Военные священники в российской армии. Военное духовенство

Не каждый знает, что военные священники в российской армии имеются не понаслышке. Впервые они появились в середине XVI века. В обязанности военных священников вменялось преподавание Закона Божьего. Для этого устраивались отдельные чтения и беседы. Священники должны были стать примером благочестия и веры. Со временем это направление в армии было забыто.

Немного истории
В Воинском уставе ратное духовенство впервые официально появилось в 1716 г., по приказу Петра Первого. Он решил, что священники должны были находиться везде – на кораблях, в полках. Морское духовенство было представлено иеромонахами, их главой был обер-иеромонах. Сухопутные священники подчинялись полевому «оберу», в мирные времена – архиерею епархии, где располагался полк.

Екатерина Вторая несколько изменила эту схему. Она поставила во главе только одного обера, под руководством которого были священники как флота, так и армии. Он получал постоянное жалованье, после 20 лет служения ему начислялась пенсия. Затем структура военного духовенства корректировалась в течение ста лет. В 1890 г. появилось отдельное церковно-военное ведомство. В него входили многие церкви, соборы:

· тюремные;

· госпитальные;

· крепостные;

· полковые;

· портовые.

У военного духовенства появился собственный журнал. Были определены определенные оклады, в зависимости от сана. Главный священник приравнивался к генеральскому чину, ниже по званию – к оберу, майорскому, капитанскому и т. д.

Многие военные священники проявили героизм в Первую мировую и примерно 2500 человек получили награды, было вручено 227 золотых крестов. Одиннадцать священнослужителей получили Орден Св. Георгия (четверо из них – посмертно).

Институт военного духовенства был ликвидирован по приказу Народного комиссариата в 1918 г. Из армии было уволено 3700 священнослужителей. Многие из них подверглись репрессиям, как классово чуждые элементы.

Возрождение военного духовенства
Идея возродить военных священников возникла в середине 90-х гг. Советские руководители не дали направлению широкого развития, но дали положительную оценку инициативе РПЦ (Русской православной церкви), так как идеологический стержень был необходим, а новая яркая идея еще не была сформулирована.

Однако идея так и не получила развития. Простой батюшка не годился для армии, нужны были люди из среды военных, которых бы уважали не только за мудрость, но и за отвагу, доблесть и готовность к подвигу. Первым таким священником стал Киприан-Пересвет. Изначально был солдатом, потом стал инвалидом, в 1991 г. принял постриг, через три года стал священником и начал служить в армии в этом чине.

Он прошел чеченские войны, был пленен Хаттабом, находился у расстрельной черты, смог выжить после тяжелых ранений. За все это и был наречен Пересветом. Он имел собственный позывной «ЯК-15».

В 2008-2009 гг. в армии проводились специальные опросы. Как оказалось, почти 70 процентов военнослужащих – верующие. Об этом был проинформирован Медведев Д. А., который был в то время президентом. Он и дал указ возродить институт военного духовенства. Приказ был подписан в 2009 г.

Копировать структуры, бывшие еще при царской власти, не стали. Началось все с формирования Управления по работе с верующими. В организации было создано 242 единицы помощников командиров. Однако за пятилетку все вакансии заполнить не удалось, несмотря на множество кандидатур. Слишком высока оказалась планка требований.

Управление начало работу со 132 священниками, из которых двое – мусульмане и один буддист, остальные – православные. Для них всех была разработана новая форма и правила ее ношения. Она утверждена патриархом Кириллом.

Военные священники должны носить (даже на учениях) воинскую полевую форму. На ней нет погон, наружных или нарукавных знаков, но имеются петлицы с темными православными крестами. Во время богослужения военный священник поверх полевой формы обязан надевать епитрахиль, крест и поручи.

Сейчас обновляются и строятся базы для духовной работы на суше и флоте. Уже действует больше 160 часовен и храмов. Они строятся в Гаджиево и Североморске, в Канте и других гарнизонах.

Свято-Андреевский морской кафедральный собор в г. Североморске

В Севастополе военизированным стал храм Св. Архистратига Михаила. Ранее это здание использовалось только как музей. Правительством было принято решение на всех кораблях первого ранга выделить помещения для совершения молитв.

Военное духовенство начинает новую историю. Как она будет развиваться, насколько окажется нужной и востребованной – покажет время. Однако, если оглянуться на прежнюю историю – священнослужители поднимали воинский дух, укрепляли его, помогали людям справляться с трудностями.

Во все времена существования Русской Православной Церкви ее важнейшей миссией было служение Отечеству. Она содействовала государственному объединению разрозненных славянских племен в единую державу, а позднее оказала решающее влияние на процесс сохранения национального единства Русской земли, целостности и общности живущих на ней народов.

До учреждения в Русском государстве регулярного войска, обязанность по духовному окормлению ратных людей возлагалась на придворное духовенство. Поэтому можно предположить, что к середине XVI века, когда в Московии было создано постоянное стрелецкое войско, насчитывавшее 20-25 тысяч человек, появились и первые военные священники (однако письменных свидетельств об этом не сохранилось).

Достоверно известно о наличии военных священников в период царствования государя Алексея Михайловича Романова (1645-1676). Об этом свидетельствует Устав того времени: "Учение и хитрость ратного строя пехотных людей" (1647), в котором впервые упоминается полковой священник и определяется его жалованье . С этого времени уже начинает создаваться система управления военным духовенством.

Дальнейшее становление и совершенствование структуры военного духовенства связано с реформами Петра I. Так, в "Воинском уставе" 1716 года впервые появилась глава "О священнослужителях", которая определяла правовое положение священников в армии, их обязанности и основные формы деятельности:

"Военные священники, состоя в безусловном подчинении протопресвитера военного и морского духовенства, обязываются исполнять все законные распоряжения непосредственного военного начальства. Недоразумения и разногласия, возникающие между военным начальством и военными священниками при исполнении церковно-богослужебных обязанностей, разрешаются или благочинным, или протопресвитером, или местным архиереем.

Священники обязаны неупустительно, в назначенные от полка или команды часы, но в пределах церковно-богослужебного времени, совершать в полковых церквах Богослужение, по установленному чину, во все воскресные, праздничные и высокоторжественные дни. В неподвижных храмах Богослужение совершается одновременно с епархиальными церквами.

Военные священники обязаны совершать таинства и молитвословия для воинских чинов в церкви и их домах, не требуя за то вознаграждения.

Военные священники прилагают старание о составлении из воинских чинов и обучающихся в полковых школах церковных хоров для пения при Богослужениях, причём способные из воинских чинов допускаются к чтению на клиросе.

Военные священники обязаны в церкви вести катехизические беседы и, вообще, поучать воинов истинам православной веры и благочестия, применяясь к степени их разумения, духовным потребностям и обязанностям военной службы, больных же -- назидать и утешать в лазаретах.

Военные священники должны преподавать Закон Божий в школах полковых, солдатских детей, учебных команд и других частей полка; с согласия военного начальства, они могут устраивать внебогослужебные беседы и чтения. В частях войск, расположенных отдельно от полковых штабов, к преподаванию Закона Божия нижним воинским чинам приглашаются местные приходские священники на условиях, какие найдут возможными воинские начальники тех частей.

Военные священники обязываются ограждать воинских чинов от вредных учений, искоренять в них суеверия, исправлять нравственные их недостатки: увещевать, по поручению полкового командира, порочных нижних чинов, предотвращать отступления от православной церкви и, вообще, заботиться об утверждении воинских чинов в вере и благочестии.

Военные священники, по долгу своего звания, обязаны вести свою жизнь так, чтобы воинские чины видели в них назидательный для себя пример веры, благочестия, исполнения обязанностей службы, доброй семейной жизни и правильных отношений к ближним, начальствующим и подчинённым.

Ввиду мобилизации и во время военных действий военные священники без особо уважительных причин не должны быть увольняемы от своих мест, но обязаны следовать по назначению с воинскими чинами, быть на указанных местах безотлучно и находиться в безусловном повиновении военному начальству" .

В XVIII веке Церковь и войско образовали единый организм под эгидой государства, православная атрибутика пронизывала воинские ритуалы, службу и быт воинов.

В течение XVIII века управление военным духовенством в мирное время не отделялось от епархиального управления и принадлежало архиерею той местности, где был расквартирован полк. Реформу управления военным и морским духовенством осуществил император Павел I. Указом от 4 апреля 1800 года должность полевого обер-священника стала постоянной, в его руках сосредоточилось управление всем духовенством армии и флота . Обер-священник получил право сам определять, переводить, увольнять, представлять к наградам священнослужителей своего ведомства. Для военных пастырей были определены регулярное жалование и пенсия. Первый обер-священник Павел Озерецковский был назначен членом Святейшего Синода и получил право по вопросам кадровой политики сноситься с епархиальными архиереями без доклада Синоду. Кроме того, обер-священник получил право личного доклада императору.

В 1815 году было образовано отдельное управление обер-священника Главного штаба и войск гвардии (позднее включившее в себя и гренадерские полки), вскоре ставшее в вопросах управления фактически независимым от Синода. Обер-священники гвардейского и гренадерского корпусов Н.В. Музовский и В.Б. Бажанов в 1835-1883 годах возглавляли также придворное духовенство и являлись духовниками императоров.

Новая реорганизация управления военным духовенством произошла в 1890 году. Власть вновь сосредоточилась в лице одного человека, получившего титул протопресвитера военного и морского духовенства. Во время Первой мировой войны протопресвитеру Г.И. Шавельскому впервые было дано право личного присутствия на военном совете; протопресвитер находился непосредственно в ставке и, как и некогда первый обер-священник П.Я. Озерецковский, имел возможность личного доклада императору.

Численный состав священнослужителей в русской армии определялся штатами, утвержденными Военным ведомством. В 1800 году при полках служило около 140 священников, в 1913 году - 766. В конце 1915 года в армии служило около 2000 иереев, что составляло примерно 2% от общего числа священнослужителей империи. Всего за годы войны в армии отслужило от 4000 до 5000 представителей православного духовенства. Многие из них затем, не оставив паствы, продолжили свою службу в армиях адмирала А.В. Колчака, генерал-лейтенантов А.И. Деникина и П.Н.Врангеля.

Обязанности военного священнослужителя определялись, прежде всего, приказами военного министра. Главные обязанности военного священнослужителя заключались в следующем: в строго назначенное военным командованием время совершать богослужения в воскресные и праздничные дни; по соглашению с полковым начальством в определенное время готовить военнослужащих к исповеди и принятию святых Христовых Таин; совершать таинства для военнослужащих; управлять церковным хором; наставлять воинские чины в истинах православной веры и благочестия; утешать и назидать в вере больных, погребать усопших; преподавать закон Божий и с согласия военного начальства проводить внебогослужебные беседы на этот предмет. Священнослужители должны были проповедовать "слово Божие перед войсками усердно и вразумительно… внушать любовь к вере, государю и Отечеству и утверждать в повиновении властям" .

Важнейшей из решаемых военным духовенством задач, было воспитание у русского воина духовных и нравственных чувств и качеств. Сделать его духовной личностью - человеком, исполняющим свои обязанности не из-за страха наказания, а по побуждению совести и глубокому убеждению в святости своего воинского долга. Оно заботилось о воспитании у личного состава армии и флота духа веры, благочестия и осознанной воинской дисциплины, терпения и мужества вплоть до самопожертвования.

Однако, не только под сенью храмов и в тиши казарм духовно окормляли свою паству армейские и флотские священники. Они были рядом с воинами в боях и в походах, делили с солдатами и офицерами радость побед и скорбь поражений, тяготы военного времени. Они благословляли идущих в бой, воодушевляли малодушных, утешали раненых, напутствовали умирающих, провожали в последний путь погибших. Они были любимы армией и необходимы ей.

Истории известно множество примеров мужества и самоотверженности, проявленных военными пастырями в боях и походах Отечественной войны 1812 года. Так, священник Московского гренадерского полка протоиерей Мирон Орлеанский в сражении при Бородине шел под шквальным пушечным огнем впереди гренадерской колонны и был ранен. Несмотря на ранение и сильную боль, он остался в строю и выполнял свои обязанности.

Примером мужества и верности долгу в Отечественной войне стал подвиг другого военного пастыря Иоанникия Савинова, состоявшего на службе в 45-м флотском экипаже. В критический момент боя пастырь Иоанникий в епитрахили, с поднятым крестом и с громким пением молитвы пошел в бой впереди солдат. Воодушевленные солдаты стремительно ринулись на неприятеля, пришедшего в замешательство.

Из числа двухсот военных пастырей - участников Крымской войны - двое были награждены орденами святого Георгия IV степени; 93 пастыря - золотыми наперсными крестами, в том числе 58 человек - крестами на Георгиевской ленте; 29 военных священников были награждены орденами святого Владимира III и IV степени .

Военные священники были верны доблестным традициям армейского и флотского духовенства и в последующих войнах.

Так, во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов особо отличился священник 160-го пехотного Абхазского полка Феодор Матвеевич Михайлов. Во всех сражениях, в которых принимал участие полк, Феодор Матвеевич был впереди. При штурме крепости Карса пастырь с крестом в руке и в епитрахили, находясь впереди цепей, был ранен, но остался в строю.

Образцы героизма и мужества показали военные и флотские священнослужители во время русско-японской войны 1904-1906 годов.

Протопресвитер царской армии Георгий Шавельский, имевший богатый опыт деятельности военного священника во время русско-японской войны 1904-1905 года, так определяет его роль в мирное время: "В настоящее время особенно сильно сознаётся, что религиозная сторона имеет огромное значение в воспитании русского воинства, в развитии крепкого и могучего духа русской армии и что роль священника в армии -- почтенная и ответственная роль, роль молитвенника, просветителя и вдохновителя русского воинства" . В военное время, подчеркивает Георгий Шавельский, эта роль становится ещё важнее и ответственнее, а вместе с этим -- и плодотворнее.

Задачи для деятельности священника в военное время те же, что и в мирное: 1) священник обязан удовлетворять религиозное чувство и религиозные нужды воинов, через совершение богослужений и треб; 2) священник пастырским словом и примером должен влиять на свою паству.

Многие священники, идя на войну, воображали, как они поведут своих воспитанников под огнём, пулями и снарядами в бой. Первая мировая война показала другую действительность. "Водить войска в бой" священникам не пришлось. Убийственная сила современного огня сделала то, что дневные атаки стали почти немыслимы. Противники теперь атакуют друг друга в глухие ночи, под покровом ночной тьмы, без развёрнутых знамён и без грома музыки; атакуют украдкой, чтобы не быть замеченными и огнём орудий и пулеметов сметёнными с лица земли. При таких атаках священнику нет места ни впереди, ни позади атакующей части. Ночью его никто не увидит, да и голоса его, раз начнётся атака, никто не услышит .

Протоиерей Георгий Шавельский отмечал, что с переменой характера войны изменился и характер работы священника на войне. Теперь место священника во время боя не в боевой линии, растянутой на огромное расстояние, а около нее, и дело его -- не столько ободрение находящихся в строю, сколько служение выбывшим из строя -- раненым и убитым.

Его место -- на перевязочном пункте; когда присутствие его на перевязочном пункте не обязательно, он должен побывать и в боевой линии, чтобы своим появлением ободрить и утешить и там находящихся. Исключения из этого положения, конечно, могут быть и бывали. Представьте, что часть дрогнула, и начала беспорядочно отступать; появление священника в такую минуту может сделать большое дело.

До первой мировой войны русское военное духовенство работало без плана и системы и даже без нужного контроля. Каждый священник работал сам по себе, по своему собственному разумению.

Организацию управления военным и морским духовенством в мирное время нельзя было признать совершенной. Во главе ведомства стоял протопресвитер, облечённый полнотой власти. При нем состояло Духовное правление -- то же, что Консистория при епархиальном архиерее. С 1912 года протопресвитеру дан был помощник, в значительной степени облегчивший ему канцелярскую работу. Но, ни помощник, ни Духовное правление не могли быть посредниками между протопресвитером и подчинённым ему, разбросанным по всей России, духовенством. Такими посредниками являлись дивизионные и местных частей благочинные. Их было не менее ста, и рассеяны они были по разным российским уголкам. Возможностей для частного и личного общения их с протопресвитером не представлялось. Объединять их деятельность, направлять их работу и контролировать их было нелегко. Протопресвитеру нужно было обладать чрезвычайной энергией и необыкновенной подвижностью, чтобы самому лично и на месте проверять работу всех своих подчиненных.

Но и такая конструкция управления оказалась несовершенной. Начало дополнению Положения дал сам Император при формировании штаба Верховного главнокомандующего, повелевший на время войны находиться при этом штабе протопресвитеру. Дальнейшие коррективы были сделаны протопресвитером, за которым практикой закрепилось право самолично, без утверждения высшими инстанциями, учреждать новые должности в армии по своему ведомству, если они не требовали расходов от казны. Таким образом, были учреждены должности: 10 гарнизонных благочинных в пунктах, где имелось несколько священников; 2 благочинных запасных госпиталей, каковые должности были возложены на священников при штабах армий.

В 1916 году, с Высочайшего утверждения, были учреждены особые должности армейских проповедников, по одному на каждую армию, на которых была возложена обязанность беспрерывно объезжать, проповедуя, воинские части своей армии. На должности проповедников были избраны самые выдающиеся духовные ораторы. Состоявший при штабе Северного фронта английский полковник Нокс считал гениальной идею учреждения должностей армейских проповедников. Наконец, главным священникам фронтов было предоставлено право пользоваться священниками при штабах армий как своими помощниками по наблюдению за деятельностью духовенства .

Таким образом, духовный аппарат на театре военных действий представлял стройную и совершенную организацию: протопресвитер, его ближайшие помощники; главные священники, их помощники; штабные священники; наконец, дивизионные и госпитальные благочинные и гарнизонные священники.

В конце 1916 года высочайшим повелением были учреждены должности главных священников Балтийского и Черноморского флотов.

Для лучшего объединения и направления деятельности духовенства армии и флота от времени до времени составлялись совещания протопресвитера с главными священниками, последних со штабными священниками и благочинными и Съезды по фронтам, под председательством протопресвитера или главных священников.

Первая мировая война, так же как и войны XIX столетия, дала немало примеров мужеству, проявленного военными священниками на фронтах.

В русско-японскую войну раненых и контуженных священников не набралось и десяти, в Первую мировую войну их было более 400. Более ста военных священников попали в плен. Пленение священника свидетельствует, что он находился на своем посту, а не в тылу, где не угрожает опасность.

Известно множество других примеров самоотверженной деятельности военных священников во время боев.

Отличия, за которые священники могли быть пожалованы орденами с мечами или наперсным крестом на Георгиевской ленте можно разделить на три группы. Во-первых, это подвиг священника в решительные минуты боя с крестом в поднятой руке, воодушевлявшего солдат продолжать сражение.

Другой тип отличия священника связан с усердным исполнением своих непосредственных обязанностей в особых условиях. Часто священнослужители совершали богослужения под огнем противника.

И, наконец, духовенство совершало возможные для всех армейских чинов подвиги. Первый полученный наперсный крест на Георгиевской ленте был вручен священнику 29-го пехотного Черниговского полка Иоанну Соколову за спасение полкового знамени. Крест был вручен ему лично Николаем II, о чем сохранилась запись в дневнике императора. Сейчас это знамя хранится в Государственном историческом музее в Москве .

Возрождение миссии православного духовенства в Вооруженных силах становится в наши дни не только заботой о будущем, но также и данью благодарной памяти военным священникам.

Довольно успешно решались духовенством вопросы межрелигиозных отношений. В дореволюционной России вся жизнь русского человека от рождения и до самой смерти была пронизана православным учением. Российские Армия и Флот по сути своей были православными. Вооруженные силы защищали интересы православного Отечества, во главе которого стоял православный Государь. Но все-таки в Вооруженных cилах служили и представители других религий и национальностей. И одно совмещалось с другим. Некоторые представления о конфессиональной принадлежности личного состава императорских армии и флота в начале XX века дают следующие сведения: На конец 1913 года в армии и на флоте было 1229 генералов и адмиралов. Из них: 1079 православных, 84 лютеран, 38 католиков, 9 армяно-григориан, 8 мусульман, 9 реформаторов, 1 сектант (вступивший в секту уже, будучи генералом), 1 неизвестен. Среди нижних чинов в 1901 году в Сибирском военном округе под ружьем находилось 19282 человека. Из них 17077 православных, 157 католиков, 75 протестантов, 1 армяно-григорианин, 1330 мусульман, 100 евреев, 449 старообрядцев и 91 идолопоклонник (северные и восточные народности). В среднем в тот период в Вооруженных силах России православные составляли 75 %, католики - 9 %, мусульмане - 2 %, лютеране - 1,5 %, другие - 12,5 % (в том числе и не заявившие о своей конфессиональной принадлежности) . Примерно такое же соотношение сохраняется и в наше время. Как отметил в своем докладе заместитель начальника Главного управления воспитательной работы Вооруженных Сил РФ контр-адмирал Ю.Ф. Нуждин, из числа верующих военнослужащих 83% являются православными христианами, 6% - мусульманами, 2% - буддистами, по 1% - баптистами, протестантами, католиками и иудеями, 3% относят себя к другим религиям и верованиям.

В Российской империи взаимоотношения между религиями решались законодательно. Православие было государственной религией. А остальные делились на терпимые и нетерпимые. К терпимым религиям относились традиционные религии, которые существовали в Российской империи. Это мусульмане, буддисты, иудеи, католики, лютеране, реформаторы, армяне-григориане. К нетерпимым религиям относились в основном секты, которые полностью запрещались.

История взаимоотношений между вероисповеданиями, как и многое другое в российских вооруженных силах, берет свое начало со времени царствования Петра I. Во времена Петра I в армии и на флоте значительно увеличился процент представители других христианских исповеданий и национальностей - особенно немцев и голландцев .

Согласно главе 9-й Воинского Устава 1716 г. предписывалось "Всем вообще к нашему Войску принадлежащим, несмотря на то, кто какой они есть веры или народа они суть, между собою христианскую любовь имети". То есть, сразу всякие несогласия на религиозной почве пресекались законодательно. Устав обязывал терпимо и бережно относиться к местным вероисповеданиям, как в районах дислокации, так и на территории противника. Статья 114 того же Устава гласила: "…священников, церковных служителей, детей, и иных, которые противления чинити не могут, нашим воинским людям не обижать и не оскорблять, и церквей больниц и школ весьма щадить и не касатися под жестоким телесным наказанием".

В вооруженных силах тех лет инославные были в основном среди высшего звена и еще меньше среди среднего командного звена. Нижние же чины, за редким исключением, являлись православными. Для инославных в доме начальника обороны Котлина вице-адмирала Корнелия Крюйса еще в 1708 году была устроена лютеранская церковь. Эта церковь служила местом собрания не только для лютеран, но и для голландских реформаторов. Не смотря на религиозные различия, они следовали указаниям лютеранского проповедника и держались лютеранских обрядов. В 1726 году, будучи уже полным адмиралом и вице-президентом Адмиралтейств-коллегии, Корнелий Крюйс хотел построить лютеранскую кирху, но болезнь и скорая кончина остановили его намерения .

В Петербурге для служивших на флоте англичан была построена англиканская церковь. Инославные и иноверческие церкви строились и в других пунктах базирования армии и флота, например в Кронштадте . Некоторые из них строились непосредственно по инициативе военного и Морского ведомств.

Устав о полевой и кавалерийской службе 1797 года определял порядок следования военнослужащих на богослужение. В соответствии с 25-й главой этого Устава в воскресные и праздничные дни все христиане (и православные и не православные) должны были идти в церковь строем под руководством одного из офицеров. При подходе к православной церкви осуществлялось перестроение. Православные военнослужащие заходили в свою церковь, а католики и протестанты продолжали следовать строем в свои костел и кирху.

В бытность обер-священником армии и флота Василия Кутневича в военных портах на Черном и на Балтийском морях, в 1845 году были учреждены должности имамов. Они были учреждены в портах Кронштадте и Севастополе - по одному имаму и помощнику, а в прочих портах - по одному имаму, который избирался из нижних чинов с государственным жалованием.

Как уже отмечалось выше, в связи с военной реформой, проведенной во второй половине XIX века, была введена всесословная воинская повинность. Спектр призываемых с различным вероисповеданием лиц значительно расширился. Военная реформа потребовала более внимательного отношения к межрелигиозным отношениям.

Еще более этот вопрос стал актуальным после 1879 г., когда баптисты и штундисты добились принятия закона, который уровнял их права с инославными исповеданиями. Таким образом, юридически они стали терпимой религией. Баптисты стали проводить огромную пропаганду среди военнослужащих. Противодействие баптистской пропаганде лежало исключительно на плечах военного духовенства, которое имело помощь от государства лишь в том случае, если эта пропаганда шла явно вразрез с государственными законами.

Перед военным духовенством стояла сложная задача - не допустить, чтобы религиозные различия переросли в противоречия. Военнослужащим разных вероисповеданий говорилось буквально следующее: "… все мы христиане, магометане, евреи вместе одновременно молимся Богу нашему, потому Господь Вседержитель, сотворивший небо, землю и все, что на земле, есть для нас единый, истинный Бог" . И это были не просто декларации, такие принципиально важные установки были уставными нормами.

Священник должен был не допускать никаких споров о вере с иноверцами. Свод военных постановлений 1838 года гласил: "Полковые священники, отнюдь не должны вступать в прения о вере с людьми другого исповедания". В 1870 году в Гельсингфорсе издана книга благочинного штаба войск Финляндского военного округа протоиерея Павла Львова "Памятная книжка о правах и обязанностях армейского духовенства".

В частности, в главе 34 этого документа был специальный отдел, который назывался - "О предупреждении и пресечении преступлений против правил веротерпимости". И военное духовенство прикладывало все силы во все времена, чтобы не допустить в войсках конфликтов на религиозной почве, какого-либо ущемления прав и достоинства приверженцев других конфессий.

Во время Первой мировой войны, в связи с наличием в Вооруженных Силах представителей других религий, протопресвитер военного и морского духовенства Георгий Иванович Шавельский в циркуляре № 737 от 3 ноября 1914 г. обратился к православным военным священникам со следующим призывом: " … Усердно прошу духовенство действующей армии избегать по возможности всяких религиозных споров и обличений иных вероисповеданий, а равным образом заодно следить, чтобы в походные и госпитальные библиотеки для воинских чинов не попадали брошюры и листки со встречающимися в них резкими выражениями по адресу католичества, протестантства и других исповеданий, так как подобные литературные произведения могут оскорбить религиозное чувство принадлежащих к этим исповеданиям и ожесточить их против Православной Церкви, а в воинских частях сеять пагубную для дела вражду. Подвизающееся на бранном поле духовенство имеет возможность подтверждать величие и правоту Православной Церкви не словом обличения, а делом христианского самоотверженного служения как православным, так и инославным, памятуя, что и последние проливают кровь за Веру, Царя и Отечество и что у нас с ними один Христос, одно Евангелие и одно крещение, и не упуская случая, чтобы послужить уврачеванию и их духовных и телесных ран" . Статья 92-я Устава внутренней службы гласила: "Хотя Православная вера господствующая, но иноверцы, инославцы пользуются повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по обрядам оной". В Морских Уставах 1901 и 1914 годов в 4-ом разделе: "О порядке службы на корабле", говорилось: "Иноверцы христианских исповеданий совершают общественные молитвы по правилам своей веры, с разрешения командира, в назначенном им месте, и по возможности одновременно с православным Богослужением. Во время продолжительных плаваний, они увольняются, по возможности, в свою церковь для молитвы и для говения" (ст. 930). Статья 931 Морского Устава разрешала давать молиться мусульманам по пятницам, а евреям по субботам: "Если на корабле находятся мусульмане или евреи, им дозволяется читать общественные молитвы, по правилам своей веры и в назначенных командиром местах: мусульманам - по пятницам, а евреям - по субботам. Это разрешается им и в главные их праздники, на время которых они, по возможности, освобождаются от службы и увольняются на берег" . К уставам прилагались списки наиболее значимых праздников каждой веры и религии, не только христиан, мусульман и иудеев, но даже буддистов и караимов. В эти праздники представители этих исповеданий должны были освобождаться от несения воинских повинностей. Статья 388 Устава внутренней службы гласила: "Военнослужащие евреи, магометане и прочие не христиане, в дни совершаемого по их вере и обрядам особого богослужения, могут быть освобождаемы от служебных занятий и, по возможности, от нарядов в части. Расписание праздников смотри в Приложении". В эти дни командиры обязательно предоставляли иноверцам увольнение за пределы части для посещения своих храмов.

Таким образом, представителям терпимых религий, как христианских, так и иноверных, разрешалось совершать молитвы по правилам своей веры. Для этого командиры выделяли им определенное место и время. Организация проведения богослужений и молитв иноверцами закреплялась в организационных приказах по части или кораблю. При наличии в пункте дислокации части или корабля соответствующей церкви мечети или синагоги командиры по возможности, отпускали туда иноверцев для молитв.

К началу XX века в портах и крупных гарнизонах, кроме православного духовенства, существовали военные священники других исповеданий. Это, прежде всего, католические капелланы, лютеранские проповедники, евангельские проповедники, мусульманские имамы и иудейские раввины, а впоследствии еще и старообрядческие священники. Военное православное духовенство относилось с чувством такта и должного уважения к представителям других вер.

История не знает ни одного факта, когда какие-нибудь конфликты в русской Армии или Флоте возникали на религиозной почве. И во время войны с Японией и в войне с Германией успешно сотрудничали и православный батюшка, и мулла, и раввин.

Таким образом, можно отметить, что только к началу XX века в русской армии сформировалась такая военно-религиозная служба, на которую мы зачастую ссылаемся, обращаясь к ее истории.

На первое место среди многих задач, решаемых военным духовенством, выступало стремление воспитать в русском воине духовно-нравственные силы, сделать его человеком, проникнутым истинно-христианским настроением, исполняющим свои обязанности не из-за страха угроз и наказания, а по совести и глубокому убеждению в святости своего долга. Оно заботилось о воспитании в войсках духа веры, благочестия и воинской дисциплины, терпения, мужества и самопожертвования.

В целом штатно-должностная структура военного и морского духовенства, как показывает исторический опыт, позволяла успешно проводить в войсках работу по религиозному воспитанию военнослужащих, изучать и оперативно воздействовать на моральное состояние войск, укреплять их благонадежность.

Министерство обороны России опубликовало фотографию архимандрита Андрея (Ваца) в сообщении об акции «Подари книгу солдату» на базе в Армении. Снимок примечателен тем, что на нем запечатлена униформа военных священников нового образца, отмечает сайт «Защищать Россию» . В канун православной Пасхи «Газета.Ru» разбиралась, в каком состоянии находится современный институт армейского духовенства.

Во многих странах мира полковые священники или капелланы состоят в войсках уже на протяжении нескольких сотен лет — так, в США и Великобритании этот институт функционирует с XVIII века. В дореволюционной России этот институт был законодательно утвержден еще раньше — во времена царя Алексея Михайловича.

Как правило, в военных соединениях западных стран представлены священнослужители основных конфессий и религий, с учетом особенностей демографии. В большинстве армий так или иначе представлены католические и протестантские священники, нередко — раввины и муллы. С американскими военными в небольшом объеме работают также буддийские и индуистские священнослужители.

Стоит отметить, что религиозное разнообразие было и в традиции российских военных до Октябрьской революции — в Российской армии кроме православных батюшек служили имамы и раввины.

В советские годы военное духовенство оставалось не у дел — часто упоминаются послабления в годы Великой Отечественной, однако полномасштабного вовлечения священников в жизнь армии все-таки не происходило.

Боевое соборование

После распада СССР обозначилось возрождение традиции, однако фактическое решение по этому вопросу было принято лишь в 2009 году по распоряжению тогдашнего президента Дмитрия Медведева.

Формально священники занимали должность помощника командира по работе с верующими военнослужащими, позже их приравняли к должности замполита. Впрочем, реформа пошла со скрипом — по данным 2012 года, некомплект священнослужителей в Российской армии 90%. При этом тем священникам, которые не хотели работать на этой должности, власти предоставили отсрочку от военной службы.

В 2014 году стало известно о начале учебных программ по подготовке священников в военных вузах страны. «С этого года начнется разработка и реализация программ повышения квалификации военного духовенства в пяти военно-учебных заведениях, в первую очередь командных», — заявлял тогда глава управления по работе с верующими Александр Суровцев.

Некомплект решили ликвидировать при помощи главного священника страны — патриарх Кирилл распорядился привлекать к комплектованию армейских должностей монахов из ставропигиальных (то есть непосредственно подотчетных предстоятелю) монастырей.

Однако, как писал в 2009 году журнал «Военное обозрение» , некомплект сохранялся: вместо необходимых 242 «капелланов» удалось набрать только 132, из них 129 православных, два мусульманина и один буддист.

В 2010 году Синодальный отдел РПЦ по взаимодействию с Вооруженными силами учредил специальное СМИ для российских «капелланов» — «Вестник военного и морского духовенства». Интернет-журнал публикует материалы, например, о соборовании на полигоне Капустин Яр и о визите протоиерея Александра Бондаренко на полигон в Крыму.

Особенно отличились в области привития веры воинству Воздушно-десантные войска. В 2013 году стало известно о тестировании передвижного храма на базе грузовика «КамАЗ». Занятно, что первые образцы подобного храма были произведены на Донецком металлургическом заводе, который позже оказался в зоне боевых действий украинского конфликта.

Сообщалось, что эта машина предназначена для духовного «окормления десантников в ходе учений и вооруженных конфликтов». Такими передвижными церквями предлагалось оснастить все части российских ВС.

Новый рубеж был взят через несколько месяцев, когда публике продемонстрировали десантирование мобильного храма на парашюте, которое отрабатывали на полигоне под Рязанью.

«Парашют — такое же средство транспорта, как и автомобиль или велосипед, на котором можно прибыть в место, где находится чадо Русской православной церкви» — так охарактеризовал новшество один из священников, участвовавших в тренировке.

В начале 2016 года свою приверженность православным идеалам продемонстрировала российская группа войск в Сирии, когда на базе Хмеймим рождественская служба.

«Эта служба несет любовь, мир, надежду на то, что с приходом Христа Спасителя на сирийскую землю придет мир», — заявил тогда отец Илья, который провел службу.

Насколько известно, несмотря на присутствие в Сирии российского десанта и военных священников, операции по установке мобильных храмов в пораженной исламскими террористами стране не проводились.

«Перед вами выступит настоятель такой-то»

Несмотря на декларируемый энтузиазм во взаимодействии армии и церкви, в рядовой армии эта работа пока находится в зачаточном состоянии.

Как рассказал «Газете.Ru» молодой человек, отслуживший в Таманской дивизии, это взаимодействие ограничивается несколькими православными праздниками — Рождеством, Масленицей и Пасхой. Он отметил, что это еще лучший вариант, так как Таманскую дивизию можно назвать во всех отношениях «показательной». Другие экс-военнослужащие, опрошенные «Газетой.Ru», говорят об отсутствии духовной поддержки солдат.

По словам «таманца», контакты со священниками происходили на плацу во время общих построений. «Все выходят на плац, командир бригады выступает по тому или иному вопросу. И потом, например, говорит, что сегодня такой-то праздник, перед вами выступит настоятель такой-то. Выходит священник, поздравляет солдат и окропляет их святой водой», — рассказал молодой человек.

Мусульманам, евреям и нерелигиозным солдатам предлагали подождать в стороне от плаца. Как правило, из строя выходили срочники азиатского или кавказского происхождения. А большинство солдат оставались в строю — «не хотели выделяться, хотя за это никого не наказывали».

По словам солдата, лично пообщаться со священником солдат теоретически может, обратившись по этому поводу к командиру или замполиту части. «При мне такого никто не делал. Чаще солдаты обращаются к психологу», — уточняет он.

«Крестики носили многие, но разговоров о боге особенно не было. Все скучали по девушке, маме, родным, еде. Каждый вечер пели гимн всей бригадой... Короче, было весело, но бога не было», — подытожил экс-военнослужащий.

Судя по тому, что значительная часть ведущих армий мира имеет институт капелланов, военные священники так или иначе выполняют важную социальную функцию — вне зависимости от реальной религиозности военнослужащих.

Для молодого человека несение военной службы является стрессом, справиться с которым должна помогать любая психологическая поддержка — как от штатных психологов, так и от родственников, друзей, офицеров и сослуживцев. Священники также способны играть эту роль.

Тот самый архимандрит Андрей (Вац), служащий на российской базе в Армении, в 2013 году формулировал роль клириков в армии так: «Мы поддерживаем и оказываем помощь тем солдатам, которые в силу такой нашей социальной действительности теряются. Очень многие приходят, оторвавшись от маминой юбки, и попадают в такую среду, где одни мужчины. Это тяжело! Немногие готовы все-таки смиряться со своими немощами, а уж тем более с другими. Поэтому

нужен огромный духовный ресурс для этого военнослужащего, чтобы преодолеть самого себя. Вот здесь и нужна наша помощь!»

Трудно не согласиться с такой формулировкой — для этого не нужны богословские дискуссии. Однако Российской армии еще предстоит пройти долгий путь для того, чтобы институт военных священников начал в полном объеме выполнять стоящие перед ним задачи.

Торжеством всех торжеств называют Пасху верующие. Для них Воскресение Христово - главный праздник православного календаря. Шестой раз подряд в своей современной российская армия празднует Пасху, осененная военными священниками, появившимися в частях и соединениях после девяностолетнего перерыва.

У истоков традиции

Идея возродить в российской армии институт военных священников возникла у иерархов Русской православной церкви (РПЦ) ещё в середине девяностых годов. Большого развития она не получила, но светские руководители в целом положительно оценили инициативу РПЦ. Сказалось благожелательное отношение общества к церковным обрядам и то, что после ликвидации штата политработников воспитание личного состава лишилось внятного идеологического стержня. Посткоммунистическая элита так и не смогла сформулировать новую яркую национальную идею. Её поиск привел многих к давно знакомому религиозному восприятию жизни.

Инициатива РПЦ захлебнулась в основном потому, что не было в этой истории главного - собственно военных священников. Батюшка обычного прихода мало подходил на роль, например, духовника отчаянных десантников. Здесь должен быть человек их среды, уважаемый не только за мудрость религиозного таинства, но и доблесть военную в том числе, по крайней мере - за очевидную готовность к ратному подвигу.

Таким стал войсковой священник Киприан-Пересвет. Сам он сформулировал свою биографию так: сначала был воином, потом калекой, затем стал священником, потом - военным священником. Впрочем, отсчет своей жизни Киприан ведёт только с 1991-го, когда принял в Суздале монашеский постриг. Спустя три года его рукоположили в священники. Сибирские казаки, возрождая привычный Енисейский округ, избрали Киприана войсковым священником. История этого божьего подвижника заслуживает отдельного подробного рассказа. Он прошел обе чеченские войны, был в плену у Хаттаба, стоял у расстрельной черты, выжил после ранений. Это в Чечне солдаты Софринской бригады за мужество и ратное терпение нарекли Киприана Пересветом. Был у него и свой позывной «ЯК-15», чтобы знали бойцы: священник рядом с ними. Поддерживает их душой и молитвой. Соратники-чеченцы называли Киприана-Пересвета своим Братом, софринцы - Батей.

После войны, в июне 2005-го в Санкт-Петербурге Киприан примет Постриг в Великую Схиму, став старцем схиигуменом Исаакием, но в памяти российских солдат он останется первым военным священником нового времени.

А до него - большая и благодатная история российского воинского духовенства. Для меня и, наверное, для софринцев, она начинается с 1380-го года, когда преподобный Сергий, игумен земли русской и Чудотворец Радонежский, благословил князя Дмитрия на битву за освобождение Руси от татарского ига. Дал ему в помощь монахов своих - Родиона Ослябю и Александра Пересвета. Это Пересвет выйдет потом на поле Куликовом на единоборство с татарским богатырём Челубеем. С их смертельной схватки начнётся битва. Русское войско разобьёт орду Мамая. Эту победу люди свяжут с благословением преподобного Сергия. Павшего в единоборстве инока Пересвета причислят к лику святых. А мы день Куликовской битвы - 21 сентября (8 сентября по юлианскому календарю) назовём Днём воинской славы России.

Между двумя Пересветами шесть с лишком веков. Многое вместило это время - многотрудное служение Богу и Отечеству, пастырские подвиги, грандиозные битвы и великие потрясения.

По воинскому уставу

Как и всё в российской армии, ратное духовное служение свою организационную структуру впервые обрело в Воинском уставе Петра I от 1716-го года. Император-реформатор счёл необходимым иметь священника в каждом полку, на каждом корабле. Морское духовенство представляли преимущественно иеромонахи. Во главе их ставился обер-иеромонах флота. Духовенство сухопутных войск подчинялось полевому обер-священнику действующей армии, а в мирное время - архиерею епархии, на территории которой расквартирован полк.

К концу века Екатерина II во главе военного и морского духовенства поставила единого обер-священника армии и флота. Он был автономен от Синода, имел право прямого доклада императрице и право непосредственного сношения с епархиальными иерархами. Для военного духовенства установили регулярное жалованье. После двадцати лет службы священнику начислялась пенсия.

Структура получила по-военному законченный вид и логичную соподчиненность, но корректировалась еще в течение целого века. Так, в июне 1890 года император Александр III утвердил Положение об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств. Учредил звание "протопресвитера военного и морского духовенства». К его ведению отнесли все церкви полков, крепостей, военных госпиталей и учебных заведений (кроме Сибири, в которой «из-за дальности расстояний» военное духовенство подчинялось епархиальным архиереям.)

Хозяйство получилось солидным. В ведомство протопресвитера военного и морского духовенства вошли 12 соборов, 3 домовые церкви, 806 полковых, 12 крепостных, 24 госпитальных, 10 тюремных, 6 портовых церквей, 34 церкви при разных учреждениях (всего - 407 церквей), 106 протоиереев, 337 священников, 2 протодиакона, 55 диаконов, 68 псаломщиков (всего - 569 духовных лиц). Управление протопресвитера издавало собственный журнал - "Вестник военного духовенства».

Высочайшим Положением определили служебные права военного духовенства и оклады содержания. Главного священника (протопресвитера) приравняли к генерал-лейтенанту, обер-священника Главного штаба, гвардейского или гренадерского корпуса - к генерал-майору, протоиерея - к полковнику, настоятеля военного собора или храма, а также дивизионного благочинного - к подполковнику. Полковой священник (равный капитану) получил практически полный капитанский рацион: жалованье в сумме 366 рублей в год, столько же столовых, предусматривались надбавки за выслугу лет, доходившие (за 20 лет службы) до половины установленного оклада. Равное военным жалование соблюдалось по всем духовным чинам.

Сухая статистика даёт лишь общее представление о священнослужении в российской армии. Жизнь вносит в эту картину свои яркие краски. Между двумя Пересветами были войны, тяжёлые битвы. Были и их Герои. Вот священник Василий Васильковский. Его подвиг опишет в приказе по русской армии №53 от 12-го марта 1813-го года главнокомандующий М.И.Кутузов: «19-го Егерского полка священник Васильковский в сражении при Малом Ярославце, находясь впереди стрелков со крестом, благоразумными наставлениями и личною храбростию поощрял нижних чинов сражаться без ужаса за Веру, Царя и Отечество, причем жестоко был ранен в голову пулею. В сражении же при Витебске оказал он таковую же храбрость, где и получил рану пулею в ногу. Начальничее засвидетельствование о столь отличных неустрашимых в сражениях поступках и ревностной службе Васильковского подносил я Государю Императору, и Его Величество высочайше указать соизволил наградить его орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса».

Это был первый в истории случай награждения военного священника орденом Святого Георгия. Отцу Василию орден вручат 17-го марта 1813-го года. Осенью того же года (24-го ноября) он скончается в заграничном походе от полученных ран. Василию Васильковскому было только 35 лет.

Перепрыгнем через столетие в другую великую войну - Первую мировую. Вот что написал о том времени знаменитый русский военачальник, генерал А.А. Брусилов: «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастерок мелькали черные фигуры - полковые батюшки, подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым евангельским словом и поведением… Они навсегда остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой».

За героизм, проявленный в годы Первой мировой войны, около 2500 военных священников отметят государственными наградами, вручат 227 золотых наперсных крестов на Георгиевской ленте. Орденом Святого Георгия наградят 11 человек (четверых - посмертно).

Институт военного и морского духовенства в российской армии ликвидируют приказом Народного комиссариата по военным делам 16-го января 1918-го года. Из армии уволят 3700 священников. Многих потом репрессируют, как классово чуждых элементов…

Кресты на петлицах

Старания Церкви дали результат к концу нулевых. Инициированные священниками в 2008-2009 годах социологические опросы показали - число верующих в армии доходит до 70 процентов личного состава. Об этом проинформировали тогдашнего президента России Д.А.Медведева. С его поручения военному ведомству и начинается новое время духовного служения в российской армии. Это поручение президент подписал 21-го июля 2009 года. Он обязал министра обороны принять необходимые решения, направленные на введение в Вооруженных силах России института военного духовенства.

Выполняя поручение президента, военные не станут копировать структуры, существовавшие в царской армии. Начнут они с того, что в составе Главного управления Вооруженных Сил Российской Федерации по работе с личным составом создадут Управление по работе с верующими военнослужащими. В его штат введут 242 должности помощников командиров (начальников) по работе с верующими военнослужащими, замещаемые священнослужителями традиционных религиозных объединений России. Случится это в январе 2010-го.

За пять лет так и не удалось заполнить все предложенные вакансии. Религиозные организации даже с избытком представили Управлению минобороны своих кандидатов. Но планка требований военных оказалась высока. Для работы в войсках на штатной основе они приняли пока только 132 священнослужителя - 129 православных, два мусульманина и одного буддиста. (Замечу, кстати, в армии Российской империи тоже внимательно относились к верующим всех конфессий. Военнослужащих-католиков окромляли несколько сот капелланов. В национально-территориальных соединениях, таких, как «Дикая дивизия», служили муллы. Иудеям дозволяли посещать территориальные синагоги.)

Высокие требования к священнослужению, наверное, вызрели из лучших образцов духовного пастырства в российской армии. Может быть, даже из тех, что я вспомнил сегодня. По крайней мере, священников готовят к серьёзным испытаниям. Их рясы не будут больше демаскировать батюшек, как это случилось в боевых порядках незабываемого брусиловского прорыва. Министерство обороны совместно с Синодальным отделом Московского патриархата по взаимодействию с Вооружёнными силами и правоохранительными органами разработало «Правила ношения формы одежды военным духовенством». Их утвердил Патриарх Кирилл.

Согласно правилам, военные священники «при организации работы с верующими военнослужащими в условиях ведения военных действий, в период чрезвычайного положения, ликвидации аварий, опасных природных явлений, катастроф, стихийных и иных бедствий, на учениях, занятиях, боевых дежурствах (боевой службе)» будут носить не церковное облачение, а полевую воинскую форму. В отличие от формы военнослужащих она не предусматривает погон, нарукавных и нагрудных знаков соответствующего рода войск. Лишь петлицы украсят православные кресты темного цвета установленного образца. При совершении богослужения в полевых условиях священник поверх формы должен надевать епитрахиль, поручи и священнический крест.

Серьёзно обновляется и база духовной работы в войсках и на флоте. Сегодня только на подведомственных министерству обороны территориях действуют более 160 православных храмов и часовен. Строятся войсковые храмы в Североморске и Гаджиево (Северный флот), на авиационной базе в Канте (Киргизия), в других гарнизонах. Вновь стал воинским Храм Святого Архистратига Михаила в Севастополе, здание которого ранее использовалось как филиал музея Черноморского флота. Министр обороны С.К.Шойгу принял решение выделить во всех соединениях и на кораблях I ранга помещения для молитвенных комнат.

…У военного духовного служения пишется новая история. Какой она будет? Безусловно, достойной! К этому обязывают сложившиеся веками традиции, переплавившиеся в национальный характер, - героизм, стойкость и мужество российских солдат, старание, терпение и самоотвержение военных батюшек. А пока в войсковых храмах великий праздник Пасхи, и коллективное причастие воинов - как новый шаг в готовности служить Отечеству, Миру и Богу.

Военными священниками в Российской армии уже никого не удивишь - «батюшки в погонах» органично вписались в современное российское воинство. Перед тем как нести слово Божие в строй, армейские священники должны пройти месячный курс боевой подготовки. На днях такие сборы начались на базе Военного университета Минобороны. Побывавшему там спецкору «Культуры» «курсанты в рясах», как на духу, поведали, зачем им армия.

Стрельба отменяется

Официально, по штатному расписанию, их должность называется «помощник командира по работе с верующими военнослужащими». Ранг высокий: один военный священник окормляет крупное соединение - дивизию, бригаду, военный вуз, это несколько тысяч человек. Несмотря на то, что сами они военнослужащими не являются, погоны не носят, а в силу духовного сана им вообще запрещено брать в руки оружие, военные священники каждые три года проходят курс повышения воинской квалификации.

Начальник управления по работе с верующими военнослужащими Александр Суровцев считает, что армейский священник - лицо, хоть и духовное, но должен обладать и определенными военными знаниями. Например, иметь представление о видах и родах войск, разбираться, чем отличается ВДВ от ВМФ и РВСН от ВВКО.

Обучение по повышению воинской квалификации, - рассказывает «Культуре» Суровцев, - длится месяц и проводится на базе пяти военно-учебных заведений по всей стране. Нынешняя группа батюшек в Военном университете - четвертая с весны 2013 года. В ней 18 православных священников из различных регионов России, большинство из них назначены на должности в текущем году. А всего обучение здесь успешно прошли уже 60 представителей военного духовенства, в том числе 57 православных, два мусульманина и один буддист.

Сам Суровцев из кадровых военных. Но ради нынешней должности ему пришлось снять погоны - управлять священниками должен гражданский человек. «Это капелланы имеют воинские звания, а у нас батюшки без погон», - улыбается Александр Иванович. Еще в начале 90-х он был прикомандирован в Синодальный отдел Московского патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и фактически стоял у истоков зарождения института военного духовенства в армии.

Как рассказал Суровцев, в течение месяца курсантам-священникам предстоит осваивать основы тактики и другие науки. От дальнейшего списка тем - духовно-просветительские, морально-психологические, философско-политологические, социально-экономические - голова пошла кругом. Думаю, не у меня одного, так что с особым нетерпением военные священники ждут выезда «в поле» - на полигоны и стрельбища. В этом году оружие им в руки не дадут - слишком много возникало кривотолков по поводу участия в стрельбах их предшественников. СМИ пестрели фотографиями батюшек с «калашниковыми», подписи стояли не слишком благостные. Поэтому на сей раз в Минобороны решили и самим не подставляться, и батюшек не подставлять. Правда, некоторые ропщут.

Что тут такого? - изрек протоиерей Олег Хацко, он приехал из Калининграда. - В Писании записано «не убий». А про то, что священнослужителю нельзя брать в руки оружие, там ни слова.

Если стрелять нельзя, то что же будут делать батюшки на стрельбище? Наблюдать, как дырявят мишени военнослужащие, и благословлять их на меткий выстрел. Из практических занятий для священников предусмотрено ознакомление с полевым пунктом по работе с верующими военнослужащими, который будет развернут на одном из полигонов в Подмосковье. Такой, палаточного типа, имеется и в Военном университете - на случай выезда постоянно обучающихся здесь курсантов и слушателей на полевые занятия. Помощник начальника университета протоиерей Дмитрий Солонин все расскажет и покажет прибывшим для повышения квалификации коллегам-священникам - многие привезли с собой походные наборы церковной утвари. К слову, есть в Российской армии и постоянно действующий походный храм - пока один, в Абхазии, на территории 7-й российской военной базы в городе Гудаута. Тамошний протоиерей Василий Алесенко верит, что вскоре им построят храм стационарный. «На все воля Божья, - говорил он мне. - Ну и толика помощи от Министерства обороны».

А буквально на днях замминистра обороны РФ генерал армии Дмитрий Булгаков сообщил, что на двух островах Арктики, где дислоцируются российские войска, завершено строительство часовен. Всего их будет в этом регионе четыре - на островах Котельный, Врангеля, Земле Франца-Иосифа и на мысе Шмидта.

Помимо занятий (это 144 учебных часа), у военных священников предусмотрена и культурная программа. Они посетят Центральный музей Вооруженных сил, Студию военных художников имени М.Б. Грекова, выедут на Бородинское поле, где отслужат молебен. А 3 ноября им доверено участвовать в вечерней службе в Храме Христа Спасителя, где на следующий день состоится торжественное богослужение в честь Казанской иконы Божией Матери.

Пастырь овец православных

Всегда интересовало - как же обращаются в армии к военным священникам? Есть ли у них военная форма или камуфлированная ряса? Положено ли солдатам отдавать батюшкам честь, ведь все-таки помощник (считай заместитель) командира?

Я тут подслушал, как батюшки наши расшифровывают слово «поп» - пастырь овец православных, - улыбается Александр Суровцев. - В общем-то верно... Каких-то особых рекомендаций по обращению к священникам в армии не предусмотрено. Честь точно отдавать не требуется - чин-то у них не воинский, а духовный. Чаще всего к священнику обращаются: «батюшка».

Вторит Суровцеву и отец Олег из Костромы: «Обращение к себе нужно заслужить. Вот приходишь к командиру, представляешься и по фамилии, имени, отчеству, и по церковному званию, а уже дальше зависит от отношений, от того, какой результат приносишь. Но чаще всего называют, конечно же, батюшкой».

Всякое доводилось слышать - и святой отец, и даже «Ваше высокопреосвященство» из уст начальства звучало, многие вообще мялись, не зная, как назвать, - смеется протоиерей Олег Хацко. - Но лучше дать возможность командиру самому выбрать обращение.

Священник Дионисий Гришин из учебного центра ВДВ (сам бывший десантник) тоже не без улыбки вспоминает, как экспериментировал с приветствиями.

Подхожу к строю солдат, да как рыкну басом: «Здравия желаю, товарищи бойцы!», - натурально показывает отец Дионисий. - Ну, они в ответ, как положено, отвечают: «Здравия желаем...» - и дальше замешательство. Кто-то замолчал, кто-то вразнобой - «товарищ священник», «товарищ батюшка». А как-то попался озорник, который тоже басом, пока его товарищи призадумались, как выдаст: «Здравия желаем, товарищ поп!» Я только рассмеялся, но в дальнейшем уже просто здоровался, не по-военному.

С формой тоже все просто - служат батюшки в церковной одежде, как и положено. Но полевой камуфляж им выдают - по желанию. В нем и на учениях удобнее по лесам-полям перемещаться, да и не так грязнится, как ряса.

Во время проведения службы, конечно, ни о какой военной форме не может быть и речи, - поясняет священник Евгений Циклаури с российской военной базы Кант в Киргизии. - Но когда порой форму надеваешь, чувствуешь большее расположение со стороны солдат. Тут уже и военнослужащие-мусульмане становятся более открытыми, видят в тебе товарища, однополчанина. Кстати, по мусульманам нам удалось согласовать, чтобы им проповеди читал местный имам, на внештатной основе.

Не особо зацикливаются военные священники и по поводу постов.

Пост в армии - по желанию, мы лишь посоветуем, от чего можно воздержаться, - рассказывают батюшки. - Зависит это и от напряженности службы. Вот в дореволюционной России в армии постились поротно - по неделе на каждое подразделение. А еще Петр I в свое время вытребовал у патриарха разрешение не поститься во время войн и походов.

Но главное для военного-священника - не форма, а содержание: его задача - повышать боевой дух подразделения.

В Чечне, во время войны, солдаты тянулись к батюшке, надеясь найти у него моральную поддержку, возможность укрепить свой дух, услышав мудрое и спокойное слово, - вспоминает в беседе с «Культурой» полковник запаса Николай Никульников. - Я как командир не препятствовал и сам всегда относился к священникам с уважением - они ведь ходили с бойцами под одними пулями. А в мирной жизни, во время службы в Ульяновской десантной бригаде, убедился, что слово священника дисциплинирует. Вот побывали бойцы на исповеди у хорошего батюшки или просто на службе в храме - уж точно не жди от них выпивки или других нарушений. Можно сказать: каков поп - таков и полк. Умеют они без всяких команд людей настроить на выполнение задачи.

Господа юнкера

В Российской армии по статистике 78% верующих, но мало у кого знания простираются дальше молитвы «Отче наш». «Верующих много - просвещенных мало, - сетует отец Василий. - Но на то и наше предназначение - укреплять дух и разум своей паствы».

Ребята сейчас приходят в армию с верой в сердце, мы им только помогаем, - говорит протоиерей Олег Новиков из Костромской академии РХБЗ (радиационной, химической и биологической защиты). - Вот в этом году, сразу после поступления в академию, в храм пришли сорок юношей. И никто их к этому не принуждал.

Отец Олег вспоминает эпизод 17-летней давности, когда в Костроме проходили съемки фильма «Сибирский цирюльник» - было задействовано 300 курсантов училища. Выдали им юнкерскую форму, с которой они не расставались ни на занятиях, ни даже во время увольнений в город. Чтобы вжились в образ. Бабушки на улицах плакали, узнавая на курсантах юнкерскую форму - такую же, как на сохранившихся фотографиях своих отцов.

Я тогда уже был настоятелем храма, который располагался на территории училища, и все эти три месяца мы жили вместе с курсантами, - продолжает протоиерей. - И я заметил, как буквально на глазах парни меняются...

Когда под Новый год Никита Михалков с актерами уехал в Москву, у «юнкеров» получился отпуск от работы в кино. Могли, казалось бы, и расслабиться. Ан нет! Настолько свыклись со своей новой сутью, что, когда заходили в храм, то пели «Отче наш» и другие молитвы даже лучше и добросовестнее, чем в присутствии своих кинонаставников.

Они делали это абсолютно искренне, вот что главное, - говорит отец Олег. - Не по принуждению, а исключительно по собственной воле.

Сам Олег Новиков тоже заканчивал Костромское военное училище.

В свое время был курсантом Калининградского высшего военно-морского училища и тезка Новикова - протоиерей Олег Хацко. Учился хорошо, дисциплину не нарушал - за три года учебы и в самоволке-то был всего два раза, одна из которых оказалась коллективной - в знак протеста против несправедливости преподавателя. Но вот почувствовал однажды, что не его это - военное поприще, написал рапорт и ушел.

Друзья, особенно те, кто и сейчас служит в Калининграде, шутят: мол, стоило ли уходить из училища, чтобы опять сюда вернуться, пусть даже военным священником.

Когда мы уже прощались с героями этого очерка, в стенах Военного университета раздалось песнопение. Батюшки дружно выводили: «Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего-о-о...»

Это молитва по завершению любого благого дела, - пояснил Александр Суровцев. - А наши курсанты-батюшки прошли еще через один курс лекций и обогатились знаниями, которые им помогут в общении со своей военной паствой. Не грех и спеть.

Зарплата для священника

Решение о создании в Российской армии и на флоте института военного духовенства было принято 21 июля 2009 года. Первым в 2011 году стал отец Анатолий Щербатюк, рукоположенный в сан иерея при храме Сергия Радонежского в городе Сертолово Ленинградской области (Западный военный округ). Сейчас военных священников в армии более 140. Их состав пропорционален соотношению верующих военнослужащих. Православные составляют 88%, мусульмане - 9%. Воинский священник-буддист пока лишь один - в отдельной мотострелковой бригаде в бурятском городе Кяхта. Это лама Мурочинского монастыря-дацана, сержант запаса Баир Батомункуев, он не претендует на отдельный храм в воинской части - ритуалы совершает в юрте.

В 1914 году в русской армии служило около 5000 полковых и корабельных священников и несколько сотен капелланов. В национальных соединениях, например в «Дикой дивизии», укомплектованной выходцами с Кавказа, служили и муллы.

В дореволюционной России, как рассказал «Культуре» первый начальник управления по работе с верующими военнослужащими в Вооруженных силах РФ Борис Лукичев, деятельность священников закреплялась особым правовым статусом. Формально священнослужители не имели воинских званий, но фактически в военной среде дьякон приравнивался к поручику, священник - к капитану, настоятель военного собора и дивизионный благочинный - к подполковнику, полевой обер-священник армий и флотов и обер-священник Главного штаба, гвардейского и гренадерского корпусов - к генерал-майору, а протопресвитер военного и морского духовенства (высшая церковная должность для армии и флота, учрежденная в 1890 году) - к генерал-лейтенанту.

Церковная «табель о рангах» влияла на денежное довольствие, выплачиваемое из казны военного ведомства, и на прочие привилегии. Например, каждому корабельному священнику полагалась отдельная каюта и шлюпка, он имел право приставать к кораблю с правого борта, что кроме него разрешалось лишь флагманам, командирам кораблей и офицерам, имевшим георгиевские награды. Матросы были обязаны отдавать ему честь.

В Российской армии православные священники возобновили свою деятельность практически сразу после распада Советского Союза. Впрочем, происходило это на добровольной основе и деятельность их сильно зависела от воли конкретного командира части - где-то священников и на порог не пускали, а где-то широко распахивали двери, и даже старшие офицеры вытягивались в струнку перед духовными лицами.

Первое официальное соглашение о сотрудничестве между церковью и армией было подписано в 1994 году. Тогда же появился и Координационный комитет по взаимодействию между Вооруженными силами и РПЦ. В феврале 2006 года патриарх Алексий II дал благословение на подготовку военных священников «для духовного окормления Российской армии». Вскоре эту идею одобрил и президент России Владимир Путин.

Зарплату священникам платит Министерство обороны. Недавно им «пробили» 10-процентную надбавку за сложный характер службы и ненормированный рабочий день. В месяц стало выходить 30-40 тысяч рублей. Как стало известно «Культуре», сейчас в оборонном ведомстве рассматривают возможность приравнять их оклады к тем, что получают военные на аналогичной должности помощника командира соединения - получится примерно 60 000. С Божьей помощью жить можно.