Игумен монастыря Ватопед архимандрит Ефрем: «Православное монашество – это не йога

Слово второе о послушании Слово третье о послушании О вере старцу, почитании его и о любви к нему О совести и послушании О совести Главы о послушании Глава шестая О памяти смертной, геенне и суде Глава седьмая О страстях О плотской и невидимой брани демонов Глава восьмая О нерадении, страхе, трусости, предательстве и отступничестве О понуждении себя, мужестве и самоотвержении Глава девятая Об осуждении О молчании, празднословии и дерзости Глава десятая О гордости, самоукорении и смирении Из беседы о смирении Глава одиннадцатая О любви и прощении братий Глава двенадцатая Об искушениях Глава тринадцатая О вере, надежде и терпении Глава четырнадцатая О помыслах, мечтании и рассеянии Глава пятнадцатая О трезвении Об умной и сердечной молитве Слово первое. О трезвении и об умной и сердечной молитве Слово второе. О молитве Слово третье. О практике умной молитвы Слово четвертое. О молитве Главы об умной молитве Глава шестнадцатая О созерцании Глава семнадцатая Глава восемнадцатая О Божественной литургии и Божественном Причащении Глава девятнадцатая Об умерших

В первые годы немецкой оккупации Греции, когда Иоаннису (таково было мирское имя отца Ефрема) пришлось ради заработка оставить школу, в одном из приходских храмов города Волоса ему посчастливилось встретить иеромонаха-афонита, принадлежавшего прежде к братству прославленного подвижника Иосифа Исихаста . Этот иеромонах стал для молодого человека наставником и советчиком, помощником в его духовном возрастании. «Я избрал его своим духовным отцом и, благодаря его беседам и советам,– говорит отец Ефрем,– вскоре начал чувствовать, как сердце мое удаляется от мира и устремляется к Святой Горе. Особенно когда он мне рассказывал о жизни старца Иосифа, что-то зажигалось во мне и пламенными становились моя и желание поскорее узнать его. Когда наконец подошло время – 26 сентября 1947 года, утро,– кораблик потихоньку перенес нас из мира к святоименной Горе: так сказать, от берега временности к противоположному берегу вечности» .

И – вот первое чудо – у самого причала скита святой Анны его, никому еще не известного на Святой Горе, уже встречал духовный друг и многолетний сподвижник старца Иосифа отец Арсений .

Так будущий старец оказался в числе ближайших учеников Иосифа Исихаста , человека, еще при жизни ставшего легендой Афона, подвижника, ни в чем не уступающего древним отцам, тайнозрителя дивных Божественных откровений, а главное – выдающегося наставника монашествующих, скоро возводившего предавшихся его руководству от земли к небу.

В общине старца Иосифа Яннакис оказался самым молодым. в ней была суровой и мало утешительной с материальной точки зрения, зато изобиловала утешениями духовными. И первым из них было само общение со Старцем : «Я познал его как истинного богоносца. Превосходный духовный стратег, опытнейший в брани против страстей и бесов. Невозможно было человеку, каким бы страстным он ни был, пробыть рядом с ним и не исцелиться. Только бы он был ему послушен» .

К самому себе старец Иосиф был безмерно требователен: неукоснительное соблюдение молитвенного правила, всенощные бдения, телесные труды, строжайший пост, отказ от медицинской помощи с возложением всего упования единственно на Врача Небесного (только в старости и крайней немощи позволил отец Иосиф доставлять ему необходимую врачебную помощь) – таков был чин его подвига во все время жительства в уделе Божией Матери. К ученикам своим Cтарец в отношении постнического подвига был более снисходительным: он хорошо понимал немощность молодого поколения и полагал необходимым беречь их. Однако в остальном, особенно в том, что касалось послушания и исполнения монашеских обязанностей, он был весьма строг. Строгость не была, впрочем, чертой его характера, его горячей и любящей души: она являлась залогом успеха на том поприще, которое избрали для себя он и его братия. «То, что мы не отдаем Богу, чтобы этим воспользовался Он, тем воспользуется другой. Поэтому и Господь нам дает заповедь возлюбить Его от всей души и сердца, дабы не нашел лукавый места, чтобы поселиться и расположиться в нас» .

Главным деланием монаха старец Иосиф полагал умную молитву, соединяющую человека с Богом, просвещающую его Божественным светом. Сам он был великим делателем ее, непревзойденным «богословом опыта» и своих чад воспитывал в том же духе, преподавая им в совершенстве постигнутую науку внутреннего делания. И какие еще примеры, и какие «стимулы» нужны были братиям, часто видевшим своего Cтарца после многочасовой молитвы в состоянии благодатного изменения, когда лицо его зримо осиявалось неземным, нетварным светом?

Рядом со своим наставником отец Ефрем провел двенадцать лет – столько, сколько отец Иосиф прожил с момента их первой встречи,– в буквальном смысле впитывая в себя его учение и наставления. Господь сподобил послушника послужить своему геронде до самого его последнего вздоха. Другой известный афонский подвижник, также ученик старца Иосифа, блаженный Ефрем Катунакиот (1912–1998), свидетельствовал о своем младшем тезке, безмерное послушание которого их общему наставнику восхвалял при каждом удобном случае: «Отец Ефрем упокоил Старца и унаследовал его молитву» . «Когда [он.– Ред .] слышал, что отец Ефрем возглавил какой-нибудь монастырь, то говорил: “У него получится, ничто его не остановит, он получил молитву своего Старца”» .

На опыте братства старца Иосифа очередной раз со всей очевидностью подтвердилась та истина, что величайшим сокровищем Церкви Христовой является вседействующая благодать Святаго Духа и никакими человеческими – «организационными», «административными» – мерами никогда не достигнуть того, что совершает Божественная благодать. И не будет преувеличением сказать, что возрождение Святой Горы, переживавшей в XX столетии не лучшие времена своей истории, стало именно чудом Божиим, плодом молитвы старца Иосифа и его последователей.

В свое время афонский подвижник старец Кирилл из Нового Скита, сподобившийся дара прозрения, указывая на каливы учеников Иосифа Исихаста , предсказывал: «Из этих калив выйдет много игуменов» .

И его слово сбылось, каким бы неправдоподобным при взгляде на убогие кельи монахов оно ни казалось. Из их калив действительно вышло семь игуменов (один из них сподобился впоследствии и епископского сана). В своих обителях они насадили тот дух и тот устав иноческой жизни, который был преподан им их блаженным отцом. Их вклад в современную историю Афона трудно переоценить. Наиболее же выдающимся из них стал, как он сам характеризовал себя, «самый младший из братии по телесному и духовному возрасту» отец Ефрем. Избранный игуменом святогорской обители Филофей и прекрасно устроивший ее внутреннюю жизнь, он не остановился на этом: постепенно его заботами и по его благословению от нее «отпочковались» несколько групп его учеников, возродивших монашескую жизнь еще в целом ряде афонских монастырей (в частности, в таких обителях, как Каракал, Костамонит, Ксиропотам, скит святого апостола Андрея Первозванного).

А затем, по особому указанию Божию, отец Ефрем, вверив Филофей одному из членов своего братства, покинул «Сад Пресвятой Богородицы» и переселился в… США, где в штате Аризона, в пустыне, основал обитель в честь преподобного Антония Великого . Всего же его попечением в Америке и Канаде на сегодняшний день устроено восемнадцать мужских и женских монастырей. Впрочем, сказать, что старец совершенно оставил Святую Гору, нельзя: он регулярно приезжает на Афон, и тогда, как свидетельствуют очевидцы, за советом и благословением к нему стекаются иноки со всей Горы.

Печать благодатного помазания лежит на всем житии и всей деятельности этого исполненного Божественных даров подвижника, блаженного послушника и вдохновенного наставника, смиренного инока и столь успешного миссионера. Нельзя не почувствовать этого и при чтении тех советов и увещаний, из которых составился настоящий сборник. Уста старца, «износящего от благого сокровища сердца» благое слово наставления, стали для прибегающих к нему «источником воды живой» . Смогут они утолить и нашу духовную жажду, разрешить наши недоумения, утешить в скорби, поддержать в унынии, открыть для нас тот путь, устремившись по которому, христианин – монах он или мирянин – может последовать за Христом и достигнуть блаженной вечности и Небесного Царства.

К русскому читателю

Благодатию Господа нашего Иисуса Христа, Единаго Истиннаго Бога, и с честными молитвами и благословениями святого духовного отца моего и старца архимандрита Ефрема, Проигумена Священного монастыря Филофей на Святой Горе – обители нашего покаяния, ныне же современного великого просветителя и проповедника в Соединенных Штатах и Канаде, основателя 18 монастырей, приступаю со страхом и трепетом только для того, чтобы не явиться преслушником, к написанию предисловия к его книге «Отеческие советы», которая будет издана на русском языке, чтобы духовно напитать и напоить многие благочестивые души современной Святой Руси.

3

Везде и всегда старец учил, что настоящее и нелицемерное послушание духовному отцу или духовной матери принесет со временем дар умной молитвы Иисуса Христа нашего. И умная молитва во имя Христово – плод послушания и непорочности – возведет ученика на великую умную высоту молитвы сей.

Также он учил и учит, что без умной молитвы Иисусовой, смирения, покаяния и частого участия в Таинствах человек не может очиститься от всех своих душевно-телесных страстей.

Как двенадцать блаженных апостолов и учеников Спасителя, быв совершенными послушниками Вечного Учителя душ наших Иисуса Христа, в горнице Пятидесятницы приняли все дары Духа Святаго и стали всемудрыми, так же и добрый послушник – клирик, монах, мирянин – молитвами старца своего может стяжать присно пребывающие богатые дары Святаго Духа.

4

Книга «Отеческие советы» моего отца и старца – это квинтэссенция его богатейшего духовного опыта за почти шестьдесят лет монашеской жизни. Она не является плодом рассудочной деятельности. Блаженный старец мой не учился в больших школах и мирских университетах. Он закончил всего лишь два класса гимназии. Но Дух Святый в превосходной степени обогатил его даром быть прекрасным врачом и целителем всех помыслов и страстей, которые беспрестанно всевает в нас душегубитель диавол.

Подчеркиваю, что книга, такая, как эта, имеет большое значение, ибо она является плодом богатого опыта, святого и неподдельного, согласного с более чем двухтысячелетним Священным Преданием Православной Церкви. Ибо благодатные духовные книги, написанные из опыта, не только дают знание, но и доставляют обильное просвещение и сердцу и уму. И ум, просветившись Духом Святым, подвигается на непрестанную молитву, подающую благодать и радость, сладость и мир, исцеление от страстей читающему, или, лучше, изучающему такие книги.

Напоминаю вашей любви, честнейшие отцы и братия наши, подвизающиеся в священном и монашеском чине, а также пламенные борцы-миряне, о двух исключительных и неповторимых в православном мире книгах святых отцов: «Лествице» преподобного Иоанна Синайского, которую он написал в возрасте 70 лет, и «Словах подвижнических» аввы

Должен ли монах стремиться к священству, как отбираются кандидаты в священный сан, как происходит рукоположение на Святой Горе Афон, и как его самого напутствовал к священству старец Иосиф Ватопедский, рассказал журналу «Нескучный сад» настоятель монастыря Ватопед архимандрит Ефрем (Кутсу).

— Священство в монашестве не является почестью. Это вид служения, так же, как и должность игумена. В монашестве не существует различий и разграничений между игуменом и последним послушником, но равенство. Для того, чтобы стать монахом, человек должен этого сильно желать и просить об этом у Бога. В то время как для достижения священства прилагать свою волю нельзя.

— Должен ли монах стремиться к священству? А бегать от рукоположения?

— Настойчивые притязания и выпрашивание послушником рукоположения у Старца (духовного отца братии и кандидата в священство – ред.) составляют препятствие для хиротонии. Безусловно, монах может почитать священство, но он не должен об этом просить и давить на геронду, чтобы стать иереем. Старец решает, какой монах и когда может быть рукоположен. Это высокое служение никогда не должно быть приобретаемо «по своей воле».

— Если монах на протяжении многих лет не становится священником, считается ли, что он неудачник?

— Естественно, он не неудачник. Цель монаха в его личном освящении и обόжении. В этом направлении должны быть сориентированы все его силы и действия, все его желание и воля. Он должен познать, полюбить Бога и соединиться с Ним насколько это возможно. В этом заключается успех монаха – в опытном переживании своего освящения, а не в стяжании почестей, пусть даже и церковных.

— Какие существуют предусловия для принятия сана монахом?

— Кроме канонических препятствий для принятия священства, которых у него, конечно же, быть не должно, он не должен прилагать своей воли для получения сана. Старец решает, кто из монахов пригоден для принятия священства. И не отсутствие канонических препятствий при этом является важнейшим критерием для решения геронды, но то, насколько монах способен на это служение. Выбирает старец тех, кто до законоположного священства успел стяжать благодатное. Тех, которые обладают чистотой и непорочностью не только телесной, но и душевной, которые могут стать посредниками между Богом и людьми, которые любят ближнего и жертвуют собой ради него, которые молятся о спасении мира.

— Все ли священники на Святой Горе являются духовниками? Если нет, то почему?

— Не все иеромонахи на Афоне – духовники. Чтобы стать духовником, иеромонах должен приобрести соответствующий опыт. Должен иметь дар рассуждения духов. Он должен уметь различать какие помыслы происходят от Бога, какие от диавола, а какие от самого человека.

— Может ли не священник давать духовные советы?

— Конечно же, монах, обладающий духовным опытом, может давать советы. Кроме того, многие великие Отцы нашей Церкви были простыми монахами и совершили большое пастырское дело, такие как прп. Антоний Великий, прп. Пахомий Великий, прп. Максим Исповедник, прп. Афанасий Афонский, современные нам Иосиф Исихаст, Паисий Святогорец и многие другие.

— А может ли давать советы священник, не имеющий духовного опыта?

— Если священник занимается самопознанием и осознает, что ему не хватает соответствующего опыта, добро будет, чтобы не советовал. Если же хочет посоветовать, добро будет, чтобы не настаивал на собственном мнении и предоставил исповедующемуся возможность взять совет у более рассудительных духовников и старцев.

— Что сложнее – быть простым монахом или иеромонахом?

— На Святой Горе известен один афоризм, родившийся из опыта Отцов. «Лучше монах, да в раю, чем в епитрахили, да в аду».

— Как рукополагают священников на Афоне?

— Когда старец выберет монаха для рукоположения, он объявляет об этом на Духовном Соборе Обители (Совете старцев), который утверждает выбор. Затем решение сообщается выбранному монаху, которому необходимо послушаться. В некоторых случаях, однако, монах может отказаться от тяжести священства, и этот благословенный отказ может быть принят старцем. Из «Отечника» нам известны случаи, когда отцы, для того, чтобы не рукополагаться, отрезали себе нос, ухо или просто сбегали и прятались. Помню, как примерно тридцать лет назад, когда Старец (имеется в виду старец Иосиф Ватопедский, духовный отец и учитель игумена Ефрема – ред.) сказал, что мне предстоит стать священником, я поначалу вознегодовал, испугался тяжести служения. Но Геронда поведал мне аналогичный случай со святителем Василием Великим. Во время посещения одного общежительного монастыря Василий Великий спросил Старца той Обители: «Есть ли у тебя кто из спасающихся?». Рассудительный геронда понял вопрос святителя и привел к нему послушника. Василий Великий попросил его подать воды умыться. Затем святитель сказал послушнику сесть и сам подал ему воды, чтобы умылся монах. Послушник, умертвивший себя всякому личному желанию, не выказал возражения и на это повеление святителя Василия. Тогда Василий Великий попросил старца обители отдать ему этого монаха, чтобы рукоположить его и сделать протосингелом (первым лицом в митрополии после архиерея – ред.) в своей митрополии, за его совершенное послушание.

— Епископ приезжает на Афон для рукоположения, или ставленник едет к епископу?

— Монастырь приглашает епископа прибыть на Святую Гору и совершить хиротонию.

— Существует ли на Афоне особая ставленническая исповедь?

— Особых исповедей не происходит, поскольку монах, избранный для принятия сана и его старец знают друг друга уже достаточно времени, и эта связь их объединяет. Кроме того, когда кто-то приходит стать монахом, ему необходимо совершить общую, подробную исповедь старцу и тогда он причисляется к братии. Стало быть, такая особая исповедь уже произошла и связь между послушником и герондой развилась. Также существует так называемое письменное свидетельство, которое старец должен предоставить об избранном монахе.

— Существуют ли какие-нибудь святогорские традиции, связанные с хиротонией? Например, в России новопоставленный священник 40 дней подряд служит литургию.

— Да, такая традиция существует и на Святой Горе, что каждый ново-рукоположенный иеромонах должен отслужить 40 литургий.

Старец Иосиф Ватопедский о священстве:

«Священство есть таинство, посланничество, сверхъестественное служение, небесная «повинность», «носитель» откровения и средство связи преходящего и падшего земного мира с Богом. Имея людей своими служителями и само служа людям, оно, тем не менее, имеет небесное происхождение. Оно действует на земле и поэтому его облик выглядит земным и смиренным, однако результаты его восходят на небеса. Священство по своей высоте есть дело ангельское и больше подходило бы ангелам, если бы непостижимое домостроительство Божие не предназначило людям быть его служителями. Одним словом, священство есть служение Благодати, посредством которой Бог Творец через Свои нетварные энергии передает Себя Своим созданиям и делает их соучастниками Своей жизни. Будучи таковым, священство не входит в число придуманных людьми профессий. Господь определил так, чтобы через священство пришло к своему окончательному завершению Его спасительное домостроительство, чтобы возглавити всяческая о Христе, яже на Небесех и яже на земли в Нем (Еф. 1:10).» (из книги «Слова утешения. Беседы о духовной жизни и монашестве»)

Подготовил Кирилл Миловидов
Журнал «Нескучный сад»

Просмотрено (214) раз

Беседа архимандрита Ефрема, игумена Афонского Ватопедского монастыря, с сестрами Ново-Тихвинского монастыря Екатеринбурга

Архимандрит ЕФРЕМ:

Я приехал по благословению Владыки в Екатеринбургскую епархию и рад посетить ваш монастырь, приветствовать отца Авраама, матушку Домнику. Я всегда с радостью бываю в монастырях, потому что монашество - это нервы Церкви, монашество - это сила Церкви, монашество - это слава Церкви… И поэтому, как говорил преподобный Иустин (Попович), если хочешь понять, любит ли человек Православие, - узнай, любит ли он монашество.

Великое благословение, сестры, что Бог нас призвал в монашеское житие. И наш блаженный старец Иосиф Ватопедский говорил даже, что нас повлекла за собой, притянула благодать, то есть мы привлечены благодатью в благословенное ангельское монашеское житие, и ссылался на цитату из Евангелия, на слова Христа: «Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня». И если человек почувствовал эту тягу к ангельскому житию, то самое лучшее, что он может сделать, - это покориться во всем Божественной благодати.

Жизнь наша - святая, но очень многие претыкались на этом пути, потому что дьявол очень сильно борет монахов. Мы здесь должны стать из грешников праведниками. И это путь не короткий и не легкий, потому что монах - это человек, который пришел из мира, и у него есть остатки нерадения и греха. По этой причине послушание - то, без чего нельзя обойтись в монашестве. Старец Иосиф Исихаст, который для нас сокровище и наша хвала, хотя и был совершенным безмолвником, но делал большой акцент на послушании. Потому что послушание - тот фундамент, на котором монах строит свое обожение. Поэтому молюсь, чтобы вы следовали истинному святоотеческому Преданию, и в таком случае ваш монастырь может стать маяком для всей Церкви, чтобы те, которые посещают вашу обитель, уходили отсюда изменившимися к лучшему.

У вас немало сестер, и это - благословение Божие. Как было бы прекрасно, если бы монахини преуспевали в смирении и послушании. Монах - это настоящий человек, который живет истинной жизнью.

И я от нашей Ватопедской обители хочу преподнести вашему монастырю дискос как символ того, что нас объединяет жизнь во Христе.

Если у вас есть вопросы, я с радостью постараюсь на них ответить.

Как научиться молиться

Вопрос: Я читала Ваши беседы, и Вы говорили о том, что Святая Гора - это не просто место, но образ мысли, и я хотела бы попросить Вас объяснить, что это значит, чем отличается именно святогорский образ мышления, образ жизни?

Ответ: Конечно, и место имеет значение для монахов, поэтому отцы отдалялись от мира и находили безмолвные, тихие места, чтобы всецело посвятить себя Богу. Но все-таки место остается второстепенным фактором. Первое, на что мы, монахи, должны обращать внимание - это образ жизни. Мы должны всегда жить по Преданию святых отцов и не придумывать сами чего-то нового. Хочу сказать, что главное - найти человека, который передал бы вам из первых рук святоотеческую традицию и научил бы вас духовной жизни. И поэтому много игуменов и игумений из России связались с греческими монахами, и это приносит им духовную пользу. Одному игумену, греку, который только читал святых отцов, я сказал, что, читая святых отцов, очень хорошо делаешь, но ты поступаешь как больной, который хочет вылечиться, только читая медицинские книги. Очень большое значение имеет живое общение духовных людей. У Святой Горы есть одно большое преимущество как у единственного действующего монашеского государства: Святая Гора ни на минуту не прекращала своего существования. Это очень важно.

В.: Геронда, старец Иосиф Исихаст сразу обучал Иисусовой молитве или сначала другим каким-то добродетелям?

О.: В первую очередь он учил монахов послушанию и потом молитве. Сестры должны хорошо понять, что православное монашество не йога, сперва человек должен умертвить греховные свои желания, и затем молитва рождается сама - молитва как дар Божий, как говорится в Священном Писании: «Господь дает молитву молящемуся». То есть мы-то трудимся, сколько можем, но Бог дает молитву как дар, это не результат только наших трудов.

В.: Сколько времени отводится в Вашем монастыре на послушания?

О.: Приблизительно четыре часа в день. В четыре ночи мы начинаем службу, к восьми заканчиваем, сразу идем в трапезную, где-то с полдевятого до часа мы на послушаниях, с часа до пяти отдыхаем, в пять служим вечерню, затем ужин и потом сразу повечерие. Часто, особенно летом, после трапезы бывают общие работы. Например, вся братия идет на кухню рыбу чистить - у нас есть рыбаки, которые ловят для нас рыбу. И уже после общих работ повечерие. После повечерия по послушанию делают только самое обязательное - например, садовники идут поливать огород и цветы. В 12 часов по византийскому времени, то есть где-то в девять часов вечера, бьет «колокол молчания». С этого времени и до полуночи - у монахов духовные занятия в келье, потом три с половиной часа спим и в четыре - служба. Конечно, монахи могут отдыхать и днем.

Дверь не открывается? Не взламывайте ее

В.: Сестры нашего монастыря довольно хорошо знают биографию старца Иосифа Исихаста, но гораздо меньше нам известно о старце Иосифе Младшем. Не могли бы Вы рассказать о нем кратко.

О.: Старец с шестнадцати лет был в монашестве. Такую деталь рассказывал, кстати: когда ему было 16 лет, посмотрел он один фильм и увидел, как там убивают людей. Тогда он подумал: как же легко человека убить и уйти из жизни. И так без наставника пришло к нему желание позаботиться о своей душе больше, чем о своем теле. Он ушел в монастырь на Кипре, и там постригли его в рясофор, назвали Софронием. Но, к сожалению, тогда был период, когда Кипрская Церковь переменила календарь на новый стиль. Монастырь разделился, так что даже служили две службы: по новому стилю и по старому, разделились братия, и старостильники с новостильниками не здоровались - понимаете, какая в нем была атмосфера... В то время жил там один старец - человек Божий, иеромонах Киприан. Этот старец однажды сказал ему: «Подойди ко мне. У тебя есть будущее в духовной жизни, есть тебе мое благословение поехать на Святую Гору». И так он пришел на Святую Гору. Кстати, когда он ехал на Святую Гору, то приехал в Афины. И когда он с несколькими монахами был на пристани, им сказали, что скоро отправляется корабль в Салоники. А там, где они должны были проходить контроль, главный проверяющий был коммунист, он монахов обругал, всячески обозвал их, что-то еще из своей идеологии высказал и не пустил на корабль. Его стали просить, но он их не пустил и выругал еще больше. Других людей, мирян, он пропускал спокойно, даже без паспорта. Братия, которые были со старцем, стали негодовать и хотели пожаловаться начальнику пристани, но старец говорил им: «Нет, никуда не пойдем, мы дважды пытались и ничего не вышло, каждое препятствие нам во благо». Они настаивали, но старец им не уступил. Если бы они пожаловались, то их, конечно, посадили бы на борт, потому что они были правы. Так корабль отплыл, но по дороге он потонул, никто не выжил. Это нам часто напоминал старец и говорил: «Когда стараетесь открыть какую-то дверь, если она не открывается, не взламывайте ее, а то пожалеете». И еще говорил, что часто даже за страстями людей для нас непонятным образом скрывается Промысл Божий.

На Святой Горе старец не мог сначала найти единодушных братьев и духовного наставника и очень молился, чтобы Господь послал ему старца. И когда наш старец встретился с великим старцем Иосифом Исихастом, то сразу понял: «Вот кого я искал». И просил оставить его в скиту Малой Анны. Старец Иосиф Исихаст ответил, что он никого без молитвы, без извещения свыше не оставляет. Помолимся, говорит, если Бог пожелает, то мы тебя оставим. «Когда мне подойти, чтобы узнать?» - «Давай через неделю». И, в конце концов, его приняли. Наш старец говорил, что самое великое благословение в его жизни, что он нашел этого великого старца и жил с ним. Старец Иосиф Исихаст учил их сперва послушанию, потом Иисусовой молитве и особенно обращал внимание на самоукорение и плач как духовное состояние.

В.: Святые отцы говорят, что в монастыре между насельниками должно быть такое единство, как между членами одного тела. Но в то же время монахам заповедуется быть странниками, ни к чему на земле сердцем не прилепляться. Как возможно это сочетать?

О.: И странничество, и воздержание, и молчание - все это очень хорошо, но монах должен сам понять и своим сердцем искать эти добродетели. Видите ли, послушание и в армии есть (дисциплина, лучше сказать), и все слушаются. Внешне-то слушаются, но внутри могут и грубыми словами ругать лейтенанта, который приказывает. Но в монастыре не дисциплина, а послушание - это очень отличается.

К нам пришел один келиот, монах. И сказал, что начальник их келии хочет, чтобы братья не говорили между собой, а молились. Монах говорил: «Я просто не умею много молчать». И он был прав, потому что мера в этом зависит от того, какие силы, вера, добродетели есть у каждого человека. Духовнику на Исповеди никогда не предписывается накладывать епитимью из-за того, что кто-то не видит нетварного света, не обожился, и так далее. Он наложит епитимью, если ему исповедуют какой-то серьезный грех. У каждого своя мера. Мы должны просто стараться постоянно стяжевать благодать Божию.

Странничество означает, что чем больше мы отстраняемся, отдаляемся от мира, тем большую дружбу завязываем с Богом. И чем ближе мы становимся к Богу, тем больше приобретаем дух единства и между собой. Монах должен очень внимательно относиться к сентиментальности и к душевным отношениям. Вы здесь не подруги, вы здесь сестры. Одно дело - подруга, другое - сестра. И игумению мы слушаемся не потому, что любим ее по-человечески, а потому что игумения - «законодательный орган» благодати, и, угождая ей, мы угождаем Богу. Наша жизнь должна быть абсолютно Христоцентричной, не антропоцентричной.

Как узнать свою меру подвига?

В.: В наше время много говорят о немощи современного человека, о том, что он не может подвизаться так, как древние отцы. И вот, с одной стороны, человек старается себя беречь, то есть подвизаться по силам, но, с другой стороны, есть опасность впасть в другую крайность - саможаление. Как узнать свою меру подвига?

О.: Как святые отцы сказали, и недостаток, и избыток - от дьявола. Во-первых, каждый должен понять, какие у него физические, душевные силы, какие у него умственные способности. Сегодня встретил одного мальчика, у которого больная нервная система. Почему так случилось? Он хотел стать круглым отличником, понуждал себя учиться только на пятерки, и, в конце концов, произошло нарушение в его нервной системе. Поэтому правильно осведомляйте своих духовных руководителей о своем состоянии, чтобы они давали вам правильные указания в духовной жизни.

Ко всему надо подходить с рассуждением. Одного брата послал привратник монастыря, чтобы он принес мешок муки братьям в пекарню. Но мешок был очень тяжелый. Брат говорит: «Чтобы не преслушаться, отнесу». Другой брат ему говорит: «Если не можешь, скажи отцу игумену, что не можешь». - «Это же преслушание, как не взять». - «Нет, это не преслушание». И, к счастью, тот, другой брат позвонил мне и сказал: «Если он этот мешок сейчас поднимет, у него сразу будет грыжа». И, к счастью, не позволил ему это сделать, а то потом нужно было бы оказывать медицинскую помощь. У этого монаха была ревность не по разуму, как мы говорим, благоговение с неполадкой.

В.: Посоветуйте, пожалуйста, как бороться с рассеянностью при молитве.

О.: Все рассеиваемся. Ум - это бродяга. Будьте особенно осторожны, иногда неопытные новоначальные пытаются сверх сил понуждать себя к чистой нерассеянной молитве. Понуждают, понуждают, и потом уже не могут больше вынести и совсем оставляют молитву. Молитесь спокойно, мирно, старайтесь, чтобы ум был в словах молитвы. Вот и все. Я и по своим монахам вижу, что у современного человека нет таких духовных сил, какие были у древних отцов. Ослабели силы человека. Очень быстро братья устают, даже и очень ревностные - «дух бодр, плоть же немощна». Поэтому сейчас время икономии, снисхождения.

В.: Расскажите, пожалуйста, о современных старцах Афона. К сожалению, мы знакомимся со старцами Святой Горы только после их смерти, через книги. Хотелось бы услышать что-либо о тех, кто еще жив.

О.: (отец Ефрем смеется) У монахов есть такое правило: не говорят о преуспеянии монаха, пока он жив. Старец Паисий говорил: «У меня один большой враг. Это мое имя». Не нравилось ему, что он был таким известным. И старец Ефрем Катунакский тоже говорил: «Молитвой дьявола и проклятием Бога у меня хорошее имя».

Добродетельные люди всегда есть на свете. Церковь - это фабрика по производству святых; как один святогорец говорил, фабрика по производству святых мощей. И монашество очень важно для мира не потому, что мы хотим омонашить весь мир, но потому что современный человек так загружен, столько слышит и видит, что привести в храм его можно только через опытное духовное слово. А это достояние прежде всего монахов.

В.: Есть ли у Ватопеда подворья в виде женских монастырей, как у монастыря Симона Петра?

О.: К счастью, нет (смеется). Вы, женщины, очень ревнивые. Есть один монастырь, в котором я исповедую и вижу, что женщины легче каются, но у них есть вот эта женская ревность. Десять монахинь - как один монах. Но если монахиня внимательно живет, то она очень утешительно действует на мир. У женщины есть врожденное материнство, оно остается и в монахине, только освящается, и благодаря этому она может принести много пользы.

В.: Как братья борются со сном во время богослужений и своего правила? Какие советы об этом давал Ваш старец, Иосиф Младший?

О.: Один монах печалился из-за того, что спал в храме, пошел к своему старцу и говорит: «Я в отчаянии, все время сплю». «Чадо, - сказал ему старец, - когда Христос плыл на корабле, была буря, мир рушился, а Он спал. А в храме печка есть, тепло, поют… Как же тут не заснуть?».

Иногда сонливость бывает от усталости, но бывает и от демонов. Если есть такая брань, выходите из храма, умойтесь, прогуляйтесь немножко во дворе - и назад.

Миряне бывают послушнее монахов

В.: Много ли паломников принимает Ваш монастырь? Общаются ли братья с паломниками?

О.: Паломников много, потому что монастырь большой. У нас и сто человек, и сто пятьдесят, и двести ежедневно остаются на ночь. И старец Иосиф хотел, чтобы мы заботились о паломниках. Знаете, когда паломник приходит в монастырь, он должен ободряться. Как понять, правильная ли атмосфера в монастыре? Если мирянин, посещая монастырь, уходит не с угрызением совести, что он не стал монахом, а с большей верой в свой брак.

Если к вам в монастырь приходят гости, с ними должны общаться сестры, которые назначены на это послушание. Мне иногда жалуются паломники, что они в какую-то каливу пошли, а их не принимают. Но они же члены Церкви. И я из своего маленького опыта скажу: хотя совершенство в добродетелях заповедуется монашеству, я видел много мирян, которые имели большее духовное преуспеяние, чем монахи. Поэтому нужно уважать и правильно общаться с мирянами, тогда они очень большую пользу получат.

Надеюсь, что наша встреча - не последняя, и прошу вас молиться обо мне, я нуждаюсь в этом.

– Вы родились в верующей семье? Какова была ваша первая сознательная встреча с Богом?

– Я из деревенской семьи, из бедной деревни. Мои родители – земледельцы. Мой отец был работяга, не особенно церковный человек. Мама – Божий человек. И первое мое духовное вдохновение было от батюшки, от священника нашего села. У меня была тяга к церковной жизни: надевал полотенце на шею и совершал «литургии» в детстве. Всё понимал и схватывал, потом повторял, отпусты совершал.

– Что повлияло на ваше решение принять монашество? Кто был вашим духовным отцом?

– Моим духовным отцом был старец Иосиф Ватопедский. А монахом я стал потому, что благодать меня привлекла.

Я не мог даже представить себе этот образ жизни – в первый раз, когда я приехал на Афон, мне было 18 лет. Я учился в церковной школе, и один мой однокурсник, который тоже хотел стать монахом, но, в конце концов, стал женатым священником, сказал, что в одной гражданской газете есть статьи про Святую гору. Я начал читать эти статьи и захотел приехать на Афон. Потом через год мы приехали в богословскую школу Афин учиться, и в 1975 году я первый раз приехал на Афон.

В программе встреч была встреча со старцем Ефремом Катунакским, который почил в 1998 году. У него от Бога была сильная харизма. Нас было тогда пять студентов. Он смотрит на меня: «Ты, – говорит, – монахом станешь”. Я от горя с ума сошел! “Еще епитрахиль наденешь, – говорит, – священником станешь». И плюс говорит: «Ещё будешь из нашего духовного рода – учеников Иосифа Исихаста».

Я спать не мог от этого! Кошмар – как монахом стану?! Поехали в монастырь Григориат, попросил встречу с игуменом монастыря отцом Георгием, духовным человеком. «Я, – говорю, – очень опечален: был в Катунаках, и старец Ефрем такой ответ мне дал”. – “Старец Ефрем такую вещь тебе сказал? Тогда всё, – говорит, – кончено. Он никогда не промахивается”. Мне ещё хуже стало, увеличилась моя скорбь. Уже другой старец подтвердил слова первого!

Поехал тогда в Буразели – это большая келья, там жил духовный брат старца Ефрема старец Харалампий, который тоже был одним из ниптиков, из трезвенных отцов. Кого встречал из духовных отцов, всем свою боль говорил: у меня были другие мысли и цели в жизни. Настолько я был глупым еще тогда! Когда читал святого Иоанна Кронштадтского, он настолько повлиял на меня, что раз у него был “белый” брак (они с женой жили, как брат и сестра), то и я хотел так жить.

Говорю старцу отцу Харалампию: так и так, горе у меня. “Старец Ефрем, – говорит, – тебе сказал?” – “Да”. – “Всё кончено”, – говорит. И с того времени меня называли послушником. Все между собой подшучивали: “ты послушник”, “ты послушник”. А я от горя умереть хотел. Через пять лет после этого я стал монахом, то есть пророчество исполнилось.

Тогда я встретил и старца Иосифа Ватопедского, который, как и Ефрем Катунакский, тоже был учеником Иосифа Исихаста. Все они внесли большой вклад в исихастское возрождение Святой Горы.

– В России отношение к Афону особенное. Мы воспринимаем Святую гору как место, максимально близкое к идеалу монашества. Каждый русский монах, послушник надеется подвизаться на Афоне, а простые верующие мечтают хотя бы день провести тут. Чем привлекает людей Святая гора?

– Святая гора Афон – единственное действующее монашеское государство в мире, которое сохраняет всю православную традицию. Что такое монашество? Монашество – это детальное соблюдение евангельских заповедей, Евангелия. Значит, там, где опытно переживается монашество, опытно переживается православие.

Когда мы говорим о предании, то не имеем в виду фольклор или какие-то народные обычаи. Под традицией предания мы подразумеваем искусство, технику святости, которая передается опытно от человека к другому человеку. Достижению этой цели способствует Святая гора. Наши братья русские ищут и жаждут этого неподдельного настоящего православного слова, поэтому любят Святую гору, и мы их любим тоже. Поэтому многие из них у нас гостят, и мы молимся о них.

– Традициям Святой горы уже больше тысячи лет, в каждом монастыре они свои. А какая из особенностей монашеской жизни Ватопеда наиболее близка вам?

– У каждого монастыря разные варианты исполнения устава, но православное предание, традиция – одна. Некоторые говорят, что есть традиция русская, греческая или румынская, но подчеркивают, что не имеют в виду духовную жизнь. В духовной жизни одна традиция – православная. Но то, что касается, например, церковного пения, второстепенных обрядовых вопросов – там могут быть разные особенности.

Богословие наше – то же самое, которое опытно переживается всеми, и все мы можем быть причастниками этого богословия – богословия, которое передано нам от воплощенного Бога Слова. Я на Афоне люблю всенощные бдения, торжественные Литургии. Это не значит, что богослужения в других местах – в вашей стране или в других – второстепенного значения. Как-то одного вашего коллегу спросил, ходит он в храм или нет. “Нет, – говорит, – только на Афоне хожу в храм”. “Почему?” – говорю. “Потому что только здесь, – говорит, – хорошая Литургия”. – “Ошибаешься, не только у нас”.

Догматически и духовно все Литургии – одно целое, но на Афоне другая духовная атмосфера. На Афоне безмолвная исихастская атмосфера больше помогает впитывать богослужение, потому что Святая гора – особенно благодатное место. В каждом монастыре пребывают молитвы отошедших отцов, молитвы живых отцов. Каждого монаха на Афоне учат, чтобы он молился непрестанно, без перерыва.

На Святой горе много чудотворных икон Божьей Матери, очень много святых мощей. Всё это духовно украшает место. И всё это так подготавливает сердца монахов и паломников, что они становятся восприимчивыми к совершаемым священнодействиям. Я сейчас четвертый день вне Афона, а думаю, что уже год прошел – так мне не хватает этой атмосферы, духовного качества, которое там пребывает, и вообще самого места.

– В 2016 году исполняется тысяча лет русскому присутствию на Афоне. Почти в каждом афонском монастыре есть русские монахи и послушники. Каково лицо русского афонита сегодня? Как становятся афонитами в наши дни?

– Празднование тысячелетия присутствия русского монашества на Афоне действительно оправданно. Очень много русских монахов угодили Богу за эти тысячу лет. Русский монастырь святого Пантелеймона издал книгу - можно сказать, современный русский афонский отечник. Я сейчас читаю эту книгу и удивляюсь, насколько русские подвижники понуждали свою человеческую природу к соблюдению монашеских обязанностей и обетов.

Венец русских афонских монахов – это святой Силуан Афонский. Это действительно один из самых великих святых, очень высоких духовных мер. Помню, прежде чем его канонизировали, наш приснопамятный духовный отец старец Иосиф прочитал книгу старца Софрония, ктитора монастыря святого Иоанна Крестителя в Эссексе, который был учеником святого Силуана и его биографом.

Отец Иосиф часто нам говорил, насколько он вдохновлялся книгой «Старец Силуан», и какую благодать получал, читая эту книгу. И приводил святого Силуана в пример, потому что благодаря этой книге (там важны не только слова самого святого Силуана, но и то, что старец Софроний их так богословски правильно изложил – по-моему, он тоже святой) было представлено величие православного догмата, высокая ценность православной жизни.

Я из своего опыта знаю, что очень многие люди через эту книгу становились православными, и многие молодые становились монахами, читая и изучая её.

– Современному человеку трудно представить себе ежедневную, ежеминутную жизнь с Богом. А на Афоне это проще?

– На Афоне гораздо проще. Вчера вечером я здесь в комнате читал ученика старца Софрония – отца Захарию, который передает учение своего старца своим ученикам. И пишет одну очень интересную вещь, о которой я тоже раньше думал, но не осмеливался высказать.

Старец Софроний говорил: есть очень много святых и в миру, которые получили большую благодать из-за разных трудностей, испытаний, которые у них были на жизненному пути, и из-за того, что у них было терпение согласно евангельской заповеди. Но, говорит старец Софроний, несмотря на это, только монахи могут достичь чистой молитвы, и этого они достигают из-за послушания, которое оказывают своим духовным наставникам. Это послушание дает им очень глубокую беззаботность и беспопечительность. И когда нет никаких попечений у монаха, то он может свободно заниматься молитвой.

Хочу сказать, что в сегодняшнем мире особенно важно присутствие монашества и таких мест, как Святая гора, потому что у них большой духовный эффект.

– Монах – человек, живущий наедине с Богом. А что такое любовь к Богу?

– Монах жаждет Бога, стремится к Богу. А здесь есть такая тайна, чудо такое: не только монах, но и каждый христианин, который стремится любить Бога, взамен получает Божественную нетварную энергию в своем сердце. И чем больше увеличивается эта нетварная энергия в его сердце, тем больше его любит Бог. Мы, православные христиане, придаем большое, великое значение первой заповеди – полюбить Бога всем сердцем, всей силой, всем умом, разумом.

Очень важно, чтоб человек любил Бога. У этой любви нет конца. В Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова, написано: «Ядущие меня ещё будут алкать, и пьющие меня ещё будут жаждать» (Сир. 24:23).

Перевод с греческого монаха Феодоха

Старец Иосиф говорил: "В нашем духовном преуспеянии особую роль играет духовный отец. И то что не чувствуем себя в безопасности в монастыре, и у нас много помыслов – часто причина в том что у нас нет доверия к своему духовному отцу".

22.05.2009 Трудами братии монастыря 10 295

Нет послушания с рассуждением, послушание должно совершатся без рассуждения. Даже если старец совершит ошибку, Бог восполнит тебе за твое послушание. Панкратий. Отец Ефрем, вместе со своей братией, относится к тому направлению монашеской жизни, которое заложил на Афоне великий старец Иосиф Исихаст. Они называют его своим "духовным дедушкой". Духовный отец о. Ефрема монах Иосиф является непосредственным духовным чадом старца Иосифа Исихаста, он живет недалеко от Ватопедского монастыря и регулярно приходит на встречи братии. Как сейчас его здоровье?

Ефрем. Сейчас уже не приходит, только передает нам свои слова.

Панкратий. Но вот я во всяком случае застал такое время когда он приходил в монастырь и проводил беседы с братией, вдохновенные беседы, которые касались самого для нас главного, самых внутренних, сокровенных вопросов монашеской жизни, внутренней жизни. Как нам жить, как нам спасаться, как выходить из тех трудностей что неизбежны на монашеском пути. Для нас особенно важен опыт Ватопедского монастыря потому что в чем-то наши монастыри схожи. Когда братство Иосифа монаха, и в том числе о. Ефрем, перешло из Нового Скита в Ватопед, то Ватопедский монастырь представлял из себя зрелище наверное такое же печальное как и наш Валаамский монастырь 15-20 лет тому назад. Я был в начале 90-х годов на Афоне, и могу засвидетельствовать о том что действительно в то время, еще когда не начались обширные восстановительные работы, многие монастыри находились в запущенном состоянии.

Несколько лет назад пользуясь уже расположением и гостеприимством о. Ефрема, я вышел за пределы той гостиницы где меня поместили, прекрасной благоустроенной гостиницы Ватопедского монастыря, там даже лифт есть, и вдруг увидел очень знакомые коридоры, такие же старые, обшарпанные, с такой же паутиной по углам, с кучами дров – то есть все то что мы хорошо знаем здесь на Валааме. И надо сказать, что за те годы что это братство провело в Ватопеде, оно преобразило внешний облик монастыря, но главным образом оно так настроило братство монастыря что помимо напряженной внутренней духовной работы, братия несут очень трудное, нелегкое послушание гостеприимства, любви, в хорошем смысле этого слова миссии несения слова Божия многим людям приходящим каждый день в эту святую древнюю и великую обитель. Поэтому нам очень важен опыт Ватопедского монастыря, важен именно в том плане – как сочетать вот эту неуклонную, твердую монашескую жизнь с тем напором внешнего мира, с огромным напором людей их проблем, их скорби которые каждый день захлестывают обитель, и взывают о помощи. И кто-то выдерживает, по милости Божией, по благодати Божией, может выдержать этот натиск и действительно помочь людям, а кто-то начинает ломаться, унывать, принимать помыслы о том, то ли это место которое он искал или может ему лучше найти другое поспокойней? И вот здесь возникает вопрос, довольно частый для нашей братии, я думаю что наверное он нередко возникает и у братии Ватопедской обители – как вернутся к первому вдохновению? Как возгреть Благодать Божию? Чтобы не было уныния, не было отчаяния, не было печали, а было бы ясное вдохновенное служение Богу.

Ефрем. Я тоже очень рад что после духовной трапезы, пришли на вещественную, материальную трапезу, которая есть продолжение духовной трапезы. И как по монашескому преданию во время и вещественной трапезы дается монахам и слово Божие. И как я говорил геронте (игумену) Валаамский монастырь и Ватопедский – близнецы. Хотя я только во второй раз здесь, я чувствую своей эту проблему, потому что дух геронта (игумена) очень близок к нашему духу. И как сказал старец-епископ: у нас особый долг, как у монахов, что бы достойно ответить на тот призыв который нам дал Бог. Христос вчера и сегодня и во веки один и тот же. Это Тот кто сказал: "Следуй за мной" своим Апостолам. Тоже говорит Он и сегодня, и участниками этого приглашения являемся и мы, монахи, которых невзирая на наши немощи, на наши грехи призвал Он к монашескому житию. Потому что монашество – это продолжение апостольской жизни, продолжение первой киновии (общежития) руководителем которой был Христос. И в других беседах, которые были у меня на Русской земле, я говорил: надежда и упование всего мира и всей церкви – это православное монашество. Поэтому ответственность наша велика, мы монахи призваны для того что бы показать что благодать о себе и сегодня свидетельствует. И сегодня можно опытно переживать Христа. И поэтому присутствие монахов означает присутствие полноты благодати в этом мире, и потому монах который отрекается, уходит от мира, совершает своим уходом, молчаливую но существенную революцию. Он отвергается мирского духа, мирского образа мыслей – выбрасывает это в мусор. И так же в мусор бросает всю честь этого мира. И как говорит Апостол: "я все посчитал за уметы "мусор" чтобы приобрести Христа.

Наш дедушка Иосиф Исихаст говорил: "первую благодать, которую получаешь – это для того чтобы мы ушли из мира". Но это не значит что все этим заканчивается, здесь, сейчас все начинается. Потому, уходя из мира, мы должны здесь довершить свою миссию. Поэтому духовному отцу, к которому нас привела благодать, мы должны предаться всецело, ему всецело подчинится. Монах который приходит в монастырь со своими условиями, уже начал плохо – это то что особо подчеркивал старец Иосиф в своем учении. Старец Иосиф говорил: "В нашем духовном преуспеянии особую роль играет духовный отец. И то что не чувствуем себя в безопасности в монастыре, и у нас много помыслов – часто причина в том что у нас нет доверия к своему духовному отцу". Место духовного отца очень существенно и поэтому для монаха такое послушание предписано.

Нерассуждающее послушание создает непрестанное вдохновение, ему дается стремление к Богу, это рождает любовь к Богу, рождает в монахе жажду по Боге и духовную ненасытимость, как говорит пророк "они будут есть, но не будут насыщаться", "будут пить и будут еще больше жаждать". Поэтому позиция монаха должна быть таковой, что даже во сне не должно оставаться без божественного влечения, и эта любовь и влечение к Богу, та которая приводит в действие благодать внутреннюю. И поэтому когда нас паломники спрашивают: "Не чувствуете рутину в монастыре? Мы видим что каждый день вы делаете одно и тоже" и мы отвечаем: единственно чего не представляет монашество – это рутина. Потому что каждый день – новые чувства, новые переживания, новое присутствие благодати, которое так услаждает душу, и дает полноту, и эта полнота дает постоянную радость. Но так как у нас времени немного, я здесь остановлюсь чтобы ответить на ваши вопросы.

Панкратий. Чем рождается "богатство внутренней жизни"? На самом деле ведь есть опасность для монаха, он может войти в эту "рутину". Недавно мне один брат говорил, что "я живу какой-то растительной жизнью: ем, сплю, работаю, снова сплю, снова ем …".

Ефрем. Мы должны особое внимание обращать на нашу совесть, на точное хранение заповедей. Этим приводится в действие благодать внутри нас, если монах не точно хранит заповеди – у него нет чувства благодати, и поэтому он эту благодать не чувствует. Когда душа чувствует благодать то все остальное отвергает и чувствует внутри себя постоянный престольный праздник. Поэтому всегда используйте для вашего духовного преуспеяния послушание и делайте его с благородством. Мы слушаемся не потому что мы неполноценные дети, не потому что у нас нет воли, и не по тому что у нас психические болезни – мы оказываем послушание что бы подражать Христу. И первое что должен хорошо понять монах – это и есть монашество. Один послушник который недавно пришел в монастырь, мне сказал: "я пришел в монастырь что бы молится и читать", я ему сказал: ты начинаешь уже ошибкой, монастырь не центр исследования святоотеческих творений, а центр где изучишь как избавится от страстей, победить страсти, поэтому я пришел в монастырь что бы оказывать послушание, что бы меня все использовали, все на меня наступали (попирали). Если общежительного монаха все не используют – он неудачник. Как его используют? Потому что у него такое расположение что все его будут просить помочь. И тогда этот человек правильно с уверенностью начинает обретать нахождение благодати и будет чувствовать духовный пламень внутри себя, и этот пламень будет проявляться как невыразимое влечение к Богу.

Панкратий. Но вот в реальности так бывает что много у нас послушаний, много у нас служений, много работы. У нас огромные монастыри, но не так много людей которые могли бы все это должным образом содержать в порядке. Поэтому работы у всех много. И многие братия устают. А если тем более он старается действовать по вашему слову, и всем быть слугой, и все его могут использовать – то так получается что к вечеру у него уже сил нету никаких. И если молится – то молится уже невнимательно, зевает, и думает как ему уже быстрее лечь.

Ефрем. Это трудолюбие – ради Христа, оно все покрывает.

Ефрем. Монах, даже когда работает, его ум не оставляет молитву. И поэтому труд, даже если потом нет времени молится в келии, все покрывает. И знаете что, когда послушание у вас крадет время молитвы келейной – никогда об этом не печальтесь! Я четыре года был на скиту поваром, и сейчас я исповедуюсь вам: знаете у повара никогда нет выходного. В воскресенье все садились под деревья и читали, я однажды пошел к старцу и говорю – "все читают, а я не читаю?", и старец мне ответил следующее – "Чадо, Мария Египетская когда ни будь видела перед собой священное писание? И как отвечала она цитатами из писания о. Зосиме?" и этот ответ меня успокоил, и никогда у меня больше не было помыслов. Благодать просвещает, благодать дает духовное просвещение. И если монах не подвержен унынию и нерадению, и у него не из-за этого нет времени для молитвы в келии – этот монах мученик.

Вопрос. Когда у меня скорби, что я должен делать, чтобы сохранить молитву без помыслов?

Ефрем. Когда у человека скорби – у него всегда есть и помыслы. Но должен обращать внимание на то чтобы не держать это в себе. Когда у него какая-то скорбь внутри – пусть пойдет и исповедуется, и это даст ему большое облегчение.

Вопрос. Можно ли называть плачем боль в сердце, если при этом нету слез. И если это случается во время Божественной литургии.

Ефрем. Есть слеза внешняя, есть слеза внутренняя – то есть боль сердца. И есть люди, которые по природе нелегко плачут и для них внутренняя боль сердца заменяет внешние слезы и воздыхания.

Вопрос. Чем подогревать этот плач сердца?

Ефрем. Любовью и влечением к Богу, любовию ко Христу. И насколько это возможно чтобы быть у ног Христа. И очень помогает чтобы монах в духовном созерцании уходил к распятию Христа, в то время когда Его били, когда плевали на Него. И я благодарю Бога, что не жил во времена Христа, потому что я тогда бы тоже на него плевал.

Вопрос. Перед тем как начать молитву как настроится на благоговейное отношение к имени Божию.

Ефрем. Когда у человека постоянно на уме как сохранить заповеди, могу сказать что благодать как бы автоматически приготовляет человека к этой любви, к благоговению к Богу. И поэтому дедушка Иосиф говорил: "Послушание принесет молитву, а не молитва послушание", и об этом говорится в священном писании "послушание выше жертвы". И еще: духовный отец здесь или нет, монах всегда должен спрашивать себя: "Я сейчас в духе моего старца?", потому что послушание в монастыре это не дисциплина, не внешнее только действие, а чисто сердечное действие. И это послушание мы делаем по любви к Богу, и потому законодательные органы благодати Христос отождествляет с самим Собой, говоря "кто вас послушает – Меня послушает, кто вас не слушает – Меня не слушает". И как читалось в сегодняшнем Апостоле "повинуйтесь вашим наставникам, потому что они бдят о душах ваших ", что бы это с радостью делали, а не с воздыханием, потому что так вам неполезно. И потому старец Иосиф Исихаст опять возобновил дух Феодора Студита на Святой Горе. И подчеркивал "упокоение старца" – то есть забота о том чтобы старец был доволен послушником, и поэтому "упокоение старца" это Христоцентричное а не человекоцентричное действие, не сентиментальное, и это для монаха очень важно.

Панкратий. Еще раз повторите – это очень важная вещь.

Ефрем. Послушание это не человекоцентричное действие, а Христоцентричное, это не сентиментальная связь двух людей.

Панкратий. Другими словами это не человекоугодие а Христоугодие.

Вопрос. Как со смирением отказать брату что бы не потерять мир?

Ефрем. Извини брат я тебе сейчас не могу помочь, но в другой раз помогу. Однажды наш уставщик пошел к одному брату попросить почитать псалтирь. А брат был уставший, как увидел его сразу говорит "А ну давай уходи отсюда".

Вопрос. Говорят что надо в простоте сердца предать себя отцу духовному, а в последнее время нет таких, говорят надо слушаться с рассуждением, а если будешь рассуждать то как бы это уже не совсем послушание.

Ефрем. Нет послушания с рассуждением, послушание должно совершатся без рассуждения. Даже если старец совершит ошибку, Бог восполнит тебе за твое послушание. В двух вещах мы можем оказать непослушание это касается догмы и этики, то есть догматов и нравственности, даже говорится в отечнике что "если старец безнравственен, но для тебя нет опасности впасть в тот же грех – оставайся с ним". Там где Благодать посадила какого-нибудь монаха – там он и преуспеет. Уйдет из монастыря только в том случае если его выгонят, но сам никогда не должен уходить. Потому что есть особый бес, который представляет нам идеальными другие места, вне нашего монастыря. Многие русские приходят на Святую гору чтобы найти так сказать духовную жизнь. И идут с одного престольного праздника на другой престольный праздник, с одной келии на другую. И они абсолютные неудачники, у них один помысел когда-то найдем эту жизнь – и никогда не находят, не могут пустить корни.

Панкратий. Как если часто пересаживать саженец дерева, каждый год – никогда не вырастет.

Вопрос. Как же говорят, что человек должен иметь радостное лицо, а если у него печаль о грехах, внутренняя борьба, скорбь – то как же у него будет радостное лицо?

Ефрем. Если так рассуждать то скорби у помыслы всегда будут, уйдут одни, придут другие. Эта печаль навсегда не остается, и когда монах стяжает опыт, будет смеяться над самим собой и думать "как меня обманывали эти внутренние изменения, как я обманывался от них.

Панкратий. И я еще добавлю, что Святые отцы писали о том что мы брата должны встречать с приветливым лицом, мы не должны увеличивать скорбь. Даже если у нас внутри скорбно и кошки на душе скребут – брата мы должны встречать приветливо. Это не какое-то человекоугодие, а это – несение тяготы друг друга. Так мы исполняем закон Христов, даже в такой простой вещи – просто улыбнуться брату, просто ему сделать такое лицо что тебе приятно его видеть, уже не говоря о том чтобы не сказать грубое слово, или пренебречь, или отвернутся – это уже грех.

Панкратий. Вот еще вопрос который многие задавали: Будет ли прославлен во святых старец Иосиф Исихаст и как сейчас обстоит дело?

Ефрем. Не знаю. И честно сказать не очень то этим интересуюсь – потому что для нас он святой. И прославят его или нет, для нас это не главное. И кстати это новейшая мода, в Православной церкви официального прославления святых не было. Народ сам признавал святость, опытно переживал святость какого нибудь святого. И знаем Симеона Нового богослова который память своего старца всю неделю праздновал. Но верю что придет и этот час, потому что он (старец Иосиф) постоянно совершает чудеса, помогает многим, и монахам, и мирянам. И нашим братиям является. То что я хочу сказать в завершение беседы: Вы должны почувствовать ваше назначение. Потому что Валаам это духовный фундамент, и сейчас в этом путешествии (сейчас более чем несколько лет назад) я понял, что в сердцах русских православных живет Валаам. И они верят, что он сыграет большую роль в помощи русскому народу. Не разочаруем этих людей! И как мы внесем вклад в дело помощи русскому народу, не так чтобы ходить туда-сюда, разговаривать, проповедовать; а если будем переживать опыт благодати, и они, те кто будет приезжать к нам будут чувствовать это, и будут уходить отсюда с другими лицами, то есть переменившимися к лучшему.