Бортовой Журнал Владивостока. История и этнология. Факты. События. Вымысел

Россия богата отшельниками, но староверы - оригинальное явление прошлого. Оказывается, в Кульдже есть настоящая русская община староверов, сохранившая обычаи и русский язык XIX века, на котором говорило простонародье. Кержаки-староверы - приверженцы аскетизма, они избегают контактов с досужими людьми, неприветливо встречают незнакомых, абсолютно не допускают иноверцев на свои собрания. У них почти отсутствуют увеселительные мероприятия, они не строят церквей и не регламентируют свою религиозную общину, а браки заключают только с единоверцами.

Кержаки, гонимые официальной церковью, поселились в Китае с начала XIX века. Их устои и нравы так консервативны, что почти не изменились за два века. Исключением является лишь последнее поколение, которое не выдержало натиска новой жизни Китая и опасности кровосмешения.

Меня приняли гостеприимно, но соблюдались различные правила: например, не подавали руки в приветствиях и прощаниях, я не мог пользоваться посудой общины даже для того, чтобы напиться воды, мы не могли вместе принимать пищу, поскольку ей предшествовали молитвы, которых не должен видеть иноверец (таковы многочисленные запреты староверов). Но на мое любопытство дали все объяснения, много рассказали о Китае, о русских эмигрантах. Мне показали дома общины, кладбище, мастерскую по ремонту музыкальных инструментов, хлебопекарню, любезно позволили попариться в настоящей русской бане, которую соорудила община на удивление китайцам.

Удивительно, что за два века эти люди, живя в чужой стране, сохранили все ритуалы и внешние черты старины, которые давно забыты в современной русской жизни. Но остаться только древними староверами им все же не удалось. На них лежит сложный налет жизни и прошлого, и настоящего, и России, и Китая. А печать России на этих людях заметна сильнее, хоть родились и жили в Китае не только они, но и их деды.

В тридцатые - пятидесятые годы прошлого века русское население в Кульдже составляло несколько тысяч человек. Здесь были две русские гимназии, и гармошка вечерами собирала на спевки не только русских, но и уйгуров, и китайцев. Разными потоками собралась на чужбине эта деревня. Первыми в Кульджу пришли кержаки. В середине XIX века здесь была сосредоточена русская торговля и организовано русское консульство. В семидесятых - девяностых годах были организованы крупномасштабные переселения русских для усиления влияния России. Также сюда селились из России казахи, татары, узбеки, хорошо владеющие русским языком. Во время гражданской войны в Синьцзян бежали белогвардейцы генералов Дутова, Бакича, Новикова. В тридцатые годы XX столетия в Китай, переходя границу, ушли тысячи советских граждан, укрываясь от голода и сталинских репрессий, в сороковых - бежали дезертиры, прячась от войны с Японией и немецким фашизмом. Люди самых разных социальных слоев и судеб, разных представлений и понятий, привычек и навыков врастали в китайскую жизнь. Притуплялись прошлая боль и обиды, стали забываться давние события, русские отчасти растворялись браками в многонациональном Китае, а сохранившие свой язык и обычаи семьи стали обретать устойчивые черты национального меньшинства большой страны. Уже к концу Второй мировой войны в городе ощущалось общерусское сочувствие победе СССР над фашизмом, а когда открылись в Кульдже русские гимназии, то преподавание в них шло по купленным в СССР учебникам. Как бы ни менялась жизнь в России, и как бы ни были отгорожены границами русские, живущие в Китае, - манило их к Родине.

Семья Зозулиных, наверно, особенно приметная среди староверов Кульджи. В семье одиннадцать детей, все выросли и при деле. Некоторые живут своими семьями, но большинство при общине, где и родители. Вроде бы у каждого есть занятие, которое приносит заработок и можно жить, и все же на душе смятение: трудно найти спутника жизни. Многие русские ассимилировали среди китайцев, а оставшиеся - все родственники. Зозулины староверы - им полагается жениться на единоверцах. Наверное, они готовы нарушить запрет, но для россиян они не русские, а для китайцев - не китайцы. Трудно им найти людей по себе. И носят они в самих себе сомнения: русские они или китайцы, смогут ли создать семьи или обречены на одиночество, староверы ли они в стремительной новой жизни Китая. Теперь в Кульдже мало русских и больше стало ощущаться одиночество. Может, пуститься, как их предки, в эмиграцию? Многие русские Кульджи, уехав в лучшие времена в Австралию, вернулись назад в Китай. Десятилетием раньше еще хотелось на историческую Родину, теперь же россияне едут в Китай торговать и пугают рассказами о Родине. Да и есть ли у них Родина? Они знают русский язык, но совсем не знают русской жизни.

В мастерской музыкальных инструментов один из братьев Зозулиных играл для меня на баяне и гармошке русские мелодии, затем звучали казахские, уйгурские, монгольские пентатоники. Александр почти неграмотен: на его детство пришлась "культурная революция" Китая, по воле которой русская гимназия закрылась. Не имея общего образования, Александр, тем не менее, большой музыкальный авторитет в городе. Демонстрируя свое искусство, он внезапно спросил меня:
- А много людей из России уезжают?
- Миллионы эмигрировали за десятилетие.
- Все они будут несчастны, как и их дети, - вынес он приговор.

Его слова были сказаны без всякого сомнения, как выношенная всей жизнью истина. Истина, сформулированная по-библейски. В горах Тянь-Шаня есть замечательный снежный массив с высочайшими хребтами и вершинами, достигающий семикилометровой высоты. Здесь сердце Тянь-Шаня. Это удивительно красивый горный узел, а вершины Хан-Тенгри и пик Победы (7495 метров над уровнем моря) - вечно манящая мечта альпинистов. Массив занимает площади, уходящие на сотни километров, изломанные хребтами, ледовыми стенами, головокружительными ущельями и остроконечными вершинами. Район этот - вечный генератор, сотрясающий горы снежными штормами, электрическими разрядами, лавинами и ледопадами, селевыми срывами целых озер. Как ни велика необузданная стихия, как ни опасны эти горы, их восхитительная красота всегда будет заставлять испытывать волю альпинистов. Через это альпинистское Эльдорадо пролегает граница Казахстана и Китая, поэтому посещение этого района усложнено не только стихией гор, но и стихией... бюрократии.

Мне посчастливилось в одной из экспедиций прошлых времен видеть сердце Тянь-Шаня со стороны бывшего СССР, а теперь я планировал посетить этот узел со стороны Китая. Но где начинается пограничная зона в Китае - это государственная тайна. А вдруг в Китае нет такой зоны? И я решил ехать, пока не остановят. Ехать долго не пришлось. Меня остановили и, как у всех местных жителей, проверили паспорт. У местных была особая отметка о проживании в районе, я же был арестован. Меня тщательно изучали, долго смотрели документы и вещи, нашли русского переводчика, который говорил по-русски хуже, чем я по-уйгурски. Коверкая два языка, мы договорились, что на другой день я буду отправлен в районный центр, где смогу хлопотать о разрешении проезда. На следующий день я был отправлен попутной машиной, со строгим наказом водителю доставить меня в районную милицию. Водитель бдительно исполнил свой долг, но он, видимо, плохо разбирался в службах и завез меня к пожарным. Я тоже не был знаком с разновидностями китайских мундиров и долго выпрашивал у пожарных разрешения в пограничную зону. В конце концов, меня отправилив какой-то комитет, а те проводили в полицию. На удачу мне встретился китаец, хорошо говоривший по-русски, который изучал русский язык в Синьцзянском университете. Он согласился быть моим переводчиком в полиции, где я объяснил свою просьбу, и за час мне оформили разрешение на посещение нужного мне района.

В XIX в. российское правительство было заинтересовано в освоении дальневосточных земель. В числе первых переселенцев были старообрядцы различных согласий. На первом этапе большинство среди них составляли поповцы белокриницкой иерархии. Узнав о том, что на Дальнем Востоке можно найти свободные земли, к ним присоединились липоване, русские старообрядцы, вернувшиеся в Россию из Австрии и поселившиеся в Амурской области. Большие старообрядческие поселения имелись в Южно-Уссурийском крае. В 1911 г. была учреждена Иркутско-Амурская старообрядческая епархия, в состав которой вошли приходы Амурской, Приморской, Забайкальской, Якутской областей и Иркутской губернии.
Октябрьская революция и гражданская война внесли значительные изменения в старообрядческую жизнь. Окончание войны на Дальнем Востоке заставило старообрядцев, в основном "поповцев", покинуть родные места в Сибири, Приморском и Хабаровском краях. Через Алтай и Приморье они эмигрировали в Китай, где центром старообрядцев стал Харбин. Здесь в 1917 г. старообрядцы-поповцы основали общину в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла . Несколько общин старообрядцев-поповцев было образовано и в Трехречье. В начале 1921 г. в Харбин перенесли и кафедру епископа Амурско-Иркутского и всего Дальнего Востока, появились старообрядческие печатные издания .
Одним из инициаторов строительства старообрядческой Свято Петропавловской церкви в Харбине стал протоиерей отец Иоанн Кудрин . Он происходил из семьи старообрядцев часовенного согласия Пермской губернии. Его родители присоединились к старообрядцам-поповцам, то есть приемлющим священство, когда мальчику было семь лет. С восьми лет он прислуживал в церкви, а в 19 лет стал начетчиком. В 1906 г. в Москве его произвели в диаконы, затем он был настоятелем церкви в Уфимской губернии. Кудрин хотел получить образование и в 1913 г. стал слушателем сельскохозяйственных курсов в Москве. Работая в кооперации, он опубликовал статьи в журналах "Церковь" и "Старообрядческая мысль", являлся председателем Епархиального совета Пермско-Трбольской епархии. В гражданскую войну Кудрин был проповедником в 3-й армии правительства А. В. Колчака. В Китае Иоанн Кудрин проявил себя миссионером, который не боялся полемики с православными священниками. Другим деятелем старообрядчества был протоиерей Иоанн Шадрин, настоятель Древлеправославного храма во имя Успения Пресвятой богородицы в Харбине (с 1929 г.). Он жил в Трехречье, в пос. Верх-кули и считался весьма знающим священником .
Дальнейшие события в Советской России привели к значительному увеличению старообрядцев в Китае. К 1930 г. коллективизация докатилась и до Дальнего Востока, разрушив традиционный быт и культуру русских крестьян, для большинства которых скрепляющим нравственным началом была религия. По всем селам и деревням стало проходить раскулачивание, при этом закрывались все старообрядческие приходы, как поповцев, так и беспоповцев. Потерпев в 1931 - 1935 гг. поражение в сопротивлении новой власти, они переправились через пограничную реку Уссури около Хутоу, севернее озера Ханка, а также в других местах советско-китайской границы и поселились в Харбине, Трехречье, других селениях в глубине Маньчжурии, недалеко от России. Эмигранты предполагали вернуться на родину после падения советского строя. Старообрядцы постоянно поддерживали связь между собой.
Наиболее крупным и характерным поселением была деревня Романовка, основанная летом 1936 г. в небольшой долине в окрестностях Хэндаохэцзы, которую обнаружили братья Калугины. Первыми поселенцами стали Иван Селедков с двумя сыновьями и Павел Поносов. Сначала они жили в палатке, а в ноябре 1936 г. поставили избу из дерева, срубленного в окрестном лесу с разрешения властей. В ней они с большим трудом перезимовали, занимаясь охотой. В феврале следующего года к ним пришли из разных мест Маньчжурии еще 14 мужчин, в том числе и Иван Калугин, и привели лошадей. Проведя межевание пахотной земли и усадебных участков, мужчины начали строительство жилищ для своих семей. В марте в уже готовые избы приехали жены с детьми. Вскоре начались пахота и сев.
К концу 1937 г. в долине образовался целый поселок. В своем ходатайстве к властям старообрядцы отмечали: "У нас одна вера (мы все староверы), одна родина и занятие (крестьяне-охотники). Мы горячо желаем проживать вместе, служить народу, обществу и государству. Посему убедительно просим вас сдать в аренду участок земли, подходящей для земледелия и постройки поселка... Сейчас в нашей группе 25 семей, в том числе: мужчин - 33, женщин - 28, детей - 61. Имеющийся скот и инвентарь: лошади - 28, коровы - 23, плуги - 2, телеги - 2, бороны - 4" .
В центре Романовки стояла молельня, построенная в 1939 г., где находились старинные иконы и книги. Кроме того, каждый бережно хранил у себя святыни, вывезенные из России. Настоятелем был Ксенофонт Петрович Бодунов, изба которого располагалась напротив молельни. Старообрядцы были отличными плотниками и кузнецами: сами строили избы и изготавливали различную домашнюю утварь. Внешне избы были простыми и лишенными украшений, но конструктивная продуманность удовлетворяла всем требованиям рациональности и удобства. В частности, большим достоинством их жилищ была хорошая защита от мороза и ветров.
Хозяйство Романовки было преимущественно натуральным. Чем больше леса расчищалось под пашню, тем более земледелие преобладало над скотоводством и охотой. По данным на 1940 г., каждая семья имела по две десятины пашни. Выращивали пшеницу, гречиху, бобы, картофель, овес и ячмень (на корм скоту), кукурузу (для домашней птицы) и т.п. Из домашнего скота Романовцы держали лошадей, коров, коз, свиней, кур и т.д. Летом их пасли на пастбище, а зимой содержали в хлеву. В огороде сажали капусту, огурцы, тыкву, свеклу, помидоры, арбузы, дыни, редиску, редьку. Занимались и пчеловодством. Романовцы не обеспечивали себя полностью продовольствием и фуражом и были вынуждены покупать пшеницу, рис и лук у корейцев, живущих поблизости от их поселка.
Интерьер каждой избы был нарядно украшен: бросались в глаза расшитые цветами яркие занавески, иконы в красном углу, фотографии в рамках под стеклом, фикусы и герань в горшках, раскрашенные сундуки и т.д. Но электричества не было, и жилье освещалось свечами из пчелиного воска.
Хлеб пекли преимущественно пшеничный из дрожжевого или пресного теста. Мясо давали скот, домашняя птица или добыча охотников. Нередко на столе появлялась рыба: в речке около поселка ловилась форель (ленок). В будний день пили квас, а по праздникам из меда, ягод или дикого винограда варили брагу или медовуху. Из кишмиша, дикого винограда и калины варили варенье. Всех поражала красота праздничного наряда романовских женщин: на фоне пейзажа Маньчжурии их национальные костюмы казались необычными.
Романовцы жили необычайно сплоченно. Деньги от продажи пойманного зверя, например, тигра, распределяли между всеми семьями. Даже подарки посетителей не попадали кому-либо в исключительное владение. Селяне помогали друг другу не только рабочей силой, но и скотом, сельскохозяйственными орудиями.
В первой половине 1940-х гг. кроме Романовки в восточной Маньчжурии существовало еще несколько староверческих поселений: Коломбо, Силинхе, Ханьдаохэцзы, Мерген, Татицван, Чипигу (Масаловке) и Медяне. В Силинхе, образованном в 1932 г., жили братья Дмитрий и Логин Гостевские, Герасим Юрков, Сазон Бодунов. В селении Дацзицюань, в долине реки Танванхэ, в 12-и верстах от железнодорожной станции Вэлин, жили Игнатий Басаргин, его сын Ефим и его четыре двоюродных брата, сыновья Кондратия. Поселения староверов имелись в таких больших городах, как Харбин, Цицикар, Бухэду и Хайлар или около них.
Одним из наиболее популярных видов деятельности старообрядцев была охота, тем более, что маньчжурская тайга считалась очень богатой дичью. В районе трех линий КВЖД промышляли до трех тысяч русских охотников . Большинство предпочитали охоться на птицу или пушного зверя, и только небольшая часть охотилась на тигра. Особенно удачливым считался житель Ханьдаохэцзы Семен Калугин, который за зимний сезон 1936 г. добыл семь тигров. Другими известными охотниками-профессионалами были Лука Малахов, Федор Мартышев и Петр Калугин . По мнению китайских медиков, препарат из тигрового сердца дает человеку необычайное мужество и стойкость, а амулеты из тигровых когтей и усов возвращают утраченную любовь. Обычно туша тигра оценивалась от 900 до 1500 гоби , и один убитый тигр мог дать больше прибыли, чем самый удачный охотничий сезон . Охота регулировалась правилами правительства Маньчжу-диго и Харбинским обществом правильной охоты и рыболовства, которое затем было преобразовано в секцию охоты и рыболовства при БРЭМе (1936). Старообрядцы также занимались отловом живых тигров для продажи в зоопарки.
Популярной была и добыча пантов, которые использовались для приготовления лекарств традиционной китайской медицины. Панты в Китае стоили очень дорого: за пару пантов средней величины давали от 500 до 600 гоби, а за крупные можно было получить около 1000 гоби .
Охота на оленей-пантачей начиналась в Маньчжурии в начале лета и длилась почти до августа. Этот род охоты не таил в себе такой опасности для охотника, как охота на тигра, но требовал большого опыта, навыка и ловкости. Главная трудность заключалась в том, что в период роста пантов олень становится особенно нервным и чутким. В это время он уходит вглубь тайги, изредка выходя на водопой и кормежку. Охота на оленя основывалась на глубоком знании привычек зверя и навыков охотника. Выследив оленя, охотник целыми часами сидел в засаде. Журнал "Рубеж" писал: "Минувший сезон (1936) пантовой охоты прошел в общем, довольно удачно. Группе известных здесь охотников на крупного зверя, во главе с братьями Калугиными, Мартюшевыми и Назаренко, удалось добыть целую коллекцию пантов, принесшую им довольно солидный заработок" .
Если в начале освоения территории здесь было много зверя, то со временем его становилось все меньше и меньше. Уже в середине 1930-х гг. ставился вопрос о заповедниках. По сведению Н. А. Байкова, охотой в этих местах занимались до 40 тыс. человек, включая китайцев и представителей коренных народностей. Охотники добывали зверя и дичи на сумму около 20 млн. иен .
Самым тяжелым испытанием для староверов в первые годы жизни в Маньчжурии была борьба с хунхузами. Староверческие селенья находились в отдалении от других населенных пунктов, поэтому часто становились жертвами нападения. Осенью 1933 г. на пос. Силинхэ, который в то время состоял из тринадцати дворов, напала крупная банда. Несмотря на то, что бандитов было вдвое больше, старообрядцы смогли хитростью отбить нападение, уничтожив около пятидесяти бандитов . Зимой 1938 г. Елисей Калугин, младший сын Ивана, был убит в тайге во время охоты .
Во время жизни в Китае старообрядцы полностью сохранили свою культуру. В первую очередь этому способствовала жизнь в замкнутых общинах и поселениях, находившихся в глубине Маньчжурии, близких по природно-климатическим условиям к дальневосточному региону. Способы адаптации к местным природно-экологическим, социально-экономическим, демографическим и культурным условиям жизни были уже отработаны в России, где старообрядцам пришлось приноравливаться к жизни в новых условиях.
Степень открытости у старообрядцев-поповцев и беспоповцев была различной. Первые активно участвовали в социальной жизни эмиграции, не боясь открытой полемики с православием, что было невозможно в России. Беспоповцы, напротив, предпочитали находиться в стороне от этого, выбирая соответствующие поселения. И те, и другие занимались хлебопашеством и скотоводством, но у первых оно находилось на более коммерческом уровне, с вовлечением в хозяйственную деятельность региона и контактами с другими социальными слоями, а беспоповцы в основном вели хозяйство для собственных нужд.
В связи с этим иной была и степень сохранности традиционной русской культуры. Поповцы, понимая важность образования, отдавали детей в различные школы и гимназии, часто вдали от дома, что не способствовало сохранению не только традиций, но и самой веры. Различия в уровне традиционной культуры наблюдались и у разных поколений: у старшего и среднего поколений поповцев он был высоким, у младшего - весьма низким. Несмотря на особенности в укладе жизни поповцев и беспоповцы, они контактировали между собой: так, беспоповцы пользовались старообрядческой литературой, в частности календарями, покупая ее у поповцев в Харбине.
При переезде в Китай не произошло больших изменений в материальной культуре старообрядцев, в частности, ношении традиционной одежды и обуви в повседневные и праздничные дни, если не считать того, что в Китае они заимствовали некоторые предметы у китайцев, например, ткань. Одежда стала более нарядной, чем раньше, при жизни в России. Не было внесено и новых конструктивных особенностей в строительство жилья и его интерьер: сохранился "красный угол" с иконостасом, фотографии родственников по стенам, набивные рисунки на тканях, украшавших комнату. Не было различий и в еде. Набор пищевых продуктов, способы их заготовки, хранения, приготовления, кухонная утварь были традиционными.
Ничего не изменилось и в семейно-брачных отношениях. Во всем строго соблюдались традиции, особенно внимательно подходили к степени кровного и духовного родства. У беспоповцев почти не случалось выбора партнера из иной этнической среды, тем более что на данном этапе хватало женихов и невест. В сельской местности в брак вступали довольно рано: девочки в возрасте 14 - 16 лет, юноши - в 15 - 18 лет. В городской местности у старообрядцев-поповцев не редкими были браки с представителями иной веры, но возраст для замужества и женитьбы был выше, чем у беспоповцев.
Не наблюдалось больших изменений и в традиционном распределении производственного и домашнего труда на мужские, женские и детские работы. Мужчины обычно занимались охотой и работой в иных районах. Женщины были хранительницами очага, выполняли всю домашнюю работу и воспитывали детей. Старообрядческие семьи были большими. В них росли от 5 до 10 детей, а иногда и больше. Правда, наблюдалась высокая детская смертность, тем более, что у старообрядцев отсутствовала медицинская помощь.
Система образования у поповцев и беспоповцев в Китае различалась. У первых существовала начальная ступень в церковно-приходской школе, также имелся более высокий уровень образования, вплоть до высшего. У бесповцев образование ограничивалось первой ступенью: обучение чтению на древнерусском языке, что было необходимо для религиозной службы. В то же время были случаи, когда старообрядцы для обучения детей нанимали русских эмигрантов. Кроме того, невысокий уровень образования восполнялся общением с китайскими или японскими детьми и освоением их языков: старообрядцы знали их превосходно.
Конфессиональная общность и культурное самосознание определялись старшим поколением. Именно оно устанавливало нормы поведения, несущие ряд религиозных запретов, следило за соблюдением традиционных обычаев и обрядов. Старейшины определяли религиозно-культурные правила для членов своей общины, контролировали строгие еженедельные и более продолжительные посты, обязательные часы молений и прочее.
На взрослых лежала обязанность по приобщению своих детей к образу жизни общин, степени почитания родителей, кровного родства и родства по свойству, в создании иерархической структуры семейных обязанностей. Они же сохраняли традиционные календарные и семейные (родильно-крестильные, свадебные, похоронно-поминальные) обряды.
Японская оккупация Северной Маньчжурии почти не изменила жизнь старообрядцев. Японцы совершенно не обращали внимания на внутреннюю структуру и особенности старообрядческой общины. Как и все русские эмигранты на севере Китая, старообрядцы были обязаны встать на учет в Главном бюро по делам Российской эмиграции в Маньчжурии (БРЭМ), заполнив соответствующую анкету. Старообрядческие общины выбирали из своей среды представителя БРЭМа, на котором лежали обязанности по общению старообрядцев с властями.
Как и вся русская эмиграция, старообрядцы были обязаны участвовать в общественных работах, в том числе, выделять скот для строительства дорог или принимать участие в системе японской гражданской обороны. Япония строила планы по вторжению на территорию российского Дальнего Востока, и русские эмигранты должны были стать связующим звеном между русским населением и японцами. Старообрядцев привлекали и на военную службу: их готовили на роль проводников. В основном они проходили подготовку в формированиях Асана.
Старообрядческие общины имелись и в Синьцзяне, на северо-западе Китая, где поселились те, кто бежал из России через Алтайские горы - причем, не только старообрядцы, но и простые эмигранты, по религиозным или политическим причинам не приемлющие советскую власть. Здесь старообрядцы обосновались, главным образом, неподалеку от городов Кульджа и Урумчи, где нашли плодородные земли. Их жизнь не отличалась от жизни соотечественников в Маньчжурии. Особенных контактов между харбинцами и синьцзянцами не было. Они начались только по пути на американский континент, в Гонконге.
1945 г. поставил крест на отлаженной жизни старообрядцев. Советская армия захватила в Харбине архив БРЭМа и определилась с теми, кто в той или иной степени контактировал с японцами. Сразу же были арестованы и депортированы в СССР почти все старообрядцы-мужчины кроме нескольких стариков. Советские дипломаты стали проводить в Маньчжурии и Синьцзяне агитацию за возвращение семей на родину. Некоторое время семьи старообрядцев, оставшиеся в Китае, ждали возвращения мужчин, но с каждым годом надежда гасла. Русские баптисты и пятидесятники сумели уехать через Шанхай на Филиппины и в другие страны. Через них старообрядцы узнали о правилах эмиграции из Китая.
С середины 1950-х гг. из самых глубинных районов Китая, семья за семьей, оставив хозяйства, со скромными пожитками старообрядцы на попутных грузовиках и повозках добирались до ближайшей железнодорожной станции, а там на поездах, с документами и без них, отправлялись в Тяньцзинь и Шанхай. Уже оттуда на теплоходах они уезжали в Гонконг (1958- 1959). Китайские таможенники строго следили за тем, чтобы старообрядцы не вывозили из Китая никаких ценностей, включая золото и бумажные деньги.
Долгие месяцы, пока в кабинетах посольств и консульств решалась их дальнейшая судьба, сотни семей старообрядцев сидели в ожидании, чаще всего без работы, довольствуясь небольшим пособием. Устроиться и продержаться в Гонконге им помогали Международный Красный Крест и Объединенный Всемирный Совет Церквей. Отсюда они смогли разъехаться по разным странам. Протоиерей Иван Кудрин в 1958 г. уехал из Китая в Австралию. Его стараниями в пригороде Сиднея открыли храм, где отец Иоанн служил до своей смерти в 1960 году.
Старообрядцы из разных частей Китая встретились друг с другом только в Гонконге. Вначале они решили переселиться в Южную Америку, где, как им казалось, они могут найти условия для компактного проживания вдали от цивилизации, вредного влияния которой они всегда старались избегать. Но климатические условия Аргентины, Бразилии, Парагвая, Уругвая и Боливии сильно отличались от тех, в которых они жили в России и Китая. Еще по пути в Южную Америку во время краткой остановки в Лос-Анджелесе старообрядцы встретились с русскими молоканами . Через них они связались с молоканами в Вудборне, штат Орегон. В это время там требовались сезонные сельскохозяйственные рабочие. Вначале в США выехало всего несколько человек, а через некоторое время в Орегоне уже проживало несколько сотен старообрядцев, что демонстрирует высокую степень взаимной поддержки.
В первые годы в Орегоне старообрядцам приходилось трудно: денег и жилья не было, английского языка они не знали. Неожиданным наплывом дешевой рабочей силы воспользовались местные фермеры: старообрядцы целыми семьями, а они у них большие - по десять и более детей - трудились, не покладая рук, на полях по шестнадцать, а то и более часов. Многие мужчины шли на рубку леса. Некоторые работали на фабриках, соглашаясь на любую работу, лишь бы прокормить семью и расплатиться с долгами, связанными с переселением. Не всегда старообрядцев жаловали на американских предприятиях, что в первую очередь было связано с религиозными праздниками: хозяину не нравилось, что его рабочий устраивает себе незапланированные выходные. Выработанное годами умение адаптироваться к местным природно-экологическим, социально-экономическим, демографическим и культурным условиям позволило старообрядцам успешно обустроиться на новом месте. Со временем в США появились и крупные принадлежащие им фермы.
В Орегоне русские старообрядцы жили в окружении американцев, и подрастающее поколение стало активно контактировать с американской молодежью. По мнению старших, это могло повлечь в дальнейшем отход от веры. "В Орегоне нам стало трудно, - вспоминает Олимпиада Басаргина, - и для пользы детей мы стали думать о переезде на другое место. Мы послали людей на Аляску, чтобы они осмотрели местность" . Весной 1967 г. на Аляску отправились первые ходоки-старообрядцы П. Мартюшев и Г. Гостевский. По возвращении их в Орегон собрали собор, на котором те поделились впечатлениями. Сначала переселиться на Аляску желающих не нашлось: никто не хотел бросать хорошую работу и налаженный быт и начинать жизнь сначала. Но потом все же мнение склонилось в пользу переселения. Старообрядцы еще несколько раз ездили на Аляску, пока не нашли место, которое по всем параметрам подходило для их поселка. 22 июня 1967 г. было приобретено 640 акров земли на Кенайском полуострове. Первыми туда поехали Мартюшев и его семья (родители, дочери, женатые сыновья). Также пригласили А. и С. Калугиных, которые недавно приехали из Южной Америки .
В переезде на Аляску старообрядцам помог Толстовский фонд. Они смогли купить грузовик и гусеничный трактор. Семьи-переселенцы взяли в долг 20-тонный самосвал, погрузив на него трактор и прицепив грузовик. 13 мая 1968 г. они подъехали к горам и остановились у будущего соседа Билла Ребика. Его жена показала, где можно поставить палатки и брать свежую воду. "На другой день мужики сделали крышу и под нее поставили дровяную печку, которую нам дали американцы. Она стала кухней для всех. Американцы привозили рыбы, креветок, которые старообрядцы не ели. Некоторые привозили одежду. Больше всех приезжали алеуты" . Для алеутов желание помочь русским старообрядцам было естественным, так как они из поколения в поколение передавали рассказы о временах Русской Аляски, а некоторые хорошо знали русский язык, продолжали следовать русским обычаям, ходили в православные храмы Американской православной церкви. Именно алеуты научили старообрядцев рыбалке.
Одним из первых сооружений нового поселка стала баня: простая палатка с каменкой. Эту традицию старообрядцы постоянно поддерживали и в России, и в Китае, и в Южной Америке. До сих пор почти в каждом старообрядческом доме имеется своя баня.
Поселок назвали Николаевском в честь Святого Николы, одного из самых почитаемых у старообрядцев святых. Первая молельня была в трейлере П. Г. Матрюшева, который стал и первым настоятелем. После молитвы все собирались вместе и обсуждали планы. Избрали в поселке и волостной совет.
Постепенно благосостояние улучшалось. К первым переселенцам стали присоединяться и другие. Мужчины работали на консервной фабрике в Нинильчике. Через четыре года купили в Орегоне косилку. Старообрядцы не боялись ходить в лес, к которому привыкли еще в Китае: собирали грибы, варили варенье из дикоросов (голубики, морошки, брусники), охотились, даже женщины, на мелкую дичь.
"Все старообрядцы нашего поселения, - писал П. Г. Мартыненко, - носят исключительно национальные костюмы: вышитые рубашки, широкие цветные сарафаны. Также дети в школу ходят в своих костюмах. Благо, в Америке не наблюдается никакой формы. Учителя обоего пола приобрели наши костюмы и нередко приезжают на работу в них. Жизнь наша на Аляске стабилизируется с каждым годом. Развели молочный скот, кур, огороды, оранжереи. Главная доходная статья - рыбный промысел" .
Старообрядцы занялись рыбалкой около 1970 г., нанимаясь первое время к американцам. Тогда же русские устроились на строительство катеров для рыбной ловли. Через некоторое время они уже стали строить их сами, открыв несколько верфей. Своим катерам они давали русские имена "Амур", "Моряк", "Лебедь", "Радуга", "Руслан", Нива" и т.д. Американцы сразу обратили внимание не только на умелые руки старообрядцев, но и на их бесстрашие: русские выходили в море даже в штормовую погоду. Нередки были случаи гибели в море. При этом наблюдалась большая взаимовыручка. Сейчас старообрядцы-рыбаки в основном базируются в бухте Хомер.
В Николаевске в среде старообрядцев произошел первый крупный раскол. Если первые группы были почти все беспоповцы, то тут появилась инициативная группа, которая вновь обратилась к древним книгам и решила принять священство, то есть выбрать из своей среды священника. В начале января 1983 г. представители старообрядческой общины Николаевска отправились в Вашингтон с просьбой разрешить поездку в Румынию для. рукоположения в Белокриницкой митрополии. И вновь пришла помощь из Толстовского фонда: ее сотрудник князь Кирилл Владимирович Голицын помог оформить все документы на поездку. Так, в Николаевске появились храм Святого Николая и священник. Им стал К. С. Фефелов, выходец из Китая, бывший много лет наставником в этом селе.
Не все однозначно восприняли это решение. Отказались принять священство Басаргины, которые жили на хуторе Находка, примыкавшем к Николаевску, а также Ревтовы с хутора Ключевая. Они продолжали ходить в свой моленный дом. Семья Ревтовых основала поселение Качемак после раскола на берегу одноименного залива, прозванного за теплый климат Гавайями. Много старообрядцев-беспоповцев жили и в другом селе - Вознесенке.
Вера и семейный уклад - вот основа, на которой сегодня строится жизнь старообрядцев. В зарубежье, какие бы невзгоды ни выпадали на их долю, старообрядцы неукоснительно придерживались древней религии, русского языка и своих обычаев.
Особенно много для популяризации обычаев и культуры среди старообрядцев сделал заведующий школой Боб Мор, приехавший на Аляску из Теннеси в 1969 г. и до Николаевска работавший в Христианской школе в Хомере. Когда в сентябре 1970 г. он оказался в Николаевске, школа располагалась в простом трейлере. К 1974 г. жители Николаевска построили новую школу, которая участвовала в программе по выявлению истории строобрядцев. В связи с этим был получен федеральный грант на издание литературы на эту тему, и в школе организовали Николаевскую издательскую компанию (Nikolaevsk Publishing Company). Всего было опубликовано 23 истории. Издание прекратилось в 2007 году.
Историю жизни своей тетки С. Калугиной рассказала О. Басаргина, закончив ее такими словами: "Есть еще истории - столько, сколько есть людей, которые приехали сюда с надеждой, и с мечтой, и с желанием жить и воспитывать своих детей по своим убеждениям. Немногие из историй будут написаны и рассказаны теми же словами; но эти истории существуют, и будут существовать, пока будет жить один человек с воспоминаниями и другой с желанием слушать и учиться на прошлых событиях" .
Одной из самых больших проблем, с которой сталкиваются молодые старообрядцы, является поиск жениха или невесты. Здесь необходимо соблюсти все требования по возрасту, степени кровного и духовного родства. Например, браки по физическому и духовному родству категорически запрещены. В Китае, где имелось достаточное число русских, старообрядцы легко находили себе невест и женихов. В Америке подобрать пару стало труднее, поэтому родители вынуждены порой покупать своим подросшим детям билет на самолет, кто из Аляски в Вудборн, кто из Вудборна в Канаду, кто из Аргентины и Бразилии в Орегон или наоборот. Предлог всегда один: "пущай погостить съездит". Часто дети заведомо знают, что едут они "на смотрины", где в знакомых семьях у молодежи "ненароком" произойдет нужное знакомство.
Проблемой жениться или выйти замуж были озабочены и так называемые турчане. Они жили в Турции, где в районе Аксехира, основав деревню Казакуй, занимались сельским хозяйством и рыбной ловлей. Турчане - или некрасовцы, были потомками казаков-старообрядцев, которые во главе с атаманом И. Некрасовым покинули российские пределы после поражения крестьянского восстания 1707 - 1710 гг. под предводительством Кондратия Булавина. Некрасов увел тогда несколько тысяч семей на Кубань, бывшую в те годы в турецком владении. Следом за казаками потянулись и русские крестьяне. Большая группа некрасовцев (999 чел.) репатриировалась в СССР в 1962 году. Пока они плыли из Турции в Новороссийск на теплоходе "Грузия", родился тысячный некрасовец. Поселили их в Ставропольском крае.
Небольшая же группа старообрядцев-некрасовцев (244 чел.), не захотевших ехать в Советскую Россию, перебралась вскоре с помощью Толстовского фонда в США. Вначале они поселились в Нью-Джерси, неподалеку от Нью-Йорка, где некоторые прижились и живут поныне. Часть же, узнав о том, что в Орегоне есть старообрядцы, решили переехать к ним на западное побережье Америки. Одежда и говор турчан немного отличаются от харбинцев и синзянцев. Другое отличие в том, что они были вынуждены в Турции изменить свои фамилии на турецкий вариант. Так, например, Стекловы, сделав вольный перевод своей фамилии на турецкий язык, стали Кемами.
Браки американских старообрядцев с российскими почти не заключаются: дорого ездить и существуют трудности с получением американских виз. Еще реже встречаются союзы старообрядцев с американцами. Они означают, что сын или дочь ушли в мир, порвав с семьей и заветами предков. Исключение составляют случаи, когда американец или американка переходит в старообрядческую веру

Примечания

Статья выполнена при финансовой поддержке гранта Президиума РАН, код проекта 09-I-П25 - 01, а также Японского гранта - Grant in - Aid for Scientific research (212510)3)(A). Cultural Adaptation to the Natural and Social Environment in the Forest Areas in the Russian Far East (Roshia kyokuto shinrin chitai ni okeru bunka no kankyo tekio).
1. Государственный архив Хабаровского края (ГАХК), ф. 831, оп. 2, д. 29, л. 36 - 38.
2. ТЮНИН М. Духовно-нравственные издания г. Харбина. - Хлеб Небесный. Харбин, 1940, N 11, с. 38.
3. КУДРИН И. Г. Жизнеописание священника и отца семейства. Барнаул. 2006.
4. ШАДРИН И. Отчего произошел раскол в православной церкви в XVII столетии. - Хлеб Небесный. 1941, N 9 - 10, с. 46 - 50; N 12, с. 4 - 11.
5. Старообрядецъ. 2005, N 34.
6. Рубеж. Харбин, 1936, N 14 (28 марта), с. 17; ЗУЕВ С, КОСИЦЫН Г. Охота в Северной Маньчжурии. - Политехник. Австралия. 1979, N 10, с. 250 - 257.
7. ГОМБОЕВ Н. Н. Маньчжурия глазами охотника. Б.м., Б.г., с. 22 - 29.
8. Рубеж. Харбин, 1936, N 14 (28 марта), с. 17; N 17 (18 апр.), с. 19.
9. Там же, 1937, N 4 (23 янв.), с. 17.
10. Там же, 1936, N 29 (11 июля), с. 18.
11. Там же, 1936, N 29 (11 июля), с. 19.
12. БАЙКОВ Н. А. Промысловые звери и проблема звероводства в Маньчжурии. - Вестник Маньчжурии. 1934, N 6, с. 94.
13. ГОМБОЕВ Н. Н. Ук. соч., с. 5 - 10.
14. Хунхузы: По рассказу Анны Басаргиной (6 ноября 1979, Николаевск) Guerillas: Old Believers life in China. Николаевск. 1980, с. 14.
15. Архив Музея Русской культуры в Сан-Франциско. Коллекция А. С. Лукашкина, папка: старообрядцы.
16. BASARGIN О. A story of Николаевск (Nikolaevsk): As told to О. Basargin by S. Kalugin. Alaska. 1984, p. 1.
17. МАРТЮШЕВ П. Николаевск-на-Аляске. - Родные дали. 1978, N 292 (июль), с. 28 - 30.
18. BASARGIN О. Op. cit., p. 3.
19. МАРТЫНЕНКО П. Г. Николаевск на Аляске. - Русская жизнь. 15.IV.1978.
20. BASARGIN О. Op. cit., 1984, р. 26..

Хисамутдинов А. А. Старообрядцы: из России в Америку через Китай // Вопросы истории, № 7, Июль 2011, C. 90-102.

После того, как часть русской Церкви не приняла реформу патриарха Никона, на несогласных начались гонения. В начале XVIII века, при ПетреI, целые общины бежали от Москвы и от власти как можно дальше, к границам государства и за его пределы. В Сибирь, в Забайкалье, на Север.

Менее известны староверы, которые бежали на запад и юг – а их было немало. До сих пор в Польше, Белоруссии, Латвии, Литве, по берегам Чудского озера в Эстонии остаются русские старообрядческие поселения.

Еще одна часть ушла на юг, оказавшись сначала в задунайских землях (сейчас это Румыния), а потом в Турции, где староверы-казаки «некрасовцы» (по фамилии их предводителя, непокорного казачьего атамана Некрасова) жили, оторванные от Родины почти три столетия, храня свою веру, быт и культуру.

Впрочем, русские старообрядцы не были отрезаны от окружающей жизни и были в курсе происходящего в мире. В той же Прибалтике в XVIII и XIX веках общины были очень успешны экономически; от тех времён в некоторых городах (таких, как Режица или Двинск) остались построенные ими целые кварталы крепких и красивых каменных домов.

Поэтому, когда Европа стала погружаться в пучину революций и мировых войн, было принято решение искать новое тихое пристанище. И вместе с миллионами переселенцев из Старого Света на американский берег ступили русские староверы, к тому времени уже несколько столетий не поддерживавших живой связи с Россией.

Харбинцы

На противоположной стороне огромной России, в Забайкалье, на берегах Ангары тоже жили казаки-старообрядцы. От столиц это было далеко, граница обширна и неспокойна, для местных воевод и губернаторов каждый русский штык, пика и шашка – большое подспорье. Со временем ослабла тяжесть притеснений со стороны правительства, казаки жили вольно станицами, несли службу. И, разумеется, неукоснительно хранили свою древнюю веру и культуру.[С-BLOCK]

Так продолжалось долго – до начала ХХ века, до наступления окаянных дней русской смуты. Как большинство казаков всей России, забайкальские староверы выступили против советской власти. И, потерпев поражение в Гражданской войне, они приняли решение уйти «за кордон», в Манчжурию – северную часть Китая, в то время тесно связанную с Россией.

В Манчжурской эмиграции казаки-староверы жили довольно обособленно, целыми станицами. Были настроены резко враждебно как к советской власти, так и к городской светской харбинской жизни, возделывали землю, строили церкви, были готовы защищать свой уклад и имущество как от диверсантов, проникавших из Советской России, так и от местных бандитов и революционеров (в Китае разворачивалась своя гражданская война). Поэтому, когда в Китае установился коммунистический режим, казакам-староверам снова пришлось бежать от «красных».

Уходили целыми станицами, помогая друг другу, собирая деньги на покупку билетов, на выкуп мест на пароходах. Уезжали в неизвестность, далеко от родной стороны, в неведомые далёкие страны. Недавно мне довелось познакомиться с потомками беженцев, осевших в Австралии. Но основная часть через Сингапур попала в Бразилию. А потом, узнав, что в Северной Америке есть поселения староверов, отправилась туда.

Встреча

Надо сказать, что старообрядцы весьма подозрительно и ревностно относятся к чистоте церковного учения и предания, и далеко не все ветви некогда единого движения признают друг друга. Но после тщательного испытания веры друг друга лидеры общин приняли решение: и у «турчан» (так себя называют староверы, приехавшие в Америку из Турции), и у «харбинцев» «вера правильная, дониконовская, без искривлений и неправды».

Так на американской земле воссоединились две ветви русских староверов – через столетия после расставания, на чужой земле, обогнув с двух сторон земной шар.

Власти штата Орегон оценили трудолюбие и религиозность новых граждан, выделили им крупные земельные наделы (по 5 – 8 га на семью) и беспроцентные кредиты, освободили на 10 лет от налогов. Вскоре край, населённый русскими староверами - «орегонцами» стал процветать. Попробовав самые разные сельскохозяйственные культуры и экономические практики, староверы нащупали свою нишу на этом рынке: теперь они выращивают лучшую в Америке клубнику и ежевику. Кроме того, значительная часть рождественских ёлочек, украшающих праздничные дома американцев, также выращена на старообрядческих казачьих плантациях.

Сейчас объединённая община насчитывает около 5 тысяч человек и населяет небольшой город, называющийся Вудборн. Жители там говорят друг с другом на старинном русском языке, живут в комфортабельных деревянных домах (чаще всего одноэтажных, хотя иногда попадаются и двух, и даже трёхэтажные хоромы), которые называют «избами». Интерьерами дома не очень отличаются от жилищ обычных американских фермеров, за одним исключением: тут не пользуются телевизорами и магнитофонами, которые называют «сатанистами» (интересно, что запрет не распространяется на фотоаппараты, видеокамеры и компьютеры).

Вот слова одного из старших членов общины, родившегося в 1938 году Макара Афанасьевича Занюхина: «Когда человек сам поёт, он свои мысли и голос развивает, а магнитофон и телевизор ум отбивают». Итак, поскольку у жителей Вудборна нет привычки проводить вечера перед телевизором, сохраняются обычаи совместных вечеров с беседами и песнями (светскими растяжными и духовными стихами – псальмами) под рукодельную работу: женщины шьют традиционную одежду, украшая её вышивкой и ткаными поясами.

Такая одежда используется как в праздники, так и в повседневном быту. Жители носят традиционные русские причёски и головные уборы, мужчины не бреют бороды и усов. Все жители ходят в церковь, где звучит знаменный распев. Сохраняются традиции и обряды – в том числе очень сложные и удивительно красивые свадебные.

Эту удивительную общину с её сокровищами подлинной русской культуры открыла для остального русского мира учёный, фольклорист Елена Николаевна Разумовская из Санкт-Петербурга. Впервые Елена Николаевна побывала в Вудборне полтора десятка лет назад.

Настоящих русских за границей не так уж и мало - по разным оценкам, от 25 до 30 млн человек, а русская диаспора считается одной из крупнейших в мире. Что заставило людей сняться с насиженных мест и уехать в неизвестность, как их приняла новая родина и многим ли удалось сохранить русский язык?

БОЛИВИЯ

Кто живет
Старообрядцы, сохраняющие свою веру со времен реформ патриарха Никона 1650–1660-х годов.

Бежав от советской власти в 20–30-х годах сначала в Китай, предки нынешних боливийских эмигрантов столкнулись с коммунизмом и там, поэтому в Китае не задержались. Та волна миграции «раскидала» многочисленные семьи старообрядцев по всему свету (сегодня их общины живут в Румынии, Польше, США, Канаде, Австралии, Аргентине, Бразилии, Боливии). Новых слов боливийские старообрядцы не знают, поэтому придумывают их сами.
Жители деревни Тоборочи, основанной на юге провинции Санта-Крус в 1980 годах русскими эмигрантами-староверами, и сейчас выглядят будто сошедшими с исторических фотографий.

Мужчины бородаты и осанисты, в обязательных косоворотках, женщины носят сарафаны и убирают косы под платок. В джунглях Южной Америки староверы ведут простую сельскую жизнь: выращивают пшеницу, бобы, кукурузу, разводят амазонскую рыбу паку в искусственных прудах.
Им удается избегать смешанных браков, подыскивая пару в семьях единомышленников, в том числе в других странах и даже на других континентах (не без помощи интернета).

Их дети учатся в школе на испанском языке, но в домашнем общении используют русский язык образца XIX века. В нем немало старинных слов: дерево называется лесиной, любовница - ухажеркой, о кредитах говорят «взять на выплатку». Новых слов боливийские старообрядцы не знают, поэтому придумывают их сами. Мультфильмы называют поскакушками, гирлянды - помигушками, ободок на волосы - одевашкой. Некоторые слова образуют от испанских, но на русский манер. Например, автозаправку называют газолинкой от испанского слова gasolinera, а словосочетание «сельское хозяйство», незнакомое им по-русски, заменяют испанским agricultura: «Мы занимаемся агрикультурой, агрикульторы мы».

Любопытно, что на говор старообрядцев повлияла не Боливия, а Китай. Те, кто много времени прожил в провинции Синьцзян, стали заменять звук «ц» на «с», а «ч» на «щ»: говорить «сыпленок» и «сарь» вместо «цыпленок» и «царь» и искажать привычные слова: «сынощек», «щайник», «лавощка». Это вызывает усмешки у других старообрядцев, которые жили в Харбине: они считают свою речь более правильной - и действительно, она более похожа на российскую.

КАНАДА

Кто живет
Духоборы (духоборцы) - адепты христианской секты, появившейся в России в XVIII веке. Духоборы отвергают церковь, иконы, кресты и выступают за официальное равенство людей.

Одним из островков России в Канаде стал город Гранд-Форкс, где много надписей на русском языке, работает музей духоборов и рестораны с русской едой.

Прибыли они сюда в конце XIX - начале XX века, спасаясь от преследований царского режима. Духоборов в России ссылали и притесняли за отказ от военной службы, неуважительное отношение к церкви.

Первым поселенцам на новой земле пришлось нелегко. Канадские власти пытались отучить их жить в общинах и склонить к труду в одиночку - фермерству. Под прессингом законов эмигрантам пришлось уехать из Саскачевана и купить земли в Британской Колумбии, где они смогли наконец жить сообща, как привыкли в России. Свои новые владения площадью 10,9 млн м² они назвали символично: Долина Утешение.

Сейчас в Канаде проживает 30 000 потомков духоборов, 5000 из них хранят веру своих предков, многие все еще говорят на русском языке.
Сегодня духоборов трудно выделить из толпы - они ассимилировались с канадцами, но поддерживают связь друг с другом благодаря интернету и сообществам.

США

Кто живет
В США проживает более 3 млн русских, более 700 000 считают русский язык родным. Многочисленная русскоязычная диаспора есть в Чикаго, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Хьюстоне, Нью-Йорке. Однако существует несколько мест, которые можно назвать островками России в США, например, поселок Владимирово в штате Иллинойс. Здесь живут потомки бывших военнопленных времен Второй мировой войны.

Поселение Владимирово было создано по инициативе прихода РПЦ и православных беженцев, которые по большей части были бывшими военнопленными. Освободившись из лагерей Германии после Второй мировой войны, люди не хотели возвращаться в СССР - они ехали в США за свободой, в том числе свободой вероисповедания. Большая часть потока беженцев поселилась в крупных городах, таких как Чикаго. Но некоторые, боясь потерять свою культуру и язык, хотели жить обособленно.

В 1961 года во Владимирове местная епархия открыла детский лагерь для православных русских эмигрантов, и вскоре это место стало обрастать домами поселенцев.

Владимирово состоит из улиц Чайковского, Пушкина, Игоря Сикорского. Здесь есть церковь, кладбище, работает детский лагерь.

Сегодня кроме русских там живут и поляки, и украинцы, и белорусы, и американцы. Стоимость участка в русском поселении составляет $12 000.

АЛЯСКА

Кто живет
Потомки русских покорителей Аляски.
Самое русское поселение на Аляске - Нинильчик на берегу залива Кука. Оно было основано работниками Российско-американской компании в 1847 году.

Когда в 1867 году Аляска перешла во владение США, часть жителей вернулась в Россию, а часть осталась в Америке, русские поселенцы построили православную церковь и школу и длительное время существовали в полной изоляции, так как в залив Кука не заходили корабли.

В 1917 году русская школа закрылась. Власти США делали все, чтобы население Аляски забыло родную речь. В отношении коренных народов проводилась политика ассимиляции, детей наказывали за использование родного языка в школах: заставляли мыть язык с мылом. Тем не менее, самые пожилые люди Нинильчика хоть и утратили кириллицу, еще не забыли русский окончательно.

Более 70% слов нинильчикского диалекта составляют обычные русские слова, которые несколько изменили звучание: «агорот», «бутилка», «бабачка», «чотка» (тетка), «остраф», «мишок», «скаска». Сохранились и старинные слова XIX века: «струш» (рубанок), «вишка» (второй этаж), «чихотка» (туберкулез). Часть слов позаимствована из английского языка: например, ребенка здесь называют «бейбичка» от англ. baby. Диалект богат образными названиями: например, крупный комар - «дедушка камар», а рыба скат - «марская чайка».

Самое любопытное, что произошло с русским языком на Аляске, - это утрата среднего рода и частично женского. Нинильчане говорят: «мой дочь пришел» или «краснай смародина». Также они смешивают языки, могут сказать: «евонай мать весь ночь television караулил». Часть слов русские на Аляске заимствовали от своих жен - эскимосок и алеуток. При этом и в Нинильчике, и даже в окрестных селениях, где не знают русского языка, сохранилась традиция кричать на свадьбах «горько!».

КИТАЙ

Кто живет
Потомки белогвардейцев, староверов и православных священников, казаков, зажиточных крестьян, боявшихся раскулачивания.
Пик русской эмиграции в Китай пришелся на начало XX века, когда в китайском Харбине селились бежавшие от советской власти. Сейчас здесь живут те, кто приехал на заработки или на учебу.

Самый русский город в Китае - Харбин. Его основали русские строители железной дороги в Китай - в 1898 году как одну из станций Трансманчжурской магистрали. После вторжения японской армии и создания Китайской Народной Республики многим пришлось уехать. Но в старых районах города до сих пор преобладает типично сибирская архитектура, город все еще хранит русский дух и пополняется новой волной эмигрантов. Работают православные храмы, русские школы, центральный парк носит имя Сталина. Под Харбином есть Русская деревня, которая служит иллюстрацией быта первых поселенцев - железнодорожников.

Еще одна русская деревня, но на сей раз обитаемая, находится на границе с Россией: это волость Шивэй на реке Аргунь. Около половины населения (более 2000 человек) - этнические русские: это одна из официально признанных малых народностей Китая. Они сохраняют традиционную культуру и уклад своих русских предков, однако по внешности больше похожи на китайцев: в основном это потомки смешанных браков китайцев с забайкальцами.

Русские семьи в Шивэе исповедуют православие, строят деревянные избы и мазанки, исполняют русские песни и танцы. Многие из них, особенно люди в возрасте, еще не забыли родной язык, хотя китайские власти пытались его искоренить в 1960-е годы, в период охлаждения отношений с СССР.

С недавних пор в поселке при поддержке властей стал развиваться этнографический туризм. Около сотни русских китайских семей заняты в сфере гостеприимства: они знакомят приезжих с обычаями, нравами и фольклором российской деревни. С 2008 года в Шивэе работает русский этнографический музей.

Приоткрывающаяся история
История проекта «Романовка» начиналась странно и обыденно, как большинство небанальных историй. В начале 1990-х годов, когда общественности стали открываться ранее умалчиваемые факты недавнего советского прошлого, на одном из научных симпозиумов в Новосибирске впервые в России прозвучала тема зарубежных миграций старообрядческого населения Приморского края. Доклад сделал президент японской ассоциации по изучению восточной ветви русского зарубежья, почетный член Российской Академии наук и лауреат Ломоносовской премии, славист господин Есикадзу Накамура. Специалист по русскому старообрядчеству, сотрудница Приморского государственного музея им. В.К. Арсеньева Вера Кобко присутствовала на симпозиуме и была немало удивлена, узнав, что в Китае, недалеко от Харбина в тридцатых - шестидесятых годах прошлого века существовала диаспора староверов родом из Приморья.
Между российскими и японским специалистами завязалась активная переписка, которая вылилась в международный проект по изучению истории и современной жизни бывших жителей Романовки и их потомков, деревни, которая волею судеб стала ядром «рассеяния» русских старообрядцев почти по всему свету. Основой проекта стали материалы ученого Сабуро Ямадзое, работавшего в 1930-х - 1940-х годах научным сотрудником японского Института освоения земли, находившегося в Маньчжурии. В числе материалов были уникальные, еще не опубликованные фотографии, которые представляют большой интерес для российских знатоков истории.
У господина Накамуры родилась идея на этой базе создать фотоальбом с обширными подписями на русском языке, вынести на свет божий те образы и смыслы истории русских раскольников, которые интересны не только редким эрудитам, но и вообще современникам.
Началась кропотливая полевая работа по сбору подробных фактов, которые могли разъяснить широкой аудитории собранный японцами в Маньчжурии материал. Как вообще попали фотографии русских людей в японские архивы? В 30 - 40-х годах прошлого столетия японцы, претендовавшие на господство в дальневосточной части мира, сталкивались с серьезными экономическими трудностями, поэтому идея переселения избыточного сельского населения в количестве одного миллиона человек на материк, в марионеточное государство Маньчжоу Го, казалась им очень перспективной. Японцам нужен был опыт выживания и процветания крестьянских общин в суровых условиях. Такой опыт имели русские старообрядцы, бежавшие в Китайскую провинцию Маньчжурии от тягот советской коллективизации. Со свойственной им скрупулезностью японцы исследовали экономику, уклад, быт и прочие черты жизни русских поселений в чужеродных и неблагоприятных условиях, чтобы использовать его потом для своих переселенцев. Старообрядцы в Маньчжурии - это феномен, интересный для любого исследователя вне зависимости от национальной принадлежности. Но для сердца русского человека этот феномен нуждается в подробном описании. Японские исследователи старообрядцев не оставили ни фамилий, ни имен, ни других эмоционально-значимых заметок под своими профессиональными фотографиями. Кроме того, исследователям, образовавшим ядро проекта «Романовка», было хорошо известно, что романовцы и их потомки после начала культурной революции в Китае широко расселились по свету, распространяя русское православие в самые глухие закоулки мира. Часть их снова оказалась в России, в Хабаровском крае, а большая часть - обосновалась в США, в штате Орегон поблизости от г. Вудбурн. С американской стороны к историко-этнографическому проекту «Романовка» присоединились профессор университета г. Портлэнд штата Орегон Ричард Моррис и доктор филологических наук института языкознания РАН - Тамара Моррис. В процессе исследования было сделано много замечательных маленьких открытий. Например, в старообрядческом селе Тавлинка Хабаровского края одна из бывших жительниц Романовки в девчушке, мелькавшей на многочисленных японских фотографиях, узнала себя. Мало-помалу, обрастая подробностям, история «китайских» старообрядцев обретала плоть и явь, и прорастала в современность.

«Новая волна» староверов
Сколько всего было волн русской эмиграции на Запад? Если не принимать во внимание сказки «новой хронологии» о фараонах русского происхождения, то всем известна первая волна, вызванная революцией, вторая - диссидентская и третья - «еврейская» в перестроечную эпоху. Но мало кто знает о малой старообрядческой волне, которая была вызвана началом коллективизации на Дальнем Востоке. Со времен Петра и патриарха Никона раскольники избрали исход как способ сохранения веры и устоев их ортодоксального православия.
Они двигались на Восток за лучшей долей, за религиозной свободой, избегая жить рядом с «шугой», так они называли морально неустойчивых переселенцев, которые приходили в их хорошо обустроенные села следом за ними. В Приморье они дошли до океана, основав самые северные и глухие поселения. Общины старообрядцев, казалось, были лишены страха трудностей и на совершенно диких местах организовывали процветающие поселки. Обладая колоссальным трудолюбием, бесстрашием, взаимовыручкой как принципом жизни, сильнейшими нравственными христианскими устоями, эти люди быстрее других достигали успеха в любых областях, за которые бы ни брались, и это в условиях вековых депрессий и гонений на раскол.

Бегство из СССР
Советская власть угрожала самой возможности существования общин, персонально жизни каждого носителя традиции. Впервые староверы начали ставить избы на заброшенном участке земли, расположенном в двухстах километрах к юго-востоку от Харбина осенью 1936 г. Жизненный цикл староверческой деревни протекал в соответствии с многовековыми устоями: по старому обряду проходила церковная служба, поклонялись иконам старого письма, молились по дореформенным святым книгам, занимались земледелием, охотой и пчеловодством.
Родиной большинства староверов Романовки были приморские села Петропавловка, Архиповка, Каменка, Варпаховка. Перебравшись через границу, староверы бежали в Маньчжурию. Сначала они рассеялись по Северной Маньчжурии, наконец, в 1936 г. братья Калугины во время охоты случайно набрели на место, показавшееся им подходящим для основания поселка.

Без страха и упрека
Просьба Калугиных вскоре была удовлетворена, но обустройство на новом месте шло не просто: в 1938 г. одного молодого человека из рода Калугиных убила шайка хунхузов. Тогда мужчины Романовки поднялись и уничтожили всю шайку, во время схватки со стороны русских погиб только один человек - еще один из братьев Калугиных.
В остальном Романовка процветала. Люди были прилежны и много работали. Больше всего они зарабатывали охотой на амурских тигров, которых можно было дорого продать в зоопарки разных стран мира. Выручка от продажи делилась на все дворы деревни.
По словам японского исследователя, посетившего деревню в 1945 г., дворов в Романовке было больше сорока, населения насчитывалось более двухсот человек, и, в среднем, каждый двор имел трех лошадей и двух коров. Почти в каждой семье была своя швейная машинка «Зингер». Зажиточная деревня привлекала многих староверов из разных мест Китая и Сахалина.
Судьба подарила староверам-беженцам краткий миг свободы в Китае продолжительностью чуть более десятка лет. Вскоре начались новые испытания. Во время разгрома Квантунской армии и армии Маньчжоу-Го, маленькая Романовка оказалась в гуще военных событий. Население старообрядческих поселений в целом дружелюбно встречало освободителей. В плохое мало верилось, все-таки свои, русские, но скоро романовцы осознали: то, от чего они ушли из России в 1930-х г., настигло их в Китае в 1945 г.

Back to USSR
Разместившиеся в Романовке части Красной армии реквизировали у населения почти весь скот. Как вспоминали потом староверы: «Короче, освободила нас Красная Армия от хлеба и соли». Начались аресты. 3 сентября 1945 г. сотрудниками военной контрразведки СМЕРШ были обманом увезены из Романовки 16 мужчин. Той же осенью было арестовано почти все оставшееся взрослое мужское население - более 30 человек. Всех арестованных вывезли в Россию, где им были предъявлены обвинения в измене Родине и в шпионаже в пользу Японии.
В 1947 г. ожидание следствия закончилось: «Виновен, распишись, пятнадцать лет исправительно-трудовых лагерей. Стариков пожалели - дали по десять лет». После следствия романовцев разделили по этапам: кого в Сибирь, кого в Караганду, кого в Мордовию, кого на Колыму в шахты.
После арестов остались в деревне женщины, дети да несколько стариков. Ивану Ивановичу Калугину в те годы было всего 13 лет. Он вспоминает: «В 1946 году весной поехали мы с тятей сеять. Приехали. Помолились на восток. Отец говорит: “Начинай, сынок, учись”. А я говорю: “Я умею”. - “Кто тебя учил?” А мы мальчишками на речке играли, учились сеять: наберем песок и сеем, чтобы ровно ложился. Тятя первый пошел, я - рядом. Он бросает зерно и на меня заглядывает, правильно ли я делаю: “Слава Богу”. И насыпает снова: “Давай!” Отец вскоре засобирался другим помогать, я растерялся: “Тятя, ты куда?” А он: “Залезай на телегу, посмотри туда,
в поле. Хоть одну шляпу видишь?” - “Нет, одни платки”. Отец и ушел к бабам помогать. Отец так усеется, устанет… Каждый же старается угостить: там в благодарность кружку поднесут, там кружку. С устатку-то… Придет выпивши, а мама начинает ворчать. А тятя: “Говори, Спаси Христос, что вот я дома, да смотри, вырос помощник”.
Ну вынудила она его все ж как-то. Тятя крякнул, и за ремень. Замахнулся на нее. А мать пала на колени, ползёт, просит прощения. Тятя: “Тебя не ожгло, как других, так молись Богу!” Ох, не дай, Господи!»

Как быть и что делать?
Перед осиротевшими романовцами встал вечный вопрос: что делать? В 1945 г. сотрудники советских «органов» собрали романовцев и начали уговаривать вернуться в Союз. Бабы кричали: «Не поедем, опять нас будете там голодом морить, подохнем лучше здесь». Романовцы стали подумывать об эмиграции из Китая, но вырваться было не просто.
Для тех, чьи родственники отбывали срок в СССР, вопрос решался однозначно: вернуться в СССР и ждать возвращения мужей и отцов, где бы они ни были. Почти все возвратившиеся в СССР романовцы по условиям репатриации прошли через целинные земли Казахстана, Хакассии и юга Красноярского края. Как только появилась возможность и разрешение переселиться на Дальний Восток, романовцы снова двинулись в путь. Первым желанием многих было вернуться в Приморье.
К сожалению, встреча с родными местами принесла больше разочарования, чем радости. Тайга активно вырубалась, охотиться разрешали только по плану, а родственники звали в Хабаровский край. В 1956 г. новая попытка найти место для поселения увенчалась успехом, внимание староверов привлекла долина в Хабаровском крае, зажатая нависшими над ней сопками и рекой Амгунь. Прослышав о новом старообрядческом поселке, сюда стали приезжать и селиться родственники и земляки романовцев, в том числе репатрианты из Китая. В 1980 г. старообрядческий поселок Амгунь переименовали в Тавлинку.
Как это было и прежде, романовцы быстро встали на ноги и сегодня в каждом хозяйстве много техники, все староверы при деле. Долина, где расположена Тавлинка, перестала вмещать желающих обосноваться своим хозяйством, рядом быстро вырос новый хутор Гусёвка, основателями которого были старообрядческие семьи Гуськовых. Сегодня в нем тоже 20 домов и живет более 300 человек. В нескольких десятках километров от Тавлинки в пос. Березовый тоже есть старообрядческая община, крепкая и большая. Поговаривают, что молодежь из Тавлинки снова засобиралась в путь, в Приморье. Может, так и было предначертано завершить романовцам длинную историю кругосветного похода на родине предков, где они были пионерами заселения этих земель? Много разных дорог было пройдено несколькими поколениями романовцев. Каждое выбирало свою.

Американские староверы
Другая часть романовцев при помощи Всемирного Совета церквей и Красного Креста выехала вначале в Гонконг, а оттуда на пароходах и самолетах в Австралию и Бразилию. Некоторые староверы проживают в этих регионах и по сей день.
«Давай мы хлопотать за границу. Вот этот Red Cross … зачал хлопотать. Мы токо перво в Гонконг получили документы. А когда до Гонконга доехали, то куды мы, скажем, хто, какая страна нас примет. Наши указали себя как хлеборобы, то принимала Аргентина, Бразилия, Чили, Парагвай, Астралия принимала, Зеландия. Америка тогда не хотела никого. Мы по документам китайцы, а они по документам смотрели. Нас Бразилия приняла».
В Южной Америке, в Бразилии, романовцы породнились с другими староверами из Маньчжурии и других районов Китая. Последние староверы выехали из Гонконга в Бразилию и Аргентину. Так вспоминает жизнь в Гонконге и в Бразилии романовец Тимофей Стахиевич Калугин: «Мы в Гонконге семь месяцев прожили, но нам оплачивали всё. Только говорели, когда мы приедем куды, тода мы оттуль будем отплачивать, но кто в Бразилию поехал, всем потом [долги] простили. В Бразилию переехали… там тоже шибко трудно было. Работа была така дешёвая… А потом, скажем, зачали работать, зачали побольше получать там, дальше больше. Но купили на четыре-пять семей один трахтор. Земли арендовали, зачали тихонечно сеять, тихонько подыматься».
Жизнь в Бразилии для староверов оказалась трудной, они захотели переехать в Америку и обратились за помощью к молоканам. «Зачали списываться, и вот наши попросили, да как бы можно переехать. Вот эти молоканы помогали нашим. И вот так наши поехали через молоканов. Потом уже эти первые семьи давай опять искать других, опять своих, и пошли вот так».

Бизнесмены-раскольники
В первые годы жизни в Орегоне староверы занимались исключительно физическим трудом, обычно они работали на фермах спонсоров, помогших им с переездом, поскольку не имели образования и не говорили по-английски. Однако благодаря своему трудолюбию и природной смекалке, староверы довольно быстро приспособились к новым условиям жизни. Здесь им пригодился и опыт выживания в экстремальных условиях, приобретенный еще в Китае.
В 1963 г. в Нью-Джерси, а затем в Орегон приехала небольшая община староверов из Турции (турчане), предки которых после раскола в русской православной церкви бежали из России в Турцию. На протяжении последних сорока лет старообрядцы разных групп живут в одном и том же районе Орегона, женятся, перенимают традиции, языковые особенности. Постепенно романовцы смешались со староверами других групп.
Староверы мужчины стали получать контракты для работы в лесу. Во время сезона сбора ягоды семьи староверов днями работали на поле ожины (ежевики). При первой возможности некоторые семьи купили себе фармы (фермы). Зимой староверы работали на фабриках, чаще всего мебельных.
Среди старообрядческой молодежи немало талантливых, энергичных и предприимчивых людей. Жизнь староверов в Орегоне становилась все лучше. Многие молодые мужчины сейчас перешли на строительный бизнес, имеют выгодные контракты и сами нанимают рабочих, многие стали зажиточными, немало и богатых. Многие параллельно занимаются коммерческим рыболовством на Аляске.
Для того, чтобы сохранить свои религиозные принципы и образ жизни, а также освоить новую территорию и иметь доход некоторые старообрядцы Америки стали искать более глухие места и нашли их в глубине Аляски. Семьи Прохора Григорьевича Мартюшева и Анисима Стахиевича Калугина переехали на Кенайский полуостров, купили огромный сектор земли и основали деревню Николаевск, ставшую впоследствии главной деревней Аляски. Примерно через год рядом с Николаевском появились еще две маленькие деревни Находка и Ключевая, основанные бывшими романовцами Василием Абрамовичем Басаргиным и Епифаном Михайловичем Ревтовым.

Снова в глушь
Другая группа староверов в середине 1970-х годов нашла глухое место в Канаде. На севере провинции Альберта под городком Пламондон возник старообрядческий поселок Берёзовка. Сейчас староверы из Орегона разъехались и по другим штатам США: Минессота, Вашингтон и Монтана. Но все эти общины имеют между собой постоянные контакты, связаны родственными и брачными отношениями. Во всех этих общинах есть романовцы или их потомки.
Старообрядческое население быстро растет. Однако никто не знает окончательной цифры староверов, которые осели в Орегоне. В молельных домах обычно считают по семьям. По приблизительным подсчетам их порядка 7-10 тысяч человек. Ранние иммигранты-староверы часто имели в семье до 16 детей. Теперь в семьях, которые имеют четыре поколения, может быть от 50 до 80 человек, включая невесток и зятьев. Молодежь сейчас свободно говорит по-английски и предпочитает говорить между собой по-английски, но это в ущерб русскому языку.
«И вот час де молодёжь встретишь, да оне уже на русским не говорят языке, на американским, он имя родной становится. Етот-то уже русский-то, он от дедов да от прадедов язык, он уже отстаёт». Церковнославянский язык еще востребован в религиозных службах. Однако существует реальная угроза потери русского языка и способности понимать религиозную службу. Поэтому молодые женатые староверы попросили старцев вести уроки по святым книгам и организовали для этого вечерние уроки. Важно, что у молодежи есть интерес и к тому, чтобы узнать, как жили их отцы и деды.
Старообрядческие общины все еще находятся под контролем старших. Несмотря на некоторые несогласия между ними, все общины стараются сохранить старый обряд, как они его понимают. Религиозные службы по воскресеньям и по праздникам, а также традиционные общественные события такие, как свадьба, именины объединяют членов разных общин. Моленные дома и церковь переполнены во время главных праздников. Боязнь Бога и крепкие традиции, привитые с детства, способствуют общему пониманию и продолжению традиционного образа жизни. Для тех, кто родился в Китае, Турции и в Южной Америке, традиции очень сильны и, наверное, навсегда останутся с ними. Для младших староверов сознание того, что они участники уникальной части истории, может удержать их в связи со своими предками.
Редакция выражает большую признательность Приморскому государственному музею имени В.К. Арсеньева, персонально Вере Васильевне Кобко и Нине Беслановне Керчелаевой, а также господам Есикадзу Накамуре, Ричарду и Тамаре Моррисам за право опубликования части материалов из фотоальбома о старообрядцах с. Романовка, который только готовится к печати.