Острое чувство кризиса цивилизации в рассказе И. А. Бунина «Господин из Сан-Франциско. Роль второстепенных персонажей в пьесе Островского «Гроза

В сегодняшней статье я собираюсь поговорить об одной чрезвычайно тонкой проблеме, о которой, к большому сожалению, задумываются далеко не все начинающие авторы. Речь сегодня пойдет о роли второстепенных персонажей в литературном произведении. Дело в том, что начинающие авторы порой либо вовсе забывают о так называемых ролях второго плана, либо уделяют особенно удачному второстепенному образу слишком много внимания в ущерб общему замыслу истории. Поэтому для того, чтобы такие проблемы возникали как можно реже, мы и обсудим место второстепенных персонажей в общей структуре художественного текста.

Для вас, думаю, не секрет, что в рамках блога «Литературная мастерская » я уделяю самое серьезное внимание вопросам работы над персонажами, так как полностью уверен в том, что именно в качественной прорисовке характеров заключается немалая доля успеха всего произведения. Конечно, дело каждого – разделять эти суждения или отказываться от них, но если вас интересуют вопросы грамотной проработки персонажей вашего произведения, данная статья наверняка окажется вам полезной.

Второстепенные персонажи.

Итак, в самом начале с целью лучшего понимания и структурирования материала мне придется озвучить парочку прописных истин. Понятно, что это всем известные аксиомы, но без них просто невозможно последующее разбирательство в вопросе. Первая банальность звучит примерно так: не все персонажи в литературном произведении созданы равнозначными . Действительно, условно их можно разделить на главных и второстепенных. И если главным героям авторы почти всегда уделяют повышенное внимание (пытаются раскрыть характер, показать глубину внутренних переживаний), то на второстепенных его зачастую попросту не хватает. А зря. Иногда роли второго плана оказываются не менее важны, чем главные... Но обо всем по порядку.

В общем-то, главные герои – это те персонажи, о которых и повествует история. Второстепенные – это все остальные.

Вторая банальность на сегодня: сам автор и читатели по ходу произведения должны четко понимать, какие персонажи являются главными, а какие несущественными . Если же у публики возникает путаница или сомнения, вина в этом целиком и полностью ложится на автора. Он должен четко отделить одних от других, а также всецело осознавать, какую роль в его опусе играют главные герои, а для чего он использует второстепенных. И если с первыми все в общем и целом понятно (главные герои являются проводниками основной идеи произведения, объектом зрительского интереса и сопереживания), то вот место и задачи вторых не всегда предельно ясны и прозрачны. Именно об этих сложностях мы и поговорим в дальнейшем.

Живой фон.

Итак, если действие нашей истории не происходит на необитаемом острове, главные герои обычно окружены множеством людей, которые не имеют особенного влияния на ход истории. Фактически они являются лишь частью фона нашего произведения. Они могут выполнять какие-то незначительные функции (сообщить герою новость, подвести его до места действия, наступить на ногу в трамвае, стащить в давке кошелек и т.д.), но после этого неизменно исчезают из поля зрения. Главный герой не может находиться в абсолютном вакууме, вокруг него всегда присутствуют люди, создающие подвижный фон, динамичную обстановку произведения, иначе происходящее просто не будет реалистичным. Очень важно, что эти второстепенные персонажи не привлекают к себе излишнего внимания, не мешают восприятию событий и самого героя.

Однако не всегда удается выдержать правильный баланс между главными и второстепенными персонажами. Иногда образ какого-то незначительного лица получается настолько ярким, что он начинает «стягивать одеяло на себя», отвлекать читателя от основного направления истории. В таком случае писателю следует хорошенько подумать, почему так получается? Быть может, влияние этого персонажа следует сократить, вплоть до того, чтобы вообще исключить его из текста, а может, разумнее было бы несколько изменить сюжет, выделив удачному яркому образу больше свободного пространства, сделать его одним из главных действующих лиц? Этот вопрос автор должен решить самостоятельно, исходя из общего замысла, идеи произведения.

Но в целом, конечно, основная роль второстепенных персонажей – создавать живой фон произведения.

Стереотипность.

Чем, по большому счету, главный герой литературного произведения отличается от обычного человека? В подавляющем большинстве случаев тем, что герой способен на те поступки, на которые никогда не отважился бы обыватель. Именно поэтому он и герой. Но с другой стороны герой может быть героем только на фоне простых людей, только в сравнении с их стереотипностью он может продемонстрировать свой героизм (способность отойти от привычных правил и норм, нарушить запреты, проявить отвагу и т.д.). Соответственно, роль второстепенных персонажей в истории – это еще и демонстрация стереотипов общества . То есть второстепенные персонажи в любом произведении – это типичные представители социума, носители его стереотипов. И как только какой-то из героев нарушает эти самые стереотипы, он невольно привлекает к себе внимание читателя. Этим тонким моментом автор должен пользоваться как при работе над главными действующими лицами.

Однако данные суждения ни в коем случае не означают, что второстепенные персонажи должны быть безликими и похожими друг на друга. Вовсе нет. Им тоже вполне позволительно нарушать стереотипы, только делать это они должны поодиночке, а не все сразу.

Эксцентричность и юмор.

В персонажах, не претендующих на главные роли, тоже должна присутствовать индивидуальность – мелкие, но яркие детали сделают повествование более интересным и полным, зададут настроение, а иногда и добавят юмора. Думаю, не секрет, что зачастую главными приколистами в художественных произведениях выступают не главные герои, а именно второстепенные персонажи. От главных действующих лиц традиционно ожидают серьезных героических поступков, спасения мира и прекрасных дев, а вот от второстепенных ничего особенного не требуется, поэтому и юморить им можно вволю. Поэтому эксцентричное поведение эпизодических ролей – это именно тот ресурс, при помощи которого писатель может сделать собственный текст более ярким и интересным. Об этом не следует забывать.

Здесь же можно упомянуть и об «одержимости» – крайнем варианте эксцентричности, при котором второстепенный персонаж ведет себя слишком навязчиво или слишком эмоционально реагирует на какие-либо события.

Отсюда вытекает и третья функция второстепенных персонажей – это работа по кратковременному развлечению аудитории . Автор имеет возможность сделать второстепенный персонаж сколь угодно эксцентричным, ведь тот, по сути, не влияет на развитие сюжета, но вместе с тем, подобные яркие образы делают текст более интересным и запоминающимся.

Преувеличение.

Момент преувеличения при работе над эпизодическими ролями имеет своей целью все то же развлечение читателя по ходу повествования, создание у него ярких эмоций, не связанных напрямую с основной идеей произведения. В общем, всего того спектра ощущений, что уже обсуждался чуть выше, в предыдущем пункте о юморе и эксцентричности.

Основной метод здесь – это намеренное преувеличение отдельных черт характера второстепенного персонажа: жестокости или доброты, непосредственности или расчетливости.

Но почему, спрашивается, для этих целей используется именно преувеличение? Почему бы просто не нарисовать обычного персонажа, наделенного этой самой расчетливостью? Все дело в том, что гипертрофированность дает возможность заострить внимание именно на нужной черте, легко выделить ее на общем фоне посредственности.

Как это может работать? Например, в виде простого трюка, когда второстепенный персонаж сначала излучает гипертрофированную невинность и мягкость, а затем в нужный для себя момент выделяется уже преувеличенной расчетливостью. Как вы понимаете, игра на контрастах понятна всегда и везде. И чем больше величина контраста, тем обычно сильнее производимый им эффект.

На этом все на сегодня. Мы разобрали три основные функции второстепенных персонажей: создание фона, обрисовка стереотипов, развлечение читателя через эксцентричность и юмор . Надеюсь, это поможет вам более вдумчиво подходить к вопросу прорисовки своих персонажей. Жду ваших комментариев и мнений! До скорой встречи!

Изображение трагической судьбы талантливого
русского человека. Система образов в рассказе
"Тупейный художник"
Я не могу брать фактиком, ­ а беру
кое­что психиею, анализом характера.
Н.С. Лесков
Цель урока:

развивать устную речь учащихся; проанализировать текст произведения и образы героев.
Оборудование урока:



текст рассказа,
эпиграф;
иллюстрации к «Тупейному художнику», выполненные М.Добужинским, И.Глазуновым.
Методические приемы:




беседа по вопросам домашнего задания,
работа с текстом,
комментированное чтение;
аналитическая беседа.
1. Аналитическая беседа.
ХОД УРОКА
Какие художественные средства позволяют автору глубже понять психологию и поступки персонажей
«Тупейного художника»?
(Предметно­бытовые детали, речевые и портретные характеристики).
Какова роль портрета героев в «Тупейном художнике»?
Портретная характеристика позволяет Н.С.Лескову глубже понять и передать психологию героев «Тупейного
художника», так как между внешним видом человека и его внутренней сущностью обыкновенно есть
определенная связь.
Каково значение образа Любовь Онисимовны?
Любовь Онисимовна – рассказчица в «Тупейном художнике». Все события, отраженные в произведении,
предстают перед читателями через восприятие этой героини.
Как рисует Н.С.Лесков главную героиню «Тупейного художника»?
«…высокая, сухая, но очень стройная старушка. Любовь Онисимовна была еще не очень стара, но бела как лунь;
черты лица ее были тонки и нежны, а высокий стан совершенно прям и удивительно строен, как у молодой
девушки… Она была безгранично честна, кротка и сентиментальна». Эта характеристика, которую дает Лесков
героине в начале произведения, сразу располагает читателя к образу рассказчицы. И это не просто так.
Читатель сочувствует героине и ее возлюбленному, верит всему, что она рассказывает, хотя настораживают
слова, что Любовь Онисимовна «любила в жизни трагическое и… Иногда запивала». Такие люди не всегда
объективны в оценке событий. Никаких полутонов они не допускают, поэтому все, с кем сводит судьба Любовь
Онисимовну, четко делятся на положительных и отрицательных. Но ведь не всегда она была такой.
В восемнадцать лет Любовь Онисимовна «была не только в цвете своей девственной красы, но и в самом
интересном моменте развития своего многостороннего таланта: она «пела в хорах подпури», танцевала «первые
па в «Китайской огороднице» и, чувствуя призвание к трагизму, «знала все роли наглядкою».
На какие группы можно разделить героев «Тупейного художника»?

Как и в фольклорных произведениях, повествующих о влюбленных, которые проходят через череду испытаний,
встающих на пути их любви, в «Тупейном художнике» все персонажи делятся на группы: к первой относятся
Аркадий Ильич и Любовь Онисимовна, ко второй – братья Каменские, а к третьей группе – эпизодические
персонажи рассказа. И все эти герои делятся на отрицательных и положительных («добрых» и «злых»).
Все положительные герои рассказа имеют говорящие имена: имя Любовь происходит от старославянского
слова, означающего любовь. Аркадий (от греч. слов «аркадос» и «аркас» ­ житель Аркадии. Аркадия – это
счастливая, идиллическая страна пастухов и пастушек). Имя Аркадий символизирует активное, хорошее и
храброе начало. Все эти качества присущи главному герою «Тупейного художника». Имя Дросиды кажется
читателям странным, но и его Лесков вводит в произведение не просто так. Дросида (в пер.с греч. – мученица),
принявшая мученическую смерть за Христа. В рассказе «Тупейный художник» Дросида оказалась на скотном
дворе, пострадав за любовь.
Все отрицательные персонажи не имеют имен и фамилий.
Почему?
Почему же Лесков упоминает фамилию отрицательных героев – братьев Каменских?
Об именах братьев Каменских мы можем только догадываться. Да и это не важно. Упоминание фамилии графа
и его брата необходимо Лескову только для придания некоторой связи с историческими событиями на
орловщине.
Какова роль эпизодических героев рассказа?
Эпизодические герои, как и главные, тоже делятся на «добрых» и «злых». К эпизодическим героям рассказа
относятся скотница Дросида и священник с попадьей, постоялый дворник. Парадоксальным становится
предательство священника, из повествования читателю известно, что «граф сам в Бога не верил, а духовных
терпеть не мог; и один раз на Пасхе Борисоглебских священников со крестом борзыми затравил».
Почему же священник предал влюбленных? Мог он поступить иначе, или у него было безвыходное положение?
Можно ли оправдать предательство священника?
«Пестрядинная старуха» Дросида, «пожилая, высокая вся в синей пестряди», помогла Любовь Онисимовне
справиться с «психозами» и пережить страшные дни разлуки с любимым. Простая скотница оказывается более
«человечной», нежели Божий человек.
2. Проверка домашнего задания. Через графопроектор проверяется таблица, составленная учеником
(комментированное чтение и обсуждение пунктов сравнительной характеристики героев «Тупейного
художника»).
Таблица.
Аркадий
Граф Каменский.
«…, а был это человек с идеями, ­ словом, художник».
«…сам всякого красавца краше, потому что ростом он был
умеренный, но стройный, как сказать невозможно, носик тоненький и
гордый, а глаза ангельские, добрые, и густой хохолок прекрасиво с
головы на глаза свешивался, ­ так что глядит он, бывало, как из­за
туманного облака».
«всем нравился»
«­ Отчего я решился – это знает только моя грудь да подоплека».
«­ Заговора на мне нет, а есть во мне смысл от Бога: пока бы ты руку
с пистолетом стал поднимать, чтобы в меня выстрелить, я бы прежде
тебе бритвою все горло перерезал».
«…ты его бойся, когда он бритвой бреет».
«… был так страшно нехорош,
через свое всегдашнее зленье,
что на всех зверей сразу
походил».
«А в натуре­то графа, к большой
его досаде, именно и недоставало
всего более важности и «военного
воображения».
«Завет целомудрия мог нарушать
только «сам», ­ тот, кто его
уставил».
«…тихий­претихий, будто
сдобрившись. – Это у него всегда

«…согласна ли умереть, если не уйдем?»
«­ везите меня на терзание, но она ни в чем не повинна: я ее силой
умчал».
«…а к вам одно мое уважение чувствую».
бывало перед самою большою
лютостию».
«…я тебе путь чести открою, ­ я
не хочу, чтобы ты был ниже того,
как сам себя с благородным
духом поставил».
Какой прием использует Лесков при описании внешности Аркадия и графа Каменского? (Антитезу –
противопоставление).
Как вы считаете, граф Каменский ­ законченный злодей?
Только у злодея могли быть «мучительства такие, что лучше сто раз тому, кому смерть суждена. И дыба, и
струна, и голову крячком скрячивали и заворачивали: все это было. Казенное наказание после этого уже за
ничто ставили. Под все домом были подведены потайные погреба, где люди живые на цепях, как медведи,
сидели. Бывало, если случится когда идти мимо, то порою слышно, как там цепи гремят и люди в оковах стонут...
Другие даже с медведями были прикованы, так, что медведь только на полвершка его лапой задрать может».
Но считать графа Каменского законченным злодеем все­таки нельзя, так как с Аркадием он поступил иначе,
«открыв ему путь чести». После наказания граф призвал к себе Аркадия и сказал: «Я письмо пошлю, чтобы тебя
сейчас прямо на войну послали, и ты не будешь служить в простых солдатах, а будешь в полковых сержантах и
покажи свою храбрость. Тогда над тобой не моя воля, а царская».
Три года Аркадий «сражался и служил государю и проливал свою кровь не однажды, и вышел (ему) за то
офицерский чин и благородное звание». Чем не сказочный богатырь?
Но нет у этой сказки счастливого конца. Не пришлось Аркадию явиться перед графом­злодеем в орденах и
крестах, не довелось ему выкупить Любовь Онисимовну и обвенчаться с ней «перед престолом Всевышнего
Создателя». Прошел Аркадий «огонь, воду», а убит был предательски: зарезан постоялым дворником ночью.
Какое значение имеет эпизод похорон Аркадия?
Крепостные графа Каменского, ходили смотреть, как «медные трубы» играли на похоронах Аркадия: «сам
губернатор на похоронах был! Как же! Офицер, ­ его за обедней и дьякон и батюшка «болярином» Аркадием
называли и как опустили гроб, солдаты пустыми зарядами вверх из ружей выстрелили». Но поминки Аркадия
длятся уже много лет. Много лет у Любовь Онисимовны сердце «как уголь горит, и истоку нет», и приходится
постаревшей няньке по ночам приподниматься с постельки и заливать этот уголь из «плакончика».
Каким настроением проникнут финал «Тупейного художника»? Тоску, грусть, безысходность испытывает
читатель в конце повествования, тем более, что заканчивается рассказ словами: «Более ужасных и
раздирающих душу поминок я во всю мою жизнь не видывал».
Какое уж тут настроение?

Цель урока : раскрыть философское содержание рассказа Бунина.

Методические приемы : аналитическое чтение.

Ход урока.

I. Слово учителя.

Уже шла Первая мировая война, налицо был кризис цивилизации. Бунин обратился к проблемам актуальным, но не связанным непосредственно с Россией, с текущей российской действительностью. Весной 1910 г. И.А. Бунин посетил Францию, Алжир, Капри. В декабре 1910 - весной 1911 гг. был в Египте и на Цейлоне. Весной 1912 г. снова уехал на Капри, а летом следующего года побывал в Трапезунде, Константинополе, Бухаресте и других городах Европы. С декабря 1913 г. полгода провел на Капри. Впечатления от этих путешествий отразились в рассказах и повестях, составивших сборники «Суходол»(1912), «Иоанн Рыдалец» (1913), «Чаша жизни» (1915), «Господин из Сан-Франциско» (1916).

Повесть «Господин из Сан-Франциско» (первоначальное название «Смерть на Капри») продолжала традицию Л.Н. Толстого , изображавшего болезнь и смерть как важнейшие события, выявляющие истинную цену личности («Поликушка», 1863; «Смерть Ивана Ильича», 1886; «Хозяин и работник», 1895). Наряду с философской линией в повести Бунина разрабатывалась социальная проблематика, связанная с критическим отношением к бездуховности буржуазного общества, к возвышению технического прогресса в ущерб внутреннему совершенствованию.

Бунин не принимает буржуазную цивилизацию в целом. Пафос рассказа - в ощущении неотвратимости гибели этого мира.

Сюжет построен на описании несчастного случая, неожиданно прервавшего налаженную жизнь и планы героя, имени которого «никто не запомнил». Он один из тех, кто до пятидесяти восьми лет «работал не покладая рук», чтобы стать похожим на богатых людей, «кого некогда взял себе за образец».

II. Беседа по рассказу.

Какие образы в рассказе имеют символическое значение?

(Во-первых, символом общества воспринимается океанский пароход со значимым названием «Атлантида», на котором плывет в Европу безымянный миллионер. Атлантида - затонувший легендарный, мифический континент, символ погибшей цивилизации, не устоявшей перед натиском стихии. Возникают также ассоциации с погибшим в 1912 году «Титаником». «Океан, ходивший за стенами» парохода, - символ стихии, природы, противостоящей цивилизации.
Символическим является и образ капитана, «рыжего человека чудовищной величины и грузности, похожего... на огромного идола и очень редко появлявшегося на люди из своих таинственных покоев». Символичен образ заглавного героя (справка : заглавный герой тот, чье имя вынесено в заглавие произведения, он может и не быть главным героем). Господин из Сан-Франциско - олицетворение человека буржуазной цивилизации.)

Чтобы яснее представить характер соотношения «Атлантиды» и океана, можно применить «кинематографический» прием: «камера» сначала скользит по этажам корабля, демонстрируя богатое убранство, детали, подчеркивающие роскошь, основательность, надежность «Атлантиды», а затем постепенно «отплывает», показывая громадность корабля в целом; двигаясь далее, «камера» все удаляется от парохода до тех пор, пока он не становится похож на ореховую скорлупку в огромном бушующем океане, заполняющем все пространство. (Вспомним завершающую сцену кинофильма «Солярис», где, казалось бы, обретенный отчий дом оказывается лишь воображаемым, данным герою силой Океана. Если есть возможность, можно показать эти кадры в классе).

Какое значение имеет основное место действия рассказа?

(Основное действие повести разворачивается на огромном пароходе знаменитой «Атлантиде». Ограниченность сюжетного пространства позволяет сосредоточить внимание на механизме функционирования буржуазной цивилизации. Она предстает обществом, разделенным на верхние «этажи» и «подвалы». Наверху жизнь протекает, как в «отеле со всеми удобствами», размеренно, спокойно и праздно. «Пассажиров», живущих «благополучно», «много», но куда больше - «великое множество» - тех, кто работает на них «в поварских, судомойнях» и в «подводной утробе» - у «исполинских топок».)

Какой прием использует Бунин для изображения разделения общества?

(Разделение имеет характер антитезы : противопоставляются отдых, беззаботность, танцы и работа, непосильное напряжение»; «сияние... чертога» и «мрачные и знойные недра преисподней»; «господа» во фраках и смокингах, дамы в «богатых», «прелестных» «туалетах» и «облитые едким, грязным потом и по пояс голые люди, багровые от пламени». Постепенно выстраивается картина рая и ада.)

Как соотносятся между собой «верхи» и «низы»?

(Они странным образом связаны друг с другом. Попасть наверх помогают «хорошие деньги», а тех, кто, как «господин из Сан-Франциско», был «довольно щедр» к людям из «преисподней», они «кормили и поили... с утра до вечера служили ему, предупреждая его малейшее желание, охраняли его чистоту и покой, таскали его вещи…».)

Почему главный герой лишен имени?

(Герой назван просто «господином», потому что именно в этом его суть. По крайней мере, сам он считает себя господином и упивается своим положением. Он может позволить себе «единственно ради развлечения» поехать «в Старый Свет на целых два года», может пользоваться всеми благами, гарантируемыми его статусом, верит «в заботливость всех тех, что кормили и поили его, с утра до вечера служили ему, предупреждал его малейшее желание», может презрительно бросать оборванцам сквозь зубы: «Go away! Via!». («Прочь!»).)

(Описывая внешность господина, Бунин использует эпитеты, подчеркивающие его богатство и его неестественность: «серебряные усы», «золотые пломбы» зубов, «крепкая лысая голова», сравнивается со «старой слоновой костью». В господине нет ничего духовного, его цель - стать богатым и пожинать плоды этого богатства - осуществилась, но он не стал от этого счастливее. Описание господина из Сан-Франциско постоянно сопровождает авторская ирония.)

Когда герой начинает меняться, теряет свою самоуверенность?

(«Господин» меняется только перед лицом смерти, в нем начинает проявляться уже не господин из Сан-Франциско, - его больше не было, - а кто-то другой». Смерть делает его человеком: «черты его стали утончаться, светлеть...». «Умерший», «покойный», «мертвый» - так теперь именует автор героя. Резко меняется отношение к нему окружающих: труп должны убрать из отеля, чтобы не портить настроение другим постояльцам, гроб предоставить не могут - только ящик из-под содовой («содовая» тоже одна из примет цивилизации), прислуга, трепетавшая перед живым, издевательски смеется над мертвым. В конце рассказа упоминается «тело мертвого старика из Сан-Франциско», которое возвращается «домой, в могилу, на берега Нового Света», в черном трюме. Могущество «господина» оказалось призрачным.)

Как показано общество в рассказе?

(Пароход - последнее слово техники - является моделью человеческого общества. Его трюмы и палубы - слои этого общества. На верхних этажах корабля, похожего «на громадный отель со всеми удобствами», размеренно протекает жизнь богатых, достигших полного «благополучия». Эта жизнь обозначается длиннейшим неопределенно-личным предложением, занимающим почти страницу: «вставали рано, ... пили кофе, шоколад, какао, ... садились в ванны, возбуждая аппетит и хорошее самочувствие, совершали дневные туалеты и шли к первому завтраку...». Эти предложения подчеркивают обезличенность, безындивидуальность тех, кто считает себя хозяевами жизни. Все, что они делают ненатурально: развлечения нужны лишь для искусственного возбуждения аппетита. «Путешественники» не слышат злобного воя сирены, предвещающего гибель, - его заглушают «звуки прекрасного струнного оркестра».
Пассажиры корабля представляют безымянные «сливки» общества: «Был среди этой блестящей толпы некий великий богач, ... был знаменитый испанский писатель, была всесветная красавица, была изящная влюбленная пара...» Пара изображала влюбленность, была «нанята Ллойдом играть в любовь за хорошие деньги». Это искусственный рай, залитый светом, теплом и музыкой.
А есть и ад. «Подводная утроба парохода» подобна преисподней. Там «глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскаленными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени». Отметим тревожный колорит и угрожающую звукопись этого описания.)

Как решается конфликт между человеком и природой?

(Общество лишь похоже на отлаженную машину. Природа, кажущаяся предметом развлечения наряду с «памятниками древности, тарантеллой, серенадами бродячих певцов и... любовью молоденьких неаполитанок», напоминает об иллюзорности жизни в «отеле». Он «громадный», но вокруг него - «водяная пустыня» океана и «облачное небо». Извечный страх человека перед стихией заглушен звуками «струнного оркестра». О нем напоминает «поминутно взывающая» из ада, стонущая «в смертной тоске» и «неистовой злобе» сирена, но ее слышат «немногие». Все остальные верят в незыблемость своего существования, охраняемого «языческим идолом» - командиром корабля. Конкретность описания сочетается с символикой, что позволяет подчеркнуть философский характер конфликта. Социальный разрыв между богатыми и бедными - ничто по сравнению с той пропастью, что отделяет человека от природы и жизнь от небытия.)

Какова роль эпизодических героев рассказа - Лоренцо и абруццских горцев?

(Эти герои появляются в конце рассказа и никак не связаны с его действием. Лоренцо - «высокий старик лодочник, беззаботный гуляка и красавец», вероятно, ровесник господина из Сан-Франциско. Ему посвящено лишь несколько строк, однако дано звучное имя, в отличие от заглавного героя. Он знаменит по всей Италии, не раз служил моделью многим живописцам. «С царственной повадкой» он поглядывает вокруг, ощущая себя поистине «царственным», радуясь жизни, «рисуясь своими лохмотьями, глиняной трубкой и красным шерстяным беретом, спущенным на одно ухо». Живописный бедняк старик Лоренцо останется жить вечно на полотнах художников, а богатого старика из Сан-Франциско вычеркнули из жизни и забыли, не успел он умереть.
Абруццские горцы, как и Лоренцо, олицетворяют естественность и радость бытия. Они живут в согласии, в гармонии с миром, с природой: «Шли они - и целая страна, радостная, прекрасная, солнечная, простиралась под ними: и каменистые горбы острова, который почти весь лежал у их ног, и та сказочная синева, в которой плавал он, и сияющие утренние пары над морем к востоку, под ослепительным солнцем...». Волынка из козьего меха и деревянная цевница горцев противопоставлены «прекрасному струнному оркестру» парохода. Горцы воздают своей живой, безыскусной музыкой хвалы солнцу, утру, «непорочной заступнице всех страждущих в этом злом и прекрасном мире, и рожденному от чрева ее в пещере Вифлеемской…». Это и есть истинные ценности жизни, в отличие от блестящих, дорогих, но искусственных, мнимых ценностей «господ».)

Какой образ является обобщающим образом ничтожности и тленности земного богатства и славы?

(Это тоже безымянный образ, в котором узнается некогда могущественный римский император Тиберий, который последние годы своей жизни прожил на Капри. Многие «съезжаются смотреть на остатки того каменного дома, где он жил». «Человечество навеки запомнило его», но это слава Герострата: «человек, несказанно мерзкий в удовлетворении своей похоти и почему-то имевший власть над миллионами людей, наделавший над ними жестокостей сверх всякой меры». В слове «почему-то» - разоблачение фиктивного могущества, гордыни; время все расставляет по местам: дает бессмертие истинному и ввергает в забвение ложное.)

III. Слово учителя.

В рассказе постепенно нарастает тема конца сложившегося миропорядка, неизбежности гибели бездушной и бездуховной цивилизации. Она заложена в эпиграфе, который был снят Буниным лишь в последней редакции 1951 года: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий!» Эта библейская фраза, напоминающая о пире Валтасара перед падением Халдейского царства, звучит предвестием будущих великих катастроф. Упоминание в тексте Везувия, извержение которого погубило Помпею, усиливает грозное предсказание. Острое чувство кризиса цивилизации, обреченной на небытие, сопрягается с философскими размышлениями о жизни, человеке, смерти и бессмертии.

IV. Анализ композиции и конфликта рассказа.
Материал для учителя.

Композиция повести имеет кольцевой характер. Путешествие героя начинается в Сан-Франциско и заканчивается возвращением «домой, в могилу, на берега Нового Света». «Средина» повести - посещение «Старого Света» - помимо конкретного, имеет и обобщенный смысл. «Новый Человек», возвращаясь к истории, по-новому оценивает свое место в мире. Приезд героев в Неаполь, на Капри открывает возможность для включения в текст авторских описаний «чудесной», «радостной, прекрасной, солнечной» страны, красоту которой «бессильно выразить человеческое слово», и философских отступлений, обусловленных итальянскими впечатлениями.
Кульминацией является сцена «неожиданно и грубо навалившейся» на «господина» смерти в «самом маленьком, самом плохом, в самом сыром и холодном» номере «нижнего коридора».
Это событие только по стечению обстоятельств было воспринято как «ужасное происшествие» («не будь в читальне немца», вырвавшегося оттуда «с криком», хозяину удалось бы «успокоить… поспешными заверениями, что это так, пустяк...»). Неожиданный уход в небытие в контексте повести воспринимается как высший момент столкновения иллюзорного и истинного, когда природа «грубо» доказывает свою всесильность. Но люди продолжают свое «беззаботное», безумное существование, быстро возвращаясь к миру и покою». Их не может пробудить к жизни не только пример одного из их современников, но даже воспоминание о том, что случилось «две тысячи лет назад» во времена жившего «на одном из самых крутых подъемов» Капри Тиберия, бывшего римским императором при жизни Иисуса Христа.
Конфликт повести далеко выходит за рамки частного случая, в связи с чем его развязка связана с размышлениями о судьбе не одного героя, а всех прошлых и будущих пассажиров «Атлантиды». Обреченное на «тяжкий» путь преодоления «мрака, океана, вьюги», замкнутое в «адской» общественной машине, человечество подавлено условиями своей земной жизни. Только наивным и простым, как дети, доступна радость приобщения «к вечным и блаженным обителям». В повести возникает образ «двух абруццских горцев», обнажающих головы перед гипсовой статуей «непорочной заступницы всех страждущих», вспоминая о «благословенном сыне ее», принесшем в «злой» мир «прекрасное» начало добра. Хозяином земного мира остался дьявол, следящий «с каменистых ворот двух миров» за деяниями «Нового Человека со старым сердцем». Что выберет, куда пойдет человечество, сможет ли победить в себе злое начало,- это вопрос, на который повесть дает «подавляющий… душу» ответ. Но развязка становится проблемной, так как в финале утверждается мысль о Человеке, чья «гордыня» превращает его в третью силу мира. Символом этого является путь корабля сквозь время и стихии: «Вьюга билась в его снасти и широкогорлые трубы, побелевшие от снега, но он был стоек, тверд, величав и страшен».
Художественное своеобразие повести связано с переплетением эпического и лирического начал. С одной стороны, в полном соответствии с реалистическими принципами изображения героя в его взаимосвязях со средой на основе социально-бытовой конкретики создается тип, реминисцентным фоном для которого, в первую очередь, являются образы «мертвых душ» (Н. В. Гоголь. «Мертвые души», 1842), При этом так же, как у Гоголя, благодаря авторской оценке, выраженной в лирических отступлениях, происходит углубление проблематики, конфликт при обретает философский характер.

Дополнительный материал для учителя.

Мелодия смерти подспудно начинает звучать с самых первых страниц произведения, постепенно становясь ведущим мотивом. Вначале смерть предельно эстетизирована, живописна: в Монте-Карло одним из занятий богатых бездельников является «стрельба в голубей, которые очень красиво взвиваются и садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета незабудок, и тотчас стукаются белыми комочками о землю». (Для Бунина вообще характерна эстетизация вещей обычно неприглядных, которые должны скорее пугать, чем привлекать наблюдателя, - ну кто, кроме него, мог написать о «чуть припудренных нежнейших розовых прыщиках возле губ и между лопаток» у дочери господина из Сан-Франциско, сравнить белки глаз негров с «облупленными крутыми яйцами» или назвать молодого человека в узком фраке с длинными фалдами «красавцем, похожим на огромную пиявку!») Затем намек на смерть возникает в словесном портрете наследного принца одного из азиатских государств, милого и приятного в общем человека, усы которого, однако, «сквозили, как у мертвого», а кожа на лица была «точно натянута». И сирена на корабле захлебывается в «смертной тоске», суля недоброе, и музеи холодны и «мертвенно-чисты», и океан ходит «траурными от серебряной пены горами» и гудит, как «погребальная месса».
Но еще более явственно дыхание смерти чувствуется в наружности главного героя, в портрете которого превалируют желто-черно-серебристые тона: желтоватое лицо, золотые пломбы в зубах, цвета слоновой кости череп. Кремовое шелковое белье, черные носки, брюки, смокинг довершают его облик. Да и сидит он в золотисто-жемчужном сиянии чертога обеденной залы. И кажется, что от него эти краски распространяются на природу и весь окружающий мир. Разве что добавлен еще тревожно-красный цвет. Понятно, что океан катит свои черные валы, что багровое пламя вырывается из топок корабля, естественно, что у итальянок черные волосы, что резиновые накидки извозчиков отдают чернотой, что толпа лакеев «черна», а у музыкантов могут быть красные куртки. Но почему прекрасный остров Капри тоже надвигается «своей чернотой», «просверленный красными огоньками», почему даже «смирившиеся волны» переливаются, как «черное масло», а по ним от зажегшихся фонарей на пристани текут «золотые удавы»?
Так Бунин создает у читателя представление о всесилии господина из Сан-Франциско, способном заглушить даже красоту природы! (...) Ведь даже солнечный Неаполь не озаряется солнцем, пока там находится американец, и остров Капри кажется каким-то призраком, «точно его никогда и не существовало на свете», когда богач приближается к нему...

Вспомните, в произведениях каких писателей присутствует «говорящая цветовая гамма. Какую роль в создании образа Петербурга у Достоевского играет желтый цвет? Какие еще краски оказываются значимыми?

Все это нужно Бунину, чтобы подготовить читателя к кульминационному моменту повествования - смерти героя, о которой тот не задумывается, мысль о которой вообще не проникает в его сознание. Да и какая может быть неожиданность в этом запрограммированном мире, где торжественное одевание к ужину свершается таким образом, будто человек готовится к «венцу» (то есть счастливой вершине своей жизни!), где существует бодрая подтянутость пусть и немолодого, но хорошо выбритого и еще очень элегантного человека, который так легко обгоняет запаздывающую к ужину старуху! Бунин припас только одну деталь, которая «выбивается» из ряда хорошо отрепетированных дел и движений: когда господин из Сан-Франциско одевается к ужину, не слушается его пальцев шейная запонка. Никак не желает она застегиваться... Но он все-таки побеждает ее. Больно кусающую «дряблую кожицу в углублении под кадыком», побеждает «с сияющими от напряжения глазами», «весь сизый от сдавившего ему горло... тугого воротничка». И вдруг в эту минуту он произносит слова, которые никак не вяжутся с атмосферой всеобщего довольства, с восторгами, которые он приготовился получать. «- О. Это ужасно! - пробормотал он... и повторил с убеждением: - Это ужасно...» Что именно показалось ему ужасным в этом рассчитанном на удовольствия мире, господин из Сан-Франциско, не привыкший задумываться о неприятном, так и не попытался понять. Однако поразительно то, что до этого говоривший преимущественно по-английски или по-итальянски американец (русские реплики его весьма кратки и воспринимаются как «проходные») - дважды повторяет это слово по-русски... Кстати, стоит вообще отметить его отрывистую, как бы лающую речь: он не произносит более двух-трех слов кряду.
«Ужасным» было первое прикосновение Смерти, так и не осознанное человеком, в душе которого «уже давным-давно не осталось… каких-либо мистических чувств». Ведь, как пишет Бунин, напряженный ритм его жизни не оставлял «времени для чувств и размышлений». Впрочем, некоторые чувства, вернее ощущения, все же у него были, правда, простейшие, если не сказать низменные... Писатель неоднократно указывает, что оживлялся господин из Сан-Франциско только при упоминании об исполнительнице тарантеллы. (его вопрос, заданный «ничего не выражающим голосом», о ее партнере: не муж ли он - как раз и выдает скрываемое волнение), только воображая, как она, «смуглая, с наигранными глазами, похожая на мулатку, в цветистом наряде (...) пляшет», только предвкушая «любовь молоденьких неаполитанок, пусть и не совсем бескорыстную», только любуясь «живыми картинками» в притонах или так откровенно заглядываясь на знаменитую красавицу-блондинку, что его дочери стало неловко. Отчаяние же он чувствует лишь тогда, когда начинает подозревать, что жизнь вырывается из-под его контроля: он приехал в Италию наслаждаться, а здесь туман дожди и ужасающая качка... Зато ему дано с наслаждением мечтать о ложке супа и глотке вина.
И за это, а также и за всю прожитую жизнь, в которой были и самоуверенная деловитость, и жестокая эксплуатация других людей, и бесконечное накопление богатств, и убежденность, что все вокруг призваны «служить» ему, «предупреждать его малейшие желания», «таскать его вещи», за отсутствие какого-либо живого начала казнит его Бунин и казнит жестоко, можно сказать, беспощадно.
Смерть господина из Сан-Франциско потрясает своей неприглядностью, отталкивающим физиологизмом. Теперь писатель в полной мере использует эстетическую категорию «безобразного», чтобы в нашей памяти навсегда запечатлелась отвратительная картина. Бунин не жалеет отталкивающих подробностей, чтобы воссоздать человека, которого никакое богатство не может спасти от последовавшего после кончины унижения. Позже мертвому даруется и подлинное общение с природой, которого он был лишен, в чем, будучи живым, никогда не испытывал потребности: «звезды глядели на него с неба, сверчок с грустной беззаботностью запел на стене».

Какие вы можете назвать произведения, где смерть героя описана подробно? Какое значение имеют эти «финалы» для понимания идейного замысла? Как в них выражена авторская позиция?

Писатель «наградил» своего героя такой безобразной, непросветленной смертью, чтобы еще раз подчеркнуть ужас той неправедной жизни, которая только и могла завершиться подобным образом. И действительно, после смерти господина из Сан-Франциско мир почувствовал облегчение. Произошло чудо. Уже на следующий день «озолотилось» утреннее голубое небо, «на острове снова водворились мир и покой», на улицы высыпал простой люд, а городской рынок украсил своим присутствием красавец Лоренцо, который служит моделью многим живописцам и как бы символизирует собой прекрасную Италию...

/ / / Роль второстепенных персонажей в пьесе Островского «Гроза»

Из-под пера А.Н. Островского вышло около 60 пьес, которые прославили имя автора и сделали его вечным в памяти русской литературы. Одной из самых решительных и откровенных является пьеса « », в которой мы наблюдаем за миром самодуров и за их беспредельными поступками, которые, в конечном итоге, приводят к трагическим последствиям.

Действие разворачивается в самом обыкновенном городке Калинов. Но то, что в нем происходит, привлекает наше внимание. Мы, читатели, наблюдаем за той удушливой обстановкой, в которой оказались жители Калинова. На них ежедневно воздействуют жестокие купцы со все дозволенным статусом.

В пьесе достаточно много второстепенных образов. Они помогают автору раскрыть типы взаимоотношений между людьми того времени, раскрыть черты характера главных героев. Условно, можно поделить героев на пары, которые чем-то похожи.

Очень похожи между собой (Кабаниха) и Дикой. Они властные люди, им никто не смеет перечить. Дикой главенствует в городке Калинов, а Кабаниха в своей усадьбе. Обе персоны уважительно друг к другу относятся, ведь считают себя похожими и одинаковыми.

Дочь Кабановой, является подругой Катерины. Девушки всегда поведывают друг другу тайны. Варвара научилась и приспособилась к жизни в доме своей матушки. И главным ее умением стало вранье. В своей речи она прямо заявляет, что без этого прожить в их семье никак нельзя. Повадками и характером она похожа на свою матушку. Ей равен и другой персонаж - Иван Кудряш. Он бойкий и резвый, он задиристый и хвастливый. В чем-то он напоминает нам самого Дикого. Парочка Кудряш и Варвара в конечном итоге убегают из города. Но смогут ли они стать другими людьми и освободиться от принципов самодурства? Это известно только автору.

Есть в пьесе два похожих мужских образа. Это муж Катерины – Тихон и ее возлюбленный Борис. Их обоих можно считать слабыми и бесхарактерными. не мог защитить Катерину от постоянных угнетений Кабанихи и безмолвно подчинялся воле своей матушки. А Борис не смог забрать девушку с собой в Сибирь, и тем самым, спасти ее от самоубийства. Он был полностью зависим от своего дяди Дикого. Оба персонажа просто не заслуживают внимания, а тем более любви Катерины.

Странница Феклуша и также стоят в паре, только это совершенно противоположные образы. Феклуша является приверженцем «темного царства». Она всегда выступает на защиту самодуров. Кулигин же, противостоит образам Дикого, Кабанихи и прочим похожим персонам. Именно он смог высказать обвинительную речь в сторону Марфы Кабановой после смерти Катерины.

Благодаря такому разнообразию второстепенных персонажей, мы видим на их фоне судьбу главной героини Катерины, которая не имеет равных в этой пьесе. Только она смогла нанести непоправимый удар по «темному царству» и выразить откровенный протест жестокости, черствости и беспределу.

Урок 5. Острое чувство кризиса цивилизации

в рассказе И. А. Бунина «Господин из Сан-Франциско»

Цель урока: раскрыть философское содержание рассказа Бунина.

Методические приемы : аналитическое чтение.

Ход урока

I . Слово учителя

Уже шла Первая мировая война, налицо был кризис цивилизации. Бунин обратился к проблемам актуальным, но не связанным непосредственно с Россией, с текущей российской действительностью. Весной 1910 г. И. А. Бунин посетил Францию, Алжир, Капри. В декабре 1910 - весной 1911 гг. был в Египте и на Цейлоне. Весной 1912 г. снова уехал на Капри, а летом следующего года побывал в Трапезунде, Константинополе, Бухаресте и других городах Европы. С декабря 1913 г. полгода провел на Капри. Впечатления от этих путешествий отразились в рассказах и повестях, составивших сборники «Суходол»(1912), «Иоанн Рыдалец» (1913), «Чаша жизни» (1915), «Господин из Сан-Франциско» (1916).

Повесть «Господин из Сан-Франциско» (первоначальное название «Смерть на Капри») продолжала традицию Л. Н. Толстого, изображавшего болезнь и смерть как важнейшие события, выявляющие истинную цену личности («Поликушка», 1863; «Смерть Ивана Ильича», 1886; «Хозяин и работник», 1895). Наряду с философской линией в повести Бунина разрабатывалась социальная проблематика, связанная с критическим отношением к бездуховности буржуазного общества, к возвышению технического прогресса в ущерб внутреннему совершенствованию.

Бунин не принимает буржуазную цивилизацию в целом. Пафос рассказа - в ощущении неотвратимости гибели этого мира.

Сюжет построен на описании несчастного случая, неожиданно прервавшего налаженную жизнь и планы героя, имени которого «никто не запомнил». Он один из тех, кто до пятидесяти восьми лет «работал не покладая рук», чтобы стать похожим на богатых людей, «кого некогда взял себе за образец».

I I . Беседа по рассказу

Какие образы в рассказе имеют символическое значение?

(Во-первых, символом общества воспринимается океанский пароход со значимым названием «Атлантида», на котором плывет в Европу безымянный миллионер. Атлантида - затонувший легендарный, мифический континент, символ погибшей цивилизации, не устоявшей перед натиском стихии. Возникают также ассоциации с погибшим в 19I2 году «Титаником». «Океан, ходивший за стенами» парохода,- символ стихии, природы, противостоящей цивилизации.

Символическим является и образ капитана, «рыжего человека чудовищной величины и грузности, похожего... на огромного идола и очень редко появлявшегося на люди из своих таинственных покоев». Символичен образ заглавного героя (справка: заглавный герой тот, чье имя вынесено в заглавие произведения, он может и не быть главным героем). Господин из Сан-Франциско- олицетворение человека буржуазной цивилизации.)

Чтобы яснее представить характер соотношения «Атлантиды» и океана, можно применить «кинематографический» прием: «камера» сначала скользит по этажам корабля, демонстрируя богатое убранство, детали, подчеркивающие роскошь, основательность, надежность «Атлантиды», а затем постепенно «отплывает», показывая громадность корабля в целом; двигаясь далее, «камера» все удаляется от парохода до тех пор, пока он не становится похож на ореховую скорлупку в огромном бушующем океане, заполняющем все пространство. (Вспомним завершающую сцену кинофильма «Солярис», где, казалось бы, обретенный отчий дом оказывается лишь воображаемым, данным герою силой Океана. Если есть возможность, можно показать эти кадры в классе).

Какое значение имеет основное место действия рассказа?

(Основное действие повести разворачивается на огромном пароходе знаменитой «Атлантиде». Ограниченность сюжетного пространства позволяет сосредоточить внимание на механизме функционирования буржуазной цивилизации. Она предстает обществом, разделенным на верхние «этажи» и «подвалы». Наверху жизнь протекает, как в «отеле со всеми удобствами», размеренно, спокойно и праздно. «Пассажиров», живущих «благополучно», «много», но куда больше - «великое множество» - тех, кто работает на них «в поварских, судомойнях» и в «подводной утробе» - у «исполинских топок».)

Какой прием использует Бунин для изображения разделения общества?

(Разделение имеет характер антитезы: противопоставляются отдых, беззаботность, танцы и работа, непосильное напряжение»; «сияние... чертога» и «мрачные и знойные недра преисподней»; «господа» во фраках и смокингах, дамы в «богатых», «прелестных» «туалетах» и «облитые едким, грязным потом и по пояс голые люди, багровые от пламени». Постепенно выстраивается картина рая и ада.)

Как соотносятся между собой «верхи» и «низы»?

(Они странным образом связаны друг с другом. Попасть наверх помогают «хорошие деньги», а тех, кто, как «господин из Сан-Франциско», был «довольно щедр» к людям из «преисподней», они «кормили и поили... с утра до вечера служили ему, предупреждая его малейшее желание, охраняли его чистоту и покой, таскали его вещи…».)

Почему главный герой лишен имени?

(Герой назван просто «господином», потому что именно в этом его суть. По крайней мере, сам он считает себя господином и упивается своим положением. Он может позволить себе «единственно ради развлечения» поехать «в Старый Свет на целых два года», может пользоваться всеми благами, гарантируемыми его статусом, верит «в заботливость всех тех, что кормили и поили его, с утра до вечера служили ему, предупреждал его малейшее желание», может презрительно бросать оборванцам сквозь зубы: « Go away ! Via !». («Прочь!»).)

(Описывая внешность господина, Бунин использует эпитеты, подчеркивающие его богатство и его неестественность: «серебряные усы», «золотые пломбы» зубов, «крепкая лысая голова», сравнивается со «старой слоновой костью». В господине нет ничего духовного, его цель - стать богатым и пожинать плоды этого богатства - осуществилась, но он не стал от этого счастливее. Описание господина из Сан-Франциско постоянно сопровождает авторская ирония.)

Когда герой начинает меняться, теряет свою самоуверенность?

(«Господин» меняется только перед лицом смерти, в нем начинает проявляться уже не господин из Сан-Франциско, - его больше не было, - а кто-то другой». Смерть делает его человеком: «черты его стали утончаться, светлеть...». «Умерший», «покойный», «мертвый» - так теперь именует автор героя. Резко меняется отношение к нему окружающих: труп должны убрать из отеля, чтобы не портить настроение другим постояльцам, гроб предоставить не могут - только ящик из-под содовой («содовая» тоже одна из примет цивилизации), прислуга, трепетавшая перед живым, издевательски смеется над мертвым. В конце рассказа упоминается «тело мертвого старика из Сан-Франциско», которое возвращается «домой, в могилу, на берега Нового Света», в черном трюме. Могущество «господина» оказалось призрачным.)

Как показано общество в рассказе?

(Пароход - последнее слово техники - является моделью человеческого общества. Его трюмы и палубы - слои этого общества. На верхних этажах корабля, похожего «на громадный отель со всеми удобствами», размеренно протекает жизнь богатых, достигших полного «благополучия». Эта жизнь обозначается длиннейшим неопределенно-личным предложением, занимающим почти страницу: «вставали рано, ... пили кофе, шоколад, какао, ... садились в ванны, возбуждая аппетит и хорошее самочувствие, совершали дневные туалеты и шли к первому завтраку...». Эти предложения подчеркивают обезличенность, безындивидуальность тех, кто считает себя хозяевами жизни. Все, что они делают ненатурально: развлечения нужны лишь для искусственного возбуждения аппетита «Путешественники» не слышат злобного воя сирены, предвещающего гибель,- его заглушают «звуки прекрасного струнного оркестра».

Пассажиры корабля представляют безымянные «сливки» общества: «Был среди этой блестящей толпы некий великий богач, ... был знаменитый испанский писатель, была всесветная красавица, была изящная влюбленная пара...» Пара изображала влюбленность, была «нанята Ллойдом играть в любовь за хорошие деньги». Это искусственный рой, залитый светом, теплом и музыкой. А есть и ад.

«Подводная утроба парохода» подобна преисподней. Там «глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскаленными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени». Отметим тревожный колорит и угрожающую звукопись этого описания.)

Как решается конфликт между человеком и природой?

(Общество лишь похоже на отлаженную машину. Природа, кажущаяся древности, тарантеллой, серенадами бродячих певцов и... любовью молоденьких неаполитанок», напоминает об иллюзорности жизни в «отеле». Он «громадный», но вокруг него - «водяная пустыня» океана и «облачное небо». Извечный страх человека перед стихией заглушен звуками «струнного оркестра». О нем напоминает «поминутно взывающая» из ада, стонущая «в смертной тоске» и «неистовой злобе» сирена, но ее слышат «немногие». Все остальные верят в незыблемость своего существования, охраняемого «языческим идолом» - командиром корабля. Конкретность описания сочетается с символикой, что позволяет подчеркнуть философский характер конфликта. Социальный разрыв между богатыми и бедными - ничто по сравнению с той пропастью, что отделяет человека от природы и жизнь от небытия.)

Какова роль эпизодических героев рассказа - Лоренцо и абруццских горцев?

(Эти герои появляются в конце рассказа и никак не связаны с его действием. Лоренцо - «высокий старик лодочник, беззаботный гуляка и красавец», вероятно, ровесник господина из Сан-Франциско. Ему посвящено лишь несколько строк, однако дано звучное имя, в отличие от заглавного героя. Он знаменит по всей Италии, не раз служил моделью многим живописцам. «С царственной повадкой» он поглядывает вокруг, ощущая себя поистине «царственным», радуясь жизни, «рисуясь своими лохмотьями, глиняной трубкой и красным шерстяным беретом, спущенным на одно ухо». Живописный бедняк старик Лоренцо останется жить вечно на полотнах художников, а богатого старика из Сан-Франциско вычеркнули из жизни и забыли, не успел он умереть.

Абруццские горцы, как и Лоренцо, олицетворяют естественность и радость бытия. Они живут в согласии, в гармонии с миром, с природой: «Шли они - и целая страна, радостная, прекрасная, солнечная, простиралась под ними: и каменистые горбы острова, который почти весь лежал у их ног, и та сказочная синева, в которой плавал он, и сияющие утренние пары над морем к востоку, под ослепительным солнцем...» Волынка из козьего меха и деревянная цевница горцев противопоставлены «прекрасному струнному оркестру» парохода. Горцы воздают своей живой, безыскусной музыкой хвалы солнцу, утру, «непорочной заступнице всех страждущих в этом злом и прекрасном мире, и рожденному от чрева ее в пещере Вифлеемской…». Это и есть истинные ценности жизни, в отличие от блестящих, дорогих, но искусственных, мнимых ценностей «господ».)

Какой образ является обобщающим образом ничтожности и тленности земного богатства и славы?

(Это тоже безымянный образ, в котором узнается некогда могущественный римский император Тиберий, который последние годы своей жизни прожил на Капри. Многие «съезжаются смотреть на остатки того каменного дома, где он жил». «Человечество навеки запомнило его», но это слава Герострата: «человек, несказанно мерзкий в удовлетворении своей похоти и почему-то имевший власть над миллионами людей, наделавший над ними жестокостей сверх всякой меры». В слове «почему-то» - разоблачение фиктивного могущества, гордыни; время все расставляет по местам: дает бессмертие истинному и ввергает в забвение ложное.)

III. Слово учителя

В рассказе постепенно нарастает тема конца сложившегося миропорядка, неизбежности гибели бездушной и бездуховной цивилизации. Она заложена в эпиграфе, который был снят Буниным лишь в последней редакции 1951 года: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий!» Эта библейская фраза, напоминающая о пире Валтасара перед падением Халдейского царства, звучит предвестием будущих великих катастроф. Упоминание в тексте Везувия, извержение которого погубило Помпею, усиливает грозное предсказание. Острое чувство кризиса цивилизации, обреченной на небытие, сопрягается с философскими размышлениями о жизни, человеке, смерти и бессмертии.

I V . Анализ композиции и конфликта рассказа

Материал для учителя

Композиция повести имеет кольцевой характер. Путешествие героя начинается в Сан-Франциско и заканчивается возвращением «домой, в могилу, на берега Нового Света». «Средина» повести - посещение «Старого Света» - помимо конкретного, имеет и обобщенный смысл. «Новый Человек», возвращаясь к истории, по-новому оценивает свое место в мире. Приезд героев в Неаполь, на Капри открывает возможность для включения в текст авторских описаний «чудесной», «радостной, прекрасной, солнечной» страны, красоту которой «бессильно выразить человеческое слово», и философских отступлений, обусловленных итальянскими впечатлениями.

Кульминацией является сцена «неожиданно и грубо навалившейся» на «господина» смерти в «самом маленьком, самом плохом, в самом сыром и холодном» но мере «нижнего коридора».

Это событие только по стечению обстоятельств было воспринято как «ужасное происшествие» («не будь в читальне немца», вырвавшегося оттуда «с криком», хозяину удалось бы «успокоить… поспешными заверениями, что это так, пустяк...»). Неожиданный уход в небытие в контексте повести воспринимается как высший момент столкновения иллюзорного и истинного, когда природа «грубо» доказывает свою всесильность. Но люди продолжают свое «беззаботное», безумное существование, быстро возвращаясь к миру и покою». Их не может пробудить к жизни не только пример одного из их современников, но даже воспоминание о том, что случилось «две тысячи лет назад» во времена жившего «на одном из самых крутых подъемов» Капри Тиберия, бывшего римским императором при жизни Иисуса Христа.

Конфликт повести далеко выходит за рамки частного случая, в связи с чем его развязка связана с размышлениями о судьбе не одного героя, а всех прошлых и будущих пассажиров «Атлантиды». Обреченное на «тяжкий» путь преодоления «мрака, океана, вьюги», замкнутое в «адской» общественной машине, человечество подавлено условиями своей земной жизни. Только наивным и простым, как дети, доступна радость приобщения «к вечным и блаженным обителям». В повести возникает образ «двух абруццских горцев», обнажающих головы перед гипсовой статуей «не порочной заступницы всех страждущих», вспоминая о «благословенном сыне ее», принесшем в «злой» мир «прекрасное» начало добра. Хозяином земного мира остался дьявол, следящий «с каменистых ворот двух миров» за деяниями «Нового Человека со старым сердцем». Что выберет, куда пойдет человечество, сможет ли победить в себе злое начало,- это вопрос, на который повесть дает «подавляющий… душу» ответ. Но развязка становится проблемной, так как в финале утверждается мысль о Человеке, чья «гордыня» превращает его в третью силу мира. Символом этого является путь корабля сквозь время и стихии: «Вьюга билась в его снасти и широкогорлые трубы, побелевшие от снега, но он был стоек, тверд, величав и страшен».

Художественное своеобразие повести связано с переплетением эпического и лирического начал. С одной стороны, в полном соответствии с реалистическими принципами изображения героя в его взаимосвязях со средой на основе социально-бытовой конкретики создается тип, реминисцентным фоном для которого, в первую очередь, являются образы «мертвых душ» (Н. В. Гоголь. «Мертвые души», 1842), При этом так же, как у Гоголя, благодаря авторской оценке, выраженной в лирических отступлениях, происходит углубление проблематики, конфликт при обретает философский характер.

2. Подготовиться к обзору рассказов, подумать над их проблематикой и языковыми и образными особенностями.

Дополнительный материал для учителя 1

Мелодия смерти подспудно начинает звучать с самых первых страниц произведения, постепенно становясь ведущим мотивом. Вначале смерть предельно эстетизирована, живописна: в Монте-Карло одним из занятий богатых бездельников является «стрельба в голубей, которые очень красиво взвиваются и садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета незабудок, и тотчас стукаются белыми комочками о землю». (Для Бунина вообще характерна эстетизация вещей обычно неприглядных, которые должны скорее пугать, чем привлекать наблюдателя, - ну кто, кроме него, мог написать о «чуть припудренных нежнейших розовых прыщиках возле губ и между лопаток» у дочери господина из Сан-Франциско, сравнить белки глаз негров с «облупленными крутыми яйцами» или назвать молодого человека в узком фраке с длинными фалдами «красавцем, похожим на огромную пиявку!») Затем намек на смерть возникает в словесном портрете наследного принца одного из азиатских государств, милого и приятного в общем человека, усы которого, однако, «сквозили, как у мертвого», а кожа на лица была «точно натянута». И си на корабле захлебывается в «смертной тоске», суля недоброе, и музеи холодны и «мертвенно-чисты», и океан ходит «траурными от серебряной пены горами» и гудит, как «погребальная месса».

Поурочные разработки по русской литературе XIX века . 10 класс . 1-е полугодие. - М.: Вако, 2003. 4. Золотарёва И.В., Михайлова Т.И. Поурочные разработки по русской литературе ...