Следовательно, сама фактическая основа, сама интрига поэмы, построенная на продаже ревизских душ, была социальной и обличительной, как бы ни казался повествовательный тон поэмы безобидным и далеким от обличения.

Правда, можно вспомнить, что Чичиков живых людей не покупает, что предмет его сделки крестьяне умершие. Однако и здесь прячется гоголевская ирония. Чичиков скупает мертвых совершенно таким же образом, как если бы он скупал живых крестьян, по тем же правилам, с соблюдением тех же формальных и юридических норм. Только цену при этом Чичиков рассчитывает дать значительно меньшую - ну как бы за товар более низкого качества, залежалый или подпорченный.

«Мертвые души» - эта емкая гоголевская формула начинает наполняться своим глубоким, меняющимся смыслом. То это условное обозначение умершего, словосочетание, за которым нет никакого лица. То эта формула оживает – и за нею встают реальные крестьяне, которых помещик властен продать или купить, конкретные люди.

Многозначность смысла запрятана уже в самом гоголевском словосочетании. Если бы Гоголь захотел подчеркнуть одно-единственное значение, то он, скорее всего, взял бы выражение «ревизская душа». Но писатель намеренно вынес в название поэмы словосочетание необычное, смелое, не встречавшееся в обиходной речи.

2.3 Кто является «мёртвыми душами» в поэме?

«Мертвые души» - это заглавие носит в себе что-то, наводящее ужас… Не ревизские - мертвые души, а все эти Ноздревы, Маниловы и прочие - вот мертвые души и мы их встречаем на каждом шагу», - писал Герцен.

В этом своем значении выражение «мертвые души» обращено уже не к крестьянам - живым и умершим, - а к хозяевам жизни, помещикам и чиновникам. И смысл его метафорический, переносный. Ведь физически, материально, «все эти Ноздревы, Маниловы и прочие» существуют и в большинстве своем процветают. Что может быть несомненнее, чем медведеподобный Собакевич? Или Ноздрев, о котором сказано: «Свет он был как кровь с молоком; здоровье, казалось, так и прыскало с лица его». Но физическое бытие еще не есть человеческая жизнь. Растительное существование далеко от настоящих духовных движений. «Мертвые души» обозначают в данном случае мертвенность, бездуховность. А проявляется эта бездуховность по крайней мере двояко. Прежде всего – это отсутствие каких-либо интересов, страстей. Помните, что говорится о Манилове? «От него не дождешься никакого живого или даже заносчивого слова, какое можешь услышать почти от всякого, если коснешься задирающего его предмета. У всякого есть свое, а у Манилова ничего не было. Большинство увлечений или страстей не назовешь высокими или благородными. Но у Манилова не было и такой страсти. У него вообще ничего своего не было. И главное впечатление, которое производил Манилов на собеседника – это ощущение неопределенности и «скуки смертельной».

Другие персонажи – помещики и чиновники - далеко не так бесстрастны. Например, у Ноздрева и у Плюшкина есть свои страсти. Есть свой «задор» и у Чичикова - задор «приобретательства». И у многих других персонажей есть свой «задирающий предмет», приводящий в движение самые разнообразные страсти: алчность, честолюбие любопытство и так далее.

Значит в этом отношении «мертвые души» мертвенны по-разному, в разной степени и, так сказать, в разных дозах. Но в другом отношении они мертвенны одинаково, без различия и исключений.

Мертвая душа! Это явление кажется противоречивым в самом себе, составленным из исключающих друг друга понятий. Разве может быть мертвая душа, мертвый человек, то есть то, что по природе своей одушевлено и духовно? Не может жить, не должно существовать. Но существует.

От жизни остается некая форма, от человека – оболочка, которая, однако, исправно отправляет жизненные функции. И тут нам открывается еще одно значение гоголевского образа «мертвые души»: ревизские мертвые души, то есть условное обозначение умерших крестьян. Ревизские мертвые души – конкретные, оживающие лица крестьян, с которыми обходятся так, как будто это не люди. А мертвые духом – все эти Маниловы, Ноздревы, помещики и чиновники, мертвая форма, обездушенный строй человеческих взаимоотношений…

Все это грани одного гоголевского понятия – «мертвые души», художественно реализованного в его поэме. И грани не изолированные, но составляющие единый, бесконечно глубокий образ.

Следуя за своим героем, Чичиковым, переезжая из одного места в другое, писатель не оставляет надежды найти таких людей, которые бы несли в себе начало новой жизни и возрождения. Цели, которые ставит перед собой Гоголь и его герой, в этом отношении прямо противоположны. Чичикова интересуют мертвые души в прямом и переносном смысле этого слова – ревизские мертвые души и люди, мертвые духом. А Гоголь ищет живую душу, в которой горит искра человечности и справедливости.

2.4 Кто такие «живые души» в поэме?

«Мёртвым душам» поэмы противопоставлены «живые» – народ талантливый, трудолюбивый, многострадальный. С глубоким чувством патриота и верой в великое будущее своего народа пишет о нём Гоголь. Он видел бесправие крестьянства, его приниженное положение и то отупение и одичание, которые явились результатом крепостного права. Таковы дядя Митяй и дядя Миняй, крепостная девочка Пелагея, не отличавшая, где право, а где лево, плюшкинские Прошка и Мавра, забитые до крайности. Но и в этой социальной подавленности Гоголь видел живую душу «бойкого народа» и расторопность ярославского мужика. Он с восхищением и любовью говорит о способности народа, смелости и удали, выносливости и жажде свободы. Крепостной богатырь, плотник Пробка «в гвардию годился бы». Он исходил с топором за поясом и сапогами на плечах все губернии. Каретник Михей создавал экипажи необыкновенной прочности и красоты. Печник Милушкин мог поставить печь в любом доме. Талантливый сапожник Максим Телятников – «что шилом кольнёт, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо». А Еремей Сорокоплехин «одного оброку приносил по пятьсот рублей!». Вот беглый крепостной Плюшкина Абакум Фыров. Не выдержала его душа гнёта неволи, потянуло его на широкий волжский простор, он "гуляет шумно и весело на хлебной пристани, подрядившись с купцами". Но нелегко ему ходить с бурлаками, "таща лямку под одну бесконечную, как Русь, песню". В песнях бурлаков Гоголь слышал выражение тоски и стремление народа к другой жизни, к прекрасному будущему. За корою бездуховности, черствости, мертвечины бьются живые силы народной жизни – и то там, то здесь пробиваются на поверхность в живом русском слове, в веселье бурлаков, в движении Руси-тройки – залоге будущего возрождения родины.

Горячая вера в скрытые до времени, но необъятные силы всего народа, любовь к родине, позволили Гоголю гениально предвидеть ее великое будущее.

3. Второй том «Мертвых душ» - кризис в творчестве Гоголя

«Мертвые души», свидетельствует Герцен, «потрясли всю Россию». Сам он, прочитав их в 1842 году, записал в дневнике: «...удивительная книга, горький упрек современной Руси, но не безнадежный».

«Северная пчела», газета, издававшаяся на средства III Отделения личной канцелярии Николая I, обвинила Гоголя в том, что он изобразил какой-то особый мир негодяев, который никогда не существовал и не мог существовать». Критики порицали писателя за одностороннее изображение действительности.

Но помещики выдали себя сами. Современник Гоголя, поэт Языков, писал родным из Москвы: «Гоголь получает отовсюду известия, что его сильно ругают русские помещики; вот ясное доказательство, что портреты их списаны им верно и что подлинники задеты за живое! Таков талант! Многие прежде Гоголя описывали житье-бытье российского дворянства, но никто не рассерживал его так сильно, как он».

Вокруг «Мертвых душ» закипели ожесточенные споры. В них решался, по выражению Белинского, «вопрос столько же литературный, сколько и общественный». Знаменитый критик, однако, очень чутко уловил те опасности, которые ожидали Гоголя в дальнейшем, при выполнении обещаний продолжить «Мертвые души» и показать Россию уже « с другого боку». Гоголь не понимал, что его поэма закончена, что «вся Русь» обрисована и что получится (если получится) другое произведение.

Этот противоречивый замысел сформировался у Гоголя к концу работы над первым томом. Тогда писателю казалось, что новый замысел не противопоставляется первому тому, а прямо выходит из него. Гоголь еще не замечал, что изменяет самому себе, ему хотелось исправить тот пошлый мир, который он так правдиво нарисовал, и он не отказывался от первого тома.

Работа над вторым томом шла медленно, и чем дальше, тем труднее. В июле 1845 года Гоголь сжег написанное. Вот как сам Гоголь объяснил год спустя, почему был сожжен второй том: «Вывести несколько прекрасных характеров, обнаруживающих высокое благородство нашей породы, ни к чему не приведет. Оно возбудит только одну пустую гордость и хвастовство... Нет, бывает время, когда нельзя иначе устремить общество или даже все поколенье к прекрасному, пока не покажешь всю глубину настоящей мерзости; бывает время, что даже вовсе не следует говорить о высоком и прекрасном, не показавши тут же ясно... путей и дорог к нему. Последнее обстоятельство было мало и слабо развито во втором томе, а оно должно быть едва ли не главное; а потому он и сожжен...»

Гоголь, таким образом, увидел крушение своего замысла в целом. Ему кажется в это время, что в первом томе «Мертвых душ» он изобразил не действительные типы помещиков и чиновников, а свои же собственные пороки и недостатки, и что начать возрождение России надо с исправления нравственности всех людей. Это был отказ от прежнего Гоголя, вызвавший возмущение и близких друзей писателя, и всей передовой России.

Чтобы полнее понять духовную драму Гоголя, надо еще принимать во внимание и внешние воздействия на него. Писатель подолгу жил за границей. Там он стал свидетелем серьезных социальных потрясений, увенчавшихся в ряде стран Европы – во Франции, Италии, Австрии, Венгрии, Пруссии – революционным взрывом 1848 года. Гоголь воспринимает их как всеобщий хаос, торжество слепой, разрушительной стихии.

Любите книгу, она облегчит вам жизнь, дружески поможет разобраться в пестрой и бурной путанице мыслей, чувств, событий, она научит вас уважать человека и самих себя, она окрыляет ум и сердце чувством любви к миру, к человеку.

Maxim Gorky

Живые и мёртвые в поэме "Мёртвые души"

" " - это правдивая история о России, об её прошлом, настоящем и будущем. Проблему совершенствования нации автор ставит в прямую связь с преобразованием каждого человека.
Поэтому разговор о настоящем и будущем России оказывается размышлением о возможности нравственного перерождения души.

В романе "Мёртвые души" условно можно выделить две группы героев: души мёртвые (души, которые не способны к возрождению) и души живые (способны к возрождению или живут духовной жизнью). Всех мёртвых героев поэмы объединяет бездуховность, мелочность интересов, замкнутость на одной какой-либо страсти. Мёртвые души - помещики, показанные крупным планом (Манилов, Собакович, Ноздрев, Коробочка).

В каждом из этих героев Н.В. отмечает какие-то типичные черты. Манилов - слишком слащавый, сентиментальный, беспочвенно мечтательный и неспособный к решительному действию. Собакевич - воплощение бездуховности, плотского начала, прижимистости ("человек-кулак"). Коробочка обвиняется в транжирстве, бесшабашности, расточительности, лжи, вранье, тупости, низости интересов.

Миру мёртвых душ противостоят живые души крепостных крестьян. Они появляются в лирических отступлениях и в думах Чичикова и у них даже есть имена (умелые, которые любят трудиться, мастеровые люди, Максим Телетняков, Степан Пробка, Пименов).

Изображая в своём произведении живые души, автор не идеализирует народ: есть в народе любящие выпить, есть и ленивцы, вроде лакея Петрушки, есть и бестолковые, вроде дяди Митя. Но в целом, народ, хотя он бесправен и задавлен, стоит выше мёртвых душ, и не случайно части книги, посвященные ему, овеяны лёгким лиризмом. Пародокс в том, что мёртвые души долго живут, а живые почти все умерли.

Н. В. Гоголь — писатель, чье творчество по праву вошло в золотой фонд классики русской литературы. Гоголь является писателем-реалистом, но связь искусства и реальности у него усложнена. Он ни в коем случае не копирует явления жизни, но всегда по-своему интерпретирует их. Гоголь умеет увидеть и показать обыденное под совершено новым углом зрения, в неожиданном ракурсе. И тогда рядовое событие обретает странную, порой даже зловещую, окраску. Именно так происходит и в поэме «Мертвые души».

Художественное пространство поэмы составляют два мира, которые можно условно обозначить как мир «реальный» и мир «идеальный». «Реальный» мир автор строит, воссоздавая современную ему картину российской жизни. По законам эпоса Гоголь воссоздает в поэме реальность, стремясь к максимальной широте охвата ее явлений. Мир этот уродлив. Мир этот страшен. Это мир перевернутых ценностей, духовные ориентиры в нем извращены, законы, по которым он существует, — аморальны. Но, живя внутри этого мира, родившись в нем и восприняв его законы, практически невозможно оценить степень его аморальности, увидеть про пасть, отделяющую его от мира истинных ценностей. Более того, невозможно понять причину, вызывающую духовную де-градацию, нравственный распад.

В этом мире живут Плюшкин, Ноздрев Манилов, прокурор, полицеймейстер и другие герои, являющие собой своеобразные карикатуры на современников Гоголя. Целую галерею характеров и типов, лишенных души,

создал Гоголь в поэме.

Первым в галерее этих характеров представлен Манилов. Создавая его об раз, Гоголь использует различные худо-жественные средства, в том числе пейзаж, описание поместья Манилова, интерьер его жилища. Вещи характеризуют Манилова в не меньшей степени, чем портрет и поведение: «У всякого есть свой задор, но у Манилова ничего не было». Главная его черта — неопределенность. Внешняя доброжелательность Манилова, его готовность оказать услугу представляются Гоголю чертами вовсе не привлекательными, так как все это в Ма-нилове гипертрофировано.

Глаза Манилова, «сладкие, как сахар», ничего не выражают. И эта сладость об-лика привносит ощущение неестественности каждого движения героя: вот на лице его появляется «выражение не только сладкое», но даже приторное, «подобное той микстуре, которую ловкий доктор за-сластил немилосердно, воображая ею обрадовать пациента». Что за «микстуру» засластила приторность Манилова? Пус-тоту, никчемность его, бездушие при бес-конечных рассуждениях о счастии, друж-бе и других высоких материях. Пока этот помещик благодушествует и мечтает, его имение приходит в упадок, крестьяне ра-зучились трудиться.

Совсем другое отношение к хозяйству у Коробочки. У нее «хорошенькая дере-венька», двор полон всякой птицы. Но Ко-робочка не видит ничего дальше своего носа, все «новое и небывалое» пугает ее. Ее поведением (что можно отметить и у Собакевича) руководит страсть к наживе, корысть.

Собакевич, по выражению Гоголя, «чер-тов кулак». Страсть к обогащению толка-ет его на хитрость, заставляет изыски-вать разные средства наживы. Поэтому в отличие от других помещиков он приме-няет новшество — денежный оброк. Его нисколько не удивляет купля-продажа мертвых душ, а волнует лишь то, сколько он за них получит.

Представитель еще одного типа поме-щиков — Ноздрев. Он непоседа, герой ярмарок, карточных столов. Он к тому же еще кутила, буян и враль. Хозяйство его запущено. В хорошем состоянии нахо-дится только псарня. Среди собак он как «отец родной». Доходы, получаемые с крестьян, он тут же проматывает.

Завершает портретную галерею гу-бернских помещиков Плюшкин. Он пока-зан иначе, чем все предыдущие типы. Пе-ред нами история жизни Плюшкина, тог-да как у предыдущих героев Гоголя как бы нет прошлого, которое отличалось бы от настоящего и что-то в нем объясняло. Мертвенность Плюшкина абсолютна. Причем мы видим, как постепенно он ли-шался всех человеческих качеств, как становился «мертвой душой».

В имении Плюшкина распад и разруше-ние, а сам помещик утратил даже челове-ческий облик: его, мужчину, дворянина, легко принять за бабку-ключницу. В нем и в его доме чувствуется неотвратимое воздействие тления, распада. Автор окре-стил его «прорехой на человечестве».

Венчает галерею помещиков Чичиков — плут, у которого все заранее просчитано, всецело охваченный жаждой обогаще-ния, меркантильными интересами, погу-бивший свою душу.

А ведь кроме помещиков есть еще и го-род N, а в нем — губернатор, вышиваю-щий шелком по тюлю, и дамы, хвастаю-щиеся модной тканью, и Иван Антонович Кувшинное рыло, и целый ряд чиновников, бесцельно проедающих и проигры-вающих в карты свою жизнь.

Есть в поэме еще один герой — народ. Это та самая живая душа, которая хранит и выявляет все лучшее человеческое. Да, смешны дядя Митяй и дядя Миняй, смеш-ны своей недалекостью, но ведь их талант и их жизнь — в труде. И народ составляет часть мира «идеального», который стро-ится в строгом соответствии с истинными духовными ценностями, с тем высоким идеалом, к которому стремится живая ду-ша человека.

Два мира, представленные в поэме, вза-имно исключают друг друга. По сути, миру «идеальному» противостоит «антимир», в котором добродетель смешна и нелепа, а порок считается нормальным. Для дости-жения резкого контраста мертвого и живо-го Гоголь прибегает к множеству разнооб-разных приемов. Во-первых, мертвенность «реального» мира определяется засилием в нем материального начала. Вот почему в описаниях широко используются длин-ные перечисления материальных объек-тов, как бы вытесняющих духовную состав-ляющую. Также поэма изобилует фрагмен-тами, написанными в гротескном стиле: персонажи часто сравниваются с животны-ми или вещами.

В названии поэмы заложен глубочай-ший философский смысл. Само понятие «мертвые души» — бессмыслица, ведь душа, согласно христианским канонам, бессмертна. Для «идеального» мира ду-ша бессмертна, так как она воплощает божественное начало в человеке. А в ми-ре «реальном» вполне возможна «мерт-вая душа», потому что для него душа только то, что отличает живого от покой-ника. Так, когда умирает прокурор, окру-жающие догадались о том, что у него «была точно душа», лишь когда он стал «одно только бездушное тело». Этот мир безумен — он забыл о душе, а бездухов-ность и есть причина распада. Только с понимания этой причины может начать-ся возрождение Руси, возвращение утра-ченных идеалов, духовности, души в ис-тинном, высшем ее значении.

Чичиковская бричка, идеально преобра-зившаяся в последнем лирическом от-ступлении в символ вечно живой души русского народа — чудесную «птицу-трой-ку», завершает первый том поэмы. Вспом-ним, что начинается поэма с, казалось бы, бессмысленной беседы двух мужиков о том, доедет ли колесо до Москвы, с опи-сания пыльных, серых, тоскливых улиц гу-бернского города. Бессмертие души — вот единственное, что вселяет в автора ве-ру в обязательное возрождение его геро-ев и всей жизни, всей Руси.

Является одним из лучших его произведений. Над ее созданием автор работал более 10 лет, так и не завершив задуманное. Несмотря на это, произведение получилось оригинальным и интересным. Все персонажи в поэме, их образ жизни и быт, продуманы до мелочей. В этом произведении писатель отразил как свои творческие мысли, так и назревающие в обществе проблемы, связанные с крепостничеством. Казалось бы, название говорит само за себя, но под фразой «Мертвые души» подразумевались не души умерших крестьян, а скорее мертвые души помещиков, погребенные под их мелочными интересами.

Главный герой, бывший работник казенной палаты, Павел Иванович Чичиков . Путешествуя по России, он пытается найти помещиков, которые продали бы ему «мертвые души» крестьян. Согласно его хитроумному плану, их можно потом заложить в банк за приличную ссуду. Таким образом, он смог бы обеспечить себе безбедное существование. Первым помещиком, которого он навестил, был Манилов . За внешней приятностью этого помещика скрывается бессмысленная бездеятельность. Время словно остановилось в деревне этого праздного мечтателя. В его кабинете лежит книга, которую он читает уже год на четырнадцатой странице. При этом он считает себя образованным и благовоспитанным человеком, выказывают наигранную любовь к семье и друзьям, а также готов безвозмездно отдать список «мертвых душ» Чичикову, якобы ради дружбы.

Вторым «продавцом» душ была помещица-крохоборка по фамилии Коробочка . Эта бездушная и мелочная хозяйка согласна продать что угодно, лишь бы заработать побольше деньжат. Когда Чичиков предлагает ей такое «дельце», ее не тревожит сомнительный подтекст сделки, а лишь вопрос цены. Поэтому она не сразу соглашается, а говорит, что хотела бы прицениться в городе, почем нынче продают «мертвые души». Следующим на пути главного героя встречается разбитной малый Ноздрев – человек, увлеченный всяческими «задорами». Если поначалу он кажется деятельным и интересным человеком, то на деле оказывается пустым и лживым существом. Его не интересуют даже собственные дети, лишь кутежи и мотовство. Узнав, что Чичиков промышляет «душами», он сначала называет его мошенником, а затем предлагает играть в шашки на «души». Отказ гостя довести игру до конца приводит его в ярость, и он готов его поколотить.

Галерею «мертвых» помещиков дополняют угловатый Собакевич и скряга Плюшкин . Собакевич отличается «бульдожьей» хваткой и «медвежьим» телосложением. Чичикову даже кажется, что природа, создавая этого героя, «рубила с плеча». Сначала махнула топором – получился нос, еще раз – вышли губы, а глаза, скорее всего, были высверлены большим сверлом. Душа у помещика ничтожная и мелочная. Его деловая хватка не знает границ. Его вовсе не удивляет предложение Чичикова, и он сразу же начинает торговаться со знанием дела. Но даже он не может сравниться по бездушности со стариком Плюшкином. Этот персонаж давно потерял не только душу, но и рассудок. Он ходит в старых тряпках, не следит за домом и хозяйством, имея целые амбары еды, морит голодом своих крестьян, при этом подбирает на дороге сущие безделицы. Когда-то он был предприимчивым хозяином, но со временем его накопительство приняло бесчеловечные формы.

Наряду с «мертвыми» помещиками в произведении упоминаются и светлые души трудолюбивых крестьян. Возможно, автор уже тогда понимал, что в России назревал конфликт между миром помещиков и миром крестьян. Своей книгой он хотел не только передать национальную самобытность, но и предупредить о предстоящем столкновении. Первый том заканчивается лирическим размышлением о судьбах России, в котором просматривается надежда автора на лучшее будущее. Второй том был сожжен самим автором. В результате от него сохранилось лишь несколько черновых глав. Третий том не был написан вообще.

— главное произведение Н.В.Гоголя. Он работал над ним с 1836 по 1852 гг., но так и не смог закончить. Точнее сказать, первоначальный замысел у писателя заключался в том, чтобы показать Русь «с одного боку». Он ее и показал – в первом томе. А потом понял, что одной только черной краски мало. Он вспомнил, как строится «Божественная комедия» Данте, где вслед за «Адом» следует «Чистилище», а потом «Рай». Вот и нашему классику захотелось «высветлить» свою поэму во втором томе. Но сделать это не удалось. Гоголь не был удовлетворен написанным и сжег второй том. Сохранились черновики, по которым трудно судить о всем томе.

Вот почему в школе изучается только первый том, как вполне законченное произведение. Наверно, это правильно. Говорить о замыслах и планах писателя, которые не были реализованы, — значит, сожалеть об упущенных возможностях. Лучше писать и говорить о том, что написано и реализовано.

Гоголь был глубоко верующим человеком – это хорошо известно из воспоминаний современников. И нужно было решиться на то, чтобы дать произведению такое «богохульное» название – «Мертвые души». Недаром, цензор, который вычитывал книгу, сразу возмутился и запротестовал – мол, души бессмертны – так учит христианская религия, печатать такое произведение ни в коем случае нельзя. Пришлось Гоголю пойти на уступки и сделать «двойное» название – «Похождения Чичикова, или Мертвые души». Получилось название для какого-то авантюрно-приключенческого романа.

Содержание первого тома нетрудно пересказать – «подлец» и «приобретатель» Павел Иванович Чичиков ездит в гости к помещикам и предлагает им купить души умерших крестьян. Реакция разная: кто-то удивляется (), кто-то пытается даже торговаться (Коробочка), кто-то предлагает «сыграть на души» (Ноздрев), кто-то нахваливает своих умерших крестьян, словно они не умерли вовсе (Собакевич).

Кстати, именно похвалы Собакевича убеждают нас, читателей, в том, что за мертвыми душами Гоголю виделись души живые. Никто никогда не умирает, если оставляет после себя добрую память, если живущие пользуются изделиями его рук. Каретник Михеев, сапожник Степан Пробка и другие встают со страниц поэмы, словно живые. И хотя живыми их воображает Чичиков, а его натура нам известна, все равно – мертвые хотя бы ненадолго как будто меняются местами с живыми.

Когда Чичиков просматривает «ревизские сказки» (так называются списки умерших крестьян) он случайно обнаруживает, что его обманули – вместе с именами умерших крестьян вписали имена крестьян беглых. Понятно, что от хорошей жизни никто не побежит. Значит, условия, в которых находились тогда крестьяне, были неимоверно тяжелыми. Ведь наше крепостное право – это то же самое рабство, только называемое по-другому. А беглые не могут считаться мертвыми. Они умерли для прежней жизни в попытке обрести новую, свободную жизнь.

Казалось бы, что из помещиков к живым душам нельзя отнести никого. Автор и сам признавался, что героев он разместил по принципу деградации, все более глубокого морального и духовного падения. И на самом деле – огромная пропасть между Маниловым и Плюшкиным. Первый – утонченный, обходительный, хотя по характеру и никакой, а Плюшкин даже облик человеческий потерял. Вспомним, Чичиков вначале даже принимает его за ключницу. Собственные крестьяне Плюшкина в грош не ставят. Если бы не упоминалась в поэме его дочь – Александра Степановна – мы бы, наверно, и не узнали, как его зовут.

И все-таки нельзя сказать, что Плюшкин мертвее всех остальных персонажей. Зададимся вопросом: что известно о прошлом каждого из помещиков? Почти ничего, так, несколько выразительных деталей. А о прошлом Плюшкина рассказывается очень подробно. Он не изменился на ровном месте, всё происходило постепенно. Плюшкин скатился от разумной хозяйственной скупости к мелочности и жадности. Таким образом, этот помещик показан в изменении к худшему. Но главное – в изменении! Ведь Манилов, например, за много лет совершенно не менялся, как и Ноздрев. И если никаких изменений с человеком не происходит, то можно на этого человека и рукой махнуть – никакой от него ни пользы, ни вреда.

Гоголь, вероятно, рассуждал следующим образом: если человек изменился к худшему, то почему бы ему не возродиться вновь, для новой, честной и насыщенной жизни? В третьем томе «Мертвых душ» писатель планировал привести Плюшкина к духовному возрождению. Верится в это, честно говоря, с трудом. Но мы не знаем всего замысла, поэтому не имеем права судить Гоголя.

Наконец, в последнем лирическом отступлении первого тома возникает грандиозный образ Руси, подобной «птице-тройке». И опять же, не имеет никакого значения, что в эту неизведанную даль уносится бричка Чичикова, а мы знаем, кто он такой. Лирический напор, настрой отвлекает нас и от Чичикова, и от его «темных» делишек. Живая душа России – вот что занимает воображение Гоголя.

Что же получается? Можно ли на вопрос, который стоит в заголовке этого сочинения, ответить утвердительно? Можно! После первого прочтения поэмы такой утвердительный ответ дать трудно. Это потому, что первое прочтение – всегда черновое, приблизительное, неполное. Как однажды выразился писатель Владимир Набоков, который о Гоголе написал большой очерк, «настоящую книгу вообще нельзя читать – ее можно только перечитывать». И это правда!

Живые души среди мертвых душ – редкость у Гоголя. Но они есть! И не надо выражение «мертвые души» воспринимать слишком буквально. Есть те, кто омертвели духовно, но кто еще жив в физическом смысле. Таких много и тогда, и сейчас. А есть те, кто нас покинул и ушел в мир иной, но их свет идет к нам еще долгие годы. Не важно, чем занимался человек при жизни. Он был полезен, был необходим, дарил окружающим добро и свет. И уже потому достоин благодарной памяти потомков.

Из коллекции П.Н. Малофеева