Маленький рассказ пришвина о животных. Рассказы о природе русских писателей. Михаил Пришвин «Хлопунки»

Кто не помнит своих первых книжек? Вероятно, не найдется такого человека. С первых толстых страниц «малышкиных» книжек начинается знакомство детей с миром, окружающим их. Они узнают о жителях леса и их повадках, о домашних животных и пользе их для человека, о жизни растений и временах года. Книги постепенно, с каждой страницей приближают малышей к миру природы, учат беречь ее, жить с ней в гармонии.

Особое, уникальное место среди литературных произведений, предназначенных для детского чтения, занимают рассказы Пришвина о природе. Непревзойденный мастер короткого жанра, он тонко и понятно описывал мир лесных обитателей. Иногда для этого ему хватало нескольких предложений.

Наблюдательность юного натуралиста

Еще мальчиком почувствовал свое призвание к писательству М. Пришвин. Рассказы о природе появились еще в первых заметках собственного дневника, начало которому было положено в детстве будущего писателя. Он рос любознательным и очень внимательным к мелочам ребенком. Небольшое имение, где провел свое детство Пришвин, находилось в Орловской губернии, славившейся густыми лесами, порой непроходимыми.

Увлекательные рассказы охотников о встречах с обитателями леса с раннего детства будоражили фантазию мальчика. Как ни просился юный натуралист на охоту, впервые его желание исполнилось только в 13 лет. До этого времени ему позволялось гулять только в округе, а для такого уединения он использовал любую возможность.

Первые лесные впечатления

Во время любимых прогулок по лесу юный фантазер с наслаждением заслушивался пением птиц, внимательно приглядывался к малейшим изменениям в природе и искал встречи с его таинственными обитателями. Нередко ему попадало от матери за долгое отсутствие. Но рассказы мальчика о его лесных открытиях были настолько эмоциональны и полны восторга, что родительский гнев быстро сменялся на милость. Все свои наблюдения маленький натуралист сразу записывал в дневник.

Именно эти первые записи впечатлений от встреч с тайнами природы вошли в рассказы про природу Пришвина и помогли найти писателю те точные слова, которые стали понятны даже малышам.

Проба пера

Писательский талант юного любителя природы был впервые по-настоящему замечен в Елецкой гимназии, где учителем географии в то время работал писатель В. Розанов. Именно он отметил внимательное отношение подростка к родной земле и умение точно, кратко, очень понятно описывать свои впечатления в школьных сочинениях. Признание учителем особой наблюдательности Пришвина впоследствии сыграло важную роль в принятии решения посвятить себя литературе. Но принято оно будет только к 30 годам, а все предшествующие годы копилкой натуралистических впечатлений станет его дневник. Из этой копилки появятся многие рассказы Пришвина о природе, написанные для маленьких читателей.

Участник экспедиции в северные края

Тяга будущего писателя к биологии проявилась сначала в желании приобрести профессию агронома (учился в Германии). Затем он успешно применял полученные знания в сельскохозяйственной науке (работал в сельскохозяйственной академии Москвы). Но переломным событием в его жизни стало знакомство с академиком-языковедом А.А. Шахматовым.

Всеобщий интерес к этнографии подтолкнул писателя отправиться с научной экспедицией в северные районы России для изучения фольклора и собирательства местных сказаний.

Природа родных мест победила сомнения

Девственность и чистота северных пейзажей оказала на писателя неизгладимое впечатление, и этот факт стал переломной точкой в определении его предназначения. Именно в этом путешествии его мысли часто уносились в детство, когда мальчиком он хотел убежать в далекую Азию. Здесь, среди нетронутых лесных просторов, он понял, что родная природа стала для него той самой мечтой, но не далекой, а близкой и понятной. «Только тут впервые я понял, что значит жить самому и самому за себя отвечать», - писал на страницах дневника Пришвин. Рассказы о природе составили основу впечатлений от того путешествия и вошли в натуралистический сборник «В краю непуганых птиц». Широкое признание книги распахнуло для ее автора двери во все литературные общества.

Получив в своих путешествиях неоценимый опыт натуралиста, писатель одну за другой рождает книги. Путевые заметки и очерки натуралиста лягут в основу таких произведений, как «За волшебным колобком», «Светлое озеро», «Черный араб», «Птичье кладбище» и «Славны бубны». В русских литературных кругах «певцом природы» будет признан именно Михаил Пришвин. Рассказы о природе, написанные к этому времени, уже были очень популярны и служили примером для изучения словесности в начальных классах гимназий.

Певец природы

В 20-е годы появляются первые рассказы Пришвина о природе, положившие начало целой серии коротких зарисовок о жизни леса - детские и охотничьи. Натуралистические и географические заметки на этом этапе творчества получают философско-поэтическую окраску и собираются в книгу «Календарь природы», где «поэтом и певцом чистой жизни» становится сам Пришвин. Рассказы о природе теперь полностью посвящены воспеванию красот, окружающих нас. Добрый, гуманный и простой для понимания язык повествования не может оставить равнодушным никого. В этих литературных зарисовках маленькие читатели не только открывают для себя новый мир лесных обитателей, но и учатся понимать, что значит внимательное отношение к ним.

Нравственный стержень детских рассказов М. Пришвина

Получив определенный багаж знаний в первые годы жизни, дети продолжают пополнять его, переступив порог школы. Бережливость к природным богатствам земли формируется как на этапе познания, так и в процессе их творчества. Человек и природа в рассказах Пришвина - та самая основа воспитания нравственных ценностей, которая должна быть заложена с раннего детства. А особое воздействие на хрупкие чувства детей оказывает художественная литература. Именно книга служит платформой знаний, опорой для будущей цельной личности.

Ценность пришвинских рассказов для нравственного воспитания детей заключена в его собственном восприятии природы. Главным персонажем на страницах коротких рассказов становится сам автор. Отражая свои детские впечатления посредством охотничьих этюдов, писатель доносит малышам важную мысль: охотиться надо не за животными, а за знаниями о них. Он уходил на охоту за скворцами, перепелками, бабочками и кузнечиками без ружья. Объясняя такую странность для бывалых лесников, он говорил, что главный его трофей - находки и наблюдения. Охотник за находками очень тонко подмечает любые изменения вокруг, и под его пером между строк природа наполняется жизнью: она звучит и дышит.

Живые страницы со звуками и дыханием

Со страниц книг писателя-натуралиста доносятся настоящие звуки и говор лесной жизни. Обитатели зеленых просторов свистят и кукуют, орут и пищат, гудят и шипят. Трава, деревья, ручьи и озера, тропинки и даже старые пни - все живут настоящей жизнью. В рассказе «Золотой луг» простые одуванчики засыпают на ночь и пробуждаются с восходом солнца. Так же как люди. Знакомый для всех гриб, с трудом поднимающий на своих плечах листву, сравнивается с богатырем в «Силаче». В «Опушке» дети глазами автора видят ель, похожую на облаченную в длинное платье даму, и ее спутниц - елочек-голоножек.

Рассказы Пришвина о природе, так легко воспринимаемые детской фантазией и заставляющие малышей смотреть на мир природы глазами радости и удивления, бесспорно говорят о том, что писатель до старости сохранил в своей душе мир ребенка.

Имя: Михаил Пришвин (Mikhail Prishvin)

Возраст: 80 лет

Деятельность: писатель

Семейное положение: был женат

Михаил Пришвин: биография

«Певец русской природы» - так назвал коллегу-писателя . Максим Горький восхищался Пришвиным за его талант придавать «физическую ощутимость всему» посредством простых слов. Сам же Михаил Михайлович Пришвин, увлёкшись фотографированием, в шутку называл себя «художником света» и говорил, что даже думает «фотографически».

Детство и юность

Родился литератор в купленном дедом - елецким купцом - имении в Орловской губернии. Здесь, в Хрущёво-Лёвшино, прошли детские годы Михаила Михайловича - младшего из пятерых детей Марии Игнатовой и Михаила Пришвина. От матери прозаик перенял силу духа и стойкость, от отца, проигравшего в карты родовое имение, любовь к природе.

Глава семейства – искусный наездник, выигрывавший на скачках призы, увлекался орловскими рысаками, обожал охоту и ухаживал за выращенным садом. Он знал толк в деревьях и цветах. Разбитый параличом отец оставил сыну яркое воспоминание: здоровой рукой набросал рисунок «голубых бобров» - символ несбывшейся мечты. После кончины супруга Мария Ивановна сама поставила на ноги пятерых детей. Перезаложенное имение и долги не помешали женщине дать четырём сыновьям и дочери образование.

В 1883 году 10-летнего Михаила Пришвина из начальной деревенской школы перевели в гимназию в Елецке. Но младший Миша, в отличие от старших братьев, усердием не отличался - за 6 лет дошёл до 4 класса. Из-за плохой успеваемости его третий раз оставляли второгодником, но мальчик умудрился надерзить учителю, за что был отчислен.

Интерес к учёбе у Пришвина проснулся в Тюмени, куда Мишу отправили к дяде – купцу Ивану Игнатову. В 1893 году 20-летний Михаил Пришвин окончил Александровское реальное училище. Бездетный дядя, брат матери, рассчитывал передать племяннику дело, но у того появились иные цели - будущий литератор поступил в политехнический вуз в Риге. Там он увлёкся марксистским учением и вступил в кружок, за что на последнем курсе попал под следствие.

В 1898-м Михаила Пришвина освободили после годового заключения в Митавской тюрьме. Он уехал в Лейпциг, где окончил два курса агрономического факультета в университете, получив специальность землеустроителя. Пришвин вернулся в Россию и до 1905 года трудился агрономом, писал научные книги и статьи.

Литература

Во время работы над книгами Михаил Пришвин понял, что рамки научного труда ему тесны. Уверенности прибавилось в 1907-м, когда опубликовали первый рассказ «Сашок». Пришвин покидает науку и пишет газетные статьи. Журналистика и увлечение этнографией позвали писателя в полугодовое путешествие по Северу. Михаил Михайлович обследовал Поморье и Выговский край, где собрал и обработал 38 народных сказок, вошедших в сборник «Северные сказки».

За три месяца Михаил Пришвин побывал на побережье Белого моря, Кольском полуострове, Соловецких островах и вернулся в Архангельск. Оттуда на корабле отправился в путешествие по Северному Ледовитому океану, побывал в Норвегии и, обогнув Скандинавию, вернулся в Петербург. В северной столице литературная биография Пришвина стремительно развивается: на основе полученных впечатлений он написал очерки, объединённые в сборник под названием «В краю непуганых птиц», за который Русское географическое общество наградило писателя серебряной медалью.

За первой книгой в 1908 году появилась вторая - путевые очерки о жизни и быте обитателей Севера «За волшебным колобком». Михаил Пришвин приобрёл вес в кругу литераторов, подружился с Алексеем Ремизовым, и . В том же богатом на события 1908-м после путешествия по Заволжью и Казахстану Михаил Михайлович издал сборник очерков «У стен града невидимого». В 1912 году Горький посодействовал изданию первого собрания произведений Михаила Пришвина.

Грянувшая Первая мировая война отвлекла литератора от написания путевых рассказов и сказок. Военный корреспондент Пришвин печатал очерки о событиях на фронте. Большевистскую революцию Михаил Пришвин принял не сразу. Придерживаясь взглядов эсеров, он печатал идеологические статьи, полемизировал с , выступившим на стороне новой власти, побывал в тюрьме. Но после Октября литератор смирился с победой Советов.

В 1920-е Михаил Пришвин учительствовал в Смоленской области. Страстный краевед и охотник, переезжая из Смоленска в Елец, а оттуда в Подмосковье, написал десятки рассказов и сказок для детей, объединённых в сборник «Календарь природы». Наблюдения за природой и животными легли в основу рассказов «Лисичкин хлеб» и «Ёж». Написанные простым языком повествования о повадках животных призваны пробудить в маленьких читателях любовь к флоре и фауне. В «Лисичкином хлебе» Михаил Пришвин рассказал детям, почему капусту называют заячьей, а хлеб – лисичкиным. В «Еже» рассказывается о дружбе ёжика и человека.

«Берестяная трубочка», «Медведь» и «Двойной след» развенчивают мифы о животных. В рассказе «Ребята и утята» Михаил Михайлович поведал о переживаниях дикой уточки о своих малышах, которых ловят дети. А в «Золотом луге» и «Жизни на ремешке» Пришвин рассказал о природе так, чтобы маленькие читатели поняли - она живая.

Михаил Пришвин в 1920-30-е писал и для детей, и для взрослых. В эти годы он трудился над автобиографическим сочинением «Кащеева цепь». Писатель начал роман в 1920-х и работал над ним до последних дней жизни. В 1930-е годы литератор купил фургон, которому дал название «Машенька». На машине Пришвин объездил всю страну. Позже фургон сменился «Москвичом».

В эти годы Михаил Михайлович побывал в Дальневосточном регионе. Результатом путешествия стала книга «Дорогие звери» и повесть «Женьшень». Повесть «Неодетая весна» Пришвин сочинил под впечатлениями от поездки по окрестностям Костромы и Ярославля. В середине 1930-х, после поездки по Русскому Северу, Михаил Пришвин сочинил книгу рассказов «Берендеева чаща» и взялся за написание повести-сказки «Корабельная чаща».

В годы Второй мировой войны 70-летний писатель уехал в эвакуацию в Ярославскую область. Любовь к флоре и фауне и там нашла применение: Пришвин защищал лес вокруг деревушки, где обитал, от уничтожения разработчиками торфа. В предпоследний год войны Михаил Пришвин приехал в столицу и опубликовал рассказ «Лесная капель». В 1945-м появилась былинная сказка «Кладовая солнца».

Рассказ «Моя родина» - яркий пример трогательной любви к родной земле. Он написан простыми словами, без излишнего пафоса. Здесь нет чёткого сюжета, больше эмоций. Но, читая рассказ, чувствуешь аромат чая с молоком, слышишь голос матери, шум леса и птиц.

После войны Михаил Пришвин купил в подмосковной деревеньке Дунино домик, в котором жил каждое лето до 1953 года. Увлечение фотоделом с 1920-х вылилось в дело всей жизни, сравнимое по важности с написанием произведений о природе и животных. В деревенском доме Пришвина нашлось место для фотолаборатории. Она сохранилась в Дунино, где после смерти прозаика появился музей.

Михаил Пришвин снимал природу во всех ракурсах, иллюстрируя фотографиями написанные книги. «Лейка» была верным другом писателя до последних лет жизни. Главным трудом литератора биографы и критики называют «Дневники». Первые записи датированы 1905-м, последние - 1954-м годом. Объём «Дневников» превышает 8-томное собрание произведений писателя. Читая записи, становятся понятными взгляды Михаила Михайловича на жизнь, на общество и роль литератора. Опубликованы «Дневники» в 1980-х годах. Ранее по цензурным соображениям их не пропускали в печать.

По двум произведениям Пришвина сняты фильмы. Картина «Хижина старого Лувена» вышла в середине 1930-х, но до наших дней не сохранилась. А приключенческую драму «Ветер странствий» - экранизацию сказок «Корабельная чаща» и «Кладовая солнца» - зрители увидели на экране в 1978 году, после смерти Михаила Пришвина.

Личная жизнь

Первой супругой писателя стала крестьянка из смоленской деревни Ефросинья Бадыкина. Для Ефросиньи Павловны это был второй брак. В первом союзе у женщины родился сын Яков (погиб на фронте). В «Дневниках» Пришвин называет первую жену Фрося, реже Павловна. В союзе с этой женщиной у писателя родилось трое сыновей.

Первенец Сергей умер в младенческом возрасте. Второго сына - Льва Пришвина, беллетриста, писавшего под творческим псевдонимом Лев Алпатов - не стало в 1957 году. Третий сын, охотовед Пётр Пришвин, умер в 1987 году. Он, как и Лев, перенял от отца дар литератора. В 2009 году, к 100-летнему юбилею со дня рождения Петра Михайловича, опубликовали написанные им мемуары.

В 1940-м, в возрасте 67 лет, Михаил Пришвин оставил семью и женился на Валерии Лиорко, которая была младше его на 26 лет. Вместе они прожили 14 лет. Вдова писателя написала о знаменитом муже мемуары, сохранила архивы и до 1979-го - года своей смерти - руководила музеем литератора.

Смерть

В 80 лет медики диагностировали у писателя онкологическое заболевание – рак желудка. Пришвин скончался через полгода, в середине января 1954, в столице. На момент смерти ему исполнился 81 год.

Похоронили Михаила Михайловича на Введенском кладбище. Его именем назвали горный пик и озеро в Кавказском заповеднике, мыс на Курилах и астероид, открытый в 1982 году.

Библиография

• 1907 – «В краю непуганых птиц»
• 1908 – «За волшебным колобком»
• 1908 – «У стен града невидимого»
• 1933 – «Женьшень»
• 1935 – «Календарь природы»
• 1936 – «Берендеева чаща»
• 1945 – «Кладовая солнца»
• 1954 – «Корабельная чаща»
• 1960 – «Кащеева цепь»

Русский советский писатель, прозаик, публицист. В своем творчестве он исследует важнейшие вопросы человеческого бытия, размышляя о смысле жизни, религии, взаимоотношениях мужчины и женщины, о связи человека с природой. Родился 23 января (4 февраля) 1873 года в Елецком уезде Орловской губернии (ныне Елецкий район Липецкой области), в фамильном имении Хрущёво-Лёвшино, которое в своё время было куплено дедом, преуспевавшим елецким купцом Дмитрием Ивановичем Пришвиным. В семье было пятеро детей (Александр, Николай, Сергей, Лидия и Михаил).

Мать - Мария Ивановна (1842-1914, урождённая Игнатова). Отец будущего писателя Михаил Дмитриевич Пришвин после семейного раздела получил во владение имение Констандылово и немало денег. Жил он по-барски, водил орловских рысаков, выигрывал призы на конных скачках, занимался садоводством и цветами, был страстным охотником.

Однажды отец проигрался в карты, поэтому пришлось продать конный завод и заложить имение. Он не пережил потрясения и умер, разбитый параличом. В романе «Кащеева цепь» Пришвин рассказывает, как здоровой рукой отец нарисовал ему «голубых бобров» - символ мечты, которой он не смог достичь. Тем не менее, матери будущего писателя, Марии Ивановне, происходившей из старообрядческого рода Игнатовых и оставшейся после смерти мужа с пятью детьми на руках и с имением, заложенным по двойной закладной, удалось выправить положение и дать детям достойное образование.

В 1882 году Михаила Михайловича Пришвина отдали учиться в начальную деревенскую школу, в 1883 году он был переведён в первый класс Елецкой классической гимназии. В гимназии успехами не блистал - за 6 лет учёбы дошёл только до четвёртого класса и в этом классе должен был очередной раз был оставлен на второй год, из-за конфликта с учителем географии В. В. Розановым - будущим известным философом - был из гимназии отчислен «за дерзость учителю». У братьев Михаила не было таких проблем в гимназии, как у него. Все они успешно учились, а получив образование, стали достойными людьми: старший, Николай, стал акцизным чиновником, Александр и Сергей – врачами. Да и сам М.Пришвин, впоследствии живя у дяди в Сибири, вполне показал умение учиться, и очень успешно. Надо полагать, его неудачи в Елецкой гимназии связаны с тем, что Михаил относился к разряду учеников, нуждающихся в особом внимании. Заканчивать обучение пришлось в Тюменском Александровском реальном училище (1893 год), куда будущий писатель переехал под крыло своего дяди купца И. И. Игнатова. Не поддавшись уговорам бездетного дяди унаследовать его дело, поехал продолжать образование в Рижском политехникуме. За участие в деятельности студенческого марксистского кружка подвергся аресту и заключению, после освобождения уехал за границу.

В 1900-1902 годах учился на агрономическом отделении Лейпцигского университета, после чего получил диплом инженера-землеустроителя. Вернувшись в Россию, до 1905 года служил агрономом, написал несколько книг и статей по агрономии - «Картофель в огородной и полевой культуре» и др.

Первый рассказ Пришвина «Сашок» был напечатан в 1906 году. Оставив свою профессию агронома, стал корреспондентом различных газет. Увлечение этнографией и фольклором привело к решению путешествовать по европейскому Северу. Несколько месяцев Пришвин провёл в Выговском крае (окрестности Выгозера в Поморье). Тридцать восемь народных сказок, записанных им тогда, вошли в сборник этнографа Н. Е. Ончукова «Северные сказки». В мае 1907 года Пришвин по Сухоне и Северной Двине отправился в Архангельск. Затем он объехал берег Белого моря до Кандалакши, пересёк Кольский полуостров, побывал на Соловецких островах и в июле морем вернулся в Архангельск. После этого писатель на рыбацком судне отправился в путешествие по Северному Ледовитому океану и, побывав за Каниным Носом, приехал на Мурман, где остановился в одном из рыбацких становищ. Затем на пароходе он уехал в Норвегию и, обогнув Скандинавский полуостров, вернулся в Санкт-Петербург. На основе впечатлений от путешествия в Олонецкую губернию Пришвиным была создана в 1907 году книга очерков «В краю непуганых птиц (Очерки Выговского края)», за которую он был награждён серебряной медалью Русского географического общества. В путешествии по Русскому Северу Пришвин знакомился с бытом и речью северян, записывал сказы, передавая их в своеобразной форме путевых очерков («За волшебным колобком», 1908). Стал известным в литературных кругах, сближается с Ремизовым и Мережковским, а также с М. Горьким и А. Н. Толстым. Являлся действительным членом Санкт-Петербургского религиозно-философского обществ.

В 1908 году результатом путешествия в Заволжье явилась книга «У стен града невидимого». Очерки «Адам и Ева» и «Чёрный араб» были написаны после поездки по Крыму и Казахстану. Максим Горький содействовал появлению первого собрания сочинений Пришвина в 1912-1914 годах.

В годы Первой мировой войны был военным корреспондентом, печатая свои очерки в различных газетах.

Во время революционных событий и Гражданской войны успел пережить тюремное заключение, напечатать ряд статей, близких по взглядам к идеологии эсеров, вступить в полемику с А. Блоком по поводу примирения творческой интеллигенции с большевиками (последний выступил на стороне Советской власти). В конечном итоге Пришвин, пусть с большим недоверием и тревогой, но всё же принял победу Советов: по его мнению, колоссальные жертвы явились результатом чудовищного разгула низшего человеческого зла, что высвободила мировая война, но наступает время молодых, деятельных людей, дело которых - правое, хотя оно победит ещё очень не скоро. После Октябрьской революции некоторое время учительствовал на Смоленщине. Страстное увлечение охотой и краеведением (жил в Ельце, на Смоленщине, в Подмосковье) отразилось в написанной в 1920-е серии охотничьих и детских рассказов, которые впоследствии вошли в книгу «Календарь природы» (1935), прославившую его как повествователя о жизни природы, певца Средней России. В эти же годы он продолжал работать над автобиографическим романом «Кащеева цепь», начатый им в 1923 году, над которым трудился до последних дней.

В начале 1930-х годов Пришвин побывал на Дальнем Востоке, в результате появилась книга «Дорогие звери», послужившая основой для повести «Жень-шень» («Корень жизни», 1933). О путешествии по Костромской и Ярославской земле написано в повести «Неодетая весна». В 1933 году писатель снова посетил Выговский край, где строили Беломорско-Балтийский канал. На основе впечатлений этой поездки им был создан роман-сказка «Осударева дорога». В мае-июне 1935 года М. М. Пришвин совершил ещё одно путешествие на Русский Север вместе с сыном Петром. Поездом писатель добрался из Москвы до Вологды и плыл на пароходах по Вологде, Сухоне и Северной Двине до Верхней Тоймы. От Верхней Тоймы на лошадях М. Пришвин добрался до верхнепинежских селений Керга и Согра, затем на весельной лодке достиг устья Илеши, на лодке-осиновке вверх по Илеше и её притоку Коде. Из верховьев Коды, пешком по дремучему лесу вместе с проводниками писатель пошёл искать «Берендееву чащу» - нетронутый топором лес, и нашёл его. Вернувшись в Усть-Илешу, Пришвин спустился по Пинеге до села Карпогоры, а затем на пароходе добрался до Архангельска. После этой поездки на свет появились книга очерков «Берендеева чаща» («Северный лес») и повесть-сказка «Корабельная чаща», над которой М. Пришвин работал в последние годы жизни. Писатель писал о сказочном лесе: «Лес там - сосна за триста лет, дерево к дереву, там стяга не вырубишь! И такие ровные деревья, и такие чистые! Одно дерево срубить нельзя, прислонится к другому, а не упадёт».

В 1941 году Пришвин эвакуировался в деревню Усолье Ярославской области, где протестовал против вырубки леса вокруг деревни торфоразработчиками. В 1943 году писатель вернулся в Москву и выпустил в издательстве «Советский писатель» рассказы «Фацелия» и «Лесная капель». В 1945 году М. Пришвин написал повесть «Кладовая солнца». В 1946 году писатель купил дом в деревне Дунино Звенигородского района Московской области, в котором жил в летний период 1946-1953 годах.

Почти все произведения Пришвина, опубликованные при жизни, посвящены описаниям собственных впечатлений от встреч с природой, описания эти отличаются необычайной красотой языка. Константин Паустовский называл его «певцом русской природы», Максим Горький говорил, что Пришвин обладал «совершенным умением придавать гибким сочетанием простых слов почти физическую ощутимость всему».

Сам Пришвин своей главной книгой считал «Дневники», которые он вёл в течение почти полувека (1905-1954) и объём которых в несколько раз больше самого полного, 8-томного собрания его сочинений. Опубликованные после отмены цензуры в 1980-х годах, они позволили по-другому взглянуть на М. М. Пришвина и на его творчество. Постоянная духовная работа, путь писателя к внутренней свободе подробно и ярко прослеживается в его богатых наблюдениями дневниках («Глаза земли», 1957; полностью опубликованные в 1990-х годах), где, в частности, дана картина процесса «раскрестьянивания» России и сталинской модели социализма, далёкая от той, что была притянута за уши идеологией; выражено гуманистическое стремление писателя утвердить «святость жизни» как высшую ценность.

Умер писатель 16 января 1954 года от рака желудка, похоронен на Введенском кладбище в Москве. Пришвин очень любил автомобили. Ещё в 30-е годы, когда приобрести личный автомобиль было очень сложно, он обучался автоделу на Горьковском автозаводе и приобрел фургон, на котором путешествовал по стране. Ласково называл его «Машенька». А в последние годы жизни имел автомобиль «Москвич-401», который до сих пор стоит в его доме-музее.

Михаил Пришвин «Моя родина» (Из воспоминаний детства)

Мать моя вставала рано, до солнца. Я однажды встал тоже до солнца, чтобы на заре расставить силки на перепёлок. Мать угостила меня чаем с молоком. Молоко это кипятилось в глиняном горшочке и сверху всегда покрывалось румяной пенкой, а под этой пенкой оно было необыкновенно вкусное, и чай от него делался прекрасным.

Это угощение решило мою жизнь в хорошую сторону: я начал вставать до солнца, чтобы напиться с мамой вкусного чаю. Мало-помалу я к этому утреннему вставанию так привык, что уже не мог проспать восход солнца.

Потом и в городе я вставал рано, и теперь пишу всегда рано, когда весь животный и растительный мир пробуждается и тоже начинает по-своему работать. И часто-часто я думаю: что, если бы мы так для работы своей поднимались с солнцем! Сколько бы тогда у людей прибыло здоровья, радости, жизни и счастья!

После чаю я уходил на охоту за перепелками, скворцами, соловьями, кузнечиками, горлинками, бабочками. Ружья тогда у меня ещё не было, да и теперь ружьё в моей охоте необязательно.

Моя охота была и тогда и теперь — в находках. Нужно было найти в природе такое, чего я ещё не видел, и может быть, и никто ещё в своей жизни с этим не встречался...

Хозяйство моё было большое, тропы бесчисленные.

Мои молодые друзья! Мы хозяева нашей природы, и она для нас кладовая солнца с великими сокровищами жизни. Мало того, чтобы сокровища эти охранять — их надо открывать и показывать.

Для рыбы нужна чистая вода — будем охранять наши водоёмы.

В лесах, степях, горах разные ценные животные — будем охранять наши леса, степи, горы.

Рыбе — вода, птице — воздух, зверю — лес, степь, горы. А человеку нужна родина. И охранять природу — значит охранять родину.

Михаил Пришвин «Жаркий час»

В полях тает, а в лесу ещё снег лежит нетронутый плотными подушками на земле и на ветках деревьев, и деревья стоят в снежном плену. Тонкие стволики пригнулись к земле, примёрзли и ждут с часу на час освобождения. Наконец приходит этот жаркий час, самый счастливый для неподвижных деревьев и страшный для зверей и птиц.

Пришёл жаркий час, снег незаметно подтаивает, и вот в полной лесной тишине как будто сама собой шевельнётся еловая веточка и закачается. А как раз под этой ёлкой, прикрытой её широкими ветками, спит заяц. В страхе он встаёт и прислушивается: веточка не может же сама собой шевельнуться. Зайцу страшно, а тут на глазах его другая, третья ветка шевельнулась и, освобожденная от снега, подпрыгнула. Заяц метнулся, побежал, опять сел столбиком и слушает: откуда беда, куда ему бежать?

И только стал на задние лапки, только оглянулся, как прыгнет вверх перед самым его носом, как выпрямится, как закачается целая берёза, как махнёт рядом ветка ёлки!

И пошло, и пошло: везде прыгают ветки, вырываясь из снежного плена, весь лес кругом шевелится, весь лес пошёл. И мечется обезумевший заяц, и встаёт всякий зверь, и птица улетает из леса.

Михаил Пришвин «Разговор деревьев»

Почки раскрываются, шоколадные, с зелёными хвостиками, и на каждом зелёном клювике висит большая прозрачная капля. Возьмёшь одну почку, разотрёшь между пальцами, и потом долго всё пахнет тебе ароматной смолой берёзы, тополя или черёмухи.

Понюхаешь черёмуховую почку и сразу вспомнишь, как, бывало, забирался наверх по дереву за ягодами, блестящими, чёрно-лаковыми. Ел их горстями прямо с косточками, но ничего от этого, кроме хорошего, не бывало.

Вечер тёплый, а такая тишина, словно должно что-то в такой тишине случиться. И вот начинают шептаться между собой деревья: берёза белая с другой берёзой белой издали перекликаются; осинка молодая вышла на поляну, как зелёная свечка, и зовёт к себе такую же зелёную свечку- осинку, помахивая веточкой; черёмуха черёмухе подает ветку с раскрытыми почками. Если с нами сравнить — мы звуками перекликаемся, а у них — аромат.

Михаил Пришвин «Лесной хозяин»

То было в солнечный день, а то расскажу, как было в лесу перед самым дождём. Наступила такая тишина, было такое напряжение в ожидании первых капель, что, казалось, каждый листик, каждая хвоинка силилась быть первой и поймать первую каплю дождя. И так стало в лесу, будто каждая мельчайшая сущность получила своё собственное, отдельное выражение.

Так вхожу я к ним в это время, и мне кажется: они все, как люди, повернулись ко мне лицами и по глупости своей у меня, как у бога, просят дождя.

— А ну-ка, старик, — приказал я дождю, — будет тебе всех нас томить, ехать, так ехать, начинай!

Но дождик в этот раз меня не послушался, и я вспомнил о своей новой соломенной шляпе: пойдёт дождь — и шляпа моя пропала. Но тут, думая о шляпе, увидел я необыкновенную ёлку. Росла она, конечно, в тени, и оттого сучья у неё когда-то были опущены вниз. Теперь же, после выборочной рубки, она очутилась на свету, и каждый сук её стал расти кверху. Наверно, и нижние суки со временем поднялись бы, но ветки эти, соприкоснувшись с землёй, выпустили корешки и прицепились... Так под ёлкой с поднятыми вверх сучьями внизу получился хороший шалашик. Нарубив лапнику, я уплотнил его, сделал вход, устелил внизу сиденье. И только уселся, чтобы начать новую беседу с дождём, как вижу, против меня совсем близко пылает большое дерево. Быстро схватил я с шалашика лапник, собрал его в веник и, стегая по горящему месту, мало-помалу пожар затушил раньше, чем пламя пережгло кору дерева кругом и тем сделало бы невозможным движение сока.

Вокруг дерева место не было обожжено костром, коров тут не пасли, и не могло быть подпасков, на которых все валят вину за пожары. Вспомнив свои детские разбойничьи годы, я сообразил, что смолу на дереве поджёг скорей всего какой-нибудь мальчишка из озорства, из любопытства поглядеть, как будет гореть смола. Спустившись в свои детские годы, я представил себе, до чего же это приятно взять чиркнуть спичкой и поджечь дерево.

Мне стало ясно, что вредитель, когда загорелась смола, вдруг увидел меня и скрылся тут же где-нибудь в ближайших кустах. Тогда, сделав вид, будто я продолжаю свой путь, посвистывая, удалился я с места пожара и, сделав несколько десятков шагов вдоль просеки, прыгнул в кусты и возвратился на старое место и тоже затаился.

Недолго пришлось мне ждать разбойника. Из куста вышел белокурый мальчик лет семи- восьми, с рыжеватым солнечным запёком, смелыми, открытыми глазами, полуголый и с отличным сложением. Он враждебно поглядел в сторону просеки, куда я ушёл, поднял еловую шишку и, желая пустить её в меня, так размахнулся, что перевернулся даже вокруг себя. Это его не смутило; напротив, он, как настоящий хозяин лесов, заложил обе руки в карманы, стал разглядывать место пожара и сказал:

— Выходи, Зина, он ушёл!

Вышла девочка, чуть постарше, чуть повыше и с большой корзиной в руке.

— Зина, — сказал мальчик, — знаешь что?

Зина глянула на него большими спокойными глазами и ответила просто:

— Нет, Вася, не знаю.

— Где тебе! — вымолвил хозяин лесов. — Я хочу сказать тебе: не приди тот человек, не погаси он пожар, то, пожалуй, от этого дерева сгорел бы весь лес. Вот бы мы тогда поглядели!

— Дурак ты! — сказала Зина.

— Правда, Зина, — сказал я, — вздумал чем хвастаться, настоящий дурак!

И как только я сказал эти слова, задорный хозяин лесов вдруг, как говорят, «улепетнул».

А Зина, видимо, и не думала отвечать за разбойника, она спокойно глядела на меня, только бровки её поднимались чуть-чуть удивлённо.

При виде такой разумной девочки мне захотелось обратить всю эту историю в шутку, расположить её к себе и потом вместе обработать хозяина лесов.

Как раз в это время напряжение всех живых существ, ожидающих дождя, дошло до крайности.

— Зина, — сказал я, — смотри, как все листки, все травинки ждут дождя. Вон заячья капуста даже на пень забралась, чтобы захватить первые капли.

Девочке моя шутка понравилась, она милостиво мне улыбнулась.

— Ну, старик, — сказал я дождю, — будет тебе всех нас томить, начинай, поехали!

И в этот раз дождик послушался, пошёл. А девочка серьёзно, вдумчиво сосредоточилась на мне и губки поджала, как будто хотела сказать: «Шутки шутками, а всё-таки дождик пошёл».

— Зина, — сказал я поспешно, — скажи, что у тебя в этой большой корзине?

Она показала: там было два белых гриба. Мы уложили в корзину мою новую шляпу, закрыли папоротником и направились от дождя в мой шалаш. Наломав ещё лапнику, мы укрыли его хорошо и залезли.

— Вася, — крикнула девочка. — Будет дурить, выходи!

И хозяин лесов, подгоняемый проливным дождём, не замедлил явиться.

Как только мальчик уселся рядом с нами и захотел что-то сказать, я поднял вверх указательный палец и приказал хозяину:

— Ни гу-гу!

И все мы трое замерли.

Невозможно передать прелести пребывания в лесу под ёлкой во время тёплого летнего дождя. Хохлатый рябчик, гонимый дождём, ворвался в середину нашей густой ёлки и уселся над самым шалашом. Совсем на виду под веточкой устроился зяблик. Ёжик пришёл. Проковылял мимо заяц. И долго дождик шептал и шептал что-то нашей ёлке. И мы долго сидели, и всё было так, будто настоящий хозяин лесов каждому из нас отдельно шептал, шептал, шептал...

Михаил Пришвин «Сухостойное дерево»

Когда дождик прошёл и всё вокруг засверкало, мы по тропе, пробитой ногами прохожих, вышли из леса. При самом выходе стояло огромное и когда-то могучее дерево, перевидевшее не одно поколение людей. Теперь оно стояло совершенно умершее, было, как говорят лесники, «сухостойное».

Оглядев это дерево, я сказал детям:

— Быть может, прохожий человек, желая здесь отдохнуть, воткнул топор в это дерево и на топор повесил свой тяжёлый мешок. Дерево после того заболело и стало залечивать ранку смолой. А может быть, спасаясь от охотника, в густой кроне этого дерева затаилась белка, и охотник, чтобы выгнать её из убежища, принялся тяжёлым поленом стучать по стволу. Бывает довольно одного только удара, чтобы дерево заболело.

И много, много с деревом, как и с человеком и со всяким живым существом, может случиться такого, от чего возьмётся болезнь. Или, может быть, молния стукнула?

С чего-то началось, и дерево стало заливать свою рану смолой. Когда же дерево стало хворать, об этом, конечно, узнал червяк. Закорыш забрался под кору и стал там точить. По-своему как-то о червяке узнал дятел и в поисках закорыша стал долбить там и тут дерево. Скоро ли найдёшь? А то, может быть, и так, что, пока дятел долбит и раздолбит так, что можно бы ему и схватить, закорыш в это время продвинется, и лесному плотнику надо снова долбить. И не один же закорыш, и не один тоже дятел. Так долбят дерево дятлы, а дерево, ослабевая, всё заливает смолой. Теперь поглядите вокруг дерева на следы костров и понимайте: по этой тропе люди ходят, тут останавливаются на отдых и, несмотря на запрет в лесу костры разводить, собирают дрова и поджигают. А чтобы скорей разжигалось, стёсывают с дерева смолистую корку. Так мало-помалу от стёсывания образовалось вокруг дерева белое кольцо, движение соков вверх прекратилось, и дерево засохло. Теперь скажите, кто же виноват в гибели прекрасного дерева, простоявшего не меньше двух столетий на месте: болезнь, молния, закорыш, дятлы?

— Закорыш! — быстро сказал Вася.

И, поглядев на Зину, поправился:

Дети были, наверно, очень дружны, и быстрый Вася привык читать правду с лица спокойной умницы Зины. Так, наверно, он слизнул бы с её лица и в этот раз правду, но я спросил её:

— А ты, Зиночка, как ты, милая дочка моя, думаешь?

Девочка обняла рукой ротик, умными глазами поглядела на меня, как в школе на учителя, и ответила:

— Наверное, виноваты люди.

— Люди, люди виноваты, — подхватил я за ней.

И, как настоящий учитель, рассказал им обо всём, как я думаю сам для себя: что дятлы и закорыш не виноваты, потому что нет у них ни ума человеческого, ни совести, освещающих вину в человеке; что каждый из нас родится хозяином природы, но только должен много учиться понимать лес, чтобы получить право им распоряжаться и сделаться настоящим хозяином леса.

Не забыл я рассказать и о себе, что до сих пор учусь постоянно и без какого-нибудь плана или замысла, ни во что в лесу не вмешиваюсь.

Тут не забыл я рассказать и о недавнем своём открытии огненных стрелок, и о том, как пощадил даже одну паутинку. После того мы вышли из леса, и так со мною теперь постоянно бывает: в лесу веду себя как ученик, а из леса выхожу как учитель.

Михаил Пришвин «Этажи леса»

У птиц и зверьков в лесу есть свои этажи: мышки живут в корнях — в самом низу; разные птички, вроде соловья, вьют свои гнёздышки прямо на земле; дрозды — ещё повыше, на кустарниках; дупляные птицы — дятел, синички, совы — ещё повыше; на разной высоте по стволу дерева и на самом верху селятся хищники: ястреба и орлы.

Мне пришлось однажды наблюдать в лесу, что у них, зверушек и птиц, с этажами не как у нас в небоскрёбах: у нас всегда можно с кем-нибудь перемениться, у них каждая порода живёт непременно в своём этаже.

Однажды на охоте мы пришли к полянке с погибшими берёзами. Это часто бывает, что берёзы дорастут до какого-то возраста и засохнут.

Другое дерево, засохнув, роняет на землю кору, и оттого непокрытая древесина скоро гниёт и всё дерево падает, у берёзы же кора не падает; эта смолистая, белая снаружи кора — береста — бывает непроницаемым футляром для дерева, и умершее дерево долго стоит, как живое.

Даже когда и сгниёт дерево и древесина превратится в труху, отяжелённую влагой, с виду белая берёза стоит, как живая.

Но стоит, однако, хорошенько толкнуть такое дерево, как вдруг оно разломится всё на тяжёлые куски и падает. Валить такие деревья — занятие очень весёлое, но и опасное: куском дерева, если не увернешься, может здорово хватить тебя по голове.

Но всё-таки мы, охотники, не очень боимся и когда попадаем к таким берёзам, то друг перед другом начинаем их рушить.

Так пришли мы к поляне с такими берёзами и обрушили довольно высокую берёзу. Падая, в воздухе она разломилась на несколько кусков, и в одном из них было дупло с гнездом гаечки. Маленькие птенчики при падении дерева не пострадали, только вместе со своим гнёздышком вывалились из дупла.

Голые птенцы, покрытые пёрышками, раскрывали широкие красные рты и, принимая нас за родителей, пищали и просили у нас червячка. Мы раскопали землю, нашли червячков, дали им перекусить, они ели, глотали и опять пищали.

Очень скоро прилетели родители, гаечки- синички, с белыми пухлыми щёчками и с червячками во ртах, сели на рядом стоящих деревьях.

— Здравствуйте, дорогие, — сказали мы им, — вышло несчастье; мы этого не хотели.

Гаечки ничего не могли нам ответить, но, самое главное, не могли понять, что такое случилось, куда делось дерево, куда исчезли их дети. Нас они нисколько не боялись, порхали с ветки на ветку в большой тревоге.

— Да вот же они! — показывали мы им гнездо на земле. — Вот они, прислушайтесь, как они пищат, как зовут вас!

Гаечки ничего не слушали, суетились, беспокоились и не хотели спуститься вниз и выйти за пределы своего этажа.

— А может быть, — сказали мы друг другу, — они нас боятся. Давай спрячемся! — И спрятались.

Нет! Птенцы пищали, родители пищали, порхали, но вниз не спускались.

Мы догадались тогда, что у птичек не как у нас в небоскрёбах, они не могут перемениться этажами: им теперь просто кажется, что весь этаж с их птенцами исчез.

— Ой-ой-ой, — сказал мой спутник, — ну какие же вы дурачки!..

Жалко стало и смешно: такие славные и с крылышками, а понять ничего не хотят.

Тогда мы взяли тот большой кусок, в котором находилось гнездо, сломили верх соседней берёзы и поставили на него наш кусок с гнездом как раз на такую высоту, на какой находился разрушенный этаж.

Нам недолго пришлось ждать в засаде: через несколько минут счастливые родители встретили своих птенчиков.

Михаил Пришвин «Старый скворец»

Скворцы вывелись и улетели, и давно уже их место в скворечнике занято воробьями. Но до сих пор на ту же яблоню в хорошее росистое утро прилетает старый скворец и поёт.

Вот странно! Казалось бы, всё уже кончено, самка давно вывела птенцов, детёныши выросли и улетели... Для чего же старый скворец прилетает каждое утро на яблоню, где прошла его весна, и поёт?

Михаил Пришвин «Паутинка»

Вот был солнечный день, такой яркий, что лучи проникали даже и в самый тёмный лес. Шёл я вперёд по такой узенькой просеке, что некоторые деревья с одной стороны перегибались на другую, и это дерево шептало своими листиками что- то другому дереву, на той стороне. Ветер был очень слабый, но всё-таки он был: и наверху лепетали осинки, и внизу, как всегда, важно раскачивались папоротники. Вдруг я заметил: со стороны на сторону через просеку, слева направо, беспрерывно там и тут перелетают какие-то мелкие огненные стрелки. Как всегда в таких случаях, я сосредоточил своё внимание на стрелках и скоро заметил, что движение стрелок происходит по ветру, слева направо.

Ещё я заметил, что на ёлках их обычные побеги-лапки вышли из своих оранжевых сорочек и ветер сдувал эти ненужные больше сорочки с каждого дерева во множестве великом: каждая новая лапка на ёлке рождалась в оранжевой сорочке, и теперь сколько лапок, столько сорочек слетало — тысячи, миллионы...

Мне видно было, как одна из этих слетающих сорочек встретилась с одной из летящих стрелок и вдруг повисла в воздухе, а стрелка исчезла. Я понял тогда, что сорочка повисла на невидимой мне паутинке, и это дало мне возможность в упор подойти к паутинке и вполне понять явление стрелок: ветер поддувает паутинку к солнечному лучу, блестящая паутинка вспыхивает от света, и от этого кажется, будто стрелка летит. В то же время я понял, что паутинок этих, протянутых через просеку, великое множество, и, значит, если я шёл, то разрывал их, сам не зная того, тысячами.

Мне казалось, что у меня была такая важная цель — учиться в лесу быть его настоящим хозяином, — что я имел право рвать все паутинки и заставлять всех лесных пауков работать для моей цели. Но эту замеченную мной паутинку я почему-то пощадил: ведь это она же благодаря повисшей на ней сорочке помогла разгадать мне явление стрелок.

Был ли я жесток, разрывая тысячи паутинок? Нисколько: я же их не видел — моя жестокость была следствием моей физической силы.

Был ли я милостив, наклоняя для спасения паутинки свою натруженную спину? Не думаю: в лесу я веду себя учеником, и если бы я мог, то ничего бы не тронул.

Спасение этой паутинки я отношу к действию моего сосредоточенного внимания.

Михаил Пришвин «Хлопунки»

Растут, растут зеленые дудочки; идут, идут с болот сюда тяжёлые кряквы, переваливаясь, а за ними, посвистывая, — чёрные утята с жёлтыми лапками между кочками за маткой, как между горами.

Мы плывём на лодке по озеру в тростники проверить, много ли будет в этом году уток и как они, молодые, растут: какие они теперь — летают, или пока ещё только ныряют, или удирают бегом по воде, хлопая короткими крыльями. Эти хлопунки очень занятная публика. Направо от нас, в тростниках, зелёная стена и налево зелёная, мы же едем по свободной от водяных растений узкой полосе. Впереди нас на воду из тростников выплывают два самых маленьких чирёнка-свистунка в чёрном пуху и, завидев нас, начинают во всю мочь удирать. Но, сильно упираясь в дно веслом, мы дали нашей лодке очень быстрый ход и стали их настигать. Я уже протянул было руку, чтобы схватить одного, но вдруг оба чирёнка скрылись под водой. Мы долго ждали, пока они вынырнут, как вдруг заметили их в тростниках. Они затаились там, высунув носики между тростниками. Мать их — чирок-свистунок — всё время летала вокруг нас, и очень тихо — вроде как бывает, когда утка, решаясь спуститься на воду, в самый последний момент перед соприкосновением с водой как бы стоит в воздухе на лапках.

После этого случая с маленькими чирятами впереди, на ближайшем плесе, показался кряковый утёнок, совсем большой, почти с матку. Мы были уверены, что такой большой может отлично летать, стукнули веслом, чтобы он полетел. Но, верно, он ещё летать не пробовал и пустился от нас хлопунком.

Мы тоже пустились за ним и стали быстро настигать. Его положение было много хуже, чем тех маленьких, потому что место было тут до того мелкое, что нырнуть ему некуда. Несколько раз в последнем отчаянии он пробовал клюнуть носом воду, но там ему показывалась земля, и он только время терял. В одну из таких попыток наша лодочка поравнялась с ним, я протянул руку...

В эту минуту последней опасности утёнок собрался с силами и вдруг полетел. Но это был его первый полёт, он ещё не умел управлять. Он летел совершенно так же, как мы, научившись садиться на велосипед, пускаем его движением ног, а рулём повернуть ещё боимся, и потому первая поездка бывает всё прямо, прямо, пока не наткнёмся на что-нибудь, — и бух набок. Так и утёнок летел всё прямо, а впереди него была стена тростников. Он не умел ещё взмыть над тростниками, зацепился лапками и чебурахнулся вниз.

Точно так было со мной, когда я прыгал, прыгал на велосипед, падал, падал и вдруг сел и с большой быстротой помчался прямо на корову...

Михаил Пришвин «Золотой луг»

У нас с братом, когда созревают одуванчики, была с ними постоянная забава. Бывало, идём куда-нибудь на свой промысел — он впереди, я в пяту.

«Серёжа!» — позову я его деловито. Он оглянется, а я фукну ему одуванчиком прямо в лицо. За это он начинает меня подкарауливать и тоже, как зазеваешься, фукнет. И так мы эти неинтересные цветы срывали только для забавы. Но раз мне удалось сделать открытие. Мы жили в деревне, перед окном у нас был луг, весь золотой от множества цветущих одуванчиков. Это было очень красиво. Все говорили: «Очень красиво! Луг золотой». Однажды я рано встал удить рыбу и заметил, что луг был не золотой, а зелёный. Когда же я возвращался около полудня домой, луг был опять весь золотой. Я стал наблюдать. К вечеру луг опять позеленел. Тогда я пошёл, отыскал одуванчик, и оказалось, что он сжал свои лепестки, как все равно если бы у нас пальцы со стороны ладони были жёлтые и, сжав в кулак, мы закрыли бы жёлтое. Утром, когда солнце взошло, я видел, как одуванчики раскрывают свои ладони, и от этого луг становится опять золотым.

С тех пор одуванчик стал для нас одним из самых интересных цветов, потому что спать одуванчики ложились вместе с нами, детьми, и вместе с нами вставали.

И, как непревзойденный Айвазовский в написании морских пейзажей, он уникален по своему литературному мастерству в художественном описании природы. Школьники изучают его творчество уже с третьего класса и знают, кто такой Пришвин. Биография для детей может быть достаточно интересной, ведь он много путешествовал и видел в природе немало разных удивительных явлений. Все это он записывал в своих дневниках, чтобы потом черпать оттуда оригинальный материал для создания какого-нибудь очередного рассказа или повести. Отсюда такая живость и натуральность описываемых им образов. Ведь не зря Пришвина назвали певцом

Пришвин. Биография для детей

Родился будущий писатель Михаил Пришвин в 1873 году в купеческой семье в деревне Хрущево Елецкого уезда Орловской губернии. Отец его умер, когда ему было 7 лет, вместе с Мишей у матери осталось на руках еще шестеро детей. Сначала мальчик окончил сельскую школу, потом учился в Елецкой гимназии, но за неповиновение учителю его оттуда исключили.

Потом он поехал в Тюмень к своему дядьке Игнатову, который на то время был крупным промышленником в суровых сибирских местах. Там юный Пришвин окончил Тюменское реальное училище. В 1893 году он поступает в Рижский политехникум на химико-аграрное отделение. С 1896 года молодой Пришвин начинает увлекаться политическими кружками, в частности марксистскими, за что был арестован в 1897 году и отправлен на выселки в родной город Елец.

Путь к литературе

В Пришвин Михаил отправляется на обучение в Германию в на философский факультет агрономического отделения. Через время он возвращается в Россию и работает агрономом в Тульской губернии и следом в Московской губернии города Луга в лаборатории профессора Д. Прянишникова, потом и в Петровской сельхозакадемии. А дальше он становится секретарем одного крупного Петербургского чиновника, которому помогает составлять сельскохозяйственную литературу. И вот уже перед самой революцией он становится корреспондентом таких отечественных изданий, как «Русские ведомости», «Утро России», «Речь», «День».

В Первую мировую Пришвина забирают на фронт санитаром и военным корреспондентом. После революции 1917 года он совмещает работу учителя в Елецкой гимназии (именно из нее его когда-то выгнали) и ведет краеведческую работу агронома. Пришвин даже становится участником организации музея усадебного быта в городе Дорогобуже, в бывшем имении Барышникова.

Творчество Пришвина (кратко)

Михаил Пришвин начинает свою литературную деятельность в 1906 году с рассказа «Сашок». Потом он отправляется в путешествие по русскому Северу (Карелия) и при этом серьезно увлекается местным фольклором и этнографией. А в 1907 году появляется и его под названием «В краю непуганых птиц». Она представляла собой путевые заметки, составленные писателем из своих многочисленных наблюдений за природой и диким бытом северных народов. Эта книга принесла ему большую известность. Писатель был удостоен медали Императорского географического общества и даже стал его почетным членом. Так начало приносить свои плоды творчество Пришвина. Кратко написать о нем уже так просто не получится.

Литературный талант

В его великолепных, мастерских рассказах всегда гармонично сочетались научая пытливость, поэзия природы и даже натурфилософия. Список произведений Пришвина в течение его жизни пополнялся великолепными произведениями, такими как «За волшебным колобком» (1908 г.), «Черный араб» (1910 г.) и др. Писатель Пришвин занял особую нишу в литературе и был вхож в круг знаменитых петербургских литераторов, таких как А. Блок, А. Ремизов, Д. Мережковский. С 1912 по 1914 год на свет появляется первое собрание сочинений М. М. Пришвина в трех томах. Сам Максим Горький способствовал изданию его книг.

Список произведений Пришвина и дальше растет, в 1920-1930 годы выходят его книги «Башмаки», «Родники Берендея», повесть «Жень-шень» и много других чудесных работ. Самое интересное заключается в том, что глубокое проникновение в жизнь природы сделало мифы и сказки как бы само собой разумеющимся ответвлением в творчестве писателя. Сказки Пришвина необыкновенно лиричны и красивы. Они раскрашивают художественную палитру его богатого писательского наследия. Детские рассказы и сказки Пришвина несут в себе вневременную мудрость, превращая некоторые образы в многозначные символы.

Детские рассказы и сказки

Много путешествует и постоянно работает над своими книгами М.М. Пришвин. Биография его больше напоминает жизнь какого-то биолога и географа-естествоиспытателя. Но именно в таких интересных и увлекательных исследованиях и рождались его красивые истории, многие из которых были даже не выдуманы, а просто мастерски описаны. И так мог это сделать только Пришвин. Биография для детей интересна именно тем, что множество своих рассказов и сказок он посвящает как раз-таки юному читателю, который в период своего умственного развития сможет почерпнуть какой-нибудь полезный опыт из книги, которую прочитает.

Михаил Михайлович имеет удивительное мировоззрение. В его творчестве ему помогает необыкновенная писательская зоркость. Множество детских рассказов он собирает в своих книгах «Зверь-бурундук», «Лисичкин хлеб» (1939). В 1945 году появилась «Кладовая солнца» - сказка о детях, из-за своих ссор и обид попавших в лапы жутких мшар (болот), которых спасла охотничья собака.

Дневники

Почему же имел такой успех писатель М.М. Пришвин? Биография его указывает на то, что самым лучшим его помощником стал дневник, который он вел всю жизнь. Каждый день он записывал туда все, что на тот момент волновало и воодушевляло писателя, все свои размышления о времени, о стране и об обществе.

Сначала он разделял идею революции и воспринимал ее как духовно-нравственное очищение. Но со временем он осознает всю гибельность этого пути, поскольку Михаил Михайлович видел, как большевизм был недалек от фашизма, что над каждым человеком новообразованного тоталитарного государства нависла угроза произвола и насилия.

Пришвину, как и многим другим советским писателям, приходилось идти на компромиссы, унижавшие и угнетавшие его моральный дух. Есть даже интересная запись в его дневнике, где он признается: «Я похоронил своего личного интеллигента и сделался тем, кто я теперь есть».

Рассуждения о культуре как о спасении всего человечества

Тогда он рассуждал в своем дневнике о том, что достойную жизнь можно поддерживать лишь тогда, когда она обеспечена культурой, что означало доверие к другому человеку. По его мнению, среди культурного общества можно жить и взрослому человеку как ребенку. Он также утверждает, что родственное сочувствие и понимание - это не просто этнические основы, а великие блага, которые дарованы человеку.

3 января 1920 года писатель Пришвин описывает свои ощущения голода и нищеты, до которых его довела власть Советов. Конечно, можно жить и духом, если самому быть добровольным инициатором этого, но другое дело, когда тебя делают несчастным вопреки твоей воле.

Певец русской природы

С 1935 года опять совершает свои путешествия по Русскому Северу писатель Пришвин. Биография для детей может быть очень познавательной. Она знакомит их с невероятными путешествиями, так как совершал их гениальный писатель и на пароходах, и на лошадях, и на лодках, и пешим ходом. В это время он много наблюдает и пишет. После такого путешествия свет увидела его новая книга «Берендеева чаща».

В годы Великой Отечественной писатель был эвакуирован в Ярославскую область. В 1943 году он возвращается в Москву и пишет рассказы «Лесная Капель» и «Фацелия». В 1946 году он покупает себе небольшой особнячок в Подмосковном Дунино, где живет в основном летом.

В середине зимы 1954 года Пришвин Михаил умирает от рака желудка. Его хоронят в Москве на Введенском кладбище.