Религия и философия. Реферат на тему "философия и религия"

Философия и религия имеют совершенно различные задачи и суть различные по существу формы духовной деятельности. Религия есть жизнь в общении с Богом, имеющая целью удовлетворение личной потребности человеческой души в спасении, в отыскании последней прочности и удовлетворенности, незыблемого душевного покоя и радости. Философия есть, по существу, совершенно независимое от каких-либо личных интересов высшее, завершающее постижение бытия и жизни путем усмотрения их абсолютной первоосновы. Но эти, по существу, разнородные формы духовной жизни совпадают между собой в том отношении, что обе они осуществимы лишь через направленность сознания на один и тот же объект – на Бога, точнее, через живое, опытное усмотрение Бога. Конечно, отвлеченно рассуждая, возможно представить себе и обратное соотношение – именно совершенное расхождение путей осуществления обеих задач. Где, как, например, в буддизме, личное спасение отыскивается не на пути общения с Богом и где, с другой стороны, разум тщится постигнуть жизнь и мир не из его вечной и абсолютной первоосновы, – там между религией и философией не ничего общего; они не то что противоречат одна другой, они в этом случае так же не соприкасаются между собой, как, скажем, музы ка и химический анализ. Но все дело именно в том, что такие, совершенно расходящиеся пути суть и для религии, и для философии пути мнимые, не Приводящие к цели, и что, наоборот, подлинное осуществление задач и той и другой возможно только на путях, ведущих к одной и той же цели – к Богу. В отношении это утверждение не требует, конечно, особого доказательства; мы можем здесь спокойно предоставить отдельным парадоксалистам труд, вопреки общечеловеческому опыту, доказывать противоположное. Наоборот, в отношении философии это есть тезис, требующий окончательного уяснения и доказательства, отнюдь еще не исчерпанного предыдущими общими соображениями.

Современному сознанию, даже если оно мыслит в понятиях, близких к вышеизложенным соображениям, представляется маловероятным или даже совершенно невозможным, чтобы то абсолютное, которое в философии нужно как высшая логическая категория, объединяющая и упорядочивающая теоретическое постижение бытия, совпадало с живым личным Богом, которого требует и которым одним только может удовлетвориться религиозная вера.

Два сомнения возникают здесь, которые с разных сторон выражают, в сущности, одну и ту же трудность. С одной стороны, религиозная идея Бога, по-видимому, противоречит целям философии в том отношении, что предполагает в природе Бога и потому в живом отношении к Богу момент тайны, непостижимости, неадекватности человеческому разуму, тогда как задача философии именно в том и состоит, чтобы до конца понять и объяснить первооснову бытия. Все логически доказанное, понятое, до конца ясное, уже тем самым лишается своей религиозной значимости. Бог, математически доказанный, не есть бог религиозной веры. Отсюда представляется, что, если бы даже философия действительно познала истинного Бога, доказала Его бытие, разъяснила Его свойства, она именно этим лишила бы Его того смысла, который Он имеет для религии, т. е. убила бы самое драгоценное, что есть в живой религиозной вере. Таково сомнение многих религиозных натур, которым часто кажется, что чем более философия религиозна по своему предмету, т. е. чем упорнее она занята логическим постижением Бога, тем она опаснее для цели религии – для живого, верующего обладания неизследимым и неизреченным источником спасения. И тот же ход мыслей приводит иногда философию к убеждению, что ее истинная задача – понять Бога, тем самым уничтожить ту безотчетность и таинственность Его, которая придает характер интимной веры; философия есть в этом случае, как у Гегеля, замена безотчетной, инстинктивной веры ясным знанием – преодоление веры знанием. Как нельзя одновременно переживать радость живой любви к человеку и брать того же человека как объект холодного научного анализа, так нельзя одновременно веровать в Бога и логически постигать Его.

В ином аспекте эта же трудность принимает форму другого сомнения. религиозной веры, источник личного спасения необходимо есть живая личность. Но, по-видимому, из всех категориальных форм, в которых может мыслиться центральное философское понятие первоосновы бытия, наименее подходящей является именно форма живой личности. Мыслится ли в философии как субстанция мира или как его первопричина, как всеединая вечность или как творческая сила развития, как мировой разум или как жизнь, он есть, во всяком случае, что-то безличное, какое-то в известной мере всегда пантеистически-мирообъемлющее начало, в котором философия, не изменяя своей задачи постижения и логического осмысления бытия и не приспособляясь искусственно к требованиям религиозного чувства, не может усмотреть антропоморфных черт живой, карающей и любящей личности, необходимых для религиозного отношения к Богу. Роковым образом, независимо от содержания отдельной философской системы, Бог философии носит на себе печать своей зависимости от нужд отвлеченной мысли и именно поэтому есть для религиозного чувства лишь иллюзорный суррогат истинного Бога – мертвый камень вместо хлеба, насыщающего голод религиозной души, или, в лучшем случае, ни к чему не нужная, туманная, бесплотная тень того истинно-сущего, которым во всей полноте и жизненности Его реальности уже обладает непосредственная религиозная вера.

В основе обоих сомнений лежит в конечном счете, как уже ука зано, одна трудность; и надо признать, что это есть действительно серьезная трудность – одна из глубочайших и важнейших философских проблем,– в отличие от того легкоразрешимого противоречия, с которым мы имели дело выше и которое вытекало лишь из поверхностных и совершенно ложных банальных пред ставлений о сущности философии и религии. Трудность эта сводит ся к вопросу: может ли философия, которая есть постижение бы тия в логической форме понятия, вместе с тем не быть рациона лизмом? Заслуживает внимания, что этот вопрос является решаю щим не только для согласования философии и религии, но и для возможности самой философии. В самом деле, философия, с одной стороны, есть постижение бытия в системе понятий и, с другой стороны, постижение его из его абсолютной и всеобъемлющей первоосновы. Но понятие есть всегда нечто относительное и ограни ченное; как же возможно выразить абсолютное в формах относительного, овладеть бесконечным, уловив его в сети конечного? Как можно – проще говоря – постичь непостижимое? Казалось бы, мы стоим перед роковой дилеммой: либо мы ищем само абсолютное, выходящее за пределы всего конечного и – тем самым – логически выразимого, и тогда мы не можем действительно постичь и логически зафиксировать; либо же мы ищем только логическую систему понятий и тогда всегда пребываем в сфере только относительного, частного, производного, не доходя до подлинной первоосновы и целостного всеединства бытия. В обоих случаях задача философии остается неосуществленной.

Немало философских систем терпело крушение на этой трудности. Но в своей основной магистрали философия давно уже сосчиталась с этой трудностью и принципиально преодолела ее. В учении Гераклита о взаимной связи, и живой гармонии противоположностей, в наиболее глубоких, преодолевающих ранний рационализм, позднейших диалогах Платона, в учении о Боге филона Александрийского, во всем направлении так называемого “отрицательного богословия”, в новоплатонизме и философской мистике христианства, в учении Николая Кузанского о docta ignorantia , в наиболее продуманных и точных формулировках так называемого “онтологического доказательства” бытия Бога, в учении Спинозы о субстанциальном единстве разнородных атрибутов, в Лейбницевой теории непрерывности бытия, в философии тождества Шеллинга, в диалектической онтологии Гегеля мы имеем разные – и различные по глубине и адекватности,– но в основе тождественные и принципиально успешные разрешения этой трудности. Общий смысл ее преодоления заключается в усмотрении сверхлогической, интуитивной основы логической мысли. Философия постигает – и тем самым отчетливо логически выражает – абсолютное через непосредственное усмотрение и логическую фиксацию его эминентной, превышающей логическое понятие, формы. Мы лишены возможности дать здесь подробное логическое разъяснение этого глубочайшего и вместе с тем аксиоматически-самоочевидного соотношения; мы можем лишь в немногих словах навести мысль читателя на раскрывающуюся здесь связь. Усмотрение абсолютной, всеобъемлющей природы бытия, выходящей за пределы ограниченности и относительности всего логически фиксированного, есть именно логически адекватное ее усмотрение. Или, иными словами: именно логически зрелая мысль, достигшая последней ясности, усматривая неисчерпаемость и бесконечность абсолютного, его основополагающее отличие от всего рационально выразимого, смиренно признавая поэтому ограниченность достижений разума перед лицом истинного бытия, именно в открытом и ясном осознании этого соотношения, и только в нем одном, преодолевает ограниченность разума и овладевает превосходящим его силы объектом. Как это лапидарно выражает Николай Кузанский, “недостижимое достигается через посредство его недостижения”. Поэтому истинная философия не только не отрицает сознание тайны, неисчерпаемой глубинности и безмерной полноты бытия, но, напротив, всецело опирается на это сознание и исходит из него как из самоочевидной и первой основополагающей истины. В этом сознании состоит вообще конститутивный признак всякого истинного знания в отличие от знания мнимого, претендующег на всеведение. Где человек, предаваясь гордыне знания, мнит, что своим знанием он исчерпал предмет, там нет именно первого условия знания – ясного видения его предмета; ибо где есть это видение, т. е. где – тем самым – есть знание, там есть и очевидное усмотрение неполноты и незаконченности знания. Подлинно усмотренное знание всегда сопровождается тем чувством, которое классически выразил гениальный творец математической системы Вселенной Ньютон в словах, что он представляется самому себе ребенком, собирающим отдельные ракушки на берегу безграничного и неисследимого океана. И наоборот, то глупое самомнение, которому бытие представляется ограниченной и плоской складной картинкой, легко и до конца исчерпаемой в немногих формулах, не только содержит незаконное преувеличение значения всякого достигнутого знания, но есть просто совершенная слепота, при которой не может быть сделан даже и первый шаг знания.

Этим разъяснением условия возможности самой философии сразу же устраняется, по крайней мере, первое из указанных двух сомнений в отношении между философским богопознанием и религиозным чувством. В каких бы понятиях ни выражала отвлеченная философская мысль свое познание Бога, ее основной интуицией и тем самым ее высшим и верховным понятием остается чисто религиозная идея безмерности, неисчерпаемой глубинности и таинственности Бога; и, в сущности, вся остальная система понятий имеет своим последним назначением приблизить мысль к уловлению именно этой сверхконечной и сверхрацнональной природы Бога, конституирующей Его абсолютность. Обычное заблуждение в понимании соотношения между философией и религией в этом пункте состоит в том, что чувство тайны представляется условием, преграждающим познавательное проникновение, и, наоборот, страсть к познанию – силой, разрушающей смиренное чувство тайны и поэтому благоприятствующей самомнению атеизма. В действительности, напротив, религиозное чувство тайны и глубинно сти бытия есть первое и необходимое условие развития филосо фии, тогда как самомнение атеизма в корне убивает самый ин стинкт философствования и есть в такой же мере отрицание философии, как и религии. Возможность и даже частные случау промежуточных форм – недостаточности философской энергии благодаря чему мысль, непроникая до последней глубины, останавливается на полпути, ставит себе здесь последние грани и, упрощая бытие, благоприятствует полуневерию или бедности и схематичности религиозного сознания,– конечно, не опровергает, а скорее подтверждает основное, разъясненное нами соотношение. Идущая в настоящее время борьба между умами, так сказать. глубинными, т. е. ощущающими глубину и бесконечную сложность жизни, и умами плоскими, воображающими, что жизнь легко можно, как карточный домик, разобрать на части и снова сложить по своему усмотрению, есть в такой же мере борьба за религиозное, как и за философское, миропонимание.

Этим обретен и путь к разрешению второго сомнения. Правда, поскольку мы его выразим в грубой и логически твердой формуле, по которой веры есть человекоподобная личность. Бог философии – безличный абсолют, оно кажется совершенно непреодолимым. Но в этом повинна только односторонность и логическая упрощенность самой формулы. Ни Бог религии, ни Бог философии не есть то простое и однозначное содержание, к которому Его сводит эта формула, именно потому, что Он есть прежде всего неисследимая глубина и неисчерпаемое богатство. Он есть полнота всех определений, ибо стоит превыше каждого из них в отдельности; и потому одно определение не противоречит в Нем другому – под условием, что каждое из них берется в надлежащем смысле, не как исчерпывающее адекватное знание самой Его сущности, а именно лишь как уяснение одной из Его сторон, имеющее – в силу коренного единства Его сущности – лишь символическое значение для определения целого. Ведь и религиозной веры содержит – при первой же попытке какого-либо одностороннего Его определения – множество противоречий, которые в действительности суть не противоречия, а антиномии, согласимые в высшем, сверхрациональном единстве. С другой стороны, философское богопознание лишь мнимым образом приковано к указанному безличному и как бы бесформенному понятию Бога как некоего лишь всеобъемлющего начала. Кажущаяся неизбежность этой тенденции вытекает лишь из одностороннего ограничения задачи философии теоретическим миропостижением. Если мы вспомним и будем иметь в виду, что задача философии этим не исчерпывается, а требуетцелостного осмысления бытия во всей его живой полноте и глубине, объемлющей как один из основных его моментов реальность духовной жизни со всеми ее нравственными и религиозными запросами и проблемами,– если мы вспомним необходимость таких философских проблем, как проблема добра и зла, теодицеи, отношения между нравственным идеалом и действительностью, свободой и необходимостью, разумом и слепотой природных сил,– то мы поймем, что высшее уясняющее единство, которого ищет философия, есть не одно лишь безличное единство. упорядочивающее картину объективного мирового бытия, а действительно целостное всеединство жизни в самом глубоком и всеобъемлющем смысле этого понятия. Все дело в том, что подлинная философия, могущая осуществить свое назначение, должна исходить из действительного, т. е. абсолютно полного и конкретного всеединства, а не из мнимого, по существу, лишь частичного и отвлеченного единства системы объективного бытия. А это значит, что последний источник и критерий философского знания есть w одна лишь бесстрастная, чисто созерцательная интуиция объективного бытия, ацелостный и живой духовный опыт – осмысляюшее опытное изживание последних глубин жизни. Традиционное школьное понимание философии – поскольку оно вообще допускает философию, как метафизику или онтологию – усматривает в последней содержание “теоретической философии” и отделяет от нее в качестве особых, добавочных и притом относительно второстепенных отраслей философского знания – “этику”, или “практическую философию”, “эстетику”, “философию религии”, “философию истории” и т. п. Практически и пропедевтически такое или аналогичное ему деление философии, конечно, неизбежно, ввиду многообразия философских интересов и невозможности изложить сразу предмет философии со всех его сторон. Но поскольку мнят, что подобным делением точно выражена внутренняя структура философского знания, вытекающая из структуры самого ее предмета,– это есть опасное заблуждение, уводящее духовный взор от подлинной природы предмета философии. С одной стороны, всякая философия есть онтология или “теоретическая философия” (бессмысленный плеоназм – ведь философия всегда есть знание, т. е. теория!), ибо философия всюду и везде познает истинно-сущее; и, с другой стороны,– что здесь особенно важно – истинная онтология есть не бесстрастное изучение чуждой духу и лишь извне ему предстоящей картины бытия (ибо такое бытие именно и не есть целостное бытие или подлинное всеединство), а постижение абсолютного бытия, объемлющего и всю духовную жизнь самого субъекта знания – человеческой личности. Но познавательная направленность на абсолютное в этом, единственно истинном его смысле предполагает духовный опыт не как внешнее созерцание, а как основанное на истинном внутреннемпереживании постижение существа и смысла жизни. Короче говоря, подлинная, а не только школьная и пропедевтическая онтология должна опираться на живой религиозный опыт и потому в принципе не может ему противоречить. Вся совокупность мучительных сомнений, исканий и достижений религиозного опыта, объединимая в теме “о смысле жизни”,– проблема вины, возмездия и прощения, личной ответственности и человеческого бессилия, предопределения и свободы, реальности зла и благости именно Сущего, хрупкости эмпирического существования и неуничтожимости личности – входит как законная и необходимая тема в состав онтологии, заслуживающей своего имени учения о бытии.

Стоит только памятовать об этом первичном и основном бытии, сосредоточиться на нем и именно в нем видеть последний критерий знания, чтобы все соотношение, которое с первого взгляда кажется запутанным и почти неразрешимым, стало – по крайней мере, в принципе – до самоочевидности ясным. Существуют не две истины, а только одна – и она там, где есть максимальная полнота и конкретность. Как бы отлично ни было лично-религиозное отношение к Богу от познавательного отношения к Нему в философии, какие бы различия мы ни находили между религиозным и философским интересом,– все эти отношения устанавливаются в пределах одной и той же последней реальности, которая предстоит духовному взору личности и остается сама собой, все равно, выражается ли она в непосредственном религиозном переживании или в опосредственной системе логических понятий. Главное все же в том, чтобы иметь живой опыт самой реальности. Лишь там, где религия принимает догматы веры не за символические и таинственные обозначения божественной природы, а за законченные и исчерпывающие адекватные Его раскрытия, превращая их тем в односторонние логические определения, или где философия мнит в отвлеченной системе готовых формул определить до конца последние глубины реальности,– лишь там возможны – и даже неизбежны – конфликты между философией и религией. Внутренняя связь и интимное сродство философии и были больше всего затуманены наивно-дерзновенными попытками рационализации догматов веры, компрометирующими и философию и религию. Таинственные и многозначительные религиозные интуиции – плод духовного опыта религиозных гениев и соборного религиозного сознания,– почти недоступные по своей глубине неискушенному опыту среднего человека, обсуждаются иногда – и при их обосновании, и при их опровержении – как простые истины, значение которых доступно здравому смыслу и может быть установлено простейшим логическим анализом. Жалка та мудрость, которая в невежественном самомнении опровергает догмат Троицы на том простом основании, что единица не равна трем; но немного философской мудрости и в дерзновенной попытке, не проникнув опытно в эту тайну, мнимым образом “доказать” ее логически, путем отвлеченного анализа бедной содержанием и бесформенной общей идеи Божества. Напротив, чем глубже и подлиннее философское знание, тем более оно склонно к смирению, к признанию сократова положения, что источник знания есть сознание своего неведения.

Философское знание по своим достижениям необходимо отстает от достижений непосредственного религиозного проникновения в глубины бытия. На это есть существенные основания, коренящиеся в самой природе обеих духовных деятельностей. Прежде всего, религиозная вера, будучи живым, непосредственным ощущением и переживанием Божества, не нуждается для своих достижений в тяжкой умственной работе рационального разъяснения и обоснования своих истин. Кроме того, хотя религия, как указано выше, и содержит необходимо, в качестве своей основной опорной точки, момент непосредстЬенного личного усмотрения истинности, она совсем не нуждается в том, чтобы это непосредственное усмотрение распространялось на все содержание религиозной веры. Напротив, для нее характерно, что этот момент непосредственной очевидности присущ восприятию правдивости, безусловной истинности источника откровения – будет ли то самое Божество или тот или иной посредник между Богом и человеком,– в силу чего содержание откровения приобретает косвенную достоверность истины, сообщенную самоочевидно достоверным свидетелем. Поэтому-то достоянием личной веры может быть – и даже необходимо бывает – содержание соборного религиознот опыта, со всеми входящими в его состав достижениями религиозных гениев. Этим достигается возможность полноты, богатства и глубины религиозного откровения, совершенно недостижимые для философского знания. Ибо хотя философскому знанию не поставлено здесь никаких принципиальных преград и открыта возможность бесконечных достижений, однако требуемое природой философского знаниялогическое единство содержания делает для него практически невозможным использование в одной системе всей полноты религиозного опыта человечества. Лишь полнота и многообразие всех философских достижений человеческой мысли в принципе может стать на уровне его религиозных достижений-но эта полнота может быть дана только духовно-исторической интуиции, но не выражена адекватно в какой-либо единой системе. Философская система, пытающаяся выразить и логически фиксировать весь религиозный опыт человечества, есть замысел, аналогичный попытке начертить географическую карту, на которой было бы отмечено все многообразие географической реальности. И здесь, с иной стороны, мы снова убеждаемся, что правильное соотношение между религией и философией возможно лишь на почве того “умудренного неведения” (docta ignorantia ), которое есть самый зрелый плод истинного просвещения. Подлинно.философское умонастроение по своей волевой структуре совпадает с религиозным умонастроением: в обеих – вопреки поверхностному мнению, которому это представляется невозможным,– смирение сочетается с дерзновением творчества, и притом не так, что каждая из этих волевых тенденций сдерживает и ограничивает другую, а так, что каждая из них, напротив, питает и укрепляет другую.

Фундаментальные общечеловеческие концепции, касающиеся самых основ мироздания, развития Вселенной, начала ее и конца, могут быть выражены с одинаковой полнотою через различные и даже, казалось бы, исключающие друг друга системы понятий: материализма - идеализма, атеизма – религии… Разное понятийное оформление, суть - одна.
Все мировоззрения, создаваемые сотни и тысячи лет лучшими из людей, различным образом отражают единый наш мир, общий для всех, и предлагают различные способы нашего бытия, познания и развития сущего.

Задачи философии и религии одинаковы. Они призваны дать людям такое мировоззрение, которое максимально отвечало бы объективному назначению человека и человечества, нашей мировой Миссии. С этим мировоззрением должно быть удобно и эффективно жить. Оно должно давать направление жизням, ориентировать их на уверенное и соразмерное развитие Целого.

Религия - естественная, органичная форма объяснения мира, имеющая глубокие корни еще в природе до человека.
Ее появление тесно связано с возникновением психики и сознания, которые возможны только при наличии веры в то или иное объяснение сущего - всего, чему являемся мы свидетелями и в чем участвуем. Хотя бы простейшее объяснение: мир существует потому, что он существует! Но, чем выше сознание, тем сложнее вера его.
Уровень осознания Бога соответствует уровню развития вида и его положению в мире.

Религия - первая форма объяснения мира. Философия дополняет религию, ставя перед собою задачи не только объяснения, но и целенаправленного развития мира. В истинном понимании их высокого назначения между философией и религией нет различия и нет исторического разрыва.
Каждая нарождающаяся религия или же философия первоначально - гипотеза, предлагающая какое-то новое объяснение мироздания. Одни, немногие, выдвигают гипотезу, и, если та в каком-то смысле оказывается удобной, другие, многие, принимают ее и строят из гипотезы веру. Для всех.
Со временем вера вырождается в догмы и ортодоксию. Тогда возникают гипотезы новые, часть из которых опять становится верой. И так может быть - без конца!..

В последние времена учения о развитии мира, не помещаясь в рамках ортодоксальных религий, пошли по пути атеизма. Но отсутствие веры - самообман. Любое мировоззрение - схема идеального мира, построенная на вере в определенные взаимосвязи, только в какой-то мере подкрепленные опытом.

Утверждение, что "религия - порождение страха", оскорбительно для человечества. Не страх, а необходимость комплексного осознания, объяснения мира породила религию и, одновременно с нею, сознание. Атеистическое объяснение мира - просто другой вариант объяснения окружающего.

Животным и человеку для поддержания жизнедеятельности необходимо ориентироваться в среде. Для выживания и, тем более, преобразования мира сознанию нужны точки опоры, надо иметь достаточно стабильный мир идеальный, отвечающий материальному. И субъект строит его на каркасе из основных, краеугольных понятий – заповедей и аксиом. Этот каркас и есть вера, единая для многих людей. В рамках нее люди создают индивидуальные, динамичные структуры психики и сознания. Чем сложнее окружающий мир и организм индивида, тем обширнее, совершеннее вера. И, чем сложней вера, тем больше может она вместить индивидуальных, динамичных конструкций.

Религия - высшая форма веры. Она объясняет человеку, зачем он живет, работает, рожает детей, подкрепляет его, руководит им. Указывает наше положение в мире, ориентирует "я" во Вселенной, дает версию смысла существования.
К этому призвана и философия; но она расширяет стоящие перед человеком задачи. Мы должны не просто существовать, но познавать и развивать мир! - утверждает она.

Философия пытается объяснить то, во что принято верить.

Философия - синтез науки, религии и поэзии; поэтическая вера в науку; искусство на базе знаний своего времени прозревать будущее.

Философия - творение веры "научными методами".

Мировоззренческие концепции, которые не становятся верой, религией, называются философиями.

Материализм построен на субъективном, отталкивается от данных нам органов ощущений и разума - конкретной ограниченности самого человека и изобретенных им средств познания и развития.
Идеализм пытается расширить эти границы, перешагнуть через рамки доступного опыта, объединить представляющееся нам прерывным в единое, конечное и временное связать с бесконечным и вечным.
Материализм и идеализм - не антагонистические, но взаимно дополняющие друг друга концепции, которые могут быть слиты в одно единое мировоззрение.

Материя - основа всего. В том числе, человека. И в философии надо отталкиваться от базы - материи, а не от следствия - человека.
На протяжении истории, философски осмысливая мир, человечество, по сути, осуществляет познание материей себя самое. Развитие философских концепций, с одной стороны, являет собою приближение к истине (приближение структуры идеального мира к структуре мира материального), это - познание материального мира; а, с другой стороны, нацелено через развитие идеального (создание нового в идеальном) - на развитие материального мира.
Самопознание и саморазвитие материи являют собою два главных направления мировой воли и, в частности, философии активного мирового начала, достигшего наивысшего собственного развития в человеке.

В философии, как в религии, есть пророки, верующие и служители. Человек, создающий или открывающий новое, - пророк; не раздумывая принимающий что-то - верующий; хранящий и разъясняющий веру другим - служитель.
Такое разделение можно распространить на все сферы интеллектуальной, духовной человеческой деятельности.

И через тысячу, миллион или миллиард лет, какую бы форму ни принимал Разум, он, весь или какие-то его части будет верить, что Бог существует. Потому что и тогда останется необъяснимое и непознанное. Только когда необъяснимого не останется, наступит конец всему. Он даст Начало.

Что такое "философия религии". Две основные ее формы

Понятие "философия религии" может рассматриваться в широком и узком смыслах. Философия религии в широком смысле слова - это совокупность актуальных и потенциальных философских установок по отношению к религии, осмысление ее природы и функций, а также философские обоснования существования Бога, рассуждения о его природе и отношении к миру и человеку.

Притязания философии религии определяются самим существом философии. Европейская философия осознает себя как универсальное или как высшее познавательное усилие. Всякая реальность и всякий вид познания и деятельности должны - в соответствии с фундаментальной культурной установкой относительно философии - получить оправдание и санкцию со стороны философского разума. Такая установка, разумеется, подвержена историческим модификациям, и степень ее выраженности варьируется. Однако как раз применительно к религии эта фундаментальная культурная установка воспроизводится постоянно.

Философия религии в узком смысле слова предстает либо как специальная тема, специальный раздел крупных философских систем, либо как обособившаяся философская дисциплина. (Разумеется, одно не исключает другого.)

Единодушия в понимании природы и функции философии религии среди философов нет. Тем не менее философия религии обладает объективно устанавливаемой предметной сферой, постоянно воспроизводящимися формами осуществления, довольно устойчивыми отличиями от других областей философского знания, а также от теологии и религиоведческих дисциплин. Она представляет собой особый тип философствования, демонстрирующий многообразие исторических форм реализации.

Общую предметную область подавляющего большинства разновидностей современной философии религии образуют исследование и осмысление теизма в самых различных аспектах, а также обоснование традиционного, "классического" теизма или конструирование философских альтернатив классическому теизму. Под теизмом следует понимать набор определенных религиозно-метафизических утверждений, ядро которых - представления о Боге. Бог постигается как бесконечная, вечная, несотворенная, совершенная личностная реальность. Он сотворил все, что существует вне его. Он трансцендентен по отношению ко всему сущему, но сохраняет действенное присутствие в мире.

В своем историческом существовании философия религии являет некоторые устойчивые формы. Она всегда предстает либо как философское религиоведение, либо как философская теология (философский анализ "религиозного отношения", отношения человека к Богу), либо как попытки разработать философское учение о Боге.

Философское религиоведение

Философское религиоведение - это совокупность философских рассуждений, предметом которых является "религиозное отношение" человека или "религиозное сознание человека". Таково, в нашем понимании, минимальное определение предметной сферы философии религии в ее религиоведческой функции.

Специфика философии религии как религиоведения состоит в том, что она ограничивается исследованием религии и не занимается описанием или концептуализацией сверхъестественной реальности или сверхъестественного измерения единой действительности. Иными словами, философское религиоведение не обращается непосредственно ни к исследованию, ни к концептуализации объекта религии.

Это вовсе не означает, что философия религии как философское религиоведение ставит под сомнение существование Бога или библейские содержания. Философское религиоведение как бы отвлекается от этого. Отношение к Богу, божественному есть реальное отношение для верующих, но философия религии дистанцируется от этого отношения в том смысле, что считает себя вправе не только описать, эксплицировать его, но и подвергнуть проверке. В результате тот или иной момент, аспект религиозного отношения может получить оправдание или вопрос остается открытым.

Рассмотрение религиозного отношения философия религии сосредоточивает на религиозном знании, на том, что называют "идеационным компонентом религии". А религиозное отношение в своей целостности есть и познавательное отношение. Ведь каждый момент и аспект этого отношения, т.е. отношения к божественной реальности, включает в себя определенное знание об этой реальности, а также связанное с ним знание человека о мире и самом себе.

В нашем представлении специфика философии религии в ее религиоведческой форме должна заключаться в приоритетном внимании к религиозному отношению, религиозному сознанию, взятому в его познавательном аспекте. Соответственно перед нами встает задача указать, какое же религиозное знание становится объектом изучения и осмысления в философии религии. Это знание, выраженное в религиозных верованиях.

Под верованиями подразумевается религиозное знание, причем такое, которое считается само собой разумеющимся. Верования - это то, что верующие, приверженцы той или иной религии, знают о божественной реальности, о мире и о себе. Это знание лежит в основе религиозной практики и вообще действия верующих. Поэтому, как полагает современная философия религии, понятие "верования" правомерно применять и при обращении к тем религиозным традициям, в которых оно не употребляется.

Философское изучение религиозных верований может быть ориентировано на решение двух противоположных задач. Во-первых, прояснение и оценка религиозных верований могут приводить к выводу о противоречивости и философской несостоятельности этих верований; во-вторых, они могут быть нацелены на философское оправдание верований. В этом случае философское религиоведение предстает как философская апологетика.

Стержень философского религиоведения, по крайней мере новейшего, образует эпистемологическая проблематика. Речь идет о проблемах обоснования и оправдания религиозных верований, преимущественно теистических верований.

Эти проблемы давно находятся в центре идейных споров вокруг религии. И это неудивительно, поскольку в рамках культуры, ориентированной на определенные стандарты в постижении мира и организации социальной жизни, неизбежна постановка вопроса о соответствии этим стандартам всех видов духовной, интеллектуальной и практической деятельности. Вследствие целого ряда исторических факторов вопрос о соответствии религии утвердившимся стандартам рациональности для европейской культуры всегда был особенно острым.

В рамках проблематики обоснованности и рациональности религиозных верований возможны две основные позиции: 1) философски аргументированное сомнение, отрицание правомерности этих верований с точки зрения разума; 2) философское подтверждение соответствия религиозных верований принятым или новаторским стандартам рациональности. Обе эти позиции противостоят фидеизму (утверждение безусловной правомерности содержания религиозных верований - безотносительно к оценкам разума, философского в том числе).

Первая позиция в новейшей философии религии представлена весьма слабо. Немногочисленные критические концепции не выходят за пределы традиционных агностических воззрений. По существу, после "неопозитивистской атаки" не было предложено какого-либо новаторского критического подхода .

1 Кимелев Ю.А. Современная западная философия религии. М., 1989. С. 29 - 61.

Вторая позиция может быть представлена в двух аспектах. Первый заключается в утверждениях о том, что религиозные верования и рассуждения соответствуют тем же эпистемологическим стандартам, что и другие виды знания и познавательной деятельности. Чаще всего такой подход принимает форму оправдательного эпистемологического сопоставления религии и науки.

Эпистемологический анализ в нынешних условиях неизбежно предполагает сопоставление религиозного знания и рассуждения с процессом и результатами научного познания. Это обусловлено тем, что научное знание в современной культуре признается парадигмой обоснованного и рационального знания, по крайней мере теоретического знания.

Можно выделить два основных момента в философско-эпистемологическом сопоставлении религии и науки. Во-первых, это сопоставление носит форму уподобления религии науке (а не наоборот). Во-вторых, оно преследует, главным образом, апологетические цели, хотя в полной мере сохраняет исследовательский характер.

Подходя же с иных позиций к вопросу об обоснованности и рациональности религиозных верований, можно отметить стремление показать, что религиозные верования являются вполне обоснованными, оправданными и рациональными, даже если они не соответствуют определенным традиционно принятым философским стандартам обоснованности и рациональности религиозного знания. В центре философско-эпистемологической дискуссии последних лет относительно религиозных верований оказались как раз те концепции, в которых представлена эта позиция.

Утверждения о несоответствии религиозных верований принятым критериям обоснованности и рациональности знания не означают, что эти верования следует считать необоснованными, неоправданными или иррациональными.

Согласно традиционным воззрениям, религиозные верования или представления правомерны и оправданны только в том случае, если опираются в качестве свидетельств в свою пользу на нерелигиозные верования и представления, считающиеся в силу тех или иных причин самоочевидными. Подобные традиционные воззрения обозначаются как фундаментизм. Философско-религиозный фундаментизм является специфическим преломлением соответствующей общей эпистемологической позиции.

Концепции, которые мы выделили в качестве второй разновидности, отрицают фундаментизм, провозглашают сами религиозные верования базисными в том смысле, что они не нуждаются в обоснованиях через соотнесение с какими-то другими верованиями. Такие концепции не полагают наличия или отсутствия надежных внешних, т.е. нерелигиозных, свидетельских, оснований в качестве критерия рациональности или иррациональности веры в Бога, соответственно критерия ее принятия или отрицания. Итак, мы говорили о философском анализе религиозных верований.

Другим важнейшим направлением философско-религиоведческого исследования является изучение религиозного опыта. В философской литературе религиозный опыт понимается в основном как определенное состояние сознания, всей интеллектуально-эмоциональной сферы, соотносимое субъектом опыта с высшей божественной реальностью. Иными словами люди, обладающие религиозным опытом, считают причиной этого опыта божество. Поэтому философы, обращающиеся к изучению религиозного опыта, занимаются главным образом исследованием различных аспектов этого убеждения.

Все философы, обращающиеся к изучению религиозного опыта, подчеркивают "огромное", "неслыханное", "озадачивающее" многообразие такого опыта. Тем не менее сам выбор религиозного опыта в качестве объекта философского рассмотрения свидетельствует о том, что предполагается существование каких-то общих характеристик, позволяющих дать более или менее строгое определение.

Объектом исследования становятся "обычный религиозный опыт" или "мистический опыт". Такая типологизация религиозного опыта преобладает в современном философском религиоведении. Можно выделить следующие основные направления философского исследовании обычного религиозного опыта: изучение средств выражения религиозного опыта; решение вопроса - может ли этот опыт удостоверить существование Бога.

Индивидуальный религиозный опыт может получить отчетливое выражение только через соотнесение с существующими в данном социальном пространстве религиозными верованиями. Иными словами, верования, по существу, являются единственным средством интерпретации религиозного опыта. Истинность или ложность этого опыта могут быть оценены через верования. В то же время наличные верования являются важнейшим условием возникновения и воспроизводства самого религиозного опыта. Это очень существенный момент в воспроизводстве той или иной религиозной традиции. Исследователи в общем и целом признают роль существующих религиозных верований в возникновении и оформлении религиозного опыта.

В рамках проблематики религиозного опыта особое значение для философии религии имеет проблема того, можно ли удостоверить существование Бога на основе религиозного опыта. В условиях, когда все шире распространяется убеждение о бесперспективности всяких попыток доказать существование Бога, некоторые философы склонны считать, что знание о существовании Бога, а также другое, сопряженное с этим, религиозное знание можно получить только посредством некоего акта сознания или интуиции, т.е. посредством опыта.

Философское изучение мистицизма образует относительно автономную область исследований, в чем-то совпадающую, а в чем-то расходящуюся с общим изучением религиозного опыта. Изучение мистицизма носит преимущественно компаративистский характер. Исследователи мистицизма могут опереться на результаты изучения внеевропейских культур и религии и вообще на исследовательский опыт в индологии, буддологии, синологии и т.д. При этом наиболее интенсивно используются свидетельства из индуистской, буддийской, иудаистской, христианской и исламской традиций.

1 Изучение мистицизма предполагает сравнение ряда факторов.

2 Следует отметить, что в качестве христианских свидетельств привлекаются преимущественно данные из западнохристианской традиции. Существенным недостатком, на наш взгляд, является невнимание к мистической традиции в православии, в частности к исиахизму (покой, безмолвие, отрешенность).

Мистический опыт традиционно воспринимается и самими мистиками, и теми, кто судит о нем с их слов, как опыт непосредственного, живого контакта с так или иначе представляемой высшей, божественной реальностью, абсолютом. Такой контакт предстает в религиозном сознании как "единение" с этой реальностью, "растворение" в ней, "погружение" в нее, "восхождение" или "нисхождение" к ней. При этом обозначаемые так состояния-переживания воспринимаются как уникальные бытийные ситуации и способы отношения к реальности, почти не имеющие аналогов в обычных сенсорных и интеллектуальных функциях сознания.

Разумеется, в различных религиозных традициях по-разному понимается как сама божественная реальность, так и характер мистического контакта с ней. Различно и отношение к мистицизму. Если в одних религиозных традициях мистический опыт вообще трудно и условно отделим от религиозно-метафизического опыта в рамках этих традиций, то в других, прежде всего монотеистических, традициях, понимание мистицизма и соответственно отношение к нему никогда не были однозначными. Неоднозначность проистекала прежде всего из того факта, что это "религии откровения", предполагающие известную нормативную регламентацию религиозного переживания. Мистический опыт может являться здесь, с одной стороны, как инстанция, подтверждающая принципиальные мифологические и доктринальные компоненты этих традиций, а с другой - мистики могут выступать в качестве своего рода религиозных анархистов, ставящих под сомнение некоторые из этих компонентов. Но даже в последнем случае, как правило, признается своеобразное достоинство мистического переживания и тем более достойным представляется мистический опыт, содержание которого не расходится с принципиальным содержанием данной традиции.

При изучении мистицизма в современной философии религии внимание сосредоточивается прежде всего на методологии; попытках установить универсально-конститутивные характеристики мистического опыта; разработанных классификациях этого опыта; проблеме отношения мистического опыта и его интерпретации и, наконец, на проблеме онтологического и эпистемологического статуса мистического опыта. Сегодня это основные направления в изучении мистицизма в рамках философии религии.

Философская теология

По нашей классификации вторая основная форма философии религии - философская теология. В историческом плане именно эта форма явно преобладала. До эпохи Просвещения философия религии выступала в основном как философская теология, что, естественно, не исключало наличия в ней религиоведческих компонентов.

Как вид философско-религиозного теоретизирования "философская теология" может быть обозначена как "естественная теология", "религиозная философия", "религиозная метафизика", "христианская философия", "христианская метафизика", "рациональная теология".

Мы отдаем предпочтение обозначению "философская теология" в силу следующих причин. Прежде всего, этот термин наиболее отчетливо показывает, что речь идет о попытках каким-то образом использовать элементы именно философского рассуждения в религиозных целях. Сразу же подчеркивается, что основная, принципиальная задача данного типа философии заключается в философском богопознании.

Традиционно в соответствующих целях использовался термин "естественная теология". Основная причина предпочтения термина "философская теология" термину "естественная теология" заключается в том, что первый термин может применяться как к конфессиональным, так и к внеконфессиональным философско-религиозным построениям. Термин "естественная теология" обычно использовался для обозначения философско-апологетических и философско-конструктивных усилий, сопряженных с конфессиональной теологией. Таким образом, "естественная теология" может рассматриваться как разновидность "философской теологии".

Философскую теологию можно понимать в широком и в узком, или строгом, смыслах. В принципе, обозначение "философская теология" может соотноситься со всем спектром позитивных отношений между философией и религией, философией и теологией в истории европейской мысли.

Если подходить к философской теологии таким образом, то рассмотрение философской теологии, по существу, совпало бы с написанием в определенном ключе истории христианской теологии, с одной стороны, и истории европейской философии - с другой.

Философская теология в узком, или строгом, смысле - это усилия создать учение только философскими средствами, только опираясь на данные "естественного опыта", т.е. опыта существования человека в природно-космической и социально-исторической средах, а также экзистенциального опыта индивидуально-жизненного существования.

Создание такого учения предполагает решение следующих трех взаимосвязанных задач: во-первых, продемонстрировать или подтвердить существование Бога; во-вторых, определить, по возможности, природу Бога; в-третьих, охарактеризовать отношения между Богом и миром, Богом и человеком.

Философское обоснование существования Бога заключается в предоставлении философских аргументов в пользу наличного, "реального" бытия Бога. Во всех случаях средством обоснования выступает рационально-философское рассуждение, опирающееся на те или иные природно-космические, социально-исторические и индивидуально-жизненные явления, данные в человеческом опыте.

Таким образом, из трех главных источников верования в существование Бога (откровение, разум и опыт) философско-теологические попытки удостоверить существование Бога основываются на опыте и разуме. Соответственно поиски новых опытных и мыслительных ресурсов всегда образуют суть попыток подтвердить наличные или создать какие-то новаторские способы обоснования существования Бога.

Многообразные усилия обосновать существование Бога можно классифицировать следующим образом: философско-теологические и философско-антропологические.

Здесь необходимо сказать несколько слов о терминологии. Для обозначения усилий, предпринимаемых с целью теоретически подтвердить или обосновать существование Бога, используются понятия "доказательство", "аргумент" и "указание". Доказательство в современном смысле не следует понимать ни в соотнесении с классической философской теорией, ни по аналогии с естественнонаучным или математическим доказательством. Оговорки, с которыми используются понятия доказательства и аргумента, призваны показать известную проблематичность самого предприятия по теоретическому обоснованию существования Бога.

Правомочность теизма чаще всего ставится в зависимость от правомочности трех традиционных теистических доказательств: онтологического, космологического и телеологического. Эти доказательства демонстрируют удивительную историческую устойчивость, не в последнюю очередь обусловленную строгостью и четкостью их аргументации.

Онтологическое доказательство обосновывает существование Бога исходя из понятия Бога как реальности, совершеннее которой нельзя помыслить ничего. Представить такую реальность, такое существо, не имеющим реального бытия - означало бы впасть в противоречие, мысля величайшее и всесовершенное существо лишенным совершенства существования.

Таково онтологическое доказательство в его классической форме. Оно становилось объектом многих интерпретаций, попыток корректировки и усовершенствования, предпринимавшихся в истории с помощью все новых философско-аргументативных и логических средств. Оно становилось и объектом критики, и контраргументации, принявшей наиболее известный вид у Канта. Кантовская критика заключается в отрицании того, что существование является предикатом, сопоставимым с другими свойствами, которыми может обладать или не обладать какая-либо сущность.

Казалось, Кант и многие другие мыслители окончательно опровергли онтологическое доказательство. Это опровержение воспринималось как весьма чувствительный удар по естественной теологии. И все-таки, онтологическое доказательство пережило свое возрождение в последние десятилетия. Оно вновь стало активно обсуждаться в философской и теологической литературе. В новых реконструкциях онтологического доказательства был сделан упор на то, что понятие Бога - это понятие существа, которое или необходимо существует, или необходимо не существует. Понятие существа, совершеннее которого нельзя представить что-либо, - это понятие существа, которое необходимо обладает существованием. Его несуществование просто невозможно представить. Понятие наисовершеннейшего существа не может быть понятием существа, которое может существовать, а может и не существовать. Таким образом, из самого понятия Бога явствует, что его существование или необходимо, или невозможно. Это существование, если следовать логике подобного рассуждения, было бы невозможным только тогда, если бы понятие Бога было внутренне противоречивым. До тех пор, пока не показана внутренняя противоречивость понятия Бога, его существование необходимо явствует из его понятия.

Как видно, новая версия онтологического доказательства существования Бога опирается на логико-модальное различение между случайностью и необходимостью. Бог или необходимо существует, или необходимо не существует. Поскольку понятие максимально совершенного существа когерентно, то его существование логически необходимо.

Космологическое доказательство в своей сути - это постановка вопроса о Боге, в основе которой - побуждение к осмыслению мира. В обобщенном виде это прежде всего вопрос о том, почему вообще есть действительность, а не ничто. Речь идет о знаменитом вопросе, наиболее удачно сформулированном Лейбницем, "почему существует нечто, а не ничто". Говорить следует скорее не о "космологическом доказательстве", а о "космологических доказательствах", поскольку речь идет о группе схожих доказательств, объединенных рядом общих оснований. Важнейшим основанием является то обстоятельство, что все они исходят из "действительности мира", точнее, из определенных сущностных характеристик этой действительности. Другими словами, космологические доказательства отталкиваются от тех свойств, которыми обладает всякий пространственно-временной порядок.

Исторически сложилось так, что обсуждение и использование космологических доказательств свелось в основном к обсуждению и использованию той версии космологического доказательства, которая исходит из относительности или случайности мирского сущего. О случайном существовании чего-либо можно говорить в том случае, если логически возможно, что оно существует, и логически возможно, что оно не существует. Актуальное существование какого-то нечто можно объяснить только как результат деятельности другой сущности, существование которой логически необходимо. Так можно кратко выразить суть современных подходов к космологическому доказательству.

Важнейшей посылкой космологического доказательства является представление о том, что никакое случайное существование, никакой случайный факт не могут быть удовлетворительно объяснены посредством случайных причин. Это же правомерно и относительно совокупности случайных фактов. В данном контексте не имеет значения, обладает ли совокупность случайного существования временным началом в том смысле, что у нее есть первая инстанция, первое звено.

Эта посылка теснейшим образом связана с "принципом достаточного основания". Данный принцип в истории философской мысли получил различное толкование. Его понимали и как необходимую истину, и просто как эмпирическое обобщение, и как предпосылку всякой рациональной деятельности, в том числе познавательной. В связи с проблематикой космологического доказательства важно то, что вообще признается принцип достаточного основания в какой-либо форме.

Если, исходя из такой реконструкции, посмотреть на нынешнюю ситуацию обсуждения космологического доказательства, то можно констатировать, что ни та, ни другая посылка не были удовлетворительно опровергнуты. Соответственно теоретически не перечеркнуто право космологического доказательства бытия Бога на существование.

Телеологическое доказательство существования Бога зиждется на идее, что наблюдаемый в природе порядок является результатом замысла и действия разумного всемогущего устроителя. Суть доказательства заключается в утверждении, что порядок в природе не может быть случайным. История телеологического доказательства - это не только история попыток дать соответствующее истолкование многообразным формам порядка и целесообразности жизни природы, но и история стремлений включить в "опытную основу" этого доказательства новые сферы природного, социального, личностного бытия.

В XVIII столетии телеологическое доказательство стало основой всего строения философской теологии как физико-теологии. Особенностью последней являлось стремление придать толкованию природы антропоцентрическую направленность. Телеологическое доказательство, образовавшее основу физико-теологии такого вида, было, по существу, более дерзким и претенциозным нежели у Фомы Аквинского.

Варианты телеологического доказательства, которые предлагались в XVIII и XIX столетиях, обращались к тем же природным явлениям и антропологическим данностям, что и наука. Научные теории далеко не всегда согласовывались с интерпретациями, требуемыми самим принципом телеологического доказательства. Это обстоятельство в сочетании с философской критикой привело к значительной интеллектуальной дискредитации данного доказательства в тот период.

В первой половине нашего столетия были приняты усилия с целью расширить опытную основу телеологического доказательства. Было предложено рассмотреть в перспективе телеологического доказательства то обстоятельство, что природа могла бы и не содержать все те условия, которые требуются для появления животной жизни и сознания; тот факт, что вселенная демонстрирует наличие определенной рациональной структуры и в известной мере интеллигибельна для человеческого разума; эстетические аспекты природы; наличие морального сознания и возможность реализации моральных идеалов. Суть аргументации заключается в утверждении того, что мир вполне представим и без всех этих явлений, и есть основания считать их наличие свидетельством в пользу существования могучего и благоволящего разума.

Следует отметить, что все попытки разработать телеологическое доказательство, предпринимаемые в настоящее время, ориентируются на одну из указанных сфер опыта. При этом преимущественное внимание уделяется условиям появления жизни, прежде всего человеческой жизни. Сочетание структурных компонентов и эволюционных процессов Вселенной, являющихся специальными условиями возникновения человеческой жизни, получают истолкование, которое целесообразно назвать "провиденциальным" . Отмечается, что эти условия образуют слишком сложную связь, чтобы их можно было объяснить простым случайным стечением обстоятельств или неорганической и органической эволюцией. Такая связь может быть осуществлена только мудрой божественной мощью, реализующей определенный замысел.

1 Провиденцианализм (от лат. providentia провидение) - религиозное понимание истории как проявления воли Бога, осуществления заранее предусмотренного плана "спасения" человека.

Философско-антропологические обоснования существования Бога строятся в основном посредством осмысления образа человека . Христианская традиция, как и всякая другая религиозная традиция, обладает определенными базисными антропологическими представлениями, т.е. своим образом человека, и философско-религиозная антропология стремится к воспроизведению философскими средствами этих представлений.

2 См.: Кимелев Ю. А. Современная философско-религиозная антропология. М., 1995.

Христианская традиция утверждает прежде всего богоподобие человека. Все христианские антропологические представления и учения являются, по сути, попытками осмысления этого основополагающего утверждения, призванного охарактеризовать сущность человека. Сама драма существования человека в христианском понимании обусловлена его богоподобием. Поскольку в христианской традиции Бог "трансцендентен" по отношению к миру, постольку и фундаментальные структурные компоненты образа человека, такие, как дух, душа, физические структуры, также должны явить какую-то "трансцендентность". Единственный способ философского обоснования этого видится в такой концептуализации указанных компонентов, при которой они предстали как нечто, по крайней мере частично, необъяснимое в рамках природной и исторической реальности. Если удастся показать необъяснимость определенных фундаментальных компонентов образа человека, то она может быть выдана за свидетельство "трансцендирования" мира и, следовательно, сверхъестественного происхождения данного антропологического факта.

Проинтерпретированные подобным образом эти факты должны, во-первых, выступить в качестве указания на существование иной, трансцендентно-божественной реальности, через призму которой они якобы только и могут получить объяснение, и, во-вторых, должны предстать как воспроизведение определенных моментов традиционного христианского образа человека. Нетрудно видеть, что здесь происходит взаимное обоснование: определенная философско-антропологическая концепция указывает на существование Бога, а существование Бога оправдывает и подтверждает содержание соответствующей философско-антропологической концепции.

Богоподобие человека, его метафизическое достоинство в христианской идейной традиции всегда виделось по преимуществу в его духовности. Именно дух в христианской идейной традиции предстает как то, что способно вывести человека за пределы мира, сделать его причастным божественному. Иными словами, дух выступает как условие возможности трансценденции человека, что, в свою очередь, обусловливает и объясняет всю драму его земного существования.

Естественно, что именно на философскую концептуализацию в соответствующем ключе духа человека и направляются основные усилия представителей философско-религиозной антропологии. Хотя они по-разному решают задачу концептуализации духа человека, общим является стремление отождествить духовность с "открытостью человека миру", а последнюю истолковать в смысле его открытости Богу и соответственно представить как нечто богоданное. Открытость человека миру в современной философской антропологии понимается в основном как априорная поведенческая структура, определяющая специфику отношения человека к миру. Это понятие осмысливается главным образом в космологической перспективе, т.е. через соотнесение с иными формами жизни, прежде всего с формами поведения животного. А в такой разновидности философской антропологии, как философско-религиозная антропология, открытость миру предстает как соответствующий божественный проект относительно человека, как основа его богоподобия.

Феликс Хаммер (р. 1932) - американский философ, теолог. Автор работы "Theonome Anthropologie?: Max Schelers Menschenbild und seine Grensen" (Den Haag, 1972). Исходным моментом своего философского построения Хаммер использует то очевидное, по его мнению, обстоятельство, что повседневный опыт позволяет констатировать неодинаковую степень интенсивности проявления основных видов жизнедеятельности у различных людей, и особенно таких характеристик, как способность мышления, моральное чувство, которые Хаммер называет основными "измерениями человека". Опыт недостаточности, незавершенности многообразных способов самореализации человека возможен, как считает Хаммер, только на основе постижения полной, завершенной сущности всех этих способов. Человек как бы априорно обладает знанием полноценной сущности того или иного вида жизнедеятельности, в соотнесении с которой его конкретная реализация воспринимается как неполноценная, недостаточная. Главный вывод, который делает Хаммер из этого, заключается в указании на конечность, "недостаточность" человека. Философско-конкретный опыт конечности, недостаточности человека должен быть, по замыслу Хаммера, использован для указания на существование Бога.

Однако опытная основа сама по себе еще недостаточна в данной проблемной сфере. Требуется некий общий финальный, или смысловой, принцип, который заключается в посылке о том, что испытываемое человеком стремление к полной реализации постигнутого сущностного содержания является "объективной смысловой данностью", которая нуждается в объяснении. Объективность этой данности, считает Хаммер, по крайней мере столь же велика, как и объективность природы и ее законов.

Финальный принцип в сочетании с постулируемой им сущностной идеей человека позволяют Хаммеру, как он считает, сделать завершающий шаг в философско-антропологическом доказательстве существования Бога. Человек, как утверждается, не может пребывать в самом себе, он постоянно нуждается в дополняющем его партнере, который испытывает такую же потребность. Обе стороны, однако, на опыте убеждаются, что другой не может дать всего, что требуется, поскольку сам не обладает всем требуемым. Постоянно ощутимая недостаточность приводит к убеждению, что встреча в том объеме, в каком она нужна человеку, может состояться только с партнером, который сам совершенно ни в чем не нуждается. На основании этих рассуждений Хаммер делает вывод: "Встреча, которая возникает не из потребности, но из чистого совершенства, возможна только с бесконечным личностным существом Бога".

Наряду с обоснованием существования божественной реальности важнейшими задачами философского богопознания являются определение, по мере возможности, природы этой реальности и осмысление характера ее отношения с мирской действительностью.

Философско-теистические концептуализации природы Бога исторически весьма разнообразны. Воспроизведение в полном объеме истории этих концептуализаций во многом совпало бы с историей европейской метафизики в ее философско-теологическом аспекте. Однако, с эпохи средневековья и особенно после Декарта, философско-теологическое понятие Бога воспроизводится в более или менее устойчивых содержательных контурах. Можно сказать, что именно это понятие доминировало в истории теологической и философской мысли.

Характеризуя классическое философское понятие Бога, представляется целесообразным прибегнуть к одному различению, использовавшемуся в поздней схоластике - к различению между метафизической и физической сущностью Бога.

Бог является праосновой мира. В нем коренится все, поскольку все исходит из него как первопричины и влечется к нему как последней цели, поскольку все участвует в его полноте и потому является его подобием или, по крайней мере, хранит следы его величия. Сама праоснова как таковая коренится не в чем-то ином, но только в самой себе. Первая и последняя причина всего должна быть причиной самой себя. Бог как такая причина существует в силу абсолютной необходимости своей собственной сущности. Это из самого себя бытие. Поэтому в Боге полностью совпадают сущность и наличное бытие. Он не только обладает бытием как сущее, т.е. имеющее бытие, но есть само бытие, или есть субсистирующее бытие. В этом заключается метафизическая сущность Бога, посредством которой он конституируется и посредством которой отделяется от всего, что не является им самим.

Физическая сущность Бога охватывает вместе с субсистирующим бытием все его совершенства. Они определяют конкретное субсистирующее бытие, их называют свойствами, или атрибутами, Бога. В самом Боге они не образуют множество, но суть простая и вместе с тем бесконечная полнота.

Богу мы можем приписать лишь чистые совершенства, которые означают чистое бытие (мудрость, благо, мощь), но не смешанные совершенства, в сущности которых бытие смешано с небытием или с несовершенством.

Как само бытие Бог есть вся полнота бытия и потому бесконечен. Бог несказанно превосходит конечное, подверженное становлению сущее, т.е. он трансцендентен по отношению к сущему, хотя и пребывает одновременно в нем как его праоснова (имманентен сущему). Поскольку телесное бытие содержит небытие, то Бог есть чистый дух. Вместе с тем Бог есть личностное существо.

Если применить использованное здесь различение в целях характеристики современных концептуализаций философского понятия Бога, более или менее позитивно соотносящихся с классическим философским понятием, то ситуация представляется следующим образом.

В характеристике метафизической сущности Бога во все большей степени используется концепция Бога как всесовершенного существа или совершеннейшей реальности. Максимально совершенная реальность может быть определена как реальность столь большая и совершенная, что никакая актуальная или возможная реальность не будет большей. Утверждать, что Бог максимально совершенен, значит, заявлять не только то, что ничто в актуальном мире не превосходит его, но и то, что ничто не превосходит его в каком-либо возможном мире.

Можно утверждать, что если какое-либо свойство является совершенством и никакое равное или большее совершенство несовместимо с ним, то максимально совершенная реальность будет обладать им.

Усилия современной философской теологии сосредоточены на проверке того, является ли когерентным понятие абсолютно совершенного существа, каким его утверждает традиционный философский теизм.

Стремление к познанию физической сущности Бога заключается в постижении атрибутов как его сущностных свойств. Ни систематическая теология, ни философская теология в христианской традиции не претендуют на исчерпывающее и полное постижение природы Бога. Всякое постижение понимается как ограниченное по охвату и глубине.

В рамках такого ограничения философская теология налагает на себя еще одно ограничение. Философская теология призвана указать лишь некоторые основные атрибуты божества, в принципе доступные "естественному" человеческому разуму, сознательно отвлекающемуся от того знания, что стало достоянием человека благодаря самораскрытию Бога, божественному откровению. Традиционно приписываемые Богу атрибуты в различной мере поддаются философскому осмыслению.

Следует отметить, что современная философская теология не занимается концептуализацией каких-либо ранее не известных атрибутов как сущностных свойств Бога. Разработка классического философско-теистического понятия Бога в современной философской теологии - это по преимуществу концептуальный анализ божественных атрибутов, их совместимости, сочетаемости. При таком подходе традиционные атрибуты воспринимаются как сугубо религиозные данности, которые можно анализировать без соотнесения с нерелигиозной сферой.

В то же время демонстрация концептуальной несостоятельности, логической непоследовательности, несовместимости божественных атрибутов является основным средством критики религии и теологии в рамках академической философии.

В подходе современной философской теологии к традиционному философскому теизму можно вычленить два основных направления. Первое образуют попытки рассматривать всемогущество, всеведение, всеблагость, вездесущность, неизменность, нематериальность как независимые, уникальные свойства, образцово представленные в Боге.

Второе направление видит эти свойства в тесной взаимосвязи, причем представляет каждое как отличный аспект одного и того же первичного свойства, а именно божественного совершенства. Приверженцы второго направления предполагают, что Бог воплощает каждое из своих свойств в степени не меньшей, но и не большей, чем требуется его совершенством.

Наиболее влиятельной альтернативой традиционному философскому теизму является неклассический теизм, представленный в учении о Боге процесс-теологии. Спор между классическим теизмом и процесс-теизмом образует ядро современной философско-теологической дискуссии. Этот спор давно вышел за пределы англоязычной философской теологии, где он первоначально велся.

Философская процесс-теология представляет собой попытку создать целостное метафизическое построение, могущее послужить альтернативой классическому теизму. Соответственно процесс-теизм как основа такого метафизического учения призван быть альтернативой классическому философскому теизму как основе классического метафизического мировоззрения. Философская процесс-теология ориентирована на создание философского учения о Боге в традиционном понимании этого термина; ее нерв образует дискуссия с классическим философским теизмом.

Исходным материалом процесс-теологии являются прежде всего опыт, мир, естественная действительность, в которой действительными являются процессы, события, а не субстанции мира. Процесс означает не только переход к какой-либо актуальности - процессуальными по природе являются существование и жизнь всех актуальных событий.

Весь космический процесс предполагает Бога как творца и как творческую силу. При этом процесс-теологи придерживаются разных воззрений относительно того, каким образом сам Бог включен в этот процесс. В философской теологии могут предприниматься попытки так концептуализировать божественную реальность, что результат будет являть весьма незначительное сходство с философско-теистическим понятием Бога. Общие моменты сведутся к ограниченному набору свойств, которые позволят квалифицировать реальность, концептуализируемую в новаторском философско-теологическом построении, как "божественную". В конечном итоге это будет определенная трансцендентность по отношению к природному и прочему сущему, к суверенности по отношению к этому сущему, а также к абсолютной или безграничной мощи той реальности, что концептуализируется как "божественная". В XX в. наиболее интересной представляется теория В. Вайшеделя.

Вильгельм Вайшедель (р. 1905) - немецкий философ, теолог. Автор работы "Der Gott der Philosophen: Grundlegung einer philosophishen Theologie im Zeitalter des Nihilismus" (Munchen, 1979. Bd. 1-2).

Реализовать программу философской теологии как действительно философскую, т.е. исходящую из своих собственных проверенных предпосылок, возможно, согласно Вайшеделю, только если будет обретена опытная основа для философской теологии. Такой основой является "радикальная сомнительность действительности", предстающая как ее наиболее общая и глубинная характеристика.

Сомнительность реальности в целом проявляется в сомнительности отдельных реальностей, примерами которых могут служить жизненные неудачи, измены друзей и близких, быстротекучесть жизни, страх перед болезнями, смертью, потрясения от неожиданного и резкого нарушения уклада вещей и т.п. Эти виды опыта, эти реальности не исчерпывают содержание совокупного опыта действительности. Однако они позволяют отчетливо осознать, что мир, в котором они встречаются, "в высшей мере сомнительный мир". Опыт сомнительности реальности обозначается как "фундаментальный опыт". Фундаментальный опыт является опытом сомнительности действительности в первую очередь потому, что она находится в колеблющемся состоянии между бытием и небытием.

Всякое "есть" испытывается как находящееся под знаком и угрозой небытия и в то же время не исчезающее в него. Всякое "ничто" со своей стороны испытывается как находящееся в какой-то таинственной связи с бытием. Истина существующего - "колебание его действительности".

С целью избежать все возможные недоразумения статического, вещного и субстанционалистского характера предлагается слово "откуда". Это слово не указывает ни на какое сущее. Оно только показывает направление, откуда нечто "происходит". "Как последнее и абсолютное, что можно сказать о действительности, подчеркивает Вайшедель, - "откуда" радикальной сомнительности занимает место, принадлежащее в традиционном словоупотреблении Богу. Слово "откуда" соответствует единственно возможным сегодня способом тому, что под именем "Бог" искалось во всей философии". В эпоху нигилизма, когда явили свою бездоказательность и несостоятельность традиционные представления о Боге, "откуда" - "единственно возможное понятие Бога философов".

"Откуда" Богу, как процессу, обусловливающему, вызывающему сомнительность реальности, присуща безграничная мощь. Этот могущественный процесс не следует понимать как какое-то могущественное сущее. Это могущественность самого процесса, держащего реальность в состоянии колебания между бытием и небытием.

Соответственно три структурных момента радикальной сомнительности реальности - бытие, небытие и колебание между ними - предстают как три аспекта явления "откуда".

1. Действие "откуда", ставящее всякое сущее на грань небытия, показывающее непрочность и недостоверность вещей и "я", испытывается как "потрясение".

2. "Откуда", поставив сущее на грань небытия, удерживает его в бытии. Оно - "удержание-в-бытии".

3. "Откуда" осуществляет колебания между двумя крайностями. Сущее не есть чистое небытие. Оно и то и другое в модусе сомнительности или колебания.

Еще одной важнейшей задачей философской теологии, как и всякого богопознания, является определение, по мере возможности, отношений между Богом и мирской действительностью.

Философская теология в своем осмыслении отношений между Богом и мирской действительностью исходит из определенных устоявшихся представлений о природе этих отношений. В христианской теологической и философской традиции вопросы отношения между Богом и творением, Богом и миром, разумеется, играли очень значительную роль. В процессе многовекового осмысления этих вопросов была разработана дифференцированная типология отношений между Богом и миром. Эта типология опирается на два источника - библейские содержания и философскую рефлексию.

Теологическая традиция при определении отношений между Богом и миром всегда стремилась избежать двух крайностей: пантеизма, т.е. отождествления Бога и мира, с одной стороны, и дуализма, т.е. полагания Бога и мира как двух совершенно раздельных и различных видов бытия - с другой.

Основные понятия, с помощью которых христианская теология во всех ее разновидностях осмысливает отношения между Богом и миром, - это понятия "теизм", "деизм", "пантеизм" и "панентеизм".

Теизм подчеркивает полную независимость и самодостаточность Бога. Только теизм в полном смысле утверждает творение мира Богом. Деизм отрицает действенное присутствие Бога в мире после сотворения мира.

Пантеизм утверждает тождество Бога и Вселенной. Бог предстает как универсальное присутствие, но не представляется как какая-то конкретная сущность. Пантеизм не отождествляет Бога с космосом, но и не разделяет их. Сущее есть часть Бога, но не сам Бог. Все эти виды понимания отношений между Богом и миром имеют множество нюансов.

Приведенные здесь краткие характеристики достаточны с философско-теологической точки зрения. Рассмотрение отношений между Богом и миром в систематической теологии предполагает рассмотрение всего спектра проблематики "теологии творения".

Устоявшиеся базисные воззрения, нашедшие отражение в данной типологии, определяют содержание философско-теологической дискуссии по проблемам отношений между Богом и миром даже в тех случаях, когда не используются понятия "теизм", "деизм", "пантеизм", "панентеизм".

Все позиции в дискуссии, ведущейся в настоящее время по этим проблемам, можно разделить на две основные группы. Одну группу образуют концепции, авторы которых предпринимают попытки показать, что отстаиваемое ими какое-то отклонение от традиционных воззрений на отношения между Богом и миром ведет не к ереси, а наоборот к единственно адекватному пониманию подлинной христианской интуиции. К другой группе относятся концепции, в которых ставится цель обосновать истинность традиционного понимания отношений между Богом и миром. Этой цели они стремятся достичь главным образом посредством критического анализа предлагаемых новаций.

Выбор между этими позициями зависит от общего характера той или иной философско-теологической концепции. Понятно, что при позитивной разработке или просто воспроизведении традиционных доказательств существования Бога будут воспроизводиться и традиционные воззрения на отношения между Богом и миром. В то же время попытка альтернативной по отношению к классической концептуализации природы Бога может вести или даже предполагает определенные изменения в понимании характера отношений между Богом и миром.

Для дополнительного чтения

Кимелев Ю.А. Современная философско-религиозная антропология. М., 1985.

Кимелев Ю.А. Современная западная философия религии. М., 1989.

Кимелев Ю.А. Философский теизм. М., 1993.

Никонов К.И. Критика антропологического обоснования религии. М., 1989.

Contemporary Classics4n_Phflosophy of Religion. La Salle, 1991.

Philosophy of Religion. An Anthology of Contemporary Views. N.Y., 1996.

— является общественным институтом, занимающим важное место в структуре общества; выступает как форма общественного сознания, выражающая определенные идеи и регулирующая общественные отношения; существует в виде системы норм и предписаний поведения человека в обществе.

Известно около пяти тысяч религий. Многообразие религиозных форм, языковые различия для выражения этих форм в разных культурах делают чрезвычайно трудной проблему поиска характерных черт, которые позволили бы относить некоторые явления к религиозным. Все это усложняет проблему определения религии. Насчитывают более 250 таких определений, и число это постоянно растет. Невозможно рассмотреть каждое из определений, однако все определения можно разделить на группы и изучить характерные черты каждой группы.

Выделяют следующие группы определений религии:

• теологические;
• философские;
• психологические.

Религия и теология

Теологические определения — это определения, принятые в богословии. Они рассматривают религию «изнутри», исходят из той модели, которую задает соответствующая религия и конфессия. Несмотря на различие религиозных конфессий, в этом вопросе общим для всех является то, что они рассматривают религию как связь человека с Богом. Определения этого типа можно разделить на две группы.

1. Супранатуралистические — исходят из того, что религия — это действительно существующая связь человека с Богом, она возникает из Откровения Бога, она дана человеку Богом раз и навсегда в неизменном виде. Эти определения не могут объяснить причин изменения религии. Их авторы считают, что человек нуждается в понятии Абсолюта, присутствие которого он постоянно ощущает; это ощущение помогает человеку упорядочить свою собственную жизнь. Русский религиозный философ писал, что религия — это система действий и переживаний, обеспечивающих душе спасение. Душу окружает хаос общественных отношений и собственных бессознательных импульсов. Религия помогает выстроить из этого хаоса целостный закономерный мир и тем самым спасает душу от хаоса.

2. Исторические определения утверждают, что религия и общество тесно связаны. Религия является априорным, доопытным переживанием. Однако в она испытывает разнообразные влияния со стороны государственных, семейных, экономических и других отношений. Таким образом, религия представляет собой одновременно и субъективное отношение к Богу, и историческую реальность. Эту точку зрения развивали многие богословы, в частности немецкие теолога Эрнст Трельч и Рудольф Отто. Исторические определения позволяют понять религию как исторический феномен, изменяющийся в соответствии с изменениями общества и в то же время сохраняющий неизменной свою способность к трансцендированию - выходу за пределы реальности с целью конструирования смыслового поля существования.

Религия и философия

Философские определения позволяют взглянуть на религию как на особое образование, выполняющее в обществе важные . Они стремятся отыскать признаки религии извне, сознательно дистанцируют себя от какой бы то ни было религии и часто занимают по отношению к ней критическую позицию.

Наиболее оригинальный взгляд на соотношение религии и общества в истории философии высказал И. Кант. Он считал, что человек как свободное существо должен следовать категорическому императиву, т.е. нравственному закону. Этот закон требует полноты нравственной добродетели, которая недостижима в «мире вещей для нас», следовательно, достижение этой высшей добродетели возможно только в перспективе, а значит, душа бессмертна и Бог является гарантией этого бессмертия и моральной основой бытия.

Различает религии моральные и статуарные. Моральные религии основаны на вере «чистого разума», в них человек с помощью собственного разума познает божественную волю в себе самом. Статуарные религии основаны на исторической традиции, в них познание происходит посредством Откровения Бога, их нельзя признать обязательными для людей. Только моральная религия является обязательной. Религия возникает сначала как моральная, но, чтобы получить распространение в обществе, она принимает статуарный характер. Высшая форма религии — , причем прежде всего в его протестантской разновидности.

Считал, что религия является одной из форм самопознания Абсолютного духа, наиболее адекватной его природе. Религия равнозначна , у них один предмет — вечная истина, Бог и объяснение Бога. Но они различаются по методу исследования : религия исследует Бога с помощью чувств и представлений, а философия — с помощью понятий и законов.

Л. Фейербах в отличие от Канта и Гегеля считал, что религия появилась в результате отчуждения от человека самых лучших его характеристик, возведение их в абсолют и поклонение им. Он считал, что такую религию нужно уничтожить, а на ее место поставить поклонение одного человека другому, или любовь человека к человеку.

Марксистская философия определяет религию как веру в сверхъестественное. Религия — это фантастическое отражение в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в действительной жизни. Марксизм видит причины изменения религии в . В первобытном обществе люди зависели от стихийных сил природы, поэтому обожествляли их. С появлением классов и развитием общественных отношений люди познают законы природы, научаются пользоваться ими для достижения своих целей, поэтому природа перестает быть загадкой и предметом поклонения. Ее место занимают общественные отношения, которые становятся все более непонятными для людей. Как на земле воцаряется единый монарх, так и на небе появляется единый Бог.

Религию К. Маркс вслед за Гегелем называл опиумом для народа, т.е. средством одурачивания с целью эксплуатации. Религия во времена Маркса была единственной разрешенной в обществе идеологией, выражающей интересы господствующих классов; с ее помощью богатые эксплуатировали бедных. Однако таким опиумом становится любая безальтернативная идеология, выражающая идеи и интересы тех, кто стоит у власти, даже атеистическая. Марксизм утверждал, что основой религии является незнание людьми законов природы и общества. Как только законы их существования и развития будут открыты, необходимость в религии отпадет.

Немецкий философ и социолог, один из основателей социологии религии М. Вебер считал, что религия вырастает из переживания иррациональности мира и человеческой жизни. Религия является способом придания смысла социальному действию; религия вносит рациональность в объяснение мира и в повседневное поведение. Вебер исследовал, каким образом протестантизм стимулировал развитие капитализма в Западной Европе.

Религия и психология

Психологические определения видят основу религии в особенностях человеческой психики.

Представитель прагматизма, американский философ и психолог У. Джеймс считал, что истинность религии определяется ее полезностью. Основная функция любой религии — переход от душевного страдания к постепенному освобождению от него. Религия обладает чудесной силой, считал Джеймс, — самое невыносимое страдание человеческой души превращать в самое глубокое и самое прочное счастье. Полезность религии Джеймс видел в том, что она способствует внутреннему росту и более интенсивной духовной жизни.

Австрийский психолог, невропатолог и психиатр 3. Фрейд называл религию великой иллюзией. Общество накладывает запреты на проявление человеческих инстинктов, в результате чего происходит вытеснение инстинктивных влечений, а это порождает неврозы. Религия является средством защиты от невроза, поскольку предлагает замещение желаемого и, соответственно, иллюзию исполнения желаний. Фрейд считал, что под воздействием рационального начала, по мере осознания человеком своих бессознательных влечений религия как иллюзия будет уничтожена.

Швейцарский психолог и культуролог К. Юнг считал, что помимо индивидуального бессознательного существует , которое выражается в архетипах и воплощается в образах мифологии и религии. Коллективное бессознательное одинаково для всех людей на земле, так как обусловлено телесной организацией человека, оно является причиной появления религии. Различия, имеющиеся в религиозных представлениях разных народов, объясняются особенностями исторически сложившихся обычаев, традиций, ритуалов этих народов. Религия, как считал Юнг, выполняет важную функцию защиты сознания от разрушающих факторов — тайных бессознательных сил человеческой души.

Объясняет темные стремления души промыслами дьявола, а светлые стороны — стремлением к Богу. С такими объективированными образами человеку справиться легче, чем с собственными влечениями. В любой религии существует система действий, ритуальных предписаний, направленных на защиту человека от бессознательных сил. Юнг считал, что религия в таком понимании не будет преодолена никогда, потому что се основа — свойства человеческой психики — неизменна. Не случайно психоанализ возникает в то время, когда религия сдает свои позиции.

То, что осуществляла религия на протяжении веков, теперь пытаются заменить психоанализом.

Элементы и структура религии

Любая религия обычно состоит из следующих основных элементов:

• (идеология и религиозная психология);
• религиозный культ (отношения);
• религиозные организации.

Религиозная идеология представляет собой приведенные в систему взгляды, касающиеся существования сверхъестественной силы, творящей мир и безраздельно господствующей в нем. В настоящее время религиозная идеология, в частности, включает:

• догматику;
• богословие;
• учение о культах (экзегетика);
• церковную археологию;
• учение об отцах церкви (патрология);
• историю святых книг церкви;
• правила проведения служений (гомилетика).

Религиозная психология подразумевает эмоциональные отношения верующих к Богу и его атрибутам, религиозным организациям, друг к другу, государству, обществу, природе. Преобладающими среди них являются чувства полнейшей зависимости от Божьей воли, обязанности, вины и страха перед Богом. Православный катехизис гласит: «Каждый последователь Христа должен нести свой крест, т. е. стараться всегда умерщвлять в себе свое самолюбие, злую волю, плотские страсти и чувственные греховные пожелания, а также, предавшись всецело воле Божьей, безропотно переносить разные лишения, труды, недостатки, бедность, скорби и обиды, подавляя в себе зависть, мстительность, вражду».

Религиозный культ представляет собой совокупность предписаний, указывающих, что. как и когда надо делать, чтобы быть угодным Богу. В культе реализуется связь людей со сверхъестественными силами, проявляется стремление воздействовать на них.

К древним религиозным культам относятся:

• превознесение богов, святых, предков, реликвий;
• жертвоприношение, жертвование, милостыня и т. п.;
• богослужение, таинства, молитвы и т. д.;
• освяшение церковных сооружений, утвари и проч.;
• пропаганда вероучения, книг, деятелей, мучеников за веру и др.;
• принуждение к каким-либо формам самопожертвования, иногда даже самоистязания.

Религиозная организация подразумевает деление верующих на рядовых и их руководителей, т. е. на паству и пастырей или мирян и клир. Клир объединяет следующих религиозных руководителей:

• патриарх, папа, аятолла и др.;
• синод, коллегия кардинаюв, имамат и др.;
• священнослужители.

Религиозные организации выступают и в виде различных объединений пастырей и паствы: монашеские ордена, религиозные братства, общества верующих и др.

Религия в системе общественных отношений

Представляет собой сложную систему взаимоотношений между людьми, институтами, государствами, этническими образованиями; одно из важнейших мест в этой системе занимает религия. Для понимания значения религии и ее роли в жизни общества необходимо рассмотреть взаимосвязи религии и других форм общественной жизни.

Религия и производство

С точки зрения марксизма, определяющее место в жизни общества занимает материальное производство, на основе которого формируются общественные отношения. Появление религии обусловлено степенью развития производства и познания человеком мира. С развитием производства и общественных отношений религия отомрет .

С точки зрения американского социолога М. Вебера, определяющую роль в этом взаимоотношении играет религия. Он считает, что развитие капитализма в Европе стало возможным в результате появления протестантизма, который смог освободить верующих от необходимости служения Богу и направить их энергию в другое русло — производство, коммерцию.

Религия и политика

Имеет дело с отношениями между классами, нациями, государствами и гражданами, а поскольку это все — субъекты религиозных отношений, религия оказывает опосредованное влияние на политику на всем протяжении истории общества. Однако религия влияет на политические отношения и непосредственно.

В эпоху Средневековья в Европе политика и религия были тесно взаимосвязаны, поскольку играло в обществе определяющую роль. Любое политическое событие принимало религиозную окраску, так же как и религиозные решения реализовывались политическими средствами.

Еще более взаимосвязанными были отношения между политикой и религией в странах Ближнего Востока, где в эпоху Средневековья зародился и развивался ислам. Важнейшей особенностью является то, что политическая и религиозная власти объединены. Нередко даже в настоящее время глава государства является одновременно и главой церкви. Очень часто политики используют религиозные лозунги для осуществления своих целей.

Религия и право

Особенно четко эта взаимосвязь прослеживается в исламе, так как в священной книге мусульман — Коране содержатся основы политического и правового законодательства.

Религия и искусство

Религия использует искусство для воздействия на чувства верующих. Искусство использует религиозные образы, сюжеты, на основе которых создаются художественные произведения.

Религия и мораль

Моральные нормы и принципы впервые возникают в рамках религии в виде божественных заповедей. Основной функцией морали является регулятивная, т.е. регулирует взаимоотношения людей в обществе с помощью норм и принципов. Но это регулирование в первобытном обществе было возможно только потому, что у моральных принципов был статус священных: не убий, не укради, потому что того требует Бог. За нарушение человек будет расплачиваться.

Религия и наука

Отношения религии и науки наиболее драматичны. Религия и связаны по происхождению. Некоторые исследователи считают, что первой формой науки была магия, а магия — это форма религии. Первыми учеными называют шаманов, так как именно они были носителями знаний в первобытном обществе. Впоследствии наука и религия разделяются и даже враждуют друг с другом. Однако даже в эпоху Средневековья, когда это противостояние было наиболее ожесточенным, религия способствовала развитию науки. Это проявлялось в различных формах: ученые Средневековья были монахами, первые научные лаборатории были созданы в монастырях, монастыри содержали огромные библиотеки, первые университеты также возникли на основе монастырей; и наконец, церковь создавала первые начальные школы для детей.

В современном мире наука уже не считает борьбу с религией одной из своих задач, каждая из этих форм деятельности выполняет свои задачи, решает свои проблемы. Дело ученых — создавать непротиворечивую систему знаний о природе и обществе, дело священников — помогать человеку в сложных жизненных ситуациях, решать мировоззренческие проблемы.

ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ в самом широком смысле слова означает достаточно разнородные, но остающиеся в пределах рационального дискурса суждения относительно религии , включая содержательное рассмотрение предлагаемых теми или иными религиями решений онтотеологических, этико-антропологических и сотериологических проблем. На этом основании к философии религии могут быть отнесены, напр., «О природе богов» Цицерона, «Диалоги о естественной религии» Юма или «Сущность христианства» Фейербаха. Философия религии основывает свое видение религии на принципах разума и в отличие от теологии не связана субъективно с верой и откровением, а объективно – с церковью как социальным институтом. Для философа, занимающегося религией, точкой отсчета («абсолютом») является не «религия», но «разум», «наука». Рациональный дискурс о боге и его отношении к человеку и миру без ссылки на откровение и его источники исторически был представлен и в рамках церковной теологии, выступая в таком случае как «естественная теология» (в отличие от «теологии откровения»). Наиболее типичный пример – «Суммы» Фомы Аквинского.

В англоязычной литературе «естественная теология» до сих пор часто именуется «философией религии». Напротив, жесткое отрицание с позиций церковной теологии возможности и правомерности «философии религии», всякого участия независимого разума в обсуждении дел веры представлено в современной теологии К.Бартом. «Естественная теология» конституируется, наконец, как составная часть в системах традиционной метафизики. Она представляет собой попытку вывести из человеческого разума априори значимые суждения о боге и, таким образом, вынести на обсуждение вопросы, перешедшие затем и в философию религии, – о Боге и его атрибутах, о сущности религиозной веры, о человеке и его свободе, о взаимоотношениях между верой и разумом и т.п.

Философия религии в узком и собственном смысле обозначает самостоятельную философскую дисциплину, предметом которой является религия. Впервые термин «философия религии» появился в Германии в кон. 18 в.; его направленность четко раскрывает название работы Канта «Религия в пределах только разума». Религия выступает здесь как предмет философского осмысления в качестве одного из феноменов культуры наряду с наукой, правом, искусством и т.д. В том случае, когда религия становится предметом философского анализа, критики и оценки с позиций разработанных наукой методов и теорий, философия религии конституируется как составная часть «науки о религии», или религиеведения , наряду с такими дисциплинами, как психология, социология и история религии. Если же осмысление религии не руководствуется научными критериями и методами, оно может выступать в качестве «приватной», или «светской», теологии. Но в любом случае философия религии, – даже если она не ставит, подобно Гегелю, философию выше религии, – отстаивает возможность и плодотворность «разговора о боге» помимо откровения. В этом отношении философия религии – детище Нового времени, когда автономный критически мыслящий субъект стремится познать бога и религию с помощью собственного разума и не довольствуется просто верой.

По-разному определяемое и интерпретируемое отношение между философией и религией в европейской культуре вырастает из общей основы – из того парадоксального противостояния веры и разума, в котором они оказываются неразрывно связанными. Исторически оно начинается со встречи иудаизма и эллинизма и получает первоначальное выражение в учении Филона Александрийского о Логосе . Оно должно было связать догмы иудейской религии с греческой философией и представить иудейский «Закон» в качестве закона «природы», имеющего значение для всех – не только иудеев, но и эллинов.

Христианское учение формировалось усилиями «отцов церкви», стремившихся выявить универсальное, общезначимое содержание Библии как превосходящее все прежние языческие верования и античную философию, но в то же время понятное и доступное эллинскому миру. Речь шла о выражении религии на языке античной философии; при этом исходным, непререкаемым источником истины признавалось Священное Писание, а философские размышления развивались как истолкование (герменевтика ) сакральных текстов. Такова была задача и специфика формирующейся религиозной (христианской) философии, изначально апологетической в отношении новой религии. Была проделана громадная работа по теологическому освоению основных понятий античной философии (демиург, ум-перводвигатель, логос, гносис и т.п.), но постепенно выяснялось, что специфически христианскую истину Спасения невозможно адекватно выразить на специфическом языке философии. Именно стремление соединить интуитивно постигаемую религиозную веру и рациональное философское знание, «Афины и Иерусалим, Академию и Церковь» (Тертуллиан), стремление осуществить синтез религии (теологии) и философии составляли задачу и коллизию христианского философствования, не утратившие своей остроты до настоящего времени. При этом следует учитывать доминирующую роль теологии в культуре Средневековья: именно религиозная вера обеспечивала специфику и цельность средневековой культуры; в рамках религии происходило развитие различных форм культуры, в том числе и философии.

Неизбежность конфронтации религии (теологии) и философии была обусловлена их глубоким типологическим различием. Историческая религия (для Европы – это прежде всего христианство) и ее теоретическое (теологическое) выражение развивались в жестком русле, очерченном Библией и Священным Преданием, традицией, символикой богослужения. Любое знание признавалось и принималось лишь в той мере, в которой оно соответствовало церковному канону и укрепляло предписываемое им благочестие. Что же касается философии, то ее установки противоположны по определению: критический анализ всех форм культуры с позиции разума, опора на опытное знание, свободное исследование, не подчиненное признанным авторитетам и готовность к пересмотру фундаментальных положений и т.п. Приоритетный предмет философской рефлексии – то, что можно назвать метафизическими основаниями вероучительной системы: конечная природа и источник Вселенной, предназначение человека, отношение к разуму и рациональности, истоки нравственности и т.д. За этим стоит естественное для философии стремление выйти за рамки одной религии и разработать ее типологию как специфической формы культуры.

Философия религии Нового времени в своих важнейших проявлениях решительно отмежевывалась от «религиозной философии», усматривая опасность утраты своих подлинных задач и назначения в выполнении философией служебной функции по отношению к религии. Философия вступала в конкуренцию с религией именно там, где она самым глубоким образом определяла свое призвание (наиболее яркие примеры – Спиноза и Гегель). Философская критика религии была продиктована не негативным отношением к религии как таковой, но выступала как неотъемлемый момент самого философского способа мышления и философского понятия религии.

Если теология стремилась концептуально осмыслить и выразить реальную практику массового религиозного сознания – житейский опыт людей, пытавшихся реализовать христианские ценности, то становление философского критицизма фиксировало и обобщало в первую очередь достижения науки в познании мира, совершенствование ее теоретического инструментария, усиление роли достоверного знания в развитии общества, т.е. изменения всей социокультурной обстановки в процессе становления техногенной цивилизации с ее акцентом на развитие личности, плюрализм, свободную конкуренцию и т.д., – факторы, в конечном счете обусловившие секуляризацию европейского общества.

По мере того как в Новое время утверждается примат знания над верой, «теология религии» уступает ведущие позиции в осмыслении религиозного феномена «философии религии». При всем критическом отношении к религии, и особенно к церковной ортодоксии, философия религии сохраняет определенную преемственность с рационалистическими акцентами и пафосом «естественной теологии», с ее представлением о сопоставимости, даже изоморфности божественного и человеческого ума.

Философия религии как самостоятельная дисциплина формируется в эпоху Просвещения (17–18 вв.). Ее непосредственные предшественники – Дж.Бруно и английские деисты (Чербери, Толанд, Тиндаль, Коллинз), ее основоположники – Спиноза и Декарт; Гоббс, Локк, Юм в Англии, французские просветители и энциклопедисты (Бейль, Вольтер, Руссо, Гольбах, Дидро), в Германии – Лессинг, Кант, Шлейермахер и Гегель. Философы отстаивали право самостоятельно судить о проблемах религии, исходя из критериев рационального познания и данных науки. Эта идея ясно была выражена уже Декартом в «Метафизических размышлениях» (1641). «Два вопроса, – пишет он, – о Боге и душе – всегда считались мною важнейшими среди тех, которые следует доказывать скорее посредством доводов философии, чем богословия» (Декарт Р. Избр. произв. М., 1950, с. 321). Ярким этапом формирования философии религии стало творчество Спинозы . Развивая традиции рационализма и пантеизма, он утверждал тождество Бога и природы, которую понимал как единую, вечную и бесконечную субстанцию, как причину самой себя (causa sui). Он заложил также основы критически-научного прочтения Библии. Исходным пунктом современной философии религии стала разработка Юмом понятия «естественная религия»: противопоставленное «позитивной» или «исторической религии». Оно открывало возможности философского анализа религии как спекулятивной конструкции, а также исследования эмпирически данных религий. При этом отвергалась вся предшествовавшая интерпретация религии как относящаяся к метафизике и догматике.

Особая заслуга в разработке философии религии как новой дисциплины принадлежит немецким мыслителям. Они предложили понимание религии, ориентированное на разные области сознания – волю (Кант), чувство (Шлейермахер) и разум (Гегель). С творчеством Канта связан и сам термин «Religionsphilosophie»: именно так он первоначально предполагал назвать свою работу «Религия в пределах только разума» (1793). Главная задача «эпохи Просвещения», по Канту, – не просто освобождение от любых политических или религиозных догм, мифов, всех ограничений для мысли, а повсеместное торжество свободного разума. Отсюда – программный девиз: «Имей мужество пользоваться собственным умом!» Религия, полагает Кант, которая не задумываясь объявляет войну разуму, не сможет долго устоять против него.

В отличие от просветительского атеизма Кант отрицает не бытие Бога, а традиционные способы доказательства его существования и определенные, выраженные в них представления о Боге. Так, для него неприемлемо представление о Боге как причине процессов, происходящих в природе: их научное объяснение оказывается вполне достаточным («методологический атеизм», по выражению К.Барта ). Вместе со схоластической метафизикой и теологией Кант разрушил созданную ими картину мира, в которой Создатель и его творение описывались с помощью единой системы космологических понятий. Кант вводит Бога как постулат практического разума, вытекающий из понимания человеком самого себя как нравственно ответственного существа («моральное доказательство»). Во всей церковной жизни для Канта сохраняет значение лишь моральное служение Богу, в котором Иисус предстает не как сын Божий, а как идеальный человек; исторические сцены и моменты в Библии существенного значения для христианства не имеют, а всякого рода церковные церемонии не что иное, как предрассудки. Кант категорически утверждал приоритет морального сознания над сознанием религиозным: «Религия основывается на морали, а не мораль на религии».

Философия религии наследует эту установку Канта, рассматривая религию как самостоятельную область (наряду с моралью или искусством) культуры, стремится постичь сущность, истину и смысл религии, разрабатывая с этой целью «теорию религии». Важнейшим отправным пунктом было понятие «религиозный опыт», с помощью которого должна была быть раскрыта сущность религии. При этом феномен религии мог рассматриваться в плане как внутреннего опыта личности, так и опыта исторического. В обоих случаях фиксировалась роль особых религиозно-творческих личностей, великих homini religiosi, основателей отдельных исторических религий. Таким образом открывалась возможность судить о «чужой» религиозной жизни, исходя из своего религиозного опыта, равно как и наоборот – религиозные переживания других людей могли способствовать пониманию собственной веры. Однако, чтобы создать теорию религии, нужно было выразить этот опыт в специфических категориях философского знания.

Классическим образцом осуществления такого замысла можно считать гегелевскую философию религии, в которой религиозные чувства и представления рассматриваются в качестве формы выражения абсолютной истины. Тождественные в своем содержании философия и религия постигают Бога различными методами, первая – в представлениях, вторая – в понятиях. Религия в гегелевской системе занимает почетное место: вместе с философией она венчает грандиозное здание человеческого знания, но все же последнее слово принадлежит философии как более высокой форме познания абсолютного духа. Гегель полемизирует со Шлейермахером, который ограничивал религию сферой чувства: религиозное переживание необходимое, но недостаточное условие веры, поскольку чувство случайно, субъективно, а Бог должен быть познан в его всеобщности. Форма всеобщности – разум, поэтому «Бог существенно есть в мышлении». Смена религий в истории, по Гегелю, представляет собой единый закономерный процесс, последовательность необходимых ступеней все более глубокого постижения Бога. В ходе этого процесса образ Бога все более очеловечивается. Идеал религии не в прошлом, а в будущем. Тем не менее христианство предстает у Гегеля как абсолютная религия, которая уже не может быть превзойдена: в христианстве произошло примирение Бога и человека, религия достигла самосознания. Однако имеется в виду не историческое «позитивное христианство» как любая случайная форма обретения истины (по Гегелю, католичество, напр., было ложной формой христианства). И Библия «позитивна» («дьявол тоже цитирует Библию»), описанные в ней чудеса не существуют для разума: с позиций разума подтвердить духовность внешними проявлениями невозможно. Не следует, настаивает Гегель, принимать на веру каждое слово Священного Писания или непременно оправдывать любой христианский обряд. Истинная религия – религия, отвечающая разумным критериям. Философский взгляд на религию самостоятелен, он не связан предварительными условиями и в этом смысле критичен по отношению к религии. Таким образом, именно в силу самостоятельности философского взгляда на религию философия религии в различных своих вариантах предлагает разные ответы на вопрос о сущности религии: познание наших обязанностей в качестве божественных заповедей у Канта, созерцание и чувство бесконечного у Шлейермахера, явление абстрактного духа, которое представляет собой знание божественным духом о себе самом через опосредование конечного, человеческого духа, – у Гегеля.

С вопросом о сущности религии связан и вопрос о ее истине. Так, для Канта истина религии заключена в морали: «Все, что кроме доброго образа жизни, человек предполагает делать, чтобы быть угодным богу, есть только религиозная иллюзия и лжеслужение богу» (Кант И. Религия в пределах только разума. СПб., 1908, с. 179). Гегель не соглашается с этим, ибо «моральность, по Канту», есть, с точки зрения Гегеля, закабаление единичного всеобщим, а то, от чего человек зависит, не может иметь форму истины. По Гегелю, в религии обнаруживается еще чувствуемая истина (которая в науке предстает уже как знание) в виде высказывания о том, что есть дух: религию следует понимать как собственную внутреннюю самосознательную жизнь, как «примирение самосознания с сознанием».

Философия религии – детище Нового времени и особенно эпохи Просвещения еще и в том смысле, что критическая философская мысль стремилась расшифровать понятие Бога и объяснить религию с помощью разума, чтобы тем самым обрести общезначимый фундамент культуры и общественной жизни: если вера разъединяет людей по конфессиям, то разум является их общим достоянием. Поэтому философия религии отстаивает возможность говорить о Боге помимо откровения: понятия «Бог» и «религия» могут быть абстрагированы из многообразия конкретных исторических форм «позитивных» религий, с тем чтобы раскрыть «сущность» религии. На этой основе получают развитие различные направления критики религии в ее исторических, искажающих подлинную «сущность религии» формах, подменяющих веру суеверием. Степень радикальности этой критики была различной: с точки зрения философского рационализма и позитивизма религия должна быть очищена от «бессмысленных догм и суеверий», чтобы отвечать здравому человеческому рассудку, или отброшена вообще как воплощение «неразумия», плод обмана и невежества (французский материализм 18 в.). Поверхностность такого понимания религии была показана немецкими философами, начиная от Канта и кончая Фейербахом, выдвинувшими концепцию «отчуждения», материалистический вариант которой впоследствии был детально разработан Марксом и до сих пор составляет основу рационалистической критики религии (напр., у Рассела).

С сер. 19 в. наступает новая эпоха – век буржуазного прогресса, торжества позитивизма. Посылки, на которых покоился способ мышления классической философии религии, оказались разрушенными. Дальше она пошла разными путями: от открытой критики религиозного сознания до его теологической апологетики, или «приватной теологии», разрабатывавшейся мыслителями, не связанными церковной дисциплиной. Но в любом варианте философия религии все более утрачивала былые притязания на роль духовной доминанты, на обоснование обязательной для общества морали, как это пытался сделать Кант. Противоречия развития научно-технической цивилизации и торжество духа позитивизма вынудили обратить критическую мысль на саму «веру в Разум» и отодвинули всю эпоху Просвещения с ее «разумной религией» в уже пройденное прошлое.

Так, Конт и Спенсер разрабатывают социологический подход к религии как к одному из элементов общества, закладывая основы сциентистски-позитивистского подхода, разрушительного для традиционного богословия. На почве эволюционной теории возникают различные формы интерпретации религии; это время расцвета агностицизма Т.Гексли, монизма Э.Геккеля, различных форм естественно-научного материализма и атеизма. Итог подводит Ницше: «Бог умер!» Если прежняя философская критика религии прежде всего стремилась доказать ложность классической доктрины теизма, то в нач. 20 в. появляются концепции (прежде всего неопозитивистские), утверждающие, что религиозные высказывания – как и любые метафизические положения – лишены всякого смысла и что критерий истинности к ним неприложим.

Современная философия тем не менее, начиная с неокантианства, сохраняет интенцию классической философии религии, а именно обращение к религии как важному предмету философского размышления, но теперь она уже не столько «исправляет» и наставляет религию на путь истинный с помощью разума, сколько пытается понять отношение между философией и религией как самостоятельными величинами, так или иначе связанными между собой. Не только разум постоянно вторгается и участвует в делах веры, так что без учета этого обстоятельства религия не может быть адекватно объяснена, но и наоборот – религия активно проявляет себя как культуротворческий фактор в области самой философии, в науке и в искусстве. Вместе с тем отношение между философией и религией неизбежно включает в себя большую или меньшую напряженность. Конституирующим религию моментом является существование рационально непостижимого (полностью или хотя бы частично) откровения. В этой исходной основе религия остается принципиально отличной от философии, несмотря на все попытки преодолеть как «мнимую» несводимость «сущности» религии к таким определениям, которые были бы понятны философскому разуму. «Между Богом философов и Богом Авраама, Исаака и Иакова всегда было не только различие, но и конфликт» (Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М., 1994, с. 232).

Предпосылкой «философии религии» в отличие от «религиозной философии» является признание того, что «философия имеет свои пути познания и свои доказательства, совершенно отличные от религии» (Чичерин Б.Н. Наука и религия . М., 1999, с. 202). Так что религия составляет для философии предмет исследования, а не источник познания. Чичерин представляет традиции европейского рационализма, прежде всего гегельянства, в России. Он полемизирует с представителями «богословской школы», которые «видят в религии единственный источник богопознания, а на философию смотрят как на пустую игру человеческого ума». Для Чичерина философия и религия расходятся в частных своих проявлениях, в целом, однако, они совпадают и в будущем должны соединиться в «высшем синтезе». Но это не отменяет того, что в философии разум «становится судьею веры» (там же, с. 201, 203).

Большим влиянием в русской философии 19–20 вв. пользовалась не эта рационалистическая линия, а противоположная: всякая философия в основе своей религиозна. Для Вл.Соловьева познать истину – значит преступить пределы субъективного мышления и вступить в область существующего единства всего того, что есть, т.е. абсолюта. Факты опыта и понятия мышления имеют смысл и значение не сами по себе, а только на основе религиозного принципа. Поэтому цельное познание реальности приводит к религиозному мировоззрению. «Философия религии» для Вл.Соловьева – это «религиозная философия», разворачивающая и обосновывающая христианское мировоззрение. С.Булгаков полемизирует с Гегелем и доказывает, что философия и религия, несмотря на религиозные корни философии, никогда не могут заменить одна другую или рассматриваться как последовательные ступени одного и того же процесса. С его точки зрения, «всякая подлинная философия мифична и постольку религиозна, и потому невозможна иррелигиозная, «независимая», «чистая» философия» (Булгаков С.Н. Свет невечерний. М., 1994, с. 77). Поэтому для Булгакова, например, Платон – «философствующий богослов» (там же, с. 71). Философское и научное изучение религии уместно как выражение своеобразного «научного благочестия», как проявление религиозного творчества, и в таком случае религиозная философия имеет и должна иметь положительный религиозный смысл и ценность – в противном случае она становится «нечестием». П.А.Флоренский углубляет эту линию на основе критики кантовского критицизма: не Истина от разума, но разум от Истины. «Философия все свое берет от культа», включая терминологию. И как только философия начинает притязать на самостоятельность, на автономию от религии, она хиреет, извращается и перестает быть нужной (Флоренский П.А. Из богословского наследия. Богословские труды. Сб. 17. М., 1977, с. 128, 130). Бердяев усматривает трагизм философии в том, что она не может и не хочет внешне зависеть от религии, но, отрываясь от религиозного опыта, она неизбежно истощается, удаляется от бытия: «философия всегда в сущности питалась от религиозного источника» (Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М., 1994, с. 284). Значение философии Бердяев видит в том, что она может иметь для религии очищающее значение, освобождать ее от сращенности с элементами нерелигиозного характера, не связанными с откровением, с отсталыми формами знания. Если философию и философов не любят люди религии, теологи, иерархи церкви и простые верующие (там же, с. 238), то это потому, что философ «стоит лицом к лицу с Богом без всяких посредников и потому подвергается нападению со стороны «социализированной религии»».

Попытки ввести всю философию в русло «религиозной философии» как единственно истинного способа философствования оказываются неприемлемыми до конца ни одной из сторон, поскольку таят в себе угрозу утраты подлинной идентичности и религии, и философии. В России философия религии, не лежащая в русле религиозной философии, разрабатывалась в русском марксизме (Г.В.Плеханов, В.И.Ленин), неокантианстве (А.И.Введенский) и позитивизме (П.Л.Лавров).

В философии религии 19 – нач. 20 в. совмещались противоречивые тенденции: наряду с поворотом к религиозной философии под эгидой теологии развивается стремление выразить суть религии на языке философии и представить ее в качестве феномена культуры (напр., «философия символических форм» Кассирера). Если в 19 в. доминируют направления, возникающие как реакция на спекулятивные системы и очень разные по своим устремлениям (начиная от Шопенгауэра и Маркса и кончая Ницше и Фр.Маутнером), то в 20 в. к ним добавляется широкий спектр философских течений (психоанализ, «натурализм» Дьюи, «философия процесса» Уайтхеда, феноменологическая, экзистенциалистская, структуралистская и др. концепции), которые анализируют религию как феномен, стоящий в одном ряду с наукой и философией. Продолжается и традиция критики религии с позиций светского гуманизма (Б.Рассел, П.Куртц).

Для философии религии 20 в. симптоматична концепция Уайтхеда. Мы осваиваем мир, настаивает он, при помощи различных познавательных форм, которые остаются друг для друга лишь частично доступными, но в то же время обладают общими чертами. Нужна «теория контактов» между различными формами познания, такими, напр., как научное и религиозное. Хотя каждый из специализированных способов познания решает свои четко разграниченные задачи, они взаимно дополняют друг друга. Доминирование научных парадигм в Новое время над этическими, религиозными и эстетическими вместе с успехами породило и затруднения; так, приходится признать, что религия играет важную роль в происходящих в культуре процессах. Метафизика Уайтхеда – пример выхода за пределы классической философской критики религии.

Подходы к религии представителей психоанализа различаются весьма существенно. Критика З.Фрейдом иллюзорного характера религии близка просветительской интерпретации религии, тогда как К.Г.Юнг позитивно оценивает роль религиозной символики в коллективном бессознательном. В отличие от других психоаналитиков Э.Фромм, переведя марксистскую теорию религиозного отчуждения на психоаналитический язык, пришел к концепции гуманистической религии будущего как выражению универсальной человеческой сущности.

В философской антропологии (М.Шелер, Г.Плеснер, А.Гелен) проблематика религии рассматривается в контексте определения сущности человека, его места в космосе, смыслополагания в культуре; в этом контексте религия предстает как необходимый компонент всякого знания.

В критической теории Франкфуртской школы (Ю.Хабермас, М.Хоркхаймер, Т.Адорно и др.) проблема философии религии рассматривается в связи с феноменом утопии и «коммуникативной рациональности»; этот анализ приводит к выводу о позитивной функции религии в качестве критики существующего. Экзистенциализм , восходящий к Кьеркегору и Ницше, с различных позиций пересматривает концепцию традиционного теизма. У Хайдеггера это критика онтотеологии, у Ясперса – критика догматического «овеществления» шифров трансценденции, которая снимает ответственность за принятие веры с самого человека. Сартр во имя свободы провозглашает атеизм; кошмару бытия-в-себе и становлению событий человек может противопоставить только веру в свою способность создавать самого себя и – в силу того, что он обладает свободой, – превращаться из «вещи» в «ничто»: «осмысленное творение «ничто» – благородный почерк свободы». Человеческое притязание соединить оба момента – существование человека и его сущность – соединение, именуемое в религиях богом, – тщетно и представляет собой неосуществимый процесс.

Внутренне неоднородная аналитическая философия связывает рассмотрение проблем религии с анализом религиозного опыта и/или языка религии в качестве основы для проверки состоятельности и критики религии. Дж.Дьюи развивает прагматистский критерий проверки состоятельности и критики религии, предложенный У.Джемсом, и подвергает уничтожающей критике понятие сверхъестественного: трансцендентное не имеет реальности. Но этим не устраняется всякая религия вообще, поскольку любая идея имеет ценность, будучи практически полезной. Критическое отрицание религии наиболее отчетливо выразил логический позитивизм (Б.Рассел, на определенном этапе Р.Карнап, Л.Витгенштейн, А.Айер). Позднейшая аналитическая философия тяготеет к более осторожной и дифференцированной критике языка религии (А.Флю) или к признанию его позитивных функций (поздний Витгенштейн, Дж.Уисдом, Г.Р.Харре). К.Поппер в концепции критического рационализма , направленного сначала против позитивизма, обращает затем свою теорию фальсификации против притязаний религии на обладание абсолютной истиной и в особенности против догматического обоснования конечной цели теологии.

Философия Нового времени внесла свой вклад в секуляризацию культуры, включая богословие и массовую религиозность. Философская критика религии способствовала развитию самокритики в теологии 20 в. (К.Барт, Бультман, Нибуры, Тиллих, Бонхёффер и др.). В свою очередь философский анализ религии во многом стимулировал развитие и обогатил понимание самой философии, ее коммуникативных функций в культуре, способность «читать культуру» и осуществлять интердисциплинарные контакты, жизненно необходимые в условиях плюралистической цивилизации. Вопрос о судьбах философии религии в постсовременную эпоху остается открытым. Из многих философских дисциплин ее в наибольшей степени затрагивают те темы, которые характерны для современной философской мысли. Крупнейшие философы 20 в., как правило, активно занимались обсуждением коренных проблем философии религии, больше обозначая, правда, ее трудности, чем предлагая решения. «Мистика без бога» Маутнера, «молчание» Витгенштейна, «трансцендирование без трансценденции» Блоха, «онтологическая разность» Хайдеггера – все это разные попытки открыть философии новые аспекты интеллектуального опыта, дающие возможность понять религиозное и даже мистическое в качестве возможного и оправданного момента человеческого опыта в целом. Философия, идущая этим путем, возможно, окажется способной помочь исторически существующим религиям и теологиям лучше понять и оценить свои притязания на обладание истиной. И может быть, благодаря этим усилиям будет достигнуто взаимопонимание между философом и homo religiosus.

Литература:

1. Аверинцев С.С. София – логос. Киев, 2000;

2. Бердяев Н.А. Самопознание: опыт философской автобиографии. М., 1991;

3. Бонхёффер Д. Сопротивление и покорность. М., 1994;

4. Бутру Э. Наука и религия в современной философии. М., 1910;

5. Гараджа В.И. Протестантские мыслители новейшего времени. – В кн.: От Лютера до Вайцзеккера. M., 1994;

6. Гегель Γ.Β.Φ. Философия религии. В 2 т. М., 1975;

7. Гёффдинг Г. Философия религии. СПб., 1903;

8. Жильсон Э. Философ и теология. М., 1995;

9. К.Маркс и Ф.Энгельс об атеизме, религии и церкви. М., 1986;

10. Кант И. Религия в пределах только разума. – Собр. соч. В 8 т. Т. 6. М., 1994;

11. Кимелев Ю.А. Философия религии. М., 1998;

12. Куртц П. Искушение потусторонним. М., 1999;

13. Лавров П.Л. О религии. М., 1989;

14. Лёзов С.В. Попытка понимания. Избр. работы. М. – СПб., 1999;

15. Ленин В.И. Философские тетради. М., 1990;

17. Мамардашвили М.К. Философия и религия. – Он же. Мой опыт нетипичен. СПб., 2000, с. 258–279;

18. Маритен Ж. Философ в мире. М., 1994;

19. Митрохин Л.Н. Философия религии (опыт истолкования Марксова наследия). М., 1993;

20. Неретина С.С. Верующий разум. К истории средневековой философии. Архангельск, 1995;

21. Плеханов Г.В. Об атеизме и религии в истории общества и культуры. М., 1977;

22. Рассел Б. Почему я не христианин. М., 1987;

23. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. М., 2000;

24. Соловьев Вл.С. Оправдание добра. М., 1996;

25. Тиллих П. Избранное. Теология культуры. М., 1995;

26. Шлейермахер Ф. Речи о религии к образованным людям ее презирающим. Монологи. М., 1994;

27. Христос и культура. Избр. труды Ричарда Нибура и Райнхольда Нибура. М., 1996;

28. Уайтхед А.Н. Избр. работы по философии. М., 1990;

29. Фейербах Л. Сущность христианства. – Избр. филос. произв. В 2 т. Т. 1. М., 1955;

30. Флоренский П.А. Столп и утверждение Истины. В 2 т. М., 1990;

31. Флоровский Г. Из прошлого русской мысли. М., 1998;

32. Фома Аквинский. Сумма против язычников. Кн. 1. М., 2000;

33. Фромм Э. Догмат о Христе. М., 1998;

34. Эйкен Р. Основные проблемы современной философии религии. СПб., 1910;

35. Юм Д. Естественная история религии. – Соч. В 2 т. Т. 2. М., 1965;

36. Юнг К.Г. Бог и бессознательное. М., 1998;

37. Adorno Th.W. , HorkheimerM. Dialektik der Aufklärung. В., 1947;

38. Dempf A. Religionsphilosophie. Darmstadt, 1937;

39. Dewey J. A Common Faith. New Heaven, 1934;

40. Flew A. God. A Critical Enquire. L., 1966;

41. Hick J. Philosophy of Religion. L., 1973;

42. Hudson Y. The Philosophy of Religion. Mountain View, Calif., 1991;

43. Mann U. Einführung in die Religionsphilosophie. В., 1970;

44. Nielsen K. Philosophy & Atheism. Buffalo, 1985;

45. Contemporary Classics in Philosophy of Religion. Ed. bу Ann Loades and Loyal D.Rue. La Salle, 1991;

46. Nygren A. Sinn und Methode. Prolegommena zu einer wissenschaftlichen Religionsphilosophie. Basel, 1979;

47. Schaeffler R. Religionsphilosophie. Freiburg – Münch., 1983;

48. Welte B. Religionsphilosophie. Freiburg – Basel – Wien, 1983.

В.И.Гараджа , Л.Н.Митрохин