В «Кроликах и удавах» Ф. Искандер показал тоталитарную общественную систему, продемонстрировал механизм ее дейст­вия. Сказка представляет собой развернутую метафору социаль­ного строя, в котором три уровня иерархии: удавы во главе с Великим Питоном, заглатывающие кроликов; кролики; тузем­цы, которые выращивают овощи.

Мир кроликов и удавов — это привычный, устоявшийся мир, основанный на безотчетном страхе одних перед другими, на негласном договоре, по которому верхушка кроличьего коро­левства попустительствует «заглоту» кроликов удавами. Загип­нотизированные страхом кролики даже не пытаются сопротив­ляться, когда их проглатывают удавы. Мир кроликов — мир кон­формизма, лжи, цепи доносов и предательств и — всеобщего парализующего страха.

В этом кроличьем королевстве существует своя иерархия. Во главе государства стоит Король, управляющий с помощью двух средств — страха и обещания Цветной Капусты (какая замеча­тельная метафора «светлого будущего коммунизма»!). Вокруг него группируются Допущенные к Столу, чье место стремятся лю­быми способами занять Стремящиеся быть допущенными. Для достижения мечты хороши все средства: наушничество, оговор, предательство, соучастие в убийстве.

В народных сказках о животных кролики и удавы представ­ляют две противоположные силы. Но в сказке Искандера это не такая простая противоположность. Здесь не аллегория силы и трусости заключена в животных: каждое из них при наличии родовых качеств еще и индивидуально.

Среди кроликов есть свои индивидуальности. Появился За­думавшийся Кролик, который обнаружил, что кроличий страх — это и есть гипноз, делающий кроликов бессильными перед уда­вами. «Наш страх — это их гипноз. Их гипноз — это наш страх». Если превозмочь страх, то не так-то просто проглотить кролика. Но это открытие ломало систему, по которой разумно управлять кроли­ками можно при помощи надежды — Цветной Капусты и страха. Если кролики не будут бояться, разрушат гипноз страха, будут бдительны перед врагом, то на одной Цветной Капусте долго не продержишься. Поэтому нарушителя гармоничной системы необходимо было устранить. Для этой цели как нельзя лучше подходит Находчивый, который умеет вовремя шепнуть и где надо подпрыгнуть. Он жаждет быть Допущенным к Столу, а для этого готов сделать все, что необходимо Королю. Открыто вы­ступить он не хочет, так как это нарушит его реноме либерала, но выслужиться за счет предательства он готов. Поэтому он рас­певает песенку, в которой завуалированно доносит удавам, где находится Задумавшийся. Но и сам Находчивый оказывается скомпрометированным, и Король отправляет его в ссылку в пус­тыню на съедение удавам. Свидетель и участник убийства Заду­мавшегося уничтожен. В этом эпизоде нашла отражение систе­ма, характерная для репрессивной машины тоталитарного госу­дарства.

Ф. Искандер показывает, что в королевстве кроликов царит кроличья психология и массовый гипноз. Когда после гибели Задумавшегося кролики вздумали бунтовать. Король назначает демократические выборы, но перед этим устраивает сеанс госу­дарственной гимнастики, вызывающей «рефлекс подчинения». «Кролики, встать! Кролики, сесть! Кролики, встать! Кролики, сесть! — десять раз подряд говорил Король, постепенно вместе с музыкой наращивая напряжение и быстроту команды… — Кро­лики, кто за меня? — закричал Король, и кролики не успели очнуться, как очутились с поднятыми лапами». «Государствен­ная гимнастика» — глубокая метафора идеологической пропа­гандистской обработки в тоталитарном обществе, приводящей к единомыслию. Недаром «Король снова пришел в веселое расположение духа. Он считал, что некогда придуманная им гим­настика при внешней простоте на самом деле — великий прием, призванный освежать ослабевающий время от времени рефлекс подчинения».

Когда Задумавшийся открыл, что гипноз — это страх кроликов, и кролики перестали бояться удавов, это было угрозой не только благоденствию королевства кроликов с его мечтой о Цветной Ка­пусте. Это расшатывало и царство удавов. И вот здесь-то появился удав Пустынник, нашедший новый способ обработки кроликов без гипноза. Этот новый способ — удушение. «А каков верхний и нижний предел удушения?» — спросил один из удавов. Это физи­ческое, экономическое, моральное удушение. Ф. Искандер строит свою сказку так, что возникают аллюзии. Период авторитарной власти сменился более «гуманным», когда инакомыслие не унич­тожалось физически, но удушалось морально. После смерти Вели­кого Питона общество «демократизировалось»: «После воцарения Пустынника жизнь удавов и кроликов вошла в новую, но уже бо­лее глубокую и ровную колею, кролики воровали для своего удо­вольствия, удавы душили для своего». Здесь очевидна аллюзия: время Великого Питона — тоталитарное государство сталинского типа, время Пустынника — более мягкий авторитаризм брежневского типа. Несмотря на явные параллели, социальное пространство сказ­ки значительно шире — это всякое тоталитарное общественное устройство, а не только конкретное советское общество.

Судьба Ф.Искандера, как и судьба любого сатирика, не была простой и лёгкой: за стремление к свободной печати, за участие в журнале "Метрополь" произведения писателя несколько лет не печатали в родной стране. О чем бы ни писал Фазиль Искандер, во всем чувствуется легко узнаваемая, только ему свойственная ирония. В его книгах перемешиваются терпкий юмор, язвительная сатира, тонкая лирика и высокая романтика.

Известность Искандеру принесла социально-философская сказка "Кролики и удавы" (1973), которая стала доступна читателям только в 1986 году. Мужество, ирония, мягкий юмор помогли Ф.Искандеру не обозлиться, сохранить своё человеческое лицо и достоинство, помогли создать удивительную сказку-аллегорию "Кролики и удавы", образы которой, как и образы Салтыкова-Щедрина, созданы с помощью гротеска, сарказма, иронии и пародии. "Кролики и удавы" можно также определить как антиутопию, хотя это определение будет не совсем верно. В антиутопии показаны опасные и непредвиденные последствия реализации утопических идей - изначально прекрасных и логичных. Антиутопия - это гипотеза, а "Кролики и удавы" - это реальность.

На сказку Фазиля Искандера написано множество критических статей. Она появилась в конце 80 - гг., когда тема тоталитаризма в литературе хорошо освещалась. Также, было очень много написано об антиутопии, и большинство критиков как раз рассматривали это произведение, как сатирическое изображение пороков общества с тоталитарным устройством.

Наиболее интересные статьи принадлежат Наталье Ивановой "Смерть против страха!", в журнале "Знамя" 1988г. и С.Рассадину "Суверенный Искандер" в журнале "Век" 1994г.

В "Кроликах и удавах" показано вполне реальное общество, причем обрисовываются вполне конкретные его черты. К такому приему прибегал не только Искандер. Опасаясь открыто высказывать отрицание, неприятие тех или иных сторон жизни, а порой и всей системы, писатели создавали фантастические миры, куда помещали своих настоящих героев. Обращаясь к проблемам политического устройства общества, такая проза всегда строится на абсурде и алогизме; в будничном течении жизни угадывается катастрофичность. Так возникает картина вымороченной действительности.

В сказке "Кролики и удавы" Ф.Искандер с помощью аллегории показывает тоталитарное государство трёх типов. Это государство кроликов, государство удавов и отношения между кроликами и удавами.

Удавы живут, как говорит автор, "в одной южной-преюжной стране". Их царство - это тоталитарное государство, во главе которого стоит Великий Питон. При его дворе находятся глупые, бездарные удавы. Например, главный визирь "на все вопросы умел отвечать не задумываясь, за что и был назначен главным визирем царя..." В царстве удавов всё основано на страхе и беспрекословном подчинении. Здесь существуют жестокие законы и обычаи. Великий Питон, появляясь, неизменно произносит "боевой гимн", который все удавы в знак верности "должны были выслушивать", приподняв голову.

Удавы охотятся за кроликами, а обезьяны и слоны соблюдают нейтралитет. Несмотря на то, что кролики обычно очень быстро бегают, при виде удавов они словно впадают в оцепенение. Удавы не душат кроликов, а как бы гипнотизируют их. При этом кролики и удавы при полной вроде бы своей противоположности составляют единое целое. Возникает особый симбиоз. Особый вид уродливого сообщества. Потому что кролик, переработанный удавом, - как размышляет Великий Питон, - превращается в удава. Значит, удавы - это кролики на высшей стадии своего развития. Иначе говоря, мы - это бывшие они, а они - это будущие мы.

И что получается. Если даже появляется в этой конформистской среде свободолюбивый кролик, чьей смелости хватает на то, чтобы уже внутри удава, уже будучи проглоченным, упереться в животе, то об этом бешеном кролике много лет потрясенные удавы будут рассказывать легенды.

Однако на самом-то деле и кролики, и удавы стоят друг друга. Их странное сообщество, главным законом которого является закон беспрекословного проглатывания, основано на воровстве, пропитано ложью, социальной демагогией, пустым фразерством, постоянно подновляемыми лозунгами (вроде главного лозунга о будущей Цветной Капусте, которая когда-нибудь в отдаленном будущем украсит стол каждого кролика!). Кролики предают друг друга, заняты бесконечной нечистоплотной возней. Это сообщество скрепленных взаимным рабством - рабством покорных холопов и развращенных хозяев. Хозяева ведь тоже скованы страхом: попробуй, скажем, удав не приподнять в знак верности головы во время исполнения боевого гимна. Немедленно собратья-удавы лишат его жизни за измену!

Рефлекс подчинения действует не только среди кроликов, но и среди удавов. Во главе стоит Великий Питон. Но Питон не удав, он инородец, сумевший подчинить себе весь удавий народ. Он требует беспрекословного подчинения и не терпит даже малейшего промедления в исполнении приказов. Всякое идеологическое вольномыслие или нарушение закон удавьей жизни безжалостно карается. Самая изощренная пытка среди удавов - самопоедание, когда хвост удава засовывался ему в пасть. С одной стороны, он, пожирая себя, самоуничтожается, с другой стороны, он, питаясь самим собой, продлевает свои муки. Тут нельзя не вспомнить процессы 1937-1938 годов в СССР, когда под пытками люди были вынуждены оговаривать себя.

Ф.Искандер смотрит на реальность без иллюзий, открыто говоря о том, что, пока кролики, раздираемые внутренними противоречиями (а удавам только этого и надо), будут покорно идти на убой, их положение не изменится.

При этом Ф.Искандеру удается говорить об этом с юмором. Юмор - самое заметное свойство прозы Ф.Искандера. Абсолютно все литературные критики, соглашаются в том, что юмор в произведениях Ф.Искандера довольно редкой разновидности, очень... настоящий, что ли. Смешное у него рождается словно бы из ничего, являясь всегда неожиданно. Его наблюдения, столь же острые, сколь и возвышенные, часто утрамбованы до размеров афоризма. И можно сказать, что его юмор и ирония - части его мудрости, а может быть, оригинальные формы извинения за избыток мудрости. Когда читаешь его, думаешь, что смешное - не продукт специфического жанра, а заключительная стадия познания истины, стадия, которую просто не все достигают

На наш взгляд, во всех произведениях Ф.Искандера "перемешан терпкий юмор, язвительная сатира, тонкая лирика и высокая романтика". В сказке Ф.Искандера показано вполне реальное общество, в котором к проблемам политического устройства (взаимоотношения власти и народа) примешивается абсурд, алогизм, которые могут привести к катастрофе. Автор рисует странное сообщество, которое живет по закону беспрекословного проглатывания. Оно основано на страхе подчинения, деспотизма, лжи и пустом фразерстве.

Царство удавов - это тоталитарное государство, но тоталитарный режим и его законы противоестественны природе любого общества, поэтому и в рядах удавов начинается постепенное разложение. Они становятся менее жестокими и кровожадными.

Появляются такие удавы, как Косой и Коротышка. Косой "для удава был чересчур добрый... он старался глотать кроликов так, чтобы причинить им как можно меньше боли, за что, в конце концов, поплатился". За это он был наказан Великим Питоном, в результате чего лишился глаза.

Таким образом, в царстве удавов презиралась слабость, жалость, совесть, шло воспитание жестокости, а всех неугодных сурово наказывали.

Такие же законы царили и в государстве кроликов, которое называлось Королевством. Глава его - Король и его приближённые составляют двор, в сказке он называется Столом, а придворные Допущенными к Столу. Те, кто хотел стать приближённым к Столу, назывались Стремящимися.

"Король знал, что только при помощи надежды (Цветная Капуста) и страха (удавов) можно разумно управлять жизнью кроликов". "...Ни один кролик никогда не видел Цветной Капусты. Правда, в кроличьей среде всегда жили слухи (хотя их и приходилось иногда взбадривать) о том, что местные туземцы вместе с засекреченными кроликами, работающие на тайной плантации по выведению Цветной Капусты, добились решительных успехов. Как только опыты, близкие к завершению, дадут возможность сажать Цветную Капусту на огородах, жизнь кроликов превратится в сплошной праздник плодородия и чревоугодия.

Время от времени сочетание цветов в изображении Цветной Капусты на знамени едва заметно менялось, и кролики видели в этом таинственную, но безостановочную работу истории на благо кроликов. Увидев на знамени слегка изменившийся узор цветов, они многозначительно кивали друг другу, делая для себя далеко идущие оптимистические выводы. Говорить об этом вслух считалось неприличным, нескромным, считалось, что эти внешние знаки внутренней работы истории появились случайно, по какому-то доброму недосмотру королевской администрации.

В ожидании этого счастливого времени кролики жили своей обычной жизнью, паслись в окружающих джунглях и пампасах, поворовывали в огородах туземцев горох, фасоль и обыкновенную капусту, высокие вкусовые качества которой оплодотворяли мечту о Цветной Капусте".

"Великая мечта о Цветной Капусте помогала Королю держать племя кроликов в достаточно гибкой покорности... Если в жизни кроликов возникали стремления, неугодные Королю, и если он не мог эти стремления остановить обычным способом, он, Король, прибегал к последнему излюбленному средству, и, конечно, этим средством была Цветная Капуста".

Когда мы читаем о "великой мечте" кроликов, то чувствуем иронию автора. Тоталитарное государство, в котором они жили, характеризуется репрессиями, насилием над личностью. И об этом Фазиль Искандер говорит, прибегая к аллегории, иронии, гротеску и сарказму.

"Если проявляющий стремления продолжал упорствовать, он неожиданно исчезал, и тогда кролики приходили к выводу, что его засекретили и отправили на тайную плантацию. Это было естественно, потому что те или иные стремления проявляли лучшие головы, которые, конечно, прежде всего нужны были для работы над выведением Цветной Капусты".

"Если семья исчезнувшего кролика начинала наводить справки о своём родственнике, то ей намекали, что данный родственник теперь "далеко, в том краю, где Цветная Капуста цветёт"".

"Если семья исчезнувшего кролика продолжала упорствовать, то она тоже исчезала..."; "...по вегетарианским законам королевства кроликов наказывали путём подвешивания за уши - но убивать не убивали..."

В сказке кроме политической сатиры есть тонкое знание психологии. Рассматривая ряд вечных вопросов, необходимо сделать ударение на характеристике иронии, юмора, эзопова языка и тут же дополнить, что смех автора окрашен в трагические тона.

По нашему мнению, взаимоотношения личности и государства раскрыты с философской точки зрения. Здесь можно увидеть и трагедию поэта, потерявшего свободу слова из-за позиции приспособленчества; здесь же драма и предателя, которого тоже потом предают…

Автор считает, что, если личность пытается бороться с государством, она обречена на поражение. С другой стороны, он уверен, что только сильная, свободная, задумавшаяся личность способна ускорить распад ненавистного государства.

В сказке Ф.Искандера "Кролики и удавы" пародируется ликвидация безграмотности в СССР. Король кроликов издал указ о всеобщей грамотности. Он приказал заготовить большое количество бочек с соком бузины, который использовался в качестве чернил.

Сок бузины выдавался небольшими склянками всем, кто в этом нуждался. Поскольку кролики не были любознательными и упорными, то скоро забыли о ликвидации безграмотности.

Так называемые чернила стояли и начали бродить, превратившись в крепкий напиток, удивительные свойства которого "открыл" поэт.

Узнав "свойства" сока бузины, все стали требовать его. После того, как королевские склады были опустошены, чиновники пришли к общему мнению, что в стране установилась всеобщая грамотность.

Как мы помни, в конце 30-х годов было объявлено, что в Советском Союзе ликвидирована безграмотность, а на самом деле это оказалось фикцией, то есть не соответствовало правде жизни.

Жизнь героев сказки "Кролики и удавы" - это постоянный страх. Его испытывают кролики перед Королём, удавами, которые тоже находятся в этом состоянии перед Великим Питоном.

Читая сказку Ф.Искандера "Кролики и удавы", невольно вспоминаешь слова Салтыкова-Щедрина: "Жил - дрожал, и умирал - дрожал".

Оба писателя с помощью гротеска показали страх, который "ломает", уродует человеческую личность: герой Салтыкова-Щедрина лишает себя всех радостей жизни, а героев Ф.Искандера подталкивает к предательству.

В сказке "Кролики и удавы" писатель исследует психологию предательства. Оно совершается и в царстве удавов и в королевстве кроликов. Тоталитарный режим, не дающий возможности личности свободно раскрыться, способствует выявлению зависти, которая, как и страх, подталкивает к предательству.

Так, например, Кролик Находчивый завидует другу своей юности Задумавшемуся, завидует его честности, смелости, независимости, поэтому второй "раздражает" первого, который, предав друга юности, пытается успокоить свою совесть рассуждениями о долге перед Королём и т.д. Ф.Искандер вложил в уста одного из героев свои мысли о предательстве: "...предательство - это всегда убийство чужими руками своего человека..." Находчивый не убивал Задумавшегося, но привёл его к гибели, а это почти одно и то же.

Предатель Находчивый тоже оказался предан Королём, которому служил, и "был потрясён грубостью того, как его предали..."

У героев сказки Ф.Искандера "говорящие" имена. Используя эту традицию русской литературы, писатель даёт героям характеристику, в которую вкладывает своё отношение к ним. Задумавшийся кролик назван этим именем, потому что задумался о смысле жизни, хотел найти истину, правду. Он говорит своему ученику Возжаждавшему: "...живая жизнь всё время движется и меняется, нам нужен ориентир алмазной прочности, а это и есть правда. Она может быть неполной, но она не может быть искажённой сознательно даже ради самой высокой цели..."

Возжаждавший кролик - стремящийся продолжить дело своего учителя, стремящийся к справедливости.

Находчивый... В имя этого героя вложена ирония, так как этот кролик "найдёт себя" всегда, он нашёл, то есть получил все блага жизни, нашёл расположение Короля и Королевы.

Старый Мудрый Кролик. И в его имени звучит ирония. Достаточно интересна история возвышения этого кролика... Однажды именно он "очутился под морковным дубом, когда с него слетел жёлудь, попавший ему в голову.

Он получил сотрясение мозга. Это был первый случай такого заболевания в кроличьем племени". Кролик вылечился, и его назначили на должность Старого Мудрого Кролика.

Глубокий смысл заключён сказке Ф.Искандера "Кролики и удавы", смысл в том, чтобы оставаться личностью при любых обстоятельствах, то есть сохранить порядочность.

"Человек должен быть порядочным. Это осуществимо в любых условиях, при любой власти. Порядочность - это значит лично не участвовать ни в какой лжи. Порядочность не предполагает героичности, она предполагает неучастия в подлости" - как верно и мудро сказано.

Ф.Искандер мог сказать эти слова, потому что всегда сохранял порядочность, чего бы это ему ни стоило.

Добрый день, уважаемые коллеги!
А у вас так бывало? Произведение нравится, ждешь уроков по его изучению, книгу прочитали, обсудили, а расставаться жаль. Остается что-то недосказанное, недодуманное. А ведь на уроке русского языка можно к нему вернуться вновь, предложив словарный диктант, карточки для пунктуационного разбора. Но, по-моему, более эффективный метод – это предварить изучение произведения уроком русского языка, на котором ребята, еще не читавшие книгу, будут работать с текстом произведения.
Еще один путь – интегрированный урок русского языка и литературы, который решает на практике несколько задач: помогает понять язык, стиль писателя; готовит к комплексному анализу текста; развивает творческие способности учащихся и, наконец, повышает интерес как к литературе, так и к русскому языку.
Предлагаю вашему вниманию такой урок по книге Ф.Искандера.

О.С. Баранова,
г. Полярные Зори,
Мурманская обл,
гимназия № 1

ИНТЕГРИРОВАННЫЙ УРОК
(русский язык и литература)

по повести Фазиля Искандера "Кролики удавы"

10 класс

Тема по литературе: «Сатирические приемы в повести Ф.Искандера “Кролики и удавы”».

Тема по русскому языку: «Повторительно-обобщающие упражнения по орфографии и пунктуации на основе указанного текста».

Сатира – это оскорбленная любовь: к людям ли,
к родине, может быть, к человечеству в целом.

Ф.Искандер

Вы не задумывались, зачем писатель прибегает к эзопову языку, сатирическим приемам, фантастике? Главная причина – прибегая к фантастике, объяснить реальный мир. Преувеличивая, фантастика показывает, к чему можем мы прийти, если... Но не будем торопиться.
«Это случилось в далекие-предалекие времена в одной южной-преюжной стране, короче говоря, в Африке...» – так с традиционного сказочного зачина начинается книга Ф.Искандера «Кролики и удавы».
Попадая в Королевство Кроликов и во владения Великого Питона, мы вскоре забываем, что речь идет о представителях фауны. Людские взлеты и падения, муки, страхи, тревоги описаны так узнаваемо, что создается эффект личного присутствия.

РАБОТА ПО КАРТОЧКАМ

Карточка № 1
Словарный диктант

(Не)смотря (на)молодость, ра(с, сс)тилались тр_пические леса, пр_увеличе(н, нн)ые опасения, усвоили (в)последстви_, таинстве(н, нн)ая работа, засекре-
че(н, нн)ая плантац_я, допуще(н, нн)ые к столу, пр_глядываться, пр_слушиваться, сотр_сение мозга, вышеизложе(н, нн)ые причины, приходит(?)ся вертет(?)ся, пр_дворная жизнь, горес_ный с_рказм, исти(н, нн)ая правда, р_флекс подчинения, га(л, лл)ерея дворца, изгна(н, нн)ый из племени, (не)совершив предательства, мысленно владееш_, п_родия, пр_увеличение це(н, нн)ости жизни, крольч_нок, вынужден пр_рвать гимн, эспонаты кол_екции, пр_зрительная
увере(н, нн)ость.

Задание

Спишите, расставьте знаки препинания (см. карточки № 2–5).

Карточка № 2

Примерно с месяц Находчивый жил в числе Допущенных к Столу припеваючи попиваючи лучшие королевские напитки не говоря о самых свежих овощах доставляемых с огородов туземцев.
Все здесь Находчивому нравилось и только одно удивляло что когда собираются Допущенные к Столу почему-то ни Король ни остальные не говорят о Цветной Капусте. Это было очень странно потому что Король при каждой встрече с рядовыми кроликами так или иначе касался вопроса о Цветной Капусте.
А здесь почему-то не принято было о ней говорить.

Карточка № 3

Раздумывая об этом он решил что вероятно среди Допущенных к Столу есть еще более узкий круг посвященных то есть Сверхдопущенных к Столику и они вероятно не только говорят о Цветной Капусте но хотя бы раз в неделю пробуют ее. Так думал Находчивый а спросить ни у кого не решался потому что не знал кто именно среди Допущенных к Столу допущен к Столику. Спросить думал Находчивый значит признаться что ты сам к этому Столику не допущен. Он решил дождаться случая и спросить обо всем самого Короля.

Карточка № 4

Находчивый сразу же понял что пропеть этот куплет значит выдать удавам своего брата Задумавшегося. И он сразу же решил отказаться от королевского Стола и уйти в рядовые кролики. Ведь все-таки он был от природы не злой хотя и очень честолюбивый. Но тут был один щекотливый момент. По принятому придворному этикету кролик, разжалованный в рядовые обязан был возвратить Королю все полученные награды.
Значит он должен был возвратить и тот капустный лист который ему когда-то подарила Королева и с которого началось его возвышение. Но дело в том что на обратном пути домой он на радостях съел пол капустного листа хотя никак не должен был его есть ибо сам же обещал засушить его на память.

Карточка № 5

Как и всякий преданный предатель он был потрясен грубостью того как его предали. Он не мог понять что грубость всякого предательства ощущает только сам преданный а предатель его не может ощутить во всяком случае с такой силой. Поэтому любой преданный предатель вспоминая свои ощущения когда он предавал и сравнивая их а он предан с полной искренностью думает все-таки у меня это было не так низко.

Карточка № 6

Исследуйте синтаксис повести, сделайте выводы (в качестве материала для исследования можно использовать карточки № 2–5).
(Преобладают сложноподчиненные предложения над сложносочиненными и бессоюзными сложными, используются вводные слова, обособленные определения и обстоятельства.)

Карточка № 7

Понаблюдайте над текстом и докажите, что в разных эпизодах автор использует разные языковые средства и в его повести есть образцы и официально-делового стиля, и публицистического, и разговорного, и художественного, и научного. Приведите примеры таких эпизодов.

Вопросы и задания

1. Выделите основные проблемы, затронутые писателем в книге. Какие из них кажутся вам главными?
2. Расскажите, как было устроено Королевство Кроликов. Постройте иерархическую лестницу.
3. Некоторые герои повести имеют имена (клички). Расскажите, почему их так назвали.
4. Сравните Короля Кроликов и Великого Питона. Что между ними общего? Что помогает им удерживать власть в своих руках?
5. Какой мечтой жил Поэт? Почему она не осуществилась? Что хотел сказать автор его судьбой?
6. Как вы поняли последние страницы повести? (Рассуждения о читателе.)
7. Какие приемы сатиры взял на вооружение Ф.Искандер?
Проиллюстрируйте примерами из текста. Какие человеческие пороки автору особенно неприятны? А вам?

СЛОВО О ПИСАТЕЛЕ

Фазиль Искандер – наш современник, известный писатель. Как-то А.П. Чехов сравнил прозу И.А. Бунина с двойным бульоном: так насыщенна была она, богата и совершенна. Читая Искандера, хочется остановиться, подумать, подивиться мудрости, смелости, точности слога. Поражает также афористичность изложения.
(Интересный материал о писателе учитель найдет в журнале «Литература в школе» № 1, 1992. В нем напечатан автобиографический рассказ Ф.Искандера «Начало». С неподражаемым юмором вспоминает он о юности, встрече с Москвой, поступлении в вуз, учебе, начале писательского пути.)

Беседа по вопросам

1. В своей книге Ф.Искандер говорит о многих очень важных вещах, в которых вам пора учиться разбираться. Назовите проблемы, о которых рассуждает он со страниц книги. (Проблема власти, смысла жизни, судьбы художника в тоталитарном государстве, социального неравенства, личности и общества и др. Но главная проблема, о которой говорит автор, – это, конечно, проблема нравственного выбора.

2. Строгая иерархия, существовавшая в Королевстве Кроликов, позволяет нам представить ее схематично (рисуется на доске):

Король и Королева

придворные кролики (Допущенные к Столу)

Стремящиеся быть Допущенными к Столу

рядовые кролики

Как живут Кролики, стоящие на разных ступеньках этой лестницы? Вспомните и расскажите о тех, кто допущен к Королевскому Столу.

Анализ ключевых сцен

а) Размышления о предательстве и о предателях (судьба кролика Находчивого). Ф.Искандер выводит формулу: «Предавать – это убивать чужими руками». Предателя презирают все: собратья кролики, мартышки, сами удавы. Читая, как Находчивый кончил свою жизнь, видишь слишком дорогую цену Королевского Стола.

б) Выступление Короля Кроликов перед подданными – пример актерского мастерства вождя, который мастерски манипулирует толпой и опять остается во главе государства.

в) История жизни королевского Поэта – история художника, который продал и предал свой талант за блага придворной жизни.

Итак, кто же допущен к Столу Короля? (Поэт, который пишет по указке Короля, предатель Находчивый, который стал таким по просьбе Короля. Значит, те, которые стремятся быть Допущенными, стремятся к Столу Короля, зная, какую плату с них спросят, и они заранее готовы к ней. Только рядовые кролики никуда не стремятся и живут хуже всех: их обманывают, влекут ложной мечтой. И каждый должен сделать свой выбор: где ему быть, куда стремиться.)
Следующая очень важная проблема – проблема власти. И Королю Кроликов, и Великому Питону удается в течение продолжительного времени держать власть в своих руках. Каким образом? (Это мечта о Цветной Капусте у кроликов и теория о гипнозе, которая якобы парализует кроликов, помогая удавам.)
Что же происходит с разуверившимися кроликами и удавами? (Смеются над королями, погрязли в пьянстве, потеряли веру.)
Кролики – жертвы удавов, но у них, хищников, есть свои изгои. Расскажите о них. (Это Коротышка, про которого автор говорит так: «Среди удавов он был известен своей неутомимой любознательностью», ел бананы вместо кроликов, и Великому Питону он «был неприятен, как моральный урод». Значит, плох тот, кто не такой, как все?
Это и Косой, который когда-то проглотил кролика, а тот не умер, а вещал из нутра Косого. Он тоже неугоден Великому Питону: «Удав, из которого говорит кролик, это не тот удав, который нам нужен». Кролик выскочил, но судьба Косого была предрешена: «Его не трогали, но и почти не говорили с ним. Косой от этого страдал, потому что у каждого живого существа есть неистребимая потребность общаться с подобными себе».) Грустные строки...
Трагична и судьба кролика Задумавшегося. Если большинство его собратьев свято верит в мечту о Цветной Капусте, то Задумавшийся размышляет и задает непростые вопросы. Он неудобен Королю, и тот убирает его чужими руками, при этом назначая пенсию детям своей жертвы.
История кроликов и удавов подошла к концу. Какие человеческие качества особенно отвратительны автору? Какие сатирические приемы особенно удались Искандеру? (Это пародия, ирония, гипербола, сарказм. Приведите примеры.)
И, наконец, последний вопрос. Как вы определите жанр произведения? Мы называли его и философской сказкой, и фантастической повестью. А еще эту книгу можно назвать антиутопией .
Закончите мысль: «Антиутопия – это произведение – предупреждение о том, во что может превратиться человек, если... (перестанет задумываться об окружающем мире; запятнает себя предательством; продаст свой талант или будет творить по указке и т.д.).

Фазиль Абдулович Искандер р. 1929 Кролики и удавы - Философская сказка (1982)

События происходят много лет назад в одной далекой африканской стране. Удавы без устали охотятся за кроликами, а обезьяны и слоны соблюдают нейтралитет. Несмотря на то что кролики обычно очень быстро бегают, при виде удавов они словно впадают в оцепенение. Удавы не душат кроликов, а как бы гипнотизируют их. Однажды юный удав задается вопросом, почему кролики поддаются гипнозу и не было ли попыток бунта. Тогда другой удав, по прозвищу Косой, хотя на самом деле он одноглазый, решается поведать своему юному другу «удивительный рассказ» о том, как проглоченный им кролик внезапно взбунтовался прямо у него в животе, не желал там «утрамбовываться» и «не переставая вопил» из его живота всякие дерзости. Тогда глава удавов, Великий Питон, приказал выволочь Косого на Слоновую Тропу, чтобы слоны «утрамбовали» дерзкого кролика, пусть ценой здоровья и даже жизни «жалкого» удава Косого, ибо «удав, из которого говорит кролик, это не тот удав, который нам нужен». Очнулся несчастный удав лишь через две недели и уже одноглазым, не помня, в какой момент из него выпрыгнул дерзкий кролик.

Рассказ Косого подслушивает кролик, которого зовут Задумавшийся, так как он много думает; в результате длительных размышлений этот кролик приходит к смелому выводу и сообщает о нем потрясенным удавам: «Ваш гипноз - это наш страх. Наш страх - это ваш гипноз». Рядовые кролики в восторге от идеи Задумавшегося, однако Королю кроликов такое свободомыслие не по вкусу, и он напоминает кроликам, что хотя «то, что удавы глотают кроликов, - это ужасная несправедливость», но за эту несправедливость кролики пользуются «маленькой, но очаровательной несправедливостью, присваивая нежнейшие продукты питания, выращенные туземцами»: горох, капусту, фасоль, и если отменить одну несправедливость, то необходимо отменить и вторую. Опасаясь разрушительной силы всего нового, а также утраты собственного авторитета в глазах рядовых кроликов, Король призывает кроликов довольствоваться тем, что есть, а также вечной мечтой о выращивании в ближайшем будущем вкуснейшей Цветной Капусты. Кролики чувствуют, что «в словах Задумавшегося есть какая-то соблазнительная, но чересчур тревожащая истина, а в словах Короля какая-то скучная, но зато успокаивающая правда».

Хотя для рядовых кроликов Задумавшийся все же герой, Король решает тайком устранить его и подговаривает бывшего друга Задумавшегося, а ныне - приближенного ко двору и фаворита Королевы по имени Находчивый предать опального кролика, для чего необходимо громко прочитать в джунглях сочиненный придворным Поэтом стих с «намеками» на местонахождение Задумавшегося. Находчивый соглашается, и однажды, когда Задумавшийся и его ученик по имени Возжаждавший размышляют, как устранить несправедливость из жизни кроликов, к ним подползает юный удав. Задумавшийся решает поставить эксперимент, чтобы доказать свою теорию об отсутствии гипноза, и действительно не поддается гипнозу удава. Раздосадованный удав рассказывает кроликам о предательстве Находчивого, и Задумавшийся, искренне любящий родных кроликов и глубоко потрясенный подлостью Короля и самим фактом предательства, решает принести себя в жертву удаву, чей инстинкт оказывается сильнее доводов рассудка, и юный удав, к ужасу Возжаждавшего, помимо собственной воли съедает «Великого кролика». Задумавшийся перед смертью завещает верному ученику свое дело, как бы передавая ему «весь свой опыт изучения удавов».

Тем временем юный удав, осмелев после поедания Задумавшегося, приходит к выводу, что удавами должен править удав, а не какой-то там инородный Питон. За такую дерзкую мысль удава ссылают в пустыню. Туда же за предательство ссылают и Находчивого (Король открестился от него). Изголодавшийся удав вскоре придумывает новый метод поедания кроликов - через удушение - и глотает изумленного Находчивого. Удав логично решает, что с «таким гениальным открытием» Великий Питон его «примет с распростертыми объя­тиями», и возвращается из пустыни.

А между тем в джунглях Возжаждавший ведет огромную воспитательную работу среди кроликов - он даже готов в качестве эксперимента пробежать по телу удава в обе стороны. В эпоху умирания гипноза царит полный хаос. В результате появляется «огромное количество анархически настроенных кроликов, слабо или совсем не поддающихся гипнозу». Но королевство кроликов не разваливается именно благодаря возвращению Удава-Пустынника. Он предлагает метод удушения кроликов и демонстрирует его на Косом, так что тот испускает дух. После этого Великий Питон прощает Пустынника и назначает его своим заместителем. Вскоре Пустынник сообщает удавам о смерти Великого Питона и о том, что, согласно воле покойного, он, Великий Пустынник, будет управлять ими. Пока удавы совершенствуются в технике удушения, прославляя нового правителя, Король кроликов догадывается и оповещает кроликов о надвигающейся опасности, предлагая старый, но единственный метод борьбы с удавами - «размножаться с опережением».

Вольные размышления о творчестве Фазиля Искандера и не только о нём.

Он был одним из тех, кто помог нам пережить советскую власть.

Леонид Гозман о Фазиле Искандере

Это очень скверно, когда нечего читать. Для меня это синоним «нечего делать» и вплотную приближается к «незачем жить».

В ранней молодости (которая у меня пришлась на конец семидесятых) ситуация «нечего читать» случалась регулярно. Нет, конечно, всегда можно было взять с полки Толстого. Но сидеть на толстовской мучной диете для молодого растущего интеллекта было невыносимо. Не спасало и бесконечное перечитывание «Мастера и Маргариты», чем кормились духовнобогатые девы. До одури хотелось чего-то современного, про сейчас. Ещё лучше - фантастики. И, конечно же, переводной. Тут было главное - не нарваться на какого-нибудь прогрессивного западного автора. Прогрессивность я чуял нутром и ненавидел её во всех проявлениях. Я не мог заставить себя читать Рея какого-нибудь Бредбери, зато каждую строчку Лема или Хайнлайна перечитывал по три раза.

Что же касалось современной мне литературы, я воспринимал её примерно так же, как советскую стоматологию - то есть с ужасом и омерзением. Чтение советских писателей доставляло боль почти физическую. Впрочем, и тут были свои градации - от почти выносимого до запредельно-инфернального.

Особенно жуткими было сочинительство нацкадров. Если писания русских «деревенщиков», при всей их бесконечной унылости и депрессивности, ещё можно было хоть как-то одолеть, то русскоязычные сочинения бесконечно многочисленных Нутайзурбуевых и Кроликоянецев - обычно про быт южных сёл - были чем-то совершенно инфернальным. Я физически ощущал, как меня загоняют в войлочную юрту, к овцам и клопам. С другой стороны, нацкадровские тексты иногда доставляли то, что сейчас называют «лулзами» (по-русски это, наверное, будет «скорбные ржаки»). Некоторые перлы из нацкадровских сочинений передавались из уст в уста.

Поэтому, когда добрые знакомые мне дали журнал без обложки и посоветовали прочесть повесть человека с узнаваемо восточным именем и названием «Созвездие Козлотура», я решил, что добрые знакомые решили угостить меня очередной порцией скорбных ржак.

Повесть начиналась так:

«Хм» - подумал я и чтение продолжил.

Через пару страниц я наткнулся на типичный восточный лулз-ржак, который органично смотрелся бы в кавказской или среднеазиатской прозе. Но было видно, что автор вписывает его вполне сознательно. Когда же я дошёл до описания соотечественника автора, руководителя широкого профиля и знатока восточных тостов, у меня возникло совсем странное чувство.

Начиная этот текст, я выбирал из двух возможностей. Написать более-менее гладкий некролог ушедшему от нас - в преклонном возрасте, не сказать чтобы безвременно - уважаемому человеку. Или всё же поговорить о том, чем этот уважаемый человек может быть интересен здесь, сейчас, а также и после того.

Я выбрал второе, осознавая все риски подобной позиции. Текст вызовет раздражение, а то и нападки, причём со всех сторон. Но я пока живой, а значит - как-нибудь переживу и это. Что касается моей дискурсивной совести, то она чиста: еже писахъ - писахъ.

Фазиль Абдулович Искандер родился в 1929 году в Сухуми. Отец, Абдулла Ибрагимович Искандер, полуабхазец-полуперс (бывший белый народ, насильно повёрстанный в азиаты - примерно то же попытались проделать с русскими позже), был некогда владельцем кирпичного завода. В советское время у такого человека не могло не быть неприятностей. Искандер в одном интервью говорил, что отца посадили в тюрьму за то, что он был наполовину персом. Фазиль Абдулович, судя по всему, вообще считал вопросы происхождения главными и основными, и в этом с ним трудно не согласиться. Однако тут дело было сложнее: в тридцать восьмом его отца не расстреляли, а выслали из СССР по так называемому «персидскому делу» - что может рассматриваться как милость. Увы, напрасная: в Персии высланных приняли за сталинских шпионов и уморили на рудниках. Другие получили своё на месте: грузинизация Абхазии проводилась классическими сталинскими методами. Дядя Фазиля Искандера погиб в Магадане. Других - знакомых, родственников - пропустили через мясорубку. Впоследствии Искандер будет вспоминать под камеру, как «всюду убирали абхазов и сажали грузин». Разумеется, осторожно.

Он жил у родственников жены в селе Чегем. Несмотря на сомнительное, с точки зрения соввласти, происхождение, у Фазиля не было проблем. Он блестяще окончил русскую школу в Сухуми, поехал в Москву. Собирался поступить на философский факультет, но услышал слова преподавателя «кажется, на вашу нацию есть разнарядка», и понял это себе в ущерб. Поэтому пошёл поступать в Московский библиотечный институт, из него перевёлся в престижный Лит, который окончил в пятьдесят четвёртом. По распределению попал на Брянщину, где работал в газете «Брянский комсомолец» (видимо, её-то он и имел в виду под «среднерусской молодёжной»), потом в «Курской правде», впоследствии вернулся на родину. В 1956 году он совершает карьерный скачок другим на зависть - становится редактором в абхазском отделении Госиздата. Что, помимо всего прочего, дало ему необходимую творческую свободу.

С 1956 года он регулярно печатался в «Смене», «Неделе», не пренебрегал «Костром» и «Сельской молодёжью» (не могу представить себе читателя данного журнала, но они, наверное, были). Писал стихи - в 1957 году в Сухуми опубликовал сборник под ожидаемым названием «Горные тропы». И одновременно писал рассказы, которые в дальнейшем составили роман «Сандро из Чегема».

Дальнейшее понятно. Он переезжает в Москву и постепенно вырастает в большого советского писателя и человека. После краха социализма его рост не уменьшается - он пополняет собой когорту небожителей, занимая место несколько ниже богоподобного Чингиза Айтматова, но в принципе сравнимое.

Это вообще вопрос сложный. Некоторые его знакомые - например, Владимир Соловьёв - до сих пор убеждены, что Искандер проскочил мимо Нобелевки: надо было рвать с совком, переезжать на Запад, давить на жалость, раскручивать тему маленького гордого народа… Понимал ли это Искандер? Скорее всего да. Однако решил, что игра не стоит свеч. Статусных цацек за жизнь у него скопилось предостаточно: Искандер был осыпан наградами, как новогодняя ёлка. Что позднесоветская, что раннероссийская власти (не говоря уже об Абхазии) - все приносили свою дань. Его холили, лелеяли, награждали, снимали по его книжкам фильмы (кстати, неплохие). Лист его регалий огромен. Вот неполный списокв: Искандер также был академиком РАЕН (1995), Академии российского искусства (1995), Независимой академии эстетики и свободных искусств (1995), почетным доктором Норвичского университета (США), членом и лауреатом Баварской академии изящных искусств (Германия).Фазиль Искандер был награжден орденами "За заслуги перед Отечеством" III (1999), II (2004) и IV (2009) степеней, орденом "Честь и слава" I степени Абхазии (2002).Писатель был награжден рядом престижных отечественных и зарубежных премий: Государственной премией СССР (1989), Государственной премией РФ (1993), премией имени А.Д. Сахарова "За мужество в литературе" (1991), Пушкинской премией фонда А. Тепфера (1992), премией "Золотой Остап", Малапарти (Италия), "Триумф" (1998), памятной медалью РАН "Шедевры русской литературы ХХ века" за выдающийся вклад в развитие культуры России (2003) и др.В 2011 году Искандер стал лауреатом литературной премии "Ясная Поляна" имени Л.Н. Толстого и обладателем премии правительства России за сборник "Избранные произведения".Именем его - при жизни - названа одна из малых планет и московская библиотека.

При этом, в отличие от чудовищно бездарного, деревянного, вообще не слышащего русский язык Айтматова, он продолжал писать, и писать хорошо. Какой-то льстец - возможно, Быков или кто-то вроде него, уже не помню - даже называл творчество Фазиля Искандера последним лучом света в тёмном царстве.

В принципе, любой талантливый провинциал, пытающийся войти в большую литературу, имеет возможность сделать один почти беспроигрышный ход, литературное е2-e4. А именно - предложить на рынке свой провинциальный опыт. Скажем, ирландец в Лондоне может попытаться зайти в большую прозу, опубликовав что-нибудь на тему нравов ирландской глубинки. Житель Аляски может шокировать и заинтересовать среднеамериканского обывателя картинами сурового быта Аляски. Да что там - через эту калитку вошли в литературный пантеон Редьярд Киплинг, успешно продавший Британии «британскую Индию», или Гоголь, начавший литературную карьеру с «Вечеров на хуторе близ Диканьки», то есть с демонстрации чопорной петербургской публике комических малороссов в шароварах. Так что ничего стыдного в этом нет - если, конечно, это именнопервый шаг.

Для советского нацменского литератора этот ход был разрешён. Но только с той поправкой, что интерес нужно было вызвать не у публики, а у кураторов литпроцесса, и не литературный, а идеологический. Правильная траектория была такова: рассказики о «малой родине» (о каком-нибудь далёком селе или ауле), потом производственный роман на родном материале, потом производственный роман союзного значения (про Магнитку или БАМ), а потом можно было уже получить допуск к большим тиражам и возможностям. Хотя малую родину полагалось не забывать, это ж святое.

Это, кстати, важный момент, не обойдём его. Русских в СССР сделали бездомным народом. «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз»: эта страшная и мерзкая по смыслу песня была впиздрячена русским дурачкам как руководство к действию. Русские не имели права любить ничего своего, право на «малую родину» им так и не дали - хотя разрешили плакать о ней, убитой (к чему и сводилось творчество «деревенщиков»). Они всё время ехали в теплушках на какую-нибудь очередную стройку в тайгу. Напротив, нацменам разрешалось и даже вменялось в обязанность жить хозяевато, на своей землице, хранить верность родному селу, дому, району - даже уехав из него. Землячества и диаспоры, запрещённые русским, всячески поощрялись у нерусских - в том числе и создаваемой для них культурой. Ароматный дымок кизяка, верблюжьи следы в зарослях саксаула, божественный вкус кумыса и чистейший горный воздух - всё это полагалось любить взасос, воспевать, облизывать словами. Благо, в советских условиях это было несложно. По сравнению со страшной, нищей жизнью русского «нечерноземья», где русские ютились по десятеро в крохотных клетушках и ели зелёную гнилую колбасу, любой аул, где хотя бы не было проблем с жилплощадью и было мясо и фрукты, казался если не раем, то вполне интересным для жизни местом. Разумеется, реальные аульные нравы были реально страшны - настолько, что никакое мясо и фрукты этого не компенсировало. Но на то и существовал соцреализм, чтобы такие моменты подвергать пристойной лессировке. Эта игра и её правила были отлично известны, дальнейшее зависело от старательности автора.

В этом отношении Искандер был образцовым советским писателем. Он воспел родную Абхазию и село Чегем так, как мало кто из совписов позволял себе. «Сандро из Чегема» написан сахаром и мёдом, разведёнными патокой неистовой любви. При этом применялась двойная маскировка: рассказы выдавались за «юмор и сатиру» (примерно как фильм «Мимино», восхваляющий «интересных кавказских мужчин»). Это тоже понималось правильно - как часть игры… Впрочем, как и то, что автор, хорошо зная жанр, регулярно обнажал его условность. Например, добавлял в описываемый им этнографический салат, столь любимый советскими гнидогадоидами, несуществующих фигурантов - то есть придуманные им «малые народы». Интересно, всегда ли это понимали те, кто по долгу службы проверял его тексты на многонациональную полезность?

Более того. Националам было разрешено любить и воспевать самое запретное, что было в СССР - частную собственность, в том числе земельную (то есть основну и главную). Русские, прозябающие на отнятой, опоганенной большевиками земле, изнасилованной и осквернённой колхозами, читали в азиатских книжках про «любовь крестьянина к своему полю». Кавказу и Азии это было можно - иметь своё поле, свой дом, своё, своё, своё, родное, родовое, вечное. Искандер писал об этом с настоящим чувством. Могло даже показаться, что автор дразнится. То есть дразнит русских дураков, у которых своего поля нет и никогда не будет. К чести Фазиля Абдуловича, эти нотки в его текстах - если они и были - могут быть различимы только предвзятым (или слишком внимательным) взглядом. А вот роскошь натуральной жизни представлена как подобает - пышно и красочно.

Критики это называли «пафосом приятия мира». В самом деле, моречко, фрукта, парное мяско и не слишком достающая (но исправно снабжающая всем необходимым) советская власть этому очень способствуют.

У нацменского советского интеллигента можно найти много изъянов. Перечислять их было бы долго, да и ни к чему. Однако него всегда было два преимущества, которых русский интеллигент лишён. Причём таких, по сравнению с которыми всё остальное не стоит недоеденного чебурека.

Во-первых, безпроблемный допуск к Творчеству. Русским в СССР и РФ запрещены две вещи - Власть и Творчество; на эти места всегда сажают или нерусских, или таких отпетых мерзавцев, что «лучше бы папуасы». Впрочем, кто-то ведь должен и работать, так что на собачьих условиях могли пустить и русского - желательно пьяницу или с проблемами.

Что касается националов, тут политика была иная. Есть такая байка про то, как народный академик Лысенко демонстрировал невероятные удои коров, выращиваемых его методами. Секрет состоял в том, что коров кормили шоколадом. Скорее всего, это именно байка, запущенная гебнёй в период ликвидации лысенковского проекта. Однако к нацменской интеллигенции применялся именно этот метод - кормление шоколадом. Не то чтобы любого талантливого кавказца или азиата «продвигали» - но тех, кто попадал в обойму, холили и лелеяли. Раздуть до слоноподобного величия таких мух, как Расул Гамзатов или Чингиз Айтматов, надо было ещё постараться. Но большевикам и не такое удавалось - достаточно вспомнить сверхмонструозного «казахского поэта-акына» Джамбула, который вообще ничего не писал и не пел, кроме похабных песенок о своих любовных победах в молодости: за него творили русские поэты, официально числившиеся «переводчиками». Это было, впрочем, в порядке вещей.

И во-вторых - нацменский интеллигент знал реальное устройство Советского Союза. Русских от таких знаний тщательно оберегали. Русские жили (и живут) в искажённом мире, создаваемым советской/постсоветской пропагандой. Мире нищем, жалком и глупом, из которого нет выхода, где слепо тычутся щенявые, глупезые людишки, не знающие элементарных вещей о жизни. Русские живут и умирают, так и не поняв, что это с ними такое было.

Нацменам же было дозволено самое сокровенное - знание об истинной жизни и истинном положении вещей. На Кавказе и в Средней Азии советская власть была довольно условной. Там существовала частная собственность (немножечко прикрытая занавесочкой), был дозволен частный бизнес (мелкий и полуконспиративный, но всё-таки), люди жили жирно, богато. Пока русские дураки гробились за Полярным Кругом, чтобы накопить на советский «автомобиль», мудрые кавказцы каждый день кушали нежнейшую баранину, запивали домашним вином и не утруждали себя никакой работой, кроме бесконечных застолий. Желающие сделать советскую карьеру привозили в Москву несколько сумок мяса, за которые голодные советские аспиранты писали им диссертации. Дикари получали звания кандидатов и докторов наук - на Кавказе были целые сёла, где все имели учёные степени… Но дело было даже не в этом. Все эти люди знали тайну советчины, истинную причину и смысл существования советской власти. Например - то, что она была создана для отъёма у русского народа его собственности, и что она кончится, когда умрут последние русские, могущие претендовать на возвращение отнятой собственности. А также и то, что последует за ней. Все эти вещи, бывшие для русских дураков величайшим секретом, были прекрасно известны малограмотным азиатским и кавказским пастухам, городским бездельникам, ворам, пузатым местным начальникам. Которые относились к советчине как к неприятной неизбежности: «э-а, всё это кончится, а мы как кушали виноград и барашка, так и будем кушать виноград и барашка». Тут они, впрочем, несколько ошибались - но это уже совсем другая история. Важно, что любой тбилисский или сухумский бездельник знал про СССР больше, чем русский учёный. За что он его заслуженно презирал - как лоха, терпилу и дурака, не знающего, на каком свете он живёт и как тут всё на самом деле устроено.

Особенно же осведомлёнными были жители советских многонацинальных хабов, ульев дружбонародности, к каковым относился и Сухуми (а также советский Баку и некоторые другие хлебные места). Даже на общем фоне благоденствующего Юга эти жужжащие человеческие гнёзда выделялись. Тот же Сухуми был истинно многонациональным городом, восхитительным этнографическим салатом, где, как всем казалось, мирно уживаются с десяток-другой народов, не считая меньшинств. Искаднер часто вспоминал это пёстрое полотно, столь милое сердцу современного новиопа: на улицах звучит армянская, греческая, грузинская, менгрельнская, кое-где и русская речь, все ходят друг к другу в гости, угощают блюдами национальной кухни, поздравляют друг друга с праздниками, которых так много, и все надо отпраздновать… В общем, рай. Правда, оплачивался этот рай потом и кровью единственного народа, который в братской советской семье много работал и ничего не получал за свой труд. Как только золотой дождь, изливающийся на благодатный Сухуми, обмелел - бывшие добрые соседи взялись за ножи и начали выяснять, кто тут главный. В конце концов выяснилось, что Сухуми называется Сухум и главные здесь абхазы. Фазиль Искандер тоже принял в этом некоторое участие - в безумном 1989 году он был избран от оппозиционных сил в составе 11 депутатов от Абхазской АССР в Верховный Совет СССР 12-го созыва. Впрочем, в восемьдесят девятом в законодательных органах специально размещали деятелей культуры - например, милейший профессор Аверинцев попал в Верховный Совет СССР. Потом их всех повыкидывали, кроме настоящих зубров-мафиозо типа Кобзона. Искандер ситуацию оценил правильно: попробовав эти дела на вкус, он потихонечку отполз обратно - с президентом Ардзинбой устанавливать тесные отношения не стал, в местные дела вообще лез по минимуму, вполне удовлетворившись полуофициальным статусом «старейшины абхазской диаспоры в Москве».

Впрочем, это мы забежали вперёд - да и не туда.

Всякому приличному литератору в СССР полагалось немного диссиденствовать и самую малость инакомыслить.

Искусство это было непростым - примерно как искусство японского повара, готовящего рыбу фугу. Даже небольшая ошибка при готовке могла привести к проблемам со здоровьем, иногда летальным. Однако без этого дополнительного измерения (назовём это так) автор в глазах прогрессивной публики оставался банальным совписом, не имеющим права претендовать на душеводительство. Только такие священные монстры, как Чингиз Айтматов - то есть люди, реально допущенные к реальной власти - могли эти негласные требования игнорировать, и то не до конца.

Искандер отметился как оппозиционер «Созвездием Козлотура», являвшимся - тогда уже безопасным - глумом над хрущёвщиной. А также над советской властью в целом, в том числе над её неофициальной стороной - что я тогда, при первом чтении, почувствовал, но не смог сформулировать. Например, сама фигура «козлотура» - то есть помесь горного тура-кавказца и русской домашней козочки - очень ехидно намекала на советскую нацполитику. Но это было для понимающих; остальным предлагалось похохатывать над разрешённой советской темой о дураках-начальниках.

В принципе, на этом уровне - дозволительной советской «сатиры» - он мог бы и остановиться. Диссидентом в сколько-нибудь серьёзном смысле он никогда не был - поскольку, как и всякий нацменский интеллигент, знал, когда и чем кончится советский цикрк (о чём мы ещё скажем ниже). Обладая таким знанием, никакого желания диссидентствовать не возникает - разве что для блезиру. Фазиль Абдулович, однако, понимал, что блезир нужен, и к тому же имел зуб на грузин. Первое плюс второе определило его оппозиционную тему - глумление над сталинизмом.

Особенную неприязнь у него вызывал Берия, как уроженец Абхазии, мегрел, записанный грузином и являвшийся непосредственно ответственным за несчастья его семьи. Рассчитаться с этой фигурой, пусть хотя бы литературно, было для Искандера чем-то вроде долга чести. Он это и проделал - в нескольких действительно блестящих (по-восточному, но всё же) рассказиках на эту тему. С этим уже можно было выходить на международный уровень.

Первая публикация за рубежом - в знаменитом «Ардис Паблишинг», принадлежавшем чете славистов Профферов, издававших русскую запретную классику. Например, Набокова - о, эти чёрные томики с каретой на суперобложке! Именно в этом издательстве появился неподцензурный том «Сандро из Чегема». Было это в 1979 году. В том же году выходит - самиздатовским способом, тиражом 12 экземпляров - неподцензурный литературный альманах «МетрОполь». Фазиль Искандер - в числе авторов. Причём публикуется заведомо скандальный текст «Маленький гигант большого секса» - как раз с темой Берии.

Кому другому такие выходки стоили бы места и карьеры. Искандер, однако, знал расклады и больших проблем не ждал. Небольшие, разумеется, были - его на несколько лет отстранили от печати. Его новые тексты появятся только в перестроечные годы.

Период вынужденного молчания Искандер использовал правильно - для написания большой важной книжки. В 1982 году в американском издательстве Ann Arbor выходит поввесть-притча «Кролики и удавы».

Перестройка готовилась очень заранее. Конспирологически настроенные граждане считают, что с шестидесятых как минимум. Тут можно поспорить. Однако тот факт, что все важнейшие решения были приняты до Олимпиады-80, несомненно.

Интересно, как их доводили до сведения. Все, кого перестроечные возможности (именно возможности) непосредственно касались, получили информацию о грядущих изменениях заранее. До тех, кто должен был бежать-спасаться, её довели методами искусства. Например, известная данелиевская как бы «кинокомедия» «Кин-дза-дза» была точнейшим, детальнейшим описанием готовящихся «девяностых» - начиная с темы всеобщего кидалова и торговли горючкой как основы экономики и кончая демонстративно-униженным положением «пацаков» (как говорится, прочтите это волшебное слово наоборот). Все разумные люди - в основном «чатлане» - это так и поняли.

Разумеется, Искандер тоже что-то знал, а о чём не знал - догадывался. Собственно, «Кролики и удавы» - это описание перехода от якобы «социализма» к якобы «капитализму» при сохранении абсолютной власти советской номенклатуры. И возникающих при этом социальных эффектах. То есть это была такая «Кин-дза-дза» для умных.

Если быть совсем точным. Повесть посвящена переходу от идеократической власти к власти материальной.

Сюжет - для тех, кто не читал - банален. Есть страна, в которой некие удавы питаются некими кроликами. Остальные животные соблюдают нейтралитет. Кролики при этом не способны противостоять удавам: при виде глаз змеи они впадают в транс и дают себя съесть. Считается, что удавы обладают гипнотическим даром. Эту веру в кроликах поддерживает кроличий король, имеющий тайные отношения с удавами и морочащий головы своим подданным обещаниями вот-вот вывести вкуснейшую Цветную Капусту, которая-де всех накормит и решит все проблемы. Наконец, некий особенно умный кролик догадывается, что никакого гипноза нет: кролики цепенеют от банального страха. Он несколько раз демонстрирует это, и кролики начинают очухиваться от гипноза. Однако некий удав изобретает новый способ убийства кроликов - удушение. И очень скоро всё приходит в норму. Что касается особо умного кролика, он жертвует собой ради истины, давая себя съесть удаву. Как водится, напрасно.

Суть басни стала вполне понятной в девяностые. Ровно те же процессы - описанные у Искандера с убийственным сарказмом - происходили в постсоветском обществе. Идеологический гипноз отменили во времена «перестройки и гласности», однако заменили его экономическим и силовым террором. Это привело к чудовищному обнищанию и физическому вымиранию населения (в первую очередь русского, разумеется). Что при этом люди думали и чувствовали, мы помним. Но если кто подзабыл, можно почитать и «Кроликов» - там всё то прописано в подробностях, иногда даже излишних. Например, очень хорошо раскрыта тема литератора, работающего на кроличьего короля (а на самом деле на удавов), рефлексирующего по этому поводу, но находящего себе всё новые и новые оправдания. Некоторые видят в этой фигуре пародию на Максима Горького, но я допускаю здесь и нечто иное - слишком уж много деликатных подробностей, и слишком уж личное отношение у автора к герою… Но не будем об этом. Что касается деталей в целом - они великолепны и очень точны. Например, предсказано возрождение нерусского национализма: удавами правил Великий Питон, которого в конце концов уестествляет соплеменный удав (тот самый, изобретший удушение как метод). Или, скажем, постсоветская ностальгия: и кролики и удавы сожалеют о прежних временах, когда кролики умирали безболезненно, а удавам было легче их ловить. Ну и так далее: читайте сами.

В СССР повесть издали в густоперестроечном 1988-м. Разумеется, непосвящённые - и не догадывающиеся, что день грядущий им приготовил - восприняли это как очередную антисоветскую сатиру, разобрали на цитаты и некоторое время ходили с ними на устах, как с пирсингом на губах. Автор смотрел на это по-гоголевски: «над собой смеётесь».

Скажем сразу: «Кролики» оказались вершиной творчества Искандера. Постперестроечные тексты вернулись к старым абхазским темам, разве что обогатились чернухой и отчасти «женской темой» - впрочем, до порнухи в каком бы то ни было смысле он не опускался.

Что теперь? Поскольку вокруг Искандера жило и кормилось какое-то количество людей, полное забвение ему не грозит. У него будет памятник, ещё одна библиотека, какой-нибудь фонд его имени - вот это уж точно будет, к бабке не ходи. Его вещи будут продавать с аукционов (продавали , кстати, ещё при жизни - тропа проторена). В общем, вокруг его имени уже сейчас складывается та маленькая индустрия, которая обычно складывается вокруг подобных людей. Нет, я не против, я не вижу в этом ничего предосудительного. Всяк своё пропитание имеет, а солнышко светит на всех ровно. Просто это их дела, это не наши дела.

Есть ли смысл или хотя бы удовольствие в чтении сочинений Искандера сейчас? Пожалуй, да - по крайней мере, социологический и политологический так уж точно. Как я уже сказал, нацменские интеллигенты знали и понимали куда больше, чем русские, а Искандер довольно многое говорил достаточно прямо.

Ну а для души… Не знаю. Если честно, то вряд ли мне захочется когда-либо перечитывать «Сандро» или что-нибудь в этом роде.

Однако я до сих пор помню фразу: «В один прекрасный день я был изгнан из редакции одной среднерусской молодежной газеты, в которой проработал неполный год».

Константин Крылов