Пишем мини-сочинение. Что нам дорого в базарове и в чем мы не можем с ним согласиться В чем вы не согласны с базаровым

Я с Вами согласна, Евгений Базаров!

Опыт прочтения романа И. С. Тургенева «Отцы и дети»

Любовь Николаевна Булыгина,

учитель русского языка и литературы гимназии № 2 г. Минска.

Узенькое местечко, которое я занимаю, до того крохотно в сравнении с остальным пространством, где меня нет и дела до меня нет, и часть времени, которую мне удастся прожить, так ничтожно мала перед вечностью , где меня не было и не будет…А в этом атоме, в этой математической точке кровь обращается, мозг работает, что-то хочет тоже…

Евгений Базаров, «Отцы и дети»

Многие считают, что «Отцы и дети» - невольно выр­вавшаяся из-под пера либерала Тургенева ода ре­волюционно-демократическому мировоззрению. Однако давайте подума­ем, не является ли подобная трактовка одним из засушенных листков того гербария, в который превращается литература как учебный пред­мет?! В самом деле, почему на уроках литературы многие преподавате­ли вынуждены всячески ухищряться, чтобы оживить ими же предвари­тельно умерщвлённый роман! Тут и сочинения типа «Я с Вами не сог­ласен, Евгений Базаров!», и устные баталии о заблуждениях героя. А задумывались ли мы над тем, что Базаров, живущий и умирающий во времени и пространстве вымышленной реальности романа, совершенно недоступен для поучений, звучащих из другой, объективной, реальности?

Традиционное толкование романа («Тургенев воспевает личность революционера-демократа Базарова») основано на желании исследова­теля увидеть в художественном произведении не жизнь в динамизме, а статическую, неподвижную характеристику её. Эта судьба постигла многие произведения курса литературы. Обычно из всей жизни героя, существенной и значимой только в собственном движении, извлекается неподвижная сумма черт его характера, что и называют образом База­рова, образом Катерины, образом Чацкого и т. д.

Однако персонаж всегда больше своей характеристики, ибо он жи­вёт только в постоянном движении и смене событий собственной жизни. Движение же зачастую просто мешает исследователю, и он его останав­ливает, абстрагируется от него, но увы! - вместо живого человека после такого абстрагирования перед аналитиком предстаёт нечто другое.

Из этого следует, что анализ «Отцов и детей», как и любого другого произведения, должен идти вслед за развитием фабулы и сюжета, вы­являя основные закономерности этого развития, то есть фактически не должен чем-то отличаться от чтения, помогая, однако, учащимся осмыс­лить произведение литературы не как характеристику жизни, а как са­мое жизнь.

С первых страниц читателю становится ясно, что речь в романе идёт о процессе формирования нового мировоззрения и о связанной с ним существенной переоценке ценностей. Носителем этого нового миро­воззрения является Базаров, Но повременим восторгаться характером «беспощадного отрицателя», ниспровергателя барско-либеральных «принсипов» и попытаемся вдуматься в его положительную программу, (а она у него, безусловно, есть, иначе чем отличался бы он от прочих нигилистов) и, что главное, в её жизнеспособность.

Понятно, что ни Аркадий, ни тем более Ситников с Кукшиной сущ­ности базаровской теории не понимают, а только с большим или мень­шим успехом ниспровергают всё старое, поддавшись (не без удовольст­вия) вандалической страсти огульного отрицания. Только Базаров не­сёт в романе бремя положительной программы, только он поднимается до нового понимания сущности человека. Фактически это понимание заключается во взгляде на человека как на «естественное» существо, в сведении человеческой жизни к процессу отправления физиологиче­ских потребностей:

«И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному, взгляду? Это всё романтизм, чепуха, гниль, художество…»

Частное высказывание? Отнюдь. В нём - весь Базаров с его мировоззрением, в системе которого есть место только эмпирико-физиологи­ческому подходу к действительности. Философия Базарова - родное дитя вульгарного материализма, согласно которому существует лишь то, что ощутимо, а умозрительные категории, как и самоё мысль, чувство, в отличие от ощущения, - нечто из области «романтизма» и «чепухи».

Полной противоположностью философии Базарова являются воз­зрения «отцов», не мыслящих человека вне духовной деятельности. Че­ловек выше собственной физиологичности - вот главный «принсип» Павла Петровича, верность которому он хранит в течение всей своей жизни. Понятно, что между носителями столь противоположных взгля­дов на жизнь неизбежно столкновение, в котором, безусловно, побежда­ет Базаров. Его теория, какой бы противоестественной и антикультур­ной она ни казалась Павлу Петровичу, всё же даёт возможность реаль­но, трезво оценить ситуацию, сложившуюся в жизни России, тогда как Павел Петрович видит эту ситуацию сквозь розовые очки собственной идеалистической духовности.

Вместе с тем, если с базаровских позиций можно критиковать жизнь (и далеко не безуспешно), то можно ли, основываясь на них, жить? Жизнеспособна ли теория Базарова, может ли она стать основой его деятельности, как стали основой жизни для Павла Петровича его воззрения на «романтическую» любовь?

Дальнейшее развитие действия в романе помогает ответить на этот естественно возникающий у читателя вопрос. История любви Базарова даёт возможность герою романа «обжечься на своём молоке». Взгляды Базарова до того, как он познакомился с Одинцовой, находятся в пол­ном соответствии с его теорией: «Нравится тебе женщина, - говаривал он, - старайся добиться толку, а нельзя - ну, не надо, отвернись, - земля не клином сошлась». Но вот читатель становится свидетелем бес­пристрастно рассказанной повествователем истории о том, как рушится при соприкосновении с жизнью базаровская концепция человека как физиологического существа. Совершенно неожиданно для себя этот че­ловек обнаруживает, что попал в плен к тому, существование чего ранее с такой искренностью отрицал:

«... он скоро понял, что с ней «не добьёшься толку», а отвернуться от неё он, к изумлению своему, не имел сил... В разговорах с Анной Сергеевной он ещё боль­ше прежнего высказывал своё равнодушие и презрение ко всему романтическому; а оставшись наедине, он с негодованием сознавал романтика в самом себе».

Словом, теория, доказывающая отсутствие духовности, рушится при соприкосновении с жизнью, которая против воли теоретика вводит его в мир столь яростно отрицаемой им духовности. Базаров энергично пы­тается бороться, но подсознательно начинает ощущать несостоятель­ность и нежизнеспособность собственных идей. И вот уже впервые за­думывается над тем, что вся его жизнь и деятельность, пожалуй, бес­смысленны:

«А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа ли Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет... да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну, а дальше?»

Эта фраза очень точно отражает состояние Базарова после отказа Одинцовой. Дело в том, что герой начинает сознавать ошибочность сво­их взглядов, и поэтому лопух после смерти, являющийся логическим за­вершением человеческой жизни по его же теории, теперь уже не устраи­вает нашего героя, ибо кому же хочется, чтобы из него просто так, без всякого смысла, без всякой идеи вырос лопух?! Гибель идеи становится очевидной для героя, и поэтому все дальнейшие попытки бороться вызы­вают у него только душевные муки. Следовательно, в идейном отноше­нии Базаров, попавший под власть отрицаемой им духовной любви, ока­зывается слабее Павла Петровича.

Как это ни парадоксально, идейные антагонисты в делах любовных оказываются на равных - в позиции страстно любящего, но нелюбимо­го человека. После дуэли они впервые начинают понимать друг друга: «Обоим было нехорошо. Каждый из них сознавал, что другой его по­нимает».

Однако равная степень трагичности судеб Базарова и Павла Пет­ровича не даёт повода утверждать, что первый принимает либеральный образ жизни. Смерть Базарова свидетельствует о его нравственном пре­восходстве, ибо он в последних словах, сказанных Одинцовой, имеет му­жество увидеть уходящую навсегда жизнь в столь ненавистном ему «ро­мантическом» свете. Так кто же победитель? За каким образом жизни будущее?

Ответ на этот вопрос читатель находит в конце романа, где повест­вователь, хранивший во время рассказа бесстрастный тон, впервые поз­воляет себе оценить сказанное и расставить все точки над «i»:

«Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце не скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами; не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной» природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной...»

Эта последняя фраза романа позволяет понять, что вся предыду­щая бесстрастность повествователя обусловлена взглядом на разгора­ющиеся страсти с позиции этой самой «жизни бесконечной». Другими словами, повествователь рассказывает о жизни, сам пребывая в вечнос­ти, и дыхание её, ощущаемое читателем на последних страницах романа, примиряет спорящих и представляет собой авторскую концепцию сми­ренного преклонения перед всепоглощающим единством «жизни беско­нечной», на фоне которой уже нет смысла противопоставлять «детей» «отцам», либералов - революционерам-демократам, Базарова - Павлу Петровичу. Союз «и» в заглавии романа к концу повествования превра­щается из разделительного в соединительный.

Вечность, о которой идёт речь, - это не просто пустая абстракция. Авторская концепция «жизни бесконечной» выражает мысль о том, что ни одно из взаимно противоречивых явлений жизни не вбирает в себя полноты всей жизни и, следовательно, не может быть признано абсо­лютно верным или абсолютно неверным. Строго говоря, победителем в споре «отцов» и «детей» является жизнь, в своём бесконечном течении объединяющая и примиряющая Базарова с его нравственным и Павла Петровича - с его идейным превосходством. Более того, именно пафос «жизни бесконечной», преодолевающей сиюминутные противоречия и споры, делает роман не публицистическим, а художественным произ­ведением.

Этот важный мировоззренческий вывод и пытаюсь донести до уча­щихся на уроках по роману «Отцы и дети».

Приступая к чтению романа «Отцы и дети», я никак не ожи­ дал, что он произведет на меня такое сильное впечатление. Роман тронул меня до глубины души. Я полностью согласен с Писаревым, который ут­ верждал, что роман замечателен еще тем, что «шевелит ум, наводит на раз­ мышления...» Он, без сомнения, запомнится на всю жизнь. И сейчас у меня перед глазами рисунок с обложки книги, на котором изображен умирающий Базаров, а около него Анна Сергеевна Одинцова. Остались в памяти и ста­ рики родители, склонившиеся в безутешном горе над могилой сына, они
«...долго и внимательно смотрят на немой камень, под которым лежит их сын; поменяются коротким словом, пыль смахнут с камня да ветку елки по­ правят, и снова молятся, и не могут покинуть это место, откуда им как буд­ то ближе до их сына, до воспоминаний о нем... Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? Неужели любовь, святая, преданная любовь, не всесиль­ на?» При чтении этих строк у меня возникло чувство, будто я потерял близ­ кого человека, невольно на глаза навернулись слезы.
Роман интересно и ясно написан, а, как сказал один зарубежный писатель, ясность - вежливость писателя. В «Отцах и детях» Тургенев отобрал самые существенные события и моменты в жизни Базарова. До знакомства с Один­ цовой Базаров мне не нравился, я не понимал его. Он казался мне неестест­ венным, вызывал чувство неприязни. Его суждения циничны, неискренни в разговорах с Одинцовой, с Аркадием. В дальнейшем повествовании Базаров кажется более естественным. Он полюбил Анну Сергеевну сильно и страстно Это глубокое чувство не может не вызвать восхищения.
Когда же Базаров уезжает от Одинцовой к родителям, понимая невоз­ можность счастья с ней, мне его жалко. Но сила его характера вызывает уважение. В сцене прощания перед отъездом из Никольского Евгений ве­дет себя мужественно, не хочет, чтобы его жалели. Когда он умирает прощаясь с Анной Сергеевной, он и поэтичен, и романтичен, и также по-человечески велик.
При чтении романа создается впечатление, будто все происходило на самом деле, будто и я был участником споров Базарова и Павла Петровича, присутствовал на балу, где впервые Базаров увидел Одинцову, расставалась с преданным другом, и меня резанули по сердцу слова «мы прощаемся на­ всегда». Очень грустно и тяжело было читать главы, где описывались бо­ лезнь и смерть Базарова. Даже такой великий художник слова, как А.П. Че­ хов, был потрясен тем, как написана эта сцена: «Болезнь Базарова сделана так сильно, что я ослабел, и было такое чувство, как будто я заразился от него. А конец Базарова? А старички? Это черт знает как сделано, просто ге­ ниально».
Современен, на мой взгляд, сам конфликт между «отцами» и «детьми», это происходит всегда, когда на смену старому поколению приходит новое. Время идет, меняются жизнь, обстановка, среда, люди, меняются и причи­ ны конфликта. Проблема «отцов» и «детей» - вечная проблема жизни, а значит, и искусства. Особенно она обострилась в наше время, и книга «Отцы и дети» оставила в моей читательской биографии глубокий след, и я со­ гласен с критиком Н.Н. Страховым, утверждавшим, что И.С. Тургенев - «поклонник вечной истины, вечной красоты, он имел гордую цель во вре­ менном указать на вечное и написал роман... всегдашний».
Может быть, поэтому роман так близок нам, современным читателям.

Мне кажется, это очень интересно - написать письмо Базарову - литературному герою романа И. С. Тургенева, представив его живым человеком, с которым можно поспорить. Если честно, то Евгений Васильевич понравился мне и как герой романа, и как личность. Прежде всего тем, что он, как всякая неординарная личность, неоднозначен.

Могли бы стать идеалом для многих поколений людей, ведь Вы - человек глубокого ума и сильной воли. Мне известно, что Вы жили и воспитывались в условиях, значительно отличающихся от тех, в которых росли дворяне. И поэтому неудивительно, что о Вашем демократическом происхождении говорит все: ваша внешность, манеры, речь. Может быть, кого-то это раздражает, но простые люди, такие как Фенечка, горничная Дуняша, слуга Петр или дворовые мальчишки, которые бегают за Вами, как «маленькие собачонки», рады Вам и уважают за трудолюбие и простоту, поэтому и говорят о Вас: «Свой брат, а не барин».

Мне импонирует то, что

Вы обладаете широким кругозором и высказываете критическое отношение к миру. Вы петербургский студент-медик, будущий врач, изучающий естественные науки. Но этим, видимо, круг Ваших интересов не ограничивается, так как для Вас не составляет труда высказать свое мнение относительно философии, политики, науки, искусства и при этом блеснуть знанием латыни и проявить силу логического ума. Все это, я считаю, возвышает Вас над другими людьми, с которыми Вам приходится общаться.

Мне очень нравится то, как независимо и четко Вы отстаиваете свою точку зрения, доказываете свою правоту, не склоняетесь перед авторитетами, ни от кого не зависите, все высказывания других подвергаете критике. Признаюсь, во многом я согласен с Вами. Но есть вещи, о которых Ваши представления, как мне кажется, ошибочны. Например, Вы считаете себя нигилистом, то есть человеком свободомыслящим, отрицающим старые традиции, обычаи, идеологию крепостничества. Но Вы пошли дальше: Вы резко отрицательно, скептически относитесь и к своим современникам, и к современности. Вы пытаетесь разрушить все то, что было создано до Вас, разрушить существующий мир, не допуская при этом даже мысли о том, кто же будет строить Ваш «идеальный» мир. Но, как известно, «разрушать - не строить», первое всегда легче. Почему же Вы выбираете более легкий путь? Ведь Вам - с Вашим трудолюбием и неутолимой жаждой познания - под силу была и более тяжелая «ноша».

Вы же только спорите, ведете словесные баталии. И насколько я могу судить, в каждом споре Вы одерживаете победу. А что дальше? Не кажется ли Вам, Евгений Васильевич, что Вы не с теми спорите? Стоит ли спорить с человеком других взглядов, если он их никогда не изменит? Возможно, Вы считаете, что в споре рождается истина. Но я придерживаюсь иного мнения: лучший способ победить в подобном споре - уклониться от него. Вы ведь только наживаете себе врагов, даже среди друзей. Вы резко, иногда даже грубо, критикуете то, что Вам не по душе. И совсем не думаете о человеке, которого это касается. Евгений, я согласен, что прямота и искренность - хорошие качества, но задумались ли Вы о том, что Аркадию, например, неприятно и больно слушать Ваши высказывания о нем и его семье. Не обижаете ли Вы тем самым Вашего друга?

И еще, Евгений, позвольте не согласиться с Вашим отношением к искусству, природе, любви. Они не так бесполезны, как Вам кажется. Ведь без красок и кисти художника, без торжественных или печальных звуков музыки, без вдохновенных стихов поэта жизнь была бы скучна, эмоционально бедна, а человек был бы словно ходячая схема. Я не могу также согласиться с Вами в том, что «природа не храм», а только «мастерская». Конечно, человек должен познавать природу, и в этом смысле он «работник», но при этом человек, осваивая природу, бережно и трепетно должен относиться к ней, чтобы не разрушить богом данную красоту земли. Меня также удивляет, что в Вашем сердце долгое время не было места для любви и Вы не верили в это загадочное, полное тайн и неожиданностей чувство. Вы считали, что «все это романтизм, чепуха, гниль, художество». Но я знаю, что Ваша собственная жизнь опровергла эти убеждения и Вы полюбили госпожу Одинцову, хотя долго не хотели признаться в этом даже себе. И своих родителей Вы не только почитаете, но и любите, как бы ни старались скрыть это. Вы пытаетесь жить только умом, рационально, прагматично решая все проблемы. Но думаю, что Ваша человеческая натура сложнее, чем Вы о себе думаете. И человек, и Вы в том числе, не был бы человеком, если бы был лишен эмоций, чувства любви, дружбы, привязанностей.

Конечно, я не вправе судить Вас, да и не хочу этого делать. Ведь идеальных людей в мире нет. Но, быть может, мои размышления Вам покажутся небезынтересными. Предчувствуя скорую смерть, Вы спросили себя, нужны ли Вы России. Думаю, что да, нужны. Как бы к Вам ни относился Иван Сергеевич, с сочувствием или с негодованием, но он не стал бы писать о Вас, если бы считал Вас и Ваше поколение, людей Ваших взглядов бесполезными для России. Тургенев, правда, не видит Вашего будущего, но это потому, что сам он по духу принадлежит к поколению «отцов».

Позвольте на этом закончить. С уважением от поколения детей нового века - Сергей Крутолобов

Что нам дорого в Базарове и в чем мы не можем с ним согласиться.
И. С. Тургенев один из самых популярных писателей своего времени. Каждое новое его произведение, затрагивавшее актуальные проблемы, вызывало горячие споры; будило мысль. На произведениях Тургенева воспитывалось не одно поколение писателей и революционных деятелей. Но ни одно из произведений И. С. Тургенева не вызывало столько ожесточенных споров, как «Отцы и дети». И, действительно, Тургенев, как великий мыслитель и художник, объективно раскрыл в романе «Отцы и дети» политический

Смысл идейной борьбы совершенно конкретных общественных и классовых сил в России шестидесятых годов.

В романе очень ярко раскрыто столкновение «отцов» и «детей», столкновение старой, уходившей дворянской культуры с новыми, демократическими требованиями, столкновение, которое отображало борьбу между дворянским либерализмом, сыгравшим свою относительно прогрессивную роль в сороковые годы, и новыми людьми, демократами, которые становились во главе передового общественного движения. Этот конфликт ярко показан в романе. Тургенев понимал, что демократ берет верх над аристократом и что люди прошлого

Поколения, типа Павла Петровича, должны уйти и уходят со сцены, а люди вроде Николая Петровича и Аркадия – мягкие, безвольные – не могут руководить жизнью.
Лагерь демократов в романе «Отцы и дети» представлен по существу одним героем – Евгением Базаровым. Совершенно ясно, что Базаров по своим политическим и философским взглядам, по своему поведению, по всему своему облику – единственный представитель «детей» в романе.

В первой половине романа Базаров из всех столкновений (с Павлом Петровичем, Николаем Петровичем, Аркадием, Ситниковым, Кукшиной) выходит победителем. Он смеётся над «старенькими романтиками», над Павлом Петровичем: «В моей комнате английский рукомойник, а дверь не запирается. Все-таки это поощрять надо английские рукомойники, то есть прогресс!» И мы чувствуем, что он прав. Базаров поучает уму-разуму Аркадия, ставит в один ряд слова: романтизм, художество, чепуха, гниль; смеётся над «таинственными отношениями между мужчиной и женщиной».

Главное, что характеризует Базарова – полное отрицание всего предшествующего. По всему складу своего характера Базаров – личность деятельная, стремящаяся к делу. Он неутомим в своих экспериментах. С большим чувством показал Тургенев в своем герое то единство слова и дела, ту силу воли, целеустремленность, твердость характера, которых крайне не хватало «отцам». Базаров, по Писареву, – не механически сконструированный герой, а сама жизнь с её оригинальными, часто уродливыми чертами.

Но есть в Базарове и то, в чём мы не можем с ним согласиться. Это отрицание поэзии, природы, музыки. Базаров склонен рассматривать природу, как «мастерскую», а человека как «работника в ней». Он смеётся над Николаем Петровичем, который любил Пушкина и играл на виолончели. В известной степени в этом был повинен сам Тургенев, несомненно, сгустивший краски при изображении нигилизма Базарова.

Базаровский нигилизм родился в эпоху ломки общественного сознания. Он связан с развитием науки и естествознания. Плодотворным было стремление ничего не брать на веру, а все проверять экспериментальным путём. И хотя Тургенев не верил в перспективность дела Базаровых, он прекрасно понял превосходства демократов – «детей» над либералами – «отцами».
«Чуткий ко всем стремлениям молодого поколения, Тургенев изобразил в Базарове тип молодого человека, верящего исключительно в науку…» – отметил И. Мечников.
Роман Тургенева «Отцы и дети» отразил целый этап русского общественного движения. Он всколыхнул общество от самых прогрессивных его слоев до реакционной камарьи Каткова и Победоносцева.

Критики, еще в то время, считали, что роман является не только замечательным явлением русской литературы, но и всей общественной жизни.
В. Воровский писал: «…Базаров был ранним представителем разночинской интеллигенции того периода, когда она во всеоружии мысли и воли готова была силой знания создать новые мира из туманности народной массы». А. В. Луначарский так определил значение романа Тургенева для наших дней: «И сейчас, несмотря на то, что мы не похожи на людей тогдашнего времени, «Отцы и дети» – еще живой роман, и все споры, которые вокруг него велись, находят известный отклик в наших душах».

Роман И. С. Тургенева «Отцы и дети» отражает типичный конфликт 60-х годов XIX века: состояние общества после отмены крепостного права, столкновение поколений, борьба «отцов» и «детей». В нём поднимается большое количество проблем, в том числе ставится вопрос о роли и назначении «нового человека» того времени.

Таким «новым человеком» стал Евгений Базаров, разночинец 60-х годов, противопоставленный в романе либеральному дворянству.

Я разделяю мнение критика, который сказал: «Как бы то ни было, Базаров всё-таки побеждён». Сам И. С. Тургенев не заявляет прямо, какой точки зрения он придерживается, но позицию автора мы считываем «между строк». Ближе И. С. Тургеневу, скорее всего, мировоззрение Николая Петровича Кирсанова, а не Евгения Базарова.

О поражении Базарова свидетельствует, в первую очередь, развязка романа. Главный конфликт – внутренний – остаётся неизменным. Герой не может отказаться от своей идеологии, от своих принципов, но он и не в силах отвергать законы жизни. Например, сильно ослабила уверенность Базарова и правоту его нигилистической теории любовь героя к Анне Сергеевне Одинцовой. «Я люблю вас глупо, безумно…», – это чувство не поддаётся базаровской логике. Из внутреннего конфликта Базарова нет выхода, поэтому герой и умирает, казалось бы, случайно. Но, я думаю, другого выхода и не могло быть.

Также о том, что Базаров всё-таки побеждён, говорит то, что его ученик и последователь Аркадий Кирсанов в итоге принимает идеологию «отцов». Он уходит от нигилизма, убедившись в верности взглядов Николая и Павла Кирсановых. Аркадий женится на Кате, начинает жить тихой семейной жизнью, осознав ценность духовных идеалов, неоспоримость моральных принципов и бесцельность разрушения.

В конце концов, Базаров остался одинок, герой оказался побеждённым. В галерее «лишних» людей после Онегина А. С. Пушкина, Печорина М. Ю. Лермонтова стоит тургеневский Базаров. Сильная, перспективная личность не находит себе применения в жизни, окружающее общество не принимает его взглядов и идеологии. Именно потому, что Евгений Базаров – «лишний человек» для своего времени, он, несмотря на силу своего характера и борьбу, которую он ведёт, терпит поражение.

Обновлено: 2018-01-28

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Полезный материал по теме