Образ русской женщины в отечественной литературе. Женские образы в русской классической литературе. Девушка с ореховыми глазами

Неудивительно, что перу самой знаменитой английской писательницы принадлежит образ главной героини британской литературы: речь, конечно, об Элизабет Беннет из романа «Гордость и предубеждение» - второй книги Джейн Остин. Именно с ней предпочитали себя ассоциировать юные девушки страны, а также пытались ей во всем подражать: в XIX веке был настоящий культ Элизабет, сравнимый с популярностью образа гетевского «страдающего Вертера» в немецком обществе XVIII столетия. Причинами успеха литературного персонажа (помимо ) является то, что он изначально противопоставлялся представлениям о благовоспитанной девушке. В отличие от реальных англичанок того времени, которым подобало во всем слушаться семью, быть всегда сдержанной и даже холодной, Элизабет была живой и естественной. , признать свою неправоту, если нужно, и даже пойти на нарушение норм приличия - естественно, юным британкам, уставшим от гнета строгих правил, импонировало такое поведение.

Любопытно, что этот образ вообще стал каноническим для литературы XIX века: если присмотреться, многие героини произведений той эпохи хоть в чем-то да похожи на Беннет. Даже Лев Толстой как-то вскользь признавался, что, работая над образом Наташи Ростовой, он читал романы английских писательниц - в том числе и Джейн Остин.

Япония: принцесса Отикубо

Как известно, долгое время была закрытой страной, и поэтому общественные стереотипы и нормы поведения там изменялись куда реже, чем в Европе. Один из первых образов идеальной женщины, повлиявший на многих будущих национальных писателей, появился в японской литературе очень рано, еще в X веке, когда неизвестным автором была написана «Повесть о прекрасной Отикубо». Больше всего этот текст напоминает сказку о Золушке: прекрасную падчерицу, живущую в каморке, изводит своими поручениями мачеха, а отец и другие сестры поддерживают ее в этом деле. Она обшивает весь дом, убирает, готовит, но нрав мачехи так и не смягчается.

Только счастливый случай однажды сводит ее с молодым человеком из благородного японского рода, который влюбляется в нее. Главным для нас (и для японцев) здесь является то, что сердце мужчины Отикубо покоряет не только своей красотой, но также и трудолюбием, добротой, тонким вкусом и умением слагать блестящие стихи. Все эти качества особенно сильно ценились японцами в женщинах, и любая обязана была разбираться в искусстве, чтобы неловким замечанием не опозорить своего мужа. Также интересно и то, что, в отличие от «Золушки», злые родственники здесь отнюдь не были наказаны в конце истории - напротив, Отикубо простила их и уговорила своего возлюбленного всячески помогать несчастному отцу, мачехе и сестрам с братьями.

Россия: Татьяна Ларина и Наташа Ростова

Все мы помним, как в школе писали сочинения на тему «Женские образы в русской литературе». И обойти вниманием произведения Александра Пушкина и Льва Толстого было просто невозможно. Еще бы: имена Татьяны Лариной и Наташи Ростовой стали нарицательными, а их манера поведения и характер долгое время были настоящими . Так, например, ценность семьи и верность мужу ставилась превыше личных интересов и желаний, и принцип «но я другому отдана и буду век ему верна» должен был стать, при случае, жизненным кредо для девушек. Что касается Наташи Ростовой, то здесь все очевидно: Лев Толстой стремился в ее образе представить идеальную женщину - по крайней мере, в его представлении. Роль матери и надежной опоры для мужа - главное ее предназначение, тогда как о светских раутах и балах лучше поскорее забыть.

При этом стоит отметить, что образ и Татьяны Лариной, и Наташи Ростовой не был результатом долгих наблюдений писателей за жизнью российских дам - нет: Пушкин, работая над «Евгением Онегиным», многое перенял из современной ему французской литературы, а Лев Толстой - из английской. Все это, впрочем, совсем не помешало литературным героиням стать своеобразными национальными символами - вот что значит писательский талант.

США: Скарлетт О’Хара

Главная героиня американской литературы, безусловно, Скарлетт О’Хара. В данном случае слово «героиня» более чем уместно, жизнь девушки отнюдь не была легкой, однако она всегда находила силы взять себя в руки и поверить в свою знаменитую фразу: «Об этом я подумаю завтра». Скарлетт обожали все американки и американцы, о чем свидетельствует колоссальный успех книги в США, а также восемь «Оскаров», которые получила его знаменитая экранизация. Роман был переведен на 70 языков, и образ Скарлетт стал вдохновлять и служить примером для многих женщин по всему миру - в этом смысле в литературе не так уж много похожих на О’Хару персонажей.

Любовь читающей публики принадлежала не только литературному образу, но и самой писательнице, создавшей ее. Маргарет Митчелл, прошедшая через несколько не самых удачных романтических историй, как и ее героиня, никогда не сдавалась и работала над собой. Только травма лодыжки помешала ей стать успешным корреспондентом, но жалеть об этом слишком сильно она не стала, взявшись за перо, чтобы написать свой единственный роман «Унесенные ветром».

Франция: госпожа Бовари

Вряд ли Флобер мог представить, что его нелюбимая героиня, госпожа Бовари, станет не только именем нарицательным, но еще и вызовет всеобщее сочувствие женщин во всей Франции. Он, будучи известным моралистом, рассчитывал как раз на совершенно другой эффект. В его глазах Эмма Бовари, которая пытается подняться над пошлостью и скукой быта посредством адюльтера, заслуживает яростного осуждения и самого высшего наказания - смерти. Собственно говоря, знаменитый французский романист потому и «отравляет» в конце книги Бовари, решившуюся изменить своему нелюбимому мужу.

Однако многие не согласились с такой позицией автора и вот уже более ста лет спорят, достойна ли Эмма сочувствия. Романтические натуры, конечно, всячески поддерживают ее поведение, делая женщину символом протеста против условностей общества: действительно, она послушалась своего сердца, но ведь ничего преступного в этом нет. Впрочем, моралисты обычно дают яростный отпор романтикам.

Как бы то ни было, Флоберу удалось создать образ «провинциальной француженки» столь талантливо, что скучающая Эмма стала одной из главных героинь французской литературы, а обычные женщины зачитывались романом и сочувствовали ей, нередко узнавая в грустной судьбе Бовари черты своей собственной жизни.

Одной из отличительных черт русской классической литературы является глубина ее идейного содержания. В ней наблюдается неустанное стремление к разрешению вопроса о смысле жизни, гуманное отношение к людям, правдивость изображения.

А также русские писатели в своих произведениях стремились найти образ идеальной русской женщины. Они выявляли ее лучшие черты, которые присущи нашему народу. Мало в какой литературе мира можно найти столь прекрасных и чистых представительниц слабого пола. Их отличает любящее и верное сердце и неповторимая душевная красота.

Лишь в русской литературе так много внимания уделяется описанию внутреннего мира и сложнейших переживаний женской души. Сквозь все произведения просматривается образ русской женщины, которая является героиней, у которой большое сердце и пламенная душа, которая готова на подвиги.

Русская душою Татьяна

Одним из центральных образов женщины в русской поэзии является незабываемый образ Татьяны Лариной, созданный А. С. Пушкиным. На протяжении всего романа «Евгений Онегин» автором подчеркивается то, что она - «русская душою». Показывается, как она любит русский народ, русскую природу, патриархальную старину, ее обычаи, предания.

Татьяна предстает перед читателем как человек, которому свойственна глубина натуры и страстность чувств. Она отличается такими качествами, как цельность, искренность, простота. Поэт пишет, что любит Татьяна «без искусства», она поддается влечению чувств.

В тайну своей любви к Евгению она не посвящает никого, кроме няни. Но глубина любовного чувства не может перевесить чувства уважения и долга по отношению к мужу. Она не хочет лукавить и сообщает Евгению, что любит его, но всю жизнь будет верна своему законному супругу.

В этом романе А. С. Пушкин дал образ русской женщины, которая очень серьезно относится к жизни, к любви и долгу. Она отличается глубиной переживаний, сложностью душевного мира. Автор дает понять, что эти черты напрямую связаны с русской природой, русским народом, под влиянием которых сформировалась поистине русская женщина, человек с большой и красивой душой.

Скромная Маша Миронова

В «Капитанской дочке» А. С. Пушкин вывел образ русской скромной девушки - Маши Мироновой. Казалось бы, он совсем не является выдающимся. Но если рассмотреть его более внимательно, то можно увидеть, и глубину ее чувств, и серьезное отношение к любви. Она не может выразить их словесно, но всю жизнь хранит им верность. Маша проявляет готовность пойти на все, чтобы спасти любимого человека, пожертвовать собой ради жизни родителей.

Крестьянки и декабристки

Особняком в отечественных поэтических произведениях стоят образы русских женщин Некрасова. Этого замечательного поэта называют их певцом. До этого и после этого ни один из стихотворцев не уделял им так много внимания.

С неподдельной болью Николай Алексеевич рассказал о трудных судьбах русских крестьянок. Он писал, что ключи от их женского счастья являются давно утерянными. Но, несмотря на это, рабская приниженная жизнь не сломила присущие им чувства гордости, собственного достоинства. Такой является Дарья, знакомая нам по поэме «Мороз Красный Нос». Образ этой русской крестьянки - это образ светлого человека, чистого душой и сердцем.

Большая любовь и теплота чувствуется в изображении Некрасовым женщин-декабристок, которые, нисколько не сомневаясь, последовали в Сибирь за мужьями. Княгини Волконская и Трубецкая готовы в полной мере разделить с ними все невзгоды, бедствия и лишения, тюрьму и каторгу.

Светлый луч - Катерина

Нельзя не отметить и этот образ русской женщины, который полон одновременно красоты и трагизма. Это Катерина из «Грозы» Н. А. Островского. По мнению Н. А. Добролюбова, в ней отразился ряд лучших черт, характерных для русского народа. Речь идет о душевном благородстве, стремлении к свободе и правде, готовности к протесту и борьбе.

Все помнят, что критик назвал Катерину лучом света, который пробился сквозь темное царство удушливого патриархального купеческого мира Кабанихи и Дикого. Эта женщина характеризуется как исключительная, обладающая поэтической, мечтательной натурой. Очутившись в атмосфере ханжества, лицемерия, будучи выданной замуж за нелюбимого, она испытывает неподдельные глубокие страдания.

Но когда она в «темном царстве» встречается с человеком, близким ей по ее настроениям, в ней ярко вспыхивает романтическое чувство. Любовь становится для героини главным и единственным смыслом ее жизни. Однако чувство долга в ней побеждает, и она кается перед мужем. И хотя в финале Катерина погибает, бросившись в Волгу, тем самым она бросает «вызов самодурной силе».

Знаток И. С. Тургенев

Еще одним большим мастером в создании образов русских женщин является И. С. Тургенев. Он был тонким знатоком женской души и сердца и вывел изумительную галерею образов. В «Дворянском гнезде» перед читателем предстает чистая, светлая и строгая Лиза Калитина. С женщинами Древней Руси ее сближают такие черты, как глубокое религиозное чувство, чувство долга и ответственности за свои поступки.

Однако писателем изображены и женщины нового типа. Такими являются Елена Стахова из романа «Накануне» и Марианна из «Нови». Так, Елена пытается вырваться из узких семейных рамок, окунуться в бурный поток общественной деятельности. Однако условия жизни, существовавшие в то время, не давали женщинам такой возможности. После смерти любимого человека Стахова посвящает жизнь святому делу. Она участвует в освобождении народа Болгарии от турок.

Женщина для семьи

Одним из любимейших и наиболее разработанных образов женщины в русской литературе является образ Наташи Ростовой в «Войне и мире» Льва Толстого. Великий писатель противопоставляет его образу Веры Павловны у Чернышевского в романе «Что делать?». Будучи несогласным с идеологией демократов-разночинцев, Толстой рисует образ женщины, созданной не для общественной деятельности, а для семьи.

Наташа - девушка решительная и жизнерадостная, близкая к народу. В ней присутствует хозяйственность и практичность. При вступлении в Москву Наполеона она, как и многие представители самых разных слоев русского общества, испытывает неподдельный патриотический подъем.

Но жизненные идеалы героини не являются сложными, они находятся в области семейной сферы и ярко проявляются в конце романа, когда читатель видит Наташу в окружении счастливого семейства.

Таким образом, крупнейшим из русских поэтов и писателей удалось вывести целую плеяду прекрасных образов русских женщин, во всем богатстве раскрыв все их качества, к которым относятся ум, чистота, стремление к счастью, борьбе, свободе.

Русская литература всегда отличалась глубиной идейного содержания, неустан-ным стремлением ставить и разрешать жизненно важные вопросы, гуманным от-ношением к человеку, правдивостью изо-бражения действительности. Русские писатели стремились выявить в женских образах лучшие черты, свойственные на-шему народу. Ни в одной литературе мира мы не встретим таких прекрасных и чис-тых женщин, отличающихся верным и лю-бящим сердцем, неповторимой душевной красотой.

Только русские писатели уделяли так много внимания изображению внутренне-го мира и сложных переживаний женской души. Начиная с XII века через всю нашу литературу проходит образ русской жен-щины-героини с горячим сердцем, пла-менной душой и готовностью на великие подвиги.

Достаточно вспомнить полный красоты и лиризма пленительный образ древнерус-ской женщины Ярославны. Она — вопло-щение любви и верности. Ее печаль в раз-луке с Игорем совмещается с гражданской скорбью: Ярославна переживает гибель дружины своего мужа и, обращаясь к си-лам природы, просит помочь не только ее «ладе», но и всем его воинам. Автор «Сло-ва» сумел придать образу Ярославны нео-быкновенную жизненность и правдивость. Он первый создал прекрасный образ рус-ской женщины.

В романе «Евгений Онегин» А. С. Пуш-кин запечатлел незабываемый образ Та-тьяны Лариной. Татьяна «русская ду-шою» — это автор подчеркивает на про-тяжении всего романа. Ее любовь к русскому народу, к патриархальной ста-рине, к русской природе проходит через все произведение. Татьяна — «натура глубокая, любящая, страстная». Цельная, искренняя и простая, она «любит без ис-кусства, послушная влеченью чувства». О своей любви к Онегину она не говорит никому, кроме няни. Но глубокую любовь к Евгению Татьяна сочетает с чувством долга к мужу:

Я вас люблю (к чему лукавить?),

Но я другому отдана;

Я буду век ему верна.

Татьяне свойственно серьезное отноше-ние к жизни, к любви и к своему долгу, для нее характерны глубина переживаний, сложный душевный мир. Все эти черты вос-питала в ней связь с русским народом и рус-ской природой.

Пушкин дал и другой, казалось бы, ме-нее заметный образ скромной русской девушки. Это образ Маши Мироновой в «Капитанской дочке». Автор сумел пока-зать и серьезное отношение ее к любви, глубину чувства, которое героиня не уме-ет выразить красивыми словами, но вер-ность которому сохраняет всю жизнь. Она готова пойти на все ради любимого чело-века. Она способна пожертвовать собой для спасения родителей Гринева.

Нельзя забыть и другой образ женщины, полный красоты и трагизма, образ Катери-ны в драме Островского «Гроза», в кото-ром, по мнению Добролюбова, отразились лучшие черты характера русского народа, душевное благородство, стремление к правде и свободе, готовность к борьбе и протесту. Катерина — «светлый луч в тем-ном царстве», исключительная женщина, натура поэтически-мечтательная. Попав в атмосферу лицемерия и ханжества, вый-дя замуж за нелюбимого человека, она глубоко страдает. Но как ярко вспыхивает ее чувство, когда она в этом «темном цар-стве» встречает человека, близкого ей по духу! Любовь к нему становится для Кате-рины единственным смыслом жизни: ради Бориса она готова переступить свои поня-тия о грехе. Борьба между чувством и дол-гом приводит к тому, что Катерина публич-но кается перед мужем, но, доведенная до отчаяния деспотизмом Кабанихи, кончает жизнь самоубийством. В гибели Катерины Добролюбов видит «страшный вызов са-модурной силе».

Большим мастером в создании женских образов, тонким знатоком женской души был И. С. Тургенев. Он нарисовал целую га-лерею изумительных русских женщин. Пе-ред нами встает Лиза Калитина («Дворян-ское гнездо») — светлая, чистая, строгая. Чувство долга, ответственности за свои по-ступки, глубокая религиозность сближают ее с женщинами Древней Руси.

Но Тургенев дал образы и женщин ново-го времени — Елены Стаховой и Мариан-ны. Елена — «необыкновенная девушка», она ищет «деятельного добра», стремится выйти за узкие рамки семьи, на простор общественной деятельности. Но условия русской жизни того времени не давали женщинам возможности такой деятельно-сти. И Елена полюбила Инсарова, который всю жизнь посвятил делу освобождения своей родины. Он увлек ее красотой по-двига в борьбе за «общее дело». После его смерти Елена остается в Болгарии, посвящая свою жизнь святому делу — ос-вобождению болгарского народа от ту-рецкого ига. Подлинным певцом русской женщины был Н. А. Некрасов. Ни один поэт ни до Некрасова, ни после него не уделил столько внимания женской судьбе. Поэт с болью говорит о тяжелой доле русской крестьянки, о том, что «ключи от счастья женского утеряны давно». Но никакая раб-ски-приниженная жизнь не сможет сло-мить гордость и чувство собственного до-стоинства русской крестьянки. Такова Да-рья в поэме «Мороз, Красный нос». Как живой предстает перед нами образ рус-ской крестьянки, чистый сердцем и свет-лый душой:

И голод, и холод выносит,

Всегда терпелива, ровна.

... Коня на скаку остановит,

В горящую избу войдет!

С большой любовью и теплотой пишет Некрасов о женщинах-декабристках, по-следовавших за своими мужьями в Си-бирь. Трубецкая и Волконская готовы де-лить с мужьями, пострадавшими за счас-тье народное, и каторгу, и тюрьму. Их не страшат ни бедствия, ни лишения.

Наконец, революционный демократ Н. Г. Чернышевский показал в романе «Что делать?» образ новой женщины Ве-ры Павловны, решительной, энергичной, самостоятельной. Как страстно рвется она из «подвала» на «вольный воздух». Вера Павловна правдива и честна до кон-ца. Она стремится облегчить жизнь очень многих людей, сделать ее прекрасной и необыкновенной. Вот почему многие женщины так зачитывались романом и стремились в своей жизни подражать Ве-ре Павловне.

Л. Н. Толстой, выступая против идеоло-гии демократов-разночинцев, противопос-тавляет образу Веры Павловны свой идеал женщины — Наташу Ростову. Это одарен-ная, жизнерадостная и решительная де-вушка. Она, подобно Татьяне Лариной, близка к народу, к его жизни, любит его песни, деревенскую природу. Толстой под-черкивает в Наташе практичность и хозяй-ственность. При эвакуации из Москвы в 1812 году она помогает укладывать ве-щи, дает ценные советы. Патриотический подъем, который пережили все слои рус-ского общества при вступлении армии На-полеона в Россию, охватил и Наташу. По ее настоянию подводы, предназначенные для погрузки имущества, были освобождены для раненых. Но жизненные идеалы Ната-ши Ростовой не сложны — они лежат в се-мейной сфере.

Крупнейшие русские писатели в своих произведениях вывели целый ряд замеча-тельных образов русских женщин, раскры-ли во всем богатстве их душевные, нравст-венные и интеллектуальные качества, чис-тоту, ум, полное любви сердце, стремление к свободе, к борьбе. Эти черты характерны для образа русской женщины в русской классической литературе.

ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ В РУССКОЙ КЛАССИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ. Русская литература всегда отличалась глуби­ной своего идейного содержания, неустанным стремлением разрешить вопросы смысла жиз­ни, гуманным отношением к человеку, правди­востью изображения. Русские писатели стреми­лись выявить в женских образах лучшие черты, свойственные нашему народу. Ни в одной дру­гой национальной литературе мы не встретим таких прекрасных и чистых женщин, отличаю­щихся верным и любящим сердцем, а также сво­ей неповторимой душевной красотой. Только в русской литературе обращается так много вни­мания на изображение внутреннего мира и сложных переживаний женской души. Начиная с XII века, через всю нашу литературу проходит образ русской женщины-героини, с большим сердцем, пламенной душой и готовностью на великие незабываемые подвиги.

Достаточно вспомнить полный красоты и лириз­ма пленительный образ древнерусской женщины Ярославны. Она - воплощение любви и вернос­ти. Ее печаль в разлуке с Игорем совмещается с гражданской скорбью: Ярославна переживает гибель дружины своего мужа и, обращаясь к си­лам природы, просит помочь не только ее «ладе», но и всем его воинам. Автор «Слова» сумел при­дать образу Ярославны необыкновенную жизнен­ность и правдивость. Он первый создал прекрас­ный образ русской женщины.

А. С. Пушкин нарисовал незабываемый образ Татьяны Лариной. Татьяна - «русская душою», это автор подчеркивает на протяжении всего ро­мана. Ее любовь к русскому народу, к патриар­хальной старине, к русской природе проходит че­рез все произведение. Татьяна - «натура глубо­кая, любящая, страстная». Цельная, искренняя и простая, она «любит без искусства, послушная влеченью чувства». О своей любви к Онегину она не говорит никому, кроме няни. Но глубокую лю­бовь к Евгению Татьяна сочетает с чувством дол­га к мужу:

Я вас люблю (к чему лукавить?),

Но я другому отдана;

Я буду век ему верна.

Татьяне свойственно серьезное отношение к жизни, к любви и к своему долгу, у нее глубина переживаний, сложный душевный мир. Все эти черты воспитала в ней связь с народом и приро­дой, создавшими поистине русскую женщину, че­ловека большой душевной красоты.

Пушкин создал и другой, казалось бы, менее яркий образ - скромную русскую девушку Машу Миронову («Капитанская дочка»). Автор сумел по­казать и серьезное отношение к любви, глубину чувства, которое она не умеет выразить красивы­ми словами, но верность которому сохраняет на всю жизнь. Она готова пойти на все для любимого человека. Она способна пожертвовать собой для спасения родителей Гринева.

Незабываем и другой образ, полный красоты и трагизма - Катерина в драме Островского «Гро­за», в котором, по мнению Добролюбова, отрази­лись лучшие черты характера русского народа: душевное благородство, стремление к правде и свободе, готовность к борьбе и протесту. Кате­рина - «светлый луч в темном царстве», исключи­тельная женщина, натура поэтически-мечтатель- ная. Попав в атмосферу лицемерия и ханжества, выйдя замуж за нелюбимого человека, она глубо­ко страдает. Но как ярко вспыхивает ее чувство, когда она в этом «темном царстве» встречает че­ловека, близкого ей по своим настроениям. Лю­бовь к нему становится для Катерины единствен­ным смыслом жизни: ради Бориса она готова пе­реступить свои понятия о грехе. Борьба между чувством и долгом приводит к тому, что Катерина публично кается перед мужем и, доведенная до отчаяния деспотизмом Кабайихи, кончает жизнь самоубийством. В гибели Катерины Добролюбов видит «страшный вызов самодурной силе».

Большим мастером в создании женских обра­зов, тонким знатоком женской души и сердца был И. С. Тургенев. Он нарисовал целую гале­рею портретов изумительных русских женщин. Перед нами встает Лиза Капитина - светлая, чи­стая, строгая. Чувство долга, ответственности за свои поступки, глубокая религиозность сближа­ют ее с женщинами древней Руси («Дворянское гнездо»).

Но Тургенев создал образы и «новых» жен­щин - Елены Стаховой и Марианны. Елена - «необыкновенная девушка», она ищет «деятель­ного добра». Она стремится выйти из узких рамок семьи на простор общественной деятель­ности. Но условия русской жизни того времени не допускали для женщины возможности такой деятельности. И Елена полюбила Инсарова, ко­торый всю жизнь посвятил делу освобождения своей родины. Он увлек ее красотой подвига в борьбе за «общее дело». После его смерти Елена остается в Болгарии, посвящая свою жизнь святому делу - освобождению болгар­ского народа от турецкого ига.

Подлинным певцом русской женщины был Н. А. Некрасов. Ни один поэт ни до него, ни после не уделил столько внимания русской женщине. Порт с болью говорит о тяжелой доле русской крестьянки, о том, что «ключи от счастья женского утеряны давно». Но никакая рабски-приниженная жизнь не сможет сломить ее гордость и чувство собственного достоинства. Такова Дарья в поэме «Мороз, Красный нос». Как живой встает перед нами образ, чистый сердцем и светлый.

С большой любовью и теплотой пишет Некра­сов о женщинах-декабристках, последовавших за своими мужьями в Сибирь. Трубецкая и Волкон­ская готовы делить с ними, пострадавшими за счастье народное, и каторгу, и тюрьму. Их не страшат ни бедствия, ни лишения.

Наконец, революционный демократ Н. Г. Черны­шевский показал в романе «Что делать?» образ женщины нового времени - Веры Павловны, реши­тельной, энергичной, самостоятельной. Как страст­но рвется она из «подвала» на «вольный воздух». Вера Павловна правдива и честна до конца. Она стремится облегчить жизнь многих людей, сделать ее прекрасной и необыкновенной. Многие женщи­ны зачитывались романом и стремились в своей жизни подражать Вере Павловне.

Л. Н. Толстой, выступая против идеологии де- мократов-разночинцев, противопоставляет обра­зу Веры Павловны свой идеал женщины - Наташу Ростову. Это одаренная, жизнерадостная и реши­тельная девушка. Она, подобно Татьяне Лариной, близка к народу, к его жизни, любит его песни, де­ревенскую природу. Патриотический подъем, ко­торый пережили все слои русского общества при вступлении армии Наполеона в Россию, охватил и Наташу. По ее настоянию подводы, предназна­ченные для погрузки имущества, были освобож­дены для раненых. Но жизненный идеал Наташи Ростовой - счастливая семья.

Крупнейшие русские писатели в своих произве­дениях раскрыли во всем богатстве душевные, нравственные и интеллектуальные качества рус­ских женщин, чистоту, ум, полное любви сердце, стремление к свободе, к борьбе.

Литературы

О. В. Барсукова

Вводные замечания

Познание личности в художественной литературе

Наряду с научным познанием существует постижение человека в искусстве, религии и др. Если наука оперирует понятиями, то в искусстве для этого есть изобразительные средства. «Метод литературы – это метод искусства; метод психологии – это метод науки. Наш вопрос в том, какой подход наиболее адекватен для изучения личности» .

Произведения искусства уникальны и неповторимы. Они являются результатом творчества автора и неизбежно отражают его личностную позицию, субъективное восприятие изображаемого или описываемого явления, его жизненный опыт. Безусловно, приоритет в описании человека в искусстве принадлежит художественной литературе.

Обращение психологов к произведениям художественной литературы имеет давнюю традицию. Отечественные и зарубежные ученые, принадлежащие к различным направлениям и школам, рассматривали художественные произведения как источник психологического знания и иллюстрировали свои теории и типологии персонажами из художественной литературы .

Одним из первых сложился психоаналитический подход к исследованию художественных произведений, творчества и личности писателей. Акцент при этом делается на анализе бессознательного в жизни человека . Это работы классиков психоанализа (З. Фрейд, С. Шпильрейн), индивидуальной (А. Адлер) и аналитической психологии (К. Юнг), гуманистической психологии (Э. Фромм) и др. Так, К. Юнг считает, что предметом психологии в данном случае является процесс художественной деятельности.

Большое внимание произведениям художественной литературы как источнику психологического знания уделял известный американский психолог, специалист в области психологии личности, сторонник идиографического (индивидуального) подхода Г. Олпорт (G. Allport). В своей статье «Личность: проблема науки или искусства?» ученый утверждает, что личность как часть психической жизни, существующая в единичных и индивидуальных формах, может быть предметом литературы и психологии. Отмечая особенности литературного и психологического подходов к изучению личности, Г. Олпорт указывает, что ни один из них не лучше и не хуже другого, у каждого есть свои сильные и слабые стороны. Основными достоинствами художественной литературы являются целостность в описании характера и интерес к индивидуальности. К преимуществу же психологии относится строгий и доказательный характер ее научных методов .

Большой интерес представляет авторская типология личности в контексте жизненного пути Е. Ю. Коржовой . Все типы и подтипы личности рассмотрены автором на примерах персонажей мировой художественной литературы. В основе данной типологии лежит направленность личности – ее жизненные ориентации и жизненная позиция, определяющие особенности жизненного пути личности. Вызывает интерес важная, на наш взгляд, рекомендация автора психологам, обратившимся к анализу художественных произведений: «Особое внимание следует уделить классической художественной литературе, где чаще можно встретить интуитивные гениальные прозрения относительно человеческой природы» .

В произведениях художественной литературы человек предстает во всех своих многообразных проявлениях – во внутреннем диалоге и общении с людьми, в импульсивных действиях и продуманных поступках.

«В подлинном художественном произведении снимается односторонность рационального описания человека при сохранении познавательного отношения, ярко выражено ценностное отношение к действиям и поступкам героев, отсутствует морализаторство, абстрактные истины и призывы; здесь есть образ человеческой судьбы, описание реальных условий жизни, многообразие жизненных связей и отношений между людьми» .

Таким образом, целостность и многосторонность, обусловленные единством познавательной, оценочной, созидательной и коммуникативной сторон произведения, – это основные особенности описания человека в художественной литературе.

Е. Ю. Коржова отмечает, что можно выделить несколько путей использования художественной литературы в психологическом познании .

Филологическое исследование, в котором литературный образ соотносится с определенной философской или религиозной концепцией (М. М. Бахтин).

Философское исследование, когда художественное произведение рассматривается как своеобразная образно–художественная форма философского освоения реальности (С. Г. Семенова).

«Научное» направление (психология и психиатрия), при котором примеры из художественной литературы используются как иллюстрации к данным, полученным в результате научного анализа (К. Леонгард).

Психологическое исследование (психоанализ, психология личности) и изучение личности писателя, его произведений, психобиографический анализ писателей (Е. Ю. Коржова).

Общепсихологическое исследование (общая психология, психология искусства), посвященное «переводу» с языка художественной литературы на язык науки (Л. С. Выготский, В. М. Аллахвердов).

В. И. Слободчиков и Е. И. Исаев указывают на существующее деление писателей :

Писатели–философы – Л. Н. Толстой, Г. Гессе и др.

Писатели–социологи – О. Бальзак, Э. Золя и др.

Писатели–психологи – Ф. М. Достоевский, Ф. Кафка и др.

С другой стороны, К. Леонгард называет и Ф. М. Достоевского, и Л. Н. Толстого писателями–психологами . Данное деление характеризует особенности взгляда писателей при сохранении художественного изображения и создания образа человека во всем его разнообразии.

Особенности изображения женщины в художественной литературе

Анализируя образы женщины в художественной литературе, следует помнить, что эти образы формируются авторами в определенном социальном контексте и их содержание отражает и определяется обыденными представлениями о желательности и адекватности определенных характеристик женщины. Другими словами, образ женщины в художественной литературе и зависит от политических, социальных и психологических особенностей конкретного общества, в котором живет и творит автор и которое описывается в художественном произведении. В художественных произведениях представлен тот образ женщины, который типичен для конкретного общества, желателен и необходим и отражает те черты, которые в данном обществе считаются свойственными женщине. Поэтому, подвергая разбору тот или иной образ женщины, также необходимо учитывать характеристики и идеологию того социального слоя, к которому принадлежит женщина.

С другой стороны, важной особенностью классической литературы является изображение человека во всем его многообразии. Это позволяет нам обнаружить разнообразные женские образы. Обратимся к уже упомянутому выше пособию Е. Ю. Коржовой . Автор, основываясь на своей типологии личности, дает характеристику следующим женским образам.

1. Личность с пассивной жизненной позицией – это Нана (Э. Золя «Нана»), Ольга Семеновна (А. П. Чехов «Душечка»).

2. Личность с активной жизненной позицией – Незнакомка (С. Цвейг «Письма незнакомки»), Катерина Ивановна (Ф. М. Достоевский «Братья Карамазовы»), Анна Каренина (Л. Н. Толстой «Анна Каренина»), Кармен (П. Мериме «Кармен»).

3. Личность, стремящаяся достичь равновесия со средой, – Скарлетт О"Хара (М. Митчелл «Унесенные ветром»).

4. Личность, стремящаяся нарушить равновесие со средой, – Татьяна Ларина (А. С. Пушкин «Евгений Онегин»), Катерина (А. Н. Островский «Гроза»).

5. Ситуативно–целостная личность с деятельной жизненной позицией – Ольга Ивановна (Чехов А. П. «Попрыгунья»).

6. Внутренне целостная личность – Соня Мармеладова (Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание»), Елена Стахова (И. С. Тургенев «Накануне»).

3. Чем, на ваш взгляд, обусловлено деление писателей на «психологов», «философов» и «социологов»?

4. Приведите примеры авторской типологии личности, проиллюстрированные персонажами и ситуациями из художественной литературы. В чем заключается особенность взгляда на анализ женского образа у представителей различных психологических направлений?

Задания для самостоятельной работы

В качестве самостоятельной работы (домашнего задания) по данной теме студентам предлагается следующее.

1. Составить список отечественных и зарубежных современных художественных произведений, в которых представлены различные женские образы, характеры.

2. Составить типологию женских образов в произведениях определенного жанра. Например, образы женщин в сказках (премудрая, прекрасная, коварная и др.), в мифах (мать, любовница, воительница и др.).

3. Составить типологию женских образов в произведениях писателей одного исторического периода, определенной идеологии. Например, типология женщин в произведениях советских писателей (женщина–труженица, женщина–мать, женщина–друг и др.).

4. Опираясь на материалы, полученные при выполнении задания 4, провести социально–психологический анализ правил, регламентирующих образ жизни женщины. Например, три «К» немецкой женщины – кухня (kuche), кирха/церковь (kirche), дети (kinder). К каждому правилу необходимо привести одни–два примера из художественного произведения.

5. Л. Н. Толстой героиню своего романа «Война и мир» Наташу Ростову считал идеалом женщины. Пожалуйста, предположите, из каких соображений мог исходить автор, характеризуя так свою героиню, дайте ее краткое описание как любящей женщины, жены, матери.

6. Придумать и записать сюжет для собственного художественного произведения любого жанра и кратко охарактеризовать героиню (внешность, образ жизни, основные черты характера).

Список литературы

1. Аллахвердов В. М. Психология искусства. Эссе о тайне эмоционального воздействия художественных произведений. – СПб.: ДНК, 2001. – 200 с.

2. Барсукова О. В. Психологическая интерпретация амбиций, честолюбия и тщеславия в произведениях Достоевского // Вестник молодых ученых. 2005. № 4. Серия: Филологические

науки. С. 18–25.

3. Бендас Т. В. Гендерная психология: Учебное пособие. – СПб.: Питер, 2005. – 431 с.

4. Берн Ш. Гендерная психология. – СПб.: Прайм–ЕВРОЗНАК, 2004. – 320 с.

5. Введение в гендерные исследования. Ч. 1: Учебное пособие / Под ред. И. А. Жеребкиной. – Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. – 708 с.

6. Выготский Л. С. Психология искусства. – Ростов–на–Дону: Феникс, 1998. – 480 с.

7. Классический психоанализ и художественная литература / Сост. и общ. ред. В. М. Лейбина. – СПб.: Питер, 2002. – 448 с.

8. Клецина И. С. Психология гендерных отношений: Теория и практика. – СПб.: Алетейя, 2004. – 408 с.

9. Коржова Е. Ю. Поиски прекрасного в человеке: Личность в творчестве А. П. Чехова. – СПб.: ИПК «Бионт», 2006. – 504 с.

10. Коржова Е. Ю. Путеводитель по жизненным ориентациям: Личность и ее жизненный путь в художественной литературе. – СПб.: Общество памяти игумении Таисии, 2004. – 480 с.

11. Леонгард К. Акцентуированные личности / Пер. с нем. – Ростов–на–Дону: Феникс, 2000. – 544 с.

12. Олпорт Г. Личность: проблема науки или искусства? // Психология личности. Тексты / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, А. А. Пузырея. – М.: Изд–во МГУ, 1982. С. 228–230.

13. Палуди М. Психология женщины. – СПб.: Прайм–ЕВРОЗНАК, 2003. – 384 с.

14. Практикум по гендерной психологии / Под ред. И. С. Клециной. – СПб.: Питер, 2003. – 480 с.

15. Практикум по социальной психологии / Под ред. И. С.Клециной. – СПб.: Питер, 2008. – 256 с.

16. Слободчиков В. И., Исаев Е. И. Основы психологической антропологии. Психология человека: Введение в психологию субъективности: Учебное пособие для вузов. – М.: Школа–Пресс, 1995. – 384 с.

Приложение 1

Личность: проблема науки или искусства ?

Г. Олпорт

(в сокращении)

Имеются два принципиальных подхода к детальному изучению личности: литературный и психологический.

Ни один из них не «лучше» другого: каждый имеет определенные заслуги и горячих приверженцев. Слишком часто, однако, поклонники одного подхода презрительно относятся к поклонникам другого. Эта статья является попыткой их примирить и таким путем создать научно–гуманистическую систему изучения личности.

Это правда, что по сравнению с гигантами литературы психологи, занимающиеся изображением и объяснением личности, выглядят как бесплодные и порой немного глупые. Только педант может предпочесть необработанный набор фактов, который психология предлагает для рассмотрения индивидуальной психической жизни, великолепным и незабываемым портретам, которые создаются знаменитыми писателями, драматургами или биографами. Художники творят; психологи только собирают. В одном случае – единство образов, внутренняя последовательность даже в тончайших деталях. В другом случае – нагромождение плохо согласованных данных.

Один критик ярко представил ситуацию. Стоит психологии, замечает он, коснуться человеческой личности, как она повторяет лишь то, что всегда говорилось литературой, но делает это гораздо менее искусно.

Является ли это нелестное суждение целиком правильным, мы вскоре увидим. В данный момент оно помогает, по крайней мере, обратить внимание на тот значительный факт, что литература и психология являются в некотором смысле конкурентами; они являются двумя методами, имеющими дело с личностью. Метод литературы – это метод искусства; метод психологии – это метод науки. Наш вопрос в том, какой подход наиболее адекватен для изучения личности.

Вообще говоря, почти все литературные описания характеров (письменный ли это скетч, как в случае Феофраста, или фантастика, драма или биография) исходят из психологического допущения о том, что каждый характер имеет определенные черты, присущие именно ему, и что эти черты могут быть показаны через описание характерных эпизодов жизни. В литературе личность никогда не описывается так, как это бывает порой в психологии, а именно с помощью последовательных, не связанных между собой особенных действий. Личность – это не водная лыжа, мчащаяся в разных направлениях по поверхности водоема, с ее неожиданными отклонениями, не имеющими между собой внутренней связи. Хороший писатель никогда не допустит ошибки смешения личности человека с «личностью» водной лыжи. Психология часто делает это.

Итак, первый урок, который психология должна получить у литературы , это кое–что о природе существенных, устойчивых свойств, из которых состоит личность. Это проблема черт личности; вообще говоря, я придерживаюсь мнения, что эта проблема трактовалась более последовательно в литературе, чем в психологии. Если говорить конкретнее, мне кажется, что концепция соответствующего воздействия и соответствующего ответа, столь ясно представленная в античных скетчах Теофраста, может служить прекрасным руководством для научного исследования личности, где закономерности могут быть определены с большей точностью и большей надежностью, чем это делается в литературе. Используя возможности лаборатории и контролируемого внешнего наблюдения, психология сможет гораздо точнее, чем литература, установить для каждого индивидуума четкий набор различных жизненных ситуаций, которые для него эквивалентны, а также четкий набор ответов, имеющих одинаковое значение.

Следующий важный урок из литературы касается внутреннего содержания ее произведений. Никто никогда не требовал от авторов доказательства того, что характеры Гамлета, Дон Кихота, Анны Карениной истинны и достоверны. Великие описания характеров в силу своего величия доказывают свою истинность. Они умеют внушать доверие; они даже необходимы. Каждое действие каким–то тончайшим путем кажется и отражением, и завершением одного хорошо вылепленного характера. Эта внутренняя логика поведения определяется теперь как самоконфронтация: один элемент поведения поддерживает другой, так что целое может быть понято как последовательно связанное единство. Самоконфронтация – это только метод придания законной силы, применяемый в работах писателей (исключая, возможно, работы биографов, у которых действительно имеются определенные нужды во внешней надежности утверждения). Но метод самоконфронтации едва начинает применяться в психологии.

Однажды, комментируя описание характера, сделанное Теккереем, Г. Честертон заметил: «Она выпивала, но Теккерей не знал об этом». Колкость Честертона связана с требованием, чтобы все хорошие характеры обладали внутренней последовательностью. Если дается один набор фактов о личности, то должны последовать другие соответствующие факты. Описывающий должен точно знать, какие наиболее глубокие мотивационные черты имели место в данном случае. Для этой наиболее центральной и, следовательно, наиболее объединяющей сердцевины любой личности Вертгаймер предложил понятие основы, или корня, из которого произрастают все стебли.

Конечно, не всегда проблема так проста. Не все личности имеют базисную целостность. Конфликт, способность к изменению, даже распад личности – обычные явления. Во многих произведениях художественной литературы мы видим преувеличение постоянства, согласованности личности – скорее карикатуры, чем характерные образы. Сверхупрощение встречается в драме, фантастике и биографических описаниях. Конфронтации кажутся приходящими слишком легко. Описание характеров Диккенсом – хороший пример сверхупрощения. У них никогда не бывает внутренних конфликтов, они всегда остаются тем, что они есть. Они обычно противостоят враждебным силам среды, но сами по себе совершенно постоянны и цельны.

Но если литература часто ошибается из–за своего особого преувеличения единства личности, то психология из–за отсутствия интереса и ограниченности методик в общем терпит неудачу в раскрытии или исследовании той целостности и последовательности характеров, которые в действительности существуют. Величайший недостаток психолога в настоящее время – это неспособность доказать истинность того, что он знает. Не хуже художника литературы он знает, что личность – сложная, хорошо скомпонованная и более или менее устойчивая психическая структура, но не может это доказать. Он не использует, в отличие от писателей, очевидный метод самоконфронтации фактов. Вместо того чтобы стремиться превзойти писателей в этом деле, он обычно находит безопасное убежище в чащобах статистической корреляции.

Итак, психология нуждается в методиках самоконфронтации – методиках, посредством которых может быть определено внутреннее единство личности.

Следующий важный урок для психологов, который они должны извлечь из литературы, – как сохранить непрерывный интерес к данной индивидуальности на длительный период времени.

Абстракция, которую совершает психолог в измерении и объяснении несуществующей «психики–в–общем», – это абстракция, которую никогда не совершают литераторы. Писатели прекрасно знают, что психика существует только в единичных и особенных формах.

Здесь мы, конечно, сталкиваемся с основным разногласием между наукой и искусством. Наука всегда имеет дело с общим, искусство – всегда с особенным, единичным. Но если это разделение верно, то как же нам быть с личностью? Личность никогда не «общее», она всегда «единичное». Должна ли она в таком случае быть отдана целиком искусству? Что же, психология ничего не может с ней поделать? Я уверен, что очень немногие психологи примут это решение. Однако мне кажется, что дилемма непреклонна. Или мы должны отказаться от индивидуума, или мы должны учиться у литературы подробно, глубже останавливаться на нем, модифицировать настолько, насколько это будет нужно, нашу концепцию объема науки таким образом, чтобы предоставлять место единичному случаю более гостеприимно, чем раньше.

Вы могли заметить, что психологи, которых вы знаете, несмотря на их профессию, не лучше других разбираются в людях. Они и не особенно проницательны, и не всегда способны дать консультацию по проблемам личности. Это наблюдение, если вы его сделали, безусловно, правильно. Я пойду дальше и скажу, что вследствие своих привычек к чрезмерной абстракции и обобщению многие психологи в действительности стоят ниже других людей в понимании единичных жизней.

Когда я говорю, что в интересах правильной науки о личности психологи должны учиться подробно, глубже останавливаться на единичном случае, может показаться, что я вторгаюсь в область биографических описаний, ясная цель которых состоит в исчерпывающем, подробном описании одной жизни.

Однако биография во все большей степени становится строгой, объективной и даже бессердечной. Для этого направления психология, без сомнения, была более важна. Биографии все больше и больше походят на научные анатомирования, совершаемые скорее с целью понимания, чем для воодушевления и шумных возгласов. Теперь есть психологическая и психоаналитическая биографии и даже медицинские и эндокринологические биографии.

Психологическая наука оказала свое влияние и на автобиографию. Было много попыток объективного самоописания и самообъяснения.

Я упомянул три урока, которые психолог может почерпнуть из литературы для улучшения своей работы. Первый урок – это концепция относительно природы черт, которая широко встречается в литературе. Второй урок касается метода самоконфронтации, который хорошая литература всегда использует, а психология почти всегда избегает. Третий урок призывает к более длительному интересу к одной личности в течение большего периода времени.

Представляя эти три преимущества литературного метода, я мало сказал об отличительных достоинствах психологии. В заключение я должен добавить хотя бы несколько слов, чтобы похвалить мою профессию.

У психологии имеется целый ряд потенциальных преимуществ по сравнению с литературой. Она имеет строгий характер, который компенсирует субъективный догматизм, присущий художественным описаниям. Иногда литература идет на самоконфронтацию фактов слишком легко. Например, в нашем сравнительном изучении биографий одного и того же лица было найдено, что каждая версия его жизни казалась достаточно правдоподобной, но только небольшой процент событий и истолкований, данных в одной биографии, мог быть найден в других. Никто не может знать, какой портрет, если он вообще был, является истинным.

Для хороших писателей необязательна та мера согласованности в наблюдениях и объяснениях чего–либо, которая необходима для психологов. Биографы могут дать широко различающиеся истолкования жизни, не дискредитируя литературный метод, в то время как психология будет осмеяна, если ее эксперты не смогут согласиться друг с другом.

Психологу сильно надоели произвольные метафоры литературы. Многие метафоры часто гротескно–ложны, но их редко осуждают. В литературе можно найти, например, что послушание определенного персонажа объясняется тем, что «в его жилах течет лакейская кровь», горячность другого – тем, что у него горячая голова, и интеллектуальность третьего – «высотой его массивного лба». Психолог был бы разорван на куски, если бы он позволил себе подобные фантастические высказывания относительно причин и следствий.

Писателю, далее, разрешается, и он даже поощряется в этом, развлекать и занимать читателей. Он может передавать свои собственные образы, выражать свои собственные пристрастия. Его успех измеряется реакцией читателей, которые часто требуют только того, чтобы слегка узнать себя в персонаже или убежать от своих насущных забот. Психологу, с другой стороны, никогда не разрешается развлекать читателя. Его успех измеряется более жестким критерием, чем восторг читателя.

Собирая материал, писатель исходит из своих случайных наблюдений жизни, обходит молчанием свои данные, отбрасывает неприятные факты по своей воле. Психолог должен руководствоваться требованием верности фактам, всем фактам; от психолога ожидают, что он может гарантировать, что его факты взяты из проверяемого и контролируемого источника. Он должен доказывать свои выводы шаг за шагом. Его терминология стандартизирована, и он почти полностью лишен возможности использовать красивые метафоры. Эти ограничения содействуют надежности, проверяемости выводов, уменьшают их пристрастность и субъективность.

Я согласен, что психологи, изучающие личность, по существу стараются сказать то, что литература всегда говорила, и они по необходимости говорят это гораздо менее художественно. Но о том, в чем они продвинулись, пусть пока немного, они стараются говорить более точно и с точки зрения человеческого прогресса – с большей пользой.

Личность – это не проблема исключительно для науки или исключительно для искусства, но это проблема и для того, и для другого. Каждый подход имеет свои достоинства, и оба нужны для комплексного изучения богатства личности.

Если в интересах педагогики ожидается, что я закончу статью каким–нибудь важным советом, то он будет таким. Если вы студент–психолог, читайте много–много романов и драм характеров и читайте биографии. Если вы не студент, изучающий психологию, читайте их, но интересуйтесь и работами по психологии.

Приложение 2

Примерный список классических художественных произведений для работы на занятии

1. Г. Х. Андерсен «Снежная королева».

2. Ш. Бронте «Джейн Эйр».

3. М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита».

4. Н. В. Гоголь «Ревизор», «Мертвые души».

5. Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание», «Дядюшкин сон».

6. Э. Золя «Нана».

7. М. Ю. Лермонтов «Герой нашего времени».

8. М. Митчелл «Унесенные ветром».

9. Ги де Мопассан «Милый друг».

10. А. Н. Островский «Гроза», «Бесприданница».

11. Ш. Перро «Золушка».

12. А. С. Пушкин «Евгений Онегин».

13. У. Теккерей «Ярмарка тщеславия».

14. Л. Н. Толстой «Анна Каренина», «Война и мир».

15. И. С. Тургенев «Отцы и дети».

16. Н. Г. Чернышевский «Что делать?».

17. А. П. Чехов «Вишневый сад», «Три сестры», «Душечка», «Попрыгунья».

18. У. Шекспир «Леди Макбет», «Король Лир».