О чем пишет астафьев в своих произведениях. Леонид Подольский: «В моих произведениях – моя биография, моя память, мое мироощущение и жизненный опыт. Испытания взрослой жизнью

Недавно увидели свет две новые книги Леонида Подольского с говорящими названиями: роман «Идентичность» и сборник прозы «Судьба».

О том, насколько судьба человека зависит от его самоидентификации, и о творческой связи между книгами, процессом их создания писатель делится в своём интервью на книжном портале PRO-BOOKS.

«Связь, конечно, существует. Иногда - прямая, иногда - косвенная, причем очень непросто определить, что в этой связке «судьба - самоидентификация», первично. И я вам сейчас не дам ответ, лучше отошлю к роману. В самом деле, если бы на этот нелегкий вопрос можно было ответить в нескольких словах, зачем бы тогда писать роман? Литература - не физика, не математика, она редко дает окончательные ответы, она всегда субъективна, литература по большей части ставит вопросы, а найти на них ответы должен читатель. Ведь настоящее чтение - это не поглощение информации, это сопереживание, а может быть, и сотворчество.

Роман «Идентичность» в первую очередь о поиске и обретении идентичности или о самоидентификации, но не только. Меня огорчает, когда критика выделяет в основном одну тему: об идентичности, об антисемитизме в СССР, об эмиграции. На самом деле роман значительно шире. «Идентичность» - это, конечно, еврейский роман, даже в некотором роде «еврейская энциклопедия», но почти в такой же степени это и «русский» роман, в котором перемешаны любовь и боль о России. Это естественно, ведь еврейская (ашканазская) и русская история и вообще жизнь очень тесно, порой трагически переплетены. Недаром Александр Солженицын не так давно написал свою знаменитую книгу «Двести лет вместе».

Создание литературного произведения - это всегда процесс самовыражения, проявления своего творческого «я», мыслей, чувств, эмоций, даже, может быть, подсознательных комплексов, прикрытых сверху сюжетом и фабулой, придуманным - вот это глубинное, внутреннее, тонкими нитями-нейронами связывает все мои произведения, в них - моя биография, моя память, мое мироощущение и жизненный опыт. Очевидно, что это исключительно внутренняя, психо-эмоциональная связь. Вероятно, лингвистический и прочий анализ выявил бы общие черты, употребление слов, повторы, возвращения к каким-то исходным точкам, нечто личностное, хотя писал я разные свои произведения (в книге «Судьба» шестнадцать повестей и рассказов) в очень разное время, в разной обстановке и сам, наверное, сильно изменился за те десятилетия, что прошли между первыми и последними из этих произведений. И еще, конечно, обе книги и все эти повести, рассказы и романы объединяет общность темы, ведь я пишу о России, о ее нелегкой, сложной, противоречивой судьбе, о свободе и о несвободе, о справедливости и о несправедливости".

А также рассказывает, насколько книги связаны с его жизнью и автобиографией:

«Моё ощущение: я пишу биографию страны, России, ее историю и, параллельно, собственную свою биографию. Но художественная биография очень сильно отличается от анкеты. Мои главные герои Леонид Вишневецкий (роман «Идентичность»), Игорь Белогородский (роман «Распад»), который должен выйти из печати в начале 2019 года), Игорь Полтавский (в неопубликованном пока романе «Инвестком», и он же в романе «Финансист», над которым я сейчас работаю) не просто в какой-то мере похожи на меня, у нас совпадают многие биографические моменты, прежде всего возраст, а это значит, что мои герои видят то же, что и я, живут той же, или очень похожей жизнью. Но литература - это особое зеркало, в котором перемешаны реальное и вымышленное, воображаемое, так что биографические совпадения отнюдь не означают тождество. Некоторые биографические совпадения есть и во многих моих рассказах («Воспоминание», «Дурочка и Сизиф», «Московские каникулы»), но и там, где нет прямых совпадений, присутствуют мой опыт, воспоминания о прошедшем, мироощущение, взгляд. Очевидно, что когда вам стукнет 70 лет, вам всегда будет что вспомнить и что рассказать. Нужно только облечь свои воспоминания, свой опыт и мысли в художественную форму.

"ЗАВТРА". Владимир Сергеевич, вы много писали о Солженицыне. Почему вы уделяете ему такое большое внимание?

Владимир БУШИН. Дело в том, что хотим мы этого или нет, но он действительно сыграл большую роль в жизни нашей страны, он был известен и популярен во всём мире. Сейчас, наверное, уже мало кто им интересуется, но в своё время, когда он появился со своими произведениями, с рассказом "Один день Ивана Денисовича", его все приветствовали - вплоть до Шолохова. Были статьи о нём Симонова, Маршака, Григория Бакланова, и я оказался в этой компании в ленинградском журнале "Нева". Потом выяснилось, что он много врал, когда рассказывал и о себе, и о войне, и о стране. Его, тем не менее, подхватили, использовали, раздули. Наша пропаганда не нашла силы и возможности своевременно и убедительно ответить на его писания. И так получилось, что он сыграл важную роль в том, что произошло со страной в 90-е годы, в разрушении страны. Предстоящий его 100-летний юбилей в нынешнем декабре - это весьма странное торжество.

"ЗАВТРА". С какой целью власть возносит эту фигуру, которая, как вы правильно сказали, сыграла негативную роль в истории нашей страны и способствовала разрушению государства?

Владимир БУШИН. Ведь власть-то у нас антисоветская, она взошла на отрицании и поношении всего того, что было в советское время. Делаются попытки вообще выбросить из истории нашего народа героический 75-летний Советский период. И Солженицын тут - очень подходящий человек. Дело дошло до того, что его писания сейчас в школах рекомендуют изучать. Не знаю, в какой точно форме, но во всяком случае, его вдовица сократила "Архипелаг ГУЛАГ" в 4 раза и предложила для чтения юношеству. Ну как же! Человек вроде бы ни за что сидел, отбыл в неволе, и вот он разоблачает тот режим, который его туда отправил. Хотя Солженицын сам признаёт, что его совершенно закономерно посадили. Будучи на фронте, он писал и рассылал своим знакомым письма, в которых поносил руководство страны, командование Красной армии, лично Сталина.

"ЗАВТРА". Но ведь он, будучи офицером, наверняка знал о том, что письма могут просмотреть, последуют какие-то меры.

Владимир БУШИН. Он не мог этого не знать, потому что на конвертах стоял штамп "просмотрено военной цензурой". Поэтому есть все основания считать, что он действовал сознательно. У него ведь была такая идея, и он об этом писал своей жене Решетовской: вот кончается война отечественная и начнётся война революционная. Т.е. с фашизмом покончили, а теперь будет война против Англии, Франции и Америки. И он считал, что это будет ещё более ужасная война. Ну, и хорошо бы от неё улизнуть. Он стал писать эти письма, провокационные по сути. И должен был понести за такое поведение наказание, это очевидно. Офицер действующей армии поносит своё командование! В любой армии в любое время такое расценивается как действие в пользу противника. И ведь он, надо сказать в своих хитроумных построениях был недалёк от истины. Теперь-то мы знаем, что Черчилль готовил немыслимую операцию против СССР. Вот мы взяли Берлин, остановилась, а он планировал англо-американскими силами с помощью сохранившихся немецких частей нанести удар по измотанной Красной Армии. Об этом писали многие авторы, в том числе бывший секретарь ЦК ГКБ КПСС и зав. международным отделом ЦК КПСС Валентин Фалин. Все эти документы известны. Не состоялся этот удар только потому, что американцы отказались его поддержать. Им нужна была наша помощь для борьбы против Японии. Кажется, Рузвельт говорил о Черчилле, что у него ежедневно возникает множество великих идей, из них две-три дельных. Но это была не дельная идея.

"ЗАВТРА". Мне кажется, сам факт того, что Солженицын такие письма писал в военное время, провоцируя внимание к себе и предвидя последствия, опровергает утверждения, что Советский Союз был немыслимой репрессивной машиной, которая за любое неосторожно сказанное слово в застенки бросала, а то и расстреливала. Он прекрасно, как видим, понимал, что за антигосударственную деятельность в пользу противника, когда осуждается и руководство страны, и действия армии, его отнюдь не расстреляют.

Владимир БУШИН. Он сам признаёт, что его закономерно посадили. Он переписывался со своим школьным товарищем Николаем Виткевичем, жене писал и ещё по нескольким адресам. Наивно и смешно думать, что он не знал о последствиях.

"ЗАВТРА". Вы сказали о том, что он много врал. А какие примеры вранья?

Владимир БУШИН. Если отбросить всякую политику, а взять просто с точки зрения достоверности то, что он говорит, - это сплошное враньё. Например, когда его первая публикация появилась, он говорил о себе: я всю войну, не уходя с передовой, командовал батареей.

В этой фразе уже несколько поразительных выдумок. Во-первых, слово "батарея" многозначное. Поставьте пять бутылок подряд - это уже батарея бутылок. И когда мы слышим слово "батарея" применительно к войне, то мы сразу думаем о пушках. У него на фронте была батарея, в которой не было ни одной пушки. Он командовал батареей звуковой разведки. Это совсем не то, что боевая, огневая батарея. Звуковая батарея располагается на достаточном удалении от фронта. А что это была за передовая, можно понять, вспомнив о том, что к нему на фронт припожаловала супруга.

Фронт в то время был в Белоруссии, Солженицын из Белоруссии в Ростов-на-Дону послал ординарца, и тот по фальшивым документам привёз ему на фронт молодую супругу. Она жила у него в землянке. Они читали Максима Горького "Жизнь Матвея Кожемякина", она переписывала его поэмы и рассказы, посылала их в Москву по разным адресам - Борису Лавренёву, литературоведу Тимофееву Леониду Ивановичу, у которого я потом учился в Литературном институте.

Вот такая "передовая". А когда командиру дивизиона надоело пребывание посторонней женщины, он её попросил удалиться. Что касается рассказов Солженицына о страданиях и ужасах в лагерях, то, конечно, лагерь - не мёд с молоком, не у тещи на блинах... Но вот, например, слова о том, что приговорённых к расстрелу не расстреливали, а отдавали на съедение диким зверям в зоопарке, - это что такое? Причём он очень часто говорит так: мол, за что купил, за то и продаю...

"ЗАВТРА". Ссылаясь на кого-то?

Владимир БУШИН. Да. Мол, говорят люди, а почему не поверить? Действительно, почему антисоветчику не поверить в то, что ему приятно слышать? И бесконечно такого рода ссылки: один узбек, две студентки, три красноармейца… Без имён, без дат, без фактов. Этому верить невозможно. Но это производит на многих впечатление. Хотя иногда есть и цифры. Человек он достаточно был умный, и свою ложь пересыпал порой действительными фактами. Ну, скажем, репрессированы были многие известные политические деятели, он рассказывает об этом, упоминает их.

Его супруга четвертовала "Архипелаг ГУЛАГ" главным образом за счёт самых больших нелепостей там. Она понимает, что это невозможное враньё. Как сто шесть миллионов репрессированных, к примеру. А кто воевал тогда, кто страну отстраивал? Она это всё почистила, придала более достоверный вид. Но всё равно много вранья осталось.

"ЗАВТРА". Владимир Сергеевич, может быть, много чести этой фигуре сказать, что он был одним из грозных орудий, которым били по Советскому Союзу. Говорили, что метили в коммунизм, а попали в Россию. Но изначально метили в Россию. И Солженицын был одним из орудий этой западной машины, которая действовала против нашей страны. Почему же сейчас это орудие, прямого врага страны, не просто не забыли и не положили под спуд, а очень активно пропагандируют? Хотя Путин сказал о том, что развал Советского Союза, (я считаю, это был не развал, а уничтожение) - это трагическое событие, он это признаёт, тем не менее фигуре, которая способствовала убиению нашей страны, нашей Родины, такое внимание, его навязывают обществу.

Владимир БУШИН. Думаю, это просто глупость. Наше руководство не умеет переступать через ненужные страницы. Ведь глупостей таких много. Вот маскируют Мавзолей. Зачем? Так и это - хорошо бы забыть его и всё. Чти его, если тебе нравится. Но делать из этого государственное дело! Он американский гражданин, предатель Родины, и мы его чтим. Не мы с вами, Катя, а они будут его чтить.

"ЗАВТРА". Но ведь они - государственные деятели, и они от имени государства чтут.

Владимир БУШИН. Конечно. Был создан комитет, в котором, правда, ни одного писателя нет. Предложили Юрию Полякову, он отказался, что очень хорошо о нём говорит. В комитете этом губернаторы, чиновники, у них в руках власть. Тут один шаг остаётся до генерала Власова и почестей ему.

"ЗАВТРА". Юрий Поляков, когда отказался, аргументировал это тем, что многим достойным и писателям, и деятелям памятников нет, хотя почили они гораздо раньше, заслуги перед страной огромные.

Создаётся впечатление, что уже абсолютно каждому предателю, врагу Родины, установлен памятник, или его именем названы улицы, центры построены. Зачем власть превозносит предательство?

Владимир БУШИН. Это просто от не ума. Жорес Алферов написал книгу "Власть без мозгов". Ничего не остаётся, как поддержать товарища Алфёрова. На каждом шагу эти глупости. Вот была годовщина Курской битвы. Великая битва, после которой немцы уже не оправились. В Курске были торжества, парад. Туда приехал Верховный главнокомандующий. И в беседе с участником парада сказал, что да - это великая битва, и без этой битвы и без многих других ещё неизвестно, что было бы с русским народом и с нашим государством.

Подумайте: не известно! Это известно всем! Его родной город Ленинград был бы уничтожен, стёрт с лица земли. Город, в котором он живёт, тоже бы был уничтожен. Ему можно посоветовать почитать, он знает немецкий, "План Ост", там очень подробно рассказано, что они хотели сделать с нашей Родиной. У них такая была идея - лебенсраум (Lebensraum) - жизненное пространство. Они расчищали жизненные пространства для себя! Главным образом за счёт русских и других славян.

"ЗАВТРА". Владимир Сергеевич, вы - участник Великой Отечественной войны. И Солженицын - участник войны. У вас есть с ним общность, братство фронтовое?

Владимир БУШИН. Я с ним был лично знаком. Я его тоже приветствовал, когда появился его рассказ. Там сказано, что сидят в лагере невинные люди. Да, были такие дела, и я вместе с другими писателями приветствовал то, что об этом стали говорить. У нас завязалась с ним переписка, потом мы виделись несколько раз. Даже случайно на улицах Москвы, в районе площади Маяковского однажды я его встретил, ещё где-то.

Но о каком братстве может идти речь? Он предатель в прямом смысле этого слова, и то, что его называли "литературный власовец" - совершенно справедливо. Никаких тут сомнений не может и не должно быть.

"ЗАВТРА". Почему он вернулся в Россию, по вашему мнению? Соскучился по Родине?

Владимир БУШИН. Он человек очень расчётливый, и с точки зрения того, что он делал для себя, это человек необыкновенного таланта. По своей ловкости, пройдошливости, оборотливости, тороватости - он поразительный человек. И обратите внимание, ведь он не сразу приехал, он выжидал: а как там? а надёжен ли этот переворот? Выждав года три, кажется, приехал. И сделал это помпезно: через Владивосток, там его Светлана Горячева, коммунистка, понимаете ли, встретила и дала потом благостные интервью. Вот когда бы её надо было бы призвать к порядку, а её гораздо позже.

Он прибыл, поехал по всей стране, делал остановки, ему организовывали встречи. В Омске тоже собрался митинг. А там была газета "Омское время", где главным редактором - Галина Ивановна Кускова, я там печатался, и как раз ко времени его приезда была опубликована моя статья "Загадка ареста Солженицына". Потому что он рассказывает разные истории, как его арестовали. Он рассказывает одно, а его ординарец совсем другое рассказывает. И я опубликовал статью, уличая его во лжи. Ему на митинге кто-то говорит: а вот Бушин о вас что пишет. Он: Ааа! Бушин! Это змея, змея, я его знаю!

А такие похвалы он мне писал, когда мы с ним переписывались!

"ЗАВТРА". Вы опубликуете эти письма?

Владимир БУШИН. Я их публиковал. У меня вышла недавно пятым изданием книга о Солженицыне. Правда, в несколько несуразном виде с точки зрения иллюстраций. Туда насовали таких благостных фотографий, как будто это книга ЖЗЛ о хорошем человеке, достойном нашего внимания и уважения. Я попросил, если будет дополнительный тираж, убрать эти фотографии.

"ЗАВТРА". Вернулся он тоже, вы считаете, из-за расчётливости?

Владимир БУШИН. Да, он всё предусматривает. И сам об этом рассказывает! Вот он идёт на заседание секретариата Союза писателей и заранее планирует, в каком порядке с кем здороваться, кому пожать руку, кому только кивнуть, мимо кого пройти и не заметить. Всё он фиксирует! И на этом заседании он сидит и стенографирует. У него мать была стенографом, она его обучила. И он стенографировал всё, что только можно было. Многие его публикации идут в его записи. Когда, скажем, Твардовский говорил ему: "У вас ничего святого, вам хоть плюй в глаза, вам всё божья роса", - он это зафиксировал. И характерная его черта, которая получила сейчас развитие в обществе - он не только совершает какие-то гнусные вещи, он ими хвастается.

Был такой случай. Твардовский написал письмо в защиту Солженицына Константину Федину, который тогда возглавлял Союз писателей. Отправил, и через три дня вдруг оно появляется на Би-Би-Си. Твардовский говорит ему: как это могло быть? Я же с нарочным отправил, я никому, кроме вас, не давал, вы же читали, вы же не могли это списать. И он пишет - да, всё я не мог списать, но самое главное я успел списать. Т.е. списал и передал через соответствующие каналы на Би-Би-Си.

И он любуется своей подлостью. То, что сейчас распространено. Еще Вознесенский Андрей сказал: "нам как аппендицит поудалили стыд". Действительно, стыд удалён.

"ЗАВТРА". Вы писали о том, что юбилей Горького сделали региональным юбилеем, в Нижний Новгород его увели, а юбилей Солженицына на всю страну собираются справлять, намерены ставить ему памятник, государственный размах придают.

А что за странная фигура - его вдова? Почему, например, открывают памятник святому Владимиру, и она там, на открытии рядом с руководством страны. Где князь Владимир святой и где Солженицына? Почему эта вдова имеет такое влияние в стране?

Владимир БУШИН. Когда говорят, мол, зачем отмечают его юбилей, тут юбилеи Тургенева, Горького… Это нельзя сопоставлять. Никакого отношения эти юбилеи к юбилею Солженицына не имеют. Это писатели, а этот - враг народа. А вдова его просто достаточно шустрая, пронырливая, деловая и ловкая особа. Открывался памятник Твардовскому, она тут как тут. Подошла к дочерям Твардовского и пыталась с ними говорить. А Валентина Твардовская сказала: нет, сударыня, нам с вами разговаривать не о чем. Но этой вдовушке тоже - хоть плюй в глаза.

"ЗАВТРА". Мало ли кто какой активный, ведь это поддержка на государственном уровне. Когда открывали памятник князю Владимиру, было ограниченное количество людей. И - она.

Владимир БУШИН. Я думаю, что не сама она припожаловала. Её пригласили организаторы этого торжества, и она даже какую-то речь сказала. Женщина она образованная.

"ЗАВТРА". Опять - таки: образованных, не глупых женщин много, но ведь она - определенный символ. Власть подобными поступками, например, учреждением юбилеев, памятниками, приглашениями таких людей показывает, на что делает акценты и что считает важным и нужным для страны. Но это совершенно расходится с мнением большинства населения. Вы говорите, что она не глупа. Но не так, мне кажется, всё-таки власть глупа.

Владимир БУШИН. Власть несомненно глупа. Она ловка, пройдошлива, но делает глупости сплошь и рядом. Я уже о некоторых из них говорил, и можно без конца об этом говорить. Вот был, скажем, у нас срок давности за экономические преступления - десять лет. В других странах примерно так же. Пришёл товарищ Путин и сказал - это много, давайте сделаем три года. И стало три года.

"ЗАВТРА". Отсиделись три года на Лазурном берегу, и всё, неподсудны? Приезжай и дальше воруй. Вот тогда Станкевичу, который после уличения его в получении взятки умотал в Польшу, не пришлось бы так долго там отсиживаться, дожидаясь, когда закончится этот самый срок преследования. Припожаловал бы раньше, чтобы с экранов не сходить, поучая нас, что такое хорошо, и что такое плохо, как нам обустроить Россию.

Владимир БУШИН. Да, после трёх лет уже нельзя преследовать. Это с точки зрения национальных интересов - глупость. Это вредное решение, антинародное.

"ЗАВТРА". Наверное, по терминологии того же Солженицына, экономические преступники - духовно близкие власти люди: это те, кто ворует в огромных масштабах, коррупционеры. Они духовно близки власти, и поэтому власть им идёт навстречу, либерализирует наказание. Медведев вообще предлагал за экономические преступления штрафами ограничиваться. А ведь едва ли не все преступления совершаются ради денег.

Владимир БУШИН. Для власти Солженицын - фигура нужная, полезная, необходимая. Путин его посещал, был у него в гостях. И никто бы без соизволения высшего руководства не додумался устраивать торжества по случаю его столетия.

"ЗАВТРА". Нужная для чего?

Владимир БУШИН. Посмотрите: большевики к власти шли долго, шли через ссылки, тюрьмы, иммиграции. А эти пришли к власти моментально. Они вчера были успевающими советскими чиновниками, сегодня стали ещё более успевающими антисоветскими чиновниками. Так им же надо это как-то оправдать, надо доказать, что та эпоха, та власть была настолько отвратительной, что не предать её нельзя было, порядочный человек просто обязан был это сделать. И тут Солженицын как раз уместен, как раз он и доказывает. С большим энтузиазмом доказывает.

"ЗАВТРА". Солженицын был среди авторов, которые, по словам Александра Проханова Советскую власть заканчивали книгами. Они слово в буквальном смысле превратили в оружие, которым били по своей стране. И власть, которая превозносит предателей, на что рассчитывает? Ведь сейчас, когда санкции, когда нашу страну демонизируют во всём западном мире, который, собственно говоря, только и является авторитетом для нашего руководства, надо сплотиться, чтобы держать удар. Но в то же время человека, который был разрушительным оружием, который был в одном строю с Западом и с отношением Запада к стране, устами героя призывал сбросить атомную бомбу на Советский Союз, власти запускают внутрь страны.

Владимир БУШИН. Это и говорит о небольшом уме. Всё можно было сделать гораздо деликатнее, тоньше, даже при их ненависти к коммунистической партии можно было умнее и деликатнее поступить. Можно было сказать: она выполнила свою роль, исчерпала свои возможности, пусть уйдёт на покой. Но ведь этого ничего не было! Началась травля. По телевидению идёт передача, какая-то ведущая, перед которой девочка, говорит: ты могла бы выбить табуретку под коммунистом, у которого на шее петля? Та: да, я могла бы выбить. Или, например, изготовлен торт в виде Ленина, сходятся люди, жрут этот торт и восхищаются. Но это же патологично! Это же только совершенно другие биологические особи могут проделывать. Они существуют, и ими наша власть пользуется очень охотно.

"ЗАВТРА". Солженицын в советское время являлся членом Союза писателей, был обласкан вами в том числе. Когда он вернулся, у него была среда писательская, он продолжал общаться с писателями, к Союзу какое-то отношение имел? Или обособился?

Владимир БУШИН. Он состоял на учёте в Рязанской писательской организации, и его там исключили. И он опять в этом случае признал справедливость, говорит, ну какой я советский писатель? А когда он вернулся, наверное, он и не нуждался, и не вступал вновь в советские писатели, хотя Союз писателей ему какую-то премию присудил.

После возвращения, по-моему, он ни с кем из известных писателей не общался. Была в "Советской России" статья "Убить дракона" одного автора тамошнего, члена редколлегии, не буду её называть, женщина. Она обвиняет писателей в том, что сами, мол, советские писатели породили этого дракона. Ничего подобного. Как только он обнаружился, были многочисленные заявления и выступления против него. В начале, когда он появился, он написал письмо съезду писателей. Четвертый, кажется, был съезд писателей, он написал письмо туда, и я помню, ко мне пришёл почивший ныне Эмка Мандель с предложением подписать просьбу о том, чтобы тому дали слово. Я подписал.

Тогда даже такие писатели, как Валентин Катаев, Вениамин Каверин его поддержали. Они-то могли знать лучше, чем кто-либо другой, историю нашей литературы, судьбы многих писателей. Но потом, когда он достаточно обнаружил себя, тем более, когда опубликованы были его "Пир победителей" и другие вещи, то один за другим последовали многочисленные самые жестокие и жёсткие оценки его фигуры, вплоть до предложения исключить его из Союза писателей.

"ЗАВТРА". Аргументированно?

Владимир БУШИН. Да. Кто-то передал Твардовскому, что после прочтения первого рассказа Солженицына Шолохов сказал: поцелуйте за меня Солженицына. А потом он сказал: да нормальный ли он человек? У меня полное впечатление, что это какое-то болезненное бесстыдство.

Он прочитал несколько его вещей и дал самую жестокую оценку этим писаниям. И многие другие писатели и московские, и ленинградские, и из национальных республик выступили совершенно решительно против этой фигуры. И не только писатели, учёные, военные. Это была весьма дружная реакция на всё то, что он со временем обнаружил и показал нам.

"ЗАВТРА". Он - лауреат Нобелевской премии. Эти премии сейчас явно политизированы.

Владимир БУШИН. Да. Недавно попалась мне статья, автор пишет, что такой-сякой Солженицын, но он же Нобелевский лауреат.

Боже мой, да кто же всерьез воспринимает какие-нибудь премии? Премия - это чаще всего политика, а Нобелевская премия по отношению к России особенно пристрастна. Она существует с девятисотого года, и дважды выдвигали на Нобелевскую премию Толстого. Потом ему какие-то европейские писатели прислали своё сочувствие, мол Лев Николаевич, как досадно. Он их чуть-ли не послал куда подальше. Горького выдвигали неоднократно. Не дали. Дали Бунину за антисоветчину. Как не дать? Известный писатель, антисоветчик махровый, до конца жизни остался таким.

"ЗАВТРА". Алексиевич дали.

Владимир БУШИН. Да.

"ЗАВТРА". Недавно у нас в газете была беседа с губернатором Белгородской области Евгением Степановичем Савченко, и он сказал, что любое произведение надо оценивать по такому критерию: это способствует согласию в обществе, укреплению взаимоотношений в обществе или наоборот вносит раздор, разлад в общество. А книги Солженицына, его произведения, его деятельность способствуют чему?

Владимир БУШИН. Конечно, такой взгляд как один из критериев литературы вполне закономерен. Но всё творчество, вся личность Солженицына только сеет раздор и вражду среди людей. Ему памятник поставили во Владивостоке и буквально на другой же день на памятнике появилась вывеска "Иуда". В Москве около какого-то медицинского центра появилось его изображение, и то же самое произошло. Зачем это власти нужно, она сама это не понимает. Многое делается для того, чтобы людей столкнуть лбами. Или опять-таки, не от большого ума.

"ЗАВТРА". Владимир Сергеевич, спасибо за беседу.

Сочинение

Виктор Петрович Астафьев (1924-2001) начал писать очень рано. Работая корреспондентом в различных газетах, Астафьев заявил о себе как прозаик в 1953 г., выпустив сборник рассказов «До будущей весны». Следом вышли книги для детей: «Огоньки» (1955), «Васюткино озеро» (1956), «Дядя Кузя, лиса, кот» (1957), «Теплый дождь» (1958). Писателя волновала проблема становления личности в нелегких жизненных условиях. Эта тема нашла отра­жение в произведениях: «Звездопад», «Кража», «Где-то гремит вой­на». В последующих рассказах Астафьев писал о людях села, про­изведения писателя критика стала причислять к деревенской прозе. Жанр короткого или приближенного к повести рассказа ста­новится любимым для писателя.

Большое место в творчестве писателя заняла работа над прозаи­ческими циклами «Последний поклон» и «Царь-рыба». Замысел «Последнего поклона» (1958-1978), создаваемого в течение двух де­сятилетий, родился от желания писателя рассказать о Сибири, о впечатлениях детства. Автор назвал сборник «страницами детства». Главным героем цикла, объединяющим все рассказы, является ре­бенок Витька Потылицын. Первая книга наполнена описанием детских игр, рыбалок, деревенских забав. Мальчик Витька эмоцио­нально открыт к пониманию красоты, через его восприятие писа­тель передает песенную разноголосицу. Написанные от первого лица рассказы наполнены чувством благодарности судьбе за обще­ние с прекрасной природой, за встречи с необыкновенными людь­ми. Писатель отдал последний поклон всему хорошему, что было и есть в этом мире. Страницы книги проникнуты исповедальностью и лиризмом.

Новеллистический цикл «Царь-рыба» (1976) рассказывает о взаи­моотношении человека и природы. Сюжет книги связан с путешест­вием автора по родным местам Сибири. Действие каждого из расска­зов происходит на одном из притоков Енисея. Меняются люди, обстоятельства, неизменной остается река, олицетворяющая течение жизни. В нескольких рассказах поднимается проблема браконьерст­ва. Это, по мнению писателя, не только браконьеры из поселка Чуш, безжалостно уничтожающие речные богатства, не только государст­венные чиновники, так спроектировавшие плотину, что река за­гноилась и все живое в ней погибло, но и Гога Герцев, который раз­бивают сердца одиноких женщин. «Царь-рыба» - это книга- предупреждение о надвигающейся экологической катастрофе, раз­мышления писателя о бездуховности современного общества.«Криком изболевшей души» назвал Василь Быков роман Астафь­ева «Печальный детектив» (1986). Сам автор считал его необычным романом, соединившим художественность с публицистикой. Героем романа является сотрудник милиции, оперуполномоченный Леонид Сошнин. Действие происходит в провинциальном русском городке Вейске в течение нескольких дней. В романе девять глав, рассказы­вающих об отдельных эпизодах из жизни героя. Воспоминания героя переплетаются с реальными эпизодами его профессиональной дея­тельности. Предстает страшная картина насилия, грабежей, убийст­ва. Конфликт произведения заложен в столкновении главного героя с миром безнравственности, беззакония.

Астафьев много размышлял о войне и неоднократно обращался к этой теме. Первым произведением, рассказывающем о военных событиях, была повесть «Звездопад» (1961). В начале 70-х вышло, по мнению критиков, самое совершенное произведение писателя - повесть «Пастух и пастушка» (Подзаголовок «Современная пасто­раль», 1867-1971). В центре повести история взаимоотношений Бо­риса Костяева и Люси. Писатель параллельно описывает нежные отношения влюбленных и страшные картины смерти и крови на войне. Свой миф о Великой Отечественной войне Астафьев создал в романе «Прокляты и убиты» (1992, 1994). Произведение резко от­личается от всего созданного о Великой Отечественной войне: писа­тель разрушает сложившиеся стереотипы изображения народа на войне.

О чем бы ни писал Астафьев главной темой в его творчестве все­гда были судьба и характер простого человека, жизнь народа «во глубине России».

Виктор Петрович Астафьев (1924 - 2001) - известный советский писатель, прозаик, эссеист. Родился 1 мая 1924 года в небольшом селе Овсянка Енисейской губернии (Красноярский край).

Начало жизненного пути

В.П. Астафьев прожил трудную жизнь, наполненную переживаниями, жизненными трудностями, испытаниями эпохой. Виктор был четвертым ребенком в семье, однако старшие его сестры умерли еще в младенчестве. Отца ребенок лишился тоже в юном возрасте. Кормильца, как и деда, посадили по политическим мотивам.

Мать будущего писателя погибла, когда маленькому Виктору едва исполнилось 7 лет. Он рос трудным подростком, лишенным родительской опеки и заботы. Некоторое время находился под покровительством родной бабушки, но после серьезных проступков в школе, его обязаны были отправить в детский дом. Виктор сбежал от преследователей, долгое время, скитаясь, как бездомный.

Испытания взрослой жизнью

По окончанию школы ФЗО, молодой Астафьев устроился работать сцепщиков поездов. Однако, трудовые будни очень скоро сменились ужасом войны. Несмотря на железнодорожную бронь, Виктор в 1942 году отправляется добровольцем на фронт. Там бывший хулиган и дебошир показывает всю свою натуру героя и патриота. Он был и шофером, и связистом.

Отличился в гаубичной артиллерии, где и получил тяжкое ранение, а затем и контузию. Заслуги перед отчеством были подкреплены целым рядом важнейших наград: орден «Красной Звезды», «За Отвагу», «За победу над фашистской Германией».

Демобилизация настигла героя в звании «рядовой» уже по окончанию военных действий в 1945 году. Бывший солдат переехал в городок Чусовой (Пермский край). Здесь он создал семью с Марией Корякиной, родившей супругу троих детей. Кроме этого, Астафьев стал приемным отцом еще двух дочерей.

Навстречу судьбе

Виктор перепробовал себя на многих работах: от слесаря и кладовщика до учителя и дежурного по вокзалу. Переломный момент наступил тогда, когда писатель устроился в редакцию «Чусовский рабочий» (1951 год). Здесь он впервые смог познакомить общественность со своими работами. Спустя 2 года выходит его первая книга «До будущей весны».

5 долгих лет понадобилось молодому писателю, чтобы стать частью Союза писателей СССР, С 1959 по 1961 Виктор обучается на Высших литературных курсах. Затем следовали года длительных переездов с Перми в Вологду, а затем в Красноярск. С 1989 по 1991 год писатель числился в чиновницких рядах.

Творчество

Ключевые темы творчества Астафьева - военно-патриотическое направление и романтика деревенской жизни. Первым его произведением, написанным еще в школе, стал рассказ «Васюткино озеро». Спустя много лет свою детскую работу писатель трансформировал в полноценную публикацию. Из ранних повестей самыми известными считаются «Стародуб», «Звездопад», «Перевал».

Эдвар Кузьмин в свое время охарактеризовал «язык» Астафьева, как живой, но корявый, исполненный неточностями, но с невероятной свежестью восприятия реальности. Писатель сибиряк писал, как простой солдат, часто описывая рабочих, воинов, простых сельских жителей.

Особую подачу, умению надрывно выражаться, раскрывая читателю свои личные переживания, отметил и маршал Д. Язов. О мирной жизни Астафьев писал сурово, не прикрывая всю бытовую горечь и трагедию «маленького человека».

Умер Виктор Астафьев в 2001 году в Красноярске.

Лидия Фоменко

Пятидесятые годы. В литературу входят новые, молодые силы. Из уральского города Чусового идут в разные журналы рассказы, отмеченные печатью истинного таланта. Идут своеобычные миниатюры. И повествуется в них, как правило, о деревенской жизни, даже с чертами старины, но нет в этих затесях тоски по патриархальному социальному укладу. Дорого автору крестьянское трудолюбие, привязанность к земле, нравственные устои совестливого быта.

Так появилось в литературе имя - Виктор Астафьев. Человек бывалый, успевший, несмотря на молодость, заявил о себе как лирик.

Человек бывалый - что это значит? В данном случае - нелегкое детство в деревне Овсянке Красноярского края, работа в порту на Игарке, на железнодорожной станции Базаиха, а там - фронт, позднее - послевоенная жизнь на Урале, в городе Чусовом. Перебрав много разных жизненных дорог, ступил Астафьев на журналистскую, а потом - и писательскую. Вспоминая прошлое в недавней статье по поводу своего приближающегося пятидесятилетия, Астафьев неодобрительно пишет о критиках, которые подчеркивают его «сиротство». Задачу свою писатель определил так: «Стать профессионально читающим, думающим, работающим...» Автор несправедлив к своим критикам. Помню, одной из первых написала о нем рано ушедшая от нас Ленина Иванова, у которой и в мыслях не было поминать о сиротстве, да и впоследствии, кто бы ни писал об Астафьеве, прежде всего был восхищен его силой, а вовсе не «сиротством». Вот уж слово, которое ему не идет!

С первых же астафьевских шагов перед читателем явился зрелый талант, возмужавший и окрепший как-то сразу, хотя и не прошел литературной школы, и ничто, казалось бы, не готовило Астафьева к главному труду его жизни. Кроме - самой жизни. Такой талант не мог затеряться и не затерялся, а заявил о себе крупно, надежно. Изображая деревню, он находит в этом мире романтическое и новое. И уживается в его творчестве обнаженная жизненная правда с поэтически прекрасным в деревенской, порой даже в стародеревенской среде.

С конца пятидесятых годов и все следующее десятилетие читатель знакомится с деревенским детством астафьевского героя, оставившим в душе мальчика добрый след. И все - из-за бабушки, Катерины Петровны. Не знаю, горьковское ли тут влияние, как писала критика, или нет, - вижу только, что из самых недр жизни берет Астафьев своих персонажей, в том числе и печальницу, заступницу мальчика - бабушку. И «Конь с розовой гривой», и «Далекая и близкая сказка», и «Монах в новых штанах» - все эти зарисовки, пленительные своей поэтичностью, сразу же сделали имя Астафьева далеко слышным. Мы узнали поэта, хотя стихов его не читали. Мы ощутили плотность и насыщенность его прозы, полюбили его образную речь.

Через несколько лет после появления первых затесей Астафьев соединил рассказы о «поистине босоногом» деревенском детстве в одну книгу и назвал ее «Последний поклон». Сильная, мудрая и в высокой степени нравственная книга. И раньше, читая рассказы в разрозненном виде, можно было угадывать будущее мальчика-героя. Брошенные в его впечатлительную душу зерна должны были дать добрые всходы. Это было не что иное, как воспитание личности. И его воспитали добрым, отзывчивым, восприимчивым к красоте. «Раз у него к цветку душа лежит... значит, ему в этом смысл свой есть, значение свое, нам не понятное», - говорит о внуке дед.

Однако жизнь - не сказка. Она бывает и горька. Грянула война, и мальчик, тот самый «монах в новых штанах», тот маленький знаток лесного разнообразия, пробирается сквозь непогоду, полуголодный, плохо одетый... конечно же, к бабушке. В деревне бабушки не оказалось, она уехала, и мир для него стал тусклым, а себя он почувствовал незащищенным. Многое теперь он делает машинально. Даже охота на яманов не разнообразит его существование. Тем более, что приходится убивать прекрасное животное. Окружающая жизнь кажется юноше огромной, мир - неохватным. Впервые он с удивительной отчетливостью понял, что повзрослел.

В завершающем рассказе книги - это уже взрослый человек, совершающий «последний поклон». Это - окончательное прощание с детством и расставание с бабушкой навеки. Демобилизовавшись из армии, тот самый, знакомый нам мальчик, что радовался коню с розовой гривой, что любил музыку, сказки, стихи, чувствовал себя в родной стихии наедине с природой, тот самый юноша, в последний раз увидал самого дорогого человека, свою бабушку, и поклонился ей до земли.

«Жизнь-то какая была. Не приведи господь! - жаловалась бабушка. - Вся устала. Восемьдесят шестой год... Работы сделала - иной артели впору. Тебя все ждала. А жданье-то крепит». Человек живет надеждой и любовью. Этой мыслью Астафьев заканчивает свою книгу рассказов о детстве.

Вячеслав Шугаев настаивает на том, что Астафьев написал исповедь, что у него хватило мужества, «не щадя сердца», рассказать о давних годах детства. Да, конечно, исповедальность есть в этой книге. И автор имел на нее право. За этим «я» исповедующегося человека стоят народная жизнь и народные характеры. Вот почему «спазмы в горле» у читателя, как признается Шугаев. Они, эти «спазмы в горле», от узнавания настоящих людей с их высокой душой. Сильный эмоциональный заряд книги «Последний поклон» испытывает на себе каждый, в ком живет ощущение народной жизни.

Другая тональность тоже подвластна Астафьеву. Он бывает остро драматичен (рассказ «Восьмой побег» или повесть «Кража»). Когда писатель изображает даже представителей преступного мира, его не покидает вера в человека и помогает ему разглядеть в малолетних преступниках из «Кражи» людей, которых еще можно вернуть обществу. Проблема воспитания личности глубоко волнует Астафьева. О повести «Кража» много писали, в том числе и автор этих строк, и возвращаться к ней, быть может, не следовало бы, если бы она не была весьма заметной вехой в творчестве писателя. Поступки пятнадцатилетнего подростка Толи Мазова вводят нас в глубины человеческой души, показывают его стремление к справедливости и, наконец, понимание, что в одиночку бороться нельзя. Слова, сказанные о руководителе города на Крайнем Севере, в районе вечной мерзлоты, мне кажется, применимы к автору «Кражи»: «Он не принимал жизнь и мир в готовом виде, а видел его в работе, в борьбе и, сам поработав, приценивался к миру этому, как хозяин к дому, в котором ему жить, самому же и обихаживать его».

Люди, «обихаживающие» землю, все от одного корня - от корня высокой русской человечности.

Астафьева я с полным правом могу назвать мастером слова. Он много думает о своем «ремесле». Однажды он признался, что в рассказе ему милее всего интонация (то, что Бунин называл звуком), что любит он рассказ-раздумье. В этом смысле Астафьев стоит рядом с теми своими собратьями по перу, кто пишет «малую прозу», как правило, с думами о жизни: с добротой к человеку, к красоте его. Кто дорожит образным языком, сыновним трепетным отношением к родной природе, всегдашней и неизменной вдохновительнице и героине русских новеллистов.

Движет им любовь. Она у Астафьева - действенная. Она требует не эгоистического поклонения, а самоотдачи. Любовь к женщине - высочайшее проявление любви как гуманистического чувства. Вот крепкая сюжетная канва одного из рассказов Астафьева.

«Ранбольной» Сергей Митрофаньгч ездит в город каждый год на обследование для продления пенсии. Его раздражают эти поездки и осмотры, будто может отрасти за год его култышка, будто раны войны можно избыть до конца и он, не дай бог, станет «обворовывать» государство, незаконно получая пенсию. Сергей Митрофаныч, человек совестливый, поэтому, сурово поговорив с врачами, быстро отходит и только самому себе поверяет слова угрюмые, злые: «Закон такой! Ты, да другой, да третий, да все бы вместе сказали, где надо, - и переменили бы закон. Он что, из камня что ли, закон-то? Гора он, что ли? Так ведь и горы сносят...» Подумав так, он все же спокойно едет домой, хотя и ощущает ноющую боль во всем теле. Часто это с ним бывает. Жена повторяет каждый раз: «Война это, война по тебе, Митрофаныч, ходит». Да уж годы и годы прошли, а война все «ходит и ходит» по нему.

Но выношенное в войну и сейчас составляет нравственное его богатство, которое Митрофаныч стремится передать людям. Вот они, эти люди, городские современные мальчишки, отправляющиеся в армию, и девчонки, провожающие их. Песни у них новые, одежда - не придумать вычурнее, а слезы - те же, и прощанье то же. И Митрофаныча проняло до самого сердца, он, явственно видевший все их недостатки, стал им родным. Вернее, они стали ему родными. И пошел разговор, правдивый, душевный, и как бы ни далек был ребятам старый солдат, а слушали они его, задумавшись. И прежде всего покорили их его слова о русской женщине: «Баба, наша русская баба не может бросить мужа в увечье. Здорового может, сгульнуть... а калеку спокинуть - нет! Потому как баба наша во веки веков человек!» Сказавши такие слова, Митрофаныч как бы «дал ребятам всего себя рассмотреть оттого, что не было в нем хлама, темени, потайных закоулков». И запел он свою любимую - «Ясным ли днем». А сам все думает: «Честишь молодняк таким манером, ровно не твои они дети, а подкидыши?» Те же думы, те же заботы, что и в «Краже», хотя вся обстановка и сама атмосфера рассказа иная. В «Краже» мысли о молодежи, о воспитании приходят ежедневно, даже еженощно к директору детдома Репнину, бывшему царскому офицеру, волею случая ставшему воспитателем, а оказалось, что это и есть его истинное призвание. «Жизнь начинается с той поры, когда человек задумывается над поступками и отвечает за них», - так говорил своему любимцу, отличному парню Толе Мазову Репнин. Эти мальчишки в поезде еще ни за что не отвечают, но и к ним придет тот час, когда они почувствуют себя ответственными, и не только за свои поступки, но и за других людей, за нечто большее, чем их личная жизнь. И часто такие мысли приходят от соприкосновения с каким-то хорошим человеком.

У Астафьева много встретим примеров того, как человек подхватывает от другого добрые намерения и думы. О взаимовлиянии людей и написан рассказ «Ясным ли днем». Для «молодняка» не станет одним из полузабытых эпизодов встреча с фронтовиком. И для Пани тем более она не стала эпизодом. Она-то знала: «Все, что есть в ней и в нем хорошего, они переняли друг от друга, а худое постарались изжить». Вот и сентенция, но введенная в ткань повествования, в думы героини, она становится истиной, которую уже не забудешь.

И вот они - Паня и Митрофаныч - поют на два голоса все ту же, давешнюю песню «Ясным ли днем» и думают об одном и том же, только разными словами: «Так, видно, не избыть тебе войну до гробовой доски? Где твоя память бродит сейчас? По каким краям и окопам? Запахали окопы, заростили, а ты все тама, все тама...»

Один из основных мотивов творчества Астафьева - неизбытая война. Запахали окопы, поросли они травой, следа, вроде, не осталось, а шрамы ее так глубоки, что не запахать, не заростить. И снится Митрофанычу его орудийный расчет. И идет несобственно прямая речь, столь частая в рассказах писателя: «Покой был на земле и в поселке, а где-то там, в чужой стороне, вечным сном спал орудийный расчет... Отяжеленная металлом и кровью многих войн, земля безропотно принимала новые осколки, глушила в себе отзвуки битв».

Еще раньше в рассказе «Поросли окопы травой» Астафьев писал: «Земля умела хранить, земля умела молчать, земля умела печалиться». Это было как рефрен, как кредо человека, знавшего, что такое «отяжеленная металлом и кровью земля». Для того и нужен мир, для того и страстное обращение к заморскому мальчишечке, поющему о солнце, старого солдата, чтобы не вставали из-под земли эти отзвуки, чтобы не превращались в новые смертельные звуки: поймите, люди, солнце одно для всех! Преградите путь войне!

На одном из совещаний молодых писателей Астафьев заметил: многие молодые владеют законами ремесла, но это «еще не дает возможности говорить о мастерстве молодых. За изящной словесностью зачастую нет ни судьбы, ни откровения. Помню, как начинали писать мои сверстники, грубее, корявее, но зато сколько жизни было в их первых книгах».

«Откровение и судьба» воплотились в союзе Митрофаныча и Пани. Нет в бывшем солдате ни ухарства, ни удали, может, до войны и были, а теперь осталась одна неторопливость и основательность. Мягок он, мудр и глубок. Астафьева, однако, влекут к себе и другие характеры, колючие, ершистые. В рассказе «Дикий лук» - озорной, бесшабашный парень Генка, работавший в заполярном порту Игарка. Впрочем, присмотримся к Генке: может, это будущий Митрофаныч? Есть немного, да не совсем.

Генка, «мамино горе», «с-самого дня рождения как открыл рот, так вроде и не закрывал». И такой уродился, «все навыворот делает», электричество и то ногой выключает. Да просто силушка в нем бродит, силушка и азартное любопытство к жизни.

Приглядеться, однако, надо к Генке, не судить его с маху, как отъявленного балаболку. Есть у него и горе, да не высказывает он его. Разве он не болен своей бедой, тем, что отец и два брата убиты на фронте, а третий сгорел в печи в Маутхаузене? «Если война случится, - говорит он матери, - мне надо точно за тебя, за отца, за братьев и за себя отомстить».

Есть у Генки и радость - родной город. Со счастливой улыбкой показывает он Игарку приехавшей к нему в гости девушке Кате. И все-то здесь, оказывается, хорошо.

Читаю я у Астафьева об Енисее и Игарке, и встают в памяти летние эти места. Вижу вместе с Генкой величие их и красоту. Могучий Енисей с чуть пепельными широкими водами, полудеревянный город на высоком берегу, деревянные, поначалу удивившие, обшивки труб, протянутых поверх земли (ведь вечная же мерзлота!). И цветы, множество цветов, трудами и любовью людей выращенные на тяжких этих землях. И «наволочный» берег помню, так восторженно обрисованный Астафьевым. Он ступенчатый, а по ступеням этим «бушует разнотравье. Худосочна растительность Заполярья. Зато не нарадуется глаз, когда глянешь на наволочную. От самых песков, до такого блеска промытых, что на них и смотреть больно, начинается трава, сначала мелкая, редкая, а потом - выше и гуще, а дальше кустарник... По наволочному берегу растет дикий лук». И лук этот, густой и сочный, спасал жителей, когда еще не завозили сюда овощи. Такой вот и Генка, неуемный парень. Правда, бывает, Генка из озорства такое сделает, что и сам потом долго мучается. Оттолкнула его Катя, а он возьми и подстрели чайку. Для чего? Зачем?.. И находится добрая душа, которая берется научить его жизни, развить в нем все лучшее. Только... только к концу рассказ ломается, так органично расцветшая образность, поэтичность тускнеет. Живая, деятельная натура парня попадает в руки рассудочному человеку. Все-то Катя за него обмозговала и выводы все тоже сама сделала. Вот она уже представляет себе, как пойдет в ту бригаду, что «выбросила» из своей среды Генку, мешавшего ей сделаться бригадой коммунистического труда. Вот она уже произносит про себя нравоучительную речь, полную громовых обличений. Правильную речь, но мало естественную, и уж совсем не астафьевскую.

По-астафьевски другое... Лодка спешит к берегу. Поднимается ветер. Все в природе склоняется под его силой. Не склоняется только дикий лук. Он «все так же упорно целится набухающими стрелками в небо... У дикого лука цепкий корень, живучий корень».

Конечно же, это о Генке.

Мать Генки, давшая ему нравственную основу для жизни, бабушка из «Последнего поклона». Или мать, которая может не только дать жизнь, а и отнять ее, если понудят к тому обстоятельства («Солдат и мать»).

Женщина часто встает в рассказах Астафьева как самоотверженная, любящая, навеки преданная. Такова Паня. Такова Надежда из рассказа «Руки жены». Она когда-то сумела сломить гордыню любимого, солдата, потерявшего на фронте обе руки. «Это был случай, когда женщина ломала сопротивление мужчины и, пораженная тем, что сделала, лежала отвернувшись и молча кусала траву, чтобы задавить припасенные слезы, которыми прощаются с девичеством и встречают неотвратимую бабью долю».

Написана эта сцена с преклонением перед решимостью и самоотверженностью женщины, ее горячим стремлением отдать жизнь любимому, вначале не принимавшему ее как жертву. Нет здесь ни тени натурализма, все целомудренно и, я бы сказала, мудро.

В этой новелле Астафьев устами своего героя признается, что не умеет он говорить о любви достойными этой женщины словами. Чувства распирают грудь, а сказать о них не может. И журналисту, приехавшему написать о нем, о Степане Творогове, работнике подсобного хозяйства и охотнике, он говорит: «Надо было, дорогой человек, к Надежде присмотреться. Руки ее, вот что, брат, главное. И всего-то их две, как у всякого человека. Но зато уж руки!.. Да, хитрое это дело - высказать все, что на сердце».

В малом этом рассказе - «откровение и судьба». Откровение большого чувства в человеке, который силою любви не поддался своему несчастью, приспособил всевозможные крючки и железки, посредством которых делал крестьянскую работу: «Сам избу срубил, сам сено поставил, сам пушнину добывал, сам лыжи сынишке смастерил, сам и флюгер-самолет на крышу дома сладил...» Такова воля к жизни, такова сила любви.

Творогову оторвало руки во время взрыва в шахте. А чаще у Астафьева - инвалиды войны. Да и вообще о войне, которая еще «ходит» по человеку, хотя и давно отгремела, написано им немало. В талантливой и основательной статье А. Макарова «Во глубине России» справедливо сказано, что Астафьева волнуют не сами батальные сцены и картины, а «те редкие промежутки между боями, когда человек как бы возвращается к самому себе. Астафьева интересует не гром боев, а последствия, оставленные войной, след войны в душе человека».

Есть какое-то свечение, луч какой-то у человека, прошедшего через войну. И отблески его прежде всего в красивейшем человеческом чувстве - любви.

О любви Астафьев стал писать не так давно. Теперь же, в последние годы, часто встречаем у него счастливых в любви мужчин и женщин, как в рассказах «Ясным ли днем», «Руки жены». А то, бывает, остановится рассказчик на мгновение и задумается как бы мимоходом: что же это за чувство такое, любовь? Так было во время передышки между боями, когда солдаты узнают, что шофер Андрюха Колупаев, как будто грубиян, невзрачный мужичишка, вдруг влюбился. Да так, что заставил следить за своей любовью весь полк («Передышка»). И случилась тут неувязка, стоившая больших мучений Колупаеву. Узнала обо всем жена. Вызвал командир, и Колупаев, смирный, работящий тихоня, взбунтовался. Это любовь в нем заговорила, не та, силой ему навязанная в молодости, а новое чувство к украинке Гале, что повстречалась солдату во время «передышки» в маленьком сельце. «Большого достоинства боец», - констатирует рассказчик, телефонист Костя Самопряхин, который и поведал нам эту забавную историю. А история вовсе не забавная, и это понимает даже сорвиголова Костя. Шутливо-горький рассказ этот кончается тем, что не дождался своего часа шофер Колупаев, убили его на войне. И вот фраза, за которой, как часто у Астафьева, стоит многое: «Зауважали мы Андрюху, который вроде бы всех нас обнадежил на будущее своей любовью». Снова в любви - достоинство и надежда.

Иная, лирико-эпическая тональность, впрочем, превалирующая у Астафьева, в «современной пасторали» «Пастух и пастушка».

«Искусство должно быть очаровательным, - писал Куприну Репин, - без этого оно ничто». Астафьев - все больше набирающий силу художник, умеющий писать жесточайшую правду - видит «очарование искусства» в светлых и прекрасных проявлениях души человека. Он шел к своей «пасторали» рассказами о любви.

Элегическая картина сразу же пленяет читателя, сжимает его сердце, когда он открывает «пастораль». Серое осеннее поле. Ни зеленого колоска, ни цветка. По полю бредет женщина. Лицо ее прочертили морщины. Седые волосы выбиваются из-под серого старенького платка. Далеко видно ее согбенную фигуру. Она ищет что-то. Находит холмик, почти сровнявшийся с полем, и припадает к нему, шепча: «Почему ты лежишь один, посреди России?» И в финале рассказа: она ушла, а он «остался в безмолвной земле, опутанной корнями трав и цветов, утихших до весны, остался один, посреди России». Значит «пастораль» эта не только об одной личной драме. Лежит солдат посреди России, за которую отдал комбат свою молодую жизнь, а рожден он был для большой любви. Пронзительно горькие слова. Их поймет тот, кто знал невозвратные потери, кто искал такие вот заброшенные холмики, кто и потом, после смерти любимых, оставался верен их памяти, сохраненной на всю последующую жизнь.

Трагедия двух жизней... Вот вам и «пастораль». С этим идиллическим словом ассоциируется безмятежное существование. Но у Астафьева пастораль современная. Идиллии в ней нет.

Раз уж пастораль - значит, пастух и пастушка, по классическим канонам жанра, тоже должны быть.

Правда, я не все могу принять у Астафьева в этом его произведении. Мне показался нарочитым эпизод, в котором бойцы обнаруживают трупы старика и старухи, пастуха и пастушки. Достаточно было и одной пары, одной трагедии Бориса и Люси.

Ставши мастером прозы, Астафьев в «пасторали» как бы соединил две стихии своего творчества: поэтично-музыкальное восприятие мира и драму жизни, суровость и даже жестокость ее. При этом никакой декларативности. И если в критике раздавались голоса об «учительстве» Астафьева, то есть об открытости его мысли, то это так называемое учительство происходит оттого, что автору есть что сказать. Он не навязывает свои суждения. Ему важно, чтобы его мысль, его зов был услышан. Он соединяет поэтичное и драматичное часто в одном сюжете, а то и в одном человеке. Это - грани характера, грани личности - человек владеет всеми оттенками чувств.

Художественное мастерство Астафьева легко проследить по его «малой прозе», в его миниатюрах - затесях. Как уже много раз писали, это стихотворения в прозе. Настроение, коротенькое событие, какой-то яркий штрих жизни и раздумье, всегда раздумье надо всем, что встретилось писателю. Герой затесей - все тот же человек, из коренного астафьевского мира, если не герой, то рассказчик, в ком тоже нетрудно узнать автора. Характеры у этих людей могут быть разными, но настроение, миросозерцание, отношение к людям и к жизни - одинаковое.

Упоение прекрасным миром, жадное познавание нового в нем, сострадательная любовь ко всему живому, в том числе и к зверям. И всего сильнее выражена эта любовь в новелле «Яшка-лось». С болью написан этот поэтический рассказ-аллегория, рассказ-притча. Жеребенок Яшка, своенравный, вольнолюбивый, отстал от матери-кобылы. Отбился и скрылся в лесу, пригретый лосихой. И так полюбился ему лес и вольная жизнь здешняя, что сгинул он от людей. Все излазили люди, все переворошили, а найти Яшку не могли. Но вот изменил Яшке лес. Лосиха, ожидая своего детеныша, охладела, к Яшке, и остался жеребенок один. «Снова прибегал он к селу, снова звало его что-то далекое, полузабытое, вспоминался даже пьяный хромой бригадир. Яшка втянет воздух с прихрапом, вслушается в тайгу, заржет длинно, переливчато, - и голос его летит по горам, повторяясь в распадках, закатится в таежную даль, замрет где-то высоко-высоко». «Кого, Яшка, зовешь, кого кличешь?» - это уже спрашивает рассказчик, сочувствующий жеребенку человек.

Притчеобразность рассказа очевидна. Загубил Яшку бригадир, по пьяному делу погнал его на лед... Яшка вынес человека на прочный лед, а сам оборвался. Человеку ли, зверю ли - от плохого обращения, от несправедливости недолго и погибнуть. Приходилось читать, что у Астафьева есть этакие нравоучения в конце затесей, непреложные выводы. Как правило, это всегда мысли героев, а не выводы автора.

Стихотворения в прозе Астафьева всегда действенны, они написаны не для того, чтобы увидеть цветущий черемуховый куст, или полюбоваться статью чистокровного жеребца, или подслушать красивую песню девушки, - нет, у автора другие задачи.

Драматизм затесей сменяется легкой светлой печалью, мечтой, как у девушки Гали, дочки овдовевшего бакенщика («Песнопевица»). Поэтичный ее мир на реке был не таким уж безмятежным, как могло показаться. Прежде всего отец, как и все замкнутые герои Астафьева, не сумевший сказать дочке, что она значила для него, как скрашивала она его одиночество, как любит он ее. А она, «песнопевица», как прозвал ее отец, все тянула и тянула своим тоненьким голоском песни взрослых, потому что не было у нее детства, и детских песен она не знала вовсе. Уже и отец умер, и в городе она живет, а все что-то из далекого детства вдруг всплывает в ней, и девушка «выходит на набережную... смотрит на реку, на мигалки-бакены... провожает глазами многооконные светлые пароходы с веселой музыкой и чего-то ждет. Она ждет, когда один из этих пароходов подойдет к ней, возьмет ее с собой, увезет туда, где ей пристать захочется. Может быть, там, в темноте, светится, горит тот единственный огонек, живой и теплый, о котором она мечтает так давно и терпеливо».

Душевные переживания всегда в рассказах Астафьева конкретны. И если заговорит писатель о красоте, то сделает это непременно в бытовых, либо в военных, либо в каких-либо еще конкретных условиях. В рассказе «Как лечили богиню» советский солдат и пожилой поляк без устали, не евши, не обращая внимания на обстрелы, «лечили богиню Венеру». «Вылечили» поврежденную статую богини, и вдруг снова обстрел. И «стояла изувеченная, обезображенная богиня Венера. А у ее ног, в луже крови, обнявшись лежали два человека - советский солдат и седовласый польский гражданин, пытавшиеся в одиночку исцелить побитую красоту». Опять о красоте, которая сродни любви, опять - против зла, против фашизма. И снова замечу: все это не декларативно, а в самой художественной основе произведений, не тронутых излишней назидательностью. Все выводится из характеров и поступков человека, которого так мастерски лепит автор.

Ключевые слова: Виктор Астафьев,критика на творчество Виктора Астафьева,критика на произведения Виктора Астафьева,анализ рассказов Виктора Астафьева,скачать критику,скачать анализ,скачать бесплатно,русская литература 20 в.