Восточная любовь или жизнь с арабом. Восточная любовь — сказочный мираж или жестокая реальность? Большой ребенок с мертвой мамой на руках…

– Ахмед, Ахмед, спасай меня! – кричу я, перепуганная и рассерженная не на шутку. – Проклятье, да пусть же они отстанут от меня! – уже воплю я во все горло.

– Успокойся, они никогда в жизни не видели такой роскошной светлой копны волос, – весело смеется он. – Они просто завидуют тебе.

– Ты же знаешь, я не люблю, когда меня трогают! Ненавижу это! – по-змеиному шиплю я.

– Что ж, придется тебе немного усмирить свой характерец, – холодно произносит он. – Позволь им обожать себя. Будь с ними приветлива и не предъявляй претензий.

– Но ведь…

– Постарайся принять непривычные для тебя обычаи и найти в них положительные стороны. Иначе все мы сойдем с ума! – выговаривает он мне, точно ребенку. – Или ты хочешь обидеть их? Сразу же, с самого начала? – спрашивает Ахмед, твердо глядя мне в глаза.

Разумеется, не хочу. Но ведь и он должен понять, что я чувствую себя не в своей тарелке, оказавшись в толпе чужих людей, которые разглядывают меня так, словно хотят сожрать! И глаза у всех черные, искрящиеся, как у каких-то зомби… Я опускаю голову. У меня тяжело на душе, мне плохо и страшно, и слезы подступают к глазам.

– Ялла, ялла! – кричит какой-то незнакомый мне брюнет, разгоняя женщин, которые с визгом и смехом разбегаются в стороны.

Он заметил мой испуг, а моему любимому мужу это до лампочки! Ахмед вообще исчез из поля моего зрения; его веселый голос доносится уже из самого дома. Незнакомец деликатно подталкивает меня к дверям. Не знаю, как называется это помещение; должно быть, гостиная. По размерам она больше целой нашей польской квартиры – может, восемьдесят квадратных метров, а может, и больше. Толстые шерстяные ковры покрывают весь пол. Тяжелая, обитая тканью мебель занимает центральную часть помещения; зато столики расставлены по всей комнате – у каждого, даже самого маленького, места для сидения стоит свой столик. С одной стороны, отделенная от остальной части комнаты мраморной перегородкой с прилавком, находится столовая. Стол, примерно три метра длиной, накрыт превосходной кружевной скатертью, художественно задрапированной посредине; лакированные украшения привлекают взгляд.

Я стою посреди комнаты словно ребенок в парке аттракционов, верчусь во все стороны, всматриваясь в каждую деталь. Какие огромные у них здесь окна! Более трех метров высотой, занавешенные толстыми шторами, – как во дворцах старых польских аристократов, что запечатлены на фотографиях прошлого века. А эти вышитые гардины, ниспадающие до пола? Как же хочется прикоснуться к ним!

На стенах нет картин, вместо них – оправленные в богатые рамы дощечки, в основном черные, с золотыми надписями на удивительном здешнем языке. Кроме того, стены украшены роскошными гобеленами. Вдоль стен расставлены серванты из массивного цельного дерева, а в сервантах – неисчислимое множество безделушек: вазы, кофейные чашечки, графины, кувшины, сахарницы – все из фарфора или серебра. Есть и другие изящные мелочи; много хрусталя – а я-то думала, что это польская традиция… Изделия из цветного стекла завораживают феерией красок и разнообразием форм. Как же мне нравятся эти крохотные фиолетовые собачки, голубые обезьянки, а больше всего – скамеечка, точь-в-точь парковая, под стеклянным деревцом с янтарными листьями… Интересно, кто изготовляет такие филигранные шедевры?

– Где такое можно купить? – не задумываясь, выпаливаю я. Не обращаясь ни к кому конкретно, я указываю пальцем на понравившиеся безделушки.

В следующую минуту я на ватных ногах, обливаясь холодным потом, стою перед внезапно умолкнувшим обществом. Какая же я идиотка! В этот момент спускающаяся по лестнице элегантная женщина произносит что-то и криво улыбается, окидывая меня оценивающим взглядом.

– Мама догадалась, о чем ты спрашивала, – поясняет мне Ахмед. – Не нужно ничего покупать. Они твои.

– Но я не хотела… Я не это имела в виду… Я… Я не могу… – лепечу я, чувствуя, как мое лицо заливается краской.

– Ты бы лучше поблагодарила. Это ведь ты знаешь?! – говорит Ахмед, стиснув зубы от гнева.

– Шукран джазилян . Спасибо большое, – бормочу я, оглянувшись в сторону женщины, но она уже не обращает на меня ни малейшего внимания.

Никому меня так и не представили, никто не пожал мне руку и не чмокнул символически в щеку. Ну да, они ведь знают, кто я такая, а мне, судя по всему, необязательно знать, кто они.

Перед сном мы с Ахмедом – впервые за очень долгое время – даже не желаем друг другу доброй ночи. Мы лежим на огромном царском ложе на расстоянии двух метров друг от друга – я на одном краю, он на другом. Я не сплю и знаю, что он тоже не спит. Тишина звенит в ушах. Не знаю, о чем думает Ахмед, но в моей голове возникают самые черные сценарии и всплывают самые скверные эпизоды из нашей супружеской жизни. Неужели это все повторится?.. В конце концов, уже слыша за окном птичий свист и пение муэдзина, созывающего правоверных на утреннюю молитву, я вся в слезах засыпаю.

Среди арабских хозяек

Просыпаться мне не хочется, пусть бы этот сон длился вечно; но что это за божественный аромат? Кофе, шоколад, жженый сахар, приправы, а прежде всего – выпечка… Словно домашняя выпечка моей мамы! Я слышу, как раздвигаются шторы, и ощущаю лучи солнца на лице.

– Давай-давай, открывай свои красивые глазки. – Ахмед нежно целует меня в губы. – Спящей красавице пора просыпаться, – смеется он.

– Не хочу, – лениво шепчу я, потягиваясь, будто кошка.

– Новый день сулит новые радости, – говорит он, словно вчера ничего не произошло.

– Ну, знаешь… – я обрываю фразу.

Мне, разумеется, хотелось спросить, какая же радость была мне дарована вчера, но я вовремя остановилась. Я уже поняла, что не следует играть с огнем и что в моей теперешней ситуации нужно держать рот на замке. Я в проигрышном положении, в этом нет никаких сомнений. И все же солнце за окном и ароматный кофе в чашке придают мне оптимизма. Все будет хорошо, не может быть иначе! В конце концов, мы приехали сюда ненадолго, лишь на время отпуска, а время бежит быстро.

– Может, сегодня ты все-таки представишь меня хоть кому-нибудь? – спрашиваю я, садясь в постели. – Или, точнее, представишь хоть кого-нибудь мне? Ведь они все и так знают, кто я такая, – уточняю вопрос, вспоминая свои ночные размышления.

– Для начала позавтракай, а затем моя младшая сестра обо всем позаботится. – Последние слова Ахмед произносит с облегченным вздохом. – Я еду в город. Проведаю старые места, посмотрю, что здесь изменилось за время моего отсутствия, – делится муж со мной своими планами. – Самира придет за тобой где-то минут через пятнадцать, так что фиса, фиса , – говорит он, уже направляясь к дверям.

– Что-что? – не понимаю я.

– До встречи вечером, кошечка! – кричит он уже из-за дверей. – Желаю хорошо провести время!

Я даже не успела ему заявить, что приехала сюда с ним, а значит, это он, мой муж, должен уделять мне внимание. Должно быть, этого он и хотел – пользуясь моей растерянностью, сбыть меня с рук!

Сижу на постели и хлебаю кофе вперемешку с солеными слезами. Вдруг слышу детский смех во дворе. Это же Марыся! А я и не слышала, как она встала… Господи, что же я за мать такая! Хорошо, что моя доченька везде чувствует себя как дома.

В двери стучат.

– Кто там? – спрашиваю тихим, чуть дрожащим голосом.

Вместо ответа в комнату входит красивая молодая девушка с копной вьющихся черных волос надо лбом.

– Ахлян, ана Самира. My name is Samira , – говорит она с приятной, искренней улыбкой. Слава богу, она знает английский!

Я склоняю голову, желая украдкой утереть слезы.

– Эй, Блонди, что случилось? – спрашивает она, присаживаясь на край кровати. – Нельзя плакать в первый же день на новом месте. Это приносит неудачу. – С обеспокоенностью глядя на меня, она осторожно берет мою руку в свою.

В ее глазах я вижу огоньки радости и озорной блеск. Это сразу поднимает мне настроение, и я чувствую, что готова полюбить эту девушку.

– Все в порядке. Просто у меня болит голова, – словно по нотам, лгу я, а она отлично понимает, что это вранье.

– Знаешь, что лучше всего помогает от печали? – спрашивает она и вновь лучисто улыбается. – Особенно женщинам…

– Ну и что же? – вздыхаю я и бросаю на нее шаловливый взгляд. – Хороший секс?

Будто ошпаренная, Самира отпускает мою руку и вскакивает с места.

– Тише, тише!!! – кричит она. – Я ведь не замужем, мне нельзя говорить о таких вещах.

– То есть как это? – удивляюсь я ее реакции. – Ведь именно незамужние об этом и болтают, кто же еще! Мужние жены говорят между собой о детях, об оплате счетов, покраске потолков и покупке новой мебели. А о приятных вещах они напрочь забывают.

– Ну а я тебе скажу, что наши женщины, чтобы не грустить, едят пирожные и шоколадки, – немного успокоившись, говорит Самира и снова присаживается на самый краешек кровати.

– А-а, так вот отчего почти все они такие толстухи! – невинно констатирую я очевидный факт.

– Блонди… а что это такое – «хороший секс»? – наклоняясь ко мне, вдруг шепчет Самира с проказливой улыбкой на губах.

– Во-первых, что еще за Блонди? Меня зовут Дорота, сокращенно Дот, – ухожу я от ответа, опасаясь очередных проблем.

Тянусь за рогаликом с шоколадной начинкой, политым глазурью и присыпанным кокосовой стружкой и кусочками засахаренных фруктов.

– М-м-м… – постанываю от удовольствия, – теперь я понимаю! Никогда в жизни я не ела ничего вкуснее, – бормочу я с набитым ртом.

Зажмуриваю глаза и наслаждаюсь божественным вкусом шоколада на своем нёбе. Да, это и впрямь может поднять настроение! Я тянусь за следующим пирожным и самозабвенно вонзаю в него зубы. На этот раз – медовое с орехами… Ей-богу, это прекраснее ангельских песнопений!

– Вот увидишь, ты и оглянуться не успеешь, как станешь такой же толстой, как наши женщины, – смеется Самира и тоже присоединяется к пиршеству. – И все-таки, что значит «хороший секс»? – настаивает она, глядя мне прямо в глаза.

– Hey, you! Ты же говорила, что для тебя эта тема – табу! – Я заливаюсь смехом. – Нельзя, ни-ни, – поддразниваю я ее, выразительно грозя пальцем.

– Окей, но попозже. А сейчас покажи мне дом и познакомь хоть с кем-нибудь, прошу тебя, – говорю я и спрыгиваю с кровати. – А то я себя чувствую так, будто оказалась на Луне.

А может, это я спутала английские слова? Что ж, бывает. Главное сейчас – вообще хоть как-то понять друг друга.

– Все наши уже с самого утра в кухне, – весело говорит она. – Готовим праздничный обед. Лучше всего узнаешь человека за стряпней, не так ли?

Праздничный обед по случаю нашего приезда! Это меня несколько приободрило. «Быть может, все не так уж плохо», – подумала я, сбегая по лестнице вниз и пытаясь не отставать при этом от худенькой сестры Ахмеда.

Кухня просторная, около двадцати квадратных метров. Больше всего мне нравится выход на маленькое заднее крылечко, где можно посидеть, выпить кофе или чай и даже слегка перекусить. Меблировка в кухне тоже недурна – нечто подобное я видела в каталоге итальянской мебели: красивое черное дерево в хромовой отделке. А сколько кухонной техники! Разумеется, половины всего этого я даже не смогла бы включить. «Ничего себе арабская палатка в пустыне!» – мысленно посмеиваюсь я.

– О-о, ты уже встала? – ехидно произносит мать Ахмеда. – С тобой все ясно, спящая красавица, – заявляет она, мешая арабские слова с английскими.

– Я… – пытаюсь оправдаться, хотя оправдываться мне совсем не хочется.

– Мы все уже познакомились с Блонди, – перебивает меня Самира, – а теперь и ей следует узнать, кто мы.

Уф-ф, наконец-то!

– Это Малика, наша самая старшая сестра. Она забегает к нам лишь время от времени – у нее серьезная должность в министерстве и собственный бизнес. Частная клиника. – Я жму крепкую руку самой смуглой и самой элегантной женщины в кухне. Действительно, если судить по ее внешнему виду, ей здесь не место.

– Hi , не позволяй этим бабам взять над собой верх, – хрипло произносит она. – Я порой буду забирать тебя отсюда, чтобы ты вконец не оглупела и не одичала, – продолжает она менторским тоном, выразительно покачивая указательным пальцем, испачканным в томатном пюре. – Не дай превратить себя в арабскую домашнюю ведьму. – Понизив голос, Малика заговорщически подмигивает мне. – Arabic wife , – насмешливо фыркает она уже себе под нос.

В ее тоне нет ни одной игривой ноты, похоже, она говорит совершенно серьезно, а я не возьму в толк, что эта молодая женщина имеет в виду. Разве есть что-то плохое в том, чтобы быть арабской женой? Или я о чем-то не знаю?!

– Малика, не пугай девочку! – слышится чей-то теплый голос. – Я – Мириам, средняя сестра. – Слегка полноватая женщина входит в кухню со стороны крыльца. Она целует меня в щеку, и я ощущаю запах сигарет. Теперь мне становится ясно, какую из сестер больше всех любит Ахмед и в чью честь он дал нашей дочке имя Марыся – по-арабски Мириам.

– А я ничего и не боюсь, – успокаиваю ее я. – Я всего лишь немного растеряна и не в своей тарелке.

– Я – Хадиджа, – буркнул кто-то из-за спины матери. – Тоже средняя.

Ахмед говорил мне, что какой-то из его сестер не посчастливилось в жизни; должно быть, это она и есть. Засушенная дылда волком смотрит на меня и даже не желает пожать мне руку, не говоря уже о поцелуях.

– А теперь за работу, девочки, – вмешивается мать, нарушая неприятную тишину, и тут же поворачивается ко мне спиной.

Только теперь я замечаю разбросанные по всему полу пакеты, картонные коробки и сумки с продуктами. Огромный арбуз весом более десяти килограммов (кто же его поднял?) лежит в углу среди дынь, персиков, слив и яблок. Кто это все будет есть?! Пожалуй, этого хватило бы на небольшую деревенскую свадебку!

Под столом, завернутое в серую бумагу и газетные полотнища, лежит мертвое тело какого-то животного.

– Что это? – удивленно-испуганно спрашиваю я, хватая тушу за ногу и силясь приподнять ее, чтобы положить на самый большой стол посередине кухни.

– А ты как думаешь? Подросший ягненок, – смеясь, отвечает Мириам. – Только не совсем живой. Морта .

– И кто это все будет есть? – шепчу я, склонившись к ее уху.

– Увидишь, – загадочно произносит она. – У наших людей аппетит неплохой, да и к столу садится обычно человек двадцать, не меньше.

Ну, раз так… Придется засучить рукава, попрощаться с длинными ухоженными ногтями и скорее приниматься за работу.

– Но если это все должно быть готово к обеду, то как же мы успеем к трем-четырем часам дня? – спрашиваю я, уже немного паникуя.

– Котик, у нас обедают поздним вечером или даже ночью, – успокаивают меня женщины. – Времени у нас достаточно. Наши мужчины весь день проводят вне дома и лишь вечером расслабляются в кругу семьи.

Неплохо! Значит, мужики, поработав немного, шляются по городу, просиживают штаны в ресторанах и кафе, а бабы целый день торчат в кухнях, чтобы мужья и отцы ближе к ночи могли набить свои животы и расслабиться… Ха-ха! Хотя, вообще-то, мне не до смеха. Понемногу я начинаю понимать, что имела в виду Малика, говоря об арабской жене. О нет, мой сегодняшний день станет исключением, исключением, подтверждающим правило! Я никому не прислуживаю и прислуживать не собираюсь. И если завтра Ахмед снова исчезнет с приятелями на весь день, то я возьму Марысю и тоже отправлюсь гулять по городу. Должны ведь здесь ходить автобусы или, на худой конец, такси! Словом, мы разберемся. Хорошо, что я согласилась приехать сюда лишь на время отпуска. Ничего себе отпуск!

– У вас есть резиновые перчатки для работы? – спрашиваю я на ломаном английском, помогая себе жестами, но ответа не получаю. Вместо него – лишь удивленные, исполненные неодобрения взгляды: мол, какая же ты глупая!

Молча, стиснув зубы, я чищу овощи, удаляю с мяса жир, готовлю маринад под надзором матери, помогаю лепить вареники, сворачивать рулетики и месить тесто для пирожных. Быть может, кому-то эти занятия и по душе, но не мне. Я вся вспотела, ноги разболелись от долгого стояния, а руки горят огнем – я ведь чистила и шинковала перец чили. Ей-богу, мне уже хочется, чтобы сегодняшний день поскорее закончился.

Краем глаза я замечаю, что Мириам выходит на крыльцо, и украдкой следую за ней. Спрятавшись за углом, она закуривает сигарету.

– Угостишь? – спрашиваю я.

– Разумеется, но помни: нельзя признаваться в том, что куришь. И уж точно нельзя курить при мужчинах, – шепотом говорит она.

– Это еще почему? – удивляюсь я. – Я не раз курила в присутствии Ахмеда.

Я затягиваюсь дымом. Кажется, никогда еще сигарета не приносила мне такого удовольствия. Это шанс расслабиться на минутку – и в то же время это знак моей независимости.

– Ты живешь с родителями? – спрашиваю я, помолчав минуту.

– Да ты что! – смеется она. – Я сошла бы с ума. Мой дом на другой стороне улицы. Иногда – может быть, даже слишком часто – я беру детишек и прихожу сюда. Вместе всегда веселее, чем когда сидишь одна.

– Ты в разводе? У тебя нет мужа?

– Есть, причем хороший, – говорит она и кивает, будто желая убедить саму себя в правдивости своих слов. – Но у него ведь работа, обязанности… и все такое. Даже когда он в городе, его практически весь день нет дома. Но в основном он там, в пустыне, на нефтяных месторождениях. Он работает в нефтяной фирме, очень хорошо зарабатывает, но… – Она вздыхает. – Знаешь, чем-то приходится жертвовать. – Ее лицо ничего не выражает, только брови поднимаются кверху. – Такова жизнь, – бесстрастно подытоживает Мириам, разводя руками.

– Ну и что это за жизнь?! – почти вскрикиваю я. – Так ведь нельзя!

– Тихо, не ори, – сердито шипит она. – У меня есть семья, отличный муж, а с деньгами вообще превосходно. Я не жалуюсь. Мне и так очень повезло: мужа я выбрала сама и у меня была возможность хорошо узнать его, пока мы учились в университете. Кроме того, он не какой-нибудь старик, а вполне привлекательный мужчина одного со мной возраста.

– Так ты училась в университете? – изумляюсь я, бросая еще один взгляд на Мириам: в цветастом домашнем халате и смешно повязанном платке она смахивает на служанку довоенных лет.

– Как ты мила, – иронично констатирует она. – Что ж, я не удивляюсь. Я не похожа на женщину высшего круга. Не то что Малика… – Она печально вздыхает. – Но Малика никогда не боялась сопротивляться. Ну а сейчас, когда она уже достигла положения в обществе, стала хорошо зарабатывать, ей и вовсе никто не может диктовать условия. А я всегда была послушной, слишком послушной. Вот и пришла к тому, к чему должна была прийти. – Мириам энергично указывает пальцем на свою пышную грудь.

Мне жаль ее. Она сидит, грустно потупившись, и выкуренная тайком сигарета – единственное проявление ее независимости, ее своеволия, ее бунта.

– А почему ты сказала, что тебе еще повезло – ты сама выбрала мужа? – интересуюсь я. – Не понимаю…

– Ты что, совсем ничего не читала об арабской культуре, истории, обычаях, традициях?! – с укоризной в голосе спрашивает она и недоуменно смотрит на меня. – Выучила несколько слов по-арабски и думаешь, что этого достаточно, чтобы выходить за араба? Салям алейкум, шукран джазилян и ахлян уа сахлян : здравствуйте, большое спасибо, всего вам доброго. – Теперь уже она гневается не на шутку. – Три слова – и ты со своим арабским мужем будешь жить долго и счастливо… Ха! – Обиженно фыркнув, Мириам отворачивается, чтобы идти обратно в кухню.

– Почему ты так злишься? – Я пытаюсь разрядить обстановку. – Люди знакомятся, влюбляются и хотят быть вместе. Так мне кажется. И мне не нужны для этого никакие пособия и исторические труды, – высказываю я свою точку зрения, хотя в последнее время она не кажется мне такой уж неоспоримой.

– И ты думаешь, этого достаточно? – Мириам снова присаживается на корточки рядом со мной. – А как же родственники, обычаи, религия? Взять хотя бы то, как у нас отмечают праздники! Нет, малышка Блонди, любовь – это далеко не все.

– Кое-что я уже на своей шкуре испытала, – неохотно признаюсь, вспоминая наши с Ахмедом ссоры и непонимание по многим существенным вопросам. – Я немного читала об арабских традициях, но мне казалось, что все это уже история, все это в далеком прошлом; сейчас ведь конец двадцатого века, не так ли? Да и сам Ахмед относит себя скорее к людям современных взглядов…

– Это в Польше он так говорил, милая моя! Польша – совсем другое дело. А здесь у нас правит традиция, old good tradition . – Она внимательно смотрит на меня, и в ее взгляде я читаю озабоченность. – Идем-ка скорее в кухню, а то будет скандал. Сейчас все начнут возмущаться, что мы бездельничаем.

Мы бегом возвращаемся, но, кажется, ни одна из женщин не заметила нашего отсутствия. Баранина печется, салаты готовы (причем каждый в огромной миске, размером с таз для мытья ног!), суп булькает в котле, а пирожные спрятаны в кладовке, чтобы до них не добралась детвора. Осталось лишь приготовить соусы, и тогда можно будет сказать, что скромный семейный обед готов.

На дворе уже смеркается. Марыся во внутреннем дворике играет с детьми; ей здесь хорошо – она ничего не боится, смеется и озорничает, как у себя дома. Все-таки хорошо, что Ахмед разговаривал с ней по-арабски: теперь она не ощущает языкового барьера. Все слышанные когда-либо слова и выражения ожили в ее памяти, и дочка забавно общается на удивительном гортанном наречии с окружающими детьми, словно тут и родилась.

Силы покидают меня: долгий день, проведенный в кухне, дает о себе знать. Да еще этот нестерпимый зной… Волосы липнут к вспотевшим щекам, покрасневшие от острого перца руки выглядят ужасно, о ногтях лучше вообще не думать, да и ноги распухли так, что не видно щиколоток. Я не привыкла столько работать, тем более в такую жару.

– А куда подевалась Самира? – Ее отсутствие я замечаю, хоть глаза у меня и слезятся.

– Счастливица! У нее занятия в университете, поэтому она всегда отлынивает от работы, – спокойно отвечает Мириам.

– Но ничего, это ненадолго, ненадолго! – почти вскрикивает Хадиджа, и в голосе ее я слышу злорадство.

– Почему? Она что, уже оканчивает университет? – невинно осведомляюсь я.

– Вольница ее оканчивается, – шипит эта тощая женщина. – И ее скоро жареный петух клюнет. Хватит уже этих гулянок с подружками, этой модной одежды и полной свободы. Ха!

– Успокойся, Хадиджа, – спокойно, но твердо произносит Малика. – Еще ничего не решено. Девчонка так старается избежать своей гадкой участи, что, может быть, ей это и удастся. Во всяком случае, я ей этого желаю от всего сердца. Мне очень жаль ее, жаль отдавать ее такому старикану.

Я не понимаю сути этого разговора, поскольку меня, конечно же, никто ни во что не посвящает, а кроме того, женщины от возбуждения забывают переходить на английский и перекрикиваются по-арабски. Слава богу, они все время жестикулируют, и это помогает мне ловить смысл их высказываний и хоть немного понимать, о чем идет речь.

Взрыв на берлинской дискотеке «Ла Белль» произошел в субботу 5 апреля 1986 года. Вследствие взрыва трое человек погибли и около 300 пострадали. Соединенные Штаты Америки обвинили в организации теракта правительство Ливии.

Жена, жена! Очень красивая (арабск. ).

Добро пожаловать домой (англ. ).

Меня зовут Самира (англ. ).

«Генераторы необычных идей», «хозяева семейного гнезда» и «отчаянные друзья» - это все о них, арабах. А еще они - избалованные, хвастливые и непредсказуемые. Личный опыт девушки, но не жены.

Оксана Л. четыре года встречается с жителем Иордании, приехавшим в Киев на учебу и заработки, и рассказывает, как ей и ее другу удается совмещать такие разные взгляды Востока и Запада.

О дружбе и личных границах
У нас дома постоянно гости. В любой момент может позвонить друг или просто знакомый и прийти среди ночи к нам домой. Естественно, мне, как женщине, надо накрыть на стол и проследить, чтобы все были сыты и довольны. Иногда дом напоминает какой-то арабский табор, а не семейное гнездышко.

Если другу нужна помощь, нужно сорваться к нему среди ночи. Арабы всегда готовы выручить приятеля, приехать куда надо, забрать, одолжить денег.

К друзьям не ревнуют. Мой друг очень ревнивый, но распространяется это только на наших, славянских парней и мужчин, хотя я повода не даю. Своим же доверяет. Во всяком случае его друзья, понимая, кто мы друг для друга, никогда себе не позволяли даже безобидного флирта.

О работе
Делам предпочитают разговоры - долгие разговоры за кальянами. Это настоящие философы, которые часами готовы рассуждать, планировать. Хотя это время можно было бы потратить на конструктивные действия, чем на болтовню, большая часть из которой будет забыта уже на следующий день. Есть такая проблема у восточных мужчин: их разговоры часто расходятся с действиями. Они много обещают, причем сами искренне верят в то, что говорят. Планы могут резко поменяться, или настроение, или еще что-то, и обещания так и останутся только словами.

Арабских мужчин надо поощрять - так они вдохновляются и готовы горы свернуть ради семьи. Это касается, в частности, работы. Им важно чувствовать, что женщина верит в их силы и возможности.

Генераторы необычных идей. За четыре года, как я знаю моего мужчину, какой только бизнес он не начинал. Кафе, переправка из Украины собак и птиц, которые востребованы у него на родине в Иордании, обработка полудрагоценных камней и т. д. Но никакие идеи до конца не доводил. Не просчитывал изначально риски, действовал исходя из сиюминутных желаний, азарта и эмоций.

Многие не ценят родительские деньги. Молодежь живет, кутит за счет родителей и не знает цену заработанным не своим трудом деньгам.

Отношение к женщинам
Большинство арабов избалованы вниманием матери, любят заботу и часто эгоистичны. Любят окружать себя всем красивым, заядлые модники. Обожают наряжаться: красивая одежда, обувь, обилие колец и браслетов. Любимые клиенты барбершопов: стильная борода, уложенные гелем волосы, дорогие парфюмы.

Любят воспитывать, причем, если им это не удается, могут применить силу. Давят морально. Очень вспыльчивые. Их может вывести из себя любая мелочь. При этом их женщина должна ими восхищаться.

Любят хвастаться своей женщиной перед друзьями - рассказывают, какая она хозяйка, заботливая и умелая на все руки. Им важно, чтобы другие восхищались их женщиной, а значит, и ими автоматически.

Нашим мужчинам сложно предложить жить вместе - боятся за свою свободу. Арабские мужчины, напротив, желают, чтобы понравившаяся девушка была постоянно у них на виду. Дома, рядышком, под боком. Готовы оберегать ее и заботиться, хотя и требуют взамен многое.

Очень щедрые. Если есть возможность, одаривают женщину подарками, любят широкие жесты, абсолютно не скупые.

Ценят в наших женщинах самостоятельность, то, что женщина сама может позаботиться о себе, заработать и не зависеть от мужчины, насколько это возможно. На его родине женщины в основном сидят дома и занимаются хозяйством.

Есть минус. Моногамия - не для восточных мужчин. Сколько раз приходилось наблюдать, как семейные арабские мужчины ухлестывают за нашими девушками. Когда звонит жена, сбрасывают звонок или не берут трубку. А перезвонив, поют соловьем, как любят, и изысканно врут, почему не смогли ответить. Измена для них как таковой не считается. Это норма жизни восточного мужчины.

О быте
Борщ три дня подряд мой друг есть точно не станет, хотя он очень любит мой борщ. Арабские мужчины очень требовательны и капризны в быту, как дети, и часто несамостоятельные. Если говорить о моем мужчине, он сам может и убрать, и приготовить даже лучше, чем я. Но ему важно видеть, что о нем заботятся, делают что-то для него.

Привык к русской кухне, но любовь к хумусу и лепешкам неизменна.

Любит чистоту, но не до фанатизма. Понимает, что мы оба много работаем и приходим домой очень поздно, поэтому убирать и готовить ночью физически не всегда хватает сил.

О детях и семье
Мой мужчина готов сюсюкаться с каждым ребенком, но не уверена, что будет вставать среди ночи ради собственного. Это обязанность жены. А мужчина балует свое чадо и уделяет ему внимание во время непродолжительных игр. Все остальные прелести воспитания ложатся на плечи женщины.

В браке с христианкой нет выбора, какую религию выберет их совместный ребенок - он априори рождается мусульманином. Особенно если речь идет о мальчике.

Родители моего мужчины обеспеченные и готовы содержать его, но он, повзрослев, когда молодой запал прошел и гулянки с друзьями уже не в приоритете, захотел доказать семье, что сам может встать на ноги.

О религии
Я отказалась принять мусульманство, понимая, что не смогу носить закрытую одежду, чтить мусульманские традиции и находиться в «золотой клетке» дома. Он не ругался, принял мой выбор. Но для него очень важно, чтобы его женщина разделяла с ним религию и его законная жена в любом случае должна принять ислам или быть мусульманкой изначально.

Коран арабы знают с малых лет. Зачитывают, как мантры. Но мой мужчина открыто признает, что, живя среди русских и украинцев, ведет антимусульманский образ жизни.

Его мама, приехав к нам в гости, привезла в подарок хиджаб с намеком, что я должна принять их религию, раз живу с ее сыном.

Сохраняется отрицательное отношение к алкоголю, несмотря на любовь к дискотекам (уже в прошлом) и курению кальяна (это как часть традиций). Не уважает, когда женщина пьет даже в компаниях.

О будущем
После жизни с арабским мужчиной странно смотреть, как обращаются с русскими мужьями наши женщины. Дико видеть порой неуважительное отношение и желание быть во главе. У меня поменялись взгляды, какой должна быть женщина в отношениях с любым мужчиной.

Куда приведут эти отношения, я не знаю - русские девушки более свободолюбивые, амбициозные и активные. Полностью зависеть от мужа мне бы не хотелось.

Но арабские мужчины - это как сладкий нектар. Не можешь напиться, но и когда пьешь, становится слишком приторно, что хочется простой воды. Но после нектара она кажется безвкусной. Я как канатоходец на полпути: вернуться назад не могу, а впереди - неизвестность…

Хочу рассказать читательницам сайт свою историю любви с арабом.

Я отдыхала в мае в Марокко. Увидела его в кафе. Он пригласил за свой столик, познакомились. Очень красивый мальчик. На араба мало похож, только смуглый. Живет он в Бельгии, в Марокко приехал по работе.

Две ночи мы провели вместе, потом он улетел в Бельгию. Договорились встретиться опять. Пока он не понял, что я влюбилась в него по уши, писал на email и sms регулярно, потом стал сам писать все реже и реже, и на мои sms не всегда отвечал.

Договорились, что я приеду 1 сентября снова в Марокко (у них весь август был рамадан). Дорогу даже намеком не предложил оплатить. Я, помешенная на нем, оплатила сама и дорогу и отель. Приехала, и начался кошмар. Ко мне он приезжал на час днем и на час вечером. В кафе заказывал только кофе, и несколько раз мне пришлось оплачивать и его заказ, и свой. Сказал, что проблемы с деньгами.

В моем отеле мы спать не могли, у меня был дорогой отель, туда просто так не пройдешь. Он мне заявил, что я должна была и ему номер там снять, если хочу с ним постель.

Я была в шоке, но не хотела верить, что вся , которую я себе придумала, рассыпалась на глазах. Он снял себе номер в трёхзвездочном отеле и начал выкачивать с меня деньги. Сказал, что он бы мог жить и у брата, но отель снял только ради меня, а так как он сидел весь август в Марокко и якобы ждал меня (на самом деле у них был рамадан, и они все сидели в Марокко, но он же думает, что я дура и этого не знаю), то я должна с ним пополам оплатить отель. Я сказала, что сейчас я не могу, я не рассчитывала на такие траты, но в последний день посмотрю, сколько у меня останется денег, тогда отдам.

Не хотелось себе окончательно поездку испортить, хотя она и так была уже испорчена. В предпоследний день заговорил об обручении. Что он приглашает меня в Бельгию, и мы поженимся. Но сейчас ему нужно 200 евро, он якобы пытался взять здесь кредит, но ему не дали, а в Бельгии он мне отдаст эти деньги. И самое ужасное, что я дала. Я к этому времени уже вообще ничего не соображала.

В душе одна боль и любовные страдания. И, конечно, он уехал, еще пару месяцев очень вяло писал, а потом сказал, что у него проблемы, ничего у нас не выйдет, нам надо расстаться.

У меня серьезный нервный срыв, до сих пор рыдаю. И любовь, и обида, и унижение. Мне кажется, я из этого не выберусь. Девочки, никогда не связывайтесь с арабами!

Наташа, комментарий к статье .

Понравилась статья? Подпишись от журнала "Замуж за иностранца!"

12 комментариев к “После любви с арабом рана не заживает… ”

1. Mila:

   Наташа, вы попали в неприятную ситуацию, но то, что не убивает нас, делает нас сильнее. Я понимаю, вам обидно и больно, но за хороший секс и феерические ощущения тоже надо платить. Смотрите на это как на взаимовыгодную сделку, вы оплатили, то, чем хотели попользоваться, и не наоборот. Зато вы знаете, что такое страсть и обладание тем, кого вы хотели.

2. Галка:

   Сначала он влюбил Вас в себя, а потом стал выкачивать с Вас деньги. Классическая «история любви» с арабами. Не расстраивайтесь, и это пройдет, как говорил великий философ….
   Самый хороший учитель в жизни — это опыт, правда берет дорого, но объясняет очень доходчиво!!!

3. Elena:

   я тоже когда-то бежала в храм исповедоваться после общения с арабом, а потом глядишь, и влюбилась в него. представители Востока умеют настолько вскружить голову, что женщины наши не то что платят отель его, в кафе, а квартиры и бизнес продают, ради этих..так что автор Наташа еще легко отделалась

4. KSA:

   Вы сами перечитайте,что вы пишите!!только познакомилась и сразу провели 2 ночи вдвоём,потом встретиться решили,как из рассказа я понию-это вам больше надо было,чем ему,если мужчина серьёзен в намерениях,то он инициатором будет и он оплатит всё,а тут вы такая наивная со своей любовью,ещё и платите за всё и секс бесплатный за красивые слова.Тут не зависит араб или не араб,любой мужчина клюнет на это. Если мужчина не платит ни за что,не лезте к нему со своими чувствами и желанием купить ему весь мир и обогреть его несчастного. Счастья вам и не попадайтесь больше на такую слепую любовь,среди мужчин много аферистов.

5. Lola:

   Надо быть осторожными с мужчинами, будь то они русские арабы, немцы и так далее. Мой немец тоже оказался в итоге не подарком. А как красиво все начиналось!!! спасло от разочарования только то что я с самого начала пыталась смотреть на все открытыми глазами и до него у меня в жизни было достаточно любви и самопожертвования со стороны мужчин (как ни странно звучит это иногда происходит). но с мусульманами никогда не связывалась. считаю что к иноверцам они не могут относится искренне.

6. Наталья:

   Да уж и правда, не важно откуда он и какой он веры, люди везде одинаковые, есть и хорошие и плохие. Я живу в России в мусульманской республике и наши мужчины совершенно не жадные и очень хорошо ухаживают. Проблемы я здесь не знала в плане подарков и денег. А вот руки распускают, от этого и бежала к иностранцу. Но с французом оказалось не лучше, я конечно ничего не оплачивала за него. Но за себя мне приходилось платить всегда. Даже еду жалел, а обзываться был какой мастер!!! Католик, светловолосый голубоглазый, без каких нибудь марокканских корней. А итог один…

7. Екатерина:

   никто никогда не может знать, что нас ждет…никто ничем нам не обязан в этом мире. Мы получаем всегда именно то, что хотим. Быть может, мы не всегда осознаем свои желания. Не важно какой национальности, какой веры человек… Любовь есть на свете и она сильнее всего. Ни деньги, ни подарки, ни красивые слова абсолютно ничего не значат. Не жалейте ни потраченных средств, ни слез…посмотрите назад с улыбкой и скажите «Надо же, как получилось…» И впредь делайте все с любовью…

8. Ульяна:

   не буду рассказывать о своем любимом, но хочу рассказать о друге, который араб, ах, да, он еще и с ирака (а это если послушать безсердечные терористы). так вот ахмэд приехал на украину учиться. через год он вернулся домой, но все-таки понял, что хочет жить на украине. сейчас он заканчивает свою учебу и решил остаться жить сдесь. Ахмэд влюбился в украинскую девушку, на которой он мечтает пожениться. они уже помолвлены. кстати, они также счастливы вместе. теперь расскажу о его любимой: она мать-одиночка в 23 года. он ее мало того, что не осуждает, но называет ее сына своим. и смешно, если кто-небудь скажет, что он ее будет бить, а за деньги вообще молчу. не нужно говорить девушкам: у меня был араб, они плохие, они могут ударить. если вам не повезло, это не значит, что арабы плохие все. как-то так. извините за ошибки, я русского не знаю…

Судьбы арабских женщин и мужчин уже давно завораживают благодарных читателей. Предлагаем к прочтению 10 великолепных и интереснейших романов про такой загадочный и закрытый арабский мир.

1. Решад Нури Гюнтекин - “Королек – птичка певчая”

Роман, который стал для турецкой литературы примерно тем же, чем `Джейн Эйр` для английской литературы, `Унесенные ветром` – для американской, а `Страница любви` – для французской. Перед вами – история женской судьбы, одновременно и глубоко лиричная, и весьма значительная. История, в кажущейся поэтичной простоте которой скрыто очень и очень многое…

2. Курбан Саид - “Али и Нино”

Этот роман был окутан завесой тайны, как, наверное, ни один другой роман ХХ века. Впервые “Али и Нино” был издан по-немецки ровно семьдесят лет тому назад. Рукопись романа бесследно исчезла, и ученые разных стран до сих пор ломают головы над вопросом, кто же скрывается под загадочным псевдонимом “Курбан Саид”. Впрочем, кто бы ни был автор романа, ясно одно: перед нами блистательная и вдохновенно рассказанная романтическая история, действие которой разворачивается на Кавказе и в Иране на фоне драматических событий первой четверти прошлого века. Увидевший свет в предвоенной Германии, роман “Али и Нино” уже в наши дни стал мировым бестселлером и получил восторженные отклики читателей.

3. Салман Рушди - “Стыд”

Роман “Стыд” принадлежит к числу самых известных произведений Салмана Рушди. Эта книга основана на подлинных событиях новейшей истории Пакистана, но сам автор называет ее “чем-то вроде сказки на новый лад”. Если из нашей жизни вычесть стыд, утверждает писатель, останется лишь разнузданная свобода, свобода от всех пут и уз, соединяющих людей друг с другом, а прошлое с настоящим.

4. Роберт Ирвин - “Арабский кошмар”

Роберт Ирвин (род. 1946), известный английский писатель, историк-медиевист, выпускник Оксфорда, специалист по истории средних веков Арабского и Ближнего Востока.
Данный том первого в России собрания сочинений писателя составили романы «Арабский кошмар» (1983), принесший автору всемирную славу и переведенный на все европейские языки, и «Плоть молитвенных подушек» (1997). Это книга о снах, кошмарах и магии Востока.

5. Жан-Мари Гюстав Леклезио - “Золотая рыбка”

Роман “Золотая рыбка” – это история арабской девушки, жизнь которой полна приключений. Публичный дом в Марокко, испанские трущобы, парижская богема, наконец, поездка в Америку, где исполняется ее мечта стать певицей.

6. Орхан Памук - “Имя мне – Красный”

Проза Орхана Памука – “турецкого Умберто Эко”, как называют писателя на Западе, – по праву считается самым ярким явлением турецкой литературы за все время ее существования. Удивительные этнографические подробности, сложная вязь повествования, ведущегося от лица разных персонажей, придают роману “Меня зовут красный” неповторимое восточное очарование.

7. Джин П. Сэссон - “Мемуары принцессы”

Что вы представляете, когда думаете о принцессе из Саудовской Аравии? Правильно – искрящиеся драгоценности, золото, роскошь везде и всюду. Но, как выясняется, не все так приятно и красиво. Рассказ принцессы Султаны – это история тяжелой, бесправной жизни женщин Аравии. И лишь немногие из них способны вырваться из тюрьмы под названием “дом”, – Султана смогла.

8. Махбод Сераджи - “Крыши Тегерана”

В небедном квартале огромной столицы живет семнадцатилетний Паша Шахед, и лето 1973 года он проводит главным образом на крыше, в компании своего лучшего друга Ахмета; юноши шутят, обсуждают прочитанные книги, строят планы на будущее. Паше нравится соседка, красавица Зари, и, хотя она еще в младенчестве обещана в жены другому, робкая дружба мало-помалу превращается в отчаянную любовь. Но однажды ночью Паша оказывает услугу тайной полиции шаха. Последствия этого невольного поступка чудовищны, и уже невозможно жить по-прежнему, глядя на мир через розовые очки, – судьба толкает юношу и его друзей на смертельно опасную дорогу…

9. Сулейман Аддония - “Сожженные страстью”

Под горячим солнцем Аравии улицы Джидды выглядят как сцены из черно-белого кино: белые туники мужчин перемежаются длинными черными тенями женских фигур. С мечетей муэдзины призывают верующих служить заветам Аллаха, а Насер, как обычно, после работы скучает в одиночестве, сидя под своей любимой пальмой.
Еще одна закутанная по глаза женщина проходит мимо и неожиданно на колени ему падает записка – не веря своим глазам, Насер читает строки признания в любви! Она что, безумна? Да за одно это им обоим полагается смертная казнь…

10. Нагиб Махфуз - “Вор и собаки”

В сборник известного египетского прозаика, классика арабской литературы, лауреата Нобелевской премии 1988 года вошли впервые публикуемые на русском языке романы «Предания нашей улицы» и «»Путь», а также уже известный советскому читателю роман «»Вор и собаки», в которых писатель исследует этапы духовной истории человечества, пытаясь определить, что означал каждый из них для спасения людей от социальной несправедливости и политической тирании.

О знакомстве

С Абдулрахманом мы познакомились в Англии, когда я училась в языковой школе по программе «Education first». Мой тогда еще будущий муж тоже там учился. Мы часто видели друг друга в школе, но сначала я не обращала на него внимания. За нас решила судьба, когда меня перевели к нему в класс.

Абдулрахман приглашал меня на свидания, звал гулять, но я отказывалась.

Все-таки от стереотипов было сложно избавиться: он же араб, я думала, что у него гарем и все такое.

К отношениям между русской и арабом я тоже относилась скептически. Скажу больше, изначально он меня отталкивал: создавал впечатление такого высокомерного парня с дорогими часами.

Однажды пошел сильный дождь, я забежала в кафе, чтобы переждать его, и увидела там Абдулрахмана. Мы разговорились, тогда он мне и понравился. А сейчас я вспоминаю прошлое и понимаю, что было действительно много моментов, когда мы случайно пересекались, но не замечали друг на друга. После этого разговора в кафе мы начали больше общаться и много времени проводили вместе. Когда я уезжала из Англии, он пообещал, что приедет в Россию. Я, конечно же, думала, что он это несерьезно.

А через месяц мы все-таки встретились в Москве и с тех пор стали постоянно переписываться и созваниваться. Полтора месяца спустя он пригласил меня в Англию, оплатив мне курс обучения, но срок моей визы истек и пришлось вернуться на Родину. Хотя я уже тогда поняла, что отношения между нами всерьез и надолго. Еще несколько раз после этого мы встречались в Москве, а потом он приехал в Ханты-Мансийск, чтобы познакомиться с моими родителями. С этого момента мы не расставались, и именно тогда начались его арабские приключения в Сибири!

О жизни в Ханты-Мансийске

Первое время мы жили в Ханты-Мансийске на съемной квартире, а потом переехали к моим родителям. Он очень долго ко всему привыкал: не мог, к примеру, есть русскую еду, даже рис с бараниной был «не тот». Незнание языка тоже сказывалось, ведь пока я была в университете, он не мог даже в магазин сходить. Труднее всего пришлось зимой, ведь он не привык к таким условиям! Но это его не остановило. Он пережил эти холода и тяжелую жизнь в Ханты-Мансийске и добился своего – увез меня в жаркий Катар.

О свадьбе

Мы сыграли Никах (прим. автора – в исламском семейном праве равноправный брак, заключаемый между мужчиной и женщиной ) в Москве, в тайне от родителей, спустя некоторое время поженились уже по закону РФ, потом, на основании этой бумаги, получили катарское свидетельство о браке, но саму свадьбу уже не играли. Его родители были довольны, что у нас все прошло поэтапно.

Здесь даже присутствует некая магия чисел – знакомство 28 мая 2011, Никах 28 января 2012, свадьба в России 28 мая 2012, а 28 апреля 2013 родилась дочка.

О родителях

Поначалу моя семья была недовольна выбором, так как боялись и беспокоились за меня. Они говорили: «Он – араб, у него гарем, тебе потом сложно будет уехать оттуда, «вдруг что!». Но я была уверена в своем выборе и знала, что ничего подобного не произойдет. До его приезда в Ханты-Мансийск моя семья мало, что знала о нем. И лишь когда мы переехали в дом моих родителей, они прониклись и полюбили его как сына. Сейчас они, конечно же, в хороших отношениях. Абдулрахман любит мою семью, а мама уже посещала нас в Катаре и в скором времени мы планируем еще одну встречу с ними.

С его семьей было сложнее. Изначально они не поддерживали эту идею, утверждая, что если девушка не мусульманка, то ей сложно будет жить в новых традициях, что рано или поздно мне надоест и я убегу обратно в Россию. Поэтому ни о каких его поездках в Москву и Ханты-Мансийск, а тем более о свадьбе, речи быть не могло.

Я тоже сначала думала, что его семья будет ко мне неприветлива, но в будущем оказалось все совсем наоборот.

Абдулрахман, ничего не сказав родителям, уехал в Ханты-Мансийск. Периодически они созванивались, пытаясь узнать, не одумался ли их блудный сын и не хочет ли он вернуться и найти работу. Но он не вернулся, и родители, осознав, что он не изменит своего решения, приняли его выбор и сказали, что помогут нам с переездом. Когда я, наконец, приехала в Катар и познакомилась с ними, то сразу же подружилась. Оказалось, что его родители – современные мусульмане, и они во всем начали мне помогать. Его мама постоянно находится со мной, она помогла мне адаптироваться, берет на все вечеринки, познакомила со своими подругами. А папа не строг, всегда дарит подарки и называет своей дочкой. По телевизору показывают, что жизнь в мусульманской семье невыносима и ужасна. Однако, я хочу сказать, что чувствую себя очень комфортно, здесь у меня появилась вторая семья.

О переезде

Переезд легким не бывает. Где-то за год мы начали оформлять документы: надо было собрать огромный пакет всевозможных бумаг, ведь Катар такая страна, куда не так просто попасть.

Пока мы готовились к переезду, я мечтала быстрее уехать из Ханты-Мансийска, но как только переехали, то сразу начала скучать по дому. Здесь все было по-другому: одежда, законы, еда, традиции… К этому очень сложно привыкнуть, ведь ты едешь не на двухнедельный отдых.

Я ехала туда не как турист, а как жена арабского мужа.

Сначала мы жили с его родителями, а через некоторое время они подарили нам виллу, в которой мы сейчас и живем.

О Катаре

Жизнь тут совсем не такая, как в Ханты-Мансийске. Местные жители – очень богаты, а приезжие из Филиппин и Индии работают в сфере услуг. У местных множество поблажек и льгот: работают по 4 часа в день, при рождении им на счет перечисляют деньги, за замужество и строительство дома государство выплачивает баснословную сумму, и это все только по одной причине – ты родился в Катаре.

Как правило, жители Катара идут работать сразу после школы, преимущественно на высокие должности. Вообще, когда Абдулрахман сказал мне из какой он страны, то я даже не знала где это. Лишь спустя несколько месяцев я прочитала в интернете, что это самая богатая страна в мире.

О религии

В январе 2012 года я приняла ислам. Сначала я не почувствовала каких-либо существенных изменений, но потом, как говорится, это пришло.

Дело было в Москве, тогда еще будущий муж предложил мне сменить религию, и я согласилась. Сразу после этого мы сыграли Никах в одной из московских мечетей. Я обдуманно подошла к этому вопросу, советовалась с близкими. В итоге решила, что муж и жена не должны иметь разногласий в семье, и тогда будут мир и гармония. В будущем и дети не будут сомневаться, в какой религии им жить.

Ислам мне нравится и я не жалею, что поменяла религию. Я чувствую уверенность в своем муже, что он меня не предаст и не изменит, и я полностью ему доверяю. Скажу больше, ислам полностью поменял мою жизнь, и я поняла то, чего не понимала раньше. Я стала чувствительней и душевней, поняла ценность жизни. Само собой? я соблюдаю все правила. Хоть я и не родилась мусульманкой, но я чувствую себя ею и рада, что моя дочь родилась в исламе. Уверена, что, будучи мусульманкой, ей будет легче идти по жизни.

О традициях

Я уже ко всему привыкла: и к тому, что голову надо покрывать, и что мужчины отдельно от женщин. Вообще, здесь ко всему можно привыкнуть.

Катар - очень строгая страна, считается, что мужчина должен носить традиционную одежду белого цвета, а женщина, как его тень от солнца, – черную абайю. Абайя (прим.автора – длинное традиционное арабское женское платье с рукавами, для ношения в общественных местах ) показывает твой статус, ну а когда к тебе обращаются мадам или госпожа и открывают перед тобой дверь - даже приятно.

Вот только когда я увидела расчлененного барана на тарелке с рисом, то это стало для меня шоком. К такому, действительно, сложно привыкнуть. Еще везде мужчины находятся отдельно от женщин. В школах, в домах (есть отдельные комнаты для мужчин и женщин), в очередях, комнатах для молитв, на работе. Женщинам и мужчинам даже запрещено разговаривать друг с другом. Например, в торговом центре нельзя встретить парня и девушку вместе. А если пара вместе, то значит они муж и жена. Что касается многоженства, то это большая ответственность. В исламе разрешено иметь четырех жен. Если муж достаточно обеспечен, то это показывает его статус.

Однако я знаю, что мой муж никогда не заведет себе вторую жену, ведь у нас современная семья, а многоженство – это что-то более традиционное.

О жизни

Мой муж работает с утра до обеда, в это время я обычно сплю. Он является президентом арабского спортивного клуба и еще его отец отдал ему один из своих ресторанов, поэтому по вечерам он иногда ездит проверять, как там идут дела. Пока его нет дома, я могу делать, что хочу. Обычно его мама берет меня с собой на вечеринки или по магазинам, также у меня есть личная машина и водитель, поэтому, если захочу, то могу сама поехать в магазин или в кафе. Делаю это не часто, предпочитаю оставаться дома. А потом, вечером, вместе с мужем идем гулять.

Еще один стереотип: «Выходить из дома нельзя». Конечно можно! Все считают, что арабская жена должна быть дома, готовить, следить за детьми, во всем слушаться мужа и быть, по сути, никем. У нас совсем не так, я уважаю своего мужа, он уважает меня, и, если у нас возникает спор, то мы находим компромисс. Мой муж меня полностью обеспечивает, сама я не работаю. Он дает мне деньги, дарит подарки, мы ездим куда-нибудь отдыхать всей семьей. Он ни в чем меня не ущемляет. В нашей стране считается, что именно жена показывает статус мужа.

Многие думают, что я с ним только из-за всей этой роскоши, но я бы никогда не смогла жить с человеком ради денег. Кто бы что не говорил, но для меня важнее семейные ценности, чем материальные.

О ребенке

Пока мы оформляли документы на переезд, я успела закончить университет и, так как на 5 курсе я была беременна, то планировала рожать в родном городе. В паспорте у дочери написано, что она родилась в России, но по национальности она - арабка. Я за то, чтобы ребенок воспитывался в традициях отца. Не хочу никого обижать, но зачем ей быть русской? Отношение к мусульманам в России неоднозначное. Я просто не хочу, чтобы мои дети поддавались дурному влиянию, самое главное, чтобы они просто знали, что хорошо, а что плохо. Арабский - ее основной язык, по-английски она уже знает несколько слов, он очень легкий, и его она в любом случае выучит. А вот русскому буду учить ее позднее, чтобы могла поддерживать связь с русскими бабушкой и дедушкой.

О еде

Больше всего я скучаю по русской еде! Арабская кухня тоже вкусная, но русской мне хочется больше. Я люблю и селедку, и оливье, и пирожки, и пельмени. В общем, только когда уехала я поняла, что люблю больше всего! К сожалению, здесь никто не может повторить в приготовлении настоящее русское блюдо, да и продуктов подходящих нет. Я научила своих кухонных работников делать пюре и оливье, получается вкусно, но все равно не так, как в России. Теперь каждый раз, когда приезжаю в Ханты-Мансийск, – наслаждаюсь моментом.

Кухня в Катаре очень разнообразная. Шашлыки, например, самые вкусные из всех, что я когда-либо ела. А так как мы живем на побережье, то часто лакомимся морепродуктами. На столе каждый день обязательно стоит рис. Что касается сладостей, то тут они не все вкусные. А еще в пищу кладут много специй, что мне тоже не особо по вкусу. Часто нам привозят еду из нашего ресторана, а по пятницам мы устраиваем вечеринки и собираемся всей семьей за большим столом. Кстати, наша доченька – настоящая арабка. Сколько я борщей для нее не варила, она отказывается есть!

Вот так и переплетаются судьбы. И пока одни жители стран усиленно строят баррикады из расизма, шовинизма и прочих «измов», другие эти границы размывают.

КСЕНИЯ ГРИНЕВИЧ