего. Собрался отец-дурак, подозвал сына и говорит:"Ну что,

сынок? Щи в котле, каравай на столе. На дворе трава, на траве дрова. Энее бэне раба - квинтер финтер жаба". Сказал он ему так, ткнул вилами в бок и сгинул.

И вот однажды вылез Плохиш из теплотрассы - то ли в Баден-Баден собрался, то ли отопительный сезон кончился. Вдруг видит - стоит перед ним всадник. Тот, да не тот. Коня нет - пропал конь. Сабли нет - пропала сабля. Папахи нет, мыла нет, сахара нет, помидоры гнилые и жрать нечего. У Плохиша от изумления даже сыр изо рта выпал. А всадник и говорит: "Товарищ! Я не ел семьдесят лет. У вас не будет лишней печенюшки?" Делать нечего. Достал Плохиш масло, намазал на фигу и протянул всаднику: "Вот все, что у меня осталось!". Облизал всадник дулю и вдруг превратился их хилого дряблого старца в хилую дряблую старуху. Вскочила она на помело и умчалась прочь.

"А ведь догоню!" - подумал Плохиш, и верно подумал, так как торчавшее между ног помело мешало старухе бежать быстро.

Но тут дорогу преградил паровоз. "Постой, паровоз, не стучите, колеса!" - молвил Плохиш. И встал паровоз, а колеса продолжали стучать. Подбежали к Плохишу три добрых молодца - один краше другого, а третий и вовсе урод, подхватили его под белы ягодицы и кинули в подвалы Бердского ЧК. Стали они его бить-пытать. Дед бил-бил, не разбил. Баба била-била, не разбила.

Привели Плохиша к Главному Кибальчишу. "Ничего не сказал нам проклятый Плохиш!" - А вы бы ему тряпку изо рта вынули, может, и скажет чего!" - сообразил Главный. Вынули.

И плюнул Плохиш в толстую трусливую морду Кибальчиша. И Кибальчиш плюнул в худое мужественное лицо Плохиша. И так плевались они три дня и три ночи. И стали оба такими склизкими и омерзительными, что все люди отвернулись от них. Пошли Плохиш и Кибальчиш куда глаза глядят, а так как у них обоих глаза с детства глядели в разные стороны, то и разорвали они себя на две половинки.

Хитрый Мальчиш-Плохиш во время гражданской войны решил принять сторону буржуинов и предать своих товарищей и всех советских людей. Во время нападения буржуинов из-за Черных Гор, человеские ресурсы поселка, где жил Плохиш стали истощаться. В бой ушли все взрослые и пришел черед мальчишей-малышей, которых возглавил Мальчиш-Кибальчиш .

"Все хотят идти на подмогу. Лишь один Мальчиш-Плохиш захотел идти в буржуинство. Но такой был хитрый этот Плохиш, что никому ничего не сказал, а подтянул штаны и помчался вместе со всеми, как будто бы на подмогу. Бьются мальчиши от темной ночи до светлой зари. Лишь один Плохиш не бьется, а все ходит да высматривает, как бы это буржуинам помочь. И видит Плохиш, что лежит за горкой громада ящиков, а спрятаны в тех ящиках черные бомбы, белые снаряды да желтые патроны. "Эге, - подумал Плохиш, - вот это мне и нужно"."

Отважно бились мальчиши-малыши и ничего не могли поделать с ними буржуины. Но Плохиш поджег боеприпасы малышей и перебежал к буржуинам.

"Вот сидят буржуины и думают: что же это такое им сделать? Вдруг видят: вылезает из-за кустов Мальчиш-Плохиш и прямо к ним. - Радуйтесь! - кричит он им. - Это все я, Плохиш, сделал. Я дров нарубил, я сена натащил, и зажег я все ящики с черными бомбами, с белыми снарядами да с желтыми патронами. То-то сейчас грохнет!

Обрадовались тогда буржуины, записали поскорее Мальчиша-Плохиша в свое буржуинство и дали ему целую бочку варенья да целую корзину печенья.

Сидит Мальчиш-Плохиш, жрет и радуется."

После взрыва боеприпасов напали буржуины на мальчишей-малышей и схватили их. Стали они пытать Мальчиша-Кибальчиша но не выдал он им военной тайны и погиб.

"...Но... видели ли вы, ребята, бурю? - громко спросила Натка, оглядывая приумолкших ребят. - Вот так же, как громы, загремели боевые орудия. Так же, как молния, засверкали огненные взрывы. Так же, как ветры, ворвались конные отряды, и так же, как тучи, пронеслись красные знамена. Это так наступала Красная Армия.

А видели ли вы проливные грозы в сухое и знойное лето? Вот так же, как ручьи, сбегая с пыльных гор, сливались в бурливые, пенистые потоки, так же при первом грохоте войны забурлили в Горном Буржуинстве восстания, и откликнулись тысячи гневных голосов и из Равнинного Королевства, и из Снежного Царства, и из Знойного Государства.

И в страхе бежал разбитый Главный Буржуин, громко проклиная эту страну с ее удивительным народом, с ее непобедимой армией и с ее неразгаданной Военной Тайной.

А Мальчиша-Кибальчиша схоронили на зеленом бугре у Синей Реки. Ипоставили над могилой большой красный флаг.

Плывут пароходы - привет Мальчишу!
Пролетают летчики - привет Мальчишу!
Пробегут паровозы - привет Мальчишу!
А пройдут пионеры - салют Мальчишу!

Вот вам, ребята, и вся сказка..."

В ту дальнюю-дальнюю пору, когда власть в стране захватили Мальчиши-Кибальчиши, жил да был Мальчиш-Плохиш по прозванию Мальчиш-В-Помойке-Торчишь со своим дедом- кулаком и отцом- дураком. Жили — не тужили. Себя кормили, соседей кормили, комиссаров городских кормили. Маленький кацо знаешь? И его кормили.

Гоп! Гоп! Хорошо! Дед работает — сено косит, отец работает — дурака валяет, а Плохиш знай себе лопает хлебопеченье и хлещет бочками самогоноваренье. Но вот, дело к вечеру, вышел Плохиш из дома, то ли корову подоить, то ли сельсовет поджечь, и почудилось ему, что пахнет ветер не цветами с садов, не медом с лугов, а пахнет ветер жареным. Лег он спать, и вдруг — стук в окно.

Стоит всадник — конь вороной, сабля острая, сердце горячее, руки чистые, а голова холодная.
И говорит: «Эй, козлятушки-ребятушки, отворитеся-отопритеся! Губчекa пришла, приговор принесла.» Сказал эти тревожные слова и открыл беспорядочную стрельбу. Хотел дед-кулак винтовку взять, да такой он старый, что не поднимет. Хотел саблю нацепить — нацепил, да не туда, только все уши в кровь изрезал. Хотел просто так выйти, по репе настучать, да лень ему стало. Сел дед на двадцать лет, и громко заплакал. Остался Плохиш со своим отцом-дураком жить- поживать.

Гоп-стоп! Плохо! Плохиш работает — сено косит, отец работает — в сено с разбега прыгает.
Но вот однажды ночью — стук в окно. Открыл Плохиш и видит: сидит перед ним всадник. То, да не тот. Нос орлиный, взгляд соколиный, грудь в крестах, а голова в кустах. И вдруг говорит голова из кустов человеческим голосом: «Вот вы печенюшки кушаете? Это хорошо.
А с собой насушили?». Делать нечего. Собрался отец-дурак, подозвал сына и говорит:»Ну что, сынок? Щи в котле, каравай на столе. На дворе трава, на траве дрова. Эне бэне раба — квинтер финтер жаба». Сказал он ему так, ткнул вилами в бок и сгинул.

И вот однажды вылез Плохиш из теплотрассы — то ли в Баден- Баден собрался, то ли отопительный сезон кончился. Вдруг видит — стоит перед ним всадник. Тот, да не тот. Коня нет — пропал конь.
Сабли нет — пропала сабля. Папахи нет, мыла нет, сахара нет, помидоры гнилые и жрать нечего.
У Плохиша от изумления даже сыр изо рта выпал. А всадник и говорит: «Товарищ! Я не ел семьдесят лет. У вас не будет лишней печенюшки?» делать нечего. Достал Плохиш масло, намазал на фигу и протянул всаднику: «Вот все, что у меня осталось!».

Облизал всадник дулю и вдруг превратился их хилого дряблого старца в хилую дряблую старуху.
Вскочила она на помело и умчалась прочь. «А ведь догоню!» — подумал Плохиш, и верно подумал, так как торчавшее между ног помело мешало старухе бежать быстро. Но тут дорогу преградил паровоз. «Постой, паровоз, не стучите, колеса!» — молвил Плохиш. И встал паровоз, а колеса продолжали стучать.

Подбежали к Плохишу три добрых молодца — один краше другого, а третий и вовсе урод, подхватили его под белы ягодицы и кинули в подвалы Бердского ЧК. Стали они его бить-пытать. Дед бил-бил, не разбил. Баба била-била, не разбила. Привели Плохиша к Главному Кибальчишу. «Ничего не сказал нам проклятый Плохиш!» — А вы бы ему тряпку изо рта вынули, может, и скажет чего!» — сообразил Главный. Вынули.

И плюнул Плохиш в толстую трусливую морду Кибальчиша. И Кибальчиш плюнул в худое мужественное лицо Плохиша. И так плевались они три дня и три ночи. И стали оба такими склизкими и омерзительными, что все люди отвернулись от них. Пошли Плохиш и Кибальчиш куда глаза глядят, а так как у них обоих глаза с детства глядели в разные стороны, то и разорвали они себя на две половинки.

Регистрационный номер 0033477 выдан для произведения:

Жил-был мальчиш, и был он Плохиш. Когда убивали мальчиша-Кибальчиша, мальчиш-Плохиш сидел в кустах и всё видел. Потом он пошёл домой, съел бочку варенья и ящик печенья, данную буржуинами за предательство Кибальчиша, и лёг спать. А так как он хорошо кушал, не особо волновался и не сильно напрягался, он благополучно достиг половозрелого возраста, женился и народил мальчишей-плохишей. И научил он своих мальчишей, как им не схуднуть и правильно, сыто прожить при любой власти, в том числе и при власти друзей мальчиша-Кибальчиша.
И хитрые мальчишы-плохиши вступили сначала в «кибальчата», затем в «кибальчольцы», а особо хитрые и в «кибальчисты», так как только так можно было стать главным «кибальчуком». А было кибальчистов тогда много процентов. И вот, пока мальчиши-кибальчиши строили, воевали, совершали подвиги и умирали, опять строили, много мечтали и плохо кушали, мальчиши-плохиши, громко восхваляя главного Кибальчиша, не забывали хорошо кушать, не волноваться, не особо напрягаться и успешно размножаться. И так они в этом преуспели, что вскоре, куда ни глянь, повсюду уже сидели мальчиши-плохиши, замаскированные под мальчишей-кибальчишей.
Пришло время и поняли главные мальчиши-плохиши, что за бугром мальчиши-плохиши живут лучше тутошних, так как им не приходится напрягаться - маскироваться под кибальчишей, делиться с кибальчишами и прочими, неопредилившимися мальчишами. И решили плохиши, что пришло их время, так как мальчишей-кибальчишей почти не осталось, стало их мало процентов.
Обрадовался мальчиш-Плохиш за своих потомков, вылез на трибуну и рассказал, как он выдал буржуинам ненавистного мальчиша-Кибальчиша и предложил могилу его сровнять с землёй, чтобы не осталось в народе памяти про подвиг героя. И решили плохиши увековечить мальчиша-Плохиша, дать ему Нобелевскую премию и поставить памятник, вместо памятника Кибальчишу.
А плохиши, занимавшиеся историей и другими науками, решили под это научную платформу подвести. И придумали они, что именно плохишами и надо быть - кушать варенье, печенье и пряники, ни о чём не думать, а только слушаться буржуинов и работать на них.
С тех пор, дорогой дружок, так и живём мы в мире плохишей, готовые за пряник, варенье и доллары на всё.

Жил-был мальчиш, и был он Плохиш. Когда убивали мальчиша-Кибальчиша, мальчиш-Плохиш сидел в кустах и всё видел. Потом он пошёл домой, съел бочку варенья и ящик печенья, данную буржуинами за предательство Кибальчиша, и лёг спать. А так как он хорошо кушал, не особо волновался и не сильно напрягался, он благополучно достиг половозрелого возраста, женился и народил мальчишей-плохишей. И научил он своих мальчишей, как им не схуднуть и правильно, сыто прожить при любой власти, в том числе и при власти друзей мальчиша-Кибальчиша.
И хитрые мальчишы-плохиши вступили сначала в «кибальчата», затем в «кибальчольцы», а особо хитрые и в «кибальчисты», так как только так можно было стать главным «кибальчуком». А было кибальчистов тогда много процентов. И вот, пока мальчиши-кибальчиши строили, воевали, совершали подвиги и умирали, опять строили, много мечтали и плохо кушали, мальчиши-плохиши, громко восхваляя главного Кибальчука, не забывали хорошо кушать, не волноваться, не особо напрягаться и успешно размножаться. И так они в этом преуспели, что вскоре, куда ни глянь, повсюду уже сидели мальчиши-плохиши, замаскированные под мальчишей-кибальчишей.
Пришло время и поняли главные мальчиши-плохиши, что за бугром мальчиши-плохиши живут лучше тутошних, так как им не приходится напрягаться – маскироваться под кибальчишей, делиться с кибальчишами и прочими, неопредилившимися мальчишами. И решили плохиши, что пришло их время, так как мальчишей-кибальчишей почти не осталось, стало их мало процентов.
Обрадовался мальчиш-Плохиш за своих потомков, вылез на трибуну и рассказал, как он выдал буржуинам ненавистного мальчиша-Кибальчиша и предложил могилу его сровнять с землёй, чтобы не осталось в народе памяти про подвиг героя. И решили плохиши увековечить мальчиша-Плохиша, дать ему Нобелевскую премию и поставить памятник, вместо памятника Кибальчишу.
А плохиши, занимавшиеся историей и другими науками, решили под это научную платформу подвести. И придумали они, что именно плохишами и надо быть – кушать варенье, печенье и пряники, ни о чём не думать, а только слушаться буржуинов и работать на них.
С тех пор, дорогой дружок, так и живём мы в мире плохишей, готовые за пряник, варенье и доллары на всё.

Рецензии

Пожалуй с "научной платформой" ничего не получилось,срузу -в турбулентностях было не до науки,но стоит общности слегка устаканиться -появляются вопросы?-и "сортирный мочила" Плохиш и его кореша озадачились-типа:люди не свиньи?-Люди?-кто бы сомневался,а вот нелюди-Плохиши,суки -позорные,хотели заменитьмарксизм -ленинизм на сортирный онанизм и Олимпиаду,а не тут то было-марксизм не надо возить на чемпионаты для соревнований,а Олимпиаду -приходится-это обще -признаное занятие и мировой бизнес,а марксизм ему не друг!-вот и обложили Плохишей,как шакалов в берлоге(медведи в России были убиты в революциию и добиты после нее мещанством),а шакалам любой строй в радость,лишь бы халява присутствовала,а украсть -дело техники.

И вот шакалы и крысы наворовали столько и рожи откормили такие,что любой медведь ахнет!-и показалось Плохишам,что пора бы им в Господа,надоело воровать в статусе-товарищей,как говорит Араик Степанян:"наши кАмсамольцы-воры подумали,что они акулы капитализма,а оказалось,что они -бараны онанизма и их теперь будут стричь!"-думаю,что не только запахи не мытой шерсти,но и бллаговония шашлыков понесуться над страной,а кто за эту падаль заступиться?-Вы?-вот и я не спешу и желающих не вижу...

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.