"Сарынь на кичку" - что означает эта фраза? «Сарынь на кичку»: что означает это выражение, когда его уместно употреблять? Что такое сарынь и кичка

Клич « Сарынь на кичку », в самом деле широко известный в России в прошлом, сохранил свою известность до наших дней, но уже в XIX в. немногие из не волжан, да и не все волжане могли толком объяснить, что это означало: сарынь, кичка, сарынь на кичку. В. И. Даль « Сарынь » определил как собирательное слово женского рода, употребляющееся к востоку от Москвы и имеющее следующие значения: «толпа мальчишек, шалунов; толпа, ватага черного народа; сволочь, чернь». « Кичка » у В. И. Даля определена как «нахлестка, огниво, перекладина, укрепляющая палубу расшивы с носу; перед или нос судна» . В целом клич « Сарынь на кичку » - «по преданию, приказ волжских разбойников, завладевших судном» , - означал: «Бурлаки на нос судна!» , «Бурлаки, на нос, прочь» . XIX-XX вв. в литературе, в том числе художественной, « сарынь », « кичка » и « Сарынь на кичку » понимались именно в изложенном смысле. Согласно В. Г. Короленко, после крика « Сарынь на кичку » « сарынь (судорабочие и бурлаки) кидалась на нос судна (« кичка ») и смиренно лежала там, пока удальцы распоряжались с хозяевами, откупавшимися данью… Объяснение просто: « Сарынь на кичку » не есть волшебное заклинание. Это совершенно определенное требование, чтобы «ребята» (судовая команда) вышли на нос судна и там ждали пассивно, не вмешиваясь в то, что происходит» . Выдающийся ученый-кораблестроитель академик А. Н. Крылов, вспоминая Волгу 1870-1880-х гг. , упоминал расшивы с их разукрашенными « кичками », ходившие по Унже, Ветлуге и Суре и доставлявшие лес: «Сплав производился кормой вперед, для чего ставились специальные большие сплавные рули. Судно волочило за собой чугунный, весом от 50 до 100 пудов, груз, который называли «лотом» , а тот канат, на котором его волочили, называли «сукой» (от глагола сучить) . Этот канат при управлении судном прихватывался то с одного, то с другого борта, для чего на носовой части устраивался квадратный, во всю ширину помост, именовавшийся « кичкой », - отсюда команда старинных волжских разбойников: « Сарынь (т. е. бурлаки) , на кичку ».

Этот боевой клич волжских разбойников хорошо знаком нам с детства по разнообразной детской и не очень детской – литературе. Но что он означает? Кто такой «сарынь» и зачем ему нужно отправляться «на кичку»?

Многие слова русского языка выходят из употребления вместе с уходящей эпохой и их значение можно восстановить только по словарям того времени, если таковые имеются. Полистаем и мы «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И.Даля.

Итак, ищем толкование слова «сарынь» и сразу же получаем почти полный ответ на вопрос, вот как трактуется значение слова «сарынь» самим В.И. Далем:

«САРЫНЬ - толпа мальчишек, шалунов; толпа, ватага черного народа; сволочь, чернь. Сарынь на кичку! бурлаки, на нос судна! по преданию, приказ волжских разбойников, завладевших судном».

Хорошо, «сарынь» – это некая группа людей, причем слово имеет несколько пренебрежительную окраску, а что такое «кичка»?

Немного технологий того времени. Суда по крупным рекам против течения волокли на канате, а по течению – сплавлялись кормой вперед. К носу судна привязывалась чугунная чушка весом от 50 до 100 пудов, которая волоклась по дну за судном. Для управления судном этот канат перехватывали то с правого, то с левого борта, и для удобства на носовой части судна делали некоторое возвышение в виде площадки, которая и называлась «кичка».

Почему команда должна была отправляться именно на «кичку», да просто потому, что «кичка» была расположена в противоположном от кормы конце судна, а именно на корме, как правило, располагалась каюта, в которой находился владелец судна и владелец товара.

Таким образом, клич «Сарынь на кичку» был своего рода приказом команде собраться на носу судна и не вмешиваться в происходящее.

Данный приказ использовался отнюдь не только волжскими разбойниками, но государевыми людьми. Такой приказ звучал при проверке документов, которые, как ни странно, в те времена уже были, а согнанные на «кичку» люди не могли оказать серьезного сопротивления, поскольку все – на виду, а вот те, кто спрятался, тех и проверяли особенно тщательно!

С разбойниками на волжских просторах боролись уже во времена Ивана Грозного, тогда же было создано некое воинское подразделение, укомплектованное легкими речными судами, и Ока и Волга были поделены на несколько участков, каждый из которых обслуживался одной командой служилых людей. Но сказать, что эта борьба была успешной - нельзя. До сих пор в топонимике названий населенных пунктов и местных возвышенностей сохранились имена «лихих атаманов», причем, что удивительно, не только мужского рода, а уж рассказы о зарытых ими кладах, есть свои чуть ли в каждой деревушке по берегам Оки и Волги. Самые известные из них – рассказы о кладах, зарытых Стенькой Разиным, начинавшим свою «карьеру» как атаман волжских разбойников.

Происхождение слова «сарынь» до сих пор не установлено, есть попытки связать его с именем татарского хана, в имени которого есть искаженное наименование птицы «сарыч» (канюк) из семейства ястребиных, но убедительного ответа до сих пор не найдено, равно как и происхождение слова «кичка». Со временем утрачены многие слова русского языка, которые могли бы дать объяснение этим словам и это словосочетание «сарынь на кичку» мы уже вынуждены воспринимать как нечто устаревшее, не совсем понятное, но исконно русское выражение, своего рода – боевой клич.

Русский язык интересен тем, что впитывает на протяжении многих веков культуру народов самых разных национальностей. Много всякого непонятного и необъяснимого есть в нём. Например, как возникло слово "Ура!", которое повергало и повергает в ужас врагов, когда русская армия храбро встаёт против них? А удивительная фраза "Сарынь на кичку!" - что значит она? И откуда пришло в русскую речь столь странное выражение?

Донские казаки и "Сарынь на кичку!"

Борис Алмазов - потомок донских казаков, искусствовед и знаменитый бард - утверждает, что "Сарынь на кичку" не что иное, как военный клич казаков с Дона, который пришёл к ним от половцев или, иначе говоря, саров. А так как русифицированным донское население стало много позднее, то первоначально его состав был довольно смешанным. Причём в большей части казачьих родов, называемой сарынью, преобладали остатки половцев.

Если рассматривать это выражение в данном ракурсе, то стоит привести пример боевого половецкого клича "Сары о кичкоу!", что означает "Половцы, вперёд!" Предположив, что видоизменённый на русский манер клич будет звучать как "Сарынь на кичку!", перевод этой фразы в таком случае будет идентичным - "Половцы, вперёд!".

Степан Разин и боевой клич его ополченцев

Известно из исторических источников, что именно с этими словами в бой бросались вояки Степана Разина. Борис Алмазов указывает, что это было неспроста. Ведь и сам Стёпка имел отца "бусурманской веры", а вот более точные данные о его вероисповедании и национальности до наших современников не дошли.

Постепенно клич "Сарынь на кичку" потерял свой первоначальный смысл и стал использоваться просто для поднятия людей в атаку, подобно тому, как крик "Ура!" провоцирует наступление на врагов.

Сегодня это выражение ещё продолжает кое-где существовать, и забыто начисто, откуда берутся корни у него. Просто боевой клич, который должен поднять на ноги соплеменников, повести их в бой, разжечь жажду борьбы, битвы.

Виктор Конецкий о боевом кличе донских казаков

Немного иначе говорит писатель Виктор Конецкий. Рассуждая на тему, что означает "Сарынь на кичку!", он так определяет слово "сарынь": образованное от "сор" с добавлением суффикса "-ынь" (примеры: теплынь, полынь), оно выступает синонимом "голытьба", "нищие", "подневольные", "чернь". Позднее слово "сорынь" стало писаться как "сарынь". Это объяснение подтверждает и словарь Даля.

"Кичкой" по определению Конецкого называют нос плавательного средства - судна либо барки. А так как в корме судна обычно размещался хозяин, у которого и хранились ценности, то разбойники в первую очередь пытались добраться именно до неё. Дабы не проливать лишней крови, они якобы отдавали приказ: "Сарынь, на кичку!" Значение его объяснялось так: "Голытьба, быстро все на нос баркаса! Не мешайте нам грабить жирного!"

Безоружные бурлаки обычно с готовностью повиновались команде, так как считали флибустьеров освободителями, которые совершают правосудие - наказывают злых поработителей.

Конечно, случались такие непредвиденные ситуации, когда голытьба и чернь, которым был отдан приказ оставить своего "господина" на растерзание разбойникам, отказывались повиноваться. В таких случаях непослушание наказывалось страшной смертью. То есть, клич разбойников выступал как бы в роли предупреждающего выстрела: хочешь выжить - на кичку, хочешь смерти - защищай своего "жирного"!

Героиня книги Осеевой в "борьбе за правду"

Интересно поясняет, что значит "сарынь на кичку", героиня романа Валентины Осеевой Динка. Она утверждает, что это волшебное заклятье от врагов, а в его непонятности как раз и скрывается особая сила. И тот, кто кричит эти слова, становится не только храбр и бесстрашен, но и неуязвим.

Потому девочка бросается в бой за своего друга с таким отчаянием и уверенностью - ведь ей известна волшебная сила заклинания, которое она яростно восклицает, нанося удары противникам. Позднее она сообщает своему другу, что совсем ничего не боялась, да и бояться-то было нечего, ведь она успела крикнуть колдовские чудодейственные слова. А с ними не раз побеждал сам Стенька Разин, восстанавливая справедливость, отбирая у богатеев неправедно нажитое и освобождая бедных бурлаков от непосильного труда.

В глазах маленькой девочки Степан Разин был самым настоящим народным героем, она его почти обожествляла, идеализировала. Потому-то так часто девочка просиживала в одиночестве на утёсе, который и назывался в честь Разина. И когда ей было особенно туго, Динка яростно сжимала свои маленькие кулачки и шептала под нос себе заклинание. И становилось ей от этого спокойнее, в душе зарождалась уверенность, что правда победит. Как она сама признавалась, слова эти придавали ей удивительную силу и веру в себя.

Другие варианты объяснений

Существовали и иные переводы этого фразеологизма. Например, некоторые утверждают (по непроверенным данным), что сарынью называлось одно из мордовских племён, а кичкой звали золотое место. Отсюда вытекает, что клич имел такой смысл: "Соплеменники, вперёд за золотом!"

В русской литературе часто выражение "Сарынь на кичку!" используется для того, чтобы сделать речь героев образнее, ярче. Например, к ней прибегал Шушкин, характеризуя героя своего Захарыча, который употреблял данное выражение для пояснения революционного переворота в России.

Алексей Слаповский утверждает, что этот клич, утративший первоначально заложенный в нём смысл, превратился во "что-то мужское, мужицкое, сильное, отчаянное и разбойное".

Чуковский о языке и тюркском влиянии на него

Чуковский горько сетовал на то, что азиатский клич грубо прервал процесс становления русской культуры. Как будто бы русский язык невозможен без тюркских, греческих, древнееврейских, индийских корней… Как бы нам того ни хотелось, но изолировать речь россиян от вливания в неё иностранных слов и выражений никому не удастся. И поэтому выход из этого положения только один: раскапывать корни, узнавать этимологию тех или иных слов и фразеологизмов для того, чтобы сделать их употребление наиболее уместными, правильными. А отделить, изолировать русский язык от влияния других языков - дело невозможное, неблагодарное и даже вредное.

«Кому не известен, - писал в 1896 г. В.Г.Короленко, - знаменитый крик «Сарынь на кичку», теперь в литературных воспоминаниях принявший романтический характер лозунга поволжской вольницы. Мы знаем, что стоило раздаться этому кличу с «легкой лодочки» или стружка, и огромные караваны грузных барок отдавались на волю течения… Эти барки, плывущие по стрежню, мимо волжских буераков, порой мимо сел и деревень, глядевших с высоты береговых обрывов, представляли тогда очень характерное зрелище: толпа русских людей лежит ничком… а небольшая кучка таких же русских людей самовластно распоряжается их судьбой и имуществом. Величайшая трусость и низость, величайшая дерзость и смелость почти сказочная – обе противоположности сведены вместе в этой картине…» .

Клич «Сарынь на кичку», в самом деле широко известный в России в прошлом, сохранил свою известность до наших дней, но уже в XIX в. немногие из не волжан, да и не все волжане могли толком объяснить, что это означало: сарынь, кичка, сарынь на кичку. В 1828 г. Журнал «Московский телеграф» в разделе «Разные известия» опубликовал без подписи и заглавия заметку об условном языке старинных «русских мошенников и разбойников», автор которой утверждал, что «у волжских разбойников слова «Сарынь на кичку» значили «бить всех» . Ему компетентно возразил один из читателей журнала, Бояркин, приславший в редакцию письмо, в котором, насколько известно, впервые ознакомил публику со значением клича и слов, его составляющих. «Разбойничий крик на Волге «Сарынь на кичку», - сообщал Бояркин, - не значил «бить всех». Слово «сарынь» (а не сарын) значит почти то же, что «сволочь». В понятии унизительном часто так и ныне называют артель бурлаков или толпу рабочих людей на расшивах и других судах, по Волге ходящих. «Кичкою» же назывался нос, или передний конец судна, противоположный концу заднему, называвшемуся кормою. Когда, нападая на судно, разбойники кричали: «Сарынь на кичку!», то в подлинном смысле условного языка их слова они означали: «Бурлаки! Убирайтесь все к носу! Приляжьте, молчите и с места не трогайтесь». Когда сие ужасное повеление исполнялось, то грабили судно и каюту, близ кормы находящуюся, но к бурлакам не прикасались; били же их в таком только случае, когда они крику «Сарынь на кичку» не повиновались» . Редакция журнала вполне удовлеворилась этими разъяснениями и добавила к письму особое примечание: «С истинною благодарностию принимая замечания почтенного г-на Бояркина, мы покорно просим его и всех любителей отечественного присылать к нам столь любопытные замечания. Мы готовы печатать их немедленно в «Телеграфе» и за сообщение известий обо всем, что касается нравов, обычаев, обрядов и вообще подробного познания отечества нашего, будем особенно благодарны» .

Наблюдения Бояркина были подтверждены исследованиями В.И.Даля. «Сарынь» он определил как собирательное слово женского рода, употребляющееся к востоку от Москвы и имеющее следующие значения: «толпа мальчишек, шалунов; толпа, ватага черного народа; сволочь, чернь» (для говора Калужской губернии поставлено: «сор?») . «Кичка» у В.И.Даля определена как «нахлестка, огниво, перекладина, укрепляющая палубу расшивы с носу; перед или нос судна» . В целом клич «Сарынь на кичку» - «по преданию, приказ волжских разбойников, завладевших судном», - означал: «Бурлаки на нос судна!», «Бурлаки, на нос, прочь» . В.И.Даль в подкрепление своего определения «сарыни» привел два примера из речи: «Сарынь по улице гомонит» и «Велика сарынь (толпа), да некого послать» . Известно, что «сарынью» обозвал восставших донских казаков Петр I. В приложении к указу, направленному 12 апреля 1708 г. командующему карательной армией князю В.В.Долгорукому, он повелевал мятежные городки «жечь без остатку, а людей рубить, а завотчиков на колесы и колья (сажать. - В.К.), дабы сим удобнее оторвать охоту к приставанию воровства у людей, ибо сия сарынь, кроме жесточи, (ничем. -В.К.) не может унята быть» . В XIX-XX вв. в литературе, в том числе художественной, «сарынь», «кичка» и «Сарынь на кичку» понимались именно в изложенном смысле. Согласно В.Г.Короленко, после крика «Сарынь на кичку» «сарынь (судорабочие и бурлаки) кидалась на нос судна («кичка») и смиренно лежала там, пока удальцы распоряжались с хозяевами, откупавшимися данью… Объяснение просто: «Сарынь на кичку» не есть волшебное заклинание. Это совершенно определенное требование, чтобы «ребята» (судовая команда) вышли на нос судна и там ждали пассивно, не вмешиваясь в то, что происходит» .

Выдающийся ученый-кораблестроитель академик А.Н.Крылов, вспоминая Волгу 1870-1880-х гг., упоминал расшивы с их разукрашенными «кичками», ходившие по Унже, Ветлуге и Суре и доставлявшие лес: «Сплав производился кормой вперед, для чего ставились специальные большие сплавные рули. Судно волочило за собой чугунный, весом от 50 до 100 пудов, груз, который называли «лотом», а тот канат, на котором его волочили, называли «сукой» (от глагола сучить). Этот канат при управлении судном прихватывался то с одного, то с другого борта, для чего на носовой части устраивался квадратный, во всю ширину помост, именовавшийся «кичкой», - отсюда команда старинных волжских разбойников: «Сарынь (т.е. бурлаки), на кичку» . У А.Н.Толстого в «Петре Первом» князь Михаил Долгорукий гневно кричит восставшим стрельцам: «Сарынь! Прочь отсюда, псы, холопы…» . «Сарынь, на кичку! – пишет В.С.Пикуль, - боевой возглас волжской вольницы. «Сарынь» - это беднота и голытьба, а «кичка» - носовая часть волжского корабля. Беря на абордаж купеческие суда с товарами, этим возгласом отделяли голытьбу от купцов, подвергавшихся уничтожению» . «Кичка», естественно, попала и в профессиональные словари. В «Словаре волжских судовых терминов» С.П.Неуструева имеется следующая справка: «Кичка – застилаемое досками пространство между выступом концов огнива (брусьев, положенных поперек носовой части. – В.К.) за борт судна и бортом. Кички в старину устраивались на всех волжских судах, в том числе и на расшивах; теперь они устраиваются только на мокшанах и беспалубных судах. Так как якоря на названных судах спускаются и поднимаются через концы огнива, то кичка как настилка из досок служит для производства работ: стоя на ней, судорабочие вытаскивают и спускают якоря. Отсюда старинный разбойничий крик: «Сарынь на кичку», т.е. «ложись на кичку», иначе – выходи из судна и не препятствуй его грабить» . Э.В.Копылова в «Словаре рыбаков Волго-Каспия» кратко сообщает, что «кичка» - устаревшее обозначение носа судна, и приводит пример из «Моих скитаний» В.А.Гиляровского, где тело умершего «спрятали в расшиве под кичкой» .

Временем наибольшего применения клича «Сарынь на кичку» был, вероятно, XVII век. В.Г.Короленко, однако полагал, что «картина» этого применения являлась «типической для матушки-Волги» XVIII в. и что будто бы с приказом «Сарынь на кичку» «обращались не одни «удалые», но и многоразличные «команды», являвшиеся для проверки «указанных пашпортов» и опасавшиеся сопротивления беспашпортного судового сброда» . Бояркин констатировал для первой трети XIX в., что смысл выражения «Сарынь на кичку» и «других разбойничих терминов волжские судопромышленники доныне твердо знают. Но разбои ныне – да будет благодарение господу – давно уже на Волге не существуют и составляют только часть исторических преданий и народных воспоминаний» . Понятие «кичка», как мы видели, употреблялось и в начале XX в. Использовали ли клич «Сарынь на кичку» донские казаки? Скорее всего да, поскольку часть их в XVI-XVII вв. активно участвовала в «разбоях» на Волге. В.С.Моложавенко утверждает, что «Сарынь на кичку» было «любимым боевым кличем Стеньки Разина» , а М.Аджиев полагает, что «знаменитый клич» употребляли Ермак Тимофеевич, С.Т.Разин и даже Е.И.Пугачев , но документальных подтверждений этому не имеется. Впрочем в старой легенде, рассказывающей о том, как С.Т.Разин с бугра останавливал баржи, атаман применяет названный клич . В донской народной драме «Ермак» есаул, давая сигнал к нападению на помещика, кричит: «Сарынь на кичку!.. Бей, жги, не жалей, ребята, богатого помещика Скопидома Живодерова!», а в народной драме «Атаман Чуркин» подручный главного героя Ванька Отчаянный во время нападения донцов на офицеров кричит: «Сарынь на кичку!..» . Из контекста, однако, видно, что авторы названных драм уже не представляли себе реального содержания клича. В последние десятилетия в печати появились разные фантастические построения, пытавшиеся по-иному объяснить смысл приказа «Сарынь на кичку».

«Сарынь», утверждал И.Ф.Быкадоров, это одно из древних названий донских казаков «по признаку принадлежности к Сарской епархии», а клич «сарынь на кичку» означал «Христиане, на корму», т.е. в «безопасное место», и «образовался во время походов новгородских и вятских ушкуйников по р. Волге во время существования Золотой Орды». Донцы тогда «обслуживали и охраняли» золотоордынские суда, и призыв ушкуйников «Сарынь на кичку» имел смысл приглашения не принимать участия в защите судна». Впоследствии, когда уже не было Сарской епархии, этот призыв сохранил тот же смысл. По И.Ф.Быкадорову, петровское обозначение донцов «сарынью» означало, что царь, «очевидно… знал происхождение донских казаков и принадлежность предков их к Сарской епархии, оно в его время еще не было искажено русскими исследователями» . По поводу этой гипотезы, предложенной читателям в виде аксиомы, следует сказать, что хотя Сарская (Сарайская) епархия действительно существовала и обслуживала население степей между Волгой и Доном [см: 16], связь между ее наименованиями и «сарынью» ничем не доказывается. Почему «кичка» была кормой и по какой причине представляла собой безопасное место, И.Ф.Быкадоров не поясняет (хотя в принципе мог бы вывести «кичку» из обозначения кормы в турецком и татарском языках). Нет доказательств и того, что казаки обслуживали и охраняли суда Золотой Орды. Наконец, гневная петровская «сарынь» в адрес казаков весьма мало намекает на то, что царь имел в виду их «сарское» происхождение. М.Аджиев предлагает считать «Сарынь на кичку» половецким по происхождению выражением и воспринимать его как «Сарынна кичку», а точнее «Сарынна къоччакъ», что в переводе с кумыкского означает «Да здравствуют храбрецы» . Доказательств того, что здесь речь идет не о простом созвучии, автор не приводит, как и игнорирует принятое мнение об «адресате» клича. Недавно В.С.Моложавенко оповестил читателей о том, что «сарынь» в переводе с татарского якобы означает «сокол», что имя первого известного донского атамана Сары-Азмана надо понимать как «Сарынь-атаман» «Сокол-атаман», и что «Сарынь на кичку» означало «Сокол, в полет!» или «Сокол, возьми!» . Пока никто еще не называл Сары-Азмана «Соколом-атаманом», хотя М.Х.Сенюткин в свое время предполагал, что Сары-Азман это «искаженное татарами имя – вероятно, Сарын или Сарыч атаман» . Что такое Сарын или Сарыч, недоумевал тогда Г.И.Костин, «Бог знает» . «Сарын-атаман» так и остался «неразъясненным», а сарыч (канюк) легко поддался объяснению как птица из семейства ястребиных (сокол относится к другому семейству – соколиных) . Впрочем, это не склонило исследователей к «птичьему» толкованию имени первого атамана. Добавим, что В.С.Моложавенко еще предстоит объяснить, почему на «кичку» означает «в полет» или «возьми» и как команды волжских судов должны были воспринимать обращенный к ним разбойничий призыв «Сокол, в полет!».

Рекорд нелепостей, связанных с объяснением клича «Сарынь на кичку», побил, однако, некто Давыдов, приславший в одну из ростовских газет письмо с предложением переименовать футбольную команду «Ростсельмаш» в «На кичку» . «Во времена Стеньки Разина, а также Емельяна Пугачева», фантазирует этот читатель, «казачья лава с обнаженными шашками и пиками бросала сотни в бой» с возгласом «На кичку!» «Сарынь» за ненадобностью автор опускает, а «кичка», рассуждает он дальше, это старинный головной убор казачки-невесты, «рогатая кичка» - обрядовый головной убор, убор свадебный. Но почему лава кричала «На кичку»? Тому следует потрясающее объяснение: «Вероятно, имелось в виду «на главные силы» (головные), которые в основном располагались на возвышенности». Отметим, что слово «кичка» имело на Руси несколько значений (мы не можем в данном случае ограничиться донской фразеологией, поскольку клич употреблялся на Волге); одно из них в самом деле название старинного женского головного убора. Но «кичкой» именовали также дымовую трубу на солеварне, пни, использовавшиеся на дрова, часть конского хомута . Почему Давыдов избрал для боевого клича именно головной убор? Труба, кажется, больше указывает на «возвышенность»?

После всех этих нелепиц напомним, что в действительности казаки с своих знаменитых кавалерийских атаках использовали не менее знаменитый «гик». В.И.Даль передает этот «наступательный крик казаков, когда бросаются на удар», сочетаниями «ги, гиги» , но сейчас лишь приблизительно можно представить, как реально звучало это «ги», вырывавшееся из глоток сотен и тысяч казаков, и какой ужас оно наводило на противника.

Известно, что в XVI-XVII вв. главнейшая военная деятельность казаков развертывалась на море. И хотя клич «Сарынь на кичку» был связан с судоходством, в казачьих походах на Черное, Азовское и Каспийское моря он не применялся. Это легко объяснить, если иметь в виду его конкретное содержание, которое было обращено не к атакующим, а к атакуемым, и которое некому было понять на иностранных судах, разве что кроме закованных соотечественников-рабов, сидевших на веслах. Какие же боевые кличи казаков XVI-XVII вв. упоминаются в источниках? Казаки Ермака Тимофеевича шли в бой на Маметкула перед Искером с возгласом «С нами Бог!» . С тем же кличем, как сообщает одна из редакций «Поэтической повести об Азовском осадном сидении», донцы в 1641 г. выходили из Азова на вылазку против турецко-татарской армии . Эвлия Челеби как участник говорит, что осажденные в этой крепости казаки отбивали атаки турок с криком «Не боись!» . Следует заметить, что русский переводчик использовал форму «Не бойсь», и она внешне ближе к передаче оригинала (Ne bose), однако этот обычный казачий возглас зафиксирован специалистами у самих казаков именно в форме «Не боись!» . Согласно тому же турецкому автору, казаки, обрадованные прибытием к ним на помощь товарищей, «принялись так палить из ружей, что крепость Азов запылала подобно птице Саламандре в огне Нмруда. И, ударив что есть мочи в свои барабаны, они наполнили крепость криками «Иисус! Иисус!» . Эвлия Челеби в 1657 г. наблюдал штурм Очакова украинскими казаками, которые «в кромешной тьме кинулись на крепость… крича словно шакалы: «Иисус, Ииссус!» . Тот же современник утверждал, что когда турецкие войска, в рядах которых находился автор, в 1647 г. прибыли к крепости Гонио, взятой перед тем казаками, последние при виде подходившего неприятеля «вскричали «Иисус, Иисус!» . По другой редакции «Книги путешествия», увидевшие исламское войско казаки «завопили: «О Георгий! О Георгий!», имея в виду св. Георгия . Хотя Эвлия Челеби являлся очевидцем описанных событий и, следовательно, должен был лично слышать приведенные кличи, возникают сомнения в точности его информации. Невольно напрашивается параллель с не раз упомянутым кличем турецкого воинства «Аллах, Аллах!» . Тем более, что, согласно тому же автору, клич «Иисус, Иисус!» употребляли также молдавские и русские воины . Упоминаемые же Эвлией Челеби крики донцов «высокими голосами» перед отправлением в путь «санных кораблей»: «Иисус и Иисус Мария, милостивый Христос, святой Никола, святой Касым, святой Исуп (два последних соответствуют св. Димитрию и Иосифу. - В.К.), Никола и святые угодники!» , - напоминают плохую передачу христианской молитвы. Но Эвлия Челеби упоминает и еще один «наступательный крик» казаков, совершенно отличный от приведенных. При нападении казаков на Балчик в 1652 г., «когда жители города впали в панику и ударились в плач, неукротимые казаки начали город грабить, пустошить и громко кричать «ю!» и «ю!» . Болгарский перевод этого же места из «Книги путешествия» передает казачий крик как «юв, юв!» . Согласно Эвлии Челеби, «ю, ю!» в бою кричали также ногайцы . В донском говоре есть глагол «южжать, южать», означающий «визжать, издавать резкие звуки» .

Наконец, приведем крайне интересное свидетельство Джона Белла, шотландского врача, свыше 30 лет находившегося на русской службе. При описании своего путешествия в Персию в 1710-х гг. он замечает, что чекалки (т.е. шакалы ) «делают такий крик, который походит на человеческий голос и какий производят татара и козаки, когда нападают на неприятелей» . В этой связи возникает ряд вопросов. Может быть, «ю, ю!» Эвлии Челеби это и есть подобие воя шакала? Возможно «ю, ю!» - это другая передача «ги!» казачьего «гика»? Может быть, сравнение Эвлией Челеби крика казаков при атаке Очакова с шакальим (кричали «словно шакалы») – это больше, чем просто литературный оборот? И в конце концов «Иисус, Иисус!» того же автора – не «ги, гиги!» ли это казачьего «гика», своеобразно воспринятое турком? По А.Э.Брэму, шакалий «жалобный вой напоминает собачий, но отличается большим разнообразием… Иногда этот вой похож на крик человека или зов о помощи и производит жуткое впечатление» . «Вой шакала, - свидетельствует Н.Я.Динник, - похож на собачий, но выше его по тону, отличается разнообразием нот и жалобным характером… Многие считают этот вой в высшей степени неприятным и напоминающим стоны, плач детей или крики о помощи, нагоняющим тоску…» . Разнообразие шакальего воя позволяет найти в нем и «ю, ю!» , и «ги, гиги!». И, зная об обычном воздействии на противника одного только появления казаков (не говоря уже об их атаке), вполне веришь, что воспроизведенные и усиленные ими элементы этого воя вполне могли производить леденящее впечатление. Звуки «ю» и «ги» можно найти и в волчьем вое, но вой шакала резче, и, кажется, звуки последнего больше подходят к обычному представлению о казачьем «гике». Впрочем ряд исторических источников обращает наше внимание именно на волчий вой. Донской «гик» ведет свою «родословную», несомненно, от кочевников (известно казачье выражение: мы заимствуем у врага его шерсть и зубы). Волчица же считалась прародительницей всех тюрок. Русская летопись под 1097 г. сообщает о волховании половецкого хана Боняка перед сражением с венграми на Вягре: «… и яко бысть полунощи, и встав Боняк и отъеха от рати и поча волчьски выти»; волки, ответив ему, предсказали победу . Михаил Пселл сообщает, что печенеги, «сильные своим презрением к смерти, с громким боевым кличем бросаются на неприятеля», в рассказе о походе против них византийского императора Исаака I Комнина 1059 г. поясняет, как звучал этот клич: печенеги «с громким воем устремлялись на неколебимых наших воинов» . Вполне вероятно, что в «обычаях» созданной кубанским казачьим генералом А.Г.Шкуро конвойной «волчьей сотни», которая затем была преобразована в «волчий полк», сказалась не одна экстравагантная забава: генерал свой конвой «нарядил… в шапки из волчьего меха, ввел особый боевой клич, подобный волчьему вою, и приветствие командира в виде волчьего кподвывания» .* *

ЛИТЕРАТУРА

1. Короленко В. Современная самозванщина // Русское богатство. 1896. № 8. 2. Об условном языке прежних волжских разбойников // Московский телеграф. 1828. Кн. 23. 3. Бояркин. Объяснение нескольких слов условного языка волжских разбойников // Там же. 1929. Кн. 7. 4. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1981-1982. Т. 1, 2, 4. 5. Крестьянские и национальные движения накануне образования Российской империи. Булавинское восстание (1707-1708 гг.). М., 1935. 6. Крылов А.Н. Мои воспоминания. 8-е изд. Л., 1984. 7. Толстой А.Н. Петр Первый. М., 1975. 8. Пикуль В. Из старой шкатулки. Миниатюры. Л., 1976. 9. Неустроев С.П. Словарь волжских судовых терминов. Объяснение современных и старинных слов в связи с историей волжского судоходства. Нижний Новгород, 1914. 10. Копылова Э.В. Ловецкое слово. Слово рыбаков Волго-Каспия. Волгоград, 1984. 11. Моложавенко В. Казачья шкатулка // Донские войсковые ведомости. 1992. № 22. 12. Аджиев М. Мы – из рода половецкого! Из родословной кумыков, карачаевцев, казаков, балкарцев, гагаузов, крымских татар, а также части русских и украинцев. Рыбинск, 1992. 13. Шептаев Л.С. Ранние предания и легенды о Разине // Славянский фольклор и историческая действительность. М., 1965. 14. Головачев В., Лащилин Б. Народный театр на Дону. Ростов н/Д, 1947. 15. Быкадоров И.Ф. Донское Войско в борьбе за выход в море (1546-1646 гг.). Париж, 1937. 16. Покровский И. Русские епархии в XVI-XIX вв., их открытие, состав и пределы. Опыт церковно-исторического, статистического и географического исследования. Казань, 1987. Т.1. 17. Сенюткин М. Донцы. Исторические очерки военных действий, биографии старшин прошлого века, заметки из современного быта и взгляд на историю Войска Донского. Ч. 2. М., 1866. 18. Костин Г. О происхождении донских казаков. (Критический очерк) // Донская газета. 1874. № 23-28. 19. Биологический энциклопедический словарь. М., 1986. 20. Давыдов «На кичку!» - порядочнее… // Вечерний Ростов. 30.VI.1992. 21. Словарь русских донских говоров. Ростов н/Д. 1976. Т. 2-3. 22. Попов А. История о Донском Войске, сочиненная директором училищ в Войске Донском, коллежским советником и кавалером Алексеем Поповым 1812 года в Новочеркасске. Харьков, 1814. Ч. 1. 23. Сухоруков В. Историческое описание Земли Войска Донского // Дон, 1988. 24. Орлов А. Исторические и поэтические повести обАзове (взятие 1637 г. и осадное сидение 1641 г.). Тексты. М., 1906. 25. Эвлия Челеби. Неудачная осада Азова турками в 1641 году и занятие ими крепости по оставлении оной казаками // Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса. 1872. Т. 8. 26. Казачий словарь-справочник. Составитель Г.В.Губарев. М., 1992. (Репринт. Воспроизведение изд.: Сан Ансельмо, 1968-1970). Т. 2-3. 27. Эвлия Челеби. Книга путешествия. (Извлечения из сочинения турецкого путешественника XVII века). Перевод и комментарии. М., 1961-1983. Вып. 1-3. 28. Эвлия Челеби. Пътуване на Эвлия Челеби из българските земи през средата на XVII век // Периодическо спмсание на Българското книжовно дружество в София. 1909. Кн. 52. Св. 9-10. 29. Evliya Efendi. Narrative of Travels in Europa. Asia and Africa in the Seventeenth Century, by Evlija Efendi. L., 1846. Vol. 1. P. 2. 30. Ewlija Czelebi. Ksiega podrozy Ewliji Czelebiego. (Wybor). Warszawa, 1969. 31. Бель. Белевы путешествия чрез Россию в разные асиятские земли, а именно в Испаган, в Пекин, в Дербент и Константинополь. СПб., 1776. Ч. 1. 32. Брэм А.Э. Жизнь животных. По А.Э.Брэму. М., 1941. Т.5. 33. Динник Н.Я. Звери Кавказа Тифлис, 1914. Ч. 2. 34. Полное собрание русских летописей. М., 1962. Т. 2. 35. Плетнева С.А. Половцы. М., 1990. 36. Михаил Пселл. Хронография. М., 1978. 37. Шкуро А.Г. Записки белого партизана. М., 1991. В.Н.Королев Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1992 году. Вып.12. Азов, 1994, стр. 178-189

Материалы предоставлены С.Л.Рожковым

Вконтакте

Казачьи струги

Некоторые нынешние слова, имеют дурной, даже оскорбитель¬ный смысл, прежде-же, при своем первоначальном возникновении, они этого дурного смысла не имели. Слово поганец», «подлец», «сволочь», оскорбительные те¬перь, в прежнее л время они были совершенно нормальны и не имели обидного значения:, «поганец» означал вообще — язычника (лат. paganus), лицо нехристианского вероисповедания; «под¬лец» — принадлежащий к подлому сословию, т.е. сословию, подле¬жащему известным налогам и т.д.. Нечто произошло и с фразами «сарынь, на кичку» и «ходить за зипунами», приобревшими впоследствии дурной смысл.

Несмотря нa то, что «сарынь, на кичку» был «разбойничий» клич, в нем все-таки чувствуется этический элемент: пощадить людей непричастных к делу. Да и происхождение самого «разбойничества» не всегда есть только результат просто скверных человеческих чувств или качеств; оно есть и самозащита против вводимых силою неестественных порядков в государстве.

Казачьи «грабежи» на Волге начались, по свидетельству всех историков, лишь после захвата Москвою Астрахани, откуда стали исходить запрещения Казакам свободно пользоваться Волгой, до этого-же захвата «грабежей» не было, ибо часть Волги принадлежала Казакам и они распоряжались ею свободно. Вооруженная интервенция Степана Разина во внутренние Московские дела и революция Емельяна Пугачева, причинившие великоросским верхам немало тревоги и страху, были только стремлением к защите великого русского народа от эксплуатации его господствовавшими над ним верхами, и совсем не были целью простого вульгарного грабежа; при таком «грабеже» население не перестраивается на новый порядок государственного бытия.

И нынешняя гражданская война была вызвана грядущим порабощением человеческой личности, что Казаки сразу-же поняли, не побоявшись активно выступить против огромного числа, политического мастадонта.
Этот клич «сарынь, на кичку», употреблялся Казаками когда они нападали на проходившие по Волге суда.
Есть-ли это специально казачий клич, ими самими созданный, или Казаки только восприняли его, как уже давно существовавший, сложившийся, напр. у ушкуйниковь — новгородцевъ-ляпуновъ?

В других местах, напр., при нападении на турецкие корабли в Черном море, или на персидские в Каспийском кричали-ли Казаки «сарынь, на кичку»? Точно мы этого не знаем, а от употребления или неупотребления этого клича или команды на
названныхъ морях в значительной степени зависит разгадка зарождения и смысла этих когда-то грозных по Волге слов.

Что обозначал он собою приглашение лицам, обслуживавшим судно, занять определенное место на судне, «кичку», или-же он означал собою призыв, команду, обращенную к нападающим, чтобы они атаковали судно?
В первом случае этот клич надо писать «Сарынь, на кичку!» во втором-же — «Сарынь-на-кичку!», и в этом случае он будет подо¬бен крику «ypa!» или сербскому «на-нож»».
Что бы отыскать подлинное значение этого клича, прежде всего надо сделать анализ слов, входящих в него. Начнем с «сарыни». Очень не ясным представляется происхождение этого слова. Что оно обозначало собою, кого под ним надо было разуметь? А ведь история слова есть в то-же время и история того предмета, которым оно обозначается.

В этом вопросе, как и вообще в темных исторических словах и фактах, существует немало предположений, но въ этом случае, можно сказать одно, что слово это имеет чисто местное происхож¬дение и значение, ибо иностранной литературе оно совершенно не известно, до нее оно не дошло.
Некоторые историки думают, что слово «сарынь» происходит от имени жены Аврама Сары.
Это несомненная ошибка: от этого имени производят, и то-же без видимого основания, прозвание Арабов Сарацинами.
В Большой Французской Энциклопедии по поводу происхожде-ния слова «Сарацины» говорится; «очень вероятно, что оно происхо¬дит от формы корня «шарака» и более точно от слова «шарк», кото¬рое в арабском языке означает «восток»: ничего нет удивительного, что христиане (средних веков) считали Сарацин восточными людьми, вообще народом мусульманским, большая часть которых жила в мест¬ности, расположенной на восток от Европы».
В энциклопедическом словаре Брокгауза о слове «Сарацины» сказано: «Сарацины — народ, упоминаемый Аммианом Марцелиным и Птолемеем, ЖИВШИЙ на север от Счастливой Аравии. Название это означавшее первоначально кочующее разбойничье племя, уже в нача¬ле средних веков распространено было христианскими писателями на всех Арабов, а затем стало означать вообще мусульман. Проис¬хождение этого слова остается невыясненным. Без всякого основания ставили слово Сарацины в связь с именем библейской Сары».
У Бержерона (т. II изд. 1735. Бержерон был издан дважды: в 1634 г. и более полно в 1735 г.) по этому-же поводу пишется так: «Эти Сарацины взяли свое имя или от Сары, жены Аврама, или скорее от арабского слова Эссарак или Эльсарак т.е. вор, разбойник, что тогда было их ремеслом».
Нет никаких данных производить слово «сарынь» от Сарацин, и если это последнее слово и дошло до нас, то дошло оно в виде «сарочинской крупы», » сарочинского пшена» — гречневая крупа, очевидно восточного происхождения.
В том-же словаре Брокгауза под словами «сарынь на кичку» говорится: «выражение это считается остатком воровского языка волжских разбойников. Сар (о) рынь и ныне местами значит — чернь, толпа, кичка-нос судна. Это было приказание бурлакам — убираться в сторону и выдать хозяина, что «всегда и исполнялось беспрекословно, отчасти потому, что бурлаки были безоружными и считали разбойников кудесниками».
Знаток живого великорусского языка, Даль, говорит так: «Сарынь — собр. во ст. кал. (сор) толпа мальчишек, шалунов; толпа, ватага черного народа; сволочь, чернь. Сарынь по улице гомонит. Сарынь на кичку; бурлаки на судна; по преданию, при¬каз волжских разбойников, завладевших судном. Велика сарынь (толпа), да некого послать».
В Словаре церк.-славянского яз. (II отд. Акад. Наук, т. III, 1847) о сарыни говорится просто и мало: «Сарынь (обл.) — сволочь».
По поводу названия Донских казаков «сарынью» И.Ф.Быкадоров высказывается так: «Существовало и еще другое название у Донских казаков, теперь утерянное — сарыни, по признаку принадлежности к Сарской епархии, вероятно, расценивавшейся в качестве второразрядной, вследствие близости к Татарам и нахождения в Сарае. В примечании к этим словам он пишет: «Волжский клич: «сарынь на кичку», т.е. «христиане на корму» (безопасное место), образовался во время походов новгородских и вятских ушкуйников по р. Волге во время существования Золотой Орды. (…).

Казаки обслуживали и охраняли суда; призыв — сарынь на кичку — имел смысл приглашения не принимать участия в защите судна. В последнее время этот клич имел тот-же смысл, хотя обслуживали судно уже не принадлежавшие к Сарской епархии, т.к. она уже не суще¬ствовала. Во время подавления Булавинского восстания Петр 1-й называет Донских казаков в своем указе кн. Долгорукому — сарынью, очевидно, он знал происхождение Донских казаков и принадлежность предков их к Сарайской епархии, оно в его время еще не было искажено русскими исследователями, (Донское Войско въ борьбе за выход в море, с.8). Население Дона, некогда входившее в Сарайскую епархию, не могло называться по имени этой епархии «сарынью», как думает об этом И.Ф. Быкадоров, ибо нельзя привести ни одного примера, где бы население называлось по имени епархии, тем более, что сами-то епархии по церковной традиции именовались по имени того го¬рода, где было управление, где была его кафедра. Сарайская-же епархия называлась так по городу Сарай, столица хана Золотой орды; епархия эта охватывала большое и разнообразное население и тогда все жители ее должны-бы также называть себя «сарынью», забыв свое подлинное название.
Кроме того, Дон не всегда целиком входил в Сарскую епархию (споры митрополитов из-за Червленого Яру).
В наказе Петра 1-го кн. Долгорукову об истреблении Казаков и сожжении их городов сказано, что «сия сарынь кроме жесточи не может унята быть»; слово «сарынь» им употреблено тут как озлобленно — презрительное отозвание Донских Казаков, пользовавшихся этим кличем при своих нападениях на суда по Волге, а не потому, что Петр знал, что Казаки когда-то, лет триста и более тому назад принадлежали к Сарской епархии, давно уже исчезнув-шей.

Г.Б.Губарев по поводу той-же сарыни пишет: «Сами себя ка¬заки иногда называли «сарынью». Значение этого слова объясняет летописец применительно к понятиям того времени. Тогда родословие выводили соответственно библейским данным. В объяснении летописца «от Измаила творят Сарины и прозваша имена собе саракыне, рекше: Сарины есьмы» кроется такой смысл: отказываясь от Измаила, как от сына рабыни Агари, они называют себя детьми свободной Сары, законной жены Аврама. Судя по летописи, торки тоже считали себя «сариными», («.О.Ж.» № 22, с.56).
Теперь второй член этой формулы – «Кичка». Применялось это слово только к известной части судна или оно имело и другие значения. Слово «кичка» есть уменьшительное от слова «кика». В том-же Словаре Даля по поводу этого слова находим следующее. «Кикa, кичка, кичечка, умал., киченка униз. — бабий головной убор, с рогами, род повойника (сорока без рогов, кокошник с вы¬соким передом). Кичка, нахлестка, огниво, перекладина, укрепляю¬щая палубу расшивы на носу; перед или нос судна. Сарынь на кичку! бурлаки на нос, прочь. Дымовая труба на солеварне. Часть хомута конского, клешни, оголовок.
След. кичкой, как видим, называется верхушка или выдающаяся часть какого-нибудь предмета, на судне выдающаяся его часть есть нос, но ни в каком случае кичка не есть корма судна. К кому был направлен этот клич от предводителя нападавших — к своим-ли соучастникам начать атаку с «кички», или он был обращен к прислуге, к экипажу судна, чтобы она удалилась на кичку и тем самым предохранила бы себя от нападавших, чтобы и сами нападавшие в свою очередь знали, что на кичке находится только прислуга, не имеющая никакого отношения к перевозившемуся добру.
Если предположить, что этот клич был командой атамана начать атаку с кички, чтобы нападавшие сосредоточились в одном месте, то тогда надо признать, что словом «сарынь» Казаки обозначали самих себя, однако нигде и никогда Донские Казаки сарынью себя не называли. Народы или группы людей, живущих по какой-либо реке, носят название у своих соседей по имени этой реки; это явление есть закономерного порядка: Дон — донцы, Кубань — кубанцы, Москва — москвитины, Тверь — тверцы и т.д. без конца.
В Волгу впадает довольно большая река Сура, жители по этой реке, не делая исключения из общего правила, могли у соседей прозываться Сурами; так, напр., Масуда, арабский писатель-географ, в 950 годах, говорит о реке Бертас, нынешний Буртас, что жители по этой реке, тоже впадавшей в Волгу, будучи сами турецкого поколения, носили название Бертасов (Буртасов) и что они много занимались судоходством.
Могло быть, что это занятие было сильно распространено среди жителей по р. Суре и их по имени этой реки называли «сурынью», в испорченном-же виде «сарынью», так-же как и река Бертас по Масуди называется у нас Буртас.
Кроме того, в р. Суру впадают две реки, обе с названием Сарынки, на одной из них находится гор. Саранск, получивший свое имя от р. Саранки.
И по этим рекам жителей также могли называть Саранью, Сары¬нью. Видимо, что люди эти были малокультурны, ибо слово «сарынь» имеет неособенно лестное значение — чернь, сволочь. Так как в этом районе много рек и жители были опытными судо¬ходами, как в степи — конники, то этих жителей нанимали обслужи¬вать суда, плававшие по Волге. Резюмируя изложенное приходим к заключению, что слово «сарынь» происходит от имени р. Суры или от рек Саранок, что жители по этой реке или рекам, как только что сказано, много занимались обслу¬живанием судов в качестве экипажа его; что «кичкой» назывался нос судна, как более возвышенная часть его, с которой атаковать судно очень неудобно, поэтому клич «сарынь, на кичку» есть клич чисто местного, областного происхождения, не имеющий никакого отношения ни к Саре, ни к Сарской епархии, ни к Сарацинам.