Ростопчин хотел было сказать. Неопределенные местоимения. Вопросы и задания для повторения

КЛЕЙМЕНИЕ

По меньшей мере с 4000 г. до нашей эры, когда вавилоняне издали закон, предписывавший выжигание клейма тем, кто клеветал на замужнюю женщину или жрицу, эта форма наказания применялась во всем мире и как таковое, и как способ меченья собственности (до сих пор скот метят клеймом).

Древние греки клеймили своих рабов, то же делали и римляне, которые кроме того метили клеймом на лбу рабов, пытавшихся сбежать от хозяев. В последующие времена клеймение распространилось по всей Европе и пришло в Англию еще до того, как англосаксы закрепили его применение в своем своде законов. В той или иной форме клеймение использовалось в Евpone в качестве наказания до начала XIX столетия. Однако мало кто знает, что в Англии клеймом метили английских рабов. По указу короля Эдуарда VI, датированного 1547 годом, любой бродяга или нищий мог предстать перед мировым судьей и быть приговоренным к выжиганию клейма в виде латинской буквы V (Vagrant, Vagabond - бродяга) на груди; после этого несчастный становился на 2 года собственностью того, кто его поймал и доставил в суд. Временного раба можно было «держать на воде и хлебе, заставлять выполнять самую черную работу и при необходимости пороть или сажать на цепь». В том случае если раб убегал и бывал схвачен, мировой судья приказывал выжечь букву S (Slave - раб) теперь уже на лбу или щеке несчастного и тот становился собственностью хозяина до конца своих дней. Повторный побег наказывался смертной казнью. Этот закон действовал до 1636 г.

В царствование короля Генриха VII был введен закон, предписывавший метить клеймом тех негодяев из мирян, которые могли воспользоваться пресловутым правом «неподсудности духовенства светскому суду» во второй раз. Клеймо в виде буквы М (Malefactor - злодей, преступник) выжигалось на мякоти большого пальца прямо в суде, и до сих пор в старом суде, находящемся в замке Ланкастер, можно видеть клеймо с буквой М и специальный зажим, куда преступник клал свою руку. В те времена судопроизводство не обходилось без злоупотреблений, и за скромную взятку служитель мог использовать при процедуре холодное клеймо. Некоторые преступления наказывались выжиганием клейма на лице, обычно на лбу или щеке немного ниже глаза. Кроме того, очень распространено было прожигание заостренным металлическим стержнем уха или языка.

В - Blasphemer (богохульник)

F - Fray-maker (драчун) или Felon (преступник)

FA - False Accuser (предъявитель ложного обвинения)

М - Malefactor (злодей) или Murderer (убийца)

Р - Perjuror (лжесвидетель)

R - Robber (грабитель) или Rogue (мошенник)

S - Slave (раб)

L–Libeller (клеветник)

Т - Thief (вор)

V–Vagrant, Vagabond (бродяга)

Во Франции, где выжиганием клейма карались вовсе незначительные преступления, применялся один знак - королевская лилия (fleur-de-lys), хотя известен случай, когда графиню Де Ля Мотт, укравшую бриллиантовое ожерелье, сначала привязали к телеге и высекли кнутом (см. Порка), прогнав по улицам Парижа, и затем выжгли на плече букву V (предположительно - Voleuse, то есть - воровка).

Не отваживаясь с малыми силами идти против главного противника, Кортес решает вначале предпринять две‑три карательные экспедиции. Первыми жертвами он наметил несколько небольших племен, в свое время изъявивших ему покорность, а затем присоединившихся к ацтекам.

Непродолжительным было сражение за город Тепеака. Испанцам удалось довольно быстро захватить его. Впрочем, это скорее заслуга тлашкаланцев, так как их сражалось под командованием Кортеса более четырех тысяч, испанцев же было всего 450 человек.

Жители этого города были объявлены «мятежниками» – ведь они «изменили» испанскому королю, навязанному им силой оружия. За это они заслужили смертную казнь.

Кортес проявил «великодушие»: он обратил покоренных индейцев в рабов. Раскаленным железом испанцы выжгли на их теле букву «g» («guerra» – по‑испански – «война»). Рабов поделили между испанцами и тлашкаланскими военачальниками, выделив предварительно «королевскую пятину».

Статуэтка раба .

Вторым крупным городом, завоеванным Кортесом, был Куаукечоллан. Здесь проживало тридцать тысяч жителей и стоял сильный ацтекский гарнизон. Кортесу удалось переманить на свою сторону правителя этого города, враждовавшего с Теночтитланом.

Когда испанцы и тлашкаланцы подходили к городу, его жители подняли восстание и напали на гарнизон. Запертый в стенах главного городского храма, он храбро защищался, но был полностью истреблен.

Некоторое время спустя пал город Ицокан. Военная тактика, которой придерживался Кортес – воевать с индейцами руками индейцев – полностью себя оправдывала. Прошло менее двух месяцев – и он снова подчинил себе обширные территории, заселенные десятками племен.

С каждым таким походом всё увеличивалось количество индейцев, обращенных в рабство, лишенных земли, имущества, семьи.

Многие города и селения, устрашенные злодеяниями испанцев, сами покорялись, не дожидаясь прихода карателей.

Пока шли эти сражения, приносившие успех конкистадорам, между ними и их вожаком царило полное согласие. Но, как только дело доходило до дележа награбленного, начинались распри. Сподвижники Кортеса по грабежу и завоеваниям не без основания обвиняли своего главаря в ненасытной жадности, алчности и беззастенчивом жульничестве. И даже верный слуга и восторженный почитатель Кортеса – Берналь Диас – частенько порицает его в своих записках за явную «несправедливость». Так было при дележе золота и драгоценностей. Так было и при дележе «живого товара» – рабов.

Вдовы индианки умоляют своего касика о защите.

Вот его лаконичные свидетельские показания о том, как Кортес делил добычу. Они ценны тем, что принадлежат перу очевидца, которого никто не может заподозрить в пристрастном отношении к своему начальнику.

«После всеобщего замирения Кортес, в согласии с королевскими комиссарами, объяснил, что, ввиду приостановки дальнейших экспедиций, необходимо узаконить нашу добычу, то есть переметить рабов, выделив обычную королевскую пятину. Каждый из нас должен был привести своих пленных в определенное место, чтобы там их заклеймили. Так мы и сделали и быстро нагнали женщин и детей – мужчин мы в плен не забирали, так как надзор за ними хлопотлив, а в услугах их мы не нуждались, ибо всё, что нужно, делали для нас тлашкаланцы… Но вот, при вторичном распределении получилась великая несправедливость: отобрали не только пятину короля, но и… Кортеса! К тому же выбрали самых лучших, крепких и красивых, а нам оставили старых и уродливых. Ропот поднялся немалый, и Кортес принужден был обещать, что отныне распределение будет иное, без всякой обиды».

Внимательное чтение этих бесстрастных описаний позволяет понять многое из того, что дано лишь намеком или скрыто между строк.

Во‑первых, из этого отрывка видна личная заинтересованность каждого солдата в охоте За людьми. Каждый из испанцев имел «своих пленных», то есть лично захваченных им людей. Но так как «мужчин в плен не забирали» (их попросту убивали), то ясно, что охота шла главным образом на мирное беззащитное население – женщин и детей.

Во‑вторых, совершенно очевиден взгляд испанцев на своих союзников тлашкаланцев как на будущих рабов. Они выполняют все самые трудные работы, возлагаемые обычно на невольников. Благодаря им можно пока что обходиться без рабов‑мужчин.

В‑третьих, перед нами предстает во всем своем неприглядном облике главный рабовладелец – Кортес. Проведенное по его почину «узаконение добычи» – выжигание клейма на теле индейцев – имело своей целью захватить самый дорогой, «живой товар».

Звериный лик рабовладельцев, для которых в жизни нет ничего святого, виден в каждой строке приведенного отрывка. По своему тону он очень напоминает документы рабовладельцев древнего Египта, Вавилонии и Ассирии, живших во втором тысячелетии до нашей эры…

Добрый день, Госпожа… У Вас есть время для решения проблем с оформлением?
- Да, конечно, Лу, заходите.
Лу вошла, подвинула почему-то не удобный стул, а табуретку, типа той на которой сидела вчера, села, широко разведя ноги, чтобы держать равновесие, разложила на столе бумаги. В ней была какая-то кошачья грация, она приковывала взгляд. Мы начали разбираться с моими бумагами. Я несколько раз обратилась к ней на «Вы» после чего она опустив глаза, сказала:
- Госпожа, я знаю, что Вы плохо знаете нашу культуру и наши обычаи, Вы разрешите рассказать Вам о них? Возможно у Вас уже возникли какие-то вопросы, я всегда буду готова ответить на них. Кроме всего прочего это входит в мои обязанности. И пожалуйста, говорите мне «ты». Вам наверняка это ни раз говорили, я знаю, что очень трудно перестроится. Вам наверное кажется, что говоря рабыне «Вы» , Вы подчеркиваете свое уважение … это не так… мы рабыни, наш статус таков, что нам говорят только «ты», это не обида, не пренебрежение… таков обычай… «Вы» только смущает и заставляет придумывать способ как сказать свободному человеку, что Он не прав.
- Хорошо, Лу, я поняла. Мне действительно про это говорили, но я никак не могу привыкнуть. И мне действительно хочется узнать все больше и больше о порядках и обычаях вашей страны.
- Что бы Вам хотелось узнать, прежде всего, Госпожа? Вопросов, наверное, много, так что я с удовольствием буду приходить к Вам и рассказывать все по порядку. Но мой опыт говорит, что это лучше делать, отвечая на Ваши вопросы.
- Да, наверное ты права Лу… Знаешь, когда я увидела тебя и поняла, что ты - рабыня, я была поражена… я не думала, что рабыня может сделать такую карьеру… расскажи о себе, вернее о том как вообще становятся рабынями и что они могут…
- Это почти всегда у всех, кто приезжает к нам первый вопрос, Госпожа… Когда кто-то узнает о рабстве, ему кажется, что рабыня - несчастное заморенное и замученное существо, напрочь лишенная всего, что нужно человеку… это далеко не так. Мы все рождаемся свободными, с одинаковыми правами. Все вместе ходим в школу, учимся. Конечно все дети знают кто такие рабыни, да и их матери чаще всего являются рабынями. Они видят взаимоотношения в семье, ну конечно, кроме того, что видеть ребенку не положено, я как-нибудь подробнее расскажу Вам про воспитание детей и про учебу в школе. Сейчас лишь скажу, что дети не могут видеть секса и жестокости, это очень ревностно оберегается всеми взрослыми и закон очень жесток к нарушителям.
До восемнадцати лет девушка живет обычно с родителями, учится, все больше узнает о рабстве и в школе, где много предметов посвящено его изучению и дома мать все больше ей рассказывает. В восемнадцать лет у девушки появляется право выбора кем быть. Она может стать свободной, учиться, делать карьеру, даже выйти замуж… то есть у нее будет совершенно обычная для Вас жизнь. А может стать рабыней. Если к этому времени у нее есть любимый, который хочет взять ее себе, то они идут в специальную службу, там будущую рабыню оценивают и он платит деньги, которые передаются ее родителям. Потом у нее забирают паспорт свободного человека, вместо него выдают паспорт рабыни, где есть только ее имя, причем новое, которое ей дает ее Хозяин, так же туда вписаны ее приметы, параметры (там довольно много интимных вещей) и данные Владельца. Потом на нее Хозяин надевает ошейник, ее клеймят и с этого момента она перестает быть человеком и становится вещью.
- Клеймят? Ты хочешь сказать, что на рабынь ставят клеймо?!
- Да, Госпожа. Рабынь клеймят, некоторые Хозяева еще как-то их метят… Если рабыня продается или дарится, рядом с первым клеймом ставится второе, потом может прибавиться третье, четвертое.
- Зачем?! Разве рабыни убегают?
- Нет, конечно, Госпожа, хотя бывает всякое, но очень редко. Клеймо очень хорошо помогает осознать, что твоя жизнь очень сильно изменилась. Раз и навсегда.
- Лу, объясни мне, зачем становиться рабыней, если можно оставаться свободной и делать то же самое, даже намного больше, не проходя через эти унижения?!
- Госпожа, это не так просто объяснить, со временем Вы сами все почувствуете и поймете. Мы привыкли жить так. У нас очень мало свободных женщин, кажется всего процентов семь-десять… причем большая часть из ни это Госпожи-лесбиянки… в рабстве женщина становится гораздо женственнее, желаннее для своего мужчины, только так она может показать насколько любит и доверяет Ему… кроме того, она уверена и в Его чувствах… рабыню берут не ради какой-то выгоды, а ради любви… кроме того, это большая ответственность, которую далеко не каждый сразу решается принять на себя… многие Мужчины покупают своих рабынь в довольно зрелом возрасте, когда крепко стоят на ногах, до этого предпочитая арендовать или вообще пользоваться рабынями в публичных домах…
Но я немного отвлеклась. Вы хотели знать про карьеру. Так вот, самые дорогие рабыни, это те, которые умны, красивы, чаще всего больше ценятся девственницы… если будущая рабыня явно сможет сделать карьеру, то она стоит еще дороже… это прежде всего дает гарантию того, что от нее будут умные красивые дети, прежде всего сыновья, которые станут достойными наследниками, ну и такие же дорогие и красивые рабыни- дочери, которые принесут когда-нибудь хорошую прибыль, если решат стать рабынями. Ну и вообще для многих довольно престижно звучит название должности рабыни… Я когда-то очень просила Господина взять меня… мы любили друг друга, но Он всегда говорил, что не будет жить со свободной… я с радостью согласилась стать Его рабыней, но Он долго не хотел этого, потому что впереди у меня была перспективная работа, уже тогда было понятно, что я смогу много добиться, а Ему нужна была послушная рабыня, которую не надо все время ставить на место из-за того, что на работе она много командует… Он говорил, что мы рано или поздно столкнемся с этим… я поклялась Ему, что этого не будет… Тогда Он согласился, но предупредил, что если я хоть раз дома своим поведением покажу, что моя работа накладывает на меня какой-то отпечаток, то Он очень жестоко накажет меня, а потом скорее всего продаст…Мы с Ним уже много лет вместе… пока Он не разу не разочаровался. При том, что я действительно смогла сделать карьеру, я для Него вещь, по первому приказу исполняющая любой Его каприз… мне нравится мое положение, я горжусь им, потому что мой Господин любит меня и даже пошел на риск, взяв меня в рабыни, зная, что я могла бы доставить Ему неприятности, если бы хоть раз повела себя неправильно и Его опасения сбылись. Ну а карьеру сделать рабыне далеко не намного сложнее, чем свободной… разве что Господину что-то не понравится и Он запретит работать. Конечно, немного трудно правильно научится работать со свободными, когда ты рабыня и стоишь выше по должности, в этом есть некоторые проблемы… но все можно решить и всему можно научиться, если очень захотеть. Никто не мешает делать карьеру или занимать какой-то пост, если ты – рабыня… Не так много у нас должностей на которых могут состоять только свободные. Рабыня- с одной стороны это очень почетно… хотя с другой ты и становишься вещью.