Пиковая дама музыкальное произведение. Опера чайковского "пиковая дама". история создания, лучшие арии из оперы, лучшие исполнители. Сочинение А. С. Пушкина
1840 г. в семье начальника Камско-Воткинского завода Ильи Петровича Чайковского, известного в свое время горнозаводского специалиста, родился сын, которого назвали Петром.
Мальчик рос чутким, восприимчивым, впечатлительным. Когда ему исполнилось четыре года, отец привез из Петербурга оркестрину (механический орган), и в далеком Воткинске зазвучала музыка Моцарта, Россини, Доницетти...
Семья была материально обеспеченной. Будущий композитор смог получить солидное домашнее воспитание. С детства Петр Ильич свободно разговаривал по-французски, много читал и даже писал стихи. В круг домашних занятий входила и музыка. Александра Андреевна Чайковская неплохо играла и сама хорошо пела. В исполнении матери Чайковский особенно любил слушать алябьевского «Соловья».
Годы детства, прожитые в городе Воткинске, остались на всю жизнь в памяти композитора. Но вот Чайковскому
исполнилось восемь лет, и семья из Воткинска переехала в Москву, из Москвы в Петербург, а затем в Алапаевск, где Илья Петрович получил место управляющего заводом.
Летом 1850 г. он отправил жену и двух детей (в том числе будущего композитора) в Петербург.
В петербургском Училище правоведения Чайковский изучает общие дисциплины и специальность - юриспруденцию. Здесь же продолжаются и музыкальные занятия; он берет уроки игры на фортепиано, поет в училищном хоре, руководителем которого был выдающийся русский хоровой дирижер Г. Е. Ломакин.
Посещение симфонических концертов и театра также сыграло важную роль в музыкальном развитии Чайковского. Оперы Моцарта («Фигаро», «Дон-Жуан», «Волшебная флейта»), Глинки («Иван Сусанин») и Вебера («Волшебный стрелок») он всю жизнь считал непревзойденными образцами оперного искусства.
Общие художественные интересы сблизили Чайковского со многими воспитанниками училища; некоторые из друзей по училищу впоследствии стали восторженными почитателями композитора. К ним принадлежит поэт А. Н. Апухтин, на стихи которого Чайковский впоследствии писал замечательные романсы.
С каждым годом убеждался юный правовед, что истинное его призвание - музыка. Сочинять он начал с четырнадцати лет, а в семнадцать - написал первый романс «Мой гений, мой ангел, мой друг» (на слова А. А. Фета).
Ко времени окончания училища (в 1859 г.) всей душой,
всеми помыслами он был в искусстве. Но его мечтам еще не суждено было осуществиться. Зимой Чайковский занял место младшего помощника столоначальника, и потекли унылые годы службы в одном из департаментов министерства юстиции.
На служебном поприще Чайковский достиг немногого. «Из меня сделали чиновника и то плохого», - писал он сестре.
В 1861 г. Чайковский начал посещать общедоступные музыкальные классы Антона Григорьевича Рубинштейна, великого русского пианиста и выдающегося композитора, основателя первой в России консерватории. А. Г. Рубинштейн дружески посоветовал Чайковскому целиком посвятить свою жизнь любимому делу.
Чайковский так и сделал: он оставил службу. В том же 1863 г. получил отставку отец Чайковского; он не смог больше помогать сыну, и молодой музыкант познал жизнь, полную лишений. Ему нехватало средств даже на самые необходимые расходы, и одновременно с занятиями в Петербургской консерватории (которая была открыта в 1862 г.) он давал уроки, аккомпанировал в концертах.
В консерватории Чайковский занимался у А. Г. Рубинштейна и Н. И. Зарембы, изучая теорию музыки и композицию. Среди студентов Чайковский выделялся солидной подготовкой, исключительной работоспособностью, а главное - творческой целеустремленностью. Он не ограничивался усвоением консерваторского курса и много занимался сам, изучая произведения Шумана, Берлиоза, Вагнера, Серова.
Годы учения молодого Чайковского в консерватории совпадают с периодом общественного подъема 60-х годов Демократические идеалы того времени нашли отражение и в творчестве молодого Чайковского. Начиная с первого же симфонического произведения - увертюры к драме А. Н. Островского «Гроза» (1864 г.) - Чайковский навсегда связывает свое искусство с народной песенностыо и художественной литературой. В этом произведении впервые выдвигается основная тема искусства Чайковского - тема борьбы человека против неумолимых сил зла. Тема эта в крупнейших произведениях Чайковского разрешается двояко: герой либо гибнет в борьбе с противодействующими силами, либо преодолевает преграды, возникшие на его пути. В обоих случаях исход конфликта показывает силу, мужество и красоту человеческой души. Таким образом, черты трагического мироощущения Чайковского совершенно лишены черт упадочничества и пессимизма.
В год окончания консерватории (1865 г.) сбывается мечта Чайковского: с отличием завершив музыкальное образование, он получает диплом и звание свободного художника. Для выпускного акта консерватории он, по совету А. Г. Рубинштейна, написал музыку на гимн великого немецкого поэта Шиллера «Ода к радости». В тот же год оркестр под управлением Иоганна Штрауса, приехавшего на гастроли в Россию, публично исполнил «Характерные танцы» Чайковского.
Но, быть может, самым счастливым и самым значительным событием для Чайковского в то время была его
встреча с Николаем Григорьевич Рубинштейном - братом директора Петербургской консерватории.
Познакомились они в Петербурге - Чайковский - еще мало известный музыкант и Н. Г. Рубинштейн - прославленный дирижер, педагог, пианист и музыкально-общественный деятель.
С этого времени Н. Г. Рубинштейн внимательно следит за творчеством Чайковского, радуется каждому новому достижению молодого композитора, умело пропагандирует его произведения. Взявшись за организацию Московской консерватории, Н. Г. Рубинштейн приглашает Чайковского занять в ней должность преподавателя теории музыки.
С этого времени начинается московский период жизни П. И. Чайковского.
Первым крупным произведением Чайковского, созданным в Москве, была первая симфония, названная «Зимние грезы» (1866). Тут запечатлены картины природы: зимняя дорога, «туманный край», вьюга. Но Чайковский не просто воспроизводит картины природы; он прежде всего передает то эмоциональное состояние, которое эти картины вызывают. В произведениях Чайковского изображение природы обычно слито с тонким, проникновенным раскрытием внутреннего мира человека. Это единство в обрисовке мира природы и мира переживаний человека также ярко выражено и в цикле фортепианных пьес Чайковского «Времена года» (1876). Выдающийся немецкий
пианист и дирижер Г. фон Бюлов как-то назвал Чайковского «истинным поэтом в звуках». Слова фон Бюлова могут служить эпиграфом к первой симфонии и «Временам года».
Жизнь Чайковского в Москве проходила в атмосфере плодотворного общения с крупнейшими писателями и артистами. Чайковский посещал «Артистический кружок», где в кругу взыскательных художников, великий русский драматург А. Н. Островский читал свои новые произведения, здесь бывали также поэт А. Н. Плещеев, замечательный артист Малого театра П. М. Садовский, польский скрипач Г. Венявский, и Н. Г. Рубинштейн.
Участники «Артистического кружка» горячо любили русскую народную песню, с увлечением занимались ее собирательством, исполнением, изучением. Среди них прежде всего следует назвать А. Н. Островского, положившего много сил на пропаганду русской народной песни на сцене драматического театра.
А. Н. Островский близко познакомился с Чайковским. Вскоре сказались результаты этой дружбы: в 1868-1869 годах Чайковский подготовил сборник, в который вошло пятьдесят наиболее популярных русских народных песен для фортепиано в 4 руки.
К народным песням неоднократно обращался Чайковский и в творчестве. Русская песня «Сидел Ваня на диване» развита Чайковским в первом квартете (1871), украинские песни «Журавель» и «Выйди, Иваньку, заспивай веснянку» - во второй симфонии (1872) и в первом концерте для фортепиано с оркестром (1875).
Круг созданий Чайковского, в которых он использует народные напевы, столь широк, что перечислить их - это значит привести большой список произведений различных музыкальных форм и жанров.
Чайковский, так глубоко и любовно ценивший народную песню, почерпнул в ней ту широкую распевность, которой отмечено все его творчество.
Будучи композитором глубоко национальным, Чайковский всегда интересовался культурой других стран. Старинные французские песни легли в основу его оперы «Орлеанская дева», мотивы итальянских уличных песен вдохновили на создание «Итальянского каприччио», широко известный дуэт «Мой миленький дружок» из оперы «Пиковая дама» - это мастерски переинтонированная Чайковским народная чешская песня «У меня была голубка».
Другим источником напевности произведений Чайковского является его собственный опыт романсного творчества. Первые семь романсов Чайковского, написанные уверенной рукой мастера, созданы в ноябре - декабре 1869 года: «Слеза дрожит» и «Не верь, мой друг» (слова А. К. Толстого), «Отчего» и «Нет, только тот, кто знал» (на стихи Гейне и Гете в переводах Л. А. Мея), «Забыть так скоро» (слова А. Н. Апухтина), «И больно, и сладко» (слова Е. П. Ростопчиной), «Ни слова, о друг мой» (слова А. Н. Плещеева). На всем протяжении творческой деятельности Чайковский написал более ста романсов; в них нашли отражение и светлые чувства, и страстная взволнованность, и скорбь, и философские размышления.
Вдохновение влекло Чайковского в различные области музыкального творчества. Это и обусловило одно явление, которое возникло само собой в силу единства и органичности творческого стиля композитора: нередко в его операх и инструментальных произведениях можно уловить интонации его романсов и, наборот, - в романсах ощущаются оперная ариозность и симфоническая широта.
Если русская песня была для Чайковского источником правды и красоты, если она постоянно обновляла его произведения, то взаимосвязь между жанрами, их взаимное проникновение содействовали постоянному совершенствованию мастерства.
Крупнейшим произведением, выдвинувшим двадцатидевятилетнего Чайковского в число первых композиторов России, была симфоническая увертюра «Ромео и Джульетта» (1869). Сюжет этого сочинения Чайковскому подсказал М. А. Балакирев, который тогда возглавлял содружество молодых композиторов, вошедшее в историю музыки под названием «Могучей кучки».
Чайковский и кучкисты - два русла одного и того же течения. Каждый из композиторов - будь то Н. А. Римский-Корсаков, А. П. Бородин, М. А. Балакирев, М. П. Мусоргский или П. И. Чайковский - внес неповторимый вклад в искусство своей эпохи. И когда мы говорим о Чайковском, мы не можем не вспомнить о балакиревском кружке, об общности их творческих интересов и признании друг друга. Но среди звеньев, связывающих кучкистов с Чайковским, программная музыка, пожалуй, наиболее значительное звено.
Известно, что, кроме программы симфонической увертюры «Ромео и Джульетта», Балакирев предложил Чайковскому сюжет для симфонии «Манфред» (по Байрону), и оба произведения посвящены Балакиреву. «Буря», симфоническая фантазия Чайковского на тему Шекспира, создана по совету В. В. Стасова и посвящена ему же. К наиболее известным программно-инструментальным произведениям Чайковского относится и симфоническая фантазия «Франческа да Римини», в основу которой взята пятая песнь «Божественной комедии» Данте. Таким образом, три величайших творения Чайковского в области программной музыки обязаны своим появлением Балакиреву и Стасову.
Опыт создания крупнейших программных сочинений обогатил искусство Чайковского. Показательно, что непрограммная музыка Чайковского обладает всей полнотой образно-эмоциональной выразительности, как если бы она имела сюжеты.
Вслед за симфонией «Зимние грезы» и симфонической увертюрой «Ромео и Джульетта» идут оперы «Воевода» (1868), «Ундина» (1869), «Опричник» (1872), «Кузнец Вакула» (1874). Сам Чайковский не был удовлетворен первыми своими произведениями для оперной сцены. Партитура «Воеводы», например, была уничтожена им; восстановлена она по сохранившимся партиям и поставлена уже в советское время. Навсегда утрачена опера «Ундина»: композитор сжег ее партитуру. А оперу «Кузнец «Вакула» Чайковский позднее (1885) переработал (вторая
редакция называется «Черевички»). Все это примеры большой требовательности композитора к себе.
Конечно, Чайковский - автор «Воеводы» и «Опричника» уступает по зрелости таланта Чайковскому - создателю «Евгения Онегина» и «Пиковой дамы». И тем не менее первые оперы Чайковского, поставленные в конце 60-х - начале 70-х годов прошлого века, сохраняют художественный интерес для слушателей наших дней. В них есть эмоциональная насыщенность и то мелодическое богатство, которые типичны для зрелых опер великого русского композитора.
В прессе того времени, в газетах и журналах, видные музыкальные критики Г. А. Ларош и Н. Д. Кашкин много и подробно писали об успехах Чайковского. В самых широких кругах слушателей музыка Чайковского находила горячий отклик. В числе приверженцев Чайковского оказались и великие писатели Л. Н. Толстой и И. С. Тургенев.
Многосторонняя деятельность Чайковского в 60-70 годах имела огромное значение не только для музыкальной культуры Москвы, но и для всей русской музыкальной культуры.
Наряду с интенсивной творческой деятельностью Чайковский вел и педагогическую работу; он продолжал преподавать в Московской консерватории (среди учеников Чайковского был композитор С. И. Танеев), заложил основы музыкально-теоретического преподавания. В начале 70-х годов выходит в свет учебник гармонии Чайковского, доныне не утративший своего значения.
Отстаивая собственные художественные убеждения, Чайковский не только претворял новые эстетические принципы в своих произведениях, не только внедрял их в процессе педагогической работы, он боролся за них и выступал в качестве музыкального критика. Чайковского тревожила участь родного искусства, и он взял на себя труд музыкального рецензента Москвы.
Чайковский, несомненно, обладал литературными способностями. Если нужно было написать либретто для собственной оперы - это его не затрудняло; ему принадлежит перевод литературного текста моцартовской оперы «Свадьбы Фигаро»; переводом стихов немецкого поэта Боденштедта Чайковский вдохновил А. Г. Рубинштейна на создание знаменитых персидских песен. О даре Чайковского-литератора свидетельствует и его великолепное наследие музыкального критика.
Дебютом Чайковского-публициста были две статьи - в защиту Римского-Корсакова и Балакирева. Чайковский авторитетно опроверг отрицательное суждение реакционного критика о раннем произведении Римского-Корсакова «Сербская фантазия» и предсказал двадцатичетырехлетнему композитору блестящее будущее.
Вторая статья («Голос из московского музыкального мира») написана в связи с тем, что сановные «покровители» искусства во главе с великой княгиней Еленой Павловной изгнали Балакирева из Русского музыкального общества. В ответ на это Чайковский гневно писал: «Балакирев может теперь сказать то, что изрек отец русской словесности, когда получил известие об изгнании его из
Академии Наук: «Академию можно отставить от Ломоносова..., но Ломоносова от Академии отставить нельзя!».
Все передовое и жизнеспособное в искусстве находило горячую поддержку Чайковского. И не только в русском: у себя на родине Чайковский пропагандировал самое ценное, что было во французской музыке того времени, - творчество Ж. Бизе, К. Сен-Санса, Л. Делиба, Ж. Масснэ. С одинаковой любовью относился Чайковский и к норвежскому композитору Григу, и к чешскому композитору А. Дворжаку. Это были художники, чье творчество отвечало эстетическим взглядам Чайковского. Он писал об Эдварде Григе: «Моя и его натуры находятся в близком внутреннем родстве».
Многие талантливые западноевропейские композиторы всей душой восприняли его расположение, и сейчас нельзя без волнения читать письма Сен-Санса к Чайковскому: «Вы всегда будете иметь во мне друга преданного и верного».
Следует напомнить и о том, какое значение имела критическая деятельность Чайковского в истории борьбы за национальную оперу.
Семидесятые годы для русского оперного искусства были годами бурного расцвета, который проходил в острой борьбе со всем, что мешало развитию национальной музыки. Длительная борьба развернулась за музыкальный театр. И в этой борьбе Чайковский сыграл большую роль. Для русского оперного искусства он требовал простора, свободы творчества. В 1871 г. Чайковский начал писать об «Итальянской опере» (так называлась итальянская
оперная труппа, постоянно гастролировавшая в России).
Чайковский был далек от мысли отрицать оперные достижения Италии, - колыбели оперного искусства. С каким восхищением писал Чайковский о совместных выступлениях на сцене Большого театра замечательных итальянских, французских и русских певцов: даровитой А. Патти, Д. Арто, Э. Нодена, Е. А. Лавровской, Е. П. Кадминой, Ф. И. Стравинского. Но порядки, установленные дирекцией императорских театров, препятствовали творческому состязанию представителей двух национальных культур - итальянской и русской. На положении русской оперы отрицательно сказался тот факт, что аристократическая публика требовала прежде всего развлечений и отказывалась признавать успехи своих национальных композиторов. Поэтому дирекция выдала неслыханные привилегии антрепренеру итальянской оперной труппы. Репертуар был ограничен произведениями иностранных композиторов, а русские оперы и русские артисты были в загоне. Итальянская труппа стала чисто коммерческим предприятием. В погоне за прибылью атрепренер спекулировал на вкусах «сиятельнейшего партера» (Чайковский).
С исключительным упорством и последовательностью Чайковский разоблачал культ наживы, несовместимый с подлинным искусством. Он писал: «Чем-то зловещим охватило мою душу, когда среди представления в одной из лож бенуара, появилась высокая, тощая фигура властелина московских карманов, сеньора Мерелли. Лицо его
дышало спокойной самоуверенностью и на устах по временам играла улыбка не то презрения, не то хитрого самодовольства...»
Осуждая предпринимательский подход к искусству, Чайковский обличал и консерватизм вкусов, поддержанный определенными слоями публики, сановниками из министерства двора, чиновниками из конторы императорских театров.
Если семидесятые годы были временем расцвета русской оперы, то русский балет в ту пору переживал острый кризис. Г. А. Ларош, выясняя причины этого кризиса, писал:
«За самыми немногими исключениями, серьезные, заправские композиторы держат себя далеко от балета».
Создались благоприятные условия для композиторов-ремесленников. Сцену буквально заполонили балетные представления, в которых музыка выполняла роль танцевального ритма, - не более. Ц. Пуни, штатный композитор Мариинского театра, в таком «стиле» успел насочинять более трехсот балетов.
Первым из русских композиторов-классиков обратился к балету Чайковский. Он не мог бы достигнуть успеха без усвоения лучших достижений западноевропейского балета; он также опирался и на замечательные традиции, созданные М. И. Глинкой в танцевальных сценах из «Ивана Сусанина», «Руслана и Людмилы».
Думал ли Чайковский, когда создавал свои балеты, что осуществляет реформу в русском хореографическом искусстве?
Нет. Он был чрезмерно скромен и никогда не считал себя новатором. Но с того дня, как Чайковский согласился выполнить заказ дирекции Большого театра и летом 1875 г. начал писать музыку «Лебединого озера», он приступил к реформе балета.
Стихия танца была ему не менее близка, чем сфера песни и романса. Недаром первыми среди его произведений известность получили именно «Характерные танцы», привлекшие внимание И. Штрауса.
Русский балет в лице Чайковского обрел тонкого лирика-мыслителя, настоящего симфониста. И балетная музыка Чайковского глубоко содержательна; она выражает характеры действующих лиц, их духовную сущность. В танцевальной музыке прежних композиторов (Пуни, Минкуса, Гербера) не было ни большой содержательности, ни психологической глубины, ни умения выразить в звуках образ героя.
Нелегко далось Чайковскому новатортсво в балетном искусстве. Премьера «Лебединого озера» в Большом театре (1877) не могла сулить композитору ничего доброго. По свидетельству Н. Д. Кашкина, «едва ли не треть музыки Чайковского была заменена вставками из других балетов и притом наиболее посредственных». Только в конце XIX - начале XX века усилиями балетмейстеров М. Петипа, Л. Иванова, И. Горского были осуществлены художественные постановки «Лебединого озера», и балет получил всемирное признание.
1877 год был, пожалуй, самым тяжелым в жизни композитора. Об этот пишут все его биографы. После неудачной женитьбы Чайковский оставляет Москву и уезжает за-границу. Чайковский живет в Риме, Париже, Берлине, Вене, Женеве, Венеции, Флоренции... И нигде подолгу не задерживается. Свой образ жизни за-границей Чайковский называет скитальческим. Творчество помогает Чайковскому выйти из душевного кризиса.
Для его родины 1877 год был годом начала русско-турецкой войны. Симпатии Чайковского были на стороне славянских народов Балканского полуострова.
В одном из писем на родину Чайковский писал, что в тяжелые для народа минуты, когда из-за войны ежедневно «сиротеет и обращается в нищенство множество семейств, совестно погружаться по горло в свои частные мелкие делишки».
1878 год отмечен двумя величайшими творениями, которые создавались параллельно. То были - четвертая симфония и опера «Евгений Онегин» - они явились высшим выражением идеалов и дум Чайковского в тот период.
Несомненно, что личная драма (Чайковский даже думал о самоубийстве), а также исторические события оказали воздействие на содержание четвертой симфонии. Закончив это произведение, Чайковский посвятил его Н. Ф. фон Мекк. В критический момент жизни Чайковского
Надежда Филаретовна фон Мекк сыграла большую роль, оказав моральную поддержку и материальную помощь, которая содействовала независимости Чайковского и была использована им для того, чтобы целиком посвятить себя творчеству.
В одном из писем к фон Мекк Чайковский изложил содержание четвертой симфонии.
Основная идея симфонии - идея конфликта человека и враждебных ему сил. В качестве одной из главных тем Чайковский использует мотив «рока», который пронизывает первую и последнюю части симфонии. Тема рока имеет в симфонии широкое собирательное значение - это обобщенный образ зла, в неравную борьбу с которым вступает человек.
Четвертая симфония подводила итоги инструментальному творчеству молодого Чайковского.
Почти в одно время с ним другой композитор - Бородин - создал «Богатырскую симфонию» (1876). Появление эпической «Богатырской» и лирико-драматической четвертой симфонии было настоящей творческой победой Бородина и Чайковского - двух основоположников классической русской симфонии.
Подобно участникам балакиревского кружка, Чайковский высоко ценил и любил оперу, как самый демократический жанр музыкального искусства. Но в отличие от кучкистов, обращавшихся в оперном творчестве к темам истории («Псковитянка» Римского-Корсакова, «Борис Годунов» Мусоргского, «Князь Игорь» Бородина), где главным героем является народ, Чайковского привлекают
сюжеты, которые помогают ему раскрыть внутренний мир простого человека. Но прежде, чем найти эти «свои» сюжеты, Чайковский прошел большой путь исканий.
Только на тридцать восьмом году жизни, после «Ундины», «Воеводы», «Кузнеца Вакулы» Чайковский создал свой оперный шедевр, написав оперу «Евгений Онегин». Все в этой опере смело нарушало общепринятые традиции оперных постановок, все было просто, глубоко правдиво и, вместе с тем, все было новаторским.
В четвертой симфонии, в «Онегине» Чайковский пришел к полной зрелости своего мастерства. В дальнейшей эволюции оперного творчества Чайковского усложняется и обогащается драматургия опер, но всюду остаются присущий ему глубокий лиризм и волнующий драматизм, передача самых тонких оттенков душевной жизни, классически ясная форма.
В 1879 году Чайковский закончил оперу «Орлеанская дева» (либретто написано композитором по драме Шиллера). С новой оперой была связана героическая страница истории Франции - эпизод из Столетней войны в Европе XIV-XV веков, подвиг Жанны д’Арк - героини французского народа. Несмотря на пестроту внешних эффектов и театральных приемов, явно противоречащих эстетическим взглядам самого композитора, в опере «Орлеанская дева» есть немало страниц, исполненных настоящего драматизма и лирически проникновенных. Некоторые же из них можно смело отнести к лучшим образцам русского оперного искусства: например, замечательную
арию Иоанны «Простите вы, поля, леса родные» и всю третью картину, насыщенную могучей эмоциональной силой.
Вершин оперного искусства Чайковский достиг в произведениях на темы Пушкина. В 1883 году он написал оперу «Мазепа» на сюжет пушкинской «Полтавы». Стройность композиционного плана оперы, яркость драматургических контрастов, многогранность образов, выразительность народных сцен, мастерская оркестровка - все это не может не свидетельствовать о том, что после оперы «Орлеанская дева» Чайковский шагнул значительно вперед и что «Мазепа» является выдающимся произведением, обогатившим русское искусство 80-х годов.
В области симфонического творчества в эти годы Чайковский создал три оркестровые сюиты (1880, 1883, 1884): «Итальянское каприччио» и «Серенаду для струнного оркестра» (1880), большую программную симфонию «Манфред» (1884).
Десятилетний срок, с 1878 по 1888 год, который отделяет «Евгения Онегина» и четвертую симфонию Чайковского от пятой симфонии, был отмечен важными историческими событиями. Вспомним, что сначала это было время революционной ситуации (1879-81 годы), а затем - период реакции. Все это, пусть в косвенной форме, но отразилось на Чайковском. Из переписки композитора мы узнаем, что и он не избежал гнета реакции. «В настоящее время даже самому мирному гражданину тяжело живется в России», - писал Чайковский в 1882 году.
Политическая реакция не смогла подорвать творческие силы лучших представителей искусства и литературы. Достаточно перечислить произведения Л. Н. Толстого («Власть тьмы»), А. П. Чехова («Иванов»), М. Е. Салтыкова-Щедрина («Иудушка Головлев», «Пошехонская старина»), гениальные полотна И. Е. Репина («Не ждали», «Иван Грозный и сын его Иван») и В. И. Сурикова («Утро стрелецкой казни», «Боярыня Морозова»), указать на «Хованщину» Мусоргского, «Снегурочку» Римского-Корсакова и «Мазепу» Чайковского, чтобы вспомнить о великих достижениях русского искусства и литературы 80-х годов.
Именно в это время музыка Чайковского завоевывает и приносит мировую славу ее создателю. С огромным успехом проходят авторские концерты Чайковского - дирижера в Париже, Берлине, Праге, в городах, которые с давних времен были очагами европейской музыкальной культуры. Позднее, в начале 90-х годов, триумфальными были выступления Чайковского в Америке - в Нью-Йорке, Балтиморе и Филадельфии, где великого композитора встречали с исключительным гостеприимством. В Англии Чайковскому присваивают почетную степень доктора Кембриджского университета. Чайковского избирают в состав крупнейших музыкальных обществ Европы.
В апреле 1888 года Чайковский поселился под Москвой, недалеко от города Клина, во Фроловском. Но здесь Чайковский не мог чувствовать себя вполне спокойно, так
как оказался невольным свидетелем хищнического уничтожения окрестных лесов, и переселился в Майданово. В 1892 году он переехал в Клин, где арендовал двухэтажный дом, теперь известный всему миру как Дом-музей Чайковского.
В жизни Чайковского это время ознаменовано высшими достижениями творчества. За эти пять лет Чайковский создает пятую симфонию, балет «Спящая красавица», оперы «Пиковая дама», «Иоланта», балет «Щелкунчик» и, наконец, гениальную шестую симфонию.
Основная идея пятой симфонии та же, что и четвертой - противопоставление рока и человеческого стремления к счастью. В пятой симфонии композитор возвращается к теме рока в каждой из четырех частей. Чайковский вводит в симфонию лирические музыкальные пейзажи (он сочинял в живописнейших окрестностях Клина). Исход борьбы, разрешение конфликта дается в финале, где тема рока перерастает в торжественный марш, олицетворяющий победу человека над судьбой.
Летом 1889 года Чайковский полностью закончил балет «Спящая красавица» (по сказке французского писателя Ш. Перро). Осенью того же года, когда новый балет готовился к постановке на сцене Мариинского театра Петербурга, директор императорских театров И. А. Всеволожский заказал Чайковскому оперу «Пиковая дама». Чайковский согласился писать новую оперу.
Сочинялась опера во Флоренции. Чайковский приехал сюда 18 января 1890 года, поселился в гостинице. Через 44 дня - 3 марта - опера «Пиковая дама» была закончена
в клавире. Очень быстро шел процесс инструментовки, и вскоре после окончания партитуры «Пиковая дама» была принята к постановке Мариинским театром в Петербурге, а также в Киевской опере и в Большом театре.
Премьера «Пиковой дамы» состоялась в Мариинском театре 19 декабря 1890 года. Партию Германа пел выдающийся русский певец Н. Н. Фигнер, вдохновенной исполнительницей партии Лизы была его жена М. И. Фигнер. В спектакле приняли участие видные артистические силы того времени: И. А. Мельников (Томский), Л. Г. Яковлев (Елецкий), М. А. Славина (Графиня). Дирижировал Э. Ф. Направник. Спустя несколько дней, 31 декабря того же года, опера была поставлена в Киеве с участием М. Е. Медведева (Герман) И. В. Тартакова (Елецкий) и др. Через год, 4 ноября 1891 года, состоялась первая постановка «Пиковой дамы» в Москве на сцене Большого театра. Главные роли были поручены замечательной плеяде артистов: М. Е. Медведеву (Герман), М. А. Дейша-Сионицкой (Лиза), П. А. Хохлову (Елецкий), Б. Б. Корсову (Томский), А. П. Крутиковой (Графиня), дирижировал И. К. Альтани.
Первые постановки оперы отличались большой тщательностью и у публики имели огромный успех. Сколько историй, подобных «маленькой» трагедии Германа и Лизы, было во время царствования Александра III. И опера заставляла мыслить, сочувствовать обиженным, ненавидеть все темное, уродливое, что мешало счастливой жизни людей.
Опера «Пиковая дама» была созвучна настроениям многих людей русского искусства 90-х годов. Идейное сходство оперы Чайковского с произведениями изобразительного искусства и литературы тех лет обнаруживается в творчестве великих русских художников и писателей.
В повести «Пиковая дама» (1834) Пушкин создал типические образы. Нарисовав картину уродливых нравов светского общества, писатель осудил дворянский Петербург своего времени.
Еще задолго до Чайковского сюжетный конфликт «Пиковой дамы» был использован в опере французского композитора Ж. Галеви, в оперетте немецкого композитора Ф. Зуппе и в драме русского писателя Д. Лобанова. Никому из перечисленных авторов не удалось создать сколько-нибудь оригинального сочинения. И лишь Чайковский, обратившись к этому сюжету, создал гениальное произведение.
Либретто для оперы «Пиковая дама» написал брат композитора - драматург Модест Ильич Чайковский. Первоисточник перерабатывался в соответствии с принципами творчества, желаниями и указаниями композитора; он принимал самое активное участие в составлении либретто: писал стихи, требовал введения новых сцен, сокращал тексты оперных партий.
В либретто ясно обозначены главные драматические этапы развития действия: баллада Томского о трех картах знаменует начало трагедии, которая достигает кульминации
в четвертой картине; затем наступает развязка драмы - сначала гибель Лизы, потом Германа.
В опере Чайковского пушкинский сюжет дополнен и развит, усилены обличительные мотивы пушкинской повести.
От повести «Пиковая дама» Чайковский и его либреттист оставили нетронутыми сцены в спальне графини и в казарме. По желанию Всеволожского действие оперы перенесено из Петербурга времен Александра I в Петербург екатерининских времен. Тот же Всеволожский посоветовал Чайковскому ввести интермедию «Искренность пастушки» (третья картина). Музыка интермедии написана в стиле Моцарта - горячо любимого Чайковским композитора, а слова взяты из текстов Карабанова, малоизвестного и давно забытого поэта XVIII века. Чтобы сильнее подчеркнуть бытовой колорит, либреттист обращался к наследию и более известных поэтов: шутливая песенка Томского «Если б милые девицы» написана на текст Г. Р. Державина, стихотворение В. А. Жуковского избрано для дуэта Лизы и Полины, слова другого поэта XIX века - К. Н. Батюшкова использованы для романса Полины.
Следует отметить ту разницу, которая существует между образом Германа в повести Пушкина и в опере Чайковского. Герман Пушкина не вызывает симпатий: это эгоист, имеющий некоторое состояние и всеми силами стремящийся его приумножить. Герман Чайковского - противоречив и сложен. В нем борются две страсти: любовь и жажда богатства. Противоречивость этого образа,
его внутреннее развитие - от любви и постепенно помрачающей рассудок навязчивой идеи наживы к смерти и возрождения в момент гибели прежнего Германа - давали композитору исключительно благодарный материал для воплощения в оперном жанре излюбленной темы Чайковского - темы противопоставления человека, его мечты о счастье враждебной ему судьбе.
Контрастные черты образа Германа, являющегося центральной фигурой всей оперы, с огромной реалистической силой раскрыты в музыке двух его ариозо. В поэтически-проникновенном монологе «Я имени ее не знаю» - Герман предстает охваченным пылкой любовью. В ариозо «Что наша жизнь» (в игорном доме) композитор гениально передал моральное падение своего героя.
Либреттист и композитор пересмотрели и образ Лизы - героини повести «Пиковая дама». У Пушкина Лиза представлена бедной воспитанницей и забитой приживалкой старой графини. В опере Лиза (здесь она внучка богатой графини) активно борется за свое счастье. По первоначальному варианту, спектакль завершался примирением Лизы и Елецкого. Фальшь подобной ситуации была очевидна, и композитор создал знаменитую сцену у Канавки, где дается художественно завершенный правдивый конец трагедии Лизы, кончающей жизнь самоубийством.
Музыкальный образ Лизы заключает в себе черты теплого лиризма и задушевности с типичными для Чайковского чертами трагической обреченности. При этом сложный внутренний мир героини Чайковский выражает
без малейшей нарочитости, сохраняя полную естественную жизненность. Широко известно ариозо Лизы «Ах, истомилась я горем». Исключительная популярность этого драматического эпизода объясняется тем, что композитору удалось вложить в него все свое понимание большой трагедии русской женщины, одиноко оплакивающей свою судьбу.
Некоторые персонажи, отсутствующие в повести Пушкина, смело введены в оперу Чайковского: это жених Лизы и соперник Германа - князь Елецкий. Новый персонаж обостряет конфликт; в опере возникают два контрастных образа, гениально запечатленных в музыке Чайковского. Вспомним ариозо Германа «Прости, небесное создание» и ариозо Елецкого «Я вас люблю». Оба героя обращаются к Лизе, но как различны их переживания: Герман объят пламенной страстью; в облике князя, в музыке его ариозо - красота, уверенность в себе, будто говорит он не о любви, а о спокойной привязанности.
Очень близка пушкинскому первоисточнику оперная характеристика старой графини - мнимой обладательницы секрета трех карт. Музыка Чайковского обрисовывает этот персонаж как образ смерти. Незначительные изменения претерпели второстепенные действующие лица вроде Чекалинского или Сурина.
Драматургическая концепция определила систему лейтмотивов. Наиболее широко развернуты в опере лейтмотив судьбы Германа (тема трех карт) и волнующая глубоко эмоциональная тема любви Лизы и Германа.
В опере «Пиковая дама» Чайковский гениально сочетал мелодическое богатство вокальных партий с развитием музыкального материала. «Пиковая дама» - наивысшее достижение оперного творчества Чайковского и одна из величайших вершин в мировой оперной классике.
Вслед за трагической оперой «Пиковая дама» Чайковский создает произведение оптимистического содержания. Это была «Иоланта» (1891) - последняя опера Чайковского. По мысли Чайковского, одноактная опера «Иоланта» должна идти в одном спектакле с балетом «Щелкунчик». Созданием этого балета композитор завершает реформу музыкальной хореографии.
Последним произведением Чайковского была его шестая симфония, исполненная 28 октября 1893 года - за несколько дней до смерти композитора. Дирижировал сам Чайковский. 3 ноября Чайковский тяжело заболел и 6 ноября скончался.
Русская музыкальная классика второй половины XIX века дала миру немало прославленных имен, но гениальная музыка Чайковского выделяет его даже среди величайших художников этой эпохи.
Творческий путь Чайковского пролегает через сложный историчексий период 60-х-90-х годов. За сравнительно небольшой период творчества (двадцать восемь лет) Чайковский написал десять опер, три балета, семь симфоний и множество произведений в других жанрах.
Чайковский поражает своей разносторонней одаренностью. Мало сказать, что он оперный композитор, создатель балетов, симфоний, романсов; он достиг признания и славы в области программно-инструментальной музыки, создал концерты, камерные ансамбли, фортепианные произведения. И в любом из этих видов искусства он выступал с одинаковой силой.
Чайковский получил широкую известность при жизни. У него была завидная судьба: его произведения всегда находили отклик в сердцах слушателей. Но действительно народным композитором он стал в наше время. Замечательные достижения науки и техники - звукозапись, радио, кино и телевидение сделали его творчество доступным в самых отдаленных уголках нашей страны. Великий русский композитор стал любимым композитором всех народов нашей страны.
Музыкальная культура миллионов людей воспитывается на творческом наследии Чайковского.
Музыка его живет в народе, а это и есть бессмертие.
О. Меликян
ПИКОВАЯ ДАМА
Опера в 3-х действиях
СЮЖЕТ
ЗАИМСТВОВАН ИЗ ПОВЕСТИ
А. С. ПУШКИНА
Либретто
М. ЧАЙКОВСКОГО
Музыка
П. И. ЧАЙКОВСКОГО
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Граф Томский (Златогор) | |
Князь Елецкий | |
Чекалинский | |
Чаплицкий | |
Распорядитель | |
меццо-сопрано |
|
Полина (Миловзор) | контральто |
Гувернантка | меццо-сопрано |
Мальчик-командир | непоющий |
Действующие лица в интермедии |
|
Миловзор (Полина) | контральто |
Златогор (гр. Томский) | |
Нянюшки, гувернантки, кормилицы, гуляющие
гости, дети, игроки и проч.
Действие происходит в Петербурге
в конце XVIII века.
ИНТРОДУКЦИЯ.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Весна. Летний сад. Площадка. На скамейках сидят и расхаживают по саду нянюшки, гувернантки и кормилицы. Дети играют в горелки, другие прыгают через веревки, бросают мячи.
Гори, гори ясно,
Чтобы не погасло,
Раз, два, три!
(Смех, восклицания, беготня.)
Забавляйтеся, детки милые!
Редко солнышко вас, родимые,
Тешит радостью!
Если, милые, вы на волюшке
Игры, шалости затеваете,
То по малости вашим нянюшкам
Вы покой тогда доставляете.
Грейтесь, бегайте, детки милые,
И на солнышке забавляйтеся!
Кормилицы
Баю, баю бай!
Спи, родимый, почивай!
Ясных глаз не открывай!
(Слышны барабанный бой и детские трубы.)
Вот наши воины идут - солдатики.
Как стройно! Посторонитесь! Места! Раз, два, раз два...
(Входят мальчики в игрушечных вооружениях; впереди мальчик-командир.)
Мальчики (маршируя)
Раз, два, раз, два,
Левой, правой, левой правой!
Дружно, братцы!
Не сбиваться!
Мальчик-командир
Правым плечом вперед! Раз, два, стой!
(Мальчики останавливаются)
Слушай!
Мушкет перед себя! Бери за дуло! Мушкет к ноге!
(Мальчики исполняют команду.)
Мальчики
Мы все здесь собрались
На страх врагам российским.
Злой недруг, берегись!
И с помыслом злодейским беги, иль покорись!
Ура! Ура! Ура!
Отечество спасать
Нам выпало на долю.
Мы станем воевать
И недругов в неволю
Без счета забирать!
Ура! Ура! Ура!
Да здравствует жена,
Премудрая царица,
Нам матерь всем она,
Сих стран императрица
И гордость и краса!
Ура! Ура! Ура!
Мальчик-командир
Молодцы, ребята!
Мальчики
Рады стараться, ваше высокоблагородие!
Мальчик-командир
Слушай!
Мушкет перед себя! Направо! На караул! Марш!
(Мальчики уходят, барабаня и трубя.)
Нянюшки, кормилицы, гувернантки
Ну, молодцы, солдаты наши!
И впрямь напустят страху на врага.
(За мальчиками вслед уходят другие дети. Нянюшки и гувернантки расходятся, уступая место другим гуляющим. Входят Чекалинский и Сурин.)
Чекалинский
Чем кончилась вчера игра?
Конечно, я продулся страшно!
Мне не везет...
Чекалинский
Вы до утра опять играли?
Ужасно мне надоело,
Чорт возьми, хоть раз бы выиграть!
Чекалинский
Был там Герман?
Был. И, как всегда,
С восьми и до восьми утра
Прикован к игорному столу,
сидел,
И молча дул вино,
Чекалинский
И только?
Да на игру других смотрел.
Чекалинский
Какой он странный человек!
Как будто у него на сердце
Злодейств, по крайней мере, три.
Чекалинский
Я слышал, что он очень беден...
Да, не богат. Вот он, смотри:
Как демон ада мрачен... бледен...
(Входит Герман, задумчив и мрачен; с ним вместе граф Томский.)
Скажи мне, Герман, что с тобою?
Со мною? Ничего...
Ты болен?
Нет, я здоров!
Ты стал другой какой-то...
Чем-то недоволен...
Бывало: сдержан, бережлив,
Ты весел был, по крайней мере;
Теперь ты мрачен, молчалив
И, - я ушам своим не верю:
Ты, новой страстию горя,
Как говорят, вплоть до утра
Проводишь ночи за игрой?
Да! К цели твердою ногой
Идти, как прежде, не могу я.
Я сам не знаю, что со мной.
Я потерялся, негодую на слабость,
Но владеть собой не в силах больше...
Я люблю! Люблю!
Как! Ты влюблен? В кого?
Я имени ее не знаю
И не могу узнать,
Земным названьем не желая,
Её назвать...
Сравненья все перебирая,
Не знаю с кем сравнить...
Любовь мою, блаженство рая,
Хотел бы век хранить!
Но мысль ревнивая, что ею другому обладать
Когда я след ноги не смею ей целовать,
Томит меня; и страсть земную
Напрасно я хочу унять,
И все хочу тогда обнять,
И всё хочу мою святую тогда обнять...
Я имени её не знаю
И не хочу узнать...
А если так, скорей за дело!
Узнаем, кто она, а там -
И предложенье делай смело,
И - дело по рукам!
О нет! Увы, она знатна
И мне принадлежать не может!
Вот что меня мутит и гложет!
Найдем другую... Не одна на свете...
Ты меня не знаешь!
Нет, мне её не разлюбить!
Ах, Томский, ты не понимаешь!
Я только мог спокойно жить,
Пока во мне дремали страсти...
Тогда я мог владеть собой.
Теперь, когда душа во власти одной мечты,
Прощай, покой! Отравлен, словно опьянен,
Я болен, болен... Я влюблен.
Ты ли это, Герман?
Признаюсь, я никому бы не поверил,
Что ты способен так любить!
(Герман и Томский проходят. Гуляющие наполняют сцену.)
Хор гуляющих
Наконец-то бог послал солнечный денек!
Дня такого не дождаться долго нам опять.
Много лет не видим мы таких деньков, | Одновременно |
|
Что за радость! Что за счастье! | ||
Молодые люди Солнце, небо, воздух, соловья напев |
А ты уверен, что она тебя не замечает?
Держу пари, что влюблена и по тебе скучает...
Когда б отрадного сомненья лишился я,
То разве вынесла б мученья душа моя?
Ты видишь: я живу, страдаю, но в страшный миг,
Когда узнаю, что мне не суждено ей овладеть,
Тогда останется одно...
Умереть! (Входит князь Елецкий. К нему идут Чекалинский и Сурин.)
Чекалинский (князю)
Тебя поздравить можно.
Ты, говорят, жених?
Да, господа, женюсь я; светлый ангел согласье дал
Свою судьбу с моею навеки сочетать!..
Чекалинский
Что ж, в добрый час!
От всей души я рад. Будь счастлив, князь!
Елецкий, поздравляю!
Благодарю, друзья!
Князь (с чувством)
Счастливый день, | Одновременно |
|
Несчастный день, |
Томский (князю)
Скажи, на ком ты женишься?
Князь, кто твоя невеста?
(Входит графиня с Лизой.)
Князь (указывая на Лизу)
Она? Она его невеста! О, боже!...
Лиза и Графиня
Опять он здесь!
Так вот кто безымянная красавица твоя!
Мне страшно! | Одновременно |
|
Мне страшно! |
Что хочет он, преследуя меня? | Одновременно |
|
Мне страшно! Мне страшно! | ||
Мне страшно! Боже мой, как смущена она! Страшно мне! | ||
Вот, о ком он говорил? |
Мне страшно.
(Граф Томский подходит к графине. Князь к Лизе. Графиня пристально смотрит на Германа)
Графиня,
Позвольте вас поздравить...
Скажите мне, кто этот офицер?
Который? Этот? Герман, приятель мой.
Откуда взялся он? Какой он страшный!
(Томский провожает ее до глубины сцены.)
Князь (подавая руку Лизе)
Небес чарующая прелесть,
Весна, зефиров легкий шелест,
Веселие толпы, друзей привет, -
Сулят в грядущем много лет
Нам счастья!
Радуйся, приятель!
Забыл ты, что за тихим днем
Гроза бывает. Что создатель
Дал счастью слезы, вёдру - гром!
(Отдаленный гром. Герман в мрачной задумчивости опускается на скамейку.)
Какая ведьма эта графиня!
Чекалинский
Страшилище!
Недаром же ее прозвали «Пиковой дамой».
Не могу постигнуть, отчего она не понтирует?
Как? Старуха-то?
Чекалинский
Осьмидесятилетняя карга!
Так вы про нее ничего не знаете?
Нет, право, ничего.
Чекалинский
О, так послушайте!
Графиня много лет назад в Париже красавицей слыла.
Вся молодежь по ней с ума сходила,
Называя «Венерою московской».
Граф Сен-Жермен - среди других тогда еще красавец,
Пленился ею. Но безуспешно он вздыхал по графине:
Все ночи напролет играла красавица и, увы,
Предпочитала фараон любви.
Однажды в Версале «au jeu de la Reine» Vénus moscovite проигралась до тла.
В числе приглашенных был граф Сен-Жермен;
Следя за игрой, он слыхал, как она
Шептала в разгаре азарта: «О, боже! О, боже!
О, боже, я все бы могла отыграть,
Когда бы хватило поставить опять
Граф, выбрав удачно минуту, когда
Покинув украдкой гостей полный зал,
Красавица молча сидела одна,
Влюбленно над ухом её прошептал слова слаще звуков Моцарта:
«Графиня, графиня, графиня, ценой одного, «rendezvous» хотите,
Пожалуй, я вам назову три карты, три карты, три карты?
Графиня вспылила: «Как смеете вы!»
Но граф был не трус... И когда через день
Красавица снова явилась, увы,
Без гроша в кармане «au jeus de la Reine»,
Она уже знала три карты.
Их смело поставив одну за другой,
Вернула свое..., но какою ценой!
О карты, о карты, о карты!
Раз мужу те карты она назвала,
В другой раз их юный красавец узнал.
Но в эту же ночь, лишь осталась одна,
К ней призрак явился и грозно сказал:
«Получишь смертельный удар ты
Три карты три карты, три карты!»
Чекалинский
Se nonè vero, è ben trovato.
(Слышен гром, наступает гроза.)
Забавно! Но графиня спать спокойно может:
Трудновато любовника ей пылкого сыскать.
Чекалинский
Послушай, Герман, вот тебе отличный случай,
Чтобы играть без денег. Подумай-ка!
(Все смеются.)
Чекалинский, Сурин
«От третьего, кто пылко, страстно любя,
Придет, чтобы силой узнать от тебя
Три карты, три карты, три карты!»
(Уходят. Сильный удар грома. Гроза разыгрывается. Гуляющие торопятся в равные стороны. Восклицания, крики.)
Хор гуляющих
Как быстро гроза наступила... Кто бы мог ожидать?..
Страсти какие... Удар за ударом громче, страшнее!
Бежимте скорей! Скорей бы к воротам поспеть!
(Все разбегаются. Гроза усиливается.)
(Издали.)
Ах, скорей домой!
Сюда бегите скорей!
(Сильный удар грома.)
Герман (задумчиво)
«Получишь смертельный удар ты
От третьего, кто пылко, страстно любя,
Придет, чтобы силой узнать от тебя
Три карты, три карты, три карты!»
Ах, что мне в них, хотя бы и обладал я ими!
Погибло все теперь... Один остался я. Мне буря не страшна!
Во мне самом все страсти проснулись с такой убийственною силой,
Что этот гром ничто в сравнении! Нет, князь!
Пока я жив, тебе я не отдам ее.
Не знаю как, но отниму!
Гром, молния, ветер, при вас торжественно даю
Я клятву: она моею будет, иль умру!
(Убегает.)
КАРТИНА ВТОРАЯ
Комната Лизы. Дверь на балкон, выходящий в сад. Лиза за клавесином. Около нее Полина. Подруги.
Лиза и Полина
Уж вечер... облаков померкнули края,
Последний луч зари на башнях умирает;
Последняя в реке блестящая струя
С потухшим небом угасает.
Все тихо: рощи спят; вокруг царит покой;
Простершись на траве под ивой наклоненной,
Внимаю, как журчит, сливаяся с рекой,
Поток, кустами осененный.
Как слит с прохладою растений аромат!
Как сладко в тишине у брега струй плесканье!
Как тихо веянье зефира по водам,
И гибкой ивы трепетанье!
Хор подруг
Обворожительно! Очаровательно!
Чудесно! Прелестно! Ах, чудно, хорошо!
Еще, mesdames, ещё, ещё.
Спой, Поля, нам одна.
Одна?
Но что же спеть?
Хор подруг
Пожалуйста, что знаешь.
Ma chère, голубка, спой нам что-нибудь.
Я спою любимый свой романс...
(Садится за клавесин, играет и поет с глубоким чувством.)
Постойте... Как это? Да вспомнила!
Подруги милые, в беспечности игривой,
Под плясовой напев вы резвитесь в лугах!
И я, как вы, жила в Аркадии счастливой,
И я, на утре дней, в сих рощах и полях
Минуты радости вкусила:
Любовь в мечтах златых мне счастие сулила,
Но что ж досталось мне в сих радостных местах?
Могила!
(Все тронуты и взволнованы.)
Вот вздумала я песню спеть слезливую такую?
Ну, с чего? И без того грустна ты что-то, Лиза,
В такой-то день! Подумай, ведь ты помолвлена, ай, ай, ай!
(Подругам.)
Ну, что вы все носы повесили? Веселую давайте,
Да русскую в честь жениха с невестой!
Ну, я начну, а вы мне подпевайте!
Хор подруг
И вправду, давайте веселую, русскую!
(Подруги бьют в ладоши. Лиза, не принимая участия в весельи, задумчиво стоит у балкона.)
Полина (подруги ей подпевают)
Ну-ка, светик Машенька,
Ты потешь, попляши,
Ай, люли, люли,
Ты потешь, попляши.
Свои белы рученьки
Под бока подбери.
Ай, лю-ли, лю-ли,
Под бока подбери.
Свои скоры ноженьки
Не жалей, угоди.
Ай, люли, люли,
Не жалей, угоди.
(Полина и некоторые подруги пускаются в пляс.)
Коли спросит маменька: «весела!»
Ай, лю-ли, лю-ли, «весела!» говори.
А к ответу тятенька:
Мол, «пила до зари!»
Ай, лю-ли, лю-ли, лю-ли,
Мол, «пила до зари!»
Корить станет молодец:
«Поди прочь, уходи!»
Ай, лю-ли, лю-ли,
«Поди прочь, уходи!»
(Входит гувернантка графини.)
Гувернантка
Mesdemoiselles, что здесь у вас за шум? Графиня сердится...
Ай, ай, ай! Не стыдно ль вам плясать по русски!
Fi, quel genre, mesdames!
Барышням вашего круга надо приличия знать!
Должно вам было бы друг-другу правила света внушать.
В девичьих только беситься можно, не здесь, mes mignonnes.
Разве нельзя веселиться, не забывая бонтон?...
Пора уж расходиться...
Вас позвать прощаться меня послали...
(Барышни расходятся.)
Полина (подходя к Лизе)
Lise, что ты скучная такая?
Я скучная? Нисколько! Взгляни, какая ночь!
Как после бури страшной все обновилось вдруг.
Смотри, я на тебя пожалуюся князю.
Скажу ему, что в день помолвки ты грустила...
Нет, ради бога, не говори!
Тогда изволь сейчас же улыбнуться...
Вот так! Теперь прощай. (Целуются.)
Я провожу тебя...
(Уходят. Приходит горничная и тушит огонь, оставив одну свечу. В то время, когда она подходит к балкону, чтобы затворить ею, возвращается Лиза.)
Не надо затворять. Оставь.
Не простудились бы, барышня.
Нет, Маша, ночь так тепла, так хороша!
Прикажете помочь раздеться?
Нет, я сама. Ступай ты спать.
Уж поздно, барышня...
Оставь меня, ступай...
(Маша уходит. Лиза стоит в глубокой задумчивости, потом тихо плачет.)
Откуда эти слезы, зачем они?
Мои девичьи грезы, вы изменили мне!
Вот как вы оправдались наяву!..
Я жизнь свою вручила ныне князю - избраннику по сердцу,
Существу, умом, красою, знатностью, богатством,
Достойному подруги не такой, как я.
Кто знатен, кто красив, кто статен как он?
Никто! И что же?...
Я тоской и страхом вся полна, дрожу и плачу.
Зачем же эти слёзы, зачем они?
Мои девичьи грёзы, вы изменили мне...
И тяжело, и страшно! Но к чему обманывать себя?
Я здесь одна, вокруг все тихо спит...
О, слушай, ночь!
Тебе одной могу поверить тайну души моей.
Она мрачна, как ты, она как взор очей печальный,
Покой и счастье у меня отнявших...
Царица ночь!
Как ты, красавица, как ангел падший, прекрасен он.
В его глазах огонь палящей страсти,
Как чудный сон, меня манит.
И вся моя душа во власти его.
О, ночь!
(В дверях балкона появляется Герман. Лиза в ужасе отступает. Они молча смотрят друг на друга. Лиза делает движение, чтоб уйти.)
Остановитесь, умоляю вас!
Зачем вы здесь, безумный человек?
Что надо вам?
Проститься!
(Лиза хочет уйти.)
Не уходите же! Останьтесь! Я сам уйду сейчас
И более сюда не возвращусь... Одну минуту!
Что вам стоит? К вам умирающий взывает.
Зачем, зачем вы здесь? Уйдите!
Я закричу.
Кричите! (Вынимая пистолет)
Зовите всех!
Я все равно умру, один или при других.
(Лиза опускает голову.)
Но если есть, красавица, в тебе хоть искра состраданья,
То постой, не уходи!..
Ведь это мой последний, смертный час!
Свой приговор узнал сегодня я.
Другому ты, жестокая, свое вручаешь сердце!
(Страстно и выразительно.)
Дай умереть, тебя благословляя, а не кляня,
Могу ли день прожить, когда чужая ты для меня!
Я жил тобой;
Одно лишь чувство и мысль упорная одна владели мной.
Погибну я, но перед тем, чтоб с жизнью проститься,
Дай мне хоть миг один побыть с тобой вдвоем,
Средь чудной тишины ночной, красой твоей дай мне упиться.
Потом пусть смерть и с ней - покой!
(Лиза стоит, с грустью глядя на Германа.)
Стой так! О, как ты хороша!
Уйдите! Уйдите!
Красавица! Богиня! Ангел!
(Герман становится на колени.)
Прости, небесное созданье, что я нарушил твой покой.
Прости! но страстного не отвергай признанья,
Не отвергай с тоской.
О пожалей, я, умирая,
Несу тебе мою мольбу:
Взгляни с высот небесных рая
На смертную борьбу
Души, истерзанной мученьем любви к тебе,
О сжалься и дух мой лаской, сожаленьем,
Слезой твоей согрей!
(Лиза плачет.)
Ты плачешь! Что значат эти слезы -
Не гонишь и жалеешь?
(Берет ее за руку, которую она не отнимает)
Благодарю тебя! Красавица! Богиня! Ангел!
(Припадает к Лизиной руке и целует ее. Шум шагов и стук в дверь.)
Графиня (за дверью)
Лиза, отвори!
Лиза (в смятении)
Графиня! Боже правый! я погибла!
Бегите!.. Поздно!.. Сюда!..
(Стук усиливается. Лиза указывает Герману на портьеру. Потом идет к двери и отворяет ее. Входит графиня в шлафроке, окруженная горничными со свечами.)
Что ты не спишь? Зачем одета? Что тут за шум?..
Лиза (растерянно)
Я, бабушка, по комнате ходила... Мне не спится...
Графиня (жестом велит затворить балкон)
Зачем балкон открыт? Что это за фантазии такие?..
Смотри ты! Не дури! Сейчас ложиться (стучит палкой)
Слышишь?...
Я, бабушка, сейчас!
Не спится!.. Слыхано ли это! Ну, времена!
Не спится!... Сейчас ложись!
Я слушаюсь. Простите.
Графиня (уходя)
А я то слышу шум; ты бабушку тревожишь! Идемте...
И глупостей не смей тут затевать!
«Кто, страстно любя,
Придет, чтоб наверно узнать от тебя
Три карты, три карты, три карты!»
Могильным холодом повеяло вокруг!
О, страшный призрак! Смерть, я не хочу тебя!..
(Лиза, затворив дверь за графиней, подходит к балкону, отворяет его и велит жестом Герману уходить.)
О, пощади меня!
Смерть несколько минут тому назад
Казалась мне спасеньем, почти что счастьем!
Теперь не то! Она страшна мне!
Ты мне зарю раскрыла счастья,
Я жить хочу и умереть с тобой.
Безумный человек, что вы хотите от меня,
Что сделать я могу?
Решить мою судьбу.
Сжальтесь! Вы губите меня!
Уйдите! Я прошу вас, я велю вам!
Так, значит, смерти приговор ты произносишь!
О, боже... Я слабею... Уходи, прошу!
Скажи тогда: умри!
Боже правый!
(Герман хочет уйти.)
Нет! Живи!
(Порывисто обнимает Лизу; она опускает голову ему на плечо.)
Красавица! Богиня! Ангел!
Тебя люблю!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Маскарадный бал в доме богатого столичного вельможи. Большая зала. По бокам, между колонн, устроены ложи. Гости танцуют контраданс. На хорах поют певчие.
Хор певчих
Радостно! весело!
В день сей сбирайтеся, други!
Бросьте свои недосуги,
Скачите, пляшите смелей!
Бейте в ладоши руками,
Щёлкайте громко перстами!
Черны глаза поводите,
Станом вы всё говорите!
Фертиком руки вы в боки,
Делайте легкие скоки,
Чобот о чобот стучите,
С наступью смелой свищите!
Хозяин с супругой своей
Приветствует добрых гостей!
(Входит распорядитель.)
Распорядитель
Хозяин просит дорогих гостей
Пожаловать смотреть на блеск увеселительных огней.
(Все гости направляются к террасе в сад.)
Чекалинский
Наш Герман снова нос повесил.
Ручаюсь вам, что он влюблен;
То мрачен был, потом стал весел.
Нет, господа, он увлечен,
Как думаете, чем?
Надеждой узнать три карты.
Чекалинский
Вот чудак!
Не верю, надо быть невеждой для этого!
Он не дурак!
Он сам мне говорил.
Чекалинский (Сурину)
Давай, пойдем его дразнить!
(Проходят.)
А, впрочем, он из тех,
Кто, раз задумав,
Должен все свершить!
Бедняга!
(Зал пустеет. Входят слуги приготовить середину сцены для интермедии. Проходят Князь и Лиза.)
Вы так печальны, дорогая,
Как будто горесть есть у вас...
Доверьтесь мне.
Нет, после, князь.
В другой раз... Умоляю!
(Хочет уйти.)
Постойте... на одно мгновенье!
Я должен, должен вам сказать!
Я вас люблю, люблю безмерно,
Без вас не мыслю дня прожить,
Я подвиг силы беспримерной,
Готов сейчас для вас свершить,
Но знайте: сердца вашего свободу
Ничем я не хочу стеснять,
Готов скрываться вам в угоду
И пыл ревнивых чувств унять.
На все, на все для вас готов я!
Не только любящим супругом -
Слугой полезным иногда,
Желал бы я быть вашим другом
И утешителем всегда.
Но ясно вижу, чувствую теперь я,
Куда себя в мечтах завлёк.
Как мало в вас ко мне доверья,
Как чужд я вам и как далек!
Ах, я терзаюсь этой далью.
Состражду вам я всей душой,
Печалюсь вашей я печалью
И плачу вашею слезой,
Ах, я терзаюсь этой далью,
Состражду вам я всей душой!
Я вас люблю, люблю безмерно...
О, милая, доверьтесь мне!
(Уходят.)
(Входит Герман без маски, держа записку в руках.)
Герман (читает)
После представления ждите меня в зале. Я должна вас видеть...
Скорее бы её увидеть и бросить эту мысль (садится)
.
Три карты знать - и я богат!
И вместе с ней могу бежать
Прочь от людей.
Проклятье! Эта мысль меня с ума сведет!
(Несколько гостей возвращаются в залу; среди них Чекалинский и Сурин. Они указывают на Германа, подкрадываются и, наклонясь над ним, шепчут.)
Чекалинский, Сурин
Не ты ли тот третий,
Кто страстно любя,
Придет, чтобы узнать от нее
Три карты, три карты, три карты...
(Скрываются. Герман испуганно встает, как бы не отдавая себе отчета в том, что происходит. Когда он оглядывается, Чекалинский и Сурин уже скрылись в толпе молодежи.)
Чекалинский, Сурин, несколько человек из хора
Три карты, три карты, три карты!
(Хохочут. Смешиваются с толпой гостей).
Что это? Бред или насмешка?
Нет! Что если...
(Закрывает лицо руками.)
Безумец, безумец я!
(Задумывается.)
Распорядитель
Хозяин просит дорогих гостей прослушать пастораль
Под титлом: «Искренность пастушки!»
(Гости усаживаются на приготовленные места.)
Хор пастухов и пастушек
(Во время хора Прилепа одна не принимает участия в танцах и плетет венок в печальной задумчивости.)
Под тению густой,
Близ тихого ручья,
Пришли мы днесь толпой
Порадовать себя, попеть, повеселиться
И хороводы весть,
Природой насладиться,
Венки цветочны плесть...
(Пастухи и пастушки танцуют, потом удаляются в глубину сцены.)
Мой миленький дружок,
Любезный пастушок,
О ком я воздыхаю
И страсть открыть желаю,
Ах, не пришел плясать,
Ах, не пришел плясать!
(Входит Миловзор.)
Миловзор
Я здесь, но скучен, томен,
Смотри как похудал!
Не буду больше скромен,
Я долго страсть скрывал...
Златогор
Как ты мила, прекрасна!
Скажи: из нас кого -
Меня или его -
Навек любить согласна?
Миловзор
Я сердцем согласился,
Я ту любить склонился,
Кого оно велит,
К кому оно горит.
Ни вотчин мне не надо,
Ни редкостных камней,
Я с милым средь полей
И в хижине жить рада! (Миловзору.)
Ну, барин, в добрый путь,
А ты спокоен будь!
Сюда, в уединенье
Спеши в вознагражденье
Таких прекрасных слов
Принесть мне пук цветов!
Прилепа и Миловзор
Пришел конец мученьям,
Любовным восхищениям
Наступит скоро час,
Любовь! Спрягай ты нас.
Хор пастухов и пастушек
Пришел конец мученьям -
Невеста и жених достойны восхищенья,
Любовь! Спрягай ты их!
(Амур и Гименей со свитою входят венчать молодых влюбленных. Прилепа и Миловзор, взявшись за руки, танцуют. Пастухи и пастушки подражают им, составляют хороводы, а потом все попарно удаляются. По окончании интермедии иные из гостей встают, другие - оживленно беседуют, оставшись на местах. Герман подходит к авансцене.)
Герман (задумчиво)
«Кто пылко и страстно любя»... -
Что ж, разве не люблю я?
Конечно, - да!
(Оборачивается и видит перед собой графиню. Оба вздрагивают, пристально смотрят друг на друга.)
Сурин (в маске)
Смотри, любовница твоя!
(Хохочет и скрывается.)
(Входит Лиза в маске.)
Послушай, Герман!
Ты! Наконец-то!
Как счастлив я, что ты пришла!
Люблю тебя!
Не место здесь...
Не для того звала тебя я.
Слушай: - вот ключ от потаённой двери в саду:
Там лестница. По ней взойдешь ты в спальню бабушки...
Как? В спальню к ней?...
Ее не будет там....
В спальне близ портрета
Есть дверь ко мне. Я буду ждать.
Тебе, тебе хочу принадлежать я одному.
Нам надо все решить!
До завтра, мой милый, желанный!
Нет, не завтра, сегодня буду там!
Лиза (испуганно)
Но, милый...
Пусть так и будет!
Ведь я твоя раба!
Прости...
(Скрывается.)
Теперь не я,
Сама судьба так хочет,
И я буду знать три карты!
(Убегает.)
Распорядитель (взволнованно)
Ее величество сейчас пожаловать изволит...
Хор гостей
(В хоре большое оживление. Распорядитель разделяет толпу так, чтобы в середине образовался проход для царицы. В числе гостей участвуют в хоре и те, что составляли хор в интермедии.)
(Все оборачиваются в сторону средних дверей. Распорядитель делает знак певчим, чтобы начинали.)
Хор гостей и певчих
Славься сим, Екатерина,
Славься, нежная к нам мать!
(Мужчины становятся в позу низкого придворного поклона. Дамы глубоко приседают. Появляются пажи.)
Виват! виват!
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Спальня графини, освещенная лампадами. Через потаенную дверь входит Герман. Он осматривает комнату.
Все так, как мне она сказала...
Что же? Боюсь я что ли?
Нет! Так решено:
Я выведаю тайну у старухи!
(Задумывается.)
А если тайны нет,
И это все пустой лишь бред
Моей больной души?
(Идет к дверям Лизы. Останавливается у портрета графини. Бьет полночь.)
А, вот она, «Венерою московской»!
Какой-то тайной силой
Я с нею связан, роком.
Мне ль от тебя,
Тебе ли от меня,
Но чувствую, что одному из нас
Погибнуть от другого.
Гляжу я на тебя и ненавижу,
А насмотреться вдоволь не могу!
Бежать хотел бы прочь,
Но нету силы...
Пытливый взор не может оторваться
От страшного и чудного лица!
Нет, нам не разойтись
Без встречи роковой.
Шаги! Сюда идут! Да!
Ах, будь что будет!
(Скрывается за занавеской будуара. Вбегает горничная и поспешно зажигает свечи. За ней прибегают другие горничные и приживалки. Входит графиня, окруженная суетящимися горничными и приживалками.)
Хор приживалок и горничных
Благодетельница наша,
Как изволили гулять?
Свет наш барынюшка
Хочет, верно, почивать?
Утомились, чай? Ну и что же:
Был кто лучше там собой?
Были, может быть, моложе,
Но красивей - ни одной!
(Провожают графиню в будуар. Входит Лиза, за ней идет Маша.)
Нет, Маша, нейди за мной!
Что с вами, барышня, вы бледны!
Нет, ничего...
Маша (догадываясь)
Ах, боже мой! Неужели?...
Да, он придет...
Молчи! Он, может быть,
Уж там и ждет...
Постереги нас, Маша, будь мне другом.
Ах, как бы не досталось нам!
Он так велел. Моим супругом
Его избрала я. И рабой послушной, верной
Стала того, кто послан мне судьбой.
(Уходят. Приживалки и горничные вводят графиню. Она в шлафроке и ночном чепце. Ее укладывают в постель.)
Горничные п приживалки
Благодетельница, свет наш барынюшка,
Утомилася, чай. Хочет, верно, почивать!
Благодетельница, раскрасавица! Ляг в постельку.
Завтра будешь снова краше утренней зари!
Благодетельница, ляг в постельку, отдохни!
Полно врать вам! Надоели!..
Я устала... Мочи нет...
Не хочу я спать в постели!
(Ее усаживают в кресло и обкладывают подушками.)
Ах, постыл мне этот свет.
Ну, времена! Повеселиться толком не умеют.
Что за манеры! Что за тон!
И не глядела бы...
Ни танцевать, ни петь не знают!
Кто дансёрки? Кто поет? девчонки!
А бывало: кто танцевал? Кто пел?
Le duc d’Orléans, le duc d’Ayen, duc de Coigny..
La comtesse d’Estrades, la duchesse de Brancas...
Какие имена! и даже, иногда, сама маркиза Пампадур!
При них я и певала... Le duc de la Vallière
Хвалил меня. Раз, помню, в Chantylly, y Prince de Condé
Король меня слыхал! Я как теперь все вижу...
Je crains de lui parler la nuit,
J’ecoute trop tout ce qu’il dit;
Il me dit: je vous aime, et je sens malgré moi,
Je sens mon coeur qui bat, qui bat...
Ja ne sais pas pourquoi...
(Как бы очнувшись, оглядывается)
Чего вы тут стоите? Вон ступайте!
(Горничные и приживалки расходятся. Графиня засыпает, напевая ту же песенку. Герман выходит из-за укрытия и становится против графини. Она просыпается и в ужасе беззвучно шевелит губами.)
Не пугайтесь! Ради бога не пугайтесь!
Ради бога не пугайтесь!
Я не стану вам вредить!
Я пришел вас умолять о милости одной!
(Графиня молча смотрит на него попрежнему.)
Вы можете составить счастье целой жизни!
И оно вам ничего не будет стоить!
Вы знаете три карты.
(Графиня привстает.)
Для кого вам беречь вашу тайну.
(Герман встает на колени.)
Если когда-нибудь знали вы чувство любви,
Если вы помните пыл и восторги юной крови,
Если хоть раз улыбнулись вы на ласку ребенка,
Если в вашей груди билось когда-нибудь сердце,
То умоляю вас, чувством супруги, любовницы, матери, -
Всем, что свято вам в жизни. Скажите, скажите,
Откройте мне вашу тайну! На что вам она?
Может быть, она сопряжена с грехом ужасным,
С пагубой блаженства, с дьявольским условием?
Подумайте, вы стары, жить не долго вам,
И я ваш грех готов взять на себя!
Откройтесь мне! Скажите!
(Графиня, выпрямившись, грозно смотрит на Германа.)
Старая ведьма! Так я же заставлю тебя отвечать!
(Вынимает пистолет. Графиня кивает головой, поднимает руки, чтобы заслониться от выстрела и падает мертвая. Герман подходит к трупу, берет руку.)
Полноте ребячиться! Хотите ли назначить мне три карты?
Да или нет?...
Она мертва! Сбылось! А тайны не узнал я!
Мертва! А тайны не узнал я... Мертва! Мертва!
(Входит Лиза.)
Что здесь за шум?
(Увидя Германа.)
Ты, ты здесь?
Молчи!.. Молчи!.. Она мертва,
А тайны не узнал я!..
Как мертва? О чем ты говоришь?
Герман (указывая на труп)
Сбылось! Она мертва, а тайны не узнал я!
(Лиза бросается к трупу графини.)
Да! Умерла! О боже! И это сделал ты?
Я смерти не хотел ее...
Я только знать хотел три карты!
Так вот зачем ты здесь! Не для меня!
Ты знать хотел три карты!
Не я тебе была нужна, а карты!
О, боже, боже мой!
И я его любила, из-за него погибла!
Чудовище! Убийца! Изверг.
(Герман хочет говорить, но она повелительным жестом указывает на потаенную дверь.)
Убийца, Изверг! Прочь! Прочь! Злодей! Прочь! Прочь!
Она мертва!
(Герман убегает. Лиза с рыданиями опускается на труп графини.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
КАРТИНА ПЯТАЯ
Казармы. Комната Германа. Поздний вечер. Лунный свет то озаряет через окно комнату, то исчезает. Вой ветра. Герман сидит у стола близ свечи. Он читает письмо.
Герман (читает)
Я не верю, чтобы ты хотел смерти графини... Я измучилась сознанием моей вины перед тобой. Успокой меня. Сегодня жду тебя на набережной, когда нас никто не может видеть там. Если до полуночи ты не придешь, я должна буду допустить страшную мысль, которую гоню от себя. Прости, прости, но я так страдаю!..
Бедняжка! В какую пропасть я завлек ее с собою!
Ах, если б мне забыться и уснуть.
(Опускается в кресло в глубокой задумчивости и как бы дремлет. Потом испуганно встает.)
Что это? пенье или ветра вой? Не разберу... (Опускается на кресло, закрыв лицо руками.) | Одновременно |
|
Хор певчих за сценой Господу молюся я, чтобы внял он печали моей, |
(Стук в окно. Герман поднимает голову и прислушивается. Вой ветра. Из окна кто-то выглядывает и исчезает. Опять стук в окно. Порыв ветра отворяет его и оттуда снова показывается тень. Свеча гаснет.)
Герман (в ужасе)
Мне страшно! Страшно! Там... там шаги...
Вот отворяют дверь... Нет, нет, я не выдержу!
(Бежит к двери, но там его останавливает призрак графини. Герман отступает. Призрак приближается.)
Призрак графини
Я пришла к тебе против воли, но мне велено исполнить твою просьбу. Спаси Лизу, женись на ней, и три карты, три карты, три карты выиграют сряду. Запомни: тройка, семерка, туз!
(Исчезает.)
Герман (повторяет с видом безумия)
Тройка, семерка, туз!
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Ночь. Зимняя Канавка. В глубине сцены - набережная и Петропавловская крепость, освещенная луной. Под аркой, в темном углу, вся в черном, стоит Лиза.
Уж полночь близится, а Германа все нет, все нет...
Я знаю, он придет, рассеет подозренье.
Он жертва случая и преступленья
Не может, не может совершить!
Ах, истомилась, исстрадалась я!..
Ах, истомилась я горем...
Ночью ли днём - только о нем
Думой себя истерзала я,
Где же ты радость бывалая?
Ах, истомилась, устала я!
Жизнь мне лишь радость сулила,
Туча нашла, гром принесла,
Все, что я в мире любила,
Счастье, надежды разбила!
Ах, истомилась, устала я!..
Ночью ли, днем - только о нем.
Ах, думой себя истерзала я,
Где же ты, радость бывалая?
Туча пришла и грозу принесла,
Счастье, надежды разбила!
Я истомилась! Я исстрадалась!
Тоска грызет меня и гложет.
А если мне в ответ часы пробьют,
Что он убийца, соблазнитель?
Ах, страшно, страшно мне!
(Бой часов на крепостной башне.)
О, время! подожди, он будет здесь сейчас... (с отчаянием)
Ах, милый, приходи, сжалься, сжалься надо мной,
Супруг мой, мой повелитель!
Так это правда! Со злодеем
Свою судьбу связала я!
Убийце, извергу навеки
Принадлежит душа моя!..
Его преступною рукою
И жизнь и честь моя взята,
Я волей неба роковою
С убийцей вместе проклята. (Хочет бежать, но входит Герман.)
Ты здесь, ты здесь!
Ты не злодей! Ты здесь.
Настал конец мученьям
И снова стала я твоей!
Прочь слезы, муки и сомненья!
Ты мой опять и я твоя! (Падает к нему в объятия.)
Герман (целует ее)
Да, здесь я, милая моя!
О, да, миновали страданья,
Я снова с тобою, мой друг!
Я снова с тобою, мой друг!
Настало блаженство свиданья.
Настало блаженство свиданья.
Конец наших тягостных мук.
Конец наших тягостных мук.
О, да, миновали страданья, я снова с тобою!..
То были тяжелые грезы,
Обман сновиденья пустой!
Обман сновиденья пустой!
Забыты стенанья и слезы!
Забыты стенанья и слезы!
Но, милая, нельзя нам медлить,
Часы бегут... Готова ль ты? Бежим!
Куда бежать? С тобой хоть на край света!
Куда бежать? Куда? В игорный дом!
О, боже, Что с тобой, Герман?
Там груды золота лежат и мне,
Мне одному они принадлежат!
О горе! Герман, что ты говоришь? Опомнись!
Ах, я забыл, ведь ты еще не знаешь!
Три карты, помнишь, что тогда еще я выведать хотел
У старой ведьмы!
О, боже, он безумен!
Упрямая, сказать мне не хотела.
Ведь нынче у меня она была -
И мне сама три карты назвала.
Так, значит, ты ее убил?
О, нет, зачем? Я только поднял пистолет,
И старая колдунья вдруг упала!
(Хохочет.)
Так это правда, со злодеем, | Одновременно |
|
Да, да, то правда, три карты знаю я! |
Но нет, не может быть! Опомнись, Герман!
Герман (в экстазе)
Да! я тот третий, кто страстно любя,
Пришел, чтобы силой узнать от тебя
Про тройку, семерку, туза!
Кто б ни был ты, я все-таки твоя!
Бежим, идем со мной, спасу тебя!
Да! я узнал, я узнал от тебя
Про тройку, семерку, туза!
(Хохочет и отталкивает Лизу.)
Оставь меня! Кто ты? Тебя не знаю я!
Прочь! Прочь!
(Убегает.)
Погиб он, погиб! А вместе с ним и я!
(Бежит к набережной и бросается в реку.)
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Игорный дом. Ужин. Некоторые играют в карты.
Хор гостей
Будем пить и веселиться!
Будем жизнию играть!
Юности не вечно длиться,
Старости не долго ждать!
Пусть потонет наша младость
В неге, картах и вине.
В них одних на свете радость,
Жизнь промчится как во сне!
Пусть потонет наша радость....
Сурин (за картами)
Чаплицкий
Гну пароли!
Чаплицкий
Пароли пе!
Чекалинский (мечет)
Угодно ставить?
Чекалинский
Я мирандолем...
Томский (князю)
Ты как сюда попал?
Я прежде не видал тебя у игроков.
Да, здесь я в первый раз.
Ты знаешь, говорят:
Несчастные в любви
В игре счастливы...
Что хочешь ты сказать?
Я больше не жених.
Не спрашивай меня!
Мне слишком больно, друг.
Я здесь за тем, чтоб мстить!
Ведь счастие в любви
Ведет с собой в игре несчастье...
Объясни, что это значит?
Ты увидишь!
Будем пить и веселиться...
(Игроки присоединяются к ужинающим.)
Чекалинский
Эй, господа! Пусть Томский что-нибудь споет нам!
Спой, Томский, да что-нибудь веселое, смешное...
Мне что-то не поется...
Чекалинский
Э, полно, что за вздор!
Выпей и споется! Здоровье Томского, друзья!
Ура!..
Здоровье Томского! Ура!
Если б милые девицы
Так могли летать, как птицы,
И садились на сучках,
Я желал бы быть сучочком,
Чтобы тысячам девочкам
На моих сидеть ветвях.
Браво! Браво! Ах, спой еще куплет!
Пусть сидели бы и пели,
Вили гнезда и свистели,
Выводили бы птенцов!
Никогда б я не сгибался,
Вечно б ими любовался,
Был счастливей всех сучков.
Браво! Браво! Вот так песня!
Это славно! Браво! Молодец!
«Никогда б я не сгибался,
Вечно б ими любовался,
Был счастливей всех сучков».
Чекалинский
Теперь же, по обычаю, друзья, игрецкую!
Так, в ненастные дни
Собирались они
Часто;
Так в ненастные дни
Собирались они
Часто;
Чекалинский, Чаплицкий, Нарумов, Сурин
Гнули - бог их прости! -
От пятидесяти
На́ сто.
Гнули - бог их прости -
От пятидесяти
На́ сто.
Чекалинский, Чаплицкий, Нарумов, Сурин
И выигрывали,
И отписывали
Мелом.
И выигрывали,
И отписывали
Мелом.
Чекалинский, Чаплицкий, Нарумов, Сурин
Так, в ненастные дни
Занимались они
Делом.
Так, в ненастные дни
Занимались они
Делом.
(Свист, крики и пляс.)
Чекалинский
За дело, господа, за карты!
Вина! Вина!
(Садятся играть.)
Вина, вина!
Чаплицкий
Чаплицкий
На смарку!
Я ставлю на руте...
Чаплицкий
От транспорта на десять.
(Входит Герман.)
Князь (увидя его)
Мое предчувствие меня не обмануло,
(Томскому.)
Я, может быть, нуждаться буду в секунданте.
Ты не откажешься?
Надейся на меня!
А! Герман, друг! Что так поздно? Откуда?
Чекалинский
Садись ко мне, ты счастие приносишь.
Откуда ты? Где был? Уж не в аду ли?
Смотри, на что похож!
Чекалинский
Страшнее быть нельзя!
Да ты здоров ли?
Позвольте мне поставить карту.
(Чекалинский молча кланяется в знак согласия.)
Вот чудеса, он стал играть.
Вот чудеса, он стал понтировать, наш Герман.
(Герман ставит карту и прикрывает банковым билетом.)
Приятель, поздравляю с разрешеньем столь долгого поста!
Чекалинский
А сколько?
Сорок тысяч!
Сорок тысяч! Вот так куш. Ты с ума сошел!
Уж не узнал ли ты три карты у графини?
Герман (раздраженно)
Что ж, бьете или нет?
Чекалинский
Идет! Какая карта?
(Чекалинский мечет.)
Выиграла!
Он выиграл! Вот счастливец!
Чекалинский, Чаплицкий, Томский, Сурин, Нарумов, хор
Чекалинский
Ты хочешь получить?
Нет! Я иду углом!
Он сумасшедший! Разве можно?
Нет, Чекалинский, не играй с ним.
Смотри он сам не свой.
Чекалинский
Идет? А карта?
Вот, семерка! (Чекалинский мечет.) Моя!
Опять его! Тут что-то неладное с ним творится.
Что вы носы повесили?
Вам страшно? (Хохочет истерически.)
Вина! Вина!
Герман, что с тобой?
Герман (со стаканом в руке)
Что наша жизнь? - Игра!
Добро и зло - одни мечты!
Труд, честность - сказки для бабья.
Кто прав, кто счастлив здесь, друзья?
Сегодня ты, - а завтра я!
Так бросьте же борьбу
Ловите миг удачи!
Пусть неудачник плачет,
Пусть неудачник плачет,
Кляня, кляня свою судьбу.
Что верно? Смерть одна!
Как берег моря суеты,
Нам всем прибежище она.
Кто ж ей милей из нас, друзья?
Сегодня ты, - а завтра я!
Так бросьте же борьбу!
Ловите миг удачи!
Пусть неудачник плачет,
Пусть неудачник плачет,
Кляня свою судьбу.
Идет еще?
Чекалинский
Нет, получи!
Сам черт с тобой играет заодно!
(Чекалинский кладет проигрыш на стол.)
А если бы и так, что за беда!
Кому угодно?
Вот это все на карту? А?
Князь (выступая вперед)
Князь, что с тобой? Перестань!
Ведь это не игра - безумие!
Я знаю, что я делаю!
У нас с ним счеты!
Герман (смущен)
Вам, вам угодно?
Мне, мечите, Чекалинский.
(Чекалинский мечет.)
Герман (открывая карту)
Нет! Ваша дама бита!
Какая дама?
Та, что у вас в руках - дама пик!
(Показывается призрак графини. Все отступают от Германа.)
Герман (в ужасе)
Старуха!.. Ты! Ты здесь!
Чего смеешься?
Ты меня с ума свела.
Проклятая! Что,
Что надобно тебе?
Жизнь, жизнь моя?
Возьми ее, возьми ее!
(Закалывается. Приведение исчезает. Несколько человек бросаются к упавшему Герману.)
Несчастный! Как ужасно, покончил он с собой!
Он жив, он жив еще!
(Герман приходит в себя. Увидя князя, он старается приподняться.)
Князь! Князь, прости меня!
Мне больно, больно, умираю!
Что это? Лиза? Ты здесь!
Боже мой! Зачем, зачем?
Ты прощаешь! Да?
Не клянешь? Да?
Красавица, Богиня! Ангел!
(Умирает.)
Господь! Прости ему! И упокой
Его мятежную и измученную душу.
(Занавес тихо опускается).
Либретто оперы „ПИКОВАЯ ДАМА“
Редактор О. Меликян
Техн. редактор Р. Нейман
Корректор А. Родевальд
Подписано к печати 1/II 1956 г.
Ш 02145 Форм. бум. 60×92 1 / 32 Бум. л. 1,5
Печ. л. 3,0. Уч.-изд. л. 2,62
Тираж 10.000. Зак. 1737
---
17-я типография. Москва, Щипок, 18.
"Пиковая дама" . Опера в 3-х действиях, 7-ми картинах.
Либретто М.И.Чайковского при участии П.И.Чайковского по одноимённой повести А.С.Пушкина.
Действие происходит в Петербурге в конце XVIII в.
Действующие лица и исполнители:
Герман -Николай Черепанов,
заслуженный артист Украины
Лиза -Елена Барышева, лауреат международного конкурса
Графиня -Валентина Пономарёва
Граф Томский -Владимир Автомонов
Князь Елецкий -Леонид Завирюхин,
-Николай Леонов
Чекалинский -Владимир Мингалёв
Сурин -Николай Лохов,
-Владимир Думенко
Нарумов -Евгений Алёшин
Распорядитель -Юрий Шалаев
Полина -Наталия Семёнова, заслуженная артистка РФ,
-Вероника Сироцкая
Маша -Елена Юнеева
-Алевтина Егунова
Действующие лица и исполнители в интермедии:
Прилепа -Анна Девяткина
-Вера Соловьёва
Миловзор - Наталия Семёнова, заслуженная артистка РФ
-Вероника Сироцкая
Златогор -Владимир Автомонов
Действие I
Картина 1.
Солнечный Летний сад. В обстановке благоденствия и радости прогуливается толпа горожан, дети в сопровождении нянюшек и гувернанток. Офицеры Сурин и Чекалинский делятся впечатлениями о странном поведении своего приятеля Германа. Все ночи напролёт он проводит в игорном доме, но даже не пытается испробовать судьбу. Вскоре появляется и сам Герман в сопровождении графа Томского. Ему открывает Герман душу: он страстно, пылко влюблён, хотя имени своей избранницы не знает. Присоединившийся к компании офицеров князь Елецкий рассказывает о предстоящей скоро женитьбе: "Светлый ангел согласие дал свою судьбу с моею сочетать!" Герман в ужасе узнаёт, что невеста князя и есть предмет его страсти, когда мимо проходит Графиня в сопровождении своей внучки, Лизы.
Обе женщины охвачены тяжёлыми предчувствиями, загипнотизированные горящим взглядом несчастного Германа. Тем временем Томский рассказывает присутствующим светский анекдот о графине, которая, будучи юной московской "львицей", проиграла всё состояние и "ценой одного рандеву", узнав роковую тайну трёх всегда выигрывающих карт, одолела судьбу: "Раз мужу те карты она назвала, в другой раз их юный красавец узнал, но в эту же ночь, лишь осталась одна, к ней призрак явился и грозно сказал: "Получишь смертельный удар ты от третьего, кто, пылко, страстно любя, придёт, чтобы силой узнать у тебя три карты, три карты, три карты!" Герман внимает рассказу с особым напряжением. Сурин и Чекалинский подшучивают над ним и предлагают выведать у старухи тайну карт. Начинается гроза. Сад пустеет. Лишь Герман встречает разбушевавшуюся стихию "с открытым забралом", у него в душе клокочет огонь не меньшей силы: "Нет, князь! Пока я жив, тебе я не отдам её, не знаю как, но отниму!" - восклицает он.
Картина 2.
В сумерки девушки музицируют в комнате Лизы, стараясь развеселить опечаленную, несмотря на состоявшуюся помолвку с князем, девушку. Оставшись одна, она поверяет ночи свою тайну: "И вся моя душа во власти его!" - признаётся она в любви к таинственному незнакомцу, в глазах которого прочла "огонь палящей страсти". Неожиданно на балконе возникает Герман, который пришёл к ней перед тем, как уйти из жизни. Его пылкое объяснение увлекает Лизу. Стук разбуженной Графини его прерывает. Спрятавшийся за портьеру Герман возбуждён самим видом старухи, в лице которой ему чудится страшный призрак смерти. Не в силах больше скрывать свои чувства, Лиза отдаётся во власть Германа.
Действие II
Картина 1.
В доме богатого столичного сановника бал. Елецкий, встревоженный холодностью Лизы, уверяет её в безмерности своей любви. Чекалинский и Сурин в масках издеваются над Германом, нашёптывая ему: "Не ты ли тот третий, кто, страстно любя, прийдет чтоб узнать от неё три карты, три карты, три карты?" Герман взволнован, их слова возбуждают его воображение. По окончании представления "Искренность пастушки" он сталкивается с Графиней. И когда Лиза отдаёт ему ключи от спальни Графини, которая ведёт в её комнату, Герман воспринимает это как предзнаменование. Сегодня ночью он узнаёт тайну трёх карт - путь завладеть рукой Лизы.
Картина 2.
Герман пробирается в спальню Графини. С трепетом всматривается он в портрет московской красавицы, с которой связан "какой-то тайной силой". Вот и она в сопровождении приживалок. Графиня недовольна, ей не по вкусу нынешние нравы, обычаи, она с тоской вспоминает прошлое и засыпает в кресле. Неожиданно перед ней возникает Герман, умоляющий открыть тайну трёх карт: "Вы можете составить счастье целой жизни, и оно вам ничего не будет стоить!" Но Графиня, онемевшая от испуга, недвижима. Под угрозой пистолета она испускает дух. "Она мертва, а тайны не узнал я", - сокрушается близкий к умопомрачению Герман в ответ на упрёки вошедшей Лизы.
Действие III
Картина 1.
Герман в казармах. Он читает письмо Лизы, простившей его, где она назначает ему свидание на набережной. В воображении встают картины похорон старухи, слышится заупокойное пение. Возникший призрак Графини в белом похоронном саване вещает: "Спаси Лизу, женись на ней, и три карты выиграют сряду. Запомни! Тройка! Семёрка! Туз!" "Тройка... Семёрка... Туз..." - как заклинание повторяет Герман.
Картина 2.
Лиза ждёт Германа на набережной у Канавки. Её разрывают сомнения: "Ах, истомилась, исстрадалась я", - в отчаяньи восклицает она. В момент, когда часы бьют полночь, и Лиза окончательно разуверилась в возлюбленном, он появляется. Но Герман, поначалу повторяющий за Лизой слова любви, одержим уже другой идеей. Пытаясь увлечь девушку поспешить за ним в игорный дом, он с криком убегает. Поняв неотвратимость произошедшего, девушка бросается в реку.
Картина 3.
Игроки веселятся за карточным столом. Их развлекает Томский шутливой песенкой. В разгаре игры появляется взбудораженный Герман. Дважды подряд, предлагая крупные ставки, он выигрывает. "Сам чёрт с тобой играет заодно", - возглашают присутствующие. Игра продолжается. На сей раз против Германа князь Елецкий. И вместо беспроигрышного туза в его руках оказывается дама пик. Герману видятся на карте черты умершей старухи: "Проклятая! Что надобно тебе! Жизнь моя? Возьми, возьми её!" Он закалывается. В прояснённом сознании возникает образ Лизы: "Красавица! Богиня! Ангел!" С этими словами Герман умирает.
Опера была заказана Чайковскому дирекцией императорских театров. Сюжет предложен И.А.Всеволожским. Начало переговоров с дирекцией относится к 1887/88 годам. Первоначально Ч. отказался и лишь в 1889 г. решил писать оперу на этот сюжет. На совещании в дирекции императорских театров в конце 1889 г. были обсуждены сценарий, планировка сцен оперы, постановочные моменты, элементы оформления спектакля. В эскизах опера сочинена с 19/31 янв. по 3/15 марта во Флоренции. В июле - дек. 1890 Ч. внёс множество изменений в партитуру, в литературный текст, речитативы, вокальные партии; по желанию Н.Н.Фигнера было также создано два варианта арии Германа из 7-й карт. (разные тональности). Все эти изменения зафиксированы в корректурных оттисках переложения для пения с фортепиано, пометах, различных вставках 1-го и 2-го изд.
При создании эскизов Ч. активно перерабатывал либретто. Он существенно изменил текст, ввёл сценические ремарки, сделал сокращения, сочинил собственные тексты для арии Елецкого, арии Лизы, хора "Ну-ка, светик Машенька". В либретто использованы стихи Батюшкова (в романсе Полины), В.А.Жуковского (в дуэте Полины и Лизы), Г.Р.Державина (в заключительной сцене), П.М.Карабанова (в интермедии).
В сцене в спальне графини использована старинная французская песня "Vive Henri IV". В той же сцене с несущественными изменениями заимствовано начало арии Лоретты из оперы А.Гретри "Ричард Львиное сердце". В заключительной сцене использована вторая половина песни (полонеза) "Гром победы, раздавайся" И.А.Козловского. Перед началом работы над оперой Чайковский находился в подавленном состоянии, в чём он признавался в письме к А.К.Глазунову: "Переживаю очень загадочную стадию на пути к могиле. Что-то такое совершается внутри меня, для меня самого непонятное. Какая-то усталость от жизни, какое-то разочарование: по временам безумная тоска, но не та, в глубине которой предвидение нового прилива любви к жизни, а нечто безнадёжное, финальное... А вместе с этим охота писать страшная... С одной стороны чувствую, что как будто моя песенка уже спета, а с другой - непреодолимое желание затянуть или всё ту же жизнь, или ещё лучше новую песенку"...
Все комментарии (цензурные и по возможности грамотные) рассматриваются в порядке живой очереди, принимаются к сведению и даже публикуются на сайте. Так что если тебе есть что сказать по поводу вышепрочитанного -
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
Петербург. В Летнем саду много гуляющих, дети играют под присмотром нянюшек и гувернанток. Сурин и Чекалинский беседуют о своем приятеле Германе: все ночи напролет, мрачный и молчаливый, он проводит в игорном доме, но не прикасается к картам. Странным поведением Германа удивлен и граф Томский. Ему Герман открывает тайну: он страстно влюблен в прекрасную незнакомку, но она богата, знатна, и принадлежать ему не может. К друзьям присоединяется князь Елецкий. Он сообщает о своей предстоящей женитьбе. В сопровождении старой Графини приближается Лиза, в которой Герман узнает свою избранницу; в отчаянии он убеждается, что Лиза – невеста Елецкого.
При виде мрачной фигуры Германа, его пылающего страстью взора зловещие предчувствия охватывают Графиню и Лизу. Тягостное оцепенение рассеивает Томский. Он рассказывает светский анекдот о Графине. В дни молодости она однажды проиграла в Париже все свое состояние. Ценой любовного свидания молодая красавица узнала тайну трех карт и, поставив на них, вернула проигрыш. Сурин и Чекалинский решают подшутить над Германом – они предлагают ему узнать у старухи тайну трех карт. Но мысли Германа поглощены Лизой. Начинается гроза. В бурном порыве страсти Герман клянется добиться любви Лизы или погибнуть.
Картина вторая
Комната Лизы. Вечереет. Свою опечаленную подругу девушки развлекают русской пляской. Оставшись одна, Лиза поверяет ночи, что любит Германа. Неожиданно Герман появляется на балконе. Он пылко признается Лизе в любви. Стук в дверь прерывает свидание. Входит старая Графиня. Скрывшись на балконе, Герман вспоминает о тайне трех карт. После ухода Графини жажда жизни и любви с новой силой пробуждается в нем. Лиза охвачена ответным чувством.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Картина третья
Бал в доме богатого столичного сановника. На бал прибывает царственная особа. Все с воодушевлением встречают императрицу. Князь Елецкий, встревоженный холодностью невесты, уверяет ее в своей любви и преданности.
Среди гостей Герман. Замаскированные Чекалинский и Сурин продолжают подшучивать над приятелем; их таинственное нашептывание о магических картах угнетающе действуют на его расстроенное воображение. Начинается представление – пастораль «Искренность пастушки». По окончании представления Герман сталкивается со старой Графиней; снова мысль о богатстве, которое сулят три карты, овладевает Германом. Получив от Лизы ключи от потайной двери, он решает выведать у старухи тайну.
Картина четвертая
Ночь. Пустая спальня Графини. Входит Герман; он с волнением всматривается в портрет Графини в молодости, но, заслышав приближающиеся шаги, прячется. В сопровождении приживалок возвращается Графиня. Недовольная балом, она предается воспоминаниям о прошлом и засыпает. Неожиданно перед ней появляется Герман. Он умоляет открыть тайну трех карт. Графиня в ужасе молчит. Взбешенный Герман грозит пистолетом; испуганная старуха падает замертво. Герман в отчаянии. Близкий к безумию, он не слышит упреков прибежавшей на шум Лизы. Лишь одна мысль владеет им: Графиня мертва, а тайны он не узнал.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Картина пятая
Комната Германа в казармах. Поздний вечер. Герман перечитывает письмо Лизы: она просит прийти его в полночь на свидание. Герман снова переживает случившееся, в его воображении встают картины смерти и похорон старухи. В вое ветра ему слышится заупокойное пение. Германа охватывает ужас. Он хочет бежать, но ему мерещится призрак Графини. Она называет ему заветные карты: «Тройка, семерка и туз». Герман повторяет их как в бреду.
Картина шестая
Зимняя канавка. Здесь Лиза должна встретиться с Германом. Она хочет верить, что любимый не виновен в смерти Графини. Башенные часы бьют полночь. Лиза теряет последнюю надежду. Герман приходит с большим опозданием: ни Лиза, ни ее любовь для него уже не существуют. В его обезумевшем мозгу лишь одна картина: игорный дом, где он раздобудет богатство.
В порыве безумия он отталкивает от себя Лизу и с криком: «В игорный дом!» - убегает.
Лиза в отчаянии бросается в реку.
Картина седьмая
Зал игорного дома. Герман одну за другой ставит две карты, названные Графиней, и выигрывает. Все ошеломлены. Упоенный победой, Герман ставит на карту весь выигрыш. Вызов Германа принимает князь Елецкий. Герман объявляет туза, но… вместо туза в руках его оказывается дама пик. В исступлении смотрит он на карту, в ней ему чудится дьявольская усмешка старой Графини. В припадке безумия он кончает с собой. В последнюю минуту в сознании Германа возникает светлый образ Лизы. С ее именем на устах он умирает.
П.И. Чайковский опера «Пиковая дама»
Основой для «Пиковой дамы» П.И. Чайковского послужила одноименная повесть А.С. Пушкина. Эта захватывающая и трагичная история любви невинной девушки и страстного офицера, ставшего жертвой карточного азарта, была написана композитором всего за 44 дня. Произведение считают вершиной оперной драматургии композитора, ведь по глубине и силе переживаний главных героев, накалу страстей и неотразимой мощи драматического воздействия ему нет равных в его творчестве.
Краткое содержание оперы Чайковского «Пиковая дама» и множество интересных фактов об этом произведении читайте на нашей странице.
|
Действующие лица |
Описание |
|
| Герман | тенор | офицер, главный герой |
| Лиза | сопрано | внучка Графини |
| Томский | баритон | граф, друг Германа, внук Графини |
| Елецкий | баритон | князь, жених Лизы |
| Графиня | меццо-сопрано | восьмидесятилетняя старуха |
| Полина | контральто | подруга Лизы |
| Чекалинский | тенор | офицер |
| Сурин | бас | офицер |
| Маша | сопрано | горничная |
Краткое содержание
Петербург конца XVIII века. Бедный молодой офицер Герман безумно влюблен в прекрасную незнакомку и жаждет узнать, кто она такая. Вскоре ему рассказывают, что его сердце покорила внучка богатой старой Графини – Лиза, которая совсем скоро станет законной супругой князя Елецкого. Друг Германа, граф Томский, сообщает ему, что старуха владеет уникальными сведениями – она знает секрет «трех карт», благодаря которому она когда-то смогла отыграться и вернуть карточный проигрыш.
Лиза воспылала взаимными чувствами к офицеру. Герман клянется, что они будут вместе, или же он вынужден будет умереть. Он мечтает поскорее разбогатеть, чтобы жениться на возлюбленной, а помочь ему может только секрет карточных выигрышей Графини. Ночью он пробирается в ее спальню и умоляет ее открыть тайну «трех карт», но «старая ведьма», испугавшись незваного гостя с пистолетом, умирает и уносит секрет с собой.
Лиза назначает Герману свидание на набережной, но он задерживается. А все потому, что в это время в его комнате появляется призрак Графини. Старуха озвучивает тайну «трех карт» - это тройка, семерка и туз, и просит офицера взять Лизу в жены. Призрак растворяется в воздухе, а Герман, как безумный, неустанно повторяет эту комбинацию. Он бежит на встречу к Лизе, но отталкивает ее - он уже одержим не любовью, а азартом. В отчаянии девушка бросается в реку.
А тем временем Герман спешно направляется в игорный дом и делает ставки на названные призраком карты. Дважды удача была на его стороне, но когда он ставит на «туз», вместо него в его руке оказывается дама пик. Он осыпает Графиню проклятиями и вонзает кинжал себе в сердце.
Фото
Интересные факты
- П.И. Чайковский написал оперу во Флоренции всего за 44 дня.
- Чтобы безукоризненно исполнить партию Германа во всех семи сценах, автору требовался по-настоящему искусный и выносливый исполнитель. Выбор П.И. Чайковского пал на известного тенора Николая Фигнера, на способности которого автор и ориентировался, пока писал музыку. Успех «Пиковой дамы» был поистине ошеломительным. После удачной премьеры в Мариинском театре восторженный Чайковский писал: «Фигнер и Санкт-Петербургский оркестр сотворили настоящие чудеса!» Спустя двенадцать дней «Пиковую даму» с не меньшим восторгом встретили в Киеве.
- Первой зарубежной премьерой «Пиковой дамы» стало исполнение в Праге в 1892 году. Дирижёром выступал Адольф Чех. Затем последовали следующие премьеры: под дирижёрством Густава Малера в Вене в 1902 и Нью-Йорке (на немецком) в том же году. Первое исполнение оперы в Великобритании состоялось в 1915 году в Лондоне.
- В основу событий пушкинской «Пиковой дамы», как известно, положены реальные события - история Натальи Петровны Голициной, одной из влиятельных и богатейших княгинь XIX столетия. Ее внук сильно проигрался в карты, и обратился к ней за помощью - занять денег. Но бабушка вместо этого открыла внуку секрет, который позволил ему отыграться.
- Эта мистическая история про три карты - тройку семерку и туз - каким-то чудесным образом повлияла на всех, кто каким-либо образом коснулся ее. Свидетели последних дней княгини, утверждали, что незадолго до ее смерти видели возле особняка призрак одинокого офицера. Это был 1837 год.
- В этом сочетании цифр- 1837, составляющих год смерти княгини и самого Пушкина, самым непонятным образом соединились все те же загадочные цифры - 3, 7, 1. А в последний час жизни Чайковского, как утверждал его врач, композитору мерещился все тот же призрак «одинокого офицера». Мистика, да и только.
- Приглядитесь-ка повнимательнее к структуре оперы и ее названию: 3 действия, 7 картин, «Пиковая дама». Ничего не напоминает?
- Эту оперу считают одной из самых мистических в мировом музыкальном театре. Многие убеждены, что именно она виновата во многих неудачах своих создателей, а также тех, кто ее исполнял.
- В этом сочинении огромное значение придается числу «три», оно словно наделено магическим значением и встречается буквально повсюду. Прежде всего, это те самые три карты. На сердце Германа, по словам Чекалинского, три греха. Сам Герман виновен как раз в трех смертях – Графини, Лизы и своей. В музыкальной ткани всего произведения преобладают три темы – рока, любви и трех карт.
- Некоторые биографы склонны считать, что отказ Чайковского работать над этим заказом был связан с тем, что он просто испугался сюжета. По некоторым данным, он согласился сочинить оперу только при одном условии – если либретто будет значительно отличаться от оригинала. Именно поэтому он и вносил такие активные правки во все драматургические составляющие произведения.
- Режиссеры, желающие приблизить либретто к пушкинскому тексту, попадали в серьезные неприятности. Самый яркий пример – Всеволод Мейерхольд. Как уже упоминалось ранее, он заказал новое либретто и даже поставил эту оперу в Кировском театре. Однако после этого он долго не прожил – режиссер был арестован и отправлен на расстрел.
- На произведение Пушкина написано еще несколько сочинений для музыкального театра, только вот популярностью они совсем не пользуются – это оперетта Франца Зуппе (1864) и опера Ж. Галеви (1850).
- К этому сюжету обращались и балетмейстеры, например, Ролан Пети. Он создал балет для Н. Цискаридзе по просьбе руководства Большого театра, однако музыку из оперы брать побоялся и предпочел ей Шестую симфонию . Но случилось неожиданное - все балерины отказались танцевать Старую Графиню, согласилась только Иелзе Лиепа. Премьера балета состоялась в 2001 году.
- Подлинная партитура оперы хранится в Мариинском театре в капсулированном виде.
Популярные арии из оперы
Ария Германа «Что наша жизнь? Игра!» - слушать
Песенка Томского «Если б милые девицы» - слушать
Ариозо Лизы «Откуда эти слёзы» - слушать
Ариозо Германа "Я имени её не знаю" - слушать
История создания
Мысль о том, чтобы поставить оперу на сюжет пушкинской таинственной повести, впервые возникла у директора императорских театров И. А. Всеволожского. Несколько лет он был вдохновлен этой идеей и даже самостоятельно намечал сценарий и продумывал сценические эффекты. В 1885 году он стал активно искать композитора, который смог бы воплотить эту задумку в жизнь. Среди кандидатов оказались А. А. Вилламов и Н. С. Кленовский. Через два года Всеволожский обратился к П.И. Чайковскому , однако получил отказ – композитора совершенно не привлекал этот сюжет. В 1888 году над либретто начал работать его младший брат, Модест Ильич Чайковский, причем, создавал он его для Кленовского. Однако маэстро в итоге отказался от работы, и Всеволожский снова обратился к Петру Ильичу. На этот раз он был более настойчив, и просил не просто написать оперу, а закончить ее к новому сезону. В это время Чайковский как раз задумал покинуть Россию и погрузиться с головой в работу. Именно поэтому он ответил согласием, и отправился во Флоренцию работать.
Первые фрагменты «Пиковой дамы» появились 19 января 1890 года. Произведение было написано очень быстро – клавир оперы увидел свет 6 апреля, а партитура – уже 8 июня. Создавая свой шедевр, композитор активно изменял сюжетные линии либретто и сочинял слова к некоторым сценам. В итоге сюжет оперы приобрел ряд отличий от своего первоисточника. Повесть Пушкина преобразилась в стихотворное полотно, очень органично вобравшее в себя стихи других поэтов – Г.Р. Державина, П.М. Карабанова, К.Н. Батюшкова и В.А. Жуковского. Изменились и главные герои произведения. Так, Лиза из бедной воспитанницы зажиточной Графини превратилась в ее внучку. Пушкинский Германн был родом из немцев, а вот у Чайковского об этом не упоминается ни слова. К тому же, его фамилия становится именем и теряет одну букву «н» - его зовут Герман. Будущий муж Лизы, князь Елецкий, у Александра Сергеевича отсутствует. Граф Томский в повести русского литературного гения является внуком Графини, а вот в опере – он совершенно посторонний ей человек. По-разному складывается жизнь главных персонажей – по сюжету книги Герман теряет рассудок и отправляется в больницу, Лиза забывает о нем и вступает в брак с другим. В опере же влюбленные погибают. Ну и наконец, время действия этой трагической истории также изменено – в первоисточнике события разворачиваются во времена Александра I, а вот в его музыкальной версии – в эпоху правления императрицы Екатерины II.
Первое представление оперы свершилось в Мариинском театре 19 декабря 1890 года, дирижировал в этот вечер был Э. Направник. Чайковский активно участвовал в подготовке премьеры. Петр Ильич предполагал, что успех будет невероятным, и он не ошибся. Публика требовала повторения отдельных номеров на бис, а композитора вызывали на сцену бесчисленное количество раз. И даже тот факт, что произведение Пушкина было так сильно переосмыслено, совсем не смутил даже рьяных «пушкинистов» – они аплодировали русскому гению стоя.
Радиостанция "Маяк" и "Фирма "Мелодия" представляют совместный проект "Ночь в опере" - полные записи выдающихся оперных постановок.
П.И. Чайковский (1840-1893)
«ПИКОВАЯ ДАМА»
(соч. 68, 1890 г.)
Опера в 3 действиях, 7 картинах
Сюжет заимствован из одноименной повести А.С. Пушкина
Либретто М.И. Чайковского
Действие происходит в Петербурге в конце XVIII в.
Действующие лица и исполнители :
Герман - З. Анджапаридзе, тенор
ГрафТомский - М. Киселев,баритон
КнязьЕлецкий - Ю. Мазурок, баритон
Чекалинский - А. Соколов, тенор
Сурин - В. Ярославцев, бас
Чаплицкий - В. Власов, тенор
Нарумов - Ю. Дементьев, бас
Распорядитель - А. Мишутин, тенор
Графиня - В. Левко, меццо-сопрано
Лиза - Т. Милашкина, сопрано
Полина - И. Архипова, контральто
Гувернантка - М. Митюкова, меццо-сопрано
Маша - М. Миглау, сопрано
Действующие лица в интермедии «Искренность пастушки »:
Прилепа - В. Фирсова, сопрано
Миловзор - И. Архипова, контральто
Златогор - В. Нечипайло, баритон
Нянюшки, гувернантки, кормилицы, гуляющие, гости, дети, игроки и проч.
Хор, детский хор и оркестр ГАБТ
Хормейстер - А. Рыбнов
Руководитель детского хора - И. Агафонников
Дирижер - Б. Хайкин
Запись 1967 г.
Звукорежиссер - А. Гроссман
Ремастеринг - Е. Барыкина
Действие оперы происходит в Петербурге в конце XVIII в.
Первое действие
Первая картина . Солнечный Летний сад , заполненный гуляющей толпой. Офицеры Сурин и Чекалинский делятся впечатлениями о странном поведении своего приятеля Германа: он ночи напролет проводит в игорном доме, но карт в руки никогда не берет. Вскоре в сопровождении графа Томского появляется сам Герман. Он признаётся, что страстно влюблён, но имени своей избранницы не знает. Тем временем, присоединившийся к компании офицеров князь Елецкий делится радостью в связи со своей скорой женитьбой: «Светлый ангел согласие дал свою судьбу с моею сочетать!». Герман в ужасе узнает, что предмет его страсти и есть невеста князя, когда мимо проходит Графиня в сопровождении своей внучки, Лизы. Обе женщины, заметившие горящий взгляд Германа, охвачены тяжелыми предчувствиями.
Томский рассказывает приятелям светский анекдот о графине, которая будучи юной «Венерой Московской» проиграла все состояние. «Ценой одного рандеву» она узнала у графа Сен-Жермена роковую тайну трёх всегда выигрывающих карт, чтобы вернуть свои деньги. С того момента с этой тайной оказалась прочно связана её дальнейшая судьба: «Раз мужу те карты она назвала, в другой раз их юный красавец узнал, но в эту же ночь, лишь осталась одна, к ней призрак явился и грозно сказал: „Получишь смертельный удар ты придёт, чтобы силой узнать от тебя три карты, три карты, три карты!“». После этого рассказа Сурин и Чекалинский подшучивают над Германом и предлагают выведать у старухи тайну карт, но мысли Германа сосредоточены на Лизе. Начинается гроза. Сад пустеет. Среди разбушевавшейся стихии Герман восклицает: «Мне буря не страшна! Во мне самом все страсти проснулись с такой убийственною силой, что этот гром ничто в сравненье! Нет, князь! Пока я жив, тебе я не отдам её, не знаю как, но отниму! … Она моею будет, моей, иль умру!».
Вторая картина . Сумерки. Девушки пытаются развеселить опечаленную Лизу, но она скрывает свои мысли. Лишь оставшись одна, Лиза поверяет свою мрачную тайну ночи. Она чувствует любовь к таинственному незнакомцу, он прекрасен" как падший ангел", в его глазах «огонь палящей страсти». Неожиданно на балконе возникает Герман. Он открывает Лизе свою любовь и умоляет её принять это признание, потому что иначе он готов расстаться с жизнью. Её ответом становятся слезы сострадания. Их прерывает стук в дверь. В комнату входит Графиня, а спрятавшийся за портьеру Герман при виде её внезапно вспоминает страшную тайну трех карт. В лице старухи ему чудится страшный призрак смерти. Но она уходит и порывистое объяснение Германа завершается ответным признанием Лизы.
Второе действие
Первая картина. Бал. Елецкий, встревоженный холодностью Лизы, уверяет её в своей любви, но в то же время благородно дает ей свободу. Сурин и Чекалинский в масках издеваются над Германом: «Не ты ли тот третий, кто, страстно любя, придёт, чтобы узнать от неё три карты, три карты, три карты?» Германа пугают эти слова. По окончании интермедии «Искренность пастушки» он сталкивается с Графиней. Получив от Лизы ключи от потайной двери Графини, Герман воспринимает это как роковое предзнаменование. Сегодня ночью он узнает тайну трёх карт.
Вторая картина . Герман пробирается в спальню Графини. С трепетом всматривается он в её портрет в молодости и ощущает тайную роковую силу, связывающую его с ней: «гляжу я на тебя и ненавижу, а насмотреться вдоволь не могу». Появляется сама Графиня в сопровождении приживалок. Она брюзгливо вспоминает прошлое и постепенно засыпает в кресле. Неожиданно перед ней возникает Герман, умоляющий открыть тайну трёх карт: «Вы можете составить счастье целой жизни, и оно вам ничего не будет стоить!» Но Графиня, онемевшая от испуга, недвижима. Взбешённый Герман угрожает пистолетом и старуха падает замертво. Пророчество сбылось, но тайна осталась Герману неизвестна. На шум приходит Лиза и видит Германа в состоянии безумия. Она понимает, что Герману была нужна тайна трех карт.
Третье действие
Первая картина . Герман в казармах. Он читает письмо Лизы, где она назначает ему свидание на набережной. Он перебирает в памяти прошедшее и в его воображении встают картины похорон старухи, слышится призрачное заупокойное пение. В окно стучат. Гаснет свеча. Ужаснувшийся Герман видит призрак Графини и слышит её слова: «Я пришла к тебе против воли. Но мне велено исполнить твою просьбу. Спаси Лизу, женись на ней, и три карты выиграют сряду. Запомни! Тройка! Семёрка! Туз!» «Тройка… Семёрка… Туз…» — как заклинание повторяет Герман.
Вторая картина . Лиза ждет Германа на набережной у Зимней канавки. Она испытывает страшные муки сомнений: «Ах, истомилась, исстрадалась я». Когда часы бьют полночь и Лиза окончательно теряет надежду, появляется Герман, поначалу повторяющий за Лизой слова любви, но одержимый уже другой идеей. Лиза убеждается, что Герман — виновник смерти Графини. Его безумие усиливается, он её не узнает, его мысли только об игорном доме: «Там груды золота лежат и мне, мне одному они принадлежат». Он убегает в игорный дом, а Лиза, доведенная до отчаяния, бросается в воду.
Третья картина . Игроки веселятся за карточным столом. Их развлекает Томский шутливой песенкой. В разгаре игры появляется взбудораженный Герман. Дважды подряд, предлагая крупные ставки, он выигрывает. «Сам черт с тобой играет заодно», — возглашают присутствующие. Игра продолжается. На сей раз против Германа князь Елецкий. И вместо беспроигрышного туза в его руках оказывается дама пик. Герману видятся на карте черты умершей старухи: «Проклятая! Что надобно тебе! Жизнь моя? Возьми, возьми её!» и он закалывается. В сознании умирающего героя возникает прекрасный образ Лизы: «Красавица! Богиня! Ангел!» С этими словами Герман умирает.
ЛИБРЕТТО
Пиковая дама
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Залитая весенним солнцем площадка в Летнем саду. Расхаживающие или сидящие на скамейках нянюшки, гувер-нантки и кормилицы. Дети играют в горелки, прыгают через веревочки, бросают мячи.
Гори, гори ясно,
Чтобы не погасло,
Раз, два, три!
(Смех, восклицания, беготня.)
Хор нянюшек
Забавляйтеся, детки милые!
Редко солнышко вас, родимые,
Тешит радостью!
Если, милые, вы на волюшке
Игры, шалости затеваете,
То по малости вашим нянюшкам
Вы покой тогда доставляете.
Грейтесь, бегайте, детки милые,
И на солнышке забавляйтеся!
Хор гувернанток
Слава богу,
Хоть немножко можно отдохнуть,
Воздухом дышать весенним,
Видеть что-нибудь!
Не кричать, без замечаний время проводить,
Про внушенья, наказанья, про урок забыть.
Хор нянюшек
Грейтесь!
Бегайте, детки милые,
И на солнышке забавляйтеся!
Хор кормилиц
Баю, баю, бай!
Баю, баю, бай!
Спи, родимый, почивай!
Ясных глаз не открывай!
(За сценой слышны барабанный бой и детские трубы.)
Хор нянюшек, кормилиц и гувернанток.
Вот наши воины идут, солдатики.
Как стройно!
Посторонитесь!
Места! Места!
Раз, два, раз, два,
Раз, два, раз, два!
Входят мальчики в игрушечном вооружении, изобра-жающие солдат; впереди мальчик-командир.
Хор мальчиков
Раз, два, раз, два!
Левой, правой, левой, правой!
Дружно, братцы!
Не сбиваться!
Мальчик-командир
Правым плечом вперед! Раз, два, стой!
(Мальчики останавливаются.)
Слушай! Мушкет перед себя!
Бери за дуло! Мушкет к ноге!
(Мальчики исполняют команду.)
Хор мальчиков
Мы все здесь собрались
На страх врагам российским.
Злой недруг, берегись
И с помыслом злодейским
Беги иль покорись!
Ура, ура, ура!
Отечество спасать
Нам выпало на долю,
Мы станем воевать
И недругов в неволю
Без счета забирать!
Ура, ура, ура!
Да здравствует жена,
Премудрая царица,
Нам матерь всем она,
Сих стран императрица
И гордость и краса!
Ура, ура, ура!
Мальчик-командир. Молодцы, ребята!
Мальчики.
Рады стараться, ваше высокоблагородие!
Мальчик-командир
Слушай! Мушкет перед себя!
Направо! На караул! Марш!
(Мальчики уходят, барабаня и трубя.)
Хор нянюшек, кормилиц и гувернанток
Ну, молодцы солдаты наши!
И впрямь напустят страху на врага.
Ну, молодцы! Как стройно!
Ну, молодцы!
За мальчиками вслед уходят другие дети. Нянюшки и гувернантки расходятся, уступая место другим гуляющим. Входят Чекалинский и Сурин.
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Чем кончилась вчера игра?
СУРИН. Конечно, я продулся страшно! Мне не везет.
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Вы до утра опять играли?
СУРИН. Да, ужасно мне надоело... Черт возьми, хоть раз бы выиграть!
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Был там Герман?
Был. И, как всегда, с восьми и до восьми утра,
Прикован к игорному столу, сидел и молча дул вино.
ЧЕКАЛИНСКИЙ. И только?
СУРИН. Да на игру других смотрел.
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Какой он странный человек!
СУРИН. Как будто у него на сердце злодейств по крайней мере три.
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Я слышал, что он очень беден..
СУРИН. Да, не богат.
Входит Герман, задумчив и мрачен; с ним вместе граф Томский.
СУРИН. Вот он, смотри. Как демон ада, мрачен... бледен...
Сурин и Чекалинский проходят.
ТОМСКИЙ. Скажи мне, Герман, что с тобою?
ГЕРМАН. Со мною?.. Ничего...
ТОМСКИЙ. Ты болен?
ГЕРМАН. Нет, я здоров.
Ты стал другой какой-то... Чем-то недоволен...
Бывало: сдержан, бережлив,
Ты весел был, по крайней мере;
Теперь ты мрачен, молчалив
И, - я ушам своим не верю:
Ты, новой страстию горя,
Как говорят, вплоть до утра
Проводишь ночи за игрой.
Да! К цели твердою ногой
Идти, как прежде, не могу я,
Я сам не знаю, что со мной,
Я потерялся, негодую на слабость,
Но владеть собой не в силах больше...
Я люблю! люблю!
ТОМСКИЙ. Как! Ты влюблен? в кого?
Я имени ее не знаю
И не хочу узнать,
Земным названьем не желая
Ее назвать...
(С увлеченьем.)
Сравненья все перебирая,
Не знаю, с кем сравнить...
Любовь мою, блаженство рая,
Хотел бы век хранить!
Но мысль ревнивая, что ею
Другому обладать,
Когда я след ноги не смею
Ей целовать,
Томит меня; и страсть земную
Напрасно я хочу унять
И все хочу тогда обнять,
И все хочу мою святую тогда обнять...
Я имени ее не знаю
И не хочу узнать!
А если так -скорей за дело!
Узнаем, кто она, а там
И предложенье делай смело,
И - дело по рукам...
О нет, увы!
Она знатна и мне принадлежать не может!
Вот что меня томит и гложет!
ТОМСКИЙ. Найдем другую... Не одна на свете...
Ты меня не знаешь!
Нет, мне ее не разлюбить!
Ах, Томский! Ты не понимаешь!
Я только мог спокойно жить,
Пока во мне дремали страсти...
Тогда я мог владеть собой,
Теперь, когда душа во власти
Одной мечты, - прощай покой,
Прощай покой!
Отравлен, словно опьянен,
Я болен, болен,
Я влюблен!
Ты ль это, Герман? Признаюсь,
Я никому бы не поверил, что ты способен так любить!
Герман и Томский проходят. Гуляющие наполняют сцену.
Общий хор всех гуляющих.
Наконец-то бог послал нам
Солнечный денек!
Что за воздух! Что за небо!
Точно май у нас!
Ах, какая прелесть, право,
Весь бы день гулять!
Дня такого не дождаться
Долго нам опять.
Много лет не видим мы таких деньков,
А, бывало, часто мы видали их.
В дни Елизаветы - чудная пора -
Лучше были лето, осень и весна!
Старухи (одновременно со стариками).
Прежде лучше жили, и такие дни
Каждый год бывали раннею весной.
Да, каждый год бывали!
А теперь им в редкость
Солнышко с утра,
Хуже стало, право, хуже стало,
Право, умирать пора!
Что за радость! Что за счастье!
Как отрадно, как отрадно жить!
Как приятно в Летний сад ходить,
Прелесть как приятно в Летний сад ходить!
Посмотрите, посмотрите,
Сколько молодых людей,
И военных, и гражданских,
Бродит много вдоль аллей,
Посмотрите, посмотрите,
Как тут много бродит всяких,
И военных, и гражданских,
Как изящны, как прекрасны, как красивы!
Посмотрите, посмотрите!
Молодые люди (одновременно с барышнями).
Солнце, небо, воздух, соловья напев
И румянец яркий на ланитах дев -
То весна дарует, с нею и любовь
Сладостно волнует молодую кровь!
Небо, солнце, воздух чистый,
Сладкий соловья напев,
Радость жизни и румянец алый на ланитах дев -
То дары весны прекрасной, то дары весны!
Счастливый день, прекрасный день, как хорошо,
О радость, нам весна любовь и счастие приносит!
Общий хор всех гуляющих.
Наконец-то бог послал нам
Солнечный денек!
Что за воздух! Что за небо!
Точно май у нас!
Ах, какая прелесть, право,
Весь бы день гулять!
Дня такого не дождаться
Долго нам опять!
Входят Герман и Томский.
А ты уверен, что она тебя не замечает?
Держу пари, что влюблена и по тебе скучает..
Когда б отрадного сомненья
Лишился я,
То разве вынесла б мученья
Душа моя?
Ты видишь, я живу, страдаю,
Но в страшный миг, когда узнаю,
Что мне не суждено ей овладеть,
Тогда останется одно...
ТОМСКИЙ. Что?
ГЕРМАН. Умереть!..
Входит князь Елецкий. К нему подходят Чекалинский и Сурин.
ЧЕКАЛИНСКИЙ (Елецкому). Тебя поздравить можно?
СУРИН. Ты, говорят, жених?
Да, господа, женюсь я;
Светлый ангел согласье дал
Свою судьбу с моею навеки сочетать!
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Что ж, в добрый час!
СУРИН. От всей души я рад. Будь счастлив, князь!
ТОМСКИЙ. Елецкий, поздравляю!
ЕЛЕЦКИЙ. Благодарю, друзья!
ЕЛЕЦКИЙ (с чувством)
С частливый день,
Тебя, тебя благословляю!
Как все соединилось,
Чтоб вместе ликовать со мною!
Повсюду отразилось
Блаженство жизни неземной...
Все улыбается, все блещет,
Как и на сердце у меня,
Все жизнерадостно трепещет,
К блаженству райскому маня!
Какой счастливый день,
Тебя благословляю я!
ГЕРМАН (про себя, одновременно с Елецким).
Несчастный день,
Тебя я проклинаю!
Как будто все соединилось,
Чтобы в борьбу вступить со мною!
Повсюду радость отразилась,
Но не в душе моей больной.
Все улыбается, все блещет,
Когда на сердце у меня
Досада адская трепещет.
Досада адская трепещет,
Одни мучения суля.
О да, одни мученья, мученья мне суля!
ТОМСКИЙ. Скажи, на ком ты женишься?
ГЕРМАН. Князь, кто твоя невеста?
Входят Графиня и Лиза.
ЕЛЕЦКИЙ (указывая на Лизу). Вот она.
ГЕРМАН. Она?! Она его невеста! О боже! О боже!
ЛИЗА., ГРАФИНЯ. Опять он здесь!
ТОМСКИЙ (Герману) . Так вот кто безыменная красавица твоя!
Мне страшно!
Он опять передо мной,
Таинственный и мрачный незнакомец!
В его глазах укор немой
Сменил огонь безумной, жгучей страсти...
Кто он? Зачем преследует меня?
Мне страшно, страшно, будто я во власти
Его очей зловещего огня!
Мне страшно! Мне страшно!
Страшно мне!
ГРАФИНЯ (одновременно).
Мне страшно!
Он опять передо мной,
Таинственный и страшный незнакомец!
Он призрак роковой,
Объятый весь какой-то дикой страстью.
Что хочет он, преследуя меня?
Зачем опять он предо мной?
Мне страшно, будто я во власти
Его очей зловещего огня!
Мне страшно! Мне страшно!
Страшно мне!
ГЕРМАН (одновременно).
Мне страшно!
Здесь опять передо мной,
Как призрак роковой,
Явилась мрачная старуха...
В ее глазах ужасных
Я свой читаю приговор немой!
Что надо ей?
Что надо ей, что хочет от меня?
Как будто я во власти
Ее очей зловещего огня!
Кто, кто она!
Мне, страшно! Мне страшно!
Страшно мне!
ЕЛЕЦКИЙ (одновременно).
Мне страшно!
Боже мой, как смущена она!
Откуда это странное волненье?
В ее душе томленье,
В ее глазах какой-то страх немой!
В них ясный день зачем-то вдруг
Пришло сменить ненастье.
Что с ней? Она не смотрит на меня!
О, мне страшно, будто близко
Грозит какое-то нежданное несчастье,
Страшно, страшно мне!
ТОМСКИЙ (одновременно).
Вот о ком он говорил!
Как он смущен нежданной вестью!
В его глазах я вижу страх,
Страх немой сменил огонь безумной страсти!
А с нею, с нею что? Как бледна! Как бледна!
Ах, мне страшно за нее, мне страшно!
Мне страшно за нее!
Томский подходит к Графине, Елецкий к Лизе. Графиня пристально смотрит на Германа.
ТОМСКИЙ. Графиня! Позвольте вас поздравить...
ГРАФИНЯ. Скажите мне, кто этот офицер?
ТОМСКИЙ. Который? Этот? Герман, приятель мой.
ГРАФИНЯ. Откуда взялся он? Какой он страшный!
Томский провожает ее и возвращается.
ЕЛЕЦКИЙ (подавая руку Лизе).
Небес чарующая прелесть,
Весна, зефиров легких шелест,
Веселие толпы, друзей привет
Сулят в грядущем много лет
Нам счастья!
Лиза и Елецкий уходят.
Радуйся, приятель! Забыл ты,
Что за тихим днем гроза бывает,
Что создатель дал счастью слезы, вёдру гром!
Слышен отдаленный удар грома. Герман в мрачной задумчивости опускается на скамейку.
СУРИН. Какая ведьма эта Графиня!
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Страшилище!
Недаром же ее прозвали «Пиковой дамой»!
Не могу постигнуть, отчего она не понтирует.
СУРИН. Как! Старуха-то? Да что ты?!
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Осьмидесятилетняя карга! Ха-ха-ха!
ТОМСКИЙ. Так вы про нее ничего не знаете?
СУРИН. Нет, право, ничего!
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Ничего!
О, так послушайте!
Графиня много лет назад в Париже красавицей слыла.
Вся молодежь по ней с ума сходила,
Называя «Венерою московской».
Граф Сен-Жермен среди других,
Тогда еще красавец, пленился ею,
Но безуспешно он вздыхал по графине:
Все ночи напролет играла красавица
И - увы! - предпочитала «Фараон»* любви.
Однажды в Версале «Аи jеu de lа Reine»**
«Venus moskovite» *** проигралась дотла.
В числе приглашенных был граф Сен-Жермен;
Следя за игрой, он слыхал, как она
Шептала в разгаре азарта:
«О боже! о боже!
О боже, я все бы могла отыграть,
Когда бы хватило поставить опять
Граф, выбрав удачно минуту, когда
Покинув украдкой гостей полный зал,
Красавица молча сидела одна,
Влюбленно над ухом ее прошептал
Слова, слаще звуков Моцарта:
«Графиня, Графиня!
Графиня, ценой одного «rуndez-vous»****
Хотите, пожалуй, я вам назову
Три карты, три карты, три карты?»
Графиня вспылила: «Как смеете вы?!»
Но граф был не трус. И когда через день
Красавица снова явилась, увы,
Без гроша в кармане, «Аи jеu de lа Reine»
Она уже знала три карты...
Их смело поставив одну за другой,
Вернула свое... но какою ценой!
О карты, о карты, о карты!
Раз мужу те карты она назвала,
В другой раз их юный красавец узнал.
Но в эту же ночь, лишь осталась одна,
К ней призрак явился и грозно сказал:
«Получишь смертельный удар ты,
От третьего, кто, пылко, страстно любя,
Три карты, три карты, три карты,
Три карты!»
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Se non e ver`e ben trovato.*****
Сверкает молния, слышны приближающиеся раскаты грома. Начинается гроза.
* «Фараон» - карточная игра, бывшая в моде при дворе французской королевы.
** В королевской игре (фр.)
*** Венера московская (фр.)
**** Свидание (фр.)
***** «Если и не верно, то хорошо сказано». Латинская поговорка.
Забавно!.. Но Графиня спать спокойно может:
Трудновато любовника ей пылкого сыскать!
ЧЕКАЛИНСКИЙ.
Послушай, Герман!
Вот тебе отличный случай, чтоб играть без денег.
(Все смеются.) Подумай, подумай-ка!
ЧЕКАЛИНСКИЙ, СУРИН.
«От третьего, кто, пылко, страстно любя,
Придет, чтобы силой узнать от тебя
Три карты, три карты, три карты!»
Чекаличский, Сурин и Томский уходят. Раздается сильный удар грома. Гроза разыгрывается. Гуляющие торопятся в разные стороны.
Хор гуляющих.
Как быстро гроза наступила,
Кто б мог ожидать, страсти какие!
Удар за ударом громче, страшнее!
Бегите скорей!
Скорей бы к воротам поспеть!
Скорей бы домой!
Все разбегаются. Гроза усиливается. Издали доно-сятся голоса гуляющих.
Скорей домой! Ах, боже мой! Беда! Скорей бы к воротам! Сюда бегите! Скорей!
Сильный удар грома.
ГЕРМАН (задумчиво).
«Получишь смертельный удар ты
От третьего, кто, пылко, страстно любя,
Придет, чтобы силой узнать от тебя
Три карты, три карты, три карты!»
Ах, что мне в них
Хотя б и обладал я ими!
Погибло все теперь...
Один остался я.
Мне буря не страшна!
Во мне самом все страсти проснулись
С такой убийственною силой,
Что этот гром - ничто в сравненье!
Нет, князь!
Пока я жив, тебе я не отдам ее,
Не знаю как, но отниму!
Гром, молнья, ветер!
При вас торжественно даю я клятву:
Она моею будет,
Она моею будет, моей,
Моей иль умру!
(Убегает.)
КАРТИНА ВТОРАЯ
Комната Лизы. Лиза сидит за клавесином. Около нее подруги, среди них Полина.
ЛИЗА, Полина.
Уж вечер... Облаков померкнули края, *
Последний луч зари на башнях умирает;
Последняя в реке летящая струя
С потухшим небом угасает.
Все тихо... Рощи спят, вокруг царит покой,
Простершись на траве под ивой наклоненной,
Внимаю, как журчит, cливаяся с рекой,
Поток, кустами осененный.
Как слит c прохладою растений аромат,
Как сладко в тишине у брега струй плесканье,
Как тихо веянье эфира по водам
И гибкой ивы трепетанье.
Хор подруг.
Обворожительно! Очаровательно!
Чудесно! Прелестно!
Ах, чудно хорошо!
Еще, mesdames. Еще, mesdames. Еще, еще!
ЛИЗА. Спой, Поля, нам одна!
Полина. Одна? но что же спеть?
Хор подруг.
Пожалуйста, что знаешь,
Ма shere **, голубка, спой нам что-нибудь:
Я вам спою романс любимый Лизы.
(Садится за клавесин.) Постойте... Как это?
(Прелюдирует.) Да! вспомнила.
(Поет с глубоким чувством.)
Подруги милые, подруги милые, ***
В беспечности игривой,
Под плясовой напев вы резвитесь в лугах.
И я, как вы, жила в Аркадии счастливой,
И я на утре дней в сих рощах и полях
Минутны радости вкусила,
Минутны радости вкусила.
Любовь в мечтах златых
Мне счастие сулила;
__________________
* Стихи Жуковского
** Моя дорогая (фр.).
*** Стихи Батюшкова.
Но что ж досталось мне в сих радостных местах,
В сих радостных местах?
Могила, могила, могила!..
(Все тронуты и взволнованы.)
Вот вздумала я песню спеть,
Слезливую такую! Ну, с чего?
И без того грустна ты что-то, Лиза,
В такой-то день, подумай!
Ведь ты помолвлена, ай-ай-ай!
(Подругам.)
Ну, что вы все носы повесили?
Веселую давайте, да русскую,
В честь жениха с невестой!
Ну, я начну, А вы мне подпевайте!
Хор подруг. И вправду, давайте веселую, русскую!
Подруги бьют в ладоши. Лиза, не принимая участия в веселье, задумчиво стоит у балкона.
Ну-ка, светик Машенька,
Ты потешь, попляши!
Полина и хор подруг.
Ай, люли, люли, люли,
Ты потешь, попляши!
Свои белы рученьки
Под бока подбери!
Полина и хор подруг
Ай, люли, люли, люли,
Под бока подбери!
Свои скоры ноженьки
Не жалей, угоди!
Полина и хор подруг
Ай, люли, люли, люли, Не жалей, угоди!
(Полина и подруги пускаются в пляс.)
Коли спросит маменька - «Весела!» - говори.
Полина и хор подруг
Ай, люли, люли, люли - «Весела!» - говори.
А к ответу тятенька -
Мол, «пила до зари!»
Полина и хор подруг.
Ай, люли, люли, люди -
Мол, «пила до зари!»
Полина. «Поди прочь, уходи!»
Полина и хор подруг.
Ай, люли, люли, люли,
«Поди прочь, уходи!»
Входит Гувернантка.
Гувернантка.
Mesdemoiselles, что здесь у вас за шум?
Графиня сердится...
Ай-ай-ай! Не стыдно ль вам плясать по-русски?
Fi, quel genre, mesdames *
Барышням вашего круга
Надо приличия знать!
Должно вам было б друг другу
Правила света внушать.
В девичьих только беситься
Можно, не здесь, mes mignones, **
Разве нельзя веселиться,
Не забывая бонтон?
Барышням вашего круга
Надо приличия знать,
Должно вам было б друг другу
Правила света внушать!
Пора уж расходиться.
Вас позвать прощаться меня послали.
Барышни расходятся.
Полина (подходя к Лизе). Лиза, что ты скучная такая?
Я скучная? Нисколько!
Взгляни, какая ночь,
Как после бури страшной
Все обновилось вдруг.
Смотри, я на тебя пожалуюся князю,
Скажу ему, что в день помолвки ты грустила.,
ЛИЗА. Нет, ради бога, не говори!
Тогда изволь сейчас же улыбнуться.
Вот так! Теперь прощай!
(Целуются.)
ЛИЗА. Я провожу тебя...
Полина и Лиза уходят. Входит Маша и тушит свечи, оставив только одну.
В то время, когда она подходит к балкону, чтобы затворить его, возвращается Лиза.
* Фи, какой жанр6 ,барышни. (фр)
** Мои милочки (фр.).
ЛИЗА. Не надо затворять, оставь.
Маша. Не простудились бы, барышня!
ЛИЗА. Нет, Маша, ночь так тепла, так хороша!
Маша. Прикажете помочь раздеться?
ЛИЗА. Нет, я сама. Ступай ты спать!
Маша. Уж поздно, барышня...
ЛИЗА. Оставь меня, ступай!
Маша уходит. Лиза стоит в глубокой задумчивости потом тихо плачет.
Откуда эти слезы,
Зачем они?
Мои девичьи грезы,
Вы изменили мне,
Мои девичьи грезы,
Вы изменили мне!
Вот как вы оправдались наяву!
Я жизнь свою вручила ныне князю,
Избраннику по сердцу, существу,
Умом, красою, знатностью, богатством
Достойному подруги не такой, как я.
Кто знатен, кто красив, кто статен, как он?
Никто! И что же?
Я тоской и страхом вся полна,
Дрожу и плачу!
Откуда эти слезы,
Зачем они?
Мои девичьи грезы,
Вы изменили мне,
Мои девичьи грезы,
Вы изменили мне!
Вы изменили мне!
(Плачет.)
И тяжело и страшно!
Но к чему обманывать себя?
Я здесь одна, вокруг все тихо спит...
(Страстно, восторженно.)
О, слушай, ночь!
Тебе одной могу поверить тайну
Души моей.
Она мрачна, как ты, она печальна
Как взор очей,
Покой и счастье у меня отнявший...
Царица-ночь!
Как ты, красавица, как ангел падший,
Прекрасен он,
В его глазах огонь палящей страсти,
Как чудный сон
Меня манит, и вся моя душа во власти его!
О ночь! о ночь!..
В дверях балкона появляется Герман. Лиза в немом ужасе отступает. Они молча смотрят друг на друга. Лиза делает движение, чтобы уйти.
ГЕРМАН. Остановитесь, умоляю вас!
ЛИЗА. Зачем вы здесь, безумный человек? Что надо вам?
ГЕРМАН. Проститься!
(Лиза хочет уйти.)
Не уходите же! Останьтесь!
Я сам уйду сейчас
И более сюда не возвращусь...
Одну минуту!.. Что вам стоит?
К вам умирающий взывает.
ЛИЗА. Зачем, зачем вы здесь? Уйдите!.
ГЕРМАН. Нет!
ЛИЗА. Я закричу!
ГЕРМАН. Кричите! Зовите всех!
(Вынимает пистолет.)
Я все равно умру, один иль при других.
(Лиза опускает голову и молчит.)
Но если есть, красавица, в тебе
Хоть искра состраданья,
То постой, не уходи!
ЛИЗА. О боже, боже!
Ведь это мой последний, смертный час!
Свой приговор узнал сегодня я:
Другому ты, жестокая, вручаешь сердце!
(Страстно.)
Дай умереть, тебя благословляя,
А не кляня,
Могу ли день прожить, когда чужая
Ты для меня!
Я жил тобой; одно лишь чувство
И мысль упорная одна владели мной!
Погибну я.
Но перед тем, чтоб с жизнию проститься,
Дай мне хоть миг один побыть с тобою,
Вдвоем средь чудной тишины ночной,
Красой твоей дай мне упиться!
Потом пусть смерть и с ней покой!
(Лиза стоит, с грустью глядя на Германа.)
Стой так! О, как ты хороша!
Красавица! Богиня! Ангел!
Прости, прелестное созданье,
Что я нарушил твой покой,
Прости, но страстного
Не отвергай признанья,
Не отвергай с тоской!
О, пожалей! Я, умирая,
Несу к тебе мою мольбу;
Взгляни с высот небесных рая
На смертную борьбу
Души, истерзанной мученьем
Любви к тебе, о, сжалься
И дух мой лаской, сожаленьем,
Слезой твоей согрей!
(Лиза плачет.)
Ты плачешь! Ты!
Что значат эти слезы?
Не гонишь и жалеешь?
Берет ее за руку, которую она не отнимает.
Благодарю тебя! Красавица! Богиня! Ангел!
Припадает к руке Лизы и целует. В это время слышится шум шагов и стук в дверь.
ГРАФИНЯ (за дверью). Лиза, отвори!
ЛИЗА (в смятении). Графиня! Боже правый! Я погибла, бегите!.. Поздно! Сюда!
В дверь стучат сильнее. Лиза указывает Герману на портьеру, идет к двери и отворяет ее. Входит Графиня в шлафроке, окруженная горничными со свечами.
ГРАФИНЯ. Что ты не спишь? Зачем одета? Что тут за шум?
ЛИЗА (растерянно) Я, бабушка, по комнате ходила... Мне не спится...
ГРАФИНЯ (жестом велит затворить балкон)
Смотри ты! Не дури! Сейчас ложиться!
(Стучит палкой.) Слышишь?..
ЛИЗА. Я, бабушка, сейчас!
Не спится!.. Слыхано ли это!
Ну, времена! Не спится!.. Сейчас ложись!
ЛИЗА. Я слушаюсь!.. Простите!
ГРАФИНЯ (уходя).
А я-то слышу шум;
Ты бабушку тревожишь!
(Горничным.) Идемте!
(Лизе.) И глупостей не смей тут затевать!
(Уходит с горничными.)
ГЕРМАН (про себя).
«Кто, страстно любя,
Придет, чтоб наверно узнать от тебя
Три карты, три карты, три карты!»
Могильным холодом повеяло вокруг!
О, страшный призрак,
Смерть, я не хочу тебя!
Лиза, затворив дверь за Графиней, подходит к балкону, отворяет его и жестом велит Герману уходить.
О, пощади меня!
Смерть несколько минут тому назад
Казалась мне спасеньем, почти что счастьем!
Теперь не то: она страшна мне, она страшна мне!
Ты мне зарю раскрыла счастья,
Я жить хочу и умереть с тобой!
ЛИЗА. Безумный человек, Что вы хотите от меня, Что сделать я могу?..
ГЕРМАН. Решить мою судьбу!
ЛИЗА. Сжальтесь, вы губите меня! Уйдите, я прошу вас, Я велю вам!
ГЕРМАН. Так, значит, смерти приговор Ты произносишь!
ЛИЗА. О боже, Я слабею.. Уходи, прошу!
ГЕРМАН. Скажи тогда: умри!
ЛИЗА. Боже правый!
ГЕРМАН. Прощай!
ЛИЗА. Творец небесный! (Герман делает движение, чтобы уйти.) Нет! Живи!
Герман обнимает Лизу; она опускает голову ему на плечо.
ГЕРМАН. Тебя люблю!
ЛИЗА. Я твоя!
ГЕРМАН. Красавица! Богиня! Ангел!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Маскарадный бал у богатого сановника. Большая зала. По бокам, между колонн, устроены ложи. Юноши и девушки в маскарадных костюмах танцуют контрданс. На хорах поют певчие.
Хор певчих.
Радостно, весело в день сей *
Вместе собирайтеся, други!
Бросьте свои недосуги,
Скачите, пляшите смелей!
Скачите, пляшите смелей,
Бросьте вы, бросьте вы недосуги свои,
Скачите, пляшите, пляшите веселей!
Бейте в ладоши руками,
Щелкайте громко перстами!
Черны глаза поводите,
Станом вы все говорите!
Фертиком руки вы в боки,
Делайте легкие скоки,
Чобот о чобот стучите,
С поступью смелой свищите!
Входит Распорядитель.
Распорядитель.
Хозяин просит дорогих гостей пожаловать
Смотреть на блеск увеселительных огней!
Все гости направляются к террасе в сад.
ЧЕКАЛИНСКИЙ.
Наш Герман снова нос повесил,
Ручаюсь вам, что он влюблен,
То мрачен был, потом стал весел.
Нет, господа, он увлечен,
Как думаете, чем?
Чем? Надеждой узнать три карты.
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Вот чудак!
Не верю, надо быть невеждой
Для этого. Он не дурак!
СУРИН. Он сам мне говорил...
ТОМСКИЙ. Смеясь!
ЧЕКАЛИНСКИЙ. (Сурину).
Давай, пойдем его дразнить! (Проходят.)
А впрочем, он из тех, Кто, раз задумав,
Должен все свершить! Бедняга! Бедняга!
(Томский проходит. Слуги готовят середину залы для интермедии. Входят князь Елецкий и Лиза.)
Вы так, печальны, дорогая,
Как будто горе есть у вас...
Доверьтесь мне!
ЛИЗА. Нет, после, князь, в другой раз... умоляю!
(Хочет уйти.)
Постойте, на одно мгновенье!
Я должен, должен вам сказать!
Я вас люблю, люблю безмерно,
Без вас не мыслю дня прожить.
И подвиг силы беспримерной
Готов сейчас для вас свершить,
Но знайте: сердца вашего свободу
Ничем я не хочу стеснять,
Готов скрываться вам в угоду
И пыл ревнивых чувств унять,
На все, на все для вас готов!
Не только любящим супругом,
Слугой полезным иногда,
Желал бы я быть вашим другом
И утешителем всегда.
Но ясно вижу, чувствую теперь я,
Куда себя в мечтах завлек,
Как мало в вас ко мне доверья,
Как чужд я вам и как далек!
Ах, я терзаюсь этой далью,
Состражду вам я всей душой,
Печалюсь вашей я печалью
И плачу вашею слезой...
Ах, я терзаюсь этой далью,
Состражду вам я всей душой!
Я вас люблю, люблю безмерно,
Без вас не мыслю дня прожить,
Я подвиг силы беспримерной
Готов сейчас для вас свершить!
О, милая, доверьтесь мне!
Князь Елецкий и Лиза проходят. Входит Герман без маски, в костюме, держа записку в руке.
ГЕРМАН (читает).
"После представления ждите меня в зале. Я должна пас видеть..."
Скорее бы ее увидеть и бросить эту мысль...
(Садится.) Три карты!.. Три карты знать - и я богат!..
И вместе с ней могу бежать прочь от людей...
Проклятье!..
Эта мысль меня с ума сведет!
Несколько гостей возвращаются в залу; в числе их Чекалинский и Сурин. Они указывают на Германа, подкрадываются и, наклонясь над ним, шепчут.
СУРИН, ЧЕКАЛИНСКИЙ.
Не ты ли тот третий,
Кто, страстно любя,
Придет, чтоб узнать от нее
Три карты, три карты, три карты?
Скрываются. Герман испуганно встает, как бы не отдавая себе отчета в том, что происходит. Когда он оглядывается, то Чекалинский и Сурин уже скры-лись в толпе молодежи.
ЧЕКАЛИНСКИЙ, СУРИН и несколько гостей.
Три карты, три карты, три карты!
Хохочут и смешиваются с толпой гостей, которая мало помалу входит в залу.
Что это? Бред или насмешка? Нет! Что, если?! (Закрывает лицо руками.)
Безумец, безумец я! (Задумывается.)
Распорядитель.
Хозяин просит дорогих гостей Прослушать пастораль под титлом: «Искренность пастушки»! *
Гости усаживаются на приготовленные места. Юноши и девушки, одетые в костюмы пастухов и пастушек, выходят на луг. Они ведут хороводы, тан-цуют и поют. Прилепа одна не принимает участия в танцах и плетет венок в печальной задумчивости.
Хор пастухов и пастушек.
Под тению густою,
Близ тихого ручья,
Пришли мы днесь толпою
Порадовать себя,
______________
* Сюжет и большинство стихов этой пасторали заимствованные из одноименной поэмы П.Карабанова.
Попеть, повеселиться
И хороводы весть,
Природой насладиться,
Венки цветочны плесть.
Пастухи и пастушки удаляются в глубину сцены.
Мой миленький дружок,
Любезный пастушок,
О ком я воздыхаю
И страсть открыть желаю,
Ах, не пришел плясать,
Миловзор (входя).
Я здесь, но скучен, томен,
Смотри, как похудал!
Не буду больше скромен,
Я долго страсть скрывал,
Не буду больше скромен,
Я долго страсть скрывал.
Не буду скромен,
Я долго страсть скрывал!
Мой миленький дружок,
Любезный пастушок,
Как без тебя скучаю,
Как по тебе страдаю,
Ах, не могу сказать!
Ах, не могу сказать!
Не знаю, не знаю, отчего!
Миловзор.
Давно тебя любя,
Соскучил без тебя,
А ты того не знаешь
И здесь себя скрываешь
От взора моего, от взора моего.
Не знаю, не знаю, для чего,
Не знаю, не знаю, для чего!
Свита Златогора вносит драгоценные дары, танцуя. Входит Златогор.
Златогор.
Как ты мила, прекрасна!
Скажи: из нас кого,
Меня или его
Навек любить согласна?
Миловзор.
Я с сердцем согласился,
Я ту любить склонился,
Кого оно велит,
К кому оно горит.
Златогор.
Я горы золотые
И камни дорогие
Имею у себя.
Украсить обещаю
Я ими всю тебя,
Я тьмою обладаю
И злата, и сребра,
И всякого добра!
Миловзор.
Мое одно именье -
Любви нелестный жар.
И в вечное владенье
Прими его ты в дар,
И птички, и ветки,
И ленты, и венки
На место испещренной
Одежды драгоценной
Я стану приносить
И их тебе дарить!
Ни вотчин мне не надо,
Ни редкостных камней,
Я с милым средь полей
И в хижине жить рада,
И в хижине жить рада!
(Златогору.)
Ну, барин, в добрый путь...
(Миловзору.)
А ты спокоен будь!
Сюда в уединенье
Спеши в вознагражденье
Таких приятных слов
Принесть мне пук цветов!
Прилепа и Миловзор.
Пришел конец мученьям,
Любовным восхищеньям
Наступит скоро час,
Любовь, спрягай ты нас!
Хор пастухов и пастушек
Пришел конец мученьям,
Невеста и жених
Достойны восхищенья,
Любовь, спрягай ты их!
Амур и Гименей со свитой входят венчать молодых влюбленных. Прилепа и Миловзор, взявшись за руки, танцуют. Пастухи и пастушки подражают им, состав-ляют хороводы, а потом все попарно удаляются.
Хор пастухов и пастушек.
Блистает солнце красно,
Зефиры пронеслись,
Ты с юношей прекрасным,
Прилепа, веселись!
Пришел конец мученьям,
Невеста и жених
Достойны восхищенья,
Любовь, спрягай ты их!
Уходят все попарно. По окончании интермедии не-которые гости встают, другие оживленно беседуют, оставшись на местах. Герман подходит к авансцене.
ГЕРМАН (задумчиво).
«Кто пылко и страстно любя!»
Что ж? разве не люблю я? Конечно... да!
Оборачивается и видит перед собой Графиню. Оба вздрагивают, пристально смотря друг на друга.
СУРИН (в маске).
Смотри, любовница твоя!
(Хохочет и скрывается.)
Кто это?.. Демон или люди?
Зачем они преследуют меня?
Проклятье! О, как я жалок и смешон!
Входит Лиза в маске.
ЛИЗА. Послушай, Герман!
Ты, наконец-то!
Как счастлив я, что ты пришла!
Люблю тебя!.. Люблю тебя!..
Не место здесь...
Не для того звала тебя я!
Слушай... Вот ключ от потаенной двери в саду...
Там лестница... По ней взойдешь ты в спалью бабушки...
ГЕРМАН. Как? в спальню к ней?..
Ее не будет там...
В спальне близ портрета есть дверь ко мне.
Я буду ждать!
Тебе, тебе хочу принадлежать я одному!
Нам надо все решить!
До завтра, Мой милый, желанный!
Герман. Нет, не завтра, Нет, сегодня буду там!..
ЛИЗА (испуганно). Но, милый...
ГЕРМАН. Я хочу!
ЛИЗА. Пусть так и будет! Ведь я твоя раба! Прости...
(Скрывается.)
Теперь не я, сама судьба так хочет,
И я буду знать три карты!
(Убегает.)
Распорядитель (взволнованный и впопыхах).
Ее величество сейчас пожаловать изволит...
Среди гостей большое оживление. Распорядитель разделяет присутствующих так, чтобы в середине образовался проход для царицы.
Хор гостей.
Царица! Ее величество! Царица! Сама прибудет...
Хозяину какая честь, какое счастье!..
Всем радость на нашу матушку взглянуть.
А нам-то что за радость!
Посол французский будет с ней!
Светлейший тоже удостоит!
Ну, вышел настоящий праздник!
Какой восторг, какая радость!
Ну, вышел праздник, уж вот на славу.
Распорядитель (певчим). Вы «Славься сим» сейчас же гряньте-
Хор гостей.
Вот так праздник вышел на славу!
Гряньте «Славься сим»!
Вот, вот, идет, идет, сейчас идет матушка наша!
Все оборачиваются в сторону средних дверей. Рас-порядитель делает знак. певчим, чтобы начинали.
Хор гостей и певчих
Славься сим, Екатерина,
Славься, нежная к нам мать!
Виват, виват!
Мужчины становятся в позу низкого придворного наклона. Дамы глубоко приседают. Входят пажи попарно, за ними окруженная свитой появляется Екатерина. *
КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ
Спальня Графини, освещенная лампадами. Через потай-ную дверь тихо входит Герман. Он осматривает ком-нату.
* В дореволюционных постановках оперы это действие заканчивалось выходом пажей, предшествующих появ-лению Екатерины II. Это было вызвано запрещением изображать на сцене особ царской фамилии.
Все так, как мне она сказала...
Что же? Боюсь я, что ли?
Нет! Так решено, я выведаю тайну у старухи!
(Задумывается.)
А если тайны нет?
И это все пустой лишь бред моей больной души!
Идет к дверям Лизы. Проходя, он останавливается у портрета Графини. Бьет полночь.
А, вот она, - «венерою московской!»
Какой-то тайной силой
Я с нею связан роком!
Мне ль от тебя, тебе ли от меня,
Но чувствую, что одному из нас
Погибнуть от другого!
Гляжу я на тебя и ненавижу,
А насмотреться вдоволь не могу!
Бежать хотел бы прочь, но нету силы...
Пытливый взор не может оторваться
От страшного и чудного лица!
Нет, нам не разойтись без встречи роковой!
Шаги! Сюда идут!.. Да!..
Ах, будь, что будет!
Герман скрывается за занавеской будуара. Вбегает горничная и поспешно зажигает свечи. За ней при-бегают другие горничные и приживалки. Входит Графиня, окруженная суетящимися горничными и приживалками.
Хор приживалок и горничных.
Благодетельница наша,
Как изволили гулять?
Свет наш барынюшка
Хочет, верно, почивать!
(Провожают Графиню в будуар.)
Утомились, чай?
Ну, и что же,
Был кто лучше там собою?
Были, может быть, моложе,
Но красивей ни одной!
(За сценой.)
Благодетельница наша...
Свет наш барынюшка...
Утомилася, чай,
Хочет, верно, почивать!
Входит Лиза, за ней идет Маша.
ЛИЗА. Нет, Маша, нейди за мной!
Маша. Что с вами, барышня, - вы бледны!
ЛИЗА. Нет, ничего...
Маша (догадавшись). Ах, боже мой! Неужели?..
Да, Он придет...
Молчи! Он, может быть, уж там... И ждет...
Постереги нас, Маша, будь мне другом!
Маша. Ах, как бы не досталось нам!
Он так велел. Моим супругом его избрала я...
И рабой послушной, верной стада того,
Кто послан мне судьбой!
Лиза. и Маша уходят. Приживалки и горничные вводят Графиню. Она в шлафроке и ночном чепце. Ее укладывают в постель.
Хор приживалок и горничных
Благодетельница,
Свет наш барынюшка,
Утомилася, чай,
Хочет, верно, почивать!
Благодетельница,
Раскрасавица!
Ляг в постельку, завтра будешь снова краше
Утренней зари!
Ляг в постельку, завтра встанешь краше
Утреней зари!
Благодетельница!
Ляг в постельку,
Отдохни, отдохни,
Полно врать вам!.. Надоели!.. Я устала... мочи нет...
Не хочу я спать в постели!
(Ее усаживают в кресло и обкладывают подушками)
Ах, постыл мне этот свет! Ну, времена!
Повеселиться толком не умеют.
Что за манеры! Что за тон! И не глядела бы...
Ни танцевать, ни петь не знают!
Кто дансерки? Кто поет? Девчонки!
А бывало: кто танцевал? кто пел?
Le duc d`Orlean, la duc d`Ayen, de Coigni,.. la comtesse d`Estrades,
La duchnesse de Brancas... *
Какие имена!..
И даже, иногда, сама, сама маркиза Помпадур!..
При них я и певала...
Le duc de la Valliere ** хвалил меня!
Раз, помню, в Chantili ***, у Рriпсе dе Соndе ****,
Король меня слыхал!
Я как теперь все вижу...
___________________
* Герцог Орлеанский, герцог д`Айен, герцог де Куаньи, графиня д`Эстрад, герцогиня де Бранка. (фр.).
** Герцог де ла Вальер (фр.)
*** Шантильи, - королевский замок под Парижем (фр.)
**** Принц де Конде (фр.)
(Напевает.)
Il me dit: «je vois fime»
Et je sens malgre moi
Mon Coeur qui bat...
Je ne sais pas porqoui... *
(Словно очнувшись, оглядывается.)
Чего вы тут стоите? Вон ступайте!
Горничные и приживалки, осторожно ступая, расхо-дятся. Графиня дремлет и напевает как бы сквозь сон.
Je crains de lui parler la nuit
J`ecoute trop tout ce qu`il dit,
Il me dit: «je vois fime»
Et je sens malgre moi
Mon Coeur qui bat...
Je ne sais pas porqoui...
Герман выходит и становится против Графини. Она просыпается и в немом ужасе беззвучно шевелит губами.
Не пугайтесь!
Ради, бога, не пугайтесь!..
Я не стану вам вредить!
Я пришел вас умолять о милости одной!
Графиня молча смотрит на него по-прежнему.
Вы можете составить счастье целей жизни! И оно вам ничего не будет стоить! Вы знаете три карты...
(Графиня привстает.)
Для кого вам беречь вашу тайну?
Герман встает на колени.
Если когда-нибудь знали вы чувство любви,
Если вы помните пыл и восторга юной крови,
Если хоть раз улыбнулись вы на ласку ребенка,
Если в вашей груди билось когда-нибудь сердце,
То я умоляю вас чувством супруги, любовницы, матери,
Всем, что свято вам в жизни,
Скажите, скажите, откройте мне вашу тайну!
На что вам она?!
__________________
* Я боюсь с ним разговаривать ночью,
Я слишком прислушиваюсь ко всему, что он говорит.
Он мне говорит: я вас люблю,
И я чувствую, против своей воли,
Я чувствую свое сердце,
Которое бьется, которое бьется,
Я не знаю, почему! (с фр.)
Может быть,
Она сопряжена с грехом ужасным,
С пагубой блаженства,
С дьявольским условием?
Подумайте, вы стары, жить не долго вам,
И я ваш грех готов взять на себя!..
Откройтесь мне! Скажите!..
Графиня, выпрямившись, грозно смотрит на Германа.
Старая ведьма!
Так я же заставлю тебя отвечать!
Герман вынимает пистолет. Графиня кивает головой, поднимает руки, чтобы заслониться от выстрела, и падает мертвая.
Полноте ребячиться!
Хотите ли назначить мне три карты?
Да или нет?
Подходит к Графине, берет ее руку. С ужасом видит, что Графиня умерла.
Она мертва! Сбылось!..
А тайны не узнал я!
(Стоит как окаменелый.)
Мертва!.. А тайны не узнал я...
Мертва! Мертва!
Входит Лиза со свечой.
ЛИЗА. Что здесь за шум? (Увидя Германа.) Ты, ты здесь?
ГЕРМАН (бросаясь к ней, со страхом).
Молчи! Молчи!
Она мертва, а тайны не узнал я!..
ЛИЗА. Кто мертва? О чем ты говоришь?
ГЕРМАН (указывая на труп).
Сбылось! Она мертва, А тайны не узнал я!..
ЛИЗА (бросается к трупу Графини}
Да! умерла! О боже! И это сделал ты?
(Рыдает.)
ГЕРМАН. Я смерти не хотел ее, я только знать хотел три карты!
Так вот зачем ты здесь!
Не для меня!
Ты знать хотел три карты!
Не я тебе была нужна, а карты!
О боже, боже мой!
И я его любила,
Из-за него погибла!..
Чудовище! Убийца! Изверг!
Герман хочет говорить, но она повелительным жестом указывает на потайную дверь.
Прочь! Прочь! Злодей! Прочь!
ГЕРМАН. Она мертва!
ЛИЗА. Прочь!
Герман убегает. Лиза с рыданьями опускается на труп Графини.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
КАРТИНА ПЯТАЯ
Казармы. Комната Германа. Зима. Поздний вечер. Лунный свет то озаряет через окно комнату, то исче-зает. Слышно завывание ветра. Комната слабо освещена свечой, стоящей на столе. За сценой раздаётся военный сигнал. Герман сидит у стола.
ГЕРМАН (читает письмо).
"...Я не верю, чтобы ты хотел смерти графини... Я измучилась сознанием моей вины пред тобой! Успо-кой меня! Сегодня жду тебя на набережной, когда нас никто не может видеть там. Если до полуночи ты не придешь, я должна буду допустить страшную мысль, которую гоню от себя. Прости, прости, но я так стра-даю!.."
Бедняжка! В какую пропасть я завлек ее с собою!
Ах, если б мне забыться и уснуть!
Опускается в кресло в глубокой задумчивости и как бы. дремлет. Ему чудится, что он снова слышит цер-ковный хор, отпевающий умершую графиню.
Хор певчих (за сценой вдали).
Господу молюся я,
Чтобы внял он печали моей,
Ибо зла исполнилась душа моя
И страшусь я плененья адова,
О, воззри, боже, на страдания
Ты раба своего!
ГЕРМАН (испуганно вставая).
Все те же думы,
Все тот же страшный сон и мрачные картины похорон
Встают как бы живые предо мною...
(Прислушивается.)
Пенье или ветра вой?
Не разберу...
(Слышится отдалённое погребальное пение.)
Совсем, как там... да, да, поют!
А вот и церковь, и толпа, и свечи,
И кадила, и рыданья...
(Пение явственнее.)
Вот катафалк, вот гроб...
И в гробе том старуха без движенья, без дыханья
Какой-то силою влеком, вхожу я по ступеням черным!
Страшно, но силы нет назад вернуться!..
На мертвое лицо смотрю...
И вдруг, насмешливо прищурившись,
Оно мигнуло мне!
Прочь, страшное виденье! Прочь!
(Опускается в кресло, закрыв лицо руками.)
Хор певчих. Даждь жизнь ей бесконечную!
На мгновенье завывания бури стихают и в тишине раздается короткий стук в окно. Герман поднимает голову и прислушивается. Снова налетает порыв вет-ра. В окне мелькает чья-то тень. Стук в окно повто-ряется. Новый порыв ветра распахивает окно и гасит свечу, и снова в окне показывается тень. Герман стоит как окаменелый.
Мне страшно! Страшно!
Там... там... шаги... Вот отворяют дверь...
Нет, нет, я не выдержу!
Бежит к двери, но в этот момент в дверях появляется призрак Графини в белом саване.. Герман отсту-пает, призрак приближается к нему.
Призрак Графини.
Я пришла к тебе против воли,
Но мне велено исполнить твою просьбу.
Спаси Лизу, женись на ней,
И три карты, три карты,
Три карты выиграют сряду.
Тройка! Семерка! Туз! Тройка, семерка, туз!
(Исчезает.)
ГЕРМАН (с видом безумия).
Тройка, семерка, туз! Тройка... Семерка... Туз...
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Ночь. Зимняя Канавка. В глубине сцены набережная и Петропавловская крепость, освещенная луной. Под аркой, в темном углу, вся в черном стоит Лиза.
Уж полночь близится,
А Германа все нет, все нет.
Я знаю, он придет, рассеет подозренье.
Он жертва случая
И преступленья не может, не может совершить!
Ах, истомилась, исстрадалась я!..
Ах, истомилась я горем...
Ночью ли, днем, только о нем
Думой себя истерзала я...
Где же ты, радость бывалая?
Ах, истомилась, устала я!
Жизнь мне лишь радость сулила,
Туча нашла, гром принесла,
Все, что я в мире любила,
Счастье, надежды разбила!
Ах, истомилась, устала я!
Ночью ли, днем, только о нем,
Ах, думой себя истерзала я...
Где же ты, радость бывалая?
Туча пришла и грозу принесла,
Счастье, надежды разбила!
Я истомилась! Я исстрадалась!
Тоска грызет меня и гложет...
А если мне в ответ часы пробьют,
Что он убийца, соблазнитель?
Ах, страшно, страшно мне!..
На крепостной башне бьют часы.
Подожди, он будет здесь сейчас...
(С отчаянием.)
Ах, милый, приходи, сжалься,
Сжалься надо мной,
Супруг мой, мой повелитель!
Так это правда! Со злодеем
Свою судьбу связала я!
Убийце, извергу навеки
Принадлежит душа моя!..
Его преступною рукою
И жизнь, и честь моя взята,
Я волей неба роковою
С убийцей вместе проклята!
Лиза хочет бежать, но в это время появляется Герман.
Ты здесь, ты здесь! Ты не злодей! Ты здесь!
Настал конец мученьям,
И снова стала я твоей!
Прочь слезы, муки и сомненья!
Ты мой опять и я твоя!
Падает к. нему в объятья.
ГЕРМАН. Да, здесь я, милая моя! (Целует ее.)
ЛИЗА. О да, миновали страданья, я снова с тобою, мой друг!
ГЕРМАН. Я снова с тобою, мой друг!
ЛИЗА. Настало блаженство свиданья!
ГЕРМАН. Настало блаженство свиданья!
ЛИЗА. Конец наших тягостных мук!
ГЕРМАН. Конец наших тягостных мук!
ЛИЗА. О да, миновали страданья, Я снова с тобою!
ГЕРМАН. То были тяжелые грезы, обман сновиденья пустой.
ЛИЗА. Обман сновиденья пустой.
Забыты стенанья и слезы!
Я снова с тобою,
Да, я снова с тобой!
Миновали наши муки, страданья,
Час свиданья блаженный настал,
О мой ангел, я снова с тобой!
ЛИЗА (одновременно с Германом)
Забыты стенанья и слезы!
О, мой милый, желанный,
Я снова, снова с тобой,
Миновали наши навеки страданья,
Кончены муки,
Мой милый, желанный,
Я снова с тобой!
Но, милая, нельзя нам медлить, Часы бегут...
Готова ль ты? Бежим!
ЛИЗА. Куда бежать? С тобой хоть на край света!
Куда бежать?.. Куда?..
В игорный дом!
ЛИЗА. О боже! Что с тобою, Герман?
Там груды золота лежат
И мне, мне одному они принадлежат!
Герман, что ты говоришь? Опомнись!
Ах, я забыл, ведь ты еще не знаешь!
Три карты, помнишь,
Что тогда еще я выведать хотел у старой ведьмы!
ЛИЗА. О боже! Он безумен!
Упрямая! Сказать мне не хотела!
Ведь нынче у меня она была
И мне сама три карты назвала.
ЛИЗА. Так, значит, ты ее убил?
О нет! зачем?
Я только поднял пистолет,
И старая колдунья вдруг упала!
(Хохочет.)
ЛИЗА. Так это правда! Правда!
Да! да! То правда, Три карты знаю я!
Убийце своему три карты,
Три карты назвала она!
Так было суждено судьбой,
Три карты этою ценой
Только мог я купить!
Я должен был свершить злодейство,
Чтоб этой страшною ценой
Мои три карты я мог узнать.
ЛИЗА (одновременно с Германом).
Так это правда! Со злодеем
Свою судьбу связала я!
Убийце, извергу навеки
Принадлежит душа моя!
Его преступною рукою
И жизнь, и честь моя взята,
Я волей неба роковою
С убийцей вместе проклята,
С убийцей пместе проклята и я!
Но нет, не может быть! Опомнись, Герман!
ГЕРМАН (в экстазе).
Да! Я тот третий, кто, страстно любя,
Пришел, чтобы силой узнать от тебя
Про тройку, семерку, туза!
Кто б ни был ты, я все-таки твоя!
Бежим, идем со мной, Спасу тебя!
Да! Я узнал, я узнал от тебя
Про тройку, семерку, туза!
(Хохочет и отталкивает Лизу.)
Оставь меня!
Кто ты? тебя не знаю я! Прочь! Прочь!
(Убегает.)
ЛИЗА. Погиб он, погиб! А вместе с ним и я!
Бежит к набережной и бросается в реку.
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Игорный дом.
Ужин. Некоторые играют в карты.
Хор гостей и играющих.
Будем пить и веселиться!
Будем жизнию играть!
Юности не вечно длиться,
Старости не долго ждать!
Нам не долго ждать.
Пусть потонет наша младость
В неге, картах и вине!
В них одна на свете радость,
Жизнь промчится как во сне!
Будем пить и веселиться!
Будем жизнию играть!
Юности не вечно длиться,
Старости не долго ждать!
Нам не долго ждать.
СУРИН (за картами). Дана!..
Чаплицкий. Гну пароли!
Нарумов. Убита!
Чаплицкий. Пароли пе!
ЧЕКАЛИНСКИЙ (мечет). Угодно ставить?
Нарумов. Атанде!
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Туз!
Входит князь Елецкий.
СУРИН. Я мирандолем...
ТОМСКИЙ (Елецкому).
Ты как сюда попал? Я прежде не видал тебя у игроков.
Да! Здесь я в первый раз.
Ты знаешь, говорят:
Несчастные в любви - в игре счастливы.
ТОМСКИЙ. Что хочешь ты сказать?
Я больше не жених.
Не спрашивай меня-
Мне слишком больно, друг-
Я здесь затем, чтоб мстить-
Ведь счастие в любви
Ведет с собой в игре несчастье.
Объясни, что это значит.
Хор гостей и играющих.
Будем пить и веселиться!
ЕЛЕЦКИЙ. Ты увидишь!
Хор гостей и играющих.
Будем жизнию играть!
Юности не вечно длиться,
Старости не долго ждать!
Нам не долго ждать.
Игроки, присоединяются к ужинающим.
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Эй, господа! Пусть Томский что-нибудь споет нам!
Хор гостей и играющих.
Спой, Томский, спой, да что-нибудь веселое, смешное!
ТОМСКИЙ. Мне что-то не поется...
ЧЕКАЛИНСКИЙ.
Э, полно, что за вздор! Выпей и споется!
Здоровье Томского, друзья! Ура!
Хор гостей и играющих.
Здоровье Томского, друзья! Ура! Ура! Ура! Ура!
ТОМСКИЙ (поет).
Если б милые девицы *
Так могли летать, как птицы,
И садились на сучках,
Я желал бы быть сучочком,
Чтобы тысячам девочкам
На моих сидеть ветвях,
На моих сидеть ветвях!
Хор гостей и играющих
Браво! Браво! Ах, спой еще куплет!
Пусть сидели бы и пели,
Вили гнезда и свистели,
* Стихи Державина.
Выводили бы птенцов!
Никогда б я не сгибался,
Вечно б ими любовался,
Был счастливей всех сучков,
Был счастливей всех сучков!
Хор гостей и играющих.
Браво! Браво! Вот так песня! Это славно! Браво! Молодец!
«Никогда б я не сгибался,
Вечно б ими любовался,
Был счастливей всех сучков!»
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Теперь же, по обычаю, друзья, «Игрецкую»!
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Чаплицкий, Нарумов и СуриН.
Ах, где те острова, *
Где растёт трын-трава, -
Так в ненастные дни
Собирались они
Хор гостей и играющих.
Так в ненастные дни
Собирались они Часто.
Гнули, бог их прости,
От пятидесяти
Хор гостей и играющих.
Гнули, бог их прости,
От пятидесяти
ЧЕКАЛИНСКИЙ, Чаплицкий, Нарумов и СУРИН.
И выигрывали,
И отписывали
Хор гостей и играющих.
И выигрывали,
И отписывали
ЧЕКАЛИНСКИЙ, Чаплицкий, Нарумов и СУРИН.
Так в ненастные дни
Занимались они
Хор гостей и играющих.
Так в ненастные дни
Занимались они
* Стихи Рылеева
ЧЕКАЛИНСКИЙ, Чаплицкий, Нарумов и СУРИН.
Гнули, бог их прости,
От пятидесяти
Хор гостей и играющих.
Гнули, бог их прости,
От пятидесяти
ЧЕКАЛИНСКИЙ., Чаплицкий, Нарумов, СУРИН и хор гостей.
И выигрывали,
И отписывали
Так в ненастные дни
Занимались они
Гнули, бог их прости,
От пятидесяти
(Свист, крики и пляс.)
На сто, на сто, на сто, на сто!
ЧЕКАЛИНСКИЙ. За дело, господа, за карты! Вина, вина! (Садятся играть.)
Хор гостей и играющих. Вина, вина!
Чаплицкий. Девятка!
Нарумов Пароли...
Чаплицкий. Насмарку!
СУРИН. Я ставлю на руте...
Чаплицкий. Дана!
Нарумов. От транспорта на десять!
Входит Герман.
ЕЛЕЦКИЙ (увидя его).
Мое предчувствие меня не обмануло.
(Томскому.)
Я, может быть, нуждаться буду в секунданте.
Ты не откажешься?
Надейся на меня!
Хор гостей и играющих
А! Герман! Друг! Приятель!
Что так поздно? Откуда?
ЧЕКАЛИНСКИЙ.
Садись ко мне, ты счастие приносишь.
Откуда ты? Где был? Уж не в аду ли?
Смотри, на что похож!
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Страшнее быть нельзя! Да ты здоров ли?
ГЕРМАН. Позвольте мне поставить карту.
(Чекалинский молча кланяется в знак согласия.)
СУРИН. Вот чудеса, он стал играть!
Хор гостей и играющих.
Вот чудеса, он стал понтировать, наш Герман!
Герман ставит карту и прикрывает банковым биле-том.
Нарумов. Приятель, поздравляю с разрешеньем столь долгого поста!
Герман (ставя карту). Идёт?
ЧЕКАЛИНСКИЙ. А сколько?
ГЕРМАН. Сорок тысяч!
Хор гостей и играющих.
Сорок тысяч!
Да ты с ума сошел! Вот так куш!
СУРИН. Уж не узнал ли ты три карты у графини?
ГЕРМАН (раздраженно). Что ж, бьете или нет?
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Идет! Какая карта?
ГЕРМАН. Тройка.
(Чекалинский мечет.)
Выиграла!
Хор гостей и играющих.
Он выиграл! Вот счастливец!
ЧЕКАЛИНСКИЙ.
Здесь что-нибудь не так!
Он будто без сознанья!
Нет, здесь что-нибудь не так!
Его очей блужданье
Сулит недоброе!
СУРИН
Здесь что-нибудь не так!
Его очей блужданье сулит недоброе,
Он будто бредит, без сознанья!
Нет, здесь что-нибудь не так!
Нет,
ЕЛЕЦКИЙ (одновременно с Чекалинским).
Здесь что-нибудь не так!
Но близко, близко наказанье!
Я отомщу тебе,
Я отомщу тебе, злодей, мои страданья,
Я отомщу тебе!
Нарумов (одновременно с Чекалинским).
Здесь что-нибудь не так!
Его очей блужданье сулит недоброе,
Сулит недоброе!
Нет, здесь что-нибудь не так!
Его очей блужданье сулит недоброе!
Чаплицкий (одновременно с Чекалинским).
Здесь что-нибудь не так!
Его очей блужданье сулит недоброе!
Он будто без сознанья!
Нет, здесь что-нибудь не так,
Его очей блужданье сулит недоброе!
ТОМСКИЙ (одновременно с Чекалинским).
Здесь что-нибудь не так, не так!
Его очей блужданье,
Его очей блужданье сулит недоброе!
Нет, здесь что-нибудь не так, не так!
ГЕРМАН (одновременно с Чекалинским).
Сбывается мое заветное желанье.
Нет, нет! Не обманчиво старухи предсказанье!
Хор гостей и играющих (одновременно с Чекалинским).
Здесь что-нибудь не так!
Его очей блужданье сулит недоброе.
Хор гостей и играющих. Он будто без сознанья!
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Ты хочешь получить?
ГЕРМАН. Нет! Я иду углом!
Хор гостей и играющих.
Он сумасшедший! Разве можно?
Нет, Чекалинский, не играй с ним,
Смотри, он сам не свой!
ГЕРМАН. Идет?
ЧЕКАЛИНСКИЙ. Идет. А карта?
ГЕРМАН. Вот, семерка!
(Чекалинский мечет.) Моя!
Хор гостей и играющих.
Опять его!
Тут что-то неладное с ним творится.
Что вы носы повесили?
Вам страшно? Вам страшно?
(Хохочет истерически.) Вина, вина!
Хор гостей и играющих.
Герман, что с тобой?
ГЕРМАН (со стаканом в руке).
Что наша жизнь?
Добро и зло - одни мечты!
Труд, честность - сказки для бабья.
Кто прав, кто счастлив здесь, друзья!
Сегодня ты, а завтра я!
Так бросьте же борьбу,
Ловите миг удачи!
Пусть неудачник плачет,
Пусть неудачник плачет,
Кляня, кляня свою судьбу!
Что верно?
Смерть одна!
Как берег моря суеты,
Нам всем прибежище она.
Кто ж ей милей из нас, друзья?
Сегодня ты, а завтра я!
Так бросьте же борьбу,
Ловите миг удачи!
Пусть неудачник плачет,
Пусть неудачник плачет,
Кляня свою судьбу!
Идет еще?
ЧЕКАЛИНСКИЙ.
Нет, получи! Сам черт с тобой играет заодно!
(Кладет проигрыш на стол.)
А если бы и так, что за беда!
Кому угодно?
Вот это все на карту? А?
ЕЛЕЦКИЙ (выступая вперед). Мне.
Хор гостей и играющих.
Князь, что с тобой? Перестань!
Ведь это не игра, безумие!
Я знаю, что я делаю!
У нас с ним счеты!
ГЕРМАН (смущенно). Вам? Вам угодно?
Мне. Мечите, Чекалинский!
(Чекалинский мечет.)
ГЕРМАН (открывая карту). Мой туз!
ЕЛЕЦКИЙ. Нет! Ваша дама бита!
ГЕРМАН. Какая дама?
Та, что у вас в руках, -
Дама пик!
Показывается призрак. Графини. Все отступают от Германа.
ГЕРМАН (в ужасе).
Старуха!..
Ты! Ты здесь!
Чего смеешься?
Ты меня с ума свела!
Проклятая!
Что... что надобно тебе?
Жизнь, жизнь моя?
Возьми ее, возьми ее!
Закалывается. Привидение исчезает. Несколько чело-век бросаются к упавшему Герману.
Хор гостей и играющих.
Несчастный!
Как ужасно покончил он с собой!
Он жив еще!
Герман приходит в себя. Увидя Елецкого, он ста-рается приподняться.
Князь! Князь, прости меня!
Мне больно, больно, умираю!
Что это? Лиза?
Ты здесь! Боже мой!
Зачем, зачем?
Ты прощаешь! Да?
Не клянешь? Да?
Красавица! Богиня! Ангел!
(Умирает.)
Хор гостей и играющих.
Господь! Прости ему!
И упокой его мятежную
И измученную душу.
- Как защититься от порчи и колдовства
- Приметы о подаянии милостыни: как не обнищать самому Если тебя обокрали, представь, что подал милостыню
- Чем заменить алкоголь, чтобы расслабиться Чем заменить алкоголь когда хочется выпить
- Виды порчи и типичные признаки её наведения
- Как проверить проклят ли ты
- К чему снятся 3 кошки. К чему снятся кошки? Чёрная, белая, рыжая кошка с котятами
- Что нужно знать чтобы быть переводчиком?
- Тень человека с магической и научной точки зрения!
- Архитектурные стили по порядку
- Мост александра невского - самый длинный разводной На конкурсной основе
- Ильинская церковь в Краснодаре: вековая история Кто такой пророк Илья
- Схема планировочной организации земельного участка Раздел ПЗУ
- ОАО «П Н И И И С Сбц инженерно геологические изыскания для строительства 1999г
- Cоставление пояснительной записки к годовой бюджетной отчетности Что учесть при заполнении
- Пояснительная записка скачать образец Какая информация должна быть в пояснительной записке
- «Обновить и подтвердить свои навыки»: Путин подписал указ о призыве граждан из запаса на военные сборы
- Леонид якубович прокомментировал слухи о своей смерти
- Юридические аспекты понятия «забастовка История появления забастовок
- AUDJPY — факторы влияния на котировки, обзор и аналитика
- Двойной зигзаг: особенности и примеры с рынка Краткие выводы Masterforex-V о волновом анализе Эллиотта