(euthanasia; греческий eu хорошо + thanatos смерть) — намеренное ускорение наступления смерти неизлечимо больного с целью избавить его от страданий. Впервые термин был использован в XVI веке английским философом Фрэнсисом Бэконом для обозначения "легкой", не сопряженной с мучительной болью и страданиями смерти, которая может наступить и естественным путем.

В 1826 году немецкий врач Карл Маркс использовал термин "эвтаназия" для обозначения науки, которая "сдерживает угнетающие черты болезни, освобождает от боли и делает верховный и неизбежный час самым мирным".

Термин "эвтаназия" ныне употребляется в различных смыслах, среди которых можно выделить следующие: ускорение смерти тех, кто переживает тяжелые страдания; прекращение жизни "лишних" людей; забота об умирающих; предоставление человеку возможности умереть.

Различают добровольную и принудительную эвтаназию. При добровольной эвтаназии (voluntary euthanasia) больной сам принимает решение о том, чтобы ему помогли умереть. Это может достигаться с помощью активных мер (обычно путем назначения специальных лекарственных веществ) или путем пассивной эвтаназии (passive euthanasia) — преднамеренного отказа от лечения. При принудительной эвтаназии (compulsory euthanasia) общество или человек, воздействуя собственным авторитетом на другого человека, отдает ему приказание покончить с жизнью.

В годы третьего рейха в фашистской Германии были подвергнуты принудительной эвтаназии десятки тысяч людей с умственными расстройствами. После этого долгое время эвтаназия повсеместно считалась абсолютно недопустимой. Со второй половины XX века в мире вновь развернулась дискуссия вокруг легализации эвтаназии уже из соображений гуманности. Серьезной причиной для дискуссии стала огласка практики американского врача-патологоанатома Джека Кеворкяна, получившего прозвище "доктор Смерть". Кеворкян пришел к убеждению в этичности эвтаназии в тех случаях, когда больному уже нельзя помочь, а страдания его не стоят того, чтобы продолжать жить. В 1989 году он сконструировал "машину самоубийства" (Mercitron) — систему подачи анальгетиков и токсичных препаратов в кровь, для тех пациентов, которые не способны были покончить с собой иными способами. Первый пациент, страдавший болезнью Альцгеймера, покончил с собой с помощью такой машины 4 июня 1990 года. С 1990 года Кеворкян, по его собственному признанию, помог расстаться с жизнью 130 пациентам.

Идеи Кеворкяна были осуждены врачебным сообществом и властями США. В 1991 году он был лишен лицензии на занятия медицинской практикой, а затем подвергся судебному преследованию и к 25-летнему тюремному сроку за убийство неизлечимого больного.

Проблема эвтаназии выходит за пределы круга чисто медицинских вопросов, поскольку в ней сталкиваются нравственные, социально-экономические, философские, юридические и политические аспекты. В самом общем виде основное противоречие состоит здесь в несоответствии декларируемой гуманной цели эвтаназии (избавление от страданий) и негуманного (лишение жизни) средства ее достижения.

Мировое сообщество в целом не поддерживает подобное понимание гуманности в отношении больных. Законодательства практически всех стран мира солидарны в том, что с правовой точки зрения эвтаназия недопустима. Не существует ни одной страны, в которой принудительная эвтаназия была бы признана легально, однако во многих обществах одобряется добровольная эвтаназия.

Первой в мире страной, легализовавшей активную эвтаназию, стали Нидерланды. Благоприятные условия для эвтаназии существовали там еще с 1984 года, когда Верховный суд страны признал добровольную эвтаназию приемлемой. В 1993 году здесь был издан специальный список из 12 обязательных пунктов, который и был положен в основу закона об эвтаназии. 1 апреля 2002 года закон официально вступил в силу. Согласно закону, смертельная процедура может быть применена к больным не моложе 12 лет и осуществлена только по требованию пациента, если будет доказано, что его страдания невыносимы, болезнь неизлечима, и врачи не могут ничем помочь. При этом обязательно требуется повторное согласие самого пациента. Решение уполномочены выносить как минимум два врача, а в случае сомнения дело будет рассматриваться прокуратурой. Врачи также подпадают под контроль специальных комиссий из экспертов по медицине, праву и этике.

Бельгия стала второй в мире страной, где легализовано медицинское содействие смерти неизлечимых тяжелобольных. Соответствующий закон в сентябре 2002 года. Согласно закону, врач обязан быть уверенным, что его пациент — совершеннолетний и способный к принятию собственного решения. Просьба об эвтаназии "добровольно, продуманно и неоднократно".

13 февраля 2014 года парламент Бельгии принял закон, разрешающий эвтаназию неизлечимо больных несовершеннолетних. Согласно закону, неизлечимо больные несовершеннолетние пациенты могут просить об эвтаназии в случае, если их боль невыносима и нет способов ее облегчения, а их болезнь, по прогнозам врачей, приведет в ближайшее время к летальному исходу. Это лечащим врачом с письменного согласия родителей.

Против закона выступило католическое движение Citizen Go, которое подало петицию королю Бельгии Филиппу с просьбой не подписывать его, однако король закон утвердил .

Существующее законодательство Швейцарии по эвтаназии простое и весьма либеральное: по нему, эвтаназия разрешается при условии, что участники процесса не имеют личной заинтересованности в смерти конкретного человека и не получают от этого материальной выгоды. Отсутствие в этой стране более детального и строго закона по эвтаназии обычно объясняют тем, что здесь распространено представление о том, что право решить, как уйти из жизни, — это личное дело каждого, и государство не должно в это вмешиваться. В этой стране действуют различные организации, помогающие людям уйти из жизни, такие как Dignitas (Достоинство) и Exit (Выход).

В мае 2011 года жители швейцарского кантона Цюрих проголосовали за для неизлечимо больных — не только граждан Швейцарии, но и туристов, приезжающих в страну. С 2009 по 2012 год число иностранцев, приезжающих в Швейцарию в рамках "суицидального туризма" 611 человек из 31 страны.

6 февраля 2015 года Верховный суд Канады разрешил проведение эвтаназии для тяжелобольных и неизлечимых пациентов. Суд снял запрет на эвтаназию, действовавший в стране с 1993 года. Верховный суд постановил, что право на добровольный уход из жизни имеют те пациенты, кто "испытывает невыносимые страдания" или состояние здоровье которых оценивается как неизлечимое. Проведение процедуры эвтаназии возможно с согласия пациентов, а решение суда .

В ряде стран разрешена пассивная эвтаназия, при которой не оказывается медицинская помощь с целью ускорения наступления естественной смерти, прекращается борьба за жизнь пациента. Этот вид эвтаназии был впервые узаконен в 1976 году решением Верховного суда Калифорнии (США), где после референдума 1977 года был принят закон "О праве человека на смерть", по которому неизлечимо больные могут попросить отключить реанимационную аппаратуру.

В июне 2010 года апелляционный суд Германии постановил , что отключение от аппаратов, поддерживающих жизнь умирающих больных, при их личном согласии не является уголовным преступлением. Это решение не касается активной эвтаназии, то есть прямого умерщвления пациента по его просьбе — такие действия в Германии по-прежнему квалифицируются как преступление и наказываются лишением свободы сроком до пяти лет.

В Финляндии пассивная эвтаназия путем прекращения бесполезного поддержания жизни не считается противозаконной. Однако основой для принятия врачом решения о прекращении лечения является свободное и осознанное волеизъявление пациента. Аналогичные просьбы от ближайших родственников больного, находящегося в бессознательном состоянии, юридически недействительны.

В России федеральный закон от 21 ноября 2011 года "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" запрещает медицинским работникам "осуществление эвтаназии, то есть ускорение по просьбе пациента его смерти какими-либо действиями (бездействием) или средствами, в том числе прекращение искусственных мероприятий по поддержанию жизни пациента" (статья 45).

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

В последние несколько лет Швейцария притягивает туристов не только своими живописными пейзажами и горнолыжными курортами. Со всего мира в страну едут те, кто при помощи врачей хочет свести счеты с жизнью. В стране невероятную популярность набирают программы по эвтаназии для иностранцев. Как показывает статистика, за три года в Швейцарии вдвое выросло число туристов-самоубийц. И, хотя сами швейцарцы недовольны как новым имиджем своей страны, так и количеством катафалков на улицах городов, запрещать добровольные самоубийства в стране никто не собирается.

В самую демократичную республику Европы едут туристы из 31 страны мира. В основном это тяжелобольные люди, страдающие серьезными заболеваниями центральной нервной системы, а также онкологические больные.

Встать в очередь на самоубийство может не только неизлечимо больной или очень старый человек, а любой желающий отправиться на тот свет. Правда, сделать это не так легко, как кажется. Пациенту, мечтающему умереть, необходимо пройти множество собеседований и тестов, чтобы доказать врачам и независимым экспертам, что он находится в здравом уме и своего решения не изменит. За несколько минут до принятия смертельного лекарства врачи еще раз напоминают больному, что процедура его убьет.

В стране существует шесть организаций, которые оказывают необходимую юридическую и медицинскую помощь желающим покончить с собой. Только четыре из них занимаются иностранцами, но в последнее время они уже не справляются с потоком желающих. Больше всего самоубийц приезжают из Германии, на втором месте - Великобритания, на третьем - Франция и Италия. Самой популярной организацией для иностранцев считается Dignitas. Компания поставила на широкий поток различные программы для туристов-самоубийц.

Типичный тур начинается с прибытия в Цюрих, далее клиенту, если он еще в состоянии ходить, предлагают посетить некоторые достопримечательности. Затем следует осмотр у врача и подписание документов, в которых пациент официально соглашается уйти из жизни. После этого больному вручают стакан со смертельной дозой снотворного нембутала, который приводит к остановке дыхания во сне. В среднем эвтаназия обходится в четыре тысячи евро. Добавив еще три тысячи евро, турист может рассчитывать на то, что та же фирма организует его похороны. Те, кто не в состоянии оплатить эвтаназию, могут получить специально учрежденные государственные гранты для помощи нуждающимся. Причем речь идет не только о швейцарцах, но и об иностранцах. За год ими успешно пользуются от 150 до 200 туристов.

То, что Швейцария превратилась в своего рода Мекку для иностранцев-самоубийц, не нравится самим жителям республики. Многие туристы предпочитают принимать смертельное лекарство не в клиниках, а в специально арендованных для этого квартирах в Цюрихе. Швейцарцы все чаще заявляют, что им «надоело каждый день видеть около своих домов гробы и катафалки, потому что это вызывает сильный эмоциональный стресс». Граждане Цюриха обратились в магистрат с просьбой отвести для добровольных самоубийц специальное место и запретить сводить счеты с жизнью в арендованных квартирах. Пока окончательное решение не принято, однако жителей Швейцарии поддержал бывший министр юстиции Швейцарии Кристоф Блохер, заявив, что туризм самоубийц не только мешает жить швейцарцам, но и может испортить имидж всей страны.

В 2011 году в Цюрихе по инициативе двух консервативных политических партий - Евангелической Народной Партии и Федерального Демократического Союза провели референдум. Предлагалось ввести временной ценз, в соответствии с которым любой иностранец, въезжающий в страну «по понятным причинам», должен прожить в Цюрихе не меньше года. Однако 84,5 процента жителей кантона отвергли это предложение, поддержав эвтаназию для неизлечимо больных швейцарцев и иностранцев.

«Доктор Смерть» и мексиканцы

Одним из главных пропагандистов эвтаназии считается американский врач Джек Кеворкян, больше известный, как «Доктор Смерть». Он помог уйти из жизни более чем 130 пациентам. С помощью оборудования, установленного в его фургоне, он делал инъекции, которые приводили к безболезненной смерти. Видеозапись одной из таких процедур попала на телевидение. В результате Кеворкян был приговорен к 25 годам лишения свободы. После восьми лет в тюрьме был досрочно выпущен на свободу, пообещав больше не осуществлять эвтаназию.

Сейчас многие американцы, собирающиеся совершить самоубийство при помощи врачей, отправляются в штаты Орегон, Вермонт или Вашингтон. Однако большой популярностью у жителей южных штатов пользуется Мексика. В местных зоомагазинах для эвтаназии домашних животных продается дешевый препарат пентобарбитал. Человек, принявший его, умирает в течение часа. Однако, как предупреждают многие, в Мексике вряд ли получится умереть «наверняка». Туристов останавливает то, что качество пентобарбитала в стране, раздираемой конфликтами между наркокартелями, местными властями и населением, никто не контролирует.

В то же время в швейцарском законодательстве даны четкие определения типов эвтаназии. Существует активная и пассивная виды помощи человеку в самоубийстве. Активная прямая эвтаназия (то есть без согласия пациента) в стране запрещена, так как она расценивается, как умышленное убийство, пусть и в целях облегчения страданий больного, поэтому за нее грозит тюремное заключение сроком до пяти лет. В то время, как активная непрямая эвтаназия, или помощь при самоубийстве (это введение или предоставление больному по его просьбе лекарств, которые приводят к быстрой смерти), или пассивная (отключение пациента от поддерживающих жизнь аппаратов) являются легальными. Помимо этого в стране различают добровольную и принудительную эвтаназию. Первая осуществляется по просьбе или же с согласия больного. В то время, как вторая - осуществляется по просьбе родственников, в то время, как пациент находится в бессознательном состоянии.

С момента своего появления эвтаназия представляет собой огромный клубок моральных, теологических, медицинских и юридических проблем. Критики утверждают, что ей могут злоупотреблять родственники, уставшие ждать наследства или просто не желающие ухаживать за пожилыми людьми. В то же время сторонники эвтаназии уверяют, что выбирая между смертью от продолжительной и мучительной болезни в больнице, в окружении чужих людей, многие предпочтут быстрый и безболезненный переход в иной мир в домашней обстановке. Для многих, решившихся на эвтаназию, важную роль играет и то, что они избавляют не только себя от мучений, но и своих близких от проблем по уходу за больным.

В ХХ веке эвтаназия была сильно скомпрометирована. В 1930-е годы в фашистской Германии под ее видом стали осуществлять безжалостные убийства. Программа умерщвления инвалидов и психически больных, по мнению руководителей Третьего Рейха, «идеально вписывалась» в идеологию о «расовой чистоте». Людей с различными видами заболеваний в стране называли «ошибками природы» и «неполноценными». Тех, кто «не мог принести пользу фашистскому государству», убивали.

Детей обычно морили голодом, а взрослых отводили в газовые камеры или же делали смертельные инъекции. Впоследствии эвтаназии стали подвергать и солдат, получивших в сражениях тяжелые увечья, и лесбиянок за то, что они «не могли родить истинных арийцев». За время существования Третьего рейха эвтаназии подверглись более 200 тысяч человек. Фашистские врачи без серьезной диагностики выносили пациентам смертный приговор: большой «красный крест» на личном деле больного означал необходимость умерщвления, «синий крест» означал «оставить в живых».

Родителям детей-инвалидов сообщалось, что их ребенка отправляют в клинику для лучшего лечения. Спустя некоторое время приходило письмо, в котором сообщалось, что ребенок умер от воспаления легких или же от какой-либо другой болезни. Тем временем, работавшие на «фабриках смерти» врачи за проведение эвтаназии получали баснословные деньги. Ко всему прочему они присваивали себе продовольственные талоны и вещи убитых ими людей.

Сейчас добровольно уйти из жизни иностранцы могут не только в Швейцарии. Эвтаназия в том или ином виде разрешена в Бельгии, Голландии, Люксембурге, а также американских штатах Орегон, Вермонт и Вашингтон. Правда Швейцария все же отличается самыми либеральными законами. Как показало недавнее исследование, проведенное в стране, возраст пациентов-самоубийц варьируется от 23 до 97 лет. Причем этой специфической услугой в европейской республике чаще пользуются женщины - 60 процентов.

Нидерланды могли бы составить достойную конкуренцию Швейцарии, там эвтаназию легализовали в 2002 году. К тому же, в отличие от последней, голландский закон разрешает добровольно уходить из жизни и несовершеннолетним в возрасте от 16 до 18 лет. А также родные больного могут попросить врача прекратить страдания своего ребенка в возрасте от 12 до 15 лет. Однако всего одна оговорка в законе помешала королевству стать магнитом для туристов-самоубийц: врач и пациент должны давно и хорошо знать друг друга. А на налаживание таких отношений может уйти немало времени.

В феврале 2014 года в центре скандала оказалась Бельгия. В королевстве разрешили эвтаназию для всех без исключения несовершеннолетних. Таким образом, дети при согласии родителей или в случае недееспособности ребенка сами родители получили право подавать прошение об эвтаназии. Разрешение можно получить только в том случае, если ребенок, по мнению врачей, страдает неизлечимым заболеванием и испытывает физические и душевные страдания, которые никак нельзя облегчить. Если психолог после общения с ребенком подтвердит, что тот осознает последствия своего решения, эвтаназия будет проведена. Противники эвтаназии обвиняют бельгийское правительство в ущемлении прав детей, которые не в состоянии принять решение о своей смерти.

Во Франции и в Великобритании парламенты десятки раз поднимали вопрос о введении эвтаназии. В 2012 году дискуссию инициировал сам президент Пятой Республики Франсуа Олланд. Как показали опросы общественного мнения, 90 процентов французов выступают за либерализацию законов и введение не только пассивной, но и активной эвтаназии. Однако пока вопрос эвтаназии для Парижа и Лондона остается открытым.

Тем временем, правительство Германии собирается легализовать бытующую в стране практику, когда врачи оказывают безнадежным пациентам пассивную помощь в совершении самоубийства - отключают больных от приборов жизнеобеспечения. Активная эвтаназия до сих пор в Германии под запретом. Прецедент, в результате которого в стране стали закрывать глаза на пассивную эвтаназию, возник в 2009 году. Верховный суд ФРГ полностью оправдал адвоката Вольфганга Путца, которого обвинили в том, что он посоветовал дочери 77-летней пациентки, находящейся в течение шести лет в коме в доме престарелых, перерезать шланг зонда, через который осуществлялось принудительное питание.

Вину на адвоката, а не на дочь больной вначале возложили из-за того, что перед тем, как отключить мать от питания, дочь обратилась за юридической консультацией. После этого суд вынес решение о том, что «косвенная» помощь при эвтаназии допустима. Более того врачей и опекунов дома престарелых обязали прекращать поддержание жизни пациента, если это соответствует его воле.

Сразу после этого более 10 миллионов немцев поспешили составить так называемые «распоряжения пациентов». Для этого в Германии появились сайты со стандартными формулярами, в которых пациент может изложить свою волю на случай смертельной болезни или недееспособности. Под документом необходима подпись пациента или его опекуна, заверенная нотариусом. Хотя, как показывает практика, учитываются и устные заявления больного.

Как пишет Berliner Zeitung, в 2012 году уролог Уве-Кристиан Арнольд признался в том, что за последние годы помог десяткам безнадежных пациентов (от 150 до 200) совершить безболезненное самоубийство. Ему грозил серьезный штраф, однако суд встал на сторону врача, так как по германскому законодательству медицинским сотрудникам не запрещается предоставлять пациентам лекарства, прием которых может приблизить их конец. Арнольда поддержали многие врачи. Так, например, терапевт Антон Вольфарт - активист Немецкого общества за гуманную смерть заявил, что «каждый человек должен иметь право помочь ближнему расстаться с жизнью». «Поэтому мне совершенно непонятно, почему это должно быть запрещено врачу, который располагает самыми лучшими средствами обеспечить достойный добровольный уход из жизни», - отметил он.

Может ли душевная боль стать причиной для эвтаназии? Среди документальных фильмов, снятых изданием The Economist в 2015 году, эта история стала одной из самых резонансных.

Брюгге, Бельгия. Город, в котром живет Эмили

Как добиться разрешения на эвтаназию?

Дело Эмили прошло через дюжину врачей, прежде чем попасть на стол комиссии из 3 докторов, которые принимают решение об эвтаназии. Одна из них – профессор Ливи, психиатр.

Спокойная, уравновешенная женщина с благородной проседью объясняет журналистам The Economist свою позицию: «Большинство пациентов, которые просят об эвтаназии, имеют долгую историю болезни. Это не тот вид депрессии, который бывает у людей после тяжелой утраты. В психиатрии существует бесконечное количество вариантов терапии: комбинации медикаментов, длительное амбулаторное или стационарное лечение. Однако и у врачей, и у больного должна быть подлинная вера в выздоровление. Для некоторых пациентов у нас нет такой веры. Это практически то же самое, что и терминальная стадия рака . Иногда психически больным ничего больше не остается».

«Разрешение на эвтаназию может быть принято, если пациент находится в состоянии, когда медикаментозная терапия не помогает справиться с непереносимой физической или душевной болью». – Бельгийский Акт об Эвтаназии, 2002/2007.

Эмили утверждает, что страдала от депрессии всю сознательную жизнь: «Это началось очень рано. Мне было 3 или около того. Я держала дедушку за руку, и вдруг подумала: «Я не хочу здесь идти. Я не хочу здесь быть».

Доктор Ливи, член комиссии по делу Эмили

Почему это сложно – вылечить психическое расстройство?

Доктор Ливи приводит простую аналогию: «Раковую опухоль можно увидеть на рентгене – ты знаешь врага, можешь его уничтожить. С депрессией все сложнее. Ничего нельзя увидеть и удалить».

После совещания комиссии было решено, что случай Эмили может быть рекомендован к эвтаназии. Ее семья и друзья должны смириться с фактом, что скоро она умрет.

Эмили садится играть с мамой в настольную игру. Опасаясь публичного внимания после смерти дочери, женщина скрывает лицо: «Я пыталась мотивировать ее, водила в разные клиники, пока она не сказала: «Мама, остановись, пожалуйста, иначе ты меня потеряешь». Мне пришлось принять ее выбор. Это единственный способ помочь моей дочке. Я хочу быть рядом с ней до конца. Я хочу быть ей хорошей мамой».

Эмили старается объяснить журналистам свое состояние: «Мне кажется, что монстр прячется в моей груди, постоянно пытаясь выбраться наружу. Когда режешь себя, ты как будто его успокаиваешь, а когда бьешься головой о стену – наказываешь его. Но это не помогает. Самое сложное – собраться, когда ты осознаешь, что через 5 минут все повторится сначала. И тебе приходится проходить через это снова и снова. Чем больше ты борешься, тем быстрее оно возвращается обратно».

Подготовка к эвтаназии

Наконец Эмили получала новости, которых давно ждала: комиссия назначила дату эвтаназии. Она встретилась с докторами, чтобы обсудить практическую сторону вопроса. В Бельгии пациент может выбрать, как умереть: выпить жидкость или получить инъекцию. Эмили выбрала укол.

«Перед процедурой мы еще раз спросим тебя об этом решении. Ты можешь отказаться в самый последний момент. Ты можешь сказать нет, даже когда игла войдет в тело», – доверительным голосом говорит доктор Прут. На лице Эмили видна радость и спокойствие. – «После первой инъекции ты уже не сможешь что-либо сделать. Это подготовка ко второму уколу, который и приведет к смерти. Длительность всей процедуры – 5 минут. Смерть наступит в течение 5-10 минут».

Дело Эмили вызвало горячие споры в бельгийских медицинских кругах. Некоторые врачи поддерживают право на смерть, но не в случае психических заболеваний.

Профессор Ариана Базан, клинический психолог, не скрывает эмоций: «Сложно утверждать с уверенностью, что душевная болезнь неизлечима. Очень многие пациенты внезапно начинают чувствовать себя лучше. У нас у всех бывают моменты глубочайшего черного отчаянья. Но большинство из нас продолжает жить. Да, я знаю, что существуют серьезные состояния, но это не значит, что даже им никак нельзя помочь».

Доктор Ливи не согласна с такой позицией: «Принять это – тяжело, но случай Эмили действительно серьезный. Она становится неуправляемой».

Среди 100 первых запросов душевнобольных людей на эвтаназию 84 дела отклонили. 11 человек попросили отсрочить или отменить процедуру.

Доктор Базан, противник эвтаназии душевнобольных

До эвтаназии Эмили остается 4 дня

«Я очень много размышляла о смерти, - рассказывает девушка за несколько дней до эвтаназии. - Я не религиозная, и не верю, что в ней есть что-то особенное. Но я думаю, что так человек может обрести покой. Если бы не эвтаназия, я бы убила себя сама».

Процедуру решили провести в 5 часов вечера в квартире Эмили. Что же случилось в день икс? «Пришел доктор Прут, мы поговорили. И я спокойно сказала, что не могу этого сделать. За 2 недели до эвтаназии мне почему-то стало легче. Возможно, кризисов не было из-за чувства близости смерти. Или что-то поменялось во мне. Я просто задержу дыхание, и буду ждать будущего».

Право на смерть – базовое право человека. Многие люди искренне не понимают, как можно дать разрешение на эвтаназию человеку, которому спустя время становится лучше. Значит, его случай не так безнадежен, как казалось? Значит, комиссия врачей ошиблась, посчитав дело Эмили безнадежным? Ответ на эти вопросы каждый определяет самостоятельно. Но следует понять, что возможность смерти дает некоторым больным желание выбрать жизнь.

По материалам The Economist.

Доктор Кэтрин Форест, директор семейной клиники и доцент Медицинской школы Стэнфордского университета стала одной из первых, кто открыто заявлял о необходимости принятия в Калифорнии закона «О праве на смерть». На данный момент он действует в штате почти два года. Мы публикуем рассказ доктора Форест о том, как документ был важен для ее пациентов.

Ветеран войны

Прежде чем войти в комнату к пациенту, я обычно придерживаю дверь и делаю глубокий вдох. На этот раз больной сказал мне, задыхаясь от кашля: «Надеюсь, вы поможете. Другие врачи просто оставили меня здесь умирать».

Я села, пододвинула кресло поближе к нему и пожала руку, чтобы представиться. Он начал разговор, но останавливался каждую секунду, чтобы громко откашляться. «Мой предыдущий врач сказал, что я умираю, и мне не остается ничего, кроме как остаться в больнице и провести там свои последние дни. Когда я спросил, сможет ли он облегчить мои страдания и помочь умереть, он резко замолчал, а потом порекомендовал один из хосписов. Больше доктор ничего не мог сделать», - рассказал он.

Мужчина определенно очень страдал. Из-за этого ему пришлось приехать в Калифорнию, где в 2015 году приняли закон «О праве на смерть», легализующий эвтаназию (В США эвтаназия также легализована в штатах Орегон, Вашингтон, Монтана, Вермонт и Колорадо, - Прим. ред. ). Врач может официально выписать неизлечимо больному пациенту препараты, которые помогут ему быстро и безболезненно покинуть этот мир. По закону доктор имеет на это право только после третьей просьбы взрослого, дееспособного пациента, которому осталось жить не больше полугода. Диагноз должен быть подтвержден другим квалифицированным врачом.

Я еще не видела его медицинскую карту, и пока у меня не было ни малейшего понятия, попадает ли этот человек под условия предоставления права на смерть.

Я решила поддержать его решение прибегнуть к эвтаназии. Я - семейный терапевт, который наблюдает своих пациентов от рождения до самой смерти. Наши профессиональные будни состоят из ухода за новорожденными, лечения разных болезней, например диабета или повышенного артериального давления, их диагностики и назначения лекарств. Также мы проводим профилактические разговоры с пациентами о важности здорового образа жизни и соблюдении рекомендаций лечащего врача.

Я повернулась к новому пациенту и сказала: «Я рада, что вы здесь. Хочу вас успокоить и сказать, что официально участвую в программе эвтаназии. Мы можем поговорить с вами, как это работает. Ничего, если вы расскажете о своих переживаниях?».

Он глубоко вздохнул и снова громко откашлялся, а затем сказал: «Видите ли, я ветеран войны во Вьетнаме и видел очень много мертвых людей. Я не боюсь смерти, ведь я смотрел ей в глаза». Он посмотрел на меня и внезапно расплакался. «Простите меня, пожалуйста, мне просто стало спокойнее от того, что вы наконец здесь. Я просто...», - он разрыдался. Я взяла его за руку. Мужчина успокоился и продолжил: «Я не хочу умирать - моя жизнь прекрасна. У меня замечательные дети и друзья. Однако, я с трудом передвигаюсь, мне нужен кислородный аппарат, чтобы дойти до ближайшего угла. Я просто не хочу умирать вот так, в жалком и беспомощном состоянии, находясь в полной зависимости от медсестер и медицинских аппаратов, отвоевывая каждый глоток воздуха. Я не хочу, чтобы кто-либо из близких видел, как я постепенно сгораю от болезни и не способен даже дойти до соседней комнаты».

Этот человек был ранен во Вьетнаме и уже успел настрадаться. Он устал сражаться и сейчас, зная, что неизлечимо болен, он хочет выбрать легкую смерть без мучений. Когда я училась на врача, нам рассказывали о некоторых препаратах, которые способны быстро и безболезненно убить человека. Но я не думала на тот момент, что через какое-то время буду лично выписывать их и отстаивать право тяжело больных людей на смерть, и что эвтаназия станет частью моей врачебной практики, как бы парадоксально это не звучало.

Как я стала сторонником эвтаназии

Страдание может принимать разные формы. Мое понимание его окончательно сформировалось после смерти бабушки. В то время я училась на первом курсе медицинского. Дедушка с бабушкой были врачами из Вены, они едва избежали смерти от нацистского режима и уж точно знали цену жизни и свободы.

Бабушка стала профессором медицины и специалистом по внутренним болезням. Когда она еще была здоровой, то рассказывала нам, что не хотела бы, чтобы ее пытались вернуть к жизни в отделении реанимации. Она говорила, что если бы это было законным, то она бы предпочла «умереть с достоинством» - именно так она называла эвтаназию. Когда у нее случился инфаркт, а затем тяжелая пневмония, врачи, в числе которых были ее бывшие студенты, подключили бабушку к аппарату искусственной вентиляции легких. Несмотря на то, что она очень просила этого не делать. Прежде чем умереть, бабушка провела в палате около недели. Она даже не смогла повлиять на то, как проведет свои последние дни. Став свидетелем ее смерти, я окончательно убедилась в важности того, чтобы прислушиваться к просьбам пациентов.

Мой дедушка, акушер-гинеколог, заявил о том, что поддерживает легализацию эвтаназии, когда начал медленно сгорать от рака. Я помню наш с ним разговор, во время которого он удивлялся, что у нашего цивилизованного общества нет проблем с «медицинской помощью в рождении»: например, чтобы избавить рожениц от страданий и боли, им делают эпидуральную анестезию. Но когда речь заходит о «медицинской помощи в смерти», которая помогла бы умирающим тоже избавиться от мучительных болей, то тут общество встает на дыбы и становится чрезвычайно упрямым.

На протяжении долгих лет, у меня было огромное количество разговоров с пациентами наподобие тех, что были с дедушкой. Я подолгу общалась и с молодыми людьми, которые болели СПИДом, о том, как бы они хотели провести остаток своих дней. В большинстве случаев они рассказывали, что предпочли бы получить право на эвтаназию, хотя на тот момент до ее легализации было еще очень далеко.

На протяжении всей медицинской карьеры, у меня было бесчисленное множество пациентов, которые просили помочь им умереть. Некоторым из них приходилось уезжать в Орегон, где право на смерть уже было законным на тот момент. Но большинство из них даже не могли перемещаться по городу. Вместо того, чтобы страдать, получая паллиативное лечение (временное облегчение мук больного, в том числе с помощью психологической помощи - Прим. ред. ) пусть даже от лучших специалистов и в лучших хосписах, многие предпочитают безболезненную и скорую смерть. Кто я такая, чтобы решать, хочет ли женщина рожать естественным путем или с помощью анестезии? Кто я такая, чтобы решать за человека, который хочет поскорее покончить с мучительной болью, а не выбрать «естественную смерть»?

Право на смерть

Это не просто умерщвление, а предоставление свободы выбора. Важно знать, что большая часть тех, кто просит об эвтаназии, в итоге ее не получает. Только одна из 20 просьб заканчивается подписанием официального разрешения. По закону прошение об эвтаназии рассматривается в течение 16 дней. Это время дается для того, чтобы хорошенько все обдумать, и оно не подписывается раньше, чем за 48 часов до смертельной инъекции. Врачи должны четко понять, что для больного действительно не осталось никаких альтернатив.

Многие из тех, кто просит об эвтаназии, продолжают искать другие способы облегчения своего состояния. К ним относятся паллиативная медицина или уход за больным в хосписе. Другие же просто умирают еще до того, как будет принято решение. На самом деле пациенты уже чувствуют огромное облегчение просто от осознания того, что у них есть право на смерть. Оно помогает принять свою участь и подготовить себя и своих близких к кончине.

Однако есть тяжелые пациенты, которые не попадают под действие закона. Это люди с Альцгеймером и другими болезнями, связанными с ухудшением когнитивных функций. Мне очень жаль, что для них пока не существует таких опций. Врачам, которые категорически против предоставления пациентам подобных прав, нужно дать понять, что никого не принуждают и никто не выбирает эвтаназию, если не в состоянии отвечать за свои решения.

Далеко не все медики могут выписывать разрешения на эвтаназию. Я знаю тех, кто вообще морально не готов. Некоторые «выходят из игры», так как принадлежат к католической церкви, а другие просто не верят в этичность закона о праве на смерть. Есть и те, кто просто боится, что придется очень долго возиться со всеми документами, чтобы оформить разрешение на эвтаназию. Если просьба пациента противоречит ценностям его лечащего врача, то больной должен найти того, кто разделяет подобные взгляды. Но в конечном итоге я думаю, с каждым годом все больше и больше врачей присоединятся к программе эвтаназии.

Главная обязанность врача - слушать пациентов

Я считаю, что клятва Гиппократа требует от доктора прежде всего слушать, что говорят пациенты и не судить их за принятые решения. Сухие цифры статистики показывают, что введение закона о легализации эвтаназии сокращает число людей, которые прикованы к медицинским аппаратам, увеличивает использование паллиативной медицины и хосписов. Мой институт предлагает полный спектр услуг по облегчению страданий больного в конце его жизненного пути. От рождения и до самой смерти мы работаем над тем, чтобы избавить людей от боли и мучений.

После того, как я встретилась со своим новым пациентом, ветераном Вьетнамской войны, я посмотрела его историю болезни и убедилась, что ему осталось жить меньше шести месяцев. Он также подходит под другие условия предоставления эвтаназии. После 16-дневного периода ожидания, я задокументировала его вторую просьбу. Он побывал на консультации с врачом, который подтвердил его дееспособность. Если ветеран примет окончательное, третье, решение об эвтаназии, то должен будет заполнить необходимые документы не ранее, чем за 48 часов до смертельного укола. Тогда и только тогда я смогу выписать коктейль из веществ, которые вводят человека в искусственную кому, а через несколько часов он умирает. В свидетельстве о смерти в графе «Причина» по закону ему напишут не «Суицид», а «Патологическое болезненное состояние».

Главный парадокс такого явления, как эвтаназия, состоит в том, что пациенты, которые знают, что скоро покинут этот мир, становятся более жизнелюбивыми - они просто успокаиваются, потому что знают, что не будут страдать. Сейчас мой пациент просто проживает остаток своих дней настолько полноценно, насколько это возможно, и, на мой взгляд, это главное, что может дать легализация эвтаназии.

«МЫ ПОКУПАЛИ ЕЙ ГЕРОИН»

Со Светланой (имя изменено) мы списались ВКонтакте в тематической группе под говорящим названием «Эвтаназия». Я поклялась не выдавать ее адрес и удалить все письма сразу после прочтения.

Мы из маленького провинциального городка. Больница в райцентре в 60 километрах от нас. Конечно, запустили мамину болезнь. У нас только чтобы обследовать и поставить точный диагноз, ушло полгода. Поехали в Москву в Институт имени Герцена. Все деньги собрали по друзьям, знакомым, кое-что продали. Но маму лечить не взяли. Поздно было. Рак прямой кишки, неоперабельная стадия. Как она мучилась, вы не представляете. Я до сих пор плачу, вспоминая этот ад. Старшая сестра бросила все и приехала из Питера к нам помогать.

Врачи сказали: «Сделайте так, чтобы ей было тепло и спокойно. Это все, что возможно. Ей осталось месяца три». Очень страшно понимать, что уже ничего нельзя сделать. Ты просто наблюдаешь, как родной человек медленно и мучительно умирает. Выписать сильные обезболивающие с наркотиками тогда было сродни подвигу (история с мамой Светланы случилась до 2015 года, после 2015-го, когда число самоубийств у онкологических больных стало набирать массовые обороты, выписка рецептов на наркотики сильно упростилась. - Ред.). У нас дежурство было с сестрой. Иначе бы я с ума сошла. Сестра добывает лекарства, я дома с мамой. Потом наоборот. А еще семью надо содержать и детей. Если таблетки заканчивались, мама кричала так, что я сама готова была выпрыгнуть из окна. Она просила нас убить ее, дать ей снотворное, чтобы заснуть и не проснуться. И двоюродный брат достал уже настоящий наркотик - героин. На всякий случай.

Пригодился?

Да. Никогда не думала, что у себя на кухне буду варить дозу. Но приходилось, и не раз. А потом я по телевизору увидела сюжет про эвтаназию. Полезла в интернет, почитала. Сестре в личные сообщения отправила ссылку на сайт про эвтаназию. Вслух такое я сказать не могла. Таня не разговаривала со мной три дня. А потом мы сели и стали думать, что делать. В Швейцарию отправить маму за 8000 евро для нас было неподъемно, конечно.

Тут же в интернете «знающие люди» объяснили сестрам: аналог того самого препарата, что выписывают приехавшим на самоубийство в Швейцарию, можно купить в Китае через сайт.

Мама сразу согласилась. Сейчас понимаю, как ужасно все это звучит, но тогда мы все испытали облегчение. Она даже как-то повеселела, и как будто боли стали не такие сильные. Спокойная неделя выдалась, мы шутили и смотрели фильмы. Но потом боли вернулись. У нас все было готово. Мы просто развели смесь, и мама ее выпила.

Полиция ничего не заподозрила?

Нет. Отмеренные ей врачами три месяца давно прошли. В справке о смерти значится, что скончалась от основного заболевания. Про то, что было на самом деле, знают только я и сестра.

Жалеете о том, что сделали?

Нет. Если со мной такое случится, я сама закажу себе порошок.

«ОСТАВЛЮ КВАРТИРУ ТОМУ, КТО ОТПРАВИТ МЕНЯ В ШВЕЙЦАРИЮ»

Я инвалид с детства - ДЦП. Сейчас ухаживает мать, но когда она умрет, то что? Ей 65, мне 40. Все, что я могу делать самостоятельно, - видеть, слышать, дышать и говорить. Никакой таблетки от моей болезни нет. Так что я готова к смерти. Знаю все способы, как безболезненно и быстро уйти из жизни. Но кто мне будет ассистировать? Я же из дома выйти сама не могу, до входной двери не дойду. Очень надеюсь, что как-то смогу накопить. Я квартиру оставлю тому, кто мне поможет оказаться в Швейцарии.

Контакты человека, готового проконсультировать, как безболезненно уйти из жизни, мне подсказали сразу несколько участников группы сторонников «хорошей смерти». Я с ним связалась. И хотя у меня была заготовлена легенда, он мгновенно вычислил, что я журналист и собираю информацию.

Суицидальная поездка в Швейцарию - это мечта многих. Но это дорого и не так просто .