Страницы истории. Самодержавие, Православие, Народность. Значение понятий

Официальной идеологией николаевской России стала «теория официальной народности», автором которой стал министр просвещения граф С.С. Уваров, высокообразованный человек, поставивший своей целью объединить охранительную политику Николая I с развитием просвещения и культуры государства.

Основу теории составила «уваровская троица» : православие – самодержавие – народность.

Согласно этой теории, русский народ глубоко религиозен и предан престолу, а православная вера и самодержавие составляют непременные условия существования России. Особенность заключений С.С. Уварова состояла в признании самодержавия как единственной возможной формы правления в Российском государстве. Крепостное право рассматривалось как неоспоримое благо для народа. Подчеркивался священный характер самодержавия, православие признавалось единственной возможной религией государства, которая отвечает всем запросам народа, обеспечивает нерушимость царской власти. Эти постулаты ставили своей целью доказать невозможность и ненужность коренных социальных изменений в России, объяснить необходимость укрепления самодержавия и крепостного права

Народность понималась, как необходимость придерживаться собственных традиций и отвергать иностранное влияние.

Россия в соответствии с «теорией официальной народности» должна была выглядеть счастливой и умиротворенной.

Бенкендорф говорил: «Прошедшее России удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что только может представить себе самое пылкое воображение».

Понятие «народность» рассматривалось С. Уваровым как самобытная черта русского народа, как исконная приверженность к царскому самодержавию и крепостному праву.

Сущность уваровского представления о русской жизни состояла в том, что Россия – совершенно особое государство и особая национальность, непохожая на государства и национальности Европы. На этом основании она отличается всеми основными чертами национального и государственного быта: к ней невозможно приложить требования и стремления европейской жизни. Россия не должна повторять западный путь развития, основанный на революционных потрясениях и деспотических режимах, необходимо искать свой путь, исходя из собственного исторического прошлого и особенностей современного состояния России. Руководствуясь этим принципом, в государственной преобразовательной деятельности Уваров выступал как убеждённый сторонник самобытного эволюционного пути России в общем русле мировой цивилизации. Россия имеет свои особые учреждения, с древней верой, она сохранила патриархальные добродетели, мало известные народам Запада. Это касалось народного благочестия, полного доверия народа к властям и повиновения, простоты нравов и потребностей. Крепостное право сохранило в себе много патриархального: хороший помещик лучше охраняет интересы крестьян, чем могли бы они сами, дает им гарантированное жилье и питание, т. е. по теории С.С. Уварова неоспорим вывод о том, что условия существования русского крестьянина лучше положения западного рабочего.

Главной политической задачей является сдерживание наплыва новых идей в Россию. «Устойчивая» крепостная Россия противопоставлялась мятущемуся Западу: «там» – мятежи и революции, «здесь» – порядок и покой.

Главное в «формуле» Уварова – указание на необходимость при любом движении вперед, при любой реформе, направленной на дальнейшую модернизацию и европеизацию России, обязательно учитывать самобытность и патриархальность ее уклада, традиции, на которых держится жизнь всего народа, неоспоримость власти монарха.

В.А. Голике. Портрет графа С.С. Уварова (фрагмент). 1833.

О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством народного просвещения

Доложено Его Императорскому Величеству Государю Императору Николаю I Павловичу
19 ноября 1833 г.

По вступлению моему с Высочайшего Вашего Императорского Величества повеления в должность Министра народного просвещения, употребил я, так сказать, заглавным, местом, лозунгом моего управления, следующие выражения: «Народное воспитание должно совершаться в соединенном духе Православия, Самодержавия и Народности».

Вместе с сим, считаю себя обязанным представить Вашему Величеству краткий, но чистосердечный отчет в моих понятиях о важном начале, мною принимаемом в руководство:

Посреди всеобщего падения религиозных и гражданских учреждений в Европе, не взирая на повсеместное распространение разрушительных начал, Россия к счастию сохранила доселе теплую веру к некоторым религиозным, моральным, и политическим понятиям, ей исключительно принадлежащим. В сих понятиях, в сих священных остатках ее народности, находится и весь залог будущего ее жребия. Правительству, конечно, в особенности Высочайше вверенному мне министерству, принадлежит собрать их в одно целое и связать ими якорь нашего спасения, но сии начала, рассеянные преждевременным и поверхностным просвещением, мечтательными, неудачными опытами, сии начала без единодушия, без общего средоточия, и коим в течение последних 30-ти лет предстояла беспрерывная борьба продолжительная и упрямая, как согласить их с настоящим расположением умов? Успеем ли мы включить их в систему общего образования, которая соединяла бы выгоды нашего времени с преданиями прошедшего и надеждами будущего? Как учредить у нас народное воспитание, соответствующее нашему порядку вещей и не чуждое Европейского духа? По какому правилу следует действовать в отношении к Европейскому просвещению, к Европейским идеям, без коих мы не можем уже обойтись, но которые без искусного обуздания их грозят нам неминуемой гибелью? Чья рука и сильная и опытная, может удержать стремление умов в границах порядка и тишины и откинуть все, что могло бы нарушить общее устройство?

Тут представляется во всем объеме Государственная задача, которую мы принуждены решить без отлагательства, задача, от коей зависит судьба Отечества - задача столь трудная, что одно простое изложение оной приводит в изумление всякого здравомыслящего.

Углубляясь в рассмотрение предмета и изыскивая те начала, которые составляют собственность России (а каждая земля, каждый народ имеет таковой Палладиум), открывается ясно, что таковых начал, без коих Россия т может благоденствовать, усиливаться, жить - имеем мы три главных:

1) Православная Вера.

2) Самодержавие.

3) Народность.

Без любви к Вере предков, народ, как и частный человек, должны погибнуть; ослабить в них Веру, то же самое, что лишать их крови и вырвать сердце. Это было бы готовить им низшую степень в моральном и политическом предназначении. Это было бы измена в пространном смысле. Довольно одной народной гордости, чтобы почувствовать негодование при такой мысли. Человек, преданный Государю и Отечеству, столько же мало согласится на утрату одного из догматов нашей Церкви, сколько и на похищение одного перла из венца Мономаха.

Самодержавие представляет главное условие политического существования России в настоящем ее виде. Пусть мечтатели обманывают себя самих и видят в туманных выражениях какой-то порядок вещей, соответствующий их теориям, их предрассудкам; можно их уверить, что они не тают России, не знают ее положения, ее нужд, ее желаний. Можно сказать им, что от сего смешного пристрастия к Европейским формам мы вредим собственным учреждениям нашим; что страсть к нововведениям расстраивает естественные сношения всех членов Государства между собою и препятствует мирному, постепенному развитию его сил. Русский Колосс упирается на самодержавии, как на краеугольном камне; рука, прикоснувшаяся к подножию, потрясает весь состав Государственный. Эту истину чувствует неисчислимое большинство между Русскими; они чувствуют оную в полной мере, хотя и поставлены между собой на разных степенях и различествуют в просвещении и в образе мыслей, и в отношениях к Правительству. Эта истина должна присутствовать и развиваться в народном воспитании. Правительство не нуждается конечно в похвальных себе словах, но может ли оно не пещись о том, чтобы спасительное убеждение, что Россия живет и охраняется спасительным духом Самодержавия, сильного, человеколюбивого, просвещенного, обращалось в неоспоримый факт, долженствующий одушевлять всех и каждого, во дни спокойствия, как и в минуты бури?

Наряду с сими двумя национальными началами, находится и третье, не менее важное, не менее сильное: Народность. Дабы Трон и Церковь оставались в их могуществе, должно поддерживать и чувство Народности, их связующее. Вопрос о Народности не имеет того единства, какое представляет вопрос о Самодержавии; но тот и другой проистекают из одного источника и совокупляются на каждой странице Истории Русского народа. Относительно Народности, все затруднение заключается в соглашении древних и новых понятий; но Народность не состоит в том, чтобы итти назад или останавливаться; она не требует неподвижности в идеях. Государственный состав, подобно человеческому телу, переменяет наружный вид по мере возраста: черты изменяются с летами, но физиономия изменяться не должна. Безумно было бы противиться сему периодическому ходу вещей; довольно того, если мы не будем добровольно скрывать лицо под искусственной и нам не сродной личиной; если мы сохраним неприкосновенным святилище наших народных понятий; если мы примем их за основную мысль Правительства, особенно в отношении к Народному Воспитанию. Между обветшалыми предрассудками, восхищающимися единственно тому, что было у нас за полвека и новейшими предрассудками, которые без жалости стремятся к разрушению существующего, посреди сих двух крайностей, находится обширное поле, на коем здание нашего благосостояния - твердо и невредимо укрепиться может.

Время, обстоятельства, любовь к Отечеству, преданность Монарху, все должно нас уверить в том, что пора нам, особенно касательно народного воспитания, обратиться к духу Монархических учреждений и в них искать той силы, того единства, той прочности, коих мы слишком часто думали открыть в мечтательных призраках равно для нас чуждых и бесполезных, следуя коим нетрудно было бы наконец утратить все остатки Народности, не достигнувши мнимой цели Европейского образования.

К составу общей системы Народного Просвещения принадлежит много других предметов, как-то: направление, данное Отечественной Литературе, периодическим сочинениям, театральным произведениям; влияние иностранных книг; покровительство, оказываемое художествам; но разбор всех сил отдельных частей повлек бы за собою довольно обширное изложение и мог бы легко обратить сию краткую записку в пространную книгу.

Конечно, принятие такой системы требовало бы более, нежели жизнь и силы одного или нескольких человек. Не тому, кто посеет сии семена, определено Промыслом пожинать плоды оных; но что значит жизнь и силы одного, когда дело идет о благе всех? Два или три поколения быстро исчезают с лица земли, но Государства долговечны, пока в них сохраняется священная искра Веры, Любви и Надежды.

Дано ли нам посреди бури, волнующей Европу, посреди быстрого падения всех подпор Гражданского общества, посреди печальных явлений, окружающих нас со всех сторон, укрепить слабыми руками любезное Отечество на верном якоре, на твердых основаниях спасительного начала? Разум, испуганный при виде общих бедствий народов, при виде обломков прошедшего, падающих вокруг нас, и не прозревая будущего сквозь мрачную завесу событий, невольно предается унынию и колеблется в своих заключениях. Но если Отечеству нашему - как нам Русским и сомневаться в том нельзя - охраняемому Промыслом, даровавшим нам в лице великодушного, просвещенного, истинно Русского Монарха, залог невредимой силы Государства, должно устоять против порывов бури ежеминутно нам грозящей, то образование настоящего и будущих поколений в соединенном духе Православия, Самодержавия и Народности составляет бессомненно одну из лучших надежд и главнейших потребностей времени и вместе одно из труднейших поручений, коим доверенность Монарха могла бы почтить верноподданного, постигающего и важность оного, и цену каждого мгновения и несоразмерность своих сил, и ответственность свою перед Богом, Государем и Отечеством.

Тео́рия официа́льной наро́дности - принятое в литературе обозначение государственной идеологии Российской империи в период царствования Николая I. Автором теории стал С. С. Уваров. В её основе лежали консервативные взгляды на просвещение, науку, литературу. Основные принципы были изложены Уваровым при вступлении в должность министра народного просвещения в своем докладе императору.

Позднее эта идеология стала коротко называться «Православие, Самодержавие, Народность» как антитезис девизу Великой французской революции «Свобода, равенство, братство».

Согласно теории Уварова, русский народ глубоко религиозен и предан престолу, а православная вера и самодержавие составляют непременные условия существования России. Народность же понималась как необходимость придерживаться собственных традиций и отвергать иностранное влияние, как необходимость борьбы с западными идеями свободы мысли, свободы личности, индивидуализма, рационализма, которые православием рассматривались как «вольнодумство» и «смутьянство».

Руководствуясь данной теорией, начальник III отделения императорской канцелярии Бенкендорф писал, что «прошлое России удивительно, настоящее прекрасно, будущее же выше всяких представлений».

Триада Уварова являлась идеологическим обоснованием политики Николая I начала 1830-х годов, а в дальнейшем служила своеобразным знаменем для консолидации политических сил, выступающих за самобытный путь исторического развития России.

90. Символы Российского Государства (до начала 1917г.): герб, флаг, гимн.

Государственный флаг

До второй половины XVII века о флаге России ничего не известно. В 1693 на яхте «Святой Петр» вперые был поднят флаг «царя Моссковского» (бело-сине-красный с золотым двуглавым орлом по середине).

В 1858 году появляется первый официальный «гербовый» флаг (чёрно-жёлто-белый). Цвета флага означали следующее: Черный цвет - цвет Российского двуглавого орла - символ Великой державы на Востоке, символ державности вообще, государственной стабильности и крепости, незыблемости исторических. Золотой (желтый) цвет - некогда цвет знамени Православной Византии, воспринятого как государственное знамя России Иваном III, - вообще символ духовности, устремление к нравственному совершенствованию и твердости духа. Для русских - символ преемственности и сохранения в чистоте христианской Истины - Православной веры. Белый цвет - цвет вечности и чистоты, не имеющий в этом смысле разночтений среди евразийских народов. Для русских - это цвет Святого Георгия Победоносца - символ великой, бескорыстной и радостной жертвенности за Отечество, за "други своя", за Землю Русскую

В 1883 году Александр III узаканивает бело-сине-красный флаг.

Государственный герб

Госуда́рственный Герб Росси́йской импе́рии - официальный государственный символ Российской Империи. Существовало три варианта герба: Большой, также считавшийся личным Большим Гербом Императора; Средний, также являвшийся Большим гербом Наследника Цесаревича и Великого Князя; Малый, изображение которого помещалось на Государственных кредитных билетах.

Большой герб России является символом единства и могущества России. Вокруг двуглавого орла – гербы территорий, входящих в состав русского государства. В центре Большого государственного герба – французский щит с золотым полем, на котором изображен двуглавый орел. Сам орел черного цвета, увенчанный тремя императорскими коронами, которые соединены голубой лентой: две малых увенчивают голову, большая расположена между головами и возвышается над ними; в лапах орла – скипетр и держава; на груди изображен «герб Московский: в червленом золотыми краями щите святой великомученик Победоносец Георгий в серебряном вооружении и лазоревой приволке на серебряном коне». Щит, на котором изображен орел, сверху увенчан шлемом святого великого князя Александра Невского, вокруг главного щита – цепь и орден святого Андрея Первозванного. По сторонам щита расположены щитодержатели: с правой стороны (с левой от зрителя) – святой Архистратиг Михаил, с левой – Архангел Гавриил. Центральная часть под сенью большой императорской короны и государственной хоругвью над ней. Слева и справа от государственной хоругви, на одной горизонтальной линии с ней, изображены шесть щитов с соединенными гербами княжеств и волостей – три справа и три слева от хоругви, почти создающие полукруг. Девять щитов, увенчанных коронами с гербами Великих княжеств и царств и гербом Его Императорского Величества, являются продолжением и большей частью того круга, который начали соединенные гербы княжеств и волостей.

В Большом государственном гербе отражается «триединая сущность русской идеи: За веру, Царя и Отечество». Вера выражена в символах русского православия: множество крестов, святой Архистратиг Михаил и святой Архангел Гавриил, девиз «Съ нами Богъ», восьмиконечный православный крест над государственной хоругвью. Идея самодержца выражается в атрибутах власти: большая императорская корона, другие российские исторические короны, скипетр, держава, цепь ордена святого Андрея Первозванного.
Отечество отражается в гербе Москвы, гербах русских и российских земель, в шлеме святого великого князя Александра Невского. Круговое расположение гербов символизирует равенство между ними, а центральное расположение герба Москвы – единение Руси вокруг Москвы, исторического центра русских земель.

Средний государственный герб был таким же, как и Большой, но без государственных хоругвей и шести гербов над сенью; Малый – такой же, как и Средний, но без сени, изображений святых и родового герба Его Императорского Величества.

Государственный гимн

«Бо́же, Царя́ храни́!» - государственный гимн Российской Империис 1833 по 1917 годы, заменивший предыдущий гимн «Молитва русских».

В 1833 году А.Ф.Львов сопровождал Николая I во время его визита в Австрию и Пруссию, где императора повсюду приветствовали звуками английского марша. Император выслушивал мелодию монархической солидарности без энтузиазма и по возвращении поручил Львову, как наиболее близкому ему музыканту, сочинить новый гимн. Новый гимн (музыка князя Львова, слова Жуковского при участии Пушкина ) впервые был исполнен 18 декабря 1833 года под названием «Молитва русского народа». А с 31 декабря 1833 года стал официальным гимном Российской Империи под новым названием «Боже, Царя храни!» и просуществовал до Февральской революции 1917 года.

Боже, Царя храни!

Сильный, Державный,

Царствуй на славу, на славу намъ!

Царствуй на страхъ врагамъ,

Царь православный!

Боже, Царя храни!

Всего шесть строк текста и 16 тактов мелодии легко запоминались и были рассчитаны на куплетный повтор- трижды.

91. Рационализм. «Естественное право».

Рационализм в праве - Доктрина, согласно которой разумные основания права могут быть поняты независимо от воли законодателя.

Вариант 1. В эпохи, предшествующие Ренессансу, право интерпретировалось в сущности двумя способами: с одной стороны, как проявление божьего суда, и поэтому оно имело характер необходимости, абсолютности и вечности (этот подход был нормой для средневековья); с другой стороны, право рассматривалось как продукт договора людей, который может изменяться, является относительным (этот подход есть у многих представителей древнего мира). Однако существует еще и третья сторона интерпретации, согласно которой право имеет человеческое происхождение, но, несмотря на это, оно необходимо, потому что его сущность вытекает из общей человеческой природы. Понятие «естественного» права было известно уже древним стоикам и в средневековье некоторым схоластам (в частности, Фоме Аквинскому), но по-настоящему оно развивается лишь на пороге новой эры.

Одним из сторонников такого понимания права был голландский юрист, историк и политик Гуго Гроций (1583-1645), идеолог голландской буржуазной революции, автор трактатов «Свободное море» и «Три книги о праве войны и мира».

Философским основанием его естественноправовой теории является рационалистическое мировоззрение. Решать социально-правовые конфликты призван ratio. Разум имеет общекритическое и всеоценивающее значение, это «свет разума», а не божественное откровение, он является верховным судьей.

В человеческом праве Гроций различает гражданское (ius сivilе) и естественное (ius naturale) право. Гражданское право возникает исторически, обусловлено политической ситуацией; естественное право вытекает из естественного характера человека и является не предметом истории, а философии. Сущность естественного права заключена в общественном характере человека (как у Аристотеля), из чего вытекает необходимость общественного договора, который люди заключают для обеспечения своих интересов и образуют таким способом государственный союз.

Вариант 2 . В XVII веке в Западной Европе началось революционное низвержение сословно-феодального строя. От начала революции в Англии исчисляется Новое время - период истории, сменивший Средневековье.

Идеологическим знаменем антифеодальных движений в Голландии, Англии и в других странах было протестантство. На основе кальвинизма сформировался особый тип личности - носитель новой, протестантской этики, предписывающей личный аскетизм, трудолюбие и деловую честность. Сосредоточившись в городах, труженики-кальвинисты, объединенные религией, общностью интересов и деловыми связями, стремились освободиться от гнета и посягательств на их жизнь и свободу католической церкви и дворянско-монархических государств.

Первой страной, успешно осуществившей революцию, была Голландия (Нидерланды, Республика Соединенных провинций), выдержавшая многолетнюю (1565-1609 гг.) освободительную войну против феодальной Испании, пытавшейся мечом и огнем искоренить распространившийся в Нидерландах кальвинизм. Вторая революция произошла в Англии ("Великий мятеж" 1640-1649 гг. и "Славная революция" 1688-1689 гг.). Их концептуальным выражением и итогом стали теории естественного права и общественного договора, основанные на рационализме.

Рационализм, т.е. оценка общественных отношений с позиций "здравого разума", применение к ним правил логики (типа: если все люди равны по природе, в чем смысл и оправдание сословных привилегий?) были могучим орудием критики феодальных отношений, несправедливость которых становилась очевидной, когда к ним прилагалась мерка природного равенства людей.

Социальной основой революций XVII в. были горожане и угнетенное феодалами крестьянство.

Теория естественного права явилась классическим воплощением нового мировоззрения. Эта теория стала складываться в XVII в. и сразу же получила широкое распространение. Ее идейные истоки восходят к трудам мыслителей эпохи Возрождения, особенно к их попыткам построить политико-правовую теорию на исследовании природы и страстей человека.

Теория естественного права основана на признании всех людей равными (от природы) и наделенными (природой же) естественными страстями, стремлениями, разумом. Законы природы определяют предписания естественного права, которому должно соответствовать положительное (позитивное, волеустановленное) право. Антифеодальный характер теории естественного права состоял уже в том, что все люди признавались равными, и это (естественное равенство людей) было возведено в обязательный принцип положительного, т.е. действующего, права.

93. «Народный суверенитет и народовластие (демократия)».

Доктрина народного суверенитета была разработана в XVIII в. французским мыслителем Руссо, называвшим суверена ни чем иным, как коллективным существом, образуемым из частных лиц, в совокупности получивших имя народа.
Суть народного суверенитета заключается в верховенстве народа в государстве. При этом народ рассматривается как единственный законный и правомерный носитель верховной власти или как источник государственного суверенитета.

Народный суверенитет является антагонистом суверенитета монарха, при котором монарх рассматривается не как член народа, а как индивидуальная личность - носитель суверенной (абсолютистской, самодержавной) государственной власти. Понятия народного суверенитета и государственного суверенитета также различны, но не противопоставлены друг другу, поскольку в первом случае раскрывается вопрос о высшей власти в государстве, а во втором - вопрос о верховности власти самого государства

Народный суверенитет, или народовластие, означает принцип конституционного строя, характеризующий полновластие многонационального народа, признание его единственным источником власти, а также свободное осуществление им этой власти в соответствии с его суверенной волей и коренными интересами. Суверенитет или полновластие народа есть обладание им политическими и социально-экономическими средствами, всесторонне и полно обеспечивающими реальное участие народа в управлении делами общества и государства. Суверенитет народа есть выражение юридической и фактической принадлежности всей власти народу. Народ - единственный источник власти и обладает исключительным правом распоряжения ею. Народ на определенных условиях передает полномочия по распоряжению властью (но не саму власть) и на определенное время (до новых выборов) своим представителям.

Власть народа обладает и другими, наряду с отмеченными, особыми свойствами: это прежде всего публичная власть. Ее цель - достижение общего блага или общего интереса; публично-правовой характер власти указывает на то, что она имеет общесоциальный характер, обращена ко всему обществу и каждому индивиду. Индивид (личность) самостоятельно или через институты гражданского общества может в той или иной мере влиять на осуществление такой власти. Народовластие предполагает, что общество в целом (народ) или его часть реализует власть, т.е. осуществляет непосредственно или через своих представителей управление делами общества и государства, добиваясь таким образом удовлетворения общих и не противоречащих им частных интересов.

Н.с. имеет различные формы проявления: через представительную и прямую демократию, непосредственное осуществление прав и свобод. Свойства Н.с. проявляются на различных уровнях.

Институты представительной и непосредственной демократии - действенные государственно-правовые каналы осуществления народовластия. При этом сочетание представительной и непосредственной демократии является высшим проявлением полновластия народа.

Непосредственная (прямая) демократия - это осуществление народом власти через формы непосредственного или прямого волеизъявления.

Непосредственная демократия обеспечивает наиболее полное участие масс в управлении страной, дополняет постоянно действующую централизованную (институционную) представительную систему.

В зависимости от юридического значения (последствий) институты непосредственной демократии могут быть подразделены на две группы: императивного и консультативного характера. Особенность императивных форм: принимаемые народом решения признаются окончательными, обязательными и не требуют последующего юридического утверждения государственными органами или органами местного самоуправления. Пример этого - принятое на референдуме решение. Консультативная форма непосредственных форм демократии позволяет выявить волю народа или населения определенной территории по тому или иному вопросу, которая затем находит отражение в акте (решении) государственного органа или органа местного самоуправления.

Свободные выборы представляют собой институт непосредственной демократии, обеспечивающий участие народа, граждан в формировании представительных органов государственной власти и местного самоуправления и замещение некоторых должностей в государстве. Выборы остаются наиболее распространенным институтом прямого народовластия, они представляют собой акт волеизъявления (самоуправления) народа, посредством которого формируются коллегиальные органы публичной власти - государственные институции (парламент, глава государства, высшие должностные лица исполнительных органов государственной власти субъектов федерации, их законодательные органы) и органы местного самоуправления (представительные, главы местного самоуправления и др.).

Русская идея – это идея русского монархиста August 25th, 2016

Писатель Игорь Евсин об Уваровской триаде «Православие, Самодержавие, Народность».

Граф Сергей Семёнович Уваров, при вступлении в должность Министра народного просвещения 19 ноября 1833 года подал Государю Императору Николаю I Всеподданнейший доклад «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения». В нем он утверждал, что «собственными началами России являются Православие, Самодержавие и Народность, без коих она не может благоденствовать, усиливаться и жить».

Благодаря выведенной в докладе триаде, имя графа Уварова прочно вошло в историю государственного самосознания русского народа. За сформулированный закон существования Российской Империи и его обоснование Сергея Семеновича можно поставить в один ряд со старцем Филофеем из Спасо-Елеазаровского монастыря, который сформулировал идею Московской Руси в словосочетании «Москва - третий Рим». По сути граф Уваров продолжил дело старца Филофея в новых исторических условиях.

Конечно же триада Сергея Семеновича возникла не на пустом месте. Вот что говорил патриарх Гермоген, в своем послании к русскому народу во время Великой Смуты, когда поляки захватили Кремль: «Благословляю верных русских людей, подымающихся на защиту Веры, Царя и Отечества. И проклинаю вас изменники!» «За Веру Царя и Отечество» шли освобождать Москву Козьма Минин и Димитрий Пожарский. Также и Император Петр I, в приказе, отданном накануне Полтавской битвы, призывал русских солдат воевать за Веру, Царя и Отечество.

Но в триаде «Православие, Самодержавие и Народность» содержится не только девиз: «За Веру, Царя и Отечество», но и его конкретное выражение - «за русского Бога, русского Царя и русский Народ». И в отличие от этого девиза в триаде сформулирован закон национального русского бытия. Она выражает как политическую форму русской государственности - Самодержавие, так и ее духовное содержание - Православие. А Народность является той основой, без которой ни первое, ни второе существовать не может. Так же, как и русская народность не может существовать без Православия и Самодержавия.

Суть триады заключается в следующем.

ПРАВОСЛАВИЕ. Без любви к православию, к вере предков считал Сергей Семенович Уваров, «народ, как и частный человек, должны погибнуть; ослабить в них Веру, то же самое, что лишать их крови и вырвать сердце. Это было бы готовить им низшую степень в моральном и политическом предназначении. Это было бы измена в пространном смысле».

САМОДЕРЖАВИЕ. По утверждению Уварова, самодержавие - это главное условие политического существования России, ее государственности. Россия живёт и охраняется спасительным духом Самодержавия, сильного, человеколюбивого, просвещённого.

НАРОДНОСТЬ. По Уварову «дабы Трон и Церковь оставались в их могуществе, должно поддерживать и чувство Народности, их связующее».

Здесь все настолько гениально взаимосвязано, что более четкого, более ясного выражения русской идеи никто до сих пор не придумал и уже не придумает. Хотя мы и живем в совершенно других исторических условиях, уваровская триада, так же, как и филофеевская идеологема «Москва - Третий Рим» настолько прочно живет в самосознании православного русского, что при благоприятных условиях обязательно начнет претворяться в жизнь.

Проявление идеи «Православие, самодержавие, народность» может быть во всех формах нашего бытия. В политической, как «Церковь, Православная власть, народ». В социальной, как «Архиереи, элита, народ» (или «Священник, начальник, крестьянин»), и философской, как «Вера и верность русским идеалам». Но ее главное наполнение - это естественно «Церковь, Монарх, Народ». В виде «За веру, Царя и Отечество» она есть боевой девиз русских монархистов. И, в конечном счете, уваровская триада - это историческая основа для нашего национального бытия. Это именно то, что должен возрождать русский человек. ИМЕННО ЗА ЭТО ОН ДОЛЖЕН БОРОТЬСЯ.

«Православие, Самодержавие и Народность... суть такая же жизненная истина для России, как крылья для птицы, как воздух для тех, кто дышит», - проникновенно взывал поэт и пламенный монархист конца XIX - начала XX в. В. Л. Величко. А святитель Феофан, Затворник Вышенский писал: «Издавна охарактеризовались у нас коренные стихии жизни русской, и так сильно и полно выражаются привычными словами: Православие, Самодержавие и Народность, вот что надобно сохранять! Когда ослабеют или изменятся сии начала, русский народ перестанет быть русским. Он потеряет тогда свое священное трехцветное знамя».

Уваровская триада «Православие, самодержавие, народность» СОДЕРЖИТ В СЕБЕ ВСЕ СОСТАВЛЯЮЩИЕ РУССКОЙ ИДЕИ. И православный патриотизм, и имперскую идеологию, и русский национализм. В совокупности это есть идеология русского народа, его национального государственного и общественного устройства, практическим воплощением которой является русский миропорядок - ПРАВОСЛАВНАЯ РУССКАЯ МОНАРХИЯ.

Игорь Евсин

Источник: «Русский монархист»

Recent Posts from This Journal

• 
  Образование. Война. Возрождение. ОльгаЧетверикова

  У студентов нет интереса потому что нет знаний и способностей. Преподаватели раздражаются, настраиваются против студентов, а те настраиваются против…

• Сейчас Европа и США - завтра Россия, Украина и Белоруссия. Детям без прививок стали запрещать ходить в школу в Европе Бойкот вакцинации попал в…

• 
  РЕАЛЬНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ ПУТИНА: жид Фридман стал самым богатым жителем Лондона

  54-летний путинский Фридман помимо российского гражданства имеет израильское и при этом является налоговым резидентом Великобритании. Совладелец…

• ПУТИН ЗАПУСТИЛ ГЕНЕТИЧЕСКУЮ ПАСПОРТИЗАЦИЮ НАСЕЛЕНИЯ. Не сдавайте ДНК-анализы!

  11 марта 2019 года, Путин издал Указ об осуществлении генетической паспортизации населения и формировании генетического профиля населения. Это самое…

• 
  Путин довел врачей: "Мы устали молчать! Мы будем перекрывать федеральные трассы!"

  Медработники бунтуют по всей России и выразили своё недовольство - что не хотят объединяться с другими больницами, и так уже нет персонала, все ушли!…

Существование самодержавной власти требует нескольких условий. Часто повторяя одни и те же слова, мы привыкаем к ним и перестаём вникать в их смысл. Часто вспоминаемые слова графа Уварова: «православие, самодержавие, народность», - превратились в своеобразную поговорку, а между тем соединение этих слов неслучайно. Эти три понятия связаны воедино, и самодержавие нельзя помыслить без православия и народности. Если мы возьмём единоличную власть, то увидим насколько она может быть разнообразна. Если исключить из этой триады православие, то мы не получим уже самодержавия. Почему?

Самодержавие неограниченно, ни юридически, ни вообще какой-либо земной силой. Оно ограниченно в нравственном, вернее, религиозном смысле. Но не просто религия даёт санкцию императору или царю на власть, а самодержец имеет живую связь с Богом. Царь должен творить волю Божию, причём почти всегда принятие того или иного решения зависит от него самого. Если он обращается к Богу, то путь его должен быть верен, горе народу, когда его постигает искушение. От живой и подлинной связи с Богом зависит успех его царствования. Живая связь с Богом возможна только при истинном Боговедении, которое возможно только в православной вере и личного устремления к Богу самого царя. Если место православия заступает другая «просто религия», то ни о каком обращении к Богу и речи быть не может, и мы получаем абсолютную монархию, ограниченную не верой, а прихотью самого монарха, или его народом или другими земными факторами. Пути «развития» этой формы власти - демократия или диктатура. К сожалению, такой философ и почитатель монархии, как Ильин, требует от религии только санкции, которая утвердила бы трон в глазах народа. Поэтому-то его идеалом и является первый российский император Пётр, он же первый насадитель абсолютизма в российской государственности. У Бога нет формальностей и Он не может поддерживать то человеческое начинание, которое использует Его имя, как лозунг написанный, но никогда молитвенно не произносимый. Поэтому это представление об устройстве монархии не может быть истинно. Подобные теории рождаются не на отрицании Бога, а на отделении его от жизни и перенесении в бесконечное далеко из сферы рассмотрения, фактически, на мысленном умерщвлении Источника всякой жизни. Бог везде и всегда участвует как живая сила, в том числе и в государственной жизни. И, бесспорно, если выбирать между благочестивым царём и деятельным, то следует выбрать первого. Разумеется, благочестие необходимо требует и усердного выполнения своих обязанностей перед Богом.

Нарушение связи Бог-монарх, не может не сказаться и на отношении монарх-народ. Поэтому, возвращаясь к абсолютной монархии, укажем, что всё её существование будет протекать в навязывании воли монарха народу и отстаивании своей неограниченной власти, так как воля Божия в этом случае присутствует как абстракция. Разумеется, в конце концов её отстоять не удаётся, и монархия либо падает, пройдя через хаос, превращается в диктатуру, либо эволюционирует в конституционную монархию, то есть демократию с исторической ширмой монархии.

Более тонкой и деликатной является связь между самодержавием и народностью. Тут нельзя не вспомнить славянофилов. Особенно нужно отметить маленькую, но очень весомую работу Д.А. Хомякова, сына известного славянофила. Он приводит прекрасное обоснование необходимости живой связи монарха с народом. После пришествия Спасителя возникает Церковь, народ Божий, в котором нет «ни эллина, ни иудея». Но глубоко заблуждаются те, кто считает, что понятие народа и национальности отмирают вовсе. Существование этих понятий связано с нашим двояким положением в современную эпоху. С одной стороны, мы принадлежим (должны принадлежать) как христиане Царству Небесному, с другой стороны, мы ещё проходим земное поприще, на котором принадлежность к Царству Небесному требует подкрепления верою и делами. Внешне после пришествия Христа не происходит никакой земной «революции» и сохраняется порядок вещей со времён Адама. Люди рождаются, живут и умирают, и это не противоречит уже пришедшему Царству Небесному. Также существуют и действуют народы, каждый из которых можно рассматривать, как единое целое в духовном и физическом смысле. Единый: телесно - по происхождению, духовно - по вере, душевно - по языку, и, наконец, по воле, по подчинению единому вождю или монарху. Этот порядок сохраняется потому, что человеческая история ещё не закончилась, значит, новые люди получают жизнь от своих предков и становятся продолжителями рода. По родству получают они в наследство не только внешность, но и черты характера, даже и праведность. Неслучайно приводится в Евангелии родословие Спасителя. В христианских народах, всё это должно происходить под знаком веры, Царства Небесного. Но пока человек живёт на земле, он должен слушать своих родителей. Христианский народ, как и всякий народ, объединяется воедино и, конечно, и у него должен быть глава - царь, который по родству своему связан с народом. Но и народ как целое имеет свой дух, поэтому мы можем говорить о характерных чертах англичанина, француза, русского. Например, эти характерные черты выражены в языке. Знание языка не подразумевает лишь запоминание слов, но и умение мыслить «по-немецки». Тот, кто в уме переводит с русского на иностранный не может сказать, что он в полной мере знает язык. Хотя знание языка не определяет принадлежность человека к народу, но язык является особенностью данного народа, выражением его духа, что подчёркивается в славянском языке в названии обоих понятий одним и тем же словом.

Одним словом, народ - это реальность не только в физическом, но и духовном смысле. Царь может быть на 90% иностранцем, но по духу именно русским царём. В отличие от абсолютных монархий царь не должен и не может господствовать над своим народом уже хотя бы потому, что он составляет с ним одно целое. Царь не должен принуждать собственный народ выполнять свою волю, а сам должен быть выразителем воли народа. Православный народ свободно подчиняет свою волю воле Божией, которую он может познавать и которая является в православном царстве. В этом его отличие от народов исповедующих католицизм или протестантизм, утративших живую веру, а, следовательно, и живую связь с Богом. И эта «встреча воли Божией и воли народной» должна происходить в лице монарха, что и есть одно из оснований уподобления православного самодержца Христу. Разумеется, и здесь воля народная должна подчиниться воле Божьей. Но в отличие от абсолютизма, монарх составляет с со своим народом единое целое и знает волю народную в себе и проверяет её на соответствие воле Божией. Умерщвление народной воли или полный отказ от неё лишает реальной жизни народ, ослабляя его силы, превращая его в пустое понятие или манекен. Такое государство долго жить не может. В тоже время внимание к гласу народному, акт смирения Государя, ибо по известному изречению «глас народа - глас Божий». Хотя и не всегда. Таким образом, через православную веру осуществляется реальная. живая связь самодержца с Богом, а через монарха связь народа с Богом. В лице монарха происходит как бы соединение нового и ветхого. Связь от Адама существующего порядка и Нового Завета, открытого Вторым Адамом. И нельзя согласится с мнением, что царю достаточно быть православным, а сфера его деятельности, деятельности государственной расположена вне веры и благочестия. Или вернее, где-то рядом или по соседству с церковной жизнью.

Д.А. Хомяков пишет, что в подчинении народа своего монарху происходит отказ от власти, от земного, бремя управления которым берёт на себя царь, а народ же получает большую возможность для устремления к духовному. В этом отличие от западных народов, давно уже погрязших в материализме. Дело в том, что единоличная власть есть ограничение власти других, вернее, отказ от власти других членов общества. Иначе это отказ от проявления своей воли в данном пространстве. Поэтому в православном народе власть земная - единоличная, власть церковная - соборная, ибо народ не может быть безучастен в делах веры, являющейся его высшей ценностью, а это означает активное проявление индивидуальной воли или свободы, « ибо нельзя себе представить верующего, избавленного от обязанности стоять за веру». У католиков дело обстоит по-другому, главная ценность уже давно лежит в богатстве, и упустить власть, значит, упустить богатство, поэтому нельзя лишить себя власти. Духовный же мир можно спокойно отдать на управление одному лицу, ибо он уже не интересен западному человеку. Так рождается демократия и папизм на Западе. Таково обоснование появления соборной и единоличной власти у Хомякова-младшего.

Посмотрите, какие колоссальные духовные и физические силы тратятся современными народами для обеспечения управления государством. Месяцами идут избирательные компании, вызывая страсти, отвлекая людей от истинных духовных ценностей и даже просто от полезной созидательной деятельности. Но современным людям это необходимо для отправления культа своему демократическому божеству. Это божество в лжесвободе человека, в бунте человека против Бога. Подчинившись материальным ценностям, забыв духовное, что неизбежно приводит к цели обладания благами для каждой личности, эти народы должны были неизбежно ступить и на вторую ступень лестницы, приближающей к идолу Маммоны. Как страсть стяжательства имеет над собой страсть властолюбия, которая возникает после скорого насыщения материальным, так и в целом «разбогатевшем» народе возникает желание власти, и каждый желает получить для себя кусочек этой власти. Поэтому, наверное, многие русские люди со странной и непоследовательной пунктуальностью каждые выборы ходят к избирательным урнам и бросают в них бумажки, хотя в большинстве своём уверены в бесплодности этого занятия. Ибо и ребёнку ясно, что нигде и никогда так запросто никто не отдаёт власть. Но отделаться от этого призрака участия в управлении государством не могут. Это похоже на игру, где каждому дают поиграть в короля.

Если самодержавие возникает на фоне отказа от власти, то демократия возникает на основе властолюбия. В самодержавии народ отказывается от власти, дабы жить духовной жизнью, а монарх принимает власть как бремя. Но как раз в лице монарха и царствует весь народ, составляющий единое целое, имеющий как бы единую волю. В демократии за власть борются и воспринимают её как благо и, добившись её, ясно, как будут использовать.. То есть здесь наоборот: вроде бы все имеют власть, а реально она в руках кучки, порой никому неизвестных людей. В монархии, таким образом, происходит высший отказ от мира через отказ от власти. Ведь, кто хочет чего-либо достигнуть в мире сем, должен обрести власть через деньги, способности, а затем уж и просто власть, как государственную категорию.

Возвращаясь к отношению монарха и народа нужно отметить, что это взаимодействие должно строиться на любви. Это не просто братская любовь, без которой нельзя представить себе христианства. Здесь любовь особенная, когда взоры тысяч, десятков тысяч, миллионов направлены на одного.

Но что же у нас получается, когда мы рассматриваем триаду «православие самодержавие, народность»? Мононациональное государство? Но ведь в истории существовали вместе под одним скипетром разные христианские народы. И, конечно, в православии духовное ставится выше национального. К тому же православное государство берёт под свою защиту всякого православного человека. Но представим себе государство, состоящее из нескольких равных по численности и силе народов. Естественно, царь может быть только один, значит, один из народов всегда будет находиться в привилегированном положении. Ибо, конечно, более полного единства достигает царь со своим народом, которому он принадлежит по плоти и крови. И, ошибаются те, кто считает, что имперская идея в смысле союза нескольких православных народов более соответствует по духу христианству. Такое государство заранее обречено на слабость и в конечном итоге крушение. Пример - Византия, которая не имела народа, на который могла бы опереться государственная власть помимо христиан, членов церкви, которые, объединяясь по этому признаку, как раз выходят из под сферы ведения государства. И такая дисгармония не может быть признана христианством.

Другое дело - русское государство, которое базировалось на русском народе и фактически было государством православного русского народа, другие же православные и неправославные народы находились под защитой русского государства. Русский народ составлял «базу» царства, на него опирался царь и его царём по преимуществу он являлся, другие православные могли войти за созданную им ограду. Понимая, что такое мнение славянофилов не может ныне понравиться многочисленным врагам русского народа, декларирующим абсурдное равенство не в правовом даже смысле, а в сущностном всех народов, протаскивая при этом чёрным ходом исключительность своего народа. Не может понравиться и тем, кто манипулирует сейчас ставшим модным понятием филетизма (кстати, неудачное слово. В пер. с греческого «расизм»), возникшим по довольно частному случаю в церковной истории, и ставшим удобным орудием для папистов разных географических точек, пока ещё скрывающихся за благочестивыми словами «послушания», «смирения», а также каноничности и церковного единства. Кстати, почему-то забывают они о том, что собор 1872 года был отвергнут церковной полнотой, которая не увидела подобного учения, а разглядела за этим, увы, встречающуюся в церковной истории борьбу за власть и скорее всего никакой не «филетизм», а элементарный национализм, но с другой стороны. «Как бы считая и эти меры недостаточными (отлучения и лишения священства двух митрополитов и епископа болгарской национальности), Константинопольский патриарх составил 16 сентября 1872 г. Поместный Собор («Великий Местный Синод»), который осудил «филетизм», то есть племенное деление в Православии, провозгласил враждебными «Единой Соборной и Апостольской Церкви» сторонников филетизма и объявил Болгарскую Церковь схизматической. Православная Полнота не приняла этих прещений Константинополя. Иерусалимский Патриарх Кирилл II решительно отказался признать решения Собора справедливыми. Епископы Антиохийской Церкви (арабской национальности) объявили подпись своего Патриарха под актами Собора «выражением его личного мнения, а не мнения всей Антиохийской Церкви»»1

Разумеется, против такого понимания выступают и поклонники имперского построения государства. Вернёмся к Византии. К тому же имперская идея «есть идея Рима, даже не императорского, а римской республики. Империя этой идеи не создала, а лишь произвела сосредоточение властей в одной личности»2 . То есть имперская римская идея рождается из республиканской идеи подчинения личности государству. Только после некоторой эволюции государство сосредотачивается в одном лице. В результате Византия получает в наследство идею императора как «увековеченного диктатора»3 . То есть связь с народом ослабляется всё время этой вырывающейся наружу идеей. Кроме того, в Византии император, имея в своём подчинении множество народов, делает опору на окраинные области, то есть не на основной народ, если он есть. А на другие народы, чтобы удержать их в составе своего государства. Имперская идея сильно ослабила Византию. Фактически это было полуреспубликанское правление, когда власть мог захватить любой способный военачальник. Бесконечные смены императорских династий разных национальностей - вот одна из главных причин её падения. А смены династий происходили из-за того, что одной из главных задач империи было удержать окраины, почему делалась ставка на народы, их населяющие, а не на основной народ. «Императорство - не Самодержавие, а его лжеподобие. Оно плод республики, выросло на почве республиканской и есть выражение отчаявшегося в своём существовании республиканства, но не отрешившегося от него по существу».

Теперь взглянем на русскую монархию. Несомненно, она опирается всегда на один православный народ - русский. Другие православные народы, входящие и даже не входящие в русское царство, находятся под его защитой: грузинский, сербский, болгарский и т.д. Византийское царство падает, но его место заступает более совершенное по своей организации русское царство. Истинно, русский народ можно назвать Богоизбранным, ибо в нём осуществился идеал православной монархии, стало возможным многолетнее мирное пребывание Православной Церкви, получившей возможность окормлять своих чад и лишённой необходимости думать о земном, ибо это взял на себя её ктитор - царь. Именно на Руси и осуществляется идеал: православие, самодержавие, народность. В отличие от Византии православная монархия, опирается не просто на христиан, как в Византии, но на единый русский народ, вобравший в себя и ряд других малых народов. В этом и сказалась его жизненная сила, ибо он расширяется и укрепляется, не уничтожая соседние народы, а вбирая их в себя. Русский народ под управлением царя мог свободно жить и спасаться, не обременяя себя земными мыслями об управлении, исполняя царскую волю и поддерживая царя во всём.

Надо отметить, что говоря о воплощении в русском народе идеала самодержавного царства, не имеются в виду те искажения и нарушения, которые имели место. Речь шла о том, что по воле Божией в русском народе воплотился идеал православной монархии, которая в аспекте взаимосвязи самодержавие-народность есть «активное самосознание народа, концентрированное в одном лице»4 .

Таким образом, православная монархия как бы составляет триаду: Бог, самодержец, народ. Монарх не слепо навязывает свою волю, а стремиться узнать волю Божию. «Христианство же привнесло идею «царя - Божия служителя...». С другой стороны, он выражает волю народа - собирая в своём лице народ воедино и подчиняет волю народа воле Божией. Народ становится как бы единым человеком, соединившимся с Господом, но не человеком Гоббса, отдавшим всю власть диктатору, который имеет основание своей власти всё-таки в самом народе, потому что не имеет Бога стоящего над ним. «Личность при этом именно освобождалась от «полного подчинения государству», ибо двух «полных подчинений» не может быть, и подчиняясь всецело Богу, христианин тем самым мог только условно подчиняться государству»5

Государственная воля уже существует в лице самого Монарха, который и есть представитель того внутреннего содержания нации, из которого проистекает его воля, каждый раз, когда народ способен продумать своё содержание, и в каком акте оно должно выразиться применительно к тому или иному текущему вопросу. Это представительство единственно реальной народной воли, то есть так сказать - воли народного духа - принадлежит монарху»6 . То есть в отличие от абсолютной (западной) модели монархии, необходимо единство монарха и народа. Это единство выражается прежде всего в любви монарха к своему народу, и обратно народа к своему монарху. Примеров этой любви в русской истории было предостаточно. Народ вплоть до 20 века был готов умереть за своего монарха, но недостаточная внимательность к врагам царства и православия привела к тому, что эти внешние враги, сделавшись постепенно и внутренними, своей пропагандой лишили в значительной части народ этой любви. Плюс бюрократия (Петра творенье) - один из злейших врагов монархии, а также западные продукты безверия - либерализм и гуманизм, поданные под красивой этикеткой просвещения. И хотя перечисленные головы гидры периодически отсекались, но она с течением времени двигалась и двигалась вперёд, постепенно достигнув самого подножия трона.

Как же бессмысленно звучат заявления тех, кто обвиняет Царя Николая II в отречении от престола. Если народ в ослеплении не хочет иметь монарха, то как можно оставаться на престоле? Это возможно только в случае временного помрачения народного ума, бунта, короче говоря. Но, то что произошло в феврале готовилось не менее сотни лет. Пусть активно действовала только кучка, но кучка ближайших соратников. Власть повисла в вакууме. Если рассматривать государство как макрочеловека, соборного человека, то как мог он жить без жизненно необходимых органов? Пусть это небольшие, но жизненноважные органы, чтобы убить человека достаточно перерезать артерию. Если у человека поражена только небольшая часть мозга, то он может либо умереть, либо стать неполноценным человеком. В данном случае в отличие от биологического этот выбор был реален, и человек решил умереть. Или нужно было царю признать власть не как бремя, не как послушание перед Богом, а как средство для безбедной жизни и удовлетворения страсти властолюбия? И заставить во многом уже разуверившийся народ подчиниться себе? Но признать это, значит, отказаться от самодержавия, значит, стать западным автократором. Хоть народ и был лишён головы, фактически умерщвлён, но отсутствие любого движения, даже судорог, в расчленённом теле не говорит ли, что это тело было уже духовно мертво заранее? Поэтому не нашлось ни Мининых, ни Пожарских, ни Сусаниных. Монархия уже перестала быть в глазах народа тем идеалом, без которого нельзя было помыслить жизнь как государственную, так и личную.

Невозможно логически обосновать, но интуитивно ясно, что добровольное отречение, то есть отречение без физической борьбы - это залог возвращения монархии в Россию. И в русском народе, составляющем не мнимую величину, заложены определённые черты. Это не только православие, но и некоторая тяга к монархическому проявлению, живущая в народе и после революции и всё время в той или иной мере вырывающаяся наружу.

Любопытно проследить это подспудное существование некоторых черт монархии в России в период частичного возвращения к национальным целям. Мы говорили, что русский народ можно считать Богоизбранным в том смысле, что на него было возложено воплощение идеала монархического устройства. Естественно, эти существенные черты не могут быть вычеркнуты из истории и народного духа злобной, мнящей себя всесильной, но всё же человеческой рукой. Отметим, что в монархическом государстве нравственные ценности (а вернее религиозные) ценности преобладают над юридической законностью. Многие, очень желавшие разрушения Советского государства и желавшие уничтожения России, одним из главных препятствий продвижения к западным «ценностям» считали именно использование нравственности, в качестве составной части государственной идеологии. Помните борьбу за «правовое» государство, где право - шарики в руках ловкого жонглёра. Вспомним, как нравственные ценности попали в государственную идеологию власти, начавшую свой путь борьбой с браком и семьёй, с нравственностью и позором. Когда человека посещает болезнь, то он напрягает все физические силы для борьбы с ней, он задумывается о своей жизни, и иногда даже обращается к Богу. Всё наносное в эти минуты отходит на второй план. Также было с Россией в момент вторжения фашистов. Стало очевидно, что надо либо умереть, либо переродиться, чтобы обрести сильный организм. Поэтому Сталин вешает в эти дни на стены своего кабинета портреты Суворова и Кутузова. Когда опасность миновала, хотя и произошёл значительный откат назад, но стало очевидно, что нельзя существовать, совсем не опираясь на народный дух, и возникли нравственные ценности, которые под скрежет зубов наших врагов, достаточно долго сохраняли тело нашего обезглавленного народа, как бы в замороженном виде. Кстати, тогда и проявляются симпатии к Петру I, который при большевиках был также ненавистен, как всякий царь (вспомним хотя бы книгу Василевского-Небуквы. «Романовы», полную ненависти ко всем царям). Начинает нравиться его имперская идея, в которой проявляется подавление личности, что совсем не чуждо и постбольшевистскому государству. Кроме того имперская идея предполагает поиск гения на роль императора, что и является одной из причин крушения Византии, что характерно и для советского государства.. Каких гимнов Петру мы не услышим в это время, но ценнее всего те, которые исходят из глубины народного сердца. «Теперь исторический час пробил. Но это была не месть. Стрельцы были олицетворением старой, византийской Руси. И Пётр рубил головы не только стрельцам. Он рубил головы прошлому, мешавшему его новым делам, тормозившему сближение России с Европой.... Здесь русская история впервые получила жёсткий, обжигающий удар кнутом, необходимо тронувший её вперёд от вековой восточной дрёмы, ускоривший её созревание и движение к передовым достижениям западной мысли, науки, ремёсел»7 Таким образом, в советском государстве после его укрепления проявляется триада православие-самодержавие-народность, но в искажённом, карикатурном виде. Марксистко-ленинская утопия, для которой формально нет ни русского, ни еврея, пролетарский император, не подверженный переизбранию, а в крайнем случае только свержению, советский народ, заменивший собой русский народ, и вокруг него национальные окраины и национальные меньшинства, которые-то и расцветают, пока гибнет русский, превращённый в фантастический советский. К чему - это говорится? К тому, что нельзя строить дом, не учитывая особенности старого фундамента.

Другая особенность, покажется менее значительной - это реальность народного представительства. Помните, как смеялись над доярками, приезжавшими на съезды партии и сессии Верховного совета? Что им, мол, там делать. Политики должны быть профессионалами, - эту строку из рок-песни зарубежного сочинения вдалбливали в наши головы новорусские (или «староамериканские»)«битлы-агитаторы». Конечно, больше всего смеялся «малый народ», вытащенный за шиворот из-за кулис на сцену рукою Шафаревича. Хорошо, что приезжали, плохо, что реально мало в чём участвовали. Говоря о народном представительстве в монархическом государстве Л.Тихомиров пишет: «Все представители должны принадлежать к тому классу, к той социальной группе, которые их посылают выражать свои интересы и мысли перед верховной властью и в задачах государственного управления. Нужно, чтобы они лично и непосредственно принадлежали тому делу, которое представляют, лично и непосредственно были связаны именно с тем социальным слоем, которого мысль выражают. Без этого представительство станет фальшивым, и перейдёт в руки политиканских партий, которые вместо национального представительства дадут государству профессионалов политики»8 . Что мы и получили. А в монархическом государстве никто бы, получается, над доярками смеяться не стал... Ибо истинный монарх был бы заинтересован знать реальное положение того или иного слоя и готов был бы выслушать его совет. Поэтому такими запоминающимися были встречи последнего царя с представителями народа, пусть кратковременные но врезавшиеся в память их участников. Монархии было куда расти, но дали бы возможность тогдашние политиканы?

Что же получается? Нельзя сказать, что Советское государство не было уродливым образованием. Но, пытаясь в какой-то момент стать на национальные рельсы, оно невольно прихватило и некоторые монархические черты. Отсюда и испуг нынешних и прошлых защитников «демократии» даже породивших легенды, что Сталин хотел стать русским царём, что между ним и Гитлером нет существенных различий и проч. Отсюда и лютая борьба против нравственности, народных представителей и др. положительных или даже не самых худших черт советского строя. Это вечный их испуг перед русским народом, который может вновь породить монархию. Но, надо отметить, что пока изменения в худшую сторону им всё же удалось сделать.

Что же дальше? Дальше не имея возможности в одночасье устранить весь русский народ, нужно кроме отчаянных усилий в насаждении разврата, сект, наркомании и прочих прелестей западного мира, постараться завести его как можно дальше от правильного пути. А пока придётся использовать его ценности, но, разумеется, не сами ценности, а их блестящие подделки, привлекающие не очень внимательного и вдумчивого зрителя. Тут мы видим и возрождение православия и даже некоторое участие в этом государства, но чаще всего только в форме реставрации храмов, и использование православной и национальной символики, но в искажённом виде и даже монархии в конституционном или абсолютном варианте. Необходимость подделок проистекает из слабости фальшивомонетчиков, не способных чеканить собственную монету, копировальщиков, способных срисовывать, но не создавать что-либо реальное и жизнеспособное. Но, чем дальше они пытаются нас завести в лес, тем больше, по русской пословице, - дров. Тем ближе мы промыслом Божием оказываемся к цели. Кто бы мог десять лет назад предположить, что власть будет производить «поиск» русской идеи или заявлять, что патриотизм не так плох. Но, чем мы ближе к цели, тем изощрённее и опаснее их декорации. В конце будет самый решительный выбор, причём ведшие нас «проводники» схватятся за рукояти спрятанных под плащами ножей...

Несомненно, нам будет подкинута и лжеимперская идея. Почему «лже»? За семь лет разделения и царствования национальных режимов, в бывших республиках СССР была проведена активная работа по унижению, уничтожению и выселению русского населения. Некоторые действуют настолько активно, что русское население бежит, даже не имея возможности продать дом или квартиру. Поэтому становится совершенно непонятно, что нас связывает кроме похороненного пролетарского интернационализма с большей частью бывших республик. Или какой-то уже другой интернационализм? Совсем уж непонятно, что нас связывает с беспомощными исламскими республиками. Зато идея мнимого союза открывает им двери для вторжения в сердце России со всеми вытекающими последствиями. Если же власть сфокусируется на славянских, православных республиках, основу которых составляет русский народ, по-разному названный то власть окажется один на один с своим врагом - русским народом. Возникнет необходимость признать православие государственной религией, и затем народ неизбежно потребует царя. Возникнет опасность создания сильного государства по формуле «православие-самодержавие-народность», где наличие большого народа обеспечит сильный союз народа и самодержца. Поэтому в данной ситуации нам надо придерживаться тактики оборонительный с постепенным отходом на заранее подготовленные позиции. Надо учиться мудро отступать. А не только размахивать словесной шашкой. Создания государства с такими предпосылками им допустить никак нельзя. Поэтому лучше возвратиться к лжеимперской идеи многих народов, когда многие народы будут «висеть на шее» русского, а представители власти будут на 90% из этих народов. Работайте, работайте, иваны... Нам это уже знакомо. Кстати, это типичная судьба империй, в которых опора неизбежно делается на окраины, чтобы эти весьма «ценные» народы не отвалились от империи. Так как ныне ничто, кроме истории, нас с этими народами не связывает, их следует подчинить России путём внешнеполитическим и внешнеэкономическим, что будет легко достигнуто в условиях их неспособности к существованию. И конечно, только те, которые являются сферой нашего интереса. Русскому народу, быстро падающему в численности, следует, наоборот, сконцентрироваться на основной территории России и добиться своей власти, не лжемонархии, а самодержавия. Конечно, это потребует больших жертв и усилий. Существует и другая опасность. Долгие годы унижая русский народ, сами его враги могут использовать результаты своего же труда для его мнимого возрождения, создав химеру фашизма. С помощью СМИ и устной пропаганды химера эта сможет недолго продержаться, настолько, сколько нужно, чтобы принять меры и, таким образом, наделать много зла. Химерой я называю такую форму правления, потому что национализм чужд русскому народу, сохранившему пусть уже состарившиеся, без побегов, православные корни. Это составляет сильную сторону русского народа и делает его неудобным для управления. Впервые за послереволюционную историю возникла реальная возможность сделать опору не на какой-то «советский народ» и не на ещё пока не выдуманный народ, а на русский народ, сердце которого отдано самодержавию, пусть даже он не научился заглядывать себе в сердце. Кажется, мировые правители спохватились, что переусердствовали в ненависти к России и создали одно национальное государство, и сейчас бросились исправлять свои ошибки. Поэтому, наверное, в Россию запущены миллионы азербайджанцев. Завозятся китайцы, вьетнамцы, все, кем хоть немного можно разбавить русский народ. С православием борются сектантскими прививками. Заметьте, что любой маленький шажок по ограничению этого «беспредела» тут же вызывает истерику в Вашингтоне. Боятся, как бы не пришлось иметь дело с настоящим русским царём. Но, к сожалению, РПЦ, ослабленная долголетней зависимостью от безбожных властей, не на высоте положения. Заметим, что без православия не может быть и народности, понимаемой в государственном смысле, как возможность объединения с властью. То есть без православия и невозможно не формальное, а действительное включение народа в государственное тело, тело, как мы называли здесь, макрочеловека. Непросвещённый православием народ не может быть до конца единым и, тем более, не может иметь самодержца, ибо непонятно, на чём будет основана его власть, разве только на каком-либо обмане.

Подведём некоторые итоги. Триада «православие, самодержавие, народность» подразумевает объединение воедино Бога, самодержца и народа. Через монарха фактически происходит объединение народа с Богом. Монарх, с одной стороны, представляет волю народа, а, с другой стороны, ему открывается воля Божия. В нём происходит соединение этих двух воль и подчинение народной воли воле Божией. В этом особое подобие самодержца Христу. Многие современные христиане, увы, сочетавшиеся миру, и ослеплённые либерализмом, очень часто не к месту вспоминают слова из послания Колоссянам: «Где нет Еллина, ни Иудея...», пытаясь доказать, что этим де отменяются национальности, нарочито забывая следующие за этим слова «... ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но всё и во всём Христос»(Кол. 3, 11). То есть здесь говорится не об отмене национальности, а об отсутствии всех указанных разделений в будущем веке. Вспомним и другие слова: « Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе»(Гал. 3, 28). Согласно логике этих людей уже ни должно быть ни мужчин, ни женщин. Нелепо утверждать, что Сам родившийся от женщины, и во всём бывший человеком, кроме греха, открывший нам путь в Царство Небесное, неся всё бремя человеческого существования, ни на йоту не нарушивший ни Закон Моисеев, ни закон природный, не отменивший наказание, возложенное на человека после грехопадения, но понесший его, будучи невиновен, вдруг окажется земным сверхреволюционером, не только сокрушающим государства, но даже и сами народы. Вспомним, какое внимание уделялось народам в Ветхом Завете. Сколько предсказаний о судьбе разных народов. Сколько обетований, наказаний и чудес посылается именно народам. И всё это признаётся недействительным? Да и как можно отменить понятие народа, не отменив закона, по которому люди и поныне рождаются от своих отцов и матерей, связываясь с ними по закону рождения. «Но таков закон, положенный человеку по грехопадении: ему суждено жить и действовать под условиями ограничения разновидными порчами его основной природы; а таковыя прежде всего появляются в личных идиотизмах отдельных лиц, которые по мере соединения личностей в семьи, в общества, обращаются в идиотизмы семейные, общественные и племенные. Как человек уже не может быть более «человеком абсолютным», каковым был Адам до падения, так не может быть и общество «всечеловеческое», по той же причине»9 . Кто не желает уподобиться Христу и быть человеком, почитать своих родителей, выполнять законы и традиции своего народа, тот, кто не хочет нести всё бремя человеческого существования, как нёс Он, может ли быть назван христианином? Если люди как до Рождества Христова, так и после рождались и умирали, делая свой выбор, сочетаясь Христу, или удаляясь от Него, то почему и объединённые в народы как единое целое, как макрочеловеки, не могли выбирать или отвергать Христа. Как говорят, факты - упрямая вещь, и рассмотрев человеческую историю, мы именно это и обнаружим. Таким образом, по воле Божией и после Пришествия Христа сохраняется порядок вещей со времён Адама. Люди рождаются, живут и умирают, так же существуют народы как единое целое в духовном и физическом смысле.. Телесно по происхождению, духовно по вере, по языку, наконец, по воле, по подчинению одному вождю или монарху. « Егда снизшед языки слия, разделяше языки Вышний, егда же огненные языки раздаяше, в соединение вся призва, и согласно славим Всесвятаго Духа». Кондак праздника Святой Троицы, как нельзя лучше раскрывает слияние языков. Смысл - добровольное соединение всех людей, но соединение только во Святом Духе, любое другое соединение, ломающие все ветхие перегородки, будет не от Бога. Так что от Бога только один «космополитизм» Святого Духа.. Пятидесятница - это прообраз общего возрождения человечества, глава которому Христос в будущем веке. В соединении этом, в окончательном возрождении человеческой природы и её обожении разрушатся все перегородки.

Таким образом, в земной жизни не удастся создать сильного и жизнеспособного объединения народов, кроме сплочения православных христиан вокруг сильного и большого народа. Это убедительно видно из истории Византии, которая не имела такого народа и вообще не имела понятия народа, место которого занимало понятие христиан. И в трудные моменты истории реалии принадлежности к тому или иному народу, ни кем не отменённые, пагубно сказывались на истории Византии, что в конечном итоге и привело её к краху, своим крушением открывший путь Третьему и самому могучему Риму, едва на своём закате не осветившем своим лучами и Второй и едва не восстановившей над Святой Софией Крест. Будучи несокрушимым внешне ввиду совершенности своего устройства, он мог был подорван только изнутри, что и было проделано носителями тайны беззакония, потратившими две сотни лет на эту кропотливую работу. В отличие от многих православных, эти рудокопы, шахтёры прекрасно понимали, кто такой удерживающий и что он удерживает.

Г-н Ульянов-Ленин писал в работе «Социализм и религия», что надо покончить с положением, «когда церковь была в крепостной зависимости от государства, а русские граждане были в крепостной зависимости у государственной церкви, когда существовали и применялись средневековые инквизиторские законы.... преследовавшие за веру или за неверие, насиловавшие совесть человека...»10 . «Что бы не произошло, они взирают на Петербург в ожидании мессии, который освободит их от всех зол; и если они называют Константинополь своим Царьградом, своим царским городом, то они делают это как в надежде на появление с севера православного царя, который вступит в этот город и восстановит истинную веру, так и в память о другом православном царе, который владел Константинополем до турецкого завоевания страны»11. Хотя, на удивление, многие православные даже сейчас не хотят принимать слова свят. Иоанна Златоустого, находя в святоотеческой литературе иные объяснения понятию «удерживающий».

Вернёмся к сегодняшнему дню. Каждое звено триады может быть подделано современными мастерами. Вместо православия может быть подсунута другая религия: католицизм в явном виде, восточного обряда или зарождающийся в виде церкви с земной главой. Возможны более грубые подделки. Вместо монархии, религиозно-историческое шоу, где нам отведена роль толкинистов, а им пульт управления. Вместо народности - национализм грубого пошиба или превращение народа в американоподобный сброд. Разумеется, так им хочется и, разумеется, так у них не получится, потому что с нами не только ныне живущие, но и уже отшедшие к Богу, и не просто наши предки, но тысячи и тысячи молитвенников к Богу. Разве забудут они нас в своих молитвах, и разве их Господь не услышит? К сожалению, только про нас можно сказать, что мы не на высоте положения. И не только по своей теплохладности, по своей греховности. А по какому-то общенародному помрачению, какому-то отсутствию мудрости. Как православие иной раз не проповедуется, а дискредитируется его служителями, так и идея монархии иногда извращается и представляется в шаблонном виде русскими патриотами. Часто выдвигается идеал некоего тирана, который будет снимать головы на право и налево всем несогласным и маловерам. Отсюда и чрезмерная идеализация одного из самых лучших царей - Иоанна Грозного. Никто не отрицает положительные моменты его царствования. И, ещё более, некоторые присущие ему истинно царские черты. Но чрезмерная идеализация рождает несформулированное учение о царской непогрешимости, даже о своеобразном царском ницшеанстве, заключающееся в том, что для царя не действуют духовные законы и даже нравственные нормы.. Но как же союз царя и народа, основанный на любви? На чём тогда основывается подчинению царю, только на том, что юридически обоснованный, законный царь? Или на том, что царём движет Бог, Его промысел? Нет, конечно, нам ближе образ Царя Давида, кроткого, но послушного Богу, поэтому по воле Божией иногда карающего твёрдой рукой. Слабого, но в немощи которого совершается сила Божия. Не ошибающегося гения, но твердо стоящего у руля молитвенника. Хомяков А.С. выделяет 13 лет великих побед и великого счастья в царствовании царя Иоанна Грозного, говоря, что «это было время доброго совета»12 . О сыне его Фёдоре Иоанновиче говорит следующее: «Все историки согласны в том, что царствование Фёдора Иоанновича было временем весьма счастливым для России, но всё приписывают мудрости Годунова.... если государь правдолюбивый ищет доброго совета, добрый совет всегда является на его призвание Если государь-христианин уважает достоинство человеческое, - престол его окружается людьми, ценящими в себе выше всего достоинство человеческое. Ум многих, пробуждённый благодушием одного, совершает то, чего не могла бы совершить мудрость одного лица, и предписания правительства, согретого любовью к народу, исполняются не страхом, а тёплой любовью народной. Любовь же одна созидает и укрепляет царство»13 . Союз царя и народа более всего и выражается в этом «добром совете», происходящим из недр народа но произносимый лучшими его представителями. Пожалуй, этот «добрый совет», являющийся выражением любви своего народа к монарху и воспринятый монархом, можно принять за индикатор соответствия той или иной монархии своему идеалу. Как тут с горечью не вспомнить слова другого кроткого царя: «Кругом измена, трусость и обман». Когда же может воздвигнуться снова монархия? Когда русский народ снова может породить «добрый совет», то есть, когда он хотя бы в части своей вернётся к Богу, покается и в измене, и в трусости и обмане. И тогда то, что кажется нам невозможным, вновь станет реальностью, воздвигнутой из праха Тем, Кому возможно всё.

1.К.Е. Скурат. История Поместных Православных Церквей.т1, стр 263.

2.Тихомиров Л.А. Монархическая государственность стр.171

4.Д.А. Хомяков Православие Самодержавие, Народность. Монреаль, 1982, стр.152.

5.Тихомиров, Там же стр.171.

6.Тихомиров стр. 578.

7. Валерий Осипов. Я ищу детство. Избранное. Московский рабочий 1989 г. Стр, стр. 445

8. Тихомиров стр. 580

9. Д.А. Хомяков. Православие, Самодержавие, Народность. Монреаль, 1982, стр.35.

10. В.И. Ленин. Полн. Собр. Соч., т.12, с. 144

11. К. Маркс и Ф. Энгельс. Британская политика, т.9, 8-10

12. А.С.Хомяков. Тринадцать лет царствования Ивана Васильевича. О старом и новом. Статьи и очерки. Москава. Современник, 1988, стр.388

13. А.С Хомяков. Царь Феодор Иоаннович. Там же. Стр 394-395