Значения имен в трактовке Павла Флоренского. Все думы – о Вас Описание книги «Имена» Павел Флоренский

Из письма П.А. Флоренского к семье из Соловецкого лагеря от 8-10 апреля 1936 г.

Имя само по себе не дает хорошего или плохого человека, оно - лишь музыкальная форма, по которой можно написать произведение и плохое и хорошее. Имя можно сравнить с хрией, т. е. способом распределения и соотношения основных частей и элементов сочинения, но не именем создается тема сочинения или качество его. А далее, необходимо рассуждать, отправляясь от конкретных условий времени, места, среды, пожеланий и т. д., и делать вывод о пригодности или непригодности имени к этим условиям.

Положительное имя, т. е. без внутренних надломов и осложнений, но зато и без вдохновения, Андрей . Горячее имя, с темпераментом и некоторою элементарностью, Петр . Из коротких имен, на границе с благою простотою, Иван . Извилистое и диалектичное, с соответственными противоречиями и динамикой, - Павел . Тоже по-своему сложное, но с уклоном к вычурности и искусственному, бескровному подходу к жизни, завивающееся около случайных явлений, - Феодор . Огненное по возможности и очень духовное имя по своей природе, но могущее в неподходящих условиях давать тяжеловесность и неуклюжесть (как рыба на суше или, точнее, как намокшая птица), - Михаил . Александр - самое гармоничное имя, имя великих людей, но становящееся претензией, если нет сил заполнить ее надлежащим содержанием. Алексей - близко к Ивану, но с хитрецой, несколько себе на уме. Приятное имя, но не из высших, Роман . Георгий дает активность, в лучшем случае объективно направленную на высшие цели, в худшем - на устройство собственных жизненных дел; Николай - тоже активность, но несколько элементарно устремленную; имя хорошее в отношении помощи окружающим, так сказать, помощи ближайшей. Сергей - имя тонкое, но неск. хрупкое, без стержня, и Сергею требуется какая-то парность, без этого он не может развить полноту своих энергий. Люблю имя Исаак , но у нас оно связано с ассоциациями, которые затрудняют жизненный путь. Славянских скандинавских имен брать, мне кажется, не следует. Они пахнут чем-то выдуманным, каким-то маскарадом под "истинно русское". Кроме того, они по молодости недостаточно обмяты, вероятно, малоустойчивы и, во всяком случае, плохо изучены и распознаны - Всеволод , Олег , Игорь , Святослав , Ярослав . Я предпочел бы имя надежное, испытанное и существенное. Женских имен вообще мало. Лучшее, конечно, - Мария , самое женственное, равновесное и внутренне гармоничное, доброе. На втором месте стоит Анна , тоже очень хорошее, но с неуравновешенностью, преобладанием эмоций над умом. Юлия - имя капризное и взбалмошное, с ним очень трудно. Елена - неплохо, но с хитрецой. Анна соответствует Иоанну. Наталия - честное имя, но жизнь трудная. Варвара - взбалмошное благородство, демонстративное великодушие, преувеличенная прямота, жизнь Варвары трудна по собственной вине. Нина - легкое имя, женственное, слегка легкомысленное, т. е. скорее неглубокое. Пелагея - кроткое имя. В Дарье распорядительность, не совсем женственное. В Валентине - мужские черты, к женщине очень неидущие. Прасковья - внутренняя строгость, имя хорошее, но скорее монашеское. София - распорядительность, организацион. способности и в связи с этим привычка стоять над другими, окружающими. Вера - имя трагическое, с порывами к самопожертвованию, но обычно ненужному, выдуманному из разгоряченного воображения. Ну, всех имен не переберешь <...> Да, еще из мужских имен доброкачественное Адриан , спокойное и солидное имя, без надломов, но неглубокое. При выборе трудность в решении вопроса, чего хотеть: сравнительно спокойного, ровного существования, но без внутреннего блеска, или рисковать на глубину и возможную силу, но с возможными срывами и неудачами.

См. также фундаментальный труд о.Павла Флоренского "ИМЕНА":
http://www.magister.msk.ru/library/philos/florensk/floren03.htm

Священник Павел Флоренский. Имена. Вып. 1. М., 1993. Подготовка текста игумена Андроника (Трубачева) и С. Л. Кравца. После издания этой книги начались публикации отрывков из нее в разных изданиях, напр.: Имя-судьба: Книга для родителей и крестных. М., 1993

Имя человеку дается один раз в жизни. При рождении. И, на мой взгляд, выявляет и поддерживает какие-то черты характера. А что-то притупляется в соответствии с той аурой, которой наделяют родители ребенка, давая имя. Мне захотелось свои собственные наблюдения систематизировать. Люди встречались на жизненном пути, и я пыталась соотнести их характерные особенности с именем. Прошу строго не судить. Это только мои мысли….
Женские имена.

ВАЛЕНТИНА
Маленьких девочек с таким именем я не знаю. А вот раньше оно было популярно. И взрослых Валентин много. Это цельные личности, для которых самое главное в жизни – не семья. Они преданы работе, достигают здесь успехов благодаря трудолюбию, упертости, влюбленности в свою работу. Их ценят и уважают коллеги и начальство, но они редко могут создать и каждый день поддерживать тепло семейного очага. Мало уделяют внимания своей внешности, но при этом выглядят всегда хорошо. Они спортивные и отличаются довольно крепким здоровьем.

ГАЛИНА
Ох, вот имя самой чистоплотной натуры в мире! Они брезгливы до безумия. Трудолюбивы и чистоплотны. Натирать и чистить каждая будет все, но свой собственной пунктик есть у каждой Галины: одна натирает хрусталь до дыр, другая – наводит порядок в семье дочери до самозабвения… В Галинах море обаяния, поэтому за ними всегда шлейф поклонников. Домоводство – их конек. Пироги, дизайн интерьера и наряды из ничего – это им по плечу.

ЕЛЕНА
Обладательницы этого имени очень разные, общее у них тем не менее есть: нервность. Даже если внешне это спокойный человек, то это просто хорошо замаскированный комок нервов. Они красивы, элегантны.

ТАТЬЯНА
Женщина – фейерверк. Яркая, стремительная, ее энергии хватило бы на троих. Очень женственная внешне, но с мужским характером: согнет в бараний рог любого своей волей. Талантливая, веселая, но ее трудно переспорить и убедить в чем либо. Она всегда права.

ЛАРИСА
Очень неуверенная в себе натура. Непрактичная. Не умеет строить свою жизнь так, как хотелось бы по причине мягкотелости характера. Отзывчивая на чужую беду. Умеет слушать. Прямолинейна, увы: гибкостью позвоночника не страдает.

НАТАЛЬЯ
Обаятельная, женственная, интересная… Но с твердым стрежнем внутри. Она и карьеру построит и детей воспитает, и мужа обиходит. В детстве –хорошенькая куколка, а в возрасте – отличный руководитель, воспитатель, актриса… Ей все по плечу.

СОФИЯ
Ребенок по имени София – талантливый, но своеобразный. Она всегда немного в стороне от шумных компаний, неаккуратна, импульсивна. Взрослые Софии умеют находить общий язык с различными людьми. Хорошие воспитатели, учителя, руководители. Но никогда не станут первыми, потому что не стремятся к этому. Ищут свою и только свою нишу.

АЛЕКСАНДРА
Зря пугаются давать это имя девочкам – никакой мужиковатости это имя не придают их обладательницам. Они очень миловидны и обаятельны. Но характер имеет твердость кремня. Они и себя вытащат из жизненной передряги и всех, кого любят.

ВЕРА
Женщины с таким именем точно знают, чего хотят, и как этого добиться. Не блещут яркой внешностью. Но с ней спокойно и тепло.

ЮЛИЯ
Юлечки и в детстве и в старшем возрасте конфликтуют с … мамой. Натуры творческие, их нельзя запирать только в домашних стенах. Сама изведется, и всю семью измучает. Она слишком стремится к общественной жизни. Дети и семья – приложение к ее яркой жизни.

АННА
Трудяга, чистоплотная, домашняя какая-то и уютная. С ней всем хорошо. Только часто она растрачивает себя до самого донышка. Это имя, по-моему, носят ЖЕНЩИНЫ с большой буквы. Анна – душа любой компании, именно душа. Но при этом она красавица, умеющая себя подать. Полна позитива и света.

ИРИНА
Никогда не станет первой – не хватит силы внутренней. Но это ее очень напрягает. Честолюбие-то есть, а силенок не хватает. Поэтому может стать мегерой, если сядет в маленькое руководящее кресло. А может стать просто хранительницей семейного очага.

ОЛЬГА
Очень миловидна в любом возрасте. Часто круглолица. Характер – кремень! Из любого камня выжмет сок. Но и из себя сделает то, что ей надо. Яркая, боевая, решительная.

ОКСАНА
Была у меня подружка с таким именем. Потом еще много знакомых появилось с таким красивым украинским именем. И я решила, что свою дочь так не назову никогда! Оксаны порабощены чувством долга, ответственности и обязанности так прочно, что и вздохнуть не могут. Достаточно тонкие и чувствительные натуры мучаются тем, что надо для других, не оставляя для себя в этом мире ни сантиметра.

СВЕТЛАНА
Так же как и Ирина, Светочка никогда не сможет стать первой, выпрыгнуть на голову выше других. Не хватит наглости, собранности, силы воли или чего-то еще… Даже здоровья. Хорошо, если амбиции собственные и родительские не давят сильно, а не то депрессия станет вечным спутником по жизни. И я не встречала счастливую Светлану… То ли не умеют радоваться тому, что есть, то ли правда жизнь их бьет чаще… Не знаю…

МАРИНА
Вот тут странная ситуация. Которая закладывается, видимо, в раннем детстве. Марины, которым давали много самостоятельности во дни песочниц, не одергивали на каждом шагу, становятся очень уверенными в себе и открытыми для общения. А есть и полная противоположность в характере и судьбе – другие Марины по своей сути. Закомплексованные и боящиеся собственной тени, они зажаты в своих ошибках и неудачах так, что порой обладательниц этого красивого женского имени не замечаешь рядом долгое время.

ЛАДА
Красавица писанная! Глаза завораживают любого. Но характер складывается из принципа – «нет с ней сладу». Мало того, что сама нашкодит, она еще и подстрекательством занимается. Талантливая во многих областях, все ей дается легко, чего самой захочется. Повзрослев, четко определяет, что ей надо, а на что можно наплевать. И ее не переубедить, и границы не поставить.

ЕВГЕНИЯ
Хорошенькие, сил нет. Неброская, но такая нежная красота была у всех Женечек, которых я встречала на своем пути. Сейчас как-то все далеко, не могу сказать, что с ними происходит с возрастом. Но в детстве и юности всегда добивались своего.

Мужчины – это существа с другой, неизвестной планеты. Поэтому тут погрешности в моих наблюдениях будут еще больше. Не обижайтесь, мужчины, пожалуйста…

Мужские имена.

АЛЕКСАНДР
Яркий, импульсивный, скорый на решения. Без общения как без воздуха. Ладит с любыми людьми, а дети за ним табунами ходят. И только самые близкие люди знают, что иногда его накрывают приступы хандры. Только родные и лучшие друзья могут испытать тяжелый подчас характер Александра, на людях он не позволяет себе не улыбаться. Сентиментален и раним, но тщательно это скрывает.

АНТОН
Что называется – «очень себе на уме». По-моему, они с рождения знают, по какой тропе им идти. Может быть, так просто кажется, но производят всегда впечатление очень уверенного в себе человека. Симпатичные, неласковые, упертые.
ИГОРЬ
Человек, у которого внутреннего стержня так мало, а амбиций так много! И так болезненно они переносят неудачи. Хорошо, если есть рядом человек, который по своей натуре может сгладить все острые углы, где-то успокоить, где-то плечо подставить. Тогда Игори оттаивают и не разучиваются смеяться радостно и легко. Мамины любимчики, от того так сложно потом жене соответствовать сильной в детстве материнской поддержке. Пижоны.

ОЛЕГ
Не так много у меня знакомых с этим именем, но зато те, кого знаю, знаю хорошо. Звезд с неба не хватают, но ум набирают не озарением, а трудом (как выражался мой приятель – «попой»). Интеллигентны, образованы, в любви – жуткие максималисты в юности. С годами становятся как хорошие домашние породистые коты: любят комфорт, уют, вкусно покушать и чтобы никто не мешал. Став ему другом в юности, останешься другом навсегда.

ПАВЕЛ
Легкий на общение, открытый, душа компании. Тусовщик с детства и до старости. Обожает детей. Гурман. Какая-то комнатка все равно в его душе всегда остается закрытой для всех, кроме него.

МИХАИЛ
Наверное, самая отличительная черта Михаилов, которая мне бросилась в глаза: стремление уйти от серьезных конфликтов и ссор. Побухтеть он любитель, но очень мягкий по характеру. Поэтому с ним трудно поругаться. Друзья для него – очень важные в жизни люди.

ВЛАДИСЛАВ
Человек редких талантов, но к сожалению, их звезда очень быстро закатывается, И иногда в прямом - физическом – смысле. Яркие, необычные и открытые люди.

СЕРГЕЙ
Консервативны, придерживаются своих принципов даже вопреки всему и всем. Это единственное, пожалуй, что я нашла у своих знакомых общего.

«…Мне очень неприятно повторять столько варвар-ских имен, но необыкновенные истории, — так предва-ряет одну из таких историй рассказчик в «Виколо Ди Мадама Лукреция» ‘ у Проспера Мериме — но необык-новенные истории случаются всегда только с людьми, чьи имена произносятся трудно».

Мериме — не единственный писатель, которому звук имени и вообще словесный облик имени открывает да-лекие последствия в судьбе носящего это имя. Можно было бы привести множество историко-литературных свидетельств о небезразличности писателю имен выво-димых им лиц. Напоминать ли, как за парадным обе-дом побледнел и почувствовал себя дурно Флобер при рассказе Эмиля Золя о задуманном романе, действую-щие лица которого должны были носить имена Бювара и Пекюшэ? Ведь он, кажется не дождавшись конца обеда, отвел Золя в сторону и, задыхаясь от волнения, стал буквально умолять его уступить ему эти имена, потому что без них он не может написать своего рома-на; они попали, как известно, в заглавие его. Золя ока-зал это одолжение. Но это было именно одолжение, и сам Золя был далеко не безразличен к именам, даже до неприятностей, потому что нередко облюбовывал для «крещения» своих действующих лиц действительно имена и фамилии из адрес-календаря; естественно, по-лученная так известность не могла нравиться собствен-никам этих имен.

Третий из этой же плеяды натуралистов, по-видимо-му далеких от высокой оценки имен, на самом деле тоже считался с выбором имени. Разумею Бальзака. Когда он создавал действующее лицо, то был озабочен, чтобы имя подходило к герою, «как десна к зубу, ноготь к пальцу». Раз он долго ломал голову над именем, как вдруг ему подвернулось имя «Марка». «Боль-ше.мне ничего не нужно, моего героя будут звать Мар-ка — — в этом слове слышится и философ, и писатель, и непризнанный поэт, и великий политик — все. Я теперь придам к его имени «7» — это прибавит ему огонек, искру». ‘

Иногда формирование типа около имени происходит не вполне сознательно, и поэт, опираясь на интуитивно добытое им имя, сам не вполне знает, как дорого оно ему. Лишь при необходимости расстаться с ним обнару-жилась бы существенная необходимость этого имени, как средоточия и сердца всей вещи.

Но тем не менее не следует преувеличивать эту не-сознательность поэта: она не правило. Во многих слу-чаях вдохновение знает, что делает, — не только проте-кает с необходимостью, но и отдает себе отчет в своей необходимости. Это относится, может быть по преиму-ществу относится, — к именам. И писатели не раз отмечали в себе и других эту функцию имени — как скрепляющего свод замка.

«Более всего восхищает и поражает меня у Бомар-ше то, что ум его, развертывая столько бесстыдства, со-хранил вместе с тем столько грации. Признаюсь, — го-ворит В. Гюго, — меня собственно привлекает больше его грация, чем его бесстыдство, хотя последнее, опи-раясь на первые вольности надвигающейся революции, приближается порой к грозному, величавому бесстыд-ству гения… Хотя в бесстыдстве Бомарше много мощи и даже красоты, я все-таки предпочитаю его грацию. Другими ^словами: я восхищаюсь Фигаро, но люблю Сюзанну.

И прежде всего, как умно придумано это имя — Сю-занна! Как удачно оно выбрано! Я всегда был благода-рен Бомарше за то, что он придумал это имя. Я нарочно употребляю тут это слово: придумал. Мы недостаточно обращаем внимания на то, что только гениальный поэт обладает способностью наделять свои творения имена-ми, которые выражают их и походят на них. Имя должно быть образом. Поэт, который не знает этого, не знает ни-чего.

Итак, вернемся к Сюзанне. Сюзанна — нравится мне. Смотрите, как хорошо разлагается это имя. У него три видоизменения: Сюзанна, Сюзетта, Сюзон. С ю-з а н н а — это красавица с лебединой шеей, с обнажен-ными руками, со сверкающими зубами (девушка или женщина — этого в точности нельзя сказать), с черта-ми субретки и вместе с тем — повелительницы — восхи-тительное создание, стоящее на пороге жизни! То сме-лая, то робкая, она заставляет краснеть графа и сама краснеет под взглядом пажа. Сюзетта — это хоро-шенькая шалунья, которая появляется и убегает, кото-рая слушает и ждет и кивает головкой, как птичка, и раскрывает свою мысль, как цветок свою чашечку; это невеста в белой косынке, наивность, полная ума, полная любопытства. Сюзон — это доброе дитя с от-крытым взглядом и прямою речью; прекрасное дерзкое лицо, красивая обнаженная грудь; она не боится ста-риков, не боится мужчин, не боится даже отроков; ог а так весела, что догадываешься о том, сколько она вы-страдала, и так равнодушна, что догадываешься о том, что она любила. У Сюзетты нет любовника; у Сюзан-ны — один любовник, а у Сюзон — два или — к..;к знать? — быть может, и три. Сюзетта вздыхает, Сюза \- на улыбается, Сюзон громко хохочет. Сюзетта очарова-тельна, Сюзанна обаятельна, Сюзон аппетитна. Сюзеттс приближается к ангелу, Сюзон — к диаволу; Сюзанна находится между ними.

Как прекрасно это! Как красиво! Как глубоко! В этой женщине — три женщины, и в этих трех женщинах — вся женщина. Сюзанна нечто большее, чем действую-щее лицо драмы; это — трилогия.

Когда Бомарше-поэт хочет вызвать одну из таких трех женщин, изображенных в его творении, он прибе-гает к одному из этих трех имен, и смотря по тому, вызы-вает ли он Сюзетту, Сюзанну или Сюзон, красивая де-вушка преображается на глазах зрителей — точно по мановению палочки волшебника или под внезапным лучом света, и является под той окраской, которую желает придать ей поэт.

Вот что значит имя, удачно выбранное» 3 .

Всякий знает, в особенности по воспоминаниям дет-ства, принудительность отложения целого круга мыслей и желаний около известного имени, нередко придуман-ного. Между прочим, о таком значении имен рассказы-вает по поводу своих детских фантазий’Н. П. Гиляров-Платонов. «Не могу не остановиться на идиосинкразии, обнаружившейся во время моих фантастических поле-тов, — пишет он о своих детских годах. — Придумывая собственные имена, я облюбовывал преимущественно известные сочетания звуков. Таково было имя «Чольф»; его-то между прочим и нашел я изображенным на своей ученичекой тетрадке. Помню, что в большей части при-думываемых имен повторялись эти звуки: либо ч, либо ль, либо ф. Раз я занялся усердно армянской историей: почему? Потому только, что мне понравилось в своем звукосочетании имя А р с а к. Отсюда судьба Арсака и Арсакидов заинтересовала меня; внимательно несколь-ко раз я перечитывал о них* в словаре Плюшара; Арса-киды же повели меня и далее, к армянам и затем к гру-зинам. Случайным такое действие звуков не может быть, и я напоминаю о факте, полагаю, не безызвестном в ти-; ографнях: «у каждого писателя есть свои походные буквы». Для типографских касс в каждом языке есть свой об т иий закон, в силу которого одни буквы употреб-ляются чаще, другие — реже. Исчислено даже довольно точно их арифметическое отношение; на нем основано количество, в котором отливаются буквы, сколько долж-но приготовить для каждой кассы употребительнейшего о и сколько мало употребительного щ. На том же осно-вании самое помещение для букв разнится своей вели-чиной в кассах. Шифрованное письмо любого языка на том же основании легко читается, если взяты вместо ‘букв произвольные, но для каждой постоянные знаки. Тем не менее бывают писатели, ниспровергающие общий закон, по крайней мере вводящие значительные от него уклонения несоответственно частым повторе-ниям известных букв. Набиравшие, например, (произ-ведения — Ред.) покойного Михаила Петровича Пого-дина знали, что для статей его нужно запасаться особен-ным обилием буквы п. Были долготерпеливые, которые высчитывали количество слов, употребленных знамени-тыми писателями, составляли для каждого словарь и находили возможным строить на этом выводы о суще-стве дарований того или другого. Но есть, как оказы-вается, соотношение дарований не к составу словаря, а к составу самой азбуки. Почему-нибудь да любимы известные сочетания звуков; почему-нибудь к ним да прибегают охотнее ум и перо: явление заслужи-вает того, чтобы наука остановила на нем свое вни-

мание» Или вот Пушкин. Как отметил Вяч. Иванов, разби-рая поэму о цыганах 5 , «вся пламенная страстность по-лудикого народа, ее вольнолюбивая безудержность и роковая неукротимость» выражены Пушкиным в син-тетическом типе Цыганки. Собственно этот тип раскрыт в Земфире; но духовная суть его у Пушкина связана с именем матери Земфиры: М а р и у л а. Это «глубоко жественное и музыкальное имя» есть звуковая.ма-терия, из которой оформливается вся поэма — непо-средственное явление стихии цыганства. «И стихи поэмы, предшествующие заключительному трагиче-скому аккорду о всеобщей неизвестности «роковых страстей» и о власти «судеб», от которых «защи-ты нет», опять воспроизводят, как мелодический лейт-мотив, основные созвучия, пустынные, унылые, стра-стные:

В походах медленных любил

Их песен радостные гулы

И долго милой Мариулы

Я имя нежное твердил.

Эти звуки, полные и гулкие, как отголоски кочевий в покрытых седыми ковылями раздольях, грустные, как развеваемый по степи пепел безыменных древних селищ, или тех костров случайного становья, которые много лет спустя наводили на поэта сладкую тоску старинных воспоминаний, приближают нас к таинственной колыбе-ли музыкального развития поэмы, обличают первое чис-то звуковое заражение певца лирической стихией бродя-чей вольности, умеющей радостно дышать, дерзать, лю-бя, даже до смерти, и покорствовать смиренномудро. Фонетика мелодического стихотворения обнаруживает как бы предпочтение гласного у, то глухого и за-думчивого, и уходящего в былое и минувшее, то коло-ритно-дикого, то знойного и узывно-унылого; смуглая окраска этого звука или выдвигается в ритме, или уси-ливается оттенками окружающих его гласных сочета^-ний и аллитерациями согласных; и вся эта живопись звуков,»смутно и бессознательно почувствованная со-временниками Пушкина, могущественно способствова-ла установлению их мнения об особенной магичности нового творения, изумившей даже тех, которые еще так недавно было упоены соловьиными трелями и фонтайными лепетами и всею влажною музыкой песни о садах Бахчисарая» 6 .

«Цыганы» есть поэма о Мариуле; иначе говоря, все произведение роскошно амплифицирует духовную сущ-ность этого имени и может быть определяемо как анали-тическое суждение, подлежащее коего — имя Мариула. Вотпочему носительницаего— негероиняпоэмы: это сузило бы его значение и из подлежащего могло бы сделать одним из аналитических сказуемых, каковы, например, и Земфира, и Алеко, и другие. Мариула — это имя — служит у Пушкина особым разрезом мира, осо-бым углом зрения на мир, и оно не только едино в себе, но и все собою пронизывает и определяет. Имеющему уши слышать — это имя само по себе раскрыло бы свою сущность, как подсказало оно Пушкину поэму о себе, и может сказать еще поэмы. Но и раскрываясь в поэме и поэмах, оно пребывает неисчерпаемым, всегда богатым. Имя — новый высший род слова и никаким конечнымчисломсловиотдельныхпризнаковне можетбытьразвернутосполна.Отдельныеслова лишь направляют наше внимание к нему. Но как имя воплощено в звуке, то и духовная сущность его по-стигается преимущественно вчувствованием в звуковую его плоть. Этот-то звуковой комментарий имени Ма-риулы и содержится в «Цыганах».

Уж и начинается поэма со звуков: «Цыганы шумною толпой по Бессарабии кочуют; — ? ночуют».

Существенная во всем строении поэмы песня — со звуков: «Старый муж, грозный муж» и далее различны-ми сплетениями с У, Ю. Рифмы «гула», «блеснула», «Кагула» отвечают основному звуку «Мариула». Можно было бы по всей поэме проследить указанное звукостроение из У, Ю, Ы, О; но ограничимся несколь-кими цитатами:

Уныло юноша глядел На опустелую равнину И грусти тайною причину Истолковать себе не смел… Могильный гул, хвалебный глас. Из рода в роды звук бегущий Или под сень/о дымной кущи Цыгана дикого рассказ…

— Кочуя на степях Кагула…

— Ах, я не верю ничему:

Ни снам, ни сладким увереньям,

Ни даже сердцу тЁоему…

— Утешься, друг, она дитя. Твое унынье безрассудно: Ты любишь горестно и трудно, А сердце женское шутя. Взгляни: под отдаленным сводом Гуляет вольная луна…

— Ах, быстро молодость моя Звездой падучею мелькнула. Но ты, пора любви, мынула Еще быстрее: только год Меня любила Мариула. Однажды близ кагульских вод Мы чуждый табор пбвстречали… Ушла за ними Мариула. — Я мирно спал; заря блеснула, Проснулся я: подруги нет! Ищу, зову — пропал и след…

— Клянусь, и тут моя нога Не пощадила бы злодея; Я в волны моря, не бледнея, И беззащитного б толкнул; Внезапный ужас пробуждения Свирепым смехом упрекнул, И долго мне его паденья Смешон и сладок был бы гул.

— Нет, полно! Не боюсь тебя! — Твои угрозы презираю, Твое убийство проклинаю… Умри ж и ты! — Умру любя… Или под юртой остяка Или в рассе’лине утеса…

Прибавим к этим выдержкам весь эпилог, собирающий основные элементы поэтической гармонии целого творе-ния от музыкального представления «туманности» воспоминаний, через глухие отголоски бранных «гулов», до сладостной меланхолии звука «Мариула», чтобы за-вершиться созвучием трагического ужаса, которым ды-шат последние строки:

И под издранными шатрами

Живут мучительные сны.

И ваши сени кочевые

В пустынях не спаслись от бед,

И всюду страсти роковые,

и от судеб защиты нет.

Тут подчеркнута лишь гласная инструментовка; но ведь не в ней одной лейтмотив «милой Мариулы». (…)

Но проверим наконец разбор имени Мариула и всей поэмы, как выдвигающей звук у, звуковою живописью

другого поэта.

Русалка плыла по реке голубой, Озаряема полной луной.

И старалась она доплеснуть до луны

Серебристую пену волны.

И шумя, и крутясь, колебала река

Отраженные в ней облака.

И пела русалка — и звук ее слов

Долетал до крутых берегов.

И пела русалка: на дне у меня

Играет мерцание дня;

Там рыбок златые гуляют стада,

Там хрустальные есть города.

И там на подушке из ярких песков

Под тень/о густых тростников

Спит витязь, добыча ревнивой волны,

Спит витязь чужой стороны.

Так пела русалка над синей рекой, Полна непонятной тоской

Вот эта-то непонятная женская тоска, влажная и вод-ная, свободная и беспредельная как волна, женская хаотическая сила, тоскующая по властно наложенном на нее пределе и бунтующая против всякого предела бессильного, в «Цыганах» противопоставлена духовно ничтожному и потому бессильному Алеко, в «Русал-ке» — мертвому витязю чужой стороны. Та же инстру-ментовка на у — в «Мцыри», при противопоставлении бессилия человека вообще, особенно мужчины, запер-того в стенах культуры, — женской стихии, свободной и вольнолюбивой природы. В песне рыбки — тот же образ женский и влажный, — в завершительной строфе рыбка раскрывает движущую силу своего призыва — любовь свою — неосуществимую любовь свою к утонувшему отроку; опять тут слышит то же зовущее у:

О милый мой! Не утаю, Что я тебя люблю, Люблю, как вольную струю, Люблю, как жизнь мою…

И тот же мотив неудовлетворенного желания, влажной стихии и нечеловеческой любовной тоски в аналогичной песне русалок — у Пушкина.

Но эта тоска по бесконечности в стихийной жизни, томление хаотической воли выразиться и притом не ог-раничить себя образом и формою — это «у» внутренне противоречиво. Призывая к безмерной полноте, оно гу-бит: У на границе бытия и небытия. В томлении по этой границе и невозможности достигнуть ее не уничто-жаясь, в стремлении человека слиться с природой, с ее рождающими недрами, но вместе — избежать ее губительной и всепоглощающей бездны — в этой внутренней противоречивости и заключен основной трагизм байро-новского мирочувства.

Августа Агата Агафья Аглая Агнесса Агния Аграфена Агриппина Ада Аделаида Аза Алевтина Александра Алина Алиса Алла Альбина Анастасия Ангелина Анисья Анна Антонида Антонина Анфиса Аполлинария Ариадна Беатриса Берта Борислава Бронислава Валентина Валерия Ванда Варвара Василиса Васса Вера Вероника Викторина Виктория Виргиния Влада Владилена Владлена Владислава Власта Всеслава Галина Галя Ганна Генриетта Глафира Горислава Дарья Диана…

Август Авдей Аверкий Аверьян Авксентий Автоном Агап Агафон Аггей Адам Адриан и Андриян Азарий Аким Александр Алексей Амвросий Амос Ананий Анатолий Андрей Андрон Андроник Аникей Аникита Анисим и Онисим Антип Антонин Аполлинарий Аполлон Арефий Аристарх Аркадий Арсений Артемий Артем Архип Аскольд Афанасий Афиноген Бажен Богдан Болеслав Борис Борислав Боян Бронислав Будимир Вадим Валентин Валерий Валерьян…

Социологи проводили исследования, предлагая описать пять женских и пять мужских распространен­ных имен. Вот какими представляют их современники. Лена - создание почти ангельское. Она худенькая, светловолосая, серьезная, умная и приветливая. Оля - невысокая, крепкая, темноволосая, веселая и озорная хохотушка. Главное, компанейская, и гораздо более открытая, чем Лена. (Старшее поколение - Оленька - поэтическая де­вушка, хрупкая, светловолосая…

В далеком 1914 году вышла в Петербурге тиражом 100 экземпляров небольшая брошюрка под интригую­щим названием «Власть имен (Странное…) О влиянии имени на судьбу человека». Ее автор, С. Р. Минцлов пи­шет: «К числу туманных загадок, на которые натыкает­ся человеческий разум, относится влияние на нравствен­ный облик и судьбу человека его имени. Почему сущест­вует - на этот вопрос…

АЛЕКСАНДРА. Помощь, надежная (греч). Бойкая. Беспокойна и неутомима. Всегда рядом. Обычно характер схож с мужским. Жизненный путь: «сорванец» — «деловая женщина». В обществе и семье столь активна, что на нежность, увы, не всегда достает сил. АЛЛА. Другая (готск). Яркая, «непобедимая». Не как все. Энергичная. Устремленная ввысь, вдохновляюще-митинговая. Броская, красивая, мужчин не жалеет. Супружество, однако,…

Итак, имена - это устойчивые и четкие типы личностной жизни у человечества, которых, оказывается, не так уж много - несколько сотен, даже если считать подтипы. "Когда пытаются умалить ценность имен, - писал П. Флоренский, - то совершенно забывают, что имен не придумаешь и что существующие имена суть некоторый наиболее устойчивый факт культуры и важнейший из ее устоев. Воображать себе отвлеченную возможность придумывания имен есть такая же дерзкая затея, как из существования пяти-шести мировых религий выводить возможность сочинения еще скольких угодно..." Однако имена не сводятся к отдельным признакам. И трудность их постижения умно- жается еще взаимодействием в каждой отдельной личности ее имени с другими формообразующими началами: раса, народность, родовая наследственность, воспитание, общественное положение, характер занятий, влияние окружающих, географические условия, состояние здоровья, жизненный ритм и прочее - все это участвует в формировании личности. Поэтому "как всякая весьма цельная, но чувственно неуловимая, умная форма имя дается либо бесхитростной интуицией простого сердца, либо сознательному ведению большой опытности в обращении с неуловимым перечнем отдельных признаков - образованиями: кто не привык иметь дело с наиболее нечувственными сущностями математического анализа, арифмологии, новейшей геометрией, со сложными музыкальными и литературными формами, отчасти, с формами биологическими, вообще, кто, разрушив в себе интуитивную чуткость анализа, не укрепил при этом способности интеллектуального синтеза и застрял, следовательно, на первоначальном разъятии всякой цельности, тот, конечно, не сумеет орудовать наиболее целостными из категорий целостности - именами".

Типология ИМЕНИ

Приведем краткое конспективное описание парных мужских и женских имен как типов личности из труда П. Флоренского "Имя и личность" (работа полностью опубликована в журнале "Социологические исследования", 1988-1990).

АЛЕКСАНДР. Это имя соответствует в основе своей сангвиническому темпераменту с уклоном к холерическому. Для этого имени благородство, от- крытость настроения, легкость обращения с людьми, сердечность и доброта характерны. Ум Александров четок и трезв, слегка ироничен, быстр и много- сторонен. Александр хочет быть микрокосмом и когда получает достаточный питательный материал для оформления, становится таковым: гений. Но "вели- кость" в малых размерах, "великость" обыкновенных Александров дает карликовые деревца японских садов. В итоге: Александр есть имя не самое глубокое, но самое гармоничное, самое внутри себя пропорциональное.

АЛЕКСАНДРА. Не только не похожа, но даже противоположна Александру. Если Александр нуждается в обильном питании и без такового личность вырастает несколько захиревшей, то тем более она хиреет и ломается, когда к женской природе предъявляются требования характерно мужские. Психологически этот внутренний разлад сказывается отсутствием гибкости, грубоватос-тью, неприспособляемостью. Александра надтреснута, надтреснута онтологически, а потому и психологически, и нравственно.

АЛЕКСЕЙ. И в звуках, и в свойствах этого имени содержится неравновесие, потому неустойчивость, отсутствие стояния и потому - движение. Но движение это определяется не изнутри, а извне, внешним притяжением. Движение Алексея не активно, а пассивно. Для него характерны сравнительная тонкость и несплоченность сознания. Это - рыхлое сознание, легко расторгающееся и обнаруживающее то, что под ним. Такое сознание свободно пропускает сквозь себя непосредственное воздействие внешнего бытия на внутреннюю сущность и обратно. В Алексее - беззащитность, если не в грубом смысле, то в более внутреннем. Ум тонкий. Это ~ ум капризный и прихотливый, то проницательный, то отказывающийся действовать. С Алексеем хорошо вот сейчас - и будь этим доволен: не рассчитывай, что и впредь будет хорошо на той же почве общения. Алексей - человек с уязвленным самолюбием, но он не горд, поэтому душевно не разлагается. Имя Алексей мало способствует проявлению мужественности. АННА. Ум Анны отличается остротой. Но каков бы он ни был, его значительно превосходят по развитию более глубокие силы, коренящиеся в подсознательном. Разум не может поспеть за ними и потому относится к интуитивной глубине личности пассивно, предоставляя ей увлекать себя. Поэтому он вообще не получает систематического роста и не усваивает привычки к сознательной и самостоятельной работе. Интеллектуальной работы Анна недолюбливает, старательно ее избегает, ссылаясь на неумение. Художество и вообще искусство также чужды ей. Нравственная область ~ вот то, что занимает преимущественно сознание Анны, т. е. именно то, чего нет в ее восприятиях из глубины.

ВАСИЛИЙ. Имя это этимологически означает царский, царственный. Его интеллект быстро схватывает отношения вещей, людей и событий; он не теряется в многосложности жизненных отношений. Организаторство, организационная способность дороги Василию; но не то Организаторство, которое служит внешнему единократному достижению поставленной цели, следовательно - не политика и не тактика как таковые, а организация по внутреннему смыслу, в которой может быть и политика, и тактика, но в качестве подчиненных моментов. Василий знает, чего хочет: поставив перед собой цель, он настой- чиво стремится к ней. Не задаваясь несбыточным, Василий идет медленно, не теряя достигнутого, без срывов. Эта способность к целесообразной деятельности определяется в Василии непосредственностью связи его воли с разумом. В силу своей основной склонности охватывать кругозором обширный круг явлений и считать себя ответственным за него, Василию кажется необходимым смотреть за всем кругом явлений, присматриваться к нему, чтобы ничто не ускользнуло от взора. Поэтому подозрительность - одна из черт, способная развиться у Василия.

СОФИЯ. Женский аспект мужского имени Василий. Будучи глубоко интуитивной София имеет интеллект служебным органом духа и потому не испытывает острых коллизий между интуицией и разумом. В ней есть воля к упорядоченности и центростремительность, в силу которой она склонна ориентироваться на ближайшем, ею организованном и устроенном. София властная и полагает, что власть по природе, по складу ее личности, конечно, должна принадлежать ей. София распорядительна, устроительна, обладает умением жить и организовывать жизнь; в это упорядочение жизни она вносит и искусство, и науку, которыми занята и к которым способна. Честность, свойственная Софии, проявляется в определенности и законченности выражений. Эта прямота может переходить в резкость, если не смягчается обхождением.

ВЛАДИМИР. Имя Владимир по строению и составу похоже на Василия, но сырее, стихийнее, расплывчатое, простодушнее. Во Владимире меньше чеканки. витиеватости, далеких планов и обдуманных ходов, меньше отчетливости мысли, интеллектуальной сложности, но больше непосредственной силы, непосредственных напора и отношения, чем в Василии. Владимиру свойственна некоторая неотчетливость оценок, которая при недисциплинированности воспитания легко приводит к распущенности поведения. Но этот уклон Владимира не имеет у него злобного характера, идет от широты натуры, связан с творческими началами жизни. Тут легче всего может проявиться его широкий ум, хотя и лишенный подлинной глубины; его доброта и другие положительные свойства весьма в нем изобильные. Владимир - дерево доброй породы, но ему нужна жирная почва- Достижения Владимира столь же обширны, сколь и непрочны. В них нет достаточной существенности. Его влечет все общее и притом не отвлеченно-теоретическое, а имеющее практические последствия, открывающие широкие организационные перспективы. Владимир мыслит, действует и живет в некотором разгорячении. Владимир есть Василий, выросший на русской почве.

ОЛЬГА. Имя Ольга близко к имени Владимир. Ольги обыкновенно имеют черты лица и фигуру значительные и скорее красивые, но не тонкие. Ум их сильный, выше среднего, кроме того, не формальный и не отвлеченный, а очень гибко приспосабливающийся к обстоятельствам и находящий наиболее правильный путь в достижении желаемого. В Ольге есть много душевного здоровья и уравновешенности. По душевному масштабу она не подходит под мерки большинства. Все черты ее характера крупнее обычного. В этом смысле она слишком далека от действительной и тем более искусственной хрупкости, может представляться не женщиной, по крайней мере в современном понимании женственности. В ней - душевное строение девы Валькирии, и таковую сопо- ставлять надо с соответственным мужским типом - витязя.

КОНСТАНТИН. Нет характера с большим непостоянством, нежели у Кон- стантина. В нем наиболее характерен какой-то немотивированный каприз, не- терпеливость к бытию, в том числе к самому себе, нервическая реакция на жизнь, стремление к непостоянству. Это человек, который не знает, чего хочет. Кон- стантин внутренне злится на весь свет и себя и, задав вопрос, не выслушивает ответа. Константин - натура одаренная и главным образом с тонкой чувстви- тельностью ко всякого рода внушениям. Он гордится своей чуткостью и при- выкает считать ее за единственно достойное качество, за признак превосходства. Но не имея в душе долга, он вообще лишен каких-либо длительных переживаний. Неровный в мыслях и оценках, Константин неровен и в отношениях к людям. Его душевное состояние напоминает мартовскую погоду, постоянную непостоянством и устойчивую неустойчивостью: за несколько минут трудно предугадать, что сделает Константин, и не только окружающим, но и ему самому. Это - и в хорошую, и в плохую сторону.

ЕЛЕНА. Имя это знаменует женскую природу. Елена - вечная женственность. Отсутствие в поведении и мыслях твердого начала, норм, преобладание эмоций, разрозненность и прихотливость душевной жизни - вот черты Елены. Ей не свойственна теоретическая деятельность ума, как не свойственно и незаинтересованное размышление. Но она способна достигать поставленных целей и проявлять большую умственную изворотливость и настойчивость. Это качество Елены при духовной невоспитанности легко переходит в хитрость. В Елене наиболее развита способность эмоционального отклика и воздействия на чувства окружающих. Елена, как и Константин, тонко чувствует происходящее, как и он, способна к неожиданным капризам и прихотям.

НИКОЛАЙ. Для Николая наиболее характерно действие, направленное вовне. В себе он не находит простора и предмета самораскрытия. Его жизнь - в деятельности. Деятельность эта безостановочна, потому что Николай не дает себе ни отдыха, ни сроку, почитая ее своим долгом. У Николая редко бывают сомнения, что и хорошо, и плохо. Это характер, в котором нет плавных и упругих линий, он весь состоит из отрезков прямых. Его неустанная деятельность, в большинстве случаев не имеющая материальной корысти, в значительной мере подвигается самолюбием, это необходимость доказать что-то себе и другим и оправдать собственное мнение о себе и своей должности. И тогда Николай может быть суровым и жестоким в своей прямолинейности, считая или стараясь убедить себя, что борется за правду, но на самом деле он недостаточно оценивает самолюбие. Николаю хочется быть благодетелем, и он почитает долгом своим быть таковым. К тому же по складу своему он добр. Обладая умом четким, силой внутреннего натиска и правдивостью, он может иметь и имеет успех в науках и искусствах. Но достигнутое им при всей ценности, порою силе и даже глубине обычно расплывчато, потому что состоит из отдельных беспорядочных и спорных завоевании, которые не связываются в одно целое полудоказанными и почти не доказанными счастливыми догадками, предчувствиями и волнениями мысли. Из всех имен Николай, может быть, наиболее ценит в человеке его человеческое достоинство. Он типичный горожанин и гражданин.

Павел - это прежде всего желание, томление, влечение. Предмет его желания - совершенная форма, платоновская идея, духовность. Павел может глубоко падать, может восставать и бунтовать. Диапазон его обширен - он может быть хороший или плохой, святой или многогрешный. Павел не может быть преступником в правовом понимании. В этом имени Воля и Вера - два полюса, между которыми распространяется строение личности. Другие стороны и элементы духовной организации могут быть также сильными, но в них нельзя искатьт характерного. Павел - носитель активности, что ведет к внутреннему столкновению с самим собою и к внешнему - с окружающими. Жизнь этого имени есть неустанное напряжение и усилие и соответственно недопустимость отдыха и расслабления, хотя бы кратковременного. Внутреннее противоречие разрывает плавную кривую его жизни, поэтому основное ощущение - страдание, связанное с природой имени, но вместе с тем лишь утверждающее основную веру Павла в необходимость воплотить в жизнь начало духовное.

ЛЮДМИЛА. Грубиянка, и такова не по какой-либо случайности: у нее сильные порывы, но грубые. Людмила не хочет чего-либо определенного, не добивается этого и вообще сама не знает, чего хочет. Ей тягостна тихая речь, а нужны выкрики. Тепло, уют, довольство ею отвергаются с негодованием. Людмила всегда хочет эффекта. Это преувеличенно честная натура. Все представляются ей дряблыми, вялыми, фальшивыми, она признает только героев и склонна в том или в другом время от времени усматривать идеальный облик героя. Людмила - героическая натура, может быть, не столько даже героическая, сколько желающая быть таковой. Ей ненавистно довольство, но там, где несчастье и горе, она на своем месте. Сестра милосердия, фельдшер, маркитантка, революционная деятельница - тут она незаменима. Не отличаясь особо глубоким умом, чуждая созерцания, она нередко со своим порывом, грубостью умнее умных.

ВЕРА. В этом имени есть странное сочетание безрассудности и последовательности, поэтических истоков и безысходной скуки. Отдельные поступки Веры очень логично вяжутся между собою, но в целостности они рассматриваются как оскорбляющие здравый смысл и вызывают сопротивление, а то и возмущение. Вера в основных своих решениях непредсказуема не только для окружающих, но и для себя самой. Она вдруг ломает расчеты, традиции, приличия. Но далее она уже не возвращается к прежнему и делает свой поступок началом нового связного рода, т. е. новых расчетов, новых традиций и новых приличий. Иначе говоря, она идет путем новым по направлению, но обычным по характеру. Вступление на него трагично и легко может привести к гибели. В своем мышлении, как и в поступках, Вера четка и определенна, но она и жертвенна. Ее влечет к жертвенности страстно и неудержимо.

МИХАИЛ. За Михаилом прочно установилось сравнение его с медведем, как и, наоборот, общепризнанно имя последнего - Мишка. Медведь - добродушный увалень, но он же весьма ловок и яростен, когда придет время. Для него характерны не просто неповоротливость и тяжеловесность, но и двойственность природы. Было бы крайней ошибкой думать о вялости его темперамента, о внутренней медлительности, заторможенности душевных движений. Вопреки обычному толкованию Михаил - вовсе не флегматик, и стихия его - отнюдь не вода, а огонь. Но его физическое и душевное тело, включая всю организацию органов. - это тело большой инерции и внутреннего трения, оно отстает от велений, идущих изнутри, и выносит их наружу со значительным опозданием. Тугой, тяжелый, может быть, заржавелый механизм управляется Михаилом, и неминуемы медлительность и неровность хода, трудность движений, усталость управителя. Вместе с тем имя Михаил - противоположность земной косности. Михаил может быть и нравственным, и безнравственным. Михаилу требуются большие внутренние усилия и напряжение воли, чтобы достичь желаемого. Ему приходится карабкаться, прежде чем он доберется туда, куда большинство других приходят легко. Поэтому дело Михаила, несмотря на вложенные в него усилия, обычно бывает незначительно и не находит себе полного признания и высокой оценки. Отсюда его неудовлетворенность, а то и раздражение из-за несоответствия усилий и внешнего признания и успеха.

ЕКАТЕРИНА. Наиболее близкое к Николаю его женское дополнение. Правдивость, бескорыстие, открытость действий, избегание кокетства, стремление держать свой облик незапятнанным чем-либо низким характеризует Екатерину. Она - натура героическая, а за неимением повода к красивому героизму склонна придумывать поводы к нарочито высоким чувствам и поступкам. Екатерина обычно бывает красива общепонятной здоровой красотой. Роста выше среднего, осанистая, с чертами лица не мелкими, скорее, крупными и определенными, Екатерина сразу заметна. Точно такие же н ее душевные свойства: неглупая, величественно-спокойная и благожелательная, порою добрая. Имея вкус и такт, она не поставит себя в унизительное, смешное или глупое положение. Екатерина не кокетка в смысле обмана и неискренности, но в ней мало переливов и игры, чтобы быть искренней: она ничего не скрывает, а потому ей и нечего открывать. Как натура крепкая, без внутренних противоречий и осложнений, не имеет внутренних задержек непосредственным своим движениям. Она легка в отношениях, приветлива и предупредительно оказывает внимание окружающим. По характеру ей свойственна бодрая веселость. Екатерина - первая среди многих и умная среди посредственности, как и добрая сравнительно с окружающим ее большинством. Остроты и усложненности она не имеет, ее достоинства и недостатки элементарны и общепонятны - это увеличенные качества среднего человека.

ДМИТРИЙ. Характер и весь облик значительный, натура с могучими задатками, но крайне несогласованными. Дмитрий страстен, и страсти его ~ не поверхностные влечения и увлечения, а глубокие. Дмитрий горд, и эта гордость влечет за собой прямоту и правдивость. Он привязан к еде и питью, к роскошной обстановке, склонен ценить внешний почет, а потому ему хочется денег, дающих и власть, и различные удовольствия. Это - тяжелое начало Дмитрия, которое делает его трудным в житейских отношениях и вместе с его внутренней заторможенностью служит препятствием к полному раскрытию его способностей. Дмитрий одарен значительно выше среднего, но гордость заставляет его требовать к себе большего, чем он способен, и, понимая свою недостаточность для этого, он предпочитает вовсе воздержаться и от того, на что способен.

Наиболее ясно и образно определил функции имени в истории человечества замечательный русский философ А. Лосев (философия имени. - М., 1927). Он писал; "Без имени было бы бессмысленное и безумное столкновение глухонемых масс в бездне абсолютной тьмы... И молимся мы и проклинаем через имена, через произнесение имени. И нет границ жизни имени, нет меры для его могущества. Именем и словом создан и держится мир..."

1. "Социологические исследования", 1988-1990;
2. Щёкин Георгий Визуальная психодиагностика: познание людей по их внешнему виду и поведению: Учеб. пособие - К.: МАУП, 2001, с. 267 - 278;
3. Юрченко М. Имена даёт нам небо? //Техника - молодёжи, 1991, №2 с.20-24; №7 с.21-22; №8 с. 17-18.

Павла Флоренского очень занимали имена. Исследованию философии имени он посвятил книгу «Имена». Особенно подробно в этой книге он рассматривает качества, заложенные в именах Александр и Александра, Алексей, Анна, Василий, София, Владимир, Ольга, Константин, Елена, Николай, Екатерина, Дмитрий, Варвара, Павел, Людмила, Вера, Михаил.
В письме из Соловецкого лагеря в 1936 году, за год до расстрела, Флоренский пишет:
«Имя само по себе не дает хорошего или плохого человека, оно – лишь музыкальная форма, по которой можно написать произведение и плохое и хорошее… Положительное имя, т.е. без внутренних надломов и осложнений, но зато и без вдохновения, Андрей. Горячее имя, с темпераментом и некоторой элементарностью, Петр. Из коротких имен, на границе с благою простотою, Иван. Извилистое и диалектичное, с соответственными противоречиями и динамикой – Павел. Тоже по-своему сложное, но с уклоном к вычурности и искусственному, бескровному подходу к жизни, завивающееся около случайных явлений, - Федор. Огненное по возможности и очень духовное имя по своей природе, но могущее в неподходящих условиях давать тяжеловесность и неуклюжесть (как рыба на суше или, точнее, как намокшая птица), - Михаил. Александр – самое гармоничное имя, имя великих людей, но становящееся претензией, если нет сил наполнить ее надлежащим содержанием. Алексей – близко к Ивану, но с хитрецой, несколько себе на уме. Приятное имя, но не из высших – Роман. Георгий даст активность, в лучшем случае объективно направленную на высшие цели, в худшем – на устройство собственных жизненных дел; Николай – тоже активность, но несколько элементарно устремленную; имя хорошее в отношении помощи окружающим, так сказать, помощи ближайшей. Сергей – имя тонкое, но несколько хрупкое, без стержня, и Сергею требуется какая-то парность, без этого он не может развить полноту своих энергий.
… Женских имен вообще мало. Лучшее, конечно, - Мария, самое женственное, равновесное и внутренне гармоничное, доброе. На втором месте стоит Анна, тоже очень хорошее, но с неуравновешенностью, преобладанием эмоций над умом. Юлия – имя капризное и взбалмошное, с ним очень трудно. Елена – неплохо, но с хитрецой… Наталия – честное имя, но жизнь трудна. Варвара – взбалмошное благородство, демонстративное великодушие, преувеличенная прямота, жизнь Варвары трудна по собственной вине. Нина – легкое имя, женственное, слегка легкомысленное, т.е. скорее неглубокое. Пелагея – кроткое имя. В Дарье распорядительность, не совсем женственное. В Валентине – мужские черты, к женщине очень не идущие. Прасковья – внутренняя строгость, имя хорошее, но скорее монашеское. София – распорядительность, организационные способности и в связи с эти привычка стоять над другими, окружающими. Вера – имя трагическое, с порывами к самопожертвованию, но обычно ненужному, выдуманному из разгоряченного воображения. Ну, всех имен не переберешь. Для мальчика, если не иметь в виду каких-либо специальных условий и желаний, я остановился бы на Михаиле, или Петре, или Иване. Для девочки на Марии, Софии или Анне. Да, еще из мужских имен доброкачественное Андриан, спокойное и солидное имя, без надломов, но неглубокое. При выборе трудность в решении вопроса, чего хотеть: сравнительно спокойного, ровного существования, но без внутреннего блеска, или рисковать на глубину и возможную силу, но с возможными срывами и неудачами.»
25 ноября 1937 года Павел Флоренский был приговорен к высшей мере наказания и через две недели, 8 декабря, его расстреляли.