Коппелия. Большой театр. Пресса о спектакле

Коммерсант , 16 марта 2009 года

Сергей Вихарев блеснул стариной

"Коппелия" в Большом театре

На Новой сцене Большого театра петербургский знаток классического наследия Сергей Вихарев представил "новую хореографическую редакцию" старинного балета Лео Делиба "Коппелия". ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА оценила педагогический дар постановщика.

"Коппелия" Сергея Вихарева обворожила Москву семь лет назад: руководимый петербуржцем Новосибирский балет отхватил за нее "Золотую маску", оставив на бобах Мариинку с шемякинским "Щелкунчиком" и балетами живого классика Джона Ноймайера. "Коппелия" стала вторым спектаклем, сделанным господином Вихаревым по записям балетного режиссера Николая Сергеева, заставшего еще Петипа; и споры - подлинник это или подделка и стоит ли вообще реанимировать имперскую классику, довели балетную общественность до точки кипения. С тех пор реконструкция балетов стала не только научным, но и коммерческим делом - мода на старину пошла по всему миру, но баталии не утихают и по сей день.

Можно, конечно, поймать постановщиков на неувязках - отличий в новосибирской и московской версиях, сделанных вроде бы по одному первоисточнику, не заметить нельзя. Сибирская балерина накручивала 32 фуэте, а московской доверено всего 16, причем по диагонали - как в австралийском варианте "Коппелии"; в финале балета сибиряки составляли неподвижную группу, москвичи же отплясывают хороводный галопчик до закрытия занавеса; в Большом начало вариации героини в па-де-де позаимствовано у москвича Александра Горского - оно гораздо эффектнее и позволяет щегольнуть прыжком, а в Новосибирске балерина довольствовалась унылой полечкой петербургского оригинала. Зрителям все эти сугубо балетоманские частности знать ни к чему, но тут дело в принципе: если разрешено менять мелкие детали, тогда позволены и переделки покрупнее - раз новые танцы или мизансцены выглядят поинтереснее старых.

Но Сергей Вихарев, настаивая на нетленной ценности петербургской постановки Мариуса Петипа и Энрико Чекетти, сочинительских вольностей себе не позволяет. Мизансцены и танцы в вихаревском спектакле выглядят достаточно старомодно, и как-то верится, что именно про них рецензенты столетней давности писали: ""Коппелия" по-прежнему производила впечатление милого в своей очаровательной наивности балета далекого прошлого". Действительно, сюжет про то, как девица Сванильда приревновала своего жениха Франца к дочери мрачного старика Коппелиуса, торчащей у окна с книгой в руках, как проникла в его дом, чтобы выяснить отношения с соперницей, а обнаружив, что разлучница всего лишь заводная кукла, переоделась в ее платье, одурачила кукольного мастера мнимым "оживанием" его изделия, проучила любвеобильного Франца и, вполне удовлетворенная, вышла за него замуж, даже век назад воспринимался не иначе как милая стилизация старины.

А тем более сегодня: декорации, мастерски воспроизведенные Борисом Каминским по черно-белым фотографиям позапрошлого века, выглядят очаровательно архаичными. Экзотичны богатые (иногда - слишком богатые и экзотичные) костюмы художницы Татьяны Ногинской - впрочем, куратор постановки Павел Гершензон объяснил в буклете, что, хотя действие происходит в провинциальном городке на границе Галиции, на деле подразумевается империя во всем великолепии - хоть Австро-Венгерская, хоть Французская, хоть Российская.

Нельзя сказать, что хореография "Коппелии" впечатляет имперским блеском. В сравнении с почти ровесницами - "Спящей красавицей" или "Пахитой" - она куда элементарнее: и по композиции, и по лексике. Выглядит так, будто француз Петипа и итальянец Чекетти только начали по кирпичикам складывать то, что потом назовут "русской школой". Вот вам французская элегантность неторопливых па, а вот - итальянская боевитая резвость.

В постановке Большого эти контрасты выделены с наглядностью учебного пособия. В первом акте на "Славянских вариациях" Сванильды и ее подруг дирижер Игорь Дронов то замедлял темпы чуть не до полной остановки, то резко взбадривался - однако не настолько, чтобы ножки танцовщиц сверкали, как спицы в колесе. Из скоростного огня в умирающее полымя артистки кидались с прилежностью отличниц: постановщик Вихарев оказался замечательным педагогом. Москвичи и раньше гордились своими женщинами, прекрасно выглядевшими в реконструированных "Корсаре" и "Пахите", но "Коппелия" потребовала полного самоотречения - господин Вихарев учил их петербургскому произношению. И ведь научил: кордебалет начал "дышать" ручками, стал отличать высокое passe от маленького sur le cou de pied, а в проходном glissade - фиксировать пятую позицию. И самое невероятное: целая толпа народа (кроме неуправляемой Анастасии Меськовой в "Мазурке" и безнадежной Марии Исплатовской, отчего-то выдвинутой в солистки "Чардаша") обучилась pas gala, "ключам" и "веревочке" - которые, впрочем, обязана была затвердить еще в пятом классе училища.

За пределы балетной школы в "Коппелии" вышли лишь ведущие балерины. Обе - Мария Александрова и Наталья Осипова - танцуют Сванильду замечательно: легко, виртуозно, щеголяя техническими и актерскими достоинствами. Но совершенно по-разному: балерина Александрова играет со стилем, балерина Осипова разыгрывает сюжет. Первая танцует отчетливее и чище, вторая - ярче и непринужденнее. Первая изображает приму, изображающую удалую горожанку; вторая заразительно проживает любовные перипетии своей героини. Словом, Мария Александрова постаралась стать петербурженкой, Наталья Осипова осталась чистокровной москвичкой. В чем ее поддержал ее партнер Вячеслав Лопатин, превосходно станцевавший Франца: у этой влюбленной парочки все виртуозности оказались нанизаны на сквозное актерское действие. Кавалер же Марии Александровой вариацию оттанцевал чисто, мимировал в меру, в нужный момент оказывался в поле зрения своей дамы, не валил ее на поддержках - и для Руслана Скворцова все это уже достижение.

В отличие от новосибирской "Коппелии" семилетней давности московская открытием не выглядит - все-таки клон. К тому же за истекшие годы публика уже набаловалась балетным антиквариатом - подлинным или стилизованным. Академически сдержанная постановка петербуржцев заставила многих балетоманов со стажем пожалеть об утрате старомосковской версии Александра Горского - демократичной и веселой. Однако местного Вихарева для нее не нашлось. Так что спасибо за урок.

Время новостей, 1 6 марта 2009 года

Анна Гордеева

Пляшут только девушки

В Большом театре поставили «Коппелию»

«Коппелия» Мариуса Петипа, воскрешенная на сцене Большого театра хореографом-реставратором Сергеем Вихаревым, - вещь редкая, продукт для Москвы уникальный. Не только потому, что это балетная комедия. (Спектаклей, заставляющих зрителей хохотать или хотя бы улыбаться, в мировом репертуаре раз в двадцать меньше, чем сочинений, требующих выжимания носовых платков.) Главное - это воспроизведенный памятник забытой эпохи, эпохи, преодоленной и, казалось, похороненной балетным ХХ веком. Эпохи, в которой балет был игрушкой - игрушкой сложной, чрезвычайно дорогой, знатной, но все же твердо помнящей свое место.

«Коппелия» была впервые сочинена Артуром Сен-Леоном в 1870 году, потом ее переделывал Мариус Петипа, приложил руку и Энрико Чекетти; реставраторы (Вихарев и его помощник Павел Гершензон) говорят сейчас о воспроизведении версии 1894 года. То есть затакт ХХ века, еще немножко, и балетные начнут утверждать, что они вольные люди искусства, в моду войдут темы бунта и достоинства, и уж весь советский ХХ век будет настойчиво говорить о свободе творческого человека (параллельно балет снова становился придворным развлечением Кремля, но это никого не волновало). Но «Коппелия», рассказывающая о том, как решительная девушка Сванильда разбиралась с влюбленностью своего молодого человека в механическую куклу и, разумеется, эту куклу побеждала, - это еще образцовый кукольный балет.

В куклы тогда играли сплошь мужчины, и потому балет был женским; танцовщики лишь «подавали» драгоценных кукол. В сегодняшней «Коппелии» это правило тщательно соблюдено: есть Сванильда, есть восемь ее подруг, есть аллегорические вариации (Заря, Молитва, Работа), все обеспечены танцами, а вот молодой человек, из-за которого случилась вся эта история, почти не танцует. Он ходит по сцене, посылает пламенные приветы сидящей на балконе механической девушке (о том, что это всего лишь автомат, не зная), ссорится-мирится с девушкой живой и в него влюбленной, забирается в ночи в дом прекрасной незнакомки и, застигнутый хозяином дома, мастером Коппелиусом, напивается с ним до бессознательного состояния. Но попрыгать над сценой, хорошенько полетать над ней - то, что так хорошо умеют делать танцовщики московской школы, - ему удается лишь в финале третьего акта, на собственной свадьбе. (И то постановщики пошли на компромисс - вариация принадлежит не Петипа, а позднее записывавшему хореографию Николаю Сергееву, по нотации которого, собственно, и восстановлен спектакль.) Вашему обозревателю довелось увидеть два из трех премьерных составов: в первом Руслан Скворцов воспроизводил все приключения героя со снисходительным добродушием, во втором Артем Овчаренко кидался в игру со всем пылом юности (сцена, когда незваного гостя ловит хозяин дома и тащит его за ухо через гостиную, вышла у вчерашнего школьника значительно более смешной). Но аккуратность Скворцова или порыв Овчаренко (ничуть не сказавшийся на чистоте танца - антраша были отчеканены безупречно), радуя зрителей, все же немногое определяли в балете. «Коппелия» - сугубо балеринский спектакль.

Очень сложный, узорчатый, не из банальностей составленный текст. Требуется не только владение классическим танцем, но и колоссальная выносливость. Три акта на сцене - Сванильда ревнует к странной девушке на балконе, Сванильда рассказывает «балладу о колосе»; Сванильда забирается в дом к Коппелиусу и притворяется куклой (огромная сцена, где она «учится ходить» и «оживает», танцует вариации на испанские и шотландские темы); Сванильда выходит замуж. Необходим балеринский шик - и одновременно готовность играть по правилам мужского мира.

Мария Александрова и Анастасия Горячева сотворили совсем разных героинь. Что вполне понятно, учитывая разность темпераментов да и просто физических кондиций. Александрова - одна из самых ярких прим сегодняшнего Большого театра, танцовщица отважная, не боящаяся эксперимента как в совсем новой, так и заново пересмотренной старой хореографии. Дерзкая, умная, способная послать подальше и «традиции» и предрассудки, для нее игра в придворную балерину (играющую в свою очередь в Сванильду) стала примеркой той участи, которая ее участью никогда не будет. Ей никогда не быть декорацией - в театре или в Госдуме, ее дело - движение, полет, управление собственной судьбой. Так почему бы не поиграть в покорную игрушку? Но нрав берет свое, и лучшей сценой выходит та, где Сванильда морочит Коппелиуса и от души топчет ногами его «черномагическую» книгу. Александрова очень забавно смотрится с играющим Коппелиуса Геннадием Яниным - противостояние нос к носу, но девушка отчетливо глядит на незадачливого мага свысока.

Иначе с Горячевой. Она не балерина бунта, но вот именно что балерина-игрушка, статуэтка на каминной полке. Миниатюрная барышня (чтобы гордо взглянуть в лицо своему Коппелиусу - Андрею Ситникову, ей надо аж запрокинуть голову), она взлетает в тихих и невесомых прыжках, это лучшая Сильфида театра. (Редкое амплуа, редкий дар - и сложно складывающаяся карьера, потому что в сегодняшнем театре надо уметь схватить свою роль и, рыча, ее не отдавать.) Она играет все то же - и иначе. Даже восстание против Коппелиуса получается у нее каким-то милым и интеллигентным: не молотит она книжку ногами, так, топнула пару раз. У Александровой «превращение куклы» выглядит очень ярко: вот только что была деревянная пластика - и вот руки обрели плавность, исчезла острота локтей, кисти вздохнули и запели. У Горячевой та же сцена лишь обозначена - в ее «кукле» изначально было меньше «дерева», тихая и ясная душа пробивалась сквозь маскарадную маску.

В спектакль вложена масса работы и масса денег, и это сразу видно: тщательно выписаны по старинным эскизам декорации (фантастическая работа Бориса Каминского), мастерски сочинены (опять-таки по старинным источникам) костюмы Татьяной Ногиновой. Сергей Вихарев постарался вправить мозги и ноги размашистому московскому кордебалету, и массовые танцы выглядели более чем пристойно. (Правда, в первом акте в танцах восьмерки подруг, вероятно, ради того, чтобы уменьшить «грязь» в танце, оркестру было велено играть в таком темпе, что от одной ноты к другой можно было заснуть и проснуться.) Игрушка вышла очень удачной. Ну а для тех зрителей, что скучают без мужских танцев, есть весь остальной репертуар Большого театра.

Итоги , 16 марта 2009 года

Лейла Гучмазова

Восстановлению подлежит

Реставрация старых балетов сегодня так же модна, как аутентизм в классической музыке и винтаж в повседневной одежде

На премьере "Коппелии" в Большом театре - успех, полный аншлаг и общее возбуждение публики. Почти три часа отреставрированного балета Мариуса Петипа 1894 года смотрятся на одном дыхании, несмотря на вящую наивность заимствованного у Гофмана сюжета. Юноша влюбляется в куклу, его невеста отыгрывает ситуацию, финальный дивертисмент аллегорий с отточенными построениями и идеальным изяществом линий радует глаз и расслабляет ум. Словом, "классический балет есть замок красоты". Выстроила этот замок команда из Мариинского театра, чья специализация - петербургские балеты XIX века. В прошлом году они получили "Золотую маску" за реставрацию "Пробуждения Флоры" в родном театре. Сейчас добавили антиквариата в афишу Большого. Почему же так востребованы сегодня старинные балеты и какие перспективы у модного тренда?

Реставрации балетной старины начались у нас десять лет назад с банального повода - с аврала. Внезапно выяснилось, что на очередные гастроли балету Мариинского театра нечего везти: нет свежего, не заезженного вдоль и поперек эксклюзива. К этому моменту в театре уже полвека танцевали "Спящую красавицу" Мариуса Петипа в грубой редакции советских времен, затирающей блеск совершенной старинной хореографии. Предлагать ее для гастролей было бессмысленно. А вот восстановить былой, оригинальный, именно в Мариинском театре поставленный балет Мариуса Петипа показалось крайне заманчивым. За советскую версию держался репетиторский корпус (ибо только ею и владел) и артисты (кому хочется лишней работы?). Но идея реставрации понравилась руководству театра, поскольку предлагать продюсерам в виде русской классики "Лебединое озеро" - вещь, безусловно, великую, но очень надоевшую - в условиях сильно участившихся гастролей было уже невозможно. Хореограф Мариинского Сергей Вихарев и его помощник Павел Гершензон восстановили махину "Спящей красавицы". Через три года последовала "Баядерка", затем "Пробуждение Флоры". Новенький петербургский антиквариат вызвал бурю критических споров, но стал несомненной художественной ценностью. И столь желанным эксклюзивом, правда, страшно неудобным для менеджмента: вывозить такие спектакли на гастроли - все равно что отправлять в путешествие весь царский двор.

Впрочем, в балетных кругах были и есть люди, понимающие, что выдаваемые за творения Петипа балеты имеют отдаленное отношение к первоисточнику. Балет - дело тонкое. Оперная партитура при всех отличиях разных оркестровок все-таки предполагает внятно прописанный нотный текст. Другое дело танец, где разворот головы, положение рук и даже интенсивность па в доинформационный век никак не фиксировались. Традиционная передача "из ног в ноги" естественным путем меняла хореографию до неузнаваемости. Что уж говорить о редакциях более или менее образованных балетмейстеров, на свой вкус корректировавших классику. Положение дел не изменилось бы, если б в перестройку не случился прорыв - российские специалисты получили доступ к Театральной коллекции Гарвардского университета (The Harvard Theatre Collection).

Дело в том, что среди кинувшихся после революции врассыпную артистов Императорских театров был Николай Сергеев, помощник Мариуса Петипа, записавший в особой нотации многие его работы. После смерти хранителя его архив попал на аукционы и был приобретен Гарвардским университетом - понятно, что родине было не до него. Ларец открылся, к исторически достоверной ценности прибавился нормальный интерес публики. Гарвардский архив стал манком для реставраторов и гарантией интриги для публики. Первым преуспел Мариинский театр: и потому, что менеджмент там быстрее чувствует конъюнктуру, и потому, что пресловутая историческая справедливость рано или поздно торжествует - пропавшее с петербургской сцены должно было на нее вернуться. Дом Петипа всего лишь восстанавливал утраченное, дополняя представление о нем забытыми раритетами, - здесь искали афиши, разработки для машинистов сцены, эскизы костюмов и декораций.

В Москве на том же поле работает Юрий Бурлака, ныне художественный руководитель балетной труппы Большого театра. На его счету уже три реставрации в Большом, включающие капитального "Корсара" и недавнюю "Пахиту". Бурлака пользуется документами того же Гарвардского архива и, хотя отстаивает реставраторские ценности без жара петербургских коллег, имеет очень четкое представление о своих задачах. Желания Петербурга и Москвы уже легонько столкнулись на "Пробуждении Флоры" - ею Бурлака занимался камерно и автономно от мариинцев. Смелее, чем петербуржцы, он говорит о несовершенстве гарвардских записей и выводимых из них трактовок. Дальше соперничество-сотрудничество будет только усугубляться. С одной стороны, Большой театр и худрук его балета создали все условия для нынешнего успеха "Коппелии", поставленной в Москве петербуржцами. С другой - у Большого были и остаются амбиции на восстановление балетов ученика Мариуса Петипа - Александра Горского. Наследие этого "Петипа Большого театра" остается в запасниках и ждет своего часа. И все-таки, как бы ни сталкивались интересы, реставраторы работают на одну цель - сохранение подлинной классики, не замусоренной временем и пылом редакторов.

Труд их будет востребован. Какое-то время мы по инерции кивали на сложность постсоветской ситуации, когда в результате многолетней замкнутости оторвались от мирового развития и не смогли вырастить новых балетмейстеров, дающих театрам свежий репертуар. Но быстро обнаружилось, что и мировая ситуация ненамного лучше. Выражаясь модно, с бэкграундом там порядок, а вот с креативом тоже не густо. В мире танцуют свою более или менее каноническую классику ХIХ–ХХ веков и ждут новых хореографов уровня если не Мариуса Петипа и Августа Бурнонвиля, то Иржи Килиана и Уильяма Форсайта. На этом фоне при всех поправках на разность жанров страсть к балетной старине сродни моде на аутентизм в классической музыке, на винтаж в расхожей одежде, на бесконечную книжную серию "Повседневная жизнь", наконец, на исторические ролевые игры. Тяга к старине - объяснимая реакция на социальные проблемы, и классический балет в этом контексте выглядит идеальным способом эскапизма. Однако штучка из XIX века на музыку Делиба, в которой девушки мимируют и лукаво порхают на пуантах, а кордебалет выстукивает галицийские по французским представлениям мазурку и чардаш, выглядит много современнее подавляющего числа сегодняшних балетов. Вот в чем парадокс. Не иначе присутствующий в "Коппелии" бог времени Хронос что-то напутал в расчетах.

НГ , 16 марта 2009 года

Наталия Звенигородская

Обязательства на пятилетку

"Коппелия" в Большом театре

Только что Москва увидела очередной результат реставраторской работы Сергея Вихарева – номинированный на «Золотую маску» балет Михаила Фокина «Карнавал», а уж выяснилось: все подарки бывшего солиста Мариинки любимой труппе – не раз оспоренные и возвеличенные «Спящая красавица», «Баядерка», «Пробуждение Флоры» – исключены из репертуара Мариинского балета новым руководством. Как бы то ни было, а в результате от новой метлы и порфироносной вдове перепало: очередной эксперимент по реконструкции классики Вихарев предпринял в Большом театре. Отныне главному театру страны на пять лет принадлежит эксклюзивное право на реанимированную «Коппелию».

Впервые балет «Коппелия, или Красавица с эмалевыми глазами» по мотивам новеллы Гофмана «Песочный человек» был поставлен на сцене Парижской оперы в мае 1870 года. Музыку сочинил Лео Делиб, хореографию – Артур Сен-Леон. Одна из немногих комедий на балетной сцене, история о легкомысленном юноше, чуть было не сменявшем живую невесту на автоматическую красавицу, с тех пор не сходит с афиш самых знаменитых театров мира. К ней обращались и Джордж Баланчин, и Ролан Пети, и Маги Марен. В Москве «Коппелия» Делиба и Сен-Леона впервые появилась в 1882 году. А в 1884-м свою версию представил Мариус Петипа в Петербурге. Спустя десять лет в бенефис Пьерины Леньяни в Мариинском театре «Коппелию» возобновил Энрико Чекетти. В программке нынешнего спектакля в Большом значатся два хореографа – Петипа и Чекетти. В Петербурге балет шел до 1926 года и в начале века был записан танцовщиком и режиссером Николаем Сергеевым в системе хореографической нотации Степанова. Записи Сергеева, хранящиеся в Театральной коллекции Гарвардского университета, не в первый раз служат благородному делу возвращения шедевров, которым вот уже более десяти лет занимается Сергей Вихарев. Он утверждает: в его новой хореографической редакции «принципиально нет ничего нового».

Вообще-то аутентизм в балете – тема скользкая. В музыке хотя бы сохраняются инструменты эпохи. А в балете инструмент – человеческое тело. Попробуйте представить сегодня на сцене танцовщицу комплекции Пьерины Леньяни. С костюмами тоже проблемы. Художник Татьяна Ногинова собирала их с бору по сосенке. Отдельные эскизы Петра Григорьева и Евгения Пономарева остались от версий 1884 и 1894 годов. В чем-то пришлось опереться на эскизы Адольфа Шарлеманя времен создания «Коппелии». Но как приладить былые фасоны к совершенно иной фактуре современных тел, как приспособиться к нынешним тканям и краскам? Их высокотехнологичный цвет, признается Татьяна, поначалу «немного покрикивал». Зато сценографу Борису Каминскому о колорите пришлось позаботиться самому, ведь от декораций Петра Ламбина и Генриха Левота к различным постановкам «Коппелии» ему достались лишь два фото и один эскиз. Полагался на опыт и чутье. Они не подвели.

Так как же аутентизм? И есть ли смысл в бесконечных реставрациях, если подлинности все равно не добиться? Думается, есть. И смысл этот не столько в цели, сколько в изначальном подсознательном импульсе. Декларируемое Сергеем Вихаревым и идеологом нынешней редакции Павлом Гершензоном стремление к «идеальному художественному порядку» есть не что иное, как свойственная человеку вообще жажда вновь обрести потерянный рай, попытка приобщения к утраченному идеалу.

Между тем в сакральные дебри создатели спектакля вряд ли углублялись. Решали более насущные задачи. «В Большом театре не стесняются играть!» – пришел в восторг Вихарев. Да и чего, в самом деле, стесняться, если получается. Хорошо получается у Марии Александровой (Сванильда), не очень – у Руслана Скворцова (Франц). Но кто воистину неподражаем, так это Геннадий Янин (Коппелиус). Обаяние не купишь. И не спрячешь ни под седым париком, ни под чудаческой хламидой.

Немалые трудности, должно быть, вызвала постановка характерных танцев. Культура эта во многом утрачена. Да и нелегко договориться питерскому хореографу и московскому кордебалету. Даже одни и те же движения в двух столицах порой называются по-разному. Но так ли это важно? То есть так ли важно для зрителя? Знать о мелочах, разбираться в тонкостях надлежит постановщикам. Без сохранения мелочей не соблюсти законов жанра и стиля. А именно с ними к зрителю придет ощущение гармонии. Ведь для этого все, в сущности, и затевается.

Известия , 16 марта 2009 года

Светлана Наборщикова

Только без рук!

Балетная труппа Большого театра представила "Коппелию" - третью премьеру 233-го сезона. Постановочная команда - хореограф Сергей Вихарев, дирижер Игорь Дронов, художники Татьяна Ногинова (костюмы) и Борис Каминский (сценография) - уверена, что почти в таком виде спектакль шел в Мариинском театре начала 1900-х годов.

Хореографу-реставратору Вихареву приходится верить на слово - точной системы записи хореографического текста в балете не было и нет. Джордж Баланчин вообще утверждал, что балет, как бабочка. Сегодня живет, завтра умирает. Однако для г-на Вихарева реанимация балетных бабочек стала делом жизни. Самыми крупными экземплярами его коллекции можно считать четырехактные "Спящую красавицу" образца 1890 года и "Баядерку" 1900-го. А самыми миниатюрными - показанный недавно в Москве "Карнавал" (1910) и отмеченное прошлогодней "Золотой маской" "Пробуждение Флоры" (1894) с живым козлом в качестве самого привлекательного персонажа.

"Коппелия", или "Красавица с эмалевыми глазами", впервые увидела свет в 1870 году на сцене Парижской оперы. Спустя 12 лет создание композитора Лео Делиба, либреттиста Шарля Нюиттера и хореографа Артюра Сен-Леона поставили в Москве, а еще через два года Мариус Петипа перенес его в Петербург. Ныне балет идет на сценах мира в различных хореографических версиях. Неизменными остаются роскошная музыка Делиба (Петр Ильич Чайковский ставил ее выше собственной) и сюжет, заимствованный из сказки Гофмана "Песочный человек".

Сюжет, главными героями которого являются красавица-ревнивица Сванильда (Мария Александрова), простоватый юноша Франц (Руслан Скворцов), алхимик Коппелиус (Геннадий Янин) и дивной красоты кукла, постановщики развернули с помощью немыслимо пестрых костюмов (образчик старинной колористики - серо-желто-черно-малиновое одеяние Сванильды), благостных, как рождественская картинка, декораций и обильно прослоенной танцами пантомимы. Танцы - классические и характерные - очаровательны и станут еще краше, если танцовщики прибавят элегантности в выделке старинных па. Последнее не относится к Марии Александровой. Ее балеринский шик и артистическая свобода дорогого стоят.

Что касается пантомимы, то от ее обилия отечественный зритель давно отвык. Возможно, поставленный сейчас Алексеем Ратманским в Мариинке "Конек-горбунок", где пантомимы тоже предостаточно, изменит ситуацию, но пока вложенный в программку словарик, поясняющий разговор руками, в новой-старой "Коппелии" не помешал бы.

Проблема заключается и в том, что персонажи "Коппелии", лишенные танцев, - а среди них Франц, на чью долю приходится единственное па-де-де, - выглядят круглыми идиотами. Вот, например, Франц приставляет указательные пальцы к вискам ("Вы думаете, я пришел наставить вам рога?") и мотает головой с риском повредить шейные позвонки ("Ничего подобного!"). Коппелиус реагирует аналогичной пальцевой фигурой ("Рога?"), затем сламывается пополам, выставив вперед руки и повернув голову на манер китайского болванчика ("С куклой?"), после чего принимает вертикальное положение и энергично стучит кулаком по ладони ("Ну и дурак же ты, парень...").

Таких бесед в балете множество, и, как свидетельствуют источники, нашим прапрадедам они нравились. Впрочем, умнейшие из них понимали, что потомки, увидев подобное, всерьез задумаются о душевном здоровье героев. Иначе постановщик "Коппелии" Мариус Петипа не сказал бы провидческих слов: "Я великий поклонник всего изящного, но отнюдь не скелетов, с которыми в хореографическом искусстве делать нечего. Талантливый балетмейстер, возобновляя прежние балеты, будет сочинять танцы в соответствии с собственной фантазией и вкусами публики своего времени и не станет терять время и труд, копируя то, что было сделано другими в стародавние времена".

Почему это наставление не принимает к сведению талантливый г-н Вихарев - загадка. Тем более что в нынешнем виде судьба балета внушает опасения. Балетоманов, способных оценить его аутентичные прелести, - единицы. Широкий зритель предпочтет ему блокбастер типа "Корсара" или танцевальную феерию а-ля "Дочь Фараона". Для детей спектакль слишком длинен. Поклонники Делиба не променяют искрометные записи лучших коллективов мира на тяжеловатую игру балетного оркестра. Остаются любители взглянуть на интерьеры Новой сцены БТ. Но для них в репертуаре театра и так довольно названий.

«Коппелия» — один из немногих балетов, оставшихся от западноевропейской хореографии XIX столетия. Больше ста лет отделяют его премьеру от сегодняшнего дня.

25 мая 1870 года афиши Большой Парижской оперы объявили, что на ее сцене будет показан балет-пантомима в двух действиях и трех картинах «Коппелия или красавица с голубыми глазами». Модный тогда балетмейстер Артур Сен-Леон был автором либретто спектакля. Музыкальную партитуру балета создал композитор Лео Делиб.

Два этих имени ознаменовали две противоположные тенденции в истории музыкального театра Франции. Деятельность Сен-Леона связана с временем упадка былой содержательности хореографической культуры. Творчество Делиба принесло новаторские веяния в балетную музыку.

Расцвет буржуазности в годы Второй империи наложил свой отпечаток на художественную жизнь Парижа. В моду вошли откровенно развлекательные, зрелищные спектакли легких жанров. Еще жили в памяти старшего поколения парижан имена отца и дочери Тальони, Жюля Перро, Фани Эльслер. Это они в предыдущие десятилетия были создателями и исполнителями таких шедевров романтического балета, как «Сильфида», «Жизель», «Эсмеральда». Романтическая эпоха возвела балет в ранг, равный другим искусствам, доказала, что танец способен раскрывать такие сферы душевной жизни человека, которые неподвластны больше никаким другим видам театра. На руинах романтического стиля родилось искусство Сен-Леона. Часто он брал найденное его великими предшественниками, стремясь к наибольшей эффектности, варьировал его по-своему, сочинял блестящие танцевальные композиции, усложняя, видоизменяя в них танцевальную технику. Сен-Леон мастерски владел традиционными формами классики, виртуозно применял их на практике. Шлифуя, оттачивая формы и язык классического танца, хореограф подготавливал балетный театр к его великолепному взлету конца XIX столетия, связанному с русской хореографией, с рождением таких спектаклей, как «Лебединое озеро», «Щелкунчик», «Спящая красавица» П. Чайковского. Их авторы – композитор П. Чайковский, хореографы Л. Иванов и М. Петипа принесли в балет новую содержательность и использовали, развили многое из найденного Сен-Леоном в области выразительных средств академического балета.

«Коппелия» была последним спектаклем Сен-Леона. Он поставил ее в год своей смерти, приехав в Париж после десятилетней работы в России (1859-1869).

В основу либретто «Коппелии» положена новелла Гофмана «Песочный человек». Использованы в нем и сюжетные мотивы рассказа этого писателя «Автоматы». Однако, авторы «Коппелии» взяли у немецкого романтика лишь внешнюю канву событий, отдельные ситуации. Они сочинили сценарий, в корне противоположный и литературной эстетике немецкого романтизма и лирико-романтическому балету, ей близкому. Гофман написал фантастическую новеллу о людях, у которых украдена личность. Главным ее героем был юноша, встретившийся с загадочным мастером кукол. Сценаристы «Коппелии» создали бытовую лирическую комедию, в центре которой – образ реальной, озорной девушки, которая хочет проучить своего неверного возлюбленного.

История о юноше, влюбившемся в созданный им идеал, была традиционным сюжетом лирико-романтических балетов. Рассказ о том, как живая девушка подменяет нереальную и заставляет жениха поверить в истинность живых человеческих чувств, в основе своей противоположен лирическому романтизму. Но и он был известен балетному театру раньше по спектаклю Жюля Перро «Мечта художника». Авторы «Коппелии» смешали фабулу «Мечты художника» с «кукольными» мотивами гофмановских рассказов и сочинили ясный, радостный спектакль.

Мастер кукол Коппелиус, например, в первом варианте либретто балета напоминал о своем литературном прототипе лишь в сцене, где он опаивает Франца таинственным зельем, чтобы вдохнуть его душу в куклу Коппелию, да в нотах трагического крушения его иллюзий, когда старик узнает о том, что над ним подшутила Сванильда. С течением времени и это исчезло из либретто «Коппелии». Новые сценические редакции «Коппелии» начали создаваться вскоре после ее рождения. За свою долгую сценическую жизнь она все больше приближалась к жанру лирической бытовой комедии.

Наверное, на разных сценах мира так часто переставлялись акценты внутри сценария, создавались новые редакции сценического действия «Коппелии» потому, что сама хореография Сен-Леона не была достаточно цельной.

Сегодня первоначальная хореография балета почти забыта, а балет продолжает жить, обретая новые краски, новые прочтения. Причина тому – замечательная музыка Лео Делиба.

Сочинив партитуру «Коппелии» по плану, заданному ему хореографом, Делиб заявил о новом качестве балетной музыки, выступив продолжателем реформы, начатой его старшим коллегой и учителем, автором «Жизели» А. Аданом. «Он может гордиться тем, что первым развил драматическое начало в танце и при этом превзошел всех соперников», — писали о Делибе современники. «Три – четыре композитора Франции прошлого века с особенной поэтичностью чувства и изысканного мастерства сочетали в своих досугах, отдаваемых балетному музыкальному театру… острое понимание законов сочетаний пластики и весомости звучания с законами человеческого танца. Им удалось создать непререкаемо-убедительные образцы музыкально-хореографических произведений различных жанров, но, главным образом, в области романтической легенды и опоэтизированной бытовой комедии. Разумею… Лео Делиба, композитора тончайшего вкуса и поэтического чувства человека как пластического явления, автора непревзойденных балетов «Коппелия» (1870) и «Сильвия» (1876)», — писал академик Б. В. Асафьев.

Отлично владея танцевальными формами, композитор симфонизировал партитуру балета, сцементировал его традиционные танцевальные формы в единое целое.

Музыка Делиба вывела балетный театр на новый путь. Она перестала быть «служанкой хореографии», превратившись в равноправный компонент спектакля. Искусством автора восхищался П. Чайковский. «Что за прелесть, что за изящество, что за богатство мелодическое, ритмическое, гармоническое», — писал великий русский композитор Танееву, изучая партитуры Делиба при работе над «Лебединым озером». Как замечает Асафьев, Делибу «несвойственны были размах и сила воображения для широких концепций». Эти качества отличают партитуры Чайковского. Но нас, как и современников «Коппелии», привлекают театральность ее музыки, славянские мотивы ее жанровых сцен, изящество классических танцевальных форм, добрая улыбка композитора. На сцене Большого театра «Коппелия» впервые появилась в 1882 году – на два года раньше, чем в Петербурге. В основе спектакля лежала хореография Сен-Леона, перенес балет в Москву И. Гансен. Роль Сванильды на премьере исполняла известная московская балерина Л. Гейтен. Партию Франца, как и в парижском спектакле, танцевала женщина – «травести», воспитанница театральной школы. С тех пор, через различные промежутки времени, «Коппелия» постоянно появлялась на русской сцене, сохраняя свою хореографическую основу в разных редакциях.

В 1901 году к ней обратился замечательный реформатор московского балета А. Горский. Им были заново поставлены танцы и сцены спектакля, а роль главного героя балета Франца впервые была поручена мужчине. Партию эту исполнил известный танцовщик В. Тихомиров.

Многие известные московские балерины исполняли в «Коппелии» роль Сванильды – Е. Гельцер, О. Лепешинская, С. Головкина, И. Тихомирнова. Интереснейшим Францем был замечательный советский танцовщик А. Мессерер. Прекрасные мимические актеры от В. Гельцер до А. Радунского создавали в спектакле образ мастера Коппелиуса.

Цена:
от 2000руб

Лео Делиб

Коппелия

Балет в трех действиях

В сезоне 2017/18 состоялось ее капитальное возобновление.

Спектакль идет с двумя антрактами.

Либретто Шарля Нюиттера и Артюра Сен-Леона по мотивам новелл Эрнста Теодора Амадея Гофмана

Хореография — Мариуса Петипа и Энрико Чекетти

Постановка и новая хореографическая редакция — Сергея Вихарева

Дирижер-постановщик (2009 г.) — Игорь Дронов

Художник-постановщик — Борис Каминский

Художник по костюмам — Татьяна Ногинова

Художник по свету — Дамир Исмагилов

Восстановление хореографии — Владимир Григорьев

Восстановление декораций — Дмитрий Фиалковский

Восстановление костюмов — Ольга Никулина

Восстановление светового оформления — Михаил Соколов, Игорь Дерюгин

Балет «Коппелия» («Красавица с голубыми глазами») впервые был представлен публике в Парижской опере, в 1870 году, 25 мая. Музыку для балета написал французский композитор Луи Делиба, а хореографом-постановщиком выступил знаменитый балетмейстер Артур Сен-Лен. Либретто к постановке разработано Ш.Нюитером на основе сюжета сказки Гофмана «Песочный человек». На премьере «Коппелии» присутствовал сам император Наполеон III с супругой, императрицей Евгенией.

«Коппелия» - признанный эталон классического балета, который входит в репертуар практически всех прославленных театров и балетных трупп. Это великолепный образец именно комического балетного спектакля - довольно редкий жанр. Здесь вы не увидите излишнего психологизма или напряженного драматизма, зато вдоволь насладитесь пантомимными мизансценами и разнохарактерным танцевальным рисунком.

Действие балета «Коппелия», который вы можете сегодня увидеть на сцене Большого театра, переносит нас в Галицию, согласно сказке Гофмана. Здесь проживает профессор Коппелиус со своей дочерью, загадочной красавицей Коппелией. Загадочна она еще и потому, что никогда не выходит из дома и ни с кем не общается. Влюбленные юноши пытаются подавать знаки девушке, но она не отвечает им. Главная героиня балета, Сванильда, догадывается, что ее жених Франц тоже неравнодушен к дочери профессора… Но постепенно завеса тайны приоткрывается, и Сванильда узнает, что Коппелия это…механическая кукла. Что же будет дальше? Кто такой Коппелиус и чем занимается он в своей мрачной мастерской? Сможет ли Франц побороть свое любовное увлечение ожившей куклой и стряхнуть с себя магические оковы? Стоит посмотреть чудесный балет «Коппелия» в Большом театре, чтобы увидеть своими глазами ответы на эти вопросы!

В Большом театре «Коппелия» впервые была показана весной 2009 года после длительного перерыва (более тридцати лет). Новую версию поставил балетмейстер и хореограф Мариинского театра, известный реставратор старинных спектаклей, Сергей Вихарев. Он провел тщательную и кропотливую работу, благодаря которой вы можете видеть уникальную хореографию Мариуса Петипа и Энрико Чекетти, восстановленную по архивной партитуре XIX века. Вы также насладитесь воссозданными по редким эскизам и дореволюционным фотоснимкам костюмами и яркими декорациями, позволяющими перенести зрителей в атмосферу провинциальной деревни позапрошлого столетия.

Сванильда приближается к дому Коппелиуса и смотрит на окна, за которыми видна сидящая неподвижно девушка; она держит в руке книгу и кажется погруженной в чтение. Это Коппелия, дочь старого Коппелиуса. Каждое утро ее можно видеть на одном и том же месте, - потом она исчезает. Никогда она не выходила из таинственного жилища. Она очень красива, и много молодых людей в городе проводили долгие часы под ее окном, умоляя ее об одном взгляде.

Сванильда подозревает, что ее жених Франц также неравнодушен к красоте Коппелии. Она старается привлечь ее внимание, но ничто не помогает: Коппелия не сводит глаз с книги, в которой даже не переворачивает страницы.

Сванильда начинает сердиться. Она уже решается постучать в дверь, как вдруг появляется Франц, и Сванильда остается спрятанной, чтобы наблюдать за тем, что произойдет.

Франц направляется к дому Сванильды, но останавливается в нерешимости. Коппелия сидит у окна. Он кланяется ей. В эту минуту она поворачивает голову, встает и отвечает на поклон Франца. Франц едва успел послать поцелуй Коппелии, как старый Коппелиус растворил окно и насмешливо наблюдает за ним.

Сванильда пылает гневом и против Коппелиуса, и против Франца, но делает вид, что ничего не заметила. Она бежит за бабочкой. Франц бежит вместе с нею. Он ловит насекомое и торжественно прикалывает его к вороту своего платья. Сванильда упрекает его: "Что тебе сделала эта бедная бабочка?" От упрека к упреку, девушка высказывает ему, что знает все. Он ее обманывает; он любит Коппелию. Франц тщетно старается оправдаться.

Бургомистр объявляет, что на завтра предполагается большой праздник: владетель подарил городу колокол. Все толпятся кругом бургомистра. В доме Коппелиуса слышится шум. Красноватый свет блестит сквозь стекла. Несколько девушек со страхом удаляются от этого проклятого дома. Но это пустяки: шум происходит от ударов молота, свет есть отражение огня, горящего в горне. Коппелиус - старый безумец, который постоянно работает. Зачем? Никто не знает; да и кому какое до этого дело? Пусть его работает, если ему это нравится!..

Бургомистр приближается к Сванильде. Он говорит ей, что завтра их владетель должен наградить приданым и соединить браком несколько пар. Она невеста Франца, не хочет ли она, чтобы и ее свадьба была завтра же? "О, ведь это еще не решено!" - и молодая девушка, лукаво поглядывая на Франца, говорит бургомистру, что она расскажет ему одну историю. Это - история про соломинку, которая выдает все тайны.

Баллада о колосе
Сванильда берет из снопа колос, прислоняет его к уху и делает вид, что слушает. Потом протягивает Францу - не говорит ли ему колосок, что он не любит более Сванильду, а полюбил другую? Франц отвечает, что он ничего не слышит. Сванильда возобновляет тогда испытания с одним из друзей Франца, он, улыбаясь, говорит, что ясно слышит слова колоса. Франц хочет возражать, но Сванильда, сломав соломинку пред его глазами, говорит, что между ними все кончено. Франц удаляется с досадой, Сванильда танцует среди своих подруг. Уже приготовлены столы, и все пьют за здоровье владетеля и бургомистра.

Чардаш
Коппелиус выходит из своего дома и запирает дверь двойным оборотом ключа. Его окружают молодые люди: одни хотят повести его с собой, другие заставляют его танцевать. Рассерженный старик наконец вырывается от них и уходит с проклятиями. Сванильда прощается с подругами; одна из них замечает на земле ключ, который уронил Коппелиус. Девушки предлагают Сванильде посетить его таинственный дом. Сванильда колеблется, а между тем она хотела бы увидать свою соперницу. "Ну что же? Войдем!" - говорит она. Девушки проникают в дом Коппелиуса.

Является Франц, неся с собой лестницу. Отвергнутый Сванильдой, он хочет попытать счастья у Коппелии. Случай благоприятствует… Коппелиус далеко…

Но нет, потому что в ту минуту, когда Франц прислоняет лестницу к балкону, является Коппелиус. Он заметил потерю ключа и сейчас же вернулся, чтобы его отыскать. Он замечает Франца, который уже влез на первые ступеньки, и тот убегает.

Действие II
Обширная комната, заставленная всевозможными инструментами. Многие автоматы помещаются на подставках - старик в персидском костюме, негр в угрожающей позе, маленький мавр, играющий на цимбалах, китаец, который держит перед собой гусли.

Девушки с предосторожностью появляются из глубины. Кто эти неподвижные личности, сидящие в тени?.. Они рассматривают странные фигуры, которые сначала их так испугали. Сванильда поднимает занавеси у окна и замечает Коппелию, сидящую с книгою в руках. Она кланяется незнакомке, которая остается неподвижной. Она заговаривает с ней - та не отвечает. Она берет ее руку и отступает назад в испуге. Неужели это живое существо? Она кладет руку на ее сердце - оно не бьется. Эта девушка не что иное, как автомат. Это - произведение Коппелиуса! "А, Франц! - смеется Сванильда, - Вот та красавица, которой он посылает поцелуи!" Она отмщена с избытком!.. Девушки беззаботно бегают по мастерской.

Одна из них, проходя подле игрока на гуслях, нечаянно задевает за пружину - автомат играет причудливую мелодию. Смущенные поначалу девушки успокаиваются и начинают танцевать. Они отыскивают пружину, которая приводит в движение маленького мавра; тот играет на цимбалах.

Внезапно показывается взбешенный Коппелиус. Он опускает занавесы, скрывающие Коппелию, и бросается преследовать девушек. Они проскальзывают у него между руками и исчезают по лестнице. Сванильда спряталась за занавесами. Вот так попалась! Но нет, когда Коппелиус поднимает занавес, он рассматривает только Коппелию - все в порядке. Он облегченно вздыхает.

А между тем, еще слышится какой-то шум… В окне виднеется приставленная лестница, на ней появляется Франц. Коппелиус не показывается ему. Франц направляется к тому месту, где сидит Коппелия, как вдруг его схватывают две сильные руки. Испуганный Франц просит извинения у Коппелиуса и хочет убежать, но старик загораживает ему дорогу.

"Зачем ты пробрался ко мне?" - Франц признается, что влюблен - "Я не так зол, как про меня говорят. Садись, выпьем и поговорим!" Коппелиус приносит старинную бутылку и два кубка. Он чокается с Францем, потом украдкой выливает свое вино. Франц находит, что вино имеет странный вкус, но продолжает пить, а Коппелиус разговаривает с ним с притворным добродушием.

Франц хочет направиться к окну, у которого он видел Коппелию. Но его ноги подгибаются, он падает на стул и засыпает.

Коппелиус берет магическую книгу и изучает заклинания. Потом подкатывает пьедестал с Коппелией к заснувшему Францу, подносит руки ко лбу и к груди юноши и, кажется, хочет похитить его душу, чтобы оживить девушку. Коппелия приподнимается, делает прежние движения, потом сходит с первой ступеньки пьедестала, потом со второй. Она ходит, она живет!.. Коппелиус обезумел от счастья. Его творение превосходит все, что когда-либо создавала человеческая рука! Вот она начинает танцевать, сначала медленно, потом так скоро, что Коппелиус едва может за ней следовать. Она улыбается жизни, она расцветает…

Вальс автомата
Она замечает кубок и подносит его к губам. Коппелиус едва успевает вырвать его из ее рук. Она замечает волшебную книгу и спрашивает, что в ней написано. "Это непроницаемая тайна", - отвечает он и захлопывает книгу. Она разглядывает автоматы. "Это я их сделал", - говорит Коппелиус. Она останавливается перед Францем. "А этот?" - "Это тоже автомат". Она видит шпагу и пробует острие на конце пальца, потом забавляется тем, что прокалывает маленького мавра. Коппелиус громко смеется… но она приближается к Францу и хочет проколоть его. Старик останавливает ее. Тогда она поворачивается против него и начинает его преследовать. Наконец, он обезоруживает ее. Он хочет возбудить ее кокетство и надевает ей мантилью. Это, кажется, пробудило в молодой девушке целый мир новых мыслей. Она танцует испанский танец.

Маньола
Потом она находит шотландский шарф, схватывает его и танцует джиг.

Джиг
Она прыгает, бегает где попало, бросает на землю и разбивает все, что ей попадается под руку. Решительно, она уж слишком одушевлена! Что делать?..

Франц пробудился среди всего этого шума и старается собрать свои мысли. Коппелиус, наконец, схватывает девушку и прячет ее за занавесами. Потом идет к Францу и гонит его: "Иди, иди, - говорит он ему, - Ты уже более ни на что не годен!"

Вдруг он слышит мелодию, которая обыкновенно сопровождает движение его автомата. Он смотрит на Коппелию, повторяющую свои резкие движения, а Сванильда исчезает позади занавеса. Она приводит в движение двух других автоматов. "Как? - думает Коппелиус, - Они тоже оживились сами собой?" В ту же минуту он замечает в глубине Сванильду, которая убегает вместе с Францем. Он осознает, что сделался жертвой шутки, и падает в изнеможении посреди своих автоматов, которые продолжают свои движения, как бы затем, чтобы посмеяться над горестью своего господина.

Действие I I I
Луг перед замком владетеля. В глубине повешен колокол, подарок владетеля. Перед колоколом останавливается аллегорическая колесница, на которой стоит группа участвующих в празднике.

Священники благословили колокол. Первые пары, которые должны быть наделены приданым и соединены в этот праздничный день, подходят приветствовать владетеля.

Франц и Сванильда заканчивают свое примирение. Одумавшийся Франц и не думает более о Коппелии, он знает, какого обмана он был жертвой. Сванильда ему прощает и, подав руку, подходит вместе с ним к владетелю.

В толпе происходит движение: старый Коппелиус пришел жаловаться и просит правосудия. Над ним насмеялись: все разбили в его жилище; произведения искусства, созданные с таким трудом, разрушены… Кто покроет убыток? Сванильда, которая только что получила свое приданое, добровольным движением предлагает его Коппелиусу. Но владетель останавливает Сванильду: пусть она сохранит свое приданое. Он бросает Коппелиусу кошелек, и пока тот удаляется со своими деньгами, подает знак к началу праздника.

Праздник колокола
Звонарь первый сходит с колесницы. Он призывает часы утра.

Вальс часов
Утренние часы являются; вслед за ними является Аврора.

Раздается звон колокола. Это - час молитвы. Аврора исчезает, прогоняемая часами дня. Это часы работы: пряхи и жницы принимаются за свой труд. Колокол раздается вновь. Он возвещает свадьбу.

Финальный дивертисмент

Политика как преграда искусству. В российском МИД выразили сожаление после того, как несколько ведущих артистов балета Большого театра получили отказ в американской визе. Такого не было даже во времена холодной войны. Гала-вечер крупнейшего в США балетного конкурса в Нью-Йорке пройдет без наших артистов.

И вот на таком фоне в самом Большом театре громкая постановка - возрожденный балет «Коппелия». Перед артистами стояла сложная задача - рассказать языком танца легкую, нежную и в то же время пронзительную историю, и при этом не выходить из рамок классического балета.

Красавица с эмалевыми глазами. В них искали взаимность ослепленные любовью мужчины, но разве кукла способна на настоящие чувства!

На сцене Большого вновь балет «Коппелия». Он вернулся в репертуар в честь 200-летия гениального хореографа Мариуса Петипа. Яркие декорации, затейливые механизмы и роскошные наряды. Каждое па должно быть идеально - все, как завещал великий мастер.

«Это очень сложно. Скажи, пожалуйста, такой спектакль сложно танцевать? Сложность определяется чем?» - спрашивает художественный руководитель балетной труппы Большого театра Махарбек Вазиев.

«Потому что это классика чистая», - сказала солистка Большого театра Анна Туразашвили.

«Вот вам и ответ! Абсолютно точно она сформулировала, потому что это - классика чистая. Ее танцевать чисто - огромный труд», - говорит Махарбек Вазиев.

А еще «Коппелия» - это комедия. Жанр, который на балетных афишах практически не появляется. В ее основе - мистические новеллы сказочника Гофмана. Юный Франц, увидев прекрасное творение алхимика Коппелиуса - механическую куклу, настолько увлекается ею, что чуть не забывает о своей невесте Сванильде.

«Сванильда дает ему послушать колосок. Было такое поверье, что если возлюбленный слышит колокольный звон, значит, его сердце влюблено. И на этом построено как раз это адажио с колоском, что он не слышит этот звон», - рассказывает премьер Большого театра Вячеслав Лопатин.

Однако девушка решает бороться за свою любовь и выдает себя за бездушную куклу, проучая тем самым и ее пожилого изобретателя, и ветреного жениха.

«Мне очень интересно всегда над ней работать. Во-первых, потому что это не один день - довести свои движения до механизма, войти в эту очень сухую пластику, безэмоциональную игру, для того чтобы контраст потом был с тем, как она оживает», - говорит прима-балерина Большого театра Екатерина Крысанова.

Венгерский «Чардаш», польская «Мазурка» и, конечно же, знаменитый «Вальс часов» в исполнении 24 танцовщиц кордебалета. Музыку французского композитора Делиба даже сравнивают с творениями самого Чайковского.

«Петр Ильич считал в балете Делиба выше себя. Когда была премьера "Коппелии" в 1870-м, он сказал: "Наконец, в балете появилась настоящая музыка"», - рассказал дирижер Павел Клиничев.

Утреннюю зарю сменяет полдень, а юный Франц все-таки услышал заветный колокольный звон. Два влюбленных сердца снова вместе и кажется время остановилось. Впрочем, счастливые часов не наблюдают.