Житейские воззрения кота мурра

Наиболее ярко выраженным образом "энтузиаста" в анализируемом произведении Гофмана является капельмейстер и композитор Иоганнес Крейслер - человек, что называется, "не от мира сего". То, что его биография была разорвана на куски филистёром Мурром и использована "частью для подкладки, частью для просушки страниц" , представляет собой горько-ироничную констатацию: именно так члены "приличного общества" чаще всего поступают с памятью истинно выдающихся людей.

В описании Крейслера мы усматриваем ту же парадоксальность и двойственность, которые были рассмотрены выше на примере "портрета" Абрагама Лискова: "Человек этот, на вид лет тридцати, был одет в чёрное платье, сшитое по последней моде. В его костюме ничто не поражало, не бросалось в глаза, и всё-таки внешность его обличала нечто странное, необычное… Мельком взглянув на принцессу, он затем остановил одухотворенный, сверкающий взор больших тёмных глаз на лице Юлии…" . Из-под этой одухотворённой внешности "человека в чёрном", однако, проглядывает и другая, "теневая" ипостась: "При первых же словах принцессы незнакомец порывисто обернулся и теперь смотрел ей прямо в глаза. Лицо его сразу преобразилось, погасло выражение грустной мечтательности, исчезло без следа глубокое душевное волнение; странная кривая усмешка подчёркивала выражение горькой иронии, придавая лицу нечто чудаковатое, даже шутовское" . Крейслер заведомо видит в принцессе капризное высокомерное существо, которое имеет по сравнению с ним больше прав только в силу знатного происхождения. Немедленно вслед за тем он устраивает экстравагантную сцену, приводящую принцессу в ужас. Однако музыканту на самом деле удаётся не расширить пропасть между собой и Гедвигой, а значительно сократить её: впоследствии принцесса признаётся, что её реакция - всего лишь воспоминание о безумном художнике Леонгарде Этлиингере, и становится прилежной ученицей Крейслера по части музыки.

По словам Л.А. Калинникова, многие исследователи подчёркивают автобиографичность образа Крейслера: он - не кто иной, как сам Гофман, личность которого оказалась причудливо преломлена сквозь "кристалл" художественного сюжета . Так, влюблённость Крейслера в Юлию Бенцон имела свой прототип в любовной истории между Гофманом и его ученицей Юлианой Марк, которая закончилась расставанием и нанесла писателю серьёзную душевную травму. Невозможность семейных уз между людьми разных сословий, характерная для буржуазного общества 1 пол. XIX в., отразилась в жизни Гофмана не только личной драмой, но и крупным творческим проектом, начало которому положила работа над произведением "Часы просветления некоего безумного музыканта". Спустя некоторое время этот набросок превратился в "Житейские воззрения кота Мурра…", причём сам кот (пусть и не обладавший фантастическими способностями) реально существовал и умер незадолго до завершения романа.

Автобиографичность образа Крейслера позволяет видеть в его высказываниях воплощение философских взглядов самого Гофмана. Восприятие художественного творчества как процесса поиска высшей реальности, различие между плотской и духовной любовью, конфликт выдающейся личности и филистёров, дополненные детективными элементами, стали идейной базой для формирования фигуры главного героя романа. Изгнанник по доброй воле, гениальный музыкант, никогда (вплоть до аббатства Канцгейм) не записывавший своих произведений, экстравагантный "шутник", использовавший различные выходки для разрушения норм напускного приличия, Крейслер мог бы, на первый взгляд, вызвать демонические ассоциации (в особенности судя по первому впечатлению, произведённому им на принцессу). Однако на самом деле этот образ безгранично далёк от духовной тьмы, ибо пронизан божественным светом. Совершив вполне законное (с точки зрения как государства, так и церкви) убийство ради самозащиты, он мучится угрызениями совести. В нём равно отсутствуют подлость и пошлость, и, кроме того, он - духовный подвижник, сумевший преодолеть плотскую страсть ради возвышенных творческих концепций. Отсюда, в частности, следует, что Крейслер вряд ли может быть живым, реальным человеком, поскольку он лишён "изнаночной стороны", сперва подозреваемой у него. Вся его "вторая натура" полностью воплощена в Мурре, встречу с которым ему устроил Абрагам. Вместе с тем, способность не только писать музыку, но и убивать выдаёт в Крейслере воина, а не святого. Л.А. Калинников пишет о действительном отношении Крейслера к религии следующее: "В судьбе блестящего музыканта религия открывается разве только эстетической своей стороной. Церковь для артиста - хороший заказчик, работодатель, как сейчас бы сказали. И даже скрываясь в монастыре, пусть невольно, пусть косвенно, но Крейслер содействовал тому, чтобы воспрепятствовать воцарению в нем мрачных, ханжеских, фанатических порядков, иезуитского издевательства над светлым воспарением к высшему, над естественным благочестием и не менее естественным жизнелюбием монахов бенедиктинского аббатства" . Следовательно, силу для своего творчества Крейслер черпает не во внешних обрядах или догматах веры, а в глубинах собственной души, где он смог найти "безымянное Нечто" как отблеск блаженства невозможного на земле рая.

Вместе с тем, Крейслера, при всей идеалистичности его черт, нельзя назвать неподвижным, застывшим "образцом для подражания". Он воплощает образ становящейся личности, что позволяет Л.А. Калинникову при сравнении Крейслера и Абрагама находить первого недостаточно зрелым: "Он лишь в потенции мудрец, в своих возможностях. Противостоять злу, и противостоять столь успешно, как это удается органному мастеру Лискову, а по сути - талантливейшему инженеру, Крейслер без помощи со стороны старшего друга не способен еще. Он композитор, музыкант, полностью отдающийся творчеству. И уже это делает его личностью. Он творит прекрасную музыку, особенно церковную, богослужебную. Однако это сосредоточение на творчестве, безраздельная отдача ему приводят к тому, что в неизбежных в подобном случае интригах Крейслер не всегда способен разобраться. А потому приходится иногда совершать и легальные поступки, что, конечно, ни в коем случае не лишает его статуса личности" . По словам Калинникова, чтобы стать таким же, как маэстро Абрагам, Крейслеру необходим большой жизненный опыт, который может быть приобретён только со временем. Это полностью противоположно его "двойнику" - коту Мурру, который на протяжении всего романа сохраняет неизменные черты и усваивает не духовную, и лишь житейскую мудрость.

Таким образом, в главном герое романа Гофмана Иоганнесе Крейслере воплотились не только автобиографические черты автора, но и его философские взгляды, а также представления о том, каким должен быть "идеальный" художник. Тем не менее, даже будучи наделён, в основном, лишь положительными чертами, Крейслер демонстрирует нам пример не застывшего, а становящегося, развивающегося во времени "идеала".

При подготовке к печати записок Мурра, потомка прославленного Гинца фон Гинценфельда (более известного миру как Кот в сапогах), издатели обратили внимание на присутствие в рукописи явно посторонних фрагментов - отрывков из опубликованного ранее повествования о капельмейстере Иоганнесе Крейслере и его друге маэстро Абрагаме. Страницы эти оказались в рукописи Мурра по той простой причине, что Кот использовал их - распотрошив книгу из библиотеки своего хозяина Абрагама - в качестве промокательной бумаги. По странному совпадению, многие эпизоды жизнеописания Крейслеpa дополняют события, изложенные Котом Мурром, - но это сущая случайность, поскольку Мурр придерживался строгой хронологии, а страницы из книги вырывались им произвольно. Тем не менее издатель оставил все как есть - на том основании, что именно Крейслеру маэстро Абрагам вверил заботу о Коте Мурре, удаляясь от двора князя Иринея.

Князь имел некогда пусть миниатюрное, но собственное княжество, потерянное им после роспуска Бонапартом прусской администрации в Польше (кое-кто, впрочем, полагал, что княжество попросту выпало из его кармана на прогулке). Наиболее влиятельными лицами при дворе были советница вдова Бенцон (в молодые годы фаворитка князя) и маэстро Абрагам, слывущий магом и алхимиком. Органный мастер и настройщик роялей, он снискал славу иллюзиониста и устроителя фейерверков и парковых аллегорий, был обласкан старым князем, после его смерти странствовал по Европе, но затем снова призван служить при дворе поселившегося в Зигхартсвейлере Иринея.

Ещё одно влиятельное - но совершенно в ином роде - лицо при дворе, возбуждающее в свите самые противоречивые чувства, это капельмейстер Иоганнес Крейслер, дающий уроки музыки дочери князя принцессе Гедвиге и её подруге Юлии, дочери вдовы Бенцон. Рано осиротевший, Крейслер был воспитан и обучен нотной грамоте маэстро Абрагамом, который на всю жизнь стал его лучшим другом.

Жизнью и душевными устремленьями обязан Абрагаму и Кот Мурр. Он полагает, что родился в доме маэстро, причём не иначе как на чердаке (откуда ещё могла взяться возвышенность его ума и духа); между тем слепым котёнком, вкупе с братьями и сёстрами, он был подвергнут утоплению в реке и, чудом не захлебнувшись, вытащен из воды за шкирку проходившим по мосту Абрагамом. Воспитание в традициях Руссо, наряду с тягой к письменному столу маэстро и книгам на столе, привело к тому, что Мурр очень скоро выучился читать (сравнивая читаемое хозяином вслух со словами в книге), а затем и писать. Первыми литературными опытами Кота были дидактический роман «Мысль и чутье, или Кот и Пёс» (созданный не без влияния пуделя Понто), политический трактат «К вопросу о мышеловках» и трагедия «Кавдаллор - король крысиный». Увы, тетрадь со стихами Мурра, данная на прочтение Понто, попала в руки хозяину пуделя профессору эстетики Логарио, и тот (очевидно, что из зависти) наябедничал на феноменально одарённого Кота маэстро Абрагаму. Маэстро обеспокоен тем, что киска более озабочена изящной словесностью, нежели мышами, и закрывает Мурру доступ к чтению, «Что может причинить гению большую боль, чем видеть себя непризнанным и даже осмеянным!» - сетует Мурр, но утешается тем, что ещё вольнее в результате стал творить его собственный разум.

Похожие переживания испытывает и капельмейстер Крейслер. Он тяготится своей ролью при дворе, светским этикетом и лицемерием. «В жилах этого молодого человека струится одна только музыка», - перефразирует он описание некоего старинного инструмента в музыкальном лексиконе. Утешением служит Крейслеру общество милой фрейлейн Юлии, чья душа, как и его, открыта божественным звукам. К их уединённым занятиям музыкой присоединяется и принцесса Гедвига, питавшая поначалу к капельмейстеру, как ему казалось, неприязнь. Принцесса признается Крейслеру в причине своего смятения от появления его при дворе: сердце её терзается воспоминанием о придворном живописце, сошедшем с ума от любви к её покойной матери; множество дивных портретов княгини украшают стены замка до сих пор, внушая Гедвиге мысль о том, что человек рождён для жизни лучшей, чем та, которую ведёт она. «Любовь артиста! - восклицает Гедвига. - О, это прекрасный, небесный сон - но только сон, только тщетная мечта!..»

История, рассказанная принцессой Гедвигой, глубоко взволновала Крейслера. Неземная музыка и неземная любовь - вот и все, что имеет истинную ценность, не подвержено сомнениям и насмешкам, с коими он взирает на все кругом. Доверительно беседуя с маэстро Абрагамом, он находит в нем полного союзника. В жизни маэстро было две минуты счастья: когда он внимал звукам старинного органа в удалённом от мирской суеты аббатстве и когда с ним была его Кьера, его юная ассистентка в фокусе с Невидимой Девушкой, а затем и жена. Благодаря её пророческому дару и магнетическому воздействию на людей, даже на большом расстоянии, фокусник и механик Абрагам и был приближён ко двору старого князя. Недолго длилось блаженство: вскоре после смерти князя Кьера бесследно исчезла. Эта сердечная рана поныне не зажила.

Час любви пробил и для Кота Мурра: наступили мартовские иды - и на одной из ночных прогулок по крыше он встречает очаровательную кошечку по кличке Мисмис. Первое любовное свидание прерывают и омрачают два её отвратительных кузена: они жестоко избивают Мурра и сбрасывают его в сточную канаву. Образ Мисмис преследует его, он слагает в её честь гимны и мадригалы. Плоды его вдохновения оплачены сполна! Мурр и Мисмис вновь встречаются под луной, никто им не препятствует петь дуэтом (она - на редкость музыкальна). Кот решается применить радикальное средство от последующих амурных терзаний: предлагает своей Прекрасной Даме лапу и сердце. О Боги! Она - согласна!.. Однако в жизни всякого поэта часы блаженства скоротечны: Мисмис изменяет Мурру с пёстрым котом-ловеласом. Объяснение супругов протекает на диво спокойно; оба признаются друг Другу в сердечном охлаждении - и решают идти далее каждый своим путём. Мурр возвращается к наукам и изящным искусствам с ещё большим рвением, чем до встречи с Мисмис...

Тем временем в Зигхартсвейлер приезжает из Италии принц Гектор, потомок знатного и богатого рода, за которого князь Ириней задумал выдать дочь. На балу Гедвига ведёт себя более чем странно, шокируя весь двор: она три раза кряду пляшет с принцем лихой итальянский танец, совсем не свойственный её природе. Принц ей совсем не мил - но оказывает на неё какое-то демоническое воздействие. Сильное впечатление производит принц и на Юлию: она в беседе с матерью уподобляет его взгляд огненному взору василиска. Советница Бенцон смеётся: сразу двум девицам милый принц кажется чудовищем - что за глупости! Нет, это голос сердца, уверяет мать Юлии. После бала ей снился принц, под видом капельмейстера Крейслера заключивший её в объятья со словами: «Ты уже убита - и отныне должна быть моей!» От этих посягательств её избавляет во сне истинный, а не мнимый Крейслер - благодетельный дух замка, призванный оградить и её и принцессу Гедвигу от злых чар. Советница Бенцон толкует этот сон на свой лад: Иоганнес Крейслер - человек, вносящий разлад в жизнь при дворе князя. Мало ей маэстро Абрагама - теперь ещё и этот музыкант! Она обязана вмешаться в развитие событий!..

Нечего говорить, что неприязнь к принцу Гектору питает и Крейслер. Абрагам согласен: это сущий змей-искуситель. Брак с Гедвигой он готов заключить лишь по расчёту, в действительности у него виды на Юлию. Разумеется, Крейслер должен вступиться за её честь, но обычное оружие здесь неуместно. Маэстро Абрагам вручает другу миниатюрный портрет некоего лица, взгляд на которое повергнет Гектора в ужас и обратит его в бегство. Предсказание сбывается в точности. Но и капельмейстер внезапно исчезает из замка. В парке находят его шляпу со следами крови. Ясно, что кто-то - скорее всего, адъютант Гектора - пытался его убить. Но убил ли? Ответа нет: адъютанта в эту ночь тоже след простыл...

Новый приятель Мурра чёрный кот Муций упрекает его: «Вы бросились из одной крайности в другую, вы вот-вот превратитесь в отвратительного филистера, чьи действия зависят от привходящих обстоятельств, а не от голоса чести. Ваше уединение вас не утешит, но ещё больше вам навредит!» Муций рекомендует Мурра своим друзьям - кошачим буршам, принимающим его как собрата, распевая «Gaudeamus igitur» и прочие гимны. Их кружок распадается после нескольких спевок на крыше: обитатели дома травят буршей гнусными собаками, вследствие чего отдаёт Богу душу славный Муций. На тризне Мурр знакомится с прелестной маленькой кошечкой Миной. Он готов ринуться на штурм её сердца - и вдруг видит поодаль Мисмис, о которой и думать позабыл. Мисмис останавливает Мурра: «Мина - твоя дочь!» Кот возвращается к себе под печку, дивясь причудам и превратностям судьбы...

Крейслер - о чем он извещает в письме маэстро Абрагама - нашёл приют в монастыре. В то время как в Зигхартсвейлере происходят в его отсутствие бурные события (болезнь и чудесное исцеление Гедвиги, тайное возвращение принца Гектора, обнаружение трупа его адъютанта, наконец, въезд гусарского полка из столицы - там прошёл слух, что в замке князя Иринея заговор и чуть ли не революция), виновник всего этого впервые испытывает душевное равновесие и посвящает себя музыке. Во сне ему видится Юлия - ангельская дева, поющая неслыханной красоты «Agnus Dei»; проснувшись, Крейслер записывает эту музыку, сам до конца не веря в то, что он - её автор. Он готовится принять монашеские обеты - но тут в аббатство приезжает из Италии новый настоятель отец Киприан, назначенный самим римским папой. Мрачный аскет, он решительно меняет уклад жизни в монастыре. Крейслер ясно видит: в новых обстоятельствах музыка в его душе заглохнет. Ночью в аббатстве совершается отпевание - в покойнике Крейслер узнает адъютанта принца Гектора, которого он убил, защищаясь от его нападения в Зигхартсвейлерском парке... Капельмейстер догадывается, что оказался вовлечён в некую страшную тайну, к которой имеет прямое отношение отец Киприан, - о чем без обиняков и объявляет новому аббату. Суровый монах мгновенно преображается и, преисполненный духа кротости и любви, рассказывает Крейслеру повесть своей жизни, проливающую свет и на многое, касающееся обитателей замка, где ещё недавно искал вдохновения наш музыкант.

В молодости отец Киприан, наследник могущественного государя, и его младший брат были на военной службе в Неаполе. Будущий аббат вёл образ жизни самый распутный, не пропуская ни одной красотки.

Однажды на улице какая-то старуха цыганка предложила ему познакомиться с дамой не только прекраснейшей, но и равной принцу по происхождению. Антонио (так его звали тогда) счёл старуху за обыкновенную сводню. Каково было изумление принца, когда, спустя несколько дней, он встретил старуху в обществе самой чудесной из виденных им дам. Молодую даму звали Анджела Бенцони, она родилась от внебрачной связи двух весьма знатных особ и - плод преступной любви - определена была жить вдали от дома, до особых распоряжений, под присмотром своей заботливой няни-цыганки, принятой принцем за сводню. Анджела ответила взаимностью на чувства Антонио, и их тайно обвенчали в капелле Сан-Филиппо. Раскрыв эту тайну и увидев жену старшего брата, принц Гектор воспылал к ней страстью. Вскоре Антонио застиг его в покоях Анджелы. Произошло бурное объяснение; в бокал Анджелы Антонио всыпал яд, но и сам пал замертво от кинжала Гектора. Чудесным образом исцелённый, Антонио дал обет замаливать свой грех в монастыре. В ту пору в Италии оказался маэстро Абрагам, под видом фокусника Северина искавший милую Кьяру. Старуха цыганка вручила ему миниатюрный двойной портрет, где, между изображениями Антонио и Анджелы, хранилось письменное свидетельство о двойном убийстве. Все изложенное, как мы видим, объясняет и трепет принца Гектора в ту минуту, когда Крейслер показал ему сие неотразимое оружие, полученное из рук маэстро Абрагама; и влияние, коим пользовалась при дворе князя советница Бенцон, мать внебрачной его дочери; и её догадки на тот счёт, что старый фокусник знает о ней нечто важное... и ещё многое, многое иное.

Именно теперь, когда, казалось бы, должно произойти в повести все самое главное, она неожиданно обрывается. Неожиданно - как решение принцессы Гедвиги выйти замуж за немилого ей Гектора. Неожиданно - как возвращение капельмейстера Крейслера в замок, его отказ от служения Богу и музыке ради любви Юлии. Неожиданно - как отъезд маэстро Абрагама за границу, похоже, на новые поиски «Невидимой Девушки»...

Неожиданно - как и смерть Кота Мурра, только вступавшего на порог славы и ещё более поразительных свершений.

Роман (1820 - 1822, неоконч.) При подготовке к печати записок Мурра, потомка прославленного Гинца фон Гинценфельда (более известного миру как Кот в сапогах), издатели обратили внимание на присутствие в рукописи явно посторонних фрагментов - отрывков из опубликованного ранее повествования о капельмейстере Иоганнесе Крейслере и его друге маэстро Абрагаме. Страницы эти оказались в рукописи Мурра по той простой причине, что Кот использовал их - распотрошив книгу из библиотеки своего хозяина Абрагама - в качестве промокательной бумаги. По странному совпадению, многие эпизоды жизнеописания Крейсле- pa дополняют события, изложенные Котом Мурром, - но это сущая случайность, поскольку Мурр придерживался строгой хронологии, а страницы из книги вырывались им произвольно. Тем не менее издатель оставил все как есть - на том основании, что именно Крейслеру маэстро Абрагам вверил заботу о Коте Мурре, удаляясь от двора князя Иринея. Князь имел некогда пусть миниатюрное, но собственное княжество, потерянное им после роспуска Бонапартом прусской администрации в Польше (кое-кто, впрочем, полагал, что княжество попросту выпало из его кармана на прогулке). Наиболее влиятельными лицами при дворе были советница вдова Бенцон (в молодые годы фаворитка князя) и маэстро Абрагам, слывущий магом и алхимиком. Органный мастер и настройщик роялей, он снискал славу иллюзиониста и устроителя фейерверков и парковых аллегорий, был обласкан старым князем, после его смерти странствовал по Европе, но затем снова призван служить при дворе поселившегося в Зигхартсвейлере Иринея. Еще одно влиятельное - но совершенно в ином роде - лицо при дворе, возбуждающее в свите самые противоречивые чувства, это капельмейстер Иоганнес Крейслер, дающий уроки музыки дочери князя принцессе Гедвиге и ее подруге Юлии, дочери вдовы Бенцон. Рано осиротевший, Крейслер был воспитан и обучен нотной грамоте маэстро Абрагамом, который на всю жизнь стал его лучшим другом. Жизнью и душевными устремленьями обязан Абрагаму и Кот Мурр. Он полагает, что родился в доме маэстро, причем не иначе как на чердаке (откуда еще могла взяться возвышенность его ума и духа); между тем слепым котенком, вкупе с братьями и сестрами, он был подвергнут утоплению в реке и, чудом не захлебнувшись, вытащен из воды за шкирку проходившим по мосту Абрагамом. Воспитание в традициях Руссо, наряду с тягой к письменному столу маэстро и книгам на столе, привело к тому, что Мурр очень скоро выучился читать (сравнивая читаемое хозяином вслух со словами в книге), а затем и писать. Первыми литературными опытами Кота были дидактический роман «Мысль и чутье, или Кот и Пес» (созданный не без влияния пуделя Понто), политический трактат «К вопросу о мышеловках» и трагедия «Кавдаллор - король крысиный». увы, тетрадь со стихами Мурра, данная на прочтение Понто, попала в руки хозяину пуделя профессору эстетики Логарио, и тот (очевидно, что из зависти) наябедничал на феноменально одаренного Кота маэстро Абрагаму. Маэстро обеспокоен тем, что киска более озабочена изящной словесностью, нежели мышами, и закрывает Мурру доступ к чтению, «Что может причинить гению большую боль, чем видеть себя непризнанным и даже осмеянным!» - сетует Мурр, но утешается тем, что еще вольнее в результате стал творить его собственный разум. Похожие переживания испытывает и капельмейстер Крейслер. Он тяготится своей ролью при дворе, светским этикетом и лицемерием. «В жилах этого молодого человека струится одна только музыка», - перефразирует он описание некоего старинного инструмента в музыкальном лексиконе. Утешением служит Крейслеру общество милой фрейлейн Юлии, чья душа, как и его, открыта божественным звукам. К их уединенным занятиям музыкой присоединяется и принцесса Гедвига, питавшая поначалу к капельмейстеру, как ему казалось, неприязнь. Принцесса признается Крейслеру в причине своего смятения от появления его при дворе: сердце ее терзается воспоминанием о придворном живописце, сошедшем с ума от любви к ее покойной матери; множество дивных портретов княгини украшают стены замка до сих пор, внушая Гедвиге мысль о том, что человек рожден для жизни лучшей, чем та, которую ведет она. «Любовь артиста! - восклицает Гедвига. - О, это прекрасный, небесный сон - но только сон, только тщетная мечта!..» История, рассказанная принцессой Гедвигой, глубоко взволновала Крейслера. Неземная музыка и неземная любовь - вот и все, что имеет истинную ценность, не подвержено сомнениям и насмешкам, с коими он взирает на все кругом. Доверительно беседуя с маэстро Абрагамом, он находит в нем полного союзника. В жизни маэстро было две минуты счастья: когда он внимал звукам старинного органа в удаленном от мирской суеты аббатстве и когда с ним была его Кьера, его юная ассистентка в фокусе с Невидимой Девушкой, а затем и жена. Благодаря ее пророческому дару и магнетическому воздействию на людей, даже на большом расстоянии, фокусник и механик Абрагам и был приближен ко двору старого князя. Недолго длилось блаженство: вскоре после смерти князя Кьера бесследно исчезла. Эта сердечная рана поныне не зажила. ...Час любви пробил и для Кота Мурра: наступили мартовские иды - и на одной из ночных прогулок по крыше он встречает очаровательную кошечку по кличке Мисмис. Первое любовное свидание прерывают и омрачают два ее отвратительных кузена: они жестоко избивают Мурра и сбрасывают его в сточную канаву. Образ Мисмис преследует его, он слагает в ее честь гимны и мадригалы. Плоды его вдохновения оплачены сполна! Мурр и Мисмис вновь встречаются под луной, никто им не препятствует петь дуэтом (она - на редкость музыкальна). Кот решается применить радикальное средство от последующих амурных терзаний: предлагает своей Прекрасной Даме лапу и сердце. О Боги! Она - согласна!.. Однако в жизни всякого поэта часы блаженства скоротечны: Мисмис изменяет Мурру с пе- стрым котом-ловеласом. Объяснение супругов протекает на диво спокойно; оба признаются друг Другу в сердечном охлаждении - и решают идти далее каждый своим путем. Мурр возвращается к наукам и изящным искусствам с еще большим рвением, чем до встречи с Мисмис... Тем временем в Зигхартсвейлер приезжает из Италии принц Гектор, потомок знатного и богатого рода, за которого князь Ириней задумал выдать дочь. На балу Гедвига ведет себя более чем странно, шокируя весь двор: она три раза кряду пляшет с принцем лихой итальянский танец, совсем не свойственный ее природе. Принц ей совсем не мил - но оказывает на нее какое-то демоническое воздействие. Сильное впечатление производит принц и на Юлию: она в беседе с матерью уподобляет его взгляд огненному взору василиска. Советница Бенцон смеется: сразу двум девицам милый принц кажется чудовищем - что за глупости! Нет, это голос сердца, уверяет мать Юлии. После бала ей снился принц, под видом капельмейстера Крейслера заключивший ее в объятья со словами: «Ты уже убита - и отныне должна быть моей!» От этих посягательств ее избавляет во сне истинный, а не мнимый Крейслер - благодетельный дух замка, призванный оградить и ее и принцессу Гедвигу от злых чар. Советница Бенцон толкует этот сон на свой лад: Иоганнес Крейслер - человек, вносящий разлад в жизнь при дворе князя. Мало ей маэстро Абрагама - теперь еще и этот музыкант! Она обязана вмешаться в развитие событий!.. Нечего говорить, что неприязнь к принцу Гектору питает и Крейслер. Абрагам согласен: это сущий змей-искуситель. Брак с Гедвигой он готов заключить лишь по расчету, в действительности у него виды на Юлию. Разумеется, Крейслер должен вступиться за ее честь, но обычное оружие здесь неуместно. Маэстро Абрагам вручает другу миниатюрный портрет некоего лица, взгляд на которое повергнет Гектора в ужас и обратит его в бегство. Предсказание сбывается в точности. Но и капельмейстер внезапно исчезает из замка. В парке находят его шляпу со следами крови. Ясно, что кто-то - скорее всего, адъютант Гектора - пытался его убить. Но убил ли? Ответа нет: адъютанта в эту ночь тоже след простыл... Новый приятель Мурра черный кот Муций упрекает его: «Вы бросились из одной крайности в другую, вы вот-вот превратитесь в отвратительного филистера, чьи действия зависят от привходящих обстоятельств, а не от голоса чести. Ваше уединение вас не утешит, но еще больше вам навредит!» Муций рекомендует Мурра своим друзьям - кошачим буршам, принимающим его как собрата, распевая «Gaudeamus igitur» и прочие гимны. Их кружок распадается после нескольких спевок на крыше: обитатели дома травят буршей гнусными собаками, вследствие чего отдает Богу душу славный Муций. На тризне Мурр знакомится с прелестной маленькой кошечкой Миной. Он готов ринуться на штурм ее сердца - и вдруг видит поодаль Мисмис, о которой и думать позабыл. Мисмис останавливает Мурра: «Мина - твоя дочь!» Кот возвращается к себе под печку, дивясь причудам и превратностям судьбы... Крейслер - о чем он извещает в письме маэстро Абрагама - нашел приют в монастыре. В то время как в Зигхартсвейлере происходят в его отсутствие бурные события (болезнь и чудесное исцеление Гедвиги, тайное возвращение принца Гектора, обнаружение трупа его адъютанта, наконец, въезд гусарского полка из столицы - там прошел слух, что в замке князя Иринея заговор и чуть ли не революция), виновник всего этого впервые испытывает душевное равновесие и посвящает себя музыке. Во сне ему видится Юлия - ангельская дева, поющая неслыханной красоты «Agnus Dei»; проснувшись, Крейслер записывает эту музыку, сам до конца не веря в то, что он - ее автор. Он готовится принять монашеские обеты - но тут в аббатство приезжает из Италии новый настоятель отец Киприан, назначенный самим римским папой. Мрачный аскет, он решительно меняет уклад жизни в монастыре. Крейслер ясно видит: в новых обстоятельствах музыка в его душе заглохнет. Ночью в аббатстве совершается отпевание - в покойнике Крейслер узнает адъютанта принца Гектора, которого он убил, защищаясь от его нападения в Зигхартсвейлерском парке... Капельмейстер догадывается, что оказался вовлечен в некую страшную тайну, к которой имеет прямое отношение отец Киприан, - о чем без обиняков и объявляет новому аббату. Суровый монах мгновенно преображается и, преисполненный духа кротости и любви, рассказывает Крейслеру повесть своей жизни, проливающую свет и на многое, касающееся обитателей замка, где еще недавно искал вдохновения наш музыкант. В молодости отец Киприан, наследник могущественного государя, и его младший брат были на военной службе в Неаполе. Будущий аббат вел образ жизни самый распутный, не пропуская ни одной красотки. Однажды на улице какая-то старуха цыганка предложила ему познакомиться с дамой не только прекраснейшей, но и равной принцу по происхождению. Антонио (так его звали тогда) счел старуху за обыкновенную сводню. Каково было изумление принца, когда, спустя несколько дней, он встретил старуху в обществе самой чудесной из виденных им дам. Молодую даму звали Анджела Бенцони, она родилась от внебрачной связи двух весьма знатных особ и - плод преступной любви - определена была жить вдали от дома, до особых распоряжений, под присмотром своей заботливой няни-цыганки, 449 принятой принцем за сводню. Анджела ответила взаимностью на чувства Антонио, и их тайно обвенчали в капелле Сан-Филиппо. Раскрыв эту тайну и увидев жену старшего брата, принц Гектор воспылал к ней страстью. Вскоре Антонио застиг его в покоях Анджелы. Произошло бурное объяснение; в бокал Анджелы Антонио всыпал яд, но и сам пал замертво от кинжала Гектора. Чудесным образом исцеленный, Антонио дал обет замаливать свой грех в монастыре. О ту пору в Италии оказался маэстро Абрагам, под видом фокусника Северина искавший милую Кьяру. Старуха цыганка вручила ему миниатюрный двойной портрет, где, между изображениями Антонио и Анджелы, хранилось письменное свидетельство о двойном убийстве. Все изложенное, как мы видим, объясняет и трепет принца Гектора в ту минуту, когда Крейслер показал ему сие неотразимое оружие, полученное из рук маэстро Абрагама; и влияние, коим пользовалась при дворе князя советница Бенцон, мать внебрачной его дочери; и ее догадки на тот счет, что старый фокусник знает о ней нечто важное... и еще многое, многое иное. Именно теперь, когда, казалось бы, должно произойти в повести все самое главное, она неожиданно обрывается. Неожиданно - как решение принцессы Гедвиги выйти замуж за немилого ей Гектора. Неожиданно - как возвращение капельмейстера Крейслера в замок, его отказ от служения Богу и музыке ради любви Юлии. Неожиданно - как отъезд маэстро Абрагама за границу, похоже, на новые поиски «Невидимой Девушки»... Неожиданно - как и смерть Кота Мурра, только вступавшего на порог славы и еще более поразительных свершений.

Иоганнес Крейслер — главный герой романа, гениальный музы­кант. Этому образу Гофман придал авторские черты и свой взгляд на искусство и мир. Крейслер относит­ся к тем художникам, кому приходится «чеканить из своего вдохновения золото, чтобы протянуть нить своего существования». Он бежит из одного княжест­ва в другое, но немецкая действительность такова, что только усиливает неудовлетворенность художника-творца и его постоянный конфликт с миром.

Крейслер пережил глубокое разочарование, будучи ка­пельмейстером в столице одного из герцогств, где увидел «пошлое заигрывание со святым искусством… глупость бездушных шарлатанов, скудоумных диле­тантов» и ощутил «презренную никчемность» своего существования. Приглашенный в княжество Зигхартсвейлер, он попадает ко двору глупого и чванно­го Иринея, где становится очевидцем еще большего падения нравов, всевластия, корысти и эгоизма. В сословной и чиновной среде Крейслер держится совер­шенно независимо, не признавая нелепых условнос­тей и предрассудков, на которых основаны отноше­ния окружающих, и сбивая всех с толку своей ирони­ческой манерой. Крейслер даже выдерживает взгляд князя, сверкающий, как взгляд Фридриха Великого, за что князь ненавидит музыканта. Иронизируя, герой страстно обличает. Ему свойственно не только ро­мантическое «томление», но и способность к актив­ному действию: со шпагой в руке он защищает соб­ственное достоинство и честь прекрасной, поэтичной Юлии.

Временами Крейслер испытывает недовольство самим со­бой и в таких случаях направляет иронию против са­мого себя. Больше всего он страдает от невозможности что-либо изменить в жизни, в намерениях советницы Бенцон — хитрой фаворитки князя, прибравшей к сво­им рукам власть при дворе. В результате ее интриг принцессу Гедвигу ожидает брак с принцем Гектором, на совести которого не одно преступление. А Юлию, которую не без взаимности любит Крейслер, в целях «оздоровления династии» прочат в жены «осужденно­му на вечное детство» сыну Иринея. Страдая, Крейслер ощу­щает, как начинает терять ясность разума. Он бежит в монастырь, но и там не находит приюта: все же ху­дожник должен жить земной жизнью, которая являет­ся высшей формой жизни человеческой.

Иоганнес Крейслер (нем. Johannes Kieisler) – герой цикла очерков и эссе «Крейслериана-I» и «Крейслериана-Н» из «Фантазий в манере Калло» (1810-1815) и романа «Житейские воззрения кота Мурра, с присовокуплением макулатурных листов из биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера» (1821) Э.Т.А. Гофмана (1776-1822). И.К. – центральный романтический персонаж в творчестве Гофмана, выразитель сокровенных авторских мыслей; гениальный музыкант, погруженный в прекрасный мир звуков, боготворящий природу и красоту. Образ И.К. тесно связан с другим музыкантом-романтиком, Йозефом Берлингером, созданным фантазией Г.Вакенродера. В этих образах запечатлелся романтический взгляд на музыку как высшее из искусств, способное поведать о тайнах мироздания. И.К. во всем отвечает представлениям романтиков о художнике-гении: он не приемлет жизнь, которая его окружает; творящий гармонию, он не находит гармонии в своей душе. И.К. – страдающий герой, который пребывает в разладе с действительностью и с самим собой. По свидетельству окружающих, «он загорается, пылает вдохновением, а потом ходит как в воду опущенный», ибо ему кажется, что звуки, живущие в его душе, прекрасны, а то, что потом обнародовано, – недостойно его как художника. Прототипами образа И.К. был лейпцигский музыкант Бёнер и, конечно, любимый композитор Гофмана – Моцарт. И.К. около тридцати лет, он успел много пережить, у него добрый, хотя трудный характер: не смог он прижиться и при дворе князя Иринея. История пребывания И.К. в княжестве рассказана в «Житейских воззрениях», а обе «Крейслерианы» содержат в первую очередь мысли И.К. об особенностях музыкального искусства, о тайне и загадках музыки, о Бетховене, об итальянской инструментальной музыке. Яркая личность, талантливый музыкант, глубокая и неординарная натура, И.К. вызывает у окружающих противоречивые чувства. Люди корыстные и недалекие относятся к нему с неприязнью. Тонко чувствующие девушки им увлекаются, что тоже вносит разлад в устоявшийся уклад жизни при дворе. И.К. производит впечатление на принцессу, дочь князя Иринея, – это расстраивает матримониальные планы; сам И.К. влюблен в подругу принцессы Юлию Бенцон, что тоже никого не устраивает.

Полемизируя с теми, кто считает И.К. отшельником, литературовед Н.Я.Берковский пишет: «Отшельники выстрелов на себя не навлекают», а И.К. становится жертвой убийцы, посланного женихом принцессы, – неаполитанским принцем, тайно влюбленным в Юлию соперником Крейслера. Музыканту удается спастись, и он скрывается в монастыре, где продолжает свои музыкальные занятия. Противопоставление И.К. окружающим – это антитеза мира музыкального и немузыкального, населенного «врагами музыки», по выражению И.К., а таковыми в его глазах являются и музицирующие от нечего делать бюргеры, и фальшиво играющие на фортепьяно дочки дворян. Всем им И.К. противополагает Юлию Бенцон, одаренную божественным голосом и музыкальной душой. Все жизненные явления и даже предметы И.К. воспринимает в музыкальных терминах и понятиях: если у И.К. пло хре настроение, он облачится в костюм цвета cis moll, а чтобы настроение поправить – в цвет es dur. Поэтическая душа не мешает И.К. быть едким и саркастичным, он сочиняет нежнейшую музыку, учит всех понимать и ценить красоту, но умеет быть ироничным до жестокости, не прощая никому лживости и мещанской тупости. И.К. – образ свободного героя, друга муз, избранника небес.

Лит.: Бэлза И.Ф. Капельмейстер Иоганнес Крейслер // Гофман Э.Т.А. Гофман. Крейслериана. Житейские воззрения кота Мурра. М., 1972.

Литературные герои. - Академик . 2009 .