Тверская епархия. "THE NEW TIMES": Царский подарок. Готовится закон о реституции церковной собственности

Тема реституции — возврата собственности, отнятой у граждан в ходе экспроприации, коллективизации, репрессий и т.д. изначальным их владельцам — уже не раз поднималась на сайте «Русская вера». Т. М. Власова — кандидат технических наук, сотрудник организации «Московское Купеческое Общество» в нашему сайту рассуждает о важности и необходимости проведения реституции в России. Постоянный автор нашего сайта Марина Волоскова в статье « » подробно рассматривает правовую сторону вопроса о возвращении церковным объединениям имущества, изъятого после революции 1917 года, во времена Советской власти.

В начале прошлого столетия Всероссийским Императором Николаем II Романовым было объявлено о веротерпимости (Именной Высочайший Указ , данный Сенату, «Об укреплении начал веротерпимости » 17 апреля 1905 г.) и древлеправославные христиане после трёхсотлетних гонений смогли начать свободно строить себе церкви, монастыри и другие объекты недвижимости для осуществления религиозной деятельности. Однако многие храмы, построенные в начале XX века, прослужили не более десятилетия и были закрыты Советской властью. Часть из них была переоборудована в различные учреждения: клубы, музеи, таксопарки. Таким образом, новая власть отобрала у древлеправославных христиан всё, что было создано или приобретено ими за короткое время свободы. Так, минутная радость сменилась горечью и возобновлением гонений и преследований. Имущество отбиралось и национализировалось.

30 ноября 2010 года президентом России Дмитрием Медведевым был подписан Федеральный закон Российской Федерации № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности », определяющий «порядок безвозмездной передачи в собственность или безвозмездное пользование религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в федеральной собственности, собственности субъектов Российской Федерации или муниципальной собственности». Неужели закон не действует?

Действительно, по современному законодательству все культовые здания должны принадлежать религиозным организациям, однако некоторые из них в 1990-е годы были приватизированы, а затем проданы на коммерческой основе. Возможно ли возвращение зданий церквей религиозным организациям? Отсутствие гарантии неприкосновенности собственности и всеобъемлющего закона не придает уверенности в этом.

За последние десятилетия христианам Русской Древлеправославной Церкви (далее РДЦ) не было возвращено ни одного объекта религиозного назначения из тех, которые были отобраны советской властью, но, напротив, государственные чиновники распродают это имущество. На территории Московского региона осталось всего три объекта, созданных христианами РДЦ, остальные уничтожены.

В последние десятилетия Русская Православная Церковь заметно упрочила свои позиции в обществе. Открываются новые храмы, все больше людей обретают веру и приходят в церкви. Но проблемы во взаимоотношениях Церкви и общества все еще остаются: это и противостояние введению изучения истории православия в школах, нехватка священнослужителей, имущественные проблемы, нерешенные вопросы по возрождению монастырей, уничтоженных в советские годы. Епископ Саратовский и Вольский Лонгин любезно согласился ответить «Времени» на эти и многие другие вопросы, волнующие сегодня жителей области.

— Почему, по Вашему мнению, в школах до сих пор не введен предмет «Основы Православия»? Не влияет ли на это то, что Церковь настаивает в изучении его всеми учениками, независимо от вероисповедания?

— Эта тема обсуждается уже в течение многих лет, и на подобные вопросы уважаемых журналистов мы уже много раз отвечали, на всех уровнях: отвечали священники, архиереи, отвечал Патриарх… Но иногда складывается впечатление, что нас просто не слышат.

«Основы Православия» в школах никто не вводил и вводить не собирается. «Основы Православия» — это основы вероучения, то, что до революции называлось Законом Божиим. Но в нашем обществе ведутся дискуссии о преподавании предмета «Основы православной культуры», а это совсем другое — культурологическая дисциплина. Ее цель — дать школьнику возможность понять (и воспринять) культуру своего Отечества, которая на протяжении тысячи лет формировалась на основе Православия. В нем говорится именно об основах — о том фундаменте, на котором построены культура и самосознание народов России.

В 12-ти регионах нашей страны по решению местных органов самоуправления в школах этот предмет преподается во всех школах: например, в Белгородской, Смоленской, Калужской, Кемеровской, Курской областях. В ряде других регионов он введен в программу некоторых учебных заведений в качестве факультатива, по решению администрации школы и желанию родителей — собственно, как и в нашей Саратовской области. «Основы православной культуры» преподаются во многих школах в Саратове, Энгельсе, Вольске, Петровске, Аркадаке, Аткарске, — практически во всех муниципальных образованиях.

Нигде и никогда Церковь не настаивала на изучении его, как Вы говорите, всеми учениками независимо от вероисповедания. На занятия по ОПК дети ходят только по их желанию и с согласия родителей. Никаких конфликтов до сих пор не возникало. Более того, в России, в местах компактного проживания мусульманского населения (в республиках Северного Кавказа и ряде других субъектов федерации) давным-давно изучаются «Основы исламской культуры».

— Несмотря на достаточное количество семинарий, в церквях не хватает священнослужителей. В чем Вы видите причину сложившейся ситуации?

— Для того, чтобы ответить на этот вопрос, я приведу некоторые цифры. До революции в Саратовской епархии было 1100 храмов. К 1938 году они были закрыты все до единого, бо льшая часть уничтожена. Несколько приходов в Саратове и районах открылись в 1940-х годах. Вот эти 12 приходов (на всю область!) и «дожили» до 1988 года — года 1000-летия Крещения Руси, когда начался поворот в церковно-государственных отношениях, и Церковь получила свободу для своей деятельности. С тех пор, за 20 с небольшим лет, в нашей епархии было открыто еще более 200 приходов. Это достаточно большой численный рост — хотя, как Вы сами видите, это ничтожно мало в сравнении с дореволюционной ситуацией.

Каждый месяц ко мне приходят все новые и новые люди из разных населенных пунктов нашей области, которые просят об открытии храма в их селе, в их городе. Очевидно, что этот процесс будет продолжаться и дальше. Но подготовка священнослужителей — дело достаточно долгое и кропотливое. Священника невозможно подготовить «на скорую руку», как, впрочем, врача или любого другого специалиста. Вот поэтому, несмотря на наличие семинарии, священнослужителей не хватает. Я думаю, что ситуация будет преодолеваться только с течением времени.

— Какие новые храмы строятся и запланированы к строительству в Саратовской области?

У нас нет, так сказать, «епархиального Госплана». Храмы строятся и восстанавливаются там, где в этом есть необходимость, где люди ходатайствуют об этом и сами принимают активное участие в строительстве. В настоящее время завершается реставрация двух старинных сельских храмов во имя святителя Николая — в селе Дьяковка Краснокутского района и в р.п. Базарный Карабулак; близко к завершению строительство нескольких саратовских храмов — во имя великомученика Георгия Победоносца в поселке Солнечный, в честь Рождества Пресвятой Богородицы в поселке Мирный.

— В чем состоят сложности возрождения Иргизских монастырей?

Сложностей возрождения Иргизских монастырей две. Первая из них —Иргизские монастыри дошли до нашего времени в руинированном состоянии, от них остались в буквальном смысле одни фрагменты. Единственный сохранившийся в более-менее хорошем состоянии — это так называемый Верхний Спасо-Преображенский Иргизский монастырь, в котором сейчас находится дом отдыха «Пугачевский». Поэтому, прежде всего, для того, чтобы вдохнуть жизнь в эти монастыри, просто сделать их пригодными для обитания, необходимы огромные средства. Во всех Иргизских монастырях были уничтожены храмы. Поэтому первое, что мы делаем в переданных нам монастырях — восстанавливаем, обустраиваем церкви. Только вокруг храма, собственно говоря, и может сложиться монашеская жизнь.

Вторая проблема — это, конечно же, малочисленность насельников. Дело в том, что братства или сестричества в существовавших ранее монастырях складывались столетиями. В них приходили люди, желавшие монашеской жизни, потому что они понимали, что это такое, ради чего человек приходит в монастырь. А после того, как в течение почти целого XX столетия монашеская жизнь, как и само христианство в России выжигалась огнем и мечом, трудно ожидать, что сейчас, из нашей обычной жизни, десятки и сотни людей пойдут в монастырь просто потому, что он вновь открылся… Монашествующих пока немного, но они есть, они трудятся, они подвизаются и, я думаю, что со временем их станет больше. Только не нужно стремиться этот процесс каким-то образом искусственно форсировать.

— Владыка, не считаете ли Вы поспешной передачу здания школы №30 Саратовской Епархии? Не нанесены ли тем самым имиджевые потери Церкви?

Нет. Я не считаю ее поспешной, я считаю ее очень запоздалой. Это здание исторически принадлежало Покровскому храму: там располагалась гимназия при храме. Для этих же целей мы и просим сейчас его вернуть. Как и все остальные здания, которые сейчас передаются Церкви, оно доведено до плачевного состояния, его уже признали аварийным.

Что касается имиджевых потерь… Я так не думаю, потому что работа первой в Саратове православной Свято-Покровской гимназии — это не потеря, а, наоборот, «имиджевое приобретение» для епархии. В православной гимназии учатся такие же дети, как и все прочие — они имеют право учиться в нормальном помещении. И их родители — ничуть не хуже тех, которые сейчас почему-то протестуют против перевода своих детей в новую, отремонтированную 12-ю школу, расположенную всего через квартал от 30-й. Решение об этом, кстати, принималось органами образования. Поэтому для меня не совсем понятны те акции протеста родителей, которые происходят. Понятнее — стремление дирекции, педагогического коллектива сохранить школу как самостоятельную административную единицу. Но если есть вопросы — их надо решать на уровне комитета по образованию, а не устраивать борьбу с православной гимназией, которая сейчас вынуждена ютиться по приспособленным помещениям в разных частях города. Мы не просим денег у государства, не требуем у него построить новое здание для гимназии, но, поскольку такое здание — историческое, для этой цели и построенное, помещение Покровской гимназии,— уже существует, так пусть оно и дальше служит своим целям.

— Правда ли, что Епархия претендует на территорию закрывающегося военного института радиационной, химико-биологической защиты на Стрелке? Как планируете использовать эту территорию?

Так называемое химучилище находится на территории саратовского Спасо-Преображенского монастыря. Это один из старейших монастырей Среднего Поволжья, который был основан около 1680 года. И когда его закрыли, там точно так же были взорваны все культовые сооружения, кроме одного храма, который уже несколько лет как вновь стал действующим. На монастырском кладбище были похоронены выдающиеся саратовские граждане, в их числе два саратовских губернатора и родственники П.А. Столыпина, которого, как мы знаем, очень уважают жители нашей губернии. Поэтому, если училище будет закрыто и его территория возвращена Саратовской епархии, она будет использоваться для возрождения Спасо-Преображенского мужского монастыря.

— Как Вы считаете, возможно ли возвращение Церкви территории, занимаемой ныне стадионом «Динамо», где были когда-то захоронены священнослужители?

Стадион «Динамо» — это не кладбище священнослужителей. Это место, на котором стоял кафедральный Александро-Невский собор, построенный в Саратове в память об Отечественной войне 1812 года, в память о погибших на войне саратовцах. В соборе хранились знамена саратовских ополчений 1812 и 1855гг. В крипте собора, то есть в подземной его части, были захоронены два саратовских архиерея, чьи тела до сих пор находятся под беговыми дорожками стадиона. И, конечно же, возвращение Церкви этой территории для восстановления собора Александра Невского я считаю не только возможным, но и необходимым. Разрушенные в годы гонений на Церковь кафедральные соборы ныне восстановлены во многих городах. В первую очередь это, конечно, храм Христа Спасителя в Москве. В Саранске, Ижевске, Оренбурге, Йошкар-Оле, в ряде других городов восстановлена историческая справедливость и кафедральные соборы вновь отстроены на тех местах, на которых они стояли до революции.

Другой вопрос — в том, что, конечно же, при той ситуации, которая сложилась у нас в городе со спортивными сооружениями, необходимо сначала построить новый стадион, а еще лучше — несколько, а еще лучше — восстановить все те стадионы, от которых сейчас остались руины или барахолки. Именно поэтому до сегодняшнего дня мы не предпринимаем активных действий по восстановлению Александро-Невского собора. Конечно, закрывать единственный работающий стадион в центре городе — все мы понимаем, что это неправильно.

— Насколько, по Вашему мнению, удалось проведение в Саратове Дней славянской письменности и культуры?

Вопреки многим мрачным прогнозам, что вот, мол, ничего не удастся, все будет плохо,— праздник прошел весьма успешно. Я думаю, он действительно стал большим событием и для жителей Саратова, и области. Восстановление кафедрального Свято-Троицкого собора в Вольске — это вообще событие для нашей епархии неординарное. Его освящение в рамках праздника придало торжествам особое значение. Что касается организационной стороны, в ней проявился новый уровень сотрудничества епархии и областной, саратовской и других муниципальных администраций. И я думаю, что это взаимодействие и в дальнейшем послужит к пользе жителей области.

— По каким принципам Саратовская Епархия ходатайствует о награждении чиновников церковными орденами? Как Вы считаете, всегда ли их получают обоснованно (пример: Юрий Аксененко, проходящий по уголовному делу).

По одному-единственному принципу: исходя из их заслуг в деле помощи Церкви. Точно так же по итогам проведения Дней славянской письменности и культуры ряд людей был удостоен церковных наград. Это и В.В. Володин, и П.Л. Ипатов, и В.В. Радаев, и Н.И. Старшова — то есть те люди, благодаря которым празднование состоялось и которые вложили в его организацию очень много своего личного труда и участия. И понятно, конечно, что награждая, скажем, губернатора, мы тем самым выражаем благодарность всему правительству нашей области, в некотором смысле персонифицируя в его лице заслуги многих людей. Если исходить из этого критерия, — то да, церковные награды вручаются обоснованно. Что касается уголовного преследования Ю.Н. Аксененко — я много раз отвечал на этот вопрос и говорил, что у Церкви нет ни своего следственного комитета, ни органов прокуратуры, и мы не можем исследовать все обстоятельства жизни и профессиональной деятельности тех или иных чиновников. Вы знаете, есть хорошая народная поговорка: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». Поэтому — что делать? Никто не знает, что будет с теми или иными людьми завтра.

— Ваше Преосвященство, что Вы ожидаете от нового Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла: изменится ли что-то в церковной жизни и во взаимоотношениях Церкви и государства с приходом нового Предстоятеля Церкви?

Вся Церковь ожидает от нового Патриарха новых импульсов в церковной жизни, еще более активного ее развития и содействия тому, чтобы Церковь вернулась на то место, которое ей исторически принадлежит в нашем обществе и государстве.

Почему реституция церковной собственности всё больше напоминает рейдерство

[«Аргументы Недели », Денис ТЕРЕНТЬЕВ ]

Музей в Рязанском кремле существует с июня 1884 года

Возвращение церкви её храмов и монастырей ещё недавно встречало в обществе сплошное одобрение. Сегодня тысячи православных христиан протестуют против захвата РПЦ очередного музея или консерватории. Но власти слишком ценят лояльность церкви и готовы закрывать глаза на многое: на гибель предметов искусства, коммерческое использование святынь и сомнительные права бизнесменов в рясах. А те проявляют не свойственную христианской вере ненасытность.

Хозяева вернулись

В Нижнем Новгороде за последние годы переданы Русской православной церкви Московской патриархии (РПЦ МП) около 300 объектов. И далеко не всегда это изъятые большевиками храмы, в которых размещались склады, гаражи, больницы и детские сады. На Большой Покровке , центральной улице Нижнего, располагался Дом офицеров, в котором до 1917 г. находилось женское епархиальное училище, а внутри училища - небольшая церковь. Её собираются возродить и вести там службы. Кто бы спорил? Но почему надо передавать РПЦ всё огромное здание и выгонять на улицу кружки и секции, которые посещали сотни детей? Церковь создаст для них что-то более богоугодное?

В конце 2012 г. встал вопрос о выселении Нижегородской консерватории из здания на улице Пискунова . Это центр в 10 минутах ходьбы от Кремля, рядом детский парк и начало древнего крепостного вала. Епархия просит губернатора передать ей здание безвозмездно на том основании, что сто лет назад здесь находилась резиденция архиерея с домовой церковью .Правда, к 1946 г. от «объекта культа» мало что осталось: церковь снесли, а двухэтажный дом с колоннами был сильно повреждён. Его восстановили за государственный счёт : надстроили третий этаж, провели все инженерные сети и воздвигли новый корпус в четыре этажа. Кстати, на стройке активно пахали преподаватели и студенты вуза.

Консерватория успешно работала более 65 лет: выпущены 7 тыс. музыкантов, некоторые получили международное признание. В двух концертных залах установлены эксклюзивные немецкие органы. Чтобы их демонтировать, перевести и установить заново, потребуется около 100 млн. рублей - таких денег «на культуру» в областном бюджете нет. Как нет во всём Нижнем Новгороде зала, сравнимого с Большим по акустическим характеристикам.

Как церковь планирует использовать консерваторию, она, похоже, и сама толком не решила: говорится про какие-то «социальные проекты». По словам главы пресс-службы Нижегородской митрополии Виталия Груданова , «главное, чтобы там совершалась молитва, а всё остальное Господь управит и определит, каким образом мы будем распоряжаться этим помещением».

Церковь постепенно выходит из образа гонимого страдальца, искупающего чужие грехи. На смену ему приходит румяный хозяйственник в рясе с мощным административным ресурсом, которым он пользуется, не стесняясь и не крестясь. На территории музея-заповедника «Рязанский кремль» РПЦ переданы Успенский, Преображенский и Рождественский соборы, Богоявленский храм и гостиница знати под семинарию. После 2007 г. церковь захотела Кремль целиком, а за отказ подчиниться воле духовенства уволена директор музея Людмила Максимова . Епархия мечтает получить роскошный дворец князя Олега, где на площади 4 тыс. кв. м экспонируется выставка «От Руси к России», а может появиться резиденция архиепископа Рязанского и Касимовского Павла (Пономарёва). На реституцию это вряд ли похоже: музей в Рязанском кремле существует с июня 1884 года. Учреждён он Губернской учёной архивной комиссии, а более 10 тыс. экспонатов передавались преимущественно гражданскими лицами.

Архиерей Павел на это заявляет, что кремль «построили благочестивые православные предки». Но в России до 1917 г. почти всё значимое строилось православными. И сегодня люди той же конфессии часто не одобряют действия своего же духовенства. В защиту нижегородской консерватории собрано 4 тыс. подписей, за сохранение рязанского музея-заповедника - 40 тысяч. Это при том что в Рязани 530 тыс. жителей. Акции против передачи имущества церкви прошли в Москве, Воронеже, Челябинске , где тоже замахнулись на консерваторию, и Калининграде , где РПЦ вдруг отдали бывшие лютеранские кирхи Восточной Пруссии, никогда к православию не относившиеся . А заодно и старые общинные дома , развалины тевтонских замков и просто землю, на которой когда-то были церковные постройки.

Но протесты протестами, а Васька слушает, да ест. Стоило церкви предъявить права на Ярославский кремль , как в департаменте культуры начали поиск зданий, в которые можно перевести музейные фонды. А куда деваться, если в аналогичной ситуации епархия захватила Костромской кремль, несмотря на голодовку работников музея. За этим последовало резкое сокращение музейной коллекции, а деревянная церковь Преображения Господня начала XVIII века сгорела почти сразу после передачи . РПЦ давно хозяйничает в Тобольском кремле, на Соловецком архипелаге, «святом острове» Валаам.

Почему передача происходит так легко? Церковь давно мечтает собирать благодать с туристических маршрутов. К тому же на 5 объектов Рязанского кремля, переданных РПЦ, федеральный бюджет выделяет больше средств, чем на остальные 15 , где ещё держатся музейщики. На комитеты по культуре может свалиться иная благодать - строительство нового здания под музей и переезд. В Петербурге известны случаи, когда переезд из одного здания в другое (уже построенное) в 2 км друг от друга может стоить миллиард рублей. К тому же кадры решают всё: например, замминистра культуры Андрей Бусыгин является также членом попечительского совета Рязанской епархии. А директор Соловецкого музея-заповедника Владимир Шутов и наместник Соловецкого монастыря архимандрит Порфирий - это одно и то же лицо. И однажды одна его ипостась передала другой 109 объектов наследия в безвозмездное пользование.

В подмосковном селе Лукино епархия в лице Крестовоздвиженского женского монастыря не постеснялась потребовать корпус реабилитационного центра для тяжелобольных детей «Детство». В марте 2012 г. Арбитражный суд удовлетворил иск святых отцов.

Говорить о возвращении имущества РПЦ, национализированного большевиками, не совсем корректно, - говорит историк Сергей Ачильдиев. - Это приходы и монастыри лишились собственности в 1918 году, а церковь в целом - в 1703 году в результате Петровской реформы. В виде Святейшего синода она имела статус, близкий к министерскому. А вдруг завтра Минобороны потребует реституции всех своих гарнизонов и полигонов? Самое главное в этой ситуации, что много поколений назад для сохранения памятников истории и культуры придумали музеи. А когда музеи начинают ликвидировать - это признак деградации общества. А что происходит с верой, если церковь начинает вести себя под стать своим же гонителям - большевикам?

Интересный факт

Три священника Ижевской и Удмуртской епархии отказались поминать патриарха Кирилла в службах и обратились к нему с открытым письмом: «…мы решительно просим обратить внимание на жизнь многих сельских батюшек на грани нищеты, в то время как немалая часть духовенства, обласканная сильными мира сего, утопает в роскоши».

Полные владыки

В 2000 г. Архиерейский собор РПЦ обратился с письмом к президенту РФ Владимиру Путину : дескать, процесс возврата церковной собственности «не только не завершён, но по-настоящему и не начат». Через год правительство пошло навстречу Собору, издав постановление №490 , в котором появляется термин «имущество религиозного назначения» . То есть речь идёт уже не конкретно о церквях, а о «зданиях и сооружениях с относящимися к ним земельными участками». Именно после принятия постановления №490 аппетиты РПЦ вдруг резко выросли: им понадобился целиком Рязанский, Костромской и Тобольский кремли. Но сопротивление общества и музейного сообщества в ряде случаев оказалось достаточно эффективным. В 2007 г. в Минэкономразвития началась «доработка законодательства» под контролем первого вице-премьера Дмитрия Медведева .

Тогда же власти передали РПЦ ряд экспонатов музеев Московского Кремля, часть из которых никогда церкви не принадлежали . Патриарх Алексий II просил руководство Третьяковской галереи передать для праздничного богослужения «Троицу» Андрея Рублёва .Но икону отстояли рядовые сотрудники музея, поднявшие бунт вопреки пассивной позиции начальства Третьяковки. А вот икона Торопецкой Божией Матери отправилась из Русского музея в Петербурге в коттеджный посёлок «Княжье озеро» под Москвой. Как и предрекали многие специалисты, в музей она не вернулась : к ней можно приложиться в одном из храмов Торопца.

Принятие в 2010 г. Закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в федеральной и муниципальной собственности», ускорило два обстоятельства непреодолимой силы. Во-первых , новый глава Московской патриархии Кирилл оказался куда хозяйственнее почившего Алексия, во-вторых , приближались выборы.

Новый закон существенно расширил понятие «имущество религиозного назначения». Теперь им считается любая недвижимость, построенная для «профессионального религиозного образования, монашеской жизнедеятельности, религиозного почитания (паломничества), в том числе здания для временного проживания паломников». Неважно, что сегодня располагается в здании бывшей семинарии: онкологическая больница, школа или просто жилой дом. А решение о передаче этой недвижимости церковь, по сути, выносит сама себе!

Закон отменяет список документов и согласований, необходимых для передачи памятников истории и культуры, - говорит юрист Андрей Воробьёв . - Не нужно согласовывать ни с Министерством культуры, ни с региональными КГИиОПами, ни с ВООПИиК. Закон не называет федерального органа, ответственного за передачу объектов, только сроки: шесть лет, если имущество закреплено за организациями культуры или в нём проживают люди, и два года для остальных случаев. На практике получается дикое поле: церковь объявляет о своём желании забрать здание, и, если его не освободили в указанные сроки, идёт в суд. А выгорит у них или нет, одному богу известно . Закон теперь позволяет судье удовлетворить иск по любому зданию, где останавливались паломники или занимались церковные хористы.

Проблема в том, что церковь не располагает необходимым штатом специалистов для сохранения памятников. И это уже неоднократно приводило к проблемам. В СМИ сообщалось, что в Успенском соборе Княгинина монастыря во Владимире монахини устроили общежитие прямо в галерее памятника XVI в. с росписями. А древние фрески моют теми же средствами, что и посуду. Во Владимирском Успенском соборе под угрозой оказались фрески Андрея Рублёва , которые отреставрировали всего-то 20 лет назад. Реставраторы тогда «прописали» храму определённое количество богослужений, использование только очищенных свечей. Но церковь болезненно относится к «диктату» светской власти. Белокаменный пол самовольно заменили на мраморный, а влага из-за разницы в плотности материалов оседает на творениях Рублёва. В Александровой слободе хранятся Васильевские врата, вывезенные Иваном Грозным после взятия Новгорода. Они знамениты тончайшей работой: на медь наносилась золотая наводка. Когда фрагменты рисунков облупились, по ним грубо прошлись бронзой.

Реставраторы из Костромы сообщили, что их не пускают в подклет Богоявленского собора Анастасьинского монастыря к фрескам Гурия Никитина , а живопись, по слухам, сильно испорчена . Во Владимирской церкви в Мытищах по решению настоятеля сбиты барочные наличники, надстроена трапезная, пристроены трёхэтажные жилые помещения. В смоленской церкви Михаила Архангела батюшка, не согласовывая план с искусствоведами, провёл систему отопления в храм XII века, а фрагменты домонгольской живописи просто забелил.

Создаётся впечатление, что многие батюшки воспринимают храм как некое заведение, в котором прихожанам должно быть комфортно. Хотя понятие «комфорт» плохо сочетается с основами христианской веры.

В Пскове стеклопакеты установлены в доброй половине древних храмов: Василия на Горке, Иоакима и Анны, Ильи пророка с Луга и других, - говорит председатель псковского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК) Ирина Голубева . - Святые отцы с искусствоведами не советуются, у них свои консультанты. Один батюшка ссылался на «архитектора», который пел у него в церковном хоре. Другой прямо признал, что заменил исторический пол, потому что у женщин застревали в нём каблуки. Третий готовился к визиту владыки и покрыл латексной краской стены из пористого известняка. А известняку обязательно надо дышать, иначе краска будет действовать как компресс и стены начнут гнить.

По словам реставратора Владимира Сарабьянова , настоятельница Снетогорского женского монастыря предлагала ему забрать в музей фрески XIII века, на которых учились Фёдор Стратилат и Феофан Грек. А иначе их забелят !

Невежество? Разумеется, и среди священников встречаются люди разные - как просвещённые, так и не очень далёкие. По собственным оценкам РПЦ, в её лоне служат 32 тыс. батюшек и дьяконов. У церкви полуфеодальная структура :власть епархий над своими приходами полная, а Московская патриархия влияет на епископов куда меньше. Соответственно и нравы в регионах зависят от настоятеля.

Копи-паства

В июне 2013 г. блогеры в очередной раз поймали РПЦ на использовании ретуши фото с выступления патриарха Кирилла, размещённого на официальном сайте патриархии . На этот раз в Троице-Сергиевой лавре владыке внимают идентичные группы людей. «Чуду» предшествовали ещё два скандала : паству дорисовали во время визита патриарха в Киев в 2011 г., а на встрече с главой Минюста в полировке стола отражаются дорогие часы, которых нет на руке владыки.

Размножение верующих в фотошопе заставляет задуматься: а сколько сегодня последователей у РПЦ? По оценкам самой церкви, в её лоне находятся около 120 млн. россиян. Идеологи ислама считают, что мусульман в стране от 13 до 49 миллионов . Поскольку в России проживают 143 миллиона человек, среди которых есть немало атеистов, католиков, буддистов, иудаистов, баптистов, иеговистов ,то, как минимум, одна из конфессий преувеличивает свои возможности.

Служили два товарища

Например, в той же Псковской и Великолукской епархии владыка Евсевий (Саввин) запретил в служении и изгнал из клира величайшего иконописца современности архимандрита Зинона (Теодора). Формальная причина: участвовал в службе с католиками . Но ведь вся страна видит по телевизору, как то же самое делают патриарх РПЦ и другие предстоятели. Злые языки говорят, что Евсевий не терпит рядом с собой талантливых людей, а Зинон первым из священников получил Государственную премию России за вклад в церковное искусство . В альбоме «Современная православная икона», выпущенном по благословению патриарха Алексия II, более половины издания посвящено работам Зинона.

В 2008 г. с его работами, украшавшими иконостас Троицкого кафедрального собора в Псковском кремле , случилась история в духе иконоборчества. По официальной версии, переборщили с отоплением : доски икон ссохлись, пошли вздутия по местам стыков и отслоение красочного слоя. Кто и как реставрировал их в недрах епархии, неизвестно, но иконы предстали пред прихожанами сильно «поновлёнными». Якобы кто-то дал местным богомазам команду переписать лики святых, и даже гиматий апостола Петра поменял цвет. Появились слухи, что уничтожаются работы Зинона в трёх храмах Псково-Печерского монастыря, закрытых для посещения.

После изгнания Зинона епархия взялась за его товарища, священника Павла Адельгейма . Тут история не менее деликатная: в советские годы Адельгейма посадили по доносу, и у отца Павла есть основания полагать, что за этим стоит… нынешний владыка Евсевий, тогда перспективный молодой батюшка из Троице-Сергиевой лавры. Во время волнений на зоне Адельгейм лишился ноги, но вернулся в Псков и буквально по камням восстановил храм Жён Мироносиц , построил церковь при областной психбольнице в Богданове. В 1993 г. местную епархию возглавил Евсевий, и отец Павел последовательно лишился всего: церкви в Богданове, прихода Писковичи, где он прослужил 20 лет, приюта для сирот, свечной мастерской . Проповедуя любовь и сострадание, епархия отобрала и здание школы регентов , где 74-летний Адельгейм воспитывал психически нездоровых детей. Часть из них он распределил по приютам, а нескольких забрал в свой дом.

Реально власть иерарха ничем не ограничена, он может уволить любого священника, просто сказав: «Пошёл вон», - говорит отец Павел Адельгейм . - На месяц, на год или навсегда - как ему заблагорассудится. У батюшки обычно нет никакого трудового соглашения, он висит в воздухе. По идее, ему и зарплату не должны платить, но платят, потому что так сказал епископ. Её размер часто смехотворен - 600 рублей например. Как это согласуется с налоговым законодательством - смешно даже обсуждать. Пенсионных взносов за священника не платят, при этом он не может уйти в другую епархию без благословения. Светские власти в церковные дела стараются не лезть. У меня, например, непростые отношения с епископом, который в СМИ назвал меня «слугой сатаны». Разве это не оскорбление? Однако суд отказал мне в удовлетворении иска о защите чести и достоинства .А когда я попал в аварию, в областном ГАИ признали, что рулевое управление моей машины развинчено человеческой рукой, но дела возбуждать не стали . По идее, на епископа может повлиять Архиерейский собор, но ведь ворон ворону глаз не выклюет.

Адельгейм иллюстрирует насаждение в церкви армейской дисциплины историей с приходским советом церкви Жён Мироносиц. В апреле 2011 г. приход, единственный во всей епархии, не принял новый устав, передающий всю полноту власти от собрания прихожан представителю архиерея. Церковный суд посчитал всех, кто голосовал «против», правонарушителями. Исключили сначала 11 человек, потом 9 , потом ещё 14 . Оставшиеся восемью голосами приняли устав.

Отца Павла убрали из настоятелей ещё раньше. Едва появился молодой преемник, как с прилегающей территории, которая даже не находилась в ведении епархии, исчезло булыжное мощение XIX века . Хотя оно намного дороже тротуарной плитки. Сотрудники ВООПИиК составили по этому поводу акт, который ни один контролирующий орган не заинтересовал. Защитникам культуры Пскова не ответили, почему колокольня Успения с Пароменья сдаётся под овощехранилище? Почему в доме настоятеля Мирожского монастыря организовали свечное производство? А подклет Стефановской церкви приспособили под православное кафе с прилавком, столиками и лавочками?

Параллельно со сдачей музеев церкви на конвейер поставлено присуждение чиновникам церковных наград . Например, кавалером ордена преподобного Сергия Радонежского стал экс-министр культуры «эпохи реституции» Михаил Швыдкой , а также Сергей Миронов , Сергей Кириенко и Владимир Путин . В этой связи на полном серьёзе предлагается создать список из 50-60 общероссийских достопримечательностей, которых никогда не сможет коснуться длань клерикалов. Опыт Рязани, Ярославля, Костромы, Тобольска говорит о том, что служители культа могут предъявить претензии и на Московский Кремль. А накануне приближающихся выборов светская власть опять не найдёт повода отказать.

Понравилась публикация? Поддержите издание!

*Получай яркий, цветной оригинал газеты в формате PDF на свой электронный адрес

Владимир Путин навестил патриарха Кирилла в Даниловом монастыре 5 января и объявил, что государство готово вернуть церкви исторические памятники, которые были в ее собственности до революции. Сейчас под это высочайшее обещание подводят законодательную базу: правительство работает над федеральным законом "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности". В феврале 2009 года публике представили его концепцию. Разработчики откровенно признают: их задачи не ограничиваются ликвидацией законодательных пробелов, цель - облегчить религиозным организациям реституцию их собственности. Сейчас храмы, иконы, утварь религиозным общинам возвращают на основании указа, подписанного Борисом Ельциным еще весной 1993 года, а также постановления правительства от 30 июня 2001 года. Но передают не в собственность, а в безвозмездное пользование. А значит, с церкви не взимается аренда, государство, как собственник, оплачивает расходы на сохранение и реставрацию объектов, служителям остается лишь оплачивать коммунальные услуги. "Мы содержим здания за свой счет и фактически несем те же расходы, что и собственник, - уточняет юрист Московской патриархии Ксения Чернега. - При этом, чтобы разместить в помещении собственное социальное учреждение (воскресную школу или иконописную мастерскую), мы обязаны спрашивать разрешения у государства. Что касается продажи или передачи в залог храмов, то это запрещено нашим уставом. Этот запрет распространяется только на помещения, используемые при совершении службы (церкви, часовни, баптистерии). Что касается хозяйственных построек, то в принципе, став их собственниками, мы сможем сдавать их в аренду. Это поможет получить деньги на реставрацию храмов". То же самое касается и земли. Проект закона оговаривает лишь, что менять собственника и/или сдавать в аренду полученные объекты церковь не сможет в течение 10 лет после того, как они перейдут к ней во владение.

Выселение в никуда

Один из самых острых вопросов, связанных с церковной реституцией: что будет с учреждениями, в том числе музеями, которые расположены в передаваемых РПЦ зданиях? Наглядный пример: Государственный литературный музей живет под угрозой выселения уже почти 17 лет. После ельцинского указа возвращение РПЦ главного здания музея, бывшего Высоко-Петровского монастыря, стало вопросом времени. В начале 90-х годов церкви уже отдали пять залов - теперь там находится отдел религиозного образования и катехизации Московского патриархата. Но на этом процесс не остановился. "С 2000 года давление РПЦ усилилось, - рассказывает директор Литературного музея Марина Гомозкова. - Самое главное, мы вовсе не против переезда. Но до сих пор нам не предложили ни одного удобоваримого варианта. Хотя чего только нам ни показывали: пятый этаж семиэтажного завода слуховых аппаратов, здание без отопления, несколько подвальных помещений". В Высоко-Петровском монастыре у музея сейчас около 1000 кв. метров. Одно из последних предложенных для переезда помещений имело лишь 280 "квадратов".
Другой пример: здание на Измайловском острове, куда сейчас переселяют из Новодевичьего монастыря филиал Исторического музея. Оно нуждается в капитальном ремонте и частичной перепланировке, и только потом художники-реставраторы смогут начать нормально работать. "Предполагалось, что выселяемым учреждениям культуры будут давать равноценные площадки, но это условие выполнялось далеко не всегда, - констатирует экс-министр культуры Михаил Швыдкой. - Не думаю, что после принятия закона ситуация сильно изменится".

Всенощная в музее

Другой непростой вопрос - дальнейшая судьба переданных епархиям старинных зданий. Музейные подразделения внутри РПЦ, призванные следить за сохранностью памятников старины, до сих пор выполняли чисто декоративную функцию. Одно из них - Искусствоведческая комиссия при Епархиальном совете. На ежегодном собрании московского духовенства патриарх Кирилл привел выдержки из ее отчета: настоятели занимаются перепланировкой древних зданий, не ставя в известность сотрудников. Патриарх обещал свое покровительство. Но даже если допустить, что с комиссией будут считаться, это не решит проблемы сохранения памятников, переданных РПЦ. Даже в Москве. Церкви давно пора, считают музейные работники, создать специальный музейный отдел, который аккумулировал бы всю работу по сохранению культурного достояния и имел бы вполне определенные властные полномочия. Об этом впервые заговорили еще в начале 90-х годов, но дело с мертвой точки так и не сдвинулось.
"В конце XIX века по инициативе Московского археологического общества серьезно обсуждался вопрос о передаче всех старинных церквей под контроль государства, - рассказывает заведующий отделом древнерусского искусства Института искусствознания РГГУ Лев Лифшиц. - Первые законы о защите древних храмов ввел еще Николай I, пришедший в ужас от "реставрации" в киевском Софийском соборе". Во времена Российской империи ученые могли запретить игуменье Новодевичьего монастыря, задумавшей наладить отопление в летнем Смоленском соборе, это сделать: изменение температурного режима могло повредить фрески. В XXI веке вес ученых уже не тот: священники не послушались специалистов и отопили Троицкий собор Пскова, после чего началось разрушение его уникального и одного из самых больших в России иконостасов. В том же Пскове под угрозой еще один переданный церкви памятник - Спасо-Преображенский Мирожский монастырь. "Это единственный в стране храм с сохранившейся росписью XII века. В нем нельзя проводить службы и портить фрески свечной копотью, - рассказывает Лев Лифшиц. - Кстати, это только у нас так: в древних православных храмах Болгарии, Сербии, Греции и Македонии свечи зажигают только в притворе".

Некоторые равнее

Далеко не все конфессии могут с равным правом требовать реституции. Когда дело касается неправославных религиозных объединений, власти отдают недвижимость не столь охотно. "Все здания, принадлежавшие до революции еврейским общинам, заняли разные учреждения: от кожно-венерологического диспансера в Ростове до колледжа в Калуге. Когда мы претендуем на них, местные чиновники обычно предлагают общине построить что-нибудь взамен, - рассказывает президент Федерации еврейских общин России Александр Борода. - Сейчас в России не меньше 70 синагог используются не по назначению. Мы не требуем вернуть их все, нам вполне хватит 60–70% дореволюционных зданий. К тому же не хотелось бы вызывать дополнительное социальное напряжение". Мусульмане Ставрополья уже почти 15 лет бесплодно добиваются возврата общине здания мечети, где сейчас размещается картинная галерея. "Ставропольские власти не торопятся выполнять указ Ельцина о возврате религиозных ценностей, - считает председатель Духовного управления мусульман европейской части России Дамир Хазрат Гизатуллин. - Похожая ситуация в Архангельске, где местная община не может получить здание мечети, занятое под хозяйственные помещения УФСИН". Борьба мусульман на Урале идет с боїльшим успехом. "На нашей территории было построено не так много каменных мечетей, и почти все они уже отданы общинам в бессрочное пользование, - рассказывает муфтий Нафигулла Аширов, председатель Духовного управления мусульман азиатской части России. - Последнее, что мы получили, - мечеть в Томске, где в советское время располагался ликеро-водочный завод. Но там сохранились только стены: ни дверей, ни куполов, ни минаретов. На восстановление нужно более $1,5 млн - неподъемные для общины деньги. Город пока их выделить не может".

Реституция всей страны

"РПЦ, равно как и другие конфессии, потеряла почти все свое имущество после национализации 1918–1922 гг. В этом смысле возврат церковного имущества - акт, безусловно, справедливый, - считает Михаил Швыдкой. - Но важно, что собственность выделялась именно в бессрочное пользование, а имущественные отношения не менялись. Передача же зданий в собственность может быть расценена другими институциями и частными лицами как начало денационализации. Это крайне опасная тенденция, которая может повлечь за собой войну всех против всех". Бывший министр опасается не зря: в России есть сторонники реституции, готовые поднять этот вопрос. "Думаю, года через два, когда у нас будет опыт работы с законом о возврате церковной собственности, можно будет подумать о светской реституции", - считает советник председателя Совета Федерации Александр Чуев, уже выступавший с подобной инициативой, когда он был еще депутатом Госдумы четвертого созыва. Светская реституция - это возвращение наследникам домов, зданий фабрик и заводов, барских усадеб, что было сделано в странах Балтии. Легко можно представить себе, какие проблемы по возвращению собственности, которая находилась в руках государства более 70 лет, а потом частично была приватизирована после 1991 года, может породить такой шаг. Но если РПЦ можно, то почему другим институтам и частным гражданам, обобранным советской властью, нельзя?

Самые громкие конфликты вокруг церковной собственности последних лет

Валаамский монастырь был возрожден в 1989 году. В 1992-м был закрыт музей, здания передаются церкви. С 2003 года гражданское население начали принудительно выселять с архипелага.

Валаамский монастырь был возрожден в 1989 году. В 1992-м был закрыт музей, здания передаются церкви. С 2003 года гражданское население начали принудительно выселять с архипелага. Храм Воскресения Христова в Кадашах (Москва), где располагался Всероссийский художественный научно-реставрационный центр имени академика И.Э. Грабаря, был захвачен толпой верующих в 2004 году. В 2005 году столичные власти приняли решение о передаче здания РПЦ.

В 2006 году РПЦ был передан во владение комплекс художественно-архитектурного музея-заповедника "Рязанский кремль". В числе прочего епархия получила здания светского назначения, например, "Дворец Олега". Похожие ситуации в кремлях Торжка и Александрова.

Осенью 2007 года включенный в список ЮНЕСКО Соловецкий заповедник по распоряжению правительства официально передал более 300 зданий Соловецкому монастырю.

Летом 2008 года с помощью судебных приставов РПЦ заняла помещения Историко-архивного института РГГУ на Никольской улице. Часть этих помещений до революции принадлежала Заиконоспасскому монастырю.

Возлюбленные о Господе братья и сестры, дорогие друзья, здравствуйте.

Некоторое время назад в Москве состоялось очередное заседание Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве Российской Федерации. Это орган, который состоит из представителей государственных учреждений, экспертов, известных деятелей в области массовой информации, и в основном принимает решения по практическим вопросам, касающимся жизни религиозных общин и их взаимоотношений с органами государственной власти.

Представители религиозных объединений присутствуют в качестве гостей, не имеют права решающего голоса, но обычно высказываются — и это естественно, это правильно, потому что вопросы, касающиеся жизни и деятельности религиозных общин, конечно, должны рассматриваться, как представляется, с участием представителей тех сообществ, о которых идет речь на заседании комиссии.

Шла речь о реализации закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». Получается, к сожалению, так, что нормы закона, которые предполагают передачу религиозным организациям имущества в течение максимум шести лет после их обращения, не всегда исполняются. Находятся разные предлоги для того, чтобы не передавать здания вовсе или отсрочить их передачу на многие десятилетия вперед.

К сожалению, периодически звучат призывы пересмотреть этот закон, найти какие-то лазейки, которые позволили бы отказаться от взятых в его рамках обязательств. И это опять возвращает нас к дискуссии, которая возникла еще в момент разработки этого закона. Закон был компромиссным, он предполагал очень долгое согласование позиций, и тогда, когда велось обсуждение отдельных его положений, те аргументы, которые сейчас высказываются против его реализации, уже высказывались.

Нам часто говорили еще тогда: «Невозможно передать столь большое количество зданий в течение короткого срока — шести лет. Нет средств на то, чтобы переселять из этих зданий социально значимые учреждения — в частности, музеи, больницы, школы, вузы». Нам пытались сказать, что нужно в принципе отказываться от идеи возвращения этих зданий, потому что их некому будет содержать, потому что их некому будет восстанавливать.

Была и совершенно другая позиция, о правильности и естественности которой говорили и сегодня говорят многие. Мы знаем, что в странах Центральной и Восточной Европы, включая страны Балтии, церквам были возвращены все объекты как культовой, так и некультовой собственности. Была произведена полная реституция. Не случайно сегодня многие светские здания в Вильнюсе или в Риге принадлежат Православной Церкви, и она сдает их в аренду для того, чтобы иметь возможность поддерживать, восстанавливать, реставрировать культовые и иные здания, необходимые для религиозной деятельности, которые также были переданы по реституции.

Церковь в России, понимая, сколько времени прошло с 1917 года, понимая сложности полной реституции, не пошла сознательно на то, чтобы ее требовать. И поэтому в качестве компромиссной меры была предложена схема, согласно которой здания, имеющие религиозное назначение — не доходные дома, не сельскохозяйственные угодья, не здания, которые не имеют прямого отношения к религиозной деятельности, а именно имущество религиозного назначения — было передано. И при этом государство взяло на себя фактически обязательство обеспечить то, чтобы социально значимые учреждения, занимающие сегодня здания религиозного назначения, были перемещены в новые здания или помещения, причем не худшие по площади и характеру, и не хуже расположенные. К сожалению, это не все понимают.

Было, в частности, сказано в ходе заседания, о котором я сегодня рассказываю, что в рамках исполнения постановления Правительства Росимущество направило 15 уведомлений в федеральные органы исполнительной власти о необходимости предоставления перечня мероприятий по высвобождению имущества религиозного назначения. Ответили только четыре федеральных органа исполнительной власти. Остальные, очевидно, пока считают, что освобождать здания религиозного назначения и заниматься выводом в новые здания или помещения учреждений, связанных с этими министерствами и ведомствами, должен кто-то еще или вообще никто не должен.

В то же время постепенно формируется механизм, связанный с тем, что любое министерство или ведомство, в чьем ведении находится здание, имеющее религиозное назначение, может и должно обращаться в Росимущество и потом — в Министерство финансов с предложениями о том, как добиться переселения того или иного учреждения в новое здание и как получить средства на это. Возможность такая есть, и об этом было ясно сказано в ходе заседания комиссии. И значит, государственные органы, контролирующие то или иное имущество религиозного назначения, призваны помогать сегодня в том, чтобы религиозные общины получили здания религиозного назначения, а школы, больницы, иные социально значимые объекты, иные государственные учреждения, которые сегодня занимают культовые здания, получили возможность не в худших условиях обрести для себя новый дом.

Конечно, по-человечески понятно, что государственные учреждения, которые контролируют то или иное здание, вовсе не горят желанием самим заниматься выведением из этого здания в новое организации, которая сегодня комфортно располагается в храме, монастыре, воскресной школе или семинарии. Но для того, чтобы упомянутые органы государственной власти все-таки чувствовали свою обязанность это сделать, нужно, чтобы религиозные общины, прежде всего, подавали заявления о передаче имущества религиозного назначения, а потом наблюдали за тем, как исполняется закон, и периодически напоминали о себе и о том, что они ожидают возвращения исторического здания Церкви.

Без того, чтобы религиозная община формально подала заявление о возвращении имущества, машина не закрутится. Без того, чтобы верующие люди напоминали о том, что они ожидают возвращения храма, монастыря, воскресной школы или здания семинарии, к сожалению, эта машина будет крутиться очень и очень медленно. Нужно это ясно понимать и нужно действовать.

Обсуждалась еще и следующая тема: есть здания религиозного назначения, которые являются федеральной собственностью, но в то же время используются муниципальными или региональными социально значимыми учреждениями. Это в первую очередь музеи, школы, иные социально значимые учреждения, иногда речь идет об учреждениях здравоохранения. Возникает вопрос о том, что права на это имущество могут быть переданы из федеральной собственности в собственность региона.

Возникало опасение, и о нем было сказано на заседании комиссии вашим покорным слугой, что при этом как бы будет снята ответственность с государства за то, чтобы здания, о которых идет речь, когда бы то ни было оказались переданы Церкви и была выделена финансовая помощь на то, чтобы учреждения, находящиеся сегодня в этих зданиях, получили для себя новый дом.

Посмотрим более конкретно. О каких ситуациях и о каком количестве зданий идет речь? Пока речь идет о девяти объектах — впрочем, подобные ситуации могут быть выявлены еще в значительном количестве случаев. Семь объектов есть в Ярославской области. Это церковные здания, в которых располагаются достаточно значимые музеи, такие как Ярославский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, Ярославский художественный музей, Переславль-Залесский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, и так далее. Переселение этих музеев в новые здания, расположенные в исторических местах, — дело очень и очень дорогое. Понятно, что региональный бюджет вряд ли потянет такие расходы в обозримом будущем, тем более бюджет такого небогатого региона, как Ярославская область.

Подобного рода ситуации могут возникать во многих местах. И в итоге в ходе работы комиссии участники заседания пришли к тому, что нельзя полностью исключать возможность участия федерального бюджета в работах, которые связаны с переселением в новое здание тех региональных учреждений, в том числе учреждений культуры, которые сегодня занимают здания церковные. Было предложено Министерству экономического развития России и Министерству финансов России вместе сделать разъяснение относительно того, как будут решаться вопросы финансового обеспечения и бюджетных инвестиций, в том числе из федерального бюджета, связанных с перемещением в новые здания тех структур, которые сегодня занимают здания, являющиеся храмами и иными объектами церковного имущества.

Кстати, после многих лет откладывания вопроса, немного продвинулся законопроект, который снимает запрет на государственное финансирование из федерального бюджета реставрационных и ремонтных работ на объектах культурного наследия, памятниках истории и культуры, которые переданы в собственность религиозных объединений. Новая редакция закона «Об объектах культурного наследия, памятниках истории и культуры Российской Федерации» прошла второе и третье чтение в Государственной Думе, но отклонена была в Совете Федерации и, очевидно, теперь будут иметь место согласительные процедуры. Тем не менее, сделан большой шаг вперед, потому что, как известно многим, законопроект, о котором идет речь, долгие годы находился между первым и вторым чтениями в Государственной Думе.

Еще одна тема, которая поднималась на заседании, — это реализация преподавания комплексного учебного курса «Основы религиозных культур и светской этики» в четвертых классах общеобразовательных школ. Был сделан достаточно подробный доклад о том, как осуществляется преподавание этого курса. Вот такие были приведены данные: 45,8% учащихся изучают основы светской этики, 31,2% — основы православной культуры, 18,8% — основы мировых религиозных культур, 3,7% — основы исламской культуры, 0,4% — основы буддистской культуры, и около 0,1% изучают основы иудейской культуры или не изучают модули, связанные с этим предметом.

К сожалению, получается так, что в некоторых регионах, в частности, в Республике Татарстан, пытаются лишить учащихся и их родителей возможности выбора между шестью модулями, о которых я только что сказал. Именно возможность выбирать является основой той системы, которая введена во всей нашей стране, без исключения для того или иного региона, согласно закону и постановлению Правительства и в соответствии с той практикой, которая является, наверное, самой лучшей в мире. Будем надеяться, что свободный выбор будет обеспечен, что никто не будет пытаться решить на основе собственной политической или личной воли, что в том или ином регионе люди могут изучать, положим, только основы светской этики или основы всех вместе взятых мировых религиозных культур, но не могут изучать основы православной культуры или основы исламской культуры.

Кстати, прозвучала во время заседания одна интересная мысль: некоторые люди считают, что основы светской этики — это основы этикета, и выбирают данный курс именно по этой причине. Надо сказать, что в самом курсе действительно много говорится об этикете, и поэтому выбор является не совсем странным. Сами разработчики курса светской этики вложили в этот курс многое, касающееся этикета. Возник вопрос: а не стоит ли переименовать этот курс в основы светской нравственности или в основы нравственности для неверующих? Кто знает, может быть, в этом случае будет больше ясности.

Вот несколько слов о тех достаточно сложных, но в то же время обсуждаемых в конструктивном духе вопросах, которые сегодня стоят на повестке дня церковно-государственных отношений, вместе со множеством других вопросов, по которым мы иногда спорим, по которым часто звучат расходящиеся позиции, но которые, в конце концов, должны быть урегулированы и разрешены на основе согласия государственных органов и религиозных организаций, ради блага нашего народа, ради того, чтобы люди могли нестесненно, свободно жить по своей вере и, несмотря на существующие различия в убеждениях, вместе трудиться на общее благо народа.