Бомба "залоговых аукционов". Залоговые аукционы в россии

Как были организованы печально знаменитые залоговые аукционы 1995 года, причины, действующие лица и скандалы. Как именно проходили аукционы по «Норильскому Никелю», «Юкосу», «Сиданко» и «Сибнефти», и как туда не допускали конкурентов.

За первые три года реформ (1992–1994) их авторам так и не удалось достичь успеха: падение ВВП в 1994 году вновь ускорилось (12,7% против 8,7% в 1993‑м и 14,5% в 1992‑м), рост цен замедлился, но все равно оставался очень высоким (1994 год – 3,2 раза), безработица резко выросла, к невыплатам начисленной зарплаты люди уже стали привыкать. Цены на нефть были низкие, и денег в бюджете катастрофически не хватало.

Только что, в 1994 году, закончилась большая ваучерная приватизация, которая принесла всем только разочарования. Людям – потому что либералы вопреки обещаниям не смогли наполнить ваучеры массой акций российских предприятий и цена ваучера осталась мизерной. Либералам – потому что основным способом приватизации оказался все-таки не ваучерный, а путем передачи акций в пользу трудовых коллективов, против чего они выступали. Трудовым коллективам – потому что акции работающих сразу подмяли под себя «красные директора». А «красным директорам» – потому что их власть стала размываться, появились какие-то акционеры, которые могли влиять на решения.

Недовольство людей реформами росло, что показали парламентские выборы 1993‑го (победа Владимира Жириновского) и 1995‑го (победа коммунистов). А впереди маячили выборы президента РФ (1996 года). И вот на фоне избирательной кампании во вторую Госдуму (17 декабря), когда внимание людей было отвлечено идеологическими спорами, 31 августа 1995 года Борис Ельцин подписал указ № 889 «О передаче в 1995 году в залог акций, находящихся в федеральной собственности».

Ельцин получал перед выборами гарантии лояльности олигархов, а олигархи взамен – собственность. У государства оставалось много акций самых лакомых предприятий, которые не ушли ни трудовым коллективам, ни под ваучеры. Это была первая политическая «сделка» власти с новым бизнесом. Передача акций трудовым коллективам (фактически – «красным директорам») во времена бесплатной приватизации была сделкой со «старым бизнесом», чтобы он не выступал против реформ.

Всего на залоговые аукционы было выставлено 12 предприятий. Фактическим инициатором и дирижером процесса стал Владимир Потанин (тогда – глава банка ОНЭКСИМ). Именно он организовал письмо банкиров Ельцину с идеей залоговых аукционов, выбрал себе лучшие «куски» и во многом контролировал ход аукционов (ОНЭКСИМ был уполномоченным банком Госкомимущества). Однако далеко не всем понравилось такое положение вещей, и скандалов на аукционах было более чем достаточно. Хотя некоторые аукционы прошли спокойно и были банальным самовыкупом предприятий у государства («Лукойл», «Сургутнефтегаз», Новороссийское морское пароходство, «Нафта-Москва»). Главных претензий к залоговым аукционам в конечном итоге осталось две: заниженность цен (и отсечение более дорогих конкурентных заявок) и использование бюджетных средств для выплат казне.

Конечно, сейчас трудно оценивать реальную стоимость активов в 1995 году. Биржи не было, и рыночной котировки акций – тоже. Были весьма спорные оценки аналитиков, например, «Коммерсантъ» тогда приводил оценки ПАУФОР и AK&M (№ 231 от 14.12.1995). В большинстве случаев они были близки к заявленным на аукционах суммам начальной стоимости пакетов акций. Например, стоимость пакета акций «Норникеля» оценивалась аналитиками в $190 млн, а начальная цена была установлена на уровне $170 млн. А акции Челябинского металлургического комбината были выставлены даже дороже оценки (за $5 млн при оценке в $4,3 млн). По данным «Коммерсанта», только один аукцион прошел по сильно заниженной цене («Лукойл»: $35 млн против $150 млн), впрочем, цену других нефтяных компаний («Юкос», «Сургутнефтегаз», «Сиданко») аналитики установить не смогли. Многие из компаний, включая «Норникель» и «ЮКОС», были обременены большими долгами, в том числе по налогам, что также снижало их стоимость.

Оценивать активы по тому, сколько они стали стоить или за сколько были проданы 7–10 лет спустя, совсем неправильно. Изменилась ситуация в экономике, выросли мировые цены на нефть, радикально изменились и сами компании благодаря действиям нового менеджмента.

Впрочем, конечно, остается вопрос о предложениях конкурентов, снятых с участия в аукционах.

«Норникель». Банк ОНЭКСИМ конкурировал практически сам с собой: в аукционе участвовали ОНЭКСИМбанк, его дочерняя фирма «Реола» и его учредитель – банк МФК. Повышение начальной цены аукциона $170 млн произошло только на $100 тыс. Уже после проведения аукциона стало известно, что не допущенный на него банк «Российский кредит» был готов заплатить за акции «Норильского никеля» сумму, в два раза превышающую ту, что выложил ОНЭКСИМбанк, – $355 млн. Потом победители рассказывали, что у «Роскредита» не было таких денег и его заявка была сделана в интересах действующего топ-менеджмента «Норникеля», чтобы выиграть аукцион, потом отказаться платить, а там год закончится, закончится и действие указа президента о залоговых аукционах, и продажа будет сорвана. Теперь мы уже не узнаем, были деньги у «Роскредита» или нет…

«Сиданко». Главный конкурент группы МФК–ОНЭКСИМбанк был «отсеян» в лучших традициях 90‑х годов. Как писали СМИ, банк «Роскредит» опоздал на 23 минуты с уведомлением о переводе залога из-за того, что служба безопасности ОНЭКСИМбанка не пропускала представителей «Роскредита» в охраняемый ею банк (где и должны были быть депонированы деньги). А заявка «Роскредита» была на $350 млн.

«Сибнефть». Два главных конкурента дошли до аукциона, но уже на самом аукционе заявки Инкомбанка ($175 млн и $171 млн) были сняты, и победителями стали фирмы Бориса Березовского, предложившие лишь $100,3 млн при стартовой цене $100 млн. Осенью 2011 года Роман Абрамович в Высоком суде Лондона под присягой заявил, что фактически залоговый аукцион по приватизации «Сибнефти» носил фиктивный характер: сговор Бориса Березовского и его партнера Бадри Патаркацишвили с другими участниками торгов позволил им купить компанию за стартовую цену.

«ЮКОС». Размер депозита был назначен невероятным, вдвое выше стартовой цены аукциона ($350 млн), чтобы отпугнуть конкурентов. Таких свободных денег у банков не было. И конкурент «МЕНАТЕПа» консорциум Альфа-банка, «Роскредита» и Инкомбанка (их представляло АО «Бабаевское») предложил принять на депонент облигации ГКО. В противном случае они грозились распродать свой пакет ГКО и депонировать деньги. Обвал рынка ГКО был совсем не нужен Минфину, и он, а также ЦБР и Госкомимущество резко отреагировали на заявление банков, пригрозив ответными мерами. Но в конечном счете не возразили против депонирования ГКО вместо денег. Это и было сделано. Однако аукционная комиссия сочла это достаточным основанием для отказа в участии в аукционе.

В конце 2005 года Счетная палата (СП) проанализировала приватизацию 1993–2003 годов. В частности, о залоговых аукционах она написала: «Из 12 аукционов лишь в четырех сумма кредита существенно превысила начальную цену (на ЧМК – в разы; на «Сургутнефтегаз» и Новошип – на 1/3; на «Нафта-Москва» – на 1/4. – «Профиль»). В остальных случаях начальная цена была превышена чисто символически, при этом или оба участника имели одного и того же гаранта, или один из участников являлся гарантом остальных, или оба участника являлись гарантами друг друга». И заключил, что «отчуждение федеральной собственности было произведено по значительно заниженным ценам, а конкурс фактически носил притворный характер».

Другой претензией к залоговым аукционам стало использование в них бюджетных средств. По данным СП, временно свободные средства Минфина России были размещены: в АБ «Империал» – в размере $80 млн при общей сумме в двух договорах кредита бюджету $48,3 млн, в Столичном банке сбережений – $137,1 млн при сумме кредита $100,3 млн, в банке «МЕНАТЕП» – $120 млн при общей сумме двух договоров кредита $163,125 млн.

У главного участника – ОНЭКСИМбанка – не было необходимости в бюджетных деньгах, потому что он стал уполномоченным банком Госком-имущества, и все участники аукционов депонировали свои деньги у него. Более того, даже после аукционов деньги не направлялись на счет Минфина в ЦБР, а оставались в тех же комбанках, хотя и на специальных счетах (т. н. блокированные счета Минфина России в ОНЭКСИМбанке и в банке «Империал», валютные счета Минфина России в ОНЭКСИМбанке и в банке «МЕНАТЕП» и т. п.).

СП сделала вывод: «Сделки кредитования под залог акций государственных предприятий могут считаться притворными, поскольку банки фактически «кредитовали» государство государственными же деньгами».

Впоследствии были и судебные процессы по залоговым аукционам, закончившиеся ничем. Новый председатель ГКИ Александр Казаков в 1996 году требовал вернуться к вопросу о залоговых аукционах и вернуть кредиты победителям аукционов, но в бюджете для этого не находилось денег. Госдума создала комиссию, которая первоначально рассматривала конфликт на «Норникеле» между старым менеджментом и новыми акционерами, а потом в целом залоговые аукционы и отдельные приватизационные сделки. Но аукционы устояли.

В сентябре 1996 года правительство и Совет безопасности приняли совместное решение, подтвердив право банков продавать заложенные пакеты акций. Выбор был оставлен самим банкам-победителям. Эти банки окончательно приобрели заложенные госпакеты акций через аффилированных лиц опять-таки практически по неконкурентным процедурам. Так закончилась залоговая приватизация. Впрочем, не стоит излишне утрировать ситуацию. Победители аукционов в конце концов должны были вернуть бюджетные депозиты Минфину. Они и возвращали их – часто за счет средств полученных компаний. Бюджет получал доход, пусть не от покупателя, а от продаваемого, но какая ему разница? Состоявшиеся 12 аукционов в совокупности принесли в бюджет 3,6 трлн неденоминированных рублей, а также 1,5 трлн неденоминированных рублей погашенной задолженности проданных предприятий государству. Это была не такая уж большая сумма, но все же около 0,4% ВВП. Залоговые аукционы проложили дорогу действительно «денежной» приватизации 1997–2005 годов, когда активы уходили за большие деньги.

Выборы‑96 Ельцин выиграл. Олигархи поддержали его всеми возможными способами – от денег на выборы до откровенной ангажированности контролируемых ими СМИ.

Перед президентскими выборами 2012 года Владимир Путин писал в «Ведомостях»: «В обществе много говорят о том, что приватизация 1990‑х годов, включая залоговые аукционы, была нечестной. И я с этим полностью согласен. Но отъем собственности сейчас, как предлагают некоторые, привел бы просто к остановке экономики, параличу предприятий и всплеску безработицы». В 2014‑м повторил: «Никакого массового пересмотра итогов приватизации не будет», правда, тут же оговорившись насчет некоторых «конкретных случаев». И фактически открыл эпоху «конкретных случаев» в том же году деприватизацией «Башнефти» у АФК «Система» Владимира Евтушенкова, признав через суд незаконность ее приватизации.

Вообще стоит обратить внимание, что 4 из 12 активов, прошедших залоговые аукционы, разными путями опять оказались в руках государства (госкомпаний): «ЮКОС», «Сибнефть», «Сиданко», Новороссийское морское пароходство. Это совсем не случайно, процесс приватизации в нулевые годы при Путине был фактически повернут вспять, превратившись в негласную национализацию частных компаний.

Новым этапом ограбления России стали залоговые аукционы, проводившиеся опять-таки под руководством А.Б. Чубайса. Олигархи, уже экспроприировавшие предприятия во время чековой приватизации, стремились увеличить свое богатство за счет государства, установить полный контроль над экономикой страны, получить сверхприбыли за счет народа. Для этого была выстроена удивительная, не имеющая аналогов схема. Правительство Ельцина не стремилось получить больше денег за государственное имущество, продаваемое на аукционах. Оно стремилось любой ценой сохранить власть. Существовало соглашение между правительством и олигархами о разделе прибыли, получаемой на аукционах. Банки давали остро нуждающемуся в деньгах правительству кредит 2 млрд. долл. под залог крупных пакетов акций лучших промышленных предприятий страны. Право дать кредит в обмен на акции лучших предприятий.]9]

К каждому аукциону допускалось не менее двух участников. Однако победитель почти всегда платил лишь немного больше стартовой цены. Эта цена была искусственной, она не имела никакого отношения к рыночной стоимости компании, что видно из следующей таблицы.

Таблица 3. Шесть самых дорогих залоговых аукционов (млн. долларов).

Так, стоимость акций нефтяных компаний на рынке была в 18-26 раз выше уже через полтора года после аукционов. В среднем акции продавались за 4% от реальной стоимости. Отметим, что «Уралмаш» был куплен Каха Бендукидзе за одну тысячную часть его стоимости. Т.е. это было фактически присвоение государственной собственности, осуществившееся в результате сращивания интересов чиновников государственного аппарата с интересами олигархов. Но это еще не все. П. Хлебников пишет:

«Ирония, в частности, заключается в том, что деньги, на которые Березовский и другие олигархи купили акции предприятий на залоговых аукционах, принадлежали государству. Как только Гайдар с Чубайсом начали экспериментировать с капитализмом, правительство Ельцина стало делать все, чтобы укрепить кучку привилегированных банков. Эти структуры получали кредиты Центробанка под отрицательный реальный процент. Им давали огромные государственные средства для размещения на депозитах под процент ниже рыночного. Им разрешили захватить прибыли российских торговых организаций и не платить с них налоги. И, наконец, их допустили на эксклюзивный рынок государственных краткосрочных облигаций (ГКО) с доходом в 100 процентов и больше в долларах. Выплачивая такие высокие проценты по внутреннему долгу, российское правительство неотвратимо приближалось к банкротству. А банки со связями – «Онэксим», «Менатеп», «Столичный» – жирели на легко нажитых деньгах».

Сами залоговые аукционы не предусматривались законодательством о приватизации. В результате их проведения Россия разом лишилось значительной части самых доходных предприятий, кормивших бюджет. Если раньше государственные предприятия приносили доходы, платили налоги, выплачивали зарплату своим рабочим, то с приходом новых «собственников» не стало ни прибыли, ни налогов, оборудование изнашивается, а финансы уплывают за рубеж. Парадоксально, но деньги, на которые Березовский и другие олигархи купили акции на залоговых аукционах, принадлежали государству.

Итогом нового этапа стала криминальная экспроприация государственной собственности. По существу, выставленные на залоговых аукционах прибыльные предприятия были проданы, так как в бюджет не были заложены суммы для возврата полученных на этих аукционах денег. Большинство выигравших конкурсы инвесторов не выполнили своих обязательств по вложению средств в купленные предприятия. Все действия четко планировались верхушкой приватизаторов. Исполнители – Госкомимущество России и Российский фонд федерального имущества, организовавшие продажу имущества приватизируемых предприятий на залоговых аукционах.

О сути залоговых аукционов говорится в статье :

«Программа залоговых аукционов, по сути, была сделкой между властями и отдельными личностями по переводу огромных сумм государственных средств на счета некоторых компаний в обмен на финансовую поддержку на выборах».

В первом круге залоговых аукционов 1995 г. предприятия передавались финансистам как обеспечение. Во втором туре залоговых аукционов они должны были перейти в руки финансистов уже официально. Аукцион во втором туре обязана была организовать та компания, которая победила в первом туре и управляла предприятиями. Надзор за проведением второго тура осуществлял заместитель премьер-министра Альфред Кох. Об обстановке проведения второго тура говорится в книге П. Хлебникова:

«Во втором туре залоговых аукционов покупатели обычно платили на один процент больше стартовой цены; ставки были такими же низкими, как в первом круге. Потанин купил нефтяной гигант «Сиданко» по якобы рыночной цене в 250 миллионов долларов – это крошечная доля от суммы в 5,7 миллиарда долларов, которая составляла стоимость компании на свободном рынке восемь месяцев спустя. При приобретении «Менатепом» нефтяной компании «Юкос» ее оценили в 350 миллионов долларов, хотя через восемь месяцев ее рыночная капитализация составляла около 6,2 миллиарда долларов. «Мы не могли получить лучшую цену, потому что банкиры, которые берут в управление предприятие в виде залога, – не идиоты, – говорит Кох. – Они делают такую структуру рабочего капитала, у которого весь заем из их банка. Если вы бы продавали это предприятие кому-то другому, то завтра был бы начат процесс о банкротстве этого предприятия».

Тут Кох был прав. Выжав деньги из лучших промышленных компаний России, финансовые группы, выигравшие первый тур залоговых аукционов, сделали так, что ни один из этих промышленных гигантов не обладал финансовой самостоятельностью. «Мы – сборище банкротов, – весело заявил мне в 1996 году председатель группы «Менатеп» Михаил Ходорковский. – Вся страна – сборище банкротов». При этом посредники – не только Ходорковский, но и Березовский, и другие олигархи – баснословно обогатились».

Благодаря такой финансово-экономической политике российское правительство стремительно приближалось к банкротству.

Как олигархи 90-х делили промышленные активы СССР на залоговых аукционах June 12th, 2016

В 2004 году Счетная палата России обнародовала доклад «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993—2003 годы», в котором аудиторы Палаты проанализировали ход приватизации в России и ее итоги.

Сама подготовка доклада еще до публикации первых данных вызвала массу пересудов и «подковерных» движений, особенно в среде большого российского бизнеса. Публичные чтения доклада в Госдуме, которые были первоначально запланированы на осень 2004 года, трижды откладывались. «Запахло жаренным» в среде российской олигархии.

Сам доклад состоял из введения, четырех глав и раздела выводов и рекомендаций. Первая глава посвящена обзору законодательства, регламентировавшего приватизацию на разных её этапах. Во второй главе был опубликован анализ деятельности органов исполнительной власти в сфере приватизации.

Счетная палата сделала неутешительный вывод: впериод приватизации органы исполнительной власти РФ допустили ряд нарушений, заключавшихся в превышении полномочий, неисполнении обязанностей, необоснованном занижении цены, притворности конкурсов, коррупции.

Прежде всего, нарушения здесь были связана с прямым участием иностранных (прежде всего - американских) компаний в скупке за бесценок российской собственности. Органами власти в то время попросту не проводился контроль скупки иностранными покупателями объектов стратегического значения.

Так, малоизвестная американская компания «Nic and Si Corporation», действуя через подставную фирму, скупила пакеты акций 19 авиационных предприятий оборонно-промышленного комплекса. Или, к примеру, в нарушение закона, устанавливающего, что в собственности иностранных компаний может находиться не более 25 % всех видов акций РАО ЕЭС России, по состоянию на 30 апреля 1999 года иностранные лица имели 34,45 % акций крупнейшей энергетической компании страны.

В этой же главе Счетная палата также приводит факты злоупотреблений при проведении залоговых аукционов.

Залоговые аукционы в России — один из механизмов приватизации, представленный серией сделок, проведенных в 1995 году, в результате которых в собственность ряда коммерческих банков перешли государственные пакеты акций нескольких крупных компаний (таких как «ЮКОС», «Норильский никель», «Сибнефть»).

В народе было распространено мнение, что идея залоговых аукционов принадлежала Коху и Чубайсу, однако на самом деле автором залоговых аукционов являлся владелец компании «Ренессанс Капитал» - американец Б. Йордан. Идею аукционов с целью пополнения бюджета выдвинул Владимир Потанин, возглавлявший «ОНЭКСИМ-банк» (также принявший непосредственное участие в скупке крупнейших российских активов).

Аукционы позиционировались как механизм привлечения средств в федеральный бюджет путем передачи в залог акций, находящихся в федеральной собственности, с их последующим отчуждением в соответствии с действующим законодательством о приватизации. Но по сути - это была мошенническая схема перераспределения огромных государственных активов в пользу ограниченного количества частных лиц, «назначенных» американскими советниками российского правительства.

С 4 ноября по 28 декабря 1995 года Министерство финансов России заключило 12 договоров кредита под залог акций с победителями аукционов на право заключения договоров. Через установленное время правительство должно было возвратить кредиты, в случае невозврата государственные пакеты акций переходили в собственность банков. Для реализации этой схемы были организованы аукционы, в которых приняли участие несколько банков. Понятно, что Правительство эти кредиты не возвратило, и таким образом пакеты акций перешли в собственность банков.

В 1995-1996 годах на счетах группы российских банков (в их числе «Империал», «Инкомбанк», «Онэксимбанк», «Менатеп») правительство разместило временно свободные денежные средства. На основании указов Президента Росси банки предоставили кредит правительству под залог акций крупных и рентабельных российских предприятий.

Сделки проводились быстро и практически бесконтрольно,несмотря на предупреждения Счетной палаты, которая указывала, что банки кредитуют правительство его же собственными деньгами (при этом средства продолжали оставаться на счетах этих банков).

Палата по результатам проверки в конце 1995 года направила информационные письма в адрес председателя правительства, председателя Госкомимущества, председателей Совета Федерации и Государственной думы, Генерального прокурора и министра юстиции, где говорилось о неэффективности аукционов и необходимости отказа от них. Однако мнение аудиторов Счетной палаты в те дни не интересовало никого.

Фактически, на деле вместо аукционов происходила запланированная продажа акций по многократно сниженным ценам. Вот данные по некоторым залоговымаукционам в ноябре-декабре 1995 года:

17 ноября 1995 г. - ОНЭКСИМ Банк приобрел 51% компании «Норильский никель» за 170,1 млн. долларов.

7 декабря 1995 г. банк ЛУКойл-Империал приобрел 5% акций компании ЛУКОЙЛ за 141 млн. долларов.

7 декабря 1995 г. банк МФК приобрел 51 %акций компании ТНК-BP за 130 млн. долларов.

28 декабря 1995 г. ЗАО «Нефтяная финансовая компания» приобрела 51% акций Сибнефти за 100,3 млн. долларов.

28 декабря 1995 г. ОНЭКСИМбанк приобрел 40,12% акций компании Сургутнефтегаз за 88,9 млн. долларов.

7 декабря 1995 г. Банк МФК (фактически — «Ренессанс Капитал») приобрел 14,87 % Новолипецкого металлургического комбината за 31 млн. долларов…

Продолжать этот список можно и дальше, но картина вполне ясна и по основным позициям, по которым уходили с молотка акции ключевых советских ресурсодобывающих гигантов. Так, только один «Норильский никель» (с реальной стоимостью в десятки миллиардов долларов) был продан всего за 170,1 млн. долларов.

Всего с 1992 по 1998 год было приватизировано более 70 процентов госпредприятий на территории бывшей РСФСР. При этом от всех продаж было получено лишь 20 млрд. долларов, которые тут же ушли на Запад за долги. А в самом начале приватизации, когда к торгам были допущены иностранные банки, 500 крупнейших предприятий страны стоимостью не менее 200 млрд. долларов были проданы всего за семь миллиардов.

По данным Института социально-экономических проблем народонаселения РАН от 1996 года, 71 % россиян владели лишь 3,3 % всех денежных сбережений, тогда как 5 % богатых и очень богатых владели 72,5 % сбережений (из них 2 % «очень богатых» владели 52,9 % всех сбережений населения). При этом в данных от 1996 года не учитывались суммы средств, выведенные и вывезенные за рубеж, которые намного превышающие суммы сбережений всех российских граждан на то время в российских банках.

Интересно, что уже в 2011 году российский олигарх и один из ключевых бизнес-игроков 90-х Роман Абрамович в лондонском суде под присягой заявил, что фактически залоговый аукцион по приватизации «Сибнефти» носил фиктивный характер: сговор Березовского и его партнера Патаркацишвили с другими участниками торгов позволил им избежать конкуренции и купить пакет акций промышленного гиганта за стартовую цену.

В ряде контрактов реальная рыночная стоимость переданных под залог акций компаний как минимум в десятки, а нередко и в сотни раз превышала сумму залогов.

По сути, в основу новой российской экономики был заложен изначально криминальный, противостоящий интересам государства фундамент, на котором невозможно строить реально эффективную экономическую систему.

«В начале 1990-х у нас не было ни государства, ни правопорядка. Службы безопасности и милиция были по другую сторону баррикад… - вспоминал впоследствии один из идеологов новой российской экономики Анатолий Чубайс. - Нам приходилось выбирать между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом. Если бы мы не провели залоговую приватизацию, то коммунисты выиграли бы выборы в 1996 году, и это были бы последние свободные выборы в России ».

Что ж, сегодня слова Чубайса звучат лишь как самооправдание - он до сих пор находится в системе власти и потому вряд ли может прямо отметить истинную цель всех примененных механизмов. Например, другой участник тех событий Каха Бендукидзе говорил:

«Для нас приватизация была манной небесной. Она означала, что мы можем двинуться вперёд и скупить у государства на выгодных условиях то, что захотим … И мы приобрели жирный кусок из промышленных мощностей России… Самое выгодное вложение капитала в сегодняшней России — это скупка заводов по заниженной стоимости».

04-11-2015 (23:34)

Алексей Мельников: временный резерв исчерпан
update: 04-11-2015

Развал олигархической системы в России ускорился.
Отныне российским начальством выбита последняя хилая «законная» подпорка из-под здания современного российского государственно-олигархического капитализма.

Оказывается, теперь т.н. «залоговые аукционы» (соучастниками их проведения в 1995 году были А.Б. Чубайс и А.Р. Кох ) почти официально признаются российским начальством "незаконными ", а полученные в ходе этих «аукционов» акции именуются акциями, полученными "мошенническим путём ".

Это аргумент из позиции России, представленной в суд округа Колумбия (США) в связи с известным решением Гаагского арбитража, согласно которому Россия должна заплатить акционерам ЮКОСа 50 млрд. долларов.

Если, по мнению российского начальства, получение владельцами ЮКОСа акций «незаконно» и это «мошеннический путь», то ровно то же самое верно и отношении других участников т.н. «залоговых аукционов».

Чтобы не платить 50 млрд., российским начальством предложено основание – в ход пошёл последний аргумент, «пояс шахида», взорванный на себе государственными головами из Москвы. Тем самым сами себя уничтожили, указав, что в основе современного экономического порядка в России лежит мошенничество.

Как же тогда назвать власть, которая этот порядок сохраняет?
И что же теперь делать?

Назначенному Б.Н. Ельциным в конце 90-х годов главным российским начальником В.В. Путину досталась проблема т.н. «залоговых аукционов». Её нужно было решать.

Первый путь – не делать ничего. Устроив вместе с тем репрессивный передел вроде такого, который был произведён с ЮКОСом, передав его в дружественные руки. Сохранив суть олигархической системы неизменной. Это путь, который был избран В.В. Путиным.

Второй путь – обширная программа легитимация крупной частной собственности (составной частью этой программы является идея «компенсационного налога»). Этот путь, начиная, по крайней мере, с начала разгульных «нулевых», на протяжении более чем 10-летнего срока, отстаивался Г.А. Явлинским в большом количестве статей и выступлений.

Вот, например, статья Г.А. Явлинского , напечатанная в академическом журнале «Вопросы экономики» (№ 9, 2007 год) – "Необходимость и способы легитимации крупной частной собственности в России: постановка проблемы ".

А это фрагмент другой его статьи того времени («Пакт экономической легитимности»):

«Заостренность общественного внимания на несправедливостях и коррупционном характере приватизации 1990-х годов понятна и в значительной степени справедлива. Криминальный характер реформ середины 90-х предопределил важную особенность – слияние бизнеса и власти, которое завершилось к началу текущего десятилетия. Создана тотальная практика „кормлений“, т. е. постоянной и регулярной оплаты корпорациями отправленных ими на работу чиновников. Все эти элементы являются взаимоувязанной корпоративной системой, которая защищает экономические интересы группы лиц, находящейся у власти. Поэтому, как только бизнес старается стать независимым или заявляет свои политические амбиции, власть немедленно применяет к нему послушную ей правоохранительную систему, используя факты криминальной приватизации середины 90-х годов, которая проклятием висит над всей российской экономикой».

По-существу, то, что сотворило российское начальство, признав «незаконным» свой собственный экономический фундамент, показывает, до какой степени ненадёжен существующий порядок, насколько он произволен, насколько эфемерны в России права собственности даже по мнению самого российского начальства.

Теперь, возможно, большему числу граждан России понятно, какую бомбу заложили авторы т.н. «залоговых аукционов», что это был путь не в современный западный мир, а в сторону отсталого, с феодальным оттенком периферийного авторитаризма. По форме – результат «как на Западе», по сути – отсталость.

В признании российского начальства видно новое свидетельство исчерпанности созданной в 90-е системы, олицетворяемой сегодня В.В. Путиным.Экономические институты гнилые . С началом разгульных нулевых система, в связи с бурными мировым экономическим ростом, получила «второе дыхание».

Теперь этот временный резерв исчерпан. И оказывается, что на повестке дня стоит всё та же проблема прав собственности, всё тот же вопрос о её легитимации, понимаемый не просто как «пусть заплатят больше денег», а как система мер, как общественный договор между гражданами, бизнесом и властями. Без этого осуществить модернизацию невозможно.

Единственный разработанный подход к решению этой проблемы, который можно принять за отправную точку есть в работах Г.А. Явлинского. Больше об этом никто не думал, и самое это направление считалось пустым.
Несмотря на прошедшую четверть века, внешний лоск, принятые законы и массу заимствованных на Западе частностей, с точки зрения основы современной экономической системы – соблюдения прав собственности, Россия всё ещё остаётся в начале 90-х.

Она никуда из них не ушла. Она построена на песке.

СПРАВКА.

Залоговые аукционы в России - один из механизмов приватизации, серия сделок, проведённых в 1995 году, в результате которых в собственность ряда коммерческих банков перешли государственные пакеты акций нескольких крупных компаний (таких, как «ЮКОС», «Норильский никель», «Сибнефть»).

По схеме залоговых аукционов правительство получало кредит у нескольких коммерческих банков, передавая им взамен во временную собственность пакеты акций. С 4 ноября по 28 декабря 1995 года Министерство финансов России заключило 12 договоров кредита под залог акций с победителями аукционов на право заключения договоров. Через установленное время правительство должно было возвратить кредиты, в случае невозврата государственные пакеты акций переходили в собственность банков. Для реализации этой схемы были организованы аукционы, в которых приняли участие несколько банков. Правительство не возвратило кредиты, таким образом пакеты акций перешли в собственность банков.

Залоговые аукционы были проведены на основании указов президента Бориса Ельцина . Идею аукционов с целью пополнения бюджета выдвинул Владимир Потанин , возглавлявший «ОНЭКСИМ-банк». Инициатива была поддержана тогдашним первым вице-премьером правительства Анатолием Чубайсом и вице-премьером Олегом Сосковцом
(именно он, по словам тогдашнего председателя ЦБ РФ Сергея Дубинина, первым поставил вопрос о проведении аукционов на заседании кабинета министров). Курировал проведение аукционов глава Госкомимущества Альфред Кох . В ходе громких судебных процессов над Михаилом Ходорковским в 2011-2012 годах стали появляться новые, недоказанные сведения о проведении залоговых аукционов в 1995 году. Основную часть данных сведений дал сам Ходорковский, говоря об этих аукционах как о распиле государственного имущества с заранее известным результатом.

Оценки

В докладе Счётной палаты России «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993-2003 годы», опубликованном в 2004 году, отмечается, что «в результате проведения залоговых аукционов отчуждение федеральной собственности было произведено по значительно заниженным ценам, а конкурс фактически носил притворный характер», и приводится ряд нарушений в ходе проведения аукционов, в частности:

«в большинстве случаев состязательность при проведении аукционов не предполагалась. Из 12 аукционов лишь в четырех сумма кредита существенно превысила начальную цену.»

«[...] банки фактически «кредитовали» государство государственными же деньгами. Минфин России предварительно размещал на счетах банков – участников консорциума средства в сумме, практически равной кредиту, а затем эти деньги передавались Правительству Российской Федерации в качестве кредита под залог акций наиболее привлекательных предприятий. В результате банки, „кредитовавшие“ государство, смогли непосредственно либо через аффилированных лиц стать собственниками находившихся у них в залоге пакетов акций государственных предприятий».

«Вопреки Правилам проведения аукционов [...] банки не направляли кредитные средства на счёт в Центральном банке[...], средства оставались в тех же коммерческих банках, но на специальных счетах».

Счётная палата по результатам проверки в конце 1995 года направила информационные письма в адрес председателя правительства, председателя Госкомимущества, председателей Совета Федерации и Государственной думы, Генерального прокурора и министра юстиции, где говорилось о неэффективности аукционов и необходимости отказа от них.

Осенью 2011 года Роман Абрамович в Высоком суде Лондона под присягой заявил, что фактически залоговый аукцион по приватизации «Сибнефти» (нынешняя «Газпром-Нефть») носил фиктивный характер: сговор Бориса Березовского и его партнёра Бадри Патаркацишвили с другими участниками торгов позволил им избежать конкуренции и купить компанию за стартовую цену.

Старший редактор журнала Forbes Пол Хлебников позднее комментировал «дело ЮКОСа», перешедшего в собственность Ходорковского в результате аукционов: «Мы наблюдаем, как агонизирует клептократическая система ельцинской России. Вопиющий пример порочности приватизационной эпохи - пресловутые залоговые аукционы 1995-1997 гг., обеспечившие Ходорковскому его состояние. <…> Покупая у государства активы в ходе такой закулисной сделки и по столь заниженной цене, вы рискуете, что ваши права на новую собственность никогда не будут надежно защищены. Сограждане будут считать вас мошенником, а государство - скорее хранителем активов, чем их подлинным владельцем».

А. Чубайс оправдывает проведение залоговых аукционов следующим образом: «Если бы мы не провели залоговую приватизацию, то коммунисты выиграли бы выборы в 1996 году, и это были бы последние свободные выборы в России, потому что эти ребята так просто власть не отдают». В то же время он отмечает: «В то время я не вполне понимал, какую цену нам придется заплатить. Я недооценил то глубокое чувство несправедливости, которое зародилось в людях»

Петр Авен назвал залоговые аукционы самым проблемным этапом приватизации в истории России 90-х: «Все-таки «недовольны» и «нелегитимна» - это разные вещи. И ощущение нелегитимности в России фундаментально другое. Главная, мне кажется, проблема - это залоговые аукционы, которые вообще вышли за рамки…» .

Бывший руководитель Рабочего центра экономических реформ при правительстве и замминистра экономики Сергей Васильев считает, что «приватизация воспринималась как несправедливая» из-за «циничных залоговых аукционов с заранее известными победителями» и чековых инвестиционных фондов (ЧИФ) («лучшего способа запросто отнять у населения ваучеры не было»).

С точки зрения гражданского права залоговые аукционы обладают всеми признаками притворной сделки, осуществлённой группой руководителей коммерческих банков по предварительному сговору с заинтересованными чиновниками Правительства РФ с целью фактически бесплатного отчуждения у Российского государства федеральной собственности в форме контрольных пакетов акций лучших предприятий страны стоимостью примерно 40 млрд долларов США. С точки зрения уголовного права мы имеем дело с хищением федеральной собственности путём преступного сговора в форме мошенничества не просто в особо крупных размерах, а в небывало крупных размерах. Стоимость только наиболее дорогих и стратегически значимых шести аукционов в 1995 г. была умышленно занижена в 20 раз и составила лишь 1 867 млн долларов. всего через 1.5 года акции этих предприятий на свободном рынке уже стоили 39 713 млн долларов ( с. 17).

Последствия

Одним из последствий проведения залоговых аукционов стало дальнейшее снижение уровня жизни населения. Так по оценкам демографа Н. Эберстадта «избыточная смертность» в РФ за период с 1992 по 1998г составила 2 млн. По контрасту, в Первую мировую войну Россия потеряла 1,7 млн человек.

Больше всего от социально-экономического спада в РФ пострадали дети. В 1997г отказ родителей от детей приобрёл катастрофические масштабы - из 1,3 млн родившихся отказались от 113000 (9%), и в большинстве случаев они оказались на улице. К концу 90-х по городам бродяжничало около миллиона бездомных детей.

В 1995 году в собственность ряда коммерческих банков перешли государственные пакеты акций нескольких крупных компаний (таких, как «ЮКОС», «Норильский никель», «Сибнефть»). Залоговые аукционы были проведены на основании указов президента Ельцина. Идею аукционов с целью пополнения бюджета выдвинул Владимир Потанин, возглавлявший «ОНЭКСИМ-банк». Инициатива была поддержана тогдашним первым вице-премьером правительства Анатолием Чубайсом и вице-премьером Олегом Сосковцом. Курировал проведение аукционов глава Госкомимущества Альфред Кох.

По схеме залоговых аукционов правительство получало кредит у нескольких коммерческих банков, передавая им взамен во временную собственность пакеты акций. Денежные средства, эквивалентные сумме полученных кредитов, правительство РФ разместило на счетах этих банков до проведения аукционов. Через установленное время правительство должно было возвратить кредиты, в случае невозврата государственные пакеты акций переходили в собственность банков. Правительство кредиты не возвратило, таким образом пакеты акций перешли в собственность банков.

Григорий Явлинский не раз называл залоговые аукционы мошеннической сделкой. Криминальная приватизация подорвала доверия общества к рыночным реформа.

Он убежден, что политическая и правовая оценка приватизации середины 90-х годов – по-прежнему актуальный экономический вопрос.

Без решения вопроса о частной собственности, без обеспечения ее неприкосновенности и незыблемости любая экономическая политика будет постоянно заходить в тупик. Доверительные отношения между бизнесом и властью останутся недосягаемой мечтой, схватки между ними будут постоянными и бесконечными. Горизонт планирования бизнеса будет сужен до минимума. Объем долгосрочных инвестиций в лучшем случае останется на нынешнем уровне. Кроме того, жертвой этих постоянных сражений окажется судебная система – вместо того, чтобы независимо вершить правосудие, она будет лишь выполнять политические указания. По той же причине жертвой станут и средства массовой информации.

Примирение или бунт. Экономические уроки дела ЮКОСа

Откройте газеты: какие экономические темы в заголовках? Налоговые проблемы, социальные льготы, темпы ВВП. А между тем, понятно, что можно до бесконечности совершенствовать налоговую систему, развивать новые формы ипотеки, «зачищать» банки, но пока четко, ясно и однозначно не решен вопрос о неприкосновенности собственности, все остальные меры, по большому счету, бессмысленны. Политическая и правовая оценка приватизации середины 90-х годов – по-прежнему актуальный экономический вопрос. Российской власти придется, наконец, определиться. Без этого ничего не получится. Если вам в любой момент могут предъявить претензии и осудить за участие в приватизации, то вопрос о том, какой вы платите налог на прибыль - 23% или 15% - теряет актуальность.

А опасность предъявления претензий очень реальна. Много говорят о ЮКОСе просто потому, что это была очень большая компания. Но аналогичные истории ежедневно повторяются по всей стране с тысячами предпринимателей. Использование возможностей правоохранительных органов для манипулирования бизнесом стало обычной практикой.

Без решения вопроса о частной собственности, без обеспечения ее неприкосновенности и незыблемости любая экономическая политика будет постоянно заходить в тупик. Доверительные отношения между бизнесом и властью останутся недосягаемой мечтой, схватки между ними будут постоянными и бесконечными. Горизонт планирования бизнеса будет сужен до минимума. Объем долгосрочных инвестиций в лучшем случае останется на нынешнем уровне. Кроме того, жертвой этих постоянных сражений окажется судебная система – вместо того, чтобы независимо вершить правосудие, она будет лишь выполнять политические указания. По той же причине жертвой станут и средства массовой информации.

Итак, что можно сделать. Во-первых, следует признать, что обвинения в незаконности приватизации имеют под собой основание. Самый яркий пример - залоговые аукционы, чисто мошенническая сделка. Приватизация была не просто неправильной, а криминальной. Многие люди лишились жизни из-за того, что было сделано.

Во-вторых, решая проблему, нельзя избирательно применять меры репрессивного характера. Это означало бы индивидуализировать проблему. Такой путь – это политика византийской интриги, запугивания, сведения счетов, но отнюдь не решение проблемы по существу.

В-третьих, надо понимать, что административным способом пересмотреть итоги приватизации невозможно, даже если ограничиться 7-10 залоговыми аукционами. Потому что передел собственности, который будет осуществлен таким образом, ни к чему не приведет. Собственность перейдет от одних группировок к другим. Все, что ждет на этом пути – это новые тяжелые сражения. Нельзя допустить повторения истории. Ведь Россия так устроена, что она сначала совершает ошибку, последствия которой ужасающи, а потом, в рьяном стремлении все исправить, творит еще более страшные вещи.

Проблему нужно решать так, чтобы решение было понятно большинству граждан, стремясь обеспечить, насколько это возможно, общественное согласие. В глазах людей приватизация, в ее нынешнем виде, - нелегитимна. Вследствие конфискационной реформы 1992 года (гиперинфляция составила тогда 2600 % за один год) население было лишено всех накоплений, а через пару лет появились 20 - 30-летние миллиардеры. Кто с этим может согласиться?

Чтобы укрепить права собственности, нужно показать людям, что появление частной собственности, приватизация могут быть ясными и открытыми, что и в этой сфере могут быть справедливые решения, а преступная связь бизнеса и власти должна быть прекращена. Поэтому решение проблемы не должно стать результатом очередного кулуарного сговора бизнеса с президентом. Нужно принимать пакет законов. На мой взгляд, он должен состоять из трех частей.

Первая часть этого пакета должна признать сделки по приватизации легитимными (кроме тех, где были совершены убийства и другие тяжкие преступления против личности) и ввести единовременный компенсационный налог на чрезвычайную прибыль - windfall tax. Размер налога и способ его определения - предмет специальной дискуссии. Условно, например, он может определяться по такой простой формуле: разница между прибылью компании за последние 15 лет за минусом суммы инвестиций (капитальных вложений), сделанных за этот период, и ценой приобретения. Эта сумма облагается налогом по ставке 10 или 15 процентов. Совершенно, кстати, не настаиваю на такой формуле, т.к. размер компенсационного налога - тема общественного договора и вопрос для широкого экспертного и политического обсуждения. Проблема определения бенефициаров состоявшихся аукционов и сменившихся за прошедшее время собственников приватизированных активов - также особая тема.

Вторая часть пакета - законы о прозрачности финансирования политических партий, о прозрачности лоббирования в Государственной Думе, в других органах, об общественном телевидении и целый ряд антикоррупционных законов, в том числе и об ограничениях, которые накладываются на чиновников и членов правительства, которые использовали в своих интересах коррупционные формы приватизации 90-х годов.

Третья часть – принятие работоспособных антимонопольных законов и антикартельных мер.

Всеми этими мерами государство даст понять бизнесу: да, все сделки по приватизации пересматриваться не будут, но вы заплатите за них честную цену и на политику больше влиять не будете. И такой концентрации капитала в стране не будет больше никогда.

Есть, правда, еще одна проблема - это командные высоты в экономике. Какие из них и как государство хочет контролировать? Здесь тоже должна быть ясность, закрепленная законом. Хватит Византии, давайте поставим точки над «и».

Предлагались и другие решения: например, возврат уплаченных в середине 90-х сумм, а затем новая, но уже прозрачная приватизация по рыночной цене. Или установление экспертным путем реальной цены приватизированной собственности и выдвижение требований к нынешним собственникам заплатить разницу. Мне такие предложения в наших условиях представляются более чем сомнительными.

Бесспорно только, что обсуждать нужно различные варианты выхода из сложившегося положения в целом, а не то, кто будет следующим за Ходорковским после мая 2012 года.