Балет клетка в большом отзывы. Премьера одноактных балетов “Клетка” и “Этюды” прошла в Большом театре. Одноактные балеты – зрелище, достойное настоящих ценителей балета

“Клетка”. Новенькая – Анастасия Сташкевич. Фото – Дамир Юсупов

Американский хореограф Джером Роббинс поставил “Клетку” в 1951 году, и вдохновлялся он музыкой Стравинского, в которой услышал битву подавления с подчинением, человеческого с природным.

В четырнадцатиминутном опусе некое женское сообщество (то ли самки богомолов, которые, как известно, убивают самцов после соединения, то ли остервенелые амазонки) инициирует Новенькую, втягивая ее в зловещий культ: ритуальное убийство мужчин. Или самцов? Можно трактовать замысел Роббинса буквально, но тогда “Клетка” в наши дни производит слегка комическое впечатление.

Но можно и в переносном смысле – например, как подернутый скрытой иронией рассказ о крайностях феминизма. Или анализ нашей внутренней животной агрессии, которая то и дело норовит выбраться наружу, прорвав хрупкие преграды человеческого.

Роббинс работал в “Клетке” с классическими танцовщиками, специально сделав акцент на тех балетных па, которые можно “взвинтить” до исступления (например, резкие батманы – высокие взмахи ног). И вдобавок насытил пластику всяческими “уродливостями”.

Хореограф говорил о наблюдении “за тигром в клетке, без устали хлещущим своим хвостом”, о привидевшихся ужасах, когда “руки, кисти, пальцы превращались в клешни, щупальца, антенны”.

Группа женщин (или существ?) со вздыбленными волосами и зигзагами на балетных “купальниках” заходится в паучьей пластике, разевая рты в безмолвном крике, бредя шелестящим шагом на полусогнутых, выпячивая бедра и вскидывая острые локти. Когда героиня, в “настороженном” дуэте чуть было не влюбившаяся в полового врага, в итоге действует все-таки по правилам племени и ломает шею партнеру, зажав его голову между скрещенных ног (все это на фоне цветной паутины) – картинка, безусловно, подтверждает слова постановщика:

“Клетка” – не что иное, как второй акт “Жизели” в современном представлении. Только Жизели, с ее всепрощающей любовью нет, одни только безжалостные убийцы-виллисы.

Дирижер Игорь Дронов трактовал Концерт Стравинского для струнного оркестра ре мажор, словно это был не Стравинский. Где терпкий союз плавности и порывистости, остроты и гладкости? Где акценты и синкопы? Ритмическое и тональное переменчивое богатство смешано в кашу, в ней словно застревали ноги танцовщиков и балерин.

Труппа исполнила “Клетку” чересчур классично, почти без драматической возбужденности, которую можно увидеть – в записи – у американских исполнителей, носителей стиля, танцевавших “Клетку” при Роббинсе. Даже толково станцевавшая Анастасия Сташкевич (Новенькая), одобренная представителями Фонда Роббинса, и та многое “смягчала”. И не смогла пока добиться эффекта, которого требовал хореограф: сходства с “нескладным молодым жеребенком, который вот-вот превратится в чистопородного коня”.

Балет “Этюды” совершенно иного рода. Он поставлен на музыку Карла Черни, это имя знает любой ученик музыкальной школы, корпевший над фортепианными этюдами.

Созданный в Дании в 1948 году хореографом Харальдом Ландером, балет не предполагает нарушений классической гармонии, наоборот, всячески ее подчеркивает. “Этюды” – бессюжетное путешествие по миру классического танца, с заходами в романтический стиль, и путеводитель по трехсотлетней истории балета.

Путешествие начинается с простой музыкальной гаммы “вверх- вниз” и одинокой балетной девушки на авансцене, показывающей азы – пять основных позиций ног в классике и плие (глубокое приседание).

Заканчиваются “Этюды” торжественным общим апофеозом, когда балерины в черных и белых “пачках” вместе с кавалерами выстраиваются в колонны. Между этим – контрасты темпов в аллегро и адажио. Соло, дуэты и па-де-труа.

Начальные движения у балетного станка в классе – и парад хорошо выученных профи, одинаково впечатляющих как в больших прыжках и вращениях, так и в утонченных балетных мелочах. Демонстрация чистоты танца, “стального” носка, надлежащей постановки рук и не зажатого корпуса.

Академические па у Ландера зачастую отдают водевильной игривостью, но требуется показать и владение лирической палитрой. Премьер крутит женские фуэте, а балерины должны иметь мужскую силу и выносливость. Злодей Ландер, словно в издевку, всё наворачивает и наворачивает комбинации. К концу балета от этих зубодробительных экзерсисов труппа – любая – задыхается от усталости.

Исполнять “Этюды” следует в едином порыве, счастливо сочетающем техническую оснащенность с музыкальностью. Это трудно вообще – и вдвойне сложно нашим танцовщикам, воспитанным большей частью на ином репертуаре, мало или недостаточно приученным к мелкой балетной технике, ко всей этой кружевной “вязи” ногами (примета датской школы), которой полны “Этюды”.

К тому же репетиции в театре шли всего 20 дней, что меньше необходимого для такой хореографии. В итоге впечатление половинчатое. Видно было, что и приглашенный постановщик из Дании, и руководитель балетной труппы ГАБТа Махар Вазиев строго потребовали от артистов соблюдения выворотных позиций, четкости поз и отточенных стоп. Отчаянное стремление всё правильно воспроизвести было написано на лицах многих выступающих. Что ж поделать, если этот адски трудный, технически “навороченный” балет должен, вопреки всему, казаться чем-то легким, как бы и не требующим заметных физических затрат?

Безусильная виртуозность – ключевые слова для исполнителей “Этюдов”. Премьеры Ольга Смирнова, Екатерина Крысанова (второй состав), Семен Чудин и Артем Овчаренко танцевали, в общем и целом, по-премьерски, хотя и с помарками.

Сложнее обстояли дела у прочих солистов. Кто с вращения норовит свалиться, кто быстро устает, и это видно, кто стопу кривит или не тянет, приседает неправильно или скрещивает ноги в прыжках-заносках не без “грязи”. Не говоря уже о дисбалансе синхронности. Возникавшие то тут, то там мелкие “диссонансы” постепенно накапливались, угрожая стройности общей постройки.

В этих обстоятельствах идею трансляции в кинотеатрах с премьеры не назовешь удачной. “Сырые” места первого показа оказались растиражированными на весь мир. Но как рассказывал директор ГАБТа Владимир Урин, у театра не всегда есть возможность показывать в кино то, что хотелось бы: мешает проблема с авторскими правами. Тут именно такой случай.

Первые анонсы российских кинотеатров обещали совсем другую программу. Не сложилось. Зато теперь балетная труппа Большого и честолюбивый худрук Вазиев, если дорожат своей репутацией, обязаны довести технику до ума. Пара месяцев упорных репетиций – и всё наверняка наладится.

Насыщенный вечер проведут те, кто купит билеты на вечер одноактных балетов в Большом театре «Этюды», «Русские сезоны», «Клетка» на нашем сайте.

«Клетка» и «Этюды» - премьерные балеты. «Клетку» подготовил хореограф Джером Роббинс, известный своими яркими проектами на Бродвее, в зарубежных театрах и кино.

Представление «Этюды» расскажет, как живут танцоры, из чего складывается их быт и сколько сил необходимо приложить, чтобы достичь величия и заслужить овации публики.

Завершит вечер балет «Русские сезоны», который поставил Алексей Ратманский. Неординарная постановка напомнит зрителям о корнях, традициях и быте русского народа и намекнет на сохранение национальных ценностей. Балет на музыку Леонида Десятникова объездил многие страны и везде был высоко оценен как профессиональными критиками, так и благодарным зрителем.
Каждый из балетов потребует высокого исполнительского мастерства, благо, перед российским зрителям выступят ведущие артисты, готовые удивлять сложными номерами и сочетать классику балетного искусства с современными приемами.

Присоединяйтесь к яркому вечеру, заранее купить билеты на лучшие места на «Этюды, Клетка, Русские сезоны» в Большом театре вы можете на этом сайте.

Русские сезоны
Хореограф-постановщик — Алексей Ратманский
Дирижер-постановщик — Игорь Дронов
Художник по костюмам — Галина Соловьева

Клетка
Хореография Джерома Роббинса
Сценография Джин Розенталь
Художник по костюмам - Рут Соботка

Этюды
Хореография Харальда Ландера
Сценография, костюмы, свет Харальда Ландера

Программа вечера одноактных балетов в Большом театре представлена тремя абсолютно разными по форме и содержанию, хореографии и оформлению спектаклями. Дерзкая и пугающая «Клетка», на которую вдохновила американца Д.Роббинса мрачноватая музыка Стравинского, «Кармен-сюита», поставленная А.Алонсом и ода танцу в «Этюдах» хореографа Х.Ландера не оставят равнодушными зрителя. За один вечер ценители балета смогут получить невероятную гамму эмоций и совершить путешествие по истории танца.

Балет «Кармен-сюита»

Балет в одном действии «Кармен-сюита» на протяжении нескольких десятилетий не перестает привлекать внимание зрителя. Созданный на музыку советского композитора Родиона Щедрина, он когда-то был прославлен великолепной балериной Майей Плисецкой. Позднее в нем блистали и другие примы балетной сцены.

В сокращенной версии спектакль «Кармен-сюита» более понятен зрителю, а автор постановки может позволить себе собственное прочтение классического произведения. История вольной и своенравной цыганки в рамках одноактного балета развивается динамично, стремительно.

Любовь, ревность, рок – все этой одной строкой проходит перед зрителем. Тем интереснее читать в жестах, мимике, пластике танцовщиков образы и характеры. В балете все происходящее очень символично и порой кажется, что судьба Кармен изменит свой роковой ход. Но коррида с ее неизбежным и традиционным финалом, возвращает зрителя в реальность

Премьера этого яркого спектакля, пропитанного любовной страстью, состоялась весной 1967 года. В 2005 после длительного перерыва он был возобновлен. С тех пор балет входит в репертуар Большого театра. В постановке Альберта Алонсо «Кармен-сюита» 2018 блистают И. Ниорадзе, И. Кузнецов, Д. Матвиенко.

Балет «Клетка»

Премьеру спектакля «Клетка» в Большом показали в марте 2017 года, но даже те, кто уже имели счастье посмотреть и оценить хореографию постановки Джерома Роббинса в этом сезоне возвращаются, чтобы увидеть все снова. Ярко, гротескно, иногда странно и непонятно, но пронзительно и впечатляюще – равнодушных «Клетка» 2018 не оставляет.

Происходящее на сцене культивирует не самую позитивную эмоцию. Паукообразная пластика идет вразрез с классическим балетом, дикая агрессивность, пропитанная феминизмом и отрицанием всего, что выходит из-под женского контроля, вызывает странное чувство неприятия, но великолепная хореография возвращает все на свои места. Спектакль «Клетка» - зрелище, про которое говорят: «Слабонервных просим покинуть зал».

На создание постановки в 1951 году Роббинса вдохновила музыка Стравинского. На седьмом десятке существования в этом спектакле и она звучит по-другому в трактовке дирижера-постановщика Игоря Дронова. Особую похвальную оценку от представителей Фонда Роббинса получила Анастасия Сташкевич, станцевавшая партию Новенькой. Спектакль «Клетка» в Большом театре длится всего 14 минут, но остается в уме зрителя надолго, ведь, чтобы понят его, и осмыслить происходящее, нужно время.

Балет «Этюды»

Спектакль «Этюды» - путешествие по миру балетной хореографии. Он создан на музыку композитора Карла Черни. Классическая гармония этого балета была «прописана» хореографом Харальдом Ландером в его первой постановке для Королевского датского театра в 1948 году. Этот балет не имеет сюжета, по сути, он рассказывает о 300-летней истории танцевального искусства.

В постановке в порядке усложнения продемонстрированы балетные па, начиная от первых простейших позиций ног и заканчивая парадом из сложных вращений и прыжков, утонченными балетными приемами. К финалу спектакля «Этюды» примы уже выполняют элементы, которые чаще под силу мужчинам, а последние крутят женские фуэте. Порой кажется, что Ландер издевается над всем и всеми, но это лишь иллюзия, на самом деле на сцене идет Большой танец.

Премьера одноактного спектакля «Этюды» в Большом театре состоялась в марте 2017 года. После его показа многие критики отметили, что для наших танцовщиков, привыкших к радикально другой школе балета, трактовка Харальда Ландера сложна и порой просто невыносима физически. Но, чтобы получить на этот счет собственное мнение, нужно увидеть балет своими глазами. В любом случае, все происходящее на сцене прекрасно.

Билеты на одноактные балеты «Кармен-сюита», «Клетка», «Этюды»

В прошлом сезоне одноактные балеты пользовались большой популярностью у зрителей, что дает основание полагать - «Кармен-сюита», «Клетка», «Этюды» 2018 будут не менее востребованными. Наше Агентство работает в сфере продажи билетов на любые мероприятия в Москве более 10 лет, поэтому мы можем гарантировать качество предоставляемых услуг. На нашем сайте вы можете купить билеты на «Кармен-сюита», «Клетка», «Этюды», оплатив их любым удобным способом:

• пластиковой картой;
• банковским переводом;
• наличными.

Наши менеджеры готовы оказать информационную поддержку и предоставить лучшие места в зале по самым адекватным ценам. А организации и компании из 10 и более человек могут купить билеты на «Кармен-сюита», «Клетка», «Этюды» со скидкой.

Одноактные балеты – зрелище, достойное настоящих ценителей балета

Увидеть одноактные балеты «Кармен-сюита», «Клетка», «Этюды» в Москве обязательно стоит. Это праздник танца, который вызывает мощнейшие эмоции. Это подтверждает и то, что после премьеры «Клетки» не осталось равнодушных, а после просмотра «Этюдов» зрители не отпускали артистов, взрывая зал Большого театра длительными аплодисментами.

Большой балет представил две премьеры. Художественные достоинства «Клетки» в хореографии Джерома Роббинса сомнений не вызывают, а вот «Этюды» Харальда Ландера можно считать неудачей прославленной труппы - проблематичны как выбор спектакля, так и его подача.

В 1948 году датский хореограф и педагог Харальд Ландер инсценировал класс, которым танцовщики ежедневно поддерживают форму. Постановщик включил в спектакль все этапы балетного тренажа - от простейших движений у станка до сложнейших вращений и прыжков. Премьера «Этюдов» состоялась в родном Ландеру Датском королевском балете, а далее опус отправился по труппам мира. В 2004-м добрался до Мариинского театра, им в то время руководил Махар Вазиев, ныне возглавляющий Большой балет. «Этюды» - его первый большой проект в новой должности.

По мере просмотра крепнет убеждение, что директор твердо решил ликвидировать пробелы в образовании своих подопечных. Причем сделать это на публике. От обычного класса - кто-то вовсю старается, у кого-то что-то не получается - этот отличают поставленный свет, парадные костюмы и наличие клакеров, механически выкрикивающих свои «Браво!». Ну и, конечно, музыка - не в пример Ландеру у концертмейстеров ГАБТа хороший вкус. Что касается Игоря Дронова, вставшего за пульт премьеры, то ему следовало бы принести соболезнования. Есть подозрение, что маэстро еще не приходилось иметь дело с такой слабой партитурой.

К автору оригинала Карлу Черни не может быть претензий. Свои упражнения он писал для учеников, осваивающих азы фортепианной игры, и никаких художественных задач перед собой не ставил. Композитор Кнудаге Риисагер, оркестровавший «Этюды», исходил из качества материала и не предпринял усилий по его облагораживанию - медь в его подаче гремит, струнные визжат, тутти обрушивается на ни в чем не повинного слушателя с тяжестью кувалды, отдельные политональные моменты, привнесенные, видимо, с пародийной целью, оборачиваются неприличной какофонией.

Маэстро Дронов, кажется, решил поскорее избавиться от этого кошмара и прогнал партитуру в полтора раза быстрее, чем полагается по метроному. Артисты его почин не подхватили, но не потому что вникали в детали хореографии, а оттого что хореография у них по большей части не вытанцовывалась. Не припомню, чтобы в каком-либо премьерном балете танцовщики Большого, включая солистов, допускали такое количество ляпов.

Причин, вероятно, множество - и малое количество репетиций, и пропасть, отделяющая вольную московскую школу от скрупулезной датской, и неготовность шлифовать ремесло непосредственно в зрительном зале. Всё это со временем можно исправить - вопрос, зачем?

Приобщиться к датским ценностям можно в таком шедевре, как «Сильфида»: в Большом идет постановка Йоханна Кобборга. Если имеется желание вынести на сцену балетный класс, у театра есть собственная гордость - «Класс-концерт» Асафа Мессерера, возобновленный его племянником Михаилом. Этот апофеоз большого советского стиля, обрамленный праздничными фанфарами Дмитрия Шостаковича, ко всем своим достоинствам еще и очень музыкальное зрелище.

Можно понять педагогические резоны руководителя Большого балета, но с точки зрения художественной эстетики включение в репертуар «Этюдов» - ход более чем странный. Пианист, решив блеснуть техникой, не выйдет к публике с Черни, а сыграет этюды Шопена, Скрябина или Гласса - тот же жанр, но пребывающий на качественно ином уровне. В балетном искусстве тоже есть свои «этюды» - не привязанные к станку и прочим фазам тренажа вдохновенные гимны чистому мастерству.

Почему танцовщики осваивают Ландера, когда у них есть Баланчин (скудно, но представлен в репертуаре Большого) и Форсайт (в афише ГАБТа отсутствует), для автора этих строк - загадка. Да что автор.... «Не могу проникнуть в закоулки балетного ума», - жаловался Стравинскому Дягилев, казалось бы, досконально изучивший балет и его представителей.

Кстати, о Стравинском. Небольшой, на четверть часа спектакль на его музыку стал приятным впечатлением вечера. Название опуса - «Клетка». Хореограф - соратник Баланчина Джером Роббинс, известный широкому зрителю как создатель «Вестсайдской истории». Свой первоначальный протест против агрессивного феминизма балет давно утратил, и сегодня его сюжет - племя паучих-амазонок завлекает в паутину и поедает чужаков-мужчин - можно трактовать как иронический триллер.

У труппы Большого уже имеется опыт в освоении историй из жизни насекомых. В 2009-м британский хореограф Уэйн Макгрегор ставил в Москве «Хрому». Постановщик, правда, настаивал, что его трактовка телесного восходит к обезличенной компьютерной графике, но на деле проявил себя как прирожденный энтомолог. Однако в том атлетическом силовом балете танцовщики ГАБТа были слишком академичны и зациклены на собственной красоте. В изящном, несмотря на «жесткости», балете Роббинса эти качества оказались востребованы и хорошо легли на элегантный «саунд» Базельского концерта для струнного оркестра.

Ну а кульминацией вечера стали идущие в Большом с 2008 года «Русские сезоны» Леонида Десятникова и Алексея Ратманского. Состав наполовину обновился, но удовольствие от этого музыкально-хореографического шедевра - величина неизменная.