Данте алигьери божественная комедия глава ад. Данте алигьери божественная комедия ад. Данте АлигьериБожественная комедия

«”Божественная комедия” - архаическая же вещь, поэтому в стиле нужна архаика, а у Лозинского ее явно недостаточно»

Перевод одного из основополагающих поэтических текстов европейской литературы, «Божественной комедии» Данте, вот уже больше полувека неразрывно связан для обычных читателей с именем переводчика Михаила Лозинского. Именно с его подачи мы воспринимаем дантовские строки как величавые и правильные, словно бы высеченные из мрамора, пятистопные ямбы: «Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины» и т.д.

Между тем существует полный русский перевод «Божественной комедии», построенный на совершенно других эстетических и поэтических принципах. Причём выполнил его не сумасшедший графоман, считающий, что «он один знает как надо», а уважаемый профессор МГУ, литературовед и филолог Александр Анатольевич Илюшин (р. 1940).

Среди его переводов с итальянского: «Божественная комедия» Данте Алигьери (1995), с французского: «Ода Приапу» Алексиса Пирона (2002), с английского: фрагмент пьесы «Гамлет» Уильяма Шекспира (2011), с польского: поэма Адама Мицкевича «Уголино» (2011), цикл «CarminaVaria» Симеона Полоцкого (2014), с украинского: стихотворения Тараса Шевченко (2014) и др.

Среди наград: Именная золотая медаль Дантовского общества, г. Флоренция (1996), медаль г. Равенна (1999), медаль Дантовского центра Равенны (1999).

С Александром Анатольевичем встретилась Елена Калашникова , автор книги «По-русски с любовью. Беседы с переводчиками».

Когда к вам пришла идея перевести «Божественную комедию»? Задолго ли до полной реализации замысла?

А. А. Илюшин: Длилось это лет пятнадцать примерно с некоторыми перерывами. Начал я еще в 1960-е, а закончил в 1980-м году, в день смерти Высоцкого. Существует два полных издания. Издание 1995 года вышло скромным тиражом — 1000 экземпляров, что по сегодняшним понятиям вроде не так уж и мало, а в 2008-м «Дрофа» выпустила мой перевод, и тираж там уже 5000. Есть еще издание «Божественной комедии» 1988 года. В нем примерно половина моих переводов — «Ад» полностью, а «Чистилище» и «Рай» в извлечениях и фрагментах, ну и всякие приложения. Назову также сокращенную републикацию своего перевода в хрестоматии по зарубежной литературе Средневековья, предназначенной для студентов-гуманитариев.

Почему вам захотелось перевести «Божественную комедию»? В много ее переложений, в основном, правда, неполных, а самый известный перевод сделан Михаилом Лозинским. А вы первый перевели «Комедию» на русский размером подлинника.

А. А. Илюшин: Игорь Федорович Бэлза, среди прочего — ответственный секретарь серийного издания «Дантовские чтения», одобрял мои дантологические штудии. Я статью написал по сюжету Уголино в Аду и отдал ее в журнал «Советское славяноведение» (сейчас он называется просто «Славяноведение»). И мне тогда подумалось перевести эпизод про Уголино (это тридцать вторая и фрагментарно тридцать третья песни «Ада»), что я и сделал. Показал Бэлзе, он отнесся к этому положительно и привлёк меня к делу, когда формировалась Дантовская комиссия Совета по истории мировой культуры РАН.

В каком примерно году вы этот фрагмент переводили?

А. А. Илюшин: Вторая половина 1960-х годов. Я тогда еще не думал, что все переведу, просто перевел этот фрагмент для статьи. Сначала переводил отрывки из разных частей — то, что больше интересовало. Переводил кусочками, а потом: «А давай все переведу!» К тому времени накопилась уже гора публикаций. И я начал форсировать то, что было от случая к случаю, чуть не сказал: только этим и занимался… Нет, конечно, занимался и другими вещами — и свою родную университетскую русистику не забывал. Кстати, в университете я и сейчас работаю. А чего ради переводил? Есть ведь другие переводы, и не так мало их, и есть отличный перевод Лозинского — это, конечно, очень значительная вершина.

Все переводы «Божественной комедии», включая самый лучший, Лозинского, не являются эквиритмичными. Лозинский перевел весь текст пятистопным ямбом, а Данте писал эндекасиллабом — это итальянский силлабический одиннадцатисложник без разбивки на стопы. Для силлабистов важны в стихе не стопы, а слоги. Мы говорим: ямб, хорей, дактиль, а если перейдем на язык силлабистов, то четырехсложник, одиннадцатисложник, двенадцатисложник… Это одна из мотивировок: мне захотелось реанимировать русскую силлабику, у нас же, в русской поэзии, силлабика была в XVII-м и частично в XVIII веке.

Любимые места у вас во всех частях «Комедии» или где-то больше?

А. А. Илюшин: Во всех. «Inferno» («Ад») написан тем же стихом, что и «Paradiso» («Рай») и «Purgatorio» («Чистилище»). «Purgatorio» занятное слово. Знаете, есть такое лекарство, слабительное — «Пурген»? Так вот, название его от латинского слова «чистить». А как силлабика звучит по-русски? Прочитаю кусочек в своем переводе. В конце «Рая» Данте вдруг оказался далеко от своей Беатриче, возлюбленной. Сначала он растерялся: где она? А потом увидел, что она очень далеко и подает ему какой-то непонятный знак.

О донна, ты, в ком все мои надежды
Сбылись, коль скоро, помощь мне даруя,
Пресекла Ада роковой рубеж ты,
Где след остался твой! Во всем, что зрю я,
Твоея силы и твоего блага
И доброту, и доблесть признаю я.

По твоему, не замедляя шага,
Пути я влекся из рабства к свободе:
Дана тобою мне эта отвага.
Храни меня и впредь в своей щедроте,
С тем чтобы дух мой, исцелен отныне,
Тебе угодным сбросил бремя плоти.

Я старался, чтобы русская силлабика была похожа на итальянскую. «Божественная комедия» — архаическая же вещь, поэтому в стиле нужна архаика, а у Лозинского ее явно недостаточно: она есть и даже, может быть, ее и не так мало, а хочется еще больше, чтобы яснее прочувствовалось. Поэтому я использовал славянизмы, высокий стиль. В последней терцине «Рая» у меня так получилось:

Но волю, жажду, иже мя ведоста,
Влекла кругами извечного цикла
Любовь, что движет и солнце и звезды.

У Лозинского: «Любовь, что движет солнце и светила». А в оригинале: «L’amor che move il sole e l’altre stella» — Любовь, которая движет солнце и другие звезды. То есть, Данте понимал, что Солнце — тоже звезда, больше того, он думал, что и Луна — звезда, у него первые небеса Рая — это небеса Луны, сфера Луны, сейчас это кажется наивным, но «primа stella» — это первая звезда от Земли, если подниматься в небесный Рай — первая звезда готовит за собой другую, третью…

Между прочим, я приложил руку к чертежам Дантовой вселенной. Конечно, профессиональный художник потом исправлял мою графику, но суть оставил — вот вам инфернальные недра земли, подземельный путь от ее поверхности к центру. В его представлении Земля — это шар, собственно мы тоже так считаем — «земной шар». Когда на небе поссорились ангелы — преданное большинство и враги, между ними началась война, победили приверженцы Бога, они сбросили с неба Сатану (он был ярким красавцем) — падая, он продолбил воронку и застрял в самом центре Земли (сделался безобразен). Вот чертежи Чистилища, Рая…

А есть ли у вас еще какие-то идеи больших переводов?

А. А. Илюшин: Одно время у меня было желание перевести Камоэнса «Лузиады», но не сбылось. Я не очень рвался к этой работе, а пока я не очень рвался, кто-то этих «Лузиад» перевел. Столь же безрезультатной оказалась мечта взяться за сонеты и романсы Сервантеса. То ли дело Пиронова «Ода Приапу» — мат-перемат, порнуха… Это вышло в книге «А.С. Пушкин. Тень Баркова», в приложении. Барков, конечно, знакомое вам имя. Самое последнее, что переводил, — Тараса Григорьевича Шевченко, и это вышло уже. Симеона Полоцкого — полоноязычные вирши. Он польский знал, но не очень хорошо. Этот цикл по-латыни называется «Carmina Varia» — «Разные песни». Переводил я его на церковно-славянский:

Старый и малый в путь ся припустиста
И для удобьства осла захватиста.
Старый младаго хотя ублажати,
И посади , а сам шел близь осляти.
Встречные люди старца обругаша :
«Отжени мальца, сам сяди!» — возваша.

Италия отметила вас наградами за перевод «Божественной комедии» именной золотой медалью Дантовского общества Флоренции в 1996-м, а в 1999-м медалью Дантовского центра Равенны.

А. А. Илюшин: Было такое. Когда мне давали золотую именную медаль во Флоренции, я должен был, согласно ритуалу, подойти к организатору дантовских дел, чтобы он надел мне медаль. Ему мешала моя борода, и он пробормотал, что, дескать, борода мешается, а я сказал: «Alza la barba». Это эпизод, когда Данте встретился в земном Раю на вершине чистилищной горы с Беатриче, и от стыда опустил голову. Чего ему стыдиться? Он считал, что он изменял Беатриче, потому что после ее смерти у него были другие женщины (она умерла будучи молодой замужней дамой). И она ему сказала: «Ну-ка, подними бороду!» вместо «подними голову» — унизила Данте. Смысл тут: «В глаза, в глаза мне смотри!» А он плачет и чуть ли не слепнет от ее красоты.

Вы несколько раз были в Италии. И какое впечатление она на вас произвела?

А. А. Илюшин: Я был в пяти городах — Равенне, Венеции, Флоренции, Риме, Падуе. Венеция очаровала, но во второй раз как-то меньше очаровала, а в третий я вообще поленился туда ехать. Рим мне не понравился, я не люблю столицы. Ни Берлин, ни Москву, ни Париж. Я обожаю провинцию, да и провинцию не всякую, а лишь такую, где сподручнее сочинять и переводить стихи.

Альбом посвящен теме смерти в Средневековом искусстве. Громко звучит, но альбом, действительно, затрагивает именно эту тему, ибо речь в нем идет о «Комедии», в которой — воплощение АБСОЛЮТНОГО ЗЛА: ЧЕРНОГО, ВО ТЬМЕ НЕВИДИМОГО, СЛИВШЕГОСЯ С ТЬМОЙ…

РАБОТА НАД АЛЬБОМОМ ЗАВЕРШЕНА 08.12.2010

Мозаика «Поэт Вергилий, пишущий Энеиду, на троне между двумя музами:
музой истории Клио и музой трагедии Мельпоменой». От I до III века н.э.
Мозаика найдена в Сусе в 1896 году

Вергилий написал «Буколики » за три года, «Георгики » — за семь,
а «Энеиду » — за одиннадцать лет. Если сравнить количество написанных строк и прошедших дней, то выходит, что в день он писал меньше, чем по одной строке.

На самом деле было не так. Каждый день Вергилий диктовал много строк текста, большие отрывки, но потом начинал их редактировать, исправлять, — и, бывало, сокращал до нуля. Понятно: он был очень требовательным к себе автором…
Когда сам Цезарь , к тому времени почти обожествлённый, попросил его почитать «Энеиду», Вергилий прочел ему только кусочек, сказав, что вещь в целом ещё не готова.

Публий Вергилий Марон (70 год до н. э. - 19 год до н. э.) - один из наиболее значительных древнеримских поэтов.
Создал новый тип эпической поэмы. Легенда гласит, что ветка тополя, по традиции посаженная в честь родившегося ребенка, быстро выросла и вскоре сравнялась с другими тополями.
Это обещало младенцу особую удачу и счастье.
Впоследствии «дерево Вергилия» почиталось как священное.

Поклонение, которым имя Вергилия было окружено при жизни, продолжалось и по смерти. Начиная с Августовского века сочинения его изучались в школах, комментировались учёными и служили для предсказаний судьбы, как оракулы Сибилл . Имя Вергилия окружалось таинственной легендой, превратившейся в Средние века в веру в него, как в волшебника-заступника.

Высшее проявление значения, приписываемого поэту Вергилию Средневековьем, - та роль, которую ему даёт в «Комедии», выбрав его из представителей самой глубокой человеческой мудрости и сделав своим руководителем и проводником по кругам Ада.

Флоренция. Собор Санта Мария дель Фьоре.
Арх. Филиппо Брунеллески. 1420-1436.
Сандро Боттичелли. Портрет Данте. 1495

Позвольте подарить наслаждение, верю — не только себе, цитируя Дантово описание, простите, «Ада», что должно привести нас к непосредственному объекту общих интересов, еще раз простите, — …

Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.

Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!

Так горек он, что смерть едва ль не слаще…

Пока к долине я свергался темной,
Какой-то муж явился предо мной,
От долгого безмолвья словно томный.
«Так ты Вергилий, ты родник бездонный,
Откуда песни миру потекли? —
Ответил я, склоняя лик смущенный. —

Яви мне путь, о коем ты поведал,
Дай врат Петровых мне увидеть свет
И тех, кто душу вечной муке предал».

Он двинулся, и я ему вослед.

«Божественная комедия» Данте потрясает еще и тем, что он дает не простое описание, а берет на себя — живого человека — все страдания, которые претерпевают люди в Мире ином.

Доменико ди Микелино. «Данте, держащий в руках «Божественную комедию». Фреска в храме Санта-Мария дель Фьоре. Флоренция.

В Третьей песне приводится надпись на вратах Ада…

Я (АД) УВОЖУ К ОТВЕРЖЕННЫМ СЕЛЕНЬЯМ,
Я (АД) УВОЖУ СКВОЗЬ ВЕКОВЕЧНЫЙ СТОН,
Я (АД) УВОЖУ К ПОГИБШИМ ПОКОЛЕНЬЯМ.

БЫЛ ПРАВДОЮ МОЙ ЗОДЧИЙ ВДОХНОВЛЕН:
Я ВЫСШЕЙ СИЛОЙ, ПОЛНОТОЙ ВСЕЗНАНЬЯ
И ПЕРВОЮ ЛЮБОВЬЮ СОТВОРЕН.

ДРЕВНЕЙ МЕНЯ ЛИШЬ ВЕЧНЫЕ СОЗДАНЬЯ,
И С ВЕЧНОСТЬЮ ПРЕБУДУ НАРАВНЕ.
ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ.

Я, прочитав над входом, в вышине,
Такие знаки сумрачного цвета,
Сказал: «Учитель, смысл их страшен мне».

По христианской религии, Ад сотворен Триединым божеством: Отцом (высшей силой), Сыном (полнотой всезнанья) и Святым духом (первою любовью), чтобы служить местом казни для падшего Люцифера . Ад создан раньше всего преходящего. Древней его-лишь вечные созданья (небо, земля и ангелы).

Данте изображает Ад как подземную воронкообразную пропасть, которая, сужаясь, достигает центра земного шара. Склоны воронки опоясаны концентрическими уступами —
кругами Ада.

«Данте Алигьери, увенчанный лавровым венком».
Портрет работы Луки Синьорелли. Ок. 1441-1523

Родился 21 мая 1265 года во Флоренции . Семья Данте принадлежала к городскому дворянству.

Первое упоминание о Данте как общественном деятеле относится к 1296-1297 годам. После вооруженного переворота в политической системе Флоренции, произошедшего в 1302 году, поэт был изгнан и лишен гражданских прав, а затем и вообще приговорен к смертной казни. Тогда начались скитания Данте по Италии , во Флоренцию он больше не вернулся.

Вершиной творчества Данте является поэма «Комедия» (1307-1321), позднее названная «Божественной», что отразила взгляд поэта на бренную и короткую человеческую жизнь с точки зрения христианской морали. Поэма изображает странствие поэта по загробному миру и состоит из трёх частей: «Ад», «Чистилище» и «Рай».

В поэме затронуты проблемы богословия, истории, науки и особенно политики и морали. В ней католические догмы вступают в столкновение с отношением к людям и миру поэзии
с его культом античности. Данте волнует судьба Италии, раздираемой междоусобицами, падение авторитета и коррупция в церкви, то есть нравственная несостоятельность человеческого рода.

«Божественная Комедия » – поэтическая энциклопедия средних веков, в которой за образец Данте берет всё сущее, сотворённое триединым Богом, наложившим на всё отпечаток своей троичности. В стиле поэмы сочетаются просторечие и торжественная книжная лексика, живописность и драматизм.

Флоренция. Вид на купола собора Санта Мария дель Фьоре.
Строитель собора — ди Камбио. Кампанила поднята ввысь великим Джотто.
Купол собора — «Купол Флоренции» — возведен Филиппом Брунеллески,
не менее великим. 1420 — 1436

У Данте к Флоренции его времени свое отношение, и все потому что… В «Божественной комедии» Данте затронуты проблемы богословия, истории, науки и особенно политики и морали. В поэме его католические догмы вступают в столкновение с отношением к людям и миру поэзии с непременным для нее культом античности. Данте волнует судьба Италии, раздираемой междоусобицами, падение авторитета и коррупция в церкви, нравственная несостоятельность человеческого рода в целом и в частности — в его Флоренции…

Гордись, Фьоренца , долей величавой!
Ты над землей и морем бьешь крылом,
И самый Ад твоей наполнен славой!

В сказанном не озлобление звучит, направленное на город, приговоривший его к смертной казни. В сказанном отчаяние прорывается сквозь слезы.

Намеревался сделать несколько емких иллюстраций к «Божественной комедии» Данте. Законченной оказалась одна — та, что иллюстрирует Восемнадцатую песню…

Есть место в преисподней. Злые Щели,
Сплошь каменное, цвета чугуна,
Как кручи, что вокруг отяготели.

Посереди зияет глубина
Широкого и темного колодца,
О коем дальше расскажу сполна.

А тот уступ, который остается,
Кольцом меж бездной и скалой лежит,
И десять впадин в нем распознается.

Каков у местности бывает вид,
Где замок, для осады укрепленный,
Снаружи стен рядами рвов обвит,

Таков и здесь был дол изборожденный;
И как от самых крепостных ворот
Ведут мосты на берег отдаленный,

Так от подножья каменных высот
Шли гребни скал чрез рвы и перекаты,
Чтоб у колодца оборвать свой ход.

Сандро Ботичелли — иллюстрация к «Божественной комедии». 1490 год.
Ад. Песня восемнадцатая, в которой описываются «Злые щели» —
самое зловонное место в Преисподней, куда попадают за богохульство.

Я шел, и справа были мне видны
Уже другая скорбь и казнь другая,
Какие в первом рву заключены.

Там в два ряда текла толпа нагая;
Ближайший ряд к нам направлял стопы,
А дальний — с нами, но крупней шагая.

То здесь, то там в кремнистой глубине
Виднелся бес рогатый, взмахом плети
Жестоко бивший грешных по спине.

О, как проворно им удары эти
Вздымали пятки! Ни один не ждал,
Пока второй обрушится иль третий.

Мы слышали, как в ближнем рву визжала
И рылом хрюкала толпа людей
И там себя ладонями хлестала.

Откосы покрывал тягучий клей
От снизу подымавшегося чада,
Несносного для глаз и для ноздрей.

Дно скрыто глубоко внизу, и надо,
Дабы увидеть, что такое там,
Взойти на мост, где есть простор для взгляда.

Туда взошли мы, и моим глазам
Предстали толпы влипших в кал зловонный,
Как будто взятый из отхожих ям.

Сандро Ботичелли — иллюстрация к «Божественной комедии». 1490 год.
Ад. Песня восемнадцатая, в которой описываются «Злые щели» —
самое зловонное место в Преисподней, куда попадают за богохульство.

Там был один, так густо отягченный
Дермом, что вряд ли кто бы отгадал,
Мирянин это или постриженный.

Он крикнул мне: «Ты что облюбовал
Меня из всех, кто вязнет в этой прели?»
И я в ответ: «Ведь я тебя встречал,

И кудри у тебя тогда блестели;
Я и смотрю, что тут невдалеке
Погряз Алессио Интерминелли».

И он, себя темяша по башке:
«Сюда попал я из-за льстивой речи,
Которую носил на языке».

Потом мой вождь: «Нагни немного плечи, —
Промолвил мне, — и наклонись вперед,
И ты увидишь: тут вот, недалече

Себя ногтями грязными скребет
Косматая и гнусная паскуда
И то присядет, то опять вскокнет.

Фаида эта, жившая средь блуда,
Сказала как-то на вопрос дружка:
«Ты мной довольна?» — «Нет, ты просто чудо!»

Но мы наш взгляд насытили пока».

Смотрите: такого Миноса вы увидите только здесь — в Дантовом аду…

Общепризнанным иллюстратором «Комедии» является Поль Гюстав Доре (1832-1886) — французский гравёр, иллюстратор и живописец. Рисовать иллюстрации к Данте он начал в десятилетнем возрасте. Приведу несколько примеров из собрания гравюр Доре 1860-ых годов, что позволят рассказать и о …

ПЕСНЬ ПЯТАЯ

Так я сошел, покинув круг начальный,
Вниз во второй; он менее, чем тот,
Но больших мук в нем слышен стон печальный.

Здесь ждет Минос, оскалив страшный рот;
Допрос и суд свершает у порога
И взмахами хвоста на муку шлет.

Едва душа, отпавшая от бога,
Пред ним предстанет с повестью своей,
Он, согрешенья различая строго,

Обитель Ада назначает ей,
Хвост обвивая столько раз вкруг тела,
На сколько ей спуститься ступеней.

Минос- в греческой мифологии - справедливый царь - законодатель , ставший после смерти одним
из трех судей загробного мира (вместе с Эаком и Радамантом).
В Дантовом Аду он превращен в беса, который ударом хвоста назначает грешникам степень наказания.

Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
Минотавр из Критского лабиринта тоже вне всяких сравнений…

Был грозен срыв, откуда надо было
Спускаться вниз, и зрелище являл,
Которое любого бы смутило.

Таков был облик этих мрачных стран;
А на краю, над сходом к бездне новой,
Раскинувшись, лежал позор критян,

Зачатый древле мнимою коровой.
Завидев нас, он сам себя терзать
Зубами начал в злобе бестолковой.

Как бык, секирой насмерть поражен,
Рвет свой аркан, но к бегу неспособен
И только скачет, болью оглушен,

Так Минотавр метался, дик и злобен;
И зоркий вождь мне крикнул: «Вниз беги!
Пока он в гневе, миг как раз удобен».

О гнев безумный, о корысть слепая,
Вы мучите наш краткий век земной
И в вечности томите, истязая!

Минотавр — мифическое чудовище с телом человека и головой быка, жившее в лабиринте на острове Крит. Родился Минотавр от любви Пасифаи , жены царя Миноса , к посланному Посейдоном (или Зевсом) быку. По преданию она прельщала быка, ложась в деревянную корову, сделанную для неё Дедалом . Царь Минос спрятал сына в подземном лабиринте, сооруженном Дедалом. Лабиринт был настолько сложным, что ни один вошедший туда человек не смог бы найти выход. Каждый год афиняне должны были посылать на съедение Минотавру семь юношей и семь девушек.Тесей , сын афинского царя Эгея (или бога Посейдона ), 10-й царь , явившись на Крит в числе 14 жертв, убил Минотавра ударами кулака и при помощи Ариадны, давшей ему клубок ниток, вышел из лабиринта.

Исследователи считают, Минотавр – это животная часть ума, а Тесей – человеческая. Животная часть, естественно, сильнее, но человеческая в конечном счете побеждает, и в этом смысл эволюции и истории.

Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
Подивитесь гарпиям, что здесь — в Дантовом аду — сторожат людей,
превращенных в деревья.

Еще кентавр не пересек потока,
Как мы вступили в одичалый лес,
Где ни тропы не находило око.

Там бурых листьев сумрачен навес,
Там вьется в узел каждый сук ползущий,
Там нет плодов, и яд в шипах древес.

Там гнезда гарпий, их поганый след,
Тех, что троян, закинутых кочевьем,
Прогнали со Строфад предвестьем бед.

С широкими крылами, с ликом девьим,
Когтистые, с пернатым животом,
Они тоскливо кличут по деревьям.

Я отовсюду слышал громкий стон,
Но никого окрест не появлялось;
И я остановился, изумлен.

Тогда я руку протянул невольно
К терновнику и отломил сучок;
И ствол воскликнул: «Не ломай, мне больно!»

В надломе кровью потемнел росток
И снова крикнул: «Прекрати мученья!
Ужели дух твой до того жесток?

Мы были люди, а теперь растенья.
И к душам гадов было бы грешно
Выказывать так мало сожаленья».

Га́рпии в древнегреческой мифологии - дикие полуженщины-полуптицы отвратительного вида с телами и крыльями грифов, длинными острыми когтями, но с торсами женщин. Они — персонификации различных аспектов бури. В мифах представлены злобными похитительницами детей и человеческих душ, внезапно налетающими и так же внезапно исчезающими, как ветер.

У Данте гарпии сторожат Тартар, будучи абсолютно отрицательными персонажами, как и все прочие архаические доолимпийские божества, включая .

Вы ничего не можете различить в темноте? Такого и нельзя увидеть,
даже вообразить трудно, как грешник становится высыхающим деревом
и пребывает в этом состоянии Вечность…

Данте дает очень интересные уточнения по поводу жизни
в Аду тех душ, что обращены в деревья…

Поведай нам, как душу в плен берут
Узлы ветвей; поведай, если можно,
Выходят ли когда из этих пут».

Тут ствол дохнул огромно и тревожно,
И в этом вздохе слову был исход:
«Ответ вам будет дан немногосложно.

Когда душа, ожесточась, порвет
Самоуправно оболочку тела,
Минос ее в седьмую бездну шлет.

Ей не дается точного предела;
Упав в лесу, как малое зерно,
Она растет, где ей судьба велела.

Зерно в побег и в ствол превращено;
И гарпии, кормясь его листами,
Боль создают и боли той окно.

Пойдем и мы за нашими телами,
Но их мы не наденем в Судный день:
Не наше то, что сбросили мы сами.

Мы их притащим в сумрачную сень,
И плоть повиснет на кусте колючем,
Где спит ее безжалостная тень».

Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
Три фурии: Тисифона — мстящая за убийство, Мегера — ненавистница, Алекто — неуемная. Богиням проклятия и кары место в преисподней,
там они и обитают

ПЕСНЯ ДЕВЯТАЯ с участием Медузы, которую Данте не увидел, столь она была страшна и опасна для христианина тоже…

Не помню я, что он еще сказал:
Всего меня мой глаз, в тоске раскрытый,
К вершине рдяной башни приковал,

Где вдруг взвились, для бешеной защиты,
Три Фурии, кровавы и бледны
И гидрами зелеными обвиты;

Они как жены были сложены;
Но, вместо кос, клубами змей пустыни
Свирепые виски оплетены

И тот, кто ведал, каковы рабыни
Властительницы вечных слез ночных,
Сказал: «Взгляни на яростных Эриний.

Вот Тисифона, средняя из них;
Левей-Мегера: справа олютело
Рыдает Алекто». И он затих.

А те себе терзали грудь и тело
Руками били; крик их так звенел,
Что я к учителю приник несмело.

«Медуза где? Чтоб он окаменел! —
Они вопили, глядя вниз. — Напрасно
Тезеевых мы не отмстили дел».

«Закрой глаза и отвернись; ужасно
Увидеть лик Горгоны; к свету дня
Тебя ничто вернуть не будет властно».

Так молвил мой учитель и меня
Поворотил, своими же руками,
Поверх моих, глаза мне заслоня.

Здесь Медузы не разглядеть, и не надо, потому что душу умершего, который встретится с ней взглядом, запятнает грех столь страшный,
что окажется он на самом дне Ада…

Фурии кричат; «Напрасно Тезеевых мы не отмстили дел». Вот по какому поводу они столь разъярены: Тезей спускался в преисподнюю, чтобы вернуть на землю Персефону , похищенную Плутоном . Эринии жалеют, что в свое время не погубили его, тогда у смертных пропала бы охота проникать
в Подземный мир.

Видение традиционно. То — одна из трех сестер Горгон, змееволосая дева, встретившись взглядом с которой, люди и звери на земле окаменевали. Здесь — в Аду — нет примет того, что Персей отрубил ей голову и лик ее стал в его руках страшным оружием против врагов. И не может быть видения такого, уже потому что место Персея не в Аду, здесь должна пребывать только Горгона. Так думает христианин, и он, наверное, прав со своей точки зрения.

МЕДУЗА ДАНТЕ — ГРЕХ, ВОПЛОЩЕННЫЙ В ЧУДОВИЩЕ.
ЭТОТ АБСОЛЮТНЫЙ — ЧЕРНЫЙ — ГРЕХ НИЗВЕДЕН В АД,
ГДЕ ТАКЖЕ, КАК И НА ЗЕМЛЕ, СТАРАЕТСЯ ТВОРИТЬ ЗЛО.

В АДУ МЕДУЗА НЕ ПРЕВРАЩАЕТ В КАМЕНЬ ВСЕ ЖИВОЕ
(СЛЕДОВ ПОДОБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ТАМ НЕТ).
ОНА ПЯТНАЕТ ГРЕХОМ ВСЕХ, ПОСМОТРЕВШИХ НА НЕЕ.

Посмотрел бы Данте на ,
не выдержав искушения любопытством,
и остался бы в Аду на каком-нибудь из кругов пониже.

Будут Медузы пострашнее, но Абсолютным —
ЧЕРНЫМ — злом не будет ни одна из них…

Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
Есть в Аду грешники со срезанными головами, что держат их в руках,
как фонари. За что такое наказание?
Этот «связь родства расторг пред целым светом»

Данте не увидел — страданий, ею претерпеваемых, узрел немало. Был в Аду некто с отрубленной головой..

А я смотрел на многолюдный дол
И видел столь немыслимое дело,
Что речь о нем я вряд ли бы повел,

Когда бы так не совесть мне велела,
Подруга, ободряющая нас
В кольчугу правды облекаться смело.

Я видел, вижу словно и сейчас,
Как тело безголовое шагало
В толпе, кружащей неисчетный раз,

И срезанную голову держало
За космы, как фонарь, и голова
Взирала к нам и скорбно восклицала.

Он сам себе светил, и было два
В одном, единый в образе двойного,
Как — знает Тот, чья власть во всем права.

Остановясь у свода мостового,
Он кверху руку с головой простер,
Чтобы ко мне свое приблизить слово,

Такое вот: «Склони к мученьям взор,
Ты, что меж мертвых дышишь невозбранно!
Ты горших мук не видел до сих пор.

Я связь родства расторг пред целым светом;
За это мозг мой отсечен навек
От корня своего в обрубке этом:

И я, как все, возмездья не избег».

Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
И змеи в Аду есть. Они — вершители самых страшных возмездий
за черное богохульство…

И змеи в Аду есть. Они — вершители самых страшных возмездий за черное богохульство…

Мы с моста вниз сошли неторопливо,
Где он с восьмым смыкается кольцом,
И тут весь ров открылся мне с обрыва.

И я внутри увидел страшный ком
Змей, и так много разных было видно,
Что стынет кровь, чуть вспомяну о нем.

Средь этого чудовищного скопа
Нагой народ, мечась, ни уголка
Не ждал, чтоб скрыться, ни гелиотропа.

Скрутив им руки за спиной, бока
Хвостом и головой пронзали змеи,
Чтоб спереди связать концы клубка.

Вдруг к одному, — он был нам всех виднее, —
Метнулся змей и впился, как копье,
В то место, где сращенье плеч и шеи.

Быстрей, чем I начертишь или О,
Он вспыхнул, и сгорел, и в пепел свился,
И тело, рухнув, утерял свое.

Когда он так упал и развалился,
Прах вновь сомкнулся воедино сам
И в прежнее обличье возвратился.

Так ведомо великим мудрецам,
Что гибнет Феникс, чтоб восстать, как новый,
Когда подходит к пятистам годам.

Как тот, кто падает, к земле влеком,
Он сам не знает — демонскою силой
Иль запруженьем, властным над умом,

И, встав, кругом обводит взгляд застылый,
Еще в себя от муки не придя,
И вздох, взирая, издает унылый, —

Таков был грешник, вставший погодя.
О божья мощь, сколь праведный ты мститель,
Когда вот так сражаешь, не щадя!

По окончаньи речи, вскинув руки
И выпятив два кукиша, злодей
Воскликнул так: «На, боже, обе штуки!»

С тех самых пор и стал я другом змей:
Одна из них ему гортань обвила,
Как будто говоря: «Молчи, не смей!»,

Другая — руки, и кругом скрутила,
Так туго затянув клубок узла,
Что всякая из них исчезла сила.

Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы

И все же, как выглядела Медуза, точнее — АБСОЛЮТНОЕ ЗЛО. Как Ехидна — прекрасная дева и гигантская змея, исходящая в верчении кругов? Вряд ли, такой образ логически несостоятелен. Кишением змей на голове деву-змею не замучить: по природе своей такой «парик» родственен ей.

В Двадцать пятой песне есть описание дьявольских преображений, отвратительнее которых, пожалуй, нет даже в «Комедии» грехов и наказаний за них. Шестиногий змей сливается в целое с духом человека…

Едва я оглянул их мимолетно,
Взметнулся шестиногий змей, внаскок
Облапил одного и стиснул плотно.

Зажав ему бока меж средних ног,
Передними он в плечи уцепился
И вгрызся духу в каждую из щек;

А задними за ляжки ухватился
И между них ему просунул хвост,
Который кверху вдоль спины извился.

Плющ, дереву опутав мощный рост,
Не так его глушит, как зверь висячий
Чужое тело обмотал взахлест.

Меж тем единой стала голова,
И смесь двух лиц явилась перед нами,
Где прежние мерещились едва.

Четыре отрасли — двумя руками,
А бедра, ноги, и живот, и грудь
Невиданными сделались частями.

Подтверждает образ описание Медузы в «Истории четвероногих зверей» Эдварда Топселла (1607). Там Медуза — существо с драконьим хребтом, зубами дикого кабана, ядовитой гривой, крыльями, человеческими руками и смертельным дыханием. Топселл утверждает, что Горгона — не человек и, более того, существо мужского пола, имеющее размер, средний между теленком и быком. Попробуйте — возразите: ДРАКОН — олицетворение ужаса…

Гравюры Г. Доре к «Божественной комедии» Данте. (Inferno). 1860-е годы
В завершение пребывания в Аду Данте видит ДИТА…

Дит — латинское имя Аида, или Плутона, властителя Преисподней. Данте называет так Люцифера — верховного дьявола, царя Ада. Его имя носит и адский город, окруженный Стигийским болотом, то есть самый нижний Ад.

Мы были там, — мне страшно этих строк, —
Где тени в недрах ледяного слоя
Сквозят глубоко, как в стекле сучок.

Одни лежат; другие вмерзли стоя,
Кто вверх, кто книзу головой застыв;
А кто — дугой, лицо ступнями кроя.

В безмолвии дальнейший путь свершив
И пожелав, чтобы мой взгляд окинул
Того, кто был когда-то так красив,

Учитель мой вперед меня подвинул,
Сказав: «Вот Дит, вот мы пришли туда,
Где надлежит, чтоб ты боязнь отринул».

Мучительной державы властелин
Грудь изо льда вздымал наполовину;
И мне по росту ближе исполин,

Чем руки Люцифера исполину;
По этой части ты бы сам расчел,
Каков он весь, ушедший телом в льдину.

О, если вежды он к Творцу возвел
И был так дивен, как теперь ужасен,
Он, истинно, первопричина зол!

И я от изумленья стал безгласен,
Когда увидел три лица на нем;
Одно — над грудью; цвет его был красен;

Лицо направо — бело-желтым было;
Окраска же у левого была,
Как у пришедших с водопадов Нила.

Росло под каждым два больших крыла,
Как должно птице, столь великой в мире;
Таких ветрил и мачта не несла.

К Доре этот образ не имеет отношения. Устав от монстров,
хочу, чтобы возникло красивое видение, показывающее,
как Дит «веял крыльями и гнал три ветра вдоль по темной шири».
Ассоциация примитивна? А разве вы не устали от сложностей?

Дит «веял крыльями и гнал три ветра вдоль по темной шири».

Это означало, что поэты вступили в последний, девятый круг Ада, названный по имени апостола Иуды , который предал Христа . Здесь казнятся предатели своих благодетелей.

Сочетая библейские данные о восстании ангелов с построениями собственной фантазии, Данте по-своему
рисует судьбу и облик Люцифера . Некогда прекраснейший из ангелов, он возглавил их мятеж против Бога и вместе с ними был свергнут с небес в недра Земли — в средоточие Вселенной. Превратясь в чудовищного Дьявола, он стал властелином Ада. Так в мире возникло ЗЛО.

По мнению Данте, Люцифер, свергнутый с небес, вонзился в южное полушарие Земли и застрял в ее центре. Суша, прежде выступавшая на поверхности, скрылась под водой и выступила из волн в нашем, северном полушарии. Так в результате мистической катастрофы образовались гора Чистилища и воронкообразная пропасть Ада. Подобное устройство позволило поэтам, достигнув самых глубин Ада, изменить направление движения на противоположное…

Мой вождь и я на этот путь незримый
Ступили, чтоб вернуться в ясный свет,
И двигались все вверх, неутомимы,

Он — впереди, а я ему вослед,
Пока моих очей не озарила
Краса небес в зияющий просвет;

И здесь мы вышли вновь узреть светила.

Перед собором Санта-Кроче установлен, «от Италии»,
памятник Данте Алигьере — изгнанному из города флорентийцу.

Родившийся во Флоренции, весьма активно занимался политикой. Флоренцию раздирала на части борьба между двумя партиями – сторонниками Римского папы, и сторонниками императора Священной Римской империи . Данте Алигьери принадлежал к первой партии, которые, в конце концов, победили. Однако, придя к власти, они раскололись на два враждующих лагеря. Черные продолжали поддерживать Папу, а белые, к которым примкнул Данте, стояли за независимость Флоренции.

От смерти будущего автора «Божественной комедии» спасла поездка в Рим. Пока Данте отсутствовал, черные приговорили поэта к сожжению. Следующие несколько лет Данте жил в Вероне , а затем переехал в Равенну. Со временем флорентийские власти поняли, что Данте может послужить славе города, и предложили ему вернуться при условии, что он признает себя политическим преступником, публично покается, пройдет по городу со свечой до баптистерия Сан-Джованни, станет на колени и попросит прощения у народа Флоренции. Данте отказался.

Вам не напоминает эта история произошедшее с нашим великим поэтом, что возвращению на родину предпочел остаться венецианцем?

Флоренция. Собор Санта-Кроче. Пышный, многословный саркофаг Данте,
что ждет того, кому он предназначен, и будет ждать вечно

Последние годы жизни поэт провел в Равенне, где завершал работу над «Комедией», которую назовут «Божественной».
Умер 14 сентября 1321 года от малярии.

Власти Флоренции неоднократно просили Равенну вернуть прах Данте на родину, но Равенна не соглашалась, ссылаясь на то, что Данте не желал возвращаться во Флоренцию даже в виде праха.

И однако, во Флоренции в соборе Санта-Кроче великому поэту все-таки поставили пышное надгробие. Дантов саркофаг — чистая условность, поскольку его тело по-прежнему покоится
в Равенне, давшей ему приют в его последние годы жизни.

Бронзини. «Данте Алигьери»
Флоренция. Собор Санта-Кроче (Святого креста).
Здесь закончил земной путь Микеланджело Буонаротти, просивший
разместить его саркофаг так, чтобы через прозоры витража
он мог видеть купол Брунеллески. Здесь есть саркофаг Данте — пустой…

Собор Санта-Кроче — главная францисканская готическая церковь Италии . Создание базилики приписывается гениальному мастеру Арнольфо ди Камбио , начавшему работать над ней с 1294 года. Работы продолжались до второй половины XIV века, но освящена она была только в 1443 году.

Церковь украшена множеством фресок и скульптур работы Джотто и других знаменитых художников. В ней нашли упокоение многие великие люди Италии. Церковь является пантеоном и музеем одновременно.

В основе поэмы Данте лежит признание человечеством своих грехов и восхождение к духовной жизни и к Богу. По мнению поэта, для обретения душевного покоя необходимо пройти все круги ада и отказаться от благ, а согрешения искупить страданиями. Каждая из трех глав поэмы включает в себя 33 песни. «Ад», «Чистилище» и «Рай» - красноречивые названия частей, из которых складывается «Божественная комедия». Краткое содержание дает возможность осмыслить основную идею поэмы.

Поэму Данте Алигьери создал в годы изгнания, незадолго до своей смерти. Она признана в мировой литературе как гениальное творение. Сам автор дал ей имя «Комедия». Так в те времена принято было называть любое произведение, имеющее счастливый конец. «Божественной» наименовал ее Боккаччо, таким образом, поставив высшую оценку.

Поэма Данте "Божественная комедия", краткое содержание которой школьники проходят в 9-м классе, с трудом воспринимается современными подростками. Подробный анализ некоторых песен не может дать полного представления о произведении, тем более с учетом сегодняшнего отношения к религии и человеческим грехам. Однако знакомство, пусть и обзорное, с творчеством Данте необходимо для создания полного представления о мировой художественной литературе.

«Божественная комедия». Краткое содержание главы "Ад"

Главный герой произведения - это сам Данте, к которому является тень известного поэта Вергилия с предложением совершить путешествие по Данте сначала сомневается, но соглашается после того, как Вергилий сообщает ему, что стать его проводником поэта попросила Беатриче (возлюбленная автора, к тому времени давно умершая).

Путь действующих лиц начинается с ада. Перед входом в него находятся жалкие души, которые при жизни не творили ни добра, ни зла. За воротами протекает река Ахерон, через которую Харон переправляет усопших. Герои приближаются к кругам ада:

Пройдя все круги ада, Данте и его спутник поднялись наверх и увидели звезды.

«Божественная комедия». Краткое содержание части "Чистилище"

Главный герой и его проводник попадают в чистилище. Здесь их встречает страж Катон, который посылает их к морю умыться. Спутники отправляются к воде, где Вергилий смывает с лица Данте копоть загробного мира. В это время к путешественникам подплывает челн, которым правит ангел. Он высаживает на берег души умерших, которые не попали в ад. С ними герои совершают путешествие к горе чистилища. По дороге они встречают земляка Вергилия - поэта Сорделло, который присоединяется к ним.

Данте засыпает и во сне переносится к вратам чистилища. Здесь ангел пишет на лбу поэта семь букв, обозначающих Герой проходит все круги чистилища, очищаясь от согрешений. После прохождения каждого круга ангел стирает со лба Данте букву преодоленного греха. На последнем круге поэту необходимо пройти через пламя огня. Данте боится, но Вергилий убеждает его. Поэт проходит испытание огнем и попадает в рай, где его ждет Беатриче. Вергилий умолкает и исчезает навсегда. Любимая омывает Данте в священной реке, и поэт чувствует, как в его тело вливаются силы.

«Божественная комедия». Краткое содержание части "Рай"

Возлюбленные возносятся к небесам. К удивлению главного героя, он смог взлететь. Беатриче объяснила ему, что души, не отягощенные грехами, легки. Влюбленные проходят все райские небеса:

• первое небо Луны, где находятся души монахинь;
• второе - Меркурия для честолюбивых праведников;
• третье - Венеры, здесь покоятся души любвеобильных;
• четвертое - Солнца, предназначенное для мудрецов;
• пятое - Марса, который принимает воителей;
• шестое - Юпитера, для душ справедливых;
• седьмое - Сатурна, где находятся души созерцателей;
• восьмое - для духов великих праведников;
• девятое - здесь находятся ангелы и архангелы, серафимы и херувимы.

После возвышения на последнее небо, герой видит деву Марию. Она находится среди сияющих лучей. Данте поднимает голову вверх на яркий и ослепляющий свет и обретает высшую истину. Он видит божество в его триединстве.

Действие «Божественной комедии» начинается с того момента, когда лирический герой (или сам Данте), потрясенный смертью любимой Беатриче, пытается пережить свое горе, изложив его в стихах, чтобы максимально конкретно зафиксировать и тем самым сохранить неповторимый образ своей возлюбленной. Но тут оказывается, что ее непорочная личность и так неподвластна смерти и забвению. Она становится проводником, спасительницей поэта от неминуемой гибели.

Беатриче с помощью Вергилия, древнеримского поэта, сопровождает живого лирического героя — Данте — в обходе всех ужасов Ада, совершая практически сакральное путешествие из бытия в небытие, когда поэт, совсем как мифологический Орфей, спускается в преисподнюю, чтобы спасти свою Эвридику. На вратах Ада написано «Оставьте всякую надежду», но Вергилий советует Данте избавиться от страха и трепета перед неизведанным, ведь только с открытыми глазами человеку под силу постичь источник зла.

Сандро Боттичелли «Портрет Данте». (wikimedia.org)

Ад для Данте — это не овеществленное место, а состояние души согрешившего человека, постоянно мучающегося угрызениями совести. Данте населял круги Ада, Чистилище и Рай, руководствуясь своими симпатиями и антипатиями, своими идеалами и представлениями. Для него, для его друзей любовь была высшим выражением независимости и непредсказуемости свободы человеческой личности: это и свобода от традиций и догм, и свобода от авторитетов отцов церкви, и свобода от разнообразных универсальных моделей существования человека.

На передний план выходит Любовь с большой буквы, направленная не к реалистическому (в средневековом смысле) поглощению индивидуальности безжалостной коллективной целостностью, а к неповторимому образу действительно существующей Беатриче. Для Данте Беатриче — воплощение всего мироздания в самом конкретном и красочном образе. А что может быть привлекательнее для поэта, чем фигура юной флорентийки, случайно встреченной на узкой улочке древнего города? Так Данте реализует синтез мысли и конкретного, художественного, эмоционального постижения мира. В первой песни «Рая» Данте выслушивает концепцию реальности из уст Беатриче и не в силах оторвать глаз от ее изумрудных глаз. Эта сцена — воплощение глубоких идейных и психологических сдвигов, когда художественное постижение действительности стремится стать интеллектуальным.

Иллюстрация к «Божественной комедии», 1827. (wikimedia.org)

Загробный мир предстает перед читателем в форме цельного здания, архитектура которого просчитана в мельчайших деталях, а координаты пространства и времени отличаются математической и астрономической выверенностью, полной нумерологического и эзотерического подтекста.

Наиболее часто в тексте комедии встречается число три и его производное — девять: трёхстрочная строфа (терцина), ставшая стихотворной основой произведения, поделенного в свою очередь на три части — кантики. За вычетом первой, вводной песни, на изображение Ада, Чистилища и Рая отводится по 33 песни, а каждая из частей текста заканчивается одним и тем же словом — звезды (stelle). К этому же мистическому цифровому ряду можно отнести и три цвета одежд, в которые облечена Беатриче, три символических зверя, три пасти Люцифера и столько же грешников, им пожираемых, тройственное распределение Ада с девятью кругами. Вся эта четко выстроенная система рождает удивительно гармоничную и связную иерархию мира, созданного по неписаным божественным законам.

Говоря о Данте и его «Божественной комедии», нельзя не отметить тот особый статус, который носила родина великого поэта — Флоренция — в сонме других городов Апеннинского полуострова. Флоренция — это не только город, где Академия дель Чименто подняла знамя экспериментального познания мира. Это место, где на природу смотрели так пристально, как нигде больше, место страстного артистического сенсуализма, где рациональное зрение заменило собой религию. На мир смотрели глазами художника, с душевным подъемом, с поклонением красоте.

Первоначальное собирание античных рукописей отражало перенос центра тяжести интеллектуальных интересов на устройство внутреннего мира и творчества самого человека. Космос перестал быть местом обитания бога, а к природе начали относиться с точки зрения земного существования, в ней искали ответы на вопросы, понятные человеку, а брали их в земной, прикладной механике. Новый образ мышления — натурфилософия — гуманизировала саму природу.

Топография Дантова Ада и структура Чистилища и Рая вытекают из признания верности и смелости высшими добродетелями: в центре Ада, в зубах Сатаны находятся предатели, а распределение мест в Чистилище и Раю прямо соответствуют моральным идеалам флорентийского изгнания.

К слову сказать, все, что мы знаем о жизни Данте, известно нам из его собственных воспоминаний, изложенных в «Божественной комедии». Он родился в 1265 году во Флоренции и всю жизнь оставался верен своему родному городу. Данте писал о своем учителе Брунетто Латини и о талантливом друге Гвидо Кавальканти. Жизнь великого поэта и философа проходила в обстоятельствах весьма продолжительного конфликта между императором и Папой. Латини, наставник Данте, был человеком, обладавшим энциклопедическими знаниями и опиравшимся в своих воззрениях на высказывания Цицерона, Сенеки, Аристотеля и, само собой разумеется, на Библию — главную книгу Средневековья. Именно Латини больше всего повлиял на становление личности будущего ренессансного гуманиста.

Путь Данте изобиловал препятствиями, когда перед поэтом вставала необходимость сложного выбора: так, он был вынужден поспособствовать изгнанию своего друга Гвидо из Флоренции. Рефлексируя на тему перипетий своей судьбы, Данте в поэме «Новая жизнь» множество фрагментов посвящает другу Кавальканти. Здесь же Данте вывел незабвенный образ своей первой юношеской любви — Беатриче. Биографы идентифицируют возлюбленную Данте с Беатриче Портинари, которая умерла в 25-летнем возрасте во Флоренции в 1290 году. Данте и Беатриче стали таким же хрестоматийным воплощением истинных возлюбленных, как Петрарка и Лаура, Тристан и Изольда, Ромео и Джульетта.

В 1295 году Данте вошел в гильдию, членство в которой открывало ему дорогу в политику. Как раз в это время обострилась борьба между императором и Папой, так что Флоренция была разделена на две противоборствующие группировки — «черные» гвельфы во главе с Корсо Донати и «белые» гвельфы, к стану которых принадлежал сам Данте. «Белые» одержали победу и изгнали противников из города. В 1300 году Данте был избран в городской совет — именно тут полностью проявились блестящие ораторские способности поэта.

Данте все больше и больше начал противопоставлять себя Папе, участвуя в разнообразных антиклерикальных коалициях. К тому времени «черные» активировали свою деятельность, ворвались в город и расправились со своими политическими противниками. Данте несколько раз вызывали дать показания в городской совет, однако он каждый раз игнорировал эти требования, поэтому 10 марта 1302 года Данте и ещё 14 членов «белой» партии были заочно приговорены к смертной казни. Чтобы спастись, поэт был вынужден покинуть родной город. Разочаровавшись в возможности изменить политическое положение дел, он начал писать труд своей жизни — «Божественную комедию».

Сандро Боттичелли «Ад, песнь XVIII». (wikimedia.org)

В XIV веке в «Божественной комедии» истина, раскрывавшаяся перед поэтом, посетившим Ад, Чистилище и Рай, уже совсем не канонична, она является перед ним в результате его собственных, индивидуальных усилий, его эмоционального и интеллектуального порыва, он слышит истину из уст Беатриче. Для Данте идея — это «мысль бога»: «Все, что умрет, и все, что не умрет, — / Лишь отблеск Мысли, коей Всемогущий / Своей Любовью бытие дает».

Дантовский путь любви — это путь восприятия божественного света, силы, одновременно возвышающей и разрушающей человека. В «Божественной комедии» Данте сделал особый упор на цветовой символике изображаемой им Вселенной. Если для Ада характерны темные тона, то путь из Ада в Рай — это переход от темного и мрачного к светлому и сияющему, тогда как в Чистилище происходит смена освещения. Для трех ступеней у врат Чистилища выделяются символические цвета: белый — невинность младенца, багровый — грешность земного существа, красный — искупление, кровь которого выбеливает так, что, замыкая этот цветовой ряд, белый появляется вновь как гармоническое соединение предыдущих символов.

В ноябре 1308 года Генрих VII становится королем Германии, а в июле 1309 года новый Папа Климент V объявляет его королем Италии и приглашает в Рим, где проходит пышная коронация нового императора Священной Римской Империи. Данте, который был союзником Генриха, вновь вернулся в политику, где продуктивно смог использовать свой литературный опыт, сочиняя множество памфлетов и выступая публично. В 1316 году Данте окончательно переезжает в Равенну, куда его пригласил провести остаток дней синьор города, меценат и покровитель искусств Гвидо да Полента.

Летом 1321 года Данте в должности посла Равенны отправляется в Венецию с миссией заключить мир с республикой дожей. Выполнив ответственное поручение, по дороге домой Данте заболевает малярией (как и его покойный друг Гвидо) и скоропостижно умирает в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года.

В двух величайших творениях Данте Алигьери – «Новой жизни» и в «Божественной комедии» (см. её краткое содержание) – проведена одна и та же идея. Оба они связаны мыслью, что чистая любовь облагораживает природу человека, а познание бренности чувственного блаженства приближает человека к Богу. Но «Новая жизнь» – лишь ряд лирических стихотворений, а «Божественная комедия» представляет целую поэму в трех частях, заключающих до ста песен, каждая из которых содержит около ста сорока стихов.

В ранней молодости Данте пережил страстную любовь к Беатриче, дочери Фулько Портинари. Он сохранил её до последних дней жизни, хотя так и не сумел соединиться с Беатриче. Любовь Данте была трагичной: Беатриче умерла ещё в молодых летах, и после её смерти великий поэт видел в ней преобразившегося ангела.

Данте Алигьери. Рисунок Джотто, XIV век

В зрелые годы любовь к Беатриче стало мало-помалу утрачивать для Данте чувственный оттенок, переходя в чисто духовное измерение. Исцеление от чувственной страсти было для поэта духовным крещением. В «Божественной комедии» отражается это душевное исцеление Данте, его взгляд на настоящее и прошедшее, на свою жизнь и на жизнь друзей, на искусство, науку, поэзию, на гвельфов и гибеллинов , на политические партии «черных» и «белых». В «Божественной комедии» Данте высказал, как смотрит на все это сравнительно и относительно к вечному нравственному принципу вещей. В «Аду» и «Чистилище» (второе он часто называет также «Горой умилостивления») Данте рассматривает все явления только со стороны их внешнего проявления, с точки зрения государственной мудрости, олицетворенной им в своём «проводнике» – Вергилии , т. е. точки зрения права, порядка и закона. В «Раю» все явления неба и земли представляются в духе созерцания божества или постепенного преображения души, которым конечный дух сливается с бесконечным естеством вещей. Преображённая Беатриче, символ божественной любви, вечного милосердия и истинного богопознания, ведет его из одной сферы в другую и приводит к Богу, где нет более ограниченного пространства.

Такая поэзия могла бы показаться чисто богословским трактатом, если бы Данте не усеял своего путешествия в мире идей живыми образами. Смысл «Божественной комедии», где описан и изображен мир и все его явления, а проведенная аллегория обозначена только слегка, при анализе поэмы очень часто перетолковывали. Под явно аллегорическими образами понимали то борьбу гвельфов и гибеллинов, то политику, пороки римской церкви, или вообще события современной истории. Это лучше всего доказывает, как далеко был Данте от пустой игры фантазии и как он остерегался заглушить поэзию под аллегорией. Желательно, чтобы его комментаторы были при анализе «Божественной комедии» так же осмотрительны, как он сам.

Памятник Данте на площади Санта-Кроче во Флоренции

Данте «Ад» – анализ

«Я думаю, что для твоего блага ты должен последовать за мной. Я стану указывать путь и поведу тебя через страны вечности, где ты услышишь вопли отчаяния, увидишь скорбные тени, прежде тебя жившие на земле, призывающие смерть души после смерти тела. Потом ты увидишь также и других, ликующих среди очистительного пламени, потому что они надеются выстрадать себе доступ в жилище блаженных. Если же ты пожелаешь вознестись и в это жилище, то туда проведет тебя душа, которая достойнее моей. Она останется при тебе, когда я удалюсь. Волею верховного владыки мне, никогда не знавшему его законов, не дано указывать пути в его град. Ему повинуется вся вселенная, по царство его там. Там его избранный град (sua città), там стоит его надоблачный престол. О, блаженны взысканные им!»

По словам Вергилия, Данте предстоит познать в «Аду», не на словах, а на деле, все бедствие человека, отпавшего от Бога, и увидеть всю тщету земного величия и честолюбия. Для этого поэт изображает в «Божественной комедии» подземное царство, где он соединяет все, что ему известно из мифологии , истории и собственного опыта о нарушении человеком нравственного закона. Данте населяет это царство людьми, никогда не стремившимися достигнуть трудом и борьбой чистого и духовного бытия, и разделяет их на круги, показывающее своим относительным отдалением друг от друга различные степени грехов. Эти круги Ада, как он сам говорит в одиннадцатой песни, олицетворяют нравственное учение (этику) Аристотеля об уклонении человека от божественного закона.