Вероника джиоева биография дети. Вероника Джиоева: «Мне плохо без сцены. Участие в телепроекте «Большая опера»

Ее называют «певица от Бога», «оперная дива», «божественное сопрано»... Ее талант покоряет, культура пения восхищает, а работоспособность не перестает удивлять.

Беседа со звездой мировой оперы Вероникой Джиоевой получилась разной. Она с улыбкой вспоминала детство. С болью говорила о страшных днях, которые пришлось пережить маленькой Южной Осетии, где она родилась. И с грустью рассуждала о современной опере, без которой не представляет жизни. Каждое произнесенное ею слово было наполнено эмоциями, которые шли от самого сердца. Неудивительно, что мировая оперная сцена так любит Веронику Джиоеву.

"Папа точно угадал, что мне нужно..."

― Вероника, в детстве вас воспитывали в строгости?

― Да. Папа был достаточно строг.

― Какие из его запретов вы до сих пор боитесь ослушаться?

― (смеется ). Хороший вопрос. Мы часто болели с сестрой, поэтому папа запрещал нам есть мороженое. И мы с Ингой кусали сосульки. Однажды папа нас увидел и поддал хорошенько. И с тех пор я долго боялась мороженого, и вообще, холодного, хотя, наоборот, нужно было закалять горло - мы ведь работаем только горлом, и любая простуда мгновенно сказывается на голосе. Я долго боялась холодного, а потом поняла, что делаю себе только хуже. Я начала закаляться и сейчас мне не страшны ни холодная вода, ни мороженое, ни лед. Правда, я сразу заболеваю после холодных фруктов, поэтому они исключены из моего меню.

― Правда, что папа видел вас в роли гинеколога?

― (смеется ). Да, но он не помнит. И когда я ему говорю об этом, он очень удивляется.

― К счастью, он вовремя передумал. В итоге решение заниматься музыкой кому принадлежало - вам или ему?

― Папе. Он очень хотел, чтобы я стала серьезной оперной певицей. И он точно угадал, что мне надо.

Маленькая Вероника на руках у папы - Романа Джиоева, Заслуженного мастера спорта СССР

― Почему ваш папа, сам обладая прекрасным голосом, не стал профессиональным певцом?

― У папы действительно был очень хороший голос. Тенор. И многие говорили, что ему надо на оперную сцену. Он и сегодня неплохо играет на фортепьяно, еще лучше на гитаре. Вообще у нас музыкальная семья: у папы потрясающий голос, у сестры Инги тоже превосходные вокальные данные.

Папа рассказывает, что во времена его юности в Осетии и вообще на Кавказе заниматься серьезно пением считалось не мужским занятием. Дело для настоящего мужчины - это спорт или бизнес. Поэтому папа посвятил себя спорту - стал штангистом, выигрывал престижные соревнования. Потом стал тренером.

― А сейчас?

― Сейчас все по-другому. Сегодня это престижно. Ведь посмотрите, самыми главными театрами страны руководят именно осетинские дирижеры: в Большом - Туган Сохиев, а в Мариинском - Валерий Гергиев. Этим надо гордиться. Осетины безумно талантливые, у них красивые голоса и они отличаются крепостью тембра.

― В последнее время осетины вообще занимают все больше мест на классической сцене. Как думаете, чем обусловлен этот всплеск музыкальной активности?

― Наверное, просто сами осетины почувствовали себя свободней, поверили в свои силы благодаря Валерию Гергиеву. Думаю, это влияние его имиджа, недаром же его называют самым знаменитым осетином в мире. И в Санкт-Петербургской консерватории, где я училась, все мечтали попасть в Мариинский театр и петь у Валерия Абисаловича.

"Боль в Цхинвале везде ощущается до сих пор..."

― Вы родились в Цхинвале. Вам привычней называть его так или Цхинвали?

― Цхинвалом. «Цхинвали» - звучит как-то по-грузински.

― Город вашего детства - каким вам вспоминается?

― С фонтаном на площади. Красочный. Яркий. Но Цхинвал уже не город моего детства, к сожалению. Люди в черном. Седые все. 30-летние выглядят как 40-летние. Война отпечаток сильный оставила.

― Остались, может быть, места, связанные с вашим детством, которые вы посещаете в первую очередь, когда бываете на родине?

― Наверное, это знаменитая школа №5, чья спортивная площадка в 1991 году во время грузино-осетинского конфликта стала последним пристанищем для учителей и учеников. Там похоронены все наши герои. Я в ней училась. Школа находится прямо за нашим домом, а кладбище видно из окон моей спальни.

― Какие чувства испытываете, глядя на него?

― Большую грусть. И, конечно, всегда боль. Она в Цхинвале везде ощущается до сих пор.

― Меня поразило, что ваша семья дважды испытывала ужасы войны

― Да, и в начале 90-х, и в 2008-ом. Помню, как мы прятались в подвале во время обстрелов. К нам в дом залетали снаряды, рикошетили пули, поэтому приходилось жить в подвале. Потом в августе 2008-го этот ужас уже пережил мой сын, сестра Инга с детьми. Мы с Алимом тогда как раз уехали на неделю отдыхать в Африку. И вдруг 8-го августа такое! Я чуть с ума не сошла в тот момент. По телевизору я увидела разрушенный дом сестры. И меня повергли в шок слова ведущего: «Ночью грузинские войска атаковали Южную Осетию…». Начала звонить родным — и на домашние, и на мобильные. В ответ — тишина. Три дня обрывала телефон. Дозвониться до родных нельзя, быстро вылететь домой не получается - невозможно передать этот кошмар… Лишь на четвертые сутки удалось узнать, что с родными все в порядке, поговорила с сыном. Он сказал: «Мама, мы все живы!» А потом заплакал:

Мама, я видел, как моих мертвых одноклассников из домов выносили.

Это очень страшно. Такого я никому не пожелаю.

― Почему после первого вооруженного конфликта вы не покинули беспокойную родину?

― Никто не ждал, что будет вторая война. Да и осетины такой народ - не любят уезжать с родной земли. Если честно, то у меня раньше не было возможностей помогать. Но как только они появились, мы сразу предложили Инге переехать в Германию. Но она отказалась. Сейчас она часто бывает в Северной Осетии - там тихо, мирно. У меня во Владикавказе недвижимость. Остается надеяться, что больше такого ужаса не повторится.

― Спустя годы вы разобрались для себя, кто в ужасе 2008-го года был прав и виноват?

― Я на тему политики не очень люблю говорить, поскольку я человек искусства. Могу только сказать, что в 2008-м русские войска нас спасли. Если бы не Россия, нас бы уже не было.

"Я хочу иметь во всем выбор — с кем петь, где выступать, сколько раз выходить на сцену. Я люблю славу, люблю внимание, люблю, когда меня узнают и любят".

― Говорите, что не любите рассуждать на тему политики. Но, насколько я знаю, вы отказываетесь выступать в Грузии. Это ведь и есть политика.

― Знаете, в Северной Осетии много грузинских певцов, которые стали заслуженными и даже народными. И грузинские певцы, наряду с российскими, сейчас одни из самых сильных в мировой опере. Многие из них мои друзья. И в искусстве нет грузин, осетин. Если бы не Маквала Касрашвили, меня бы на мировой сцене, возможно, и не было бы. Она очень много мне помогает. Но в Грузии я никогда не пела.

― Но спели бы?

― Я уважаю грузинскую культуру и традиции. Но как же я приеду с концертом в страну, люди которой убивали мой народ? Можно сколько угодно говорить о том, что искусство вне политики, но осетины - те, кто потерял детей, друзей, близких, - этого не поймут. Поэтому, когда меня приглашали и приглашают, я отказываюсь. Всегда говорю:

Как вы себе это представляете? Я - осетинка, известный человек, меня знают в Осетии… Это невозможно.

Я могу поучаствовать в интернациональном проекте с участием русских, абхазских, грузинских и других исполнителей. Но при условии, что он будет проходить в России. В Грузию петь я не поеду. Если когда-то отношения между нашими народами изменятся к лучшему, я с удовольствием буду выступать и в Грузии. А пока на все предложения я говорю: "Нет".

"Не могу сказать, что я правильная осетинская женщина..."

― Выступая за границей, как вы себя позиционируете: певица из России или Осетии?

― Моя родина - Осетия, но я всегда позиционирую себя как российская певица . Я, прежде всего, российская певица. Это указано на всех афишах. Не раз у меня были серьезные конфликты за рубежом, когда, например, в Люцерне и Гамбурге на афишах и в театральных журналах указали: "Вероника Джиоева, грузинское сопрано". С какой стати?! Организаторам гастролей пришлось извиняться, изымать тиражи и заново печатать. Я говорю:

Если вы не признаете Южную Осетию, то зачем писать «грузинское сопрано»? Я российская певица, образование получала в Санкт-Петербургской консерватории, меня учили русские педагоги. При чем тут Грузия?

― Но про Осетию рассказываете?

― Да, конечно. И перед выступлениями, и после них часто в гримерку заходят люди, которые хотят познакомиться и пообщаться со мной. Когда есть повод, я всегда говорю, что родилась в Осетии. Про республику на Западе знают в основном в контексте негативных событий - военные конфликты с Грузией в Южной Осетии, страшный сентябрь 2004-го в Беслане… Что касается августа 2008-го - у них информация была другая. И когда после событий этой войны я говорила, что русские нас спасли, мне не верили. Не знаю, как сейчас, но тогда они считали, что я осетинка, которая просто поддерживает Россию. Я это чувствовала, даже когда выступала в Прибалтике.

"У сестры Инги тоже превосходные вокальные данные. Мы с ней выигрывали всевозможные конкурсы, можно сказать, что в детстве у нас с сестрой был сложившийся дуэт". Вероника Джиоева с сестрой и племянницей

― Когда к вам в Москву или за границу приезжают родственники, просите их привезти вам что-нибудь национальное, родное?

― Бывает, прошу привезти соленья, вино. Правда, они всё время забывают (смеется). Моя мама прекрасно готовит, поэтому я всегда прошу ее сделать что-нибудь вкусное. Я сама терпеть не могу стоять у плиты, но обожаю домашнюю кухню. Мне ее не хватает. В каком бы городе не выступала, всегда ищу кавказскую кухню. Я очень люблю корейские блюда, но когда надолго задерживаюсь в Корее, начинаю ужасно скучать по борщу и пельменям. С ума просто схожу (смеется).

― Сами любите готовить?

― (смеется) Не могу сказать, что я правильная осетинская женщина. Не люблю и не умею готовить. Но во всём остальном я настоящая осетинка. Люблю яркое и темперамент у меня взрывной не только на сцене, но и вне нее. Кроме готовки, в остальном я образцовая жена: люблю убираться в доме и как истинная осетинская женщина прислуживать мужу, подносить тапочки… Мне это приятно.

― Армен Джигарханян рассказывал, что когда бывает за границей, ищет уголки, напоминающие ему о Ереване и Армении.

― Осетинские уголки сложно встретить где-либо в мире (смеется) .

― Но вас тянет на малую родину?

― Я люблю свою родину. К сожалению, возможность бывать там выпадает не часто. В последнее время, как мне кажется, Цхинвал значительно преобразился. Но очень хочется, чтобы люди были добрее друг к другу, по моим ощущениям, народу не хватает любви, доброты, понимания. Хочется, чтобы и в Северной, и в Южной Осетии уделяли больше внимания искусству. Мне, например, некомфортно в таких условиях. Я не могу без сцены. Мне плохо без нее. Поэтому, максимум, сколько я могу там провести, это полмесяца. И, когда получается приехать домой, я встречаюсь только с самыми близкими людьми. Хорошо, когда к музыкантам относятся с пониманием. Ведь музыканты несут миру добро и созидание.

― Насколько для вас важно мнение земляков?

― Естественно, мне важно, что скажет мой народ. Хотя, признаюсь, я не всегда соглашаюсь с земляками.

― А кто те люди, мнение которых вам небезразлично?

― Мой педагог, родные, близкие.

"Хорошо, когда к музыкантам относятся с пониманием. Ведь музыканты несут миру добро и созидание". Вероника Джиоева с премьер-министром Северной Осетии Сергеем Такоевым и сенатором от Северной Осетии Александром Тотооновым

― Как вы ощущаете связь с родной землей?

― Осетия всегда в сердце моем, ведь там мой сын. Его, как и папу, зовут Роман. Он уже большой мальчик и сам сделал свой выбор. Сказал свое мужское слово: «Я осетин — и жить буду у себя на родине, в Осетии». Там и сестра Инга, мои племянницы, тетя... Я постоянно с ними на связи, все знаю про Осетию. У меня душа за нее болит, хочется, чтобы для народа больше делалось. Знаю, там много моих поклонников, меня там ждут. Я им обещала, что когда будет время, приеду спою для них.

― Вы давали прошлым летом в Цхинвале благотворительный концерт «Родине, которую люблю». У вас есть планы, связанные с Осетией?

― Этот концерт был в пользу детей школы-интерната. Я хотела показать, что можно помогать этим детям. У нас очень много талантливых детей и для них необходимо создавать условия, чтобы они могли развивать свои таланты и совершенствоваться в искусстве. Моя мечта ― привлечь спонсоров, чтобы дети имели возможность учиться в хороших вузах. Впоследствии они бы возвращались и обучали наших детей. Конечно, для них нужно будет создать условия.

Есть планы организовать в Южной Осетии фестиваль - творческий конкурс молодых исполнителей, где бы могли принять участие дети со всех республик Кавказа. Привлечь хороших музыкантов, со своей стороны, я обещаю.

― Я недавно был в Краснодаре, откуда родом Анна Нетребко. Ее там боготворят: вручают ордена, медали, почетные звания. Вам бы хотелось такого к себе отношения на своей малой родине?

― Безусловно, это приятно любому артисту. Пять лет назад я стала заслуженной артисткой Северной Осетии. Позже - и Южной Осетии. Хотя в Европе все эти звания ничего не значат. Поэтому я всегда прошу объявлять меня просто: Вероника Джиоева .

"Если мне говорят «нет», я обязательно всем назло скажу «да»..."

― В Вашем послужном списке множество наград и званий... Есть ли особенная для вас?

― У меня много престижных наград, в том числе европейских, но радоваться еще рановато. Мы - вокалисты - пока поем, непрестанно совершенствуемся, не останавливаемся на достигнутом результате. Поэтому каждый удачный спектакль - это для меня своеобразная победа, пусть и маленькая. А много маленьких побед - значит, скоро будет та самая большая! (смеется).

"Если бы не мой характер, я ничего не смогла бы добиться". Вероника Джиоева в телепроекте "Большая опера"

― Такая, как в телепроекте «Большая опера»?

― В телепроект я попала по собственному желанию, но вопреки мнению мужа, учителей и коллег. Я репетировала номер для новогодней программы на телеканале «Культура». Сотрудники канала рассказали мне про этот конкурс. А я как раз репетировала «Руслана и Людмилу» с Митей Черняковым в Большом театре. Запись каждого этапа «Большой оперы» проходила по понедельникам. В театре в этот день был выходной. Я подумала: «Когда еще у меня будет такая возможность?!» И согласилась. Муж был категорически против. Говорил, что это не мой уровень. И вообще, не надо растрачивать себя на такие мелочи. Многие знакомые меня тоже отговаривали. А у меня такой характер, если мне все говорят «нет», я обязательно всем назло скажу «да». И сказала.

"Парадокс, в России больше любят приезжих певцов. А на Западе - своих! И в этом плане мне очень обидно за наших: не секрет, что у русских самые роскошные "обертональные" голоса с глубочайшими тембрами. А вдобавок к этому - широта и страсть". Вероника Джиоева в гримерке перед спектаклем

― Вы певица с характером? Любите свободу?

― Я хочу быть брендовой певицей и иметь во всем выбор — с кем петь, где выступать, сколько раз выходить на сцену. Не скрою, я люблю славу, люблю внимание, люблю, когда меня узнают и любят. Телевидение помогает осуществить мечты быстрее. Именно поэтому я пошла в «Большую оперу». Хотя мои зарубежные коллеги уверяют, что Россия признает своих певцов только после того, как они получают широкое призвание на Западе.

Могу сказать, что я не держалась за этот проект. Говорила всегда правду и умела себя поставить. Часто спорила. Отказалась подписывать типовой контракт. Составила свой. Если бы отказались его подписать, просто бы ушла с проекта.

Многие считали меня самой капризной и самой нескромной участницей проекта. Всех раздражала моя уверенность в себе. Но если бы не эта уверенность, я ничего не смогла бы добиться в жизни. Даже на этом конкурсе.

"В Европе прекрасно, но в Россию всегда тянет..."

― Чем, по-вашему, отличаются уроженцы гор и люди, живущие на равнинной местности?

― Вы имеете в виду, походят ли осетины на немцев?

― В том числе.

― Думаю, в каждом регионе свой колорит. Да и люди очень разные везде.

― Но лично вам с кем проще общаться - с россиянами, европейцами, горожанами, селянами?

― С россиянами. Я люблю Россию и россиян. В Европе, конечно, прекрасно, но в Россию всегда тянет.

― Живя за границей, отмечаете какие-то национальные праздники?

― Признаться, нет времени, да и на праздники я, как правило, выступаю. И, как правило, далеко от дома. Моим родителям тоже не до этого, они с моей маленькой дочкой (8 июня 2013 году у Вероники Джиоевой родилась дочка Адриана - авт.) . Разве что папа может произнести осетинский тост в честь праздника. В основном этим празднование и ограничивается. Я и свой день рождения не справляю. Чему радоваться? Тому, что на год постарел? (смеется).

― А дни рождения детей?

― Это да. Но я и с ними не бываю в их дни рождения, к сожалению. У Ромы я вообще только один раз была - все время работаю. Концерты, записи, много-много всего. Мой график расписан до 2017 года так плотно, так что от некоторых предложений приходится отказываться.

― У вас получается объясняться с сыном по этому поводу?

― Сейчас он уже взрослый и все понимает, хотя раньше было гораздо сложней. Как и любой ребенок, он хотел маму.

― Вероника, на сайте нашего журнала ежегодно проводятся народные выборы «Горец года». Читатели могут голосовать за тех, кто, по их мнению, достоин победы. По итогам 2013 года вы выиграли в номинации «Классическая музыка» , опередив, в том числе, и Анну Нетребко.

― Для вас имеет значение именно народное признание? Или вы прислушиваетесь исключительно к мнению коллег-профессионалов?

― Все это, конечно, приятно, как и любая маленькая победа. И вдвойне приятно оказаться в одном ряду с такими талантливыми людьми как Аня Нетребко, Туган Сохиев, Хибла Герзмава.

"Мне помогал и помогает мой характер..."

― В 2000 году вы поступили в Санкт-Петербургскую консерваторию при конкурсе 501 человек на место. И сейчас выступаете на знаменитых оперных площадках. Как думаете, какое из ваших качеств помогло вам добиться этого?

― Уверенность в себе. Характер. В фортуну я не очень верю. Как показал мой личный опыт, только вера в себя, стремление и труд могут дать достойный результат. Я могу сказать, что добилась всего сама. Знаю, когда училась в консерватории, что некоторым артистам помогали: и квартиры снимали, и конкурсы оплачивали. Я даже не знала, что это в принципе возможно. Я жила в коммуналке, где бегали крысы. Ужас! Но не в общежитии, и то хорошо. И, наверное, мне помогла сценическая смелость. У меня часто спрашивают перед выходом на сцену: как ты можешь не волноваться? Но я, конечно, волнуюсь. Но этого никто никогда не видит просто потому, что я сильно люблю сцену и свой голос. Зрителя нужно радовать, а не перекладывать на его плечи свои проблемы и переживания.

― Вы легко обошли 500 конкурентов, когда поступали в консерваторию?

― (смеется) Легко? Помню, перед вступительными экзаменами я потеряла голос, он просто сипел. Представьте себе: наступило время петь туры, а голоса нет. И тогда мой педагог из Владикавказа Нелли Хестанова, которая все это время работала над тем, чтобы вернуть голос, в сердцах воскликнула, ударив по роялю: "Выйди, порви связки, но спой! Я оставила больную мать и приехала с тобой не для того, чтобы ты не поступила!" Мне кажется, так хорошо я не пела никогда! (смеется). И мы поступили! Конкурс был действительно невероятно большой - около 500 поступающих на место. Было нереально сложно, но я с этим справилась. Мне помогал и помогает мой характер. Конечно, характер! (смеется)

― За время учебы вам приходилось слышать в свой адрес выражение «лицо кавказской национальности»?

― К счастью, нет. В Петербурге я жила на Театральной площади, рядом с консерваторией, поэтому на метро не ездила. Часто участвовала в конкурсах в Европе. В общем, видела только добрых талантливых людей. И когда слышала о подобных случаях, всегда думала: неужели такое возможно?

"Моя родина - Осетия, но я всегда позиционирую себя как российская певица".

― Для вас имеет значение, на какой сцене петь: в Новосибирске, в Москве или в Цюрихе?

― Сцена везде сцена. Но когда есть выбор, я всегда выбираю ту, где престижней. Для меня каждый мой концерт и каждый спектакль — победа. Я же из маленького города в Южной Осетии.

― В Европе люди на самом деле больше понимают в оперном искусстве, чем в России?

― Сами европейцы говорят, что лишь пять процентов из тех, кто ходит в Оперу, являются знатоками. В России - меньше одного процента. И у них, и у нас зрители приходят, прежде всего, на имя. Опера вообще пошла по неправильному пути. Раньше певцов выбирали дирижеры, теперь - режиссеры. А для них самое главное - картинка, поэтому они часто делают неудачный выбор. Например, я часто слышу, как певцы с субреточными голосами исполняют главные партии.

"У меня был опыт исполнения Time to say good bye в дуэте с итальянским тенором Алессандро Сафина. Хорошо получилось, надо бы продолжить". Вероника Джиоева с Алессандро Сафина

Так не должно быть - раньше таких певцов и в хор бы не взяли. Режиссеры пытаются наполнить оперу большим количеством событий на сцене, местами превращая ее в кинематограф или театр. Не зная сути оперы и не очень разбираясь в музыке, они пытаются выжимать по максимуму из оперных либретто. В желании как-то разнообразить во многом примитивный сюжет, они пытаются напичкать его несуществующими конфликтами. И поэтому происходит следующее: задвигается певец и на передний план выходит некое действо. А люди, которые приходят слушать оперу, они, как правило, либретто знают. Для них нет неожиданностей, кто кого убьет или кто в кого влюбится. И они идут за эмоциями, а не за картинкой. Неправильное понимание и привело к тому, что опера в последнее десятилетие не пользовалась большим спросом, по сравнению с массовой культурой.

―Но лично у вас не было желания интегрировать оперу в популярную музыку? Есть ведь удачные примеры: Нетребко и Киркоров, Sissel и Warren G...

В концертах я пела и с Алессандро Сафина, и с Колей Басковым. Хорошо получилось, надо бы продолжить. Пока нет времени для того, чтобы заняться записью и реализовать полноценный проект. Мне хочется продемонстрировать, что я умею хорошо петь не только оперные, но и эстрадные произведения. Но пока все, что предлагают, я отказываюсь записывать - песни некрасивые. А они должны нравиться. Может быть когда-то и получится.

"Муж дирижирует и оркестром, и мной..."

― Вероника, какой город или страна вам импонирует больше всего?

― Нью-Йорк. Очень люблю Москву, мне здесь очень хорошо. Хотим жить в Вене.

"Алим на работе дирижирует оркестром, а дома - мной. И замечательно это делает". Вероника Джиоева с мужем Алимом Шахмаметьевым

― Все-таки решили перебраться из Праги, где сейчас живете? Если не ошибаюсь, вы говорили: «Жить в Праге и при этом не работать в Праге - это нормально, но будучи музыкантом, жить в Вене, но не работать там - это очень странно».

― (смеется). Поэтому переберемся в Вену, как только устроимся там на работу.

― В Праге вас действительно можно увидеть на утренней пробежке?

― Ой, из-за постоянных перелетов я запустила это дело. Но сейчас все будет по-другому. Без спорта нет жизни. Он должен помочь мне и в дыхании, и с голосом. Просто нам внушали, что оперным певцам нельзя заниматься спортом. Мы ведь поем животом, а когда качаешь пресс, начинают болеть мышцы. Но это вначале, потом боль проходит. Я вообще поняла, что если ты не мобильный, не закаленный, плохо выглядишь - ты никому не нужен. Поэтому спорт важен.

― Во время пробежки какую музыку обычно слушаете?

― Точно не оперу (смеется). Все, что я люблю: Майкл Болтон, К-Маро, Тициано Ферро, Мэри Джей Блайдж.

Вероника Джиоева после премьеры «Дона Карлоса» в Большом театре

― Правда, что партия королевы Елизаветы на премьере «Дона Карлоса» в Большом театре стала для вас настоящей пыткой? Читал, что корона давила на виски так, что невозможно было петь...

― Еще и костюм сильно стягивал (смеется). Я поправилась, пока опера готовилась - после рождения ребенка не успела привести себя в форму. А мерки сняли до этого. Но я люблю петь в «стянутом положении», поэтому попросила оставить костюм как есть, не перешивать. Но после него на теле остались страшные следы.

― Ваш супруг, Алим Шахмаметьев, художественный руководитель Большого симфонического оркестра театра Оперы и балета Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова, главный дирижер Камерного оркестра Новосибирской филармонии. Не возникает ощущения «стянутого положения» и в жизни?

― Нет. Каждый из нас занимается своим делом. Алим мне помогает.

―Он дирижирует только в театре, или вами тоже?

― (смеется) На работе он дирижирует оркестром, а дома - мной. И замечательно это делает. Без него трудно.

― Когда он подошел поздороваться во время интервью, мне показалось, вы сразу стали спокойней.

― Возможно. Я бурная, а Алим рассудительный. И только у него получается меня сдерживать.

― Как вы познакомились?

― Практически на сцене. Позже Алим признался, что когда услышал мой голос, сразу влюбился в него. Я же тогда во время репетиций думала: такой молодой и уже столько знает и умеет! Вот так и начались наши отношения. Надо сказать, что Алим очень красиво ухаживал за мной. Вообще, думаю, это прекрасно, когда жена поет, а муж дирижирует!

― Как в одной семье уживаются две звезды?

― (смеется) Звезда одна - я. Правда, Алим мне говорит: "Тебе природа слишком много дала, а ты ленивая, используешь талант всего на десять процентов". Но если серьезно, я мужа во всем слушаюсь. Когда "улетаю", он остановит, подскажет, направит. Именно он ведет все мои дела, поэтому у меня всегда все организовано безупречно.

― Расскажите о муже…

― Алиму много дано от Бога. Как в детстве он был вундеркиндом, так и остался личностью незаурядной: ему все удается. И еще он учился у таких музыкантов, таких мастеров, как Козлов и Мусин. Он застал великих профессоров, напитался духом их музыки. Что говорить, если сам Тищенко посвятил ему симфонию! А Тищенко — уникум! Гениальнейший композитор, ученик Шостаковича. Мой супруг мне много дал и как музыкант, и как мужчина. Алим — это подарок для меня как для женщины. Это моя половинка. Рядом с таким человеком я буду только развиваться.

Вероника Джиоева с мамой и с папой

― Какая Вероника Джиоева вне сцены? Какая дома, в кругу семьи?

― Как и большинство женщин, люблю все красивое. Обожаю шопинг, ароматы, драгоценности. Мне доставляет удовольствие делать приятные сюрпризы родным. Я очень люблю свою семью, мои родители живут в Германии, но во время моего отсутствия они присматривают за моей доченькой Адрианой. И какое же это счастье - прилетать и видеть всех дома! Не передать словами. Что касается второй части вопроса, вне сцены я такая же, как и все: веселая, грустная, любящая, капризная, вредная. Разная, одним словом!

Вероника Джиоева: "Если бы я еще раз родилась, я бы снова выбрала свою профессию".

― Мы беседуем в отеле, в центре Москвы. Насколько для вас важны атрибуты престижа и роскошной жизни?

― У меня нет райдера с лилиями и шампанским за полторы тысячи евро. Но если отель, то минимум 4 звезды, если самолет, то обязательно бизнес-класс. У меня много перелетов, и я не хочу слышать шум, гам. Хотя и в «бизнесе» бывает, ведут себя неадекватно. Но, к счастью, редко.

― Вас не напрягает этот ритм?

― Что вы! Я люблю жить в отелях, и не люблю - в квартирах. Меня тяготит быт. Обожаю новые страны и концертные площадки, общение с талантливыми людьми. Я никогда от этого не устаю. Именно так я и хочу жить. Если бы я еще раз родилась, и меня заставили бы выбирать, я бы снова выбрала свою профессию.

Беседовал Сергей Пустовойтов. Фото: личный архив Вероники Джиоевой

Для тех, кто любит высоту

, Юго-Осетинская АО , СССР

Верони́ка Рома́новна Джио́ева (осет. Джиоты Романы чызг Вероникæ , 29 января , Цхинвал , Юго-Осетинская АО , СССР) - российская оперная певица (сопрано). Народная артистка Республики Северная Осетия-Алания (). Народная артистка Южной Осетии ().

Биография

Партии

В Большом театре :

• Мими («Богема» Дж.Пуччини)
• Донна Эльвира («Дон Жуан» В. А. Моцарта)
• Горислава («Руслан и Людмила» М. Глинки)
• Лю («Турандот» Дж. Пуччини)
• Елизавета ("Дон Карлос" Дж. Верди)

В других театрах :

• Леонора («Сила судьбы» Дж. Верди)
• Мюзетта («Богема» Дж. Пуччини)
• Фьордилиджи («Так поступают все» В. А. Моцарта)
• Графиня («Свадьба Фигаро» В. А. Моцарта)
• Урусова («Боярыня Морозова» Р. Щедрина)
• Земфира («Алеко» С. Рахманинова)
• Татьяна («Евгений Онегин» П. Чайковского)
• Виолетта («Травиата» Дж. Верди)
• Микаэла («Кармен» Ж. Бизе)
• Елизавета («Дон Карлос» Дж. Верди)
• Леди Макбет («Макбет» Дж. Верди)
• Таис («Таис» Ж. Массне)
• Марфа ("Царская невеста" Н. Римского-Корсакова)

Исполняла партии сопрано в Реквиемах Верди и Моцарта, Второй симфонии Малера, Девятой симфонии Бетховена, «Большой мессе» Моцарта, поэме Рахманинова «Колокола».

Семья

Награды

• Народная артистка РСО-Алания (2014)
• Заслуженная артистка РСО-Алания (2009)
• Заслуженная артистка Южной Осетии
• Диплом фестиваля «Золотая маска » (2008)
• Победитель конкурса «Большая опера»

Напишите отзыв о статье "Джиоева, Вероника Романовна"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Джиоева, Вероника Романовна

– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.

Ее называют не иначе как «певица от Бога», «оперная дива» или «одно из лучших сопрано современности». Имя ее на слуху не только потому, что Вероника Джиоева родом из многострадального Цхинвала или потому, что муж певицы - дирижер Алим Шахмаметьев - руководит Камерным оркестром Новосибирской филармонии. Сам талант Вероники заставляет говорить о ней, писать и бежать на ее концерты. В Новосибирске они редки, потому что Вероника Джиоева – человек мира. Так принято выражаться, когда ты родился в одном месте, живешь в другом, путь держишь в третье и сцена тебе – весь мир. Но хорошо уже и то, что новосибирцы могут хоть изредка – в филармонии, где состоялась наша встреча, или в театре оперы и балета – слышать этот свободный и сильный голос.

– Вы у нас залетная пташка, Вероника, поэтому хочется для начала узнать: что положило начало вашему сотрудничеству с Новосибирском?

– Началось все в 2005-м, когда я участвовала в конкурсе имени Марии Каллас (конкурс проходит в Афинах. – Прим. автора) . Когда я выступила в третьем туре, ко мне подошел прибывший туда дирижер Теодор Курентзис. Он рассказал, что является музыкальным руководителем и главным дирижером оркестра Новосибирского государственного академического театра оперы и балета. И очень хочет, чтобы я в его театре пела. А я тогда только-только попала в Мариинский театр по окончании Санкт-Петербургской консерватории и сначала недоуменно пожимала плечами: зачем мне ехать в Сибирь? Тогда я еще и не подозревала, какой здесь уровень! Это сейчас я знаю, что в Новосибирске сильные певцы и музыканты, замечательные оркестры. И Камерный оркестр филармонии, которым руководит Алим (муж певицы, Алим Анвярович Шахмаметьев. – Прим. автора) , – он даст фору многим оркестрам Санкт-Петербурга и Москвы. А тогда я в Сибирь не торопилась. Но Курентзис не успокаивался, периодически мне звонил, и вот результат – я здесь. С 2006 года работаю в качестве приглашенной солистки.

– Что же стало последним доводом в пользу Новосибирска?

– Сначала я приехала, чтобы просто услышать оркестр Курентзиса, посмотреть, как Теодор работает…

– …У нас даже бытует такое выражение: «Теодор оперы и балета». Слышали?

– Нет, но мне в Санкт-Петербурге много рассказывали о Курентзисе. И повлияло также, что он занимался вместе с моим однокурсником, греческим тенором, который спустя какое-то время стал петь несравненно лучше. Я пришла на экзамен, поболеть за однокашника, и изумилась переменам. Теперь я это прочувствовала на себе: так, как работает с вокалистами Курентзис, больше не работает никто! После него трудно возвращаться к другим дирижерам. Сейчас я опять, с ноября прошлого года, работаю в Мариинском театре. Только что спела две «Травиаты»… Сейчас в Мариинке пойдет «Дон Карлос» с моим участием, потом «Аида». Много всего. Постановки одна интереснее другой! Будет работа в Таллинне – там немцы ставят «Таис», оперу Жюля Массне. Интересная опера, она крайне редко бывает воплощена в сценическом варианте. Кстати, 12 марта в Новосибирском оперном у меня состоится концерт, на котором я буду петь отрывки из этой оперы. Под рояль. Приходите!

С большим энтузиазмом работаю и здесь, у Теодора, и там, – в Санкт-Петербурге, за границей. Благодарна Теодору за то, что он поверил в меня и возможности моего голоса, и это дало мне импульс. Мы, певцы, с одной стороны, такой товар – ты или нравишься, или нет, твою школу ругают или хвалят. И все это субъективно! Интриги – дело известное в творческой среде. Но Теодор далек от них. С другой стороны, мы – люди-нарциссы. Нам очень важно знать, что ты артистичен, тобой восхищаются, что у тебя хороший голос. Курентзис дал мне уверенность, напор. К тому же он мой человек по духу. Если вы увидите, как мы общаемся в процессе репетиций, – вы все поймете. Я и сама такая же – эксцентричная, импульсивная. И он – неожиданный, неуемный, работает по 15 часов в сутки. На концерте это видно: он чувствует меня – я понимаю его.

– А было, что вы сами подбрасывали ему какие-то музыкальные идеи?

– Нет, с ним лучше не спорить. В музыке он – тиран: как сказал, так и должно быть. Но потом понимаешь: все оправданно. Это доказывают проекты, которые я с ним сделала. «Кози Фантутти», например (другое название этой оперы Моцарта «Так поступают все». – Прим. автора) .

– Но вы сказали, что сейчас работаете также с другими оркестрами, с другими дирижерами?

– Да. Буквально вчера, в Москве, в Большом зале консерватории я пела «Реквием» Моцарта. Оркестром управлял дирижер Владимир Минин. Это был большой концерт, посвященный памяти Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II. Присутствовал весь бомонд, известные люди – музыканты, актеры, режиссеры.

– Так вы с бала на корабль, то есть на самолет? И к нам?

– Да-да-да! (Смеется.) А Москва начала меня приглашать, считаю, именно благодаря Курентзису. После его «Кози Фантутти» пресса была ко мне особо благосклонна. Отмечали даже, что это лучший дебют года. С Курентзисом я пела также музыку ватиканскую, XX века. Тоже в Москве. И после этого в рецензиях писали, что я стала сенсацией, потому что пела в необычной манере, очень низким голосом. «Кози Фантутти», «Дон Карлос», Макбет», «Свадьба Фигаро» – все эти проекты я делала с Курентзисом. Собственно говоря, и «Травиата» – она тоже идет в эту копилку. После того как Теодор услышал, как я пою арию Травиаты, он сказал: «Давай сделаем концертное исполнение оперы». С этого все началось. Он дирижировал, убедив меня, что эту партию призвана петь не колоратура, а такие голоса, как у меня, – крепкие и с техникой. Не секрет, что люди с Кавказа отличаются крепостью тембра. А также итальянцы. Мне многие говорят: «У вас голос итальянского качества». Это значит, крепкое сопрано, с подвижностью. Для сопрано чаще всего характерно легато («легато» – муз. термин, означающий «связный, плавный». – Прим. автора) , а чтобы была техника – это редко.

– Несколько лет назад я оказалась аккредитованной на музыкальном фестивале «Будапештская весна». И мы работали вместе с француженкой Моник, критикессой из Парижа. Когда на одном из оперных спектаклей произошла замена и на сцену вышел русский тенор вместо заболевшего английского артиста, Моник сразу среагировала: «Поет русский». Ей не нужна была программка! А опера исполнялась на итальянском. Скажите, действительно можно так сразу, по одному тембру голоса, определить национальность?

– Не саму национальность, а скорее школу. Но и природа важна, конечно. Условия, в которых голос формировался, наследственность – все вместе. Самые красивые голоса, на мой взгляд, – в многонациональной России. Мы только что были в Эрфурте, в гостях у очень известного профессора, друга моего мужа, сейчас он преподает русскую музыку в Германии. Так он нам так и сказал: «Приходишь в оперу, если голос нравится, значит, певец из России».

– А как же знаменитое итальянское бельканто? И ведь ваш голос, как вы сказали, тоже сравнивают с итальянским?

– Да это так, но все-таки не случайно наши поют везде за границей. Мы очень востребованы. Возможно, причиной тому еще и то, что мы поем все: русскую музыку, немецкую, итальянскую. Итальянцы не могут петь так качественно в таком репертуарном диапазоне.

– А итальянским языком вы владеете в достаточной мере?

– Сами итальянцы говорят, что мой итальянский – хороший, с правильным произношением. Недавно ко мне обратились агенты Ла Скала, спустя некоторое время в процессе разговора спросили: «Кроме итальянского, на каком языке вы еще разговариваете?» Посчитали само собой разумеющимся, что я свободно говорю по-итальянски. Хотя итальянскому меня научила музыка.

– Еще вот такой вопрос, почти интимный для людей вашей профессии. Как влияет ваше состояние на звучание голоса?

– О, по-разному. Люди и не знают порой, какие мы выходим на сцену. Больные, расстроенные, встревоженные. Или влюбленные, счастливые, но чрезмерно волнующиеся. Жизнь врывается в музыку постоянно. И тут уж ничего не поделаешь. Но артист на то и артист, чтобы преодолеть себя. Неудачи бывают у всех, поверьте. Я пела в лучших театрах мира, знаю, о чем говорю. Но неудачи зависят от многого, а удачи – только от тебя самого. А еще от тех, кто вместе с тобой работает: от музыкантов, от других певцов, от дирижера. Удачи просто так не случаются!

– Вероника, говорить с певицей о жизни, не поговорив о ее творчестве, – это нонсенс. Поэтому мы и начали наш разговор со сцены. И, возможно, еще один вопрос дилетанта… У вас есть любимый композитор?

– Для меня, для моего голоса предназначены Верди и Пуччини. Это масло, это то, что нужно. Но я хотела бы исполнять больше: Беллини, Доницетти, Россини. И, конечно, Моцарта. Пуччини, будь моя воля, я бы попозже стала петь. А пока голос молодой, красивый и сильный – пела бы Беллини. Оперы «Пуритане», «Норма», «Лукреция Борджиа»… Вот это мое!

– Но у любой женщины, даже если она певица, а, может, особенно если певица, – есть в жизни и другое, что также составляет смысл ее существования. Родные, дом… Вы в Осетии родились?

– Я родилась в Цхинвале. Том самом. Расскажу о своих родителях. Папа у меня – уникальный человек, у него был потрясающий голос. И работал он в группе «Накадули» в Тбилиси. Это «Родник» по-грузински. Раньше все было мирно… Да и сейчас среди папиных друзей – грузины, потому что в искусстве нет таких барьеров, как в политике. Мало того, именно эти люди и помогли папе перебраться в Германию, где он нынче живет. В свое время ему говорили: «Вы должны стать оперным певцом». А он стал штангистом! Заслуженным тренером. На Кавказе стыдно было заниматься пением, если ты мужчина. Зовут папу Роман Джиоев. Он владеет фортепьяно, прекрасно играет на гитаре, у него необычный голос.

– А ваша мама, она тоже имеет отношение к музыке?

– Нет, мама к музыке никакого отношения не имеет. Она – спокойный семейный человек. Посвятила себя мужу и детям. Нас у родителей трое. Моя сестра Инга – очень музыкальная, сейчас она живет в Осетии. С Ингой мы в детстве много пели вместе. Она тоже занималась вокалом, но… стала юристом. И еще у нас есть младший брат Шамиль. Я им горжусь, я им живу. Мы все его воспитывали! Шамиль владеет пятью языками, он очень способный, такой, знаете, спортсмен с книгами. Папа ради него уехал в Германию, хотел дать парню возможность учиться в Европе. В Осетии, вы знаете, сейчас живется трудно. А другая сторона моей личной жизни – мой муж Алим. Если бы не он, из меня мало что получилось бы. Ни на какой конкурс Каллас я бы не поехала. И Теодора бы там не встретила. Алим – это подарок для меня как для женщины.

– Расскажите, как вы с мужем познакомились? Какова ваша love story?

– На любовь нас вдохновила опера «Богема». Это первая опера, которую я сделала с Алимом. Он был молодой дирижер, работал у нас в консерватории. Я пришла на спевку. Увидела его, подумала: «Такой молодой и такой талантливый». А потом между нами пробежал ток… Этому музыка способствовала, конечно. Спела я с ним семь спектаклей – и от увертюры наш роман перешел к развязке… Алиму действительно много дано от Бога. Как в детстве он был вундеркиндом, так и остался личностью незаурядной: ему все удается. И еще он учился у таких музыкантов, таких мастеров, как Козлов и Мусин. Он застал великих профессоров, напитался духом их музыки. Что говорить, если сам Тищенко посвятил ему симфонию! А Тищенко – уникум! Гениальнейший композитор, ученик Шостаковича. Мой супруг мне много дал и как музыкант, и как мужчина. Это моя половинка. Рядом с таким человеком я буду только развиваться! И семья у него замечательная. Помните советский приключенческий фильм «Кортик»? Так вот, маленький мальчик, который сыграл в этом фильме, – папа Алима. Ребенком его возили по всему Союзу на встречи со зрителями, когда фильм вышел в прокат. А мама моего мужа, моя свекровь… Несмотря на то, что обычно говорят об отношениях свекрови и невестки… Она меня всегда поддерживает. Мы приезжаем – для нее радость. Готовит сразу много всего вкусного. И благодаря ей у меня нет быта! Я вообще не подхожу к плите!

– Но у вас есть свой дом?

– Нету дома. (Шепотом, шутливо.) Все разбросано! В Санкт-Петербурге у нас есть квартира, но приезжаю туда, как в гостиницу. Питер, Москва, Новосибирск, чуточку заграница… А еще у меня сын, который живет в Осетии. Зовут его так же, как моего отца, Роман. Ему 13 лет, он уже большой мальчик и сам сделал свой выбор. Сказал свое мужское слово: «Я осетин – и жить буду у себя на родине, в Осетии». Санкт-Петербург ему не приглянулся.

– Во время войны, я читала в прессе, ваш сын был как раз в Цхинвале?

– Да. За два дня до войны я уехала на гастроли. Уже тогда с окраин города доносились выстрелы, но сестра Инга меня успокаивала, говорила, что скоро все утихнет. Я уехала, а сын остался там. А через два дня по телевизору я увидела разрушенный дом сестры. И меня повергли в шок слова ведущего: «Ночью грузинские войска атаковали Южную Осетию…». Это было уже третье нападение Грузии на Южную Осетию! Первое произошло еще в 1920 году, да, нас истребляли. А второе – уже на моей памяти, в 1992-м, когда я в школе училась. И вот третье… Я чуть с ума не сошла в тот момент. Начала звонить родным – и на домашние, и на мобильные. В ответ – тишина. Три дня обрывала телефон. Лишь на четвертые сутки удалось узнать, что с родными все в порядке, поговорила с сыном. Он сказал: «Мама, мы все живы!» А потом заплакал: «Я видел, как моих мертвых одноклассников из домов выносили». Это очень страшно. Такого я никому не пожелаю. Мой мальчик проявил мужество. Он настоящий мужчина, хотя ему еще так мало лет. Но у нас рано взрослеют!

– Вы бы хотели еще детей, Вероника?

– Да, мне хотелось бы. И Алиму. Вот встану немного на западные рельсы, тогда можно будет себе позволить. Возможно, тогда уже научусь нянчить и воспитывать. Когда родился первенец, все это за меня делала его осетинская бабушка. Первый раз замуж меня выдали в пятнадцать лет – у нас в Осетии и замуж выходят рано, не только взрослеют, – а в шестнадцать у меня родился Роман.

– Вот вы сказали «встану на западные рельсы». Что для этого нужно, кроме таланта? Хороший импресарио?

– Не только. У меня профессиональный агент, все идет как надо, в нужном направлении, но тут достаточно нюансов, если говорить о «западных рельсах»… В нашем мире многое решают и деньги, и нечестная игра тех, кто… не только своим голосом пробивает путь на большую сцену. Я же добиваюсь признания своим искусством. Подвижки есть. Сначала «Таис», потом…

Пока не буду говорить, дожить надо. Но предполагаю, что 2010-й будет у меня очень насыщенным. В июле этого года уезжаю в Ла Скала… Не скажу, что у меня все на пять лет расписано, но на год всегда есть интересная работа. Неприятно бывает, когда хорошие предложения совпадают по времени. Например, я должна была в Эрфурте петь Маргариту в «Мефистофеле» Гуно. Не получилось.

Зато было другое. Вообще для меня каждый мой концерт и каждый спектакль - победа. Я же из маленького города в Южной Осетии. Кто мне помогал? Сама старалась! И повезло с преподавателями. Закончила во Владикавказе училище, училась у прекрасного педагога Нелли Ильиничны Хестановой, она многое мне дала. Поступила затем в Санкт-Петербургскую консерваторию. Была в числе 447 претендентов! Представляете наплыв? Тогда был самый большой конкурс среди вокалистов за всю историю консерватории! Из почти что 500 желающих учиться вокалу – 350 сопрано! Мой голос понравился своим тембром, меня взяли. Закончила учебу я у великого профессора, засл. артистки России, профессора Тамары Дмитриевны Новиченко, которая сделала таких певцов, как Анна Нетребко и прима Мариинского театра Ира Джиоева, которая здесь тоже работала, как вы, наверное, знаете.

– Вы не родственницы с Ириной Джиоевой?

– Однофамильцы. У нас есть еще одна Джиоева, в Осетии ее называют «третья Джиоева», Инга, она сейчас живет в Италии, тоже певица, солистка хора Ла Скала.

– Вы иногда… поете в горах, Вероника?

– Нет, хотя знаю, что многие певцы это делают. В детстве орала! Сейчас боюсь, сорву голос…

– А какая вы вне сцены и искусства?

– Не хозяюшка и не домоседка – это точно. У нас часто пустой холодильник и нечем завтракать. Но не беда – ходим в рестораны! В остальном я образцовая жена: люблю убираться в доме и как истинная осетинская женщина прислуживать мужу, подносить тапочки… Мне это приятно. За пределами дома моя стихия – магазины. Шопинг – почти что страсть. Если я не куплю себе понравившуюся вещь, у меня даже голос не звучит! Особый пунктик – парфюм. Например, когда сейчас была в Москве, первым делом пошла в парфюмерный магазин и набрала полные руки косметики и парфюма от Кристиана Диора. Когда в косметичке порядок – и душа поет! Но я не постоянна: сегодня мне нужен Кристиан Диор, завтра – Шанель. Сегодня вечернее платье, завтра другое. У меня сорок штук таких платьев, они не помещаются в гардеробной. И к некоторым, раз надев, я тут же охладела! Но что делать! Такая я уродилась! (Смеется.)

Ираида ФЕДОРОВА,
«Новая Сибирь», апрель 2010

Вероника Джиоева

Яркая южная красота оперной певицы Вероники Джиоевой как будто создана для роли Кармен. И в этом образе она действительно чудо как хороша.

Но самые знаменитые ее партии лирические – из “Травиаты”, “Евгения Онегина”, “Русалки”…

Широкому слушателю Вероника Джиоева стала известна два года назад, после того как победила во телепроекте “Большая опера”.

Впрочем, и без этого она была и остается одной из самых востребованных оперных певиц. На вопрос о доме Вероника только хохочет и отмахивается: она поет в Новосибирском театре оперы и балета, московском Большом театре, петербургской Мариинке, а еще – на лучших оперных сценах мира. Вся жизнь – сплошные гастроли.

“И вы знаете, мне все это очень нравится, – признается Вероника. – Прописаться в каком-то одном театре нет абсолютно никакого желания”.

Вы меццо или сопрано?

— Вероника, вы родились и выросли в семье штангиста. Как дочку тяжелоатлета угораздило стать оперной певицей?

— У папы, между прочим, был очень хороший голос. Тенор. Но на Кавказе быть профессиональным певцом, мягко говоря, непрестижно. Дело для настоящего мужчины – это спорт или бизнес. Поэтому папа посвятил себя спорту, а мне с детства внушал, что я должна петь. Именно чтобы порадовать родителей, я и начала учиться музыке. И не сразу, но поняла, что папа был прав (хотя поначалу он хотел видеть меня врачом-гинекологом).

— Да, меня часто спрашивают: “Вы меццо или сопрано?” У меня лирико-драматическое сопрано, но с большим диапазоном, включая низкие ноты – грудные, “нехимические”. При этом так получилось, что характер у меня не соответствует голосу.

— В смысле вам приходится исполнять роли, в которые сложно вжиться?

В то же время мне удаются лирические образы: Мими, Микаэла, Травиата, сестра Анжелика, Ярославна, Татьяна. Все удивляются: “Как тебе удалось создать такие тонкие, трогательные образы? Тебе, которая никогда никого не любила?..”

— Как это никогда никого не любила?

— То есть не любила трагично, безответно. Я так устроена, что не смогу страдать по человеку, который не отвечает мне взаимностью.

Русские поют

— На Западе сейчас экспансия российских певцов. Вот, например, Анна Нетребко в этом году откроет сезон в Метрополитен-опера уже в третий раз. Нет ли у зарубежных певцов ревности по отношению к нашим: мол, понаехали?..

— О да! Например, в Италии точно есть. Но здесь, знаете, какой парадокс? В России больше любят приезжих певцов. А там – своих! И в этом плане мне очень обидно за наших. Россиянам и пробиваться никто не помогает, в отличие от, скажем, корейцев, которым государство оплачивает учебу в лучших консерваториях мира.

Между тем не секрет, что у русских самые роскошные “обертональные” голоса с глубочайшими тембрами. А вдобавок к этому – широта и страсть. Европейские певцы берут другим: у них голоса скудные, но зато они всегда назубок знают свои партии и поют прямо-таки математически точно и правильно.

— А как насчет знания иностранных языков? Оперным певцам ведь приходится петь и по-итальянски, и по-французски…

— Почему-то на Западе считается, что если опера русская, то можно сделать себе поблажку и петь на сложном языке как получится. Сплошь и рядом слышишь вместо “движенья глаз” – “визеня блась”… Да и в России публика не придирается к иностранным певцам, даже умиляется: “Ой, лапочка какая, старается!..”

К русским же за рубежом нет никакого снисхождения – произношение должно быть безупречным. Без преувеличения могу сказать, что русские лучше всех поют на всех европейских языках.

— Может, именно в этом залог нынешнего успеха российских певцов?

— Возможно… Хотя нет. Секрет в нашей природе. Русские такие эмоции дают! Понимаете, отточенной техникой можно удивить, но тронуть, зацепить так, чтобы закрыть глаза и наслаждаться – только искренней страстью.

И еще очень важно чувство стиля. Когда я пела в Палермо, меня спрашивали: “Откуда ты так великолепно знаешь стиль Доницетти? Ты училась в Италии?” Никогда не училась! Просто я слушаю правильных старых певцов – так называемые “черно-белые записи” – и слежу за стилем. Я никогда не буду петь Чайковского как Доницетти и наоборот. Чем иногда грешат даже брендовые певцы.

Pussy Riot и “Князь Игорь”

— Как вы относитесь к так называемым режиссерским операм, когда классика подается в неожиданной постановке?

— С пониманием. Хотя перегибы не люблю. Вот осенью я работала в Гамбурге в “Князе Игоре” в постановке Дэвида Паунтни. Странный, уродливый взгляд. Князь Галицкий вместе с хором насилуют пионерку – срывают одежду, все происходит в туалете… А в конце выходили Pussy Riot – дурацкие девочки в шапках и порванных колготках. В “Князе Игоре”! Немецкой публике не понравилось, хотя нашлись и такие, кто визжал от восторга…

После этого я поехала петь в Мадрид – там заодно сходила поддержать друзей, которые были заняты в “Борисе Годунове”. Режиссер другой. Опера закончилась – опять Pussy Riot выпустили. Ну что это за мода?! Как будто в России ничего больше нет. Очень было неприятно.

— Еще одна модная вещь – телевизионные шоу. В 2011 году вы заняли первое место во всероссийском телеконкурсе “Большая опера”. Хотя, прямо скажем, достойных соперников для вас там не было. Зачем вам это было нужно?

— Да просто проект удачно лег в мой рабочий график: съемки шли как раз в те дни, когда я была свободна. Ну, я и посчитала, что это будет интересным опытом. Хотя условия были ужасными: оркестр размещается далеко за спиной певца, репетиции по три минуты, арию до конца не спеть.

Все это, безусловно, страшно далеко от профессионализма. Однако такие проекты работают на популяризацию оперы. Что само по себе хорошо – в России этого очень не хватает.

Как и следовало ожидать, после “Большой оперы” на меня отовсюду посыпались приглашения приехать с концертом: Уфа, Днепропетровск, Алма-Ата. Никогда не думала, что там меня вообще могут знать! А времени-то нет. Единственный город, в котором я нашла возможность выступить в ближайшее время, – это Петрозаводск.

Говорят, в тамошнем музыкальном театре сделали роскошный ремонт, и у зала очень хорошая акустика. Выступление запланировано на 22 апреля. Главное, почему я согласились, – средства от этого концерта пойдут на восстановление храма.

— Нет ли желания выйти на эстраду?

— Есть такая идея. У меня был опыт исполнения Time to say good bye в дуэте с итальянским тенором Алессандро Сафина. Хорошо получилось, надо бы продолжить. Пока нет времени для того, чтобы заняться записью и реализовать полноценный проект. Но мне очень хочется продемонстрировать, что я умею хорошо петь не только оперные, но и эстрадные произведения. Это, знаете ли, совершенно разные вещи.

“Я не тараканистая вокалистка”

— Ваш муж Алим Шахмаметьев – известный музыкант: главный дирижер Камерного оркестра Новосибирской филармонии, худрук оркестра Театра оперы и балета петербургской консерватории… Как в одной семье уживаются две звезды?

— Звезда одна – я. Правда, Алим мне говорит: “Тебе природа слишком много дала, а ты ленивая, используешь талант всего на десять процентов”.

Но если серьезно, я мужа во всем слушаюсь. Когда “улетаю”, он остановит, подскажет, направит. Именно он ведет все мои дела, поэтому у меня всегда все организовано безупречно.

— При этом у вас почему-то нет собственного сайта. Негде увидеть расписание гастролей, услышать записи, которые вы сами считаете удачными…

— Ой, да ведь мне ничего не нравится! Раньше очень огорчалась, когда видела, какие записи с моих выступлений выкладывают в YouTube. И пою я там не всегда удачно, и выгляжу не очень. Однако именно благодаря видео в интернете у меня появился прекрасный агент. Значит, все не так уж плохо.

А как меня каждый раз трясет после спектакля – ужас! Всю ночь спать не могу, переживаю: ну ведь могла сделать лучше! Почему не так спела, почему не так повернулась? К утру в голове всю партию по несколько раз заново споешь. Но из разговоров с другими певцами знаю – это нормально. Ходить гоголем после спектакля и приговаривать: “О, как я был хорош сегодня”, – настоящий артист не будет. Так что в сравнении с некоторыми я не “тараканистая” вокалистка.

Об Осетии

Война не обошла мою семью стороной. В начале 1990-х годов к нам в дом залетали снаряды, рикошетили пули. Приходилось жить в подвале. Потом папа вывез нас из зоны боевых действий, а мама осталась – боялась за квартиру. Как и многие после той войны, я родила очень рано – в семнадцать лет.

Сын и сейчас живет в Осетии. В августе 2008-го ему тоже довелось пережить войну. А мы с Алимом тогда как раз уехали на неделю отдыхать в Африку. И вдруг такое! Дозвониться до родных нельзя, быстро вылететь домой не получается – невозможно передать этот кошмар… Слава Богу, все живы-здоровы остались.

Моя родина – Осетия, но я всегда позиционирую себя как российская певица. Не раз у меня были серьезные конфликты за рубежом, когда на афишах или в театральных журналах писали: “Вероника Джиоева, грузинское сопрано”. С какой стати?!

Я прекрасно пою на грузинском, и меня не раз приглашали выступить в Грузии. Я очень уважаю грузинскую культуру и традиции. В последние годы они очень многое сделали в плане развития оперного искусства. Но как же я приеду с концертом в страну, люди которой убивали мой народ?

Можно сколько угодно говорить о том, что искусство вне политики, но осетины – те, кто потерял детей, друзей, близких, – этого не поймут. Я искренне надеюсь, что в скором времени отношения между нашими народами изменятся к лучшему – и тогда с удовольствием буду выступать и в Грузии. Ведь мы близки, а все ужасные трагедии между нами – это результат циничных политических спекуляций.

«Певица от Бога» - именно так называют российскую звезду мировой оперы Веронику Джиоеву. Среди образов, которые эта удивительная женщина воплотила на сцене - Татьяна («Евгений Онегин»), Графиня («Свадьба Фигаро»), Ярославна («Князь Игорь»), Леди Макбет («Макбет») и множество других! Именно об обладательнице божественного сопрано и пойдёт речь сегодня.

Биография Вероники Джиоевой

Вероника Романовна появилась на свет в конце января 1979 года. Родина оперной певицы - город Цхинвал Южной Осетии. В интервью Вероника рассказывала, что изначально её отец хотел, чтобы она стала гинекологом. Правда, вовремя передумал и решил - дочь должна стать оперной певицей.

Кстати, у отца Вероники Джиоевой неплохой тенор. Он неоднократно слышал, что ему следует заниматься вокалом. Однако во времена его юности занятия пением в Осетии среди мужчин считались совершенно не мужским делом. Именно поэтому Роман выбрал для себя спорт. Отец оперной певицы стал штангистом.

Начало карьеры

В 2000 году Вероника Джиоева окончила училище искусств во Владикавказе. Училась девушка вокалу в классе Н. И. Хестановой. Спустя 5 лет она завершила обучение в Санкт-Петербургской консерватории, где занималась в классе Т. Д. Новиченко. Стоит отметить, что конкурс при поступлении в консерваторию составлял более 500 человек на одно место.

Впервые на сцену девушка вышла в 1998 году. Тогда она выступала в филармонии. Дебют же в качестве оперной певицы у Вероники Джиоевой состоялся в начале 2004 года - она исполняла партию Мими в «Богеме» Пуччини.

Мировое признание

На сегодняшний день Джиоева - одна из самых востребованных оперных певиц, причём не только в Российской Федерации, но и за пределами нашей страны. Вероника выступала на сценах Литвы и Эстонии, Италии и Японии, Соединённых Штатов Америки и Испании, Великобритании и Германии. Среди образов, которые Вероника Джиоева воплотила в жизнь, следующие:

• Таис («Таис», Массне).
• Графиня («Свадьба Фигаро», Моцарт).
• Елизавета («Дон Карлос», Верди).
• Марта («Пассажирка», Вайнберг).
• Татьяна («Евгений Онегин», Чайковский).
• Микаэла («Кармен», Бизе).
• Леди Макбет («Макбет», Верди).

Стоит отметить, что Вероника - ведущая солистка сразу трёх оперных театров России: она выступает на сценах Новосибирского, Мариинского и Большого театра.

Мировое признание пришло к этой оперной певице после того, как она исполнила партию Фиордилиджи в моцартовской Cosi fan tutte. На столичной сцене Вероника Джиоева исполняла партию княгини Урусовой в опере Щедрина «Боярыня Морозова». Покорила сердца зрителей и Земфира из «Алеко» Рахманинова. Ее Вероника исполнила в конце лета 2007 года.

Жителям Санкт-Петербурга Джиоева запомнилась и полюбилась благодаря многочисленным премьерам в Мариинском театре. Порадовала Вероника и любителей оперы в Сеуле. В 2009 году здесь состоялась премьера «Кармен» Бизе. Ну и, конечно же, самым настоящим триумфом стало выступление Вероники Джиоевой в «Богеме». Сейчас увидеть певицу на своей сцене рады итальянские театры в Болонье и Бари. Рукоплескала оперной диве и публика Мюнхена. Здесь Вероника исполняла партию Татьяны в опере «Евгений Онегин».

Личная жизнь Джиоевой

Особое место занимает в биографии Вероники Джиоевой семья. Певица счастлива в браке с Алимом Шахмаметьевым, который в Новосибирской филармонии занимает должность главного дирижёра Камерного оркестра, а в Санкт-Петербургской консерватории руководит Большим симфоническим оркестром.

У пары двое детей - дочь Адриана и сын Роман. Кстати, во второй раз зрители даже не заметили отсутствия Вероники на сцене: оперная певица выступала вплоть до восьмого месяца беременности, а спустя всего месяц после рождения малышки вновь вернулась к любимому занятию. Саму себя Вероника Джиоева называет неправильной осетинской женщиной. Главной причиной она считает нелюбовь к кулинарии. Зато Вероника - великолепная жена и мать: в её доме всегда царят порядок и взаимопонимание.

Участие в телепроекте «Большая опера»

В 2011 году южная красавица Вероника Джиоева стала победительницей проекта «Большая опера». На телеконкурс оперная дива попала по своему желанию, но вопреки желаниям супруга, коллег и родственников.

Спустя несколько лет после телепроекта в интервью Вероника рассказала, что всё началось с репетиции номера для новогодней программы на канале «Культура». Именно работники этого канала рассказали Джиоевой о конкурсе.

Запись программы «Большая опера» проходила по понедельникам, когда в театре был выходной день. Вероника призналась - тогда она подумала, что подобного в её жизни уже никогда не произойдёт, и согласилась на участие в проекте. Муж певицы был категорически против и утверждал, что Веронике не стоит растрачивать себя на пустяки. Отговаривали диву и практически все знакомые. Большую роль в выборе сыграл характер Вероники - назло всем она сказала «Да!».

Кстати, голос Джиоевой нередко звучит в кинолентах, в числе которых фильм «Васильевский остров» и «Монте-Кристо». Записала Вероника и альбом под названием Opera arias. А в 2010 году на экраны вышел фильм Павла Головкина «Зимнее соло волны». Посвящена эта картина творчеству Джиоевой.

Несмотря на то, что родина певицы Осетия, Вероника позиционирует себя как оперная певица из России. Именно это всегда указывают на афишах. Однако бывали и неприятные ситуации за рубежом. Например, когда несколько театральных журналов и афиш назвали Джиоеву «грузинским сопрано». Певица не на шутку рассердилась, а организаторам пришлось не только приносить извинения, но и изымать все отпечатанные экземпляры и издавать афиши и журналы заново.

Вероника объясняет это весьма просто - училась она в Питере у русских педагогов. Грузия к этому никакого отношения не имеет. Повлияли на позицию оперной дивы вооружённые конфликты Грузии и её родины.

Награды

Вероника Джиоева - не только победительница телеконкурса «Большая опера». Она лауреат самых разных конкурсов и фестивалей оперных исполнителей. Например, в 2003 году она стала лауреатом Международного конкурса имени Глинки, в 2005 стала победительницей Maria Gallas Grand Prix. В числе наград Джиоевой - театральные премии «Парадиз», «Золотой софит» и «Золотая маска». Стоит отметить, что Вероника является заслуженной артисткой двух республик - Южной и Северной Осетии.